Содержание
«Военная Литература»
Военная мысль

Часть II.

Военное искусство в войнах периода первых буржуазных революций в Западной Европе

Глава шестая.

Военное искусство в Нидерландской войне за независимость 1567–1609 гг.

1. Нидерландская буржуазная революция 1566–1609 гг. и ее движущие силы

Во второй половине XVI в. торговые пути из Центральной Европы переместились на побережье Атлантического океана, что было одним из следствий великих географических открытий, способствовавших развитию капиталистических отношений в государствах Западной Европы. Борьбу угнетенных классов за освобождение от феодального гнета на данном этапе возглавлял складывавшийся класс буржуазии.

На основе экономического развития развертывалась социально-политическая и идеологическая борьба исторически прогрессивных классов и народных масс против феодально-абсолютистской реакции. Социально-политические требования буржуазии выражались в форме реформаторских религиозных учений (лютеранства в Центральной Европе и наиболее радикального кальвинизма в Западной Европе), а требования угнетенных масс — в форме народной реформации.

Политические, организационные и философско-религиозные идеи кальвинизма представляли собой идеологическую основу борьбы радикальных слоев буржуазии с феодальной реакцией. Церковный строй Кальвина Энгельс называл «насквозь демократичным и республиканским»{368}, который противостоял автократической организации феодальной католической церкви. Большое политическое значение имели антимонархические и республиканские принципы кальвинизма.

Во Франции во второй половине XVI в. вели борьбу за реформацию в форме кальвинизма антифеодальная оппозиция эксплуатируемых масс (феодально зависимое крестьянство [342] и городской плебс), антиабсолютистская оппозиция зарождавшейся буржуазии и феодально-аристократическая клика (гугеноты), представлявшая собой одну из сил феодальной реакции.

Продолжением внутренней политической борьбы классов явились так называемые «религиозные войны» (гугенотов и католиков), в которых религиозный вопрос и деление на гугенотов (протестантов) и католиков имели второстепенное значение.

Религиозные войны во Франции были развязаны двумя феодальными группировками, боровшимися за власть. За период с 1562 по 1593 г. насчитывается десять религиозных воин. По своему политическому содержанию это была тридцатилетняя гражданская война, включавшая десять кампаний, различавшихся по стратегическим целям, времени и театрам военных действий.

По политическим целям и движущим силам гражданская война во Франции включает три основных периода: в первый период (1562–1572 гг.) шла борьба за власть в государстве двух феодальных клик, во второй период (1572–1576 гг.) гугеноты на юге страны пытались создать особое государство в государстве, в третий период (1576–1593 гг.) на севере возникла Католическая лига и шла борьба со старой династией обеих соперничавших феодальных клик. В последний период гражданской войны нарастали антифеодальные вооруженные выступления крестьян и городского плебса{369}.

Войска обеих боровшихся феодальных клик состояли главным образом из наемников, но в их состав входили и французские дворяне. Борьба осложнялась вмешательством иностранных государств: гугенотов поддерживали англичане и германские князья-протестанты, гизов (защитников короля) — король Испании.

В 1570 г. борьба гугенотов завершилась крупным положительным результатом — «эдиктом примирения», предоставлявшим им различные права. Пользуясь этим, гугенотский политик Гаспар де Колиньи, адмирал Франции, убеждал короля в необходимости активизации внешней политики в целях обеспечения внутреннего политического положения в стране. Он говорил королю о характере французских дворян, которые, «взяв в свои руки оружие, не желают выпускать его и обращают его против собственных сограждан в том случае, если не могут обратить его против внешнего врага»{370}.

Колиньи считал основным врагом Франции испанского короля, которого, по его мнению, следовало бить в Нидерландах, заключив союз с Вильгельмом Оранским (в Нидерландах) [343] и Англией. Эта «помощь» нидерландцам в их войне с Испанией за свою независимость фактически предполагала подчинение нидерландцев власти французского короля. Для борьбы с Испанией Колиньи рекомендовал возобновить союз с Турцией, развязавшей Кипрскую войну (1570–1573 гг.), в которой участвовали главные силы испанского флота.

Внутренняя классовая борьба во Франции способствовала обострению внешних испано-французских противоречий, борьбы за господство в Европе. Одновременно усиливалось англо-испанское соперничество за господство на морях и преобладание в колониях. Усложняла обстановку в Европе испано-турецкая борьба за господство на Средиземном море, отвлекавшая испанский флот от нидерландского театра военных действий.

В такой благоприятной, по существу, международной обстановке развертывалась Нидерландская буржуазная революция и протекала освободительная война Нидерландов с Испанией, являвшейся оплотом феодально-крепостнической реакции. Нидерландская революция подрывала основы феодально-абсолютистских порядков в Европе.

Нидерланды — это побережье Северного моря, включающее устья рек Рейна, Мааса и Шельды. В середине XVI в. на территории этой страны, состоявшей из 17 провинций, насчитывалось до 4 млн. жителей, 300 городов и 6500 деревень.

Политическая централизация в Нидерландах достигла довольно высокой степени при некоторых ограничениях власти испанского короля и при наличии автономии провинций и городов в решении вопросов местного значения. В такой обстановке относительно высокими были там темпы разложения феодальных порядков, первоначального накопления и развития капиталистических отношений.

По характеру экономического развития различались три основных района страны: северный торгово-промышленный район (в основном Голландия и Зеландия) с крупнейшим портом Амстердамом, центральный промышленный район (Фландрия и Брабант) с не менее крупным портом Антверпеном и район окраинных, отсталых, преимущественно сельскохозяйственных провинций юга и юго-востока. В северном промышленном районе революция имела более прочную базу, чем в остальных районах.

В северном и центральном районах страны на основе развития товарного производства приходила в упадок цеховая система, возникла и совершенствовалась мануфактурная организация промышленности. Мануфактурное производство обеспечивало изготовление оружия в большом количестве и совершенствование его тактико-технических данных.

Мануфактурная организация промышленности оказывала косвенное влияние на организацию и совершенствование der [344] Menschenabschlachtungindustrie (человекоубойной промышленности), т. е. на военную организацию.

В Голландии и Зеландии высокого уровня достигли кораблестроение и мореходство. В Амстердаме и в других портах этих же провинций строились тысячи судов различного тоннажа. Вследствие этого северный район Нидерландов имел мощную базу для борьбы с Испанией на море. Самым же ценным капиталом для создания военно-морского флота были многочисленные кадры опытных моряков.

На пути капиталистического развития Нидерландов основным препятствием являлся испанский абсолютизм, осуществлявший политическое порабощение страны с целью ее экономического ограбления. Испанский король получал от Нидерландов финансовых средств в четыре раза больше, чем от своих больших заокеанских колоний. Следует также учесть стратегическое значение этих испанских владений, представлявших собой удобный плацдарм для военных действий против Франции и бунтовавших немецких князей.

С целью сохранения Нидерландов в составе Империи испанский абсолютизм поддерживал все реакционное в стране — католическую церковь, феодальное дворянство, патрициат и реакционную цеховую верхушку{371}.

С приходом в Испании к власти Филиппа II (1555–1598 гг.) в Нидерландах усилились феодально-католическая реакция и зверства с целью подавления восстаний народных масс, терпевших свирепое иноземное иго и отечественную жестокую экономическую эксплуатацию. На усиление иноземного и внутреннего гнета народные массы отвечали восстаниями, программой которых являлись религиозные требования реформации в форме лютеранства, кальвинизма, анабаптизма.

Недальновидная политика испанского абсолютизма затронула все стороны жизни нидерландцев — политическую, социально-экономическую и идеологическую, а также интересы всех слоев населения. Продолжением реакционной политики явилась война испанского короля с целью подавления нидерландской революции и сохранения Нидерландов в составе Империи. Опору испанского абсолютизма составляли католическая церковь и феодальное дворянство, несмотря на свою внешнюю оппозиционность. Нидерландская знать и дворяне боялись народного восстания и поэтому всегда готовы были пойти на сговор с королевской властью за счет народа и буржуазии.

Население страны поднялось на революционную освободительную борьбу от ига испанского абсолютизма, на войну за независимость страны. Главной движущей силой революции и войны являлись крестьянство и городской плебс, из [345] среды которых наиболее решительными элементами были приверженцы революционного анабаптизма. Руководство освободительной борьбой осуществляла революционная кальвинистская буржуазия. Экономически сильная крупная торговая буржуазия и остатки средневекового бюргерства в ходе освободительной войны проявляли колебания и блокировались с дворянством.

Такая расстановка классовых сил определяла характер средств, которыми воюющие стороны вели борьбу. Испанский абсолютизм и нидерландское феодальное дворянство воевали силами наемных армий, боеспособность которых находилась в прямой зависимости от регулярности выплаты им жалованья, а возможность ведения кампаний — от наличия средств, отпущенных политическими организациями или изысканных военными руководителями.

Основным средством борьбы угнетенных масс являлись вооруженные восстания и народная партизанская война на суше и на море, в ходе которой создавалась революционная военная организация. Наибольших результатов вооруженная борьба достигала при развертывании крестьянской войны и при прочном объединении массового народного движения с буржуазным руководством. Идеологическим знаменем крестьянско-плебейских масс и буржуазного руководства являлся кальвинизм, который, по словам Энгельса, «создал республику в Голландии»{372}.

2. Создание вооруженной организации в ходе войны

Основными революционными силами, которые противостояли внутренней и внешней феодальной реакции, являлись партизанские отряды, возникавшие в ходе народной войны. Эти отряды организовывались восставшими ремесленниками, рабочим людом городов и портов, крестьянами, рыбаками, матросами.

