Крушение германской стратегии двух побед — над Антантой и Советской республикой. Массированное применение в операциях танковых войск и военно-воздушных сил. Преодоление позиционной обороны и общее наступление Антанты (кампания 1918 г.)
Общая обстановка и стратегические планы сторон
1918 год — последний год мировой кровавой бойни. Новые миллионы жизней принесены во имя империалистических захватов. Обращение Советского правительства к народам и правительствам всех воюющих стран о заключении мира было отвергнуто. Империалисты в силу своих хищнических интересов, схватившись в мертвой схватке, говорил В. И. Ленин, «уже не в силах остановить войну...»{1563}. Бойня продолжалась. Обе стороны добивались решительной победы.
В последний год войны углубляются внутренние противоречия в воюющих странах. Среди народных, солдатских масс росло революционизирующее влияние Великой Октябрьской социалистической революции, мирных предложений Советского правительства о справедливом, демократическом мире без аннексий и контрибуций. Нарастало революционное движение против войны и ее зачинщиков. Среди трудящихся масс, которым война стоила кровавых жертв и тягчайших лишений{1564}, росла политическая сознательность, распространялось неверие вождям социал-демократии, предававшим их интересы. «Русская революция бросила искры во все страны мира и еще ближе [512] подвинула к краю пропасти зарвавшийся империализм»{1565}. У империалистов «одна мысль: как бы искры нашего пожара не перепали на их крыши»{1566}.
В борьбе с революционным движением правительства и военные руководители воюющих стран использовали все имевшиеся в их распоряжении средства. Но они были не в силах приостановить его рост. В Германии Гинденбург и Людендорф, чувствовавшие «себя вождями всего вооруженного народа»{1567}, обвиняли рейхстаг в распространении революционного духа, якобы мешавшего установлению «твердой власти» для обуздания антимилитаристски настроенных элементов, «завладевших народом»{1568}, и искоренению революционных идей и большевистского влияния{1569}.
Революционное движение в 1917 г. проявлялось в стачечной борьбе, уличных демонстрациях, восстаниях во французской армии и в германском флоте. Вспыхнувшая 28 января 1918 г. крупная забастовка в Берлине проходила под лозунгом заключения мира без аннексий и контрибуций, на основе самоопределения народов.
В 1918 г. Антанта ведет войну без России, что резко ослабило ее силы. Соединенные Штаты Америки смогли развернуть во Франции значительное количество своих войск лишь к середине 1918 г. Германский империализм, добивавшийся двух побед — над Антантой и Советской республикой, продолжал держать против Советской России крупные силы, ослабляя этим самым свои войска на Западном фронте.
После победы Великой Октябрьской социалистической революции и выхода России из войны обе воюющие коалиции начали открытую борьбу за свержение Советской власти.
Военное положение на рубеже 1917–1918 гг. было как бы благоприятным для Германии и ее союзников. Они занимали обширные территории в России, Румынии и Франции, всю Бельгию, Сербию, Черногорию и почти всю Албанию. Итальянская армия в октябре 1917 г. под Капоретто потерпела поражение и надолго потеряла свою прежнюю боеспособность. С выходом России из войны перед Германией вместо двух главных фронтов остался один — Западный. Намного облегчилось и военное положение Турции, освободившейся от своего главного противника — русской Кавказской армии.
В экономическом и политическом отношении Германия находилась в весьма тяжелом положении. «Неурядицы в военно-экономической жизни с каждым днем обострялись»{1570}. Почти [513] полностью изолированная от внешнего мира{1571}, она переживала продовольственный кризис. Производство сельскохозяйственных продуктов значительно уменьшилось. Если в 1913 г. пшеницы и ржи было собрано 16,4 млн. т, то в 1918 г. — лишь 10,5 млн. т и почти в два раза меньше картофеля. В июне 1918 г. население получало в неделю на каждую душу 1250 граммов хлеба-суррогата и 62 грамма суррогата жиров{1572}. Для промышленности не хватало стратегического сырья. Она испытывала недостаток в цветных металлах, марганце, жидком горючем, смазочных маслах и т. п. Не хватало рабочих, хотя в 1917 г. из армии были возвращены 125 тыс. квалифицированных рабочих. Ограбление захваченных территорий лишь на время несколько облегчило положение Германии в отношении продовольствия и промышленного сырья. Людские ресурсы страны истощились. В 1918 г. она не могла пополнить армии требуемым личным составом.
Из союзников Германии наиболее глубокий кризис переживала Австро-Венгрия, экономика которой была дезорганизована. «Мы в продовольственном вопросе, — заявил в начале 1918 г. министр иностранных дел, — стоим непосредственно перед катастрофой. Положение ужасно, и я опасаюсь, что уже слишком поздно предотвратить полный крах, который следует ожидать в ближайшие недели»{1573}. Австро-Венгрия нуждалась в помощи извне. «Четверной союз держался единственно надеждой на победу германского оружия»{1574}. Плохо обстояло дело с продовольствием также в Турции и Болгарии.
За годы войны сильно износился железнодорожный транспорт. Ощущалась нехватка паровозов и вагонов. Перевозки на железных дорогах замедлились.
Экономическое и политическое положение Англии и Франции также было тяжелым. Большой ущерб Англии причинила неограниченная подводная война. Но все же в сравнении с Германией их положение было более устойчивое, экономические и военные возможности намного превосходили германские. Значительно лучше обстояло дело и с продовольствием; заметные ухудшения наступили только в 1917 г. Англия, Франция, США в 1917 г. выплавляли чугуна и стали больше Германии примерно в три раза (Германия выплавила 13,5 млн. т чугуна и 17 млн. т стали).
Насколько военная промышленность Франции, Англии, а также Германии удовлетворяла потребности их армий, говорит следующая таблица{1575}: [514]
| Страны | Среднемесячное производство в 1917 г. (в тыс.) | |||||||
| орудий | пулеметов | винтовок | снарядов | патронов | самолетов | танков | ||
| легких | тяжелых | |||||||
| Антанта: | ||||||||
| Франция | 0,6 | 0,3 | 10 | 130 | 10000 | 230 000 | 1,5 | 0,05 |
| Англия | 0,6 | 0,9 | 6,5 | 108 | 6500 | 200 000 | 1.5 | 0,04 |
| Итого Антанта | 2,4 | 16,5 | 238 | 16500 | 430 000 | 3 | 0,09 | |
| Германия. | 3 | 0,4 | 8,5 | 200 | 10000 | 250 000 | 1,6 | — |
| 3,4 | ||||||||
Английская и французская промышленность давала больше самолетов, наладила массовое производство танков.
Страны Антанты располагали людскими ресурсами для пополнения армий. Они широко использовали колониальные войска. С марта 1918 г. начинается массовое прибытие американских войск во Францию (примерно до 250–300 тыс. человек в месяц){1576}. К июлю 1918 г. было переброшено около миллиона человек{1577}. К началу германского наступления в марте 1918 г. численность войск США во Франции достигла 300 тыс.{1578}.
Германские правящие круги, Гинденбург и Людендорф, радужно представляя себе сложившуюся военную обстановку, недооценили силу и возможности своих противников, отвергли мирные предложения, означавшие для Германии отказ от всех завоеванных территорий и вместе с тем крах замыслов ее правящих кругов на безраздельное господство в Западной Европе. Вот как оценивал военную обстановку составитель плана войны на 1918 год Людендорф: «На рубеже 1917–1918 годов обстановка на суше, вследствие выхода из войны России, сложилась для нас выгоднее, чем за год перед тем. Мы вновь, как в 1914 и 1916 годах, могли ставить перед собой задачу разрешения войны посредством наступления на суше. Соотношение сил складывалось для нас так благоприятно, как никогда»{1579}. Германии противостоял один главный фронт — Западный. Здесь будет «страшная борьба, которая... закончится победоносно»{1580}.
«Что давало право рассчитывать на победу?» — ставил вопрос Гинденбург. И отвечал: «Надежда... та надежда, с которой [515] полководец ведет свою армию во вражеский огонь, убежденный в том, что она вынесет самое трудное и даже невозможное»{1581}. Следовательно, вера в победу зиждилась на силе армии, на ее боевых качествах. Крупный немецкий исследователь мировой войны Риттер считал, что оценка весной 1918 г. германским верховным командованием боевой ценности германских войск была ошибочной. «Без сомнения, удалось произвести нечто вроде обогащения армий боевым духом; однако по сравнению с волей к победе, которой армия была охвачена в 1914 г., это напоминало лишь обреченные на умирание побеги некоторых деревьев поздней теплой осенью рядом с полным сил и жизни весенним распусканием почек. Прибывшие извнутри страны пополнения были уже заражены тягчайшим образом»{1582}. Питательная почва для обогащения военным духом, писал Риттер, вообще отсутствовала. Людендорф, неоднократно отмечавший значение морального духа, признавал, что в 1918 г. страна «больше не была способна давать закал нервам армии, а, наоборот, их терзала»{1583}. И все же он возлагал надежды на то, что толчком к подъему моральных факторов явится «энергия действий на Востоке»{1584}.
Германское верховное командование хорошо представляло себе, как по мере прибытия американских войск во Францию усиливалась сопротивляемость Антанты. Поэтому нужно было спешить с наступлением, тем более что на Западном фронте, по определению Людендорфа, Германия обладала превосходством на 20–30 пехотных дивизий. Перед подводными лодками ставилась задача топить транспорты с американскими войсками.
Приняв план нанесения решительного поражения Антанте на Западноевропейском театре, германские империалисты не оставляли своих захватнических замыслов и на Востоке. Они двинули войска на Украину и в Белоруссию. Стратегия Германии на 1918 год — стратегия двух ударов по Антанте и Советской республике, имевшая целью нанести сокрушающий удар на Западе до прибытия во Францию значительного контингента войск США и развернуть интервенцию в Советскую Россию. Погоня за одновременным решением двух задач распыляла силы. На Востоке против Советской России во время начавшегося мартовского наступления на Западном фронте находилось 39 германских дивизий{1585}.
Германское командование могло рассчитывать на больший первоначальный успех своего наступления, следствием которого явилось бы для нее заключение мирного договора на [516] менее тяжелых условиях, если бы оно решало одну задачу, сосредоточив на Западноевропейском театре все возможные силы. Но военные деятели Германии переоценили свои силы и недооценили силы противника. Германская армия шла не навстречу победе, а навстречу гибели.
Решительный удар по Антанте намечалось нанести на фронте расположения английских войск между Аррасом и Ла-Фером, с тем чтобы, прорвав фронт, разъединить французские и английские армии и отбросить англичан к побережью Ла-Манша.
Что касается союзных Германии армий, то они должны были «выдержать» до победы Германии на Западе. По мнению Гинденбурга, Австро-Венгрия, ввиду выхода России и Румынии из войны и тяжелого положения Италии после поражения у Капоретто, сможет справиться со своими фронтами, Болгария в состоянии противостоять силам Антанты в Македонии, турецкие же силы, освобожденные на Кавказе, смогут поддержать свои армии в Месопотамии и Сирии{1586}.
Выработка плана Антанты на 1918 год затягивалась из-за разногласий союзников. Военный представитель Франции в Версале генерал Вейган{1587} 22 января писал Клемансо — новому главе французского правительства (с ноября 1917 г.): «...под угрозой и, быть может, накануне самого мощного удара, который противник когда-либо пытался нанести нам, мы не имеем никакого общего плана операций коалиции на 1918 год»{1588}.
На заседании высшего военного совета Антанты в Версале (30 января — 2 февраля 1918 г.), проходившем под председательством Клемансо, главы правительств приняли план, предложенный начальником французского генерального штаба генералом Фошем. «Обстановка, — говорил Фош, — вынуждает нас в начале 1918 г. оставаться в выжидательном положении. Отсюда — необходимость иметь для всего фронта... единый оборонительный план, который мог бы в зависимости от обстоятельств превратиться, целиком или частично, в наступательный план»{1589}. Германское наступление, излагал Фош свой взгляд на ведение войны в 1918 г. — еще до версальского заседания глав правительств, будет комбинированным в пространстве [517] и во времени, т. е. распределено по различным участкам франко-английского фронта, а может быть — и итальянского, через различные промежутки времени. Проводимые на французском и английском фронтах мероприятия позволяли, по его мнению, надеяться, что наступление противника будет задержано, прежде чем оно даст решительные результаты. «Мы должны ответить на него не только пассивными действиями, но и, наоборот, потребовать от армий Антанты решимости использовать малейшую возможность навязать противнику нашу волю путем перехода в наступление, являющееся единственным способом добиться победы»{1590}. Для этого, предлагал Фош, союзные войска должны не только задержать и контратаковать противника в районе его наступления, но и предпринять мощные контрнаступления «с целью отвлечь противника на заранее избранных участках, подготовленных для быстрого проведения таких операций»{1591}, всегда стремиться придать операциям «форму комбинированного наступления с решительными целями, если истощение противника или всякое другое благоприятное условие общей обстановки позволит надеяться на успех такого наступления»{1592}.
Помимо оборонительных сооружений и резервов, создаваемых армиями союзников, Фош надеялся иметь общие союзнические резервы, которые можно было бы перебрасывать с одного участка фронта на другой, в наиболее угрожаемое место, или сосредоточить для контрнаступления, имеющего целью положить конец ожесточенному наступлению противника на одного из союзников{1593}.
Таким образом, англо-французский план не сводился «всецело» к оборонительному образу действий, а предусматривал контрудары и контрнаступление, т. е. исходил из правильного положения, что наилучшим средством задержать наступающего противника является «переход в свою очередь в мощное наступление»{1594}.
Государства Антанты не рассчитывали закончить войну в 1918 г. Они предусматривали достижение победы над Германией в 1919 г.
В процессе разработки стратегического плана и его обсуждения на заседании высшего военного совета 30 января — 2 февраля разбиралось предложение Ллойд Джорджа о проведении в 1918 г. (ввиду того что ни Антанта, ни четверной союз не смогут в 1918 г. добиться победы) операции против Турции с целью ее полного разгрома. Вывод Турции из войны означал для Англии захват новых территорий на Ближнем [518] Востоке и в то же время позволял союзникам связаться с враждебными Советской власти силами на юге России, оказать им помощь, т. е. организовать интервенцию против Советской России. Главы правительств союзных стран не препятствовали Англии вести наступательные действия против Турции; операция против этой страны, по словам председателя французского совета министров Клемансо, «является чисто английским делом»{1595}. Однако основные силы Англии сосредоточивались против Германии.
Трудным вопросом для союзников оказался вопрос о едином командовании. На версальском заседании высшего военного совета предложение о создании единого командования («единоличного главнокомандующего») было отвергнуто, но создан под председательством генерала Фоша исполнительный комитет, на который возлагалось формирование общесоюзного резерва и его использование{1596}. Единое командование было создано позже, уже во время наступления германских войск.
