Начало

Первым испытанием для большевистских бронепоездов стали бои с войсками генерала Краснова уже в конце октября 1917 года в районе Красного Села. Бронепоезд № 1 под командованием Войцеховского, спешно оборудованный на Путиловском заводе, сыграл большую роль в раз-Фоме Краснова и сохранении большевистского режима.

Вскоре он же участвовал в установлении советской власти в Москве. Попытки сторонников Временного правительства противостоять узурпации власти большевиками были жестоко подавлены. Первые успехи продемонстрировали новым правителям России высокую эффективность боевого применения бронепоездов и подтолкнули к их массовому производству.

В 1918 году уже десятки спешно построенных и переоборудованных бронепоездов сражались на всех фронтах гражданской войны, от Киева до Волги.

Из Петрограда и Москвы уходили во все концы России спешно сформированные бронепоезда с десантными отрядами. Задача у всех у них была одна: огнем своих пушек и пулеметов насаживать советскую власть по всей стране. И это у них получалось довольно эффективно.

В ноябре семнадцатого года из Москвы в Харьков отправился отряд под командованием Николая Ховрина. На юг один за другим двинулись четыре эшелона. В первом, состоящем из десяти классных вагонов с комфортом ехали около трехсот матросов и красногвардейцев с 30 пулеметами Максим.

Второй состав вез боеприпасы и другое необходимое имущество. Для вооружения потенциальных сторонников с собой было прихвачено около 10 тысяч винтовок и пулеметов. На открытых платформах размещались два бронеавтомобиля и трехдюймовая пушка.

Входили в отряд и два бронепоезда, составлявшие основу огневой мощи отряда. Первый бронепоезд, получивший название «Имени Федора Раскольникова», незадолго перед этим был захвачен под станцией Бологое у сторонников [110] Временного правительства. Второй — наскоро состряпанный путиловский бронепоезд № 2.

Первое боевое столкновение бронепоезда № 2 с отрядом корниловцев произошло у станции Томаровка, после захвата большевиками Белгорода. Короткий бой закончился временным перемирием, которое, впрочем, вскоре было нарушено, и красному бронепоезду на всех парах пришлось уходить от противника. Первый блин вышел комом{8}.

Надо заметить, что в начальном периоде гражданской войны, стороны довольно часто заключали между собой перемирия, которые тут же не стеснялись, если это было выгодно, нарушать. К тому же борьба все чаще принимала самые кровожадные формы.

Созданная немного позже Деникиным комиссия по расследованию преступлений большевиков, к примеру, установила следующие факты (цитирую «Акт расследования по делу о злодеяниях, учиненными большевиками в городе Таганроге за время с 20 января по 17 апреля 1918 года»): «20 января юнкера заключили перемирие и сдались большевикам с условием беспрепятственного выпуска их из города, однако это условие большевиками соблюдено не было, и с этого дня началось проявление исключительной по своей жестокости расправы со сдавшимися.

Офицеров, юнкеров и вообще всех выступивших с ними и сочувствовавших им большевики ловили по городу и или тут же на улицах расстреливали, или отправляли на один из заводов, где их ожидала та же участь...

Большинство арестованных «контрреволюционеров» отвозилось на металлургический, кожевенный и, главным образом, Балтийский заводы...На металлургическом заводе красногвардейцы бросили в пылающую доменную печь до 50 человек юнкеров и офицеров, предварительно связав им ноги и руки, в полусогнутом положении. Впоследствии останки этих несчастных были найдены в шлаковых отбросах на заводе.

Около перечисленных заводов производились массовые расстрелы и убийства арестованных, причем тела некоторых их них обезображивались до неузнаваемости. Убитых оставляли подолгу валяться на месте расстрела и не позволяли родственникам убирать тела своих близких, оставляя [111] их на съедение собакам и свиньям, которые таскали их по степи...» Это были еще цветочки{9}.

Из Белгорода оба бронепоезда направились на Дон, намереваясь огнем своих пушек и пулеметов помочь утверждению советской власти в казачьих станицах. Встретив неласковый прием со стороны казаков, большевистские командиры запросили подмоги у Петрограда.

Началась срочная мобилизация всех имеющихся резервов. Со стоящих на рейдах кораблей снимали матросов и формировали из них «отряды для борьбы с контрреволюцией». Для их усиления предназначались вновь создаваемые бронепоезда.

Один из таких отрядов, сформированный из черноморских моряков, возглавил который матрос А.В. Полупанов, отправился к Киеву. Украинская столица в это время переживала бурные времена. На революционной волне семнадцатого года всплыла самопровозглашенная Центральная Рада, провозгласившая своей целью государственную независимость Украины.

После большевистского переворота в Петрограде, 20 ноября 1917 года Центральная Рада провозгласила создание Украинской Народной Республики. Было создано правительство, начали формироваться собственные вооруженные отряды для защиты от «червонных москалей». Но игра в независимость затянулась на уровне митингов и речей, чем не преминули воспользоваться большевики, не желавшие терять столь лакомый кусок, как Украина.

Уже 3 декабря Совет народных комиссаров, которым руководил Ленин, предъявил украинцам ультиматум, требовавший прекратить пропуск на Дон антибольшевистских войск, вернуть оружие разоруженным большевикам. В случае невыполнения грозилось считать Раду в состоянии войны с Россией.

Ультиматум был отклонен, и в Харькове был сформирован Южный фронт под командованием Антонова-Овсеенко, имевшего к этому времени опыт ареста Временного правительства. Более 12 тысяч красногвардейцев из России, матросов, двинулись на пожелавший независимости Киев.

По дороге к Киеву, на станции Синельниково, отряд Полупанова при помощи местных железнодорожников построил [112] примитивный бронепоезд. Сам Полупанов так описывал его в своих мемуарах: «На главном пути стоял под парами наш «бронепоезд»: паровоз, зажатый двумя огромными четырехосными угольными платформами. Впереди на первой платформе и в конце второй стояло по одному трехдюймовому орудию.

Их стволы были наглухо закреплены стальной проволокой и железными обручами; прицельных приборов, лафетов и колес у пушек не было. Поэтому стрелять можно было только в двух направлениях: вперед или назад. Во все стороны с платформ и тендера паровоза выглядывали тупые стволы «максимов». Их было пятнадцать. Броню заменяли шпалы и мешки с песком, уложенные и закрепленные вдоль стенок. К задней платформе прицепили четыре теплушки, «бронированные» таким же образом».

Сметая со своего пути отряды плохо вооруженных киевских студентов, расстреливая уцелевших, большевистские отряды под общим командованием Муравьева приближались к Киеву.

Эта страница советской истории в дальнейшем обросла усилиями коммунистических историков сказочными подробностями. Приведу здесь цитату из одной книги 1982 года издания, повествующую о подвигах все того же отряда Полупанова: «В ночь на 26 января 1918 года отряд моряков под командованием Полупанова на станции Киев-1 с боем захватил петлюровский бронепоезд «Слава Украины» (скорее всего он назывался «Слава Украине»).

За этот бронепоезд Петлюра заплатил немцам 40 тысяч пудов хлеба и 20 вагонов сала (кошмар! Бедная Украина, как ты выжила после такой потери! — И.Д.). На паровозе имелась медная доска, говорящая о том, что сам кайзер посылает крепость на колесах для разгрома большевиков. Надпись сняли, а орудия и пулеметы повернули против врага».

Если учесть, что еще продолжалась первая мировая война, и на фронте не все части русской армии разбежались по домам, как немецкому кайзеру удалось пригнать в Киев бронепоезд, остается загадкой. Я думаю, что он мог ему пригодиться и самому, учитывая ситуацию, в которой находилась Германия. К тому же, Петлюра в то время был [113] далеко не главной фигурой на украинской политической сцене, а если учесть, что он был видным деятелем социал-демократии, то его фантастическая дружба с германским кайзером вызывает слезы умиления.

Звезда Петлюры взошла гораздо позже, в конце 1918 года. Чтобы знать это, не надо быть профессиональным историком, достаточно прочесть «Белую гвардию» очевидца описываемых событий Михаила Булгакова. Хотя в советской исторической литературе предпочитали пугать народ страшным Петлюрой, противореча правде истории.

Но главная изюминка этой фантастической истории, это конечно памятная доска от кайзера Вильгельма!

Загадочный бронепоезд, невесть откуда взявшийся под Киевом (скорее всего это был бронепоезд русской армии, находившийся на ремонте), матросы прибрали к рукам и использовали при штурме города. Вскоре ему придумали новое название — «Свобода или смерть!». Кстати, бронепоезд № 2 тоже получил имя — «Победа или смерть». Подсознательное влечение к смерти было, видимо, в крови у многих революционеров.

Из советских книг исчезло даже имя Главнокомандующего Военного фронта на Украине, поскольку Муравьев оказался авантюристом и ненадежным для большевиков человеком, и разочаровавшись в идеях коммунизма, поднял летом 1918 года мятеж. Мятеж быстро подавили, а сам Муравьев был убит.

Советская власть была успешно установлена в столице Украины, а в городе начались массовые расстрелы офицеров [114] и просто неблагонадежных. Военным комендантом Киева был назначен отличившийся при захвате города Полупанов, проявивший в дальнейшем большое рвение на новом посту.

Второй бронепоезд отряда Полупанова, № 2 «Победа или смерть», после боев под Киевом, насаживал советскую власть в Приднепровье. Под грохот его орудий и пулеметов, красное знамя взвилось над Александровском (ныне Запорожье), Екатериновлавом (Днепропетровск). В Ростове-на-Дону команда бронепоезда № 2 бросила изрядно износившийся состав. Он сделал свое дело, и был списан из боевого состава Красной армии. Но на смену ему пришли новые.

Бронепоезд № 2 «Победа или смерть» огневой мощью своих орудий и пулеметов в немалой степени способствовал тому, что Киев стал советским. «Минский коммунистический бронепоезд имени Ленина» в начале 1918 года вел бои на востоке Белоруссии против германских и украинских войск.

На Украине была открыта новая страница и в боевой биографии уже упоминавшегося выше мотоброневагона «Заамурец». Он участвовал в боях против гайдамаков, но вскоре был захвачен анархистами. После недолгого пребывания под черным флагом анархии, «Заамурец» вновь оказался в рядах Красной Армии.

Весной восемнадцатого года мотоброневагон вошел в состав красноармейского бронепоезда № 4 «Полупановцы», он же «Свобода или смерть». Этот бронепоезд летом 1918 года вел бои на Восточном фронте против частей чехословацкого корпуса. Здесь же, он нашел свою смерть.

Вот что написал об этих событиях сам Полупанов в своих мемуарах с тем же названием «Свобода или смерть»: «Утром 22 июля готовились снова пойти в атаку, но в это время получили известие, что части симбирского гарнизона оставляют позиции и отходят в разных направлениях, что со стороны станции Чердаклы к Волге продвигаются белочехи.

Атаку мы начали, но она быстро захлебнулась. Нам грозило окружение. Поэтому решили отойти и укрепиться [115] между Винновской рощей и городом. Когда не стало чем стрелять, команда начала отходить к городу.

Бронепоезд стоял под прикрытием холма, в лощине. Возле первой бронеплощадки собрались бойцы. Некоторые стоят, другие присели на траву. Усталые, изможденные и суровые лица: каждый понимает, что подходит конец...

Мы заняли круговую оборону, отбивались от наседавших врагов. Рядом с нами — взорванный мост, широкая Волга... С каждым часом усиливается угроза захвата бронепоезда белыми. Совместно с Самокишем, Васильевым, Гимельштейном, Кравчуком принимаем решение: уничтожить его.

В молчании снимаем замки орудий, разбираем пулеметы. Пустеют вагоны и бронеплощадки. Обращаюсь к Захарову:

— Александр Степанович, сослужи, голубчик, последнюю службу...

Машинист крутит ус, ладонью закрывает глаза, отворачивается.

— Избавь, ради бога, от такого дела!

Тогда зову Селецкого:

— Спусти поезд в Волгу!

Парень тупо смотрит на меня, словно не понимая приказа. Затем, опомнившись, кричит:

— Есть спустить в Волгу! — и направляется к паровозу.

Состав тяжело трогается с места. Бойцы снимают бескозырки, фуражки. В последний раз читают проплывающие мимо дорогие слова: «Свобода или смерть!». Пулеметчик Вася, прихвативший в вагоне свою гармонь, со злостью бросает ее, падает на землю вниз лицом. Плечи трясутся, как в лихорадке.

— Братцы! Погибнем вместе с бронепоездом! — слышу чей-то истерический крик, а затем выстрел.

Оглядываюсь — Леонид Петров падает замертво.

— Трус! — кричу в лицо мертвому Леньке и, повернувшись к другим бойцам:

— Не сметь этого делать!

Селецкий спрыгивает с паровоза, когда состав уже входит на мост. Гудит первая уцелевшая ферма...На миг бронеплощадка повисает в воздухе, затем падает вниз. За нею [116] с грохотом и железным скрежетом летят паровоз, вагоны...

Огромные фонтаны и мириады брызг поднимаются вверх. Расступается и вновь смыкается бурлящий водоворот, расходится широкими кругами...» Так, на дне Волги, закончилась боевая карьера у большевиков одного из первых бронепоездов Красной армии.

Солдаты чехословацкого корпуса подняли затонувший (по другим сведениям — брошенный) бронепоезд. Состав был отремонтирован и модернизирован. После того, как были израсходованы все 57-мм снаряды к пушкам Норденфельда, орудия заменили стандартными трехдюймовками образца 1902 года.

С новой артиллерией, «Заамурец», ставший теперь именоваться «Orlik I», патрулировал Транссибирскую железнодорожную магистраль, сражался с красными партизанами на Дальнем Востоке, откуда с остатками Белой армии ушел в Китай.

В конце ноября 1917 года большевистский бронепоезд под командованием И.П. Павлуновского сыграл решающую роль в разгроме под Белгородом большого отряда добровольцев, пытавшихся прорваться на Дон к Каледину. Плохо вооруженные одним стрелковым оружием, добровольцы не смогли противостоять огню орудий и пулеметов бронепоезда.

Однако, вскоре ситуация на Украине резко поменялась не в пользу большевиков. После начала германской оккупации [118] Украины в результате заключения Брестского мира, в апреле 1918 года немецкие войска подошли к Харькову. За купленный у кайзера, ради спасения большевистской власти, мир приходилось платить.

Из Харькова, в этот период бывшего столицей, так называемой Донецко-Криворожской республики, началась спешная эвакуация большевиков. Два вагона с ценностями (валюта, золото, платина, серебро) были прицеплены к бронепоезду, которым командовал А.И. Селявкин. Под защитой пушек и пулеметов груз необходимо было доставить в Царицын. Революции были нужны деньги.

Запах золота привлекал к составу внимание многих участников украинской драмы. В Луганске местные анархисты пошли на штурм поезда, но были отогнаны огнем артиллерии и пулеметов. В конце концов, вагоны с драгоценностями были доставлены в Москву, откуда они отправились по назначению — в Германию. Большевикам нужно было расплачиваться с немцами за Брестский мир.

В боях под Царицыном, Петроградом...

Впервые массированно бронепоезда белых и красных были применены в боях за Царицын. В советские времена этому эпизоду гражданской войны придавалось непропорционально большое значение: ведь здесь сражались великий полководец Иосиф Виссарионович Сталин и первый красный офицер Ворошилов. Множество фильмов об этих событиях украшали кадры с едущим на подножке бронепоезда Сталиным, одним своим видом сметающего врагов со своего пути.

Бои под Царицыном интересны еще и тем, что здесь большевистские бронепоезда применялись для организации стабильной обороны, а не как ударное средство, что бывало гораздо чаще. Действуя по радиальным путям, бронепоезда представляли собой подвижные артиллерийские и пулеметные батареи, опираясь на которые, силы красных вели бои на рубеже Гумрак, Воропоново, Бекетовка. [119]

Войска Донской армии генерала Краснова вели наступление на Царицын по четырем направлениям, три из которых совпадали с радиальными железнодорожными ветками, что создавало возможности для активного применения, и маневра всех, имевшихся к тому времени, восьми белоказацких бронепоездов.

Оборона Красной Армии строилась на рубеже железной дороги Гумрак — Воропоново — Сарента, полукольцом охватывавшей город. С флангов ее прикрывали корабли Волжской флотилии. Вдоль железной дороги располагались линии окопов дивизий и полков 10-й армии.

В составе армии имелось 15 бронепоездов: «Черноморец», «Брянский», 2-й Сибирский, 1-й Донской, «Большевик», «Артек», «Молния», «Гром», «Коммунист» и другие, что составляло более половины всего парка бронепоездов Красной армии на тот период.

Все они были сведены в броневую колонну 10-й армии под командованием Ф. Алябьева. Курсируя по рокадным железнодорожным путям, бронепоезда обеспечивали мощную огневую поддержку красным войскам. На вооружении [120] броневой колонны было в общей сложности 43 орудия и 119 пулеметов.

В октябре 30 орудий бронепоездов шквальным огнем уничтожили отряд казаков, прорвавшийся в район станции Садовая, сорвав тем самым очередную попытку захвата города.

О напряженности боев говорит тот факт, что на Царицынском орудийном заводе с сентября 1918 по февраль 1919 года был отремонтирован 81 бронепоезд (некоторые по несколько раз).

Характер боев на подступах к Царицыну можно представить, читая документ — оперативную сводку штаба 10-й армии: «17 ноября, в 6 часов утра, наш броневой поезд «Гром» заехал в расположение противника, открыл пулеметный огонь по цепям противника и артиллерийский по бронепоезду противника и батарее противника. Противник, в свою очередь, свел артиллерийский огонь из шести пушек по нашему броневику (так в документе — И.Д.). Был развит ожесточенный бой, который продолжался около четырех часов.

На помощь «Грому» подошел «Коммунист», но вскоре тяжелым снарядом противника был поврежден путь в тылу наших поездов и нескольких местах впереди, так что для курсирования поездов осталось только полверсты. Броневик [121] «Гром», имея при себе технические инструменты и материалы, выделив часть команды, совместно с «Коммунистом» принялись за исправление пути.

Этим временем противник повел наступление с южной стороны с целью отрезать броневики. Огонь бронепоездов был разделен по пехоте противника, броневику и батарее. В это время два снаряда противника попали в один пульман «Грома»...У «Грома» также осколками попорчены незначительно гаубица и два горных орудия. После всего пехота противника была отбита с большими для него потерями, и бронепоезда заняли исходное положение».

Иногда вмешательство бронепоездов коренным образом меняло ситуацию на фронте. Вот один такой эпизод, описанный в оперативной сводке 10-й армии: «На участке Лог-Липки 28 ноября, в 14 часов, противник значительными силами перешел в наступление. Наши части, не выдержав натиска, вынуждены были отступить, но наш бронепоезд «Молния», заехав в тыл противника, открыл артиллерийский, пулеметный и бомбометный огонь.

Противник в панике бежал. Командир «Молнии» товарищ Белогрудов, прекратив огонь, скомандовал бегущим: «Сдавайтесь, иначе всех перестреляю». Часть команды бронепоезда бросилась догонять убегавших. Кадеты, поднимая [122] руки вверх, кричали: «Товарищи, сдаемся», подходили к броневику».

Душераздирающие телеграммы с фронта слал товарищу Сталину «первый советский офицер» Ворошилов: «Противник рано утром повел сильное наступление на разъезд Басаргино, но нашей пехотой и бронепоездами был сбит. Нами были заняты господствующие высоты, но командный состав не распорядился задержаться на высотах и начал преследовать отступающего врага.

Противник, оправившись, пошел в контратаку, сбил нашу цепь, и все побежало. Я и Кулик с ног сбились, пытаясь остановить отходящих, но задержать не удалось. Цепи дошли до железнодорожного пути. Броневые поезда работают самоотверженно и исключительно стойко. Если положение восстановится, то исключительно благодаря бронепоездам. Я напрягаю все силы и принимаю меры спасти положение. Еду опять на фронт в цепь».

В советской исторической литературе так много было написано о героической обороне Царицына, успехах Красной армии и ее бронепоездов, что у многих людей сложилось впечатление, что Царицын так и остался неприступной большевистской крепостью на Волге.

