Стрелковое отделение в наступательном бою
Стремительность и сноровка
Успех наступательного боя части во многом зависит от продуманных и хорошо организованных действий каждого подразделения, в том числе и стрелкового отделения. Хорошев знание задачи каждым солдатом, выдержка и моральная устойчивость, умение действовать на поле боя в любых условиях обстановки и правильное использование своего оружия — необходимые условия для выполнения боевой задачи, как бы она трудна ни была. Покажем это на примере.
После многодневного преследования немцев, в феврале 1945 года, часть подполковника Гвоздовского была вынуждена временно перейти к обороне. Местность не благоприятствовала нашим подразделениям для организации обороны. Противник занимал заранее хорошо подготовленную оборону по высотам, а наши подразделения располагались в низине, где не было укрытий и некоторой маскировкой служили лишь уцелевшие насаждения по бокам шоссе, которое пролегало перед передним краем нашей обороны. Однако и в этих условиях наши подразделения держали немцев в постоянном напряжении, а сами готовились к новому переходу в наступление. [40]
Накануне штурма вражеской обороны (5 апреля) командир 1-го стрелкового взвода вызвал к себе командиров отделений и поставил им задачу.
Младший сержант Козлов, получив задачу, вернулся в свое отделение и объявил солдатам, что завтра утром наше отделение будет наступать в составе взвода западнее города Кенигсберг с целью оседлать дорогу, идущую из города на запад, и тем самым воспретить противнику отход по этой дороге.
Прежде чем поставить задачи солдатам отделения, младший сержант решил еще раз внимательно осмотреть направление движения в атаку, определить порядок движения отделения, как нужно будет действовать в том случае, если немцы откроют огонь, уточнить объект атаки. Изучая местность, он долго и внимательно всматривался в пустынный склон высоты, по которому они завтра пойдут в атаку. До шоссейной дороги — метров пять-десять — местность ровная, а за дорогой сразу начинается подъем и тянется до первой траншеи противника, находящейся примерно в 200 м от шоссе. Продвижение будет нелегким: хотя скат высоты и некрутой, но почва вязкая, так как недавно растаял снег, а под ним оказалась вспаханная земля; между тем, движение от своей траншеи до траншеи противника должно быть безостановочным и быстрым.
Метрах в 15–20 от первой траншеи немцев — проволочные заграждения, спираль Бруно, есть противопехотные и противотанковые мины. Некоторые из них видны невооруженным глазом — немцы не успели переставить их и замаскировать после зимней установки.
Долго и внимательно командир отделения изучал огневую точку, которую предстояло атаковать его отделению.
После того как были изучены направление и объект атаки, командир отделения изложил задачу:
— Противник обороняется перед нами за шоссе на безымянной высоте; перед передним краем его обороны [41] имеются проволочное заграждение, спираль Бруно и минное поле.
— Наше отделение в составе взвода с утра 6 апреля переходит в наступление в направлении высоты и атакует огневую точку в первой траншее противника прямо перед нами (показал рукой).
— Справа и слева наступают стрелковые отделения нашего взвода. Наступление взвода поддерживает один танк, который обгоняет взвод за проволокой противника.
— По выходе из траншеи отделению, развернувшись в цепь и безостановочно наступая за танком, атаковать огневую точку противника. Ручным пулеметчикам наступать на левом фланге отделения и по прохождении проволоки противника огнем пулемета обеспечить атаку отделения.
— Я двигаюсь в центре цепи отделения несколько сзади, со мной наблюдатель Рогов, которому наблюдать за сигналами командира взвода.
— Боеприпасов к началу атаки иметь: 4 диска на пулемет, по 120 патронов на карабин и по 4 ручные гранаты каждому солдату, кроме первого номера ручного пулемета; ротный патронный пункт будет в кустах (указал рукой), в ходе наступления укажу дополнительно.
— Мой заместитель — ефрейтор Сергеев.
После доведения задачи до солдат командир отделения дополнительно объяснил им, как надо действовать в момент атаки, и проверил, как солдаты поняли задачу отделения и как каждый из них усвоил свои обязанности.
Убедившись, что отделение готово к выполнению задачи, командир отделения приказал каждому солдату вырыть в стене траншеи ступеньки для быстрого выскакивания из нее. После этого он распределил солдат для наблюдения ночью и приказал каждому приготовиться к завтрашнему бою — осмотреть и привести в порядок оружие, боеприпасы и снаряжение.
Еще до рассвета, до начала артиллерийской подготовки, солдаты отделения были на своих местах. Стоя каждый [42] в своей ячейке, они зорко всматривались в предрассветную мглу. Все было попрежнему, как вчера и несколько дней тому назад: по всему фронту слышались редкие пулеметные очереди и ружейные выстрелы с обеих сторон. Но в наших траншеях все были готовы к атаке.
В назначенный час и минуту по всему фронту раздался артиллерийский залп. Вначале солдаты с большим вниманием наблюдали, как рвались наши снаряды и мины на переднем крае обороны противника, как вместе с землей летели в воздух бревна от ДЗОТ и какие-то другие предметы. Через несколько минут там, на стороне врага, стояла сплошная стена дыма и взрыхленной земли.
Но вот в воздух взвились белые ракеты — сигнал атаки. Отделение младшего сержанта Козлова быстро выскочило из траншеи, ускоренным шагом в цепи двинулось вперед. Справа и слева солдаты видели нескончаемую общую цепь, она тянулась, насколько мог видеть глаз.
Прошли шоссейную дорогу. Противник, ошеломленный, морально и физически подавленный нашим артиллерийским огнем, молчал. Разрывы снарядов и мин все еще поднимали столбы земли на переднем крае, а наша пехота все двигалась вперед. До первой траншеи осталось 120–150 метров. Разрывы снарядов перекатились дальше в глубину обороны немцев. Не прекращая движения, командир отделения приказал открыть огонь по траншее противника из пулемета и автоматов на ходу. Сзади, за цепью, стали появляться отдельные разрывы немецких снарядов.
Цепь ускорила шаг, а потом перешла на бег. Отделение подбежало к немецким заграждениям. От них почти ничего не осталось, всюду были видны сплошные воронки. Но чтобы не наскочить на случайно оставшуюся мину, командир отделения приказал проходить по воронкам. В непосредственной близости к траншее противника нашу пехоту обогнали танки. Солдаты, продолжая вести огонь на ходу, с криками «ура» ворвались в траншею противника. Здесь они увидели исковерканное оружие противника, [43] трупы и кое-где обезумевших от страха уцелевших немецких солдат, лежавших на дне траншеи.
Не задерживаясь в первой траншее, отделение продолжало наступать. Нарушившуюся было цепь он быстро восстановил, приказав отставшим солдатам занять свои места в цепи. Невдалеке, в 200–250 метрах от первой траншеи была вторая траншея противника. В задачу, полученную вчера от командира взвода, входило — совместно с другими подразделениями отделению, не задерживаясь в первой траншее, овладеть второй траншеей. Командир отделения подал команду — не отставать от соседей и совместно с ними атаковать противника во второй траншее.
Но вот одновременно из нескольких мест немцы открыли по атакующим пулеметный огонь. Над головами наступающих с отвратительным свистом стали пролетать вражеские мины и рваться в районе первой траншеи. По отделению Козлова открыл огонь пулемет, находящийся в ДЗОТ во второй траншее. Один за другим солдаты залегли в воронках и открыли ответную стрельбу. Однако огонь со стороны противника не прекращался. Соседние отделения также залегли и ползком продвигались вперед. Огонь противника все усиливался. Пулеметы, расположенные в ДЗОТ и бронеколпаках, для оружия имевшегося у солдат, были неуязвимы. А орудия сопровождения отстали.
Справа со стороны противника показались вернувшиеся два наших танка. Командир отделения приказал пулеметчику выпустить несколько очередей трассирующими пулями по ДЗОТ противника. Танкисты поняли и, развернув машину, произвели несколько пушечных выстрелов по огневой точке, а потом, видимо, для верности, «проутюжили» ее гусеницами. Другие отделения также указывали танкистам цели, которые ими потом были подавлены.