Восточный фронт в 1918 г. Брестский мир. Интервенция империалистов в Советскую Россию
22(9) декабря 1917 г., через неделю после заключения перемирия в Брест-Литовске, где помещался штаб германского Восточного фронта, начались переговоры о мире между Россией и государствами четверного союза: Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией. Советская делегация выдвинула предложения, руководствуясь Декретом о мире, принятом на II Всероссийском съезде Советов, и специальными указаниями В. И. Ленина, в которых подчеркивалось, что «главная тема политических переговоров и основной принцип:
«без аннексий и контрибуций» {1597}.
Правящие круги Германии не отвергли советскую формулу мира, согласились «заключить общий мир без насильственных присоединений и контрибуций»{1598}, но это был вероломный ход. Опираясь на силу, они вскоре нарушили данное обещание и поставили России ультиматум: «либо дальнейшая война, либо аннексионистский мир...»{1599}. У Советского правительства не было иного выхода, и оно вынуждено было принять невероятно тяжелые, грабительские условия мира (отторжение Польши, Литвы, части Эстонии, Латвии, Украины, Белоруссии). «Нет сомнения, — писал В. И. Ленин, — что наша армия в данный момент и в ближайшие недели (а вероятно, и в ближайшие [519] месяцы) абсолютно не в состоянии успешно отразить немецкое наступление...»{1600} Страшная хозяйственная разруха, катастрофическое положение с продовольствием, усталость и переутомление большинства солдат старой армии в результате длительной войны, невозможность снабжения армии необходимым снаряжением, полная негодность конского состава, обрекающая на неминуемую гибель артиллерию{1601}, не позволяли противостоять наступлению немцев.
Внутренняя и международная обстановка заставила Советское правительство согласиться на принятие аннексионистского мира с Германией и ее союзниками. Молодой Советской республике была нужна мирная передышка, чтобы укрепить Советскую власть, создать Красную Армию, способную защитить страну от империалистических захватчиков.
Однако Троцкий, возглавлявший советскую делегацию на переговорах, нарушил решение партии и директиву Советского правительства. 10 февраля (28 января) он отказался подписать предъявленные Германией условия мира, объявив об одностороннем прекращении войны и демобилизации русской армии{1602}. Предательские действия Троцкого дорого обошлись Советской республике.
Германское правительство, воспользовавшись отказом Троцкого подписать договор, вероломно нарушило перемирие. 18 февраля германо-австрийские армии по всему Восточному фронту перешли в наступление. На Кавказе наступали турецкие войска{1603}. Захватывая советские города и села, германские полчища рвались вперед, угрожая Петрограду — тогдашней столице Советского государства.
22 февраля Совет Народных Комиссаров опубликовал воззвание «Социалистическое отечество в опасности!». «...Священным долгом рабочих и крестьян России, — говорилось в воззвании, — является беззаветная защита республики Советов против полчищ буржуазно-империалистской Германии»{1604}. День 23 февраля, став началом массовой мобилизации революционных сил на защиту социалистического Отечества, вошел в историю нашей Родины как день рождения Красной Армии Республики Советов{1605}.
В Красную Армию вступали десятки тысяч добровольцев. Сформированные отряды шли навстречу врагу. Натиск захватчиков сдерживался у Пскова отрядами Красной гвардии [520] и революционными частями старой армии, у Ревеля — матросами Балтийского флота и отрядами эстонских красногвардейцев и под Нарвой — рабочими-красногвардейцами Петрограда, отрядами Красной Армии и моряками Балтийского флота.
Германские империалисты на согласие Советского правительства подписать предъявленные в Брест-Литовске условия мира направили ультиматум (получен 23 февраля), в котором [521] содержались еще более тяжелые требования. 3 марта 1918 г. в Брест-Литовске был подписан мирный договор. Формальное подписание тяжелого для Советской России договора В. И. Ленин расценивал как «средство собирания сил»{1606}. Он говорил: «Невыносимо тяжелы условия мира. А все же история возьмет свое...»{1607} Однако германские интервенты и после Брестского мира продолжали вторжение. Они захватили Финляндию, прибалтийские области, Украину, Донскую область, Черноморье и по соглашению с грузинскими меньшевиками заняли Грузию. В Закавказье бесчинствовали также турецкие войска.
С вторжением германских полчищ в Советскую Россию их потери все более росли. Сопротивление захватчикам усиливалось: в их тылу разрасталась партизанская война. В штаб германского верховного командования шли сообщения, что крестьяне оказывают вооруженное сопротивление. «Имеющиеся в наличии войска, — писал полковник Штольценберг, представитель верховного командования при штабе киевской группы немецких войск, — недостаточны как по своему личному составу, так и по вооружению. Для продолжения операции необходимы дополнительные части»{1608}.
Несмотря на заключение мира, уверял Гинденбург, «мы и теперь, конечно, не могли отвести все наши боеспособные силы с Востока... Уже одно желание установить барьер между большевистскими властями и освобожденными нами землями настоятельно требовало оставления на Востоке сильных германских военных частей»{1609}.
С первых дней Великой Октябрьской социалистической революции подготовку к интервенции в Советскую Россию повели империалисты Англии, Франции, США и Японии. Уже в декабре 1917 г. с ведома США было заключено тайное соглашение о разделе сфер действий в России между Англией и Францией. Английская сфера включала Кавказ и казачьи территории по рекам Кубань и Дон, французская — Бессарабию, Украину, Крым{1610}. При поддержке империалистов западных держав румынская военщина в начале 1918 г. захватила Бессарабию (мирный договор Румынии с Германией и Австро-Венгрией заключен 5 марта). Весной 1918 г. империалисты Антанты под предлогом защиты севера от германского вторжения высадили десант в Мурманске. В мае 1918 г. они вовлекли в мятеж против Советской власти чехословацкий корпус (ранее сформированный из военнопленных чехов и словаков). [522] 2 августа войска, высаженные эскадрой Антанты, захватили Архангельск.
Весной 1918 г. интервенты начали высадку своих войск во Владивостоке. 5 апреля высадились японские, а вслед за ними и английские войска. Английские империалисты захватили часть территории Туркестана и вторглись в Закавказье, высадив 4 августа в Баку{1611} десант, прибывший на военном транспорте из иранского порта Энзели.
Интервенты Антанты охватывали Советскую Россию с севера, востока и юга. Империалисты германского блока и Антанты с целью свержения Советской власти и ограбления нашей страны создавали вокруг нее вражеское кольцо.
Империалисты кайзеровской Германии даже в то время, когда их армиям на Западноевропейском театре грозила катастрофа, не оставляли своих вероломных замыслов, продолжали держать большие силы на захваченной территории Советской России. Хищнические интересы были противопоставлены непреложному требованию войны — сосредоточить все возможные силы на Западноевропейском театре, где решалась судьба побед коалиций. Германские империалисты, писал В. И. Ленин, не остановились даже перед тем, что «такая война отвлекла бы силы от Запада, увеличила бы и без того чувствительную уже непрочность внутреннего положения в Германии...»{1612}. Несмотря на заключение с Советской Россией Брестского мира, состояние войны фактически продолжается, говорилось в ноте полпреда СССР в Германии от 20 мая 1918 г.{1613}. Достижение двух целей — сокрушение Советской России и одержание победы над Антантой — гибельная, авантюристическая мечта германских империалистов.
Германское наступление с целью решительного поражения Антанты на западном фронте
Германская стратегия сокрушающего удара на Западе без достаточных сил и средств. Разработка способов и форм прорыва фронта в позиционной войне. Осуществление германского стратегического замысла — нанести весной 1918 г. поражение англо-французским войскам на Западном фронте до усиления их американцами — требовало мобилизации всех сил и средств и их искусного использования. Стратегическая ошибка Гинденбурга и Людендорфа заключалась в том, что они оставили крупные силы на Востоке{1614}. Германии в целях увеличения своих [523] сил, пишет исследователь германской стратегии 1918 г. французский генерал Луазо, нужно было «дойти до предела». И не только ликвидировать Восточный фронт, но и добиться от австрийского союзника эффективного участия в наступлении{1615}. «Короче говоря, численность войск, предназначавшихся для наступления, не являлась достаточной и не соответствовала поставленной цели. Эта серьезная ошибка в значительной степени объясняет стратегический неуспех»{1616}.
Соотношение сил на Западноевропейском театре показывает следующая таблица{1617}.
| Силы и средства | Антанта | Германия | Соотношение |
| Дивизии | 171 | 193 (из 248){1618} | 0,9:1 |
| из них в резерве | 60 + 9 кав. | 85 | |
| Количество бойцов | 2158000 | 2 037 000 | |
| Количество штыков | 1 378 000 | 1 370 000 | |
| Артиллерийские орудия | 15751 | 15700{1619} | 1 : 1 |
| в том числе тяжелые | 6373 | Более 6000 | 1,06:1 |
| Самолеты | 3784 | 2890 | 1,3: 1 |
| Танки | 893 | 10 | Абсолютное превосходство |
Из таблицы видно, что немцы превосходили войска Антанты по количеству дивизий и почти не уступали в количестве бойцов. Армии Антанты имели больше самолетов, у них было абсолютное превосходство в танках и кавалерийских дивизиях.
Следовательно, Гинденбург и Людендорф, оставляя многочисленные войска на Восточном фронте, не использовали свое превосходство в силах для осуществления решительного разгрома англо-французских войск. Прусская самоуверенность и хищническая политика, направившая стратегию на решение двух непосильных задач — на Западе и на Востоке, переоценка своих сил и недооценка сил противника вели в 1918 г. германских полководцев и их армии к неминуемому поражению. [525]
Германская армия зимой 1917/18 г. усиленно готовилась к наступательным операциям. На основе обобщения опыта наступательных боев была разработана и в январе издана инструкция «Наступление в позиционной войне» (неоднократно дополняемая). Дивизии, предназначенные к наступлению, отводились с фронтовых позиций. Их обучали ведению атак согласно новой инструкции и снаряжали всем необходимым для наступательного боя{1620}.
Положения этой инструкции сводились к решению давно вынашиваемой мысли совершить переход от позиционной войны к маневренной. Этому должен был предшествовать решительный прорыв французской системы обороны на широком фронте. Как же осуществить такой прорыв и перейти от прорыва тактического к оперативному и в конечном счете к маневренной войне? На этот вопрос призвана была ответить инструкция «Наступление в позиционной войне»{1621}.
Прорыв, говорится в инструкции, осуществляется мощными силами и средствами, сосредоточенными на широком фронте. Успех достигается методичностью подготовки, внезапностью, быстротой, силой ударов и большой глубиной проникновения.
Внезапность достигается скрытностью всей подготовки и короткой артиллерийской подготовкой, основанной на отказе от полного разрушения укреплений противника и на нейтрализации неприятельской пехоты и артиллерии массовым применением химических снарядов и уничтожением искусственных препятствий минометами.
Сила первого удара должна ошеломить и деморализовать противника. Удар обеспечивается мощной поддержкой массы минометов и орудий (до 100 орудий на 1 км фронта). Непрерывность действия, говорилось в инструкции, достигается тем, что раз начатая атака должна безостановочно развиваться на возможно большую глубину. Быстрота продвижения — следствие парализования неприятельской огневой системы. [526]
Инструкция требовала осуществления тактического прорыва в первый же день боя (до 10 км), подразделяя бой на два периода: бой в позиционной зоне под прикрытием подвижного огневого вала (здесь скорость продвижения пехоты равна скорости движения огневого вала — 1 км в час); бой за пределами досягаемости огневого вала.
Пехотная дивизия должна совершать прорыв на участке около 2 км. Строится она для атаки так: два полка — в первой линии, третий полк — в резерве во второй линии. Полк также имел два батальона в первой линии и один в резерве; фронт наступления батальона — 450 м. Батальон выдвигал вперед две-три роты, а одну или две роты оставлял в резерве. Батальонная пулеметная рота распределялась между подразделениями первой линии и резерва; бомбометы находились при ротных поддержках, штурмовые отряды и саперы придавались головным батальонам{1622}. В целях производства глубокого прорыва на основе единого усилия пехотные дивизии, введенные в бой, не сменяются до полного истощения. [527]
Германские инструкции, изданные в 1918 г., определяли задачи, образ действий всех родов войск и их взаимодействие. Наступавшая пехота должна осуществлять безостановочное движение, не подравниваясь на указанных рубежах, избегать лобовых атак опорных пунктов, просачиваться, обходить их с фланга и тыла, а также уметь обходиться в нужных случаях собственными силами при помощи придаваемой пехотным батальонам пехотной артиллерии и минометов. Ее боевой порядок должен быть разреженным, атака производиться стрелковыми отделениями (стрелки и легкий пулемет) при поддержке станковых пулеметов.
От артиллерии требовалось подавлять одновременно всю тактическую глубину обороны, причем дальнобойная артиллерия «нейтрализует штабы» войсковых соединений, глубокие тактические и ближайшие оперативные резервы, деятельность железных дорог прифронтовой полосы.
Благодаря разработке уточненной стрельбы без предварительной пристрелки (капитан Пулковский){1623} и организации централизованного управления (полковник Брухмюллер){1624} намного улучшилось искусство применения артиллерии.
Вся артиллерия по этой разработанной системе делилась на следующие группы{1625}.
«Ика» — группа для борьбы с пехотой противника; на участке каждой наступающей дивизии первой линии находилась одна такая группа, подразделявшаяся на подгруппы; она подготавливала атаку неприятельских позиций и подчинялась командирам дивизий;
«Ака» — группа для борьбы с артиллерией противника, создавалась на участках армейских корпусов; задача ее — подавление артиллерии противника; эта группа также подразделялась на подгруппы; группа «Ака» подчинялась командиру корпуса;
«Фека» — дальнобойные и фланкирующие группы, создавались на участках армейских корпусов, по одной на корпус, и предназначались для обстрела аэростатов, лагерей, населенных пунктов, командных пунктов, телеграфных и телефонных станций, путей подхода и фланкирования позиций противника;
«Барбара» или «Швефла» — самые тяжелые группы настильного огня, предназначавшиеся для обстрела целей на самых дальних расстояниях; подчинялись они штабам армий. [528]
Повышались требования к авиации. Истребительная авиация должна была во время прорыва фронта противника обеспечивать господство в воздухе; штурмовая авиация получала задачу поддерживать наступающую пехоту, причем действовать отрядами по нескольку самолетов, иногда до 20, и на низких высотах (50–100 м); на бомбардировочную авиацию возлагалась бомбардировка тыловых объектов ночью и днем; привлекалась она и для поражения отходящих войск противника и его резервов. Большое внимание инструкции обращали на взаимодействие авиации с пехотой, на установление прочной связи со штабами пехотных войск.
