Решения
1. Итоги выводов из предыдущих глав
Прежде чем приступить к формулированию основных руководящих положений, на которых могла бы быть воздвигнута военная система, удовлетворяющая требованиям государственной обороны Франции, небесполезно подвести краткий итог всем заключениям, выявившимся в результате нашего исследования.
Прежде всего выявлено, что при теперешней международной обстановке военные учреждения, созданные законами 1927 и 1928 гг., более не обеспечивают надлежащим образом безопасности страны ни с точки зрения качества (рядовых действительной службы, запасных, командного состава запаса), ни с точки зрения количества войск прикрытия, ни с точки зрения темпа приведения в боевую готовность мобилизованных вооруженных сил нации.
Перед лицом Германии, спешно восстанавливающей свою военную мощь, мобилизовавшей своих специалистов на изыскание и изобретение новых — еще неизвестных и ужасных — боевых средств, одушевленной, как никогда, агрессивными намерениями, становится совершенно очевидной необходимость реформы французской системы.
Надо иметь хорошо обученные контингенты, иметь основательное прикрытие, всегда готовое к действию и опирающееся на приграничные укрепления, но в то же время обеспеченное современными мощными боевыми средствами. Надо иметь быстро формируемые по мобилизации соединения, где кадры опытны и численно достаточны для охвата [157] запасных, хорошо обученных на действительной службе, способных мгновенно вновь делаться солдатами.
Эта армия мирного времени не должна быть исключительно оборонительной. Армия сумеет обороняться лишь в том случае, если она умеет наступать и атаковать.
Догма о ненарушимости фронтов является одним из многих софизмов. Существует софизм в виде веры в заградительное всемогущество автоматического оружия. Эта мощь несомненно ужасна, но у нее есть границы: стоит только нападающему к искусному использованию местности добавить наступательную мощь вездеходных боевых бронированных машин завтрашнего дня, чтобы эти границы стали ясны.
Рядом с предыдущими софизмами стоит и такой: укрепленные районы, якобы, гарантируют полную безопасность. На самом деле нет таких — даже самых усовершенствованных — укреплений, которые были бы застрахованы от прорыва. Как можно заранее знать, какие будут завтра у противника средства для атаки? С другой стороны, бетон и броня стоят не больше того, чего стоят защитники. А твердо ли мы уверены в крепости нервов гарнизонов укрепленных районов? Наконец, пограничные укрепленные районы имеют интервалы и фланги, т. е. создают условия для атак и маневра. Отсюда следствие: прежде всего надо иметь боевой инструмент, опирающийся на те укрепления, гарнизоны которых будут составлять часть войск прикрытия; этот инструмент должен быть способным вести наступательную оборону, быть маневренным, наносящим молниеносные удары, — в том числе и внезапные удары для захвата на неприятельской территории залога в виде военных, экономических и этнических объектов. Впоследствии в составе всей совокупности сил вооруженной нации это орудие, находясь в руках верховного командования, будет наносить очень мощные удары, вследствие чего вновь появятся на полях сражений события, создающие развязку. Рядом и под прикрытием этого — маневренного по преимуществу — боевого средства будет происходить быстрое приведение в боевую готовность всей массы соединений вооруженной нации. Быстрота боевой готовности необходима, так как пулемет вовсе не имеет сверхъестественной заградительной, останавливающей мощи, которую ему иные приписывают, а фронты даже постоянных укреплений ни в какой мере не являются неприступными.
Большая часть мобилизованной армии должна быть способна к ведению маневренной войны. Укрепленные районы [158] сыграют свою роль лишь при условии, что у них будут высококачественные гарнизоны. А это также требует хорошо обученных войск, усиливаемых надежными запасными, в числе которых должно быть не мало профессиональных солдат, в особенности специалистов.
Чем слабее подготовлены запасные, т. е., иначе говоря, чем короче срок службы, тем больше должен быть процент офицеров и унтерофицеров действительной службы. Следовательно, неразумно постоянно сокращать численность профессиональных офицеров и унтерофицеров под тем предлогом, что сокращенная армия мирного времени не должна иметь столько офицеров и унтерцфицеров, сколько их понадобится в военное время действующей армии.
