Глава IV.

Авиация в сочетании с сухопутными силами

Сочетание действий авиации с действиями сухопутных сил принимает две различные формы в зависимости от того, идет ли дело о так называемой «вспомогательной» авиации (авиация наблюдения и корректировки, разведывательная авиация, авиация связи) или же о самостоятельной воздушной армии (линейные соединения, истребительные соединения).

Вспомогательная авиация

В предыдущих главах достаточно показана необходимость иметь в составе сухопутных вооруженных сил вспомогательную авиацию. Спрашивается, из каких же частей она должна состоять?

В тактическом отношении прежде всего выявляется необходимость авиации наблюдения. Представьте только себе, что в наши дни друг против друга стоят две стороны, причем одна имеет в своем распоряжении зоркие глаза воздушных наблюдателей и еще более надежные, еще более острие глаза фотографических аппаратов, а другая — лишена этих органов! Это была бы борьба слепого с противником, имеющим хорошее зрение.

Артиллерия тоже нуждается в авиации наблюдения. Конечно, можно надеяться на то, что новые методы стрельбы, дающие гораздо большую точность огня, когда-нибудь позволят уменьшить число необходимых самолетов наблюдения. Но они все же всегда будут необходимы.

Артиллерия завтрашнего дня, работающая непосредственно для пехоты и для танков, может быть благодаря бронированию и механизации продвинута туда где она действительно и во-время может дать хорошую работу, т. е. будет продвинута к линии боя, а там она будет нуждаться лишь в ограниченном наблюдении с воздуха. Но надо сознаться, что мы еще не находимся в таком положении и что хорошо известный партикуляризм едва ли дает право надеяться, что такое положение наступит в ближайшем будущем.

Пока же трудно сократить потребности этого вспомогательного оружия в воздушном наблюдении.

Таким образом, как с точки зрения командования, так и артиллерии, воздушное наблюдение является в тактическом отношении необходимостью.

Однако трудно дать авиации наблюдения такое развитие, которое соответствовало бы потребностям. Ведь существуют [95] другие специальности авиации, о которых мы будем говорить далее, требующие к себе, может быть, еще большего внимания. В особенности не следует терять из виду потребности в самостоятельной воздушной армии, которая должна быть мощна. Учитывая ограниченные общие ресурсы страны, которые вообще могут быть выделены на авиацию, необходимо установить порядок очередности в удовлетворении этих потребностей, существующих одновременно.

Учтя все эти моменты, нужно полагать, что части тактического назначения{67} могут получить в свое распоряжение не более одной эскадрильи на армейский корпус.

Это чрезвычайно мало, если учесть все те разнообразные задачи, которые выпадают на долю воздушного наблюдения, и если вспомнить ту норму придачи авиации, которая была осуществлена в войне 1914–1918 гг.{68}.

Можно, однако, надеяться найти средство для того, чтобы до известной степени смягчить этот недостаток авиационных средств. Можно усовершенствовать материальную часть авиации наблюдения и и то же время освободить ее от выполнения одной, хотя и очень важной, задачи, но не являющейся, собственно говоря, задачей авиации наблюдения, а именно — можно освободиться от задач по связи.

Качество материальной части авиации наблюдения в собственном смысле этого слова может и должно быть улучшено. Бинокли и фотографические аппараты должны быть лучше приспособлены для своей работы, нужно применять пленки с сверхбыстрым проявлением. Нужно использовать радиотелефон, радиотелеграф, радиопередаточные и радиоприемные станции в одном агрегате, передачу изображений — кроки и фотографии — по радио. Что касается самого самолета, то он должен быть мощным, скоростным, маневренным, многоместным, с сильным вооружением, способным помериться силами с истребительными самолетами. По возможности он должен быть бронирован. Броня должна защищатъ его от обстрела с земли. Наконец, он должен быть оборудован для полетов днем и ночью, на малых и средних высотах{69}.

