Первая армия в 1918 году{18}

Вместе с ликвидацией фронтов окончила свое существование 1-я Революционная армия. Связанный с этой армией работой в ней в самые тяжелые времена создания нашей Красной Армии, я не могу не посвятить этому славному соединению нескольких страниц воспоминаний.

1-я армия не только по номеру, но и на деле шла первой как в области организационных успехов, так и в деле выявления и создания широкого и смелого маневра гражданской войны.

Формирование Красной Армии, как известно, долгое время носило стихийный характер. Сотни и тысячи отрядов самой разнообразной численности, физиономии, дисциплины и боеспособности — вот внешний вид нашей Красной Армии до осени 1918 г. Только с этого момента начинается перелом. Отряды переформировываются в полки, полки начинают сводиться в бригады и дивизии, и в 1919 г. мы уже видим почти окончательно сформировавшуюся армию.

1-я армия шла по этому пути гораздо скорее. Уже в начале июля ее многочисленные отряды были сведены в три стрелковые дивизии: Пензенскую (начдив тов. Богоявленский), Инзенскую (начдив тов. Лацис) и Симбирскую (начдив тов. Иванов, потом тов. Гай). В дальнейшем Пензенская дивизия получила 20-й номер, Инзенская — 15-й и Симбирская — 24-й и название Железная. Был сформирован отдельный кавалерийский дивизион под командой тов. Боревича.

Но до правильной организации было еще далеко.

Когда 27 июня я прибыл на ст. Инза для вступления в командование 1-й армией, штаб армии состоял только из пяти человек: начальника штаба Шимупича, начальника оперативного отдела Шабича, комиссара штаба Мазо, начальника снабжения Штейнгауза и казначея Разумова. Никаких аппаратов управления еще не существовало; боевой состав армии никому не был известен; снабжались части только благодаря необычайной энергии и изобретательности Штейнгауза, который перехватывал все грузы, шедшие через район армии, как-то сортировал их и всегда вовремя доставлял в части. [73] Сами части, почти все без исключения, жили в эшелонах и вели так называемую «эшелонную войну».

Эти отряды представляли собой единицы чрезвычайно спаянные, с боевыми традициями, несмотря на короткое свое существование. И начальники, и красноармейцы страдали необычайным эгоцентризмом.

Операцию или бой они признавали лишь постольку, поскольку участие в них отряда было обеспечено всевозможными удобствами и безопасностью. Ни о какой серьезной дисциплине не было и речи. Эти отряды, вылезая из вагонов, непосредственно и смело вступали в бой, но слабая дисциплина и невыдержанность делали то, что при малейшей неудаче или даже при одном случае обхода эти отряды бросались в эшелоны и сплошной эшелонной «кишкой» удирали иногда по нескольку сотен верст (например, от Сызрани до Пензы).

Ни о какой отчетности или внутреннем порядке не было и речи. Были и такие части (особенно некоторые бронепоезда и бронеотряды), которых нашему командованию приходилось бояться чуть ли не так же, как и противника.

Такова была та тяжелая обстановка, в которой пришлось работать весной и летом 1918 г.

Однако революционно настроенные массы красноармейцев легко поддавались обработке, как только начинались применяться правильные методы организации; брошенные на фронт коммунисты окончательно закрепили это дело.

Война с чехословаками

В такой обстановке пришлось начать войну с чехословаками весной 1918 г.

Подняв восстание в Пензе, чехословаки двинулись на Сызрань — Самару и здесь обосновались. Другая их часть обосновалась в Челябинске.

Слабые советские отряды со всех сторон облепили эти два контрреволюционных гнезда, и первое время белогвардейцы были изолированы.

В Самаре появилась «учредилка».

В первое время военный руководитель Высшего военного совета тов. Бонч-Бруевич считал восстание чехословаков пустяковым делом. Однако очень скоро события приняли столь серьезные размеры, что нам пришлось образовать Восточный фронт. Главнокомандующим был назначен Муравьев, а членами Революционного военного совета — товарищи Кобозев и Благонравов.

Группировка сил (схема 1)

Восточный фронт составляли четыре армии: Особая, действовавшая в районе Саратова, 1-я, действовавшая в районе Кузнецк — Сенгилей — Бугульма, 2-я, действовавшая в Уфимском районе [74] фронтами на восток и на запад, и 3-я, действовавшая в Екатеринбургском районе.

