Подготовка Советского Союза к отражению фашистской агрессии
Советский Союз, являясь социалистическим государством, всегда был принципиальным противником разрешения международных споров и политических разногласий между государствами военными средствами. На протяжении всего периода существования Советского государства Коммунистическая партия и Советское правительство стремились установить длительные взаимовыгодные отношения со всеми государствами независимо от их социального строя и политической формы правления.
Однако эти миролюбивые устремления Советского Союза неизменно встречали противодействие западных держав. Даже тогда, когда уже вспыхнула вторая мировая война, реакционные круги французской, английской и американской буржуазии все еще надеялись на то, что им удастся использовать фашистскую Германию и милитаристскую Японию как ударную силу в борьбе против первого в мире социалистического государства рабочих и крестьян.
В этих условиях Коммунистическая партия, правительство Советского Союза и весь советский народ были вынуждены усилить внимание к всемерному укреплению обороноспособности страны и повышению боевой готовности Вооруженных Сил.
1. Политическая и военно-экономическая подготовка страны к надвигавшейся войне
Подготовка страны к отражению фашистской агрессии в последние предвоенные годы проходила в исключительно сложной международной обстановке. Начатые в марте 1939 г. переговоры Советского правительства с западными державами об организации коллективного отпора агрессии не принесли успеха. Французское и английское правительства уклонились от [198] соглашения о совместных акциях по обузданию агрессивных устремлений германского фашизма. Стало ясно, что в случае возникновения войны с фашистской Германией СССР мог рассчитывать только на собственные силы. По-прежнему приходилось считаться с возможностью образования единого антисоветского фронта империалистических держав.
Наше правительство не строило иллюзий относительно духа и буквы заключенного в августе 1939 г. договора о ненападении между Германией и СССР. Тем не менее, как уже говорилось, он сыграл свою роль, разрушив ставку западных держав на политическую изоляцию СССР. К тому же было выиграно время для реализации новых мероприятий по подготовке страны к надвигавшейся войне.
Начавшаяся 1 сентября 1939 г. война в Европе, поражение в ней Польши вплотную приблизили военную опасность к западным границам Советского Союза. Она еще больше усилилась, когда правительства Англии и Франции спровоцировали финских реакционеров на вооруженный конфликт с СССР. Как известно, этот конфликт закончился поражением Финляндии. Согласно мирному договору граница между Финляндией и СССР на Карельском перешейке и побережье Ладожского озера была отодвинута на запад. Это упрочило безопасность Ленинграда — колыбели Октябрьской революции, крупнейшего политического, экономического и культурного центра страны.
Актами огромного политического значения явились освобождение советскими войсками Западной Белоруссии и Западной Украины и их добровольное воссоединение с Белорусской и Украинской Советскими Социалистическими Республиками, вхождение в состав СССР Прибалтийских государств — Эстонии, Латвии и Литвы, воссоединение Бессарабии с Молдавской ССР. Эти акты еще выше подняли международный престиж СССР и укрепили стратегические позиции Советского государства на его западных границах.
Упрочению международного положения Советского государства и его стратегических позиций на дальневосточных границах послужил пакт о нейтралитете, заключенный с Японией. Для обеспечения безопасности наших южных границ важное значение имело соглашение с Турцией соблюдать нейтралитет в случае нападения на одну из них третьей стороны.
Неожиданно быстрое поражение Франции в мае 1940 г. коренным образом изменило военно-политическую и стратегическую обстановку в Европе и привело к резкому возрастанию опасности фашистской агрессии против СССР. Задачи непосредственной подготовки страны к надвигавшейся войне приобрели первостепенное значение. Среди этих задач на первый план выдвигались перестройка экономики на обеспечение расширенного производства боевой техники и вооружения, оборудование предстоящего [199] театра военных действий, значительная часть территории которого только что была включена в состав Советского Союза, пересмотр стратегических планов ведения войны и, наконец, осуществление скрытой мобилизации и развертывания вооруженных сил.
Финляндско-советский военный конфликт и опыт начавшейся второй мировой войны показали, что Советские Вооруженные Силы нуждаются в серьезной реорганизации и перевооружении, чтобы успешно вести большую войну с таким сильным и опытным противником, каким была фашистская Германия. На это требовалось время, а его оставалось чрезвычайно мало. Поэтому Советское правительство было поставлено перед необходимостью проводить очень осторожную и гибкую внешнюю политику, не позволяя втянуть Советский Союз в войну преждевременно, и в максимальной степени воспользоваться отпущенным ему историей сроком для приведения страны и Вооруженных Сил в готовность к отражению агрессии.
В последние предвоенные годы программой экономического развития страны и дальнейшего повышения ее обороноспособности явился третий пятилетний план развития народного хозяйства, принятый XVIII съездом партии. Отличительная особенность новой пятилетки состояла в том, что в ней наряду с форсированным развитием тяжелой и оборонной промышленности особое внимание было обращено на создание мощной военно-экономической базы на востоке страны. В качестве одной из основных задач третьей пятилетки съезд определил создание нефтяной базы между Волгой и Уралом и дальнейшее развертывание урало-кузнецкого угольно-металлургического комплекса.