Однако в жизни все было иначе. Действия сладкой парочки — Сталина и Ворошилова, расстреливавших военных специалистов и игнорировавших приказы и распоряжения командования Южного фронта, вызвали недовольство даже в Кремле. Великих полководцев отозвали из Царицына, но было уже поздно.

Положение красных войск с каждым днем ухудшалось. В июне 1919 года войска Вооруженных сил Юга России генерала Деникина захватили город. Части 10-й армии практически без боя оставили Царицын. О панике, царившей в красных войсках, говорит тот факт, что ими были брошены несколько исправных бронепоездов, пополнивших броневой парк Донской армии.

Массировано использовались бронепоезда и на других фронтах гражданской войны.

В составе Сибирской отдельной армии, сформированной 24 декабря 1918 года и ставшей основой войск Верховного правителя России адмирала Колчака, имелись Отдельный [123] дивизион бронепоездов подпоручика Щербакова и Сибирский дивизион бронепоездов. Мощь этих сил была невелика — в них числилось всего четыре бронепоезда.

Многокилометровая Транссибирская магистраль стала ареной вооруженного противостояния бронепоездов двух непримиримых противников. Уже в конце 1918 года на Восточном фронте вовсю гремели их орудия. Пришло время считать победы и потери.

В декабре 1918 года в районе деревни Паленый Лог красноармейский бронепоезд № 2 «Мститель» прикрывал отход пехоты. Отряду колчаковцев удалось разобрать железнодорожный путь в тылу состава, и бронепоезд сошел с рельс. Потеряв способность передвигаться, «Мститель» превратился в идеальную мишень и вскоре был уничтожен.

Активные действия бронепоездов Красной армии сыграли не последнюю роль в ее успехах. Так, в середине сентября 1918 года части 1-й армии заняли Симбирск и отбросили белых на левый берег Волги. Стрелковая бригада Седякина с приданным ей бронепоездом под командованием Тулинского вышла на восточную окраину города.

Форсирование Волги, ширина которой в этом месте достигала полутора километров, для красных стало затруднительной [124] задачей, так как противник закрепился на западной опушке леса южнее патронного завода, имея несколько артиллерийских орудий и бронепоезд. У железнодорожного моста, оставленного при отступлении неразрушенным и на острове посредине реки расположились заставы с пулеметами и орудием.

Оценив обстановку, командование красных возложило захват переправы на команду бронепоезда. Учитывая возможность минирования противником моста, перед атакой был пущен брандер — черный паровоз без обслуживающего личного состава.

Командир бронепоезда белых не сумел вовремя сориентироваться и вывести состав из-под удара, в результате чего произошло столкновение брандера с бронепоездом. Была разбита бронеплощадка.

Красный бронепоезд устремился в атаку вслед за брандером, но на мосту с ним произошла авария: вследствие порчи пути, по-видимому от артиллерийского огня, бронепоезд сошел с рельс, не дойдя до противоположного берега реки.

Тем не менее, пехота красных, увлеченная примером своего бронепоезда, быстро перешла через мост и сбила противника с его оборонительных рубежей, преследуя до Верхней Часовни. Моральный эффект даже от неудачной атаки бронепоезда в этом случае послужил залогом успеха выполнения трудной боевой задачи.

Контрнаступление 7-й армии под Петроградом в октябре 1919 года поддерживали шесть бронепоездов: «Черноморец», «Ленин», № 44 «Имени Володарского», № 38, 45, 89. Им противостояли четыре бронепоезда Северо-Западной армии генерала Юденича — «Адмирал Колчак», «Адмирал Эссен», «Талабчанин», «Псковитянин».

Один из этих бронепоездов участвовал в бою 24 октября 1919 года, когда войска Северо-Западной армии вели наступление на Павловск и Царское Село. В этот день командование белых попыталось вернуть эти, потерянные накануне, населенные пункты.

Наступление планировалось вести с охватом обоих флангов красных войск: от Гатчине вдоль шоссе на Царское Село — при поддержке трех танков и вдоль Виндавской [125] железной дороги от станции Владимировская через деревню Антропшино на Павловск — при поддержке бронепоезда.

Вскоре после начала наступления, части 9-го стрелкового полка красных, атакованные у Антропшино и расстреливаемые в упор прорвавшимся бронепоездом, отошли на север.

Одновременно с атакой бронепоезда на правом фланге, в районе Нов.Катлино неожиданно появились три танка армии Юденича, а за ними пехота. Поддержанные сильным артиллерийским огнем, они быстро оттеснили курсантскую бригаду красных к деревне Перелесино, а 15-й стрелковый полк побежал с позиций к Царскому Селу.

Красноармейцев можно было понять: на них двигались три невиданные ранее машины: две впереди, с интервалом метров в двести, и одна позади — на дистанции 100 метров. Танки вели интенсивный артиллерийский и иногда пулеметный огонь короткими очередями, за ними на довольно большом удалении двигалась пехота. [126]

Ошеломленные этим зрелищем, красные курсанты прижались к заборам Перелесино. Их артиллерия прекратила вести огонь по атакующим, что еще больше ухудшило положение пехоты. Танки продолжали неторопливо ползти по кочковатому лугу, неторопливо приближаясь к Царскому Селу.

Красные войска от полного разгрома спас латышский полк, засевший в небольшой роще юго-восточнее Красной Слободки. Когда танки подошли к ней вплотную, по ним неожиданно ударили все четыре трехдюймовые пушки полка.

Не ожидавшие внезапного нападения, танки немедленно повернули обратно. Это послужило сигналом к общему отступлению. Осмелевшие курсанты кинулись к отходящим танкам, опомнилась и тяжелая артиллерийская батарея, открыв огонь по боевым машинам и пехоте противника.

В результате контратаки красных войск два танка были подбиты. Третьему удалось уйти за деревню Перелесино. Команды подбитых танков пытались сначала отстреливаться, а затем закрылись внутри танков.

Увлеченные преследованием, курсанты попытались пробить броню штыками, что у них, естественно, не получилось. После этого начались дипломатические переговоры с танкистами, после которых они сдались на милость победителей. Удачно начавшаяся атака закончилась полной неудачей и потерей двух третей вышедшего в атаку танкового парка.

Причиной провала сулившей успех операции стало плохо организованное взаимодействие пехоты, танков, артиллерии и бронепоезда. Его по сути дела не было вообще, каждый действовал автономно. Результат — провал операции. Хотя надо признать, команда бронепоезда сделала все, что могла, обеспечив успех атаки на правом фланге.

Несколькими месяцами ранее, в июле 1919 года у населенного пункта Копорье произошла артиллерийская дуэль двух бронепоездов — красного № 44 «Имени Володарского» и «Генерала Корнилова» армии Юденича. Оба они получили повреждения, но сумели благополучно вернуться на свои базы. [127]

Еще одна дуэль завязалась на железнодорожной станции города Гатчина в октябре, в ходе наступления Северо-Западной армии на Петроград. Красноармейские части оставили Гатчину, последним ушел бронепоезд № 44 «Имени Володарского». Но дорога оказалась перерезанной: у станции Тайцы по составу открыла огонь артиллерийская батарея противника, занявшая позиции у железнодорожного полотна.

Командир бронепоезда В.М. Евдокимов решил вернуться и попытаться с боем прорваться на Варшавскую дорогу. Но когда состав ворвался в Гатчину, его встретил огонь бронепоезда противника, стоявшего на подъездных путях. Через несколько минут неприятельский снаряд разбил паровоз, лишив бронепоезд хода.

«Володарский» превратился в неподвижную мишень для пушек бронепоезда армии Юденича. Положение казалось стало безвыходным. Но на счастье команды, со стороны станции Александровская к Гатчине подошел еще один красный бронепоезд — № 6 «Путиловцы» имени тов. Ленина. Он тоже оказался в окружении и тоже пытался найти выход из вражеского кольца.

Команда «Путиловца» взяла «Володарского» на буксир и вывела со станции. После тяжелых боев, оба бронепоезда сумели вырваться из окружения, и после ремонта вернулись в боевой состав.

«Адмирал Колчак», которым командовал капитан первого ранга Н.А.Олюнин после тяжелого боя 19 февраля 1920 года был захвачен большевиками у станции Холмогорской. Этот бронепоезд полностью соответствовал своему [128] «морскому» названию: его команда состояла из морских офицеров, а вооружение — из корабельных орудий.

Великая война бронепоездов

Наибольшее же количество белых и красных бронепоездов действовало на Украине и юге России, где в течение двух лет шла жестокая борьба Вооруженных сил Юга России, которыми командовал генерал Деникин, и Красной армии. Десятки бронированных составов участвовало в сражениях на огромном поле боя: от Киева до Каспийского моря, от Грузии до Орла.

Осенью 1919 года только против Добровольческой армии генерала Деникина на Южном фронте действовали 53 бронепоезда Красной Армии. Им противостояли вполне сопоставимые по количеству и вооружению бронесилы Деникина.

Помимо бронепоездов, в состав броневых частей Вооруженных Сил Юга России входили два дивизиона танков и четыре дивизиона бронеавтомобилей, делившиеся на отряды. В конце 1919 года 1-й отряд танков (пять тяжелых танков) входил в состав Кавказской армии, 2-й (четыре тяжелых) и 3-й (четыре тяжелых и один легкий) — Добровольческой армии, 4-й (три легких) — Кавказской армии, 5-й (четыре легких) — Донской армии, 6-й (четыре тяжелых) — Кавказской армии.

Всего имелось 28 тяжелых и 10 легких танков. Кроме них в боевом строю на октябрь 1919 года числилось 34 бронеавтомобиля.

В 1-й броневой автомобильный дивизион Добровольческой армии входили бронеавтомобили (как и бронепоезда имевшие по обычаю того времени собственные имена) «Доброволец», «Кубанец», «Генерал Дроздовский», «Артиллерист», «Генерал Алексеев», «Россия», «Сильный», «Генерал Корнилов», «Славный», «Богатырь», «Генерал Шкуро», «Лихой», «Дюссельдорф», «Фиат», «Корниловец». [129]

2-й дивизион был в составе Кавказской армии. 3-й дивизион Войск Новороссийской области объединял бронеавтомобили «Кречет», «Илья Муромец», «Громобой», «Редкий», «Генерал Слащов», «Орленок», «Диктатор», «Крымец».

В Донской армии имелось 12 бронеавтомобилей — «Медведица», «Стерегущий», «Атаман Каледин», «Лугано-Митякинец», «Сокол», «Печенег», «Полковник Безмолитвенный», «Усть-Белокалитвенец», Партизан», «Атаман Богаевский», «Генерал Кельчевский», «Генерал Сидорин».

Лето и осень 1919 года стали временем победоносного продвижения Добровольческой армии генерала Деникина по просторам Украины и юга России. Как писал позже в своих мемуарах бывший ее командующий: «Мы занимали огромные пространства, потому что, только следуя на плечах противника, не давая ему опомниться, устроиться, мы имели шансы сломить сопротивление превосходящих нас численно сил его...В подъеме, вызванном победами, в маневре и в инерции поступательного движения была наша сила». [130]

В такой войне бронепоезда играли весьма заметную роль. Это была их стихия, в которой они чувствовали себя как рыба в воде. Десятки бронированных поездов с обеих сторон сходились на полях сражений, раскинувшихся от Галиции до Волги, решая исход многих из них.

Стратегия и тактика этой войны противоречили всем канонам классического военного искусства. Тот же Антон Иванович Деникин отмечал, что «теория говорите закреплении рубежей, практика гражданской войны, с ее огромными расстояниями и фронтами, с ее исключительным преобладанием психологии не только в армиях, но и в населении пораженных войной областей, свидетельствует о непреодолимой трудности и зачастую полной негодности метода позиционной войны.

Разлив Донца задержал наступление 8-й и 9-й советских армий в феврале. Царицынская укрепленная позиция остановила движение генерала Мамонтова и первый налет генерала Врангеля. Но, снабженный некоторой техникой, генерал Врангель в два дня покончил с «Красным Верденом».

Добровольческая армия без труда справилась с «крепостными зонами» Харькова и Екатеринослава. Шкуро и Бредов форсировали широкий Днепр. Разбухшая Кубань не остановила русских армий, отступавших к Черному морю, а идеальный, исключительный по конфигурации и природным свойствам, «неприступный» оборонительный рубеж крымских перешейков оказался паутиной в трагические дни осени 1920 года».

Все попытки применения элементов и тактики позиционной войны заканчивались печально для их инициаторов. Только маневр, быстрота действий и передвижений, огневая мощь приносили успех. Все эти необходимые качества в достатке имели бронепоезда.

В начале июня девятнадцатого года с Ак-Монайских позиций начал наступление 3-й армейский корпус Добровольческой армии под командованием генерала Шиллинга. Пополняясь по пути мобилизациями, он прошел весь Крым, вышел на Херсон и Одессу, сметая со своего пути части Красной армии. Его продвижение было настолько стремительным, что в окружение попадали не только пехотные [131] полки, но и целые отряды большевистских бронепоездов.

На юг России и Украину срочно перебрасывались все новые силы красных. Под новый 1919-й год из Нижнего Новгорода отправился в Харьков бронепоезд № 8, команда которого состояла из моряков. В январских боях в районе Лозовой и Павлограда были захвачены два белых бронепоезда.

После ремонта они вошли в состав Красной армии под именами «Грозный» и «Спартак». Бронепоезда № 8 и «Грозный» под общим командованием С.М. Лепетенко вели бои на побережье Черного и Азовского морей. В состав отряда постоянно вливались новые бронеединицы.

К лету 1919 года под командованием Лепетенко находилось десять бронепоездов — «Память Свердлова», № 8, № 9, № 10, «Грозный», «Спартак», «Освободитель», «Память Урицкого», «Память Иванова», «Борец за свободу». Кроме того, в оперативном подчинении командира бронепоездной группы Лепетенко находились и другие бронепоезда — «Имени Худякова», «Буря», «Смерть Директории», «Имени Ворошилова», «Смерть паразитам». [132]

Подобного мощного соединения бронепоездов, получившего наименование Заднепровской дивизии бронепоездов, не было в тот период ни на одном из фронтов гражданской войны. Основная огневая мощь группы базировалась на тяжелых бронепоездах, оборудованных в Севастополе и вооруженных крупнокалиберными морскими орудиями.

С действиями бронепоездов на этом фронте связано имя одного из прославленных в советские времена командиров Красной Армии — 24-летнего балтийского матроса Анатолия Железнякова. Человек, разогнавший в свое время Учредительное собрание, оказался весьма посредственным штурманом — недаром пелось в песне: «Он шел на Одессу, а вышел к Херсону».

Потеря пространственной ориентации привела к печальным для соратников Железняка последствиям. В июле 1919 года три бронепоезда: «Буря», «Смерть Директории» и «Имени Худякова», которым командовал Железняков, были окружены частями Добровольческой армии в районе станции Верховцево. Посчитав ситуацию безвыходной, команды «Бури» и «Смерти Директории» взорвали свои бронепоезда.

Бронепоезду «Имени Худякова» с боем удалось прорваться из кольца окружения. При этом погиб его командир, Анатолий Железняков.

Летом 1919 года на станции Лосево попал в окружение войск Добровольческой армии бронепоезд № 59 «Имени Свердлова», прикрывавший отход красноармейских частей и одним из последних оставивший Харьков. Командир бронепоезда В. Зун, ставший в последующем видным теоретиком боевого применения бронепоездов, приказал взорвать состав, дабы он не достался деникинцам.

Недалеко от украинской столицы, на линии Киев — Бровары, в предпоследний день лета добровольцами в жестоком бою был разбит красный бронепоезд «Таращанец».

Летом девятнадцатого года, прорвав фронт большевиков, в рейд по тылам Красной армии ушел конный корпус генерала Мамонтова. Казаки Мамонтова ураганом прошли от Тамбова до Воронежа, громя гарнизоны Красной армии, уничтожая склады и запасы противника, разрушая [133] железнодорожные мосты и линии связи. В тылу большевиков царила паника.

Но судьба смилостивилась над красными. Хозяйственные казаки увлеклись сбором военной добычи и трофеев: обоз корпуса к концу набега имел протяженность около 60 верст и повис тяжелым камнем на шее казаков{10}. Потеря подвижности заставила Мамонтова вместо движения по тылам 8-й и 9-й советских армий уйти на запад на соединение с корпусом генерала Шкуро, наступавшим на Воронеж.

В августе войска Добровольческой армии заняли Одессу, Киев, а в сентябре в их руках были уже Курск, Орел, Воронеж. Положение ее осложняла необходимость ведения войны на несколько фронтов. Напряженные отношения были с петлюровцами, продвигавшимися к Киеву с запада и встреча с которыми произошла на улицах украинской столицы, куда практически одновременно вошли две армии.

Но наибольшую головную боль вызывал батька Махно. Заключив перемирие с петлюровским командованием, он вырвался из окружения под Уманью, и, пройдя около 600 верст, объявился в своей столице — Гуляй-Поле. Отдышавшись и собрав новую армию численностью до 40 тысяч человек, Махно захватил Мелитополь, Бердянск и Мариуполь, откуда оставалось всего 100 верст до ставки Деникина в Таганроге.

В конце октября после нескольких дней ожесточенных боев Махно захватил Екатеринослав, ставший в советские времена Днепропетровском.

Обеспокоенный появлением рядом со своим штабом махновских тачанок, Деникин бросил против повстанцев-анархистов [134] терскую и чеченскую дивизии под общим командованием генерала Ревишина. Прижав основные силы махновской армии к Днепру у Никополя, горские дивизии устроили здесь настоящее побоище, изрубив на днепровских берегах тысячи «махновских бандитов».

25 ноября по старому стилю корпус генерала Слащева выбил махновцев из Екатеринослава, отразив три контратаки противника, стремившегося вернуть город. Попытки сельского учителя, волей судьбы ставшего заметной фигурой на исторической сцене кровавой российской драмы, добиться стратегического успеха в борьбе против Деникина провалились.

Метания Махно, то заключавшего союз с большевиками, то вновь сражавшегося с ними, попытки найти третий путь под простым и понятным лозунгом — «Земля и воля», окончились трагически. Разобравшись со своими основными противниками, Советская власть раздавила крестьянскую армию батьки, отправившегося в результате доживать свой век на французской земле.

Судьба похода армии Вооруженных Сил Юга России генерала А.И. Деникина на Москву была решена в октябре 1919 года. К этому моменту войска белых добились максимальных успехов: бои шли у Орла, от которого до Москвы оставалось всего 300 верст.

После захвата армией Деникина Курска, обеспокоенное сложившейся ситуацией большевистское руководство и командование Красной Армии начали срочную переброску войск с других участков фронта. В скором времени сюда прибыли Латышская стрелковая дивизия (латышские отморозки были предпочтительнее для большевиков, нежели обычные красноармейские полки, поскольку отличались особым фанатизмом){11}, кавалерийская бригада Червонного казачества и другие.

В район Воронежа прибыл главный стратегический резерв красных — конный корпус Буденного. Развитая сеть железных дорог позволяла активно действовать бронепоездам красных и белых.

Армия Деникина вела наступление на широком фронте. На правом фланге действовал 5-й кавалерийский корпус генерал-лейтенанта Юзефовича, на левом — кавалерийские [135] корпуса — 3-й Кубанский генерал-лейтенанта Шкуро (ослабленный в результате ухода 1-й Терской казачьей дивизии на борьбу с отрядами батьки Махно) и только что вернувшийся из рейда по тылам красных 4-й Донской казачий генерала Мамонтова.

Главной ударной силой белых был 1-й армейский корпус генерал-лейтенанта Кутепова, действовавший в центре, в составе которого было две пехотные дивизии. 27 октября они были развернуты в именные дивизии — Корниловскую, Алексеевскую, Марковскую и Дроздовскую.

Для усиления Корниловцам были приданы два бронепоезда 2-го бронепоездного дивизиона — тяжелый «Иоанн Калита» и легкий «Офицер». Тяжелый бронепоезд «Иоанн Калита» был вооружен тремя орудиями калибром 152, 127 и 107-мм. На легком «Офицере» были установлены три трехдюймовые пушки.

