Военное искусство в период складывания феодально-абсолютистских порядков в Западной Европе
1. Складывание феодально-абсолютистских порядков в Западной Европе
Разложение натурального хозяйства и цехового ремесла. В XIII в. русский народ упорной героической борьбой с татаро-монголами спас страны Западной Европы от разорения. В результате этого Западная Европа имела достаточно сил, чтобы в XIV — XV вв. предотвратить глубокое вторжение турок в Европу. Под турецким игом оказались лишь народы Балканского полуострова, что надолго задержало их экономическое, политическое и культурное развитие.
Татаро-монгольское и турецкое иго не затронуло народы Западной Европы. Поэтому процесс общественного развития шел здесь значительно быстрее, чем в Восточной Европе.
В XIV — XV вв. развивалось товарное производство, непрерывно возрастала роль денег в экономической и политической жизни общества, происходило разложение натурального хозяйства и цехового ремесла. Главной движущей силой общественного развития, подрывавшей феодальные порядки, были угнетенные классы — крестьяне и ремесленники. Борьба этих классов создавала условия для возникновения новых, более прогрессивных общественных порядков.
«В то время, — писал Энгельс, — как неистовые битвы господствующего феодального дворянства заполняли средневековье своим шумом, незаметная работа угнетенных классов подрывала феодальную систему во всей Западной Европе, создавала условия, в которых феодалу оставалось все меньше и меньше места. Правда, в деревне феодалы хозяйничали еще во-всю, истязали крепостных, роскошествовали, в то время как те обливались потом, вытаптывали их посевы, насиловали [406] их жен и дочерей. Но кругом уже вырастали города; в Италии, Южной Франции, на Рейне возродились из собственного пепла староримские муниципии; в других местах, особенно внутри Германии, создавались новые города...»{254}
Эти старые и новые города были защищены стенами и рвами. Крепости горожан были более неприступны, чем замки феодалов.
В городах развивалось средневековое ремесло, накоплялись первые капиталы, развивалась торговля, создавались средства охраны безопасности этой торговли. В XV в. городские бюргеры были в обществе более необходимы, чем феодалы, которые сами теперь нуждались в городах, так как свое единственное орудие производства — панцырь и оружие, а также предметы роскоши они получали из города.
Размеры торговли все более и более расширялись. Образовалось два центра европейской торговли: средиземноморский, где господствовали итальянцы, и северных морей (Балтийское и Северное), находившихся во власти ганзейцев (купеческих союзов северных городов). Связь между этими двумя центрами поддерживалась сухопутным путем, проходившим через альпийские горные проходы и Германию.
Успехи производства и обмена были ограниченны. «Но хотя ремесла и вместе с ними и горожане-ремесленники были мелки и ограниченны, у них хватило силы совершить переворот в феодальном обществе, и они, по крайней мере, находились в движении, в то время как дворянство коснело в неподвижности»{255}. Феодальное дворянство мешало дальнейшему развитию общества. Горожане способствовали развитию производства и средств сообщения, просвещения, социальных и политических учреждений.
Могучим орудием горожан в борьбе с феодализмом являлись деньги. Если при феодализме деньги были лишь политической функцией (служили для уплаты налогов), то в период разложения феодализма они снова стали всеобщим средством обмена. Сами феодалы не могли обходиться без денег и прибегали к займам у городских ростовщиков.
«Еще задолго до того, как стены рыцарских замков были пробиты выстрелами новых орудий, их основы были подрыты деньгами. На самом деле порох был, так сказать, простым судебным исполнителем на службе у денег. Деньги были великим политическим уравнителем бюргерства. Всюду, где личное отношение было вытеснено денежным отношением, натуральная повинность — уплатой денег, там место феодального отношения заступало буржуазное»{256}. [407]
Новые буржуазные отношения коснулись не только города, но и деревни. В деревне шел процесс разложения натурального хозяйства. В Голландии, Бельгии, на Нижнем Рейне крестьяне оплачивали свои феодальные повинности деньгами. Это был первый, но решительный шаг к превращению феодала в землевладельца-помещика, а крестьянина — в арендатора. Политические учреждения феодализма и в деревне лишались своей общественной основы.
К концу XV в. деньги подточили феодализм. Золото теперь стало магическим металлом, который гнал испанцев через Атлантический океан, португальцев — в Африку, в Индию и на Дальний Восток. Следствием этого явилось то, что Колумб в 1492 г. открыл Америку, а Васко де Гама в 1498 г., обогнув Африку, достиг Индии. «К тому же мореплавание было определенно — буржуазным промыслом, который наложил печать своего антифеодального характера также и на все современные военные флоты»{257}.
Развитие буржуазных отношений обостряло борьбу между горожанами и феодалами. Эта борьба особенно усилилась, начиная с XI в. в Италии и Нидерландах, а затем во Франции. В 1077 г. город Камбрэ во Франции первым добился основания коммуны. Коммуну феодалы называли «новым и ненавистным словом».
Коммуна освобождала горожан от вымогательств со стороны феодалов, имела городское самоуправление, свой собственный суд и пользовалась правом обложения налогами горожан. Многие города добивались личного освобождения всех горожан от крепостничества. Беглый крепостной крестьянин, проживший в городе один год и один день, становился свободным.
В Италии феодализм был развит слабее, и города сравнительно легко одерживали победу над своими сеньорами. Милан и Клермона в XI в. имели свое самоуправление. Венеция, Милан, Генуя, Флоренция и ряд других городов Италии стали городами-государствами, которые подчинили себе окрестные деревни и имели, таким образом, довольно значительные территории. Город опять начинал господствовать над деревней, но на основе буржуазных отношений.
Развитие буржуазных отношений углубляло классовое расслоение в городах и обостряло борьбу внутри самих городов. Борьбу с сеньорами вели городские массы, прежде всего ремесленники, а городское управление захватывал городской «патрициат» (городская верхушка из купцов, богатых домовладельцев, владельцев городских земель, частично из рыцарства). Захватив управление в свои руки, патрициат основную массу налоговых тягот перекладывал на ремесленников. Обострялась [408] борьба между патрициатом и ремесленниками, т. е. верхами и низами города.
Ремесленники составляли главную часть городского населения и были объединены в цехи. «Необходимость объединиться против объединенного разбойничьего дворянства, потребность в общих рыночных помещениях в эпоху, когда промышленник был одновременно и купцом, рост конкуренции со стороны стекавшихся в расцветавшие города беглых крепостных, феодальный строй всей страны — все это породило цехи... »{258}
Цех регулировал ремесленное производство. С развитием городов патриархальные отношения в цехе стали вытесняться отношениями буржуазными. Мастер, он же хозяин мастерской, пользовался своим монопольным положением и эксплуатировал учеников и подмастерьев. Расслоение внутри цеха в конечном итоге привело к тому, что подмастерье превратился в наемного рабочего. Стали появляться крупные мастерские мануфактурного типа, представлявшие собой раннюю форму капиталистической промышленности. Во Флоренции такие мануфактуры имелись уже в XIV в.
Разложение цехового ремесла обостряло борьбу между цеховой верхушкой и эксплуатируемой ею цеховой массой (подмастерья, мелкие мастера, внецеховые рабочие). Так в недрах феодального общества возникали и развивались новые классы: буржуазия и предшественник современного пролетариата — плебеи городов.
Место старого, феодального способа производства в обстановке ожесточенной классовой борьбы постепенно занимал новый, капиталистический способ производства с новыми, буржуазными производственными отношениями. Разложение натурального хозяйства и цехового ремесла было необходимой предпосылкой возникновения нового способа производства.
Борьба городов за свою независимость, а также складывание буржуазных отношений оказывали свое влияние на развитие военного искусства. Вместо господствовавших ранее на поле боя феодальных дружин стали появляться ополчения горожан, которые все чаще и чаще наносили поражения рыцарям. Городское население несло гарнизонную службу. Все купцы и ремесленники были вооружены.
Для защиты от нападения врагов в городе возводились массивные, крепкие стены, за которыми в случае опасности укрывалось и сельское население. С ростом городов вокруг стен возникали предместья, которые также укреплялись. Городские укрепления развивались в виде концентрических кругов.
Развитие городской промышленности обеспечивало производство оружия в большом количестве и хорошего качества. [409]
Огнестрельное оружие являлось оружием горожан. Городские ополчения теперь были вооружены лучше феодальных дружин.
Феодальная анархия приводила к тому, что купцы сами должны были охранять себя и свои товары от разбойников-феодалов и морских пиратов. Купцы путешествовали большими отрядами, для охраны нанимали вооруженную стражу, а свои корабли вооружали пушками. Наемные вооруженные отряды и вооруженные корабли явились зародышами новой армии и нового флота.
Процесс первоначального накопления. Разложение натурального хозяйства и развитие товарнотденежных отношений создавало экономическую базу для возникновения новой вооруженной организации, способной решать новые политические задачи. Процесс же первоначального накопления высвобождал контингенты людей, которые являлись кадрами для новой военной организации.
«Переход от феодального способа производства совершается двояким образом. Производитель становится купцом и капиталистом в противоположность земледельческому натуральному хозяйству и связанному цехами ремеслу средневековой городской промышленности. Это действительно революционизирующий путь. Или же купец непосредственно подчиняет себе производство»{259}.
Капиталистическое производство требует двух условий: с одной стороны, наличия собственника средств производства и существования, с другой стороны, наличия свободного рабочего в двояком смысле — лично свободного и свободного от средств производства и существования. Капиталистические отношения, писал Маркс, предполагают, что собственность на средства производства отделена от рабочих. Этот процесс отделения производителя от средств производства есть процесс первоначального накопления. Сущность его заключается в обезземеливании крестьянства, в экспроприации сельскохозяйственного производителя. В Англии непосредственным толчком к этому был расцвет фландрской шерстяной мануфактуры. Землевладельцы в погоне за деньгами стали сгонять крестьян с занимаемых ими участков и превращать пашни в пастбища для овец.
«Пролог переворота, создавшего основу капиталистического способа производства, разыгрался в последнюю треть XV и первые десятилетия XVI столетия. Масса поставленных вне закона пролетариев была выброшена на рынок труда благодаря роспуску феодальных дружин...»{260} [410]
В результате обезземеливания крестьянства и уничтожения феодальных дружин появились лично «свободные» люди. К середине XIV в. относятся первые законы о наемном труде (в Англии в 1349 г., во Франции — в 1350 г.). Эти законы имели в виду усиление эксплуатации трудящихся: понижение заработной платы и удлинение рабочего дня. С конца XV в, во всех странах Западной Европы издавались законы против бродяжничества. Это были законы против экспроприированных крестьян и людей из упраздненных феодальных дружин, которые, не имея средств к существованию, становились нищими и бродягами. Начиная с XIV в. объединения рабочих стали рассматриваться как тяжкие преступления. Законы все„х западноевропейских стран строжайшим образом запрещали какие бы то ни было коалиции рабочих.
В процессе образования лично «свободных» людей создавалась новая социальная база для комплектования войска. Возникновение рынка «свободных» людей и развитие товарно-денежных отношений являлись необходимыми предпосылками вербовки наемных солдат. Наличие наемников в свою очередь обеспечивало охоту за золотом, рабами и создавало условия для ведения грабительских войн.
«Открытие золотых и серебряных приисков в Америке, искоренение, порабощение и погребение заживо туземного населения в рудниках, первые шаги к завоеванию и разграблению Ост-Индии, превращение Африки в заповедное поле охоты на чернокожих — такова была утренняя заря капиталистической эры производства. Эти идиллические процессы составляют главные моменты первоначального накопления. За ними следует торговая война европейских наций, ареной для которых служит земной шар. Война эта начинается отпадением Нидерландов от Испании (1568–1609 гг. — Е.Р.), принимает гигантские размеры в английской антиякобинской войне и теперь еще продолжается в таких грабительских походах, кап война с Китаем из-за опиума и так далее»{261}.
С открытием Америки и морского пути в Индию вокруг Африки мировые центры переместились на запад — из Италии в Испанию и Португалию, а с развитием промышленности и торговли в Голландии и Англии — передвинулись на север. Быстро развивалась фламандская и английская промышленность. В морской торговле англичане, и особенно голландцы, начали все более и более вытеснять остальные народы.
Первоначальное накопление включает разорение крестьян своей страны и ограбление местного населения Америки, Африки и Азии.
«Различные моменты первоначального накопления распределяются между различными странами в известной исторической [411] последовательности, а именно: между Испанией, Португалией, Голландией, Францией и Англией»{262}.
Складывание феодально-абсолютистских порядков. В городах и деревнях с развитием буржуазных отношений увеличивалось количество сторонников борьбы с феодальной анархией, сторонников прекращения непрерывных и совершенно бесцельных опустошений. Но эти сторонники «порядка» сами были еще слабы, чтобы на деле осуществить свои стремления. Однако они находили сильную поддержку со стороны короля, который являлся главой всего феодального мира.
«В каждом из этих средневековых государств король представлял собой вершину всей феодальной иерархии, верховного главу, без которого вассалы не могли обойтись и по отношению к которому они находились в состоянии непрерывного бунта»{263}.
Существовали две противоречивые тенденции: сила притяжения вассалов к королевскому центру, который защищал их от внешнего врага и друг от друга, и сила отталкивания от центра, что проявлялось в состоянии непрерывного бунта вассалов по отношению к королевской власти. Таковы основные причины непрерывной борьбы между вассалами и королевской властью.
«Что во всей этой всеобщей путанице королевская власть (das Königtum), — пишет Энгельс, — была прогрессивным элементом, — это совершенно очевидно. Она была представительницей порядка в беспорядке, представительницей образующейся нации в противоположность раздроблению на бунтующие вассальные государства. Все революционные элементы, которые образовывались под поверхностью феодализма, тяготели к королевской власти, точно так же как королевская власть тяготела к ним. Союз королевской власти и буржуазии ведет свое начало с X века; нередко он нарушался в результате конфликтов... все же этот союз возобновлялся все тверже, все могущественнее, пока, наконец, он не помог королевской власти одержать окончательную победу, и королевская власть в благодарность за это поработила и ограбила своего союзника»{264}.
Буржуазия еще была слаба, и поэтому первый мощный удар по феодалам нанесла не она, а королевская власть. В дальнейшем буржуазия освобождалась от своего «высокого» союзника — короля путем буржуазных революций.
Союзниками королевской власти в борьбе с феодальной анархией были: во-первых, средние и мелкие феодалы, нуждавшиеся в защите от произвола крупных феодалов; во-вторых, [412] торговая и промышленная верхушка городов, которая была заинтересована в обеспечении безопасности торговли, в уничтожении таможенных рогаток, в прекращении междоусобных войн, в гарантии отвоеванных у феодалов прав и новых юридических норм и, наконец, в политическом закреплении своего классового господства над подмастерьями и мелкими мастерами. Борьбу королевской власти с феодальной анархией поддерживала феодальная церковь. В отдельных случаях королевской власти оказывала поддержку зажиточная часть свободного крестьянства.
Феодальное дворянство становилось помехой дальнейшему прогрессу. Оно тормозило экономическое и политическое развитие городов и национальных государств. В военном отношении феодалы-рыцари были носителями военной раздробленности, что определяло отсталость рыцарского военного искусства.
Развитие производства и буржуазных отношений способствовало успешной борьбе бюргерства и королевской власти с феодальной анархией. Во второй половине XV в. королевская власть в основном одержала победу над сепаратизмом феодалов.
На Пиренейском полуострове образовались Испанское и Португальское королевства, во Франции Людовик XI (1461–1488 гг.) окончательно восстановил национальное единство, в Англии Тюдоры (1485–1603 гг.) так укрепили могущество королевской власти, что им могли позавидовать как их предшественники, так и наследники. «Скандинавские страны были объединены уже давно. Польша, королевская власть которой еще не ослабла, со времени своего объединения с Литвой шла навстречу периоду своего блеска, и даже в России покорение удельных князей шло рука об руку с освобождением от татарского ига и окончательно было закреплено Иваном III. Во всей Европе были еще только две страны, в которых не было ни королевской власти, ни без нее тогда немыслимого национального единства или они существовали на бумаге: Италия и Германия»{265}.
Так утверждалась королевская власть и складывались прогрессивные для того времени феодально-абсолютистские порядки.
В период возникновения и развития феодализма в Западной Европе шел медленный процесс складывания там национальностей. «Из этой сутолоки народов, которая существовала в раннее средневековье, развились постепенно новые национальности, процесс, в котором, как известно, побежденное население [413] в большинстве когда-то бывших римских провинций, побежденные крестьяне и горожане ассимилировали себе победителя, германского завоевателя. Следовательно, современные национальности являются также продуктом угнетенных классов»{266}.
Разложение феодализма и развитие новых, буржуазных, отношений в Западной Европе ускорили процесс складывания наций. Выделившиеся в Европе национальности стали развиваться в нации, которые превращались в самостоятельные национальные государства. Тенденции к созданию национальных государств выступали все яснее и отчетливее, и это было одним из существеннейших рычагов прогресса в средние века.
Таким образом, непосредственным результатом разложения феодализма и развития новых буржуазных отношений в Западной Европе явилось утверждение феодально-абсолютистских порядков и возникновение национальных государств.
Однако складывание в Западной Европе централизованных национальных государств не привело там к организации национальных армий. Ведущей основой, на которой возникали и развивались новые вооруженные силы, были буржуазные социальные и экономические отношения, породившие наемные армии, в формировании которых, как подчеркнул Энгельс, большую роль играли деньги, подрывавшие феодальные основы и в военной области.
