Примечание. 57-миллиметровые пушки на батареях № 4, Артиллерийская, № 13, 15, 17, 18, 20, 21 использовались как пристрелочные орудия.

Из последней таблицы видно, что к началу февраля было полностью закончено строительство только семи батарей. На временных же батареях орудия имели деревянные основания, помещений для личного состава не было. Земляные брустверы во время стрельбы осыпались, тучи пыли мешали вести наблюдение и прицельный огонь. На некоторых батареях к началу войны не было дальномеров; установка их производилась непосредственно в ходе войны.

Как показал опыт боевых действий, береговых батарей на приморском фронте оказалось явно недостаточно. Их пришлось устанавливать в ходе войны. Только за первые пять месяцев боевых действий с кораблей эскадры было снято 171 орудие, из них около 50 были установлены на побережье. [169]

Плохо были прикрыты в начале войны и фланги приморского рубежа обороны, на которых стояли в основном мортирные батареи. Правда, на левом фланге действовала батарея № 19, вооруженная 6-дюймовыми орудиями системы Кане, но пересеченная местность, неудовлетворительное устройство брустверов ограничивали сектор обстрела, позволяли вести огонь только вдоль берега бухты Тахе и обстреливать подход к внутреннему рейду Порт-Артура. Правый фланг приморского рубежа обороны также имел слабое прикрытие. На горном массиве Лаотешаня не было установлено ни одного орудия. Меры по усилению приморских флангов пришлось принимать уже в ходе войны. В частности, была разоружена батарея № 19, и ее орудия установлены на батарее № 22, занимавшей выгодную позицию, прикрывавшую левый фланг. В ходе войны путем установки орудий на Лаотешане был прикрыт и правый фланг. Обстановка потребовала создания на Лаотешане сильной артиллерийской группы — не менее 20 орудий.

Основной силой на приморском фронте являлись береговые батареи, вооруженные новейшими артиллерийскими системами. Однако таких батарей было немного — всего четыре; три из них (батареи № 2, 9 и 19) имели 6-дюймовые пушки Кане и одна (батарея № 15 — Электрический утес) — 10-дюймовые пушки.

К началу войны полностью закончилось строительство двух артиллерийских погребов, каждый из них должен был снабжать определенное число батарей{159}. Один погреб, расположенный около батареи № 17, обслуживал 11 батарей, остальные батареи — второй погреб, сооруженный на Тигровом полуострове. Погреба имели капитальную постройку и, кроме снарядов, вмещали около 10 тысяч пудов пороха. На складах Порт-Артура находился не полный боевой комплект снарядов и зарядов для береговой и полевой артиллерии. Естественно, что такой запас был явно недостаточным. Нельзя при этом не учитывать того обстоятельства, [170] что если бы противник пересек морские сообщения и единственную железную дорогу между Владивостоком и Порт-Артуром, последний в силу географических особенностей района оказывался полностью изолированным.

Следует отметить и тот факт, что из-за преступной халатности военного ведомства береговая артиллерия Порт-Артура не имела бронебойных и фугасных снарядов, необходимых для стрельбы по броненосным кораблям противника. Батареи имели запас чугунных снарядов, но стрельба ими была неэффективной и даже опасной, так как в результате несоответствия между прочностью этих снарядов и их начальной скоростью некоторые из них после вылета из ствола тут же разрывались, поражая орудийную прислугу. В качестве выхода из создавшегося положения командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал С. О. Макаров уже в ходе войны распорядился о передаче значительного количества бронебойных и фугасных снарядов с кораблей порт-артурской эскадры на береговые батареи. Дальнейшие события показали, что успешные боевые действия береговой артиллерии стали возможны только благодаря именно этому мероприятию. Флот до конца обороны снабжал береговую артиллерию боеприпасами.

Не хватало также прожекторов. В начале войны береговая артиллерия имела всего лишь три прожектора; затем число их было доведено до шести. Три из них были установлены на правом фланге (высота 200 на Лаотешане — 90-сантиметровый, около маяка Лаотешань — 90-сантиметровый и на батарее № 4–90-сантиметровый), два в центре (на батарее № 9–40-сантиметровый, на батарее № 15–90-сантиметровый) и один на левом фланге (на батарее № 22–90-сантиметровый).