Партизанские отряды провинций Фландрии и Геннегау укрывались в лесах и назывались «лесными гёзами». На море на быстроходных кораблях против испанского флота и приморских укреплений действовали «морские гёзы», развернувшие каперскую войну. Партизанские отряды на суше и на море не имели какой-либо определенной военной организации, не было попыток объединить их в революционные централизованные вооруженные силы и обеспечить систематическое, плановое взаимодействие с наемными армиями, которые формировали нидерландские дворяне и буржуазия. Лишь в последний период войны нидерландский полководец Мориц [346] Оранский опирался на народные массы, следствием чего явились крупные успехи нидерландской армии в борьбе с вооруженными силами испанского короля.

Полководцы Нидерландской революции — Вильгельм Оранский, а затем его сын Мориц Оранский для войны с Испанией формировали небольшие наемные армии, которые обычно по окончании кампании распускались. Таким образом, эти войска не являлись постоянными армиями, они в большей или меньшей степени имели лишь элементы регулярства.

Развитие товарных отношений в Нидерландах способствовало тому, что эта страна уже с XIV в. являлась одним из рынков наемных войск. В свое время нидерландцы считались лучшими солдатами в Европе. Следовательно, в Нидерландах имелись значительные контингента для вербовки в армию, боровшуюся за освобождение страны от испанского ига. Моральные качества этих солдат, сражавшихся за независимость своей родины, несомненно, были более высокими, чем иноземных наемников, в том числе и немецких ландскнехтов. Зависимость вербовки наемных солдат от наличия имевшихся средств определила малую численность сражавшихся армий, которые насчитывали обычно несколько десятков тысяч. Однако нидерландская армия и флот располагали лучшим по тому времени вооружением, что было следствием развития капиталистической мануфактурной промышленности. Особенности вооруженной борьбы и театра войны определили направление развития огнестрельного оружия.

В Нидерландах оказалась благоприятная обстановка для ведения обороны. Многочисленные города в большинстве случаев были обнесены крепостными стенами. Опорными пунктами являлись мощные крепости и большие хорошо укрепленные политические, промышленные и торговые центры страны. Многочисленные плотины и каналы со Шлюзами позволяли устраивать искусственные затопления значительных территорий, затруднявшие осады городов.

Одним из главных следствий войны в этих условиях явилось усовершенствование артиллерии, применявшейся при обороне и атаке крепостей. Совершенствовались мортиры и гаубицы, применялись бомбы, каркасные снаряды, каменные ядра. Бомбы были сферической и продолговатой формы. Воспламенение [347] разрывного заряда производилось чрезвычайно примитивно: перед выстрелом бомбардир зажигал сначала трубку бомбы, а затем заряд, т. е. пушка стреляла «двумя огнями». В атаке и обороне крепостей в Нидерландах главная роль принадлежала артиллерии, а не минной борьбе, как в России.

Около 1600 г. были изобретены картузы (из холщовых мешков), содержавшие определенное количество пороха и обеспечивавшие однообразие зарядов. Применение картузов сократило время заряжания орудия и повысило точность огня. Вначале картузы использовались только в крепостной артиллерии. Улучшилось изготовление запальных трубок. Большую роль сыграло изобретение простой и вязаной картечи.

Полевая артиллерия все еще была несовершенна. Для обеспечения выполнения тактических задач требовались орудия различных калибров, начиная от 48-фунтовых (20 см){373} до малокалиберных фальконетов. Орудия крупных калибров вели эффективный огонь, но были малоподвижны; орудия мелких калибров отличались подвижностью, но действие их огня оказывалось незначительным. Разнокалиберные орудия на поле боя соединялись в одну общую массу и размещались в линии впереди пехоты, снимаясь с передков.

Лафеты все еще были неуклюжие, оси деревянные и разных размеров, орудия и лафеты одного и того же калибра отличались разнообразием. Передки не имели еще зарядных ящиков. На поле боя лошади отпрягались, а для продвижения вперед орудия снова брались на передки. Все это отрицательно сказывалось на тактической подвижности артиллерии. Заряжание орудий, затравка, прицеливание и производство выстрела занимали очень много времени. Невелика была и точность ведения огня.

В целом артиллерия медленно выходила из цеховой стадии своего развития.

Однако Нидерландская война за независимость способствовала усовершенствованию техники, тактики и организации артиллерии, осуществлявшихся под руководством Морица Оранского.

На вооружение нидерландской армии были приняты 48, 24, 12 и 6-фунтовые орудия (20, 15, 12, 9 см). Для флота и сухопутной армии были приняты одинаковые калибры. Цапфы орудий стали располагать на полкалибра ниже оси орудия. Кроме того, были введены однообразные и прочные лафеты и другие технические усовершенствования. 12-фунтовое орудие стали называть полевым. [348]

Усовершенствование материальной части и устранение многокалиберности орудий резко повысили качество артиллерии нидерландской армии и флота.

В середине и во второй половине XVI в. отмечается значительный прогpecc в развитии ручного огнестрельного оружия. Появившаяся еще в XV в. искривленная ложа в XVII в. полностью вытеснила прямую. Новая ложа улучшала условия производства прицельного выстрела.

Еще большее значение, особенно для конницы, имели изобретения в XVI в. колесцового замка.

Новый замок состоял из колесика с острыми зазубринами, приводившегося в движение заводившейся часовой пружиной, и из курка, в губы которого вставлялся кремень. Во взведенном положении пружина удерживалась задержкой. Для выстрела требовалось нажать на спусковой крючок, освобождавший колесико от задержки. При быстром вращении колесика его зазубренки высекали из кремня искры, воспламенявшие порох, засыпанный на полку.

Колесцовый замок имел много недочетов и для пехотного аркебуза оказался непригодным. Однако его пристроили к «маленькой аркебузе», или пистолету, поступившему на вооружение конных стрелков, имевших иногда по 2–3 пистолета каждый{374}.

В конце XV в. уже было известно, что кучность боя оружия повышается, если пуля плотно вгоняется в канал ствола и не дает возможности прорываться пороховым газам. В начале XVI в. были изобретены винтовые нарезы, при наличии которых пуля легче вгонялась в ствол. Нарезные аркебузы, или карабины (штуцера), имели от 16 до 32 нарезов полукруглой формы. Карабин давал вдвое большую дальность (до 400 м) в сравнении с аркебузом при скорострельности в три раза меньшей, так как пулю в канал ствола приходилось загонять сначала деревянной колотушкой, а затем ударами шомпола. Карабин назывался «оружие с тугой загонкой пули в канал ствола».

В 1720 г. русский профессор Лейтман доказал влияние нарезов мушкета на меткость его боя. В середине века эту же мысль обосновал английский ученый Робине, которому и приписали изобретение нарезного оружия.

Вследствие технических несовершенств и производственных трудностей нарезное оружие до середины XIX в. широко не применялось. Более того, в «Военной книжечке» цюрихского капитана Лафатера (1644 г.) было записано: «Всякий, [349] кто стреляет из нарезного ствола или французской фузеи, тем самым уже лишился права на пощаду... и повинен смерти»{375}.

Во второй половине XVI в. ручное огнестрельное оружие успешно применялось на оборонительной позиции, на которой стрелки располагались за фронтальной преградой (насыпями, плотинами, оградами и т. п.), защищавшей аркебузеров от атак конницы. Аркебузеры располагались разомкнутыми рядами в несколько шеренг с тем, чтобы выстреливший мог отойти назад для заряжания аркебуза, а в это время очередные шеренги производили свои залпы. При осаде Ланса (1552 г.) у каждой бойницы располагалось по 10 аркебузеров, что обеспечивало непрерывность огня. Следовательно, для заряжания аркебуза требовалось в десять раз больше времени, чем для производства выстрела.

В ходе войны в Нидерландах гёзы широко применяли блокгаузы (земляные укрепления), а также сражались небольшими группами стрелков из-за валов, стенок, заборов, рвов и прочих препятствий.

С усовершенствованием огнестрельного оружия возрастало количество аркебузеров. Вначале на трех пикинсров приходился один аркебузер, а затем соотношение изменилось в обратную сторону: на одного пикинера — три аркебузера. Раньше стремились для непосредственного подкрепления пикинерам придавать стрелков. Затем произошло обратное: для непосредственной поддержки стрелкам начали придавать пикинеров. Организация взаимодействия пикинеров и аркебузеров в бою являлась основным вопросом тактики пехоты.

На развитие боевых порядков, особенно на характер построений пикинеров, существенное влияние оказывал огонь полевой артиллерии, несмотря на все ее тактико-технические несовершенства. Большие квадратные массы пикинеров представляли собой хорошую мишень для артиллерии. На поле боя эти массы сами собой распадались на меньшие группы, которые несли меньшие потери.

Так в ходе боевой практики гёзов и наемных войск в Нидерландской войне за независимость зарождалась и развивалась новая тактика пехоты, явившаяся следствием совершенствования и увеличения количества огнестрельного оружия, характера войны и боевой практики сражавшихся. Новая тактика требовала и новых форм организации пехоты.

Заслуга нидерландского полководца Морица Оранского заключалась в том, что он увидел новое содержание боевой практики своего времени, сумел обобщить и систематизировать эти новые моменты и сделать соответствующие организационные выводы.

Так в конце XVI в. возник расчлененный на мелкие тактические [350] единицы (полуполки) нидерландский боевой порядок и новая форма организации войск.

Административными единицами в пехоте были небольшие полки (800–1000 человек), состоявшие из 10–16 рот (по 70–100 человек в каждой). В полку находилось равное количество пикинеров и аркебузеров. Тактической единицей являлся полуполк (250 пикинеров и 250 стрелков), строившийся для боя в 10 шеренг; при этом пикинеры находились в центре, а аркебузеры, разделенные поровну, — на флангах.