Пехота вновь поднялась и бросилась в атаку второй траншеи. При этом по отделению Козлова открыл огонь [44] вражеский пулемет, установленный в ходе сообщения, соединявшем первую и вторую траншеи. Этот фланговый огонь мешал атаке отделения. Выручил ручной пулеметчик. Находясь на фланге отделения, он быстро изготовился и, удачно выпустив очередь, заставил замолчать пулемет противника.
Между тем артиллерийский и минометный огонь немцев усиливался. Противник, видя, что во второй траншее ему не удержаться и что в некоторых местах она уже атакована, направил свой огонь и сюда. Отдельные снаряды начали рваться в непосредственной близости от траншеи; особенно метко ложились мины. Командир отделения уже по опыту знал, что немцы заранее хорошо пристреливаются по своим первой и второй траншеям на тот случай, если они будут заняты нашими подразделениями; сразу же открывают прицельный огонь. Поэтому он решил немедленно продвигаться вперед. Это решение было подтверждено и сигналом командира взвода.
Впереди метров на 200 тянулся спуск с высоты, местность открытая. Дальше, метров через 100, поле пересекалось оросительным каналом, а еще дальше, за ним, сквозь деревья виднелась траншея. Она была не сплошной, прерывчатой. Оттуда доносились пулеметные очереди. Справа в некоторых местах командир отделения видел, как небольшие цепи по склону высоты продвигались вперед. Это наступала соседняя рота.
У командира отделения быстро созрело решение — немедленно достичь оросительного канала, а там, прикрываясь его невысоким насыпным берегом, осмотреть местность, точно установить, где и какие имеются у противника огневые точки, и на основе этого действовать.
Наметив позицию, которой отделение должно достичь одновременным стремительным броском, Козлов подал команду. Солдаты рванулись с места и побежали с такой быстротой, на какую они только были способны. Так пробежали они половину расстояния, отделявшего их от канала. [45] Дальше отделение продвигалось где перебежками по одному, по два, а где и переползанием.
Вслед за отделением Козлова двинулись и другие отделения взвода. Движение стрелков прикрывалось довольно плотным пулеметным огнем, а также огнем подтянувшихся орудий сопровождения. Но и противник не молчал. Он усилил свой пулеметный и артиллерийский огонь.
К младшему сержанту Козлову подполз связной солдат, посланный командиром взвода, и передал его приказание, чтобы отделение, добравшись до канала, не задерживалось, а переправилось через него и с того берега прикрывало своим огнем переправу взвода. До канала оставалось не более 50–70 метров. Здесь пулеметный и ружейный огонь противника уже был неопасным — отделение скрывала насыпь канала.
Все отделение подползло к каналу. Встал вопрос: какова ширина и глубина канала? От этого будет зависеть и способ переправы. Маскируясь стволом толстого дерева, младший сержант увидел, что ширина канала не превышает трех метров, а вот какова его глубина — неизвестно. Сквозь воду дна не видно, так как она была мутная.
Командир отделения приказал рядовому Лаврову, одному из наиболее рослых, незаметно спуститься в воду и перейти или переплыть на другую сторону канала. Войдя в воду, рядовой Лавров сразу же у самого берега погрузился выше пояса. Эта глубина оказалась одинаковой по всей ширине канала.
Один за другим солдаты отделения перебрались на противоположный берег. Здесь, используя отдельные углубления и стволы деревьев, командир отделения расположил свое отделение, приказав солдатам окопаться, а сам стал наблюдать за противником и изучать местность. Впереди в 200–250 метрах от канала проходила траншея, занятая немцами. Несколько левее в 100–150 метрах от берега были отдельные окопы. Из этих окопов немцы заметили наших солдат и открыли по отделению ружейно-автоматный огонь. Вскоре сюда же стали стрелять и из других [46] мест. Однако огонь немцев не причинял вреда отделению, так как оно хорошо было укрыто.
Солдат, наблюдавший за действиями других отделений взвода, доложил командиру отделения, что они уже приближаются к каналу. И тут же другой солдат доложил: слева, маскируясь деревьями, к позиции, занимаемой отделением Козлова, приближается до отделения немцев. По стрельбе со стороны противника младший сержант определил, что огонь ведется по нашим отделениям, приближающимся к переправе. Он решил огонь врага привлечь на себя, чтобы обеспечить беспрепятственную переправу взвода. Одновременно надо было не дать противнику контратаковать себя слева.
Командир отделения решил: из ручного пулемета обстрелять огневую точку, ведущую огонь по отделениям взвода, а контратакующую группу отбить ружейно-автоматным огнем и гранатами. Ручной пулемет открыл огонь по пулемету противника. Немцы не замедлили сосредоточить огонь нескольких пулеметов по расположению отделения. Солдаты плотно прижались к земле в своих укрытиях — огонь был таким, что нельзя поднять головы.
Но вот огонь противника по отделению внезапно стих, немцы начали стрелять в других направлениях. Командир отделения поднял голову из-за укрытия и в нескольких десятках метров слева увидел ползущих, а частично уже поднявшихся немцев.
— По атакующим немцам, часто огонь! — скомандовал Козлов. По его команде солдаты открыли ружейный и автоматный огонь. Но немцы упорно шли, не обращая внимания на то, что несколько солдат свалились, сраженные нашим огнем. Примерно пять-шесть гитлеровцев приблизились к расположению отделения на расстояние броска гранаты.
— Гранатой, огонь! — вновь подал команду Козлов. В фашистов полетели гранаты. Немцы залегли. Одновременно с этим противник снова открыл пулеметный огонь по отделению. [47]
Младший сержант понял, почему так внезапно была прекращена пулеметная стрельба: немцы боялись поразить огнем своих контратакующих солдат. Но когда они увидели, что наши солдаты уничтожили около половины контратакующих, гитлеровцы убедились в бесплодности своей затеи и снова открыли огонь.
В это время в районе траншеи противника начали рваться снаряды нашей артиллерии. В свою очередь немецкая артиллерия и минометы подвергли обстрелу позицию, занятую отделением. В отделении младшего сержанта Козлова были тяжело ранены два солдата. Справа и слева от него переправившиеся подразделения ползли к траншеям врага. Приказав одному солдату индивидуальным пакетом перевязать раненых и сдать их санитарам, которые должны двигаться вслед за взводом, Козлов подал команду отделению продвигаться вперед. Ползком и короткими перебежками солдаты прижимались к разрывам снарядов своей артиллерии, а потом, по сигналу командира взвода, бросились в атаку.
Перескочив через траншею, командир отделения бросил одну за другой две гранаты в разные места траншеи и приказал солдатам из автомата обстрелять дно траншеи. По опыту он знал, что оставшиеся в живых немцы затаиваются на дне траншеи, а потом открывают огонь в спину нашим солдатам, продвигающимся вперед. Чтобы этого не случилось, пока траншеи будут очищены специально выделяемыми для этого группами, лучше «прочесать» траншею самим.
Отделение в составе своего взвода продолжало преследовать мелкие, разрозненные группы противника. Впереди — небольшой лес. За ним видны постройки крупного населенного пункта, а над ними высится водонапорная башня. Значит, здесь железнодорожная станция и линия железной дороги, идущей из Кенигсберга на запад, о которых упоминал командир взвода. Эта дорога должна быть перерезана нашими войсками. [48]
Требования, предъявляемые к обучению мелких подразделений по действию в современном бою, сводятся к следующему: стрелковое отделение в наступательном бою, действуя смело и решительно, подавляет своим огнем огонь противника, забрасывает его гранатами и в рукопашной схватке уничтожает его или захватывает в плен. Попав под артиллерийский или минометный огонь противника, командир отделения броском вперед выводит свое отделение из-под обстрела. Огонь и успешные действия соседних отделений используются для броска вперед, а в случае их задержки отделение помогает им своим огнем.
Эти требования, подтвержденные опытом Отечественной войны, полностью соблюдались в приведенном примере отделением младшего сержанта Козлова. Уяснение задачи и осознание всем составом отделения необходимости победить, а также стремительность в продвижении, сочетание огня и движения, увязка своих действий с соседями, указание своим танкам целей, мешающих продвижению, позволили отделению выполнить поставленную перед ним задачу.
