Возможная численность мобилизованных армий
Малочисленные моторизованные части или миллионные армии?
"Война требует войск высокого качества и в достаточном количестве"{7}. Но в переживаемую нами эпоху пролетарской революции для капиталистических государств качество и количество встали в противоречие друг с другом. Требования количества нельзя разрешить без всеобщей воинской повинности и массовой, почти поголовной, мобилизации всего трудоспособного населения. Даже та часть трудоспособного населения, которая не будет взята на фронт, должна быть милитаризирована, так как в противном случае невозможно будет удовлетворить потребности миллионной армии. С другой стороны, массовая, поголовная мобилизация ставит перед буржуазией вопрос о политической надежности этой вооруженной силы. Обострившиеся противоречия в капиталистическом мире и обусловленная ими классовая борьба, естественно, ставят перед всеми буржуазными государствами вопрос о путях дальнейшего строительства их вооруженных сил. За последние годы мы имеем выступления в печати целого ряда иностранных военных писателей, которые резко нападают на многомиллионные "кошмарные" армии и выдвигают мысль о создании новых [38] вооруженных сил, небольших по численности, но набранных из "надежных" профессионалов военного дела. Количество в этих новых армиях должно быть замещено качеством. Для этого новые малочисленные армии должны быть богато снабжены всеми современными средствами борьбы и целиком моторизованы, так чтобы им была обеспечена максимальная подвижность. Ударная сила этих армий слагается из большого, количества скороходных танков, моторизованной артиллерии и боевой авиации. Человек, в основном, лишь обслуживает эти машины. Стрелковые части, богато снабженные новым автоматическим оружием, нужны будут только для оккупационных целей.
По мнению авторов{8} этих проектов, такая армия в первый же период войны будет иметь возможность большими налетами авиации нарушить правильное функционирование жизненных центров страны противника, а подвижные и богато снабженные моторизованные сухопутные части вторжением вглубь неприятельской страны разобьют и отбросят неприятельскую армию, захватят территорию и обеспечат авиации новые аэродромы для более глубоких налетов. По их мнению, практиковавшийся до последних лет метод создания вооруженных сил является нелепым, так как в результате получается "кошмарная" армия, чрезмерно сложная, неуклюжая, неудобоуправляемая, сковывающая тактическое творчество и разоряющая страну отрывом людей от полезной работы. Современная армия должна быть подвижной армией автоматов и танков. Защита идеи массовых "кошмарных" армий — консерватизм. [39]
Едва ли можно принимать всерьез эти отдельные утверждения некоторых иностранных и наших военных писателей. Мысль о завоевании современных государств небольшими, хотя и моторизованными, войсками является наивной. Такая армия, вторгнувшись вглубь неприятельской страны, рискует оказаться изолированной, если она не будет тотчас поддержана более сильной армией. Отдельными рейдами, производимыми хотя бы своеобразной новой конницей, нельзя покорить современные государства. Авиация может работать не каждый день и не во всякую погоду. Она не может рассчитывать на безнаказанные налеты в тыл противника уже по одной той причине, что современная миллионная ("кошмарная") армия располагает соответствующими средствами обороны (таким же воздушным флотом, зенитной артиллерией), позволяющими бороться с этой авиацией не только на своей территории, но и за ее пределами. "Кошмарная" армия располагает средствами для борьбы и против танков и посаженной на автомобили пехоты. Государства с миллионными армиями располагают всеми возможностями, чтобы не только отогнать, но изолировать и уничтожить немногочисленные моторизованные части, вторгнувшиеся на их территорию. Поэтому военные действия против таких центров государства, как Москва или Варшава, требующие углубления в неприятельскую страну на 550—750 км и занятия территории в 200—300 тыс. кв. км, могут быть успешно проводимы армией, по своей численности близкой к миллиону. При выполнении такой задачи потребуется не менее 2½—3 месяцев времени и соответствующее пополнение с отправкой его в тот же срок.
Мы знаем, что эти фуллеровские, зольдановские и другие мысли порождены страхом перед неизбежной пролетарской революцией, вызваны исключительно недоверием к людской массе, которая стала теперь более классово-сознательной, чем до и в период мировой войны, а не глубоким убеждением этих писателей, что современную войну на самом деле можно выиграть малочисленными моторизованными армиями. [40]
К нашему сожалению, капитализм, капиталистическая система еще не дошла в своем развитии до той точки, на которой не отдельные писатели, а государственные деятели были бы вынуждены отказаться от идеи массовых армий. Наоборот, мы наблюдаем, как переживаемый нами период временной стабилизации капитализма породил в капиталистических странах целый ряд новых мероприятий, которые направлены к тому, чтобы обеспечить на случай войны возможность массовой мобилизации. Всеобщая воинская повинность остается пока единственной системой строительства вооруженных сил всех государств, оборона которых строится на суше (Франция, Польша, Румыния и др.). Для создания возможно больших обученных людских ресурсов всюду сокращены сроки службы (вместо прежних трехгодичных — полутора- и одногодичные). Военная промышленность выросла и количественно и качественно. Во всех государствах широко подготавливается переход всей промышленности в случае войны на военное производство. Все капиталистические государства до настоящего времени держат курс на массовое производство средств вооружения и снаряжения. Естественно, что такие огромные запасы подготавливаются не для малочисленных армий. Буржуазия чувствует себя еще настолько сильной, что надеется имеющимися в ее распоряжении средствами (государственный аппарат, школа, церковь, печать, фашистские организации, социал-шовинистические партии и т д.) удержать в своих руках народные массы. И она проводит целый ряд мероприятий, которые облегчили бы ей эту работу в военное время. Французский ("бонкуровский") закон о защите нации, английский закон о профессиональных союзах, исключительно жесткие законы против коммунистических партий — все это направлено к тому, чтобы создать видимость единства нации во время войны, сохранить гражданский мир в стране и развязать руки правительству против революционного крыла рабочего класса и его партии во время войны. Выступления отдельных военных писателей вроде Фуллера и Зольдана характеризуют только те затруднения, [41] которые испытывает капитализм в настоящее время в своем отношении к массам и возможным формам строительства вооруженных сил в случае сильного обострения классовой борьбы. Для настоящего времени надо считать, что будущая война даже для капиталистических стран, если только она не явится результатом каких-нибудь глубоких социальных потрясений, революционных взрывов, вызовет у них наибольшее военное напряжение, на какое данные государства способны. В Советском же союзе, где оборона социалистического отечества является делом и обязанностью всех трудящихся, война поднимает на ноги все боеспособное население. Как и у нас, так и в капиталистических государствах будут выброшены на фронт не только все технические средства (пулеметы, артиллерия, авиация, отравляющие вещества), которые сумеет данная страна произвести у себя, закупить за границей и получить у союзников, но и миллионные массы.