2. Вооруженные силы государств Западной Европы в XIV — XV вв.
Возникновение наемных армий в Западной Европе. В период разложения феодальных порядков за феодалами еще сохранялись монополии на военное дело. Но с появлением и расширением рынка «свободных» людей, т. е. с ростом городов, положение коренным образом изменилось. Теперь стало ясно, что феодальное дворянство, рыцари больше не нужны были и на поле боя.
«Вести борьбу против феодального хозяйства с помощью войска, которое само было феодальным, в котором солдаты были соединены со своим непосредственным сюзереном более тесной связью, чем с главнокомандующими королевской армии, — это, очевидно, означало вращаться в заколдованном кругу и не быть в состоянии сдвинуться с места»{267}.
Уже в начале XIV в. короли стремились создать свое собственное войско и освободиться от феодальных дружин. С этого времени в рядах королевского войска мы наблюдаем непрерывный рост наемников, которые все более и более вытесняют дружины феодалов. [414]
«Сначала это по большей части пехота, составленная из городских подонков, беглых крепостных, ломбардцев, генуэзцев, немцев, бельгийцев и т. д.; их употребляли главным образом для гарнизонов городов и для службы при осаде, в открытом бою на поле битвы сначала они были мало пригодны. Но уже в конце средних веков мы встречаем рыцарей, поступавших вместе со своими неизвестно каким путем набранными отрядами дружинников (Gefolgschaften) на службу иностранных государей, что было признаком окончательного крушения феодального военного устройства (Kriegsweseris)»{268}.
Потребность в наемниках прежде всего возникла в городах Северной Италии, которые имели и средства для их содержания. Во главе отряда итальянских наемников стоял предводитель — кондотьер (от слова condotta — наемная плата). Кондотьер, обычно обедневший рыцарь, набирал отряд и нанимался с ним на службу. Так, например, во Флоренции обедневшие рыцари поступили на службу городу и образовали «башенные братства», оборонявшие городские ворота с помощью сложной техники. В XIV — XV вв. отряды кондотьеров неоднократно доказывали свое превосходство над феодальным ополчением. Кондотьеров обвиняли в том, что они часто затягивали войну, так как это им было выгодно, а бои их между собой бывали иногда бескровными. Эти факты, безусловно, имели место. Но кондотьеры, как профессионалы военного дела, оказали значительное влияние на развитие военного искусства: стали возрождаться античные идеи в тактике и стратегии, обращалось внимание на правильное снабжение войска, появилась военная литература.
Отряды кондотьеров были пешими, конными или же состояли из двух родов войск. В последнем случае пехота насчитывала от одной трети до половины всего отряда и подразделялась на тяжелую и легкую. Тяжелая пехота в предохранительном снаряжении и вооруженная пиками и шпагами была главным видом пехоты. Легкая пехота (лучники, арбалетчики и аркебузеры) составляла не более 10 проц. всей пехоты. Она завязывала бон, а затем обеспечивала фланги и тыл тяжелой пехоты, которая сражалась в сомкнутом квадратном построении или выстраивалась клином. Пехота, когда ее имелось большое количество, расчленялась на две, три или четыре «баталии», что позволяло строить боевой порядок в одну, две и в три линии (крестообразное построение).
Конница кондотьеров делилась на тяжелую, среднюю и легкую. Тяжелая конница состояла из «копий» по 5–6 всадников в каждом. В состав копья входили: латник в рыцарском снаряжении, оруженосец и 3–4 лучника. Конные арбалетчики являлись средней конницей, имевшей облегченные латы. Легкая [415] конница, или стратиоты (от слова strada — дорога), выполняла задачи разведки. Для боя конница строилась в 12–16 шеренг. В середине XIV в. у кондотьеров появились бомбарды (первое огнестрельное оружие).
В середине XV в. вооруженные силы государств Западной Европы базировались на различных основах: на ленной системе (рыцари), на городской милиции (ополчение) и на наемничестве. С утверждением феодально-абсолютистских порядков стало преобладать наемничество. Союз королевской власти с городами создавал необходимое материальное условие для содержания большого наемного войска. Дисциплина в таком войске во многом зависела от аккуратности выплаты жалованья наемникам.
К концу XV в. сложилась система комплектования наемного войска.
Вербовка наемников поручалась специалисту — полковнику, который набирал капитанов-кондотьеров, формировавших роты. Капитаны не были учителями и воспитателями своих солдат, а являлись лишь лучшими воинами. Состав капитанов отличался демократичностью: это были выходцы из ремесленников, преимущественно горожане.
Полковник учреждал свой регимент, т. е. порядок службы. Этот порядок излагался в артикуле, в который заносились права и обязанности солдата. Артикулы явились прообразом будущих уставов.
Оружие, снаряжение, обмундирование и продовольствие заготовлялись попечением самого солдата. Вооружались наемники пиками, алебардами и мечами. Из защитного вооружения у них были латы и шлем, которые защищали пехотинца от копья и меча кавалериста. Санитарная служба еще не была организована. Для хозяйственного обслуживания солдаты обычно нанимали женщин. На 6–10 наемников полагалась одна повозка, что создавало большие обозы. Это был очень громоздкий, совершенно неустроенный тыл наемного войска.
Наемников поставляли итальянские и фламандские города, а в дальнейшем и швейцарские кантоны, которые имели необходимые контингента для вербовки профессиональных солдат.
«И швейцарцы, для того чтобы с самого начала установить буржуазный характер своей первой независимой республики в Европе, сейчас же обратили в деньги свою военную славу. Все политические соображения исчезли; кантоны превратились в конторы для вербовки наемников для поступления на службу к тому, кто больше платит»{269}.
Швейцарцы являлись профессиональными солдатами. Поэтому в отрядах этих наемников довольно скоро были введены правильные построения, которые позволяли осуществлять [416] в бою тактические движения. В известном смысле возрождалась массивная македонская фаланга. Хорошо вооруженные и обученные наемники проявляли в бою большую стойкость, о которую разбивались неорганизованные, разрозненные атаки рыцарей.
Дельбрюк в III томе своей «Истории военного искусства» пытался выяснить основы возникновения наемного войска. Он отметил, что наемничество развивалось из феодального войска и наряду с ним. Это было возможно лишь при условии некоторого возрождения денежного хозяйства. Правильно, что деньги сыграли важную роль в возникновении и развитии наемничества, но неверно то, что роль денег в обществе определяется количеством добычи благородных металлов. С XII в. заметен прирост добычи золота и серебра, наличие которых согласно утверждению Дельбрюка создало условия для возникновения наемничества. Ленники и рыцари оказались, по мнению Дельбрюка, превосходным материалом, идеальной средой для вербовки наемных воинов. Но на самом деле условия возникновения наемных армий в Западной Европе появились в результате разложения феодальных порядков; наемничество было продуктом новых, буржуазных отношений. Общественные функции денег определяются не количеством добытых благородных металлов, а той ролью, которую играют деньги в общественном производстве. Следовательно, роль денег повышалась с развитием товарного производства, а не добычи металла. Не рыцари были основным контингентом, из которого вербовались наемники, а горожане и свободные (незакрепощенные) крестьяне. Именно вследствие такого социального состава кондотьеров Дельбрюк не скупился на эпитеты, называя наемников бандами, разбойниками, скопищем всякого сброда, охочего на драки и грабежи{270}. Товарно-денежные [417] отношения явились экономической основой возникновения и развития наемничества.
Роты кондотьеров были не просто наемными бандами, как их часто называет Дельбрюк, а зачатком вооруженной организации нового буржуазного общества на ранней стадии его развития. Эту буржуазную военную организацию короли использовали для утверждения феодально-абсолютистских порядков, а впоследствии и для расправы со своими бывшими союзниками — бюргерами городов.
Возрождение пехоты в Западной Европе. В X — XIII вв. пехотинец феодальных армий Западной Европы не считался воином. Только в городах Италии существовала боеспособная пехота. Это была милиция из граждан данного города, которую затем заменили платные наемники (кондотьеры). Но эта пехота вначале не имела особого превосходства над феодальной пехотой рыцарского войска.
Когда рыцарство со своими дружинами всадников составляло феодальное войско, пехота из крепостных крестьян лишь присутствовала на поле боя; находясь в обозе, она пассивно ожидала конца сражения, исход которого решали рыцари — тяжелая конница. Так было в Западной Европе до конца XIII в.
Лишь в процессе разложения феодальных порядков создавались необходимые социальные предпосылки для возрождения пехоты, восстановления ее боеспособности. Горожане и свободные крестьяне были теми основными элементами, из которых создавалась пригодная к военным действиям пехота.
В одном из примечаний к I тому «Капитала» Маркс указал на важное разъяснение англичанином Бэконом связи между свободным зажиточным крестьянством и хорошей пехотой. Бэкон писал: «...Все наиболее компетентные знатоки военного дела согласны между собою в том,... что главную силу армии составляет инфантерия, или пехота. Но чтобы создать хорошую инфантерию, необходимы люди, которые выросли не в рабском унижении или нищете, а на свободе и среди известного благосостояния. Поэтому, если в государстве главное значение имеют дворяне и высшее общество, а сельское население и пахари состоят лишь из рабочих или батраков, а также из коттеров, т. е. нищих, владеющих хижинами, то при таких условиях, быть может, и возможно иметь хорошую конницу, но отнюдь не хорошую, стойкую пехоту... Мы видим это во Франции и Италии и в некоторых других иностранных землях, где действительно все население состоит из дворянства и нищих крестьян... в такой степени, что они вынуждены применять для своих пехотных батальонов наемные банды швейцарцев и т. п., откуда и проистекает, что эти нации имеют многочисленное население, но мало солдат»{271}. [418]
Новая боеспособная пехота в Западной Европе вышла из фламандских промышленных городов и из швейцарских горных районов.
Ткачи, суконщики, кожевенники и вообще ремесленники Фландрии в 1302 г. в бою при Куртрэ разбили французских рыцарей, которые перед этим высокомерно подчеркивали свое превосходство над чернью. Пехота из горожан, вооруженная пиками, сражавшаяся плотными массами, выявила свое превосходство над рыцарской конницей.
Бой при Куртрэ принес фламандцам большую известность. С этого времени главным рынком наемничества стала Фландрия.
Еще большую известность вскоре получила швейцарская пехота, комплектовавшаяся крестьянством лесных кантонов и жителями швейцарских городов. Главным оружием швейцарской пехоты являлась алебарда, которой можно было хорошо колоть и рубить. Пики, арбалеты и огнестрельное оружие у швейцарцев появились позже. Швейцарцы умело использовали свою малодоступную местность и в бою при Лаупене (1339 г.) разбили рыцарскую армию, имея для боя на расстоянии одни лишь камни. Это была легкая пехота. Оборонительное вооружение в легкой пехоте имели лишь передние.шеренги и фланговые ряды.
«...Император Альбрехт своей попыткой предательски отдать свободных швейцарских крестьян в руки эрцгерцога австрийского, которым он сам же был, сам дал толчок созданию современной пехоты, завоевавшей себе славу во всей Европе. В результате тех побед, которые одержали швейцарцы над австрийцами и в особенности над бургундцами, пехота нанесла окончательное поражение закованным в железо рыцарям — на конях или спешенным, — начатки современного войска разбили на-голову феодальное войско, бюргеры и крестьяне победили рыцарей»{272}.
От оборонительных действий в горной местности швейцарская пехота вскоре перешла к наступательным действиям на равнине и выработала свое боевое построение. Это была баталия — квадратный строй. Баталия развивала большую ударную силу.
Умелое использование местности при наличии огнестрельного оружия являлось надежной защитой от кавалерии. В каре или в крестообразном построении швейцарцы, используя ручное огнестрельное оружие, при поддержке артиллерии отражали атаки конницы. С этого времени кавалерия как главный род войска уступила место пехоте. Пехота стала решать исход боя. [420]
Против спешенных рыцарей, вооруженных длинными копьями, швейцарцы изобретали различные тактические приемы, которые позволяли им успешно вести борьбу против закованных в железо воинов. В рукопашной схватке они применяли короткие и тяжелые алебарды, разрубавшие доспехи рыцарей.
Боевой порядок швейцарцев состоял из трех основных частей: авангарда, главных сил и арьергарда. Расчлененное построение обеспечивало относительную подвижность и позволяло применять довольно разнообразное тактическое маневрирование.
В Англии в результате разложения феодальных порядков также возникли социальные условия, необходимые для появления боеспособной пехоты. «Постепенное исчезновение крепостничества в Англии создало многочисленный класс свободных крестьян, землевладельцев (yeomen) или арендаторов — сырой материал для новой пехоты, умевшей владеть луком, английским национальным оружием того времени»{273}.
Английские лучники были вооружены луком, длина которого равнялась 1,83 м, длина стрелы — от 0,915 м до 1,5 м, дальность полета легкой стрелы — 350 м, тяжелой стрелы 180–200 м, меткость — до 100 м: стрела попадала в стрелу.
По техническим данным лук вогулов превосходил длинный английский лук. Длина лука вогулов достигала 2,135 м, длина стрелы — от 1,7 м до 2 м, дальность полета стрелы — 350 м.
Рыцарские латы легкой стрелой длинного английского лука пробивались на 70 м, тяжелой — на дистанцию до 150 м. Однако в 1364 г. в бою при Ордуа стрелы английских лучников не пробивали панцырей французских рыцарей. Скорострельность лука была очень высокой. Английский лучник выпускал в минуту 10–12 стрел, а знаменитый в то время генуэзский арбалетчик только четыре стрелы. Лучник мог через тетиву забрасывать лук за спину и вести рукопашный бой. Вертикальное положение лука в бою (у арбалета для стрельбы обязательным являлось горизонтальное положение) позволяло на одном и том же участке построения разместить в два — три раза больше лучников, чем арбалетчиков. В этом заключались тактические преимущества лучников перед арбалетчиками.
Арбалет имел дальность полета тяжелой стрелы до 400 м; на 200 м его стрела пробивала рыцарские латы. Меткость арбалета, имевшего прицельные приспособления по дистанциям, была более высокой. Для натягивания тетивы на арбалете был приспособлен ворот, что облегчало физические усилия арбалетчика [421] по сравнению с лучником, но в то же время снижало скорострельность. Для обслуживания арбалета нужны были два человека. Швейцарцы славились меткой стрельбой из легких арбалетов. Рукопашный бой арбалетчик вести не мог. Большие габариты арбалета не позволяли применять его в строю во избежание потери сомкнутости рядов. Это оружие было более пригодно для обороны крепостей, чем для полевого боя. Следует также отметить трудность обучения стрельбе как из арбалета, так и из лука.
Бои английских лучников в пешем строю послужили толчком к существенным изменениям в тактике английских войск. Начиная с боя при Кресси (1346 г.), английские рыцари также предпочитали сражаться в пешем строю. Стрелки из лука начинали бой и дезорганизовывали ряды врага. Фаланга спешенных рыцарей, расположенная в тылу лучников, ждала атаки противника или удобного момента для наступления. На конях оставалась лишь часть всадников, которая атаками флангов врага в решающий момент оказывала поддержку спешенным рыцарям.
Дельбрюк, разбирая основы возникновения английских лучников, утверждал, что причиной этого была необходимость ведения войны в горах. Эта причина якобы заставила английского короля насаждать и развивать издавна известное, но забытое искусство стрельбы из лука. Немецкий историк игнорировал важнейшую социальную основу возрождения английской пехоты — постепенное исчезновение крепостничества и возникновение класса свободных крестьян в Англии.
Наряду с социальной основой возрождения английской пехоты Энгельс указал также и на причину тактического порядка. «Непрерывные победы англичан во Франции в то время в значительной степени были обусловлены как раз тем, что в войске восстановлен был элемент обороны. Сражения эти по большей части были оборонительными, сочетавшимися с наступательным ударом... С того времени как французы перешли к новой тактике — возможно, что с тех пор как наемные итальянские арбалетчики заняли у них место английских стрелков из лука, — победам англичан был положен конец»{274}.
В XIV в. появилась пехота и во Франции. Это были аршеры, или вольные стрелки, которых должны были выставлять общины. В 1368 г. французский король Карл V приказал обучать стрельбе из лука простой народ, поставлявший аршеров. Но дворяне воспрепятствовали вооружению народа и по существу сорвали это мероприятие короля. Более вероятной причиной срыва подготовки аршеров Дельбрюк считал недостаток луков и стрел, а также нежелание народа обучаться стрелковому искусству и отсутствие у «милиционных стрелков» [422] прочного военного духа. На самом же деле срыв феодалами этого мероприятия имел классовую основу: крестьянство поддерживало королевскую власть, рассчитывая из ее рук получить раскрепощение.
Подводя итоги вопросу о возрождении пехоты в Западной Европе, Дельбрюк писал, что превосходство городской пехоты не утвердилось и ее Победы «остались только эпизодами». «Действительно, всемирно-исторический прогресс пришел только с одного места и одного пункта: со стороны швейцарцев»{275}. Одновременно немецкий историк упомянул турецких янычар и ничего не сказал о русской пехоте, которая не теряла своего боевого значения и в период феодальной раздробленности на Руси.