Походный порядок нидерландской армии состоял из трех равновеликих частей: передового отряда (авангарда), главных сил (bataille) и тыльного отряда (арьергарда). В боевом порядке передовой отряд составлял правое крыло, главные силы — центр, тыльный отряд — левое крыло. Каждая часть боевого порядка, имевшая шесть тактических единиц, располагалась в три боевые линии.

Первых два полуполка, строившиеся рядом, составляли первую линию, за которой в 100 м располагались полуполки второй линии на 30 м правее и левее флангов первой линии. В 200 м за второй линией в центре строились полуполки третьей линии. В основе такого построения был заложен принцип сильной взаимной поддержки отдельных тактических [351] единиц. Маневр на поле боя становился одним из главных условий тактического успеха.

Построение нидерландского боевого порядка в три линии отдельными небольшими частями являлось, как отметил Ф. Энгельс, до известной степени возвратом к старому римскому строю, но на новой технической основе.

В организацию кавалерии Мориц Оранский внесете большие изменения. Он сформировал из германских наемников легкую конницу — рейтаров, вооруженных мечом, длинным пистолетом и имевших предохранительное снаряжение (шлем и нагрудник). Рейтары скоро доказали свое превосходство, и тяжелая рыцарская конница вместе со своим копьем вскоре совершенно исчезла.

Кавалерия строилась в пять шеренг. «Великий голландский полководец Мориц Оранский, — писал Ф. Энгельс, — впервые ввел для своих рейтаров организацию, до некоторой степени сходную с современной тактической организацией. Он обучал их производить атаки и эволюции отдельными отрядами и в несколько линий; совершать повороты, отрываться от противника, строиться в колонну и линию, менять фронт, не нарушая порядка и действуя отдельными эскадронами и взводами. Таким образом, исход кавалерийского боя уже решался не одной атакой всей массой конницы, а последовательными атаками отдельных эскадронов и линий, поддерживающих друг друга»{376}.

Кавалерия так же, как и пехота, вела бой отдельными тактическими единицами, взаимодействовавшими между собой.

В нидерландском боевом порядке кавалерия располагалась на уровне второй линии пехоты, а также на наружных флангах всего расположения и позади третьей линии.

Четкие действия несовершенным оружием, перестроения на походе и на поле боя и тактическое маневрирование возможно было осуществить при наличии двух условий: большого количества офицеров и хорошей обученности всего личного состава.

В нидерландской армии при резко сокращенной численности полков и рот оставалось прежнее количество начальствующего и специального состава. В роте численностью иногда менее 100 солдат таковых насчитывалось 28 человек{377}. Командный состав роты получал почти столько денег, сколько солдаты всей роты. Важное значение имела аккуратная выплата жалованья, что обеспечивали экономически сильные Генеральные штаты Нидерландов. [352]

Воинская дисциплина в нидерландской армии, помимо экономической базы, имела своей основой регулярное обучение строевому делу, или так называемую строевую муштру, которую осуществлял многочисленный командный состав.

«Старые капитаны ландскнехтов во главе своих рот являлись вождями и передовыми бойцами. Нидерландские же капитаны вместе с остальным помогавшим им командным составом были офицерами в том смысле, в каком мы их привыкли понимать теперь. Они не просто вели солдат, но сперва создавали и вырабатывали бойцов, которых затем вели в бой. Мориц Оранский возродил искусство обучения солдат и стал отцом подлинной военной дисциплины; тем самым он сделался и творцом офицерского корпуса, хотя свой специфический замкнутый характер последний приобрел позднее»{378}.

Для обучения бойцов требовалось разработать программу строевой подготовки, регламентировать все виды перестроений, определить команды, все это систематизировать и изложить в письменной форме.

Мориц Оранский и его двоюродный брат Вильгельм Людвиг Нассауский тщательно изучали военное наследство древних греков и римлян, не жалея на это ни труда, ни средств. Они, в частности, нашли у них важное правило, согласно которому предварительная команда должна предшествовать исполнительной («шагом — марш», а не наоборот).

Построения и перестроения роты сначала производились на столе оловянными солдатиками, затем вырабатывались команды, и лишь потом всему этому обучались солдаты. Так было выработано около 50 необходимых команд. Вильгельм Нассауский считал, что вводить следует лишь необходимый минимум команд, чтобы облегчить солдатам их заучивание. Первая основная обязанность солдата заключалась в знании им своего постоянного места в строю, которое он быстро занимал по сигналу барабана. Чтобы построить две тысячи нидерландцев, требовалось около 20 минут, а на построение одной тысячи испанцев затрачивался целый час.

Систематизированная и записанная новая техника строевых учений представляла собой первый строевой устав, составителем которого считается Мориц Оранский. Большое, если не главное, участие в его разработке принял Вильгельм Нассауский.

Новая воинская дисциплина, основанная на прочной экономической базе, на иерархии многочисленного командного состава и закрепленная строевой муштрой, давала возможность нидерландским полуполкам при неглубоких построениях выдерживать и отражать натиск испанских квадратных колонн. [353]

Вторым следствием новом дисциплины явилось производство нидерландскими солдатами окопных работ, от которых наемники других армий категорически отказывались.

В 1589 г. Вильгельм Нассауский, представляя военную программу Генеральным штатам, первым условием выдвинул аккуратную выплату жалованья. Высокий оклад должен был отучить солдата от ложного стыда перед производством окопных работ. «Если это будет достигнуто, — говорил принц Нассауский, — то мы застрахуем себя от опасностей, которые несет с собой война». «В укрепленном лагере никто не заставит тебя принять сражение, а построив такие лагеря на водных путях, можно сохранить подвоз снабжения. Таким же способом надо блокировать крепости... и брать их без боя, не рискуя поставить себя под удары судьбы. Ибо можно так себя оградить укреплениями, что герцогу Пармскому (испанскому полководцу. — Е. Р. ) не придется мечтать о выручке. А если мы только овладеем городами по течению рек, тогда прочие недолго смогут продержаться за недостатком продовольствия»{379}.

Следовательно, искусство полевой фортификации являлось эффективным средством при ведении оборонительных и наступательных действий с основной целью — захват и удержание инициативы. Складывалась система централизованного снабжения войск, в связи с чем повышалась роль коммуникаций, становившихся объектом военных действий.

Военачальники нидерландской армии вели жестокую борьбу с аморальными явлениями. Так, например, Мориц Оранский приказал повесить двух солдат за кражу шляпы и кинжала, а одного солдата расстрелять за ограбление женщины. Нидерландских солдат население не опасалось, как это было в отношении других наемников. Венецианский посол в 1620 г. доносил своему правительству: «Прямо поразительно, как города спорят между собой о размещении у них гарнизонов, а горожане — о помещении у них на квартире солдат, — так как они рассчитывают нажиться от них»{380}. Выплата жалованья нидерландским солдатам не задерживалась ни на один час против установленного срока. Поэтому они могли исправно рассчитываться с местным населением. Экономические предпосылки грабежа исключались, юридически ограбление строго преследовалось.

Генеральные штаты Нидерландов в мирное время постоянно содержали около 30 тыс. пехоты и до 3 тыс. конницы.

Таким образом, в нидерландской армии были налицо все элементы регулярства: штатная организация войск, однообразное вооружение и обмундирование, регулярная выплата [354] жалованья и централизованное снабжение, регламентирование уставами поведения военнослужащих, их обучения и способов боевых действий. В Западной Европе это была первая регулярная армия.

3. Первый период Нидерландской войны за независимость (1567–1576 гг.) и кипрская война 1570–1578 гг.

Политика испанского короля Филиппа II была направлена на установление в Нидерландах системы испанского абсолютизма и осуществление католических изуверств. Такая политика нанесла большой ущерб экономике страны, вызвала всеобщее озлобление, следствием чего явились восстания нидерландцев.

Народные выступления против существовавших порядков достигли больших размеров. Тысячные толпы собирались слушать проповедников-кальвинистов, что считалось «величайшим нарушением общественного спокойствия». Опасаясь всеобщего бунта, нидерландское дворянство начало оппозиционные выступления против испанского режима, требуя восстановления прежних вольностей в стране, вывода испанских войск, отмены преследований еретиков и отставки правителя Гранвеллы.

В 1565 г. дворянская оппозиция оформилась в союз «Соглашения», или «Компромисса», выработавший текст обращения к правительству. Делегацию, вручавшую обращение наместнице испанского короля, обозвали «гёзами» (нищими). Впоследствии гёзами называли всех борцов против испанского абсолютизма. Организация союза дворян и вручение петиции на имя короля представляли собой высшую точку колебаний в рядах господствующего класса. Созрела революционная ситуация.

Аристократическую оппозицию возглавили представители нидерландской знати — принц Вильгельм Оранский, граф Эгмонт и адмирал Горн.

Оппозиционное дворянство вело переговоры с кальвинистскими консисториями (организации нидерландской буржуазии) о совместной борьбе с испанским абсолютизмом. Однако народное так называемое «иконоборческое» восстание упредило действия дворянской оппозиции и буржуазных консисторий. В ходе восстания, охватившего 12 провинций, создавались отряды народной милиции, поддерживавшие порядок в городах.

С целью отколоть от народных масс дворянскую оппозицию и буржуазные консистории правительство пошло на временные уступки. Дворянская оппозиция приняла участие в подавлении [356] народного восстания, лишившегося вследствие измены, буржуазии централизованного руководства и организованности.