Обеспечение лучших условий для свободного маневра, широкого тактического и оперативного искусства будет достигаться не возвращением назад к малочисленным армиям кабинетных войн, а соответствующим поднятием подвижности современных Миллионных армий путем улучшения техники транспортных средств (применение автотранспорта, шестиколесного автомобиля, более широкое развитие железных дорог и т. д.). Та страна, которая будет вынуждена по политическим соображениям, из-за недоверия к массам, вернуться к малочисленным армиям профессионалов, не может рассчитывать на ведение большой войны.
Поэтому нашей задачей является исследовать максимальные мобилизационные возможности интересующих нас стран, с тем чтобы отдать себе отчет в численности вооруженных сил, которые могут быть выставлены ими на фронт в будущую войну. Мы будем рассматривать мобилизационные возможности этих стран в условиях нынешней временной стабилизации капитализма, предполагая, что капиталистическим государствам [42] удастся мобилизоваться "нормально", что они будут в состоянии полностью использовать все средства, которыми располагают для целей войны.
Последовательность мобилизации
Рассуждая теоретически, для каждого государства было бы выгодно достичь в мирное время такой мобилизационной готовности, которая позволила бы в начале войны сразу выставить на фронт возможный для нее максимум вооруженных сил. Тогда имелось бал больше шансов для достижения превосходства над противником в самом начале войны. Но ни одному государству такая степень мобилизационной готовности экономически не по силам. В мирное время в большинстве государств даже не все военнообязанные проходят военную службу, кадры мирного времени содержатся в таком количестве, что они не могут обучить всех военнообязанных; запасы вооружения и снаряжения ограничены: военные заводы работают с неполной нагрузкой, и основная масса промышленных предприятий страны работает на гражданский рынок.
При современной системе организации обороны момент максимального военного напряжения отодвигается вперед ко времени полной мобилизации промышленности. Конечно, не исключена возможность, что некоторые государства, слабо подготовленные к войне, выйдут из строя и сложат оружие раньше, чем сумеют использовать свои максимальные мобилизационные возможности.
Степень предельного военного напряжения государства определяется двумя факторами: численностью населения, могущего быть призванным на военную службу, во-первых, и состоянием экономики страны, т. е. теми возможностями, которыми она располагает (в деле производства вооружения, снаряжения, огнеприпасов и другого военного имущества, во-вторых. Численность же армии, которая может быть выставлена на фронт в начале войны, определяется количеством мобилизационных запасов материальной части и [43] огнеприпасов мирного времени; 2) численностью кадров мирного времени; 3) количеством обученного людского запаса (командного и рядового состава).
Возможная численность первого эшелона мобилизации в различных государствах
Мы по понятным причинам не располагаем одним из основных данных, определяющих возможную численность первого эшелона мобилизации. Мы имеем в виду сведения о мобилизационных запасах материальной части, содержащихся в мирное время в разных странах. Имеющиеся по этому вопросу сведения говорят о том, что у крупных капиталистических стран остались огромные запасы вооружения, снаряжения и огнеприпасов после мировой войны{9}. Количество военных заводов в таких странах, как Франция, Англия, Соединенные штаты, Италия и Чехо-Словакия, не меньше, а в некоторых странах больше, чем было до 1914 г. Мы знаем, что такие страны, как Польша и даже Румыния, за послевоенные годы построили свои оружейные, патронные, артиллерийские и даже авиационные заводы, что с первых дней по окончании войны и Польша, и Румыния, и прибалтийские государства ежегодно аккуратно получают из-за границы то или иное количество вооружения и снаряжения. Хотя определить количество накопленных мобилизационных запасов мы не в состоянии, но, имея данные о численности кадров мирного времени и обученных людских запасах, мы можем установить численность первого эшелона мобилизации. Это вполне разрешимая задача, так как строительство вооруженных сил ведется с таким расчетом, чтобы уже в мирное время достигнуть необходимого соответствия между кадрами, обученными [44] запасами и мобилизационными ресурсами материальной части. Еще в годы мирного строительства предрешается вопрос о том, какой численности армию нужно выставить при объявлении мобилизации, и соответственно с этим: 1) содержатся кадры в мирное время, 2) подготавливается и переподготавливается людской запас и 3) из года в год накапливаются те мобилизационные запасы материальной части, которые могли бы обеспечить как мобилизационное развертывание армии, так и питание ее до полной мобилизации всей промышленности.
При этом, конечно, мы будем учитывать те данные общего характера, которые характеризуют материальную базу мобилизации в каждой данной стране.
Состояние обученных людских запасов в различных странах показывает, что будущая мобилизация затруднений в этом отношении не встретит. Контингент военнообученных составляет: во Франции — 6440000, в Польше — 2 800 000, в Румынии — 2 200 000. Сопоставление этих данных с мобилизационными возможностями кадров мирного времени показывает, что эта людская масса не может быть поглощена последними.
Кадры во всех современных армиях представляют для мобилизации более узкую базу, чем кадры, содержавшиеся непосредственно перед мировой войной. Несмотря на то, что организация войск по сравнению с 1914 г. осложнилась, а современные средства борьбы требуют более квалифицированного и более подготовленного личного состава, мы всюду наблюдаем кадры более слабые, чем это было в 1913—1914 гг. Мы привыкли удивляться той кипучей энергии, той стройности, с которой велись первые операции в начале мировой войны, особенно на западном (франко-германском) фронте. Но, должно быть, очень немногие отдают себе отчет в том, что эти операции могли вестись с таким напряжением и с таким маневренным искусством лишь благодаря тем значительным кадрам, которые имелись у немцев и французов и обеспечили высокие качества мобилизованной армии. [45]
Германская дивизия военного времени была намечена в 16500 человек. Для развертывания такой дивизии немцы считали необходимым содержать для нее в мирное время кадры в 12 000 человек, т. е. около 75% состава военного времени. Правда, в таком составе держались только 42% всех дивизий мирного времени; остальные 58% дивизий имели всего по 10000—11000 человек (около 66% состава военного времени), но и кадры этих дивизий по своему количеству остаются непревзойденными до (настоящего времени.
Французская дивизия военного времени была рассчитана на 16000 человек. До 1913 г. в мирное время французы имели дивизии численностью 7 500 человек, что давало около 48% от состава военного времени. Но когда запахло войной, эти кадры показались им слабыми; они провели закон о трехлетней военной службе (закон 7 августа 1913 г.), в результате которого кадры мирного времени увеличились на одну треть. Это увеличение пошло не на новые формирования, а на увеличение штата частей в мирное время. С 1913 г. состав роты в пограничных дивизиях был доведен до 200 человек, нормальный же состав дивизии поднялся до 10000—11000 человек. Бюджетная численность французской армии поднялась до 863 000 человек при прежнем количестве (47) пехотных дивизий.