Третий легкий бронепоезд «Генерал Корнилов» поддерживая алексеевцев, действовал на железной дороге Малмыжи-Новосиль. На фронте также сражался бронепоезд «Гром Победы». [136]

13 октября началось решающее наступление корниловцев на Орел. Их успешные действия были во многом обусловлены поддержкой бронепоездов «Иоанн Калита», «Офицер» и одного танка. На станции Золотарево был захвачен штаб и начдив 55-й стрелковой дивизии, а в Орле поврежденный бронепоезд красных.

Всего в боях за Орел деникинцами было взято в плен около 8 тысяч красноармейцев, 150 пулеметов, 21 орудие и один бронепоезд.

В последующие дни добровольцам, однако, пришлось перейти к обороне — красные любой ценой стремились вернуть Орел. Возле взорванного железнодорожного моста за станцией Песочная шли артиллерийские дуэли бронепоездов — «Иоанн Калита» и «Офицер» соревновались в точности стрельбы с четырьмя красными, один из которых — «III-й Интернационал» был подбит.

Усилив свои войска, резервами с других фронтов, красное командование развернуло наступление на Орел и уже 20 октября взяло его. Непосредственный участник тех событий, советский писатель Всеволод Вишневский, в то время служивший пулеметчиком на бронепоезде № 56 «Коммунар», описывал происходившее следующим образом: «Мы были назначены на бронепоезд 1-й Конной армии «Коммунар» № 56.

Движение на юг развертывалось по гигантской дуге от Волги до Днепра. Революция собрала здесь все лучшее. В памяти царицынские, сормовские, брянские бронепоезда. Пролетарский гений создал в эти дни тяжелый бронепоезд № 85. Это был сормовский сухопутный дредноут с шести-и восьмидюймовыми орудиями».

На следующий день, 21 октября, корниловцы при поддержке все тех же «Иоанна Калиты» и Офицера» выбили красных со станции Стишь, а бронепоезда, восстановив поврежденный путь, подошли вплотную к Орлу, но ворваться в него так и не смогли.

Имевшиеся в распоряжении Деникина бронепоезда, после поражения его армии в Орловско-Кромском сражении, в ноябре 1919 года прикрывали отход войск на рубеж Фатеж, Возы. [138]

Активные действия бронепоездов в полосе железной дороги Орел — Курск сдерживали продвижение красных, не давая возможности завершить разгром основных сил. Чтобы сломить сопротивление арьегарда деникинских войск, командование Красной армии бросило на этот участок свои бронепоезда.

Легкий бронепоезд был придан эстонской дивизии, продвигавшейся к станции Золотухине. Но дорога к ней оказалась перекрытой из-за взорванного моста севернее станции. Когда бронепоезд подошел к мосту, его встретил огонь заранее пристрелявшихся орудий белогвардейской батареи. Началась артиллерийская дуэль.

Вскоре бронепоезд деникинцев получил пробоину, сильно запарил и начал отход на юг. А красному бронепоезду пришлось отражать контратаку пехоты противника. К вечеру станция Золотухине была занята красными войсками.

В том же октябре 1919 года жестокие бои развернулись на подступах к украинской столице — Киеву. Красноармейские части рвались к городу, не считаясь с потерями. Войска Добровольческой армии с трудом сдерживали все усиливающийся натиск Красной армии.

Большую роль в этих боях сыграли бронепоезда обеих армий. Некоторые из них переходили из рук в руки, меняя хозяев. В конце сентября красноармейцы из бригады Маслова у станции Трубецкая захватили деникинский бронепоезд. Состав этот был мало похож на своих мощных собратьев и состоял всего лишь из площадки, выложенной изнутри железнодорожными шпалами, на которой были установлены трехдюймовая пушка и шесть пулеметов, паровоза и контрольной площадки.

Бронепоезд тут же переименовали в «Память 18 сентября», в честь выхода из окружения в этот день Южной группы красных войск. Уже в начале октября бронепоезд поддерживал огнем своей пушки и пулеметов наступление, так называемого, интернационального полка Людвига Гавро, целиком состоявшего из иностранных наемников.

В районе станции Бородянка 2 октября произошла огневая дуэль бронепоезда «Память 18 сентября» с деникинскими бронепоездами «Даешь Москву» (по данным советских [139] историков, источники Белого движения не сообщают о существовании состава под таким названием) и «Витязь».

Судя по боевому донесению командира «Памяти...», его команда творила в бою чудеса, ведя огонь со скорострельностью, доходящей до 10 выстрелов в минуту из единственного трехдюймового орудия. Результат столь же уникальный, сколь и фантастический. Согласно той же реляции, один из белогвардейских бронепоездов получил повреждения и был отбуксирован в тыл другим.

Если учесть соотношение огневой мощи двух полноценных бронепоездов Добровольческой армии и одной пушки на красном поезде, верится в это с большим трудом. Скорее всего, это одна из сказок гражданской войны. Тем более, что эта фантастическая история имела продолжение.

Разыгравшаяся фантазия красного командира породила рассказ о том, как, разобравшись с вражескими бронепоездами, «Память 18 сентября», проскочил мост, занятый деникинцами, разбил два орудия и три пулемета и помог «интернационалистам» захватить плацдарм на другом берегу реки.

Дальнейшая боевая жизнь этого бронепоезда, судя по его официальной истории, была полна подобных, не менее героических, эпизодов. В середине октября он с боем ворвался в пригород Киева Пост Волынский, выбил из него добровольцев, и огнем своей единственной, но могучей пушки поддерживал штурмующие город войска.

Здесь же произошла очередная артиллерийская дуэль с деникинским бронепоездом, которая, как вы уже, наверное, [140] догадались, закончилась естественно в пользу красных. Четыре орудия «деникинца», как ни странно, оказались бессильными против одной-единственной трехдюймовки. «Получив снаряд в борт и тендер паровоза, белогвардейский бронепоезд, не дожидаясь «добавки», немедленно умчался к Фастову».

Но и чудо-оружие имеет обыкновение, при интенсивной эксплуатации, выходить из строя. В ноябре материальная часть «Памяти 18 сентября» окончательно развалилась, и его отправили в ремонт, заменив на фронте другим бронепоездом — «Красный ураган».

13 ноября 1919 года из района Фатежа вышла в рейд кавалерийская дивизия Червонного казачества Примакова. Через два дня, овладев станцией Льгов, красная кавалерия разрушила мосты перед входными семафорами и начала готовиться к обороне.

Ночью деникинские войска попытались отбить станцию, но их атака захлебнулась вблизи от восточного семафора у разрушенного моста. Пять белогвардейских бронепоездов, которые не сумели ворваться на станцию из-за разрушенного моста, вели огонь по красным.

Ночью, в сильный снежный буран, отряд из дивизии Примакова пробрался в тыл противника и взорвал мост в десяти километрах восточнее Льгова. В результате этой диверсии бронепоезда Деникина оказались отрезанными от своих войск на небольшом участке железнодорожного полотна.

Команды бронепоездов, оказавшись под перекрестным огнем красных войск, запаниковали, и бросив бронепоезда, попытались прорваться к своим. Но пробиться удалось немногим. Большая часть команд была порублена кавалеристами.

Это, заметим, советская трактовка событий тех дней. По данным Добровольческой армии, у нее таких потерь бронепоездов не наблюдалось.

Бронепоезд «Генерал Дроздовский» достался красным практически исправным и в дальнейшем использовался в боях под именем «Червонный казак» — так гласит официальная советская историография гражданской войны. Однако, по данным командования Вооруженных сил Юга [141] России и воспоминаниям участников белого движения, «Генерал Дроздовский» еще несколько месяцев сражался на фронте, прикрывая отход войск к Новороссийску{12}.

Здесь, у станции Гойтх 23 марта 1920 года (по старому стилю — деникинская армия продолжала пользоваться старым календарем) бронепоезд был брошен командой при отходе из района Туапсе и достался наступающим красным войскам.

Такая же история с другим бронепоездом Добровольческой армии — «Слава Офицеру». В мемуарах командующего 1-й Конной армии Семена Буденного довольно живописно рассказывается о его захвате красными у станции Касторная.

При этом Буденный упорно называет его «Слава Офицерам», хотя его подлинное наименование было «Слава Офицеру», поскольку ранее он служил в Красной армии и был захвачен командой легкого бронепоезда Вооруженных сил Юга России «Офицер» весной 1919 года в бою у станции Хацепетовка.

Если верить воспоминаниям главного кавалериста Красной армии, командир бронепоезда, прибыв на станцию, [142] только что захваченную красными, принял Буденного за генерала Мамонтова, действовавшего в этом районе.

Эта ошибка дорого обошлась добровольцам — без единого выстрела был потерян бронепоезд. Такова версия советской историографии гражданской войны. По данным же источников Белого движения, бронепоезд еще несколько месяцев сражался на фронте и был брошен в марте 1920 года при эвакуации Добровольческой армии из Новороссийска.

При отходе частей Добровольческой армии из Воронежа в октябре 1919 года были сброшены в Дон два поврежденных бронепоезда — «Генерал Шкуро» и «Генерал Гусельщиков», так как пути их отступления перерезали красноармейские части.

Начало двадцатого года стало роковым для армии Деникина. Поражение под Орлом постепенно перерастало в настоящую военную катастрофу.

Резко обострилась обстановка на Украине. Как позже писал Антон Иванович Деникин, «огромные пространства правобережного Днепра и Новороссии были залиты повстанческим движением. От Умани до Екатеринослава и от Черкасс до Долинской ходили петлюровские и атаманские банды; железнодорожная линия Долинская — Кривой Рог — Александровск находилась в руках Махно; от Черкасс и Кременчуга наступали части 12-й и 13-й советских армий.

Эти обстоятельства в связи с переходом корпуса Слащева на левый берег Днепра создавали угрозу полного разрыва между Правобережной Украиной и Таврией». Поскольку главное внимание уделялось прикрытию северных подходов к Крыму, удержанию Одессы отводилось второстепенное значение, командованию Вооруженных сил Юга России было просто не до нее. Потеря в январе 1920 года Николаева и Херсона не оставила ни малейших шансов на сохранение Одессы в руках добровольцев.

Поскольку путь к Крыму на соединение с основными силами Добровольческой армии был перерезан, оставалось одно — пытаться пробиться в Польшу. Директивой командующего Войсками Новороссийской области генерала [144] Шиллинга все войска правобережной Украины были подчинены генералу Н.Э. Бредову.

Его главные силы должны были сосредоточиться у Тирасполя, откуда их путь лежал в Румынию, а оттуда морем в Крым. Но в жизни все сложилось иначе.

Предоставим здесь вновь слово генералу Деникину: «Началась вновь тяжелая драма Одессы, в третий раз испытывавшей бедствия эвакуации...Войска генерала Бредова, подойдя к Днестру, были встречены румынскими пулеметами. Такая же участь постигла беженцев — женщин и детей. Бредов свернул на север, вдоль Днестра, и, отбивая удары большевиков, пробился на соединение с поляками».

Из-за предательства румын, у Тирасполя образовалось огромное кладбище бронепоездов Добровольческой армии, которые пришлось бросить. Железные дороги были перерезаны, и команды поездов, поломав все, что только было можно, вынуждены были две недели двигаться навстречу польским войскам.

На железнодорожных путях станции Тирасполь в конце января 1920 года остались бронепоезда «Баян», «Богатырь», «Генерал Духонин», «Генерал Марков», «Генерал Шифнер-Маркевич», «Гроза», «Доблесть Витязя», «Доброволец», «Князь Пожарский», «Коршун», «Непобедимый», «Новороссия», «Пластун». Уцелев в кровавых боях, они были брошены обреченной армии в ее последнем отступлении.

Повстанцы доставляли немало хлопот и красному командованию. Попытки договориться с ними всякий раз заканчивались новыми конфликтами из-за постоянных нарушений договоренностей большевиками. Для достижения своих целей они использовали любые методы.

В мае 1919 года красный бронепоезд «Имени Николая Руднева» сыграл большую роль в подавлении мятежа атамана Григорьева. Начальник 6-й стрелковой дивизии Красной Армии Григорьев, ранее перешедший на сторону большевиков от петлюровцев, поднял восстание, целью которого объявил: свободу торговли, свободные советы при участии всех партий, кроме большевиков, защиту частной собственности, независимость Украины. [145]

Располагая крупными силами пехоты, кавалерии и несколькими бронепоездами, Григорьев начал поход на Киев. Основная часть его войск находилась в районе железнодорожной линии Знаменка — Александрия. Очень скоро Григорьев захватил Херсон, Екатеринослав, Кременчуг, Знаменку и многие другие города.

Решающие бои развернулись в районе Кременчуга. Бронепоезд «Имени Руднева», внезапно ворвавшись на станцию Александрия, захватил 12 эшелонов, стоявших на путях. Через несколько дней, после короткого боя, на станции Понтеевка командой бронепоезда был захвачен подбитый григорьевский бронепоезд.

В боях за Знаменку участвовали еще два красных бронепоезда — «Имени Розы Люксембург» и «Имени Тараса Шевченко».

Решительными и жестокими мерами, предпринятыми командованием Красной Армии, мятеж был подавлен. Григорьев сбежал к батьке Махно, но вскоре был убит. Кстати, батька Махно тоже обзавелся несколькими бронепоездами, которые использовал в боях против своих многочисленных противников — деникинцев, петлюровцев, красных.

Настоящая дуэль красноармейского броневика «Ланчестер» и махновского бронепоезда произошла летом 1919 года на украинской станции Пологи. Экипаж броневика, обнаружив на путях бронепоезд, открыл по нему огонь из 38-мм пушки. Ответным огнем была снесена башня броневика, но, получив снаряд в паровоз, бронепоезд ушел.

Так описывает этот бой в своих мемуарах Селявкин, но живописную картину дуэли двух броненосцев, одного на рельсах, другого на земле, портит одна деталь. Если снарядом бронепоезда снесло башню броневика с пушкой, откуда же вылетел снаряд, угодивший в паровоз? Загадка...

К тому же, во всех справочниках по оружию указывается, что бронеавтомобили «Ланчестер» были вооружены одним пулеметом. Про орудия речи вообще нет. Вот и верь после этого мемуарам «очевидцев»{13}. [146]

На Варшаву! И обратно...

Широко использовались бронепоезда в советско-польской войне 1920 года, причем как советскими, так и польскими войсками. Этому способствовали маневренный характер боевых действий на советско-польском фронте, наличие развитой сети железных дорог на театре военных действий.

Первый польский бронепоезд был построен в кустарных условиях еще в 1917 году в белорусском городе Бобруйске, где в этот период находился 1-й польский корпус, сражавшийся в годы первой мировой войны на стороне русской армии.

Бронепоезд (или по-польски — pociag panzerny) «Zwiazek Broni» был весьма примитивной конструкцией. На открытой железнодорожной платформе была установлена полевая трехдюймовая пушка. Защитой для нее и расчета служили мешки с песком, уложенные по бортам платформы.

На другой платформе был установлен бронеавтомобиль, вооруженный пулеметами. К этим боевым площадкам были прицеплены обычные крытые вагоны, в которых находился личный состав. Вот и весь бронепоезд. Позже появились более совершенные в конструктивном плане типы польских бронепоездов.

Польская армия, практически не имевшая современной боевой техники, была вынуждена, как и Красная Армия, прибегать к импровизациям, вроде строительства бронепоездов из всего, что попадало под руку. В результате, к 1920 году поляки имели в боевом строю своей армии более 20 бронепоездов, широко применявшихся в боях на территории Белоруссии и Украины.

К тому же, в начальном периоде войны, в руки поляков попали несколько советских бронепоездов, которые стали использоваться в польской армии и послужили образцом для строительства новых составов. Кроме того, после окончания первой мировой войны, польской армии также достались несколько германских и австро-венгерских бронепоездов, обретшие новых хозяев. [147]

Война с Советской Россией началась для Польши довольно успешно. Пока основные силы Красной Армии были задействованы на других фронтах, польские войска быстро продвигались на восток, сметая со своего пути большевистские отряды. Был захвачен Киев и многие другие города Белоруссии и Украины.

На долю красных бронепоездов в это время выпала задача прикрытия отхода своих войск. В начале мая 1920 года, польские войска, содействуя наступлению основных сил своей армии на Киев, начали активные действия в районе Речицы Гомельской губернии. Здесь вела оборонительные бои 169-я бригада Красной Армии. Ее поддерживали бронепоезда № 33 и 101.

8 мая красноармейские части отходили на восток, преследуемые наступающими поляками. Бронепоезда к тому же выводили снабженческий поезд в 65 вагонов. Но дорога [148] на восток оказалась перерезанной: поляки захватили мост через Днепр и станцию Речица, но, не имея артиллерии, устроили завал из бревен и шпал на путях, чтобы не пропустить поезда.

Ворвавшись на станцию, бронепоезда пулеметным огнем разогнали польскую пехоту, и разобрав завалы, двинулись на восток. Отбив мост через Днепр, команды бронепоездов обеспечили переход снабженческого поезда, и вышли на станцию Гомель.

Ситуация стала меняться к лету 1920 года. Осознав опасность польских успехов, и рассчитывая использовать в случае победы Польшу как дорогу на запад и плацдарм для мировой революции, Ленин и его соратники начали переброску на Западный и Юго-Западный фронты лучших соединений, способных переломить неудачный для большевиков ход событий.

И действительно первоначально Красная Армия сумела добиться значительных успехов. Был освобожден Киев, красная революционная волна покатилась на запад.

В мае 1920 года 1-я Конная армия Буденного готовила наступление против польских войск юго-западнее Киева. В ее составе действовала и приданная бронепоездная группа из пяти бронепоездов (№ 13, № 63 «Гибель контрреволюции», № 72 «Имени Николая Руднева», № 82 «Смерть Директории» и № 203). Учитывая опыт предыдущего боевого применения бронепоездов, командование Красной армии пыталось использовать их на решающих участках фронта массированно.

29 мая советские войска вступили в соприкосновение с противником на широком фронте от Самгородка до Нападовки. 6-я кавалерийская дивизия атаковала поляков вдоль железной дороги Казатин-Христиановка и захватила близлежащие деревни, вынудив жолнежей 13-й пехотной дивизии отступить на север.

Группа красных бронепоездов поддерживала эту атаку артиллерийским огнем. Захватив станцию Липовец, команды бронепоездов массированным огнем подавили польские артиллерийские батареи вдоль железной дороги, прикрыв левый фланг кавалеристов. [149]

Наметив прорыв польского фронта северо-восточнее Н.П. Хвастов, Буденный приказал бронепоездам и частям 6-й кавалерийской дивизии демонстративными действиями отвлекать внимание противника от места нанесения главного удара, а заодно облегчить положение правого фланга 14-й армии.

Однако дело обернулось не так, как хотелось командованию 1-й Конной армии. Польские солдаты, отбросили части кавалерийской дивизии к железной дороге и заняли Спичинцы, а затем, развивая успех, захватили станцию Оратово, отрезав красные бронепоезда, действовавшие севернее ее, от основных сил. [150]

В ночь на 2 июня 1920 года польские войска ворвались на станцию Оратово, на которой в этот момент находились красные бронепоезда «Смерть Директории» и «Красный кавалерист». В завязавшемся сумбурном ночном бою первый бронепоезд получил шесть пробоин, но сохранил боеспособность.

На подмогу окруженным войскам ночью 1 июня пришли два бронепоезда при поддержке кавалерии. В ночном бою они сумели отбить Оратово, отбросив части 18-й польской пехотной дивизии на запад.

Но поляки не собирались отступать. На следующий день, поддерживаемые огнем четырех артиллерийских батарей, они вновь перешли в контрнаступление. Трем бронепоездам (№ 13, 72, 82) пришлось весь день вести артиллерийскую [151] дуэль с этими батареями, занимая позиции на станции Оратово.

К 5 июня основным силам 1-й Конной армии удалось во встречном сражении разгромить на правом фланге прорыва польскую конницу и стремительным рывком выйти на тылы противника. Бронепоезда в этот момент прикрывали железнодорожную магистраль Казатин-Христиановка, чтобы не допустить перехода польских войск через нее и отвлекали своими действиями внимание поляков.