Пользуясь сложившейся обстановкой, испанское правительство решило подавить всякое сопротивление нидерландцев. В 1567 г. в Нидерланды было направлено 10-тысячное войско во главе с герцогом Альбой, которое оккупировало страну и обеспечило осуществление жесточайшего политического и религиозного террора и экономического угнетения.

На борьбу с иноземными поработителями прежде всего поднялись широкие народные массы, из среды которых организовывались отряды лесных и морских гёзов. Так в 1567 г. против испанского владычества развернулась партизанская народная борьба, положившая начало многолетней Нидерландской войне за независимость.

Вне всякой связи с лесными гёзами начали действовать и другие движущие силы нидерландской войны — дворянство, бюргерство и консервативная торговая буржуазия, при поддержке которых борьбу с испанским деспотизмом начал принц Вильгельм Оранский. Вначале принц фактически стремился к включению Нидерландов в состав Германской империи на правах самостоятельного курфюршества, что являлось возвратом к отжившим уже порядкам феодальной раздробленности. Приверженцы Оранского создавали ему авторитет «патриота» и «самоотверженного» борца за независимость страны.

Эксплуататорские классы Нидерландов в войне за независимость не собирались опираться на вооруженный народ. Борьбу с испанскими войсками они вели силами наемных армий. Походы в Нидерланды Вильгельм Оранский организовывал с помощью немецких протестантских князей и французских гугенотов. Имея такую узкую социальную и политическую базы ведения войны, войска Оранского терпели многократные поражения.

Первый период Нидерландской войны за независимость (1567–1576 гг.) — это революционная народная война против испанского абсолютизма и походы Вильгельма Оранского с целью изгнания испанских войск из Нидерландов. Две антииспанские силы находились вне связи и взаимодействия, а поэтому не могли достигнуть положительного результата. Центрами народной войны являлись провинции Фрисландия, Голландия, Зеландия, Фландрия и Геннегау, а походы Вильгельм Оранский организовывал на территорию провинций Гронинген и Брабант.

Кампании 1568 и 1572 гг. Весной 1568 г. Вильгельм Оранский и его брат Людовик Нассауский собрали до 20 тыс. наемников. Отряд Людовика двинулся в северную провинцию Гронинген, где 24 мая у Гейлигерлейя нанес поражение испанцам. [357] Однако 21 июля испанцы разбили этот отряд у Гейлигерлейя. Вильгельму с главными силами не удалось принудить войско герцога Альбы вступить в бой. и поэтому за недостатком средств он распустил своих наемников, а сам скрылся во Францию.

В начале 1572 г. в Нидерландах вновь назрела революционная ситуация. Поводом к вооруженному восстанию послужил внезапный налет морских гёзов, захвативших 1 апреля г. Брилль в дельте Рейна. В северных провинциях восстания горожан сливались с крестьянскими восстаниями. Против испанцев велись согласованные действия отрядов народной милиции.

По словам Гуго Греция, Вильгельм Оранский к народному восстанию «не проявил никакого удовольствия. Наоборот, он жаловался, что эти небольшие успехи помешают главному мероприятию, которое он готовил»{381}. «Главное мероприятие» строилось в расчете на помощь французских гугенотов.

Летом 1572 г. отряд Людовика Нассауского с помощью гугенотов захватил сильную крепость Монс, которую затем осадили испанские войска. Попытка деблокировать осажденную крепость не удалась ни гугенотам, которых разбили испанцы, ни Вильгельму Оранскому, двигавшемуся на помощь Людовику. Кампания 1572 г. оказалась неудачной, так как не было организовано взаимодействие с народной войной.

В северных провинциях дело революции народ взял в свои руки, создавая крестьянские отряды самообороны, стрелковые гильдии (отряды народной городской милиции), флотилии морских гёзов. В конечном итоге в северных провинциях революция победила и положила начало буржуазной Голландской республике.

Герцог Альба бросил против восставших провинций крупные силы, проникшие в Голландию и Зеландию, осадившие Алькмар, Гарлем и Лейден. При обороне Лейдена восставшие открыли шлюзы и прорвали плотины, затопив большую территорию. Испанцам приходилось вести войну в сложных условиях, являвшихся следствием развертывания народной войны на суше и на море.

В сложившейся обстановке Вильгельм Оранский начал сближаться с буржуазией северных провинций, проявив достаточную гибкость и политическую дальновидность. Но за недооценку в первых кампаниях основных движущих сил ему пришлось расплачиваться рядом поражений.

Кампания 1574 г. и бой у д. Моок. Боевые действия нидерландцев успешно развивались на море, где морские гёзы дважды нанесли поражение испанскому флоту. На суше испанцы продолжали осаду Лейдена. [358]

Основной целью кампании 1574 г. Вильгельм Оранский наметил деблокаду Лейдена. Замысел был довольно сложен и исходил из предположения возможных неудач в ходе кампании. Людовик Нассауский, навербовав наемников в Германии, должен был двинуться к Маастрихту (на р. Маас), а в случае неудачи под Маастрихтом направиться в район Дельфта на соединение с войском своего брата Вильгельма. Такой план принц Оранский считал «единственным верным средством положить скорый конец войне и выгнать этих дьяволов испанцев из страны, прежде нежели герцог Альба успеет собрать другую армию, чтобы поддержать их»{382}. На самом деле в основе такого плана оказалось распыление сил и возможность поражений по частям.

В конце февраля 1574 г. наемное войско (6 тыс. пехоты и 3 тыс. конницы; артиллерии, по-видимому, не было) во главе с Людовиком во время сильной метели перешло Рейн и направилось к Маастрихту. На пути к р. Маас больше тысячи наемников дезертировали.

Переправа через Маас оказалась невозможной вследствие [359] приближавшегося ледохода. Войско Людовика расположилось лагерем против Маастрихта. Испанцы воспользовались отсутствием у своего противника бдительности, внезапно напали на него и нанесли урон в 700 человек убитыми. Моральный дух наемников Людовика сильно понизился, а сам он увидел полную невозможность выполнить поставленную задачу — взять Маастрихт — и даже начал сомневаться в возможности соединения с силами своего брата.

Когда Реквезенс, сменивший в Нидерландах отозванного в Испанию герцога Альбу, получил сведения о замысле Оранского, он приказал навербовать в Германии 8 тыс. конницы с соответствующим количеством пехоты. Командование было поручено дону Санхо д'Авила.

Авила снял часть оккупационных войск из городов, усилил гарнизоны Антверпена, Гента, Нимвегена и Валансьена, а затем с остальными силами двинулся в направлении Маастрихта. Замысел испанского военачальника заключался в том, чтобы не допустить вторжения войска Людовика в Брабант, а также соединения его в Голландии с силами Вильгельма, сосредоточившего на острове Боммель 6 тыс. пехоты.

Силы графа Людовика убывали, а численность его противника возрастала. Поэтому нидерландский военачальник отказался от выполнения первой задачи и 8 апреля правым берегом р. Маас двинулся на соединение с войском своего брата.

13 апреля Людовик, имея 6 тыс. пехоты и 2 тыс. конницы, расположился в районе д. Моок (10 км южнее Нимвеген). Бой с испанцами не входил в его расчеты, так как «войска были в состоянии возмущения, требуя жалованья. Когда он толковал им о чести, они вопили ему о деньгах. У этих наемников (немецких. — Е. Р. ) было в обычае бунтовать накануне сражения, а у испанцев после того, как оно было дано. Вследствие поведения одних, сражение часто проигрывалось, когда могло бы быть выиграно; вследствие поведения других, победа, которая одерживалась, делалась бесплодной»{383}.

Авила решил сорвать маневр Людовика и преградить ему путь в Голландию. С этой целью он двинул свои небольшие силы левым берегом р. Маас, обогнал противника, построил понтонный мост через реку восточнее д. Моок, переправился на правый берег Мааса и стал на пути движения Людовика.

Разъезды, высланные нидерландским военачальником из д. Моок, доложили ему, что испанцы находятся на расстоянии пушечного выстрела. Людовик вынужден был принять решение дать бой в невыгодной для его войска тактической обстановке, так как местность не позволяла ему использовать свое преимущество в коннице. [360]

Авила имел всего 4 тыс. пехоты и менее одной тысячи всадников. В день боя к нему прибыло подкрепление численностью более одной тысячи человек, а 15 апреля утром должно было прибыть еще 5 тыс. человек. Следовательно, соотношение сил могло измениться в пользу испанцев. Но ждать подкреплений было рискованно, так как Людовик за это время мог уклониться от боя и уйти на соединение с братом. Поэтому испанский военачальник твердо решил довести бой до окончательного результата.

Поле боя представляло собой узкую равнину между р. Маас и грядой возвышенностей, находящуюся от реки на расстоянии пушечного выстрела. Посреди этой равнины была расположена маленькая деревенька Моок. Авила рассчитывал, что такие условия местности не позволят противнику использовать свое превосходство в коннице.

На рассвете 14 апреля войска обеих сторон построились для боя.

Людовик укрепил свое левое крыло глубокой траншеей, перехватывавшей равнину от д. Моок до р. Маас. За траншеей были построены 10 рот пехоты, на правом фланге которой находилась д. Моок. В центре выстроились главные силы пехоты глубоким квадратным строем. На правом фланге расположилась конница четырьмя квадратами. За недостатком места небольшое подразделение конницы находилось на склоне небольшой высотки.

25 рот испанских копейщиков и аркебузеров построились четырьмя терциями, расположенными в одну линию, правый фланг которой прикрывала р. Маас. Левое крыло испанского боевого порядка составила конница, выдвинувшая на своих флангах уступами вперед небольшие отряды аркебузеров. Строй конницы имел форму полумесяца. В первых шеренгах находились карабинеры, а за ними конные копейщики.