Намеченная партией программа экономического развития страны выполнялась успешно. К началу Великой Отечественной войны, т. е. за три с половиной года третьей пятилетки, было введено в строй 2 900 новых предприятий. Из них многие имели крупное оборонное значение. Ассигнования на военное строительство и нужды Вооруженных Сил из года в год увеличивались. В 1939 г. они составили 25,6 процента государственного бюджета, в 1940 г. — 32,6 и в 1941 г. — 43,4 процента{196}. Благодаря этому темпы прироста продукции оборонной промышленности опережали общие темпы развития промышленного производства. Если общий ежегодный прирост промышленной продукции за первые три года пятилетки составлял 13 процентов, то военная продукция росла с темпом 39 процентов в год.
Но и такие темпы прироста военной продукции не удовлетворяли непрерывно возраставшие потребности Вооруженных Сил, особенно в самолетах и танках. Комитет обороны при СНК СССР в сентябре 1939 г. принял постановление о строительстве [200] девяти новых самолетостроительных и семи авиамоторных заводов. В 1940 г. в авиационную промышленность было передано семь заводов из других отраслей, возводились новые авиамоторные заводы и предприятия по производству авиационных приборов.
В 1939—1940 гг. советскими авиаконструкторами были созданы новые типы истребителей, штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков, оснащенных более мощными авиационными двигателями. Это позволило увеличить скорость, дальность и высоту полета боевых машин. В первой половине 1941 г. наша промышленность выпустила более 2 700 самолетов новых типов{197}.
Большое внимание уделялось наращиванию производственных мощностей танкостроения. Накануне войны были разработаны и запущены в производство новые образцы танков (КВ и Т-34). Однако к началу войны промышленность успела выпустить только 639 танков КВ и 1 225 танков Т-34{198}. Это лишь в незначительной мере удовлетворило потребности Вооруженных Сил.
Много делалось для совершенствования и запуска в серийное производство новых видов артиллерийского и стрелкового вооружения. С 1939 по июль 1941 г. промышленностью было выпущено более 45 тыс. орудий и минометов (без учета 50-мм минометов), свыше 105 тыс. ручных, станковых и крупнокалиберных пулеметов, около 100 тыс. автоматов{199}.
Принимались меры к дальнейшему развитию Военно-Морского Флота. К началу войны из заложенных за годы трех пятилеток 533 боевых кораблей вступило в строй 312, в том числе крейсеров — 4, лидеров — 7, эсминцев — 30, сторожевых кораблей — 18, тральщиков — 38, подводных лодок — 206. Помимо этого флот пополнился 477 боевыми катерами и значительным количеством вспомогательных судов{200}. Общий тоннаж флота с 1939 по 1941 г. возрос почти на 160 тыс. тонн.
Непрерывно увеличивалось производство боеприпасов. Их выпуск по основным калибрам с января по июнь 1941 г. возрос на 66 процентов. Однако расчетная потребность в них значительно превышала достигнутый уровень производства 6 июня 1941 г. СНК СССР и ЦК ВКП(б) рассмотрели и утвердили особый план по производству боеприпасов на вторую половину 1941 и на 1942 г., предусматривавший более быстрые темпы выпуска снарядов и патронов. [201]
Значительным событием в жизни партии и страны явилась XVIII Всесоюзная партийная конференция. Она еще раз обратила внимание партии на необходимость ускоренного развития тех отраслей промышленности, от которых зависела оборонная мощь страны. Конференция разработала политические и организационно-хозяйственные меры, являвшиеся, по сути, подготовительными для перевода промышленности и транспорта на военные рельсы.
Созданная усилиями партии и народа мощная военно-экономическая база давала возможность в случае войны обеспечить всем необходимым Вооруженные Силы страны, великая Отечественная война достаточно наглядно и убедительно это доказала. Однако в начале войны Советское государство встретилось с трудностями в оснащении Вооруженных Сил новой боевой техникой и вооружением. Это было связано с тем, что темпы развертывания Вооруженных Сил в последние предвоенные годы и особенно в последние месяцы перед войной значительно опережали темпы наращивания военного производства.
Завершение перевода экономики на военные рельсы протекало в сложных условиях неблагоприятного начала войны. Военная обстановка потребовала небывалого по своим масштабам перебазирования производительных сил из западных областей Советского Союза на восток. Это чрезвычайно усложнило проблему технического оснащения Вооруженных Сил и отрицательно сказалось на ходе военных действий в первые месяцы. Однако уже к концу первого года войны советский народ под руководством Коммунистической партии успешно преодолел возникшие трудности. Опираясь на преимущества плановой социалистической экономики и построенную в годы предвоенных пятилеток материально-техническую базу, к концу 1942 г. он создал слаженное военное хозяйство и обеспечил превосходство над противником в массовом производстве новейшей боевой техники и вооружения.
2. Оперативно-стратегическое планирование войны и начальных операций
Коммунистическая партия, последовательно проводя миролюбивую внешнюю политику, в то же время призывала советский народ проявлять высокую бдительность к проискам международного империализма. Партия указывала, что, поскольку Советский Союз является передовым отрядом и ударной бригадой прогрессивных сил мира, ведущих историческое наступление на капитализм, советскому народу необходимо всегда быть готовым к отражению попыток международной реакции силой оружия ликвидировать исторические завоевания рабочих и крестьян и реставрировать в нашей стране капитализм. Советский [202] народ, воспитанный партией в духе социалистического патриотизма и классовой ненависти к эксплуататорам, сознавал, что любая война, навязанная Советскому Союзу международным империализмом, будет носить классовый характер и со стороны социалистического государства будет войной справедливой, преследующей благородные цели защиты завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции. Советские люди понимали, что в такой войне будут преследоваться самые решительные и бескомпромиссные военно-политические цели, которые обусловят применение активных способов ведения боевых действий и потребуют огромного напряжения физических и моральных сил.
