Основы стратегии
Настоящий труд имеет целью помочь подготовке полководцев для защиты отечества.
В руках полководца находится спасение или гибель отечества. Он часто должен принимать решения, от которых зависит судьба миллионов людей, не имея ни досуга, ни времени для подготовки, под гнетом требований момента, когда все бушует и в нем, и вокруг него, когда сотни предметов развлекают его внимание и треплют его чувства; этим решениям должно предшествовать познание истины — истины, которая в нормальных условиях открывается и различается от мнимого и ложного лишь путем зрелых и хладнокровных размышлений. [85]
Всякое осуществление решений неизбежно требует времени, а дело, требующее решения, предстает перед полководцем часто лишь в тот момент, когда ему уже нужно приступать к выполнению. Оценка обстановки, принятие решения и его осуществление настолько быстро теснятся друг за другом, что полководец должен обладать способностью одним взглядом охватить все в целом, усмотреть следствия различных решений и в тот же момент избрать лучшее и определить наиболее целесообразный метод его выполнения.
Столь сильным, проникновенным и всеохватывающим глазомером может обладать лишь тот, кто путем глубокого размышления постиг сущность войны, приобрел основательное знание ее законов и вполне усвоил науку о войне, лишь тот, кто на опыте познал неоспоримую истину ее принципов и изучил искусство их приложения; наконец, способность свободно, быстро, уверенно решать будет иметь лишь тот, кому полнота знания обеспечивает убежденность, что он принимает правильное решение.
Да убедит это замечание всех, кто чувствует в себе мужество и способности, чтобы подняться на полководческий пост, как много для этого требуется; пусть эти соображения поощрят их развивать необходимые для этого свойства.
Крупная цель может быть достигнута лишь при большом напряжении: но велика и награда в виде благодарности отечества и уважения современников и будущих поколений; велика от чувства собственного достоинства, от сознания силы и своих заслуг.
Усилия научного порядка и опыт создают полководца; но не исключительно личный опыт — так как какая человеческая жизнь достаточно богата делами, чтобы дать его в полном объеме, и кто мог когда-либо упражняться в трудном искусстве полководца, прежде чем- он достиг этой желанной должности, — а также и обогащение своего знания чужим опытом, путем познания и оценки прежних исследований, посредством сравнительного изучения знаменитых походов и чреватых последствиями событий военной истории.
Как далеко подвинется человек, который, имея эти предварительные знания, начнет там, где закончили другие, и с неменьшим напряжением будет продолжать разматывать клубок с того места, до которого добрались его предшественники. — Столь распространенная в наше время фраза, что великие полководцы таковыми рождаются и не нуждаются в каком бы то ни было образовании, является одним из грубейших заблуждений современности, одним из тех однобоких общих мест, опираясь на которые наглые или ленивые и малодушные хотят избавиться от тяжелых усилий на пути к совершенству. [86]
Гений родится, но великий человек должен быть подготовлен; гений есть зачаток, но не завершение. Правда, иногда он в своем учении делает скачки и обгоняет опыт; он инстинктивно постигает результат и не останавливается на принципе, который развивается в его душе, как неизвестная величина. Но гораздо чаще он витает среди гибельных заблуждений, и если его полет когда-нибудь достигает бессмертия, то это преимущественно является не заслугой гениальности, а следствием счастливой случайности.
Таким образом гений должен получить известное направление; он должен быть просвещен, обогащен, обуздан путем ли случая или удачно сложившихся обстоятельств, посторонними влияниями, необходимостью, сцеплением важных событий, размышлением или личным опытом — одним словом, он должен быть образован.
Если до сих пор еще ни один человек не стал великим полководцем, не будучи гением, то все же мы находим в военной истории примеры, как образованные вожди армий, имевшие менее гениальные задатки, побеждали необработанных гениев, если они только соединяли в себе твердую решимость и упорство с предусмотрительностью.
Данный труд является результатом размышлений и плодом как своего, так и чужого опыта. Предметом его является собственно наука о войне, которая в отличие от военного искусства, или тактики, именуется стратегией. Намерение автора осуществится, и его труд будет вознагражден, если ему удастся облегчить первые шаги человеку, посвящающему себя великому призванию стать опорой своего отечества.
Определение стратегии
Стратегия — это наука о войне. Она намечает план, обнимает и определяет ход военных операций; она является подлинной наукой верховного полководца.
Тактика — это военное искусство. Она учит методам осуществления стратегических предположений и является непременным искусством каждого строевого начальника.