В XIV в. разложение феодализма в Западной Европе приняло всеобщий характер. Одним из следствий этого процесса было возрождение пехоты. Всемирно-исторический прогресс в этом отношении шел не из одного пункта, а из итальянских и фламандских городов, из швейцарских кантонов, из Англии и даже из Франции. Это был результат развития буржуазных отношений и борьбы королевской власти, опиравшейся на горожан и крестьян, за утверждение абсолютизма. Боеспособность пехоты восстанавливалась не в одном пункте, а всюду, где прокладывали себе дорогу новые общественные отношения.
Дельбрюк старался доказать «поразительную силу швейцарского воинства» и называл швейцарцев родоначальниками нового военного искусства именно потому, что они представляли собой «небольшой осколок одного из германских племен»{276}. Дальнейшее развитие возникшей в швейцарских горах пехоты, по утверждению немецкого историка, происходило только «на немецкой почве». Этой почвой были ландскнехты — немецкая пехота, обучавшаяся тактическим приемам, созданным швейцарцами.
Утверждение Дельбрюка об единственном родоначальнике пехоты нового времени немецкого происхождения опровергается историческими фактами. Не было и той последовательности и национальной преемственности в развитии пехоты, о которой говорил немецкий историк. Пехота возрождалась всюду, где для этого складывались необходимые социальные условия, в том числе и прежде всего в Северной Италии. [423]
Возрождение пехоты в Западной Европе определило дальнейшее развитие ее тактики. Это было возвращение к тактике древних греков, но на совершенно иных основах. Новая пехота являлась продуктом развивавшихся буржуазных отношений.
«...Через 1700 лет мы вернулись почти что к тактике Александра, с той лишь разницей, что конница Александра была вновь введенным родом войск, который должен был усилить приходившую в упадок тяжелую пехоту, тогда как в данном случае тяжелая пехота, образованная из спешенной конницы,являлась живым доказательством того, что кавалерия приходила в упадок и что для пехоты занималась новая заря»{277}. Войны XIV — XV вв. в Западной Европе полностью подтверждают эти положения.
Первый период в развитии огнестрельного оружия. В XIV в. в Западной Европе появилось огнестрельное оружие, метавшее большие и малые ядра силой пороховых газов. Взрывчатое вещество получали путем механической смеси шести частей селитры, одной части серы и одной части угля. Рецепт пороха в пропорции 6:1:1 сообщается в одной западноевропейской рукописи середины XIII в., но практически он был известен задолго до этого. Однако, судя по этой латинской рукописи и ее наименованию («Книга об огнях для опаления врагов»), порохом в это время для стрельбы еще не пользовались.
Для изготовления первого огнестрельного оружия необходимо было научиться очищать селитру, сделать прочный ствол с затравкой, изобрести ложу и заряжание пыжом. Все эти вопросы постепенно были решены. Важное значение имело [424] производство зернистого пороха: проще стало заряжание, увеличилась сила пороховых газов.
Появилось первое огнестрельное оружие, которое имело два основных вида: легкие бомбарды и тяжелые бомбарды. Это были предшественники ручного огнестрельного оружия и артиллерии.
Ссылаясь на написанную Конде историю мавров, Энгельс в статье «Артиллерия» отмечает, что бомбарды применялись уже в XII в. при осаде Сарагосы (1118 г.) и в Алжире, а в XIII в. против Кордовы (1280 г.). В XIV в. от арабов новое оружие заимствовали испанцы, а от них все остальные европейские государства: в 1326 г. оно появилось в Италии, в 1338 г. — во Франции, в 1348 г. — в Англии.
В 1338 г. французы применяли бомбарды при осаде Пюи — Гипома. К концу XIV в. бомбарды использовались повсеместно, но успешно применялись только при осаде и обороне крепостей. Это были очень громоздкие орудия далеко не совершенной конструкции.
В государствах Западной Европы бомбарды делались из полос железа, сваренных в длину и скрепленных набитыми на них железными обручами. Лафеты еще были неизвестны и их заменяли деревянные срубы или колоды, в большинстве случаев с постоянным, очень большим углом возвышения. Бомбарды [425] стреляли круглыми каменными ядрами и кусками железа.
Известна Гентская бомбарда весом 13,2 т, имевшая ствол длиной 5 м и канал ствола диаметром 63,5 см. К концу XIV в. во Франции появились бомбарды весом до 14,5 т, заряжавшиеся с дула и бросавшие ядра весом в 410 кг. В Турции имелись две бомбарды калибром в 122 см, бросавшие каменные ядра весом в 200 кг на дистанцию 1340 м.
Применялись орудия и меньшего калибра, которые заряжались с казенной части и бросали каменные ядра весом от 1 до 40 кг. Эти орудия назывались веглерами.
Каменные ядра бросались бомбардами на дистанцию до 1 км. Сверху пыжа иногда клали камни или куски железа (своего рода картечь). Применялись каленые и пылающие ядра (ядра облепляли смолой или серой). В XV в. стало развиваться литье чугунных ядер, а затем начали изготовлять и бомбы.
В начале XV в. появились лафеты, но они были еще несовершенны. Перевозили бомбарды на волах и на лошадях. Для перевозки одной бомбарды города Нюрнберга «Кримгильды» (1388 г.) весом в 3 ½ тонны с одиннадцатью каменными ядрами, зарядами пороха, инструментами и орудийным расчетом потребовался большой обоз. Бомбарду везли 12 лошадей, ее лафет — 16 лошадей, щит везли на трех пароконных телегах, ядра — на четырех четырехконных телегах, принадлежности и инструменты — на двух четырехконных подводах, орудийный расчет — на одной подводе. Всего потребовалось 60 лошадей, включая лошадь пушечного мастера, а также 10 повозок без бомбарды и ее лафета.
В конце XV в. были изобретены балансирующие цапфы, что резко повысило боевые свойства бомбард. Однако скорострельность их была очень низкой. Так, при осаде г. Дортмунд (1388 г.) в один день было выпущено 33, а за 14 дней осады — 283 ядра.
Бомбарды применялись и в открытом поле и на борту корабля. Однако их применение было мало эффективно. Так, в бою при Грюнвальде (1410 г.) стрельба из бомбард не оказала влияния на ход боя. Орудия не могли менять раз занятую в бою позицию, заряжались они медленно и с большим трудом, порох был плохого качества.
В 1386 г. англичане захватили два французских корабля, вооруженных бомбардами. В это время морскими судами были гребные галеры и парусные нефы. Наибольшее распространение имели галеры, на носу которых устанавливались бомбарды с неподвижным креплением. Для ведения огня галера поворачивалась к противнику носом. Стреляли бомбарды каменными ядрами. С 1493 г. на судах стали применяться чугунные ядра. К этому времени корабль получил более правильную оснастку [426] и парусность, что оказало влияние и на артиллерийское вооружение морских судов.
В целом в XIV и XV вв. артиллерия в Западной Европе переживала свой младенческий возраст.
В этот же период появилось и совершенствовалось ручное огнестрельное оружие, которым вначале были ручные бомбарды двух видов: или маленький ствол, вставленный в деревянное ложе, или же широкий и короткий ствол с длинной железной рукояткой. Ствол ручной бомбарды постепенно удлинялся, затем в нем стали различать две частя — камору и дульную часть. Бомбарда, не имевшая каморы, называлась кулевриной. Она стреляла свинцовыми ядрами и обычно применялась всадниками.
В больших бомбардах воспламенение производилось раскаленным железным прутом, в ручных бомбардах — зажженным фитилем через затравочное отверстие, находившееся наверху. В последнем случае для производства выстрела требовались [427] два человека: один держал бомбарду, другой приставлял зажженный фитиль к затравочному отверстию. В таких условиях о прицельном выстреле не могло быть и речи.
Важное усовершенствование ручной бомбарды заключалось в том, что для затравочного пороха сбоку была устроена полка и приспособлен зажим для фитиля. Теперь выстрел мог производить один стрелок. Затем по образцу замка арбалета был сконструирован фитильный замок с курком, что еще более упростило производство выстрела.
Вначале бомбарду держали двумя руками, упирали ее в землю или клали на сгиб руки. Когда же удлинили ствол, бомбарда стала тяжелой и, кроме того, увеличилась сила отдачи. Тогда пристроили железный крюк (гак) у дульного среза, для пользования которым требовался упор. От этого крюка произошло слово «гаковница». Затем ручную бомбарду стали называть аркебузом.
В первой четверти XV в. были изобретены прицел и мушка, что позволило производить прицельный выстрел. До этого наводка в цель производилась по стволу. Для прицеливания и производства выстрела из тяжелого аркебуза теперь изобрели сошку, а для пороха — деревянные трубки с одним зарядом в каждой. Стрелок носил на ремне через плечо 11 трубок (зарядов пороха), пороховой рог для насыпки затравочного пороха и сумку с пулями.
Аркебуз уступал арбалету в дальности, меткости, пробивной силе и скорострельности. В конце XV в. из аркебуза цель поражалась на 200–250 шагов, т. е. на дистанцию вдвое меньшую, чем из арбалета. Преимущества аркебуза заключались в меньшем его габарите, независимости от физической усталости стрелка и звуковом эффекте, пугавшем лошадей рыцарской конницы.
Новое оружие Лютер объявил творением дьявола и ада, бомбарды и аркебузы — омерзительными орудиями. Феодалы приказывали пленным аркебузерам отрубать руки и выкалывать глаза, а бомбардиров убивать. В практике и в теории в то время было довольно много противников нового оружия. Однако в XV в. оно получило всеобщее признание и распространение. [428]
Производство и использование огнестрельного оружия в первый период его развития в Западной Европе имело цеховой характер, вследствие чего зарождавшиеся новые роды и виды войск находились вне войсковой организации (особенно это относится к артиллерии). Не командир батареи, а пушечный мастер, изготовлявший бомбарды, ставил их на позицию и стрелял из них. В такой обстановке тактические требования отодвигались на последнее место и решающим элементом считались технические возможности, которыми определялось все остальное. Тактика переживала младенческий период своего развития и не могла еще предъявлять требований к технике.
Новое оружие явилось продуктом экономического прогресса, результатом возникновения и развития новых буржуазных порядков, т. е. имело определенную социально-экономическую основу.
«Для приобретения пороха и огнестрельного оружия требовались промышленность и деньги, а этими двумя вещами владели горожане. Поэтому огнестрельное оружие стало с самого начала оружием горожан и возвышавшейся при их поддержке монархии против феодального дворянства. Неприступные до тех пор каменные твердыни дворянских замков пали [429] перед пушками горожан, а пули их винтовок пробили рыцарские латы. Вместе с одетой в броню кавалерией дворянства была разбита и его власть; с развитием городского мещанства пехота и артиллерия начали составлять все более и более существенную часть войска, артиллерия же заставила присоединить к военному ремеслу чисто промышленный отдел — инженерную часть»{278}.
Таким образом, применение нового оружия имело важные социальные последствия, а также определило возникновение новой структуры армии.
Возникновение постоянного войска. Одним из следствий развития буржуазных порядков и укрепления королевской власти в Западной Европе явилось изменение характера вооруженных сил. В городах Северной Италии и Фландрии наемники часто вербовались не только для ведения войны, но и для несения гарнизонной службы в мирное время. Появлялись зародыши постоянного войска.
Королевская власть в своей борьбе с феодалами не могла опираться на феодальные ополчения. Необходимо было лишить феодалов права иметь свою вооруженную силу и централизовать военное дело. Первые шаги в этом направлении были предприняты во Франции в середине XV в. во время Столетней войны.
В первой половине XV в. генеральные штаты Франции, являвшиеся органом сословного представительства, приняли решение, по которому феодалам запрещалось содержать собственное войско. В замках разрешалось иметь небольшие гарнизоны. Только король мог иметь войско и через своих чиновников собирать денежные налоги для его содержания. Вскоре после этого, в 1445 г., король Карл VII издал ордонансы (указы) о введении новой налоговой системы и об организации войска из уроженцев Франции. Это войско не распускалось в мирное время; здесь мы можем видеть начало зарождения постоянного войска. Вооруженные силы, на которые опирался король в борьбе с феодалами, в то же время были надежным орудием для подавления восстаний крестьянских масс и городских низов.
Дельбрюк писал, что французские короли создали постоянную армию в современном смысле этого слова для того, чтобы избавиться от банд наемников. На самом же деле организация постоянного войска имела определенные классовые цели. Это было началом создания вооруженной организации сословной монархии, в которой офицеров назначал только король. Наемничество не упразднялось, а становилось государственным учреждением. Вскоре на опыте первых постоянных войск в Западной Европе появились постоянные регулярные армии [430] из наемников, явившиеся вооруженной силой централизованных феодально-абсолютистских монархий.
На основании указа Карла VII было сформировано 15 ордонансовых конных рот общей численностью в 9 тыс. человек. Солдатам и офицерам было положено определенное жалованье.
Возникали новые формы организации армии. Рыцарское «копье» превращалось в определенное подразделение. Из «копий» составлялась рота (compagnie). Этот термин происходит от слова «сотрапезник», товарищество и означает солдатскую корпорацию. Рота стала организационной, а затем и тактической единицей.
Количество «копий» в роте было различным — от 10 до 100; источники сообщают и различный состав «копья». Согласно ордонансу 1445 года «копье» состояло из шести человек (рыцарь, «кутилье» — пехотинец, вооруженный копьем с крюком, паж, два конных стрелка и кнехт — слуга) и шесть лошадей. Таким образом, в состав «копья» входили тяжеловооруженный воин (рыцарь) и легковооруженный (паж), всадники, пехотинец и конные стрелки.
Для боя ордонансовая рота строилась в четыре шеренги: в первой — рыцари, во второй — «кутилье», в третьей и четвертой — конные стрелки. Рыцарь все еще был главным бойцом и не превратился в командира «копья». «Кутилье» и конные стрелки в бою являлись поддержкой рыцаря.
В 1471 г. бургундский герцог Карл Смелый по примеру французских королей также организовал ордонансовые роты, имевшие более сложную организацию. Вначале рота состояла из 10 «копий» по 10 человек в каждом, затем в роте стало 25 «копий», которые разделялись на 4 «эскадрес» по шести «копий» в каждом; 25-е «копье» было личным «копьем» командира роты. В состав «колья» входило восемь человек: рыцарь, «кутилье», паж, три конных лучника, арбалетчик, кулевринер. Роты имели знамена различных цветов, на которых обозначались их номера. [432]
Регламентировались выплата денежного жалованья, снабжение и отпуска. Вводилась строгая воинская дисциплина. Для поднятия боеспособности роты выводились на учения в поле. Тяжелых всадников обучали атаковать в сомкнутом строю с копьем наперевес, разделяться и вновь собираться. Конные лучники учились спешиваться, стрелять из лука и взаимодействовать с пикинерами. Регламентация службы и обучения являлась тем элементом, который потом получил развитие в регулярной армии.
Ордонансовые роты по своему классовому характеру и по формам организации являлись зачатком постоянной армии в Западной Европе.
3. Развитие военного искусства в войнах XIV-XV вв.
Развитие военного искусства в войне Фландрии за свою независимость в 1300–1302 гг. Когда в XII — XIII вв. экономические центры и торговые пути Западной Европы стали перемещаться на север, началось быстрое промышленное развитие Фландрии. Здесь возникла текстильная промышленность. Брюгге, Гент, Ипр и другие города Фландрии становились крупными центрами промышленности, торговли и культуры. В городах утверждались буржуазные порядки, способствовавшие борьбе городов за свою независимость. Возникали крестьянские союзы, преследовавшие цель освобождения крестьян от феодальной зависимости.
Городам Фландрии удалось одержать победу над сеньорами, но победой городских масс воспользовался патрициат (городская знать) и захватил власть в свои руки. Началась борьба ремесленников, подмастерьев и нецеховых рабочих с патрициатом, который вскоре обратился за помощью к французскому королю.
Воспользовавшись этим, Филипп IV захватил всю Фландрию и ввел там тяжелые налоги, что вызвало возмущение широких народных масс. В 1301 г. ремесленники г. Брюгге восстали, требуя отмены военных налогов. Французским феодалам удалось подавить восстание, но ненадолго.
В мае 1302 г. произошла «Брюггская заутреня» — уничтожение восставшими горожанами 3-тысячного французского гарнизона в Брюгге. Это послужило сигналом ко всеобщему восстанию Фландрии против французского короля. К городским массам присоединились крестьяне, поднявшиеся против феодального гнета. Для городских цехов это была борьба и с патрициатом, что осложняло общую политическую обстановку.
Горожане Брюгге и Гента возглавили восставшие народные массы Фландрии, осаждавшие последние удерживаемые французами замки — Куртрэ и Кассель. Во главе восставших встал брюггский горожанин Петр Кениг. [433]
В составе фламандского войска находилось всего около 10 рыцарей (командующие и их свита), остальные были пехотинцы. Пехота состояла из стрелков (лучники и арбалетчики), пикинеров, часть которых была вооружена годендагами, и из воинов, вооруженных палицами. В отношении годендага существуют различные точки зрения: по одним данным, это разновидность алебарды, по другим — длинная тяжелая пика, которую можно было применять и в качестве палицы.
Французский король двинул против Фландрии феодальное ополчение, усиленное наемниками — арбалетчиками и испанскими метальщиками дротиков. Войском командовал генерал-капитан граф д'Артуа. Некоторые источники определяют силы французов в 47 тыс. человек; эта цифра для феодального войска даже при наличии наемников слишком преувеличена. Вероятнее всего, французы имели 7 ½ тыс. всадников и 3–5 тыс. пеших наемников, т. е. 10–12 тыс. человек.