Англо-французские войска в 1918 г. готовились в общем к обороне, отрабатывали способы и формы ведения оборонительных боев. В директивах и инструкциях, изданных в конце 1917 — начале 1918 г., осуждалась жесткая оборона, основанная на удержании во что бы то ни стало каждого метра территории, и рекомендовалась оборона эластичная, питающаяся из глубины, построенная на глубоком эшелонировании оборонительных средств и маневрировании резервами. Усилия обороны направляются на удержание второй полосы (позиции), которая (а не первая) является основой сопротивления. Оборона первой полосы (позиции прикрытия) ведется ограниченными силами и преследует цель дезорганизовать первый натиск противника. Позиция занимается войсками неравномерно; состояла она из ряда узлов (центров) сопротивления (батальонные районы), образуемых сочетанием опорных пунктов [529] (ротные районы){1626}. Бой ведется «боевыми группами»{1627}, вооруженными автоматическим оружием и расположенными в шахматном порядке. Однако англо-французские войска продолжали придерживаться старого расположения, сосредоточивая основные силы на первой позиции.
Наступление германских армий в Пикардии на Сомме 21 марта — 4 апреля (мартовское наступление) и во Фландрии на р. Лис 9–29 апреля 1918 г. Перед германским наступлением в марте 1918 г. войска Антанты располагались: 12 бельгийских дивизий — на фронте 35 км, от морского побережья до Лангемарка; 4 английские армии (60 пехотных, из них 2 португальские, и 3 кавалерийские дивизии) — на фронте 200 км, от Лангемарка до р. Уаза, и французские войска в две группы армий — Северная в составе трех армий и Восточная в составе четырех армий, всего 100 пехотных (из них одна американская){1628} и 6 кавалерийских дивизий — на фронте 530 км, от р. Уаза до швейцарской границы.
На 1 км французского фронта приходилось 700 штыков, 17 орудий, 5 самолетов; на 1 км английского фронта — 1200 штыков, 30 орудий, 5 самолетов. Бельгийцы имели на 1 км фронта 1600 штыков и 17 орудий. Общая плотность фронта союзников на 1 км составляла: штыков — 1000, орудий — 20, самолетов — 5{1629}.
Германцы на всем 765-километровом фронте имели четыре фронтовых объединения, включавших 10 армий и 3 армейские группы (193 пехотные дивизии). Два фронта (группы армий) имели по четыре армии, фронт Гальвица — армию и армейскую группу, фронт герцога Альбрехта — армию и две армейские группы. На 1 км фронта приходилось: штыков — 850, орудий — 20, самолетов — 3,8{1630}.
Три армии — 17, 2 (из состава группы армий Рупрехта) и 18-я (из состава группы армий кронпринца германского){1631}, предназначенные для нанесения удара, развернулись на 106-километровом фронте между Аррасом и Ла-Фером. Слегка всхолмленная местность, избранная для наступления, позволяла действовать всем родам войск. Прорыв фронта намечен на участке Круазиль, Ла-Фер, за исключением выступа у Камбрэ, [530] где предписывалось ограничиться демонстративными действиями.
Войска 17-й армии (4 корпуса — 17 пехотных дивизий) атакуют на участке 16 км, войска 2-й армии (4 корпуса — 18 пехотных дивизий) — на участке 21 км (за вычетом выступа у Камбрэ) и войска 18-й армии (4 корпуса — 24 пехотные дивизии) — на участке 33 км. Таким образом, на 70-километровом [531] фронте прорыва атакуют 59 пехотных дивизий трех армий, а также 3 дивизии резерва главного командования{1632}. В трех армиях на фронте их расположения (106 км) имелось 6824 орудия (в 17-й армии — 2156, во 2-й — 1828 и в 18-й — 2840) и 1000 самолетов; на 70-километровом фронте непосредственной атаки размещалось примерно 6000 орудий{1633}. Войска строились в три эшелона. 17-я армия имела в первом эшелоне 9 дивизий, во втором — 6 и в третьем — 2; 2-я армия — соответственно 9, 5, 4 и 18-я армия — 12, 8, 4.
На фронте, избранном для атаки, оборону занимали войска 5-й и 3-й английских армий, имевшие 8 корпусов, насчитывавших 32 пехотные дивизии (на участке Круазиль, Ла-Фер — 29) и 3 кавалерийские дивизии, около 3 тыс. орудий, около 500 самолетов и 216 танков. По своим силам английские войска уступали противнику в два раза.
В целях достижения внезапности подготовка к операции велась весьма скрытно. Передвижения совершались только ночью. На фронте расположения французских войск производились местные атаки. В последнюю неделю активно действовала авиация, совершая частые налеты на Париж. Англичане ожидали удара на участке Аррас, Ла-Фер, но не думали, что он будет наноситься с решительными целями. Удар ожидался также в районе Реймса.
Наступление германское верховное командование назначило на 21 марта. План наступательной операции строился на возможности осуществить прорыв фронта противника и выйти на оперативный простор с развитием операции на большую глубину. Немцы стремились внезапно обрушившимся ударом взломать позиции противника и, развивая маневр, выскочить из позиционного тупика.
Решение задачи разгрома англо-французских войск в 1918 г. было намечено осуществить не одновременными ударами, а нанесением ударов, последовательно чередующихся между собой. Именно в таком плане в 1918 г. немцами проведены последние наступательные операции: наступление в Пикардии на р. Сомма 21 марта — 4 апреля и во Фландрии на р. Лис 9–29 апреля, на р. Эн 27 мая — 13 июня (на р. Эн 27 мая — 5 июня и на р. Уаза — 9–13 июня) и наступление на р. Марна — 15–17 июля{1634}.
Первыми ударами предполагалось сокрушить английский фронт, отбросить войска к морю. 21 марта удар на фронте Круазиль, Ла-Фер направляется в стык расположения англичан и французов. По замыслу, разгром английских армий, [532] начатый на укрепленных позициях, должен продолжиться искусно осуществляемым охватывающим и обходным маневром, отсекавшим правое крыло англичан; против же французов — сдерживающие бои. Таким образом, нанесенный на одном направлении удар должен был охватывающими маневрами расширяться и привести к разгрому англичан{1635}.
Ближайшей задачей операции, согласно приказу, подписанному Гинденбургом 10 марта{1636}, являлось отрезать англичан в выступе Камбрэ и достичь линии Круазиль, Бапом, Перонн, р. Сомма и канала Кроза и дальнейшей задачей — продвинуться в направлении Аррас, Альбер, форсировать Сомму и канал Кроза. Глубина ближайшей задачи не превышала 20–25 км. Главный удар наносят 17-я и 2-я (ударные) армии. Войска 18-й армии своими атаками прикрывают ударную группу, однако в ходе операции задачи 18-й армии настолько расширяются, что на ее долю выпадает главная роль{1637}. Как только будут перейдены Сомма и канал Кроза, докладывал командарм 18-й, задача армии будет заключаться в том, чтобы привлечь на себя французские резервы, предназначенные для подкрепления англичан, разбить их и прервать связь между англичанами и французами{1638}. Главный удар 18-я армия наносила правым флангом и центром, вспомогательный удар — севернее Ла-Фера.
Ударная группировка имела одну пехотную дивизию на 1 км, 18-я армия — на 1,4 км. Плотность артиллерии на фронте наступления 17-й и 2-й армий — 90 орудий на 1 км фронта, а 18-й армии — 86{1639}. Ударная группировка (17-я и 2-я армии) [533] обладала полуторным превосходством над противником, а 18-я армия — почти тройным.
По оценке германского верховного командования, к 21 марта все было готово для достижения успеха в операции. «Эта операция была конечной целью, к которой мы стремились»{1640}, — писал Людендорф. Армия сосредоточена и, будучи хорошо подготовлена, докладывал он Вильгельму II, приступает к разрешению «величайшей задачи в истории»{1641}.
21 марта в 4 часа 40 минут{1642} гул артиллерийской канонады возвестил о начале решающей операции, вошедшей в военную историю под названиями: «Мартовское (или весеннее) наступление в Пикардии», «Великое сражение во Франции 1918 г.»{1643}. Сильный огневой удар, нанесенный внезапно, без предварительной пристрелки, с массовым применением химических снарядов{1644}, в течение двух часов обрушивался почти исключительно на батареи 5-й и 3-й английских армий. Затем огонь большей части артиллерии был перенесен на оборонительные позиции. Перед атакой пехоты огонь сосредоточился для создания «огневого катка»{1645}. Артиллерийский огонь велся по всей тактической глубине обороны — трем оборонительным позициям. Эффективность артиллерийского и минометного огня была высокая. [534]
В 9 часов 40 минут на 70-километровом{1646} фронте между Круазилем и Ла-Фером глубоко эшелонированная германская пехота атаковала противника под прикрытием огневого вала. За пехотой следовала зенитная артиллерия для защиты от воздушного нападения и на расстоянии до 2–2,5 км — привязные аэростаты для наблюдения и корректирования артиллерийского огня. В 11 часов, когда рассеялся туман, в воздух поднялись разведывательные самолеты наступающих дивизий. И уже к 12 часам, рассказывает Арндт, армии имели законченные сведения об общем ходе сражения. С 15 часов воздушные эскадрильи ринулись «волна за волной через линию фронта, увлекая за собой тянувшиеся в бой соединения и разрежая ряды противника»{1647}. Приняв участие в наступлении, авиация оказала значительную помощь своей пехоте.
В первый день наступления войска 17-й армии дошли только до второй линии английских позиций, причем огневой вал оторвался далеко от пехоты{1648}. Соединения 2-й армии, в которой совместные действия пехоты и артиллерии велись более удачно, ворвались во вторую линию позиций{1649}. 18-я же армия отбросила английские дивизии до 6–7 км.
В последующие дни наибольший успех имела также 18-я армия. В течение первых двух дней она продвинулась на 6–13 км, овладев в районе Сен-Кантена оборонительными позициями англичан{1650}. 23 марта войска 18-й армии полностью преодолели всю тактическую оборону и развернули бои в оперативной глубине. В этот день 3-й корпус армии продвинулся на 10 км. Со второго дня наступления стали продвигаться войска 2-й армии. Наступление 17-й армии сдерживалось дивизиями 3-й английской армии. 23 марта против немцев действовали французские дивизии, которые подвозились к фронту на автомашинах и с ходу бросались в бой.
23 марта Париж подвергся обстрелу из сверхдальних орудий [535] с позиции в районе Лаона{1651}. Орудия обладали дальнобойностью 120 км, являя собой крупное достижение науки и техники{1652}.
Ход начавшегося наступления нарушил план операции. Вместо запланированного прорыва фронта обороны англичан войсками 17-й и 2-й (ударных) армий успех оказался на левом фланге, на участке 18-й армии. Гинденбург и Людендорф, осуществлявшие общее руководство операцией, уже с первого дня стали усиливать дивизиями не ударную 17-ю армию, а 18-ю. У них созрел новый план: обходить не один фланг англичан, а оба фланга стратегических фронтов, и английский и французский, т. е. одновременно добиваться разгрома англичан и французов{1653}, отбрасывая англичан к морю, а французов — к их столице{1654}. 18-я армия, вместо того чтобы сдерживать французов, обеспечивая действия ударных 17-й и 2-й армий, выполняла наиболее ответственную задачу — обход фланга фронта французов. Непрерывно подкрепляемая войсками из резерва, она продолжала наступать. К концу дня 25 марта обескровленная 5-я английская армия отходила на северо-запад к морю, а французы — на юго-запад, создавая фронт для прикрытия Парижа. Французские и английские армии оказывались разъединенными, между ними образовывался разрыв, открывавший путь на Амьен. 2-я армия 26 марта получает приказ наступать на Амьен. Со взятием Амьена, писал Гинденбург, поле действия противника разбивается на две части. «Англия остается [536] по одну сторону, Франция — по другую. Политические и стратегические интересы раздробляются; это может быть выражено двумя словами: «Кале» и «Париж». Поэтому вперед к Амьену!»{1655}. Но прошло всего лишь несколько дней, как этот план германского верховного командования оказался несостоятельным. Гинденбург был вынужден признать: «Сопротивление врага становится все сильнее и сильнее, а наше движение все медленнее и медленнее. Надежды на Амьен должны рассеяться»{1656}. Французское сопротивление возрастало. Уже к исходу третьего дня операции управление войсками к югу от Соммы — 3-й резервной и 1-й (ее части стали прибывать из района Туля 26 марта) французских и 5-й английской армий — было возложено на командующего резервной группой французских [537] армий генерала Файоля. Французские армии по мере прибытия развертывались и вводились в сражение.
26 марта при обозначившейся угрозе всему англо-французскому фронту на созванной в Дуллане конференции представителей союзных правительств, высших французских и английских военачальников назначается главнокомандующим союзными войсками во Франции и в Бельгии — генерал Фош{1657}.
26 и 27 марта войска 18-й и 2-й германских армий продолжали продвижение, сбивая вступавшие в бои французские дивизии. 18-я армия за эти дни продвинулась вперед на 28 км и захватила Мондидье. Но день 27 марта был последним днем больших успехов 18-й армии. С этого дня наступает истощение, кризис операции. С 28 марта темпы наступления стали падать. Последняя попытка (4 апреля), предпринятая уже с ограниченной целью — захватить силами 18-й и 2-й армий Амьен — крупный железнодорожный узел, разбивается о сопротивление французских войск.
Ранее образовавшийся 15-километровый разрыв на стыке английской и французской армий мог бы привести к падению Амьена. Но он не был использован. Немцы не имели кавалерии{1658}, не имели они и танков. Центр тяжести, перенесенный на Амьен, пишет Людендорф, не дал результатов. «Наша наступательная сила здесь уже теперь оказалась недостаточной против сосредоточившегося и перешедшего к активным действиям противника»{1659}. Переход же «к сражению на истощение был недопустим»{1660}. 4 апреля операция прекратилась{1661}.
«Великая битва» во Франции, — записал Гинденбург, — окончена!» Но стратегическая цель не была достигнута. Первый сильнейший удар 1918 года сосредоточенными силами не дал «никаких стратегических результатов»{1662}, хотя успех наступавших германских войск был самым большим на Западноевропейском театре за все время войны. 18-я германская армия [538] за четырнадцать дней прошла своими центральными корпусами 84 км{1663} (6 км в сутки). Противник захватил 90 тыс. пленных и 1 тыс. орудий, а сам потерял более 230 тыс.{1664} человек. В операцию с обеих сторон было вовлечено почти 180 дивизий.
Наступление привело к прямо противоположным результатам. Вместо разгрома англичан немцы образовали дугообразный фронт, большой мешок, вдавленный в сторону противника. Удлинение фронта с опасным вклинением приковывало значительные силы.
