Новые факторы: французская кораблестроительная промышленность
Несмотря на богатое наследие, все же флот, оставленный Франции Дюпюи де Ломом и Наполеоном III не полностью отвечал требованиям индустриальной эпохи. Флот середины 1870-х располагал достаточным количеством броненосцев, но испытывал нехватку двух классов кораблей, считавшихся в конце девятнадцатого века весьма важными — а именно: быстроходных крейсеров и миноносцев. Кроме того, флоту явно не хватало рациональной организации, да и проблема отношений с общественностью и политиками республики не была решена. Наконец, для ведения боевых действий личному составу, несмотря на его хорошую подготовку, не хватало должной организации. Флот, перед которым стояло множество невоенных задач, по прежнему не был только частью национальной обороны.
Некоторые перемены, произошедшие в конце 70-х — 80-х годах позволили французскому флоту буквально протиснуться в современную эпоху. Конец 1870-х годов во Франции был отмечен возрождением экономики и военной мощи, за которым в начале 80-х последовал период активной колониальной экспансии. На развитие флота оказали значительное влияние три новых фактора: развитие частных кораблестроительных предприятий; возникновение соперничества на море между Францией и Италией, а также — между Англией и Россией; расцвет соперничества между Англией и Францией в деле обретения колоний. Развитие промышленно-технологической базы позволили Франции противостоять новым соперникам.
Торговый флот
Основой морского могущества Франции стали две тесно связанные отрасли экономики — торговый флот и металлургия, особенно — сталелитейная промышленность. Договор Шевалье-Кобдена, заключенный в 1860 году, снял во имя экономического либерализма тарифные барьеры между Англией и Францией и нанес тяжелый удар обеим отраслям. Как торговый флот, так и сталелитейная промышленность Франции уступали английским, и прямое соревнование с англичанами имело для них катастрофические последствия. Третья республика в конечном итоге приняла законы, защищающие обе отрасли. Однако ситуация в этих отраслях в переходный период сильно отличалась.
Морская торговля никогда не занимала во французской экономике видного места, но упадок американского торгового флота во время Гражданской войны, и в последующие годы вывел французский флот на второе место в мире. Французская морская торговля достигла своего пика в 1865 году, когда около 40 процентов всех перевозок осуществлялась на французских судах. Возрождение французского торгового судоходства, длившееся уже долгие годы, стали одной — хотя и не основной — причиной пробуждения французского флота от спячки после 1840 года. При Наполеоне III одной из важнейших задач военного флота считалась защита своей морской торговли, и в 1870 году флот предпринял значительные усилия по блокаде в нейтральных портах тех немногих германских военных кораблей, которым случилось в начале войны оказаться за границей{128}. Однако упразднение в 1866 году введенной еще Кольбером системы льгот при сборе портовых пошлин привело к началу упадка французского торгового судоходства. Война с Германией только поспособствовала этому, и к 1879 году французский торговый флот вновь скатился на третье место, пропустив вперед американцев. Доля перевозок французских товаров, осуществлявшихся на французских судах, снизилась до 27 процентов.
В 1872 году Тьер попытался исправить положение, введя добавочный портовый сбор с иностранных кораблей. Однако против этого нарушения договора 1860 года решительно выступила Англия, и этот протест вкупе с угрозой послать к Гавру английскую эскадру, заставили быстро отказаться от этой идеи{129}. После 1872 года главным проповедником идеи возобновления поддержки торгового флота при помощи при прямых субсидий стал Дюпюи де Лом. После увольнения из флота он неустанно добивался принятия этого решения{130}. Наконец, после долгих разбирательств, в 1881 году был принят закон, предусматривающий выплаты правительственных премий французским торговым судам для поощрения судоходства. В результате французское судоходство начало расти подобно грибам после дождя. В то же время правительством Луи де Фрейсине (Louis de Freycinet ) была принята программа строительства общественных сооружений, зачем последовал рост инвестиций в модернизацию морских портов и в целом — экономический бум. В 1887 году доля перевозок французских товаров на французских судах выросла до 37 процентов — что было ненамного меньше уровня, достигнутого при Второй империи.