Технику так же, как и качество, нельзя противопоставлять количеству. Между техникой, материальной частью и численностью нет противоречия. Нет смысла считать, что большая численность обязательно и принципиально обречена на вооружение ее худшей материальной частью, худшей техникой. На примере Германии особенно хорошо видна несостоятельность такого представления. Нам нельзя отказываться от большой численности, поскольку у нас не обеспечено превосходство ни в технике, ни в качестве состава.
Мы должны стремиться к созданию первоклассной техники и основательно обученных войск. Последнее требует более длительного срока службы.
Стремление к армии большой численности и в то же время возможно лучше обученной и технически оснащенной не исключает необходимости и возможности иметь отборные войска, составляющие в руках высшего командования маневренное средство, способное создать развязку сражения.
Все большее и большее схватывание современных армий техникой требует каждодневного повышения процента специалистов в личном составе — в том числе специалистов сверхсрочной службы и специалистов-профессионалов.
Крупные механизированные соединения будут по преимуществу средством для достижения внезапности и нанесения мощных ударов. Но по ряду соображений нельзя до бесконечности увеличивать их число.
Вероятность агрессии с заранее намеченным сроком ее начала обязывает создать такую военную систему, которая обеспечивала бы возможность:
— иметь постоянно готовое к действиям прикрытие, очень быстро доводимое до численности военного времени [159] и в высшей степени приспособленное к сочетанию активной обороны с неподвижной;
— мобилизовать армию ускоренным темпом, причем она должна обладать хорошей боевой подготовкой и иметь сильные кадры;
— иметь большие запасы материальной части и методические программы возобновления этой материальной части, а также детально разработанный план мобилизации промышленности.
2. Профессиональная армия
Является ли профессиональная армия решением той задачи, которая изложена на предыдущих страницах?
Одним из наиболее талантливых сторонников профессиональной армии является подполковник де-Голь, автор цитированной книги «К профессиональной армии».
Однако, несмотря на всю убедительность многих его положений, нельзя разделять всех заключений этого автора.
Де-Голь — сторонник маневренной армии прикрытия в виде высококачественной профессиональной армии, а в то же время он высказывается за сохранение принципа вооруженной нации, создающей всю совокупность вооруженных сил путем формирований при мобилизации.
«Пришел момент, — пишет де-Голь, — когда к массе запасных и рекрут, этому главному элементу национального сопротивления... надо добавить еще боевое маневренное средство, способное действовать без задержки, т. е. постоянное по своей силе и спайке и хорошо владеющее оружием».
Но ведь наряду с отборными контингентами профессиональной армии может быть только милиционная армия, ибо профессиональные войска будут стоить дорого и потребуют таких финансовых жертв от страны, что ей придется урезать средства, выделяемые на армию второй очереди. Надо учесть, что французы по своему умственному складу и по своим наклонностям никогда не смогут сделаться хорошими солдатами милиционной армии.
Если же, наоборот, рассмотреть с этой точки зрения наших восточных соседей, то, несомненно, они сумеют и смогут использовать на войне и качество, и количество. Можно ли надеяться на то, что наша маленькая профессиональная армия, плохо поддержанная неустойчивыми массами, не будет неизбежно раздавлена подавляющими превосходными массами? [160]
Говорят, что пример высоких военных качеств профессиональной армии вызовет у призванных контингентов дух плодотворного соревнования. Однако, правильнее предполагать, что перед лицом такого как бы недоступного идеала они скорее будут испытывать безропотную покорность судьбе, и неизвестно, до чего они могут дойти в этом отношении.
Кроме того, известию, что во Франции демократия не доверяет профессиональной армии, которая будет рассматриваться как преторианская армия{130}, армия государственного переворота. О ней ни за что не захотят даже слушать. Значит, чего ради выдумывать систему, основанную на положении, которое неприемлемо с точки зрения внутренней политики?
Но предположим даже, что это препятствие устранено. Все же остается тот недостаток, что Франция не одарена военным духом, который один только и обеспечивает существование профессиональной армии, как это показывает зарейнский пример. В Германии отмечается любовь к дисциплине, что создает обеспеченность профессиональной армии в отношении надежного, отборного рекрутирования. Во Франции же ничто не дает права утверждать, что списки личного состава профессиональной армии всегда будут заполнены.