Чехословацкие войска, на которые быстро налипали белогвардейские части, базировались во всех отношениях на захваченные ими центры и снабжались оставшимися еще от империалистической войны значительными запасами вооружения, снаряжения, обмундирования и прочего. Первое время оба контрреволюционных центра — и Самара, и Челябинск — были изолированы от остального буржуазного мира советской территорией. Только уральские казаки примыкали к Самарскому району.

Таким образом, задача Красной Армии сводилась к тому, чтобы быстрыми ударами разбить далеко разбросанные части контрреволюционных войск и занять центры с диктатурой буржуазии («учредилки»).

Но такая простая задача вылилась у Муравьева в сложный, фантастический и совершенно невыполнимый план.

Муравьев

Муравьев отличался бешеным честолюбием, замечательной личной храбростью и умением наэлектризовывать солдатские массы. Теоретически Муравьев был очень слаб в военном деле, почти безграмотен. [75] Однако знал историю войн Наполеона и наивно старался копировать их, когда надо и когда не надо. Мысль «сделаться Наполеоном» преследовала его, и это определенно сквозило во всех его манерах, разговорах и поступках.

Обстановки он не умел оценить. Его задачи бывали совершенно нежизненны. Управлять он не умел. Вмешивался в мелочи, командовал даже ротами.

У красноармейцев он заискивал. Чтобы снискать к себе их любовь, он им безнаказанно разрешал грабить, применял самую бесстыдную демагогию и проч. Был чрезвычайно жесток.

В общем, способности Муравьева во много раз уступали масштабу его притязаний. Это был себялюбивый авантюрист, и ничего больше. «Левоэсеровство» его было совершенно фальшивое, служило ему лишь ярлыком.

План Муравьева (схема 2)

Отправляя меня из Казани в 1-ю армию 26 июня, Муравьев приблизительно так обрисовал свой план действий.

Главные усилия будут обращены на уничтожение самарской группы противника. Она будет уничтожена обходным маневром.

Для этого Особая армия будет наступать в обход самарской группы на Уральск и далее на Оренбург;

9) 1-я армия должна будет начать наступление на широком фронте — Кузнецк — Сенгилей — Бугульма, и, постепенно сжимая кольцо должна будет занять Сызрань и Самару, отрезав противнику путь отступления на Уфу со стороны Сургута и Бугульмы;

3) 2-я армия будет содействовать наступлением в юго-восточном направлении. В то же время она будет содействовать действиям 3-й армии на Челябинск.

В это время самарская белогвардейская группа усиленно формировала войска и находила достаточно средств для существования и роста тут же, на месте.

Таким образом, задумывая обход, Муравьев упустил из виду, что самарская группа имела базу при себе, и обходные его замыслы не давали ей ничего, кроме выгод бить по частям наши разбросанные части.

Этот план удара по несуществующим коммуникациям противника заранее обрекал действия на неудачу.

Организационная работа

Прежде чем перейти к описанию дальнейших действий 1-й армии, необходимо остановиться на той организационной работе, которая в ней проводилась.

Я уже упомянул, что отряды были сведены в три дивизии (в дальнейшем была сформирована и четвертая — Вольская). Но для того чтобы эти соединения не остались только оформленными на бумаге, необходимо было создать прочные штабы и регулярную штабную работу. Этот вопрос был трудноразрешим, так как добровольно в армию поступили лишь четыре бывших офицера.

По соглашению с председателем Симбирского губкома тов. Варейкисом приказом по 1-й армии 4 июля 1918 г. была объявлена первая в Республике мобилизация бывших офицеров. Через две недели такая же мобилизация была произведена в Пензенской губернии.

Эта мера дала возможность быстро создать полевые управления дивизий, бригад и полков. Проведение строгой отчетности мгновенно изменило анархический вид частей. Они стали быстро втягиваться в регулярную работу, а вместе с тем произошел резкий перелом в пользу установления строгой дисциплины.

Точно так же впервые в 1-й армии были введены армейский и дивизионные военно-революционные трибуналы. Учреждение трибуналов окончательно закрепило утверждение дисциплины.