90-сантиметровые прожекторы могли светить на 5–6 километров, а 40-сантиметровые на 3 километра. Прожекторами управляли командиры близрасположенных батарей, при этом из-за отсутствия телефонной связи управление осуществлялось при помощи звонков. В темное время суток у прожекторов дежурили офицеры. Каждому прожектору был определен сектор освещения водного плеса. В этом секторе прожекторист [172] вел луч с крайнего правого в крайнее левое положение, освещая близлежащее к себе водное пространство. Затем он придавал прожектору небольшой угол возвышения и освещал, но уже слева направо, следующую водную полосу и так до предела действия прожектора. Если один из прожекторов освещал цель, ее начинали освещать и другие прожекторы. Кроме того, прожектористы батарей № 9 и 15 ставили световую завесу перед входом в порт-артурскую гавань.

Не хватало в Порт-Артуре и личного состава береговой артиллерии. К началу войны в крепости насчитывалось восемь рот (около двух батальонов) крепостной артиллерийской прислуги{160}. В среднем считалось, что на каждое орудие требовалось примерно двенадцать человек. Два батальона вполне могли удовлетворить потребности береговой артиллерии Порт-Артура. Однако при полном укомплектовании береговых батарей сухопутная артиллерия крепости осталась бы без прислуги. Только за несколько дней до войны был сформирован третий батальон, но и его оказалось недостаточно.

В связи с тем, что строительство большинства береговых батарей к началу войны закончено не было, личный состав не получил необходимой практики и ему пришлось доучиваться в ходе войны. Несмотря на это, артиллеристы успешно справлялись со своими обязанностями.

Телефонная сеть крепости работала плохо. Многие командиры батарей не имели прямой телефонной связи со своими наблюдательными постами и были вынуждены связываться с ними через промежуточные станции. Телефонная сеть береговой артиллерии использовалась также и для переговоров между сухопутными частями, и это еще больше затрудняло управление артиллерией крепости. По этой причине на вызов огня береговых батарей затрачивалось много времени. Серьезным недостатком было и то, что телефонная сеть имела исключительно воздушные линии, которые [173] во время артиллерийских обстрелов часто выходили из строя.

Организация командования силами и боевыми средствами в порт-артурской крепости не отвечала опыту, накопленному в предшествовавших войнах, в частности опыту обороны Севастополя в 1854–1855 годах. Единого командования не было. Командующий эскадрой не имел никакого отношения к крепости, обеспечивавшей боевые действия кораблей. Создалось положение, когда флот и крепость оказались организованно несвязанными. Понимавший, какую опасность таит подобное положение, вице-адмирал С. О. Макаров в марте 1904 года настойчиво требовал передать командование крепостью командующему порт-артурской эскадрой. Однако эти требования встретили резкое противодействие со стороны военного ведомства и вопрос о едином командовании остался неразрешенным до конца войны.

Действия береговой артиллерии в период обороны Порт-Артура

Действия на морском направлении. Русско-японская война началась в ночь на 9 февраля 1904 года внезапной атакой японской эскадрой русских кораблей, стоявших на внешнем рейде Порт-Артура. Таким путем японское командование хотело уничтожить или значительно ослабить русскую порт-артурскую эскадру и тем обеспечить себе беспрепятственную высадку десантных войск в Корее.

Охрана русских кораблей, стоявших на внешнем рейде, была организована плохо: подступы к рейду не были прикрыты заграждениями, разведка на морском театре почти не велась, отсутствовала связь кораблей с береговыми батареями, и командующий эскадрой в случае необходимости не мог быстро вызвать их огонь. Взаимодействие береговой артиллерии с кораблями флота организовано не было. Все это привело к тому, что в ночь на 9 февраля береговая артиллерия была приведена в боевую готовность только через полтора часа после вражеской атаки. В результате броненосцы «Цесаревич», «Ретвизан» и крейсер «Паллада» получили повреждения. [174]

Внезапная ночная атака японских миноносцев показала, что надо выделять специальные силы для охраны рейда, в состав которых следует включать и береговую артиллерию; при этом связь последней с кораблями охраны рейда должна быть устойчивой и непрерывкой.

Японское командование переоценило фактор внезапности и, несмотря на исключительно благоприятные условия, не смогло добиться большего успеха. Атака вражеских миноносцев была неорганизованной, противник не знал результатов ночного налета.

Утром 9 февраля командующий японским флотом адмирал Того решил нанести окончательный удар по русской эскадре и уничтожить ее. В этом бою с японской стороны участвовало шесть эскадренных броненосцев и десять крейсеров против пяти броненосцев и пяти крейсеров русской эскадры. Русские корабли вели бой под прикрытием огня десяти береговых батарей. Бой продолжался около 30 минут, в течение которых батареи израсходовали 151 снаряд.

