Фашистский «блицкриг» в действии

Расчеты недальновидных западных политиков направить в 1939 г. агрессию фашистской Германии против СССР провалились. Гитлер, как известно, сначала двинул свою армию против тех, кто все время занимался его умиротворением, кто помогал ему создать и вооружить армию новейшей техникой.

Первой жертвой фашистской агрессии оказалась Польша. 1 сентября 1939 г., едва забрезжил рассвет, влажный воздух над Вартой, Вислой и Наревом наполнился оглушительным гулом моторов боевых машин, грохотом разрывавшихся бомб и снарядов. Более 1,5 млн. немецко-фашистских войск (57 дивизий), почти 2500 танков и 2 тыс. самолетов вторглись на польские земли. Началась вторая мировая война.

В истории произошел крутой поворот от мира к войне. Естественно, и теперь, спустя 25 лет, у многих возникают законные вопросы: чем же была вызвана эта величайшая трагедия? Что ввергло человечество в кровопролитную и мучительную борьбу? Эти вопросы глубоко волнуют не только тех, кто пережил страшные военные годы и непосредственно участвовал в войне, но и вступающее в жизнь молодое поколение, не испытавшее на себе ужасов минувших событий.

Разумеется, вторая мировая война возникла не случайно и не так внезапно, как может показаться на первый взгляд. В. И. Ленин резко осуждал тех, кто рассматривал войну

«как простое нападение, нарушающее мир, и затем восстановление этого нарушенного мира. Подрались и помирились! Это грубый и невежественный взгляд, десятки [50] лет тому назад опровергнутый и опровергаемый всяким, сколько-нибудь внимательным, анализом любой исторической эпохи войн»{39}.

Ответить на вопрос: каков политический характер второй мировой войны? — значит оценить ее движущие силы, установить ответственность за войну правящих классов, развязавших ее, определить отношение народных масс к войне.

Если внимательно присмотреться к тем процессам, которые происходили в предвоенный период в экономической и политической жизни западноевропейских государств, то не трудно убедиться, что вторая мировая война возникла в результате острых и глубочайших противоречий, присущих капиталистической системе хозяйства. Эти противоречия вызывались прежде всего борьбой за рынки сбыта и сферы влияния, за мировое господство. Германский фашизм стремился захватить новые территории, поработить народы стран Европы и Азии. Возникновению войны способствовала также позиция правящих кругов западных держав, которые в напряженный момент истории отказались сотрудничать с СССР в обуздании агрессора. Они фактически поощряли агрессивные устремления фашистской Германии, рассчитывая, что она ограничится нападением на Советскую страну. В международном рабочем движении тогда не было единства, способного противостоять планам милитаристов.

В первые же дни войны Коммунистическая партия Советского Союза обнажила перед всем миром ее империалистическую сущность, определила ее как борьбу двух империалистических группировок: с одной стороны, Германии и Италии и, с другой — Англии и Франции, боровшихся за сферы влияния в Европе ж во всем мире. Оценка характера войны, данная Коммунистической партией Советского Союза, имела исключительно важное значение для трудящихся многих стран и их коммунистических партий, для правильного понимания ими характера войны и отношения к ней. Исполком Коминтерна в своем воззвании писал:

«Война идет в самом центре Европы. Правящие классы Англии, Франции и Германии ведут войну за мировое господство. Эта война есть продолжение многолетней империалистической борьбы в лагере капитализма... [51] Таков подлинный смысл этой войны, войны несправедливой, реакционной, империалистической»{40}.

Коммунистическая партия Англии в своем воззвании разъясняла пролетариату, что «нынешняя война — это война империалистическая... война империалистических стран за прибыли, рынки и мировое господство»{41}. Это была правильная оценка второй мировой войны на ее первом этапе. Однако с течением времени, уже после окончания войны, И. В. Сталин 9 февраля 1946 г. дал совершенно иное определение ее характера. Он говорил тогда:

«Вторая мировая война против государств оси приняла с самого начала характер войны освободительной, антифашистской. Вступление Советского Союза в войну могло лишь усилить и действительно усилило антифашистский и освободительный характер второй мировой войны».

Такая неправильная оценка политического характера войны под влиянием культа личности Сталина долгое время господствовала и в советской исторической литературе, хотя многие понимали ее научную несостоятельность. Было ясно, что империалисты Англии и Франции всей своей политикой способствовали развязыванию гитлеровской агрессии, а когда вспыхнула война, преследовали в ней свои империалистические цели.

Лишь в 1957 г. в тезисах Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС «К сорокалетию Великой Октябрьской социалистической революции» было дано правильное определение политического характера второй мировой войны. В них указывалось, что вторая мировая война, начавшись как империалистическая, в ходе ее превратилась в освободительную для стран антифашистской коалиции. Со стороны фашистских государств война носила империалистический характер на всем своем протяжении.