Духом высокой активности были пронизаны решения съездов партии и пленумов ее Центрального Комитета по военным вопросам, выступления руководителей Советского государства. Например, в отчете ЦК ВКП(б) XVII съезду партии подчеркивалось: «...Мы не боимся угроз и готовы ответить ударом на удар поджигателей войны»{201}. Эта же мысль была подтверждена и на XVIII съезде партии.
Дух активности жил в положениях уставов и наставлений Красной Армии и Военно-Морского Флота. В Полевом уставе РККА (ПУ—39) говорилось: «На всякое нападение врага Союз Советских Социалистических Республик ответит сокрушительным ударом всей мощи своих вооруженных сил... Если враг навяжет нам войну, Рабоче-Крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий»{202}.
Соображения Генерального штаба о плане войны исходили из учета требований нашей военной доктрины, военно-политической обстановки, реальных возможностей Советского государства и его потенциальных противников. Начавшаяся вторая мировая война и вызванные ею изменения в расстановке сил на международной арене, отнесение на запад государственных границ СССР после освобождения Западной Белоруссии и Западной Украины, вхождение в состав СССР Эстонии, Латвии, Литвы и Бессарабии — все это заставило Генеральный штаб с осени 1940 по весну 1941 г. коренным образом переработать ранее существовавший оперативно-стратегический план вступления в войну и ведения начальных операций{203}.
После прихода Гитлера к власти Германия стала главным и наиболее опасным противником СССР. Предполагалось, что она может выступить против СССР в союзе с реакционными правительствами Финляндии, Румынии, Венгрии, Италии и, возможно, Турции. [203]
На Дальнем Востоке потенциальным противником по-прежнему была милитаристская Япония. Ожидалось, что она могла выступить против СССР одновременно с Германией или, занимая позицию вооруженного нейтралитета, начать военные действия позднее, в любой выгодный для нее момент. Поэтому Генеральный штаб не исключал возможности ведения войны одновременно на два фронта. Учитывая, однако, реально складывавшуюся обстановку, Генеральный штаб считал, что главным театром военных действий для СССР станет Европейский и что судьба войны будет решаться именно здесь. Поэтому в своих соображениях по стратегическому развертыванию Советских Вооруженных Сил он предусматривал сосредоточение у западных границ СССР основных сил Красной Армии. На Дальневосточном театре военных действий на случай нападения Японии на СССР намечалось иметь лишь силы, способные гарантировать там устойчивость положения.
Оценивая вероятные планы развязывания фашистской Германией войны против СССР, Генеральный штаб полагал, что на первом этапе войны гитлеровское верховное командование скорее всего попытается сосредоточить свои основные усилия на юго-западном стратегическом направлении с ближайшей стратегической целью овладеть Украиной и Донецким бассейном, с тем чтобы в последующем прорваться на Кавказ и тем самым лишить нашу страну важнейших экономических районов — захватить украинский хлеб, донецкий уголь, металлургию юга, а затем и кавказскую нефть.
Не исключалась возможность развертывания главных сил немецко-фашистской армии и севернее Полесья для нанесения удара из Восточной Пруссии и Центральной Польши в сторону «смоленских ворот» с дальнейшим развитием наступления на Москву. В обоих вариантах предусматривалась возможность одновременного с немецко-фашистской армией перехода в наступление финской и румынской армий.
Предполагалось, что война неизбежно примет длительный, напряженный характер, а достижение победы в ней будет в решающей мере зависеть от способности тыла питать фронт материальными и людскими ресурсами более продолжительное время, чем на это будет способен противник.
Превосходство советского государственного и общественного строя, его огромные потенциальные возможности, морально-политическое единство советского общества, его сплоченность вокруг Коммунистической партии и готовность советских людей к беззаветной борьбе за свое социалистическое Отечество — все это давало Коммунистической партии, правительству и советскому командованию право рассчитывать на победоносное ведение войны.
Наряду с этим политические и военные руководители Советского Союза сознавали, что на ход войны огромное влияние [204] окажут результаты начальных операций. Вопросам планирования этих операций придавалось особое значение.
Замысел начальных операций. Накануне войны оборона западных границ Советского Союза, простиравшихся от Баренцева до Черного моря, осуществлялась войсками пяти приграничных военных округов: Ленинградского, Прибалтийского Особого, Западного Особого, Киевского Особого и Одесского.
С началом боевых действий Ленинградский военный округ, Прибалтийский, Западный и Киевский Особые военные округа соответственно преобразовывались в Северный, Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты, а Одесский военный округ выделял 9-ю армию{204}. Позднее здесь предполагалось развернуть Южный фронт.
Советское правительство предусматривало в случае нападения фашистской Германии на СССР подготовить Вооруженные Силы к нанесению по врагу мощного ответного удара с целью отражения агрессии и перенесения боевых действий на его территорию. Исходя из оценки обстановки, которая могла сложиться к началу войны, Генеральный штаб разработал оперативный план, согласно которому предполагалось развернуть наши главные силы в полосе от побережья Балтийского моря до Полесья, то есть на северо-западном и западном направлениях. Когда в сентябре 1940 г. этот план был доложен Политбюро ЦК ВКП(б), И. В. Сталин высказал мысль о том, что вероятный противник постарается сосредоточить основные усилия на юго-западе. Генштаб переработал первоначально составленный оперативный план и наметил новый, который предусматривал сосредоточение наших главных усилий на юго-западном направлении{205}.