В ходе операции Гинденбург и Людендорф изменяют план. С самого начала операции наступление армий на оперативно-решающем участке застопорилось. Однако войска 18-й армии, призванные обеспечивать действия ударных армий, быстро продвигались вперед. Действительный ход операции нарушил первоначальный замысел. Прорыв развивался, но не там, где было предусмотрено. Германское верховное командование стало развивать этот прорыв, вводя силы из резерва. Оно надеялось, что развитие прорыва, успешно осуществленного 18-й армией, может привести к большим результатам. Таким образом, к первоначальной задаче прибавилась новая задача, непосредственно вытекавшая из тактических соображений. Так, в ходе самой операции меняется ее план. В операции уже преследуются две цели — разгром англичан и французов. Усилия раздваиваются. Наступление идет веером — к северо-западу, западу и юго-западу{1665}, достигая по фронту 150 км. Но ударная сила успешно наступавших войск, основанная на глубоком построении, ослабевает. Зато усилились контратаки союзных войск, непрерывно пополняемых. К концу операции у германского командования не хватило сил выполнить даже ограниченную задачу — захватить Амьен, отстоявший от фронта всего на 15 км{1666}. Германское верховное командование использовало войска в том направлении, которое не могло привести к оперативно-стратегическим результатам. Оно пренебрегло стратегическими требованиями в пользу требований тактической целесообразности{1667}. Для выполнения столь грандиозных задач нужны были силы, и в частности подвижные, но их не было. Недооценка танков дорого обошлась Германии. Англофранцузские войска, не тревожимые на других фронтах, к концу операции уравняли силы и остановили противника.
Достижение немцами крупного тактического успеха было возможно вследствие тщательной подготовки операции, обучения [539] войск на основе опыта войны, умело организованного взаимодействия пехоты, артиллерии и авиации.
Продолжением мартовского наступления в Пикардии явилась операция, проведенная 6-й и 4-й германскими армиями во Фландрии, по обоим берегам р. Лис, 9–29 апреля. Решение германского верховного командования нанести здесь второй удар вытекало из общего плана сокрушения фронта английских войск. Решительной поддержкой нового удара должно было служить удержание образовавшегося амьенского выступа и предпринимаемые частные атаки на Амьен.
На войска 6-й и 4-й армий возлагалась задача овладеть Хазебруком — важным узлом дорог и высотами в районе Кеммель, Кассель. Захват этих высот привел бы к очищению от англичан выступа между Ипром и морем, к дальнейшему развитию операции к побережью.
9 апреля войска 6-й армии атаковали английские войска на 16-километровом фронте между Армантьером и каналом Ла-Бассе, а на второй день — войска 4-й армии на 7-километровом фронте от Мессин до Армантьера; после полудня удар распространился еще на несколько километров к северу{1668}.
В первые дни наступление протекало успешно. 9 и 10 апреля английские войска, атакованные на фронте около 36 км, были отброшены местами до 10 км{1669}. На помощь англичанам спешно подвозились французские дивизии. Контратаки союзных войск все более усиливались. Наступательные бои немцы продолжали вести, но с перерывами для их подготовки.
После 14-дневной упорной борьбы противник овладел горой Кеммель. Однако этот успех, замечает Мозер, не улучшил стратегического положения, проникнуть до очень важных Кассельских высот не удалось. В результате наступления германские войска во Фландрии, в глубине долины Лис, «попали в такое же тяжелое положение, как у Амьена, имея против себя превосходную и фланкирующую неприятельскую артиллерию»{1670}. Тревожным для германского командования было и то, что часть его войск «не проявила своей прежней готовности к наступлению»{1671}. «Приходят известия, — писал Гинденбург, — об отказе наших некоторых частей» наступать{1672}.
Дальнейшие наступательные бои в этом же направлении не обещали никакого успеха. Образовавшийся новый мешок в направлении на Хазебрук, кроме опасности, ничего не представлял. [541]
Немцы на р. Лис ввели в сражение 43 дивизии{1673}, англичане и французы — 35. Успех наступления измерялся продвижением до 18 км в направлении на Хазебрук. До морского побережья оставалось всего 60 км. Потери союзников были больше германских; в апреле только англичане потеряли 143 тыс. человек. Пленными немцы взяли 30 тыс. человек. Наступление, определяет Риттер, сулившее в стратегическом отношении только успех, чрезвычайно затянулось. Судьба его решилась тактическим успехом первого дня. Главной причиной незначительности этих успехов являлась недостаточность сил. Мартовский удар, проходивший через прежнее поле битвы на Сомме, превратился на р. Лис в чисто истощающий удар{1674}.
Наступление немцев на р. Эн 27 мая — 13 июня 1918 г.{1675}. Оперативно-стратегические неудачи мартовского наступления в Пикардии и апрельского во Фландрии не поколебали замысла германского верховного командования добиваться решения войны нанесением наступательных ударов. «Расшатывать вражескую постройку частичными боями, расшатывать до тех пор, пока она не рухнет»{1676}. После почти месячной передышки 27 мая германские войска перешли в наступление на р. Эн.
Германское верховное командование перед майским наступлением издает инструкции о ведении наступательных боев, дополнявшие ранее изданные. Сделанные из опыта последних боев выводы заключались в «еще большем разрежении пехоты, в возрастании значения тактики небольших ударных групп и в усовершенствовании согласования работы отделений с войсками сопровождения и пехоты с артиллерией»{1677}. В прошедших боях самостоятельность пехотных отделений и их совместная деятельность с войсками сопровождения во многих случаях оказались не на высоте{1678}.
В инструкцию от 17 апреля было введено деление атаки на методическую (применяемую в условиях позиционной войны, против неприятеля, занимающего сплошную оборонительную позицию) и в междуполосном пространстве (Zwischenfeldangrif) (против неприятеля, не имеющего сплошного фронта). В первом случае атака войск требует усиленной подготовки, как перед 21 марта, когда применяемые способы выдержали испытание и не было необходимости их заменять; во втором случае — наилучшего сочетания со складывающейся обстановкой и трудностями боя, связанными с отсутствием подвижного огневого вала, быстрого движения, чтобы противник не успел опомниться. Успех атаки в междуполосном пространстве зависит [542] прежде всего от быстроты и непрерывности действия наступающей пехоты, находчивости и инициативы младших начальников, от смелого маневра, окружения и захвата узлов сопротивления, уничтожения пулеметных гнезд собственными огневыми средствами и своевременного использования приданной артиллерии и минометов. В целях недопущения запаздывания артиллерии сопровождения пехоты, что сплошь и рядом наблюдалось в мартовском и апрельском наступлениях, инструкция рекомендовала придавать головным батальонам наступавших полков артиллерийские взводы{1679}.
Пехотные роты, имевшие по четыре легких пулемета, получили еще по одному пулемету, а также улучшенные ружейные гранаты. Артиллерийские войска получили «почти всю причитающуюся им материальную часть»{1680}, а обозы и транспорты — пулеметы для защиты от неприятельских аэропланов. На вооружение войск поступили первые противотанковые ружья, обслуживаемые двумя солдатами{1681}.
План майского наступления строился на достижении прежней стратегической цели — разгрома англичан. Продолжение наступления севернее Уазы против английской армии являлось «наиболее выгодной операцией, но теперь там были сосредоточены столь значительные неприятельские силы, что это препятствие было не под силу даже отдохнувшим войскам»{1682}. До возобновления наступления против английской армии было решено оттянуть союзные силы с фронта севернее Уазы нанесением удара по французской армии на участке Аббекур, Бримон протяжением 74 км. Фронт участка, избранного для удара, близко подходил к Парижу (120 км). При успехе действий германских войск создавалась угроза французской столице. Операцию проводили войска фронта кронпринца прусского. Главный удар наносила 7-я армия, имевшая задачей выйти на реки Эн и Вель. На 1-ю и 18-ю армии возлагались вспомогательные удары своими флангами слева и справа 7-й армии. Войска левого фланга 18-й армии должны были атаковать противника на четвертый день после перехода в наступление 7-й армии (фронт прорыва расширялся до 86 км). Германская 7-я армия имела 28 дивизий (16 дивизий в первом эшелоне, 6 — во втором и 6 — в третьем), правый фланг 1-й армии — 3 дивизии, левый фланг 18-й армии — 3 дивизии.
Французская 6-я армия, имевшая 20 дивизий (в первом эшелоне — 11, во втором — 4 и в резерве главного командования — третий эшелон в составе пяти дивизий), занимала 90-километровый фронт. На одну германскую пехотную дивизию [543] первого эшелона приходилось 4 км, а на одну французскую дивизию первого эшелона — несколько более 8 км{1683}.
Общая глубина французской обороны была от 8 до 12 км. Местность с речными преградами и холмистыми возвышенностями благоприятствовала ведению обороны. В первой линии (и перед ней) первой оборонительной позиции (состоявшей из трех-четырех линий окопов глубиной до 4 км) размещалось боевое охранение, во второй — боевая часть, в третьей — резервы. За первой позицией находилась вторая, а на удалении 5–6 км от нее имелись узлы сопротивления. Расположение основной массы французских войск в первой позиции обороны{1684}, вызванное стремлением удерживать ее во что бы то ни [544] стало, позволяло противнику обрушить всю силу огня по этой основной группировке, не имевшей нужной глубины, ошеломить ее и привести в расстройство{1685}.
27 мая 7-я армия повела наступление на 44-километровом фронте силами 25 дивизий против 9, при 3955 орудиях против 1030{1686}, а на направлении главного удара (27 км) армия имела 16 дивизий против 3 и 2608 орудий против 621. Наступление поддерживало 687 самолетов.
Немцам удалось обеспечить скрытность операции до самого последнего дня{1687}. Лишь 26 мая французам стало известно из показаний двух пленных германских солдат о предстоящей 27 мая атаке.
В 2 часа 27 мая германская артиллерия открыла огонь из всех артбатарей и минометов всех групп (снаряды «синий крест»). В первые десять минут (первый период) артиллерийской подготовки нападению беглым огнем подверглись, пишет Брухмюллер, осуществлявший общее руководство артиллерией 7-й армии, неприятельские пехотные позиции, батареи, командные пункты, центральные телефонные станции, лагеря и штаб-квартиры. Во второй период (в течение 65 минут) велась усиленная борьба с артиллерией и продолжался обстрел важнейших командных пунктов, лагерей, штабквартир и мостов всеми батареями всех групп (стрельба химическими снарядами различных марок). Затем в течение 85 минут (третий, четвертый и пятый периоды) велся обстрел пехотных позиций и планомерная борьба с артиллерией (снарядами «синий крест» и осколочными). Минометный огонь направлялся по первой укрепленной линии, передним проволочным заграждениям и по сторожевому охранению перед первой линией{1688}. За десять минут до окончания пятого периода артподготовки артиллерия организует подвижной огневой вал. Шестой период — огневой вал, который продвигается скачками в 200 м, с шестиминутным перерывом после каждого скачка; вал проходил 1 км приблизительно за 40–50 минут{1689}. Огневой вал, пишет Брухмюллер, состоял из двух частей. «Это был двойной огневой вал. Впереди главного огневого вала, непосредственно предшествовавшего пехоте и состоявшего исключительно из осколочных снарядов, двигался второй огневой вал, по возможности из химических снарядов, который должен был загнать противника [545] в его убежища»{1690}. Артиллерийский огонь охватывал зону глубиной 10–12 км{1691}. Артподготовкой, продолжавшейся 2 часа 40 минут, «удалось настолько нейтрализовать неприятельскую артиллерию, что она не могла существенно помешать нашей пехоте при занятии исходной позиции и во время самой атаки»{1692}.
Германская пехота, начавшая атаку в 4 часа 40 минут за шесть часов достигла р. Эн, находившейся в 9 км от исходного положения. Переправившись через Эн, германские дивизии к концу дня вышли на р. Вель. Успех наступления был огромен. За первый день германские войска, наступавшие в центре, прошли до 20 км. На флангах прорыва союзные войска оказали упорное сопротивление. Генерал Фош в помощь 6-й армии направляет 10 пехотных и 3 кавалерийские дивизии из 5-й французской армии, одна из которых вступила в бой уже 27 мая. Спешно подвозившиеся дивизии бросались в бой разрозненно, перемешиваясь с отходящими войсками.
28–30 мая германские войска продолжали продвигаться в центре. Однако дальнейшее развитие операции наталкивается на упорное сопротивление союзных войск на флангах. 29 мая после ожесточенной борьбы и уличных боев взят Суассон. Превосходство в силах к 30 мая переходит к союзникам. Но положение французов весьма тяжелое: противник вводит новые силы и рвется к Парижу, обстреливаемому сверхдальней артиллерией. «Остро чувствовался, — писал Фош, — недостаток живой силы»{1693}.
30 мая фронт германского наступления расширяется, в атаку переходят на крайнем правом фланге 7-й корпус 7-й армии и соседний с ним 38-й корпус 18-й армии. Попытка войск 1-й армии взять Реймс на противоположном фланге охватом с запада не удалась.
31 мая атаки велись по всему фронту войсками 7-й армии совместно с левофланговым корпусом 18-й армии и войсками 1-й армии. Если 31 мая удалось на некоторых участках продвинуться вперед, то с 1 июня операция стала затухать и через четыре дня совсем приостановилась. Реймс так и остался в руках французов.
В результате наступления 27 мая — 5 июня немцы продвинулись до 60 км. Они вышли на Марну, приблизившись к Парижу, который находился от их фронта менее чем в 70 км. Союзные войска потеряли только пленными 55 тыс. человек, [546] 650 орудий, более 2 тыс. пулеметов{1694}. Потери противника составляли 98 тыс. человек{1695}.
Продолжением наступления 7-й и 1-й армий явилось наступление 18-й армии (на р. Уаза), предпринятое 9–13 июня{1696} в общем направлении на Компьен. Цель этой армейской операции — спрямить германский фронт между амьенским выступом и теперь образовавшимся выступом у Шато-Тьерри и ликвидировать угрозу 7-й армии с фланга. В первые два дня армия продвигалась вперед. Но 11 июня французы контратаковали противника пятью дивизиями при поддержке 163 танков и несколько оттеснили его. Предпринимавшиеся обеими сторонами в последующие два дня атаки не привели к изменению положения. План наступления 18-й армии не был выполнен.
Таким образом, цель, поставленная перед фронтом кронпринца германского, — оттянуть с английского участка фронта союзные резервы — была достигнута, хотя после этих операций общий замысел германского командования (ударами севернее Уазы{1697} разгромить англичан) не был осуществлен. Превосходство сил, блестящая организация артиллерийской подготовки и высокая тактическая выучка войск обеспечили уже в первый день наступления невиданный для Западного фронта темп продвижения — до 20 км. Но высокие темпы наступления удерживались лишь до 1 июня. Союзники перебросили на угрожаемый участок большие силы. По мере вступления их в бой противодействие возрастало, и наступление германских войск вскоре прекратилось.