Говорят, что цифра в 100000 профессиональных военных, т. е. количество, требуемое де-Голем для его профессиональной армии, уже достигнуто и даже превзойдено в современной французской армии, в которой, однако, эти военные рассеяны понемногу по всей стране. Говорят, что достаточно сгруппировать их в однородное целое, чтобы достичь преследуемой цели. Но на это легко можно ответить, следующим возражением: так как рядом с профессиональной армией должна существовать милиционная армия, то потребуется еще значительное количество профессиональных военных и военных специалистов, так что в итоге по проекту де-Голя потребуется, несомненно, гораздо большее число профессиональных военных, чем их имеется в настоящее время.
Затем, нужно учесть, что условия вербовки в настоящим момент, когда свирепствует экономический кризис, позволили достичь известного благополучия в этом отношении, но что произойдет в тот день, когда безработица станет уменьшаться или совсем исчезнет?{131}
Наконец, нельзя забывать еще одной вещи: именно принцип национальной армии, — единой и однородной армии{132}, [161] — порождает дух самопожертвования и самоотверженности, что позволило вписать в книгу истории незабываемые страницы Марны, Вердена, Соммы, Шампани и мн. др.
Этот принцип, принесший такие плоды, показал также, что он удивительно хорошо приспособлен к национальным особенностям французов. Принцип равенства, лежащий в основе этой системы, отвечает глубоким стремлениям страны, и, несомненно, объясняет в основном, почему система национальной армии дает такие блестящие результаты с точки зрения моральной и социальной.
Создавать из контингентов вооруженной нации армии второй очереди — это значить лишать ее поддержки мощного военного фактора, прежде всего основывающегося на сознании каждого солдата-гражданина, что лишь от его собственных доблестей зависит спасение нации, защита его домашнего очага, его гражданских прав, его чести и независимости.
3. Обязательная военная служба с повышенным сроком и широкое дополнение ее добровольчеством
Отказавшись от системы профессиональной армии, неизбежно приходится остановиться на решении об обязательной военной службе с более продолжительным сроком службы в сочетании ее с широким использованием вербовки добровольцев на более или менее длительный срок службы и сверхсрочников.
Ниже мы рассмотрим последовательно различные стороны этого решения и возможные практические результаты его.
Качество обучения и продолжительность военной службы. Опыт показал, и никто из компетентных в военных вопросах людей не станет отрицать, что современная продолжительность службы в течение одного года (по закону, а на практике всего лишь в течение 10 месяцев) абсолютно не позволяет дать призванному контингенту основательного и полного обучения, в особенности же не дает возможности привить будущим запасным стойкие рефлексы{133}.
Часто противники всякого увеличения срока службы приводят такой довод: «Молодые солдаты, призванные в 1915, 1916 и т. д. гг., — говорят они, — посылались в огонь спустя несколько месяцев после призыва в армию. Опыт показал, что они вовсе не были плохими солдатами». Этот довод [162] просто показывает, что люди, высказывающие подобные мнения, или совершенно не знают вопроса, или обнаруживают удивительный недостаток соображения. Достаточно отметить, что действительно во время войны призывные посылались в передовые линии, имея очень слабую военную подготовку, но возложенная на молодых солдат задача хорошо выполнялась только потому, что они посылались на фронт в виде пополнений, т. е. включались в соединения и части, состоявшие из солдат с боевым опытом и с командным составом, прошедшим суровую школу на полях сражений. Эти молодые солдаты восполняли недостаточное обучение тем, что брали пример с опытных старых солдат. Кроме того, этот довод ни в какой мере не затрагивает основного вопроса о стойких рефлексах, которые необходимо привить будущим запасным.
Опыт показал, а размышление подтверждает его выводы, что только продолжительность службы в течение по крайней мере двух лет способна дать надежные натренированные войска и подготовить кадры унтерофицеров, без которых не может существовать хорошая армия и без которых не могут существовать резервы.