Поскольку выполнение задач, намеченных планом, предусматривалось осуществить в форме ответного удара после стратегического развертывания главных сил Красной Армии, то на первом этапе начальных стратегических операций армии прикрытия, развернутые в приграничной полосе, должны были активными оборонительными действиями при поддержке авиации и фронтовых резервов отразить натиск врага и обеспечить тем самым сосредоточение и развертывание всех сил, предназначенных для нанесения ответного удара. Генеральный штаб разработал специальный план обороны государственной границы. Этим планом ставились задачи: не допустить вторжения противника [205] на территорию СССР; упорной и активной обороной с использованием укрепленных районов и полевых укреплений, построенных по линии государственной границы, прикрыть сосредоточение и развертывание главных сил Красной Армии; противовоздушной обороной и действиями авиации обеспечить нормальную работу железных дорог и сосредоточение войск приграничных военных округов; всеми видами разведки определить сосредоточение и группировку войск противника; активными действиями авиации завоевать господство в воздухе и ударами по основным железнодорожным узлам, мостам и группировкам войск нарушить и задержать сосредоточение и развертывание войск противника; не допустить высадки (выброски) воздушных десантов и диверсионных групп врага.
В случае прорыва фронта нашей обороны крупными мотомеханизированными войсками противника предусматривалось массированное использование механизированных корпусов, противотанковых артиллерийских бригад и авиации для ликвидации прорыва. При благоприятных условиях всем обороняющимся войскам и резервам армий и округов предписывалось быть готовыми по указанию Главного Командования к нанесению стремительных ударов для разгрома перешедших границу группировок противника и перенесения боевых действий на его территорию.
В организации прикрытия Ленинградский, Прибалтийский Особый и Одесский военные округа должны были взаимодействовать с военно-морскими флотами. Флоты получили следующие задачи: не допустить неожиданного подхода противника со стороны моря; с помощью минных заграждений и береговой обороны исключить захват баз с моря и высадку морских десантов на наше побережье. Перед Краснознаменным Балтийским флотом, кроме того, стояла задача не допустить проникновения вражеских кораблей в Финский и Рижский заливы.
План обороны государственной границы Генеральный штаб разработал весной 1941 г. На его основе каждый из пограничных военных округов должен был разработать свой конкретный план боевых действий. Такие планы были подготовлены и с 5 по 20 июня поступили в Генеральный штаб на утверждение.
Таким образом, по замыслу советского Главного Командования ближайшая стратегическая цель, определявшая характер и содержание намеченных начальных операций, состояла в отражении войсками первого стратегического эшелона (армиями прикрытия и резервами приграничных округов) первого удара врага, в надежном обеспечении сосредоточения и развертывания главных сил Красной Армии и создании благоприятных условий для нанесения ответного удара по противнику. Эта цель должна была достигаться завоеванием господства в воздухе, срывом (нарушением) стратегического развертывания противника и, наконец, [206] упорной и активной обороной укреплений близ линии государственной границы.
Считалось, что обе стороны начнут боевые действия лишь частью сил и что для завершения развертывания главных сил Красной Армии, равно как и главных сил противника, потребуется не менее двух недель. Существовала уверенность, что в течение этого времени армии прикрытия, располагавшие достаточным количеством сил и средств, смогут успешно справиться с возложенными на них задачами, т. е. отразить первый удар врага.
В случае если бы войскам первого стратегического эшелона удалось не только отразить первый удар врага, а и перенести боевые действия на его территорию еще до развертывания главных сил, второй стратегический эшелон (его рубежом развертывания намечался Днепр) должен был нарастить усилия первого эшелона и развивать ответный удар в соответствии с общим стратегическим замыслом. Однако это предположение, положенное в основу замысла первоначальных боевых действий, теоретически, безусловно, допустимое, не отвечало конкретно сложившимся условиям. Оно не учитывало в достаточной мере уроков первых кампаний второй мировой войны, в частности того обстоятельства, что в этих кампаниях немецко-фашистская армия наносила первый удар главными силами, сосредоточенными и развернутыми на театре военных действий еще до начала вторжения.
3. Мобилизационное развертывание Вооруженных Сил
Социалистическая природа советского строя и вызванное ею планомерное развитие народного хозяйства, морально-политическое единство советского общества, сплоченного вокруг Коммунистической партии, прочно утвердившиеся принципы демократического централизма в государственном управлении — все это обеспечивало благоприятные условия для мобилизационного развертывания Красной Армии и Военно-Морского Флота.
Вместе с тем огромные пространства нашей Родины, менее развитая по сравнению с Западной Европой сеть железных и шоссейных дорог и тот факт, что территория недавно отошедших к СССР западных областей еще только осваивалась в стратегическом отношении, создавали значительные трудности в осуществлении мобилизационных мероприятий и развертывании Вооруженных Сил на театрах военных действий.
Коммунистическая партия и Советское правительство уделяли большое внимание совершенствованию системы мобилизации в предвоенные годы. Она была существенно улучшена под влиянием [207] опыта мобилизационных мероприятий, проведенных осенью 1938 г. («мюнхенский кризис»), летом 1939 г. (события на Халхин-Голе), осенью 1939 г. (освободительный поход в Западную Белоруссию и Западную Украину), зимой 1939/40 г. (финляндско-советский конфликт). Мобилизационная система была значительно усовершенствована, когда вступил в силу принятый в сентябре 1939 г. Закон о всеобщей воинской обязанности. На его основе произошла реорганизация военных комиссариатов, позволившая оперативно осуществлять призыв в армию и на флот и мобилизовать материальные средства государства.
