Седьмой постулат. «Истребительная авиация, как чисто оборонительная, может быть без каких-либо неудобств упразднена в пользу наступательной авиации»
Несомненно, если рассматривать воздушные операции в собственном смысле слова, то истребительную авиацию можно было бы без больших неудобств упразднить в пользу наступательной авиации. Этот тезис прежде всего поддерживается тем соображением, что действительным образом защищать свою собственную территорию от воздушных нападений противника можно лучше всего своими нападениями на территорию врага. Мощные репрессии всегда охладят наступательный пыл противника. Имеются и другие доводы в пользу этого тезиса.
Одноместный истребительный самолет ни в каком случае не будет обладать завтра таким же подавляющим превосходством над бомбардировочным самолетом, как и вчера. Вчерашний бомбардировщик вследствие своей тихоходности и относительной тяжеловесности был неспособен ускользнуть от атак своего более быстроходного и маневренного противника. С другой стороны, он имел большие мертвые [77] углы, вследствие чего лишь весьма несовершенно мог отвечать на удары своего противника. Последний же, пользуясь своей маневренностью, занимал всегда такую позицию, что, не подставляя себя под удар бомбардировщика, сам мог наносить ему смертельные удары.
Завтра дело обернется совсем другим образом. Бомбардировщик сделался многоместным. Он может стрелять во всех направлениях и больше не будет иметь мертвых углов; он будет более быстроходным и, наконец, будет действовать в четких боевых порядках, обеспечивающих взаимную помощь огнем.
Этим линейным крейсерам, в которые превратятся бомбардировщики завтрашнего дня, истребительная авиация противопоставит, как замечает ген. Арманго, более быстроходные и более мощно вооруженные контр-крейсеры. Но
«неизвестно, будет ли разница в скорости и в мощи вооружения этих двух классов самолетов настолько значительна, чтобы контр-крейсеры смогли легко нагонять крейсеры, навязывать им бой и сбивать их. Тем более, что «воздушные крейсеры наступления могут сами воспользоваться поддержкой контр-крейсеров сопровождения».
Наконец, всегда будет трудно, а часто и невозможно даже при очень многочисленной авиации обороны во-время вылететь, сосредоточиться и маневрировать и во-время перехватить атакующие воздушные силы на их пути к защищаемым объектам.
Если рассматривать только самостоятельные воздушные операции, то выходит, следовательно, что как будто истребительную авиацию можно с пользой для дела пожертвовать для усиления наступательной авиации.
Но нужно ли ею жертвовать целиком и полностью?
Конечно, нет, так как она во всяком случае необходима для обороны наиболее важных центров. Благодаря действиям истребительных частей наступательные операции неприятельских воздушных сил проходят не вполне гладко, не вполне уверенно и без достаточной точности бомбардировки. Истребительная авиация особенно необходима для того, чтобы население чувствовало себя под защитой{52}. Это — необходимое условие для сохранения его морального состояния. Можно ли представить себе, например, парижский район без истребительной авиации?
Таким образом, даже если ограничиться рассмотрением исключительно воздушных операций, но и тогда все же, повидимому, [78] необходим какой-то минимум истребительной авиации.
Эта необходимость оказывается еще более повелительной, если рассмотреть участие авиации в наземных операциях.
Каким образом при этих операциях может быть обеспечена тайна — важнейшее условие внезапности, если командование будет вынуждено позволять разведывательным самолетам противника безнаказанно пролетать над районами, где подготавливается маневр?
Конечно, было бы самообманом рассчитывать на абсолютное запрещение таких полетов. Всегда найдутся смелые летчики, которые на отборной материальной части сумеют проскользнуть сквозь истребительные патрули и посмотреть, что делается в тылу. Тем не менее истребительная авиация, как известно, умела добиваться господства в воздухе и притом почти полного — по крайней мере в течение некоторых фаз наступления, когда особенно важно было запретить всякую воздушную разведку противника. Для этого достаточно напомнить примеры завоевания превосходства в воздухе французской истребительной авиацией под Верденом и на Сомме.
Кроме того, если даже авиация и не добьется полного результата, самое присутствие агрессивной и достаточно многочисленной истребительной авиации сильно затрудняет неприятельскую разведку. Благодаря этому от его наблюдения ускользает та часть подготовки, которую особенно важно от него скрыть. А это такой результат, пренебрегать которым нельзя.
Таким образом, поскольку отвергается тезис, согласно которому сухопутные операции неспособны более обеспечить достижение цели войны, постольку истребительная авиация остается существенным элементом этих операций, потому что она может гарантировать сохранение их секретности, что является существенным элементом внезапности. Конечно, эта авиация не может быть очень многочисленной{53}. Она должна поглощать относительно лишь небольшую часть воздушных ресурсов страны, так как наибольшее усилие Должно быть, надо это признать, посвящено созданию наступательной авиации. Кроме того, боеспособная истребительная авиация требует пилотов, одаренных редкими качествами и исключительным боевым пылом. И уж одно это соображение заставляет ограничивать численность истребительной авиации.
Истребительная авиация, превосходящая противника во всех отношениях, должна быть организована так, чтобы [79] она была способна к быстрому сосредоточению своих сил. На практике следует отказаться от использования ее в такой обстановке, которая не оправдывает ее применения. Ее нужно давать полностью лишь тогда, когда подготавливаются решающие операции и когда для окончательного успеха важно, чтобы эти операции не находились под наблюдением неприятельской воздушной разведки{54}.