Однако возрождение торгового флота 80-х годов было на деле оказалось скорее впечатляющим поначалу, нежели имеющим серьезные последствия. Для начала, закон 1881 года был плохо продуман. Срок его действия ограничивался десятью годами, и судовладельцы — чтобы получить премии — как один ринулись заказывать новые суда{131}. В итоге, большинство новых судов было заложено в 1881–1885 годах, после чего наступил спад. Еще большую роль сыграл тип вновь строящихся судов: практически все они относились к одному из двух классов. Первый — быстроходные почтовые и пассажирские лайнеры, предназначенные для обслуживания Дальнего Востока, Бразилии, Америки и средиземноморских портов. Второй — малые грузовые суда, предназначенные для торговли между Алжиром и Францией, или каботажных плаваний. Несмотря на принятие нового закона, французы не строили кораблей «среднего класса» — грузовых рейсовых пароходов, и не пытались таким образом получить долю мировых морских перевозок.
Эти особенности нового торгового флота стали основой для одной из наиболее любопытных идей Jeune Ecole, появившейся в начале 80-х годов. Поскольку в основном французские торговые суда обеспечивали сообщения, и перевозили предметы роскоши, атаки на ее морскую торговлю практически не могли нанести ей вреда. Даже полное прекращение морских перевозок не могло причинить французскому населению серьезного ущерба. Лайнеры могли быть превращены в превосходные вспомогательные крейсера, а остальная часть французского торгового флота — каботажные суда — не стоили защиты. Так, в отличие от того, как развивались позже события в Германии, возрождение французской морской торговли не привело к росту настроений в пользу создания флота открытого моря для ее защиты. Наоборот — Jeune Ecole была готова пожертвовать французским торговым флотом в случае войны с Англией.
Сталелитейная промышленность
При Наполеоне III французская металлургия, подобно морской торговле была делом респектабельным, и имевшим большие традиции — но не слишком престижным. В течение 1860-х годов флот постоянно имел проблемы с дорогим, но довольно заурядными по качеству железом. Несмотря на усилия флота французская сталелитейная промышленность сильно отставала от английской как по объему продаж, так и по качеству продукции. В 1860-х годах основные фирмы-производители железа находились или непосредственно в верхней части долины Луары, или неподалеку. Большинство старых фирм, таких как, например, Le Creusot, занимались также производством железа для промышленности. Когда Франция вступала в войну, они временно занимались военными поставками, но с ее окончанием вновь возвращались ко вполне мирному производству. Броня броненосцев Дюпюи де Лома была сделана из железа, по качеству не слишком отличавшегося от того, что предназначалось для использования гражданскими лицами. Частных фирм, производивших орудия, не существовало — пушки как для армии, так и для флота производились на государственных заводах.
Уничтожение таможенных барьеров стало для французской металлургии такой же катастрофой, как и для торгового флота. Между 1866 и 1870 годом производители железа были близки к полному разорению. Самые мощные фирмы в отчаянной попытке уцелеть в этом противостоянии принялись за модернизацию оборудования, и начали открывать неизведанную до того территорию — производство стали. В 1870 году как во Франции, так и в Англии был широко распространен бессемеровский процесс изготовления стали, и начиналось использование печей Пьера Мартена (Pierre Martin ){132}.
Начавшаяся в 1870 году война полностью уничтожила французскую сталелитейную промышленность. Армия, формированная для защиты Парижа и еще неоккупированной части Франции получила вооружение преимущественно английского и американского производства. Французские компании быстро пришли на помощь правительству, в основном используя, однако, всякие импровизации. Особенно сильны были проблемы в области полевой артиллерии — поскольку стальные пушки Альфреда Круппа намного превосходили чугунные пушки французской армии. Превосходная французская морская пушка образца 1870 года со стальной внутренней трубой не могла изготовляться в достаточных количествах, и когда во время войны была сделана попытка начать ее производство, французские фирмы оказались неспособны удовлетворит спрос на внутренние трубы для нее. Некоторое (достаточно короткое) время после войны сталь для французских пушек заказывалась у английской фирмы Ферта (Firths ){133}.