Конечно, превращение второй мировой войны в справедливую для стран антифашистской коалиции произошло но сразу. Это был довольно длительный процесс. Польский парод с самого начала вел освободительную, антифашистскую войну. Он боролся за свою свободу и независимость не только против фашизма, но и против национальной реакционной буржуазии.

«Что же касается англо-франко-германской войны, то она на первом своем этапе носила [52] империалистический характер с обеих сторон. Защита Польши была для правящих кругов Англии и Франции лишь формальным, внешним поводом для объявления войны»{42}.

Вынужденное вступление в войну СССР окончательно изменило ее характер и привело к созданию сильной антигитлеровской коалиции.

Европейские события 1939 — 1940 гг. достаточно полно освещены в советской литературе. В данной работе важно выяснить, в какой мере военные события 1939 — 1940 гг. в Европе были связаны с подготовкой фашистской Германии к войне против СССР, показать, как уже в ходе агрессии в Европе гитлеровцы разрабатывали планы и готовили свои вооруженные силы для вторжения в Советский Союз.

Нападение на Польшу явилось первым актом в осуществлении фашистской Германией большой программы борьбы за «жизненное пространство». Причиной вторжения был, разумеется, не спор Германии и Польши из-за Данцига, так называемого Польского коридора. Он явился лишь внешним поводом для развязывания войны, для возникновения большого мирового пожара.

«Речь идет не о Данциге, — говорил Гитлер. — Речь идет для нас о жизненном пространстве на востоке и обеспечении продовольственного снабжения, о разрешении балтийской проблемы»{43}.

Таким образом, истинными причинами нападения Германии на Польшу являлись куда более серьезные мотивы, вытекавшие из заранее продуманного германским империализмом плана завоевания Европы, а затем и мирового господства. Ближайшие цели фашистской Германии заключались в том, чтобы, во-первых, лишить своих империалистических противников — Англию и Францию союзника на Востоке и, во-вторых, заблаговременно создать и подготовить плацдарм для нападения на СССР

Учитывая невыгодность ведения войны на два фронта — против Англии и Франции на Западе и против Польши на Востоке, — гитлеровские стратеги решили порознь разбить своих противников, нанеся в первую [53] очередь удар по наиболее слабому из них — по Польше. Они рассчитывали в короткий срок, за две-три недели, при наименьшей затрате сил и средств добиться эффективной победы, быстро овладеть Польшей, не дав опомниться ее союзникам.

Так и случилось. Гитлер давно понял, что ни Чемберлен, ни Даладье не намерены были всерьез воевать из-за Польши. Они заигрывали с Гитлером и в то же время уговаривали Рыдз-Смиглы и Бека не доводить дело до вооруженного конфликта, а разрешить его дипломатическим путем.

Теперь, когда имеются неопровержимые факты и документы, становится все более очевидной преступная роль в развязывании второй мировой войны не только фашистской Германии, но и империалистов США, Франции и Англии, которые своей политикой антикоммунизма поощряли агрессию, всемерно способствовали возрождению германского вермахта, видя в нем наиболее боеспособную, ударную силу в борьбе против Советского Союза.

Захват Польши фашистская Германия готовила давно, еще с 1936 г. Но конкретная разработка стратегического плана войны относится к апрелю 1939 г. В директиве германского верховного командования «О единой подготовке вооруженных сил на 1939 — 1940 гг.» от 7 апреля 1939 г. был изложен и план войны против Польши («Белый план»). Он предусматривал внезапное нанесение двух мощных ударов: с юго-запада, со стороны Силезии, и с северо-запада, со стороны Померании и Восточной Пруссии, по сходящимся направлениям с последующим быстрым прорывом в глубь территории страны и овладением Варшавой. В соответствии с этим стратегическим замыслом развертывались две крупные группировки немецко-фашистских войск: группа армий «Юг» (14, 10 и 8-я армии) под командованием генерал-полковника Рундштедта и группа армий «Север» (3-я и 4-я армии) под командованием генерал полковника фон Бока. Наиболее сильной группировкой была южная. На нее возлагались и главные задачи.

Вся подготовка к нападению на Польшу проводилась в строжайшей тайне. Переброска и сосредоточение войск в Силезии и Померании осуществлялись в самое последнее время под предлогом проведения учений и маневров. К концу августа немецко-фашистские войска были готовы [54] для вторжения Они ждали лишь сигнала Гитлеровцы сами придумали повод для объявления войны Польше. Вечером 31 августа переодетые в польскую форму эсэсовцы напали на радиостанцию немецкого города Глейвиц, расположенного близ польско-германской границы. Эта провокация послужила формальным предлогом, чтобы на следующее утро немецко-фашистские полчища ринулись на территорию Польши.