К началу Великой Отечественной войны в нашей стране действовала вполне современная гибкая мобилизационная система. Она развивалась с учетом преобразований в строительстве Красной Армии и в полном соответствии с оперативно-стратегическим планированием. Так, последний предвоенный мобилизационный план исходил из изменений, намеченных третьей пятилеткой по реорганизации РККА, в частности учитывал форсированное развитие бронетанковых войск и авиации. Когда весной 1941 г. оперативно-стратегический план нашего Главного Командования подвергся существенным коррективам, то претерпели изменения и мобилизационные расчеты.
Развертывание армии и флота выражалось прежде всего в росте численности их личного состава. К 1 января 1939 г. штатный состав Вооруженных Сил имел 1943 тыс. человек. С началом второй мировой войны численность армии и флота все время возрастала. На 1 июня 1940 г. в их составе находилось уже 3602,3 тыс. человек, на 1 января 1941 г. — 4200 тыс. человек, а на 1 июня того же года — почти 5 млн. человек{206}.
Сухопутные и военно-воздушные силы накануне войны входили в состав 16 военных округов и Дальневосточного фронта. В западных приграничных военных округах и на Дальнем Востоке войска были сведены в армейские объединения. В западных округах перед войной имелось 14 армейских управлений, на Дальнем Востоке — 6{207}.
Коммунистическая партия и Советское правительство, учитывая возможность нападения на СССР и сложность стратегического развертывания Вооруженных Сил с началом военных действий, намечали и проводили в жизнь крупные мероприятия по формированию, реорганизации и техническому перевооружению сотен частей и соединений. Если в 1939 г. в сухопутных войсках имелось 98 дивизий, то спустя два года, весной 1941 г., их было уже 303. В 1940 г. было сформировано 9 механизированных корпусов. В феврале — марте 1941 г. началось формирование еще 20 таких же корпусов и ряда других соединений. [208] Советское Главное Командование стремилось обеспечить высокую мобилизационную готовность соединений армий прикрытия, приграничных округов. Их надо было не заново создавать, а лишь укомплектовывать до штатов военного времени людьми, автотракторной техникой, конским составом, причем автомобильный и гужевой транспорт согласно мобилизационному плану поступал в эти соединения из близлежащих районов. Вооружение и техника, необходимые для доведения их численности до предусмотренной штатами военного времени, должны были храниться на складах соединений.
Главное Командование с весны энергично занималось пополнением соединений обученными резервами. Численность многих частей была приближена к штатной. Тысячи человек направлялись в укрепленные районы приграничных военных округов{208}.
Таким образом, строительство и укрепление Вооруженных Сил, тесно увязанные с мобилизационным планом, проходили в высоких темпах. Однако внезапное нападение фашистской Германии на нашу страну помешало успешному завершению намеченных мероприятий.
Наша промышленность, накануне войны лишь частично переведенная на расширенное производство боевой техники, вооружения, боеприпасов, не успевала обеспечивать вновь формируемые и развертываемые соединения необходимым количеством автотракторной техники, средств противовоздушной и противотанковой обороны, связи и особенно танков и самолетов.
Эта причина — отставание производства вооружения от роста новых формирований — дала себя знать, когда развернулась общая мобилизация, начатая 23 июня. Она проходила в обстановке огромного патриотического подъема трудящихся нашей страны и благодаря отлаженной мобилизационной системе была завершена в более короткий срок, чем предусматривалось планом. Однако стрелковые соединения вступали в приграничные сражения, испытывая нехватку артиллерийских орудий, средств противовоздушной и противотанковой обороны, танковые части вели бои, не имея штатной численности танков.
Положение усугублялось тем, что, несмотря на форсирование развертывания вооруженных сил, все-таки значительная часть соединений оказалась неукомплектованной до штатов военного времени не только боевой техникой, но и людьми.
Так, по штату военного времени, введенному в апреле 1941 г., в стрелковой дивизии предусматривалось иметь 14 483 человека, 78 полевых орудий, 54 противотанковые 45-мм пушки, 12 зенитных [209] орудий (четыре 76-мм и восемь 37-мм), 66 минометов калибра 82—120 мм, 16 легких танков, 13 бронемашин, 3 039 лошадей. Однако на 1 июня 1941 г. из 170 дивизий и 2 бригад, находившихся в пяти приграничных округах, ни одно соединение не было укомплектовано по полному штату. 144 дивизии имели численность по 8 тыс. человек, 19 — от 600 до 5 тыс. и 7 кавалерийских дивизий — в среднем по 6 тыс. человек{209}.
Несомненный ущерб мобилизационному развертыванию войск нанес вынужденный отход наших частей от границы. Он чрезвычайно осложнил проведение мобилизации в приграничных округах, а в районах, непосредственно прилегающих к границе, она была фактически сорвана.