Кроме того, все бóльшая и бóльшая механизация современных армий и все бóльшее усложнение боевой подготовки армии не дают возможности подготовить нужных специалистов в течение 10 или 12 месяцев службы, — особенно, если учесть их дальнейшее использование в качестве специалистов запаса. Служба же в течение двух лет позволяет обучать специалистов в армии, что даст возможность менее широко использовать профессиональных специалистов, которые обходятся государству слишком дорого. Кроме того, в период призыва неполноценных контингентов, соответствующих годам войны 1914–1918 гг., когда контингент будет на половину меньше контингентов, призываемых теперь{134}, только 2-годичная служба способна обеспечить минимальным постоянным составом войска прикрытия. Принятие 2-годичного срока службы является, следовательно, мерой, требующей самого срочного проведения.
Качество обучения. Как обучать призванные контингенты? До сих пор предполагалось и принималось за аксиому, что корпоративный дух{135}, — один из наиболее плодотворных факторов, создающих боевую ценность войск, — может появиться и развиваться только в том случае, если каждый солдат будет получать свое военное обучение в той самой части, в составе которой со дня мобилизации он будет участвовать в сражениях. [163]
Отсюда берет начало то упорство, с которым заставляют полки заниматься обучением своих контингентов, отсюда же и плачевное качество обучения. Дело в том, что обучение сделалось весьма сложным и с каждым днем становится все более сложным. Между тем, при современных порядках редко удовлетворяются те требования, которые необходимо соблюдать, чтобы дать контингентам хорошую боевую подготовку. Ниже мы перечисляем эти основные требования.
— Необходимы отборные кадры инструкторов. Совершенно очевидно, что это требование несовместимо с манерой обучения по-ротно и по-батальонно.
— Необходимы полные штаты. Это — категорическое условие для обучения и тренировки различных частей, начиная от боевой группы до полка. А известно, что происходит на самом деле.
— Невозможно обучать войска, не имея различных учебных полей и полигонов. В действительности же очень многие гарнизоны не имеют ни учебных полей, ни полигонов, достойных этого наименования.
— Не может быть хорошего обучения без личного воздействия на него командира. А между тем, сколько полков разбросано по-батальонно по пунктам, очень удаленным друг от друга, что не дает возможности проводить более или менее часто совместное обучение{136}. К тому же подразделения, предоставленные сами себе, малокровные по своему штатному численному составу, без соответствующей материальной части и без соревнований друг с другом, не всегда хорошо обеспеченные командным составом, неизбежно скатываются к убогому, унылому, жалкому существованию. Эта жалкая растительная жизнь дает как раз те самые результаты, которые только ей и свойственны: всегда посредственные, а очень часто и близкие к нулю.
— Различные роды войск должны обучаться совместной работе, вырабатывать рефлексы согласования и тот общий боевой дух, без которого в бою усилия не могут быть сосредоточены в одной точке. А между тем, для скольких полков и в особенности отрядов такая общая работа в настоящее время невозможна, за исключением весьма кратких периодов пребывания в лагерях.
Вот к чему привела современная система обучения в полках. Между тем известно, что в войне 1914–1918 гг. на пополнение боевых частей поступали контингенты различного [164] возраста и из различных частей государства. Опыт показал, что корпоративный дух может прекраснейшим образом развиваться и в этих условиях, но что прежде всего и даже, можно сказать, исключительно он зависит от качеств командира части. В памяти сохранилось не мало толков, представлявших собою смесь бретонцев, пикардийцев, бургонцев, овернцев, парижан и т. д., различного возраста и различного общественного положения, которые под командованием достойных этого наименования командиров буквально электризовались корпоративным духом. Кто не знает, что подобный же корпоративный дух существовал и в других частях — таких, как батальон и рота, — когда во главе их находились батальонные и ротные командиры, которых солдаты любили, которым доверяли и которыми гордились?
Таким образом, падает главный и единственный аргумент тех, которые под влиянием устаревших представлений еще защищают принцип обучения призывных контингенгов в полках.
Итак, обучение, сделавшееся столь сложным и с каждым днем все более усложняющееся, не может быть высококачественным, если самым решительным образом не отделить органы обучения от той части, которая призвана использовать обученные контингенты.
Предлагаемая система в общих чертах может быть изложена таким образом: с одной стороны, существуют учебные центры, учебные полки, учебные группировки — не важно, как назвать их, а с другой — полки из обученных солдат, полки, сгруппированные в крупные соединения.
Молодые солдаты — в учебных центрах, старые — в полках. Следовательно, при 2-годичной продолжительности службы один год должен проводиться в учебных центрах, другой — в полках{137}.