К недостаткам в действиях младшего сержанта Козлова в этом бою следует отнести неполное использование огня своего ручного пулемета. Нельзя забывать, и всякий раз, когда требуется огневое обеспечение действий отделения, лучше всего использовать огонь пулемета.
Атака стрелковым отделением огневой точки
Передний край обороны противника проходил по южной и юго-восточной окраинам деревни Дюки и по прилегающим к ней высоте 125,0 и парку.
Наш полк занял исходное положение для наступления в кустарнике, что в 800 метрах южнее первой траншеи [49] противника. Утром, после артиллерийской подготовки атаки, по сигналу «серия красных ракет» полк перешел в наступление. Третий батальон имел боевой порядок в линию стрелковых рот. Наш взвод наступал цепью на левом фланге батальона.
Две правофланговые роты батальона, овладев первой траншеей противника, ворвались на юго-восточную окраину деревни Дюки. Атака нашей роты была отбита огнем тяжелого пулемета противника, расположенного на высоте южнее деревни.
Взвод залег и начал окапываться. Командир взвода сигналом вызвал меня к себе и поставил моему отделению задачу: уничтожить пулемет противника, который мешает наступлению роты. Отделение в этот момент состояло из семи солдат, имевших на вооружении карабины и один ручной пулемет.
Коротко объяснив отделению полученную задачу, я скомандовал:
— По-пластунски, за мной, вперед!
Достигнув лощины, мы, согнувшись, перебежали в кустарник. До пулемета противника оставалось теперь около 100 метров.
Для выполнения поставленной задачи я решил: отвлечь огонь тяжелого пулемета, обойти его с двух сторон и уничтожить. Задачу отвлечения огня противника на себя выполняли ручные пулеметчики. По моей команде пулеметчики открыли огонь короткими очередями по тяжелому пулемету противника. В это же время начали действовать и обе обходящие группы. Левая группа должна была ползком выдвинуться к пулемету слева и забросать его гранатами, а я сам с двумя бойцами пополз в обход с правой стороны.
Когда моей группе до вражеского пулемета оставалось 40–50 метров, наш ручной пулемет замолчал. Как потом выяснилось, оба номера расчета были ранены. Но свою задачу пулеметчики уже выполнили, так как сумели отвлечь на себя огонь пулемета противника и тем самым позволили [50] нашим группам без потерь подобраться к нему. За это время успела обойти неприятельский пулемет и наша левая группа. Через 3–4 минуты мы забросали расчет немецкого пулемета гранатами и атаковали её. Ворвавшись на позицию тяжелого пулемета, мы увидели двух убитых немецких пулеметчиков, а третий с поднятыми руками шел к нам навстречу. Пулемет был исправный, с достаточным количеством патронов при нем. Так как наш ручной пулемет временно выбыл из строя из-за ранения номеров, а противник начал отход, то я быстро повернул захваченный пулемет и открыл из него огонь по отступавшим немцам, которые пытались скрыться в лесу западнее деревни Дюки.
Рота стремительным броском ворвалась в деревню и овладела ею.
Вывод. Атака и уничтожение огневой точки противника стрелковым отделением — трудная и ответственная задача. Выполнение её в приведенном примере увенчалось успехом благодаря правильному решению командира отделения, применившему маневр по, охвату огневой точки противника, и стремительных действий всего отделения.
Кроме того, этот пример показывает, как важно знать оружие врага и уметь во-время воспользоваться им.
Гранатой, штыком, прикладом
После того как задача предстоящего боя была уяснена во всех деталях, солдаты N-ской части готовились выполнить ее с честью. Перед ними был обороняющийся противник, который длительное время укреплял обороняемые им позиции. Мощным огневым ударом и стремительной атакой его нужно было уничтожить, а уцелевших гитлеровцев взять в плен.
Готовилось к бою и отделение старшего сержанта Тузова, которое было назначено на этот раз не для атаки, а для очистки траншей и ходов сообщения от оставшегося в них после атаки противника. [51]
Старший сержант объяснил солдатам, что полученная отделением задача не менее важна и не менее ответственна, чем участие в атаке. Своими действиями отделение будет способствовать успешному продвижению роты в глубину вражеской обороны. Уничтожая и захватывая в плен противника, засевшего в траншеях, ходах сообщения и в других укрытиях, солдаты отделения будут обеспечивать наступление роты, не допуская обстрела наших подразделений с тыла.
Кроме важности полученной задачи, командир отделения пояснил своим подчиненным и сложность ее выполнения. Здесь нужны ловкость, сноровка, смелость, находчивость и умелое применение своего оружия. Тут же он объяснил, как надо действовать при очистке траншей от противника. Командир отделения обратил внимание подчиненных на то, что при этом они будут действовать группами, применяя автомат, гранату и штык; он предупредил солдат, чтобы они перед прыжком в траншею забрасывали ее гранатами, а на каждом изломе траншеи и хода сообщения делали короткие остановки с целью обстрела следующего колена траншеи и только после этого продолжали движение вперед. Особое внимание старший сержант обратил на взаимную выручку. После этого он разбил отделение на три группы, в двух из них назначил старших, а одну возглавил сам.
В центре направления наступления роты имелся ход сообщения противника, который вел в глубину его обороны. Старший сержант решил построить действия своего отделения так: как только рота атакует первую траншею, отделение ворвется в нее, одна группа продвинется вправо, другая — влево, а сам он со своей группой пойдет по ходу сообщения. Это направление Тузов избрал для себя с той целью, чтобы время от времени наблюдать за действиями первых двух групп.
После артиллерийской подготовки подразделения роты пошли в атаку. Отделение Тузова находилось в общей цепи атакующих. Но вот и вражеская траншея. Другие [52] отделения взводов, преодолев первую траншею и, не задерживаясь, устремились вперед. Из второй траншеи немцы открыли пулеметный огонь, но цепь упорно продвигалась дальше.
Отделение старшего сержанта Тузова вскочило в траншею, и, как было заранее предусмотрено, группы пошли каждая в своем направлении.
Первая траншея и ход сообщения были наполовину разрушены нашим артиллерийским огнем, но это не значило, что где-нибудь в укрытии не остались уцелевшие немцы. Поэтому солдаты продвигались вперед осторожно.
Правая группа, где был старшим ефрейтор Рогов, продвинувшись не более двух десятков метров, была обстреляна автоматным огнем из-за изгиба траншеи. Тотчас впереди идущий солдат метнул туда ручную гранату; когда она разорвалась, солдаты группы устремились вперед. Там оказался пораженный разрывом гранаты гитлеровец. Дальше солдаты отделения стали продвигаться еще осторожнее.
Немецкая траншея была глубокой, и солдаты правой группы, идущие по ней, не могли видеть, что делается наверху. Старший группы приказал одному солдату вылезти из траншеи и итти поверху — смотреть, где остался противник, и одновременно наблюдать за сигналами командира отделения. Это решение было правильно. В узкой траншее могли действовать только два солдата: один шел впереди, чтобы гранатами и огнем своего оружия очищать траншею от противника, а другой прикрывал его действия, готовый в любую минуту притти на помощь товарищу. Солдат же, двигавшийся поверху, наблюдал за траншеей, за всем происходящим вокруг и также был готов в любой момент оказать помощь первым двум, подавая сигнал об опасности или применяя свое оружие.
До конечного пункта правой группе оставалось уже недалеко. После этого она должна была перейти ко второй траншее и очистить ее от противника. Но вот солдат, находившийся [53] наверху, сообщил, что в 20–30 метрах по траншее двигается им навстречу около пяти немцев. Ефрейтор Рогов со своим товарищем притаился за изгибом траншеи. Впереди он услышал топот ног. Как только перед ним появился первый немец, он скомандовал: «Руки вверх». Гитлеровец выстрелил из автомата, но сильный удар прикладом по его голове нашим солдатом, находившимся на бруствере траншеи, свалил гитлеровца, и пули прошли мимо Рогова.