После измены Муравьева в армию из центра стали поступать в большом числе мобилизованные коммунисты. Это окончательно укрепило и одухотворило создавшийся армейский организм. [77] Началась правильная работа политического отдела. Появилась армейская газета «Набат революции».

После измены Муравьева для усиления армии была объявлена мобилизация людей и лошадей в Пензенской губернии и в части Симбирской.

Было начато формирование трех кавалерийских полков.

В Саранске были созданы пехотные, артиллерийские и инженерные части.

В Сердобске был организован Отдел военных заготовок армии, ибо из центра 1-я армия почти ничего не получала.

Таким образом, еще в первую половину июля 1-я армия уже представляла мощный, организованный строевой и хозяйственный аппарат. Этот аппарат быстро креп и разрастался, и к 13-15 июля были определенные данные, дававшие надежду на разгром самарской группы чехословаков и русских белогвардейцев.

Подготовка операции

Верный своей привычке вмешиваться в дела подчиненных, Муравьев расписал подробный план наступления 1-й армии на Самару, где в то время концентрировались главные силы белогвардейцев и источники для ведения с нами войны.

По этому плану 1-я армия должна была поделить свои силы (около 8 тыс. штыков) на семь колонн, которые должны были одновременно наступать на фронте около 300 верст. Главный удар должна была наносить мусоркская колонна, силою немногим более 800 штыков. Все остальные силы демонстрировали и «обходили» радиусом верст в 150.

Я не мог проводить сознательно этот сумасшедший план в жизнь и поневоле должен был внести коррективы.

Наши войска того времени почти не были способны двигаться без железных дорог, так как вовсе не имели транспорта, а пользоваться обывательским транспортом еще не умели.

Поэтому двинуть большие силы по кратчайшему направлению от Мелекесса на Самару было затруднительно.

Пришлось остановиться на направлении Симбирск — Самара, как на направлении, по которому был обеспечен подвоз по Волге.

В Симбирске быстро оборудовались четыре парохода и несколько барж под артиллерию. Были навербованы достаточные команды матросов.

На это направление перебрасывалось два полка с сызранского направления, и, кроме того, оно усиливалось за счет соседних колонн. Сюда же сосредоточивались все технические войска армии. Этими мерами достигалось сосредоточение в этой, так сказать, волжской, группе главных сил армии.

Передовые части белогвардейцев доходили только до линии Усолье — Мусорка. Отсюда Ставрополь брался коротким ударом.

Порядок следования главных сил намечался такой: главная [78] масса войск двигалась до соприкосновения с значительными силами противника на пароходах. В авангарде должна была идти флотилия, а по берегам наряду с ней должны были двигаться все броневые автомобили и отряды пехоты на обывательских подводах.

Белогвардейцы располагались довольно беспечно и, кроме чехословаков, легко поддавались панике. В Самаре было подготовлено восстание рабочих.

Таким образом, намеченная операция, позволявшая неожиданно и быстро появиться перед противником, давала все шансы на успех. Численно силы противника точно не были известны, но, во всяком случае, не могли многим превышать наши, так как главные силы чехословаков со взятием Уфы уже успели соединиться с челябинской группой.

В виде демонстрации была предпринята атака Сызрани, которая и увенчалась успехом.

Все приготовления к операции уже заканчивались, когда было получено сведение о том, что Муравьев выезжает в Симбирск для личного руководства операцией. Это было чрезвычайно неприятно, так как, во-первых, Муравьев наглядно бы увидел, что его планы не были точно выполнены, а во-вторых, он мог изменить почти уже законченные приготовления.

Восстание Муравьева

11 июля Муравьев прибыл на пароходе в Симбирск. Я им был вызван для доклада, но как только явился на пристань, то тотчас же был арестован. С сумасшедшими, горящими глазами Муравьев после ареста заявил мне: «Я поднимаю знамя восстания, заключаю мир с чехословаками и объявляю войну Германии».

Так дико и неожиданно было начато это шутовское восстание Муравьева. Приехавшие с ним красноармейцы были взяты им наскоком. Он огорошил их, и они ничего не понимали и шли за Муравьевым, считая его старым «советским воякой». Так же бессознательно перешел на сторону Муравьева и броневой дивизион, стоявший в Симбирске.