Получив сведения о движении противника, фламандцы сняли осаду замка Касселя и сосредоточились к Куртрэ, решив дать здесь бой. Силы фламандцев исчислялись в пределах от 13 до 20 тыс. человек. Следовательно, численное превосходство было на их стороне.
Войско фламандцев заняло сильную оборонительную позицию в изгибе р. Лис. Перед фронтом протекал ручей Гренинген шириной в 2,5–3 м и глубиной около 1,5 м. Болотистые берега ручья затрудняли действия рыцарской конницы. К тому же на правом берегу были выкопаны волчьи ямы. Правый фланг позиции прикрывался изгибом р. Лис, за которым находился город; левый фланг был защищен укрепленным монастырем; в тылу протекала непроходимая вброд Лис. Общее протяжение позиции имело немногим более одного километра, наибольшая глубина ее составляла 500–600 м. Позиция была удобна для оборонительного боя, но исключала возможность отступления. Кроме этого, в тылу правого фланга находился замок, занятый французским гарнизоном, который в решительный момент боя мог произвести вылазку.
Боевой порядок фламандцев представлял собой фалангу, построенную вдоль ручья Гренингена. Количество шеренг в ней неизвестно. «Горожане образовали одну единственную боевую линию, выслав вперед стрелков, затем людей с копьями и железными дубинами — попеременно, — затем остальных»{279}. Так сообщается в хронике Сен-Дени. За ручей были высланы лучники, выполнявшие функции боевого охранения. Командующие со своими рыцарями спешились и стали в центре фаланги. Против замка построился отряд горожан Ипра с задачей отразить вылазку французского гарнизона из [434] замка. В резерв был выделен отряд под командованием опытного рыцаря. Таким образом, боевой порядок имел тактическую глубину, а фланги его упирались в естественные препятствия. Воины получили приказ поражать рыцарских лошадей.
Несколько дней французское войско стояло в нерешительности в одном километре южнее Куртрэ. Артуа понимал, что противник занимает сильную позицию. Однако он принял решение атаковать фламандцев и 11 июля 1302 г. двинул свое войско в наступление, имея впереди генуэзских арбалетчиков и испанских метальщиков дротиков. В резерв был выделен небольшой отряд рыцарей.
Первый этап - завязка боя передовыми частями.
Арбалетчики и метальщики дротиков развернулись против всего фронта фламандцев, атаковали их лучников и отбросили за ручей. Вслед за этим они начали обстреливать фламандскую фалангу, которая немного отступила и вышла из зоны обстрела. [435]
Второй этап — наступление рыцарей и контратака фламандцев.
Артуа приказал передовым частям отойти назад, а рыцарям пройти сквозь свою пехоту и атаковать фламандцев. Этот маневр внес беспорядок в ряды рыцарей. Часть генуэзцев была потоптана своей же конницей.
В тот момент, когда рыцари начали переправляться через ручей, фаланга фламандцев двинулась вперед и контратаковала французов, что оказалось для тех полной неожиданностью. Завязался рукопашный бой по всему фронту.
Третий этап — прорыв центра фаланги фламандцев французскими рыцарями, контратака фламандского резерва и отражение вылазки гарнизона замка.
Французским рыцарям удалось прорвать центр фламандской фаланги, но здесь они были контратакованы и опрокинуты резервом фламандцев. Оказались отброшенными за ручей и фланги французского войска. Началось преследование и уничтожение рыцарей. Фламандцы имели приказ следить друг за другом, и если кто-нибудь из воинов пощадит противника, рядом находившиеся бойцы должны были заколоть такого фламандца.
В это же время отряд горожан Ипра отразил вылазку гарнизона замка.
Французское войско потерпело полное поражение. Одних рыцарей было убито около 4 тыс. человек. С убитых рыцарей фламандцы сняли 700 золотых шпор и повесили их в церкви в память об этой победе. Бой при Куртрэ получил название «битвы золотых шпор».
Французские феодалы вынуждены были убраться из Фландрии, а Филипп IV отказался от ее завоевания, удержав за собой лишь несколько южных городов. Таков был политический итог победы фламандцев, победы новых буржуазных вооруженных сил над феодальными.
В бою при Куртрэ важное значение имел характер войны. Фламандцы отстаивали свою свободу и независимость. Поэтому их восстание приняло всеобщий характер и объединило на борьбу против носителей феодальных порядков горожан и крестьян.
В этом бою новая, хорошо организованная пехота горожан и крестьян разбила рыцарскую конницу. Стало ясно, что сплоченные массы пехоты успешно могут противостоять рыцарской коннице и даже контратаковать ее. Моральное же значение победы было таково, что после нее один пеший фламандец с годендагом готов был сражаться с двумя конными рыцарями.
Боевой порядок фламандцев оказался способным к маневру на поле боя. Фаланга сумела в порядке отступить, чтобы выйти из поражаемой зоны, а затем стремительно контратаковать наступавшую конницу. Выделив резервы и [436] своевременно введя их в бой, фламандцы смогли ликвидировать прорыв центра фаланги и отразить вылазку гарнизона замка. Тактическая глубина обеспечила устойчивость боевого порядка фламандцев.
Бой при Куртрэ — один из довольно редких исторических примеров оборонительного боя, в котором была достигнута полная победа.
Развитие военного искусства в войнах швейцарцев за свою независимость в XIV в. Население горных районов будущей территории Швейцарии занималось скотоводством и земледелием. Через Сен-Готардский перевал в Альпах проходил важный торговый путь, связывавший города Северной Италии с союзами северо-германских городов, что способствовало росту швейцарских городов — Берна, Люцерна, Цюриха и других.
Германские феодалы захватили северную равнинную часть Швейцарии и поработили ее население, но в горных лесных районах они встретили сопротивление свободолюбивого населения, сохранившего пережитки родового строя. В результате борьбы, продолжавшейся свыше двух веков, жителям некоторых лесных «земель» удалось сохранить свою свободу.
В XIII в. происходил феодальный распад Германской империи, в результате чего сложилась благоприятная обстановка для объединения швейцарских «земель» в независимый от германских феодалов союз. В 1291 г. три «лесные земли» — Швиц, Ури и Унтервальден — заключили «вечный союз» для борьбы с Габсбургами. Этот союз послужил основой возникновения Швейцарского государства. Численность населения тогдашней Швейцарии не превышала 500 тыс. человек, что при 5-процентной вербовке могло дать для армии 25 тыс. воинов. Но никогда вербовка не охватывала одновременно все кантоны. Поэтому войско швейцарцев обычно исчислялось несколькими тысячами человек. Лесные кантоны, а затем и города выставляли боеспособную пехоту, главным оружием которой была алебарда.
Основу боеспособности вооруженной организации швейцарцев, как писал Дельбрюк, составляли географический и экономический моменты. Под экономическим моментом он понимал занятие жителей. «Скотоводство и охота в горах были больше способны поддерживать воинственно-авантюристический дух, чем земледельческие равнины, а бедность горной жизни побуждала искать занятий и заработка в другом месте»{280}. На самом же деле боеспособную вооруженную организацию швейцарцев создавала борьба свободного крестьянства за свою независимость, а не «воинственно-авантюристический дух» скотоводов и охотников. Развитие новых, буржуазных, порядков [437] определило тот факт, что политическую свободу и военные успехи швейцарцы превратили в деньги путем широкого использования наемничества. Следовательно, дело заключалось не в бедности горной жизни и не в поисках занятий и заработка, а в борьбе швейцарцев с феодальным миром и в развитии товарно-денежных отношений.
В 1315 г. Габсбурги организовали поход рыцарского войска против «лесных земель». Население Швейцарского союза поднялось против захватчиков. Бой, решивший исход борьбы на данном этапе и имевший значение в развитии военного искусства, произошел осенью этого же года у горы Моргартен, что 12 км севернее Швица.
Бой у Моргартена. Когда в союзе «лесных земель» стало известно о подготовке Габсбургами похода против них, швейцарцы приступили к ремонту старых и постройке новых оборонительных сооружений, которые должны были перехватывать основные подступы к Швицу.
Швейцарцы возводили такие оборонительные сооружения еще в древнейшие времена, назывались они летцинами. Это были стены высотой до 4 м с башнями. Подступы в долину Швиц преграждали две летцины: одна — у Альтмат протяжением около 4 км и вторая, тянувшаяся от горы Росберг до горы Риги, — протяжением до 8 км. Дорога из Цуга в Швиц, [438] проходившая по северо-восточному берегу Эгерийского озера, не была перехвачена летциной. Можно предполагать, что построить здесь летцину швейцарцы не успели.
Как только от разведчиков стало известно о движении противника через Цуг на Швиц, швейцарцы выступили в направлении Шорно. Их военачальник амман Вериер Штауффахер решил атаковать противника в тот момент, когда он будет проходить дефиле у горы Моргартен.
По сообщению источников, швейцарцы имели 1300 пехотинцев. Дельбрюк, опираясь на исследование Эксли в отношении численности населения Швица (18 тыс. человек), считает, что швейцарских воинов было 3–4 тыс. человек. Кроме того, часть сил была выделена в качестве гарнизонов летцин и для обороны Унтервальдена. Немецкий историк старался показать численное превосходство швейцарской пехоты, которое якобы обеспечило им победу. «Что могли поделать рыцари, — писал он, — против дикого натиска крестьянской толпы с таким вооружением?»{281} Следовательно, по Дельбрюку выходит, что основой победы явились не высокий моральный дух швейцарской пехоты, не ее сплоченность и искусное использование местности, а численность, дикий натиск и алебарда. С этим, конечно, согласиться нельзя, и нет никаких оснований брать под сомнение сообщения источников, которые подтверждаются расчетом численности населения. Швиц с населением в 18 тыс. человек мог выставить не более 900 пехотинцев (5 проц. от общей численности населения).
Можно полагать, что в дефиле была устроена засека из деревьев. Здесь же, на крутом скате отрога горы Моргартен, скрытно расположился небольшой авангард швейцарцев, насчитывавший около 50 пехотинцев. Главные их силы также скрытно заняли удобную для атаки позицию на возвышенности Маттлугютшу. Они были построены в баталию — плотную массу с одинаковым количеством шеренг и рядов (35X35). Баталия могла нанести удар накоротке, не расстроив своих рядов.
Войском Габсбургов командовал герцог Леопольд Баварский. Один из его графов должен был напасть на Унтервальден через Брюнинг и сковать часть сил Швейцарского союза. Главное войско под командованием герцога сосредоточилось в районе Цуга, чтобы развить отсюда наступление на Швиц через Шорно.
В рассказе об этом бое современник Витодуран говорит, что Леопольд имел 20 тыс. человек. «Сообщение Витодурана о 20 000, — пишет Дельбрюк, — не имеет, понятно, никакого значения»{282}. Немецкий историк, желая доказать численное превосходство [439] швейцарцев, без всякого обоснования заявляет, что войско герцога насчитывало 2–3 тыс. человек. Но Витодуран все-таки стоит ближе к истине. Согласно источникам всадников было около 3–4 тыс. человек. Но в рыцарском войске XIV в. пехоты обычно было в два раза больше, т. е. около 8 тыс. человек. Таким образом, войско герцога насчитывало около 12 тыс. человек, что давало ему почти десятикратное превосходство над швейцарцами. В бою фактически участвовало не более 3–4 тыс. всадников герцога.
Первый этап - бой авангардов.
Войско под командованием герцога двигалось на Шорно, имея впереди небольшой авангард из рыцарей, за которым следовали главные силы — рыцарская конница, а за нею на некотором удалении шла пехота с обозом.
Как только авангард рыцарей приблизился к завалу, авангард швейцарцев внезапно начал сбрасывать на рыцарей большие камни и бревна. В рядах рыцарей произошло замешательство. Авангард швейцарцев своими действиями отвлек на себя внимание противника.
Второй этап — атака швейцарской баталией главных сил рыцарского войска и его разгром.
Главные силы рыцарского войска подошли к своему авангарду. Натолкнувшись на крутые склоны Моргартена, походная колонна превратилась в толпу всадников.
В это время на рыцарей покатились бревна и большие камни. Одновременно с тыла рыцари были внезапно атакованы швейцарской баталией, стремительно двигавшейся вниз по склону горы. Дезорганизованные всадники не выдержали атаки пехоты. Пущенные в ход швейцарские алебарды поражали рыцарей, которые не могли оказать организованного сопротивления.
Третий этап — бегство рыцарского войска и его преследование швейцарцами.
Не выдержав удара швейцарской баталии, многие рыцари и среди них сам герцог бросились бежать. В пехоте и в обозе быстро распространилась паника. Преследование накоротке завершило разгром всего рыцарского войска. Швейцарская пехота одержала полную победу, которая укрепила политическое положение союза «лесных земель». В 1322 г. к союзу присоединился Люцерн. Союз стал расширяться.
«Только потому, — писал Дельбрюк, — что здесь, в Швице, жило древнегерманское племя с его первобытной организацией; потому, что боевые качества отдельных воинов слиты в мощное единство с единой волей; потому, что командование было в руках демократии, — народ мог здесь одержать верх над рыцарством»{283}. [440]
Дело, конечно, заключается не в расовых качествах древнегерманского племени. Истоки победы находятся прежде всего в характере войны, в ее классовом содержании. Это была борьба крестьян и горожан с феодалами за свою свободу и независимость, что определило высокий моральный дух швейцарцев. Правильно была оценена и умело использована горная местность с учетом малой подвижности рыцарской конницы, неспособной вести бой в горах. Выявились преимущества плотного строя пехоты, способной успешно атаковать рыцарей. Удачно был выбран швейцарцами момент внезапной атаки. К тому же алебарда в руках пехотинца, находившегося в строю баталии, оказалась оружием, способным поражать закованного в железо рыцаря.
Бой при Лаупене в 1339 г. В 1339 г. борьбу с феодалами возглавили горожане Берна, на помощь которым пришел союз «лесных земель». Поводом к войне послужило то, что бернцы не хотели признавать Людовика Баварского императором и перешли на сторону римского папы, с которым Людовик вел борьбу. В коалицию феодалов вошли епископы Лозанны и Базеля и город Фрейбург, враждовавший с Берном.
Численность войска феодалов, определялась различно. Дельбрюк взял под сомнение все сообщения источников, заявив, [441] что рыцарское войско вместе с Фрейбургом не могло иметь более 4 тыс. человек. Уменьшение цифры численности войска феодалов понадобилось Дельбрюку опять-таки для того, чтобы показать численное превосходство швейцарцев. Тогда непонятно, почему Берн мог выставить 6 тыс. человек, а Фрейбург в несколько раз меньше? Ближе к истине находятся сообщения о том, что рыцарское войско имело около 3 тыс. всадников и около 15 тыс. пехоты, часть которой выставил Фрейбург.
Войско бернцев под командованием рыцаря Рудольфа фон Эрлаха источники определяют в 6 тыс. человек, из них 1 тыс. пехотинцев «лесных земель». Таким образом, общее численное превосходство было на стороне рыцарского войска, имевшего к тому же и конницу.
Войско феодальной коалиции осадило городок Лаупен, оборонявшийся отрядом бернцев в 600 человек. Гарнизон оказал упорное сопротивление, и осада затянулась. Главные силы рыцарского войска расположились лагерем на Лаупенских высотах, а укрепленный городок был охвачен полукольцом циркумвалационной линии.
Только на 12 день осады бернцы подошли для деблокады Лаупена. Швейцарцы вышли из леса на гору Брамберг, где и произошел бой, ход которого вполне реально восстановил Дельбрюк.
Боевой порядок швейцарцев состоял из трех частей: авангарда из пехотинцев «лесных земель» (30 рядов, 30 шеренг), главной баталии (50 рядов, 50 шеренг) и арьергарда (40 рядов, 40 шеренг). Небольшое число стрелков расположилось впереди каждой баталии, между баталиями находились рыцари. Таким образом, боевой порядок швейцарцев был расчленен на три тактические единицы, которые могли взаимодействовать между собой.
Боевой порядок рыцарского войска состоял из двух групп: правой — фрейбургская пехота и левой — рыцарская конница. Для скрытного обхода левого фланга и атаки бернцев с тыла был выделен отряд, от движения которого зависело начало боя.
Первый этап - атака отрядом рыцарского войска арьергарда швейцарцев.
Отряд рыцарского войска завершил обход лишь к вечеру, сразу же атаковал авангард бернцев и легко его опрокинул. Часть бернцев укрылась в лесу, часть бежала по дороге на Берн.
Второй этап — бой главной баталии и авангарда швейцарцев.
Эрлах приказал каждому пехотинцу главной баталии взять по нескольку камней. В это время пехота фрейбуржцев двинулась в атаку на главную баталию бернцев, которые [442] встретили противника градом камней. Вслед за этим бернцы контратаковали фрейбуржцев и опрокинули их.
Видя успешные действия главной баталии, авангард швейцарцев (пехотинцы «лесных земель») двинулся вниз по склону горы, но был контратакован рыцарями. Авангард образовал «ежа», направив пики во все стороны. Рыцари окружили швейцарцев, но не могли преодолеть их сопротивление.
Главная баталия, покончив с фрейбуржцами, атаковала рыцарей с тыла и обратила их в бегство.
Отряд рыцарского войска, опрокинувший арьергард бернцев, в бою главных сил участия не принимал.
Рыцарское войско потеряло в этом бою около 4 тыс. человек. Остальные спаслись бегством. Потери швейцарцев неизвестны.