Учебные центры. Учебные центры должны быть распределены по всей территории. Пункты их расположения должны определяться исключительно соображениями наличия в данной местности условий для организации хорошего обучения, т. е. имеются ли учебные поля разного назначения, хорошие полигоны, так чтобы можно было с легкостью сочетать частые совместные учения различных родов войск.
До сих пор именно избирательные интересы, с великим ущербом для обучения, для тренировки и для командования войсками, диктовали выбор гарнизонов и распределение войск. Этого больше не должно быть. [165]
Кадры инструкторов учебных центров, — как офицеров и унтерофицеров, — должны строго отбираться и всегда содержаться в полном штате. Число учебных центров для каждого рода войск должно определяться по количеству молодых солдат с таким расчетом, чтобы всегда иметь полный состав для формирования учебных подразделений различного порядка, как-то: боевых групп, взводов, рот и т. д.
Не должно быть никаких увольнений, никаких отлучек со двора во время обучения, что представляет сейчас немалое препятствие на пути методического прохождения учебной программы. Но могут существовать каникулы, — ведь дело идет о школах. Эти каникулы нужно выбирать с расчетом, чтобы призванные могли принять участие в полевых работах, требующих большого количества рабочей силы{138}.
Полки должны получать уже обучавшихся в течение одного года старых солдат. Отдельные, формируемые таким образом войсковые части образуют дивизии. Эти последние группируются на границах и в приграничных округах. Число дивизий устанавливается в зависимости от размеров контингентов таким образом, чтобы штатный наличный состав войсковых частей и соединений не спускался ниже определенного минимума, который необходимо установить.
В этих войсковых частях одиночное обучение и обучение в мелких подразделениях должно тщательнейшим образом поддерживаться на достигнутом уровне, причем этот уровень должен быть постоянным, т. е. нужна постоянная тренировка. Кроме того, производится тщательное обучение в масштабе батальона, полка и высших соединений. Постоянное внимание должно уделяться взаимодействию отдельных родов войск. Войсковые части должны распределяться по гарнизонам с таким расчетом, чтобы можно было производить совместное обучение разных родов войск. Не должно быть никаких удаленных отрядов, ускользающих от непосредственного воздействия командира части или соединения.
Некоторое число войсковых частей, обязательно укомплектовываемых старыми солдатами, должно быть специализировано в обороне укрепленных фронтов. Эти войсковые части не должны сводиться в дивизии, но объединяться в «оборонительные группы», во главе которых стоит генерал, ответственный за оборону определенного укрепленного сектора.
Подготовка мобилизации. Ни учебные центры, ни войсковые части из старых солдат ни в какой мере не [166] должны отвлекаться от своих задач по обучению и тренировке. Подготовка к мобилизации должна попрежнему оставаться на ответственности военных округов, в распоряжении которых должны иметься специальные мобилизационные органы, наподобие существующих сейчас мобилизационных центров{139}.
Вольнонаемные и специалисты. Двухгодичный срок военной службы обеспечит достаточное число людей для вспомогательных служб, в том числе — ряд лиц, занимающих в настоящее время должности по вольному найму. Это даст значительную экономию и, кроме того, освободит государственную оборону от несомненной опасности, которую представляют собою в ее составе гражданские лица, подчиняющиеся профессиональной и политической дисциплине.
С другой стороны, двухгодичная служба даст возможность подготовить хороших специалистов, притом обучить их настолько основательно, что даже по возвращении их к своим домашним очагам они по мобилизации будут способны немедленно приступить к выполнению обязанностей по изученной специальности. Опять-таки здесь страна будет иметь значительную экономию, так как известно, как дорого ей обходятся специалисты-профессионалы.
Обеспечение командным составом. Из предыдущего понятно, какое громадное значение для формирования частей при мобилизации имеет обеспечение этих формирований надежным и опытным командным составом, способным с первых же дней надлежащим образом выполнять свои обязанности. Показано также, что при отсутствии у командного состава таких качеств крупные соединения могут выдержать огонь лишь после довольно продолжительного периода тренировки и сколачивания их, что несовместимо в условиях быстроты, грубого натиска и тотальности, которые несомненно будут проявлены в начале войны нашими противниками. Несомненно также, что совершенно недостаточен процент командного состава действительной службы. Этот процент должен быть значительно повышен (надо перейти от одной пятой состава до одной трети приблизительно).