Расход снарядов батареями Порт-Артура 9 февраля 1904 года

Номера батарей	Вооружение		Израсходовано снарядов	Дистанция стрельбы (в саж.)
	калибр (в дм.)	количество орудий
2	6-дюймовая пушка Кане	5	24	3500–4500
4	9-дюймовые мортиры	8	6	—
5	9-дюймовые пушки	4	9	—
7	1-дюймовые мортиры	4	1	—
9	6-дюймовые пушки Кане	5	25	3500–4500
13	11-дюймовые мортиры	6	16	3200–3500
15	10-дюймовые пушки	5	30	3800–5000
17	9-дюймовые пушки	8	12	—
18	6-дюймовые пушки в 190 пудов	4	8	—
Артиллерийская	6-дюймовые пушки в 190 пудов образца 1877 года	4	20	—

Как видно из таблицы, наибольшее число снарядов израсходовали батареи, вооруженные 6-дюймовыми пушками Кане, и 10-дюймовая батарея № 15. [175]

Орудия этих калибров, особенно 10-дюймовые, показали высокие боевые качества. Совершенно не пригодными для стрельбы по кораблям на большие дистанции оказались недальнобойные и нескорострельные 9-дюймовые пушки, 11– и 9-дюймовые мортиры.

Основную роль в бою с кораблями противника сыграли батареи № 2, 9, 15 и Артиллерийская. Даже японцы, всячески умалявшие успехи русского оружия и пытавшиеся скрыть свои потери, в официальном труде «Описание военных действий на море в 37–38 гг. Мейдзи» были вынуждены признать: «...Когда бой был в полном разгаре, выпущенный с батареи Ман-тоушан (№ 2 на Тигровом полуострове. — Авт.) снаряд попал в передний мостик «Фуджи», причем были убиты старший артиллерийский офицер и ранены состоявший в его распоряжении гардемарин, сигнальный кондуктор и два нижних чина. Этот снаряд, пронизав переднюю часть дымового кожуха, пробил дымовую трубку и, взорвавшись, разбил стоявшую у левого борта шлюпку, причем были ранены мичман и пять человек нижних чинов... Около 11 часов 25 минут (12 часов 20 минут) часть неприятельских батарей, пользуясь нашим невыгодным положением во время поворота, с близкой дистанции осыпала нас снарядами разных калибров»{161}.

Орудийная прислуга береговых батарей действовала самоотверженно, со знанием дела. Особенно отличился личный состав батарей № 15 и 13. Невзирая на падающие поблизости снаряды и свистящие вокруг осколки, артиллеристы работали спокойно и уверенно. Канонир батареи № 13 Никифор Алехин, будучи ранен осколком снаряда в голову, отказался идти в лазарет и продолжал выполнять свои обязанности. Артиллерия кораблей и береговых батарей нанесла японским кораблям серьезные повреждения.

Несмотря на явное превосходство в силах, японское командование не смогло добиться успеха. Этот бой наглядно показал, что даже при невыгодном соотношении сил корабли, находящиеся под прикрытием [176] береговых батарей, могут с успехом вести борьбу с более сильной эскадрой противника. После этого боя вражеский флот в течение двух недель не появлялся в районе Порт-Артура. Опасаясь ударов русской артиллерии, крупные японские корабли на протяжении всей войны не вели боевых действий в секторах обстрела береговых батарей.

В феврале — мае 1904 года японский флот, стремясь нейтрализовать деятельность русской эскадры, четыре раза бомбардировал Порт-Артур и трижды пытался закупорить выход из базы. Первая бомбардировка была проведена 25 февраля. Японские корабли (шесть эскадренных броненосцев и шесть броненосных крейсеров) заняли позиции между бухтами Тахе и Лунвантан. Этот район находился в мертвом пространстве береговых батарей левого фланга. Батарея № 15 сделала несколько выстрелов по японским кораблям, и они сразу же ушли за Плоский мыс. Выйдя из сектора обстрела, противник открыл артиллерийский огонь по кораблям, стоявшим на внутреннем рейде, и береговым батареям. Бомбардировка продолжалась около 30 минут и результатов противнику не дала. После этой бомбардировки защитники крепости установили на левом фланге батарею № 22 и минировали район, из которого японские корабли вели огонь.