Боевые порядки обеих противников были вытянуты в линию и не имели резервов. Пехота и конница располагались в глубоких строях.

Первая фаза боя - бой на линии траншеи и за д. Моок.

Рано утром испанцы небольшими силами атаковали пехоту Людовика на линии траншеи. Однако происходившие в течение нескольких часов стычки не втягивали в бой главные силы обеих сторон. В десять часов утра нидерландский военачальник приказал всем сигналистам трубить вызов противнику на бой. Авила колебался, так как раздавались предостерегающие советы подчиненных ему командиров, учитывавших изменение соотношения сил с прибытием утром 15 апреля свежих войск. [361]

Испанский военачальник, опасаясь упустить своего противника, выслал дополнительные силы для атаки левого крыла Людовика. В результате короткой, но стремительной атаки испанцы овладели траншеей и д. Моок.

Людовик направил в бой отряд пехоты, контратаковавший испанцев и выбивший их из деревни.

Вторая фаза боя  — бой главных сил пехоты и конницы.

Авила всем своим терциям приказал атаковать пехоту Людовика. Испанцы упали на колени, прочитали молитву, затем всей массой бросились в атаку и опрокинули пехоту противника, овладев деревней и траншеей.

Видя поражение своей пехоты, Людовик повел в атаку конницу против слабой испанской конницы. Первым натиском конные аркебузеры были сбиты и в панике бежали. Многие из них бросались в реку и тонули. Спасшиеся разнесли слух о поражении испанцев. Однако это было не так.

Карабинеры Людовика после первого выстрела вынуждены были сделать вольт (разворот лошади) и отступить для того, чтобы зарядить карабины. Этим временем воспользовались испанские конные копейщики и немецкие черные кавалеристы, которые бросились в контратаку и опрокинули более сильного противника.

Людовик собрал остатки своей конницы и повел их в последнюю атаку, в которой и сам погиб. Его войско потеряло убитыми 4 тыс. человек, часть была взята в плен и лишь немногим удалось спастись бегством.

В бою у д. Моок проявились особенности тактики наемных войск первого периода войны. Испанская пехота вела бой терциями, осуществляя главную атаку. Конница не взаимодействовала с пехотой и оказалась объектом действий противника. Испанские конные копейщики своевременно не поддержали своих карабинеров. Успех обеспечила их внезапная контратака в момент маневра противника для заряжания пистолетов.

Нидерландский военачальник все еще пользовался тактикой немецких ландскнехтов, выстраивая для боя главную массу пехоты одной квадратной колонной. Пехота и конница вели бой изолированно и не взаимодействовали.

Боевые порядки обоих противников не имели тактической глубины, так как новое оружие уже вынуждало расчленять силы и занимать более широкий фронт. Бой у Моок представляет собой одну из подготовительных ступеней возникновения линейной тактики. Отсутствие резервов исключало возможность влиять на ход боя.

Вильгельм Оранский, потеряв большую часть своих войск, лишился возможности вести какие-либо активные военные действия.

Однако и Авила не мог реализовать большой тактический [362] успех испанского войска вследствие мятежа, вспыхнувшего на следующий день после боя. Правительство должно было выплатить наемникам трехгодовое жалованье. Солдаты двинулись в Антверпен, где к ним с речью обратился Реквезенс, давая щедрые обещания. «Денег, а не речей», — ответили ему солдаты. Но денег не было.

Развертывавшаяся народная война, а не наемники Оранского решила исход борьбы в первый период освободительной войны. Победа нидерландского флота при Антверпене и действия народных войск (милиции и лесных гёзов) заставили испанцев снять осаду Лейдена и уйти из северных провинций Нидерландов.

Весной 1576 г. испанские наемники взбунтовались во всех крупных городах Фландрии и Брабанта, грабили и терроризировали население. Вслед за этим восстание нидерландцев против испанского владычества охватило центральные и южные провинции. В конечном итоге власть испанского короля была низвергнута, и в октябре собрались Генеральные штаты всех провинций Нидерландов, которые, однако, стремились к сговору с Филиппом II, чтобы подавить революцию.

Кипрская война 1570–1573 гг. и морской бой у Лепанто в 1571 г. На ходе войны в Нидерландах сказывалось испано-турецкое соперничество на Средиземном море, отвлекавшее морские силы Испании. В период Кипрской войны морские гёзы Нидерландов имели дело с небольшими испанскими флотилиями. Только в конце 80-х годов у испанского короля появилась возможность направить в Северное море «Непобедимую Армаду» — сильнейшую по тому времени флотилию.

В XVI в. турки захватили большую часть Венгрии и турецкий флот угрожал Италии. В 1570 г. турецкий султан Селим II развязал войну с целью захватить остров Кипр, обеспечить полное свое господство в восточной части Средиземного моря и исходный плацдарм для дальнейшей экспансии против Италии и Испании. Испано-венецианское соперничество способствовало выполнению замысла турецкого султана.

Римскому папе Пию V удалось организовать антитурецкую испано-венецианскую коалицию под названием Священной лиги, в которую вошли Испания, Венеция, римский папа и мелкие итальянские княжества. Главнокомандующим сильным союзным флотом был назначен побочный сын Карла V дон Хуан Австрийский.

7 октября 1571 г. у мыса Скрофа при входе в Патрасский залив (Ионического моря) произошел морской бой, вошедший в историю под названием Лепантокого боя (Лепанто находится в 60 км от мыса Скрофа), имевший большое значение в развитии военно-морской тактики.

Прибыв в Корфу, дон Хуан получил сведения о том, что турецкий флот ушел в Лепанто. Поэтому он принял решение [363] блокировать противника в Патрасском заливе, куда и повел свои силы. Командир греческого галиота сообщил дон Хуану неверные данные о турецком флоте, согласно которым турки казались слабее союзников.

Турецким флотом командовал Муэзин-Заде-Али (Али-паша), получивший от султана приказание атаковать флот союзников, силы которых преуменьшали турецкие разведчики, а захваченные пленные подтверждали их данные. Выполняя приказ султана, Али-паша двинул свой флот из залива в открытое море.

Турецкий командующий полагал, что союзники находятся на якоре у острова Кафалония, а дон Хуан считал, что турки стоят в Лепанто. Поэтому встреча у мыса Скрофа произошла неожиданно для обоих противников.

Берег между Петала и Калидоном низменный, а поэтому разведчики дон Хуана могли увидеть парусный турецкий флот раньше, чем турки заметили союзников, которые шли под веслами. [364]

Дон Хуан подал сигнал «выстроить линию баталии». Увидев флот противника, Али-паша также приказал строиться для боя.

Турецкий флот насчитывал 210 галер и 65 галиотов. У союзников было 203 галеры и 6 галеасов. Качественные преимущества были на стороне союзников, так как, во-первых, турецкие галиоты по своим небольшим габаритам не могли вести бой в одном строю с галерами; во-вторых, по приказанию дон Хуана носы галер были срезаны и на них устроены щиты и траверсы; в-третьих, турецкая артиллерия по тактико-техническим данным уступала артиллерии союзного флота; в-четвертых, турки имели на вооружении янычар только 2500 аркебузов, остальные являлись лучниками, не имевшими защитного снаряжения; в-пятых, у союзников на вооружении всех солдат находилось огнестрельное оружие и защитное снаряжение. На большинстве турецких судов количество солдат не превышало 30–40 человек, а у союзников на каждой галере находилось не менее 150 солдат.

Тактическая обстановка развертывания для боя турецкого флота, находившегося на широком плесе, была выгоднее по сравнению с условиями развертывания флота союзников, который выходил по частям из узкого прохода.

Заметив флот союзников, турки убрали паруса и на веслах начали выстраивать боевой порядок, состоявший из центра, двух крыльев и небольшого резерва (5 галер, 25 галиот), находившегося за центром. Наиболее слабым оказалось правое крыло (53 галеры, 3 галиота) под командованием короля Александрии Мегмета-Сирокко. Сильный центр (91 галера, 5 галиот) возглавлял Али-паша, а левое крыло (61 галера, 32 галиота) — алжирский король Улуг-Али, пытавшийся охватить правое крыло союзников.

Боевой порядок союзников по плану также должен был состоять из центра под командованием дон Хуана (62 галеры), правого крыла во главе с генуэсцем Дория (58 галер), левого — с венецианцем Барбариго (53 галеры) и резерва — с маркизом Круц (30 галер). Галеасы, располагавшие сильной артиллерией и большим количеством солдат, предполагалось выдвинуть вперед с задачей отразить первый натиск врага, дезорганизовать его боевой порядок и создать благоприятные условия для атаки турок галерами.

Первая фаза боя  — развертывание флота союзников и завязка боя (11–12 часов).

Правое крыло союзников под командованием Дория, стремясь выиграть фланг противника, ушло далеко вперед и оторвалось от центра, а восемь галер сицилийского капитана Кардона, находившихся перед этим в разведке, отстали. Назревала опасность распыления сил. Обстановка усложнялась [365] еще тем, что левое крыло только выходило из пролива, а резерв сильно отстал и подошел только к 11 часам.

Дон Хуан приказал расковать гребцов-христиан и вручить им оружие. Сам же в это время на шлюпке с поднятым крестом в руке проходил вдоль линии судов, стремясь поднять моральный дух команд обещанием от имени папы отпущения грехов.

Галеасы центра и левого крыла выходили вперед. Ветер стих, наступил штиль Дон Хуан возвратился на флагманскую галеру и поднял сигнал «к бою».

Турки и союзники двинулись вперед. Галеасы открыли огонь и вызвали замешательство в центре турецкого боевого порядка. Али-паша вырвался вперед, за ним устремились другие галеры, а тяжелые галеасы отстали и не приняли участия во второй, решающей фазе боя.