Победа при Лаупене еще больше упрочила политическое положение швейцарских городов, особенно Берна, и лесных кантонов, как стали потом называться земли Швейцарского союза. В 1351 г. к союзу присоединился Цюрих, а в 1353 г. и Берм. Силы швейцарцев для борьбы с феодалами увеличились.
В бою при Лаупене большое значение имел тот факт, что войско швейцарцев возглавлял опытный рыцарь Эрлах, согласившийся командовать лишь при условии предоставления ему полной власти и точного выполнения его приказов. Эрлах хорошо проявил себя в шести сражениях. Он обучал швейцарцев, заявляя: «У кого больше военных знаний, тот сильней».
Новое в бою при Лаупене заключается в организации взаимодействия и в осуществлении взаимной выручки швейцарских баталий в то время, когда составные части рыцарского войска действовали разрозненно. Против атак конницы пехота строилась в форме «ежа», которого можно считать предшественником каре.
Бой при Земпахе в 1386 г. К концу XIV в. правительство Германской империи и ее феодалы считали одной из основных своих задач подавление освободительного движения швейцарцев, достигшего к этому времени значительных успехов. Габсбурги собрали значительные силы и двинули их против швейцарцев. Войском феодалов командовал герцог Леопольд — племянник Леопольда Баварского, потерпевшего поражение при Моргартене.
По некоторым данным, герцог имел значительные силы — до 25 тыс. человек. Войско было разделено на три отряда, из которых главный под командованием герцога двинулся на Люцерн через Сурзе. Часть сил была направлена на» Цюрих. Отряд Леопольда имел около 3–4 тыс. всадников и до 2 тыс. пехоты.
Швейцарцы выслали подкрепление Цюриху, а главные силы сосредоточили, по-видимому, у Гисликона, откуда двинулись в сторону Земпаха. Их силы источники определяют [443] различно — от 1300 до 33 тыс. человек. Дельбрюк без обоснования называет цифру в 6–8 тыс. пехотинцев, что дает двойное превосходство над, отрядом феодала. По нашему мнению, силы противников приблизительно были равны, но состояли из разных родов войск: рыцарской коннице противостояла швейцарская пехота.
Феодалы подошли к Земпаху, обложили его и затем 9 июля двинулись дальше по дороге в восточном направлении. Под городом, вероятно, была оставлена пехота с небольшим числом рыцарей. Швейцарцы в это время шли на выручку своему гарнизону. В источниках говорится, что при бое под Земпахом «один из противников ничего не знал о другом».
Местность, где произошел бой, — пересеченная, с различными препятствиями: заборами, кустами. На перекрестке дорог находится населенный пункт Хильдисриден, от которого идет крутой спуск в сторону Земпаха, затем небольшая равнина, потом опять крутой спуск к озеру. Рыцарям предстояло преодолеть крутые подъемы и различные препятствия на пересеченной местности на глазах у швейцарцев, которые имели хорошие условия наблюдения. День был жаркий, и это ухудшало положение рыцарей.
Первый этап - атака рыцарями швейцарского авангарда.
Швейцарский авангард вышел на возвышенность у перекрестка [444] дорог в Хильдисридене и увидел спешенных рыцарей. Это был авангард рыцарского войска, расположившийся на привал для обеда. Швейцарцы заняли удобную для обороны позицию.
Авангард рыцарей в пешем строю пытался штурмовать занятую швейцарцами высоту, но успеха не имел. Швейцарская баталия, ощетинившись лесом пик, превратилась в «ежа», преградившего путь рыцарям.
Герцог Леопольд, думая, что перед ним все швейцарское войско, не ожидая построения для боя всех своих главных сил, повел снова в атаку часть спешенных рыцарей. Атака имела частичный успех, но развить его рыцарям не удалось.
Второй этап — атака рыцарей главной баталией швейцарцев.
Когда назревал кризис боя швейцарского авангарда, подошла их главная баталия и внезапно атаковала с тыла спешенных рыцарей. Большая часть рыцарей оказалась между двумя швейцарскими баталиями, остальная их часть ещё только изготавливалась к бою.
Паника охватила прежде всего оруженосцев, державших рыцарских лошадей. Оруженосцы ускакали с лошадьми, лишив рыцарей возможности спастись бегством. Обратились в бегство и те рыцари, которые успели сесть на коней. Разгром войска феодалов завершил гарнизон Земпаха, сделавший удачную вылазку. Рыцари потеряли убитыми до 2 тыс. человек. В этом бою был убит и герцог Леопольд.
Победа при Земпахе способствовала еще большему укреплению и расширению Швейцарского союза. К концу XV в. в его состав входило уже восемь кантонов.
Боевые действия протекали в специфической тактической обстановке: обе стороны не имели сведений о противнике, завязку боя осуществляли авангарды, противники вступали в бой последовательно отдельными отрядами. Все это, являвшееся особенностями встречного боя, было новым моментом в развитии военного искусства.
Тяжелая рыцарская конница не могла успешно действовать в горах, и поэтому австрийские рыцари пытались решать задачу, непосильную для их рода войск. Спешивание рыцарей, приспособленных к бою на коне и действиям длинным тяжелым копьем, определяло их малую подвижность и пассивность. Кроме того, рыцари в закрытых шлемах имели очень ограниченный обзор. Это особенно сказывалось на их действиях в горах. У русских, поляков, чехов и сербов были открытые шлемы, обеспечивавшие более широкий обзор.
В связи с боем при Земпахе в источниках сообщается один из способов прорыва боевого порядка, ощетинившегося лесом длинных копий. Заключался он в том, что храбрый воин или клал свое копье поперек копий противника и пригибал их [445] к земле или же захватывал в охапку концы их копий, чем открывал дорогу в глубь строя копейщиков, где успешно могли действовать короткие копья. Обычно такой храбрец погибал.
Бой при Грансоне в 1476 г. Во второй половине XV в. бургундский герцог Карл Смелый проводил политику объединения Нидерландов и Бургундии. Эта политика препятствовала завершению воссоединения земель Франции в единое государство. Французский король Людовик XI заключил «вечный союз» с восемью кантонами, а затем, помогая швейцарцам, начал осуществлять политику натравливания швейцарцев на бургундского герцога.
В 1474 г. швейцарцы заключили мир с австрийским герцогом Сигизмундом — германским императором. Герцог отказался от швейцарских земель «окончательно и навсегда». В этом же году швейцарцы выступили против бургундского герцога в качестве союзников Германской империи и Франции. Французский король и германский император вскоре заключили мир с Карлом Смелым. Лишившись союзников, кантоны, однако, не отказались от борьбы.
Дельбрюк пытался доказать, что бургундская война 1474–1477 гг. была не освободительной и даже не оборонительной, а наступательной войной швейцарцев против бургундского герцога. При этом под наступательной войной Дельбрюк понимал не способ военных действий, а «политический характер войны», стараясь показать захватнические стремления швейцарцев. Это его мнение ошибочно. Карл Смелый проводил реакционную политику сохранения феодальной раздробленности в Западной Европе. Он возглавлял «Лигу общественного блага» — коалицию феодальной знати, боровшуюся с французским королем, проводившим политику объединения Франции. Карл стремился округлить свои владения, что создавало реальную угрозу Швейцарскому союзу. Захватническая [446] политика герцога определила и реакционный характер войны бургундских феодалов.
Борьба швейцарцев носила прогрессивный характер, так как это была война с носителем феодальной раздробленности в Западной Европе.
Главные силы бургундцев в течение 1474 и 1475 гг. находились в Нижнем Рейне и в Лотарингии. В это время швейцарцы проводили небольшие походы в Бургундию. Только в начале 1476 г. Карл Смелый сосредоточил против Швейцарии значительное войско и перешел в наступление. 2 марта этого же года произошел первый бой при Грансоне.
Главная цель бургундского герцога заключалась в том, чтобы создать базы в Ваадте (часть Савойи) и потом действовать против укрепленного пункта — Грансона, расположенного на берегу Нойенбургского озера. Гарнизон Грансона состоял из 500 воинов города Берна.
Герцог осадил Грансон. Швейцарцы не пришли на помощь осажденной крепости вследствие обострения противоречий между городом Берном и кантонами. Гарнизон капитулировал, и все его воины по приказу герцога были казнены.
Только через три недели после начала похода бугундцев швейцарцы преодолели внутренние противоречия и двинули союзное войско навстречу бургундцам. Источники определяют силы швейцарцев в 18 тыс. человек, что составляло большое по тому времени войско.
Силы бургундцев некоторые источники определяют в 30 тыс. человек. Дельбрюк снижает эту цифру до 14 тыс. (2–3 тыс. рыцарской конницы, 7–8 тыс. арбалетчиков, 3–5 тыс. пикинеров). В этом случае численное превосходство оставалось на стороне швейцарцев, что в данной обстановке не могло иметь существенного значения. Сам герцог называет цифру в 20 тыс. человек. В таком случае силы были примерно равны.
Новым моментом явилось то, что швейцарцы и бургундцы применили в бою полевые бомбарды.
Дорога, проходившая по берегу Нойенбургского озера, севернее Грансона представляла собой дефиле. Для обеспечения форсирования этого дефиле бургундским войском герцог занял замок Вомаркюс и расположил в нем гарнизон. Главные силы бургундцев расположились в укрепленном лагере у Грансона.
Швейцарцы, решив овладеть замком Вомаркюс, утром 2 марта 1476 г. двинулись в этом направлении, т. е. к северному выходу из дефиле. Бургундское войско в это же время выступило из лагеря к южному входу в дефиле, т. е. навстречу швейцарцам. Ни один из противников не знал о движении другого. В этой обстановке завязался бой.
Первый этап - бой авангардов.
Противников разделял горный хребет шириной примерно [447] в 3–4 км. Авангард швейцарцев на перевале натолкнулся на пост бургундцев, сбил его и стал преследовать.
В это время авангард бургундского войска, в котором находился и герцог, подошел к южному входу в дефиле и начал разбивать лагерь. Главные силы бургундцев еще находились на марше. Заметив, что противник начал выходить из дефиле, герцог из состава своего авангарда выдвинул навстречу ему арбалетчиков, под обстрелом которых швейцарцы, не ожидая подхода всех своих сил, начали строить главную баталию. Баталию обеспечивало небольшое количество всадников и несколько бомбард.
Карл решил сосредоточить все свои силы, а затем атаковать противника. Этим самым он упустил благоприятный момент для атаки швейцарцев во время выхода их из дефиле и построения ими главной баталии. Инициатива уступалась противнику, что по существу означало переход к оборонительным действиям и имело решающее значение для исхода боя.
Второй этап — отражение швейцарской баталией атак бургундцев.
Войско бургундцев строилось из походного порядка в боевой. Под прикрытием жандармов (тяжелой конницы) бомбарды становились на огневые позиции, но, находясь во второй линии, не могли открыть огонь. В третьей линии строилась бургундская пехота.
Карл приказал жандармам левого крыла атаковать во фланг швейцарскую баталию, а жандармам правого крыла отойти несколько назад, чтобы артиллерия могла открыть огонь.
Левое крыло бургундцев удачно выполнило маневр и энергично атаковало правый фас баталии швейцарцев. Попытки бургундцев ворваться в глубь баталии были отражены. Более того, контратака швейцарцев заставила противника отступить.
Правое крыло бургундцев в это время стало отходить, и их артиллерия получила возможность открыть огонь. Однако это [448] произошло уже после того, как швейцарцы отразили атаки жандармов. Взаимодействия конницы и артиллерии бургундского войска организовано не было.
Третий этап — поражение бургундского войска.
На перевал выходили все новые и новые отряды швейцарцев, которые тут же перестраивались из походного в боевой порядок. Успех главной баталии воодушевил швейцарцев, и они стали энергично продвигаться вперед.
Отход правого крыла бургундского войска, предпринятый с целью дать возможность бомбардам открыть огонь, был принят расположенной позади пехотой за отступление. Началась паника, которая перекинулась и на отряды подходивших главных сил бургундцев.
Карл пытался восстановить порядок, но швейцарцы уже преследовали бегущих в панике бургундцев. Преследование велось только в пределах поля боя до бургундского лагеря. Для развития успеха нужна была конница, которой швейцарцы не имели. Это и спасло войско Карла от полного разгрома.
Потери сторон были невелики, но победа швейцарцев имела важные политические последствия. Она способствовала преодолению главных внутренних противоречий в стране и сплочению сил для дальнейшей борьбы. Велико было и моральное значение победы.
Боевые действия под Грансоном носили встречный характер и показали важное значение захвата инициативы. Войска вступали в бой с походного порядка, что затрудняло организацию взаимодействия родов войск, которых теперь на поле боя было уже три — пехота, конница и артиллерия.
Одной из причин поражения бургундцев явилась недооценка Карлом сил противника. К тому же и переход к обороне в обстановке встречных боевых действий привел к потере инициативы.
В этом бою успешно вели огонь бомбарды, что было еще довольно редким явлением в XV в. Главные силы бургундского авангарда действовали оборонительно. Это обстоятельство позволило бургундцам применить бомбарды. Наступательные действия швейцарцев исключали для них возможность использовать бомбарды. Зарождавшийся новый род войск (артиллерия) был еще технически несовершенен.
Бой при Муртене в 1476 г. В Ваадте бургундский герцог в течение двух месяцев пополнил свое войско до 18–20 тыс. человек и затем снова двинул его против швейцарцев. 9 июня 1476 г. бургундцы осадили крепость Муртен, находившуюся в 25 км от Берна. Гарнизон этой крепости имел 1580 воинов под командованием опытного военачальника Бубенберга.
Бургундцы возвели вокруг крепости контрвалационную линию, на которой установили артиллерию, а на случай подхода швейцарцев в 1,5–2 км от города частично соорудили циркумвалационную [449] линию, защищавшую блокадную армию со стороны поля. Эти укрепления бургундцев состояли из плетня и частокола, за которыми стояли орудия.
12 июня бургундцы безуспешно штурмовали Муртен. Так как к гарнизону крепости по озеру прибыли подкрепления, то Карл отказался от вторичного штурма и усилил обстрел города. Он решил направить все усилия на подготовку боя с полевым войском швейцарцев.
12 июня швейцарцы и их союзники (отряд герцога лотарингского, австрийская конница, страссбуржцы и другие) начали сосредоточиваться у Ульмица, куда они прибыли только 22 июня. Силы союзников достигали 26 тыс. человек. Это была главным образом швейцарская пехота.
Несколько дней в лагере бургундцев было тревожно, так как ожидалось наступление швейцарцев. Неоднократно войско по тревоге выстраивалось за частоколом для отражения атак противника, но швейцарцы не показывались, и бургундцы возвращались в лагерь.
21 июня Карл произвел личную рекогносцировку расположения швейцарцев и убедился, что они не собираются его атаковать. Для предупреждения от неожиданной атаки со стороны Ульмица было выделено 2 тыс. человек пехоты и 300 «копий», расположенных на циркумвалационной линии. Остальное войско находилось в лагере южнее Муртена.
В ночь на 22 июня пошел сильный дождь, он продолжался и утром, когда бургундское охранение заметило рекогносцировочные отряды швейцарцев. Эти отряды отошли, и затем никаких признаков присутствия противника не наблюдалось. Карл был убежден в том, что швейцарцы в этот день наступательных [450] действии не предпримут. Это предвзятое мнение исключило заботу о высылке разведки и сохранении боевой готовности всего войска.
Швейцарцы ждали цюрихцев, и как только они прибыли, решено было немедленно атаковать бургундиев. Собравшийся военный совет наметил атаковать центральные бургундские позиции на Вейльском поле, хотя осадный отряд Карла находился севернее Муртена.
22 июня швейцарцы двинулись на Муртен через лес. В лесу они устроили привал и совершили церемонию посвящения в рыцари. На опушке леса войско союзников развернулось. Боевой порядок состоял из трех баталий копейщиков и алебардщиков, между которыми выстроились рыцари (не менее 1800 человек) и стрелки. В первой линии находились две баталии и рыцари, во второй — одна баталия (арьергард).
Наступление швейцарцев оказалось для бургундцев полной неожиданностью. К устному донесению охранения о наступлении швейцарцев Карл отнесся с недоверием и не сразу дал приказ о боевой тревоге, что привело к еще большей потере времени.
Первый этап боя — отражение бургундским охранением первой атаки швейцарцев.
Авангардная и главная баталии швейцарцев с опушки леса [451] двинулись к укреплениям противника. Когда они подошли на дистанцию действительного огня, бургундцы из бомбард дали залп. Наступление приостановилось.
Баталии, выйдя из сферы действительного огня бомбард, укрылись в складках местности. Несколько бургундских рыцарей произвели вылазку, но это не повлияло на ход боя.
Второй этап боя — вторая атака швейцарцев и разгром бургундского войска.
Перезаряжать бомбарды и менять направление прицельной линии было трудно. Этим воспользовались швейцарцы. По совету аммана Швица баталии двинулись снова в атаку с других направлений, находившихся вне секторов обстрела бомбард.
Карл в это время приказал дать сигнал в лагере для построения боевого порядка. Но было уже поздно. Вторая атака союзников имела успех: сторожевые части были отброшены, а отдельные группы бургундцев, которые вступили в бой, не могли выдержать натиска массы пехоты, хотя и утратившей уже форму своего построения. Исход боя решила пехота. Рыцарская конница оказалась бессильной в борьбе с нею. Успешную вылазку произвел гарнизон Муртена.