Остальные четыре немецких солдата, видя неуспех своего товарища, побросали оружие и сдались в плен. Ефрейтор Рогов приказал одному солдату доставить пленных в тыл, с остальными двумя солдатами он продолжал выполнять задачу.
На пути левой группы ни одного живого немца не оказалось. Пройдя до указанного им конечного пункта, солдаты выскочили из траншеи и направились к группе, возглавляемой старшим сержантом. Подоспели они как раз во-время. Вот что здесь произошло.
Старший сержант направил двух солдат по ходу сообщения. Впереди шел солдат с автоматом и гранатами, за ним следовал другой — с карабином. Командир отделения продвигался, где переползая, где перебегая, поверху хода сообщения. За первыми же изломами хода сообщения солдаты гранатами и автоматным огнем уничтожили до десятка гитлеровцев.
Двигаясь дальше, наши солдаты заметили, что влево от хода сообщения идет ответвление. Но они, не придав ему никакого значения, продолжали итти вперед. Прошел и командир отделения. Его внимание было привлечено оказавшейся впереди, вблизи у хода сообщения землянкой. Он приказал солдатам быстрее подойти к ней и забросать гранатами, а затем посмотреть, кто там есть. Двигаясь вперед, солдаты бросили в направлении землянки по одной гранате и после их взрыва подбежали к ней. Толкнули дверь, она оказалась запертой изнутри. Один из солдат «прошил» дверь автоматной очередью. Командир отделения [54] приказал стать по сторонам двери, а сам, отыскав дымоход, бросил туда гранату, потом еще одну. После этого приказал взломать дверь.
В это время сзади группы раздалась автоматная очередь. Один солдат был тяжело ранен и упал у двери, другой отпрянул за выступ хода сообщения и сразу же бросил гранату туда, откуда стрелял немец. Старший сержант, находившийся наверху, услышав автоматные очереди сзади, обернулся и увидел небольшую группу (человек пять) немцев. Он успел укрыться за бруствером; очередь, выпущенная из автомата по нему, прошла выше.
Послышалось несколько выстрелов и впереди. Оттуда по ходу сообщения тоже двигалась небольшая группа немцев.
Старший сержант крикнул солдату, чтобы тот не подпускал к себе немцев, что двигаются спереди, а он займется теми, что позади. Переменив место, солдат начал бросать одну за другой гранаты туда, где по его предположениям укрылись немцы, а командир отделения, видя, где притаилась другая группа противника, забросал их гранатами сверху.
Но вот командир отделения услышал приглушенный голос своего солдата — он сообщал, что ранен. Командир отделения понимал сложность создавшегося положения. Вряд ли он один сможет уничтожить немцев! Но во всяком случае надо задержать их своим огнем, не дать им возможности пробраться к нашим подразделениям с тыла, которые уже атаковали вторую траншею.
В этот момент весьма удачно подоспела левая группа отделения. Часть немцев была уничтожена гранатами, а остальные взяты в плен. Раненому солдату сделали перевязку и направили его в тыл.
Действуя по очистке второй траншеи, солдаты отделения взяли в плен до десятка немцев. Обезоружив и обыскав их, командир отделения направил пленных под конвоированием [55] одного солдата в тыл и приказал сдать их в штаб батальона.
Действия в первой вражеской траншее убедили солдат отделения старшего сержанта Тузова в сложности и ответственности порученной им задачи. Все их последующие действия были уже более продуманными и осмотрительными. Никакие неожиданности не явились помехой в выполнении боевой задачи.
Приведенный пример показывает, как сложны действия отделения по очистке траншей от оставшегося в них противника. Они изобилуют неожиданностями, бой солдатам приходится вести в стесненных условиях, чаще всего при помощи гранат и огня автоматов. Все это требует от солдат ловкости, сообразительности, быстрого реагирования на все изменения в обстановке и умелого применения своего оружия.
В этом отношении отделение старшего сержанта Тузова показало себя вполне подготовленным. Очистка траншей предусматривает не только уничтожение противника, оставшегося в них, а также и захват в плен. Только противника, оказывающего сопротивление, надо уничтожать, остальных же следует обезоруживать и направлять (конвоировать) в наш тыл, используя для этого легко раненых солдат, идущих на пункт медицинской помощи.
Однако в действиях отделения была допущена и ошибка. Ошибка эта заключалась в том, что солдаты группы и сам командир отделения не осмотрели ответвление от хода сообщения и эта оплошность привела к тому, что один солдат отделения был тяжело ранен и чуть не повлекла за собой гибель старшего сержанта (группа немцев как раз скрывалась в этом ответвлении, и солдаты этой группы обстреляли отделение с тыла). [56]
Бой отделения в траншеях
В ноябре 1944 года на подступах к городу Пеленеж шли напряженные бои. Противник, опираясь на ряд укрепленных рубежей, оказывал упорное сопротивление.
16 ноября, после артиллерийской подготовки атаки, наша рота ворвалась в первую траншею противника. Отделению, в составе которого я находился, была поставлена задача: очистить от противника траншею на участке около 100 метров с прилегающим к ней ходом сообщения.
Командир отделения разделил отделение на две группы и поставил им задачи: первой группе в составе трех человек, проникнув в траншею, начать ее очистку вправо; второй группе, в составе четырех человек, очищать траншею влево до хода сообщения, а затем очистить и ход сообщения. Ручным пулеметчикам было приказано: находясь в центре отделения, расположиться на бруствере окопа, наблюдать за действиями наших групп и за противником и, по мере надобности, поддерживать группы огнем из пулемета. По окончании очистки траншей отделение должно было собраться в районе нахождения ручного пулемета. Для вызова групп к командиру отделения были установлены сигналы: для первой группы — один свисток, для второй — два свистка.
Я был назначен старшим второй группы. На вооружении моей группы было два автомата, две винтовки и по 5 ручных гранат на человека.
Спрыгнув в траншею, я приказал рядовому Фомину следовать со мной и по моему знаку бросать гранаты, а остальным двум солдатам — продвигаться за нами на удалении 10–15 шагов и охранять нас с тыла от внезапного нападения противника.
Приблизившись к первому повороту траншеи, я подал знак; рядовой Фомин бросил за угол гранату. Раздался взрыв и пронзительный крик. Оказалось, что за поворотом [57] находились два немца; один из них был убит взрывом гранаты, а второй бросился бежать по траншее. Его я уничтожил выстрелом из автомата.
Подойдя к следующему повороту, мы наткнулись на рогатку из колючей проволоки, преграждавшую нам путь. Опасаясь засады за углом, я снова подал знак, и рядовой Фомин опять бросил гранату. Когда рассеялся дым от взрыва, я осторожно выглянул из-за поворота. Траншея была пуста. Тщательно осмотрев рогатку и убедившись, что она не минирована, мы подняли ее и выбросили на бруствер.
За следующим поворотом мы снова обнаружили двух немецких солдат. Они лежали на дне траншеи, укрывшись бронированным щитком от пулемета, и вели вдоль траншеи огонь из автоматов. Расстояние до них было метров 30. В узкой траншее прицельно бросить гранату на такое расстояние очень трудно, поэтому я приказал шедшему сзади нас рядовому Колмакову вылезть из траншеи, добежать до места, где залегли немцы, и уничтожить их гранатой сверху. Через несколько минут впереди нас раздался взрыв гранаты. Оба солдата противника были уничтожены.
Так, действуя автоматом и гранатами, мы достигли хода сообщения. Он оказался заваленным землей в результате разрыва артиллерийского снаряда. Разрушенный участок мы миновали поверху, а затем снова спустились в ход сообщения и прошли около 60 метров, но противника не обнаружили.
В это время раздался свисток командира, вызывавшего нас к себе. Прибыв на место сбора, я доложил, что задача выполнена: траншея и ход сообщения очищены от противника и от препятствий, уничтожено четыре вражеских солдата, в группе потерь нет.
Вывод. Боевые действия мелких подразделений по очистке траншей и ходов сообщений противника требуют инициативы и находчивости каждого солдата.