Почти последовательно возникли три очага борьбы. Обстановка потребовала искусного маневрирования и взаимодействия частей боевых порядков.

Вторая фаза боя - окружение турками левого крыла союзников и боевые действия в центре (12–14 часов).

Левое крыло союзников по незнанию местности не придержалось к отмелям, чем воспользовались галеры правого крыла турок, которые обошли союзников вдоль берега и атаковали их с тыла. Часть галер прорвалась в промежуток между левым крылом и центром союзников. Турецкие галеры окружили крыло Барбариго, начался абордажный бой, в ходе которого сказались преимущества союзников в численности и вооружении. К 12 ч. 30 мин. уже завершилось поражение правого крыла турок. Окружение успеха не обеспечило.

В центре турки имели лучшие силы, и бой здесь носил особенно упорный характер. Главными объектами в центре явились флагманские галеры дон Хуана и Али-паши. Сосредоточившиеся галеры составили поле боя, которым в конечном итоге овладели союзники. Али-паша был убит. Исход боя определился. Однако победа союзников оказалась непрочной.

Третья фаза боя - маневры Улуг-Али и Дория и завершение разгрома турецкого флота (14–16 часов).

В момент кризиса боя Улуг-Али (левое крыло турок) с большей частью своих сил внезапно повернул к центру, атаковал и смял правый его фланг. Однако союзники не растерялись. Дон Хуан, покончив с флагманской галерой противника, устремился на помощь своему правому флангу. Одновременно вступил в бой резерв союзников (Круц) и с тыла приближалось правое крыло Дория. Назревало окружение судов Улуг-Али, который плену предпочел бегство с 13 судами. Удалось вырваться и бежать еще 35 турецким судам. В ходе боя 20 галер противника союзники потопили, а 200 судов оказались их трофеями. В результате поражения турок было освобождено [366] 12 тыс. невольников-гребцов. Союзники потеряли убитыми свыше 7 тыс. человек, не считая убитых гребцов, которых только на венецианских галерах насчитали около 2,5 тыс. человек.

В этом бою взводом испанских солдат командовал и дважды был ранен Сервантес, автор «Дон-Кихота».

Победа союзников имела лишь тактический результат, так как не была использована для завоевания полного господства на море. Вместо энергичных действий велись споры о дальнейших планах. Потеряв целый месяц, флоты союзников разошлись по портам. Турецкий султан получил возможность восстановить свой флот, и к весне следующего года турки построили 220 галер. Флот вышел в море под командованием Улуг-Али, который, действуя весьма осторожно, выиграл кампанию 1572 г.

Священная лига распалась, и в марте 1573 г. правительство Венеции подписало договор с Турцией, по которому уступало туркам Кипр и выплачивало большую контрибуцию. Турки утвердили свое господство в восточной части Средиземного моря. Этим самым наносился удар и испанскому абсолютизму.

По обстановке и характеру действий у Лепанто произошел встречный морской бой. Противники не ожидали встречи, и каждый шел походным строем для выполнения таких задач, которые не имели бой своей ближайшей целью. Отсутствие дальней морской разведки способствовало внезапности столкновения. Однако флотоводцы и им подчиненные начальники не растерялись и по определенным планам выстраивали боевые порядки. Одним из следствий неожиданного встречного столкновения флотов явилась некоторая последовательность развертывания боя сначала в прибрежной полосе, а затем мористее ее.

В бою у Лепанто паруса применялись лишь при подходе к району развертывания флотов. Затем они убирались, и дальнейшие действия происходили в соответствии с требованиями тактики гребного флота.

На вооружении кораблей находилась довольно сильная артиллерия и большое количество аркебузеров. С целью наиболее полного использования огнестрельного оружия дон Хуан внес поправки в конструкцию корабля, приказав срезать на галерах носы. Однако артиллерия, по существу, являлась средством завязки боя, так как основным приемом борьбы продолжал оставаться абордаж. Медленность заряжания орудий и небольшая точность артиллерийского огня фактически исключали длительную артиллерийскую дуэль, зато позволяли сойтись на абордаж и таран.

Разделение флотов на отдельные тактические группы привело к возникновению трех очагов боя, вследствие чего искусство [367] тактического маневрирования представляло собой важный момент в ходе борьбы. Части боевого порядка турок не взаимодействовали или же опаздывали с осуществлением взаимодействия (Улут-Али). Поэтому флот турок уничтожался по частям. Частные военачальники союзников по собственной инициативе и своевременно шли на выручку соседей и маневрировали лучше турок.

Следует также отметить значительную продолжительность морского боя.

4. Второй (1577–1584 гг.) и третий (1585–1609 гг.) периоды Нидерландской войны за независимость

В 1576 г. в Нидерланды прибыл новый наместник испанского короля — дон Хуан Австрийский, победитель турок в бою при Лепанто. На сговор с ним пошли Генеральные штаты. Дон Хуан воспользовался этим и поднял мятеж с целью установления порядков, существовавших в период правления герцога Альбы.

В ответ на попытки удушения революции во всех южных провинциях Нидерландов снова начались народные восстания. Буржуазная революция и война за независимость вступили в новую стадию.

Второй период Нидерландской войны за независимость (1577–1584 гг.) характеризовался новым подъемом народной революционной войны, предательской политикой оранжистов (группировка Вильгельма Оранского) и поражением революции в южных и центральных провинциях Нидерландов. Центрами борьбы в этот период были провинции Фландрия и Брабант.

В южных провинциях страны произошли изменения в расстановке классовых сил. В крупных южных городах (Брюсселе, Ипре, Генте, Антверпене) возникли революционные «комитеты восемнадцати», выражавшие интересы буржуазно-демократических слоев. Крестьянство в деревнях составляло главную движущую силу революционной борьбы.

«Комитеты восемнадцати» развернули деятельность по созданию вооруженной организации и обороне городов. От Генеральных штатов они требовали всеобщего вооружения народа и решительного ведения войны против сил дон Хуана. Во Фландрии и Брабанте развернулась большая крестьянская война за уничтожение в деревне феодальных порядков.

Для борьбы с революцией сплачивались силы реакции (феодальное дворянство, городской патрициат, реакционные слои бюргерства и купечества), стремившиеся к соглашению с королевской властью Испании. Оранжисты, напуганные ростом демократического революционного движения крестьянско-плебейских [368] масс, шли на сговор с реакцией и тем самым предавали революцию. Попытка опереться на иностранную помощь (прибывших от английской королевы 6 тыс, солдат) опять не имела успеха В январе 1578 г. при Жемблу нидерландские войска были разбиты испанцами дон Хуана.

В январе 1579 г. революционные провинции севера (Голландия, Зеландия и другие) подписали Утрехтскую унию, к которой присоединились городские демократии Фландрии и Брабанта. В 1581 г. было принято решение о свержении власти Филиппа II в Нидерландах.

Оплотом дальнейшей борьбы с реакционными силами испанского короля явилась республика Соединенных провинций (часто именуемая Голландией), возникшая на основе Утрехтской унии. Голландия и Зеландия составляли главную часть и силу республики.

Третий период Нидерландской войны за независимость (1585–1609 гг.) характеризуется объединением массового народного движения с буржуазным руководством в северных провинциях страны и победой в освободительной войне республики Соединенных провинций.

В 1584 г. испанцы подослали наемного убийцу, от руки которого погиб Вильгельм Оранский. Соединенные провинции обратились за помощью к английской королеве, приславшей графа Лейстера с 7 тыс. солдат. Он начал предательские переговоры с испанцами, а затем поднял мятеж, который нидерландцы подавили с трудом.

В 1585 г. штатгальтером Голландии и Зеландии был избран Морнц Оранский, сын Вильгельма. Он оказался дальновидным политиком, талантливым организатором и искусным полководцем. Мориц опирался на борьбу народа, следствием чего и являлись успехи нидерландских войск в войне с испанцами. Ближайшим помощником был его двоюродный брат — Вильгельм Людвиг Нассауский, избранный штатгальтером провинции Фрисландии. Война продолжалась на суше и на море.

Неоднократная помощь английского правительства Нидерландам, а также колониальное соперничество привели Филиппа II к решению осуществить большой десант в Англию. В 1586 г. испанцы приступили к сооружению большого флота, названного «Непобедимой Армадой», главные силы которых снаряжались в г. Кадиксе. В 1587 г. английская эскадра под командованием Дрэка уничтожила в Кадиксе главные силы Армады (около 100 судов). Однако испанский король не отказался от своего замысла, хотя запланированную численность Армады пришлось сократить.

20 мая 1588 г. «Непобедимая Армада», разделенная на шесть эскадр, из устья р. Тахо вышла в море. Армада насчитывала [369] 130 судов (из них 75 военных), на которых находилось 30 тыс, человек и 2430 орудий{384}.

Английский флот насчитывал 197 судов (меньшего тоннажа в сравнении с испанским), 15 тыс. человек экипажа и располагал количественно и качественно лучшей артиллерией. Суда англичан были более мореходными, а экипажи имели лучшую подготовку и практический опыт. Испанское командование возлагало надежды на абордажную тактику, а англичане — на огонь морской артиллерии.

Решительному бою Армады предшествовало длительное маневрирование, связанное со штормами и действиями английского флота.

28 июля в районе Кале произошел бой, ход которого держал в своих руках английский адмирал Дрэк. Английский флот находился на ветре, на выгодной дистанции, не подпуская к себе на близкое расстояние испанцев, терпевших большой урон от огня английской артиллерии. Израсходовав боеприпасы, англичане прекратили бой. Испанцы потеряли 16 судов и около 5 тыс. человек. На военном совете было решено считать поход неудавшимся и возвратиться в Испанию, обогнув Англию с севера. Шторм снова разметал испанские суда. Возвратиться удалось 65 судам с 9–10 тыс. человек.