Силы были слишком неравные. Польская армия оказалась не подготовленной к такой войне И по численности и тем более по количеству и качеству вооружения и боевой техники она значительно уступала немецко-фашистской армии. К началу войны в Польше насчитывалось 30 пехотных дивизий, 400 самолетов и около 170 танков.

Германо-польская война продолжалась по сути дела три недели и приобрела действительно молниеносный характер. Быстро преодолев оборону, немецко-фашистские войска устремились в глубь страны. К 7 сентября южная группа (10-я армия) находилась уже в 60 км от Варшавы, а северная группа (4-я армия) достигла города Торунь и вышла к реке Нарев у Пултуска (3-я армия). После этого положение сразу же стало критическим.

К 17 сентября германские войска, овладев основными районами Польши, вышли на линию Львов — Владимир-Волынский — Брест — Белосток. К этому времени лишь окруженные гарнизоны Варшавы и Модлина продолжали сопротивление. Но и они, истощив свои силы и средства, 27 — 28 сентября вынуждены были сложить оружие и капитулировать. Более 100 тыс. польских солдат и офицеров попали в плен. Десятки и сотни тысяч польского населения были угнаны на работу в Германию или заключены в концлагеря.

Чем же объясняется, что Польша оказалась неспособной сопротивляться фашистской агрессии?

Причинами столь быстрого разгрома Польши являлись: экономическая отсталость страны и слабость армии в военно-техническом отношении{44}; реакционная политика [55] правительства панской Польши, все время заискивавшего перед гитлеровской Германией и добивавшегося совместных с ней агрессивных действий против СССР. Правительство буржуазной Польши собственными руками копало себе могилу. Его ориентация на союз с западными державами, для которых Польша была лишь разменной монетой в их внешней политике, и враждебное отношение к СССР привели к трагическому сентябрю 1939 г. В. Гомулка, характеризуя события того периода, говорил в своем докладе по случаю двадцатилетия народной Польши:

«Буржуазная Польша не могла иметь хороших отношений со своим восточным соседом — Советским Союзом, ибо в основе политики, которую проводили правящие классы, политики польской буржуазии лежала реакционная и контрреволюционная концепция антикоммунизма»{45}.

Исходя из своей антисоветской политики, польское правительство обращало основное внимание на укрепление восточной границы и не заботилось об укреплении западной границы. И наконец, союзники Польши — Англия и Франция, дававшие ей неоднократные гарантии и официально вступившие 3 сентября в войну против Германии, ничего реального не сделали для защиты Польши.

Реакционное, антинародное польское правительство своей недальновидной политикой способствовало приближению национальной катастрофы. Главнокомандующий польскими вооруженными силами Рыдз-Смиглы и министр иностранных дел Бек, будучи ярыми сторонниками сближения с фашистской Германией, делали все возможное, чтобы угодить Гитлеру. Они до последнего момента искали пути для соглашения с ним и лишь тогда, когда стало совершенно очевидным, что никакой надежды на соглашение нет, вечером 29 августа, решили объявить всеобщую мобилизацию, не введя, однако, военного положения в стране.

Гарантией безопасности Польши и всей Европы от германской агрессии могло быть только заключение оборонительного союза между СССР, Великобританией и Францией с участием Польши. [56]

В то же время польские правители решительно отвергли предложение СССР о пропуске советских войск через территорию Польши для предотвращения вторжения на нее немецко-фашистских войск. А ведь такое предложение было сделано Советским правительством за две недели до нападения фашистской Германии на Польшу.

Почему же польское правительство отстранило протянутую ему руку помощи? Да потому, что оно плелось в фарватере антисоветской политики западных империалистических держав, рассматривавших Польшу, с одной стороны, как барьер между Германией и большевизмом, а с другой — как плацдарм для нападения на СССР. Во имя этой преступной политики польское правительство готово было пренебречь интересами своего народа и даже надеть на него ярмо германской оккупации. Именно эту мысль со всей откровенностью высказал Рыдз-Смитлы в беседе с французским послом, заявив: «С немцами мы рискуем потерять свою свободу, с русскими мы потеряем свою душу».

Но Рыдз-Смиглы, Бек и им подобные давно продали души германскому фашизму и своей реакционной политикой привели страну к национальной катастрофе. Обанкротившиеся польское правительство и верховное командование уже в самом начале войны по существу оставили на произвол судьбы народ и армию. В критический момент Польша оказалась изолированной и вынуждена была одна противостоять фашистской Германии. И надо отдать должное польскому народу и армии, вступившим в неравную борьбу с врагом.