Таким образом, внезапное нападение фашистской Германии на СССР создало исключительные трудности в мобилизационном развертывании Советских Вооруженных Сил. Однако благодаря героическим усилиям нашего народа, организаторской деятельности Коммунистической партии и ее Центрального Комитета эти трудности в сравнительно небольшое время были преодолены. Уже с декабря 1941 г. уровень промышленного производства, перестраиваемого на военный лад, начал постепенно повышаться. Это позволяло обеспечивать армию и флот боевой техникой и вооружением во все возрастающем количестве, причем число поступающих на вооружение новых танков, самолетов, орудий, минометов неуклонно возрастало.
Армия и флот непрерывно пополнялись людьми. К концу 1942 г. наша страна превзошла уровень производства боевой техники и вооружения, достигнутый фашистской Германией, а армия накопила огромный боевой опыт. Технически оснащенная, организационно окрепшая, она превратилась в могучую силу, сокрушившую самую сильную армию в капиталистическом мире, какой была тогда армия фашистской Германии.
4. Сосредоточение и оперативное развертывание войск накануне войны
Коммунистическая партия и Советское правительство, видя нарастание угрозы фашистской агрессии против СССР, стремились всеми силами отодвинуть ее начало на возможно поздние сроки, с тем чтобы выиграть время для повышения обороноспособности страны.
Для высшего политического руководства было ясно, что войны с фашистской Германией не избежать, но допускалась возможность оттянуть ее до 1942 г. [210]
Бывший в ту пору заместителем Народного комиссара обороны Маршал Советского Союза К. А. Мерецков, излагая свою беседу с И. В. Сталиным в начале февраля 1941 г., отмечал: «...И. В. Сталин заметил, что пребывать вне войны до 1943 года мы, конечно, не сумеем. Нас втянут поневоле. Но не исключено, что до 1942 года мы останемся вне войны»{210}.
Эта точка зрения определяла основную линию военной политики нашей партии в тот период. Она состояла в том, чтобы сделать максимум возможного для перевооружения армии и флота, форсировать их строительство и развертывание и одновременно проявлять исключительную осторожность в действиях, дабы не дать повод фашистской Германии спровоцировать войну до завершения наших военных приготовлений.
«...Было ли наше руководство убеждено, что летом 1941 года удастся избежать войны и, значит, выиграть время хотя бы до следующей весны? — писал далее К. А. Мерецков. — Мне об этом тогда ничего не говорили. Однако из своих наблюдений я вынес личное впечатление, что наше руководство колебалось. С одной стороны, оно получало тревожную информацию. С другой стороны, видело, что СССР к отпору агрессии еще не вполне готов. Если за последние два года численность наших Вооруженных Сил возросла в два с половиной раза, то боевой техники было недостаточно. К тому же она частично устарела. Все мы стремились повлиять на ход событий, переломить его в нашу пользу и оттянуть конфликт»{211}.
Коммунистическая партия и Советское правительство наряду с наращиванием усилий по подготовке страны и Вооруженных Сил к отражению агрессии принимали меры к передислокации вновь формируемых и развертываемых соединений в западные приграничные округа. Эти соединения вместе с основными силами Северного, Балтийского и Черноморского флотов и речных военных флотилий должны были составлять первый стратегический эшелон Советских Вооруженных Сил.
Для того чтобы скрыть от разведки противника состав и предназначение соединений, сосредоточиваемых на территории западных военных округов, многие из них располагались на значительном удалении от границы. Тем не менее в дислокации войск приграничных военных округов уже в мирное время были заложены основы для стратегического развертывания с началом боевых действий. По плану группировка войск создавалась с учетом выполнения задач оборонительного характера в начале войны и задач наступательных в ближайшей перспективе.
Весной 1941 г. участились тревожные сигналы о концентрации немецко-фашистских войск на польской территории, прилегающей [211] к границе Советского Союза, и стягивании в приграничные районы войск финской и румынской армий.
В мае 1941 г. в соответствии с планом обороны государственной границы были предприняты новые крупные перегруппировки войск на Западный театр военных действий. Они затронули как внутренние, так и приграничные военные округа. С середины мая из внутренних военных округов к рубежу Днепра и Западной Двины началось выдвижение четырех армий и одного стрелкового корпуса{212}.
Переброска войск из внутренних округов осуществлялась железнодорожным транспортом с соблюдением маскировки и без нарушения графика движения мирного времени. Войска должны были завершить сосредоточение в заранее намеченные районы с 1 июня по 10 июля 1941 г.
Одновременно с выдвижением войск из внутренних районов страны начиналась скрытая перегруппировка соединений внутри приграничных округов. Под видом изменения дислокации летних лагерей соединения подтягивались ближе к границе. Некоторые из них перебрасывались по железной дороге, причем также без нарушения графика движения мирного времени. Большинство соединений перемещалось походным порядком в ночное время. 15 июня из всех дивизий, составлявших резерв западных военных округов, более половины были приведены в движение. Большая часть перемещаемых соединений выдвигалась в районы, удаленные от государственной границы на 20—80 км.
В это время соединения первого эшелона армий прикрытия, располагавшиеся от границы в 10—20 км, перемещению не подлежали. Народный комиссар обороны предупредил командующих военными округами, что выдвижение войск к границе может быть осуществлено только по особому приказу{213}.
Запрещение передвижения войск к границе и вблизи нее было продиктовано все тем же стремлением нашего правительства [212] не дать повода руководителям Германии обвинить СССР в агрессивных намерениях и спровоцировать войну. Наше правительство еще надеялось оттянуть время развязывания немецко-фашистской агрессии против Советского Союза. Однако к середине июня ситуация вкладывалась так, что войны с Германией даже в самое ближайшее время избежать было нельзя.