Выделяемые для этой цели командиры и солдаты должны [58] в совершенстве владеть своим оружием, штыком, лопатой и гранатой, обладать проворством и ловкостью.
Действия стрелкового отделения в приведенном примере отвечали перечисленным требованиям: отделение успешно выполнило возложенную на него задачу.
Бой отделения в глубине обороны противника
Прорвав первую позицию подготовленной обороны противника, наши части вели напряженный бой в глубине его обороны. К исходу дня наш батальон был остановлен перед траншеей второй позиции противника. Боевые порядки подвергались непрерывному обстрелу минометов. Более всего продвижению батальона мешал огонь батареи шестиствольных минометов, расположение которой никак не удавалось установить.
Командир батальона поставил отделению автоматчиков, состоявшему из 16 человек, задачу просочиться через боевые порядки противника и установить местонахождение этой минометной батареи, уничтожить ее расчет и, смотря по обстановке, либо привести в негодность материальную часть, либо сохранить ее в исправности до подхода наших подразделений. Отделению была придана радиостанция.
Первая попытка проникнуть в боевые порядки противника не увенчалась успехом. Солдаты отделения были обнаружены, обстреляны и вынуждены отойти в исходное положение. Пришлось перейти на другой участок и ожидать там темноты. На этот раз автоматчикам удалось проникнуть в тыл противника. Двигаясь по направлению вспышек и звука выстрелов ведущей огонь минометной батареи противника, мы прошли около 2 километров, когда, спустившись в лощину, поросшую кустарником, обнаружили в ней огневые позиции батареи шестиствольных минометов. На позициях находилось несколько солдат. В стороне были отрыты две землянки, около них ходил часовой. [59]
Командир разделил отделение на две группы. Первой он поставил задачу захватить батарею, второй — атаковать противника в землянках, предварительно сняв часового.
Рядовой Вавилов, обойдя землянку, спрятался за углом. Когда часовой поровнялся с землянкой, Вавилов без шума снял его. После этого автоматчики достигли землянок и ворвались в них. Захваченные врасплох солдаты и офицеры противника были уничтожены огнем автоматов и гранатами. Тем временем первая группа захватила батарею, уничтожив при этом трех солдат противника.
По приказанию командира отделения радист быстро связался по радио со штабом и доложил о выполнении задачи отделением. Наши подразделения немедленно возобновили наступление, а отделение приняло меры к тому, чтобы удержать захваченную батарею. Примерно через час после указанных событий наши главные силы достигли места расположения захваченной батареи. Наши минометчики повернули минометы против немцев и открыли огонь.
Вывод. Боевые действия в тылу у врага требуют большой выдержки, смелости и инициативы. Здесь не приходится рассчитывать на помощь соседа. Личный состав, выделяемый для действий в тылу противника, должен быть исключительно преданный и политически сознательный, кроме того, личный состав должен уметь отлично ориентироваться на местности, пользоваться компасом и картой. Отделение автоматчиков весьма успешно справилось с возложенной на него задачей.
Бой в лесу
Бой в лесу имеет свои особенности. Эти особенности заключаются в том, что в лесу затруднены ориентирование, наблюдение и связь с соседями; бой в лесу изобилует неожиданностями для наступающих; требуется постоянное, хорошо организованное охранение и разведка; исключительное значение при бое в лесу приобретает инициатива, [60] так как подразделениям часто приходится долгое время действовать самостоятельно; наконец, лес ограничивает маневрирование наступающих. Но в то же время лес является хорошей маскировкой для войск.
Рассмотрим наступление стрелкового отделения в лесу на примере.
После форсирования Невы наши войска, овладев сильными опорными пунктами немцев, развивали успешное наступление в глубине обороны противника. Вскоре подразделения ворвались в лесной массив. Сопротивление немцев не прекращалось и здесь.
Вначале взводы и отделения действовали в тех же боевых порядках, такими же методами, как и на открытой местности. Но очень скоро пришлось от этого отказаться и организовать бой по-другому, применительно к лесным условиям.
Отделению сержанта Михайлова командир взвода указал направление наступления, азимут и приказал двигаться, имея впереди двух дозорных солдат на расстоянии зрительной связи, а на флангах — по одному наблюдателю. Такое построение отделения при наступлении в лесу исключало возможность внезапного нападения противника не только с фронта, но и с флангов. Кроме того, отделение очень быстро могло изготовиться для отражения противника в любом направлении. Слева и справа, уступом назад, действовали другие отделения взвода.
Обстановка к этому времени сложилась так: противника нигде не было видно, но лес был наполнен сплошным треском автоматной стрельбы, с окружающих деревьев то и дело падали ветки, срезанные пулями; кое-где взрывались ручные гранаты да изредка рвались мины. Местами лес был непроходим (поваленные одно на другое деревья преграждали путь).
Командир отделения ориентировал своих солдат в обстановке, поставил каждому из них задачу, дал направление для движения и приказал действовать. Впереди, метрах в 30–40, на интервалах до 10 метров двигались два [61] солдата дозорных. За ними на таких же интервалах продвигалась цепь отделения.
Вначале наши солдаты удивлялись тому, что в лесу стояла сплошная трескотня, а противника не видно. По звукам выстрелов можно было понять, что огонь ведется со стороны противника, но как солдаты ни вглядывались вперед и по сторонам, немцев они не могли обнаружить.
Отделение подошло к небольшой просеке, где проходила вновь проложенная дорога. Дозорные солдаты остановились, залегли и, укрываясь поваленными деревьями, подползли к дороге. Прежде чем начать переходить просеку, они тщательно осмотрелись, но ничего подозрительного не обнаружили.
Принимая все меры предосторожности, они решили переползти дорогу по одному. Но стоило первому солдату показаться на просеке, как одновременно раздались две очереди вражеских автоматов. Солдат отполз назад. Стали снова наблюдать, осмотрели деревья, на которых могли сидеть автоматчики, но опять никого не обнаружили.
К дозорным подполз командир отделения. Выслушав старшего, он и сам некоторое время наблюдал, но также безрезультатно. Тогда сержант принял решение: стремительным броском вперед перебежать просеку. Два солдата поднялись и быстро перебежали просеку. Автоматные очереди немцев опоздали, наши солдаты уже были укрыты лесом.
Сержант Михайлов таким же способом решил преодолеть просеку всем отделением, но только не на этом месте. Гитлеровцы, где-то хорошо укрывшиеся, очевидно, теперь наготове и ждут, когда здесь снова появятся наши солдаты, чтобы открыть по ним огонь. Поэтому командир отделения, маскируясь деревьями, прошел несколько вправо, выбирая наиболее подходящее место для преодоления просеки.
Группами, в разных местах отделение бегом преодолело просеку и стало продвигаться дальше. Ружейно-автоматная [62] стрельба в лесу не прекращалась. Временами она лишь несколько утихала, а потом опять разгоралась с новой силой.
Продвигаясь дальше, отделение вышло в район редкого леса. Здесь оно было обстреляно сильным пулеметным огнем. Солдаты залегли, маскируясь пнями. Огонь противника не прекращался. По звуку было очень трудно определить, откуда враг стреляет, так как в лесу получается многократное эхо. К тому же стрельба ведется во многих местах. Но для того чтобы обезвредить, уничтожить противника, надо найти его.
Командир отделения стал следить за деревьями, надеясь по ним определить, откуда ведется огонь. Этот прием отыскания вражеской огневой точки оказался неплохим. Наблюдая за деревьями, сержант Михайлов видел, как с одной их стороны при попадании пуль отлетала не только кора, но и щепки. Конечно, подобные явления могли наблюдаться только при выходе пули из дерева. Теперь уже нетрудно было определить, с какого направления велся огонь.
Таким образом, он точно определил направление, откуда велся огонь, после чего приказал ефрейтору Чернову с двумя рядовыми выдвинуться вперед и вправо в направлении расщепленной сосны, откуда уточнить место расположения огневой точки противника и уничтожить ее. При этом он указал примерное расположение немецкого пулемета. Одному солдату из оставшихся он приказал следить за действиями и сигналами выдвигаемых вперед солдат, а остальным — вести огонь в том направлении, где по его предположениям должен был находиться пулемет немцев. Одного солдата послал с донесением командиру взвода.