Сравнительно сильные кадры имелись и в русской армии. Она имела 21,5% в составе ¾, 25,5% в составе ⅔, и остальные 53% в составе ½ штатов военного времени{10}. При численности дивизии военного времени в 18000 человек это составляло для усиленных дивизий 13500 и 12000 человек, а для дивизий с нормальным составом—9000 человек. При таких сильных кадрах мы наблюдаем следующую картину мобилизационного развертывания перволинейных войск в этих трех главнейших армиях: [46]
| Страны | Численность армии мирного времени | Численность мобилизованных перволинейных дивизий | Процентное отношение мобилизованных к составу мирного времени | |||
| общая численность (в тыс.) | Число пехотных дивизий | общая численность (в тыс.) | число пехотных дивизий | к общей численности | к числу дивизий мирного времени | |
| Германия | 761 | 50 | 1 887 | 79 | 248 | 158 |
| Франция | 863 | 47 | 1 856 | 79 | 218 | 167 |
| Россия | 1 423 | 78{10} | 2 500 | 123{11} | 175 | 156 |
Из этой таблицы видно, что чем сильнее состав дивизий в мирное время, тем больший процент перволинейных дивизий сформирован при мобилизации. Немцы, имея в мирное время 50 дивизий в довольно сильном кадре, смогли развернуть 79 перволинейных дивизий{12} (увеличение на 58%); французы же, имевшие более сильные дивизии в мирное время, развернули при 47 дивизиях мирного времени те же 79{13} перволинейных дивизий (увеличение на 67%). Слабые кадром русские дивизии дали увеличение числа дивизий только на 56%{14}. В настоящее время во всех государствах наблюдается несообразно слабый состав дивизии мирного [47] времени. В то время как состав дивизии военного времени намечается в 13000—14000 человек (только французы наметили дивизию в 17 000 человек), сейчас численность дивизий в мирное время в большинстве государств не превышает 5 000—5 500 человек (у французов 6000 нормальный состав и 8000—усиленный состав пограничных дивизий), а у некоторых государств эта численность едва достигает 3 000 человек. Если взять соотношение состава дивизии мирного и военного времени, то по интересующим нас государствам будем иметь следующую картину:
| Страны | Состав дивизий | Соотношение в процентах | |
| Мирного времени | Военного времени | ||
| Франция | 6000 (8000)* | 17000 | 35 (47) |
| Польша | 5300** | 14000 | 38 |
| Румыния | 3200( 5000) | 14000 | 23 (36) |
| Эстония | 2800 | 9000 | 31 |
| Латвия | 3300 | 13000 | 25 |
| Финляндия | 4800 | 14000 | 34 |
Это обстоятельство является следствием того, что при низкой, в общем, бюджетной численности армии мирного времени содержится очень большое количество дивизий.
Нижеследующая таблица показывает соотношение между численностью армии и количеством дивизий мирного времени в главнейших странах и у наших западных соседей. [48]
| Страны | Общая численность армии в мирное время (в тысячах) | Число пехотных дивизий в мирное время |
| Франция | 603 | 32 |
| Польша | 293 | 30 |
| Румыния | 158 | 23 |
| Эстония | 14 | 3 |
| Латвия | 22 | 4 |
| Финляндия | 33 | 3½ |
| Имелось перед мировой войной | ||
| У Франции | 863 | 47 |
| У Германии | 761 | 50 |
| У России | 423 | 78 |
Если бы война началась при существующем ныне положении вещей, мы должны были бы предполагать, что или мобилизационные возможности нынешних армий гораздо ниже, чем в 1914 г., или, при тех же коэффициентах организационного развертывания числа дивизий, во всех армиях дивизии имеют более слабые кадры и, следовательно, более слабы по качеству. При нынешнем составе пехотных дивизий вряд ли можно рассчитывать на те коэффициенты организационного развертывания армии, какие существовали в 1914 г., или меньшие. Наоборот, усиливающаяся машинизация пехоты и увеличение технических средств современной дивизии (в частности, средств технической связи) потребуют еще больших кадров.
Надо полагать, что существующее положение вещей не является окончательным; оно временно и продиктовано послевоенными экономическими условиями, заставившими всемерно идти на сокращение военных расходов. Политическая обстановка и отсутствие непосредственной военной опасности допускают до поры до времени содержание в мирное время более сокращенных кадров. [49]
Но было бы ошибкой думать, что мобилизация для будущей войны будет происходить именно на основе существующей ныне урезанной базы. Уже целый ряд послевоенных политических конфликтов показал, что стоит только в воздухе запахнуть военными осложнениями, как численность армий мирного времени начинает скакать вверх: без особого шума призываются резервисты, и штатный состав частей резко повышается{15}. То обстоятельство, что в мирное время уже содержится достаточное количество организационных соединений, хотя бы по своему составу и сравнительно слабых, позволяет без всяких осложнений и шума задолго до объявления мобилизации фактически провести усиление общей численности армии. Понятно, что такими мерами можно увеличить только штатный состав частей, но не количество организационных соединений. Увеличение числа последних (дивизий) в мирное время связано с проведением новых формирований, увеличением ежегодного призывного контингента и потому не может быть так легко осуществлено.
Вот почему при расчетах возможной численности будущих армий надо всегда считаться с тем, что база будущей мобилизации может быть очень быстро и сравнительно легким способом расширена до размеров, бывших при мобилизации 1914 г. Поэтому мы должны считаться по меньшей мере с тем коэффициентом организационного развертывания армий при будущей мобилизации, какой имел место в 1914 г. Существует мнение, что число дивизий в военное время может быть сразу удвоено по сравнению с числом их в мирное время. Мы считаем такой взгляд ошибочным уже по одному тому, что целый ряд дивизий, расположенных вдоль угрожаемой границы, едва ли может быть отягощен задачами выделения второочередных дивизий, а остальные дивизии не могут выделить более чем еще по одной дивизии; [50] тройное почкование не под силу никакой части с современными кадрами. Такое (тройное) развертывание (сильно понизило бы качество войск я поставило бы под большое сомнение их боеспособность. Поэтому коэффициент полного организационного развертывания армии при ее мобилизации всегда будет меньше, чем 100%.
В 1914 г. число дивизий увеличилось в армиях: германской на 58%, во французской на 67% и в русской на 56%. Для большинства современных армий коэффициент организационного развертывания в 60% надо считать максимальным. Такие государства, как Польша, Румыния, Прибалты (не говоря о Германии), имеющие длинную угрожаемую границу, не могут рассчитывать больше чем на 60% организационного развертывания. Наоборот — у Франции, имеющей столь обезоруженного соседа, как Германия, можно предвидеть гораздо больший процент организационного развертывания — у нее он может доходить до 80 и даже до 100.
При указанных условиях число перволинейных дивизий военного времени, которые могут быть выставлены интересующими нас государствами, будет равняться: во Франции — от 57 до 64 див., в Польше — 48, в Румынии — 36, в Эстонии — 5, в Латвии — 6, в Финляндии — 6, в Литве — 5.