Стратегия определяет решительные пункты, владение коими необходимо для достижения намеченной цели и намечает связывающие их линии. Если эти пункты уже обеспечены за нами, то вместе с соединяющими линиями они образуют при оборонительной войне — оборонительную линию, при наступательной войне — операционный базис; если же до этих пунктов нужно [87] еще добраться, то они носят названия операционных объектов, а ведущие к ним линии именуются операционными линиями.
Армия, которая ограничивается удержанием уже занимаемых стратегических пунктов и передвигается лишь между ними, — действует строго оборонительно. Как только она исходит от этих пунктов, как из базы, чтобы выиграть другие стратегические пункты — операционные объекты — она переходит в наступление.
Каждый стратегический проект должен быть осуществлен тактически. Тактика учит, как располагать, использовать и руководить войсками на стратегических пунктах и как передвигать их по этим линиям, чтобы достигнуть стратегической цели: следовательно, тактика подчиняется стратегии.
Стратегия и тактика тесно связаны между собой. Тактические ошибки могут повлечь за собой потерю стратегических пунктов и линий, и напротив, самые лучшие тактические мероприятия редко приведут к устойчивому успеху, если только они имеют место на участках или направлениях, лишенных стратегического значения. В тех случаях, когда возникает противоречие между стратегией и тактикой, а именно, когда стратегические требования вступают в коллизию с тактическими преимуществами, то первые, обыкновенно, одерживают верх и перевешивают последние, потому что стратегические пункты и линии обусловливаются характером театра военных действий, и изменить их не во власти полководца; тактика же в своем искусстве находит средства путем различных методов употребления войск, устройством укреплений, засек и т. д., устранить недостатки невыгодной позиции.
Основные положения стратегии
События войны имеют столь решительное значение, что первым долгом полководца является забота о возможно большем обеспечении успеха. Но успех может иметь место лишь там, где имеются в наличии все необходимые для ведения войны средства; следовательно, успех может иметь только армия, владеющая территорией, откуда эти средства извлекаются, — и путями, по которым они подвозятся.
Поэтому, каждая группировка и каждый марш должны вполне обеспечивать ключи лежащей позади страны и операционный базис, на котором сосредоточиваются запасы, сообщения с последним [88] и операционную линию, избранную армией, чтобы дойти от базиса до операционного объекта. Таково основное положение, от которого никогда нельзя отступать и в котором кроется сущность стратегии.
Каждая сила дает результат только на том удалении, на котором она может действовать; следовательно, действие пункта, в котором находится армия, распространяется лишь постольку, поскольку противник не может его миновать и достигнуть другого стратегического пункта прежде, чем его там не предупредят и не преградят ему путь, или не нажмут на его сообщения, фланги и тыл.
Пусть будет а (черт. 1) пунктом{51}, на котором находится армия, b — расположение неприятеля; тогда а прикрывает весь район, расположенный позади линии cd, которая в точке а горизонтально или под прямым углом пересекает вертикальную линию аb; так как линии между точками b и с или d образуют гипотенузы прямоугольных треугольников и, следовательно, длиннее, чем катеты ас или ad. Поэтому всякое движение противника из b к линии cd, при равных прочих обстоятельствах, может быть предупреждено из расположения а. [89]
Если пересечь расстояние аb (черт. 2) между обеими сторонами по середине i горизонтальной линией ef, то пункт или расположение а будет прикрывать еще и все пространство, находящееся позади означенной линии, так как а и b находятся на одинаковом удалении от этой линии.
Если противник должен прикрывать точку b и может отступить только через нее, то расположение в точке а на касательной будет прикрывать все пространство, находящееся вне окружности, центром которой является b, а радиусом bа; потому что всякая точка, расположенная вне данной окружности, или более удалена от b, чем от а, или более, чем а от b.
Следовательно, армия, расположенная в а, может или предупредить противника в точке х, если линия хb проходит через один из равносторонних треугольников bас или bad, или же может раньше противника достигнуть точки b, через которую неизбежно должно последовать его отступление, еcли операционный объект противника, например, z, и ведущая к нему операционная линия расположены вне этих треугольников. [90]
Если точка а (черт. 4) должна быть прикрыта от противника b, то армия от а никогда не должна уходить за пределы окружности ced, радиусом которой является аb, пока противник находится в b, потому что всякое большее удаление армии от а предоставит этот пункт неприятелю.
Армия, которая бы, например, захотела продвинуться от а (черт. 5) через точку с к точке f, пока противник расположен у b, оставила бы неприкрытой как точку а, так и часть ga своей операционной линии fa; потому что fg = gb, а b ближе расположен к части операционной линии gа, чем f.