В контратаках союзных войск участвовали танки. Были случаи, когда танковые части бросались на наступавшего противника без артиллерийской подготовки и поддержки пехоты{1698}.
Достигнутый оперативно-тактический успех — прорыв на широком фронте в глубину до 60 км — не был развит. Но германское верховное командование, находясь под впечатлением своих успехов, стремилось развить маневренные действия и нанести поражение французам. Однако сил для дальнейшего развития операции в глубину не хватало. Резервы союзников, [547] вступавшие в сражение, увеличивали крепость обороны. Нарастание сил у наступавшего шло медленнее, чем у оборонявшегося. Исключительное значение имело и превосходство союзников в авиации и танках. Германская авиация только в первые дни (до 30 мая) обладала превосходством в воздухе.
На общий ход операции влияло постоянное отставание флангов наступавших войск. Было неблагополучно и с устройством тыла. При удалении от исходной позиции центральных корпусов 7-й армии их снабжение, осуществлявшееся по единственной железной дороге восточнее Суассона, сильно затруднялось.
Наступление немцев во многом облегчалось тем, что главная масса союзных войск располагалась в первой позиции (боевая часть во второй линии окопов). Такое расположение противоречило опыту ведения обороны.
Вторая Марна. Наступление немцев на Марне («сражение за мир») 15–17 июля 1918 г. Срыв внезапности удара и отражение наступления в тактической глубине обороны. После операции на р. Эн на Западном фронте наступило месячное «оперативное затишье», во время которого стороны готовились к новым сражениям. Общая обстановка значительно ухудшилась для Германии и улучшилась для Антанты, несмотря на понесенные ею огромные потери. Экономический потенциал Антанты и ее людские ресурсы не находились на таком пределе, как в Германии. На Западный фронт непрерывно прибывали американские войска. Силы германской армии были основательно подорваны. Бои внесли большие, непоправимые опустошения в ее ряды{1699}. Пополнений не хватало, численный состав батальонов сократился, были расформированы четвертые роты{1700}. Но, несмотря на это, Людендорф допускал нанесение еще одного удара, чтобы склонить к миру противника{1701}.
«Только военный успех, — писал Гинденбург, — мог дать выход из этого тяжелого положения. Я не только определенно желал с его помощью достичь счастливого конца, но и надеялся на это»{1702}.
Германское верховное командование и в это трудное для страны время переоценивало свои силы и недооценивало силы противника, считая, что он истощен и уже не выдержит последующих наступательных ударов и запросит мира. «Условия для этого были налицо — мы все еще находились в периоде наступления»{1703}. Действительно, стратегическая инициатива была в руках немцев. Но они удерживали ее всего три дня после начала нового наступления. [548]
Положение Германии и в целом четверного союза еще больше ухудшилось в середине июня — после полного провала наступления австро-венгерских войск против Италии.
Развернув подготовку к наступлению, германское верховное командование мобилизовало все, что возможно, для его осуществления. В инструкции от 9 июня подчеркивалось, что ранее рекомендованные принципы, на которых основывалось обучение войск, равно как и методы наступления, выдержали боевое испытание во всех мельчайших подробностях{1704}; теперь от пехоты требуется проявление смелости, упорства и энергии, удержание достаточной наступательной силы. Инструкция напоминала о недопустимости при атаках излишнего скопления пехоты, что вызывает только большие потери, и указывала на эффективность действий небольших групп пехоты, поддерживаемых пулеметами и артиллерией сопровождения (меньше стрелковых цепей и штурмов массами и больше атак группами пулеметов){1705}.
Для повышения боеспособности войск германское верховное командование объявило, что готовившееся наступление будет последним, что оно будет борьбой за мир. Наступление было назначено на 15 июля на р. Марна, по обеим сторонам Реймса. После этого через две недели намечалось нанести удар во Фландрии{1706}, который возлагался на 4-ю и 6-ю армии. «Возобновление нашего нападения на Реймс и должно было теперь служить нашей главной цели, а именно решительному сражению с массой английского войска»{1707}.
Наступать на Марне должны были 7, 1 и 3-я армии, входившие в группу армий (фронт) кронпринца германского; ширина участка наступления — 80 км (7-я армия — 34 км, 1-я — 23 км и 3-я — 23 км).
7-я армия наступает восточнее Шато-Тьерри, а 1-я и 3-я — восточнее Реймса. 7-я и 1-я армии наступают по сходящимся направлениям в обход Реймса.
Общее соотношение сил на всем Западном фронте (810 км) по числу бойцов было в пользу Антанты. На избранном для наступления участке удар наносили 45 дивизий (во втором эшелоне — 10 дивизий, в третьем — 8). На одну пехотную дивизию первого эшелона приходилось 2,8 км (3-я и 1-я армии) и 3,3 км (7-я армия). Всего орудий на фронте атаки было развернуто 8800 (без траншейных), до 110 орудий на 1 км фронта. Наступление должны были поддерживать 1464 самолета{1708} (в 7-й армии — 576 самолетов, в 1-й — 445 и в 3-й — 443). [550]
На фронте германского наступления располагались войска 4-й, 5-й и 6-й французских армий (33 пехотные и 3 кавалерийские дивизии).
Немцы готовили это наступление, как и все предшествующие, скрытно, делая ставку на внезапность. Но на этот раз достигнуть внезапности им не удалось. Французское командование было точно осведомлено о дне и часе наступления{1709}.
15 июля наступлением германских войск развернулось сражение на Марне (ее второй этап составляет контрнаступление союзников). Артиллерийская подготовка началась в 1 час 10 минут. «Тысячеголовая артиллерия» начала свою боевую работу на новом фронте»{1710}. Но за час до нее французская артиллерия открыла предупредительный огонь{1711}. Артиллерийская подготовка продолжалась в общем четыре часа. Войска 7-й армии, неся большие потери, форсировали Марну и продвинулись за день от 4 до 8 км. 1-я германская армия, опрокидывая слабое сопротивление частей противника, к полудню прошла 3–4 км и неожиданно натолкнулась на упорное сопротивление. Оказывается, командование 4-й французской армии отвело войска с первой оборонительной позиции на вторую, и удар немцев (их артиллерийская подготовка) пришелся по пустому месту{1712}. Начатое наступление 3-й германской армии также было вскоре остановлено.
Второй и третий день боев были безуспешными для немцев. Они не смогли преодолеть сопротивление. 17 июля германское верховное командование приостановило наступление, а 7-я армия получила приказ готовиться к отходу за Марну.
Наступление на Марне провалилось. Важными причинами провала операции являлись: срыв внезапности и неосуществление «тяжеловесного удара», отсутствие необходимых оперативных резервов для питания операции из глубины и, в отличие от предыдущих операций, более умелая организация французами обороны, ее более глубокое эшелонирование и связанный с этим отвод войск с первой позиции на вторую на участке 4-й французской армии.
Приостановив наступление, германское верховное командование сразу же приступило к переброске артиллерии во Фландрию, где, по его замыслам, намечался главный удар, которым предполагалось сокрушить фронт англичан.
Но этому удару не суждено было осуществиться. Наступление на Марне явилось последним германским наступлением в первой мировой войне. [551]
18 июля 10-я и 6-я французские армии нанесли мощный контрудар, за которым последовали наступательные действия других армий и отход немцев с марнского выступа.
Наступательные операции армий Антанты. Общее наступление Антанты и поражение Германии
Вторая Марна. Контрнаступление французов 18 июля — 4 августа 1918 г. и захват стратегической инициативы. Перед союзным командованием после операции на р. Эн и до германского наступления на Марне стояла задача закрепить установившееся положение на фронте и подготовить будущие операции{1713}. Германское наступление ожидалось против британского фронта. Но не исключалась также возможность нанесения удара в любом районе театра военных действий во Франции. Из этого был сделан вывод, что резервы союзников должны быть готовы действовать на всем протяжении фронта от Северного моря до Вогезов{1714}. Союзное командование сделало необходимые перегруппировки и привело свои вооруженные силы в нужную боевую готовность. Была организована (кроме дальней) ближняя оборона Парижа.
Готовясь к отражению нового германского наступления, союзное командование в то же время вело подготовку к наступательным операциям на реках Лис, Сомма и Марна. Первый удар планировался в районе Марны на фронте от Суассона до Шато-Тьерри. Здесь наиболее опасным для противника являлся жизненно важный узел сообщений Суассон; его парализация приводила к срыву снабжения всех войск, расположенных в марнском выступе между реками Эн и Марна, в мешке у Шато-Тьерри. При планировании наступательных операций генералы Антанты рассчитывали и на американские войска. В середине июля американская армия во Франции насчитывала 27 дивизий{1715}. [552]
Готовясь после майского сражения на р. Эн к большому оборонительному сражению и к наступлению, союзное командование использовало опыт последних наступательных и оборонительных операций. В частности, Фош настоятельно потребовал отказаться от сосредоточения основных сил на первой позиции и обратить внимание на значение «вторых позиций, на способ их занятия, на образ действий, которого следовало на них держаться»{1716}. Выполнение этого требования дало эффективные результаты по срыву июльского наступления немцев.
Французское командование, готовясь, таким образом, и к обороне и к наступлению, могло во время начавшегося германского наступления «сочетать оборону с сильным контрударом»{1717}. 18 июля французы наносят контрудар на реках Эн и Марна войсками 10-й армии и левого фланга 6-й. Другие армии — 9-я и 5-я, занимавшие позиции у марнского выступа, 18 июля вели артиллерийский огонь и местные атаки.
10-я армия прорывала позиции противника на участке р. Эн, р. Урк, протяжением 24 км и 6-я армия (левый фланг) — Урк, Марна, протяжением 26 км силами 25 пехотных (из них 4 американские) и 3 кавалерийских дивизий. Наиболее оснащенной была 10-я армия, б-я армия, действуя совместно с 10-й, должна была, по определению ее командующего, продолжить вправо фланг 10-й армии и расширить на другом берегу р. Урк фронт намеченного наступления{1718}.
10-я армия имела 4 корпуса, 16 пехотных дивизий (в первом эшелоне — 10, во втором — 2, в третьем — 4 пехотные и 3 кавалерийские дивизии), орудий — 1545, танков — 346, самолетов — 581{1719}. На дивизию первого эшелона приходилось 2,4 км фронта, 64 орудия и 14 танков на 1 км фронта. Ее превосходство в силах над оборонявшимися войсками 9-й германской армии было полуторным.
18 июля в 4 часа 35 минут французская артиллерия открыла огонь по всему фронту наступления 10-й и 6-й армий. Артиллерия 10-й армии сразу же создала огневой вал — «густую завесу из железа и дыма». Под прикрытием огневого вала с массой танков{1720} пехота 10-й армии атаковала противника. [553]
В воздух для содействия пехоте поднялась авиация. Нанесенный без артиллерийской подготовки удар застал противника врасплох. За 3,5 часа корпуса 10-й армии, наносившей главный удар, продвинулись в глубину обороны противника на 4–5 км{1721}. Корпуса 6-й французской армии перешли в наступление после полуторачасовой артиллерийской подготовки{1722}. К вечеру войска 10-й армии продвинулись до 9 км{1723}, а 6-й — до 5 км{1724}.
На второй день наступления немецкие дивизии стали оказывать упорное сопротивление. Войска 10-й армии смогли продвинуться только на 2 км. Приказ о наступлении получили 5-я и 9-я армии, бои охватили весь фронт марнского выступа. Германское командование, сдерживая наступление на флангах, [554] отводило свои войска на линию р. Урк и затем на реки Эн и Вель. 4 августа операция «Вторая Марна» прекращается{1725}. Дважды она была неблагоприятной для Германии: сорвано ее наступление, за которым последовало контрнаступление союзных войск и очищение марнского выступа.
Стратегическая инициатива перешла, и притом окончательно, к союзникам. Оставлением марнского выступа были открыты и все другие дороги для так называемого «великого отхода» германской армии. В июльских боях на Марне произошел новый перелом в войне в пользу Антанты. Вторая победа на Марне была сильнейшим ударом по германской армии, по ее моральному состоянию{1726}.
После этой победы союзное командование приступило к планомерной ликвидации оперативных мешков, рассчитывая одержать победу над Германией в 1919 г.{1727}.
Германское верховное командование, вынужденное отказаться от принятого плана наступления во Фландрии с целью сокрушения английского фронта, переходит к обороне. «Мы потеряли инициативу, — писал с горечью Гинденбург, — и не располагали силами, чтобы восстановить ее в ближайшее время... Отпала возможность дать решительную битву английским войскам»{1728}.
Амьенская операция. 8 августа — «черный день» германской армии. Проведением Амьенской наступательной операции союзное командование стремилось срезать вдавленный во фронт амьенский мешок, образовавшийся в результате мартовского наступления противника Цель операции, говорилось в директиве Фоша от 28 июля, — ликвидировать угрозу Амьену и железной дороге Париж — Амьен, а также разбить и отбросить противника между реками Сомма и Авр{1729}. Наступление ведет 4-я британская армия силами 12 пехотных и 3 кавалерийских дивизий, поддерживаемая 1-й французской армией. Британская армия наступает к северу, французская — к югу от шоссе на Руа{1730}. 8 августа 1-я французская армия атакует одним левофланговым 31-м корпусом 4-я английская армия наступает на участке протяжением 18 км; ее поддерживают 2068 орудий (из них 672 тяжелых{1731}), 408 самолетов и 415 боевых танков (5 танков не дошли до исходного [556] положения){1732} из имевшихся 456. 31-й корпус 1-й армии (пять дивизий) атакует на участке 7 км, располагая 616 орудиями и 96 танками. Всего 1-я французская армия имела 15 пехотных и 3 кавалерийские дивизии, 1616 орудий, 700 самолетов{1733} (все танки, которыми располагала армия, были переданы 31-му корпусу).
За первым ударом, наносимым 8 августа 4-й английской армией и левофланговым корпусом 1-й французской армии, должны следовать удары остальных сил 1-й и войск 3-й французских армий.
Против 4-й английской армии и 31-го корпуса 1-й французской армии располагались 7 дивизий и 840 орудий 2-й германской армии. Наступавшие войска имели большое превосходство в живой силе{1734}, в авиации и артиллерии; их сильнейшее преимущество перед противником выражалось в наличии массы танков.
Операция готовилась скрытно, в расчете на полную внезапность. Артиллерийская подготовка 4-й английской армией не проводилась. Французы атаковали после непродолжительной (менее часа) артиллерийской подготовки.