С 14 по 19 июня командование приграничных округов получило указание вывести фронтовые (армейские) управления на полевые командные пункты. В это же время началось усиленное выдвижение войск к границе, но темпы его уже не отвечали реальной обстановке. Из всех соединений приграничных округов, начавших 15 июня выдвижение к границе, к 22 июня лишь отдельные из них дошли до назначенных районов. Между тем в это время на всем протяжении советско-германского фронта немецко-фашистские войска уже занимали исходные позиции.
Таким образом, немецко-фашистскому командованию буквально в последние две недели перед войной удалось упредить наши войска в завершении развертывания и тем самым создать благоприятные условия для захвата стратегической инициативы в начале войны.
Примерно за месяц до начала войны, когда развертывание немецко-фашистских войск у наших границ фактически проходило уже открыто, наше командование еще имело возможность закончить, по крайней мере, развертывание войск первого стратегического эшелона. Однако оставалось в силе решение: «...Не делать непосредственно в приграничной зоне ничего, что могло бы спровоцировать фашистов или как-то ускорить их выступление против нас; осуществлять мероприятия, необходимые для укрепления обороноспособности страны, но не поддающиеся учету со стороны немецкой разведки»{214}. И. В. Сталин, возглавлявший руководство партией и страной, стремясь оттянуть военное столкновение с гитлеровской Германией, чтобы использовать время для подготовки армии и страны к войне, не давал согласия на приведение приграничных округов в полную боевую готовность, считая, что этот шаг может быть использован фашистскими правителями как предлог для войны{215}.
В своих воспоминаниях Маршал Советского Союза Г. К. Жуков пишет:
«В оперативном плане 1940 года, который после уточнения действовал в 1941 году, предусматривалось в случае угрозы войны:
— привести все вооруженные силы в полную боевую готовность;
— немедленно провести в стране войсковую мобилизацию; [213]
— развернуть войска до штатов военного времени согласно мобплану;
— сосредоточить и развернуть все отмобилизованные войска в районах западных границ в соответствии с планом приграничных военных округов и Главного военного командования.
Введение в действие мероприятий, предусмотренных оперативным и мобилизационным планами, могло быть осуществлено только по особому решению правительства»{216}. Как уже говорилось, это особое решение последовало лишь в ночь на 22 июня 1941 г.
Отрицательно сказалось на завершении оперативного развертывания и заложенное в замысел первых операций предположение Наркомата обороны и Генерального штаба о том, что первоначально агрессор предпримет вторжение в нашу страну лишь частью сил, разыграются пограничные сражения, под прикрытием которых и завершится мобилизация и развертывание основной массы войск с обеих сторон. Как показали первые дни войны, это предположение не оправдалось.
Группировка войск западных приграничных военных округов накануне войны. К началу войны две трети сил западных приграничных военных округов находилось в составе тринадцати армий прикрытия{217}. Ленинградский военный округ (с началом войны — Северный фронт) силами 14, 7, 23-й армий прикрывал государственную границу с Финляндией от полуострова Рыбачий до Финского залива (1 200 км). Основные силы округа были сосредоточены к югу от Ладожского озера. Севернее Ладожского озера граница защищалась лишь на отдельных направлениях войсками 14-й армии. На полуострове Ханко располагалась отдельная стрелковая бригада. В резерве фронта оставался один механизированный корпус.
Прибалтийский Особый военный округ (с началом войны — Северо-Западный фронт) войсками двух армий — 8-й и 11-й прикрывал границу с Восточной Пруссией на фронте 300 км от Паланги до южной границы Литовской ССР. Побережье Балтийского моря от Таллина до Лиепаи обороняли две стрелковые дивизии окружного подчинения, а на островах Моонзундского архипелага располагалась отдельная стрелковая бригада. В резерве округа находилась 27-я армия (шесть дивизий).
Западный Особый военный округ (с началом войны — Западный фронт) для прикрытия государственной границы от южной границы Литовской ССР до северной границы Украинской ССР на 450-км фронте выделил три армии — 3, 10, 4-ю и формировавшуюся на территории округа 13-ю. В резерве округа было шесть отдельных корпусов, в том числе два механизированных корпуса. [214]
Киевский Особый военный округ (с началом войны — Юго-Западный фронт) прикрывал государственную границу на фронте 820 км от Домачева, через Сокаль, Перемышль до Липканы. По своему составу это был самый сильный округ. В приграничной полосе дислоцировались соединения четырех армий — 5, 6, 26 и 12-й. В резерв округа поступали четыре механизированных корпуса, пять стрелковых корпусов и одна кавалерийская дивизия.
Войска Одесского военного округа развертывались на приморском направлении{218}. Границу с Румынией на фронте 450 км от Липканы до устья реки Дунай прикрывала 9-я армия. В Крыму дислоцировался 9-й отдельный стрелковый корпус. Резерв составляли два стрелковых корпуса.
Советские военно-морские силы на западе организационно были объединены в три флота — Северный, Балтийский, Черноморский и две флотилии — Пинскую и Дунайскую. Они базировались в портах приписки и были приведены в готовность к выходу на заранее намеченные боевые позиции.