Если захотеть наступать из а (черт. 6) через точку с и достигнуть f, то прежде всего надо противника заставить настолько отойти от b к точке х, чтобы как а, так и вся линия fa лежали вне перпендикуляра тп, восстановленного из середины линии fx к стороне операционной линии fa. Ведь fnx является равнобедренным треугольником, а следовательно, [91] fn = пх, и, при прочих равных обстоятельствах, тем самым создается возможность предупредить противника, который захотел бы воздействовать на сообщения fa во время движения от а к f.
Вообще, для безопасности точки а (черт. 7) и операционной линии fa, противник никогда не должен быть терпим на фланге этой, линии в черте окружности, центром которой является а, а радиусом fa; тогда перпендикуляры тп, восстановленные из середины линии, проведенной между операционным объектом f и неприятельским расположением х, не пересекут линии fa.
Так как на войне величина расстояния исчисляется не просто по длине линий, но по времени, в которое оно может быть пройдено, то иногда бывает, что такие препятствия, как непроходимая местность, река р, крепости q, r и т. д. (черт. 8), заграждающие противнику подход к операционной линии, позволяют обойтись без удаления противника на такую дистанцию; тем не менее они делают его излишним лишь в такой мере и постольку, поскольку распространяется действие подобных препятствий, и насколько задержка, которую они обеспечивают, устраняет опасность нахождения противника на меньшем удалении.
Из сказанного вытекает степень безопасности при различных направлениях операционного базиса, операционных линий и коммуникационных линий, а также расчет, позволяющий соблюсти эту безопасность при всяком движении.
Если прикрытию базиса и сообщений в полном объеме Уделено должное внимание при составлении стратегического плана, и если полководец сумел создать себе в этом полную уверенность, то можно устремляться в наступление с самой [92] дерзкой энергией, а при обороне до крайности защищать любую занимаемую позицию. Но и то и другое становится невозможным, и государство подвергается самым пагубным последствиям, если будет допущено пренебрежение к этой важнейшей основе.
Полководец, действующий на основании этих принципов, имеет такое превосходство над непридерживающимся их, что последний редко может успеть в чем-нибудь, или же этот успех достанется ему лишь ценой величайших жертв. Следовательно, величайшая выгода заключается в том, чтобы открытой силой или путем маневра заставить противника отступить от этой основы стратегии, оставаясь самому верным ей.
Стратегические пункты и линии являются теми средствами, которые театр военных действий дает для применения правил стратегии; учение о развитии операций и об оборонительном расположении указывает метод их применения.
Об операциях
Каждая операция опирается на базис, имеет целью достижение определенного объекта и ведется по операционным линиям, соединяющим базис с объектом. [93]
Операция охватывает или течение всей войны, или всего одной кампании, или же она стремится к занятию лишь какого-нибудь стратегического пункта и достижению связанных с ним выгод.
Выбор пункта, к достижению которого операция должна привести, не является произвольным, так как он должен остановиться лишь на том, с овладением которым связан наиболее решительный результат. Установление базиса подчиняется выбору операционного объекта, однако, при неукоснительном учете географических условий театра войны.
Выбор операционных линий и исходного пункта, откуда развивается операция для достижения очередного объекта, не всегда зависит от географических преимуществ операционной линии, а часто вытекает из совершенно отличных обстоятельств и совершенно посторонних причин. Группировка войск обеих сторон; близость или удаленность от района, откуда ожидаются подкрепления; преимущества, обусловленные тем, что избранная операционная линия прикрывает более обширную часть своей территории, характер местности, по которой пролегает данная линия, в отношении его к имеющимся у нас родам войск, и тем, в которых мы превосходим противника; степень важности, которую придает противник тому или иному направлению; степень сопротивляемости расположенных на нем пунктов и т. д. — коротко говоря, этот выбор должен следовать за оценкой всех действующих на войне и поддающихся предварительному учету обстоятельств и определяется ею.