Вторую бомбардировку противник предпринял 10 марта. На этот раз японские корабли (шесть эскадренных броненосцев и восемь легких крейсеров) вели перекидную стрельбу через возвышенность Лаотешаня, на которой не было русских береговых батарей, по правому флангу береговых укреплений Порт-Артура и по кораблям, стоявшим в гавани. Огонь корректировали крейсера, маневрировавшие перед входом в гавань. Противник выпустил 154 12-дюймовых снаряда.

Наиболее эффективный огонь по японским кораблям вела в этот день батарея № 15, добившаяся попаданий в два японских корабля. Один снаряд попал в крейсер «Тагасаго», пробил паропровод, что заставило крейсер уйти в море. На другом крейсере артиллеристы батареи сбили фок-мачту.

Несмотря на то, что бомбардировки противника оказались безуспешными, требовалось принять срочные [177] меры по их предотвращению в будущем. По приказанию командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирала Макарова (он прибыл в Порт-Артур 8 марта 1.904 года) на Лаотешане было сооружено несколько береговых батарей, а к югу от него — поставлено минное поле. Макаров организовал перекидную стрельбу броненосцев с внутреннего рейда через Лаотешань, разработал инструкцию и правила этой стрельбы. Для корректировки огня броненосцев, находившихся на внутреннем рейде, был создан специальный наблюдательный пост. С этого поста наблюдатель передавал по телефону на броненосец «Ретвизан» номер квадрата, в котором находился корабль противника; отсюда данные передавались на остальные корабли.

Мероприятия, проведенные адмиралом Макаровым, сыграли важную роль в отражении двух последующих попыток японских кораблей бомбардировать Порт-Артур. На этот раз корабли противника попали в зону огня Лаотешанской батареи и русских броненосцев, стрелявших с внутреннего рейда.

Наряду с бомбардировками японское командование предприняло ряд попыток закупорить вход в порт-артурскую гавань. 24 февраля пять пароходов (брандеров), груженных камнем, под прикрытием 12 миноносцев направились к Порт-Артуру. В 3 часа утра они были обнаружены прожектористами Тигрового полуострова и обстреляны батареями правого фланга и броненосцем «Ретвизан». Под градом снарядов пароходы сбились с курса и, не дойдя до намеченного района, потоплены. Был потоплен также один японский миноносец.

Учитывая, что противник может повторить попытки заграждения входа в гавань, русское командование установило дополнительные батареи по обоим берегам входа в гавань, затопило на внешнем рейде пароходы, поставило боковое заграждение, установило дежурство миноносцев и минных катеров с целью преградить противнику подходы к внутреннему рейду. Попытки японцев 27 марта и 3 мая закупорить вход в гавань оказались безуспешными. Совместным огнем береговых батарей и дозорных кораблей брандеры противника были потоплены, не доходя до цели. Из 16 брандеров, участвовавших в закупорочных действиях, [178] батареи самостоятельно уничтожили три брандера, совместно с корабельной артиллерией — 11. Один брандер был взорван торпедой с миноносца и один подорвался на минном заграждении.

Как показал опыт, уничтожение брандеров — дело трудное. Надо в короткий срок либо потопить брандер, либо лишить его хода, чтобы он не дошел до намеченного района. Японцы, стремясь снизить эффективность стрельбы русской артиллерии, загружали брандеры камнем. Это вызывало большой расход боеприпасов. Так, например, во время стрельбы по брандерам 3 мая береговые батареи израсходовали 1936 снарядов, из них 297 9– и 10-дюймового, 545–6-дюймового и 1094 снаряда малого калибра. Стрельба по брандерам из орудий малого калибра вообще оказалась неэффективной, для этой цели требовались скорострельные пушки и снаряды большой разрушительной силы.

Большое значение для успешных действий береговой артиллерии Порт-Артура имело четкое взаимодействие между кораблями и береговой артиллерией. С эскадры, по приказанию Макарова, на береговые батареи были направлены сигнальщики, которые поддерживали связь береговых батарей с кораблями и помогали артиллеристам опознавать японские корабли.

Для усиления обороны Порт-Артура с моря Макаров создал стройную организацию охраны внешнего рейда, в которую входили береговые батареи, канонерские лодки, дежурный крейсер, миноносцы, катера, минные и боновые заграждения. Ежедневно в дежурство на внешнем рейде вступали три миноносца, в помощь им выделялись две — три береговые батареи.

Специальной инструкцией определялся характер совместных действий кораблей и береговой артиллерии. Чтобы в темное время не принять свои корабли за вражеские, береговым батареям разрешалось вести огонь только по пространству, находящемуся за боновыми заграждениями. Кроме того, дежурные миноносцы должны были носить гакобортный огонь и иметь одну из труб выкрашенной в белый цвет. В инструкции указывалось, что «главной задачей всех сил обороны, ночью — преградить путь прорывающимся [179] неприятельским судам и уничтожить их возможно дальше и раньше достижения входа в гавань»{162}.