Для развертывания такого количества дивизий со всеми вспомогательными учреждениями и техническими средствами необходимо иметь мобилизованную армию следующей численности: во Франции до 2 000 000—2 500 000 ((принимается в расчет особенность французской организации), в Польше—до 120000— 1 500 000, в Румынии — до 1 000 000.
Прибалтийские государства будут иметь армии по 80 000 — 100 000 человек.
Перволинейные и второлинейные войска
Обученных людских ресурсов на развертывание указанных армий хватает с избытком. Мало того, во всех государствах после первого эшелона мобилизации [51] остается очень значительное количество обученных военнообязанных (во Франции до 4 млн., Польше до 1,5 млн., Румынии до 1,2 млн.), которые не могут быть подняты во Франции из-за недостатка кадров, а в других странах, помимо того, и из-за недостатка материальной части. Но это еще не означает, что указанные излишки людских ресурсов не будут использованы. Еще при мобилизации 1914 г. мы наблюдали во всех государствах целый ряд формирований без кадров, исключительно из запасных. Немцы в том же году, располагая более 4 млн. обученных запасных, на мобилизацию перволинейных корпусов использовали 1 887 000 людей. С вспомогательными учреждениями и запасными войсками цифра мобилизованных перевалила за 3 млн. людей. Но и после этого оставалось большое количество обученных людских, запасов, из которых немцы сформировали заново еще 44 второлинейных (29 ландверных м 15 эрзац-резервных) дивизий. Численность всей мобилизованной армии достигла 4215000 человек{16}, т. е. не только был использован весь обученный контингент запасных, но были призваны для тыловых учреждений до 215000 совершенно необученных людей.
Французы в 1914 г. располагали меньшими людскими запасами: они имели 3500000 обученных запасных и 329 000 необученных. Поэтому им удалось сверх 79 перволинейных дивизий сформировать только 13 второлинейных (территориальных) дивизий. В результате им пришлось мобилизовать армию в 3781000 человек, т. е. полностью исчерпать сравнительно молодые возрасты в самом начале войны{17}. Русские же, несмотря на огромные людские резервы, имели благодаря длинным срокам службы очень незначительный запас обученных (до 3500000 — 4000000 человек). Этот запас полностью ушел на пополнение и развертывание перволинейных войск, и поэтому [52] сколько-нибудь значительных и сносных второлинейных войск им создать не удалось. Те ополченческие дружины, которые создала царская Россия в 1914 г., ни по количеству, ни по качеству, ни до организации не могут быть сравниваемы с французскими территориальными дивизиями и тем более с немецким ландвером и эрзац-резервными дивизиями.
Но даже в условиях Германии ландверные дивизии уступали перволинейным не только по комплекту кадров, качеству своего командного состава, качеству полученного пополнения войск, но и по количеству и качеству того вооружения, которым эти дивизии располагали.
Следующая таблица показывает сравнительную силу перволинейных и второлинейных дивизий Германии и Франции в 1914 г.
| Страны | Перволинейные дивизии | Второлинейные дивизии | ||||
| Первоочередные кадровые | Резервные | |||||
| Батальонов | Орудий | Батальонов | Орудий | Батальонов | Орудий | |
| Германия | 12 | 72 | 12 | 36 | 6 | 6—12 |
| Франция | 12 | 36 | 12 | 36 | 4 | 6 |
Второлинейные дивизии были слабее как по общему своему составу, так и по количеству артиллерии{18}. На 1 батальон германской пехоты приходилось в первоочередной дивизии 6 орудий, в резервной — 3 орудия, а в ландверной 1—2 орудия. То же во Франции: вместо 3 орудий на батальон, как в перволинейных войсках, в территориальной дивизии приходилось всего 1½ орудия. Ландверные и территориальные дивизии в начале войны были дивизиями только по [53] названию. По существу это были слабые бригады второсортных войск. Только в ходе войны они получили дополнительное вооружение, необходимую закалку, и из них получились удовлетворительные части. Такую же картину мы наблюдали в Германии и Франции, где в продолжение ряда лет оба государства напряженно готовились к войне, держа под ружьем в мирное время огромные армии и из года в год заготавливая на военных заводах огромные запасы оружия. И, тем не менее, для второлинейных войск не нашлось ни кадров, ни достаточного количества оружия. Вот почему вопрос о второлинейных войсках требует индивидуального подхода к каждой стране.
Для современной Германии, даже в случае изменения существующего военного режима, установленного Версальским договором, центр тяжести ее армии будет именно в этих второлинейных дивизиях. Она будет вынуждена мобилизовать армию на "пустом месте", идти на большое разжижение имеющихся в мирное время кадров, в значительной мере опираться в своей мобилизации на нелегальные военные союзы и организации и на оставшийся от мировой войны командный состав, использовать опыт мобилизации ландвера в 1914 г. Второлинейные войска в Германии должны будут составлять основную массу мобилизованной армии, так как перволинейные войска поглотят только незначительную часть тех громадных людских и материальных средств, которые даже побитая Германия сможет выставить в случае войны.
Большой процент второлинейных войск будет и у Франции. В настоящее время она держит армию, меньшую по числу людей, чем в 1914 г., — обезоружение Германии это позволяет. Перволинейные войска, которые могут быть развернуты из 600000 французской армии мирного времени, по своей численности будут вступать мобилизованной армии 1914 г. (даже при повышенном коэффициенте организационного развертывания Франция выставит вместо 79 пехотных дивизий 1914 г. только 57—64). У Франции после этого останется еще так много средств и людских и [54] материальных, что она сможет развернуть очень сильную второлинейную армию, по крайней мере до 20—25 новых дивизий.
В таких странах, как Польша, Румыния и прибалтийские государства, наблюдается иная картина. Они для мобилизации одних перволинейных войск должны будут проявить такое материальное напряжение, которое едва ли им будет под силу.
Вспомним, что даже царская Россия, обладавшая сравнительно большой военной промышленностью, опиравшаяся на заказы вооружения за границей не в меньшей степени, чем теперь Польша или Румыния, и развивавшая свое хозяйство по восходящей линии, все же вышла на войну, имея некоторый некомплект в артиллерии своих перволинейных корпусов и большой некомплект в пулеметах. Между тем Польша и Румыния должны в значительной мере даже основное пехотное вооружение приобретать за границей, не говоря о материальной части артиллерии и других технических средствах борьбы.
Тем не менее, современная Польша и все прибалтийские государства (то же относится и к Германии) обладают в настоящее время для этих второлинейных формирований некоторыми благоприятными условиями, которых не было в 1914 г., — мы имеем в виду так называемые "скрытые вооруженные силы", это фашистские организации. Они насчитывают в своем составе 30000—50000 в мелких и до 150000—200000 в средних государствах, а для некоторых крупных государств соответствующие цифры переваливают за 2½ млн. людей.