Основой для успешного изготовления морских пушек — равно как и скопированных с них новых пушек для армии — была качественная сталь, и одним из направлений реорганизации военной промышленности после войны стало развитие фирм, могущих поставлять таковую. Такие расположенные в долине Луары фирмы как Крезо и Сен-Шамон решив начать производство стали, получили поддержку: при помощи правительства они смогли обзавестись оборудованием, имевшимся у лучших английских фирм{134}. Как это ясно показал успех «Редутабля», к 1875 году французские сталевары обогнали английских. В 1876 году французская сталелитейная промышленность достигла успеха в производстве труб для орудий, стальных снарядов, стальной брони не в тиглях — по весьма дорогостоящему методу Круппа — а в открытых печах. Две фирмы — Терренуар (Terrenoire ) и Фирминьи (Firminy ) стали пионерами в деле использования марганца и хрома в качестве присадок.
Конец 1870-х годов стал высшей точкой в развитии сталелитейной промышленности Луары. Точно так же, как переход с железа на сталь вернул процветание в долину Луары, так открытие больших залежей железной руды в Лотарингии, и изобретения процесса Томаса, позволившего вести их разработку, привели ко второму кризису, еще худшему чем первый. Словно для того, чтобы еще ухудшить положение, в долине Луары начались проблемы с сырьем, и вскоре производство и стали и железа в долине прекратилось совершенно. В 1886 году фирма Крезо, перестав выпускать железнодорожные рельсы, полностью прекратила свою деятельность в качестве производителя железа.
Чтобы справиться с создавшейся ситуацией, покинувшие долину фирмы стали специализироваться на производстве в котором поставки сырья не играли определяющей роли. В итоге долина Луары стала центром французского производства вооружений. Чугун в чушках, производившийся на Пиренеях или в Алжире (из местной руды) вблизи средиземноморского побережья, отправлялся в долину, к фирмам, исследования которых в области металлургии и оборудование позволяли распорядиться им лучшим образом. Частные фирмы, роль которых в соревновании с Англией и Лотарингией в области исследований и производства сложно переоценить, сыграли не менее значимую роль в разработке превосходных пушек, снарядов и брони, чем опытно-исследовательское учреждение флота — Гаврская комиссия{135}.
В 1870-х — начале 1880-х годов английские сталевары плелись позади французских. Большие инвестиции в производство железа в Англии замедлили переход от железа к стали, а большое количество руды, пригодной для бессемеровского процесса привело к нежеланию переходить на мартеновский процесс{136}. Подобно тому как современное оборудование французских морских арсеналов позволяло им успешно выдерживать конкуренцию с британскими верфями, так и оборудование компаний долины Луары (часто — произведенное в Англии) давало возможность успешно соревноваться с английскими фирмами, оснащенными по последнему слову техники 1860-х годов. Кроме того, как и в случае с арсеналами, у французов было преимущество — не слишком высокооплачиваемые, но квалифицированные работники, для которых фирма была «вторым отцом». В 1899 году треть из 15000 работников Крезо проработала в компании более двадцати лет, и четверть — двадцати пяти лет{137}. Жестокая конкуренция и техническая подготовка фирм Луары привели к тому, что в начале 1880-х годов их продукция, стоившая не дороже английской, превосходила последнюю по качеству — несмотря на большую стоимость сырья во Франции. В определенной степени благодаря ухудшению экономического положения, связанного с коллапсом системы общественных работ Фрейсине и гонке вооружений, это положение сохранилось до 1890-х годов{138}.
Артиллерия и броня
Французские артиллерия и броня много выиграли от участия фирм-разработчиков в экспериментах, проводимых флотскими артиллеристами. Но офицеры, однако, полностью контролировали процесс разработки новых образцов. Они придирчиво анализировали каждую новую идею, и встраивали успешные идеи в единую научную систему, определявшую процесс создания пушек. Кроме того, они никогда не принимали новые разработки частных фирм на основе лишь описаний изобретателей — наоборот, все новинки подвергались тщательным испытаниям.