Бургундцы потеряли убитыми 6–8 тыс. человек. Спаслась лишь часть конницы. Пехота почти вся была изрублена, в том числе и знаменитые английские лучники, которые служили наемниками в бургундской армии.
В бою при Нанси 5 января 1477 г. бургундцы вновь были разбиты. Здесь погиб и Карл Смелый.
Политическим следствием поражений бургундцев был распад Бургундии. Феодальная реакция потерпела крупное поражение. Швейцарцы устранили препятствие, которое мешало объединению Франции. Положение Швейцарского союза стало еще более прочным, а швейцарские наемники считались теперь самыми лучшими воинами в Западной Европе.
Преимущество бургундцев в артиллерии и в ручном огнестрельном оружии не сыграло решающей роли, так как оружие было еще несовершенно и не могло расстроить большие сомкнутые массы пехоты. Но артиллерия уже оказывала свое влияние на ход боя.
Сплоченные в тактическую единицу (баталию), пехотинцы оказались сильнее феодалов-рыцарей, склонных к одиночному бою. Проявилась сила дисциплины и сила организации, чего не было в феодальной армии. В швейцарском войске рыцари играли второстепенную роль.
Войны швейцарцев XIV — XV вв. способствовали формированию и укреплению их военной организации.
Были приняты постановления, согласно которым каждый [452] житель кантона должен был иметь хорошее вооружение и по первому требованию выступать в поход. Военнообязанными числились все сперва с 14–, а затем с 16-летнего возраста. Дома уклонявшихся от явки подлежали разрушению. Но обычно желающих участвовать в походе было больше, чем требовалось. Не подлежавшие обязательной явке следовали за войском в качестве резерва. Общины обязаны были доставлять продовольствие и вьючных животных.
Ежегодно в каждой общине выбиралась комиссия из трех человек, которая проверяла состояние оружия и защитного снаряжения.
Обращению с пикой и алебардой, метанию камней и стрельбе из арбалета каждый воин обучался самостоятельно. Иногда комиссии, поверявшей наличие и качество оружия, вменялось в обязанность проверить и умение обращаться с оружием.
Воины обучались маршировать в составе баталии под звуки барабана, сохраняя свое место в затылок впереди идущего и держась своего знамени, которое имел каждый отряд. В бою все знамена ставились в центре баталии.
Большое внимание уделялось укреплению воинской дисциплины. В бою воины обязаны были точно соблюдать приказы своих начальников. Паникера или дезертира соседний воин обязан был заколоть. В арьергарде выделялось несколько воинов, обязанных убивать на месте всех, нарушавших боевой порядок.
Войско швейцарцев XIV — XV вв. представляло собой милицию, имевшую высокие боевые качества, что определялось прежде всего социальными и политическими факторами.
Внешний вид швейцарского войска и особенности его походного порядка хорошо описал миланский посланник, наблюдавший в 1490 г, выступление швейцарцев в поход.
В голове походной колонны ехали 12 конных арбалетчиков, за ними два всадника, несколько рабочих с топорами, барабанщики и рота воинов, вооруженных длинными пиками числом свыше 500. Командиры шли по три в ряд. Второй отряд составляли 200 аркебузеров и 200 алебардистов, за которыми следовало знамя в сопровождении двух чинов государственного суда. Шествие замыкал палач с тремя помощниками. Главные силы колонны состояли из 400 отлично вооруженных алебардистов, 400 арбалетчиков и большого количества пикинеров. Замыкали главные силы три трубача, за которыми ехал командовавший всем отрядом капитан. Его сопровождали паж, шесть телохранителей-копейщиков и 12 арбалетчиков — все конные.
Замыкающий отряд состоял из пикинеров и арбалетчиков во главе с рыцарем, наблюдавшим за порядком во время боя. Это был своего рода заградительный отряд. За замыкающим [453] отрядом двигался обоз, состоявший из 30 повозок с боевыми припасами и четырьмя бомбардами.
Всего походная колонна насчитывала около четырех тысяч человек. На головных уборах, на чулках и на оборонительном вооружении у воинов были изображены белые кресты. Большинство рот было одето однообразно.
По роду войск швейцарская милиция представляла собой пехоту, которая к концу XV в. не была однородной и состояла из алебардистов, пикинеров, арбалетчиков и аркебузеров.
Расчленение швейцарского войска на тактические единицы — баталии определяло возможность тактических комбинаций как при развертывании из походного в боевой порядок, так и при ведении боя. Новым в тактике было зарождение некоторых элементов встречного боя, а также возникновение в ходе боя организации взаимодействия трех родов войск: пехоты, конницы и артиллерии — самого молодого в то время рода войск. [454]
Развитие военного искусства в англо-французской Столетней войне 1337–1453 гг. В XIV в. в Англии и во Франции королевская власть, опираясь на мелкое дворянство и города, вела борьбу за преодоление феодальной раздробленности, за утверждение абсолютистско-феодальных порядков.
Французская реакция находила опору в Англии, английская — во Франции. Внутренняя классовая борьба перерастала в борьбу внешнюю, в англо-французскую войну.
В Англии королевская власть стремилась присоединить к себе Уэльс, Шотландию и Ирландию, боровшихся за свою независимость. Французские короли пользовались этим противоречием и привлекали на свою сторону шотландцев. Во Франции шла борьба за объединение страны и присоединение богатой промышленной Фландрии, экономически тесно связанной с Англией. Поэтому английские короли находили опору во Фландрии.
Политика английского правительства в отношении Франции носила агрессивный характер и выражалась в династических претензиях на французскую корону, т. е. в стремлении утвердить господство англичан во Франции. Это определило характер и движущие силы этой войны. На борьбу с английскими феодалами поднялись широкие народные массы — французские крестьяне и горожане, боровшиеся за независимость своей страны.
Вмешательство французских королей в дела Фландрии было поводом для развязывания войны. Французское господство имело своим следствием ограничение вольностей фландрских коммун, отрицательно сказавшееся на развитии промышленности, тесно связанной с. ввозом английской шерсти.
Французский граф, управлявший Фландрией, приказал арестовать английских купцов, находившихся во Фландрии. В ответ на это английское правительство запретило ввоз шерсти, что вызвало восстание фландрских городов против французского господства. В ноябре 1337 г. фактически началась Столетняя война, в 1338 г. ее формально объявил английский король Эдуард III. Французская флотилия сожгла небольшой английский городок. Это явилось началом военных действий. [455]
Англичане деятельно готовились к войне. За большие деньги они привлекли на свою сторону германского императора и. многих германских феодалов. Фландрские города заявили о благожелательном для англичан нейтралитете, а фактически предоставили им крупные материальные средства. Английский король получил взаимообразно большие денежные суммы от английских и итальянских банкиров.
Располагая крупными средствами, английское правительство усилило свой флот и реорганизовало войско. Большое внимание было уделено формированию пехоты — английских лучников из крестьян горных областей, хорошо владевших луком. Тяжелую английскую рыцарскую конницу комплектовало ленное дворянство, а легкую конницу — ополчение графств. Английские феодалы видели в войне с Францией источник обогащения, рассчитывая на ограбление французских городов и замков и на получение богатых выкупов за пленных.
Французскому королю удалось привлечь на свою сторону графа фландрского, шотландского короля и римского папу — противника германского императора. Но население Фландрии было враждебно настроено по отношению к французскому королю и французским феодалам.
Главной силой французского войска была тяжелая рыцарская конница. Пехота состояла из наемных генуэзских арбалетчиков, по своим боевым качествам уступавших английским лучникам. По сравнению с английским войском французское войско было менее дисциплинированным, что определялось внутренним политическим положением Франции, где борьба за преодоление феодальной раздробленности страны еще была далека от завершения.
Первый период войны (1337–1360 гг.) — борьба за господство на море, поражение французских войск и восстания горожан и крестьян Франции против феодалов.
В 1339 г. англичане предприняли первый поход на континент, где пытались овладеть крепостью Камбрэ, расположенной в провинции Артуа. Крепость взять не удалось, но английский король заключил с фламандцами договор, который стал основой подготовки.второго похода во Францию.
Снарядив большой флот и сильное сухопутное войско, англичане организовали в 1340 г. второй поход. На этот раз английское войско осадило крепость Турнэ. [456]
Морской бой при Слейсе (Эклюзе) в июне 1340 г. Французское правительство наняло военные корабли у генуэзцев, которыми и усилило свой флот. 140 больших французских кораблей двинулось к берегам Фландрии, чтобы напасть на английский флот, стоявший в бухте Слейсе в устье р. Шельда. Англичане в составе своего флота имели легкие фламандские корабли.
Французские адмиралы рассчитывали на то, что тесная бухта и береговые отмели стеснят маневрирование английского флота. Было решено преградить англичанам путь в Слейсе.
Эдуард разгадал маневр французского флота и приказал своим судам произвести сложный контрманевр, позволяющий им выйти на ветер и спуститься на линию кораблей противника. По всему фронту завязался бой. Французы потерпели в этом бою полное поражение.
Англичане завоевали господство на море. Но на суше они снова потерпели неудачу — им не удалось овладеть крепостью Турнэ. Эдуард вынужден был снять осаду и заключить перемирие, которое продолжалось до 1346 года.
Бой при Кресси в августе 1346 г. Английское правительство, собрав большие силы, возобновило военные действия. В 1346 г. англичане высадили войска в трех пунктах: во Фландрии, в Бретани и в Гиенни. Английские феодалы грабили и разоряли Францию. На [457] юге им удалось овладеть почти всеми замками. Но все это не приводило к решительным результатам.
Во второй половине 1346 г. в Нормандии высадилось около 20 тыс. англичан под командованием Эдуарда. И эта провинция Франции подверглась опустошению. Теперь французский король направил свои главные силы против Эдуарда, принявшего в это время решение идти походным порядком во Фландрию, что, по-видимому, было связано с уходом его флота в Англию.
Французы уничтожили мосты через реки Сена и Сомма и заставили англичан совершать обходное движение. Однако Эдуарду удалось организовать форсирование этих рек и выйти севернее Аббевиля, где он принял решение дать преследовавшему его французскому войску оборонительный бой.
Выбранная Эдуардом позиция для боя у Кресси занимала фланговое положение по отношению к пути движения французского войска, следствием чего могли быть разрозненные атаки французских рыцарей, вынужденных вступать в бой с марша. [458]
Англичане заняли позицию на продолговатой высоте, которая имела пологий скат в сторону противника. Крутой обрыв и густой лес надежно обеспечивали правый фланг. Для обхода левого фланга потребовалось бы осуществить фланговый марш, что было совершенно невыполнимо для рыцарского войска.
Английский король приказал своим рыцарям спешиться и отправить лошадей за обратный скат, где находился обоз. Спешенные рыцари должны были служить опорой лучников. Поэтому в боевом порядке рыцари стояли вперемежку с лучниками. Группы лучников построились в шахматном порядке в пять шеренг, чтобы вторая шеренга могла стрелять в интервалы между стрелками первой шеренги. Третья, четвертая и пятая шеренги являлись фактически линиями поддержек первых двух шеренг.
Французское войско под командованием короля Филиппа заночевало в районе Аббевиля, т. е. в 20 км от расположения англичан. Утром 26 августа шел сильный дождь, но французы продолжали марш.
В ряде источников размеры французского войска сильно преувеличены. Сообщаются цифры 90 и 50 тыс., что явно нереально. Дельбрюк прав, что французы превосходили англичан числом рыцарей. Общая же их численность вряд ли намного превышала английское войско.
В 15 часов Филипп получил донесение, в котором сообщалось, что англичане находятся в боевом порядке у Кресси и готовятся дать бой. Учитывая, что войско совершило длительный марш под дождем и сильно устало, французский король решил отложить атаку противника до следующего дня. Но французские рыцари осуществили свое решение.
Первый этап - завязка боя и наступление арбалетчиков.
Когда в походной колонне французского войска распространились слухи о том, что англичане готовы дать бой, задние ряды начали подталкивать передних рыцарей, которые по собственной инициативе продвигались вперед с намерением вступить в бой.
Филипп пытался организовать наступление французского войска и приказал арбалетчикам выдвинуться вперед, чтобы под их прикрытием развернуть рыцарскую конницу для атаки.
Однако английские лучники превосходили арбалетчиков, тем более, что у последних арбалеты отсырели под дождем. С большими потерями арбалетчики стали отступать. Филипп приказал рубить их, что внесло еще большее замешательство в ряды всего войска.
Второй этап — разрозненные атаки французских рыцарей и поражение рыцарей.
Группы французских рыцарей двинулись вперед через отступавших арбалетчиков, потоптав многих из них. На уставших [459] лошадях, по грязному полю, да еще в гору рыцари двигались медленно, что создавало благоприятные условия для английских лучников. Если же некоторым французским рыцарям и удавалось добраться до противника, то их закалывали спешенные английские рыцари.
15 или 16 разрозненных атак не сломили сопротивления англичан. Большая часть этих атак стихийно была направлена на правый фланг англичан, где французам удалось несколько потеснить противника. Но Эдуард из центра направил 20 рыцарей на усиление правого фланга. Это позволило восстановить здесь положение и отразить атаки французов.
Когда поражение французов стало очевидным, Филипп со свитой ускакал с поля боя и французское войско в беспорядке отступило. Эдуард запретил вести преследование разбитого противника, так как спешенные рыцари не могли его осуществить и, кроме того, они были сильны лишь во взаимодействии с лучниками. С начала и до конца бой носил оборонительный характер.
Англичане достигли успеха благодаря тому, что правильно использовали местность, спешили рыцарей и построили их с пехотой, а также благодаря тому, что английские лучники имели высокие боевые качества. Недисциплинированность французского войска ускорила его поражение. Стихийно начатый бой протекал неорганизованно. Противник был атакован не на всем фронте, атаки происходили последовательно и носили разрозненный характер. Взаимодействие арбалетчиков и рыцарской конницы отсутствовало. Из-за неблагоприятных условий местности и погоды рыцари шли в атаку медленно. От полного уничтожения французов спасло то, что англичане не преследовали их.
По сообщению некоторых источников, англичане при Кресси имели бомбарды. Однако о применении бомбард и о роли их в бою данных нет.
После победы при Кресси англичане предприняли осаду крепости Кале, которая продолжалась 11 месяцев. Филипп пытался деблокировать осажденную крепость, но англичане увеличили свое войско до 32 тыс. человек. В этой обстановке французское командование не решилось атаковать англичан.
В 1347 г. гарнизон крепости капитулировал. Кале был превращен в базу английского флота, которую англичане удерживали в своих руках в течение двух веков. К середине XIV в. английские войска захватили французскую территорию, расположенную между реками Луара и Гаронна.
После капитуляции Кале английское и французское правительства заключили перемирие, продолжавшееся до 1355 г.
Бой у Пуатье (Мопертюи) в 1356 г. В 1355 г. после восьми лет перемирия война возобновилась. Англичане предприняли наступательные действия на севере и на юге Франции. [460] Французское войско потерпело новое серьезное поражение.
В 1356 г. англичане под командованием Эдуарда Черного принца осадили Раморантен, что южнее Орлеана. Они имели до 1800 рыцарей, 2 тыс. лучников и несколько тысяч копейщиков, французы — до 3 тыс. рыцарей и значительное количество пехоты. Источники отмечают четырехкратное превосходство французов над англичанами, но это маловероятно.
Французы под командованием короля Иоанна деблокировали Раморантен и вынудили противника отступить в направлении Пуатье, где Черный принц занял для обороны сильную позицию. Англичане начали переговоры о заключении перемирия, чем стремились показать незначительность своих сил.
Первый этап боя — преднамеренное отступление англичан и поражение французского авангарда.
Черный принц организовал преднамеренное отступление английского войска и увлек за собой французский авангард, который попал под обстрел лучников и был затем опрокинут контратакой рыцарей.
Второй этап боя — атака англичанами главных сил французов и поражение последних.
Паническое бегство французского авангарда внесло замешательство в ряды главных сил. Французский король приказал своим рыцарям спешиться, но и в пешем строю они не могли отразить атак английской конницы. Часть французских рыцарей бежала с поля боя, многие из них были убиты или попали в плен. В плену оказался и французский король.
Спешивание французских рыцарей не дало положительных результатов, так как взаимодействия спешенных рыцарей с пехотой организовано не было. Переход англичан от оборонительных действий к контратаке оказался для французов внезапным и дезорганизовал их.
Один из современников писал, что вернувшихся с поля сражения рыцарей народ встретил палками.
Жакерия. После поражения французского войска под Пуатье горожане Франции стали резко выражать недовольство политикой правительства и потребовали вооружения их, [461] контроля в расходовании средств и чистки государственного аппарата. Начались волнения в городах Северной Франции, в Париже произошло восстание, которым руководил купеческий старшина Этьен Марсель. Дофин (наследник) вместе с феодалами убежал из Парижа и стал готовиться к подавлению восстания.
В 1358 г. во Франции началась большая крестьянская война, известная под названием Жакерии. Жак — это деревенский простак, так презрительно дворяне называли крестьян. Жакерия имела ярко выраженный антифеодальный характер. Ненависть крестьян к феодалам усиливалась выявившейся неспособностью последних защитить Францию от внешнего врага. Рыцарей народ называл изменниками.