Днем 6 июня 2-я кавалерийская бригада 1-й Конной армии ворвалась на станцию Попельня. Находившийся там польский бронепоезд «Генерал Довбор-Мусницкий», отстреливаясь из орудий и пулеметов, успел уйти в сторону Казатина. По пути он на всех парах влетел на станцию Бровки, занятую к этому времени 14-й кавалерийской дивизии буденновской армии.

Появления вражеского бронепоезда здесь никто не ожидал, поэтому команде польского бронепоезда, используя эффект внезапности, удалось выбить красную кавалерию со станции. Прицепив к бронепоезду стоявший на путях грузовой состав, «Генерал Довбор-Мусницкий» двинулся дальше.

После этого успеха, фортуна отвернулась от поляков. Кавалеристы 4-й дивизии армии Буденного успели, до подхода бронепоезда, разобрать железнодорожный путь у [152] станции Вчерайше. Бронепоезд оказался в ловушке и вынужден был остановиться. После короткого, но жестокого боя команда «Генерала» сдалась. Красным, помимо поврежденного бронепоезда, досталось 30 вагонов с сахаром, мукой и боеприпасами.

После броска 1-й Конной армии на запад, бронепоездам из-за больших разрушений железнодорожного полотна, удалось догнать и присоединиться к основным силам армии только в период боев у города Дубно в июле 1920 года. Здесь, при проведении Ровенской операции, командование 1-й Конной армии бросило в бой пять бронепоездов, а 12-й армии — шесть.

Ворвавшиеся 4 июля в Ровно кавалеристы Буденного захватили на железнодорожной станции два польских бронепоезда, не успевших уйти из города, и два танка.

Стремясь повысить эффективность действий бронепоездов, командование Красной Армии сформировало Заднепровскую бригаду бронепоездов, в которую вошли «Память тов. Свердлова», «Грозный», «Спартак», «Освободитель», «Память тов. Урицкого», «Память тов. Иванова», «Борец за свободу», № 8 «Имени Раскольникова», № 9, № 10 «Имени Розы Люксембург», под командованием С.М. Лепетенко. В оперативное подчинение ему также придавались бронепоезда «Буря», «Смерть Директории», «Имени командарма Худякова", «Имени Ворошилова» и «Смерть паразитам».

В начале июля 1920 года части 14-й советской армии, преследуя поляков, потерпевших поражение в Киевской операции, захватили важный железнодорожный узел — станцию Жмеринка. Впереди лежал город Проскуров (ныне — Хмельницк). Овладеть им должны были 60-я стрелковая и 8-я кавалерийская дивизии. Участвовали в этой операции и бронепоезда.

На бронепоездную группу, в состав которой входили бронепоезда № 34 «Красноармеец», № 50, № 90 «Имени товарища Алябьева» и «Красный крестьянин», возлагалась задача разгрома противника на левом фланге прорыва и захват железнодорожной станции Комаровцы — важного опорного пункта поляков. Командовал группой начальник бронечастей 14-й армии Шмай. [153]

В 11 часов утра 3 июля десантные отряды бронепоездов при поддержке артиллерийского огня, ворвались в Комаровцы. Поляки были захвачены врасплох и начали беспорядочное отступление под прикрытием огня своего бронепоезда. Преследование противника затруднялось тем, что железнодорожный путь был испорчен поляками в восьми местах на протяжении одного километра, и командам бронепоездов пришлось заняться восстановлением пути.

Однако польский бронепоезд своим огнем не давал возможности вести их. Тогда один десантный взвод сумел подобраться вплотную к железной дороге и засел во рве в 50 — 60 метрах от поляков, в мертвой зоне их огня. Открыв огонь из пулеметов в упор, десантники вынудили бронепоезд отойти на запад, создав тем самым условия для работы ремонтников.

Восстановив к вечеру путь, два красных бронепоезда ворвались на станцию Комаровцы, выбив оттуда польские войска. Удалось даже захватить знамя и всю канцелярию 54-го пехотного полка. Поляки попытались контратаковать и перерезать железную дорогу, но были отбиты огнем курсирующего бронепоезда и понесли большие потери.

Атаки польских войск продолжались всю ночь. И всю ночь бронепоезда своим артиллерийским и пулеметным огнем отбивали их.

Не сумев создать надежную противобронепоездную оборону, польское командование утратило инициативу, даже отразив наступление красной пехоты, и вынуждено было отдать приказ об отходе, тем более что в прорыв, сделанный бронепоездами, вошли кавалерийские части, развивая [154] успех операции. Бронепоезда сыграли решающую роль в прорыве польской обороны.

Успешно действовали на фронте и польские бронепоезда. В боях под Радзивиловым в конце июля 1920 года в сложной ситуации оказались части польской 18-й пехотной дивизии. Пытаясь содействовать действиям 3-й пехотной дивизии, сражавшейся на западном берегу реки Стырь, 23 июля бригады 18-й дивизии пошли в атаку. Но уже вскоре 35-я бригада столкнулась с красной кавалерией и после жаркого боя отошла назад.

Организованное отступление бригады, однако, вскоре превратилось в беспорядочное бегство. Вечером того же дня поляки были внезапно атакованы подошедшей с юга 11-й кавалерийской дивизией.

Очевидец этого боя так описывал происходящее: «Теперь уже все бежало в полном беспорядке: пехота, артиллерия и обозы — прямо по полям; все устремилось к бронепоезду, который, стоя на пути несколько восточнее Михайловки, принимал участие в этом несчастном бою. Следует признать большую заслугу бронепоезда в том, что не вся 35-я бригада была уничтожена. У этого поезда вновь сорганизовалось сопротивление».

Польский бронепоезд «Пионер» хотя и не сумел восстановить положения на фронте, все же своим огнем прикрыл отход пехоты и помог ликвидировать панику в частях отошедших к железной дороге. Наступление 11-й кавалерийской дивизии было приостановлено.

На Западном фронте в 1920 году 15 советским бронепоездам противостояли 10 польских. Поляки, не имея возможности строить в больших количествах новые бронепоезда, первыми стали использовать танки для создания импровизированных бронепоездов (табл. 2).

Основные группировки	Боевой состав				Численность
	пехотных дивизий (бригад)	кавалер. дивизий (бригад)	в том числе		личного состава		вооружения и техники
			батальонов	эскадронов	штыков	сабель	орудий	пулеметов	броне-поездов	танков (броне-автомоб.)	самолетов
Латвийские войска:
на охране границ	—	—	10	1	4220	150	45	74	—	—	—
в тылy	—	—	7	—	2600	—	—	48	5	5(5)	—
Итого латвийских войск	—	—	17	1	6800	150	45	122	5	5(5)	—
Литовские войска:
на охране границ	3	—	21	—	9450	—	—	63	—	—	—
в тылу	1	—	9	—	4050	750	40	27	—	—	—
Итого литовских войск	4	—	30	—	13500	750	40	90	—	—	—
Польские войска:
волковысское направление	3	—	22	19	8100	2200	92	260	—	—	—
пружанское направление	1	—	12	4	2800	400	48	104	—	—	—
кобринское направление	1	—	12	—	4800	—	48	120	—	—	—
ковельское направление	2	—	26	5	8400	1000	48	210	9	—	—
луцкое направление	1	1(1)	11	14	1800	4090	24	60	2	—	—
глубокие резервы	13(4)	2(2)	207	75	77 100	10240	560	1781	9	11(10)	24
Итого польских войск				117	103000	17930	820	2535	20	11(10)	24
Итого перед армиями Западного фронта	25(4)	3(3)	337	118	123320	18830	950	2747	25	16(15)	24

Помогая Польше в ее войне против большевистской России, Франция поставила ей 120 сравнительно новых, по тому времени, танков «Рено» FТ17 — 72 пушечных (с 37-мм пушкой) и 48 пулеметных (8-мм пулемет Гочкиса). На основе французской бронетехники был сформирован 1-й польский танковый полк. Он сражался против частей Красной армии под Бобруйском, на Украине и под Варшавой. [155]

Так как квалифицированных специалистов у поляков было мало, техника довольно часто выходила из строя. Такие танки, а также получившие повреждения в боях, устанавливали на железнодорожных платформах, превращая, таким образом, в импровизированные бронеплощадки. Они включались в состав бронепоездов или использовались самостоятельно, хотя боевая эффективность их, надо признать, оказалась довольно низкой.

В дальнейшем, уже после окончания советско-польской войны, танки «Рено», которых к середине 30-х годов в польской армии имелось 174 штуки, стали переоборудоваться в бронедрезины. Поставленные на железнодорожное шасси, танки-бронедрезины входили в состав каждого польского бронепоезда.

Польский опыт использования танков для вооружения бронепоездов, в дальнейшем стали применять и другие [156] страны. В годы второй мировой войны на железнодорожных платформах появились немецкие танки. На советских бронепоездах, уже с середины тридцатых годов, устанавливались башни от средних танков Т-28, а затем и Т-34 со штатным вооружением.

А через полвека после советско-польской войны, на платформах возрожденных в Советском Союзе бронепоездов, двигались по рельсам танки Т-62 и плавающие ПТ-76, входившие в комплекс вооружения новейших и, наверное, единственных в то время в мире, бронепоездов типа БП-1.

В многократно описанной, ставшей уже хрестоматийной, первой атаке советских танков под Полоцком в июле 1920 года тоже участвовал красноармейский бронепоезд, хотя обычно в военной литературе о нем не упоминалось.

Этот бой знаменателен тем, что в нем участвовали бронепоезд, танки и броневики, то есть все виды бронированной техники, имевшейся в Красной Армии. Впервые советским командованием была сделана попытка, организовать тесное взаимодействие различных видов бронированных машин на поле боя.

К тому же, бронепоездом № 8 «Имени Федора Раскольникова» командовал Константин Калиновский, ставший впоследствии главным теоретиком строительства и боевого применения танковых войск Красной армии. В 1931 году он возглавил Управление механизации и моторизации РККА, но вскоре погиб в авиационной катастрофе. Его имя присвоили первой механизированной бригаде Красной Армии, развернутой затем в механизированный корпус Московского военного округа.

Польские войска, перешедшие к позиционной войне, в начале июля 1920 года силами 5-й пехотной дивизии обороняли перешеек между озерами Долгое и Свяда в районе железной дороги Полоцк-Молодечно. Три ряда окопов с заграждениями из колючей проволоки, опорные пункты, прикрытые артиллерией, пристрелявшей все подступы к позициям.

В боевом соприкосновении с противником находились части 33-й стрелковой дивизии, занимавшие окопы на восточном берегу мелкого, но болотистого ручья на участке [157] шириной около одного километра. Все попытки прорвать оборону польских войск закончились неудачей, несмотря на большие потери. На 4 июля была намечена очередная атака польских позиций.

Но в этот раз на усиление пехоты прибыли бронепоезд № 8, 2-й танковый отряд и 14-й автоброневой отряд. Задача им была поставлена следующая: 8-му бронепоезду — к 3.45 выдвинуться на открытую позицию и поддержать артиллерийским огнем танковую атаку; 2-му танковому отряду — прорвать укрепленную полосу между озерами Долгое и Свяда, начав атаку в 4.00; 14-му автоброневому отряду — атаковать противника вдоль дороги, содействуя развитию успеха и преследования совместно с конницей 33-й стрелковой дивизии.

Командир бронепоезда Калиновский выбрал закрытую огневую позицию в районе железнодорожной станции Зябки, организовав наблюдательный пункт для корректировки огня на водонапорной башне. Была намечена и открытая огневая позиция близ окопов красной пехоты.

В ночь на 4 июля была проведена небольшая артиллерийская подготовка, и бронепоезд под прикрытием тумана вышел со станции и двинулся к разрушенному мосту через реку Аута. Обнаружив его выдвижение, поляки немедленно открыли артиллерийский огонь. Бронепоезд, в свою очередь, ответил тем же, маневрируя со скоростью 15—20 км/час на участке пути от будки до моста.

Пока все внимание поляков было привлечено к бронепоезду, в атаку двинулись все имевшиеся в отряде три танка «Рикардо» (трофейные английские машины МкV). Двигаясь со скоростью всего 5 км/час, они подошли к линии фронта и развернулись в боевую линию. Открыв огонь из пушек и пулеметов (на каждом танке имелось две 57-мм пушки и четыре пулемета), обрывая заграждения из колючей проволоки, танки со страшным грохотом двинулись к польским окопам.

Польские артиллеристы, которые увлеклись дуэлью с бронепоездом, неожиданно для себя обнаружили появление новых целей на поле боя. Часть орудий немедленно перенесла огонь на двигавшиеся танки противника, стремясь не допустить их прорыва к первой линии обороны. [159]

Однако бронепоезд своим огнем не давал возможности сосредоточиться на борьбе с танками. В итоге полякам все же удалось подбить два танка, и до третьей линии окопов добралась только одна машина. Бронепоезду тоже досталось: он получил повреждения (в него попало три снаряда), но сохранил боеспособность и участвовал в последующих боях.

Оборонительные рубежи 5-й польской дивизии в результате танковой атаки были прорваны. Преследуя отступающего противника, по дороге двинулись броневики 14-го отряда и конница 33-й дивизии. [160]

Бронепоезд «Имени Раскольникова» не смог принять участия в этом преследовании, поскольку железнодорожный мост через реку был разрушен. Не имея возможности быстро восстановить его, команда бронепоезда вела огонь по отступающим полякам до предельных дистанций.

Этот бой длился всего около часа. Благодаря хорошо организованному взаимодействию различных бронированных машин, среди которых не последнюю роль сыграли действия команды бронепоезда, оборонительный рубеж, создававшийся в течение месяца, был прорван.

Тот же бронепоезд № 8 имени Раскольникова отличился в боях в районе Беловежской пущи. Здесь, в конце июля 1920 года части Красной Армии, наступая вдоль железной дороги Волковыск-Седлец, заняли город Бельск и подошли к переправам через реку Нурец.

Сплошную линию фронта разделяла Беловежская пуща, труднопроходимая для крупных воинских частей из-за почти полного отсутствия дорог. Для прикрытия левого фланга красных войск, наступавших на Седлец, был задействован бронепоезд № 8. 29 июля он занял позицию у станции Гайновка, получив информацию от разведки о том, что через пущу в направлении железной дороги движется моторизованный отряд противника — пехота на грузовиках.

Видимо не имея сведений о местонахождении красноармейских отрядов, поляки двигались без соблюдения элементарных мер предосторожности. Не было ни разведки, ни охранения. Это обстоятельство стало роковым для многих польских солдат.

Внезапный артиллерийский и пулеметный огонь с бронепоезда рассеял колонну, нанес большие потери. Разгром польского отряда довершили действия десантного отряда. Были захвачены пленные, пулеметы и три грузовика.

Но не всегда действия бронепоездов Красной Армии были столь успешными. В боях они тоже несли потери.

После разгрома советских войск под командованием Тухачевского в сражении под Варшавой, началось паническое отступление частей Западного фронта на восток. Бронепоезда вели арьегардные бои, прикрывая отход основных сил, потерявших способность и волю к сопротивлению. [161]

Приведем здесь отрывок из отчета о боевых действиях красного бронепоезда № 56, прикрывавшего отход частей Красной армии на Украине: «Проникший через наше расположение кавалерийский отряд противника поставил своей целью разрушить тыл нашей армии. Сосредоточив свои силы на южной и юго-западной окраинах м. Искорость, неприятель энергичным ударом сбил нашу 174-ю бригаду 58-й дивизии, овладел м. Искорость и атаковал станцию Коростень.

Прикрывая отступление наших частей, бронепоезд должен был вести бой с противником. Производя неоднократные контратаки, он удерживал станцию. Однако обходная группа противника, направившаяся на деревни Хотиновка, Новаки и занявшая их, принудила бронепоезд отступить.

Подойдя к мосту на реке Синявка, что в семи-восьми верстах юго-восточнее Коростеня, он был встречен артиллерийским огнем с тыла, из деревни Новаки, и наткнулся на сброшенный противником с рельсов маневренный паровоз, доставлявший огнеприпасы в Коростень. Завязался бой.

Цепь поляков, залегшая по опушке деревень Новаки — Хотиновка, развив сильный ружейный и пулеметный огонь [162] по бронепоезду, не давала возможности высадить людей для освобождения пути от заградившего его сброшенного паровоза.

Одновременно с северо-западной и юго-восточной сторон деревни Новаки, отделились сильные кавалерийские отряды противника с целью оцепить бронепоезд. Северозападный отряд, сабель в 300, три раза группировался, получая задания атаковать бронепоезд, но каждый раз ураганным огнем последнего рассеивался.

В то же время метким огнем бронепоезд принудил неприятельскую цепь отойти в глубь деревни, сбил артиллерийского наблюдателя и заставил замолчать и переменить позицию батареи. Воспользовавшись относительным ослаблением огня, часть команды бронепоезда высадилась и приступила к работе по очистке пути.

Не имея специальных ремонтных инструментов, пользуясь только путевым инструментом, дружными усилиями команда часа через два подняла паровоз, исправила кое-как путь, и бронепоезд двинулся дальше.

Поляки, взбешенные стойкостью бронепоезда и пораженные столь удачным устранением препятствия, открыли ураганный артиллерийский, пулеметный и ружейный огонь почти в упор, решив во что бы то ни стало сбить бронепоезд. Развив огонь, бронепоезд сумел, однако, миновать опасный участок, сбросив по пути еще несколько шпал, положенных поляками.

В результате боя оказались расстрелянными около 600 снарядов и до 8000 патронов; бронепоезд получил две пробоины, потеряв 5 раненными и одного убитым. Потери противника, по сведениям крестьян, значительны. Численность же противника в деревнях Новаки — Хотиновка, по тем же сведениям, 2000 кавалеристов при 8 орудиях».

В конце сентября 1920 года 57-я стрелковая и 17-я кавалерийская дивизии отбивались от наседавших польских войск на западных подступах к Пинску. Их действия поддерживали два уцелевших в предыдущих боях бронепоезда — №29 и 101.

Польское наступление развивалось очень быстро. Поэтому днем 26 сентября командиры бронепоездов получили распоряжение начальника бронечастей 4-й армии: прибыть [163] на станцию Пинск для помощи стрелковым соединениям. После этого связь прервалась, и восстановить ее уже не удалось.

Командир бронепоезда № 101 запросил штаб дивизии о разрешении сняться с боевого участка, но получил отказ. 29-й бронепоезд двинулся к Пинску. Восстановив испорченный железнодорожный путь, у станции Молотковичи бронепоезд был обстрелян прорвавшимися польскими войсками и вынужден был отойти на станцию Юхновичи, потеряв связь со всеми соседними частями и командованием. Это было окружение.

27 сентября командиры бронепоездов, посовещавшись, решили прорываться к Пинску. Восстановив под огнем польской артиллерии разрушенный в нескольких местах железнодорожный путь, бронепоезда к рассвету 28 сентября подошли к мосту у станции Молотковичи, который тоже оказался разрушенным. Отремонтировать его помешали подошедшие польские части, сразу же открывшие огонь [164] по бронепоездам. Попытка контратаковать противника, предпринятая остатками 17-й кавалерийской дивизии при поддержке бронепоездов, провалилась с большими потерями для конницы.

Оказавшись в западне — железнодорожный путь восточнее и западнее местонахождения бронепоездов был разрушен, связь с командованием потеряна — их командиры приняли решение взорвать бронепоезда и в пешем строю прорываться к своим.

Вечером 28 сентября на станции Юхновичи оба красных бронепоезда № 29 и № 101, были взорваны своими командами. Позже выяснилось, что Пинск был захвачен неожиданным налетом польской кавалерии еще 26 сентября.

В силу причин, о которых речь шла выше, бронепоезда частенько оказывались в окружении и на других фронтах кровавой войны.

В апреле 1920 года в составе 14-й армии, сражавшейся с поляками на Украине, находились две бригады галицийских стрелков, созданных на базе бывшей Галицийской армии (перешла на сторону Красной Армии весной 1920 года). Особого доверия к ним у командования Красной Армии не было, поэтому одной из бригад был придан бронепоезд № 90 «Имени товарища Алябьева».