Возникает вопрос: почему же Англия и Франция не оказали Польше никакой помощи? Прежде всего следует обратить внимание на общий внешнеполитический курс этих двух государств, который привел их от Мюнхена к предательству Польши, или, вернее, от одного предательства к другому. Подписывая Мюнхенское соглашение, Чемберлен и Даладье надеялись, что оно в конечном счете приведет к нападению Германии на Советский Союз. С какой настойчивостью французское и английское правительства проводили скрытую политику натравливания гитлеровской Германии на СССР в период московских переговоров! Но заключение советско-германского пакта о ненападении опрокинуло и эти расчеты. [57]

Когда немецко-фашистские войска обрушились на Польшу, правительства Англии и Франции вынуждены были объявить Германии войну. Другого пути у них не было. Правда, сначала они попытались выступить посредниками между Германией и Польшей, чтобы урегулировать существовавший конфликт и найти компромиссное решение. Чемберлен и Даладье требовали от Польши уступок, но Гитлер теперь не желал никаких переговоров. Он шел напролом.

Правительства Англии и Франции объявили войну Германии, но воевать не собирались. И хотя польские представители в Париже и Лондоне упрашивали Даладье и Чемберлена как можно быстрее начать военные действия против Германии, союзники не торопились. Их вооруженные силы бездействовали, хотя и были весьма значительными. Французская армия имела 110 дивизий, 3 тыс. танков и 2 тыс. самолетов, а Англия располагала крупным военно-морским флотом и сильной авиацией.

Поляков успокаивали, что будто бы англо-французские генеральные штабы разрабатывают планы совместных действий и готовятся нанести Германии мощный согласованный удар с запада. В действительности же союзники не собирались помогать Польше. В то время, когда немецко-фашистская авиация и танки разрушали польские города и села, когда в неравном бою польская армия была обречена на неизбежный разгром, союзники, обещавшие на словах немедленную помощь, бездействовали.

Конечно, если бы правительства Франции и Англии захотели помочь Польше, то они смогли бы выступить против Германии на западе, где она имела незначительные силы прикрытия, которые не способны были оказать серьезного сопротивления. Это признавали впоследствии и Кейтель и Иодль. На Нюрнбергском процессе Кейтель заявил: «С чисто военной точки зрения атака со стороны Франции во время польской кампании встретила бы только немецкий военный заслон, но не подлинную оборону». Еще определеннее высказался на этот счет начальник штаба оперативного руководства ОКВ Иодль: «Если мы не были разгромлены уже в 1939 году, то только благодаря тому факту, что в течение польской кампании приблизительно 110 французских и британских дивизий на Западе остались в полном бездействии против 23 германских дивизий». [58]

Осенью 1939 г имелась реальная возможность укротить фашистскую Германию. Но французское и английское правительства не пожелали этого. Они думали о другом. Оценивая политику французского правительства в тот период, М. Торез писал: «Наши правители не хотели сердить Гитлера: они лелеяли надежду сговориться с ним в тот день, когда он нападет на Советский Союз»{46}.

Предательская политика империалистов Англии и Франции по отношению к Польше диктовалась их классовыми целями. Они и теперь готовили новый Мюнхен. Обрекая Польшу на неизбежный разгром, англо-французская реакция рассчитывала «канализировать» фашистскую агрессию в определенном направлении — против Советского Союза. Кому не ясно, что с захватом Польши фашистская Германия вплотную подводила свои вооруженные силы к западным границам СССР. Это как нельзя лучше устраивало англо-французских империалистов. Они надеялись, что в планах агрессии гитлеровской Германии вслед за Польшей последует Советский Союз. Тогда Англия и Франция смогут нанести Германии удар в спину и сокрушат ее.

Расчет был прост: пока Советский Союз и Германия в упорной борьбе будут истощать свои силы, Англия и Франция смогут развернуть свежие армии на западе, добьются решительной победы и продиктуют свою волю в Европе.

Поэтому и судьба Польши связывалась не с началом, а с общими результатами войны с Германией.

«Судьба Польши, — говорилось в согласованном решении английского и французского штабов, — будет определяться общими результатами войны, а последние, в свою очередь, будут зависеть от способности западных держав одержать победу над Германией в конечном счете, а не от того, смогут ли они ослабить давление Германии на Польшу в самом начале»{47}.

Трудно сказать, как развернулись бы дальнейшие события, если бы 17 сентября 1939 г. советские войска не начали освободительный поход в Западную Белоруссию и Западную Украину и не преградили бы дальнейший путь немецко-фашистским войскам на Восток. До вооруженной [59] схватки дело могло бы и не дойти. Гитлер не рискнул бы вторгнуться в пределы СССР, нарушая недавно заключенный договор и не имея еще конкретно разработанного стратегического плана войны. Но он наверняка бы захватил территорию Западной Белоруссии и Западной Украины и тем самым вплотную подвел бы свой войска к западным границам Советского Союза.

Освобождение Красной Армией населения Западной Белоруссии и Западной Украины в условиях развалившегося Польского государства имело важное политическое и военное значение.

Захват Польши фашистской Германией существенно изменил политическую обстановку в Европе. Овладев большой страной, ее экономическими ресурсами, Германия обеспечила себе выгоднейший плацдарм для нападения на Советский Союз.