Крестьянские восстания носили разрозненный характер. Но местами возникали союзы горожан и крестьян. Крестьянским вождем стал Гильом Каль, пытавшийся объединить крестьянские отряды, но это ему не удалось. Этьен Марсель установил связи с Гильомом Калем, отряды которого уничтожили укрепления, возведенные феодалами с целью организации голодной блокады Парижа. Но на этом совместные действия горожан и крестьян закончились.
Вскоре, собрав силы, феодальная реакция перешла в наступление. В обстановке обостренной классовой борьбы во Франции англичане пришли на помощь французским феодалам, своему внешнему противнику. Классовая солидарность оказалась более сильной, чем внешнеполитические противоречия.
Французские феодалы сосредоточили крупные силы в районе Мело, куда прибыли и английские наемники, присланные английскими феодалами. Гильом Каль собрал часть крестьянских отрядов, но Этьен Марсель не прислал помощи восставшим крестьянам, и они были предоставлены своим собственным силам. Гильом Каль приказал отрядам занять сильную позицию, на которой феодалы не решались атаковать крестьян.
10 июня 1358 г. феодалы начали переговоры о перемирии, заманили под этим предлогом к себе в лагерь Гильома Каля и казнили его. Вслед за этим феодалы атаковали крестьян. Те, лишенные своего вождя, не смогли оказать организованного сопротивления. Главные силы восставших были разбиты. Начались зверские карательные экспедиции.
Поражение крестьян предрешило и судьбу Парижа, предоставленного своим собственным силам. Голодная блокада обострила внутренние противоречия в городе. В одной из стычек был убит Этьен Марсель. Дело кончилось тем, что богатые горожане открыли феодалам ворота Парижа.
Причинами поражения явились раздробленность крестьянских восстаний, отсутствие тесной связи их с восстаниями горожан, [462] отсутствие единого руководства и ясной программы борьбы. Однако Жакерия имела важные последствия — она расшатала основы феодализма и объективно способствовала укреплению королевской власти во Франции.
Истощенная и опустошенная Франция не могла продолжать войну. Поэтому в 1360 г. французское правительство заключило с Англией мир на тяжелых условиях. Английские феодалы расширили свои владения на юго-западе Франции и сохранили в своих руках важный порт — Кале, превратив его в укрепленную военно-морскую базу.
Первый период Столетней войны характерен тем, что военные поражения французских феодалов вызвали крайнее обострение внутренних противоречий во Франции. Англо-французская война переросла фактически в гражданскую войну во Франции горожан и крестьян против феодалов. Поражение восставших народных масс позволило французскому правительству подписать тяжелый унизительный мир с Англией. Здесь особенно ярко выступает связь войны с внутренним политическим положением страны.
Второй период войны (1369–1380 гг.) — переход в наступление французов и освобождение большей части Франции.
Заключенный в 1360 г. мир был для французов необходимой передышкой, которая позволила им несколько улучшить внутреннее политическое положение в стране и усилить войско и флот. Была упорядочена система найма войск, возводились оборонительные сооружения, улучшалась крепостная и осадная артиллерия, создавался сильный флот.
В 1369 г. французы возобновили войну. Способы ее ведения у них теперь были иные. Избегая крупных боевых столкновений, отряды французского войска производили внезапные нападения на противника и прерывали его коммуникации. В 1372 г. союзный кастильский флот при Ла-Рошели нанес поражение английской эскадре. Вслед за этим французские войска на суше одержали над англичанами ряд побед. К концу 1374 г. англичане потеряли почти все свои владения во Франции. Им удалось удержать за собой лишь Кале, Бордо, Брест, Шербург и Байону, которые служили их опорными пунктами для последующих вторжений во Францию.
Вскоре снова было заключено перемирие, но уже ни основе успехов французского войска, а не в обстановке поражений, как в первом периоде войны. Английские феодалы вынуждены были временно прекратить военные действия в связи с большим восстанием английских крестьян, осадивших в 1381 г. Лондон. Феодалы убили крестьянского вождя Уота Тайлера и подавили восстание. В течение 35 лет боевых действий не было. Это перемирие англичане использовали для подготовки к новым вторжениям во Францию.
Третий период войны (1415–1424 гг.) — новое вторжение [463] английских феодалов во Францию, поражение французских рыцарей и захват англичанами северной части французской территории.
В конце XV в. во Франции началась так называемая борьба между бургундцами и арманьяками. Герцоги Бургундские и герцоги Орлеанские («арманьяки») стремились захватить власть во Франции. Вследствие этой феодальной усобицы материальное положение народных масс резко ухудшилось.
В 1382 г. в Париже началось «восстание молотил» — мастеров и подмастерьев, которые овладели арсеналом и вооружились боевыми молотами. Вслед за ними поднялись крестьяне. Но в решающие моменты богатые горожане переходили на сторону феодалов, так как они больше боялись городских низов и крестьян, чем феодальной аристократии. Во время «восстания кабошинов» в Париже (мелких ремесленников и торговцев под предводительством Кабоша) богатые горожане открыли ворота и впустили в Париж арманьяков, учинивших там зверскую расправу с кабошинами.
Борьба внутри господствующего класса во Франции и расправы феодалов с народными массами ослабляли обороноспособность государства. Этим решили воспользоваться английские феодалы и в 1415 г. предприняли новое вторжение во Францию.
В августе 1415 г. английское войско под командованием Генриха V высадилось в Нормандии в устье р. Сена. Овладев крепостью Гафлер и сделав ее своей базой, Генрих двинул войско во Фландрию через Аббевиль. Но переправы через р. Сомма французы перегородили палисадами и обороняли крупными силами. Англичане не решились форсировать реку и по левому берегу двинулись к ее верховью. Пройдя свыше 100 км, они легко переправились через р. Сомма и устремились в направлении на Кале.
Опасаясь атаки французских рыцарей, Генрих приказал всем лучникам иметь острые колья для устройства палисада.
Французское войско шло по правому берегу р. Сомма параллельно движению англичан. Затем французы повернули на север и после пятидневного параллельного марша опередили англичан у Азинкура. Здесь произошел бой, который имел важное значение для развития военного искусства.
Бой при Азинкуре 25 октября 1415 г. Французское войско насчитывало 4–6 тыс. человек (в том числе арбалетчиков и пеших кнехтов) С севера на помощь французам спешил герцог Брабантский. На поле боя сам он прибыл к завершающему моменту, а его рыцари и вовсе опоздали.
Французское командование выбрало позицию у Азинкура на вспаханном поле, между двумя лесами, протяжением по фронту около 500 м. Здесь решено было дать оборонительный бой. Часть рыцарей спешилась и построилась вперемежку [464] с арбалетчиками и кнехтами. По некоторым данным, главные силы французов были расположены в три шеренги. На флангах находились два отряда конных рыцарей для фланговых контратак английских лучников.
Построив такой боевой порядок, французы раздробили свои силы: они оказались слабыми для пешего и для кавалерийского бол. Взаимодействие пехоты и конницы исключалось, так как пехота оставалась на месте, а конница выдвигалась вперед.
Англичане вступали в бой после 14 дней беспрерывных маршей. Они имели 9 тыс. человек, из них 1 тыс. рыцарей. Преимущество англичан заключалось в большом численном превосходстве лучников.
Генрих решил атаковать французов на этой позиции до подхода подкреплений противника. Рыцарям было приказано спешиться и смешаться с лучниками. Боевой порядок англичан состоял из трех шеренг.
Всю ночь с 24 на 25 октября шел дождь, утро было холодное. Англичане двинулись вперед только в 14 часов.
Первый этап - наступление англичан и контратаки французских рыцарей.
Так как спешенным рыцарям было тяжело двигаться по раскисшему после дождя вспаханному полю, Генрих приказал сделать остановку для отдыха. Английские лучники, подойдя к противнику на дистанцию действительного выстрела, быстро соорудили из кольев палисад и начали обстреливать французов.
Французские рыцари контратаковали крылья английских лучников, но эти контратаки были отражены. Можно полагать, [465] что некоторым препятствием для тяжелых всадников оказался палисад: французы задержались здесь, и англичане могли поражать их стрелами и копьями.
Второй этап — бой главных сил.
Под обстрелом английских лучников французские арбалетчики с большими потерями отступили, оставив в первой линии спешенных рыцарей. Командование французского войска технически и тактически неправильно использовало в бою своих арбалетчиков, которые могли поражать английских лучников, находясь вне досягаемости их стрел. Боевой порядок французов был совершенно дезорганизован отступлением конных рыцарей, безуспешно контратаковавших английских лучников. Без подавления английских лучников арбалетчиками контратаки французских рыцарей успеха иметь не могли.
Теперь все английское войско двинулось вперед, атаковало главные силы французов и опрокинуло их. Англичане преследования не вели, так как спешенные рыцари не могли выполнить эту задачу. К тому же английские рыцари были заняты пленением французских рыцарей, за которых они получали большой выкуп. Для пленения рыцарей без ранения применялся особый хвататель, называвшийся «дарсоньером».
Французы предприняли спешивание рыцарей для обороны, но и в оборонительном бою они потерпели поражение. Английские лучники, опираясь на спешенных рыцарей, нанесли теперь поражение французам в наступательном бою.
В 1420 г. был заключен договор, по которому вся Франция фактически была отдана англичанам. Но война продолжалась. В 1421 г. французы с помощью шотландцев нанесли поражение англичанам при Боже. Однако в 1423 к 1424 гг. французское войско потерпело новые поражения. Феодалы опять оказались неспособными оборонять страну.
Четвертый период войны (1428–1453 гг.) — развертывание народной войны и изгнание англичан из Франции.
Широкие народные массы Франции снова поднялись на борьбу, но теперь главным их объектом были иноземные захватчики. Стихийно возникали партизанские отряды из городских низов и крестьян и включались в борьбу против англичан. Особенно широкий размах партизанская война приобрела в Нормандии, являвшейся важной базой англичан.
Партизаны устраивали засады и внезапно нападали на небольшие отряды противника. Они захватывали курьеров, сборщиков налогов, уничтожали приверженцев англичан. Коммуникации противника оказались под постоянной угрозой, требовались значительные силы для их охраны. Партизанские отряды шли на помощь армии короля Карла VII. Разоренное войной и усобицами феодалов крестьянство возлагало свои надежды на короля. [466]
В 1428 г. война возобновилась. В октябре 1428 г. англичане подошли к Орлеану. Жители города сожгли посад, приняли гарнизон из наемников, отливали пушки и изготовляли порох. Англичане овладели штурмом башнями, с юга прикрывавшими мост через Луару, а затем перешли к осаде города. Осада началась 8 октября и продолжалась около семи месяцев.
Возведенная англичанами блокадная линия являлась одновременно и циркумвалационной линией. Контрвалационная линия не сооружалась, так как противник не собирался штурмовать сильные укрепления Орлеана, состоявшие из каменной крепостной ограды с 31 башней и пятью воротами.
Блокадная линия англичан, общим протяжением около 7 км, состояла из 11 укреплений (пять бастилий и шесть бульваров) [467] . Бастилия — укрепление из дерева или камня, а бульвар — полевое укрепление, рассчитанное, как и бастилия, на круговую оборону. Английские укрепления находились в полукилометре от городской стены. Только бастилия Сен-Лу (7-я) была сооружена в 3 км от города, но она имела специальное назначение — контролировать северный приток р. Луара. Промежутки между бастилиями и бульварами составляли 130–260 метров. Наиболее сильно укреплены были западный и южный участки блокадной линии; северо-восточный участок укреплений не имел.
Весной 1429 г. блокадный отряд англичан насчитывал не более 5 тыс. человек, разбросанных небольшими группами, засевшими в укреплениях. Блокада носила пассивный характер. Подвижного резерва английское командование не имело. Все это облегчало деблокаду оборонявшегося города.
Орлеан был единственным пунктом к северу от р. Луара, который удерживался войсками французского короля. Этот город преграждал врагу главный путь в южную часть Франции, являвшуюся базой в борьбе с англичанами. Поэтому Орлеан имел важное стратегическое значение. Он был хорошо укреплен, имел значительный гарнизон, но долго держаться не мог. Требовалась деблокада города.
Карл с шеститысячным отрядом двинулся на выручку Орлеану. В это же время к Орлеану шел отряд англичан численностью около 2 тыс. человек с боеприпасами и продовольствием.
Французское командование решило разбить этот отряд. Бой произошел в феврале 1429 г. при Рувре. Французы имели бомбарды, но рыцари требовали от Карла атаки противника без использования артиллерии, заявляя, что рыцари должны побеждать врага своей доблестью, а не с помощью такого вредного изобретения, как артиллерия. На самом же деле рыцари боялись, что артиллерийский огонь испугает лошадей и те сбросят их на землю. Французские рыцари беспорядочно устремились на англичан, укрывшихся за палисадом. Атака была отражена, французские рыцари потерпели еще одно поражение. Орлеан оказался перед угрозой падения. Карл думал об отступлении в Прованс.
Исход борьбы под Орлеаном решило патриотически настроенное французское крестьянство, которое не только усиливало своими отрядами войско Карла, но и выдвинуло своего талантливого руководителя — простую крестьянскую 18-летнюю девушку Жанну д'Арк, уроженку Восточной Франции.
Летом 1428 г. англо-бургундские феодалы разграбили деревню Домреми, в которой родилась и жила Жанна. Эта деревня находилась в стыке дорог, соединявших Францию с Бельгией, Бургундией, Рейнской провинцией и Северной Италией. Поэтому жители Домреми лучше других были в курсе [468] происходивших во Франции событий, а также слышали много рассказов бывалых солдат о походах и боях.
Жанна, выражая интересы народных масс, считала, что ее миссия заключается в том, чтобы спасти Орлеан и изгнать врагов из пределов Франции. С первых шагов деятельности Жанна проявила терпение и настойчивость, умение преодолевать трудности и добиваться намеченной цели. После неоднократных требований молодая крестьянская девушка получила от коменданта соседнего городка письмо к дофину, меч, верховую лошадь и небольшой конвой.
В феврале 1429 г. Жанна, одетая в мужской костюм, в сопровождении нескольких вооруженных всадников отправилась в Шинон, где в то время находился дофин. Путь был очень трудный, так как пришлось ехать через территорию, оккупированную врагом. В весеннюю распутицу, переправляясь через разлившиеся реки, обходя ночью занятые врагом пункты, отряд Жанны за 11 дней прошел 700 км. В этом первом своем походе молодая девушка показала себя очень выносливой и смелой. В начале марта отряд прибыл в Шинон.
Еще большие трудности встретила Жанна, добиваясь личной встречи с Карлом VII. На состоявшейся, наконец, встрече, молодая девушка заявила дофину, что она послана богом с целью оказать помощь королю и королевству в войне с англичанами.
Карл вынужден был дать согласие на формирование отряда войск и транспорта, предназначенных для деблокады осажденного англичанами города. Командование отрядом король поручил Жанне, при которой находились священник, оруженосец, два герольда и несколько слуг.
Отряд под командованием Жанны формировался в 60 км от Орлеана в Блуа. Первые ее мероприятия были направлены на укрепление воинской дисциплины. Жанна приказала удалить из лагеря женщин, категорически запретила грабежи, требовала прекращения сквернословии и обязательного посещения [469] богослужений. Дисциплина укреплялась на моральной основе.
Сама Жанна проявляла глубокую религиозность. Вела себя скромно, просто. Кроме того, Жанна была хорошим воином — ловко сидела на коне и искусно владела пикой и саблей. Народ в Орлеане ждал ее как освободительницу. Солдаты относились к ней с уважением. Но феодалы-рыцари не доверяли крестьянской девушке и всячески препятствовали ее действиям.
В Блуа Жанна продиктовала (сама она писать не умела) письмо англичанам, в котором категорически заявила: «Уходите или я вытолкну вас из Франции», «Если не послушаетесь, прикажу всех истребить». Такие требования не могли дать непосредственного эффекта, так как врагу не было еще нанесено ни одного чувствительного поражения. Но для французов это заявление имело важное моральное значение, так как вселяло в них уверенность в победе.
Выбор направления движения отряда был первым вопросом военного искусства, который предстояло решить Жанне. Дело в том, что в Блуа имелся единственный мост через Луару и находился он в руках французов. Остальные мосты контролировали англичане. Следовательно, только из Блуа можно было двигаться к Орлеану и по правому и по левому берегу реки.
Жанна высказала свое намерение двинуть отряд по правому берегу Луары. Это было кратчайшее и самое удобное направление, так как Орлеан находится на правом берегу реки. При движении левым берегом пришлось бы форсировать реку, которую контролировали 7-я и 8-я бастилии циркумвалационной линии англичан. При движении правым берегом приходилось проходить мимо замков в Божанси и Мёнге, находившихся в руках англичан, и прорываться через линию западных бастилии английской циркумвалациоиной линии. Однако в этом случае исключалась необходимость форсирования реки в сложной обстановке.
Военачальник Гокур обманул Жанну и повел отряд левым берегом Луары.
Первый этап борьбы: прорыв блокадной линии англичан с целью усиления гарнизона Орлеана и снабжения населения продовольствием.
27 апреля французский отряд под командованием Жанны выступил из Блуа и двинулся левым берегом Луары к Орлеану. В голове походной колонны шел отряд духовенства и пел гимн «Даруй бог победу», за ним под охраной нескольких солдат несли знамя Жанны, за которым следовали военачальники. Далее шел весь отряд в походном порядке.
Утром 29 апреля французы прошли мимо южных английских укреплений. Противник не решился атаковать отряд [470] Жанны даже во время флангового марша. Моральный перевес оказался на стороне французов.