В первую минуту, после того как Муравьев уехал осаждать Совет, красноармейцы хотели меня тотчас же расстрелять, но были крайне удивлены, когда на вопрос некоторых, за что я арестован, я им ответил: «За то, что большевик». Они были сильно огорошены и отвечали: «Да ведь мы тоже большевики». Началась беседа. Услышав о левоэсеровском восстании в Москве и получив объяснение измены Муравьева, оставшиеся красноармейцы тотчас же избрали делегацию и отправили ее в броневой дивизион для обсуждения вопроса.

В это время Муравьев, осадив здание Симбирского губисполкома, начал вести с последним переговоры о власти. Между прочим, симбирские левые эсеры ему оказали полную моральную поддержку. [79]

Эти переговоры и послужили главной причиной столь быстрой гибели Муравьева. Товарищ Варейкис проявил колоссальную энергию и находчивость. Им были наспех отпечатаны воззвания к красноармейцам, а в их массу, кроме того, было направлено большое число коммунистов. Началась деятельная работа, и уже через час-полтора на стороне Муравьева почти никого не было. А тем временем в зале заседаний губисполкома шел горячий разговор тов. Варейкиса с Муравьевым. Наконец, взбешенный отказом сдать власть, Муравьев стукнул кулаком по столу и сказал: «Тогда я иначе с вами поговорю!» — и направился к двери. При выходе из двери он был остановлен солдатами, которые объявили ему, что он арестован. Вскрикнув: «Предательство!», Муравьев выхватил маузер и открыл стрельбу, но был немедленно же убит (первое время некоторые говорили, что он сам застрелился последней пулей).

Влияние измены на войска

Эта измена, так быстро и удачно ликвидированная, тем не менее принесла колоссальный вред для армии. За время своего господства Муравьев разослал во все войсковые части телеграммы о заключении мира с чехословаками, войне с Германией и проч. Через несколько часов после расстрела Муравьева эти же части получили телеграммы об измене Муравьева, о его расстреле и проч. Это все произвело колоссальное впечатление на не сформировавшиеся еще окончательно части. Началась паническая боязнь предательств, развилось недоверие части к части, красноармейцев к командному составу и проч. Эсеры, меньшевики и прочие белогвардейцы еще более усиливали это настроение. Начались непрерывные ложные слухи об обходах, изменах и проч. Войска стали отходить даже без боя.

Поход тов. Гая

Пошедшая быстро на лад организация войск стала быстро разлагаться. Быстро нами были оставлены Бугульма, Мелекесс, Сенгилей и, наконец, Симбирск. Последний был взят налетом чехословаков со стороны Сызрани тогда, когда в районе Сенгилея еще действовала сенгилеевская группа тов. Гая. Благодаря личному влиянию тов. Гая, это была единственная часть, сохранившая дисциплину и боеспособность.

Отрезанный со всех сторон, тов. Гай собрал и присоединил к своей группе рассеянные и бродившие отряды, забрал в Сенгилее все народное имущество и с громадным обозом двинулся через Ясачная — Ташла на ст. Чуфарово.

Все белогвардейские атаки были отбиты. Совершив марш до 150 верст по району, занятому противником, тов. Гай, ничего не потеряв, вывел свою колонну на ст. Чуфарово, где и соединился с остальными войсками армии. [80]

За этот героизм колонна тов. Гая была названа «Симбирской Железной дивизией», и это название она сохранила и после получения ею 24-го номера.

После падения Симбирска мы производили на него три наступления.

Наше первое наступление на Симбирск

Первое, по приказу нового главкома тов. Вацетиса, вел отряд тов. Толстого тотчас же после падения Симбирска. Попытка была неудачная. Зато на ст. Чуфарово произошло соединение отрядов тов. Толстого и тов. Гая.

К этому времени мы потеряли и Казань, а Вольск был захвачен белогвардейцами. Против последнего пункта началось формирование Вольской дивизии.

Второе наступление

Товарищ Вацетис прислал на подкрепление бригаду пехоты под командой ветеринарного врача Азарха и приказал вновь перейти в наступление на Симбирск.

В это время велось наступление на Казань и необходимо было перехватить в Симбирске вывозимый оттуда по Волге золотой запас.

Наше второе наступление на Симбирск также окончилось неудачей. На правом фланге, в районе Белого Гремячего Ключа, мы перехватили уже Волгу, но зато на левом фланге, из-за неумения тов. Азарха управлять бригадой, последняя у него расползлась и была разбита каким-то небольшим чешским отрядом. Несмотря на все старания тов. Гая, положение не удалось спасти, и 16 августа наши войска вновь отошли на линию ст. Чуфарово.