Оценивая характер германо-польской войны и действия германского вермахта, не трудно убедиться, что для гитлеровских стратегов Польша явилась своеобразным опытным полем, на котором проверялась доктрина «блицкрига» с целью ее применения в более крупном масштабе. В войне с Польшей немецко-фашистское командование осуществило внезапное нападение, создало и применило ударные группировки, наступавшие по сходящимся направлениям с участием сильных первичных соединений, осуществило действия крупных сил танков и авиации.

Германо-польская война внесла серьезные изменения в область военного искусства. По-другому стали решаться вопросы мобилизации и стратегического развертывания вооруженных сил. Иной характер приобрел начальный период войны. Да и сами операции в связи с применением в большом количестве танков и авиации получили иной размах и иное содержание. Они приобрели характер глубоких операций, а это, разумеется, выдвигало перед военной теорией ряд важных проблем, требовавших пересмотра многих положений военных доктрин, в там числе и организационного усовершенствования армий.

Теория фашистского «блицкрига» прошла в войне с Польшей первую проверку на практике и дала положительные результаты. Это укрепило уверенность гитлеровских стратегов в непобедимости немецко-фашистского вермахта, в правильности их военного искусства. Ведь в сущности план «Вейс» послужил принципиальной основой [60] для планирования гитлеровскими стратегами войны против Франции (план «Гельб»), а затем и против СССР (план «Барбаросса»).

После захвата и оккупации Польши наступил период так называемой «странной войны» в Европе, продолжавшийся до 10 мая 1940 г., т. е. до нападения Германии на Францию. В это время Англия и Франция, формально находившиеся в состоянии войны с Германией, не проявляли активности, не вели военных действий, а искали пути для заключения с ней мира.

Гитлер ловко использовал создавшуюся военно-политическую обстановку. Неоднократно заявляя о том, что у него нет причин для войны с западными державами, Гитлер в то же время проводил интенсивную подготовку к нападению на Францию и другие западноевропейские государства. В течение осени 1939 г. и зимы 1939/40 г. фашистская Германия значительно увеличила свои вооруженные силы, еще больше развернула военное производство.

Были ли раздумья у Гитлера, куда направить агрессию после захвата Польши — на Запад или на Восток? Да, были. Излагая соображения о дальнейших военных планах, Гитлер на совещании главнокомандующих 23 ноября 1939 г. заявил: «Я долго сомневался, не начать ли с нападения на Восток, а затем уже на Запад. Вынужденно получилось, что Восток на ближайшее время выпал».

Следовательно, вскоре же после оккупации Польши у Гитлера зрела идея нападения на Советский Союз. Вопрос стоял лишь о времени этого нападения. Гитлер избрал западный вариант только потому, что Германия не была готова для ведения большой войны. А война против СССР потребовала бы огромных экономических и военных усилий. К ней надо было подготовиться и в военном, и в дипломатическом отношениях, приобщить к агрессии Финляндию и Румынию как необходимые плацдармы для нападения на Советский Союз с севера и юга. Гитлер это хорошо понимал.

В Англии и Франции в период «странной войны» с еще большей силой проявились антисоветские тенденции. Англо-французские дипломаты способствовали срыву советско-турецких переговоров (сентябрь — октябрь 1939 г.). Одновременно они добились заключения договора о взаимной помощи между Турцией, Англией и Францией. [61] Французское правительство сразу же послало в Анкару генерала Вейгана, который приложил немало усилий к тому, чтобы склонить Турцию к объединению с балканскими странами для борьбы против СССР под эгидой Франции. С этой же целью в Турцию и балканские страны направлялось большое количество оружия, в первую очередь танки новейших марок.

Англо-французские империалисты проявляли активность в создании плацдарма для нападения на СССР не только на его южных, но и на северных границах. Они использовали советско-финляндский конфликт для оказания вооруженной помощи Финляндии, направляли ей в огромном количестве самолеты, орудия, пулеметы, патроны и т. д.{48}.

Не остались в стороне и Соединенные Штаты Америки. Правительство США предоставило Финляндии заем и направило ей 400 самолетов. Шли военные поставки из Италии. За короткий срок Финляндия получила от империалистических государств около 500 самолетов, 1500 орудий, 6 тыс. пулеметов, 1 тыс. ружей и 160 млн. патронов,

Империалисты Англии и Франции организовывали интервенцию против СССР. Они готовили экспедиционные войска для отправки в Финляндию. Более того, разрабатывался план вторжения в СССР путем бомбардировки нефтяных центров на юге Советского Союза, в первую очередь Баку, Батуми и Грозного. В плане, разработанном французским генеральным штабом, указывалось:

«Операции союзников против русского нефтяного района на Кавказе могут иметь целью... отнять у России сырье, которое необходимо ей для хозяйственных нужд, и таким образом подорвать мощь Советской России».