Сложные и основанные на взаимодействии отдельных комбинаций маневры в стратегии приносят еще больший вред, чем в тактике, потому что в стратегии расстояния между отдельными направлениями больше, а, следовательно, верный расчет в соблюдении точности во времени является более затруднительным. Преимущества, которые они дают, зависят от счастливой случайности и к тому же всегда бывают значительно меньше тех, которые получаются, когда все силы в совокупности оперируют против решительного пункта. Когда в основе решения наступать лежит явное превосходство наших сил, то наиболее благоразумным направлением наших операций явится операционная линия, кратчайшим образом соединяющая базис с объектом, с целью захвата последнего открытой силой: этим путем достигается двойная выгода краткости расстояния, следовательно, и выигрыша времени, и разгрома сил обороняющего и, следовательно, уничтожения всякого дальнейшего сопротивления в других пунктах. Но если превосходство сил не столь значительно, чтобы можно было с уверенностью рассчитывать [94] на успех подобного предприятия и на то, что удастся силой вытолкать противника из занимаемых его развертыванием стратегических пунктов, то этой цели нужно достигнуть посредством маневра.
Вообще существует только один маневр, чтобы принудить противника оставить какой-нибудь стратегический пункт: на до угрожать ему захватом его операционной или коммуникационной линии, или пункт а, намеченного им для отступления и который он прикрывает своим выдвижением.
Этот маневр, вынуждающий нас отклоняться от линии, идущей перпендикулярно к расположению противника, чтобы обойти его фланг, может являться обеспеченным лишь при условии, что на время этого марша или удастся найти другую, пригодную для отступления стратегическую линию, или же если линия, являвшаяся исходной, настолько сильна по природным свойствам или по искусственным укреплениям, и настолько прочно занята, что противник не в состоянии овладеть ею прежде, чем мы заставим его обходом оставить свою позицию.
Расчет времени, которое можно затратить на обход, основывается на относительной силе укрепленных пунктов и на продолжительности сопротивления, которое они в состоянии оказать противнику. Демонстрации, которые должны сопровождать подобное движение, безусловно необходимые быстрота, предусмотрительность, скрытность и т. д., одним словом — метод выполнения — относятся к области тактики.
Однако, нередко бывает, что и при наступлении оказывается неизбежным в течение одной операции покинуть стратегическую линию, на которой мы находимся, чтобы занять другую; например, вследствие непредвиденных, трудно преодолимых препятствий или вследствие неожиданной и неучтенной операции противника, или вследствие приближения к району, откуда ожидаются сильные подкрепления и т. д. Если при этом в нашем распоряжении имеется достаточное время, то подобное изменение операционной линии может происходить там, где старая линия и вновь занимаемая связываются стратегической линией{52}. Но если марш не может быть прерван, то он должен быть выполнен быстро и осторожно, но при непременном условии, чтобы не грозила опасность — покинув одну операционную линию и не сумев предупредить противника в занятии другой—потерять вовсе свою линию отступления; это замечание имеет свою силу и для всех движений от одного стратегического пункта к другому или от одной линии к другой. Вообще, стратегия не может обойтись без быстроты движения; ведь преимущества, которые мы приобретаем над не черезчур невежественным противником, редко бывают с первого же момента очень значительными и становятся важными лишь в своих последствиях.
Выигрыш времени, хотя бы на один единственный переход, может оказаться решающим, но его надо уметь удержать за собой путем энергичной деятельности; сам по себе он слишком мал, и более деятельный и быстро маневрирующий противник вновь его легко наверстает. Обход не имеет никакого значения, если он развивается так медленно, что дает противнику время изменить свою группировку или предпринять контрманевр.
Против обхода имеются различные средства, но успех их зависит, главным образом, от быстроты принятия решения и выполнения; в зависимости от отношения наших сил к противнику и обстановки, в которой мы находимся, мы можем обратиться к следующим способам: движение к пункту, который стремится занять противник, чтобы его там предупредить; атака противника на марше; наступление на неприятельскую коммуникационную линию, поскольку при этом мы не рискуем собственными сообщениями и т. д.
Правда, все эти методы опираются на предпосылку неправильного расчета времени противником; однако, ввести неприятеля в подобное заблуждение — таковая хитрость и искусство входят в компетенцию умного полководца. Демонстрации, ложные слухи, разрушение дорог и мостов, даже пожертвование некоторыми своими частями и т. д., могут задержать или замедлить движение неприятеля и помочь достижению наших намерений. На худой конец, лучше отойти и оборонять тыловой стратегический пункт, чем позволить себя обойти{53}.
Особенности стратегии
От стратегических планов зависит удачный или неудачный исход охватываемой им операции, кампании, или всей войны. Они определяют момент сражения; они создают для сражения [96] возможно благоприятную обстановку; они заранее очерчивают как результаты победы, так и пределы неудачного развития событий. Правда, тактические ошибки могут явиться помехой их осуществлению — быть может даже повести к их полному извращению; однако, чаще стратегические планы окажутся в силах исправить ущерб, обусловленный тактическими промахам и.