Сержант Михайлов не ошибся в определении места расположения вражеского пулемета. Оказывается, немецкие пулеметчики расположились в ДЗОТ, повалили на него дерево, замаскировали так, что его трудно было заметить даже в непосредственной близости. Выдавала его [63] лишь стрельба — звук и пороховой дым. Подобравшись к входу в ДЗОТ, ефрейтор Чернов бросил туда гранату, потом другую. Пулемет замолчал. Но зато из глубины и справа по группе был открыт автоматный огонь. Стреляли с очень близкого расстояния. Нашим солдатам пришлось укрыться.
Когда пулемет противника замолчал, сержант Михайлов приказал отделению продвигаться вперед. Вскоре отделение присоединилось к группе ефрейтора Чернова, последний доложил командиру о выполнении задачи и о том, что впереди где-то засели автоматчики противника, обстрелявшие их. Наблюдая, сержант установил, что метрах в 50 от них проходит еще одна просека, параллельная той, которую они пересекали. Вот сержант заметил одну, а потом и вторую вспышки автоматной очереди. Стрельба велась от самой просеки.
Командир отделения тут же указал двум солдатам направление, откуда стреляет автоматчик, и приказал им незаметно подобраться к нему и уничтожить. Когда солдаты приблизились к немцу метров на 30, они увидели, что из круглого отверстия холмика на обочине дороги время от времени высовывается автомат, а потом и голова гитлеровца. Выпустив несколько очередей, автоматчик скрывается.
Наши солдаты приготовились, и как только немец высунул голову из-за своего укрытия, по нему был открыт огонь. Голова гитлеровца качнулась и скрылась; автомат остался лежать сверху.
Соблюдая осторожность, солдаты подползли к тому месту, откуда стрелял немецкий автоматчик, однако подробно осмотреть убежище гитлеровца им не удалось, так как по ним был открыт огонь из другого места. Пришлось укрыться и отыскивать другого стрелявшего немца. По всем признакам они определили, что стрельба ведется из такого же углубления, вырытого у дороги, метров на сто дальше. [64]
Один из солдат отправился к командиру отделения доложить о выполнении задачи, другой остался наблюдать.
Отделение вышло к дороге. Здесь сержант приказал солдатам укрыться, а тех двух, что уничтожили немецкого автоматчика, направил опять с таким же заданием. Второй гитлеровец был уничтожен гранатой, удачно попавшей в «лисью нору» (так называли наши солдаты эти укрытия).
И действительно, эти одиночные стрелковые ячейки напоминали лисьи норы. Это были углубления круглой формы для стрельбы стоя. В самом низу ячейки, в сторону, была вырыта нора, где свободно мог поместиться один человек, считая себя почти в полной безопасности при артиллерийском обстреле и даже при авиационном налете. Особенно эти норы удобны в лесу. В обыкновенном окопе или в траншее трудно укрыться от осколков снарядов и мин, рвущихся при попадании в дерево, так как при этом целый сноп осколков летит вниз.
Но если гитлеровцы надеялись спастись в «лисьих норах» от нашей артиллерии и минометов, то ни один из них не уцелел от стрелков, где двигалось отделение сержанта Михайлова. Изучив расположение «нор» вдоль дороги, командир отделения тут же организовал истребление засевших в них гитлеровцев.
Для этого он разбил отделение на две группы, одна из которых двигалась вправо от дороги, другая — влево. Удаление от дороги зависело от густоты леса, но не превышало 20–30 метров. Каждая группа состояла из трех-четырех человек, один или двое из которых огнем или гранатами уничтожали немецкого автоматчика; один прикрывал их действия, а если нужно — отвлекал внимание немца на себя. Ручной пулеметчик находился с командиром отделения, готовый в любой момент выполнять его приказ.
Вскоре, полностью очистив лес от противника, наши подразделения вышли на опушку и продолжали успешное наступление по открытой местности. [65]
Изложенные в примере действия стрелкового отделения в наступательном бою в лесу представляют известный интерес и поучительность.
Однако имелись в действиях отделения сержанта Михайлова и существенные недостатки, которые отрицательно могли сказаться не только на решении боевой задачи отделением, но и на успехе действий взвода. Так, например, командир отделения, увлекшись боем, не сообщил командиру взвода, что при переходе отделением первой просеки оно было обстреляно вражескими замаскировавшимися автоматчиками, которые отделением не были обнаружены. Эта ошибка сержанта могла иметь плохие последствия: вражеские автоматчики могли нанести значительные потери взводу и задержать выполнение им своей боевой задачи.
Вообще командир отделения недостаточно четко поддерживал связь с командиром взвода, тогда как наши уставы требуют поддерживать постоянную связь со старшим начальником и докладывать ему об обстановке, о выполнении задачи, о встречающихся препятствиях и о действиях противника. В приведенном примере это тем более было необходимо, так как бой проходил в лесу и отделением были выявлены новые методы обороны противника в лесу.
В преследовании
После упорных боев в январе 1945 года наши войска прорвали сильно укрепленные позиции противника. Ожесточенные схватки происходили на промежуточных позициях и за крупные населенные пункты уже на территории немцев. Но какое бы сопротивление гитлеровцы ни оказывали, нигде они не могли задержать продвижение советских войск. Начиналось неотступное преследование противника. [66]
Получив задачу от командира взвода, командир второго отделения сержант Куликов собрал свое отделение за стеной каменного сарая и изложил задачу:
— Прямо перед нами, в направлении господского двора и небольшой рощи — запад; справа — север; слева — юг. Противник отходит в направлении господского двора, безымянных высот и дальше на запад.
— Наше отделение, действуя на фланге взвода и роты, имеет задачу: преследовать противника в направлении господского двора, рощи и обеспечивать взвод и роту от внезапного нападения противника справа.
— В непосредственной близости справа соседей нет; слева — третье отделение нашего взвода.
— Ефрейтор Кравченко и рядовой Егоров — головные дозорные. Старший — ефрейтор Кравченко. Задача: двигаясь впереди отделения, обеспечить отделение от внезапного нападения противника. Об обнаруженном противнике немедленно сообщить мне сигналом: небольшая группа — винтовка над головой горизонтально; большая группа — винтовка прикладом вверх; танк или самоходная установка — вытянуть правую руку в сторону танка.
Рядовые Малинин и Соломин — правые боковые дозорные. Старший — рядовой Малинин. Задача: двигаясь в 300 метрах от отделения, обеспечить его от внезапного нападения противника справа. Сигналы — те же, что и для головных дозорных.
— Рядовой Омельченко — наблюдать за сигналами командира взвода. Командир взвода двигается с третьим отделением, которое двигается головным во взводе. За головными и боковыми дозорными наблюдает рядовой Пахомов.
— При встрече с противником действовать по моей команде.
Поставив задачу, сержант проверил, как поняли ее солдаты, особенно старшие парных дозорных.
По сигналу командира взвода отделение двинулось вперед. [67]
Местность, по которой двигались наши подразделения, была ровной и почти открытой. На большом расстоянии, насколько мог охватить глаз, были разбросаны небольшие рощи, господские дворы. На такой местности маскироваться нелегко. Командир отделения знал, что в каком бы строю или порядке он ни вел свое отделение, оно еще издалека будет обнаружено противником, остановившимся на каком-либо рубеже. Следовательно, надо было вести отделение в таком порядке, при котором бы оно представляло собою возможно меньшую цель.
— Двигаться в колонне по одному, на дистанции 8 шагов, — подал команду сержант Куликов, как только отделение вышло из-за укрытия.
Наши штурмовики почти беспрерывно волнами шли в воздухе. Они бомбили и пулеметно-пушечным огнем уничтожали вражеские колонны, двигавшиеся на запад, и обеспечивали действия наших танков, ушедших далеко вперед. Стрелковые подразделения шли и шли, преследуя отходящего противника.