Таким образом, в то время как гитлеровская Германия усиленно готовилась к нападению на Францию, ее реакционные правящие круги вынашивали идеи организации крестового похода против СССР. Французское правительство знало о нависшей над страной угрозе, но ничего не предприняло для ее предотвращения или хотя бы для ослабления направленного на Францию удара. Даладье и [62] Гамелен были загипнотизированы «странной войной» и все усилия направляли на то, чтобы отвести удар от Франции и направить немецко-фашистскую агрессию на Советский Союз.

Дорого заплатил французский народ за предательскую политику правительства Даладье. Немецко-фашистский вермахт осуществил одну за другой последовательные операции, завершившиеся захватом Дании, Норвегии, Голландии, Бельгии и Франции. Менее чем за два с половиной месяца фашистская Германия оккупировала пять стран с общей территорией в 980 тыс. кв. км и населением 66,3 млн. человек.

Военные события развивались тогда молниеносно. В течение дня 9 апреля 1940 г. была захвачена Дания. Для проведения этой операции оказалось достаточно одной германской дивизии. Оккупация Норвегии потребовала значительно больших сил и времени. Ее можно было осуществить лишь путем высадки морских и воздушных десантов, используя для этого порты и аэродромы Дании. Однако вооруженные силы Норвегии (около 16 тыс. солдат и офицеров, 190 самолетов и небольшой военно-морской флот) не могли оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления более чем 100-тысячной немецко-фашистской армии, 1000 самолетов, большому военно-морскому флоту, выделенным для проведения этой операции.

Германский генеральный штаб тщательно подготовил вторжение в Норвегию. Он спланировал одновременную высадку морских и воздушных десантов в разных районах страны. В первые же дни вторжения в Норвегию немецко-фашистские войска захватили ее наиболее крупные центры: Осло, Арендал, Беренн, Нарвик. Правда, за Нарвик — важный порт в Северной Норвегии — развернулась длительная борьба. Англичане стремились удержать его, но в начале июня 1940 г. вынуждены были оставить Нарвик. К 10 июня Германия полностью овладела Норвегией.

С захватом Дании и Норвегии расширилась сфера фашистской оккупации на севере. Экономика этих стран использовалась для удовлетворения возросших военных потребностей Германии. Кроме того, овладев Норвегией, немецко-фашистские захватчики создали выгодный плацдарм на севере Европы для подготовки агрессии как против Англии, так и против Советского Союза. [63]

Теперь, после оккупации Дании и Норвегии, военные усилия Германии перемещались в центр Европы. Немецко-фашистские войска обрушились на Голландию, Бельгию и Францию. Эти операции по своему характеру и значению явились центральными и завершающими событиями войны в Европе. Для Франции, как и для Польши, нападение немецко-фашистских войск было внезапным, хотя французский генеральный штаб располагал достаточными сведениями о подготовке Германии к вторжению. Но, привыкнув к спокойному течению «странной войны», он и не подозревал о быстро надвигавшейся катастрофе.

Англо-французское командование, конечно, готовилось к отпору агрессорам, но его планы носили пассивный, оборонительный характер. Французский генеральный штаб находился в плену старых представлений о вооруженной борьбе, сложившихся еще в годы первой мировой войны. Он переоценивал значение обороны и таких оборонительных укреплений, как линия Мажино.

Военные авторитеты Франции считали, что германское командование, как и в 1914 г., будет искать решения своих стратегических задач на севере, что оно будет стремиться к прорыву во Францию через Бельгию. Исходя из такого ошибочного представления о характере будущей войны, французское военное командование решило сосредоточить основные усилия на северном направлении. Здесь, между Намюром и Ла-Маншем, развертывались главные силы (73 дивизии). Остальные войска предназначались для обороны линии Мажино и совсем незначительная часть войск выдвигалась к Арденнам.

Германское командование избрало другой план вторжения во Францию. Оно решило главными силами прорваться через Люксембург — Арденны, обойти линию Мажино с севера и, стремительно продвигаясь к Ла-Маншу, разобщить союзные армии, окружить и уничтожить их главную группировку. Овладев Голландией, Бельгией, Северной Францией, немецко-фашистские войска должны были обрушиться на англо-французские войска с северо-запада, прорваться к Парижу, взять его и заставить французское правительство капитулировать.

Для решения стратегических задач Германия располагала мощными вооруженными силами. Она сосредоточила против Франции, Голландии и Бельгии 116 дивизий (в том числе 11 танковых и 6 моторизованных), около [64] 2600 танков и более 3000 самолетов. Войска были сведены в три группы армий. Группа армий «Б» под командованием генерал-полковника фон Бока в составе двух армий (18-я и 6-я) предназначалась для захвата Голландии и северной части Бельгии. Группа армий «А» под командованием генерал-полковника фон Рундштедта в составе трех армий (4-я, 1-я и 16-я) и танковой группы Клейста действовала на главном направлении. Она предназначалась для прорыва через Люксембург — Арденны с выходом к побережью Ла-Манша. Группа армий «Ц» под командованием генерал-полковника фон Лееба в составе двух армий (1-я и 7-я), находясь на второстепенном направлении, должна была сковывать войска противника на линии Мажино.