Поход потерпевшей поражение «Непобедимой Армады» выявил новое основное средство ведения морского боя — артиллерию. Возникала новая тактика парусного флота, требовавшая умелого маневрирования с использованием направления и силы ветра. Успешно мог действовать флот лишь при наличии обученных и опытных экипажей. Выявилась потребность в создании постоянного военно-морского флота, на путь создания которого первыми стали Англия и Франция, превращавшиеся в сильные колониальные державы.

Пользуясь поражением испанской «Непобедимой Армады», нидерландский флот развернул энергичную боевую деятельность на морских коммуникациях Испании и в колониях. Одновременно Мориц Оранский перенес военные действия на территорию Испанских Нидерландов, где последовательно овладел несколькими важными укрепленными городами.

Внезапными налетами и бомбардировками нидерландская армия овладела Нимвегеном и рядом других пунктов. Осадой с устройством системы траншей и с помощью минной войны были взяты города: Стенвик, Куфорден, Гертруиденборг и Гронинген (1594 г.). При осаде Стенвика испанцы смеялись над нидерландскими солдатами, называя их «мужиками и землекопами», которые пользуются вместо пики лопатой. [370]

Насмешки, обстрел и вылазки не приостановили осадных работ, и город был взят.

Под Гертруиденборгом армия Морица, несмотря на болотистую почву, возвела циркумвалационную и контрвалационную линии. Предпринятая испанцами крупными силами выручка осажденного гарнизона успеха не имела. Осаду этого города Вильгельм Людвиг назвал «второй Алезией».

Пользуясь водными путями, Мориц перевозил большое количество палисадин и каждый солдат переносил две — три палисадины. Поэтому нидерландская армия быстро укреплялась в условиях непосредственного соприкосновения с противником.

Следует также отметить умелую оборону Остенде (1601–1604 гг.) нидерландской армией под командованием Морица Оранского.

Практика создавала необходимые предпосылки для возникновения военно-инженерной науки.

Нидерландская армия, реорганизованная принцами Оранскими, успешно сражалась и в полевых условиях, нанеся поражения испанцам при Кевердене (1592 г.), Торнгуте (1597 г.) и при Ньюпорте (1600 г.).

Бой при Ньюпорте 2 июля 1600 г. В кампанию 1600 г. Мориц Оранский перенес военные действия во Фландрию, высадив 21 июня свою армию (15–20 тыс. человек) в форту Филиппин. Затем в сопровождении флота, следовавшего вдоль берега моря, он прошел к Ньюпорту и осадил его.

На выручку гарнизона Ньюпорта из Антверпена двинулся испанский правитель эрцгерцог Альберт, имея 10 тыс. пехоты и 1,5 тыс. конницы.

Небольшое общее превосходство в силах было на стороне нидерландцев. Главные же их преимущества заключались в том, что они имели восемь орудий полевой артиллерии и в возможном содействии корабельной артиллерии.

2 июля 1600 г., узнав о приближении испанцев, Мориц снял осаду Ньюпорта и через гавань, имевшую вид канала, двинулся к Остенде, находившемуся в руках нидерландцев. Рано утром навстречу противнику он выслал два полка пехоты (19 рот), четыре корнета и два орудия с задачей задержать испанцев на переправе у Лессингена. Этот отряд нидерландцев потерпел поражение и был отброшен к форту Альберт. Однако он свою задачу выполнил, связав противника боем и боем задержав его. Этим выигранным временем Мориц воспользовался для переправы нидерландской армии через гавань (канал) во время отлива и развертывания ее в узкой прибрежной полосе, ограниченной справа песчаными дюнами.

Боевой порядок нидерландской армии состоял из авангарда, главных сил и арьергарда. Авангард (9 корнетов, 43 роты, 8 орудий) развернулся в три линии, выдвинув передовой [371] отряд (2 роты, 4 отряда мушкетеров и 6 орудий). Кавалерия авангарда заняла позицию на правом фланге. Главные силы (6 корнетов и 25 рот) расположились в две линии, имея кавалерию на правом фланге. Два полка главных сил были оставлены на южной стороне гавани, а поэтому отсутствовала третья линия. Арьергард (3 корнета, 28 рот) развернулся в две линии, имея кавалерию в тылу. Часть кораблей нидерландского флота получила задачу огнем своей артиллерии не допустить испанцев к отлогому морскому берегу. Ветер дул с моря.

Тактическое расчленение нидерландцев по фронту и в глубину требовало хорошей организации взаимодействия большого количества тактических единиц, строившихся по 10 шеренг в пехоте (испанцы по 25–30 шеренг) и по 5 шеренг в коннице. [372]

Отряд силой в пять корнетов конницы (в том числе два корнета конных аркебузеров) Мориц выслал вперед с задачей рекогносцировки. Этот отряд вскоре встретился с испанской конницей и вынужден был отступить. Наступая, испанцы захватывали инициативу в свои руки. Однако план Морица вытекал из его замысла, а не из действий противника.

В 11 часов утра испанская конница остановилась в 4–5 км от Ньюпортской гавани, ожидая медленно двигавшуюся пехоту и артиллерию. Потеря времени испанцами была использована Морицем для завершения развертывания своей армии для боя.

Эрцгерцог Альберт построил свою армию в испанских терциях, расположенных в три линии: авангард (одна терция), главные силы (две терции на одной линии) и арьергард (одна терция). Построение конницы, находившейся на левом крыле боевого порядка, представляло собой компактные квадратные массы.

Первая фаза боя - завязка боя аркебузерами и срыв попытки испанцев воспользоваться для наступления прибрежной полосой.

Бой завязали аркебузеры авангардов. На линию своего авангарда Мориц выдвинул и аркебузеров первой линии главных сил.

В это время испанские войска пытались спуститься с дюн и пройти прибрежной полосой, лишив возможности нидерландцев пользоваться при стрельбе выгодным направлением ветра. Однако огонь артиллерии с судов нидерландского флота нанес испанцам значительные потери (терции были хорошей мишенью), и, кроме этого, начался морской прилив, затопивший прибрежную полосу. Альберт приказал терцигм повернуть обратно к дюнам.

Вторая фаза боя  — бой авангардов и поддержка их главными силами сторон.

В 15 часов, в момент отхода испанских терций к дюнам, Мориц приказал своей коннице и пикинерам первой линий авангарда при поддержке огня артиллерии, поставленной на деревянные платформы, атаковать головную терцию противника. Атакованную нидерландцами первую терцию испанцев поддержала вторая терция. Мориц вслед за первыми линиями ввел в бой вторые линии авангарда и главных сил.

На поддержку двух испанских терций подошла третья, и в центре всего расположения войск завязался упорный бой, исход которого колебался и в целом был неблагоприятен для главных сил Морица. В это время правофланговая терция испанцев при поддержке кавалерии продвигалась вперед. Левый фланг нидерландского авангарда не мог сдержать этого натиска. Назрел кризис боя. [373]

Третья фаза боя - действия конницы и выдвижение Морицем пехоты арьергарда, решившей исход боя.

На поддержку левого фланга арьергарда Мориц выслал два корнета из кавалерии главных сил, а в центре ввел в бой пехоту арьергарда.

Испанская конница, не выдержав натиска нидерландской конницы, начала отступать. Пехота испанцев лишилась необходимой помощи, а удар свежих нидерландских полуполков при поддержке огня артиллерии нарушил ее строй и вынудил к отступлению, которое превратилось в беспорядочное бегство.

Испанцы потерпели поражение, потеряв четыре тысячи человек убитыми и тысячу ранеными. Потери нидерландцев достигали двух с половиной тысяч человек.

В бою при Ньюпорте артиллерия нидерландского флота, удачно взаимодействуя с авангардом своей сухопутной армии, вынудила Альберта отказаться от задуманного маневра. Мориц удачно выбрал момент атаки противника, напав на него тогда, когда тот готовился осуществить новый замысел (отойти к дюнам), и таким образом захватил тактическую инициативу в свои руки.

В ходе боя Мориц заставил противника ввести в дело все свои силы, что возможно было осуществить благодаря глубокому построению испанских бригад и малому их расчленению. Бой Мориц питал из тактической глубины. Удар свежих, сохранившихся частей арьергарда (резерва) решил исход борьбы.

Нидерландский боевой порядок выявил свою тактическую маневренность. Хорошо взаимодействовали его составные части, а также рода войск — пехота, кавалерия и артиллерия. Бой протекал организованно.

В бою при д. Моок оба противника придерживались старой тактики квадратных колонн, хотя уже и появился зародыш нового (развертывание аркебузеров за специально насыпанным валом). В бою при Ньюпорте выявились элементы новой, зарождавшейся линейной тактики в форме неглубокого строя нидерландских полуполков, доказавших свои преимущества перед испанскими терциями с их глубоким построением. Однако новый боевой порядок не просто вытягивался в форме линейного строя, а расчленялся по фронту и в глубину, предоставляя командующему большие возможности в смысле тактических комбинаций и длительного воздействия на ход боя.

После боя при Ньюпорте испанские войска в Нидерландах и флот испанцев понесли ряд тяжелых поражений. В 1609 г. испанский король с республикой Соединенных провинций (Голландией) вынужден был заключить перемирие на 12 лет, признав ее независимость. Договор юридически закреплял расчленение Нидерландов. Большая часть территории страны [374] осталась во владении испанского короля. Нидерландская буржуазная революция и война за независимость полностью не решили как внутренних социальных проблем (уничтожения остатков феодальных порядков), так и внешних территориальных вопросов (полной ликвидации испанского владычества). В отношении внутренней борьбы следует отметить, что соперничество между Антверпеном и Амстердамом решилось в пользу последнего.