Макаров наметил и другие мероприятия по усилению обороны морских подступов к Порт-Артуру, но трагическая гибель флотоводца 13 апреля 1904 года помешала претворить их в жизнь.

С мая 1904 года и до конца обороны Порт-Артура японский флот в основном занимался блокадой крепости, производил траление вблизи от Порт-Артура, ставил минные заграждения. Боевая деятельность береговой артиллерии в этот период, особенно с августа 1904 года, достигла наивысшего напряжения. Некоторые батареи, прежде всего батареи, вооруженные 6-дюймовыми орудиями Кане, и 10-дюймовые орудия батареи № 15, почти ежедневно вели огонь как по морскому, так и по сухопутному противнику. Батарея № 9 в течение двух месяцев провела 20 морских и 11 сухопутных стрельб.

Береговая артиллерия препятствовала постановке вблизи от базы минных заграждений противником и тралению им оборонительных минных полей, прикрывала выход кораблей с внутреннего рейда и возвращение их, поддерживала артиллерийским огнем сторожевые суда, несущие службу на внешнем рейде.

В начале мая 1904 года японские войска под прикрытием своих кораблей высадились в 40 милях от Порт-Артура. Продвигаясь к крепости, японские войска к 17 мая вышли в район Кинчжоуского перешейка между Кинчжоуским заливом и заливом Хунуэза и здесь закрепились. В период обороны этих позиций японское командование привлекло крупные силы флота и поставило перед ними задачу: не допустить выхода кораблей из Порт-Артура и не дать им возможности оказывать артиллерийскую поддержку своим войскам. Решая поставленную задачу, флот противника производил в темное время суток минные постановки в районе Порт-Артура. Приближаясь к побережью, японские корабли старались отвлечь внимание береговых батарей от минных заградителей. [180]

Но русские артиллеристы разгадывали замыслы противника. Об этом свидетельствуют, например, такие факты. 20 мая в 1 час ночи отряд японских миноносцев подошел к побережью бухты Тахе и открыл огонь по береговым батареям. Одновременно японский минный заградитель начал ставить мины на внешнем рейде. Батареи левого фланга отогнали японские миноносцы. Одна из них — батарея № 22 — потопила минный заградитель и два миноносца{163}. Месяцем позже в ночь на 20 июня наблюдатели батареи № 16 обнаружили на внешнем рейде четыре минных заградителя и несколько миноносцев противника. Огонь по ним открыли батареи № 15, 16, 19 и 22 и дозорные корабли, находившиеся на внешнем рейде. Одновременно противник был атакован стоявшими в бухте Тахе миноносцами «Скорый» и «Стройный». Встретив организованное противодействие, японские корабли прекратили постановку мин и ушли в море, не досчитавшись одного минного заградителя, потопленного батареей № 22 {164}.

В июле и августе 1904 года японцы неоднократно пытались производить минные постановки. Почти каждую ночь их минные заградители появлялись в районе бухты Тахе. Противник стремился помешать русским кораблям обстреливать из этой бухты восточный фланг своей армии. Однако русские береговые батареи, взаимодействуя с кораблями, успешно боролись с минными заградителями противника.

Во время штурмов Порт-Артура японскими войсками корабли русской эскадры часто выходили в районы бухт Тахе, Голубиная, Луиза и обстреливали оттуда японские войска и укрепления. Стрельба русских кораблей по сухопутным целям не раз срывала штурм крепости. Японские миноносцы систематически пытались атаковать русские корабли во время их выхода с внутреннего рейда и в момент развертывания на позициях. Береговая артиллерия в таких случаях прикрывала корабли, обеспечивала им безопасный выход [181] и развертывание для боя. Так было и 26 июля. Крейсера «Баян», «Аскольд», «Паллада», «Новик» и канонерские лодки, вышедшие для обстрела японских позиций, были атакованы двумя японскими крейсерами и несколькими миноносцами и канонерскими лодками. Совместным огнем береговых батарей и кораблей атаки были успешно отбиты, причем канонерская лодка противника и крейсер «Итсукишима» получили повреждения{165}.

Береговая артиллерия надежно прикрывала корабли во время траления подступов к внешнему рейду. 13 июля восемь японских миноносцев пытались атаковать тралящие корабли в районе бухты Тахе. Атаки миноносцев были отражены огнем кораблей и батарей № 22 и 9.