Армии прикрытия были дислоцированы на большом пространстве по фронту и в глубину, причем из 107 дивизий, входивших в состав этих армий, первый эшелон составляли 56 дивизий и две бригады. Эти соединения узкой лентой прикрывали фронт протяженностью около 4 тыс. км — от Белого до Черного моря. Многие дивизии Прибалтийского, Западного, Киевского Особых и Одесского военных округов имели на оборонительных укреплениях вдоль границы в лучшем случае по одному полку, остальные части этих дивизий пребывали в лагерях или военных городках на удалении 8—20 км от границы.
Общая глубина дислокации соединений армий прикрытия доходила до 50—100 км, а 63 дивизии, составлявшие резерв приграничных военных округов, располагались еще глубже — в 100—400 км от границы{219}.
Таким образом, к 22 июня советскому Главному Командованию не удалось создать исходной стратегической группировки Красной Армии у западных границ в том ее виде, которого требовала реально складывавшаяся обстановка. Это в значительной мере и определило неблагоприятное для СССР соотношение сил и средств в приграничной полосе к началу войны.
К 22 июня войска западных приграничных военных округов и силы флотов насчитывали в своем составе 170 дивизий и 2 бригады (2,9 млн. человек), 1 540 самолетов новых типов и значительное количество самолетов устаревших конструкций, [215] 34 695 орудий и минометов (без 50-мм), 1 800 тяжелых и средних танков, в том числе 1 475 новых типов, 269 надводных кораблей и 127 подводных лодок{220}.
Противник превосходил наши войска по количеству личного состава в 1,8 раза, по средним и тяжелым танкам — в 1,5 раза, по боевым самолетам новых типов — в 3,2 раза, по орудиям и минометам — в 1,25 раза. Если же учесть, что из-за незавершенности развертывания войск западных приграничных округов многие соединения не могли принять непосредственного участия в отражении первого удара врага, то его превосходство в первый день войны на направлении главных ударов в людях и боевой технике новых образцов оказывалось четырех-, пятикратным.
В предвоенные годы Коммунистическая партия и Советское правительство вели настойчивую борьбу за предотвращение войны как средства разрешения спорных международных вопросов и организацию коллективного отпора агрессии. Однако в этой борьбе усилия Советского Союза встречали упорное сопротивление не только со стороны таких государств, как Германия, Италия и Япония, стремившихся к насильственному переделу мира, но и со стороны Англии, Франции и США, которые на словах объявляли себя поборниками мира, а на деле проводили политику поощрения экспансионистских устремлений фашистской Германии и милитаристской Японии. Они стремились натравить агрессивные государства на СССР и их руками ликвидировать социалистические завоевания трудящихся нашей страны.
Коммунистическая партия и правительство Советского Союза, проявляя мудрость и гибкость во внешней политике, сумели предотвратить создание единого антисоветского фронта империалистических государств, вывели Советский Союз из политической изоляции на международной арене и продлили период мирной передышки для нашей страны. Выигранное время было использовано для дальнейшего укрепления обороноспособности Советского государства и повышения его готовности к отражению фашистской агрессии.
Поистине титанические усилия, которые были затрачены в предвоенные годы Коммунистической партией, а под ее руководством и всем советским народом на подготовку страны и Вооруженных Сил к обороне, заложили прочный фундамент для победоносного ведения Советским Союзом Великой Отечественной войны против объединенных сил государств фашистского блока. [216]
В героические годы предвоенных пятилеток трудом советского народа была создана мощная материально-техническая база ведения войны. Усилиями советских ученых, конструкторов, инженеров и техников были разработаны и внедрены в производство новейшие виды боевой техники и вооружения, превосходившие лучшие образцы капиталистических государств.
Бурно развивавшиеся в последние предвоенные годы Вооруженные Силы не только оснащались новой техникой, но и укомплектовывались личным составом, воспитанным партией в духе советского патриотизма, сознающим свою историческую интернациональную миссию. Советские люди были готовы с беззаветной храбростью и самоотверженностью отстаивать свободу и независимость своей Родины, великие идеалы коммунизма. Все это давало право партии, правительству и военному командованию рассчитывать на победу в войне с любым агрессором, который попытается нарушить мирный созидательный труд советского народа.
Разработанный советским Главным Командованием в соответствии с указаниями ЦК ВКП(б) и СНК СССР план отражения фашистской агрессии носил активный наступательный характер и соответствовал духу советской военной доктрины. Идея нанесения мощного ответного удара по врагу лежала в основе планирования и подготовки начальных операций. Этой идее была подчинена вся система стратегического развертывания Вооруженных Сил.
Однако, в силу ряда объективных и субъективных причин, из которых решающее значение имел допущенный просчет в определении времени вторжения фашистской Германии в нашу страну, Советские Вооруженные Силы вступили в войну, не завершив оперативного развертывания. Противник сумел упредить нашу армию в развертывании и получить хотя и временные, но значительные преимущества с началом боевых действий.
Следует, однако, помнить, что в чрезвычайно сложной, полной противоречий и быстроменяющейся международной обстановке последних перед войной лет было исключительно трудно оценивать с достаточной точностью процесс развития военно-политических событий. Ни в коем случае не умаляя и не преувеличивая просчетов в оценке событий и в замысле первых операций, можно смело утверждать, что Коммунистическая партия, наше правительство и Главное Командование сделали в это время максимум возможного для усиления военной мощи государства, а с началом войны сумели в короткие сроки перевести экономику страны на военные рельсы, закончить перевооружение и реорганизацию армии и флота, поднять моральный дух народа и его Вооруженных Сил на небывалую высоту, создав тем самым все условия для сокрушительного отпора немецко-фашистской агрессии.