Эти силы будут вполне удовлетворительными кадрами для новых формирований, и если найдется соответствующее количество вооружения и снаряжения, то явится и возможность в довольно короткий срок сформировать новые дивизии. Конечно, эти второлинейные формирования могут быть использованы с успехом только для второстепенных задач. Тем не менее, они освободят всю полевую армию от задач внутренней охраны и наблюдения за [55] нейтральными границами и кое-где, на второстепенных направлениях, даже неплохо выполнят и непосредственные боевые задачи.
Численность этих второлинейных формирований весьма трудно предвидеть, так как она зависит от мобилизационных запасов вооружения и снаряжения, сведениями о которых мы не можем располагать.
Людских запасов всюду хватит на развертывание второй армии такой же численности, как и перволинейные войска Однако, для второлинейных войск мы считаем такую численность невозможной даже для Франции, так как она должна была бы в самом начале войны изъять из страны сразу более 5 млн рабочих рук, непосредственно занятых на той или иной производственной работе Это в корень расстроило бы все хозяйство страны. Мобилизация людских сил для армии должна происходить последовательно, чтобы народное хозяйство имело возможность постепенно заменять убывающих в армию более квалифицированных рабочих менее квалифицированными и менее работоспособными То же в той или иной степени относится и к другим государствам. Только одна Германия, для которой эти второлинейные формирования по существу и будут представлять ее мобилизованную армию, сможет иметь второлинейные войска, в несколько раз превосходящие по численности перволинейные дивизии Это вызывается особыми условиями, в которых она находится.
Учитывая все эти данные, мы считаем, что число второлинейных дивизий в указанных странах сможет быть доведено во Франции до 25—30, в Польше до 15—20, в Румынии до 5, в Финляндии до 3, в Латвии до 1.
Кроме этого, надо считать в каждой из этих стран конницы (по количеству дивизий мирного времени): во Франции — 5 дивизий, в Германии — 3, в Польше — 4 дивизии и 5 отдельных бригад, в Румынии — 2 дивизии.
Таким образом, общая численность вооруженных сил, которые могут быть мобилизованы к началу будущей войны, рисуется в следующем виде: [56]
| Страны | Перволинейные войска | Второлинейные войска | Всего | ||||
| Пехотные дивизии | Кавалерийские дивизии | Численность вместе с обслуживающими учреждениями и запасными войсками (в тыс.) | Пехотные дивизии | Численность (в тыс.) | Пехотные дивизии | Численность (в тыс.) | |
| Франция | 57-64 | 5 | 2000-2500 | 25-30 | 700 | 82-94 | 3200 |
| Польша | 48 | 5½* | 1500 | 15-20 | 300 | 63-68 | 1800 |
| Румыния | 36 | 2 | 1000 | 5 | 150 | 41 | 1100 |
| Финляндия | 6 | ⅓ | 100 | 3 | 60 | 9 | 160 |
| Эстония | 5 | ⅓ | 75 | — | — | 5 | 75 |
| Латвия | 6 | ⅓ | 100 | 1 | 20 | 7 | 120 |
Развертывание таких армий в мирное время обеспечивается, в смысле кадров, пока только числом организационных соединений, т. е. содержимых в мирное время дивизий (это не касается Германии). Для развертывания даже перволинейных войск численность армии мирного времени недостаточна. Но мы полагаем, что непосредственно перед войной численность армий вообще и состав дивизии в частности увеличатся простым призывом резервистов или другими мероприятиями. Поэтому осуществление приведенных выше расчетов для перволинейных войск является вполне возможным. Вопрос о численности второлинейных войск более сложен, так как применяемый нами расчет основан на некоторых посылках теоретического характера, верность которых может быть оспариваема. Но во всяком случае приведенные расчеты рисуют максимальные мобилизационные возможности первого эшелона мобилизации. Этой цифры не перепрыгнуть даже современной Франции.
В отношении материального обеспечения мобилизации армий указанной численности некоторые государства (Франция), наверное, не встретят никаких затруднений. Другие государства такой материальной частью не располагали и вынуждены были ее заготавливать [57] (и, по всей вероятности, заготавливают) в годы мирной передышки.
Последующие эшелоны мобилизации
Мы указывали, что момент предельного напряжения при современной мобилизации достигается в ходе самой войны, ко времени, когда все хозяйство страны успеет перейти на прямое обслуживание целей войны. Для экономически сильных государств это обстоятельство дает возможность не только питать выставленную на фронт действующую армию, но и создать в процессе войны новые части (пехотные дивизии) и технические средства. Даже более того, в ходе войны возможно частичное или полное перевооружение армии.
В этом отношении показателен опыт Германии и Франции в период мировой войны.
Германия вышла на войну, имея 123 пехотных дивизии. Почти на следующий день после того, как схлынула волна первой мобилизации, было приступлено к мобилизации 2-го эшелона. В продолжение двух месяцев (16 августа — 10 октября 1914 г.) было вновь сформировано 13 пехотных дивизий, вслед за этим, в период с 13 ноября 1914 г. по 20 января 1915 г., сформировано 50 пехотных дивизий; в 1916 г. — 48 пехотных дивизий; в конце 1916 и начале 1917 гг. — еще 10 пехотных дивизий, весной 1917 г. — новых 14 пехотных дивизий и, наконец, летом 1917 г. последние 8 пехотных дивизий{19}. Всего за период войны было мобилизовано 275 пехотных дивизий, т. е. число их более чем удвоилось{14}. Число дивизий во французской армии было{20}: к 15 августа 1914 г. 92 пехотных дивизии, к 1 января 1916 г. — 109, к 1 января 1917 г. — 118. [58]
Ограниченные людские запасы Франции не позволили ей развить такой масштаб новых формирований, какой имел место в Германии.
Питание современной армии людьми требует очень больших запасов.
Французская армия, имевшая в действующей армии 2600000 человек, потеряла за первые 6 месяцев войны (2 августа 1914 г. — январь 1915 г.) 528000 убитыми и пленными и 580 000 ранеными и больными, т. е. всего 1 108 000 человек, что составляет для 6 месяцев войны 43%, а для года ведения войны 86% от первоначальной численности действующей армии.
Русская армия, имея в начале войны в действующей армии 2500000 человек, потеряла в течение года 3403013 человек, что составляет 130% от первоначальной численности действующей армии. В числе потерь около 1500000 приходится на попавших в плен и без вести пропавших.
С расширением сферы действий противника (авиация, дальнобойная артиллерия), с более широким применением отравляющих веществ, а возможно и появлением новых средств борьбы, потери в будущей войне будут еще более значительными. Поэтому за год ведения войны для пополнения людских запасов потребуется не менее ста процентов общей численности мобилизованной в начале войны армии. При таком расходе людского материала только у Франции, СССР и частично у Польши найдутся более или менее значительные резервы для новых формирований.