Утром 10 мая 1940 г., после сильнейшего авиационного удара по аэродромам и городам Голландии, Бельгии и Северной Франции, немецко-фашистские войска перешли и наступление на широком фронте от Северного моря до линии Мажино.

Военные события приобрели быстротечный характер. Голландия пала за шесть дней. Не получив помощи от Франции и Англии, ее малочисленная армия после захвата немецко-фашистскими войсками Роттердама и бегства Голландского правительства в Лондон 15 мая сложила оружие. Гаага была сдана без боя.

Не долго защищалась и Бельгия. Хотя сюда подошли французские и английские войска и совместно с бельгийской армией оказали упорное сопротивление, но задержать немецкую группу «Б» они не смогли. Германские войска форсировали на широком фронте реку Масс и канал Альберт, обошли Льеж и устремились в глубь страны. 17 мая они заняли Брюссель, а 28 мая Бельгия капитулировала. В то же время мощная ударная группировка германской армии успешно преодолела Арденны. 14 мая подвижные и танковые части под командованием Гота и Клейста форсировали реку Масс на участке Динан, Живе и у Седана и устремились на Запад. 21 мая в районе Абвиль они достигли побережья Ла-Манша, разрезав на две части союзные войска. Развивая наступление вдоль побережья на север, танковые части под командованием Клейста отрезали французские и английские войска от портов и прижали их к Дюнкерку — единственному порту, оставшемуся в распоряжении союзников. [65]

Немецко-фашистская армия теснила союзников и со стороны Бельгии. Создалась реальная возможность для уничтожения английских войск, прижатых к морю в районе Дюнкерка. Но в это время произошло неожиданное и до сих пор по-разному объясняемое событие, или, как его называют, «Дюнкеркское чудо». В самый критический для прижатых к Дюнкерку английских войск момент, когда их судьба была уже предрешена, Гитлер отдал приказ остановить дальнейшее наступление танковой группы Клейста и вывести ее в тыл.

Выяснение причин прекращения наступления танковой группы Клейста, успешно продвигавшейся к побережью Ла-Манша и неожиданно остановившейся 24 мая 1940 г. по «стоп-приказу» Гитлера в тот момент, когда гибель более чем 300-тысячной английской армии была очевидной, представляет несомненный интерес. Прекращение наступления танковой группы Клейста, как известно, позволило англичанам переправить через Ла-Манш всю свою армию и избежать ее, казалось бы, неминуемой гибели.

В зарубежной и советской литературе немало строилось догадок о причинах столь непонятного решения германского командования. При всей противоречивости высказывавшихся взглядов большинство авторов сходилось на мнении, что подобное решение было вызвано стремлением уничтожить английскую армию с помощью авиации, так как местность за каналом на линии Эр — Гравелин была малопригодной для действий танков, а это привело бы к большим потерям. Танки же необходимо было сохранить для наступления в центральных районах Франции. Другие считают, что Гитлер стремился вызвать в Англии растерянность и страх перед германской военной мощью и заставить союзников капитулировать.

Ряд авторов высказывает предположение, что Гитлер решал вопрос о том, чтобы заключить мир с Англией и при ее поддержке уже в 1940 г. напасть на Советский Союз. Поэтому танки следовало беречь не столько для завершения войны во Франции, сколько для будущего похода против СССР.

Такая гипотеза не лишена оснований. Действительно, в то время у Гитлера рождалась идея после быстрого овладения Францией повернуть силы вермахта с запада на восток и двинуть их против СССР, тем более что они [66] находились на полном ходу, а в войне с Францией не понесли бы значительных потерь. Но все же это гипотеза. Сколько-нибудь убедительных аргументов для подтверждения такого вывода нет. Известно, что Гитлер уже в июле 1940 г. отказался от мысли о нападении на Советский Союз в 1940 г. и не связывал его с заключением мира с Англией.

И вряд ли можно связывать остановку танковой группы Клейста перед Дюнкерком с политикой дальнего прицела — с непосредственной подготовкой войны против СССР. Причины были другие. Главой из них являлось стремление решить задачу ликвидации английских войск с помощью авиации. То обстоятельство, что английские войска были прижаты к побережью и сосредоточены на сравнительно отграниченной территории, давало основание успешно решить эту задачу. Другое дело, что плохая погода и недооценка противовоздушной обороны англичан не позволили «развернуться» германской авиации.