Гаврская комиссия продолжала играть главную роль как в деле разработки новых пушек и брони, так и в контроле за их качеством, что играло важную роль в обеспечении мощи флота. Англичане полагались на сравнительные испытания, проводившиеся каждые два-три года, на которые производители выставляли новые образцы снарядов и броневых плит. Эти испытания всегда широко рекламировались, и привлекали внимание как прессы, так и многих сановников. С той фирмой, которой удавалось добиться наибольшего успеха, заключался контракт, и затем, пока Адмиралтейство, наконец, не решало заключить новый контракт, никаких испытаний не проводилось. С другой стороны французы, следуя заведенному порядку, отбирали из каждой партии предназначенных для флота снарядов или броневых плит те, которые выглядели наихудшими, и подвергали их испытаниям стрельбой. В случае неудачи вся партия браковалась, или же производитель штрафовался. Если же отобранные для испытаний снаряды или броня показывали необычно хорошие результаты, производитель получал премию, а требования к будущим снарядам или броне поднимались на новый уровень. В любом случае, все сведения об испытываемых пушках, снарядах или броне сохранялись как справочный материал для будущих испытаний. Испытания новых разработок всегда могли быть включены в установленную программу тестов.
Этот процесс был несколько более дорогим, и намного менее зрелищным, чем английские «соревнования», но он обеспечивал постоянное стремление разработчиков к прогрессу. Кроме того, большое количество точных данных было хорошим подспорьем для осуществления этого стремления{139}. Кроме того, эти испытания могли служить более солидным фундаментом для репутации производителей, нежели успех нескольких броневых плит{140}. Имея в качестве дополнительной гарантии то, что изъяны могли быть обнаружены, и проверка проведена даже после поставки партии, французы полностью полагались на частных производителей брони и снарядов. Возвращение к деятельности компаний из долины Луары сыграло в их совершенствовании важную роль.
В первой половине 1860-х годов основные разработки велись в области бронирования. Результатом же разработок конца 1860-х годов стала пушка образца 1870 года. После войны были продолжены оставшиеся незавершенными эксперименты со снарядами. В течение 1860-х годов французы испытывали снаряды, выпуская их под прямым углом к броневым плитам (англичане так тестировали свои снаряды вплоть до 1890-х годов). В 1869 году, однако, после того как французские снаряды сравнялись по качеству с теми, которые можно было купить за границей, французы, возможно из-за веры в мощь тарана, и боя на отсрых курсовых углах, начали испытывать снаряды стрельбой под острыми углами к поверхности брони.
В 1872 году это изменение методики привело к четырем важным результатам: отказу от снарядов цилиндрической формы, установлению превосходства французских остроконечных снарядов над английскими, и стальных снарядов над чугунными, а также пониманию того, что идеальным бронебойным снарядом является пустотелый снаряд со взрывчаткой внутри. Отказавшись от массивных цилиндрических снарядов, французы стали первыми, кто попытался начать пробивать броню вместо того, чтобы ее разбивать. Отныне их внимание было приковано к стальным бронебойным снарядам. Два года спустя новые испытания подтвердили эти выводы, и комиссия решила, что следует продолжить эксперименты со взрывчаткой на основе пикриновой кислоты. Таким образом, еще в 1874 году французы пришли к идее стального бронебойного снаряда, содержащего мощную взрывчатку.
Долгая история реализации этой идеи на практике стала превосходным примером экспериментов, проводимых французскими частными фирмами под контролем комиссии. Первый тип стального бронебойного снаряда, разработанного фирмой Терренуар был успешно испытан в 1875 году, и его производство было начато в 1877 году{141}. Следующим успехом стала разработка стального снаряда Хольцера (Holtzer ), испытанного в 1884 году. Для этого испытания комиссия купила в Англии 16-дюймовую броневую плиту, предположительно неуязвимую для французского 13.4-дюймового орудия. Снаряд Хольцера пробил плиту насквозь, и был обнаружен целым в 150 ярдах позади плиты{142}. Предварительная научная оценка сути проблемы и тесное сотрудничество комиссии с производителями стали позволили добиться полного успеха в разработке стального снаряда в 1884 году.