Самолеты подобного качества будут давать гораздо больший коэфициент полезного действия, чем применяемые до сегодняшнего дня самолеты наблюдения. Даже при меньшем числе от них можно ожидать по крайней мере такой же работы.

Кроме того, полетные качества, мощность и вооружение этого самолета будут таковы, что он будет взаимозаменяем с самолетами разведывательной авиации, являющейся оружием [96] высшего командования{70}. Почему в самом деле и те и другие самолеты не одного и того же типа? Эта унификация типа даст возможность или усиливать авиацию наблюдения крупных соединений, потребность у которых в разведывательной авиации внезапно возросла, или же, наоборот, усиливать разведывательную авиацию высшего командования, временно заимствуя у некоторых крупных соединений их авиацию наблюдения.

Задачи по связи до сих пор входили в обязанность авиации наблюдения и являлись дополнительными к их естественным задачам. Чрезвычайно важно разгрузить авиацию наблюдения от этих задач. И не потому, что задачи по связи потеряли свое значение. Наоборот, значение этих задач все более и более увеличивается, так как связь другими средствами часто будет невозможна. Но теперь, повидимому, можно требовать выполнения этих задач от специальных частей. Ген. Арманго весьма правильно рекомендует создать их. Эти специальные части связи должны состоять из реквизированных самолетов туризма.

Таким образом, авиация, несмотря на небольшой процент эскадрилий авиации наблюдения, который можно выделить в распоряжение дивизий, будет в состоянии обеспечить и притом лучше, чем в прошлую войну, согласование действий различных частей, ведущих бой, и связь частей передовой линии с командованием.

Вот в каких выражениях ген. Арманго излагает свою мысль относительно создания специальных частей связи, формируемых из легких самолетов, способных делать посадки вблизи сражающихся частей и поддерживать на коротких расстояниях связь с землей. Он говорит:

«Эти легкие самолеты должны в определенные моменты установить взаимную связь с командиром пехотного полка и с его командирами батальонов, с командирами соседних полков, с поддерживающими полк артиллерийскими дивизионами и с командиром авиации наблюдения... От 8 до 10 легких самолетов на дивизию могли бы сильно улучшить связь между ведущими бой частями дивизии. Такое же число самолетов необходимо дать и армейскому корпусу... Используемые в настоящее время самолеты туризма, снабженные легкими радиостанциями, оборудованные для пускания ракет, для подхватывания донесений с земли и для сбрасывания этих донесений, могли бы найти себе применение, как легкие самолеты связи. Число самолетов [97] туризма частного использования будет, по всей вероятности, достаточно велико, чтобы дать возможность при мобилизации создать эскадрильи связи из расчета по одной эскадрилье на дивизию мирного времени и по одной эскадрилье на армейский корпус{71}.

Важность этой связи по воздуху будет, повидимому, еще более велика, если рассматривать крупные кавалерийские и моторизованные соединения. Значительно большие, чем у обычных соединений, скорость и фронт действия создают еще большую необходимость в установлении надежной связи между различными их составными частями».

Можно лишь присоединиться к этой точке зрения.

Следовательно, крупные тактические соединения должны располагать самолетами наблюдения и самолетами связи.

Следует ли, кроме того, в периоды кризиса снабжать эти соединения также «бронированным боевым самолетом», который будет действовать на передовых линиях, в некотором роде в качестве средства сопровождения пехоты?