Это приводит нас к необходимости не только прекратить сокращения личного состава профессионалов офицеров и унтерофицеров (а эти сокращения производятся по соображениям внутренней политики), но, наоборот, — увеличить численность этого состава до уровня, диктуемого определенными выше потребностями. [167]
Таким образом, профессиональный командный состав требуется не только для различных частей и учреждений мирного времени, как-то: учебных центров, войсковых частей, мобилизационных органов и т. д., но еще в мирное время в интересах обучения и тренировки войск, которые будут созданы по мобилизации. Этот командный состав должен держаться в полком штате. Таким образом в мирное время в частях и учреждениях необходимо содержать некоторый излишек штатов, который следует определить. Этот излишний командный состав не будет бездельничать: большая часть этого излишка будет находиться в школах, в учебных центрах, на курсах усовершенствования, применения в школах различных специальностей. Они же будут использованы и для обучения молодых солдат и в войсковых частях.
Благодаря той военной системе, контуры которой нами выше очерчены, страна будет обеспечена следующими средствами:
— она будет иметь сильное прикрытие, активное, всегда готовое к действию; под защитой этого прикрытия будет производиться мобилизация вооруженной нации;
— мобилизация будет ускорена; она даст в короткие сроки боеспособные, спаянные формирования, хорошо обеспеченные командным составом, способные с честью участвовать в сражении.
Прикрытие будет состоять, с одной стороны, из специальных войск сектора, занимающих укрепленные районы и их интервалы. Эти войска в момент наступления политического напряжения должны быть пополнены запасными, проживающими постоянно вблизи границы{140}. С другой стороны, прикрытие будет состоять из постоянных кадровых дивизий мирного времени. Их боевой состав будет пополнен в течение нескольких дней, — по возможности в период политического напряжения, — посредством влития в них небольшого процента запасных более молодых возрастов или некоторого числа молодых солдат, лучше всего уже к этому времени обученных, если мобилизация произойдет через несколько месяцев после призыва.
Из общей совокупности всех этих дивизий некоторую часть будут составлять механизированные — ударные и маневренные — дивизии, а также войдет туда и легкая дивизия, о которой будет сказано в третьей части этого труда. Кроме того, будут иметься и немеханизированные дивизии нового типа, о которых речь будет также впереди. Многие [168] подразделения этих дивизий будут моторизованы, причем должны быть созданы автомобильные части большой эффективности с достаточным количеством транспортных средств для удовлетворения нужд других составных частей дивизий армии прикрытия.
Некоторые дивизии будут составлять частные резервы секторов, но большинство других, — очевидно, с включением всех механизированных дивизий — будет находиться в распоряжении высшего командования и представлять собою мощное средство маневра, способное не только парировать контр-атаками наносимые противником удары, но и захватывать у противника своего рода залоги территориального, экономического и стратегического значения, а также вести собственные операции с целью вносить расстройство в первоначальное расположение сил противника.
С точки зрения их состава механизированные дивизии должны будут содержать большой процент военнослужащих, находящихся в войсках более положенного по закону срока. Этот состав должен вербоваться на 4 или 5 лет и более. Нужно ожидать, что такая вербовка будет возможна без особых затруднений ввиду того влечения, которое подобные формирования создадут у молодежи.
Не подлежит сомнению, что, кроме того, следует предоставить особые преимущества служащим в этих соединениях.
Войска боевого назначения (линейные войска) {141} должны будут состоять из дивизий, формируемых по мобилизации. Они должны мобилизоваться и сосредоточиваться в короткие сроки благодаря тем мерам, о которых было сказано выше. Эти меры должны дополняться еще устройством надлежащих складов материальной части. Если мобилизация произойдет в то время, когда молодые солдаты уже пробыли несколько месяцев в учебных центрах, то большая или меньшая часть их может являться ядром, вокруг которого произойдет формирование, а некоторая часть будет направлена в полки из старых солдат. Учебные центры будут продолжать вести обучение остальных и будут подготовлять пополнение: Молодые солдаты, которые с началом военных действий не подлежат призыву по мобилизации, и запасные младших возрастов, не вошедшие в формируемые по мобилизации части, должны проходить обучение в учебных центрах. Из них будут формироваться пополнения.