При посредстве тактики выигрывается сражение, дать которое указывает стратегия. Если сражение дается не под влиянием последней, т.е. место и время сражения не являются плодом стратегического расчета, то сражение редко будет иметь последствия, выходящие за пределы минутных выгод. Часто, поэтому, кампании, обильные делами, в которых вожди являлись скорее тактиками, чем стратегами, в общем оказывались менее решительными, не влекли за собой столь крупных последствий, не так быстро приводили к конечному пункту войны и заканчивалась скорей из-за обоюдного истощения сторон, чем кампании, в которых стратегический гений полководца охватывал весь театр войны, направлял натиск на операционные линии противника, открывал слабое место его базы или опорных точек, овладевал сообщениями с основным источником средств существования его армии, спутывал его операции и часто единственным сражением, предпринятым в соответствии с принципами стратегии и осуществленным по принципам тактики, уничтожал боеспособность своего врага.
Бывают случаи, когда тактика может обусловить стратегический успех, не входивший в первоначальный план; например, при намеченном прорыве в каком-нибудь пункте будет усмотрена возможность так разрешить эту задачу, что одновременно будет перехвачен и стратегический путь отступления противника.
В подобных случаях правила тактики и в выполнении часто должны допускать исключения в пользу преобладающего значения стратегического успеха. Если бы пункт атаки, открывающий доступ к пути отступления неприятеля, с тактической точки зрения и не являлся более выгодным, все же ему должно быть оказано предпочтение перед всеми остальными, поскольку он не препятствует разрешению первой большой стратегической задачи — в данном примере прорыву участка неприятельского фронта, и при этом создает вероятность присовокупить и второй стратегический успех.
Преимущество, приобретаемое над противником от использования стратегических линий, которыми последний пренебрегает или которые неправильно оценивает, длится постольку, [97] поскольку удается по этим линиям беспрепятственно продвинуться вперед.
Полководец, который выиграл у противника хотя бы всего один переход, сохраняет это преимущество до тех пор, пока значительное препятствие, как-то: большая река, бездорожный горный хребет, крепость и т. д., не задержит его на столько времени, сколько требуется противнику, чтобы окольными путями наверстать утраченный переход и вновь овладеть выгодами занятия стратегической линии. Стратегические успехи никогда не обусловливали более крупных и решающих последствий, чем в войнах, знаменовавших последние годы восемнадцатого и первые годы девятнадцатого столетий: изменения, внесенные в военное искусство французской революцией, сделали возможным более быстрое передвижение больших масс, чем раньше. Утратилась легкость, с которой раньше возмещались стратегические неудачи; наступление приобрело значительно большее преимущество над обороной, и тактика еще больше, чем раньше, вошла в подчинение стратегии. Поэтому походы, продолжавшиеся всего несколько недель, давали результаты, которые обычно можно было ожидать лишь от ряда длительных войн, и укрепленные пункты, лишенные стратегического значения, перестали приносить какую-либо пользу, а имеющие стратегическое значение подвергались величайшим напряжениям.
Принципы стратегии содержат в себе общий дух системы войны; на них же, в частности, базируется план наступательной или оборонительной военной системы каждого государства. Каждое мероприятие, связанное с подготовкой войны, не вытекающее из правил стратегии, является ложным, вредным и ведущим к гибели.
Условия, обеспечивающие стратегические выгоды, не могут быть немедленно достигнуты; чтобы создать их, требуется и время и работа. Следовательно, тот, кому вверяется верховное руководство вооруженной силой, еще в мирное время должен обладать компетенцией для подготовки удачного хода событий на войне; все, что может на него повлиять, должно направляться в соответствии с правилами стратегии; таким образом, в его круг ведения войдет не только устройство и дислокация войск и крепостей, но и все вопросы о сообщениях, дорогах, водных путях, складах, магазинах и т. п. Уважение или пренебрежение к этим столь важным для большой империи государственным началам решает вопрос о том, сохранит ли она свое существование или падет. Раздираемая внутри и лишенная своей армии Франция в конце восемнадцатого столетия устояла против всей Европы потому, что со времен Людовика XIII правительство [98] неустанно и в соответствии с принципами стратегии работало над тем, чтобы привести ее границы в оборонительное состояние. Опираясь на эту систему, Франция покорила все страны континента, не имевшие такой оборонительной системы; именно потому французским полководцам часто было достаточно достигнуть одного стратегического успеха, чтобы уничтожить армию и целое государство{54}. [99]