Подготовка 3-й операции

Последние две симбирские операции окончательно доказали главкому малую боеспособность войск и необходимость дать им успокоиться и устроиться. Мне было разрешено наконец вновь заняться усиленной подготовкой армии.

Раньше уже говорилось о той организационной работе, которая была предпринята в армии. К середине августа эти все мероприятия начали уже давать положительные результаты.

Штабная работа наладилась отлично.

Войска начали получать пополнения.

Продовольствие и обмундирование доставлялись правильно.

Только в одном — в винтовках — чувствовался острый недостаток. Это очень затрудняло подачу пополнений.

Артиллерия была приведена в полный порядок, сведена в дивизионы и вообще была доведена до штата.

Инженерные части точно так же уже были созданы.

К этому времени менее всего удалось деформировать Вольскую дивизию, которая непрерывно передавалась из армии в армию и была очень оторвана от штаба армии.

В таких благоприятных условиях работа коммунистов, брошенных в части, дала колоссальные результаты.

В частях появилась определенно твердая дисциплина, исполнительность и бодрый дух.

К концу августа 1-я армия организационно и духовно был а уже готова к решительным, операциям и ожидала только подкреплений, обещанных главкомом Вацетисом с Западной завесы.

Для содействия Вольской дивизии в Саратове началась постройка речной боевой флотилии.

К первым числам сентября в армию прибыл только что сформированный батальон связи и коммунистический авиационный отряд. Это значительно технически укрепило армию.

Средств связи, конечно, все-таки не хватило, и потому зачастую в операциях маневр встречал большие затруднения.

Правда, войска уже поспели обзавестить обозом, а главным образом, научились использовать обывательский транспорт, и потому хорошие части уже не держались за железные дороги; но плохая связь долго еще себя давала чувствовать, и мы хотя и бросили «движение по железным дорогам», но долго еще придерживались «движения по проводам».

Кстати, скажу несколько слов о командном составе того времени.

В подавляющем большинстве строевой командный состав был из «низов». Это был командный состав, руководимый революционным экстазом, безгранично смелый, склонный неизменно наступать. У красноармейцев он пользовался большим авторитетом.

Первое время гражданской войны этому командному составу было трудно справляться с обстановкой. Обстановка эта действительно требовала, даже от командира батальона, умения действовать, совершенно не имея никакой связи с соседями, не рассчитывая ни на какую их помощь (такова была редкость боевых порядков).

Эта обстановка требовала, следовательно, от каждого комбата всех качеств полководца.

Энергия, смелость, наступательный порыв в значительной степени разрешали эту трудную задачу, но зато отсутствие теоретической подготовки делало наш командный состав того времени маловыдержанным, непрестанно оглядывающимся, отступающим, как только на фланге появится противник. Почти все командиры проделали всю империалистическую войну. Опыт у них был значительный, но новый фактор, отсутствие соседей, сильно смущал их.

Однако опыт и в гражданской войне научил их воевать. С частыми ошибками, но с постоянной энергией они постепенно приучались и втягивались в маневр и создавали тот незаменимый [82] кадр коммунистического командного состава, на котором держится наша Красная Армия.

Красноармейцы первой половины 1918 г. состояли из добровольцев, в большей части из рабочих. Это была масса требовательная, но глубоко проникнутая классовым самосознанием и революционным духом. Поэтому боевая дисциплина быстро проникала в их ряды.

Противная сторона также была классового состава, из кулаков, белоофицерства и проч. Поэтому бои носили ожесточенный характер. Долгое время пленным не было пощады ни на той, ни на другой стороне.

Возвращаюсь к обстановке на фронте 1-й армии в конце августа 1918 г. Как уже говорилось выше, организационно, в административном и хозяйственном отношении 1-я армия уже была готова к решительным действиям. Ожидалось только прибытие подкреплений, чтобы начать новое наступление.

Подготовительные операции (схема 3)

24 августа положение на фронте было следующее: Вольская дивизия подготовляла атаку на Вольск. Она скоро была передана в состав 4-й армии, где и должна была действовать в направлении Вольск — Хвалынск, а после взятия последнего пункта должна была вновь перейти в состав 1-й армии для дальнейших действий против Сызрани.