Напротив, англичане в 1884 году даже не проводили экспериментов со стальными снарядами{143}. Англичане, отвергшие в 1860-х научно обоснованную систему казнозарядной артиллерии Джозефа Уитворта (Joseph Whitworth ), не достигли успеха и в позднейших попытках провести испытания стальных снарядов при углах обстрела, отличных от прямого. В то же время французы отнеслись идеям Уитворта с большим уважением, и именно в Гавре были впервые испытаны его снаряды{144}.
В деле производства брони к середине 80-х годов французам также удалось захватить лидерство. По результатам первой серии испытаний, проведенных в Италии в 1876 году железная броня, подобная той, что использовалась на первых броненосцах, была отвергнута. Из участников «соревнования» остались два — стальная броня Крезо, и английский компаунд — сталь на мягкой железной подложке. Из-за разброса в качестве стали того времени результаты испытаний сперва были сочтены сомнительными, но затем на испытаниях в Гавре в 1880 году компаунд одержал убедительную победу. Три французские компании приобрели английский патент. Однако с 1882 года сталь захватила лидерство. Хотя французским производителям брони-компаунд и были выданы несколько заказов (в основном — чтобы скомпенсировать их затраты на патент и оборудование) с 1884 года во Франции была принята монолитная стальная броня. Англичане остались верны компаунду. Таким образом, компании Луары довели до конца свой успех — не только построив первый стальной корабль, но и создав первые стальные снаряды и первые стальные броневые плиты{145}.
Частное производство пушек началось во Франции только при Третьей республике. Тьер, и многие другие члены его правительства из числа умеренных полагали, что единственным способом избежать повторения кризиса с артиллерией 1870 года будет появление во Франции фирмы, способной соперничать с Круппом и Армстронгом. Именно они подтолкнули Крезо и Сен-Шамон к производству пушек (и, как иногда утверждается, они были заинтересованы в успехе нового проекта и в смысле финансов){146}. В 1884 году во Франции были две частные фирмы, производящие орудия — Крезо, и новый завод, принадлежащий Forges et Chantiers de la Mediterannee, управляемый одаренным инженером Гюставом Кане (Gustave Canet ), имевшим опыт работы у Армстронга. Кроме того, на заводе Сен-Шамон изготовлялись все части орудий, и в случае войны на нем могла быть организована и сборка пушек. Кроме того, были три небольших артиллерийских завода{147}.
И все же флот продолжал полагаться на собственные пушки. В отличие от либералов, бывших поборниками производства пушек на частных заводах, более консервативные флотские артиллеристы считали частные фирмы хорошими поставщиками деталей пушек, но отвергали предложения правительства передать производство артиллерии для флота в руки большой частной фирмы — по типу Круппа или Армстронга, у которой бы флот затем покупал уже готовые пушки. Флот покупал детали пушек (которые, также как броня и снаряды, могли быть проверены на предмет наличия изъянов) из которых далее на артиллерийском заводе флота в Рюэле уже собирались сами пушки. Артиллеристы полагали, что, учитывая сложность конструкции тяжелых пушек, желание получить выгоду заставит как рабочих, так и проверяющих частных фирм утаивать мелкие дефекты, могущие и не проявится во время испытаний пушек стрельбой. На государственных же заводах все попытки скрыть дефекты преследовались самым серьезным образом{148}. Частные фирмы изготавливали очень хорошие пушки, бывшие по сути точными копиями стандартных флотских орудий, и собираемых из тех же самых деталей, но французский флот покупал такие пушки лишь изредка.
Кораблестроение и экспорт
Положение на частных фирмах, строящих военные корабли и машины для них зависело от трех основных факторов — ситуации в торговом флоте и сталелитейной промышленности, а также того, насколько флоту были нужны новые корабли. Все эти три фактора в промежуток между 1860 годом — годом заключения договора Кобдена — и 1886 годом постоянно менялись, порождая тем самым более чем заметные колебания французской кораблестроительной промышленности.