Подозрения не были напрасными. 23 апреля галицийские бригады подняли мятеж. Командир бронепоезда, патрулировавшего участок железной дороги от станции Бар до Копай-Города, потеряв связь с частями на фронте, решил отойти на станцию Бар и доложить командованию 60-й стрелковой дивизии о подозрительном поведении частей и штаба галицийской бригады.

Но команду бронепоезда поджидал сюрприз: захваченный по дороге путевой сторож, пытавшийся при появлении бронепоезда, скрыться, рассказал, что штаб бригады ушел в лес, железнодорожный путь впереди на протяжении 300 метров разобран, рельсы разбросаны, а в кустах в засаде находятся пушки и пулеметы. Оценив обстановку, командир приказал продолжить движение в сторону Бар.

У разрушенного участка пути бронепоезд пришлось остановить. Командир бригады вызвал к себе командира бронепоезда Яковлева и потребовал от него сдаться, угрожая в [165] противном случае открыть огонь из пушек. Яковлев, для видимости согласился выполнить требования, и попросил разрешения вернуться на бронепоезд, чтобы передать команде распоряжение о сдаче.

Оказавшись на борту бронепоезда, Яковлев тут же отдал приказ открыть огонь по противнику, рассеяв пехоту, попытавшуюся атаковать состав. Ответный огонь галицийцев успеха не имел — в тендер бронепоезда попал один снаряд. А после гибели командира бригады, ее остатки скрылись в лесу.

Уничтожив засаду, команда бронепоезда восстановила железнодорожный путь и отправилась на станцию Бар. Сообщив об измене, бронепоезд «Имени товарища Алябьева» снова отправился на Копай-Город для подавления мятежа.

Во время отступления частей Красной армии из-под Варшавы, бронепоезда вели сдерживающие действия против польских войск. О том, что происходило в этот период на фронте, лучше расскажет документ — наградной лист на команду бронепоезда с громким названием — «Грозный мститель за погибших коммунаров» № 51.

Естественно, что здесь героические подвиги изрядно преувеличены — после тяжелого поражения нужно было любой ценой поднять боевой дух красноармейцев, воодушевить их примером из фронтовой жизни. Для этого, как нельзя кстати, подвернулся «Грозный мститель».

Итак, «9 октября 1920 года, находясь в распоряжении начдива 58 на участке Коростень — Олевск, бронепоезд был отрезан противником, занявшим м. Коростень. Несмотря на сожженные по всем направлениям железнодорожные мосты и наличие других препятствий к выходу, бронепоезд вышел на ст. Коростень с целью выяснить создавшуюся обстановку.

Высланной по прибытии на станцию разведкой было установлено, что м. Коростень занято поляками. Выяснив это, бронепоезд отошел на ст. Белокоровичи из-за позднего времени, но с утра отправился снова в том же направлении, имея приказание начдива прорваться на ст. Овруч.

Выслав разведку, бронепоезд прибыл на станцию Коростень — Подольск, где мост в двадцать саженей длиной был также сожжен. Энергично взявшись за работу, команда быстро [166] сняла старые горелые клетки и заменила новыми, и, таким образом, через четыре часа мост был готов для прохода бронепоезда на станцию Овруч.

Прорыв бронепоезда, несмотря на все преграды, и произведенная им глубокая разведка от Белокорович до Коростеня в сильной степени способствовали занятию Коростеня красными войсками»{14}.

Похожий случай произошел на уральском фронте в апреле 1919 года. Воспользовавшись переброской с этого участка фронта в Самару 25-й стрелковой дивизии всенародно известного Василия Ивановича Чапаева, части белой армии перешли в наступление и окружили в Уральске 22-ю стрелковую дивизию.

На выручку окруженным войскам был направлен бронепоезд № 61. У станции Деркул, только что захваченной казаками, дорогу преградил сожженный пятиметровый мост. Команда приступила к его восстановлению, укладывая шпальную клетку. В этот момент у состава разорвались снаряды, а в тылу у себя командир бронепоезда заметил дым от пожара. Начав отход, команда бронепоезда сделала печальное открытие: казаки подожгли мост на пути отхода.

По бронепоезду открыли огонь орудия, и он стал подвергаться атакам казаков. Маневрируя на участке пути от моста сгоревшего до моста догорающего, бронепоезд вел ответный огонь. Минут через 40 после начала боя снаряд попал в бронепаровоз, выведя его из строя. И тут внезапно прекратился артиллерийский обстрел (у казаков просто кончились снаряды). Командир бронепоезда Устинов тоже приказал прекратить огонь.

Над полем боя воцарилась тишина, нарушенная перешедшими в атаку со всех сторон, казаками (их командир решил, что у команды бронепоезда тоже кончились боеприпасы и отдал приказ о начале самоубийственной атаки). Подпустив всадников на дистанцию 600—800 метров, команда бронепоезда встретила их шрапнелью и пулеметным огнем на оба борта. Только небольшой части, из атаковавших бронепоезд 600 казаков, удалось скрыться. После отражения атаки, ведя предупредительный огонь, команда сумела восстановить мост. [167]

Посыльные сумели добраться до станции Шипово и оттуда подошел черный паровоз, который и отбуксировал бронепоезд. С этим же паровозом бронепоезд вновь отправился к Деркулу, по дороге восстановив второй разрушенный мост. Не ожидавшие быстрого возвращения поврежденного бронепоезда, казаки оставили Дер кул.

В начале июля 1919 года после сосредоточения в Белоруссии польской армии Галлера, боевые действия на западном фронте активизировались. Отходя под ударами польских войск, части 17-й стрелковой дивизии, вышли к Молодечно. 2 июля началась эвакуация Молодечно, где скопилось 600 вагонов с различным имуществом, штабы и тыловые учреждения дивизии. [168]

Отправившийся на Минск поезд Ревтрибунала дивизии на станции Олехновичи был захвачен и разгромлен польской кавалерией, прорвавшейся к станции. Железнодорожное сообщение с Минском оказалось перерезанным. Командир дивизии срочно отправил бронепоезд №15 с десантом со станции Молодечно, приказав выбить противника со станции Олехновичи и восстановить железнодорожное сообщение.

Задача оказался довольно легкой: поляки, не имея артиллерийских орудий, практически без боя отошли к Городку. Восстановив два моста, испорченные поляками, и высадив десант для обороны рубежа севернее Олехновичи, команда бронепоезда установила связь с Минском. После этого эвакуация из Молодечно продолжалась бесперебойно.

В подобные ситуации попадали и бронепоезда противников Красной Армии. В ноябре 1919 года Красная Армия, развивая успех, достигнутый под Орлом, преследовала отступающие части армии Деникина. Кавалерийская дивизия червонного казачества под командованием Примакова, прорвав фронт, в ходе рейда по тылам Деникина захватила станцию Льгов. Для защиты от белогвардейских бронепоездов были разрушены мосты перед входными семафорами.

В ночь на 16 ноября станция была атакована частями Дроздовской дивизии, отходившей к югу. Артиллерийским и пулеметным огнем атака была отбита. Во время боя отряд красной конницы вышел на разъезд в 10 километрах восточнее станции Льгов и взорвал там мост. В результате на небольшом участке железной дороги были отрезаны пять бронепоездов Добровольческой Армии.

Команды бронепоездов, не имея связи с командованием и соседними частями, решили ночью, во время бурана, прорваться к своим, бросив бронепоезда. Эта попытка закончилась печально — большая часть беглецов была порублена в ночном бою{15}.

Кавалеристы Примакова захватили брошенные бронепоезда. Один из них — «Генерал Дроздовский» оказался практически исправным. Его переименовали в «Червонный казак» и в дальнейшем использовали в боях против бывших владельцев{16}. [169]

На пути к Севастополю

Летом и осенью 1920 года ареной ожесточенных боев стали таврийские степи. Русская Армия барона Врангеля старалась вырваться из Крыма на оперативный простор, а красные войска любой ценой пытались удержать их в крымской мышеловке. С обеих сторон в ожесточенных боях на степных просторах активно применялись и бронепоезда. [170]

Бронепоезда Добровольческой армии играли активную роль в период отхода ее войск на Крымский полуостров зимой 1919—1920 годов. В это время 3-й армейский корпус генерала Слащева, огрызаясь, медленно отползал из района Екатеринослава на Крым. Командованием Вооруженных сил Юга России ему была поставлена задача, во что бы то ни стало, удержать Северную Таврию и Крым.

Это был последний рубеж. Отдать его красным означало окончательно проиграть войну. Ситуация усложнялось еще и тем, что силы Слащева были весьма ограничены: две с небольшим тысячи штыков, чуть больше тысячи шашек, 32 орудия, три танка и три бронепоезда.

Учитывая, что красные имеют огромное превосходство в силах, Слащев решил оборонять только Крымский полуостров, поскольку понимал всю бесперспективность попыток удержать Северную Таврию.

При отходе из Екатеринослава одна из его бригад шла через Николаев и Херсон. Однако к началу января 1920 года части Слащева были оттеснены 13-й советской армией от Мелитополя, и возникла реальная угроза того, что бригада будет отрезана и не попадет в Крым. Надо было ее спасать.

Стараясь выиграть столь драгоценное для него время, Слащев 13 января выдвинул к станции Ново-Алексеевка сводный отряд, в который вошли батальон пехоты, конница, три танка типа «Уипетт» и три бронепоезда. Командир отряда получил приказ атаковать красноармейские части у Ново-Алексеевки и, насколько возможно, задержать их дальнейшее продвижение.

Главная ставка делалась на танки и бронепоезда, так как пехоты было очень мало. Возникший бой носил скорее демонстративный характер, поскольку главным для отряда было сковать на какое-то время части 13-й армии и отвлечь их внимание от приближающейся со стороны Херсона бригады.

Немногочисленная пехота отряда добровольцев время от времени лишь обозначала наступление. Танки, пользуясь своей сравнительной неуязвимостью и танкобоязнью красноармейцев, под прикрытием огня трех бронепоездов, курсировавших в районе Сальково, произвели несколько [171] демонстративных атак на Ново-Алексеевку, сопровождавшихся конными атаками на флангах.

Как видим, командование отряда довольно успешно пыталось организовать на поле боя взаимодействие разнородных сил и средств — пехоты, кавалерии, танков и бронепоездов. Ново-Алексеевка несколько раз переходила из рук в руки.

Успехи малочисленного отряда добровольцев не на шутку встревожили штаб 13-й советской армии. На помощь красным частям у Ново-Алексеевки были срочно переброшены войска с Перекопского направления, что было на руку генералу Слащеву.

Воспользовавшись переполохом в стане красных войск, бригада 3-го армейского корпуса успела проскочить к деревне Преображенка, а оттуда далее на Крым. Сводный отряд, получив сообщение об этом, и считая свою задачу выполненной, тоже отошел в Крым.

К апрелю 1920 года в Крыму были сосредоточены последние оставшиеся в строю бронепоезда Добровольческой армии, общим числом двенадцать — «Генерал Алексеев [172] », «Севастополец», «Единая Россия», «Офицер», «Георгий Победоносец», «Грозный», «Дмитрий Донской», «Волк», «Иоанн Калита», «Дроздовец», «Солдат», «Москва». Все они были сведены в четыре бронепоездных дивизиона.

Эпицентром драматических событий летом 1920 года стал Каховский плацдарм, захваченный врангелевцами на левом берегу Днепра в ходе наступления, предпринятого 6 июня 1920 года. Бои на нем шли с августа по октябрь. Врангель широко использовал здесь бронетехнику — танки, бронеавтомобили и бронепоезда, пытаясь организовать их взаимодействие на поле боя.

Эта операция интересна еще и тем, что в ней белогвардейские войска предприняли попытку массированного (если этот термин подходит к нескольким десяткам бронированных машин) применения танков для прорыва вражеской обороны. По обычаю того времени, танки тоже имели личные имена — «За Русь Святую», «Кутузов», «Ермак», «Генерал Скобелев», «Степняк» и так далее. Многие из них были тезками бронепоездов.

Но первый блин, как водится, вышел комом. Примитивность конструкции, слабое бронирование и вооружение не позволили добиться желаемых результатов. Танковые атаки заканчивались большими потерями и не давали ожидаемого эффекта.

Рядом с неуклюжими танками по стальным рельсам ходили в атаки их старшие братья — бронепоезда. Ровная местность, отличный обзор, создавали идеальные условия для боевой работы бронепоездов.

Настоящая дуэль красного и белого бронепоездов произошла в июле 1920 года в районе Константиновки. Бронепоезд армии Врангеля «Иоанн Калита» вышел со станции Бельманка и со средней скоростью пошел на север к позициям красноармейских частей. Лобовое орудие, имевшее ограниченный угол обстрела, было направлено вдоль пути.

Стоило бронепоезду остановиться у сторожевой будки №1, как вблизи него, на перекрестке дорог внезапно разорвалась артиллерийская граната. На бронеплощадки обрушились осколки и куски земли, вырванные взрывом. [173]

Команда бронепоезда немедленно открыла ответный огонь из лобового орудия без наводки (хотя противника еще не видела), поскольку железнодорожный путь на протяжении нескольких километров был совершенно прямой.

Находясь под огнем пушек противника, «Иоанн Калита» двинулся вперед. Через несколько минут бронепоезд красных, стоящий на месте, оказался в поле зрения команды. Теперь судьба поездов и команды была в руках артиллеристов, соревновавшихся в точности и скорости стрельбы. Счет в артиллерийской дуэли первыми открыли артиллеристы «Иоанна Калиты», с дистанции пятисот метров попавшие в лобовую бронеплощадку красного бронепоезда.

Несмотря на попадание и вызванные им повреждения, лобовое орудие красных продолжало вести ответный огонь и вскоре серьезно повредило командирскую рубку «Иоанна Калиты». Только после второго попадания артиллеристов «Калиты» в бронеплощадку, большевистский бронепоезд быстро отошел на север, не рискнув дальше испытывать судьбу.

На следующий день, около шести часов утра, когда «Иоанн Калита» находился к западу от Михайловки, из выемки [174] у сторожевой будки № 3 неожиданно вновь показался бронепоезд красных. Через несколько секунд «Иоанн Калита» уже оказался под огнем двух 122-мм гаубиц противника. Противопоставить ему он смог одну 76-мм пушку.

Попадание во вторую бронеплощадку, оторвавшее почти половину борта, заставило командира «Иоанна Калиты» капитана Норенберга дать приказ полным ходом отходить к исходному положению. На кривой железнодорожного полотна бронепоезд получил наконец возможность вести ответный огонь из четырех орудий по правому борту.

После двух залпов артиллеристов «Калиты» преследующий бронепоезд, находившийся у будки № 1, получил попадание в бронепаровоз и с трудом, но все же довольно быстро, отошел на север, продолжая вести заградительный огонь.

К началу сентября 1920 года врангелевцы после прорыва их фронта в районе Васильевки силами 2-й Конной армии, рейдировавшей по направлению к Каховскому плацдарму, перешли к активной обороне, удерживая Орлянск, Михайловку и Фридрихсфельд.

В результате упорных кровопролитных боев продвижение 3-й стрелковой дивизии Красной армии и бригады курсантов, ранее овладевших Скелькой и Бурчатском, было приостановлено, и фронт принял относительно стабильное положение.

В районе железной дороги Александровск (сейчас — Запорожье) — Мелитополь действовала бронепоездная группа 13-й армии, имея в своем составе шесть бронепоездов — № 18, № 41 «Славный вождь Красной армии Егоров», № 58, № 87 «Имени 3-го Интернационала», № 88 и «Атаман Чуркин». Все они использовались для артиллерийской поддержки красной пехоты, ведя огонь с закрытых позиций.

19 августа 1920 года красноармейцами в бою был захвачен бронепоезд армии Врангеля. Произошло это так. Марковская дивизия под давлением 3-й стрелковой дивизии отходила на юг вдоль железной дороги Карачекрак-Бурчатск. Севернее разъезда Чакрак, прикрывая отход, действовали бронепоезда врангелевской армии. Для защиты себя от бронепоездной группы красных, занявшей станцию [175] Попово, их команды разрушили железнодорожный мост у Васильевки.

Утром 19 августа 21-й стрелковый полк Красной Армии прорвался к железной дороге, по которой двигался вражеский бронепоезд. Помощник командира полка Гринев, заметив приближение бронепоезда, подпустил его поближе и сунув под рельсы несколько ручных фанат, подорвал рельсы.

Контрольные платформы бронепоезда загромоздили путь, бронеплощадка сошла с рельс одной тележкой. Неожиданная авария, внезапный огонь, взрыв гранат, ошеломили команду бронепоезда, и она оставила бронеплощадки, обратившись в бегство{17}. Сами того не желая, красноармейцам помогли врангелевские артиллеристы, сосредоточив шрапнельный огонь по месту катастрофы. Бронепоезд стал трофеем Красной Армии.

Несли потери части Русской армии и в последующих боях. У станции Сокологорное 19 октября 1920 года были разбиты и оставлены при отходе легкие бронепоезда «Генерал Алексеев», под командованием полковника Шамова и «Дроздовец» капитана Рипке.

«Генерал Алексеев» прошел славный боевой путь в рядах. Он был первым бронепоездом в рядах Добровольческой армии, созданным 1 июля 1918 года на станции Тихорецкая из захваченных красноармейских бронеплощадок. Первоначально он именовался весьма непритязательно — 1-й бронированный поезд, а в ноябре восемнадцатого года получил имя генерала Алексеева.

Доставалось и красным бронепоездам. Только за один день, 2 октября 1920 года, в районе Славгорода были уничтожены несколько бронепоездов Южной группы войск — № 18 «Ермак Тимофеевич», № 41 «Славный вождь Красной Армии Егоров», № 59 «Имени Свердлова» и «Атаман Чуркин».

В боях на каховском плацдарме 19 бронепоездам Врангеля противостояли 17 Южного фронта. При штурме Перекопа красноармейскими частями соотношение уже изменилось — 17 бронепоездов Фрунзе против 14 врангелевских.

В середине октября бронечасти армии генерала Врангеля понесли серьезные потери. 17 октября у Мелитополя, на [176] железнодорожной линии Мелитополь-Александровск в бою были разбиты бронепоезда «Севастополец», которым командовал полковник В.А. Юрьев, и «Солдат», прикрывавшие отход войск из Северной Таврии.

Настоящее сражение с активным участием бронепоездов, в результате которого частям Красной Армии удалось форсировать Сиваш и ворваться на Крымский полуостров, произошло 25—27 октября 1920 года у Сивашской дамбы.

Два красных бронепоезда — № 4 «Коммунар» и № 85 со станции Сальково огнем своей артиллерии пытались разрушить укрепления врангелевской армии на Перекопе. Особая роль при этом отводилась второму.

Новейший тяжелый бронепоезд № 85, построенный в 1920 году на Сормовском заводе с учетом опыта предыдущих боев, был вооружен крепостными дальнобойными восьмидюймовыми пушками, установленными на специальных многоосных платформах.

Ему также был придан десантный отряд, состоящий из пехоты, кавалерии и броневиков. Для разведки и корректировки артиллерийского огня он имел авиационный и воздухоплавательный отряды. По сути дела, на фронте действовала мощная штурмовая группа, основой которой был бронепоезд.

Днем 25 октября врангелевский бронепоезд «Иоанн Калита», действуя в арьегарде отходящих войск, отошел на три километра к югу от станции Сиваш, взорвав при этом мост через залив. Десантный отряд с бронепоезда в составе взвода пехоты и двух пулеметов был оставлен на южной стороне моста, при этом не ни на минуту не прекращался артиллерийский бой с подходившими красными войсками.

В восемь часов вечера два других легких бронепоезда дивизиона — «Дмитрий Донской» и «Офицер» — отошли на станцию Таганаш, а «Иоанн Калита», обладавший мощной артиллерией, остался на охране дамбы.

Утро 26 октября началось с воздушного налета, правда, не очень удачного для большевиков. На высоте 200 метров по направлению к станции Таганаш пролетел красноармейский аэроплан и сбросил около 30 килограмм бомб, не причинив ущерба оборонявшимся солдатам Русской армии. [178]

В одиннадцать часов утра красные открыли мощный артиллерийский огонь по позициям врангелевцев. Одновременно к Сивашу начали выдвигаться колонны пехоты, двигавшиеся со стороны Георгиевки.