Может быть, целесообразно было бы ограничить число формируемых частей, предназначенных для усиления маневренных войск. Это ограничение должно определяться [169] тем соображением, что количество не должно получаться за счет снижения определенного минимума в отношении качества войск.
Таким образом, в линейные войска вошли бы только запасные молодых возрастов. В самом деле, было бы неблагоразумно рисковать, вследствие включения в маневренные соединения слишком старых возрастов, понижением боевой ценности целого.
Кроме того, из более старых возрастов запаса должны быть сформированы части, специально предназначенные для удержания оборонительных фронтов и промежутков между ними, а также для охраны открытых флангов и т. п.
Наконец, излишек должен призываться по старшинству классов запаса с целью прохождения переподготовки, с дальнейшим формированием из них пополнений как для многочисленных частей в тылу, так и по всей территории страны.
Линейные войска не должны состоять из одних крупных соединений, формируемых по мобилизации, о чем только что шла речь. В их составе должны быть также отборные войсковые части и соединения, а именно, надлежащим образом пополненные механизированные и моторизованные дивизии, которые по выполнении своих задач прикрытия должны войти в состав боевых (линейных) войск и будут являться в руках высшего командования по преимуществу ударным и маневренным средством. Это средство будет особенно пригодно для внезапного нападения на фланг, на тыл и на коммуникации неприятельских войск, а также для прорыва даже сильно организованной обороны противника, если прорыв фронта необходим.
Изложенная выше в общих чертах военная система, несомненно, обеспечит стране сильное и активное прикрытие в виде маневренной армии, быстро готовой к военным действиям, что и требуется современной международной обстановкой.
Могут возразить, что, учитывая необходимость существования мощной воздушной армии и морского флота, подобная военная система вызовет такие финансовые расходы, которые превзойдут возможности страны. На это возражение может быть только один ответ.
Если Франция хочет жить, то она должна согласиться на жертвы, которых требует настоящая обстановка. Последняя же такова, что далеко превосходит по своей опасности и [170] трагичности все, что когда-либо до сих пор Франция переживала.
Надо или согласиться на жертвы, или же согласиться на самое худшее.
Несмотря на все это, нужно иметь мужество не скрывать от себя, что как бы ни были велики жертвы, принесенные национальной обороне, все же тщетно было бы надеяться, что мы с успехом можем один на один померяться с нашими соседями за Рейном. Если мы сравним Францию и Германию, то увидим как с одной, так и с другой стороны, генеральные штабы высокого класса, увидим наилучшие военные доблести с обеих сторон, за Рейном — больше методичности, во Франции — больше упругой инициативы.
С точки зрения качества армий оба народа равноценны.
Но если французская промышленность мощна, то промышленность ее соседей еще более мощна. Если военные доблести по меньшей мере равны у обеих сторон, то по ту сторону они систематически развиваются, тогда как во Франции они погашаются. Дух дисциплины и спайки присущ германскому населению, в то время как во Франции господствует самый неистовый индивидуализм. Там полное отсутствие щепетильности, что является у нас большим затруднением во всем, что имеет отношение к искусству убивать. Во Франции глубокое желание мира, а там — неумеренная любовь к войне и воля начать в свое время войну, что является несомненным преимуществом.
Но в особенности надо подчеркнуть, что, с одной стороны, 40 миллионов французов, а с другой стороны — 60 миллионов германцев, причем там значительно больший про цент молодых мужчин{142}. О чем это говорит, как не о том, что никогда мы не должны в одиночестве вступать в борьбу с нашими зарейнскими соседями, и как не о том, что такая дипломатия, которая не обеспечила бы в минуту опасности наличие союзников для восстановления по крайней мере равновесия, наверняка вела бы страну к катастрофе{143}.
Конечно, одно лишь слово «союз» раздражает слух наших демагогов и пацифистов. Тем не менее дело идет ни о чем другом, как о жизни и смерти. Пусть, как этого требует женевская идеология, это называют «пактами взаимопомощи». Важна лишь сущность, т. е. военный союз — само собой разумеется, союз оборонительный, который застрахует нас от смертельной опасности подавляющего невыгодного для французов численного соотношения сил. [171]