После заключения договора Кобдена правительство прекратило выплату премий за постройку судов на французских верфях, и заказ новых судов приостановился. За пятнадцать лет тоннаж торговых судов, строящихсяна французских верфях, сократился с 65 000 тонн до 12 000 тонн, из которых на долю пароходов приходилось лишь 3 500 тонн. С окончанием первой «броненосной лихорадки» в середине 1860-х годов иностранные (в основном — испанские и итальянские) заказы на постройку военных кораблей также сошли на нет{149}. Из четырех компаний, занимавшихся еще недавно постройкой военных кораблей, уцелеть удалось только Forges et Chantiers de la Mediterannee из Ла Сейна. Эта компания выкупила обанкротившуюся верфь в Гавре и с 1870 по 1886 год была единственной компанией Франции, строившей немногие заказываемые прочими странами во Франции военные корабли. Фирмы из Бордо и Нанта были практически при смерти, и не могли выполнять заказы, которые либералы, после своего возвращения к власти в 1876 году отчаянно пытавшиеся оживить промышленность, начали выдавать частным фирмам. За единственным исключением Ла Сейна, который — в лице, по крайней мере, принадлежащего ему орудийного завода, управляемого Кане, подавал признаки жизни, французская кораблестроительная индустрия была мертва.
В 1881 году новым законом была вновь введена столь неосмотрительно отмененная в 1860-х выплата премий как судостроителям, так и судовладельцам, что привело к стремительному росту количества торговых кораблей, строящихся на французских верфях. В 1884 году тоннаж построенных кораблей возрос до 57 000 тонн, из которых 70 процентов были пароходами. Бум закончился также быстро, как и начался, и в 1885 году эти цифры упали до 16 000 тонн и 30 процентов соответственно. Для флота, рассчитывавшего возродить компанию из Бордо (Societe des Chantiers et Ateliers de la Gironde ), и реорганизовать компанию из Нанта (Ateliers et Chantiers de la Loire ) это стало настоящей катастрофой, непоправимой постольку, поскольку сам флот был совершенно неспособен обеспечить фирмы заказами. Сталепромышленники Луары, с их новейшими заводами для производства брони и снарядов также оказались в стесненных обстоятельствах, поскольку кризис, наступивший вслед за захватом рынка стали и железа Лотарингией и провалом системы общественных работ Фрейсине, достиг своего пика в 1885 году. Несмотря на все свои технологические достижения, многие фирмы, разработавшие новые военные материалы и вынужденные сосредоточится на их производстве, стали практически банкротами{150}.
Единственным выходом из создавшегося положения было получение иностранных заказов. В 1886 году запрет на поставки пушек за рубеж был снят, и при финансовой поддержке Парижа Крезо сформировал из фирм Ла Сейна, Луары и Жиронды синдикат для освоения международного рынка военно-морских вооружений. В результате, все французские строители военных кораблей — за исключением лучшего во Франции производителя миноносцев Жака-Огюстена Нормана (Jacque-Augustin Normand ) — соединились в мощную промышленно-экспортную организацию, при том, что на внутреннем рынке эти фирмы по прежнему оставались конкурентами.
Таблица 1. Международная торговля военными кораблями (не считая миноносцев)
| ВОДОИЗМЕЩЕНИЕ КОРАБЛЕЙ, СПУЩЕННЫХ НА ВОДУ ДЛЯ ИНОСТРАННЫХ ЗАКАЗЧИКОВ | ||||||
| Год | Англия | Франция | Германия | Италия | США | Прочие |
| 1863-66 | 67350 | 31600 | 4200 | |||
| 1867-70 | 33480 | 19460 | 2030 | |||
| 1871-74 | 35620 | 1540 | 2300 | |||
| 1875-78 | 29090 | 12170 | 1230 | |||
| 1879-82 | 16930 | 4300 | 16260 | |||
| 1883-86 | 40830 | 6720 | 1200 | 6480 | ||
| 1887-90 | 23780 | 49260 | 9150 | |||
| 1891-94 | 25900 | 4680 | 3240 | 1200 | 5560 | |
| 1895-98 | 135310 | 12370 | 13480 | 29280 | 10180 | |
| 1899-1902 | 82690 | 35010 | 28570 | 450 | 21200 | 3200 |
| 1903-06 | 54370 | 11750 | 8770 | 17800 | 3300 | |
| 1907-10 | 56630 | 450 | 5150 | 9950 | 6900 | |
| 1911-14 | 123120 | 5200 | 12900 | 900 | 61850 | |
С 1884 по 1890 год как в мире, так и особенно в Англии было отмечено впечатляющее возвращение Франции на международный рынок вооружений. Эти же годы стали периодом высшего возрождения морской мощи Франции с 1870 года. Успешное решение как французским флотом, так и стальными компаниями и верфями множества технических проблем привело к тому, что корабли, построенные на французских верфях отличались высоким качеством изготовления, несли лучшую броню, и были вооружены лучшими пушками с лучшими снарядами, нежели английские. До середины 1880-х это было понятно только специалистам, поскольку в публикуемых таблицах, в которых сравнивались силы различных флотов не учитывались такие вещи как уровень проектов кораблей, и качество их постройки. Если с 1883 по 1886 год во Франции не было спущено на воду ни одного корабля для иностранных флотов, а в Англии общее водоизмещение таких кораблей превысило 40 000 тонн, то в следующие четыре года ситуация изменилась — Франция — 49 260 тонн, Англия — лишь 23 780 тонн.