Перед наступлением темноты «Дмитрий Донской» сменил на боевой позиции «Иоанна Калиту», который отошел к огневым позициям 280-мм орудий. Требовалось пополнить боезапас, привести в порядок материальную часть. «Офицер» встал восточнее батареи тяжелых 180-мм орудий, готовясь к отражению вражеской атаки.

К полуночи внезапной атакой красные сбили охранявшие взорванный мост части и стали быстро продвигаться по дамбе к югу. Артиллерийские орудия, стоявшие у южного конца дамбы, открыли по наступающим кинжальный картечный огонь. [179]

Огонь артиллерийских батарей вскоре поддержали бронепоезда. «Дмитрий Донской» и «Иоанн Калита» шквальным огнем своих пушек и пулеметов смели с дамбы красноармейцев, сорвав успешно начатое наступление.

Но через час последовала новая атака. Атакующие полки Красной армии несли огромные потери — вся дамба была завалена трупами красноармейцев. Даже бронепоезда большевиков не могли продвигаться вперед, и их командам, наряду с ремонтом железнодорожного полотна, пришлось заняться уборкой тел убитых с железнодорожного пути. Лишь к трем часам ночи удалось очистить путь.

Командование Красной армии не считалось с потерями. Несмотря на гибель тысяч красноармейцев, в бой бросались все новые и новые полки. На дамбе уже громоздились горы трупов, вода в Сиваше стала розового цвета, а бой все продолжался. К утру поредевшие отряды врангелевцев не выдержали натиска.

Понеся громадные потери, красные войска по трупам своих товарищей ворвались в Крым через Чонгар. Артиллерийские батареи Русской армии, расположенные на берегу залива, не успели отойти, и были захвачены наступающими. По участку, еще занятому бронепоездами, пытались [180] спастись остатки Феодосийского полка, надеясь на огневое прикрытие с их стороны.

«Офицер» отошел в Таганаш для охраны железнодорожного вокзала. Здесь, на станции, команда «Офицера» приняла свой последний бой. Прорвавшиеся красноармейцы уничтожили яростно отбивавшийся бронепоезд и перебили его команду. Пленных не брали. У гражданской войны были свои законы.

Два оставшихся бронепоезда, курсируя на участке пути длиной около шести километров, пытались огнем орудий и пулеметов сдержать натиск противника и дать возможность отойти своей пехоте.

Около 10 часов утра раздался сильный взрыв: артиллерийским огнем красных был подбит и получил серьезные повреждения бронепоезд «Дмитрий Донской». Команда «Иоанна Калиты» тут же поспешила на помощь своим товарищам, огнем пушек и пулеметов отбросив противника и забрала на борт остатки команды разбитого бронепоезда.

Оборонительное сражение Русской армией было безнадежно проиграно. На степных просторах Крыма остановить прорвавшуюся конницу красных уже было невозможно, и на долю оставшихся бронепоездов Врангеля выпало прикрывать отход своих войск и посадку на корабли. Это был конец белого движения в европейской части России.

Железнодорожные станции приморских городов Крыма стали кладбищем оставшихся бронепоездов Белой гвардии. Их команды ломали и крушили все, что могли, выбрасывали замки артиллерийских орудий, поджигали составы и уходили на корабли или разбегались, надеясь спастись. Но не всем это удалось.

В горах Кавказа

После двух революций в России и последовавшего развала огромной империи, на ее окраинах стали возникать государства, претендовавшие на суверенитет и национальную [181] независимость. У них появились свои игрушечные парламенты, правительства, и даже вооруженные силы.

Но период суверенной эйфории очень быстро прошел. Большевики, разобравшись со своими основными противниками на территории России и Украины, на обломках былой империи начали строительство новой, советской.

Командующий Вооруженными силами Юга России генерал Деникин в своих «Очерках русской смуты» подводя итоги гражданской войны, констатировал: «Рухнуло государственное образование юга, и осколки его, разбросанные далеко, катились от Каспия до Черного моря, увлекая людские волны. Рухнул оплот, прикрывавший с севера эфемерные «государства», неустанно подтачивавшие силы юга, и разительно ясно обнаружилась вся немощность и нежизнеспособность их...

В несколько дней пала Черноморская республика «зеленых», не более недели просуществовал «Союз горских народов», вскоре сметен был и Азербайджан. Наступал черед Грузинской республики, бытие которой по соображениям общей политики допускалось советской властью еще некоторое время».

Помимо «пролетарского интернационализма» и раздувания пожара мировой революции, был у большевиков в Азербайджане и другой интерес, более конкретный. О нем довольно откровенно высказался Ленин на съезде рабочих стекло-фарфорового производства, прочитав им лекцию о текущем моменте.

Судьба Азербайджана к этому времени уже была решена. Баку стал красным, и можно было не скрывать истинные мотивы советской агрессии на Кавказ, основным из которых была нефть. Дадим слово Ильичу: «Мы знаем, что наша промышленность стоит без топлива, и вот мы получили весть, что бакинский пролетариат взял власть в свои руки и сверг азербайджанское правительство. Это означает, что мы имеем теперь такую экономическую базу, которая может оживить всю нашу промышленность.

В Баку имеется миллион пудов нефти, для которой до последнего времени не было сбыта, вследствие чего даже нефтепромышленник Нобель пытался начать с нами переговоры о доставке этой нефти в Советскую Россию. Таким [182] образом, наш транспорт и промышленность от бакинских нефтяных промыслов получат весьма существенную помощь».

Держа в уме азербайджанскую нефть, большевики использовали, ставший в дальнейшем затертым, лозунг интернациональной помощи борющемуся пролетариату. Невесть откуда появилась просьба бакинских рабочих, срочно поднявших восстание (а было ли оно?), помочь оружием, обращенная к командованию Красной армии.

Естественно, Советское правительство не смогло отказать братьям по классу, и бронепоезда двинулись в поход на азербайджанскую столицу. Этот прием потом неоднократно использовало советское руководство: стоило где-либо задеть геополитические интересы Советского Союза, как немедленно появлялась просьба о военной помощи.

Просили трудящиеся Финляндии в 1939 году, жители Западной Белоруссии и Украины в сентябре того же года, латыши, литовцы и эстонцы в 1940 году, и всегда воины Красной армии приходили на помощь, принося на своих штыках советскую власть. Под гнетом эксплуататоров остались только несчастные финские пролетарии, не догадывавшиеся видимо о своем невыносимом положении.

За бронепоездами Красной армии приходили бронепоезда НКВД, наводившие порядок на территории новых советских республик.

После второй мировой войны количество просьб не уменьшилось — Советскую армию приглашали венгры в 1956 году, чехи в 1968 году, афганцы в 1979 году. И опять, Кремль никому не мог отказать. Только теперь место бронепоездов, ушедших на свалку истории, заняли танки, ставшие символом советской военной мощи.

Но все это было потом. В 1920 году классическая схема советского вторжения еще испытывалась и отрабатывалась на просторах Кавказа — Азербайджан, Армения, а потом настала очередь Грузии. Число советских республик увеличивалось, и в авангарде советской власти шли бронепоезда.

Еще в апреле 1920 года части 11-й армии, преследуя остатки разбитых частей Вооруженных сил Юга России, подошли к границам Азербайджана. Запах нефти все сильнее [183] притягивал к себе красноармейские части. Муссаватистское правительство в Баку, понимая, что Красная армия на своих штыках принесет советскую власть на азербайджанскую землю и поставит крест на мечтах о независимости, готовилось к обороне.

Красноармейское командование главную роль при захвате Баку отводило бронепоездам. Действуя впереди основных сил Красной армии, они должны были решить судьбу стратегической по своему значению операции. В нужный момент прозвучал призыв бакинского пролетариата о помощи внезапно вспыхнувшему восстанию. И помощь немедленно пришла.

Командир бронепоездной группы Красной армии получил приказ штаба 11-й армии, который гласил: «Начальнику боевого участка железных дорог армии т. Ефремову объединить командованием всеми бронепоездами. 27 апреля смелым и решительным ударом ворваться в Баку. По овладении станцией Баку выйти в морской порт и вступить в бой с морской артиллерией противника. В качестве десантного отряда использовать две роты 28-й стрелковой дивизии».

26 апреля 1920 года на пограничной станции Белиджи сосредоточились главные ударные силы бронегруппы — четыре бронепоезда — № 61 «Имени 3-го Интернационала», № 65 «Тимофей Ульянцев», № 55 «Дагестанец» и № 204 «Красная Астрахань». Начальник и комиссар группы тщательно проверили весь личный состав и состояние материальной части, поскольку операции Кремлем придавалось огромное значение. Никаких сбоев и неожиданностей не должно было быть.

К этому моменту разведкой 11 -и армии уже было выяснено, что охрана железнодорожного моста через реку Самур несет службу беспечно, а главные силы азербайджанского пограничного отряда, расположенные на станции Ялама, также не отличаются служебным рвением. Ситуация складывалась довольно благоприятно для команд бронепоездов.

Надеясь застать воинов ислама врасплох, атака десантных отрядов с бронепоездов началась в полночь. Как и предполагалось, охрана моста мирно спала и никакого организованного [184] сопротивления красноармейцам не оказала. Бронепоезд № 61 успешно перешел Самурский мост. Единственное, что успела сделать охрана, это передать по телеграфу тревогу на станцию Ялама.

Местные азербайджанские военные начальники, как ни странно, сумели отреагировать на опасность: навстречу красному бронепоезду был направлен брандер — черный паровоз. Однако попытка тарана провалилась: огнем лобового орудия бронепоезда брандер был сбит с насыпи, путь вперед освободился.

После двухчасового боя станция Ялама была взята. Красным, в качестве трофея, досталась гаубичная батарея, брошенная при отступлении и до 500, не успевших отойти, пленных.

Встревоженное сообщениями об успехах красных войск, муссаватистское командование направило навстречу им из Баку свой последний резерв — подвижной отряд в составе четырех бронепоездов.

На станции Худат произошла короткая артиллерийская дуэль бронепоездов, победителями из которой вышли красные, имевшие к этому времени солидный боевой опыт. Станция была захвачена, а с ней пять брошенных артиллерийских батарей. Азербайджанские бронепоезда, сохранившие ход, успели отойти. Их команды больше беспокоились о собственной безопасности, нежели о выполнении боевой задачи.

Бронепоезд № 61, пройдя по горящему мосту, на плечах азербайджанского подвижного отряда ворвался на станцию Баладжары, отрезав тем самым противнику путь отхода на Тифлис. Впереди лежал Баку.

Деморализованные предыдущими неудачами, азербайджанские войска практически не оказали сопротивления, и город был взят с минимальными потерями для частей 11-й армии Ефремова. На бакинском вокзале была организована торжественная встреча красных бронепоездов. Все задачи, стоявшие перед ними, были выполнены в минимально возможные сроки.

Высокие темпы операции, обеспечить которые, позволило успешное применение отряда бронепоездов, сорвали план уничтожения запасов нефти в городе. Действия бронепоездов [185] в оперативной глубине обороны азербайджанцев сыграли главную роль в быстром достижении успеха.

Моральная неустойчивость муссаватистских войск и подавленность при первых неудачах, слабость их сопротивления, неумение организовать противобронепоездную оборону, панический отход подвижного отряда создали обстановку, при которой рейд бронепоездных частей оказался вполне осуществимым и достиг своей цели. Азербайджан стал советским.

В следующем, 1921 году, настала очередь Грузии. Местное правительство после захвата Баку, понимая, что Красная армия вскоре появится у границ Грузии, пыталось, как могло, подготовиться к приближавшейся войне. Но все это [186] было, как мертвому припарки. Советская военная машина уже нацелилась на Тифлис.

Грузинский пролетариат уже просил помощи у своих, ставших к этому времени широко известными, земляков — Сталина и Орджоникидзе. И Кремль отказать в выполнении подобной просьбы, конечно же, не мог.

Как гласила официальная советская история, «11-я красная армия вместе с восставшими рабочими и крестьянами Грузии после жесточайших схваток с меньшевистскими и белогвардейскими войсками стремительным ударом сбросила в море остатки контрреволюционной националистической буржуазии, их хозяев — империалистов — и разгромленные белогвардейские банды. Грузия освободилась от ненавистного меньшевистского ига».

На самом же деле, если называть вещи своими именами, произошла очередная, после Азербайджана, открытая агрессия войск Советской России против независимого государства, имевшего к этому времени даже международное признание.

Эта стратегическая операция представляет большой интерес и с военной точки зрения. В ходе ее проведения командование 11-й армии пыталось организовать тесное взаимодействие всех бронечастей, имевшихся в ее составе: бронепоездов, броневиков и танков. Поэтому остановимся на ней более подробно.

К началу 1921 года в Азербайджане на штыках 11-й армии уже была установлена советская власть, что создавало выгодные условия для осуществления вторжения в Грузию. С территории Азербайджана лежал кратчайший путь к ее столице — Тифлису.

Командование 11-й армии определило два маршрута движения войск: первый — по железной дороге через Акстафу — Поили — пограничный мост на реке Кура; второй — по шоссе через Казах — Красный мост. На обоих этих направлениях в состав войск были включены бронечасти: по железной дороге продвигались пять бронепоездов (№ 7 «Стенька Разин», 94, 5, 77, 61) и по шоссе выдвигались 55-й броневой и 2-й танковый отряды.

В дальнейшем направление движения танкового отряда было изменено, и он был направлен вслед за бронепоездами [187] для действий вдоль железной дороги. Такое изменение было вызвано тем обстоятельством, что тихоходные трофейные танки английского производства типа «Рикардо» не успевали за быстрым продвижением войск и, будучи привязаны к базе снабжения, естественно, отставали.

Танки погрузили на железнодорожные платформы и отправили вслед за ушедшими вперед бронепоездами. Такой способ передвижения, кроме того, позволял экономить и без того небольшой моторесурс бронетанковой техники.

Бронечасти, действующие вдоль железной дороги, были объединены в одну бронегруппу под командованием начбронарма 11; автобронеотряд вошел в непосредственное [188] подчинение начальника 20-й стрелковой дивизии Великанова. Подготовительные мероприятия завершились, пора было приступать к делу.

Вторжение Красной армии в Грузию началось атакой бронеавтомобилей бронеотряда № 55 на пограничный шоссейный мост в ночь на 16 февраля 1921 года. После короткого боя броневики прорвались через минированный мост, окружили и заставили сложить оружие триста народогвардейцев со своими офицерами и четырьмя пулеметами.

Группа бронепоездов, действовавшая на Пойлинском направлении, начала боевые действия атакой на пограничный железнодорожный четырехпролетный мост через бурную и глубоководную в это время и в этом месте Куру. Перебраться на другой берег можно было только по мосту.

Учитывая важность моста в общей системе обороны, грузинские военные заранее заминировали его, причем провода для взрывов были отведены далеко в поле, где в блиндаже постоянно дежурил офицер-подрывник. Противоположный берег реки Куры в несколько рядов был покрыт окопами и проволочными заграждениями.

На случай неудачи взрыва, мост был хорошо подготовлен к обороне: чтобы перекрыть путь бронепоездам, были сняты два звена рельс и поперек моста положена двенадцатидюймовая квадратная балка на цепях. На берегу стояли постоянно заряженные кинжальное орудие и пулемет. Часовые из специально отобранных народогвардейцев стояли посредине моста.

Ранним утром 16 февраля бронепоезда сосредоточились для решающей атаки: № 7 «Стенька Разин» — на станции Поили, откуда к мосту вел двухкилометровый уклон; бронепоезд № 94 и десантный отряд № 3 в вагонах — на станции Акстафа. Сигналом к началу атаки должен был стать луч прожектора с бронепоезда № 94 в шесть часов утра.

Но план, красиво смотревшийся на бумаге, при столкновении с реальной жизнью, как это обычно бывает, стал давать сбои. Бронепоезда не сумели вовремя сосредоточиться на исходных позициях. Из-за поломки электрогенератора отказал прожектор, поэтому сигналом к атаке стал [189] открытый с бронепоезда «Стенька Разин» артиллерийский огонь по противоположному берегу.

Первоначально красноармейцам сопутствовал успех. Передовые бойцы 26-й стрелковой бригады уже перебежали мост, и, переколов штыками заставу грузин, закрепились на другом берегу, как произошло непредвиденное — раздались один за другим три громадных взрыва, вслед за которыми в небо поднялись столбы воды, дыма и огня. Грузинские саперы сделали свое дело.

Когда дым от взрыва рассеялся, команды бронепоездов увидели обрушившиеся в реку два пролета моста. По мосту проходил керосинопровод, и теперь из разорванной трубы фонтаном била горящая нефть, поливая остатки моста, бронепоезд и уцелевших людей. Картина для командования бронеотряда была ужасной, ведь единственная дорога на Тифлис оказалась перерезанной.

Однако плацдарм на другом берегу удалось сохранить: пехотинцы по фермам разрушенного моста перебирались на помощь товарищам, бронепоезда прикрывали их действия огнем своих орудий и пулеметов. Но для продвижения вперед нужно было срочно восстанавливать мост.

Весь день 16 февраля два красных бронепоезда, стоя на открытом месте, перед взорванным мостом, били из своих орудий и пулеметов по противнику, неоднократно переходившему в контратаки на пехоту 26-й бригады. Только благодаря их мощному заградительному огню удалось сохранить драгоценный для красных плацдарм.

В свою очередь со станции Салоглы подошедший грузинский бронепоезд попытался атаковать красную пехоту, но огнем дальнобойных орудий бронепоезда № 94 был отогнан и ушел в тыл. Дальнейшее продвижение красноармейцев было остановлено пулеметным огнем народогвардейцев.

Как только вечером 16 февраля прекратился пулеметный огонь по мосту, инженеры приступили к осмотру взорванных пролетов, а ночью прибыл железнодорожный дивизион, занявшийся восстановлением моста. На решение этой задачи отвели семь дней, поэтому работа шла днем и ночью силами ремонтников, пехоты и команд бронепоездов. [190]

Грузинское правительство в Тифлисе посчитало, что на восстановление моста большевикам понадобится не менее месяца и это даст возможность лучше подготовиться к отражению вооруженного вторжения. Недооценка способности красноармейских частей решить возникшую проблему, дорого стоила грузинам.

Ценой огромных усилий временный мост в два часа ночи 23 февраля был закончен, и через него немедленно прошли бронепоезд «Стенька Разин», поезд командующего 11-й армией, бронепоезда № 94, № 5 с десантным отрядом, эшелон с танками танкового отряда, эшелон с водой и горючим и бронепоезд №61. Бронепоезд № 77 был оставлен на станции Акстафа для охраны тыла 11 -и армии и железнодорожного моста.

Пытаясь остановить быстрое продвижение частей красной армии, грузинские войска при отходе минировали железнодорожные пути, станции, взорвали водокачку, но все это не давало ожидаемого эффекта. Красная волна неудержимо катилась на Тифлис.

К четырем часам дня 23 февраля вся бронегруппа сосредоточилась на станции Карахзы. Вечером того же дня был получен приказ о штурме Тифлиса, назначенном на рассвете следующего дня. Бронегруппе поставили ближайшую задачу: обеспечивая движение 9-й стрелковой дивизии на ее левом фланге, овладеть городом, будучи в оперативном подчинении начдива Куйбышева.

Рано утром 24 февраля, в предрассветном тумане, на путях станции Агтагля выстроились четыре бронепоезда; танки к этому моменту уже сползли с платформ и находились в ожидании сигнала к атаке. В семь часов утра прозвучал долгожданный сигнал, и пехота пошла в атаку, а бронепоезда и танки медленно двинулись за ней.

Гробовое молчание. Только слышно как стучат колеса на стыках рельс, да лязгают металлические части бронепаровозов. В предрассветном полумраке им приходится двигаться чуть ли не ощупью. Во многих местах грузинскими солдатами путь уширен, сняты накладки, вынуты костыли. Танки, грохоча гусеницами, медленно ползут вблизи железнодорожного полотна. [191]

У разъезда Караджалар возле бронепоездов начали рваться первые тяжелые снаряды грузинских орудий, осыпая их комьями земли и осколков. Командир бронепоезда «Стенька Разин», двигавшегося впереди, Хмаладзе, доложил, что впереди и сзади путь перебит, впереди, в двух километрах за горой артиллерийская батарея, ведущая по составу огонь. Ремонтникам пришлось срочно заняться восстановлением железнодорожного пути.