В этот период на береговую артиллерию возлагалась и защита оборонительных минных заграждений. После того как 15 мая 1904 года на русских минах подорвались броненосцы «Хацусе» и «Яшима», японцы стали уделять серьезное внимание тралению русских мин. Но в зоне огня береговых батарей траление успеха не имело. Достаточно было сделать несколько выстрелов, как противник немедленно уходил.

Особенно часто береговые батареи вели огонь по японским миноносцам. Каждый день они виднелись на горизонте, а с наступлением сумерек пытались прорваться на внешний рейд, атаковать находившиеся там сторожевые корабли, обстрелять город и береговые батареи. Стрельба по миноносцам требовала большого количества снарядов. Только батарея № 2 провела по миноносцам противника 43 стрельбы, израсходовав 418 снарядов. Стрельбы, как правило, проводились на дистанций шести — семи миль. В течение всего периода обороны Порт-Артура ни одна атака японских миноносцев не имела успеха. Это объясняется высокой боевой готовностью береговых артиллеристов. Половина личного состава дежурных батарей круглосуточно находилась возле орудий в готовности немедленно открыть огонь по врагу. [182]

Береговая артиллерия Порт-Артура сыграла весьма важную роль в обороне морских подступов к базе.

Действия на сухопутном направлении. Наряду с решением главной задачи — борьба с морским противником — береговая артиллерия привлекалась для участия в боевых действиях против японских войск, окружавших Порт-Артур. Береговые батареи с большим успехом вели контрбатарейную борьбу, наносили удары по скоплениям войск, оказывали поддержку полевой артиллерии. Широкое использование береговых батарей для стрельбы по наземным целям объяснялось тем, что на сухопутном участке крепости ощущался недостаток в артиллерии, особенно дальнобойной.

В первые дни осады к стрельбе по наземным целям привлекались лишь батареи, вооруженные мортирами. Такие батареи располагались на самых высоких горах в районе крепости Золотой, Суворовской, Крестовой и других, что позволяло вести стрельбу по прилегающим к Порт-Артуру высотам и лощинам. Но уже с сентября 1904 года, в период особенно ожесточенной борьбы на подступах к крепости, огонь по сухопутному противнику вели все береговые батареи.

После овладения передовыми русскими позициями на участке Дагушань — Сягушань японское командование приступило к выполнению своего первоначального плана — овладению Порт-Артуром методом ускоренной атаки. С 19 августа противник начал ожесточенную бомбардировку города. Если в первые дни обороны полевая артиллерия еще могла противодействовать осадной артиллерии врага, то уже в конце августа она нуждалась в систематической поддержке береговой и корабельной артиллерии.

Чтобы обеспечить успешную стрельбу по наземным целям, были созданы артиллерийские наблюдательные пункты. В каждом секторе наблюдение вели не менее трех таких пунктов, один из которых являлся центральным, а остальные были боковыми. Все пункты имели телефонную связь между собой, с батареями и начальником крепостной артиллерии. В случае повреждения связи данные передавались семафором или [183] флагами. На каждом наблюдательном посту находились заранее ориентированные планшеты с картами. Точка, в которой находился наблюдательный пункт, обозначалась на планшете иголкой; на нее надевалась линейка с диоптрами. С помощью этой линейки на планшете прокладывалось направление на цель. Кроме того, на планшете были также нанесены точки стояния двух других сопряженных наблюдательных пунктов. Наблюдательный пункт, первый обнаруживший цель, сообщал о месте ее нахождения двум другим пунктам. Боковые пункты засекали направления на цель и передавали их на центральный пункт, где по трем направлениям определялись координаты цели. Отсюда данные передавались на батареи, имевшие аналогичные планшеты. Корректировка огня производилась наиболее подготовленными офицерами со специально оборудованных постов на Опасной горе, Скалистом кряже и в укреплении № 3.