Основная часть этих кораблей предназначалась Японии и Греции. Франция имела давнишние связи с флотами этих стран, но столь неожиданное возобновление контактов в 1886 году стало большим успехом — с точки зрения как дипломатии, так и коммерции. Британия всегда была основным консультантом японского флота по подготовке личного состава, но устроены японские арсеналы были французами. С 1865 по 1876 год французские инженеры под руководством Франсуа-Леонса Верни (Francois-Leonce Verny ) превратили пустынный берег у Йокосуки в превосходно оснащенный морской арсенал, построили несколько кораблей и отремонтировали около 300 судов, а также подготовили из числа местных весь персонал, который впоследствии взял на себя работу и управление арсеналом{151}.
Когда японцы, вскоре после войны Франции с Китаем в 1884 году, принялись за осуществление кораблестроительной программы, они купили у Армстронга два крейсера. Япония рассматривалась тогда кораблестроителями мира как перспективный покупатель. С самого начала французские дипломаты, парижские банки и оружейный синдикат предприняли меры, чтобы отбить клиента у англичан. В 1886 году японцы предложили молодому и талантливому морскому инженеру Эмилю Бертэну принять на себя руоводство верфями Йокосуки и организовать на них постройку стальных кораблей. За время этого процесса он реорганизовал практически всю матчасть японского флота, и большая часть японского флота, одержавшего победу в битве при Ялу в 1894 году была построена по его проекту. Некоторые корабли были построены на французских верфях, в том числе — и два весьма необычных бронепалубных крейсера, вооруженных чудовищным 66-тонным 12.6-дюймовым орудием Кане каждый. Другие или собирались в Японии из изготовленных во Франции частей, или же, как два крейсера, однотипных с упомянутыми, были полностью построены в Японии — по французским чертежам{152}. До возвращения в 1890 году Бертэна во Францию, французы, несмотря на различные неприятности — такие, например, как таинственная гибель построенного во Франции бронепалубного крейсера «Юнеби» в 1887 году, были, по сути, законодателями мод для японского флота. В конце концов, после японо-китайской войны 1894–95 годов основным поставщиком кораблей для японского флота стала Англия. Причиной этого отчасти была позиция, занятая в отношении Японии французскими дипломатами, отчасти — условие, выдвинутое британскими банкирами, что заем, предоставляемый ими Китаю для выплаты контрибуции Японии, должен пойти на заказ кораблей в Англии{153}.
Примерно тот же процесс французы начали и в Китае. В 1866 году Проспер Гикель (Prosper Gickeuel ), бывший лейтенант французского флота, и в то время служащий в китайской таможенной службе, получил контракт на постройку военно-морского арсенала в Фучжоу. В 1874 году, когда арсенал был по условиям договора передан китайцам, он был уже полностью оснащен, и на нем к этому моменту построили пятнадцать пароходов. В течение войны с Китаем французский флот под командованием адмирала Курбэ уничтожил арсенал, и несмотря на давление на китайцев Крезо не удалось начать это выгодное дело заново.