Остальные бронепоезда немедленно открыли ответный огонь из 14 орудий, одновременно пулеметчики правых бортов нащупали пулеметы противника, остановившие продвижение пехоты. Ремонтные бригады под огнем восстанавливали путь.

Три раза бронепоезда атаковали разъезд Караджалар, но под огнем четырех батарей вынуждены были каждый раз отходить, потеряв два орудия, разбитых снарядами. Только после того, как красная пехота прорвала оборону грузинских войск и пошла вперед, бронепоезда смогли пройти разъезд.

Танковый отряд на разъезде перешел железнодорожный путь и двинулся на помощь 78-му стрелковому полку, который никак не мог продвинуться вперед, и залег под пулеметным огнем у речки Сасхенсис.

Внезапно похолодало, пошел снег и начался сильный буран. В этот момент, высоко в небе, появились четыре грузинских боевых самолета, сбросившие на бронепоезда около 30 бомб, одна из которых повредила путь. Остальные разорвались, не причинив ущерба красным. Зенитные орудия бронепоезда № 5 в ответ открыли по ним огонь. Один самолет накренился и пошел вниз, остальные ушли по направлению к Тифлису.

Еще шел ремонт пути, как в двух километрах появился грузинский бронепоезд «Республиканец», но под огнем красных орудий вынужден был отойти. Из-за простоя бронепоездов, занятых ремонтом пути, командование 11-й армии решило ввести в бой имевшиеся танки.

В пять часов вечера, когда уже стало темнеть, началась танковая атака. Три танка второго танкового отряда — Б-5, Б-9 и танк с оригинальным названием «В чем дело», при поддержке пехоты, пройдя реку Сасхенсис, атаковали отряд [192] юнкеров на подступах к Тифлису. Появление танков вызвало панику в рядах грузинского воинства, и в результате короткого боя в плен было захвачено 150 пленных и три пулемета.

Отбив контратаку одинокого грузинского броневика, танки двинулись к Тифлису. Недалеко от Навтлуга танк «В чем дело» во время ночного перехода, оправдывая свое название, свалился с двадцатиметрового обрыва в пропасть и уперся носом в речку. При падении экипаж был ранен. Оставшиеся в строю два танка утром 25 февраля достигли Навтлуга.

Примитивность конструкции первых танков привела к выходу из строя танкистов уцелевших машин. Почти сутки, проведенные в танках без отдыха и смены, в температуре до 50 градусов, под действием газов от выстрелов и двигателя, дорого дались танкистам: почти половина команды была в полуобморочном состоянии, у многих носом и горлом шла кровь.

Удачная танковая атака и быстрый отход грузинских войск дали наконец возможность бронепоездам двинуться вперед. Отходящие бронепоезда противника рвали все мосты на железной дороге, устраивали завалы, уширяли колею и, наконец, безуспешно выпустили навстречу красным бронепоездам брандер — черный паровоз.

Восстановив за три часа очередной взорванный грузинскими войсками пятнадцатиметровый мост, бронепоезда двинулись дальше на Тифлис, и уже к вечеру 25 февраля вошли в Тифлисский вокзал. Город был захвачен. Остатки грузинских войск разбежались.

2 марта сброшенный при отступлении грузинами с рельс бронепоезд «Республиканец» был поднят и доставлен в Тифлис. Его быстро отремонтировали, и уже 5 марта он вступил в строй под именем «Советская Грузия». Из трофейных бронеавтомобилей был сформирован Первый грузинский советский автобронеотряд, вошедший вместе с бронепоездом в состав спешно созданной грузинской Красной армии.

Теперь уже советская Грузия вошла в состав вскоре созданной Закавказской Советской Федеративной Социалистической Республики, а та в свою очередь, стала одним из [193] учредителей СССР. Бронепоезда принесли грузинскому народу советскую власть, подавив первую попытку создать независимое государство.

По диким степям Забайкалья

Активные боевые действия с применением бронепоездов шли в годы гражданской войны на просторах Забайкалья. Борьба за обладание этим регионом в течение нескольких лет шла между большевиками и отрядами атамана Семенова.

В феврале 1918 года казачьи части, вернувшиеся с фронта, и находившиеся под сильным влиянием большевиков, установили советскую власть в столице Забайкалья — городе Чита. Однако с территории Маньчжурии на Читу начали наступление отряды атамана Семенова, сформированные при помощи японцев. Имелось у него и четыре срочно сооруженных бронепоезда — ведь наступление велось вдоль железнодорожной линии, связывающей Маньчжурию с Карымской, и далее на Читу.

Первая попытка Семенова захватить власть в Забайкалье закончилась неудачей. Его войска потерпели поражение в боях с частями Даурского фронта, которым командовал Сергей Лазо, и вынуждены были опять уйти в Маньчжурию.

Весной того же года Семенов повторил поход на Читу, но опять потерпел неудачу. Его противники к этому времени тоже обзавелись спешно построенными бронепоездами, и активно применяли их в боях. Лазо в своем донесении указывал: «Наши войска подошли к Аге. Наш бронированный поезд...ворвался на станцию, и произошел непродолжительный последний бой. Противник в панике бежал». Семенову пришлось вернуться в Маньчжурию.

Потерпев очередное поражение, атаман не пал духом, и летом вновь пересек российско-китайскую границу. Его продвижению способствовал мятеж чехословацкого корпуса, заставивший большевиков перебросить свои основные [194] силы в район Байкала. Вдоль маньчжурской железнодорожной ветки, в даурских степях, опять завязались тяжелые бои.

17 июля части красных перешли в контрнаступление на станцию Мациевская. Чтобы уничтожить вражеский бронепоезд, своим огнем причинявший массу хлопот, и вызвать панику у врага, Лазо приказал заминировать железнодорожную платформу и, разогнав паровоз, пустить начиненный взрывчаткой брандер на Мациевскую.

Семеновцы, увлеченные боем, слишком поздно обнаружили приближение брандера, и не успели отвести свой бронепоезд. В результате взрыва, он получил серьезные повреждения.

Под натиском приближавшихся с запада чехословацких войск, отряды Красной армии покинули обреченную Читу. Командование фронта отправилось на восток на бронепоезде, взрывая за собой мосты и уничтожая линии связи. Однако и на восток путь отхода красным был отрезан. Тогда Лазо приказал команде покинуть бронепоезд, а сам состав взорвать. Начиналась партизанская война в сибирской тайге.

В начале 1920 года, после разгрома армии адмирала Колчака и его расстрела на берегу Ангары, в Забайкалье сложилась весьма необычная обстановка. В Западном Забайкалье действовали войска Народно-революционной армии Дальневосточной республики, спешно созданной по указанию Ленина в качестве буфера между Советской Россией и японскими войсками на Дальнем Востоке.

Ряд районов Восточного Забайкалья и Амурская область к этому времени были освобождены партизанскими отрядами, и только центральная часть современной Читинской области находилась под контролем войск атамана Семенова. Такая ситуация получила название «читинская пробка».

Несколько попыток командования НРА выбить пробку весной 1920 года окончились неудачей. Немалая заслуга в этом была бронепоездов семеновской армии. Боевые действия в Забайкалье велись главным образом вдоль железных дорог: Транссибирской магистрали и ветки Карымская-Маньчжурия КВЖД, поэтому Семенов сосредоточил на подступах к Чите девять бронепоездов в составе 3-го [196] корпуса своей армии. Еще два охраняли коммуникации в районе станции Маньчжурия, через которую шло снабжение войск Семенова.

К западу от Читы, на основных станциях Транссиба, дислоцировались следующие бронепоезда: на станции Могзон — «Повелитель», Ингода — «Семеновец», Дровяная — «Всадник», в самой Чите находились бронепоезда «Резвый» и «Отважный».

Восточные подступы к Чите прикрывали бронепоезда «Храбрый» и «Грозный», находившиеся соответственно на станциях Сретенск и Укурей.

На железнодорожной линии ведущей через Маньчжурию в Китай действовали бронепоезда «Станичник», «Атаман», «Казак», «Каппель», «Справедливый» и «Забайкалец».

Удачные действия бронепоездов, отбивавших все попытки партизанских отрядов перерезать железную дорогу и оказывавших артиллерийскую поддержку семеновской пехоте и кавалерии, сорвали два наступления красных войск на Читу.

Учитывая их неудачный опыт, командование НРА главным направлением третьего наступления избрало северное, где не было железной дороги, и где не могли действовать бронепоезда. Подобная тактика дала свои плоды — 22 октября 1920 года Чита была занята войсками Дальневосточной республики. Остатки армии атамана Семенова, в том числе уцелевшие бронепоезда, прорвались в Маньчжурию.

У самой границы близ разъезда 86 своей командой был взорван поврежденный бронепоезд «Витязь», под командованием подполковника Мейбома, прикрывавший отход основных сил армии Семенова. Этот бронепоезд вступил в строй только весной 1920 года и имел мощное вооружение — шесть орудий и 18 пулеметов. Команда его на три четверти состояла из офицеров роты Волжской бригады.

Развороченный остов некогда грозной бронированной крепости стал своеобразным памятником краха белого движения в Забайкалье. [197]

И на Тихом океане...

Ареной последних боев гражданской войны стал Дальний Восток. Временное затишье, наступившее после того, как Красная Армия заняла Забайкалье и была создана буферная Дальневосточная республика со столицей в Чите, было недолгим.

Войска Приамурского временного правительства, которыми командовал генерал Молчанов, 1 декабря 1921 года перешли в наступление на станцию Уссури и, сбив с позиций части Народно-революционной армии ДВР, заняли ее. Умело маневрируя, действуя с отчаянной смелостью, части Молчанова продвигались вперед, как будто на их пути не было ни каких сил противника и уже 21 декабря заняли Хабаровск. Эта последняя наступательная операция войск Дальневосточной армии получила название «Хабаровский поход».

Паническое отступление войск ДВР грозило перерасти в катастрофу. Командующий Восточным фронтом Серышев, пытаясь выправить положение, прибег к испытанному средству большевиков — террору. Военно-полевому трибуналу предавались командиры и комиссары полков и каждый десятый народоармеец. Обычай древнеримских децинаций был возрожден большевиками в двадцатом веке.

Эти лихорадочные усилия красного командования успеха не имели. Поэтому, не доверяя неудачливым подчиненным, непосредственное руководство войсками возложил на себя лично Главнокомандующий НРА В.К. Блюхер. Он бросил навстречу наступающим войскам генерала Молчанова все имевшиеся у него бронепоезда. Это решение вскоре дало свои положительные плоды.

Бронепоезд № 8 «Освободитель» под командованием Ивана Дробышевского сыграл главную роль в отражении наступления Поволжской бригады генерала Сахарова на станцию Ин. 24 пулемета и три орудия бронепоезда рассеяли Уфимский кавалерийский полк, пытавшийся в конном строю захватить железнодорожную станцию.

Генерал Молчанов в своей армии тоже имел бронепоезда — «Волжанин», «Дмитрий Донской» и «Каппелевец», [198] команды которых были укомплектованы в основном офицерами. Но их действия против красных бронепоездов особого успеха не имели. Моральный дух команд был подорван предыдущими многочисленными неудачами.

Бронепоезда же армии Блюхера сыграли главную роль в разгроме частей белоповстанческой армии под Волочаевкой. Имевшие на вооружении в общей сложности шесть орудий и 48 пулеметов, два бронепоезда — № 8 и 9 — своим огнем поддерживали атаки Читинской бригады на станцию Ольгохта.

Их продвижение вперед было остановлено только после того, как были подожжены два деревянных железнодорожных моста. После этого боя команде бронепоезда № 8 «Освободитель» главком Блюхер вручил серебряный кубок. Были в то время и такие награды.

В феврале 1922 года ожесточенные бои развернулись за Волочаевку. Первыми на штурм позиций белых войск были брошены наемники — корейцы и китайцы из так называемых интернациональных рот. Их действия поддерживал артиллерийским и пулеметным огнем бронепоезд № 9.

Командование не особенно жалело своих азиатских воинов-интернационалистов, поскольку, чем меньше их вернется из боя, тем большая экономия денежных средств у красного казначейства. Им была уготована роль пушечного мяса при штурме хорошо оборудованных укреплений противника.

Добравшиеся до проволочных заграждений китайцы были встречены беспощадным пулеметным огнем двух подошедших бронепоездов белых — «Каппелевца» и «Волжанина». Вся первая штурмовая волна красных осталась висеть на колючем заборе. Офицерские команды отработали слаженно и четко.

Стремясь нейтрализовать противника, Блюхер бросил против вражеских бронепоездов свои — № 8 и 9. Началась артиллерийская дуэль. Снаряды «Каппелевца» угодили в паровоз и заднюю пулеметную площадку «Освободителя», выведя их из строя. Ответным огнем красных было выведено из строя переднее орудие «Каппелевца».

Исход боя бронепоездов решили действия рейдовой группы красных под командованием Гюльцгофа, направленной [199] в тыл противника. Ей удалось поджечь железнодорожные мосты позади вражеских бронепоездов. Командиры «Каппелевца» и «Волжанина», обнаружив пламя за спиной, и опасаясь оказаться отрезанными от своих войск, немедленно двинулись назад. По горящим мостам им все же удалось проскочить к Хабаровску и вырваться из окружения.

Исход сражения за Волочаевку был после этого предрешен. Красные войска, скрывавшиеся под псевдонимом Народно-революционная армия, захватили ее и двинулись дальше.

Все попытки Приамурской Земской рати генерала Дитерихса, как с августа 1922 года стала именоваться Дальневосточная армия, остановить продвижение войск Блюхера к последнему морю успеха не имели. В результате военных неудач пал последний оплот белого движения в России — Владивосток. Остатки Земской рати, в том числе и уцелевшие бронепоезда, ушли в Китай, надеясь там найти спасение.

История одного бронепоезда

И в завершение рассказа о бронепоездах гражданской войны, представим биографию одного из десятков бронированных поездов Красной армии. Его судьба типична для многих других участников этой исторической драмы, поэтому будет интересна всем, интересующимся событиями той поры.

Летом 1919 года на небольшой железнодорожной станции Гречаны, недалеко от провинциального украинского города Проскуров, в большой спешке началось строительство бронированного поезда для Украинской Красной армии.

Ситуация для большевиков на Украине с каждым днем ухудшалась: с запада приближались петлюровские войска, на востоке неумолимо продвигалась навстречу им Добровольческая армия генерала Деникина. Требовалось немедленно [200] укрепить ряды красноармейских частей и их огневую мощь. Ввиду отсутствия другого тяжелого вооружения, сделать это можно было в тех условиях только с помощью бронепоезда.

Новый бронепоезд получил мощное вооружение: одну шестидюймовую и две трехдюймовые пушки, одну сорокавосьмилинейную гаубицу. По тем временам это была очень солидная огневая мощь. Артиллерию дополняли 12 пулеметов, работавшие на два борта.

Командиром состава был назначен бывший прапорщик императорской армии Н. Григорьев, имевший кое-какой военный опыт. Под его командованием новый бронепоезд вошел в подчинение 1-му Чигиринскому полку 1-й украинской советской дивизии.

В отличие от всех других бронепоездов Красной армии, он получил, мягко говоря, нестандартное наименование — не каждый день встречаются бронепоезда с женским именем «Гандзя». С этим лирическим именем (можно вспомнить знаменитую украинскую песню «Гандзя — рыбка») он прошел тысячи километров по многочисленным дорогам войны.

Уже в первой своей боевой операции, команде «Гандзи» пришлось столкнуться с вражескими бронепоездами. 12 июля 1919 года «Гандзя» неожиданно для противника прорвалась на 20 верст в тыл петлюровских войск, к станции Волочиск.

Около двух часов дня красный бронепоезд вошел в небольшую выемку в двух километрах от станции. Отсюда его команда увидела два петлюровских бронепоезда: один стоял на третьем пути, напротив здания вокзала, а второй у водоразборной колонки. На станции царило полное спокойствие, никто не ожидал появления красных частей так далеко от линии фронта.

Григорьев решил, учитывая благоприятные для него обстоятельства, обмануть противника и использовать фактор внезапности. На открытые площадки посадили захваченных несколькими часами ранее пленных солдат и двинулись вперед. Хитрость дала результат. Петлюровцы приняли приближающийся бронепоезд за свой, и стали приветствовать его команду. [201]

Но вскоре, увидев напряженные лица солдат на бронепоезде, петлюровские солдаты заподозрили неладное и кинулись к своим составам. В этот момент по ним ударили пулеметы «Гандзи», а десантная группа, через легкомысленно открытые бронедвери, ворвалась внутрь вражеского бронепоезда, и в коротком бою уничтожила его команду.

Второй бронепоезд, отстреливаясь и разбив на прощание прямым попаданием бронеплощадку «Гандзи», ушел со станции. Поврежденный красный бронепоезд двинулся вслед за ним и вскоре обнаружил брошенный запаниковавшей командой состав на станции Подволочиск. Результат операции вышел очень удачным для дебютанта — за один день было захвачено два вражеских бронепоезда.

В середине июля обстановка на фронте вновь обострилась: на восточный берег реки Збруч переправилась 45-тысячная галицийская армия, начавшая наступление на Киев. Красные войска покатились под их натиском на восток. Прикрывал отход разбитых частей бронепоезд.

У Жмеринки «Гандзя» оказалась в окружении — атаман Тютюнник перерезал железную дорогу на Киев у Винницы. С большим трудом его команде удалось вырваться из ловушки, но Винницу пришлось оставить. За ней настал черед Казатина, Фастова. Красным никак не удавалось остановить противника.

В конце августа у Белой Церкви встретились петлюровские и деникинские войска. 30 августа петлюровцы вошли в Киев. На следующий день, со стороны Дарницы в город вступили части генерала Бредова. После коротких переговоров, петлюровский генерал Кравс отвел свои войска из Киева к Василькову.

Красным же частям, в том числе и бронепоезду «Гандзя», пришлось уйти на северо-запад от Киева к Коростеню, поскольку путь для отступления на Москву был отрезан. Здесь в сентябре девятнадцатого года, на линии Киев-Коростень бронепоезд вел бои совместно с 58-й стрелковой дивизией. Отсюда же он ушел в Брянск на ремонт.

После небольшой передышки «Гандзя» ушла к Орлу, где в это время решалась судьба похода Добровольческой армии на Москву. О действиях бронепоезда в этих боях существуют противоречивые данные — в советской литературе [202] рассказывается о героических подвигах его команды, захватившей в бою у станции Шахово бронепоезд «Орел», а по сведениям белогвардейских источников, «Орел» благополучно существовал еще полгода, и был брошен в марте двадцатого года при эвакуации Новороссийска{18}.

После начала отступления войск Добровольческой армии на юг, «Гандзя» вместе с еще шестью бронепоездами была срочно переброшена на Северо-Западный фронт, где обстановка для большевиков ухудшалась с каждым днем.

В ноябре, после тяжелых боев, бронепоезд участвовал в захвате Пскова. Отсюда «Гандзя» отправилась в новое путешествие, на этот раз на Северный фронт в состав 6-й армии. Рядом с ней действовал еще один красный бронепоезд — «Советская Латвия».

Этот бронепоезд отличился в февральских боях за станцию Плесецкая. 14 октября, получив снаряд в тендер паровоза, «Советская Латвия» стала неуправляемой. Машинист и кочегар были убиты, а пробравшийся в будку красноармеец Жан Гиммельрейх (!) с большим трудом сумел остановить состав.

Неподвижный бронепоезд превратился в прекрасную мишень для артиллеристов генерала Миллера. От полного разгрома «Советскую Латвию» спас подошедший советский бронепоезд — «Гандзя», под огнем отбуксировавший его в тыл для ремонта.

Несколько ранее, на этом участке фронта действовал другой бронепоезд Красной армии, имевший номер 20. Думаю, читателям будет интересно познакомиться с документом того времени — приказом Реввоенсовета республики, в котором идет речь о действиях бронепоезда № 20 в боях за станцию Емца.