Вполне учитывая большие результаты, особенно моральные, которых можно достичь, применяя такие самолеты, все же, повидимому, нельзя считать, что этот вид авиации необходимо создавать и развивать в первую очередь. В самом деле, хотя результаты действия такой авиации и мощны, но тем не менее они весьма преходящи. Кроме того, очень трудно согласовать действия пехоты с действиями такой авиации, а между тем последняя будет, несомненно, служить для пехоты вспомогательным оружием. Следовательно, можно считать, что если средства, которые выделяются на авиацию, ограничены, то лучше в первую очередь удовлетворить потребности в других, более бесспорных специальных видах авиации. Если, впрочем, эти потребности будут в достаточней степени удовлетворены, то, повидимому, можно согласиться и на дополнительные расходы, чтобы создать несколько бронированных самолетов для участия в сражении — бронированных штурмовиков. Эти самолеты надо использовать на тех участках фронта сражения, где производится наиболее крепкий удар. Их можно применять также и до сражения во время сближения и соприкосновения с противником, когда, будучи в распоряжении крупных соединений, они бесспорно сыграют весьма важную роль.

Если из области тактики подняться в область стратегии (и оперативного искусства), то, повидимому, сразу же можно признать необходимость существования двух видов вспомогательной [98] авиации, а именно: разведывательной и истребительной авиации. Но, кроме того, в равной мере необходимо и очень тесное взаимодействие с линейной авиацией.

Было бы трюизмом заявлять, что выполнение функций высшего командования не мыслится в настоящее время без разведывательной авиации и что из всех видов вспомогательной авиации она представляется самой важной. Эта авиация имела большое значение в прошлой войне, и такое значение ее возрастает еще более в войне завтрашнего дня вследствие того, что (в этом нельзя сомневаться) война будет маневренной. В современных условиях оперативный маневр может оказаться ошибочным, если высшее командование не будет иметь в своем распоряжении разведывательных данных, необходимых для ориентировки в событиях. Эти разведывательные данные высшее командование своевременно может получить лишь от разведывательной авиации высокого качества. Нельзя забывать, что ведь при использовании механического транспорта расположение неприятельских сил может в будущем полностью меняться менее, чем в 24 часа, благодаря быстрому перемещению резервов, которые до этого заботливо могли держаться в пунктах, удаленных на сотню километров от пункта их применения. Их местонахождение может быть выбрано таким образом, что оно само по себе будет до последнего момента оставлять противника в неизвестности о том, в каком же пункте они в конце концов будут применены. Это будет обычно применяемый способ использования, возможный благодаря перевозке крупных соединений средствами транспорта, а также благодаря использованию легких и линейных целиком механизированных дивизий.

Здесь следует особенно подчеркнуть мысль о том, что разведывательная авиация должна быть высокого класса. Услуги, которые она окажет высшему командованию, в большей степени будут зависеть от качества материальной части и, само собой разумеется, от качества обслуживающего ее личного состава, чем от ее количества.

По вопросу о качестве ген. Арманго справедливо говорит, что «разведка должна быть постоянной, непрерывной и не зависеть от атмосферных условий». Следовательно, самолеты должны быть способны к разведке ночью, а для этого они должны получить соответствующее штурманское оборудование.

Кроме того, разведка должна производиться невзирая на неприятельскую авиацию. Это достижимо или быстрыми внезапными ударами с использованием больших потолков (а в [99] иных случаях облаков), или же с применением силы. Для этого производится полет группы, которая использует не только скорость и маневренность, но и мощное вооружение. Наконец, для этого можно и нужно высаживать в тылу противника агентов, снабженных средствами связи для передачи собранных сведений{72}.

Чтобы удовлетворить всем этим требованиям, разведывательный самолет должен быть многоместным, тщательно и специально изученным с точки зрения важнейших задач, которые ему придется выполнять.

Какова же должна быть численность разведывательной авиации? Какой процент она должна составлять в общей совокупности воздушных сил? Мы не располагаем нужными данными для точного определения потребной численности. Все, что можно сделать в этом отношении, это присоединиться к мнению, выраженному ген. Арманго. Последний же считает, что в штатном порядке каждая армия должна получить сравнительно немного разведывательных самолетов. Зато он предусматривает создание сильного резерва разведывательной авиации, который ему представляется в виде «настоящих частей и соединений боевых самолетов, способных в компактных группах силой проникать в активные зоны противника»{73}.