На рассвете 8 августа корпуса 4-й английской армии одновременно с открытием артиллерийского огня атаковали противника [557]{1735}. Артиллерия образовала огневой вал из трети всех орудий, а остальные орудия вели огонь по германским артиллерийским позициям, командным пунктам, районам сосредоточения войск, по путям подхода резервов, населенным пунктам и т. д. Огневой вал должен держаться в продолжение трех минут на передовых германских позициях; за это время танки и пехота подходят к огневому валу и следуют за ним. Скачки вала определялись по 100 м — сначала через две минуты, затем через три и позднее через четыре{1736}. Достигнутая внезапность наступления, мощный артиллерийский огонь, удар массы танков и действия самолетов позволили англичанам одним броском вклиниться в оборону противника до 3 км{1737}. «Штабы дивизий были захвачены врасплох на своих стоянках неприятельскими танками»{1738}. [558]
В течение дня английские и французские войска продвинулись на глубину до 11 км. Было взято в плен (по данным, полученным утром 9 августа) более 16 тыс. человек и захвачено свыше 400 орудий{1739}. 9 и 10 августа англо-французские войска продолжали продвигаться вперед{1740}. В наступление полностью включалась 1-я французская армия. Перешла в наступление и 3-я французская армия. Но сопротивление противника усиливалось, продвижение англо-французских соединений замедлилось, а 13 августа совсем прекратилось.
Амьенская операция, как ее замышляли, не вышла за рамки частной операции. В результате ее осуществления была ликвидирована угроза Амьену и железной дороге Париж — Амьен. Союзные войска продвинулись от 10 до 18 км на фронте до 75 км. Но не этими количественными результатами определялась Амьенская операция. В ходе ее обнаружилось резкое падение боеспособности германской армии, ее истощение, «уверование» в безнадежность войны. Когда 8 августа, признает немецкий военный историк Бозе, «на поле сражения 2-й армии наступил вечер, небывалое с самого начала войны тяжелое поражение германской армии стало свершившимся фактом»{1741}. 8 августа представляет собой, отмечает в своих воспоминаниях Людендорф, «самый черный день германской армии в истории мировой войны»{1742}. Германский «боевой механизм» утратил свою полноценность»{1743}. Надежда на победу окончательно рухнула. «Надо было кончать войну»{1744}. 14 августа в Спа состоялся государственный совет, решивший приступить к мирным переговорам. «Катастрофа 8 августа открыла мрачный путь через Компьенский лес в зеркальный зал Версаля»{1745} — так заключает свое описание Амьенской операции официальная германская история войны.
После Амьена союзные войска то на одном, то на другом участке переходили в наступление и добивались значительных результатов, все время теснили противника, захватывая пленных и орудия. 20 августа (17–19 августа — частные атаки) переходит в наступление 10-я французская армия, а за ней — 3-я и 1-я английские армии. С начала Амьенской операции и до первых чисел сентября союзники на 150-километровом фронте продвинулись до 35 км, не позволив немцам закрепиться впереди позиции Зигфрида. Продолжая наносить удары, союзное командование вновь бросает в наступление 10-ю [559] французскую и 1-ю английскую армии, а за ними и армии центра. Германское верховное командование отвело 17, 2, 18 и 9-ю армии с фронта от р. Скарп до р. Вель на позиции Зигфрида. Был очищен противником и выступ на р. Лис{1746}.
Операции проводились союзными армиями при подавляющем превосходстве сил и технических средств, при массовом применении танков, самолетов; широко использовалась артиллерия: подготовка прорыва фронта, проводимая ею, была короткой, но весьма сильной{1747}. Занятие немцами прежней позиции Зигфрида свидетельствовало не просто о маневре, улучшавшем оборону, как это было при первом отходе на эту позицию в 1917 г. Отход на позицию Зигфрида в 1918 г. еще более ухудшил моральное состояние германской армии и в то же время укрепил уверенность союзных войск в скорой победе над врагом, топтавшим в течение нескольких лет французскую землю.
Сен-Миельская операция американской армии 12–15 сентября 1918 г. Операция, проведенная 1-й американской армией, имела целью срезать оставшийся еще один выступ — сен-миельский, [560] образованный в 1914 г. 1-я американская армия насчитывала до 600 тыс. человек. Ее дивизии занимали фронт на двух фасах выступа, имея возможность действиями по сходящимся направлениям отрезать в выступе войска противника. На южном фасе — 18-километровом участке — располагалось 7 американских дивизий, на другом фасе (западном) — на участке протяжением около 10 км — 3 дивизии (армия имела еще четыре дивизии){1748}. Участок в центре сен-миельского выступа (около 36 км) занимали две дивизии 2-го французского корпуса (3-я дивизия была в резерве). Для участия в операции предназначалось 2900 орудий, 273 танка и 1100 самолетов{1749}. Большую часть артиллерии, танков, самолетов (половина) американцы получили от французской армии. Противник оборонял выступ силами шести потрепанных дивизий и три дивизии имел в резерве.
Атака производилась одновременно на фронте в 64 км. Главный удар наносили американские дивизии, расположенные на южном фасе выступа. Германское командование было осведомлено о готовящемся наступлении и к началу его отвело с выступа часть войск и тяжелой артиллерии. На направлении главного удара американцы имели превосходство в силах не менее чем в семь раз (американская дивизия по своей численности превышала германскую более чем в два раза){1750}.
12 сентября против немцев (приступивших к выводу войск из сен-миельского выступа), не ожидавших в этот день атаки, была начата артиллерийская подготовка, продолжавшаяся четыре часа. Американская пехота, атаковавшая противника при поддержке танков{1751} и многочисленных самолетов на направлении главного удара, на обоих фасах имела большой успех. 13 и 14 сентября противник в беспорядке отступал. 15 сентября американские войска вышли на фронт Норуа, Одимон.
В результате Сен-Миельской операции были возвращены важные железнодорожные линии, на 24 км сократился фронт. В ходе четырехдневных боев противник потерял 15 тыс. человек пленными и 443 орудия. Потери американцев исчислялись в 7 тыс. человек{1752}.
Сен-Миельская операция — первая операция, проведенная американской армией, хотя и при полной зависимости от своих [561] союзников в отношении артиллерии, танков и авиации{1753}. Американское командование, начиная наступательную операцию, собиралось «не просто выпрямлять дугу, но прорвать ее основание, где проходила позиция «Михаэль» — внутренняя преграда, устроенная германцами против всякого внезапного прорыва фронта»{1754}. Но двойного прорыва не получилось. Войска, дойдя до линии у основания выступа, остановились. В этом одни исследователи обвиняют Фоша, который тогда (до общего наступления) строго придерживался «политики ограниченных целей» и требовал от американской армии проведения операции «в более или менее сокращенном масштабе»{1755}, и главнокомандующего американскими войсками Першинга, отказавшегося от двойного прорыва. Другие считают, что, не имевшая опыта, необстрелянная, американская армия не смогла бы справиться с такой весьма трудной задачей. И это, видимо, в основном отвечает истине. [562]
Сен-Миельская операция была начата в тот момент, когда немцы приступили к выводу частей из мешка; когда часть их артиллерии уже была оттянута назад. Большая часть артиллерии, находившейся в распоряжении американской армии, «била впустую, поражая брошенные противником окопы, часть дальнобойных орудий все же на некоторых дорогах накрыла отступавших германцев»{1756}. Управление наступавшими войсками было недостаточно гибким. Дороги оказались настолько забитыми, что срывали своевременный подход артиллерии, танков. Пока выступ «был стянут встречей обоих американских корпусов... из 40000–50000 отступавших германцев из мешка окружения выскользнули почти все»{1757}.
Когда перед союзным командованием встал вопрос, как использовать американские дивизии, генерал Першинг категорически выступил против предложения вводить поступавшие американские соединения в состав англо-французских армий, имевших многолетний опыт борьбы. Он даже отверг предложение Фоша прикомандировать к нему в качестве помощника французского генерала Дегутта{1758}.
Во время Сен-Миельской операции и до 26 сентября, до перехода в общее наступление, французские и британские войска на фронте между реками Скарпа и Эн продолжали наносить удары по противнику, изматывая его силы.
Общее наступление Антанты 26 сентября — 11 ноября 1918 г. Одновременные удары по трем сходящимся направлениям. Прорыв германских укрепленных позиций. С развертыванием союзниками наступательных операций состояние германской армии становилось все более тяжелым. Количество дивизий уменьшилось примерно на 20 по сравнению с их количеством на 15 июля. Расформирование германским командованием полевых дивизий в самое трудное для Германии время свидетельствовало об истощении людских ресурсов, об отсутствии нужных пополнений. В дивизиях уменьшился численный состав. Катастрофически уменьшались дивизии, составлявшие резерв. Понижались и боевые качества войск, несших большие потери. Все сильнее раздавалось требование прекратить кровопролитие, безнадежность положения становилась очевидной. На моральном состоянии войск сказался и начавшийся во второй половине сентября разгром балканского фронта германской коалиции.
Германское верховное командование сосредоточило все усилия армии на обороне от моря до Мааса. Намечались и спешно строились укрепленные позиции, а существующие усиливались: первая позиция, шедшая позади фронта Герман, Гундинг, [563] Брунгильда, Кримгильда, и вторая позиция — Антверпен, Брюссель, Намюр, Живэ и далее вверх по течению Мааса; третья — вдоль германской границы — стала возводиться несколько позже (в октябре).
В переработанном (к 18 мая 1918 г.) августовском наставлении 1917 г. вновь указывалось, что бой следует вести в боевых зонах, что «сила сопротивления боевой зоны не может, однако, основываться исключительно на силе полевых укреплений»{1759}. Не цепляться за них во что бы то ни стало, не привязывать войска к месту, а «усвоить подвижную и открытую систему боя»{1760}.
От оборонявшихся войск германское верховное командование требовало активности, более организованного проведения контратак на участках прорывов: контратаки должны проводиться не разрозненно и достаточными силами, после выяснения обстановки, и всегда обеспечиваться огневой подготовкой. Прикрывающая (передовая) зона должна иметь большую глубину, если необходимо, 4–6 км; передовые посты, составляющие ее гарнизон, с наступлением противника должны отходить.
Что касается плана союзных войск, то он в общих чертах был изложен в записке Фоша от 24 июля. В ней говорилось, что после проведения операций с ограниченными целями ( срезание выступов, оттеснение немцев на линию Зигфрида) последующие операции должны вестись «быстро, одна за другой, что позволит нанести противнику ряд повторных ударов»{1761}, в конце лета и осенью должно начаться крупное наступление.
В конце августа Фош вместе с главнокомандующими французскими, английскими и американскими войсками непосредственно приступил к разработке плана общего наступления от моря до Мааса, используя все силы союзников для действий в «концентрическом направлении». Все союзные силы «вступают в сражение по сходящимся направлениям»{1762}. План определял нанесение одновременных ударов по трем сходящимся направлениям: во Фландрии силами Фландрской группы армий, образованной из бельгийской армии, французских и английских дивизий под командованием бельгийского короля Альберта и французского генерала Дегутта (начальник штаба); в центре фронта — силами британских армий (1, 3 и 4-й) и на западном берегу Мааса, по обе стороны Аргонн, — силами американской армии{1763}, наносившей главный удар на Мезьер [564] при поддержке 4-й французской армии. На Маас-Аргоннскую операцию возлагались большие надежды, тем более что противник не ожидал здесь наступления.
Наступательные удары наносятся на ряде участков один за другим через день, американцами и французами — 26 сентября, британскими 1-й и 3-й армиями — 27 сентября; Фландрской [565] группой — 28 сентября и британской 4-й армией при поддержке французской 1-й армии — 29 сентября{1764}. Здесь, безусловно, сказалось использование опыта русского Юго-Западного фронта (в 1916 г.). План союзников, построенный на нанесении сильных, непрекращающихся ударов по сходящимся направлениям (создавалась угроза окружения 7, 1 и 3-й германских армий), с расчетом не дать противнику передышки{1765}, отвечал требованиям обстановки и был успешно осуществлен.
Прежде чем возобновить операцию на Мезьер, были брошены на противника соседние войска 5-й французской армии; войска 4-й армии, участвовавшие в атаках вместе с 5-й, захватили 1 и 3 сентября более 18 тыс. пленных и 200 орудий{1766}.
4 сентября возобновила наступление 1-я американская армия. Но ее усилия не привели к ожидаемым результатам.
26 сентября в наступление переходят войска 1-й американской и 4-й французской армий. Силы их намного превосходили германские. 1-я американская армия наступала на участке около 35 км, имела 15 пехотных (из них 9 в первом эшелоне) и 1 кавалерийскую (французскую) дивизию, 2400 орудий, из которых больше половины тяжелых (не считая траншейных), 840 самолетов и 790 танков{1767}. Американской армии противостояли четыре германские дивизии, на каждую из которых приходилось около 9 км фронта.
26 сентября в 5 часов 30 минут, после трехчасовой артиллерийской подготовки, американские войска, сопровождаемые огневым валом (танки предназначались для развития успеха), атаковали противника. Войска 4-й французской армии пошли в атаку после 10-часовой артиллерийской подготовки. В первый день армии продвинулись от 3 до 9 км. Но 27–30 сентября их наступление застопорилось. Американская армия «продолжала топтаться на месте»{1768}. 30 сентября наступление было приостановлено. Немцы, усилив сопротивление, переходили в контратаки. В ходе наступления сказывалась неопытность американского командования. Повторилась та же картина, что и при Сен-Миельской операции. Войска не получали вовремя снарядов, подкреплений и продовольствия из-за загромождения дорог. В некоторых частях не выдавалось продовольствие в течение четырех дней{1769}. Американское командование не сумело использовать первоначальный успех, артиллерия пробивалась вперед медленно, не успевая оказывать помощь своей пехоте. [566]
8 октября в наступление кроме американской, 4-й и 5-й французских армий перешли войска 10-й армии. На участке от Аргонн до Мааса продвижение не превышало 12 км.
На других участках, в центре союзного фронта, с 27 Сентября по 13 октября англо-французские войска прорывали позицию Зигфрида. Во Фландрии с 28 сентября по 13 октября Фландрская группа армий (12 бельгийских пехотных дивизий и 1 кавалерийская, 2-я английская и 6-я французская армии) продвинулась до 20 км.
14–20 октября армии союзников продолжали наносить удары по противнику, захватывая много пленных и орудий.
С 20 октября развернулась борьба за позицию Герман, Гундинг, Брунгильда, Кримгильда. Союзники наносили удар за ударом{1770}. К 5 ноября позиция была прорвана английскими войсками и войсками 1-й французской армии. Германские армии стали отступать к следующей укрепленной линии — Антверпен, Маас. Неотступно преследуя противника, союзные войска к 11 ноября, ко дню перемирия, вышли и к этой укрепленной линии.