Пензенская дивизия занимала линию Лава — Канадей — Троицкий — Сунгур. Противник, находившийся против нее, был в одинаковых примерно с ней силах.

Против Инзенской дивизии белогвардейцы проявляли большую активность и постепенно теснили ее, обходя ее левый фланг. К указанному дню Инзенская дивизия занимала фронт: Сорокино — Аристовка — Богдановка — Гурьевка — Куроедово — Хананеево. Противник, силою до 1200 штыков, занимал линию Русская Темрязань — Нижняя Измайлозка — Вителевка, имея резервы в районах ст. Тимошкино и ст. Кузоватово. Инзенская дивизия насчитывала около 1000 штыков.

Симбирская дивизия (2458 штыков) спокойно занимала линию Поповка — Анненково — Прислониха, имея для наблюдения за правым флангом два эскадрона в районе Б. Мура. Противник, силою до 2500 штыков, занимал линию Елшанка — Выры — Петровка — Шумовка, имея резервы в г. Симбирске.

В районе г. Алатыря образовалась небольшая алатырская группа, ввиду того, что противник начал тревожить этот район со стороны Буинска. Скопление его сил замечалось в районе дер. Б. Батырево, где он усиленно мобилизовал кулаков.

Таким образом, группировка сторон, имея в виду нашу операцию на Симбирск, была не в нашу пользу. Исправление ее было совершено следующим образом (схема 4). [83]

На правом фланге симбирского направления Инзенской дивизии была поставлена задача разбить и отбросить противника за линию ст. Кузоватово. Пензенская дивизия должна была тревожить противника в направлении левого фланга Инзенской дивизии. Симбирской дивизии было приказано направить Витебский полк из дер. Поповка в направлении Бесштановка — ст. Кузоватово для атаки в тыл кузоватовской группы противника. Для связи между левым флангом Инзенской дивизии и Витебским полком кавалерийский дивизион тов. Боревича был направлен на Нижнюю Измайловку.

25 августа начинается стремительное выполнение поставленной задачи. Противник сбит и ошеломлен. 27 августа Инзенская [85] дивизия выходит на линию восточнее деревень Русская Темря-зань — Поливанов — Акшоут. Витебский полк, атаковав противника с тыла, вышел того же числа к юго-западу от дер. Баевка. Разбитый противник, стремительно ускользая из мешка, бежал к юго-востоку от ст. Кузоватово (схема 5).

28 августа Инзенская дивизия заняла ст. Кузоватово, и, таким образом, справа наступление на Симбирск было обеспечено.

Для обеспечения операции слева алатырской группе была поставлена задача разбить батыревскую группу противника ударом со стороны ст. Ибреси.

Алатырская группа выставила заслон на подступах к г. Алатырю, а удар главными силами нанесла со ст. Ибреси, в направлении Б. Батырево. Скопление противника было рассеяно, и остатки его бежали на Буинск.

Таким образом, Симбирская операция была обеспечена с обоих флангов.

Я уже говорил, что главкомом были обещаны значительные подкрепления примерно к 25 августа. Однако в начале сентября я получил от него извещение, что подкрепления несколько запоздают.

В связи с этим, а также с тем, что обстановка на фронте армии слагалась благоприятно, пришлось отказаться от мысли ожидать подкреплений. Необходимо было начать операцию наличными силами. [86]

Для усиления симбирского направления и обеспечения здесь нашего превосходства сил пришлось ослабить участки Пензенской и Инзенской дивизий, оставив здесь лишь слабые заслоны.

Первоначально я предполагал нанести удар на Симбирск двумя дивизиями: Инзенской и Симбирской, но затруднения в организации связи и тыла заставили все предназначенные для атаки Симбирска силы передать начдиву Симбирской Гаю.

В основу плана операции была положена идея концентрического наступления.

Пензенской дивизии была поставлена задача активной обороны занимаемых рубежей.

Инзенской дивизии на фронте также была поставлена оборонительная задача. Зато кавалерии левого фланга ставилась задача занять с. Тереньга и перервать телеграфное сообщение Сызрань — Симбирск. Кроме того, поставлена задача непрерывно освещать кавалерийской разведкой район Тромбетчино — Собакино — Назайково — Тереньга и участок тракта Тереньга — Горюшки.