До господского двора, находившегося на пути движения отделения сержанта Куликова, оставалось не более 400 метров. Когда головные дозорные уже подходили к строениям, оттуда раздалась пулеметная очередь. Сержант видел, что дозорные залегли.
— Ложись! — скомандовал сержант отделению.
Эта команда была подана во-время. По залегшему отделению прострочило несколько пулеметных очередей. Но огонь противника цели не достиг.
— Товарищ сержант! Дозорные поползли к строению, — доложил рядовой Пахомов.
Сержант Куликов и сам видел, что как только немецкий пулемет стал стрелять по отделению, головные дозорные начали переползать к сараю. Чтобы обеспечить действия дозорных, Куликов приказал ручному пулеметчику открыть огонь по дому. После второй очереди наши пулеметчики были обстреляны противником, и им пришлось укрыться в воронке от снаряда. Отсюда они стали посылать в сторону [68] противника короткие очереди. Немцы тоже не переставали обстреливать позицию нашего пулемета.
Но вот раздался пушечный выстрел и почти одновременно разорвался снаряд около воронки, в которой укрылись ручные пулеметчики. Потом второй, третий...
Командир отделения предположил, что в господском дворе находится немецкая пушка. Он приказал связному доложить об этом командиру взвода. Вскоре сержант услышал сильный взрыв в районе господского двора и звуки автоматной очереди. Пулеметный и пушечный огонь противника после этого взрыва сразу же прекратился. Потом сержант увидел, как из-за угла дома наш солдат подает сигнал, чтобы отделение двигалось к дому. Ползком и перебежками отделение добралось до усадьбы. Здесь сержант увидел у сарая немецкую самоходную установку с разорванной гусеницей; около нее стоял раненый солдат противника, а второй лежал убитым.
Из доклада ефрейтора Кравченко выяснилось: когда немцы начали обстреливать отделение, дозорные решили незаметно подобраться к сараю, где они заметили самоходную установку. Маскируясь стеной сарая, дозорные подползли поближе и удачно брошенной противотанковой гранатой подорвали у самоходной установки гусеницу. Из нее выскочили два немца и пытались скрыться, но от наших дозорных Кравченко и Егорова экипажу подорванной самоходной установки уйти не удалось.
— Товарищ сержант! Здесь была не только самоходная установка, — доложил ефрейтор. — Мы видели пять или шесть солдат противника, которые бежали к роще.
Направив пленного к командиру взвода с одним конвоиром и вручив последнему донесение командиру взвода, командир отделения приказал продолжать движение. Пока дозорные выдвигались, сержант с двумя солдатами осмотрел строение. Не обнаружив ничего подозрительного, он приказал двигаться дальше. [69]
В это время прибежал связной и передал командиру отделения устное приказание командира взвода о том, чтобы отделение обошло господский двор справа и продолжало движение, а противника, засевшего в усадьбе, уничтожит взвод. Но это приказание запоздало, противник был уже обезврежен.
Отделение подошло к небольшой роще. Здесь сержант приказал отделению развернуться в цепь и повел его по лесу. На противоположную опушку рощи сначала выдвинулся головной дозор, а потом и все отделение. День клонился к вечеру. Пройдено уже не менее полутора десятка километров. Впереди виднеется небольшая возвышенность. Наблюдатель за командиром взвода доложил: отделению приказано развернуться в цепь.
Вскоре от командира взвода прибежал связной и доложил сержанту Куликову:
— Впереди, на высотах противник перешёл к обороне. Взвод в составе роты атакует его с хода. Атаку поддерживают артиллерийская батарея и «катюши». Вашему отделению атаковать противника в окопе южнее шоссе. Следите за правым флангом. Что передать лейтенанту?
— Передайте: задачу понял, — сказал командир отделения. — Какой сигнал атаки?
— Белые ракеты, — ответил связной и побежал к командиру взвода.
Соседи слева, развернувшись в цепь, двигались вперед. Сержант сообщил солдатам, где противник, и задачу, полученную отделением, после чего развернул отделение в цепь, которое начало наступление.
Немцы обстреливали наступающих редким артминометным огнем.
Судя по всему, у них здесь было немного артиллерии и минометов. Когда же начали стрелять наши артиллеристы и минометчики, немецкий огонь стал еще реже. Но когда цепи наступающих подошли на 300–400 метров к вражеской обороне, они были встречены сильным пулеметным огнем. [70]
Как потом выяснилось, здесь были собраны разрозненные группы немцев, бежавшие на запад. У них было достаточно пулеметов и автоматов, но мало артиллерии и минометов. После довольно сильного огневого налета нашей артиллерии и особенно после залпов «катюш» немцы начали поспешно отходить.
Нельзя было упускать благоприятный момент, и отделение в составе взвода преследовало противника. Несмотря на усталость, солдаты быстро двигались вперед. Глядя на них, нельзя было подумать, что они с боями прошли почти двадцать километров. Непреклонная воля к победе и стремление выполнить приказ командира, не дать уйти безнаказанно противнику сильнее усталости.
Соседние отделения ускоренным шагом тоже продвигались вперед.
Метрах в двухстах впереди отделения Куликова поспешно отходила группа немцев. Командир отделения приказал ручному пулеметчику открыть по этой группе огонь, а стрелкам скомандовал: «Бегом вперед».
Огонь ручного пулемета заставил фашистов залечь. Некоторые из них пытались обстрелять приближающихся наших солдат. Наступающие открыли автоматный огонь и пустили в ход ручные гранаты. Оставшиеся в живых гитлеровцы бросили оружие и подняли вверх руки. Около десятка немцев отделение взяло в плен.
В это время от командира взвода прибежал связной с приказанием: отделению сержанта Куликова овладеть господским двором, что находится впереди, и там закрепиться. Там же пополнить боеприпасы, накормить солдат и быть готовым к дальнейшему наступлению.
Господский двор отделением был взят без боя. Немцы так торопились отходить, что не произвели ни одного выстрела.
Было уже совсем темно. Сержант Куликов выставил охранение, а остальным солдатам разрешил после осмотра войти в дом и отдохнуть. Все говорило о том, что этот [72] дом оставлен жителями совсем недавно: здесь было тепло, на столе не убрана посуда. Солдаты расположились где кто мог и, уставшие за день боев, тут же уснули. От командира взвода пришло новое приказание: рота остается на захваченном рубеже до утра; начало наступления — с рассветом.
Так как наступила ночь, то сержант Куликов решил с отделением не оставаться в доме, а выйти в поле, вырыть ячейки и там продолжать отдых.
После ужина сержант приказал всем выйти из помещения. Когда все были в строю, объяснил, что ночлег в доме на территории противника небезопасен, поэтому будем отдыхать в поле. Отойдя метров на 300 от господского двора, сержант заметил оставленные противником скопы. Он решил, после тщательного осмотра, занять один окоп для ночлега. После осмотра окопа сержант послал трех солдат в сарай за соломой, чтобы уложить ее в окоп. Организовав охранение, отделение отдыхало.
Предрассветную тишину нарушил артиллерийский огонь немцев. Пролетевшие со свистом снаряды стали рваться в районе господского двора. Некоторые из них разворотили стены дома. Вскоре загорелись надворные постройки. Теперь солдаты убедились в правильности предосторожности сержанта о месте ночлега отделения.
С рассветом отделение в составе своего взвода снова двинулось вперед. На этот раз ему долгое время не приходилось вступать в бой. Другие подразделения, предназначенные для ночных действий, далеко впереди гнали немцев на запад, уничтожая их при сопротивлении.
Правильно ли в данном примере командир отделения организовал действия своего отделения и управлял им? В основном — правильно. Выполняя главную задачу — неотступное преследование и уничтожение противника, необходимо предусмотреть мероприятия по противодействию [73] возможного неожиданного нападений противника. Для этого командир отделения высылал головных и боковых дозорных.
При преследовании важно не только двигаться за противником, не давая ему возможности остановиться на каком-либо рубеже, но и уничтожать его или захватывать в плен. Такие действия ускоряют окончательный разгром врага.
К недостаткам в действиях командира отделения следует отнести непостоянную связь с командиром взвода и отсутствие связи с соседом слева.