Число годных для несения военной службы по странам выражается в следующих цифрах: во Франции — 9 800 000, в Польше — 5 860 000, в Румынии — 2 500 000, в Финляндии — 525000, в Эстонии — 165000, в Латвии — 270000.
Картина баланса людских запасов (в тыс.) на год ведения войны приведена в таблице на стр. 59.
Если оставить в стороне Францию и Польшу, то людские запасы других государств настолько малы, что какие-либо новые формирования могут быть осуществлены только в самом начале (первые месяцы) войны. [59]
| Страны | Число годных для несения военной службы | Требуется на год ведения войны, считая и мобилизованные армии | Остается неиспользованным в течение первого года войны |
| Франция | 9 800 | 6 400 | 3 400 |
| Польша | 5 860 | 3 600 | 2 260 |
| Румыния | 2 500 | 2 400 | 100 |
| Финляндия | 525 | 320 | 205 |
| Эстония | 165 | 150 | 15 |
| Латвия | 270 | 240 | 30 |
Но вопрос о новых формированиях упирается не только в людские запасы, но (и это является решающим) и в материальные (возможности. При одних и тех же людских запасах, но при разном темпе накопления материальной части вооружения, снаряжения и огнеприпасов, возможности новых формирований будут совершенно различные для разных стран.
Если восточноевропейским странам не удастся создать более или менее значительные формирования в начале войны, то их создание в ходе войны станет вообще под сомнением, так как значительная часть людских запасов уйдет на пополнение естественной убыли в действующей армии, а остальная может быть и совсем потеряна, если окажется на территории, (которую, возможно, удастся занять противнику.
Франция в мировую войну только через 2½ года довела число своих дивизий с 92 до 118, теперь же, при нынешнем состоянии ее промышленности и тех запасах, которыми она располагает, она может той же численности дивизий достигнуть в продолжение первого же года войны, а может быть и скорее.
Для Польши (это касается и остальных восточноевропейских стран) вопрос о новых формированиях в ходе войны на ближайшие годы сводится к темпу поступления материальной помощи из-за границы, так как самые общие расчеты показывают, что ей придется даже для питания мобилизованной в самом начале [60] войны армии около 75% всей потребности ввозить оттуда{21}. Поэтому при самых благоприятных для себя условиях Польша может рассчитывать только на незначительное увеличение в ходе войны числа своих дивизий, между тем как по людским запасам она могла бы довести их число до 70—75.
Таким образом, значительное усиление армии в ходе войны может быть достигнуто у Франции и, может быть, Польши. Максимальное число дивизии, которого можно ожидать в течение первого года войны, будет достигать: у Франции—118—120, у Польши — 70—75.
В остальных вышеперечисленных государствах численность армий останется на уровне первого эшелона мобилизации, а может быть и сократится.
Численность авиации
Современная армия немыслима без авиации. Все государства работают и над качественным улучшением материальной части авиации и параллельно над количественным ее ростом. Число сухопутных и морских самолетов, в строю (в мирное время) было:
| Страны | 1923 г. | 1927 г. |
| Франция | 1 350 | 1 640 |
| Великобритания | 385 | 700 |
| Италия | 250 | 800 |
| Соединенные Штаты | 420 | 700 |
| Польша | 120 | 250 |
Но эти числа очень слабо характеризуют возможную деятельность авиации в будущую войну. Германия в 1914 г. начала войну, имея всего 232 самолета. [61]
В 1918 г., к концу войны, она располагала на всех фронтах 5 000 действующих самолетов, при этом за всю войну ею было построено 47 637 машин{22}. Франция вышла на войну с 162 самолетами разных систем, а окончила ее, имея в одних боевых частях 4408{23}, из них действующих 3430{24}, построив за одну войну до 52 000 самолетов. Можно без преувеличений сказать, что воздушный флот как в отношении своей материальной части, так и по подготовке личного состава был создан во время самой войны, — настолько мизерны те запасы машин и личного состава, с которыми все страны выступили на войну.
База для развертывания авиации в будущую войну совершенно иная. Уже в мирное время создаются воздушные флоты, исчисляющие в строю до 700—800 и даже 1500 самолетов. Подготовка личного состава в строевых частях и специальных школах ведется усиленным темпом из года в год. Непосредственно в строевых частях и на складах военного ведомства хранится огромное количество новых (не говоря о старых) самолетов как мобилизационный запас. Достаточно указать, что французы имеют в запасе не менее 1 500—2000 новых самолетов, англичане — более 1000, поляки — до 500 (закуплены у Франции). Одни эти запасы позволяют в первые же месяцы войны не только пополнить естественную убыль материальной части, но и сформировать целый ряд новых авиационных частей. Было бы расточительно, и никакому государству это не под силу, в мирное время содержать в строю столько самолетов, сколько их имеется в стране.
Но, кроме того, и состояние современной авиационной промышленности нельзя сравнить с тем положением, которое имело место в период мировой войны. [62]
Авиапромышленность пяти стран — Франции, Германии, Англии, Италии и США — в 1914 г. состояла из 8—10 самолетостроительных и 8 моторостроительных заводов с общим количеством рабочих в 3 000 человек, в то время как по данным, относящимся к 1925 г., в этих же странах в мирное время находилось 75 самолетостроительных и 34 моторостроительных завода с общим количеством рабочих в 100 000 человек. Годовая продукция мирного времени авиазаводов равняется:
| Страны | Количество самолетов | Количество моторов |
| Франция | 2500 | 3500 |
| Англия | 1800 | 1200 |
| Италия | 1200 | 500 |
| Германия | 600 | 800 |
| Польша | 300 | 100 |
В военное время, с переходом на работу в 2 и 3 смены, некоторым дополнительным дооборудованием производственные возможности увеличиваются по разным странам от 2 до 3 раз. По приблизительным данным, годовая продукция авиазаводов указанных выше стран в военное время дойдет до 30000 самолетов и 26000 моторов.
Самые осторожные расчеты показывают, что число самолетов можно будет в военное время в течение первого полугодия удвоить, а в конце первого года войны учетверить.
Если исходить из этих соображений, то численность воздушных флотов интересующих нас стран в течение первого года войны выразится в следующих цифрах (см. таблицу на стр. 63){25}. [63]
| Страны | Число самолетов | ||
| в начале войны | в конце 1-го полугодия | в конце года | |
| Франция | 1640 | 3200-3500 | 6500-7000 |
| Великобритания | 700 | 1500 | 2800—3000 |
| Италия | 800 | 1500 | 3000 |
| Соединенные штаты | 700 | 1 500 | 3000 |
| Польша | 260 | 600 | 1 000-1200 |
Франция в течение первого полугодия достигнет, примерно, своего уровня 1918 г., а в конце первого года войны превзойдет этот уровень в 1½—2 раза. Остальные страны создают такие воздушные флоты, которыми они в период мировой войны не располагали. Даже на восточных театрах надо ожидать появления на фронте с каждой стороны в конце первого полугодия войны 800—1 000, а в конце войны — более 1500 самолетов. При этом надо иметь в виду, что такие страны, как Польша, Румыния и др., всегда, в силу 16-й статьи Устава Лиги наций и договоров, которые существуют между этими странами и Францией, могут быть и, конечно, будут поддержаны воздушными силами своих союзников.