Такой резерв разведывательной авиации в зависимости от обстановки «может использоваться или для сухопутных армий, или для военно-морского флота, или, наконец, для воздушной армии». Если этот резерв составляет штатную часть воздушной армии, то в задачу верховного командования, о котором мы скажем впоследствии, входит передача этого резерва или части его в распоряжение той из армий, роль которой в данный момент решающая. Когда дело идет о сухопутных армиях, то главнокомандующий сухопутными вооруженными силами сосредоточит разведывательную авиацию резерва в важнейших зонах для разведки, в целях ли собственного наступательного маневра или в целях подготовки к отражению наступления противника.

Нужно еще указать на то, что при определении количества разведывательной авиации, необходимой при ведении сухопутных операций, надо учитывать, с одной стороны, возможность привлечения авиации наблюдения крупных тактических соединений, а с другой — возможность участия самостоятельной воздушной армии совместно со своей линейной авиацией в периоды кризиса на земле в добывании разведывательных данных в интересах высшего командования сухопутных армий. В эти периоды она ведь будет передаваться [100] в распоряжение главнокомандующего сухопутными армиями, а этот последний, естественно, использует ее в зоне оперативно-стратегических маневров противника, против тылов и путей сообщения, т. е. там, где ему важно знать, что происходит и что готовится. Когда же линейная авиация будет совершать дневные или ночные операции, она в высшей степени будет способна производить наблюдения и разведку. Для этого достаточно лишь, чтобы на борту ее самолетов находились квалифицированные наблюдатели.

Все эти замечания дают право предполагать, что потребность в разведывательной авиации будет обеспечена, не прибегая к очень большому проценту разведывательной авиации в собственном смысле слова в общем составе воздушных сил. А это даст возможность максимум средств уделить линейной авиации, как наиболее существенной составной части воздушной армии, которая никогда не может быть слишком мощной.

Чтобы закончить вопрос о вспомогательной авиации, остается лишь сказать еще несколько слов об истребительной авиации.

С точки зрения интересов сухопутных операций истребительная авиация необходима для обеспечения секретности, — другими словами, для борьбы с воздушной разведкой противника, который стремится разгадать наши замыслы{74}.

Совершенно очевидно, что тщетно было бы рассчитывать на получение такого результата на всем протяжении определенного театра действий. Но нельзя ли добиться такого результата хотя бы в одном месте и на данный период, — там, где подготовляется крупный наступательный маневр, и на время подготовки этого маневра?

Опыт двух сражений прошлой войны говорит за положительный ответ на этот вопрос. Известно ведь, что немцам при их атаке на Верден, так же как и французам во время сражения на Сомме, удалось завоевать почти абсолютное господство в воздухе путем сосредоточения в высшей степени агрессивной истребительной авиации, благодаря чему секретность операции в значительной степени была сохранена. Правда, что ввиду прогресса в технике авиации, в скоростях, в вооружении и т. д. и т. п. позволительно сомневаться в том, что и в будущем легко будут достижимы подобные результаты.

Тем не менее мощная истребительная авиация высокого класса (мощная, так как она сосредоточена в зоне, которую нужно прикрыть от воздушной разведки противника) сумеет, если не полностью воспретить всякую воздушную разведку [101] и полностью скрыть подготовляемый или уже выполняемый маневр, то во всяком случае она сумеет стать препятствием при выполнении некоторых разведок, спугнуть другие, поставить разведывательную авиацию противника в трудные условия работы и нанести ей крупные потери. Таким образом, она сможет в значительно степени сохранить секретность подготовки и проведения маневра. Возможность получения такого — даже неполного — результата ценна{75}. Поэтому созданию истребительной авиации высокого класса необходимо уделить надлежащее внимание.

Но роль истребительной авиации во взаимодействии с сухопутными войсками в операции не ограничится лишь сохранением секретности подготовки и проведения крупных операций.