«Бронепоезд № 20, видя гибельное положение означенной батареи, невзирая на ураганный огонь противника и ведя энергичный огонь по броневикам последнего, продвинулся вперед, прицепил к себе батарею и при невероятно тяжелых условиях вывез ее. На бронепоезде было подбито одно орудие и осколками снарядов убит командир поезда тов. Буре и тяжело ранен комиссар тов. Моисеев.

31 того же августа противник, появившийся неожиданно из лесу, атаковал бронепоезд № 20, но огнем на картечь [203] и пулеметным был разбит, и цепи его отхлынули. 6 сентября на бронепоезд № 20 вышла разведка противника, но огнем с бронепоезда она была быстро рассеяна. 17 сентября три роты противника произвели обход наших позиций и вышли на 407-ю версту, атаковав наши батареи.

Бронепоезд № 20 отбивался от лезущих на борта платформ белогвардейцев, кидавших ручные гранаты, одной из которых была разбита панорама орудия, и расстреливал противника в упор на картечь. По отхлынувшему в беспорядке противнику велся ураганный огонь шрапнелью.

В бою 28 сентября противником был разбит паровоз бронепоезда № 20, но, несмотря на это, а также и на явное превосходство неприятельской артиллерии, бронепоезд энергично вел огонь по бронепоездам противника и тем самым не дал ему возможности продвинуться вперед. 5 октября противник при помощи танка совершено деморализовал нашу пехоту, и нашей артиллерии, а в том числе и бронепоезду № 20, пришлось работать по отбитию атак неприятеля в исключительно тяжелых условиях, так как противник сосредоточил на наших бронепоездах ураганный артогонь.

13 и 14 октября противник развил артиллерийский огонь ураганной силы по нашим бронепоездам на 400—399 верстах. Путь был перебит. Целый день все попытки исправить путь были безуспешны. Лишь ночью удалось починить линию железной дороги, и бронепоезда вышли, перенеся много часов боя с превосходящей артиллерией противника в тяжелых условиях, так как были отрезаны от тыла и расстреливались тяжелой артиллерией неприятеля.

Несмотря на это, бронепоезда вели огневой бой, отбивая многочисленные атаки пехоты противника и прикрывая отступление нашей пехоты.

28 октября противник занял окопы 381 версты. По приказу начдива бронепоезд № 20 двинулся вперед, ведя за собой пехоту, и, не доходя 300 сажен до взорванного моста, между 380 и 381 верстами, он открыл огонь по окопам противника, выпустив 70 снарядов, и таким образом подготовил наступление нашей пехоты. 1 ноября противник вел артиллерийский огонь, развив его до ураганной (сплошные ураганы, других сравнений, видимо, писарь не знал — И.Д.) силы. [204]

Наша артиллерия энергично отвечала. Снарядом противника был разбит тендер паровоза бронепоезда № 20 и ранены командир и машинист поезда. 13 ноября противник повел артиллерийский огонь ураганной (очередной ураган !) силы и перешел в наступление.

Через некоторое время завязавшегося огневого ружейно-пулеметного боя части неприятеля вышли на бронепоезд № 20, но были встречены огнем на картечь и отбиты. 14 ноября под прикрытием огня своей артиллерии противник вновь повел наступление.

Наши батареи, в том числе и бронепоезд № 20, открыли артогонь и принудили противника отойти обратно. Отступление цепей противника производилось под сильным огнем нашей артиллерии. 15 ноября бронепоездом № 20 был разбит мостик на 373 версте, где был замечен пулемет противника».

Боевые действия на севере в дальнейшем развивались довольно успешно для Красной армии, и уже в феврале 1920 года бронепоезд «Гандзя», во главе наступающих войск, вошел в Архангельск, оставленный армией генерала Миллера. Отсюда, вдоль побережья Белого моря, его путь лежал к Мурманску, который был занят 13 марта.

Всю весну двадцатого года команда «Гандзи» патрулировала железную дорогу Мурманск-Петроград, стараясь не допустить срыва железнодорожного сообщения остатками белогвардейских войск, продолжавших действовать на территории, занятой красными.

После начала советско-польской войны, в апреле 1920 года бронепоезд по приказу Реввоенсовета направился на западный фронт, где обстановка для красных ухудшалась день ото дня.

Во время этого перехода, в восьмидесяти километрах от Москвы, у станции Клин, искра из топки паровоза через открытую дверь попала внутрь бронеплощадки и подожгла порох, скопившийся между бронебортом и деревянной обшивкой (во время многочисленных боев артиллеристы бронепоезда постоянно сбрасывали туда излишки пороха от орудийных зарядов).

Огонь быстро охватил бронеплощадку, вспыхнули деревянные ячейки для снарядов, а вскоре начали рваться и [205] снаряды. Взрывной волной сбросило с рельс паровоз, а еще через несколько минут весь бронепоезд превратился в груду металлолома, не подлежащую восстановлению.

Так погиб красный бронепоезд с самым оригинальным наименованием, прошедший от Украины до Северного Ледовитого океана и ставший жертвой не вражеских снарядов, а банальной искры из паровозной трубы.

Между войнами

После окончания гражданской войны у многочисленных бронепоездов Красной Армии сменилось руководство: Управление начальника броневых сил РККА передало их в ведение Главного артиллерийского управления. Потеряв прежнюю организационную самостоятельность, бронепоезда стали выполнять в новых условиях функции самоходной артиллерии на железнодорожном ходу.

Сокращение армии в начале двадцатых годов в значительной мере коснулось и бронепоездов.

Нищая страна с разрушенной промышленностью и разоренным сельским хозяйством, не могла содержать военную машину, созданную в годы гражданской войны.

А поскольку наиболее трезвомыслящая часть большевистского руководства не верила сказкам об империалистической угрозе, которые сама же неустанно рассказывала народу страны Советов, армию решили временно сократить{19}. Миллионы солдат отправились по домам, а большая часть бронепоездов пошла на хранение, а затем и в утиль.

После неудачи варшавского похода Тухачевского, о победоносном шествии советской власти на запад пришлось на время забыть. Но не навсегда. Для грядущей мировой революции требовалась современная, хорошо оснащенная новейшим оружием армия, создать которую без мощной военной промышленности было невозможно.

Большинство бронепоездов, изрядно потрудившихся в годы гражданской войны, было расформировано и разрезано на металлолом. Оставшиеся бронепоезда были в 1924 [206] году сведены в дивизионы, каждый из которых включал в себя два легких и один тяжелый бронепоезд.

После всех сокращений, на вооружении Красной Армии к 1926 году осталось десять дивизионов бронепоездов. Дислоцировались они в основном вблизи границ Советского Союза: в Киевском военном округе — 1-й Краснознаменный дивизион, Белорусском военном округе — 4-й и 8-й отдельные дивизионы, Северо-Кавказском ВО — 7-й дивизион, в составе Отдельной Дальневосточной армии — 9-й дивизион, в Средней Азии — 10-й отдельный дивизион.

9-й дивизион бронепоездов в двадцатые годы дислоцировался в городе Карачеве Брянской области. Но вскоре ему пришлось отправиться в далекие края.

Гражданская война в Китае, то разгоравшаяся, то затухавшая на короткое время, постоянно была в центре внимания советского руководства. Кремль регулярно подпитывал своих потенциальных союзников, вроде вождя Гоминдана Чан Кайши, оружием, деньгами, посылал ему на помощь советников. Одно время трудился на китайской земле будущий Маршал Советского Союза Василий Константинович Блюхер, которому суждено было погибнуть не в бою, а в застенках НКВД.

Китай представлялся кремлевским вождям удобным полигоном для проверки стратегии и тактики установления коммунистической власти у азиатских народов. Не всем, однако, вмешательство Москвы нравилось. Лидеры многих китайских группировок были готовы пойти на вооруженный конфликт с СССР, дабы заставить его отказаться от помощи их противникам.

Кроме идеологических, были и другие, более земные поводы для обострения отношений. Еще в начале двадцатого века на территории Китая была построена так называемая Китайская Восточная железная дорога, связывавшая Читу через Маньчжурию с Владивостоком.

Эта дорога была собственностью Российской империи, а после переворота 1917 года перешла во владение Советского Союза. Спор о принадлежности КВЖД и стал причиной вооруженного конфликта между СССР и китайскими милитаристами глубокой осенью 1929 года. Правителем и командующим вооруженными силами Маньчжурии незадолго [207] до этого, после гибели при взрыве поезда диктатора Чжан Цзолиня, стал маршал Чжан Сюэлян.

Боевые действия разворачивались главным образом в полосе, прилегающей к КВЖД. Ну, а раз есть железная дорога, естественно, появились и бронепоезда. В составе Забайкальской группы войск действовали три бронепоезда — № 65, № 66, № 67.

Они-то и двинулись вслед за подразделениями 21-й стрелковой дивизии, когда те в ночь на 17 ноября 1929 года перешли границу с Маньчжурией, недалеко от разъезда 86. Несмотря на сопротивление китайских войск, уже 20 ноября был захвачен город Маньчжурия. При этом советские войска захватили на железнодорожной станции два бронепоезда, принадлежавших до этого китайцам.

Из Маньчжурии путь бронепоездов лежал на другой китайский опорный пункт — город Хайлар, который был захвачен 27-го. Потеря этих городов, разгром основных армейских частей, заставили китайцев принять советские условия. Конфликт завершился в пользу СССР.

Бронепоезда еще раз продемонстрировали свою эффективность в боях против слабо вооруженного противника, в то время, как применение танков МС-1 оказалось плачевным. Многочисленные технические проблемы, малая скорость, слабое вооружение и бронирование привели к тому, что они стали настоящей обузой рвущимся вперед войскам.

Успешным действиям советских бронепоездов способствовало то, что у китайцев не было ни танков, ни боевой авиации, способных наиболее эффективно бороться с ними. Имеющие только стрелковое оружие и полевую артиллерию, китайские части оказались легкой добычей для советских бронепоездов.

События на КВЖД заставили руководство наркомата обороны заняться усилением дальневосточной группировки войск. В марте 1932 года из Карачева на восток отправился и 9-й дивизион бронепоездов. Два тяжелых (вооружены 107-мм пушками) и один легкий (четыре 76-мм пушки) бронепоезда, базируясь на станции Уссурийск, вошли в состав отдельной Приморской армии.

Часть бронепоездов была поставлена на консервацию. В Брянске, ставшем центром производства и ремонта бронепоездов, [208] стояло на заводском хранении 12 составов, в том числе «Клим Ворошилов», «Матрос Железняк». Всего к концу 1928 года в составе Красной армии насчитывалось 32 бронепоезда.

Именно они в тот час определяли боеспособность бронесил Советского Союза, поскольку танковые и автоброневые части, оснащенные старой, разваливающейся на ходу трофейной техникой, никакой угрозы никому, кроме, может быть, своих экипажей, да зазевавшихся солдат, представлять не могли.

Здесь же, в Брянске в межвоенные годы дислоцировался 1-й учебный полк бронепоездов имени Ф.Н. Алябьева, готовивший специалистов для боевых подразделений.

Советские военные специалисты в двадцатые-тридцатые годы много внимания уделяли вопросам боевого применения бронепоездов в будущей войне. При этом тщательно анализировался опыт их боевого использования в гражданской войне, в армиях других стран.

Наиболее авторитетным человеком в этом вопросе был В.А. Зун, в годы гражданской войны сам командовавший бронепоездом, написавший несколько книг и множество статей по тактике применения бронепоездов в боевых действиях различной интенсивности.

В своих статьях и книгах Зун тщательно анализировал достоинства и недостатки бронепоездов в прошлых войнах, опыт боевого применения и их роль в будущих сражениях.

По его мнению, применявшиеся до этого времени в качестве тяговой силы бронепаровозы, органически ничем не связанные с остальными боевыми единицами (бронеплощадки, контрольные платформы), были крайне невыгодны в использовании в боевых условиях. Огромные размеры бронепаровоза, большой вес, шум при движении, излишняя мощь — при тяговой силе до 1000 тонн, он в составе бронепоезда имеет нагрузку только около 200 тонн, были их главными недостатками.

Поэтому, еще в годы первой мировой войны родилась новая тенденция — заменить бронепаровоз бронированным мотовагоном, установив двигатели внутреннего сгорания на бронеплощадке. Построенный в России в 1916 году «Заамурец» стал первым представителем нового типа бронепоездов. [210] В тридцатые годы, учитывая опыт его постройки и боевой эксплуатации, на Кировском заводе в Ленинграде спроектировали и построили совершенный по тому времени мотоброневагон.

Вагон разделялся на семь отделений: управления (в средней части), четыре боевых (под каждой башней и счетверенной зенитной пулеметной установкой «максим», установленной перед рубкой), силовое (в кормовой части) и силовой передачи (между силовым и боевым отделением третьей башни). Для входа-выхода команды из 40 человек и погрузки боеприпасов служили три входные двери в бортах и люк в полу.

При его постройке использовали узлы и элементы нового по тому времени среднего танка Т-28. На мотоброневагоне в два яруса были установлены три башни танка Т-28, с 76,2-мм пушками ПС-3 образца 1927/32 года. Орудия имели углы наведения по вертикали от — 5 до +25 градусов, а сектор обстрела составлял 280, 318, 276 градусов соответственно для первой, второй и третьей башен. В крыше каждой башни имелись бронированные люки, над которыми, на второй и третьей башнях, устанавливались зенитные пулеметы ДТ.

Позже, в годы второй мировой войны, на них стали устанавливать башни с вооружением среднего танка Т-34, тактико-технические характеристики которых, значительно превосходили Т-28.

Во всех башнях, рядом с пушкой, а также в кормовых нишах второй и третьей башни и в корме мотовагона были установлены пулеметы конструкции Дегтярева ДТ в шаровых опорах. На каждом борту устанавливались по два пулемета «максим».

На борту мотоброневагона размещался солидный боекомплект к пушкам и пулеметам: 365 артиллерийских выстрелов, 174 магазина (10962 патрона) к пулеметам ДТ, 48 коробок по 250 патронов и 20 коробок по 500 патронов к пулеметам «максим» (22000 патронов).

Для поворота башен использовался электрический механизм привода с ручным дублированием, ручной подъемный механизм. Для наблюдения и наведения имелись танковый перископ ПТ-1 образца 1932 года и телескопический [211] прицел ТОД образца 1930 года (в каждой башне), три прибора ТПК, стереотруба, дальномер и четырнадцать триплексов.

Броневая защита мотоброневагона, изготовленная из катаных броневых листов, была солиднее, чем у бронепоездов времен гражданской войны. Толщина стен корпуса составляла 16—20 мм, командирской рубки — 20 мм, крыши — 10 мм и башен — 20 мм. Для усиления защиты, броневые листы располагались под углом 10 градусов к вертикали.

Имея бензиновый двигатель М17-Т мощностью 400 лошадиных сил, мотоброневагон мог двигаться по рельсам со скоростью до 120 километров в час или буксировать в случае необходимости прицепной состав массой 120 тонн.

Для внешней связи служила стандартная армейская танковая радиостанция 71 -ТК-1, а для внутренней — телефон на шесть абонентов.

Имея гораздо меньшие размеры, чем существовавшие к тому времени бронепоезда, мотоброневагон по защищенности и маневренности значительно их превосходил, ни в чем практически не уступая по огневой мощи.

Поэтому, после принятия его на вооружение в конце тридцатых годов, началось серийное производство столь удачной машины. Они включались в состав дивизионов бронепоездов как самостоятельные единицы, так и в бронепоезда. При этом, надо отметить, большая часть мотоброневагонов попала в войска НКВД, который в это время переживали период бурного роста.

Наряду с производством в Ленинграде мотоброневагонов, на Брянском заводе в тридцатые годы продолжалось строительство бронепоездов традиционной схемы типа БП-35. На вооружении они имели столь же традиционные четыре 76-мм орудия и 12 станковых пулеметов Максим.

Большие дискуссии среди военных теоретиков и практиков шли по поводу защищенности и вооружения бронепоездов. Считалось, что форма броневых площадок должна будет удовлетворять требованиям, предъявляемыми условиями боевой работы:

1) минимальные размеры при сравнительном удобстве расположения вооружения и размещения команды; [212]

2) бронирование, которое при небольшом весе, защищало бы команду и материальную часть от поражения снарядами калибром до 76-мм, осколков и пуль;

3) обеспечение хорошего обзора для управления огнем бронеплощадок.

Такие параметры будущих бронепоездов максимально приближали их по боевым возможностям к танкам.

Огневая мощь бронепоездов зависела от возможности и удобства установки на ней максимального количества орудий и пулеметов, с круговым обстрелом и удобной системой управления огнем. Возрастание роли авиации в вооруженной борьбе требовало установки на бронепоездах зенитного вооружения: универсальных артиллерийских и специализированных зенитных орудий, пулеметов.

Количество бронеплощадок в бронепоезде определялось мощностью двигающего агрегата и удобством управления артиллерийским огнем при достаточной огневой силе. Для действий бронепоездов в отрыве от основных сил, в их состав планировалось включать один-два легкобронированных вагона с бойницами для десанта.

Разрабатывались и принципы боевого применения бронепоездов в будущей войне. При проведении наступательных операций, они должны были играть важную роль в боевых действиях вблизи железных дорог. Используя свою большую подвижность, бронепоезда, действуя на флангах наступающей группировки войск, будут обеспечивать фланги наступающего, противодействуя подвижным частям противника.

Двигаясь в составе разведывательных частей, бронепоезда, вырвавшиеся вперед, могут не только опередить противника захватом выгодных рубежей, но и удерживая их, заставить его развернуть свои силы. При прорыве вражеской обороны они, ведя параллельное преследование отступающего противника, будут оказывать поддержку моторизованным войскам, в первую очередь, танкам и бронеавтомобилям, двигающимся впереди.

Особенно значение бронепоездов могло возрасти в сложных погодных условиях. Весенняя и осенняя распутица, дожди, снег, холод затормозят действия других родов войск, привязанных к дорогам. Наоборот, для бронепоездов, [213] они не создадут серьезных проблем, и даже будут способствовать его действиям, поскольку замедлят продвижение войск противника, приведут к сосредоточению его сил на дорогах, сделав прекрасной мишенью для пушек бронепоездов.

В обороне бронепоезда предполагалось использовать как подвижный огневой резерв командования, быстро выдвигая их, в случае необходимости, к линии боевого соприкосновения и нанесения коротких огневых ударов. Находясь в тылу в период артиллерийской подготовки противника, бронепоезда должны были выезжать вперед в момент появления танков и бронемашин и расстреливать их с ближней дистанции.

Если же противник прорвет оборону или обойдет обороняющиеся войска, бронепоездами, совместно с десантными частями, планировалось затыкать бреши на фронте. Защищая железнодорожные узлы, места пересечения шоссейных дорог с железной, бронепоезда своим огнем должны будут заставить механизированные войска противника уйти на грунт, тем самым ограничив их подвижность. На них также возлагалась задача обеспечения выхода из боя и отрыва от противника своих войск, даже ценой собственной гибели.

Многим специалистам еще в двадцатые годы было ясно, что будущая война потребует новый тип бронепоезда — зенитный, предназначенный для противовоздушной обороны железнодорожных перевозок. На бронепоезда подобного типа возлагались следующие задачи:

1) оборона от налетов авиации противника железнодорожного транспорта;

2) защита от налетов авиации важных и крупных железнодорожных узлов как пунктов погрузки и выгрузки войск;

3) защита уязвимых для воздушных ударов промышленных центров и предприятий, других объектов в тылу;

4) противовоздушная оборона войск, совершающих марш вблизи железных дорог;

5) прикрытие войск на поле боя, вблизи железной дороги.

Особенную ценность приобретали такие бронепоезда в первые дни мобилизации, когда зенитная артиллерия [214] еще не сможет быть готовой к борьбе с авиацией противника.

Боевыми уставами Красной армии предусматривались три основных варианта использования бронепоездов в будущих войнах — в большой войне на европейском театре военных действий, в локальной войне на Дальнем Востоке и для подавления восстаний внутри страны{20}.