Тактическая же обстановка оказалась для французов явно неблагоприятной. Предстояло форсировать Луару. Парусные суда Орлеана при встречном ветре должны были подняться вверх по течению реки до Шесси (около 9 км) мимо 7-й и 8-й бастилий, а затем спуститься обратно. Судов не было. Теперь стала ясна невыгодность движения отряда левым берегом Луары. «Вы думали меня обмануть, а обманули сами себя», — сказала Жанна военачальникам. Обстановка ухудшалась тем, что дул встречный ветер и суда не могли подниматься вверх по Луаре.
В то время, когда многие военачальники и солдаты пали духом, Жанна объявила о скорой перемене направления ветра. Действительно, вскоре подул попутный ветер, французские суда двинулись вверх по Луаре и беспрепятственно подошли к Шесси. Отряд французов постигла здесь новая неудача: судов оказалось слишком мало. Поэтому Жанна взяла с собой только 200 всадников и приказала погрузить продовольствие, а отряд отправила обратно в Блуа, приказав ему идти в Орлеан правым берегом Луары. Так напрасно было потеряно пять дней.
Однако прибытие в Орлеэн небольшого отряда всадников во главе с Жанной, доставившей продовольствие, подняло настроение жителей города. Жанна послала англичанам второе требование — снять осаду Орлеана и уйти из Франции. На это английский командующий ответил скверными словами по адресу Жанны, грозя сжечь ее, если она им попадется. Жанна подошла по мосту к форту и бульвару башенному (№ 10) и в третий раз, но теперь уже устно, повторила свое требование. Ответом были ругательства англичан.
2 мая Жанна выехала из Орлеана для осмотра английских укреплений. Эта поездка превратилась в демонстрацию жителей Орлеана, бесстрашно следовавших за Жанной. Англичане не решились атаковать даже безоружную толпу французов.
4 мая часть гарнизона во. главе с Жанной вышла за городские стены для встречи отряда, который подходил из Блуа. Этот отряд беспрепятственно прошел между бастилией Париж (№ 6) и бульваром Руан (№ 5). Противник по-прежнему оставался пассивным. Отряд без потерь вступил в Орлеан. Это был крупный моральный успех французов, начало перелома в ходе боевых действий.
Второй этап борьбы: деблокада Орлеана.
В этот же день, 4 мая, когда Жанна отдыхала, без ее ведома была предпринята атака бастилий Сен-Лу (№ 7). Атаку англичане успешно отразили, и отступление французов уже превращалось в паническое бегство. Услышав шум боя, Жанна вскочила на коня и бросилась к восточным воротам. Увидев [471] ее, бежавшие в панике солдаты остановились, а затем вслед за ней устремились обратно в сторону бастилии. Появление Жанны воодушевило солдат, и они снова ринулись на врага. Завязался упорный бой, в ходе которого Жанна бросалась в самые опасные места, воодушевляя французских солдат на подвиги. В момент кризиса боя подошел отряд под командованием Дюнуа, что решило исход атаки, продолжавшейся более трех часов. Бастилия была взята и разрушена. Это явилось началом деблокады Орлеана.
6 мая начались действия с целью освобождения от англичан левого берега Луары. Было решено штурмовать бастилию святого Иоанна Белого (№ 8). Но англичане уничтожили и покинули не только эту бастилию, но и бульвар Сен-Приве. Все свои силы левого берега они сосредоточили в бастилии Августина (№ 9) и в башенном бульваре (№ 10).
Отряд французов медленно высаживался на левом берегу реки. Дождаться окончания высадки у Жанны не хватило терпения. Во главе небольшого отряда она бросилась к бастилии Августина и укрепила свое знамя на контр-эскарпе (передняя отлогость наружного рва бастилии). Но в это время англичане произвели вылазку и заставили французов отступить. Чтобы прекратить панику, Жанна с копьем в руке бросилась на англичан. Вслед за нею контратаковал противника Лаир со своим отрядом. Англичане в беспорядке стали отступать, и французы ворвались в бастилию. Жанна приказала разрушить укрепление и, оставив наблюдение за башенным бульваром, возвратилась в город.
Гокур объявил, что до прибытия новых подкреплении он прекращает боевые действия. Жанна заявила: «Завтра мы сражаемся». По приказанию Гокура были закрыты все городские ворота. За восточными воротами он наблюдал сам.
Утром 7 мая Жанна села на коня и сказала, что вечером она вернется в город через башенный форт по мосту. Попытка Гокура задержать солдат и горожан успеха не имела. Ворота были открыты, и началась переправа на левый берег Луары.
Во главе с Жанной солдаты устремились на штурм последнего оплота англичан на левом берегу реки. Три часа длился бой, в котором девушка была ранена стрелой. Жанна сама вырвала стрелу из раны и приказала возобновить штурм бульвара, который вскоре был взят. В это время французы из города устремились по мосту, и башни были взяты двойным ударом. Этот успех решил исход борьбы, задача по деблокаде Орлеана была выполнена.
8 мая англичане оставили все свои укрепления и поспешно отступили к Божанси и к Жаржо.
«Как тебе не страшно воевать?» — спросили Жанну. На это она ответила: «Я боюсь только предательства». Действительно, во. всем остальном она была неустрашима. [472]
9 мая Жанна поехала к Карлу с просьбой продолжать борьбу с англичанами, а также немедленно идти в Реймс и там короноваться. Но король медлил.
Только через месяц Жанна получила разрешение от короля продолжать освобождение занятых англичанами населенных пунктов по Луаре. В ее распоряжении находился отряд герцога Алансонского, выступивший 10 июня в поход.
14 июня был взят штурмом Жаржо, 15 — мост у Мёнга, 17 — Божанси, 18 — в полевом бою у Патэ французы разбили крупные силы англичан. «Впечатление этой восьмидневной кампании, — писал один из современников, — было неизобразимо. Народ и солдаты знали только Жанну. Великое дитя переменило не только счастье, оно переменило души».
Только теперь, 29 июня 1429 г., Карл во главе 12-тысячного войска двинулся в Реймс, где 17 июля был коронован под именем Карла VII. Жанна предложила королю немедленно идти на Париж, продолжая освобождение Франции от англичан. Но Карл, как всегда, колебался.
Жанна уговорила герцога Алансонского и некоторых других военачальников идти к Парижу без разрешения короля. 23 августа эта часть войска выступила в поход. Но только 8 сентября король дал согласие на штурм Парижа с западной стороны. При этом из зависти к славе девушки некоторые военачальники приняли все меры к тому, «чтобы приключилось несчастье Жанне», помешав ей довести штурм до конца. Париж взять не удалось, и Карл приказал отступить к Луаре. Но эта неудача не могла изменить хода войны, так как дело освобождения Франции от англичан народ стал брать в свои руки.
Жанна достигала успеха часто не по советам своих военачальников, а преодолевая сопротивление многих из них. В качестве доброжелательного советника можно отметить лишь Дюнуа. Остальные военачальники из феодалов с ограниченными военными способностями, но ненавидевшие крестьян и особенно их талантливую представительницу, занимались только саботажем мероприятий Жанны. И поэтому она имела неудачи не по незнанию военного дела, а в результате сознательного вредительства и предательства со стороны приставленных к ней советников. Герцог Алансонский писал, что Жанна «по военной части... была очень искусна во всем: верхом ли и в обращении с пикою; в том ли, чтобы собрать армию, распорядиться боем или расположить артиллерию. И всем даже было удивительно видеть в ней искусство и предусмотрительность военачальника, воспитанного двадцати-тридцатилетнею практикою. Но особенно удивлялись необыкновенному ее искусству употреблять артиллерию»{284}. Так отзывался о военных [473] способностях Жанны ее соратник. К сожалению, не сохранились тактические подробности действий артиллерии — нового рода войск под командованием необычного военачальника.
Успехи Жанны объясняются прежде всего тем, что она была беззаветно предана своей родине и боролась за освобождение ее от врагов. В своей деятельности она опиралась на — широкие народные массы, верившие в те освободительные цели, за которые она боролась. Необходимой предпосылкой боевых успехов французского войска под командованием Жанны была ее борьба за укрепление воинской дисциплины, а также ее умение вселить уверенность в победу и своим личным примером морально воздействовать на солдат.
Деблокада Орлеана, определившая перелом в ходе войны; поход в Реймс, закрепивший успех борьбы под Орлеаном; поход на Париж, успех которого был сорван предателями; борьба за Компьен — вот те последовательные стратегические цели, за достижение которых боролось в то время французское войско.
Карл VII заставил Жанну продолжать войну, хотя она считала свою миссию выполненной. В бою при Компьене ее взяли в плен бургундцы и продали англичанам. В 1431 г. Жанну обвинили в колдовстве и сожгли на костре в Руане.
Все же дело англичан было проиграно. К этому времени ухудшилось внутреннее политическое положение Англии, где в результате междоусобиц ослабла королевская власть. Французы быстро стали вытеснять англичан из своей страны.
В 1453 г. Столетняя война закончилась изгнанием англичан из Франции. Несмотря на разорения, вызванные длительной войной, Франция вышла из нее более сплоченной и сильной.
Столетняя война показывает, что главной движущей силой войны являются широкие народные массы, которые своим отношением к ней определяют ее ход и исход. Изгнали англичан из Франции крестьяне и горожане, а не рыцари-феодалы, часто выступавшие против французских патриотов вместе с англичанами.
Враг пользовался феодальными усобицами для захвата территории Франции и ее ограбления. Борьба внутри господствующего класса и боязнь последнего опереться на широкие народные массы для изгнания интервентов ослабляли обороноспособность страны.
Только правильная внутренняя политика обеспечивает мобилизацию всех сил и средств страны на борьбу, а вытекающая из нее разумная внешняя политика создает благоприятную внешнеполитическую обстановку. Однако недальновидная [474] политика французского правительства способствовала затягиванию войны, разорявшей Францию.
В ходе войны англичане много раз наносили крупные поражения французскому рыцарскому войску. Им удавалось оккупировать почти всю территорию Франции. Но для закрепления этих успехов, для утверждения их господства не было во Франции необходимой социальной и экономической базы. Именно поэтому военные и территориальные успехи англичан имели лишь тактическое значение и не решали исхода войны. Стратегическое содержание периодов войны определялось ходом борьбы широких масс французского народа.
В борьбе с интервентами важную роль сыграла народная партизанская война, опыт которой весьма поучителен.
В период Столетней войны развивалось наемничество, становившееся надежным орудием феодальных монархий. Наемные войска оказывались более дисциплинированными по сравнению с феодально-рыцарским ополчением.
Пехота стала играть в бою важную роль. «...В Англии национальным оружием крестьянства сделался длинный лук. Этот длинный лук был очень грозным оружием и обеспечил превосходство англичан над французами при Креси, Пуатье и Азинкуре»{285}. Конного тяжелого, неповоротливого рыцаря победил пеший лучник. «Английские лучники, вооруженные длинными луками, — в то время как в Южной Европе употребляли самострелы, — особенно отличались этим способом борьбы в пешем строю, и очень возможно, что именно это обстоятельство вскоре и повело к широкому применению среди лучников боя в спешенном строю»{286}. Вслед за лучниками спешивались рыцари, что командование феодальным войском часто стало применять после боя при Кресси.
Огнестрельное оружие в ходе Столетней войны еще не выявило своих качеств. Французские рыцари пренебрегали бомбардами в полевом бою. Однако бомбарды уже оказывали влияние на способы ведения боя. Под огнем бомбард рыцари вынуждены были спешиваться, так как их лошади пугались выстрелов и сбрасывали рыцарей на землю. Аркебузеры же слишком редко упоминаются в источниках — в то время они не влияли на ход боя. Арбалет и длинный английский лук по своим тактико-техническим данным еще превосходили несовершенное ручное огнестрельное оружие.
В XIV — XV вв. в Западной Европе преодолевалась феодальная раздробленность, шел процесс укрепления феодальных монархий и складывались национальные государства. На [475] этой основе возникла и медленно совершенствовалась централизованная вооруженная организация, возглавлявшаяся королем. Королевская власть вела борьбу с сепаратизмом феодалов и для достижения этой цели не могла использовать ополчение из этих же феодалов. Развитие же буржуазных порядков давало новую социальную и экономическую основы для создания вооруженной организации, способной решать прежде всего внутриполитические задачи. Этими основами были контингенты лично свободных людей и деньги, являвшиеся продуктом разложения феодализма и развития буржуазного способа производства. Возникло и развивалось наемничество, которое вытесняло феодальное ополчение. Однако в течение длительного времени вооруженная организация базировалась на различных основах.
Особенности общественного и политического развития в Западной Европе определили тот факт, что складывавшиеся там национальные государства не имели национальной армии. Вооруженная организация создавалась из разноплеменных наемников. Это было послушное орудие для подавления народных масс. Во внешних войнах наемники не всегда оказывались надежными и в критический момент переходили на службу к противнику. В таком войске одним из средств укрепления дисциплины являлась регулярная выплата жалованья. В военно-техническом отношении положительным моментом было то, что наемник уже был профессиональным солдатом. Вырабатывались и совершенствовались профессиональные навыки, чего не могло быть в феодальном войске.
Вторая особенность развития вооруженной организации централизованных государств заключалась в зарождении постоянной армии. В XV в. имелись только зачатки постоянных армий. Вооруженная организация милиционного типа не могла решать новые политические задачи — непрерывно обеспечивать обороноспособность большого государства. Такая потребность возникла во Франции в ходе Столетней войны.
Развитие новых общественных отношений и изобретение нового оружия определили изменение структуры вооруженной организации. Возрождалась пехота, тяжелая рыцарская конница приходила в упадок, появился новый род войск — артиллерия, развивалось инженерное искусство. В связи с этим изменялись формы организации войск: совершенствовалась феодальная военная организация (копье), возникла новая организация (рота).
Главным родом войск становилась пехота, вооруженная пикой или алебардой и решавшая исход боя. И пехота и тяжелая конница были вооружены только холодным оружием. При этом наличие тяжелых кирас у копейщиков затрудняло использование их для маневра в бою. Лишь затем произошло [476] организационное деление пехоты на копейщиков и мушкетеров. В русском войске этот организационный вопрос был решен путем создания стрелецкой пехоты, одинаково способной вести огневой и рукопашный бой с преобладанием первого.
«До конца средних веков ручное огнестрельное оружие не имело значения, что понятно, так как лук английского стрелка при Креси стрелял так же далеко, как и ружье пехотинца при Ватерлоо и, может быть, еще более метко, хотя и не с одинаковой силой действия. Полевые орудия также находились еще в своем младенческом возрасте; напротив, тяжелые пушки сделали уже много пробоин в стенах рыцарских замков и возвестили феодальному дворянству, что вместе с порохом пришел конец его царству»{287}.
Ручное огнестрельное оружие (аркебуз) в XV в. по своим качествам уступало английскому луку. На поле боя оно еще не имело значения и в сообщениях о боях XV в. часто даже не упоминается.
Пушка появилась в полевом бою, но роль ее была еще не велика — пушка не могла в нужный момент менять позицию. Орудия заряжались с трудом и медленно, дальность полета каменных ядер из-за плохого качества пороха была небольшой.
В XV в. огнестрельное оружие совершенствовалось медленно и особого влияния на тактику не оказывало. Только крепостная и осадная артиллерия имела боевое значение. Ее пушки пробивали бреши в каменных крепостных стенах, что подготавливало условия для переворота в инженерном деле.
Однако огнестрельное оружие распространялось довольно быстро, чему способствовало два фактора: во-первых, огнестрельное оружие своими выстрелами пугало лошадей, являвшихся основой рыцарской конницы, наносившей главный удар в бою, и, во-вторых, требовало невысокой квалификации и малой физической силы (сравнительно с деятельностью арбалетчиков и лучников).
Новое оружие еще не оказывало влияния на развитие боевых порядков. Поэтому пехота могла сражаться сомкнутыми квадратными массами — баталиями, не неся больших потерь от огня артиллерии. Баталия представляла собой хорошую мишень, но бомбарды еще не могли ее поражать. Рыцари оказались бессильными преодолеть силу сопротивления баталии, способной не только обороняться, но и наступать накоротке.
Линейное построение лучников или арбалетчиков вперемежку со спешенными рыцарями было второй разновидностью боевого порядка, являвшегося полной противоположностью баталии. Этот боевой порядок англичане успешно применяли как для обороны, так и для наступления. [477]
При построении войск для боя учитывались свойства местности. До этого единоборствовавшие рыцари выбирали ровное поле боя. Теперь важным моментом тактики стало умение пользоваться пересеченной местностью с целью подготовки внезапных ударов, укрытия от ядер бомбард, обеспечения флангов, создания затруднений для наступающего, увеличения силы удара при атаке.
Расчленение войска на несколько тактических единиц — обычно на три группы (баталии) — поставило вопрос об организации их взаимодействия и о тактическом маневрировании как в предвидении боя, так и в ходе его. Новым моментом в тактике было возникновение встречных боевых действий, которые, однако, не получили значительного развития.
При достижении успеха в бою велось только тактическое преследование и то накоротке — до захвата лагеря противника. Тактическая победа редко перерастала в стратегический успех.
При борьбе за обладание отдельными укрепленными пунктами силы обычно распылялись. Крупные стратегические цели не ставились, а достижение политических целей подменялось грабительскими экспедициями. [478]