Вопросы качества войск
Миллионные армии, это — не только огромная сила, работающая на оборону, но вместе с тем огромный нарост на государственном теле, огромная обуза на шее. Миллионные армии — это такая махина, которая при известных условиях может превратиться в свою противоположность; она может из орудия обороны данного государственного строя превратиться в его могильщика. Создание миллионных армий означает неизбежное вооружение огромной массы народа. При затяжной войне в армию должно быть призвано поголовно почти [69] все трудоспособное мужское население. Если в XIX в., в эпоху расцвета буржуазии, это не представляло для нее особой опасности, то в настоящее время, в эпоху сильного развития классовых противоречий и классовой борьбы, такое поголовное вооружение населения может быть без опаски допущено только в тех государствах, в которых правящие классы имеют доверие к массам, в которых массы заинтересованы в сохранении данного государственного строя. Советское государство, советская система государственной власти имеет все данные для того, чтобы опираться на широкие трудящиеся массы, но капиталистический мир должен считаться с "ненадежностью" этих масс и идти на массовые мобилизации с известной оглядкой и с известными ограничениями и дополнительными мероприятиями.
Вопрос о "ненадежности" миллионных армий для капиталистических стран стоит с такой остротой, что в течение последних лет военно-научная мысль капиталистической Европы напряженно работает над разрешением проблемы ".надежной" армии. Мы в начале этой главы приводили мнения некоторых военных теоретиков относительно той "идеальной" армии, которая должна состоять из надежных профессионалов, преданных капитализму и вооруженных всеми современными средствами борьбы. Вместо массы — высокая техника, наибольшая подвижность, наибольшая огневая сила. Все то совершенное, что создано современной техникой, — наилучшее автоматическое оружие, легкие и мощные образцы артиллерии — должно быть поставлено на автомобиль, танк, самолет и передано в руки небольшой, но преданной армии.
Мы в начале настоящей главы дали оценку этим взглядам на современную армию, указали на всю утопичность стремлений этих людей, желающих небольшими армиями побороть современные государства, обладающие для целей войны огромными ресурсами.
Буржуазия понимает не только опасность массовых мобилизации, но и то, что преимущество будет в войне на стороне, которая сумеет, используя высокую [65] технику. одновременно выставить на фронт и более многочисленную армию. Поэтому практически мы наблюдаем во всех капиталистических странах дальнейшее укрепление основ всеобщей воинской повинности: переход на более краткие (одногодичные) сроки службы, массовую подготовку людских резервов для целей войны, массовое производство средств вооружения, подготовку для войны такой промышленной базы, которая могла бы обслужить максимальную, мыслимую для данной страны, армию. Проблему же "надежности" войск капиталистический мир пока что надеется осуществить силой и давлением государственного аппарата, умелой постановкой агитации и пропаганды, созданием тех добавочных (фашистских) вооруженных организаций, которые вместе с остальными атрибутами капиталистической системы должны сохранить в стране гражданский мир, должны держать в повиновении мобилизованные армии. Буржуазия еще не отказалась и не может отказаться от масс, наоборот — она вводит такие законы, которые предусматривают поголовную мобилизацию всего населения во время войны. Буржуазия еще чувствует в себе настолько сил, что решается идти на создание миллионных армий на случай войны. Вся подготовка Мирного времени к этому и направлена.
Но все это, конечно, не означает, что буржуазии удалось или удастся устранить те предпосылки, которые определяют ненадежность вооруженных масс для капиталистических стран. Классовые, национальные и иные противоречия, которые подтачивают капиталистическую систему, не только останутся, но неминуемо в ходе войны возрастут, дойдут до крайнего предела обострения и, наверное, не в одной стране приведут к неизбежным социальным потрясениям,
Влияние тех противоречий (классовых и национальных), которые, имеются в каждой капиталистической стране, но в мирное время не могут отразиться на армии в заметной степени (изолированное положение казармы, надежные кадры, суровая военная дисциплина), уже с началом мобилизации проникнет в армию [66] в широком масштабе и создаст из нее более рыхлую почву для революционных настроений, чем в мирное время.
Война миллионных армий связана с неизбежными новыми мобилизациями, неизбежными лишениями в стране, неизбежной депрессией всего хозяйства. Мы выше исчислили, что один год ведения войны потребует мобилизации для таких стран, как Польша, до 3,5, а для Франции — до 6 млн. людей. Это составит огромный процент трудоспособного населения этих стран.
Война требует не только людей; для ее ведения нужно огромное количество огнеприпасов и новой материальной части. Потребности миллионных армий в огнеприпасах и в предметах вооружения и снаряжения настолько велики{26}, что для своего удовлетворении требуют полной мобилизации и перевода на работу для "обороны" всей металлургической промышленности даже наиболее мощных капиталистических стран.
Переход почти всего хозяйства страны на производство военной продукции означает неизбежное сокращение снабжения мирной потребности населения и полную депрессию в промышленности: должны будут очень быстро прекратить работу отрасли промышленности, которые не имеют значения для обороны, и сильно развиться те, которые работают на оборону.
Война предъявит огромные требования не только промышленности, но и сельскому хозяйству. Если огнеприпасы требуются в большом количестве только в периоды интенсивных боев, то продовольствие и фураж должны подвозиться ежедневно и регулярно, [67] независимо от того, идут ли в настоящее время бои или установилось полное затишье.
Русская армия в 1916 г. требовала ежемесячно до 300000 г муки и крупы, около 100000 г мяса, или около 810000 голов рогатого скота, и около 16000 т жиров. Для доставки этого груза на фронт требовалось до 2500 поездов в месяц. Потребности будущих крупных европейских армий в продовольствии будут исчисляться цифрами не ниже приведенных.
Будущая война, если затянется, неизбежно приведет к еще большей дезорганизации всего хозяйства, чем война 1914—1918 гг., и это несмотря на то, что подготовка к ней во всех отношениях приняла более широкие размеры и ведется (более (планово, нем перед первой мировой войной.
Будут изъяты из промышленности и хозяйства с самого начала войны 2—3 млн. трудоспособного населения. В течение первого года войны для военных целей будет привлечено 4—7 млн. людей в каждом из -воюющих государств. Промышленность и сельское хозяйство будут в значительной степени обездолены рабочей силой. Прокормление массы людей, только потребляющей, но ничего не производящей, может быть произведено только за счет сокращения потребности остающегося внутри страны населения. Для удовлетворения потребностей армии в огнеприпасах и в предметах вооружения и снаряжения вся промышленность должна будет перейти на работу для целей войны, и, следовательно, потребление внутри страны должно резко понизиться. Все это связано с неизбежными лишениями для гражданского населения, с неизбежной депрессией во всем народном хозяйстве.