Силы ударной симбирской группы тов. Гая достигали примерно 8 тыс. штыков. Противник небольшими силами занимал передовые линии и имел довольно значительные резервы в районе Симбирска (что было выяснено после взятия последнего). С этими резервами, как выяснилось после, белогвардейцы лишь немногим уступали в численности, при составлении же плана наши силы представлялись значительно превосходящими силы противника.

Исходное положение для симбирской группы было намечено по линии Поповка — Анненково — Прислониха. Кроме того, 5-й Курский полк на грузовиках перебрасывался со ст. Чуфарово в район ст. Алгаим для наступления в обход правого фланга противника, вдоль большака ст. Алгаим — Ногаткино — Симбирск. Таким образом, исходная линия достигала почти 100 верст по фронту.

Первые серьезные силы противника мы могли встретить на линии Елшанка — Выры — Петровка и отдельные отряды — в районе с. Шумовка. Главные силы группы двигались по большакам По-повка — Елшанка и Прислониха — Тетюшское и между ними.

Таким образом, ко времени серьезных боев фронт атакующих частей сокращался до 60 верст к вечеру первого же дня наступления.

Приказом по армии за номером 7 начало наступления было назначено на утро 9 сентября и взятие Симбирска было рассчитано на третий день наступления (схема 6).

В основу этих расчетов было положено: во-первых, превосходство наших сил, во-вторых, выгодность обхода при намеченном концентрическом движении и, в-третьих, быстрота движения и внезапность.

На линии расположения противника наши части уже достигали полного взаимодействия, широко обходили расположение противника и тем предрешали быстрое его поражение.

Все эти расчеты полностью оправдались на деле. К вечеру первого же дня белогвардейские войска охватила паника. В центре [87] они оказывали ожесточенное сопротивление, но бесконечный обход их флангов совершенно расстроил последние, и отступление приняло беспорядочный характер. На подступах к Симбирску они попробовали устроиться и оказать последнее сопротивление, но дружным натиском наших воодушевленных войск они были быстро сбиты и опрокинуты за Свиягу, а далее — за Волгу.

Таким образом, основательно подготовленная операция одним ударом решила чрезвычайно важную задачу. Сильная симбирская группа противника была разбита и была перерезана Волга, а стало быть, и наилучший путь отступления для белогвардейцев из под Казани, павшей почти одновременно с Симбирском.

Этот успех был настолько неожидан для противника, что когда мы прибыли в Симбирск и там расположился штаб Симбирской дивизии, то к тов. Гаю вдруг явился с донесением какой-то прапорщик, посланный из Сенгилея к белогвардейскому начальнику дивизии. Прибыв вечером в город и спросив, где штаб дивизии, этот прапорщик прямо отправился к начальнику дивизии и совершенно неожиданно для себя явился к тов. Гаю.

В Симбирске нами были захвачены колоссальные военные трофеи. Железнодорожный мост через Волгу был захвачен в полной исправности.

Симбирск был взят утром 12 сентября. К вечеру противник опомнился, повел наступление на железнодорожный мост и потеснил наши передовые части. 13 сентября белые начали бомбардировку города.

Буржуазия стала сеять панику. Молодые войска могли легко разложиться. Появились случаи грабежей.

Необходимо было решительно и быстро переправиться на левый берег Волги и опрокинуть противника. Но этот берег был уже прочно занят белыми и в наших руках оставался только один мост, в версту длиной. Вспомогательных средств переправы не было.

В таких условиях приходилось действовать смело. Было решено форсировать Волгу на глазах противника по мосту, находящемуся под непрерывным пулеметным и артиллерийским огнем белых. Такая атака окончательно должна была сломить дух противника и воодушевить наши войска.

Атака началась в час ночи. План атаки был следующий. В первую голову был пропущен паровоз без машиниста, на полных парах, с открытым регулятором, для испытания пути и разрушения бронепоезда противника, если бы таковой встретился. За этим паровозом двигался броневой поезд тов. Тулинского. За бронепоездом двигалась вторая бригада Симбирской дивизии под командой тов. Недзведского. В голове шел 2-й Симбирский полк. Артиллерийской подготовкой руководил инспектор артиллерии армии тов. Гардер. Переправой руководил тов. Энгельгардт. Артиллерия пристрелялась еще днем и с начала наступления наших войск переносила постепенно огонь на тылы противника.