Японское командование сосредоточило у Порт-Артура большое число осадных орудий, которые систематически обстреливали порт, город и береговые укрепления. Поэтому контрбатарейная борьба явилась одной из важнейших задач береговой артиллерии. В августе 1904 года береговая артиллерия Порт-Артура была разделена на две группы. В первую группу входили батареи левого фланга (от № 12 до № 22) и броненосцы «Ретвизан» и «Севастополь». Эта группа должна была вести борьбу с японской артиллерией, располагавшейся в северо-восточной части сухопутного фронта — от горы Дагушань до хребта Панлуншань. Вторая группа, включавшая в себя батареи Тигрового полуострова (от № 1 до № 11) и броненосцы «Пересвет», «Победа» и «Полтава», должна была подавлять осадную артиллерию противника в северозападной части сухопутного фронта — от хребта Панлуншань до побережья бухты Голубиная. Каждая батарея имела свой определенный квадрат. О всех вновь появившихся батареях противника сообщалось специальными приказами, в которых указывались координаты целей и батареи, предназначенные для борьбы с ними. Командиры батарей вели систематическое наблюдение как за строящимися, так и за действующими осадными батареями противника. [184]

Несмотря на значительное количественное превосходство противника в артиллерии, контрбатарейная борьба часто заканчивалась в пользу русских. Оценивая действия береговых батарей в период августовского штурма, начальник крепостной артиллерии Порт-Артура писал: «Стрельба наших береговых батарей заставляет неприятельские батареи, по которым они стреляют, или прекращать на время свою стрельбу, или производить ее медленно. Наиболее донимают неприятеля наши батареи: Центральная, № 18 и № 22»{166}. Русским артиллеристам иногда удавалось не только приводить к молчанию отдельные батареи противника, но и выводить их из строя. Так, 30 августа 1904 года три батареи противника начали обстреливать город шрапнелью. По двум из них сосредоточили огонь три полевые батареи и три береговые (батареи № 16, 17 и 22). Батарея № 18 вступила в бой с третьей батареей противника. Выпустив 30 снарядов, артиллеристы этой батареи повредили два японских орудия и взорвали пороховой погреб.

Береговая артиллерия привлекалась также и к отражению штурмов противника, наносила удары по скоплениям войск. Так, утром 20 августа у деревни Шуйшин сосредоточилось значительное число японских солдат и офицеров. Восемь береговых батарей метким огнем рассеяли скопление противника.

В период затишья, когда противник готовился к очередному штурму, мортирные батареи вели огонь по японским укреплениям и наносили противнику большой урон. 7 сентября мортирная батарея № 7 обстреляла гору Мертвая голова, разрушила там все блиндажи, разбила пять пулеметов, уничтожила много вражеских солдат. Со времени отражения второго штурма, т. е. с 19 сентября 1904 года, береговая артиллерия по нескольку раз в день стреляла по войскам противника. Береговая артиллерия участвовала в ожесточенной борьбе, развернувшейся за гору Высокая, где японцы понесли громадные потери (до 6 тысяч солдат и офицеров). Она обстреливала места скопления вражеских войск у гор Высокой, Длинной, Угловой [185] и Седловой. Только одна батарея № 2 выпустила по штурмовавшим войскам противника 405 снарядов. Всего за время обороны Порт-Артура она израсходовала 1444 снаряда, из них 857 — по наземным целям и 587 — по морским.

Японское командование было вынуждено признать, что огонь русской полевой и береговой артиллерии причинял штурмующим войскам огромные потери. После неудачного штурма горы Высокой, в отражении которого участвовало пять батарей Тигрового полуострова и восемь сухопутных батарей, японцы писали, что «находясь под орудийным и ружейным огнем неприятеля с фронта и с флангов, осыпаемая градом бомбочек, колонна была почти целиком уничтожена»{167}.

Роль береговых батарей особенно возросла после того, как 22 сентября противник занял гору Длинная, откуда мог корректировать огонь своей артиллерии по русским кораблям, стоявшим на внутреннем рейде. С этого времени контрбатарейная борьба стала особенно ожесточенной. Русские артиллеристы вели ее в исключительно тяжелых условиях. Острый недостаток снарядов вынудил командование установить строжайшую дисциплину огня. По осадной артиллерии противника разрешалось стрелять только в тех случаях, когда она вела огонь по городу и кораблям. Командующий артиллерией лично назначал число снарядов, время стрельбы, указывал цели. Делал он это не только с целью экономии снарядов, но и для того, чтобы пресечь попытки некоторых сухопутных начальников требовать огонь по второстепенным целям. В те дни, когда особенно остро ощущался недостаток боеприпасов, солдаты и офицеры крепости проявляли большую изобретательность и находчивость, чтобы обеспечить орудия снарядами.

В октябре 1904 года в мастерской порта ежедневно изготовлялось 20–30 6-дюймовых чугунных снарядов. Была организована отливка бронзовых фугасных гранат для 3-дюймовой полевой пушки и сконструирована дистанционная трубка для 6-дюймовой мортиры. [186]

В ноябре 1904 года русские артиллеристы использовали неразорвавшиеся 11-дюймовые японские снаряды, предварительно заменив у них взрыватели. Батарея № 13 выпустила около 200 таких снарядов.