* * *

Войну Нидерландской буржуазной революции второй половины XVI в. Меринг назвал важнейшей войной с точки зрения исторического развития. Но причину ее он видел лишь в отпадении Нидерландов от испанского владычества. Неправильно определив причины и характер войны, Меринг не вскрыл ее движущих сил. «Буржуазный торговый капитал» понял «безумие капиталистического абсолютизма» и поэтому «голландский купец победил испанского дворянина и купца». Торговля, «хорошие деньги» — вот что, по мнению Меринга, решило войну между Испанией и Голландией. На самом же деле движущие силы этой войны определялись революцией, борьбой за свободу и независимость молодой буржуазной республики против феодальной монархии.

Победу Нидерландской буржуазной революции в борьбе с испанской феодальной монархией Меринг объяснял регулярной выплатой жалованья солдатам нидерландской армии, что могло обеспечить только буржуазное правительство; богатая испанская монархия оказалась не в состоянии решить этот вопрос. Такое объяснение представляет собой концепцию вульгарного «экономического материализма», неспособного вскрыть характер и движущие силы войны. Оно затушевывает главное — борьбу нового буржуазного общества со старым феодальным миром, ту борьбу, в которой рождались новые моральные и материальные силы, способные отстоять новые, прогрессивные общественные порядки.

Профессор Косьминский в предисловии к советскому изданию труда Пиренна «Нидерландская революция» совершенно правильно подчеркнул ту большую роль, которую Нидерланды, и особенно буржуазная революция этой страны, сыграли в истории Европы. Эта самая ранняя буржуазная революция оказала также влияние и на развитие устройства вооруженных сил и военного искусства государств Западной и Восточной Европы. В ходе революции и войны за независимость создавались предпосылки организации новых военных систем и возникновения нового военного искусства. Многолетняя военная практика нидерландцев подготовила переворот в военном деле. Эта практика явилась исходным [375] пунктом военного искусства гражданской войны в Англии и Тридцатилетней войны. В XVII в. русское правительство закупало в Голландии оружие и порох, Петр I и многие дворяне по его приказу учились военному и военно-морскому делу в Амстердаме, у голландцев.

Пиренн правильно подчеркнул важное значение инженерной техники в ходе войны, когда искусным инженерным сооружениям одной стороны противопоставлялись искуснейшие инженерные сооружения другой стороны. Умелое использование солдатами кирки и лопаты начало играть большую роль.

Исход войны, утверждал Пиренн, решался «силой техники, и Нидерланды, столь часто служившие Европе опытным полем в социальных вопросах, стали теперь для нее настоящим опытным полем в военном отношении. Сюда со всех концов стекались молодые дворяне, желавшие получить выучку в военном деле, и здесь в обоих вражеских лагерях выковывалось множество великих полководцев: Мориц и Фридрих-Генрих Нассауские, граф Бюккуа, Тилли, Карл и Эрнст Мансфельды и многие другие»{385}.

Действительно, в ходе освободительной войны возникали в военном деле новые элементы, но основной базой этого процесса являлась не только военная техника, которая была одинаковой для обеих сторон, но прежде всего переворот в общественных отношениях в Нидерландах, цели и характер освободительной войны. Поэтому в создании предпосылок нового военного искусства неодинакова роль нидерландской и испанской армий. Буржуазные историки недооценивают также и значение Нидерландской народной войны в развитии военного дела. Слишком много Пиренн насчитал и великих полководцев, не отличая таковых от талантливых военачальников.

Следует также учесть, что разные классы Нидерландов пользовались различными средствами вооруженной борьбы. Крестьянско-плебейские массы создавали отряды лесных и морских гёзов и развертывали активную партизанскую и каперовскую войну, нападая на противника. Буржуазно-демократические силы создавали консистории, стрелковые гильдии, милиции и «комитеты восемнадцати», изгонявшие испанцев из городов и действовавшие в основном оборонительно, чем пользовался противник для собирания своих сил и перехода в наступление с целью подавления основных очагов революции. Дворянская оппозиция и другие попутчики буржуазной революции основным средством освободительной войны считали наемную армию, силами которой не только боролись с испанцами, но и подавляли восстания крестьянско-плебейских масс, преследуя цели удушения революции. [376]

Особенность военного строительства Нидерландской буржуазной революции заключается в том, что в ходе революции и войны за независимость была создана, по существу, первая буржуазная регулярная армия, являвшаяся, однако, военной организацией наемников, а не национальным войском. Зарождался и постоянный военно-морской флот.

Значение Нидерландской войны за независимость в развитии военного искусства заключается в основном в создании предпосылок и отдельных элементов маневренной стратегии и новой линейной тактики. В развитии военно-морского искусства большую роль сыграл бой у Лепанто, где выявились несостоятельность старой тактики гребного флота и неиспользованные возможности новых средств борьбы на море парусного флота. Разгром «Непобедимой Армады» представляет собой одну из первых ступеней новой военно-морской тактики парусного флота, оснащенного морской артиллерией.

Для освободительной войны Нидерландов характерна также связь и взаимозависимость военных действий на суше и на море. Без приморских баз даже каперовская война не могла иметь успеха. Поэтому осада и оборона многих приморских крепостей в Нидерландах представляла собой, по существу, борьбу за морские базы нидерландского или испанского флота, борьбу, являвшуюся важным содержанием стратегии воевавших сторон. Успешные действия морских гёзов и каперовского флота содействовали борьбе нидерландских сухопутных сил. Несомненно и обратное влияние успехов или неудач сухопутной войны на боевые действия нидерландских и испанских военно-морских сил.

В усовершенствовании военной организации и в развитии военного искусства большую роль сыграла деятельность Морица Оранского, которого можно назвать военным реформатором конца XVI и начала XVII в. Он тщательно изучал военно-теоретическое наследство древнего мира, в частности «Тактику императора Льва» (Византия), не перенося механически опыт прошлого в современные условия, но учитывая его положительное содержание. Основная заслуга Морица заключается в усовершенствовании нидерландской армии, в возрождении искусства обучения солдат и в создании новой техники строевой подготовки, изложенной и закрепленной в строевом уставе, явившемся основой единообразного обучения целой армии.

Обучение пехоты и конницы нидерландской армии достигло такой степени совершенства, что Мориц мог решаться в бою на перемену фронта боевого порядка и тактическое маневрирование подразделениями и частями (например, бой у Ньюпорта).

С увеличением действительности огня пехоты и артиллерии [377] и под влиянием изучения военных классиков древнего мира пехоту конца XVI в, начали располагать в бою мелкими частями в несколько линий. Под влиянием зародившихся понятий о важности резервов в боевом порядке, а также с целью сократить потери была уменьшена глубина строя. Идея эта нашла применение в нидерландском боевом порядке.

Длительная война Нидерландов за свою независимость поставила перед военными теоретиками того времени вопрос о роли конницы в бою и о способах ведения ею боя. Эта проблема обсуждалась уже в третьей четверти XVI в. Маршал Франции Блэз Монлюк (выслужившийся из рядовых солдат) в 1659 г. писал о высокой дисциплинированности рейтаров, представлявших собой зарождавшуюся кавалерию.

Практику войны с Нидерландами обобщали также и испанские военные теоретики. В 1592 г. Бернардино Мендоза издал «Историю Нидерландской войны», а в 1595 г. вышел труд «Теория и практика войны». В 1612 г. Георг Баста написал книгу «О легкой кавалерии», против многих положений и аргументации автора которой в 1616 г. выступил обервахмистр г. Данцига Иоганн Якоби фон Вальгаузен в произведении «Военное искусство на коне». Дискутировался вопрос о вооружении конницы (копье или пистолет) и ее боевом порядке (развернутый строй{386} или компактные эскадроны). Дельбрюк назвал это спором двух исторических эпох — рыцарства и кавалерии, т. е. старого рода войск, отжившего и отмененного новыми социально-политическими условиями и боевой практикой,и нового рода войск, который «не представляет собой дальнейшего развития рыцарства, но это — новообразование, ставшее на место рыцарства»{387}. Кавалерия как новый род войск, заменявший средневековое феодальное рыцарство, появилась на Западе около середины XVI в., или в третью четверть этого века, т. е. в период Нидерландской войны.

Рыцарь — это квалифицированный индивидуальный боец. При этом дисциплина и пистолет противоречили существу рыцарства и были для него неприемлемы. Дельбрюк правильно отметил, что кавалерия ведет свое начало от глубокого строя эскадрона. Наемники обучались ведению боя в строю и опрокидывали рыцарей компактной массой.

«С формированием сомкнутых эскадронов, — пишет Дельбрюк, — естественно исчезает смешанный бой  — сопровождающие рыцарей вооруженные пешие слуги...

В последних сражениях гугенотских войн, при Кутрасе в 1587 г. и при Ивре в 1590 г., новый род войска, как мы [378] его теперь можем назвать — кавалерия, — настолько развился, что пехота, которая со времени появления швейцарцев играла первую роль, отходит на задний план»{388}. Кавалерия являлась средством маневра в бою и атаки.

Теоретические выводы из практики Нидерландской войны сделал Биллон, который в 1613 г. издал труд «Принципы военного искусства», а в 1617 г. «Наставление по военному делу».

Таким образом, на основе боевой практики конца XVI в. в Западной Европе появилась значительная военно-теоретическая литература. Военные, теоретики пытались обобщить и осмыслить зарождавшееся новое военное искусство. [379]

Дальше