Первая мировая война своими последствиями привела к крупным социальным потрясениям (революции в России, Германии, Венгрии, бунты во французских и английских армиях), а будущие войны, которые по своему характеру будут более разорительны, неизбежно создадут еще большие предпосылки для крупных революционных взрывов. Лозунг превращения войны империалистической в войну гражданскую найдет [68] в будущем более благоприятную почву, чем это имело место в первой мировой войне. На фоне этих общих затруднений внутри страны неизбежно получат широкое распространение и более резкое выражение те противоречия, которые имеются в каждой данной, стране.
Для наших соседей эти внутренние противоречия кроются главным образом в аграрном и национальном вопросах.
Около 65% польского населения занято в сельском хозяйстве. Бедняцкие и полубедняцкие хозяйства, составляющие около ⅔ (64,7%) всех крестьянских хозяйств, владеют всего 14,8% всей земли, тогда как 2,7% кулацких хозяйств занимают 9,8% всей земли, а 0,5% помещичьих хозяйств владеют 44,8% земли. На восточных окраинах процент земли крупного землевладения доходит до 54,1%. Таким образом, польская армия военного времени, которая более чем на ⅔ должна состоять из крестьян, неизбежно отразит то недовольство, которое имеется в крестьянстве еще в мирное время в связи с указанным выше распределением земли. Предпосылок для этого недовольства польскому правительству не изжить: в противном случае оно должно перестать быть буржуазным правительством. Эти классовые противоречия осложняются еще противоречиями национальными. Несмотря на то, что польская национальность в стране составляет около 62% всего населения, на восточных окраинах до 50— 80% составляют белорусы, украинцы, евреи{27}. Это означает, что мобилизованная польская армия будет состоять в целом на ¼—⅓ своего состава из угнетаемых национальных меньшинств, а войсковые части, расположенные на восточных окраинах, даже [69] учитывая экстерриториальное комплектование и мобилизацию, на 40—50%. При той национальной политике, которую польское правительство ведет в отношении белорусов, украинцев и евреев, эти национальные противоречия, естественно, найдут самое широкое отражение и в польской армии.
Переплет крестьянских и национальных противоречий создает очень большие затруднения для поддержания политической устойчивости и морального настроения армии на достаточной высоте. Бели для начала войны целым рядом мероприятий мирного времени (значительные кадры, экстерриториальное комплектование, концентрированная пропаганда и т. д.) можно еще до некоторой степени обеспечить соответствующее качество войск первого эшелона мобилизации, то в ходе войны, когда кадры разжижатся., лишения в стране и тяготы войны увеличатся, — поддержание этого качества на достаточном уровне встретит большие затруднения.
Почти аналогичную картину будет представлять и румынская армия.
Страна с 82,4% крестьянского населения имеет до 83% бедняцких хозяйств, владеющих незначительной частью земли. Вся остальная земля находится в руках помещиков и кулацких хозяйств. Кроме того, до 35,4% населения составляют венгерцы, молдаване, украинцы, которые тяготеют к соседним государствам (Венгрии, Украине), где живет основная масса их национальности.
Конечно, некоторые затруднения будут и у нас. На опыте всей нашей истории мы знаем, что всякие затруднения, которые испытывает страна, неминуемо приводят к обострению классовой борьбы и в городе и в деревне. Уцелевшие (капиталистические элементы поднимают голову и начинают проявлять себя активно. Во время войны, которая от нас потребует большого напряжения, неизбежных лишений для остающегося в тылу населения, эта классовая борьба, естественно, обострится. [70]
Но принципиальная разница между нами и капиталистическими странами будет заключаться в том, что у нас широкие массы трудящегося населения будут являться опорой государства, и только отдельные, сравнительно незначительные, капиталистические слои находиться в оппозиции, и должны быть нами подавлены. В капиталистических же странах наоборот: незначительная часть верхушечных слоев общества должна держать в повиновении недовольные миллионные массы населения.
Политической пропаганде и агитации как нашей, так и неприятельской открываются широкие перспективы во время войны. Но вопросы качества войск—это вопросы не только политической устойчивости и моральных настроений в армии, но и степени боевой обученности и сколоченности войск. Увеличение технических средств борьбы, состоящих на вооружении современной армии, и новые приемы ведения боя, предоставляющие мелким войсковым подразделениям и отдельным бойцам большую самостоятельность, требуют в настоящее время и более высокой выучки войск. Армия, недостаточно обученная и сколоченная, обречена на то, что будет терять свое вооружение и большими массами попадать в плен.
Общие предпосылки создания высококвалифицированных бойцов в настоящее время менее благоприятны, чем перед мировой войной. Несмотря на несомненный общий технический и культурный рост населения, все же овладение современным военным делом пои большом разнообразии в вооружении и снаряжении, которым располагают современные армии, требует больше времени и больших усилий, чем раньше. Между тем мы всюду имеем сокращение сроков службы (вместо 3- и 4-летнего до мировой войны — 2- и 1-годичный в настоящее время) и в то же время сильное уменьшение кадров мирного времени. По сравнению с 1914 г. значительно сократился состав рот, батальонов и полков мирного времени. В связи с большим коэффициентом организационного [71] развертывания войсковых частей в военное время в сильной степени увеличивается процент запасных, вливаемых в войсковые части из резерва. Боевую подготовку этих резервистов, несмотря на поверочные сборы, на которые они периодически призываются, нельзя считать достаточной для ведения современного боя. Краткие сроки службы и осложнившиеся условия ведения боя не дают возможности выпускать в резерв вполне подготовленного бойца. Пребывание а запасе на долгие сроки приводит к значительной деквалификации резервистов. Вот почему многие войсковые части вынуждены будут в значительной степени сколачиваться и получать соответствующую закалку в ходе самой войны.
Войска первых месяцев будут лучше подготовлены для таких форм боя, которые не потребуют сложных передвижений или маневра. В обороне эти войска будут сильнее, чем в наступлении. В наступательном же бою в этих войсках ударная тактика будет иметь большее распространение, чем огневая. По своим боевым качествам войска первых месяцев войны будут походить скорее на разбавленные большим количеством наспех обученных запасных дивизий 1916— 1917 гг., чем на войска, выступившие на войну в 1914 г.
Однако, передышка мирного времени, если она продлится еще значительное время, может еще многое изменить, подтянуть современную подготовку к уровню выучки германской армии 1914 г. Тот темп работы над боевой подготовкой, который мы наблюдаем во всех армиях, дает основание думать, что такие изменения еще могут иметь место.