Несмотря на решительные меры по экономии снарядов, запасы их быстро иссякали. Сосредоточенная стрельба в октябре — ноябре 1904 года проводилась лишь в исключительных случаях по особо важным целям: по дальнобойным осадным батареям, обстреливавшим город и корабли, и по штурмующим войскам. Огонь русских береговых батарей по наземным целям отличался высокой точностью и причинял противнику большие потери в людях и технике. «...Иногда один удачно попавший снаряд, — писал один из участников обороны, — выводил из строя десятки людей, а на батареях производил большие разрушения»{168}.

В исключительно сложных условиях береговая артиллерия успешно решала поставленные перед ней задачи. Ее удары по кораблям противника, отражение атак на сухопутном фронте, контрбатарейная борьба оказали существенное влияние на весь ход героической обороны Порт-Артура.

2 января 1905 года продажные царские генералы Стессель и Фок сдали Порт-Артур, не использовав всех возможностей обороны. В. И. Ленин, оценивая падение Порт-Артура и поражение русского царизма в войне с Японией, писал: «Не русский народ, а самодержавие пришло к позорному поражению. Русский народ выиграл от поражения самодержавия. Капитуляция Порт-Артура есть пролог капитуляции царизма» {169}.

Оборона Порт-Артура продолжалась 156 дней. Русские солдаты и матросы героически сражались против численно превосходящего противника.

Японская армия потеряла под Порт-Артуром около 110 тысяч солдат и офицеров и огромное количество техники. Кроме того, было уничтожено 19 кораблей противника, в том числе два броненосца и три крейсера, а 18 кораблей получили серьезные повреждения [187] и надолго выбыли из строя. Длительная оборона крепости оказалась возможной лишь благодаря самоотверженности русских солдат и матросов. В обороне Порт-Артура русский народ показал себя таким же мужественным, каким «...он проявил себя на Малаховом кургане, на Багратионовых флешах Бородина, в десятках войн под знаменами Суворова, Кутузова, Ушакова, Нахимова» {170}.

* * *

Русско-японская война оказала большое влияние на развитие всех видов оружия, в том числе и береговой артиллерии, опыт которой впоследствии был использован во всех странах.

Оборона Порт-Артура показала, что береговая артиллерия не должна отставать от своего главного противника — корабельной артиллерии, иначе противник будет безнаказанно обстреливать военно-морскую базу и ее укрепления.

Опыт русско-японской войны еще раз подтвердил, что постоянное боевое взаимодействие всех сил и боевых средств при обороне военно-морской базы имеет большое значение для достижения успеха. Поэтому береговая артиллерия должна иметь стройную организацию и непременно включаться в общую систему обороны базы.

Оборона Порт-Артура дала, сильный толчок дальнейшему усилению береговой артиллерии, повышению ее дальнобойности и скорострельности. Было ясно, что береговые орудия должны иметь фугасные снаряды большой разрушительной силы.

Важнейшее значение приобрела борьба за живучесть береговых батарей. Огневые позиции стали строиться из железобетона на закрытых позициях и тщательно маскироваться. Одновременно встал вопрос и о надежном укрытии артиллерийской прислуги. Несмотря на отдельные недостатки в маскировке и отсутствие на большинстве орудий броневых щитов, батареи Порт-Артура показали исключительно большую живучесть. Неоднократными бомбардировками с моря и с суши противник не мог уничтожить ни одной береговой [188] батареи {171}. Одновременно была выявлена нецелесообразность раздельного хранения снарядов, так как их приходилось подвозить на большие расстояния по плохим дорогам и чаще всего ночью. После войны боеприпасы стали хранить на береговых батареях, в глубоких погребах с надежными железобетонными перекрытиями.

В период русско-японской войны русские артиллеристы в широких масштабах умело использовали свое оружие и для стрельбы по сухопутному противнику. Они успешно боролись с японской осадной артиллерией и штурмующими войсками.

Созданные в Порт-Артуре правила и организация стрельбы по наземным целям явились большим вкладом в развитие русской береговой артиллерии. Совершенно новым мероприятием оказалось деление береговой и корабельной артиллерии на группы. Это позволило держать под контролем осадные батареи противника и другие важные цели, а в случае необходимости подавлять их сосредоточенным огнем береговой и корабельной артиллерии. [189]