Германское правительство, видя безнадежность борьбы, еще в самом начале октября обратилось к президенту Вильсону с просьбой о немедленном заключении перемирия. Военно-экономическое [567] истощение Германии достигло предела. Катастрофа быстро надвигалась. 3 ноября капитулировала Австро-Венгрия, а еще раньше, 30 октября, заключила перемирие Турция с Англией (Болгария подписала перемирие с Антантой 29 сентября).
8 ноября делегация Германии прибыла на станцию Ретонд в Компьенском лесу. Здесь она была принята маршалом Фошем, продиктовавшим условия перемирия. 11 ноября условия перемирия были подписаны. Война, продолжавшаяся 51 месяц и 2 недели, закончилась.
Принятие условий перемирия означало капитуляцию. По условиям перемирия Германия обязывалась очистить занятые ею территории, выдать союзникам 5 тыс. орудий, 25 тыс. пулеметов, 3 тыс. минометов, 1700 самолетов, 5 тыс. паровозов, 150 тыс. вагонов и 5 тыс. исправных автомобилей. Военно-морской флот подлежал интернированию. Германская армия фактически разоружалась. Рейнская область Германии была оккупирована союзными войсками.
Возмущение германского народа против кровопролитной войны, против империалистического правительства, доведшего народ до истощения и голода, выражалось в революционной борьбе. В ходе начавшейся ноябрьской революции была свергнута монархия и установлена буржуазная республика. Вильгельм II, низложенный с престола, бежал в Голландию.
Военные действия на Балканах, в Италии и на других фронтах войны{1771}
В 1918 г. общее положение Болгарии, Австро-Венгрии и Турции, как и самой Германии, характеризовалось истощением материальных и людских ресурсов, продовольственным кризисом, [568] усталостью армии и народа, все сильнее выражавших недовольство затянувшейся войной. Состояние германского блока резко ухудшилось во второй половине 1918 г., когда германские армии на Западном фронте оставляли позицию за позицией.
На Балканах союзные войска начали 15 сентября решительное наступление с целью уничтожения «обороноспособности» болгарской армии{1772}. К этому времени они имели значительное превосходство в силах, особенно в боевой технике. Германские дивизии весной 1918 г. были переброшены с балканского фронта на Запад, за исключением нескольких пехотных подразделений, артиллерийских батарей и отрядов пулеметчиков.
Ко времени наступления союзники на салоникском фронте, тянувшемся на 350 км — от Эгейского до Адриатического моря, имели 29 пехотных дивизий и небольшую конную группу общей численностью до 670 тыс. человек при 2070 орудиях{1773}. Главное командование осуществлял французский генерал Франшо Д'Эспрэ, сменивший генерала Гильома{1774}. Фронт обороняли три болгарские армии, 11-я германская армия (состояла в большинстве из болгар, но командовали ее частями германские офицеры) и австрийский корпус (в Албании) общей численностью до 400{1775} — 450 тыс. человек.
Главный удар наносился в центре фронта, в горном районе. Артиллерийская подготовка, начавшаяся утром 14 сентября, длилась 24 часа{1776}. 15–18 сентября союзные войска прорвали болгарский фронт на участке 25 км по фронту и 15 км в глубину{1777}. Развитие прорыва проходило весьма успешно. В прорыв для действий по тылам 11-й германской армии была введена конная бригада. За десять дней союзные войска прошли (в центре) 100 км. Отступавшие войска подвергались сильным [569] налетам союзной авиации. 11-я германская армия в районе Ускюба была окружена и сложила оружие. 29 сентября Болгария капитулировала.
Наступление союзных войск стало развиваться в форме веера в Албанию, Сербию, Румынию и на Константинополь.
Румыния вновь перешла на сторону Антанты, а находившаяся там армия Макензена отходила через Трансильванию. 30 октября в Мудросе было заключено перемирие с Турцией. Так закончились военные действия и на балканском фронте.
Для операций против болгарских армий характерны: прорыв фронта в трудных условиях горной местности, окружение 11-й германской армии путем оттеснения к труднопроходимому горному массиву и удачный опыт использования небольшой группы конницы.
На итальянском фронте, на р. Пьяве, австро-венгерские войска силами 50 дивизий{1778} 15 июня предприняли наступление, имея целью ударами двух сильных группировок добиться решительного успеха. В боях, продолжавшихся до 20 июня, замысел [570] австрийского командования потерпел крах. Соединения, форсировавшие Пьяве, были остановлены, а затем отброшены на левый берег.
Итальянская армия предприняла против австро-венгров наступление (операция «Витторио Венето») лишь 25 октября{1779}, за две недели до капитуляции Германии. Форсировав Пьяве и преодолев сопротивление австрийских частей, итальянцы стали быстро продвигаться вперед. 29 октября Австро-Венгрия запросила перемирие, которое и было подписано 3 ноября.
В Азии, на месопотамском фронте, английская армия, продолжая наступление на мосульском направлении, в апреле заняла Туак и в октябре после возобновления наступления овладела Киркуком. Мосул был занят англичанами 31 октября, после того как турецкая армия сложила оружие.
На сирийском фронте решительная борьба за Палестину и Сирию развернулась в сентябре 1918 г. Боевые силы англичан, по оценке их главнокомандующего Алленби, достигали 57 тыс. штыков, 12 тыс. сабель и 540 орудий (21-й и 20-й армейские корпуса, сводный кавалерийский корпус, в состав которого входила бригада на верблюдах, и отряд Чайтора), а силы турок — 32 тыс. штыков, 2 тыс. сабель и 402 орудий{1780} (8, 7 и 4-я армии). Превосходство англичан в силах было особенно значительным на направлении главного удара. Противники занимали фронт протяжением 100 км, от нижнего течения р. Иордан (севернее Мертвого моря) до моря (севернее Яффы).
Наступательная операция началась 19 сентября. Главный удар наносился при содействии флота дивизиями 21-го корпуса вдоль морского побережья. В течение первого дня англичане прорвали фронт и стали поворачивать на северо-восток. Введенный в прорыв конный корпус, состоявший из трех дивизий, 20 сентября, совершив 60-километровый переход, занял Эль-Афуле, перерезав железную дорогу в тылу турок. Был занят и Бейзан. 20 сентября перешли в наступление дивизии 20-го корпуса, располагавшиеся в центре. Положение турок становилось критическим. Их 7-я и 8-я армии оказались охваченными с тыла. Путь на восток отрезала арабская армия Фейсала, руководимая полковником Лоуренсом. К 24 сентября 7-я и 8-я армии были частью уничтожены, частью пленены. Та же участь постигла и 4-ю турецкую армию, пробивавшуюся к Дамаску{1781} — столице Сирии. 1 октября английская конница и [571] арабы вошли в Дамаск{1782}. Турецкая армия в Палестине была разгромлена.
Для операции характерны: обеспечение внезапности и широта маневра, подрыв турецкого тыла, оказавший деморализующее влияние на войска противника, и искусное применение конных масс. Конница показала свою высокую маневренность, большие темпы наступления{1783} в труднопроходимой, холмистой местности. Эффективно действовала немногочисленная авиация, обеспечившая завоевание господства в воздухе. [572]
Война на море
В 1918 г. германское командование направляло свои усилия на ведение неограниченной подводной войны. Ежемесячно в море находилось на северных морских театрах от 27 до 42 германских подводных лодок, и в частности в Средиземном море — от 5 до 16{1784}. В мае 1918 г. одновременно находилось 55 подводных лодок (из имевшихся 125){1785}. Это была самая большая среднемесячная численность подводных лодок, находившихся одновременно в море за всю войну. Германские подводные лодки, охотившиеся за транспортами, перевозившими американские войска, смогли потопить (за все время) лишь около 5% тоннажа, занятого в перевозках{1786}.
В первые три месяца 1918 г. потери союзного и нейтрального тоннажа на всех театрах составляли по 300 тыс. т, затем они снижаются и к октябрю сокращаются почти втрое. Это свидетельствовало об усилении противолодочной обороны, о широком использовании системы конвоев (входили крейсеры и эскадренные миноносцы), составлявшей основу обеспечения транспортов от атак подводных лодок.
Все большую роль в противолодочной обороне играли воздушные силы. По английским данным, ежедневно, с 11 мая до перемирия, в дозоре участвовало 300 гидросамолетов, 189 самолетов и дирижаблей. В 1918 г. летчиками обнаружено 192 подводные лодки, атаковано 130, потоплено 4, серьезно повреждено 6, легко повреждено 20, достигнут уход подводных лодок в 120 случаях{1787}.
Союзный флот усилил постановку противолодочных минных заграждений. С целью воспрепятствовать выходу германских подводных лодок из Северного моря американцы и англичане в марте 1918 г. начали постановку большого северного заграждения от Оркнейских островов до берегов Норвегии (240 миль). Однако до конца войны это намерение не было полностью осуществлено. Удалось выставить лишь 70117 мин, с углублением до 73 м. Поэтому германские подводные лодки проникали через это заграждение; их потери не превысили четырех — шести лодок.
В апреле германский флот Открытого моря с целью проведения операции на морских сообщениях союзников у побережья Норвегии вышел в море. Английский Гранд Флит перехватил [573] сообщение командующему германским флотом Шееру об аварии линейного головного крейсера разведывательной группы и также вышел в море. Но противник не был обнаружен. Германский и английский флоты возвратились без результатов в свои базы. Апрельский выход главных сил противников в море был единственным в 1918 г.
9 ноября, когда делегация Германии находилась в Компьенском лесу, готовая подписать капитуляцию своей страны, германская подводная лодка потопила линейный корабль «Британия» (у юго-западных берегов Испании){1788}.
Военно-политические итоги кампании 1918 г.
Кампания 1918 г. закончилась военным поражением и капитуляцией Германии, всего четверного союза. Длительная война, потребовавшая напряжения всех сил, оказалась гибельной для Германии.
В 1918 г. в ряде стран произошли революции. Ноябрьская революция в Германии свергла Вильгельма II и его правительство.
В 1918 г. империалисты Германии и Антанты предприняли военную интервенцию в Советскую Россию. Они преследовали не только захватнические цели, но и классовые — уничтожение первого в мире Советского государства. В то время как на Западном фронте в смертельной схватке с англо-французскими войсками Германии не хватало сил, резервов для развития успешно начатых операций, на Востоке она держала крупные силы{1789}. Вторгшиеся в Советскую Россию полчища интервентов встретили вооруженное сопротивление советского народа.
В 1918 г. не было прежнего Восточного, русско-германского фронта, приковывавшего большие силы четверного союза, но фактически фронт продолжал существовать. С выходом России из войны Германия не использовала благоприятно сложившихся [574] для нее обстоятельств. Решив добиться победоносного исхода войны на Западном фронте путем нанесения сокрушительных наступательных ударов, она одновременно предпринимает интервенцию в Россию, раздваивает силы и средства, т. е. ослабляет себя на фронте, где решалась ее судьба.
Стратегию Германии 1918 года советские и многие иностранные историки справедливо оценивают как «стратегию азарта», «стратегию ва-банк»{1790}, строившуюся на достижении победы без достаточных сил и средств. Германская стратегия на Западном фронте 1918 г., направлявшаяся в первую очередь на разгром англичан, потерпела полный крах в мартовском наступлении. Последующие стратегические удары ослабевали по своей силе. После того как «мартовское наступление имело большой тактический успех, — писал начальник штаба группы армий Рупрехта генерал Куль, — но не привело к ожидавшемуся решительному оперативному результату, а апрельское наступление во Фландрии также не кончилось захватом побережья, продолжение наступления было продиктовано необходимостью склонить противника к миру при помощи дальнейших побед. Майское и июльское наступления на р. Эн и в Шампани должны были подготовить решительный удар против англичан во Фландрии»{1791}.
Стратегический замысел германского верховного командования разбить англичан до того, как в войну смогут вмешаться Соединенные Штаты Америки, осуществлялся непоследовательно. Под воздействием тактических успехов он дважды нарушался, отступал на второй план. В мартовском наступлении тактические успехи войск 18-й армии, призванных выполнять второстепенные задачи, вскружили голову германскому командованию, и оно направляет свои усилия не против английского фронта, а против французского. Второе майское наступление на р. Эн велось с целью отвлечь силы союзников с фронта севернее Уазы, занимаемого английскими войсками, с тем чтобы последующим ударом вновь добиться разгрома английских войск. Но реализация этого замысла после майского наступления откладывается, и фактически ему уже не суждено было осуществиться до конца войны. Третье наступление германское командование также рассчитывало направить против английских армий, но бросило войска (в июле) в наступление на Марне, угрожая Парижу. Это было их последнее наступление. Раздвоение замысла при его осуществлении, и тем более без достаточных сил, отступление от принятого плана операции под воздействием тактических успехов на второстепенных участках отразилось на общем ходе кампании. [575]
Стратегическое наступление в целях достижения победы над союзными армиями осуществлялось германским верховным командованием путем нанесения ударов, последовательно перемещаемых по фронту. Последовательные удары, через большие промежутки времени между ними, позволяли противнику свободно маневрировать резервами, направлять их на один прорываемый участок фронта, остановить наступление и подготовиться к отражению следующего удара, также наносимого на одном направлении. Стратегического успеха германское командование хотело достигнуть наступательными операциями, разрозненными по времени.
Стратегия Антанты характеризовалась прежними противоречиями и разнобоем. Только под натиском германских ударов союзники прибегают к более эффективному использованию объединенных усилий и создают единое командование, что явилось одним из важных факторов успешного ведения войны. Но и при этом империалистические противоречия между государствами Антанты не могли не сказаться на ведении войны, они продолжали влиять на стратегию.
Крупные разногласия, пагубно влиявшие на ведение военных действий, были между главным союзным командованием и командованием армии США. Роль армии США в войне была вспомогательной. В первой половине 1918 г. союзники отражали удары противника без США, «только своими собственными силами»{1792}. США приняли участие на самом последнем этапе войны, когда ее исход уже был предопределен. Управляемая генералами, не имевшими опыта, армия США не справлялась с поставленными задачами. В то время как англо-французские армии наступали, она, по оценке Фоша, топталась на месте.
США в короткий срок создали большую по численности армию. Однако нельзя забывать, что США создавали армию без угрозы вторжения неприятеля и располагали могучей промышленностью, способной обеспечить ее вооружением. Следует также учитывать, что армия США во многом обеспечивалась (из-за трудностей перевозки) вооружением и боевой техникой (тяжелой артиллерией, танками и авиацией) своих союзников.
Союзное командование в отличие от германского своими непрекращающимися ударами не давало врагу передышки. Такая форма нанесения удара оправдала себя. Немцы, будучи не в силах противостоять им, откатывались, оставляя позицию за позицией. Однако замысел союзников провести операции по сходящимся направлениям оказался нереальным. Успех достигался фронтальным выталкиванием противника с занимаемых им позиций.