Истребительная авиация будет также иметь задачу по прикрытию соединения и движения маневрирующих армий, их тылов и их путей сообщения от действия линейной авиации противника. В этот период последняя получит задачу по расстройству, по рассеянию или хотя бы по замедлению боевых сил противника посредством прямых атак на них, а также атак на потоки транспорта, стремясь парализовать, разрушить, вывести из строя их коммуникации и их тылы.

Это — существеннейшая роль истребительной авиации. Достаточно ее одной, чтобы доказать неизбежную необходимость этого рода авиации{76}.

Должна ли истребительная авиация, работающая вместе с сухопутными армиями, быть в полном смысле слова их вспомогательной авиацией, т. е. авиацией, входящей в их штатный состав, с подчинением командованию сухопутных сил, или же она, напротив, должна входить в состав воздушной армии? В моменты кризиса она могла бы передаваться тогда в распоряжение сухопутных армий на все время активных операций. Этот вопрос вызывает противоречивые соображения.

С одной стороны, трудно допустить, чтобы оперативные соединения в виде сухопутных армий в какой-либо момент своей деятельности были лишены некоторого числа истребительных самолетов, ибо без них неприятельские воздушные разведчики почти безнаказанно производили бы разведку, что опасно. Затем во время подготовки и проведения активных операций командующий армией должен иметь какой-то минимум своей истребительной авиации для прикрытия маневра.

Таким образом, возникает необходимость придачи каждой сухопутной армии штатной истребительной авиации. Впрочем, [102] не к чему давать каждой армии много истребительном авиации, так как это уменьшило бы мощь маневренной истребительной авиации, сосредоточенные действия которой должны дать особенно большие результаты.

Повидимому, достаточно каждой армии дать одну истребительную эскадрилью или же в некоторых случаях, самое большее, две эскадрильи.

Как бы то ни было, надо все же признать необходимость органического включения в состав каждой сухопутной армии некоторого количества истребительной авиации. Это не предрешает вопроса о том, должна ли резервная истребительная авиация также в штатном порядке передаваться в распоряжение главного командования сухопутных вооруженных сил. Повидимому, этот вопрос должен быть решен отрицательно. В самом деле, такое положительное решение создало бы необходимость существования истребительной авиации резерва для обороны территории. Это же повело бы к тому, что истребительная авиация составляла бы слишком большой процент в составе воздушных сил, в особенности по отношению к количеству линейной авиации, что противоречило бы требованию иметь наступательную воздушную армию возможно более мощной.

Следовательно, истребительная авиация резерва должна составлять неотъемлемую часть воздушной армии. Она должна передаваться в распоряжение главного командования сухопутных армий для обеспечения подготовки и проведения крупных операций.

Что касается численного состава истребительной авиации резерва, то, учитывая роль этой авиации в сухопутных, операциях, с первого взгляда кажется, что эта численность должна быть очень велика. Однако, следует заметить, что основная ценность истребительной авиации зависит от качества материальной части и высокого класса личного состава. Летчик-истребитель является таковым лишь в силу своих моральных качеств, причем таких, которые не являются общим уделом. Кроме того, моральные качества должны быть подкреплены летной виртуозностью, которой располагают не все летчики.

Уже этого соображения достаточно, чтобы ограничить численный состав истребительной авиации довольно узкими пределами.

В общем истребительная авиация должна составлять лишь сравнительно небольшой процент в общем составе авиации. Но зато она во всех отношениях должна быть высшего качества{77}. [103]

Предыдущие страницы были посвящены вопросу о содействии вспомогательной авиации ведению сухопутных операций. Теперь полезно, хотя бы вкратце, сказать несколько слов по этому же вопросу, но в отношении использования целиком или частично моторизованных крупных соединений. Они наложат в будущем весьма сильный и новый отпечаток на сухопутную войну и дадут ей другой ход. Если говорить о целиком механизированных крупных соединениях — и легких, и линейных — или даже просто о модернизированных кавалерийских дивизиях, то ясно, что их операции потребуют содействия тех же категорий вспомогательной авиации, т. е. авиации наблюдения, связи, разведки.