При преследовании противника, когда быстро меняется обстановка, а прикрывающие отход противника подвижные подразделения часто действуют из засады, наличие непрерывной связи со старшим начальником и соседями в таких условиях обеспечивает более успешные действия отделения.
Ночная атака
Для улучшения своих позиций в связи с подготовкой дальнейшего наступления командир Н-ской части решил — усиленной стрелковой ротой атаковать противника ночью и овладеть опорным пунктом его.
За два дня до атаки с офицерами роты и подразделений усиления началась подготовка к предстоящим действиям, а с утра, когда всему составу роты была поставлена боевая задача, началась деятельная подготовка к ее выполнению. В том числе готовилось и отделение младшего сержанта Наумова.
Командир отделения начал с того, что объяснил своим солдатам задачу, полученную от командира взвода; тут же стал изучать с ними направление предстоящего движения и объект атаки. До переднего края обороны противника было около трехсот метров. Местность открытая, почти ровная, но опорный пункт немцев оборудован на высоте, с которой хорошо просматривалась глубина нашей [74] обороны. На пути движения отделения был небольшой кустарник, какой-то уцелевший столб, а дальше никаких ориентиров не было. Поэтому командир отделения посоветовал солдатам запомнить эти два ориентира для движения ночью. Сообщил младший сержант и о том, что для их взвода, который назначен направляющим, будет выставлен в тылу роты искусственный ориентир (фонарь красного цвета), который облегчит ориентирование. Точно на местности он указал, где для взвода будет проделан проход в наших заграждениях и в заграждениях противника и что их отделение должно преодолеть эти заграждения первым.
Затем командир отделения рассказал своим подчиненным, как надо действовать в ночной атаке. Особое внимание при этом он обратил на то, чтобы каждый солдат соблюдал полную тишину, атаковал без стрельбы и криков «ура», а уничтожал бы противника штыком и глушил прикладом. Далее он напомнил о том, что в случае освещения местности нужно быстро ложиться и не производить ни малейшего движения до наступления темноты.
Сообщил условный знак для опознавания своих ночью — белая повязка на левом рукаве.
К назначенному времени все было готово. По приказанию командира взвода солдаты отделения бесшумно вылезли из окопа и тихо пошли в назначенном направлении. До прохода в своем заграждении дошли в рост.
Расстояние до противника сократилось на несколько десятков метров. Теперь нужна исключительная осторожность. Как было условлено раньше, кустарник проходили полусогнувшись.
Но вот пройден и кустарник. Впереди, до самой траншеи немцев — открытая местность, поросшая невысокой травой. Здесь можно продвигаться только ползком. Наступающие солдаты отделения поползли. Имея на себе [75] только обмундирование и вооружение, они Ползли бесшумно.
Из окопа противника поднялась в воздух осветительная ракета. Долетев до своего предела, она как будто застыла на одном месте, освещая своим ярким светом окружающую местность, а потом стала медленно опускаться вниз. Во время освещения местности все солдаты, как один, залегли на месте. Как только ракета догорела, снова поползли вперед.
Вот и вражеские заграждения. Но прохода здесь не видно. Неужели отделение отклонилось от своего направления? Младший сержант Наумов несколько обеспокоился этим положением. Но тут он услышал едва уловимый шопот. Пополз в этом направлении. Да, проход здесь. Отделение отклонилось от своего направления всего на несколько метров. У прохода притаились солдаты, проделывавшие его и теперь охранявшие.
Оставались считаные минуты до начала атаки. Эти минуты напряженного ожидания имеют исключительное значение: от того, как будет выдержана внезапность атаки, в значительной мере зависит успешное выполнение поставленной задачи.
До траншеи противника осталось не более двадцати-тридцати метров. Отделение затаилось на месте. Сюда же прибыли и остальные отделения взвода. Командир отделения доложил командиру взвода о том, что отделение к атаке готово. Настал самый напряженный момент — ожидание сигнала атаки.
Вскоре вверх поднялись зеленая и красная ракеты. Это — сигнал атаки. Отделение стремительным броском ринулось в атаку на противника. Время, потребовавшееся для броска, так было коротко, что, как рассказывали потом солдаты, они сами не могли его уловить, запомнить.
В траншее, куда вскочили солдаты отделения Наумова, был пулемет, около него находились два немецких солдата. [76] Но они не успели выстрелить, как были обезврежены.
Справа раздалось несколько автоматных очередей, а потом снова стало тихо. Это отдельные солдаты противника успели произвести по одной или по две очереди, перед тем как быть оглушёнными.
Отделение вместе с другими продолжало двигаться дальше, ко второй траншее немцев. Надо было также неожиданно овладеть и этой траншеей. Двигались теперь в рост, бегом и ускоренным шагом. Сейчас успешное решение задачи зависело не столько от внезапности, сколько от быстроты действий наступающих.
Почти перед самой траншеей по отделению открыл огонь пулемет противника. Отделение залегло. Начали немцы стрелять и в других местах. Значит — обнаружили. Командир отделения в это время решал, как надо поступить: лежать и ждать общей команды для атаки или самостоятельно поднять отделение и атаковать противника? Он принял последний вариант решения и подал команду: «Атаковать противника». Отделение поднялось и без криков бросилось на врага.
Подбежав к траншее, солдаты бросили в нее несколько гранат, а потом вскочили в траншею и штыками и прикладами стали уничтожать сопротивлявшегося врага. То же самое происходило справа и слева.
Двум солдатам Наумов приказал наблюдать вперед, не будут ли подходить немцы из своего тыла, одного солдата послал к командиру взвода с донесением, что отделение задачу выполнило и находится во второй траншее, а остальным приказал хорошенько осмотреть только что. захваченную траншею противника и быть готовыми к отражению возможной контратаки. В одном месте солдаты обнаружили землянку. Входить в нее в темноте не решились. Они накрепко подперли дверь валявшимся здесь колом. — Если там есть немцы, — рассуждали солдаты, — до утра они никуда не уйдут. [78]
Пройдя по ответвлению траншеи, младший сержант увидел орудийную площадку с противотанковой пушкой на ней. Орудийного расчета здесь не было. Площадка была оборудована и приспособлена для кругового обстрела. У сержанта Наумова мелькнула мысль, что это орудие сможет пригодиться, так как здесь же в достаточном количестве были и снаряды к нему.
Справа, по траншее, прибежал солдат соседнего отделения и доложил Наумову, что правофланговое отделение, ворвавшись в траншею, очистило ее от противника. Младший сержант приказал связному солдату доложить своему командиру, что и его отделение находится во второй траншее.
В это время наблюдатель доложил командиру отделения, что впереди двигается, очевидно, группа немцев. Сосед справа открыл ружейно-пулеметный огонь. Сомнений нет, — немцы готовятся к контратаке. Наумов быстро привел отделение в боевую готовность.
Всматриваясь вперед, командир отделения и солдаты стали различать неясные силуэты, двигающиеся в направлении к ним. Когда уже и по внешности можно было без ошибки определить, что это немцы, младший сержант подал команду для открытия огня. Гитлеровцы сразу же залегли и открыли ответную стрельбу; однако через несколько минут, не выдержав нашего огня, противник прекратил стрельбу.
Через некоторое время прибежал связной и передал приказание командира взвода о закреплении на занятой позиции. Младший сержант, пройдя по траншее, где располагалось его отделение, поставил задачу каждому солдату в отдельности, посоветовал, где и как лучше оборудовать себе ячейку в траншее.
До самого рассвета противник не предпринимал контратак. Этого времени хватило для того, чтобы наши солдаты захваченную траншею приспособили для обороны и хорошо подготовились к отражению контратак немцев. [79]
Успех ночного боя зависит от таких факторов, как моральная устойчивость, внезапность, соблюдение полной тишины, сохранение указанного направления движения, исключительная смелость и решительность действий командира отделения и солдат. Очень важно, чтобы отделение атаковало противника, не открывая огня и без криков «ура».
В приведенном примере на атаку отделения ночью перечисленные условия были полностью соблюдены. Это обеспечило успех отделения. [80]