Бешено несущийся паровоз и убийственный артиллерийский огонь сразу же произвели на белых сильное моральное впечатление. За паровозом выступил бронепоезд, и завязалась перестрелка.

Движение по верстовому мосту пехоты было очень тяжелым. Еще днем противнику удалось зажечь на берегу несколько барж с нефтью, и теперь яркое зарево освещало мост.

Белые, пораженные неожиданной атакой, деморализованные артиллерийским огнем и атакой бронепоезда, открыли беспорядочный ружейный, пулеметный и артиллерийский огонь по железнодорожному мосту. [89]

Однако стремительный напор наших войск сделал свое дело. Ближайшие к мосту части противника бежали, и главная опасность — пулеметный и ружейный огонь — была устранена, Артиллерийский огонь, плохо пристрелянный, мало наносил вреда.

В результате эта дерзкая атака наших молодых красных частей увенчалась полным успехом. Противник был в ночь разбит и оставил в наших руках вполне исправную железнодорожную переправу, и на месте боя оставил много артиллерии, пулеметов и проч. Наши преследующие части быстро выдвинулись на линию ст. Чердаклы.

После такого решительного успеха противник, опасаясь угрозы на пути отступления белых войск от Казани к Нурлату, сосредоточил на симбирском направлении новые подкрепления и вновь перешел в наступление. Наши части были сбиты и вновь отброшены на правый берег Волги. На этот раз белым удалось подорвать крайнюю ферму моста.

В это время правобережная группа 5-й армии, после взятия Казани, перевозилась по Волге в Симбирск, чтобы сменить здесь части 1-й армии. К сожалению, силы эти запоздали.

Необходимо было возможно скорее отбросить противника и произвести смену, так как на сызранском направлении было совершенно необходимо участие Симбирской дивизии. [90]

Операция Петровское-Сучья — Бряндино (схема 7}

Был принят следующий план. Прибывающие части правобережной группы переправляются у с. Крестовые Городищи и атакуют белых во фланг и тыл в направлении Петровское-Сучья. 5-й Курский полк переправляется у с. Ст. Майна и идет в глубокий обход на ст. Бряндино с заслоном на ст. Чердаклы. Части 2-й бригады Симбирской дивизии, форсировав Волгу, атакуют противника по фронту. (Остальные силы Симбирской дивизии действовали в это время на сенгилеевском направлении.)

Операция закончилась блестящим успехом. Противник, застигнутый атакой врасплох, был наголову разбит в районе Петровское-Сучья и бежал на Бряндино. Здесь остатки его были настигнуты 5-м Курским полком и окончательно уничтожены. Наши передовые части заняли Мелекесс.

Этот успех позволил наконец освободить из-под Симбирска Симбирскую Железную дивизию и начать Сызранскую операцию.

Сызранская операция (схема 8)

Обстановка на этом направлении была следующая: Воль°кая дивизия по взятии ею Хвалынска была передана в 1-ю армию и находилась в районе Федоровское, действуя по обоим берегам Волги и имея в своем подчинении боевую речную флотилию.

Пензенская дивизия действовала в районе Канадея.

Инзенская дивизия действовала в районе Кузоватова.

Главные силы белых действовали по этим трем направлениям. В сторону же Симбирска и Сенгилея ими были выставлены только слабые заслоны.

Решено было действовать так: главный удар наносит Симбирская дивизия (до 9 тыс. штыков) в направлении Симбирск — Александровский железнодорожный мост с одновременным концентрическим наступлением остальных трех дивизий по всему фронту. Эти три дивизии для удобства действий были объединены под командой тов. Энгельгардта.

Противник оказывал жестокое сопротивление этой группе. Наши части шаг за шагом, с упорными боями, медленно продвигались вперед. Это окончательно привлекло все внимание противника к своему фронту.

К этому времени, около 28 сентября, Симбирская дивизия освободилась из-под Симбирска и начала сосредоточиваться к линии Горюшка — Маза.

Это сосредоточение было совершено быстро, и 1 октября Симбирская дивизия, выставив заслон против Хвалынска, начала наступление.

Дивизиям была поставлена задача в трехдневный срок закончить операцию.