Учитывая же скорость и гибкость в перемещении, в маневре, во вводе в действие, нужно признать, что норма придачи им авиации наблюдения и связи должна быть сильно повышена по сравнению с нормой придачи другим соединениям. Что же касается высококачественной разведывательной авиации, то она особенно необходима легким дивизиям. Поэтому, может быть, целесообразно было бы, в отклонение от ранее установленного правила, эту разведывательную авиацию сделать штатной в составе механизированных соединений или — еще лучше — в составе группировок, которые они будут образовывать. Это мероприятие оправдывается весьма своеобразным характером маневра и действий крупных механизированных соединений и группировок{78}.

Повидимому, бронированная штурмовая авиация может играть большую роль во взаимодействии с крупными механизированными соединениями. Это полностью оправдало бы создание для них нескольких частей этого рода авиации.

Штурмовые самолеты дали бы очень действительные результаты прежде всего во время марша сближения и во время вступления в соприкосновение, когда они действовали бы вместе с бронированными боевыми машинами, а затем в самом сражении, когда они с пользой атаковали бы или танки, или пехоту, или артиллерию. Эти действия способны расстраивать резервы противника и иммобилизовать их, т. е. не давать им возможности двигаться{79}.

Содействие собственно воздушной армии операциям сухопутной армии

Наше внимание на предыдущих страницах было направлено на так называемую вспомогательную авиацию и на выявление потребностей сухопутных сил в этом отношении. При [104] рассмотрении вопросов взаимодействия этой вспомогательной авиации мы уже встретились с двумя формами взаимодействия самостоятельной воздушной армии с сухопутными армиями: содействие резервных истребительных соединений и содействие линейных соединений добыванию разведывательных данных в интересах высшего командования.

Нам остается заняться еще активным участием воздушной армии в крупных сухопутных операциях, проводимых по указаниям и приказам высшего командования сухопутных армий.

С началом враждебных действий воздушная армия начнет налеты на пути сообщения, сборные пункты мобилизованных, важные железнодорожные узлы, железнодорожные станции, где производится посадка и высадка войск, на искусственные сооружения, с целью замедлить сосредоточение неприятельских армий, с целью их разъединить, беспокоить и сорвать план их сосредоточения. Такие действия, будучи заблаговременно хорошо подготовлены, изучены и энергично проведены в жизнь с применением мощных средств, способны дать значительный эффект.

Никакая другая страна не заинтересована более, чем Франция, в том, чтобы в этой области обеспечить себя наиболее действительным образом. Учитывая наших завтрашних возможных противников, нужно думать, что они, заблаговременно подготовившись к войне, постараются воспользоваться всеми выгодами, которые дает более раннее приведение в боевую готовность вооруженных сил и более раннее сосредоточение их. Конечно, нужно думать, что Франция будет иметь бдительное, благоразумное и сильное правительство. Нужно надеяться, что оно, получив своевременно данные о подготовке конфликта, что всегда возможно (стоит лишь этого пожелать), будет иметь гражданское мужество, чтобы предпринять необходимые предупредительные меры, чем до минимума сократит, если не нейтрализует вовсе, опасность, которую представляет для нас более ранняя готовность наших противников. Однако, опасность в этом отношении все же бесспорно существует. Следовательно, если противнику удастся добиться преимущества во времени приведения в боевую готовность и сосредоточения своих сил, то будет жизненно важно замедлить его стратегическое развертывание. Мощная воздушная армия способна вызвать такое замедление.