Германское стратегическое руководство, осуществлявшееся в 1918 г. Людендорфом и Гинденбургом, допускало грубые [576] ошибки. Несчастьем и ошибкой Людендорфа, признают сами немцы, «было то, что он переоценил стратегическую и политическую мощь Германии, а с ней и свою личную, а также то, что он стремился достичь для Германии чрезмерно больших, недостижимых результатов»{1793}. Средства, которыми располагал Людендорф, по оценке французского исследователя Луазо, не соответствовали стратегии сокрушения, которая им преследовалась{1794}.
Многие исследователи истории первой мировой войны, сравнивая полководческую деятельность Людендорфа и Фоша{1795}, особо подчеркивают ошибочность избранной Людендорфом формы нанесения ударов с длинными перерывами между ними, что давало французам «возможность подготовиться к противодействию следующему наступлению»{1796}. Союзные войска, возглавлявшиеся Фошем, наносили удары, не давая времени Людендорфу «восстановить свои расстроенные армии»{1797}. Людендорф не придерживался выработанного им же самим стратегического замысла и изменял его под воздействием тактических успехов (мартовское наступление). Он играл на тактических результатах, не стремясь «связать их с основной стратегической идеей»{1798}, тогда как Фош подчинял «самые значительные тактические успехи преследуемой им стратегической цели»{1799}.
Деятельность Фоша, как справедливо отмечалось еще во время войны, отличалась крайней осмотрительностью, осторожностью. Союзные армии, начав большие наступательные действия, продвигались медленно. Перед капитуляцией Германии, когда ее войска были истощены и уменьшились численно, Фош, «ничем не рискуя», действует смелее. Учет ослабления германской армии «иногда отражался повышением энергии и быстротой нанесения все новых ударов»{1800}. Все операции, проведенные союзниками, вели к выталкиванию германской армии, а не к уничтожению участвовавших в операции группировок противника.
Военные действия на Западном фронте в 1918 г. отличались большим напряжением. Развернулась «битва, которой суждено было продолжаться почти без перерыва 235 дней (с 21 марта по 11 ноября) и в которой на пространстве 400 км [577] столкнулось шесть миллионов человек»{1801}. Из 235 дней германцы наступали 118 дней (с 21 марта по 18 июля), союзники — 116 дней (с 18 июля по 11 ноября).
Германские армии в кампании 1918 г. провели пять операций, в которые были вовлечены 254 германские пехотные дивизии и 272 союзные дивизии (из них 14 кавалерийских){1802}. Причем все эти силы (по 1,5 млн. бойцов с каждой стороны) действовали на узком участке, в общем 200 км{1803}. С обеих сторон в операциях первой половины 1918 г. участвовало 20 армий (9 германских и 11 союзных). Ширина фронта атаки дивизии первого эшелона ударных армий колебалась от 1,8 до 3,3 км. На 1 км фронта атаки приходилось орудий от 65 до 100 и более, самолетов — от 9 до 20 и выше, танков в контрнаступлении французов 18 июля — 14.
Ширина участков наступления не превышала 60–80 км (в июльском контрнаступлении союзников — 130 км). Глубина операций колебалась в пределах от 5 до 84 км, среднесуточный темп наступления в операции — от 2 до 8 км{1804}. Длительность наступательной операции — в среднем две недели (операция «Вторая Марна» — 3 дня). Для наступления избирались широкие участки прорыва. Армия, выполнявшая главную задачу, считалась ударной.
Однако проведенные операции, несмотря на огромное насыщение их силами и средствами и на осуществление возможностей преодоления всей глубины тактической обороны, в оперативном отношении оставались незавершенными. Достигнуть успеха в оперативной глубине не удавалось.
Германское командование стремилось все более совершенствовать искусство наносимых один за другим ударов. Об этом свидетельствуют апрельская, майская и июньская инструкции Людендорфа и разработки начальника германской артиллерии полковника Брухмюллера. Но в то же время невозможно отрицать, что «все они очень похожи друг на друга и построены как бы по одним и тем же принципам, по стандарту»{1805}. Благодаря использованию огромных материальных средств, тщательной подготовке, совершенствованию артиллерийского огня, германским войскам удавалось преодолевать тактическую оборону, прорывать укрепленные позиции и выходить на оперативный простор. Но здесь перед ними появлялись быстро переброшенные резервные дивизии противника, «новая стена из живых сил, всевозможных технических средств и новых оборонительных полос», которые заставляли «его крепко застыть на месте»{1806}. [578]
Стремительный прорыв укрепленных позиций приводил к углублению на территорию, занимаемую противником, до 84 (марнское наступление) и 60 км (майское наступление). Однако это углубление осуществлялось в форме вдавливания фронта и образования мешка с закрытыми противником флангами, не позволявшими расширить фронт прорыва. Союзное верховное командование, подбрасывая резервы и вводя их в бой, с каждым днем усиливало сопротивление, ослабляя, а затем и вовсе приостанавливая наступление германских войск. Наступательные операции, таким образом, заканчивались, так же как и начинались, в условиях тесного фронтального соприкосновения с противником. Широкие маневры в оперативной глубине исключались. Для этого германское командование не имело ни подвижных средств, ни танков, ни конницы; последняя оставалась на Восточном фронте. Питание из глубины силами и средствами, необходимыми для развития наступления, было недостаточным. Развитие прорыва для решения поставленной стратегической цели не было осуществлено ни одной из сторон.
Операции 1918 года показали исключительную значимость фактора внезапности в достижении успеха. Была достигнута и тактическая и оперативная внезапность. Само достижение внезапности усложнялось. Длительность подготовки операции, переброска многочисленной техники и многих дивизий к месту избранного участка прорыва, энергичные действия воздушной разведки противника потребовали разработки и осуществления ряда мероприятий, позволяющих добиться оперативной внезапности. В достижении внезапности существенное значение имел отказ от продолжительной артиллерийской подготовки.
Оборона непрерывно нарастала в глубину. Появившаяся полоса предполья не позволяла противнику безнаказанно подойти к основной позиции, занятой главными силами. Оборона вылилась в систему полос и опорных пунктов, связанных между собой ходами сообщения. В первую половину 1918 г. только англичане отрыли 8 тыс. км окопов, использовали 23,5 тыс. тонн колючей проволоки и 15 млн. кольев для проволочных заграждений{1807}.
Кампания 1918 г. характерна массированным применением новых войск — танковых, воздушных и химических. На море продолжалась напряженная борьба быстро развивавшихся подводных сил, все более совершенствовались действия подводных лодок и применение противолодочных средств.
Совершенствовались вооружение, способы использования пехоты, отработка взаимодействия с ней артиллерии, танков и авиации. Считалось обязательным эшелонирование боевого порядка для преодоления всей тактической глубины обороны [579] противника. Пехота вела наступательный бой преимущественно в групповом боевом порядке. Тактика оборонительного боя характеризовалась применением подвижной (эластичной) обороны, с тем чтобы измотать рвавшегося вперед противника, остановить его и отбросить на исходные позиции.
Произошли изменения в применении артиллерии. Для достижения внезапности подготовка атаки велась лишь в продолжение нескольких часов; нередко огонь открывался в одно время с наступлением пехоты. Артиллерийская подготовка в целях все той же внезапности начиналась без предварительной пристрелки (уточненная стрельба). Интенсивность огня и его разрушительная и отравляющая сила (благодаря массовому применению химических снарядов) обеспечивали прорыв тактической обороны. Артиллерийская подготовка не ставила своей задачей разрушение многочисленных укреплений противника. Она велась для того, чтобы подавить, парализовать оборону, прижать пехоту к земле. В 1918 г. продолжалось совершенствование артиллерии. Делала успехи артиллерия ближнего боя и дальняя — для обстрела глубокого тыла. Дивизионная артиллерия при успешных атаках не успевала следовать за пехотой. Приходилось все в большем масштабе использовать «возимую» артиллерию на грузовиках. Успешно действовала батальонная артиллерия.
Огневой вал, ставший постоянной формой сопровождения пехоты, поддерживал ее атаку на 3–4 км в глубину. Но огневой вал, перемещавшийся со скоростью около 1 км в час, часто опережал пехоту или вовсе нарушался, когда терялась связь с ней.
В 1918 г. немцы вели огонь по Парижу с расстояния более 100 км. Моральный эффект такого обстрела во время крупного наступления германских войск был большим.
Увеличилось количество и улучшилось качество танков. С 8 августа и до конца войны в действии находилось только английских танков около 2000{1808}. Во время обороны союзники бросали свои танки в контратаки, содействуя пехоте задерживать продвижение германских войск{1809}. В наступательных операциях танки прокладывали путь пехоте, наносили сильные удары по противнику, хотя и обладали малой подвижностью. Эффективность действий танков зависела от их массового и внезапного применения, тесного взаимодействия с пехотой, а также с авиацией. Союзное командование стремится установить связь самолетов с танками и добиться организации атак с воздуха [580] противотанковых орудий{1810}. Танковым соединениям придавались самолеты.
Совершенствовались и более надежно применялись противотанковые средства. К противотанковой обороне привлекались все рода оружия; для этой же цели увеличивается число противотанковых батарей, устраиваются различные ловушки и препятствия. Во второй половине 1918 г. широко применяются мины и минные поля{1811}. В середине года германская пехота получила новые противотанковые ружья, но они не нашли широкого распространения, так как были слишком тяжелы и требовали обслуживания двумя бойцами{1812}.
Улучшились материальная часть, способы и формы применения истребительной, бомбардировочной, штурмовой и разведывательной авиации. На исход операции оказывали все возрастающее влияние штурмовые и бомбардировочные эскадры. Налеты на места скоплений войск, склады и аэродромы производились днем и ночью. Истребители вели ночные атаки бомбардировщиков противника. Применение осветительных ракет и осветительных бомб на парашютах позволяло вести ночную разведку.
Кампания 1918 г. характерна массовыми действиями авиации. «Стаи неприятельской авиации, — пишет немецкий автор, — сопровождавшие наступление противника, становились все более густыми»{1813}. При ведении операций противники в целях достижения превосходства в воздухе и содействия войскам на поле боя сосредоточивали (в воздухе) большие группы самолетов. О боевой работе авиации можно судить по сброшенным бомбам и по сбитым самолетам. В 1918 г. только англичане сбросили 5500 т авиабомб, французы сбили огнем с земли 220 германских самолетов, а истребителями — свыше 600. В 1918 г. немцы сбили огнем с земли 748 самолетов и еще больше в воздушных боях. На каждый сбитый с земли самолет французы и англичане расходовали более 3000 артиллерийских снарядов{1814}. Германская бомбардировочная авиация бомбила Париж{1815} и Лондон. Из 485 бомбовозов, летевших в 1918 г. на Париж, добрались до цели и сбросили бомбы лишь 37{1816}. Такой результат свидетельствовал об организации достаточной для того времени противовоздушной обороны французской [581] столицы. Развивавшаяся система противовоздушной обороны кроме фронтовых зон охватывала отдельные крупные политические и хозяйственные объекты, расположенные вдалеке от фронта.
В 1918 г. активно действовала французская и английская конница, обладавшая мощной огневой силой. Составляя резерв главного командования, она бросалась в наиболее угрожаемые районы и иногда задерживала наступавшую германскую пехоту, обеспечивала отход своим дивизиям, приведенным в расстройство. Но в характере ее действий не было конных атак в сколько-нибудь крупном масштабе. Большая плотность германского фронта и его насыщенность огнем, да и сама местность с множеством различных укреплений и воронок не позволяли развернуть действия конных масс{1817}. Во время наступления союзников конница своими действиями ускоряла отход противника.
В ходе кампании усложнилось управление войсками. Штабы вели большую и напряженную работу по организации взаимодействия разнородных сил и средств. При организации военных действий велись тщательные расчеты и планирование. Совершенствовалась техника управления и связи. Возрастала централизация управления войсками. Штабы соединений и объединений приблизились к войскам.
Стало более сложным делом материальное обеспечение операции, бесперебойный подвоз необходимого войскам в условиях сильных и непрерывных бомбардировок с воздуха. Все большее значение приобретает автомобильный транспорт, быстро перебрасывавший войска к месту боев и доставлявший грузы с выгрузочных станций. Во время тяжелых для союзников операций — мартовской и майской — автомобилями было перевезено с 22 по 30 марта 11 пехотных дивизий, а с 27 мая по 2 июня — еще больше. В июле на автомобилях было переброшено 950 тыс. человек{1818}.
1918 год составил содержание последнего, третьего периода войны: крушение германской стратегии достижения двух побед — над Антантой (кампания 1918 г.) и Советской республикой; преодоление позиционной обороны; общее наступление Антанты и военное поражение Германии. В этот период в ряде стран произошли революции, а против Советской России империалисты Германии и Антанты предприняли интервенцию. Стратегия Германии добиться победы над Антантой и Советской Россией потерпела крах. Германия не располагала нужными для ее осуществления силами и средствами. Вторжение в Советскую Россию ослабило Германию на решающем для нее Западном фронте. [582]
Третий период войны по характеру военных действий был наиболее напряженным. Наступательные операции продолжались почти восемь месяцев. Удары, наносимые Германией огромными силами и средствами, последовательно чередовались между собой (3 млн. бойцов с обеих сторон вели битву на фронте 200 км). Союзные армии, захватившие стратегическую инициативу после перехода в контрнаступление («Вторая Марна», 18 июля — 4 августа), наносили «непрекращающиеся удары», переросшие в общее наступление.
Использование опыта военных действий, применение многочисленной и более совершенной техники в операциях и их тщательная подготовка позволили германской армии осуществить стремительный прорыв укрепленных позиций, прорвать тактическую оборону и выйти на оперативный простор (войска углублялись до 60–84 км). Но достигнуть успеха в оперативной глубине они не смогли: не хватало сил, подвижных войск. Противник успевал создать из переброшенных войск оборону и остановить наступавшие войска.
В последний период войны продолжалось совершенствование старых родов войск: пехоты и артиллерии и новых — танковых, воздушного флота и на море — подводного флота. Этот период войны был характерен массовым применением французами и англичанами танковых войск и военно-воздушного флота. В повышении маневренности войск, быстрой их переброске на угрожаемые участки значительную роль играл автомобильный транспорт.
Искусство ведения операций и боев и управления войсками достигает наиболее высокого уровня. Увеличивается глубина и темпы больших операций и сокращается их продолжительность — в среднем две недели вместо нескольких месяцев в предшествующий период войны.
Тяжесть войны на Западном фронте вынесли англо-французские войска. Вступившие в войну США играли второстепенную роль.