Благодаря тому, что Франция оказала Греции в кризисах 1878 и 1884 годов дипломатическую поддержку, французский синдикат получил заказ на постройку для греческого флота трех броненосцев с небольшой осадкой. Кроме того, французы послали военно-морскую миссию чтобы выбрать место для постройки в Греции морского арсенала. Активная деятельность этой миссии на греческих островах была одной из причин подозрительности, с которой британцы отнеслись к заключению в начале 1890-х союза между Францией и Россией — еще одной страной, имевшей свои цели в восточном Средиземноморье.
Кроме того, французский синдикат получил заказы на постройку для Испании броненосца первого ранга «Пелайо» (Pelayo ), и для России — быстроходного крейсера первого ранга «Адмирал Корнилов». Еще более впечатляющим достижением стала победа синдиката в открытом конкурсе на постройку для Чили броненосца береговой обороны «Капитан Прат» (Capitan Prat ). Чили, самый верный клиент Армстронга, выслала в Европу комиссию, задачей которой было выбрать проектировщика и строителя броненосца. Несмотря на договоренность консультативного совета, в который вошли знаменитый британский кораблестроитель сэр Эдвард Рид (Edward Reed ) а также германские и французские конструкторы о «честной игре», комиссию принимали по всей Европе с поистине королевской роскошью{154}. Сам же броненосец, ставший первым в мире кораблем столь полно оснащенным электрическими системами и механизмами (в изготовлении которых в то время Франция лидировала), даже англичанами считался идеальным «защитником берега»{155}.
Несмотря на все усилия правительства объяснить получение большинства из этих заказов своим влиянием, было очевидно, что основной причиной успеха французов были предлагаемые парижскими банками займы. Цены на корабли французской постройки были практически таким же, как и на английские (хотя французская броня была дешевле), но из-за спада в стальной промышленности и кораблестроении поддерживавшие консорциум финансисты предлагали выгодные условия страхования контрактов{156}. В результате Франция оказалась способна впервые с 1870 года успешно соперничать с Англией в сфере военно-морского кораблестроения.
Другим подтверждением французского превосходства стало заключение контрактов на поставки пушек и брони. В 1884 году Италия, едва ли не трепетнее всех прочих морских держав относящаяся к своему технологическому превосходству, подписала с Крезо контракт на постройку завода по производству стальной брони. Специальный объединенный комитет армии и флота США по изготовлению орудий, (Gun Foundry Board ), принял французскую систему артиллерии и брони. Американцы сочли, что во Франции «в относительно короткий период были созданы лучший в мире орудийный завод, сокрушающие броню стальные снаряды и превосходная монолитная стальная броня», и порекомендовали «при организации военной промышленности в нашей стране следовать плану действий, приведшему Францию к успеху, настолько точно, насколько позволят обстоятельства»{157}. Кроме того, стальные снаряды и броня были приняты в то время на вооружение и Россией.
В 1886 году как английские специалисты, так и общественное мнение Англии убедились в технологическом прогрессе французов. Итальянцы, русские и американцы предпочли французскую систему брони и артиллерии как раз в тот момент, когда англичане столкнулись с серьезнейшими проблемами при производстве пушек, в которых сочли виновными руководителей Вулвичского арсенала, определявших политику Англии в этом деле{158}. В 1886 году английская фирма Джон Браун купила процесс Крезо, фирма Ферт заключила соглашение с Хольцером, Адмиралтейство заказало 400 французских бронебойных снарядов, Комитет морской артиллерии единогласно принял идею стальной брони и снарядов{159}. Конечно же, англичане не наверстали упущенное в один момент. Им не удалось изготовить приемлемой стальной брони до 1891 года, и испытания брони-компаунд для кораблей, заказанных в соответствии с Актом о морской обороне продемонстрировали все еще сохраняющиеся проблемы с английскими снарядами. На этих испытаниях английские снаряды разбивались, тогда как французские оставались в «мишени». Наконец, французский снаряд, пробивший броневую плиту и обнаруженный не разрушенным за ней, повторив для англичан (к немалому удовольствию французов), представление, впервые показанное на Гаврских испытаниях шестью годами раньше{160}. В начале 1890-х годов французская промышленность оказалась вполне способной конкурировать с английской.