Из этого видно, какой глубокий интерес заставляет Францию обзавестись воздушной армией. Ее мощь, как уже сказано, и в количественном и в качественном отношении должна [105] равняться мощи воздушной армии противника, лучше всего обеспеченного в этом отношении.

Воздушная армия необходима не только для того, чтобы замедлять сосредоточение неприятельских сухопутных сил. Она нужна и для того, чтобы с началом враждебных действий она могла победоносно померяться своими силами с противником.

Ведь, если эта воздушная борьба не даст благоприятных результатов, то воздушное силы едва ли будут еще способны воздействовать на сосредоточение противника в целях его замедления. Легко понять, что действия по срыву или замедлению сосредоточения неприятельских сухопутных вооруженных сил должны производиться по указаниям главного командования сухопутных сил, которое одно лишь может правильно решить, какие операции, когда и где нужно организовать.

Так ставится проблема командования в отношении воздушной и сухопутной армий.

Эта проблема еще более повелительно требует своего разрешения, когда дело заходит о подготовке к сражению, о самом сражении и об использовании успеха.

Во время подготовки к сражению, идет ли дело о наступательных или оборонительных операциях, на линейную авиацию выпадает задача по замедлению и дезорганизации такого же рода, как и во время стратегического развертывания. Здесь опять будет происходить накопление наступательных сил противника, их движение на свое место, если делю идет о подготовке к наступлению. Если же мы сами предпринимаем наступательную операцию, то линейная авиация должна своими энергичными действиями затруднить перемещение и приток резервов противника. Для этого она должна произвести сильные атаки на узлы путей сообщения и на большие железнодорожные станции с целью их разрушения или нейтрализации, с применением отравляющих веществ или зажигательных бомб{80}, атаковать эшелоны на железнодорожных путях или автомобили на дорогах, уничтожать личный состав и материальную часть железнодорожного транспорта и т. п., не забывая также высаживать десантные отряды подрывников, когда это будет возможно{81}{*24}. [106]

Во время сражения линейная авиация должна будет воздействовать на резервы, чтобы массовыми атаками рассеять их или во всяком случае замедлить их движение. Она должна атаковать артиллерию, тылы, склады боевых припасов, пути сообщения, парки и т. п., в то время как сосредоточенная истребительная авиация будет ослеплять противника.

Наконец, после сражения, если оно окончится победой, линейная авиация должна любой ценой расстроить организованное отступление неприятельских сил, разъединить их и, что особенно важно, воспрепятствовать разбитому противнику заняться широкими и систематическими разрушениями{82}.

Все эти задачи линейная авиация способна выполнить с очень большой эффективностью и лучше, чем какое-либо другое боевое средство. Она будет действовать, однако, вместе с наиболее быстроходными наземными частями, причем крупные механизированные соединения, само собой разумеется, сыграют важную роль.

Если же, напротив, сражение закончится отступлением, высшее командование заинтересовано в том, чтобы замедлить продвижение неприятеля. Наряду с применением боевых наземных частей, сильных арьергардов и разрушений силами земных войск высшее командование прибегнет также к использованию соединений линейной авиации, которые массовыми атаками неприятельских войск, брошенных для преследования, постараются их разъединить, устроить на их пути химические заграждения (если противник проявит инициативу в использовании боевых отравляющих веществ, несмотря на международные договоры) при помощи стойких ОВ. Линейная авиация поможет также разрушать пути сообщения.

Это прикрытие отступления может принять также форму высадки и эвакуации воздушно-десантных отрядов подрывников после выполнения ими задач по особенно важным разрушениям.

Едва ли нужно подчеркивать невозможность взаимодействия всех этих боевых средств, если силы воздушной армии в этот момент не будут находиться в подчинении высшему командованию сухопутных армий{83}.

Напротив, вне периодов активных операций на земле воздушная армия может вновь получать свою независимость для выполнения снова таких же задач, какие она выполняла в самом начале войны, когда действия против жизненных пунктов на территории противника выступают на первый план. [107]