Но какими бы причинами ни была вызвана остановка танковой группы Клейста, это спасло, казалось бы, уже погибшую английскую армию. В течение девяти дней (с 26 мая по 4 июня) в Англию были вывезены 338 тыс. человек, в том числе более 30 тыс. французов.

Однако уже после первых 20 дней войны Франция оказалась на грани катастрофы. После оккупации Голландии, Бельгии и разгрома англо-французских войск в Северной Франции нависла угроза прорыва немецко-фашистской армии в центральные районы страны и захвата Парижа. Германское командование без какой-либо паузы приступило к осуществлению второго этапа войны, к «битве за Францию». 5 июня перешли в наступление по всему фронту группа армий «Б», в состав которой теперь вошли 4-я и 6-я армии, танковые группы Клейста и Гота, и группа армий «А». За два дня преодолев оборону на реке Сомма, немецко-фашистские войска, преследуя отступавшую французскую армию, вышли к реке Сена. 12 июня танковая группа Гудериана форсировала реку Марна и овладела Шалоном. Французские войска отступали по всему фронту. Преследуя их, германские войска 14 июня без боя заняли Париж.

Петэн, вошедший 18 мая в правительство Рейно и ставший заместителем премьер-министра, а после отставки Рейно главой правительства, и генерал Вейган, [67] сменивший 19 мая Гамелена на посту верховного главнокомандующего, зарекомендовали себя как пораженцы. Они сразу же поставили вопрос о прекращении сопротивления и заключении перемирия с Германией. Французское правительство, оказавшееся не способным вести дальнейшую борьбу, 22 июня 1940 г. в Компьене подписало акт о перемирии.

Над Францией опустилась фашистская свастика. Французский народ тяжело переживал национальную трагедию, явившуюся результатом антинародной, реакционной политики таких правителей, как Даладье, Рейно, Петэн, Вейган. Именно они превратили Францию из великой державы в вассальную страну.

Как могло случиться, что Франция менее чем за полтора месяца оказалась в руках гитлеровцев? Если Голландия, Бельгия и Люксембург в силу своей экономической и военной слабости не могли оказывать длительного сопротивления сильному агрессору, то Франция, обладавшая развитой промышленностью, мощными укреплениями и большой армией, имела реальные возможности для успешной борьбы с врагом. Но эти возможности не были использованы. Французские империалисты в своих классовых интересах не желали превратить войну против фашистской Германии в общенародную борьбу. Они отвергли призывы Коммунистической партии Франции, выдвигавшей программу сплочения всех патриотических сил народа для борьбы с фашизмом.

Основными причинами столь быстрого падения Франции явились реакционная политика французских и английских правящих кругов, пассивно-оборонительный характер действий вооруженных сил этих стран, консервативность военной теории и ее отставание от практики. Именно эти причины позволили немецко-фашистской армии без особых усилий, в короткий срок добиться крупных политических и стратегических успехов в войне с Францией.

Таким образом, теория фашистского «блицкрига» прошла еще одну проверку на практике и еще больше убедила гитлеровских стратегов в правильности ее основных принципиальных положений. Внезапность нападения; создание крупных группировок на основных направлениях наступления; массированное применение танков и авиации; глубокие прорывы подвижных войск, завершающиеся рассечением и окружением войск противника, — все эти формы [68] и способы вооруженной борьбы немецко-фашистское командование впоследствии применило и в войне против Советского Союза. Борьба за Францию послужила германским фашистам генеральной репетицией для нападения на СССР.

Вермахт торжествовал победу. Колокольным звоном по всей Германии было отмечено вступление фашистских войск в Париж. Посыпались награды, повышение в чинах и званиях. 12 генералов получили высшее воинское звание — фельдмаршала. Среди них были Лееб, Бок, Рунштедт, которым предстояло через год возглавить группы армий в войне против Советского Союза.

После побед в Западной Европе, особенно во Франции, культ Гитлера возрос неимоверно. Фашистская пропаганда превозносила его как выдающегося государственного и военного деятеля. 6 июля Берлин встречал Гитлера, который почти два месяца находился на фронте. Победитель стоял в машине с поднятой вверх рукой, а навстречу ему неслись крики «хайль Гитлер!». 18 июля нацисты организовали в Берлине торжественный парад берлинской дивизии, участвовавшей в боях в Польше, Норвегии, Голландии и первой вступившей в Париж. Улицы Унтер ден Линден, Шарлоттенбург и район Бранденбургских ворот имели праздничный вид. Три часа двигалась дивизия, забрасываемая цветами, заранее розданными публике.

19 июля открылось заседание рейхстага. На нем выступил Гитлер с пространной речью, которая транслировалась по радио. Относительно германско-советских отношений он сказал:

«Германо-русские отношения окончательно установлены. Основанием для этого было то, что поддерживаемые определенными маленькими государствами Англия и Франция беспрерывно подсовывали Германии завоевательные намерения в тех районах, которые лежат вне каких бы то ни было германских интересов... Ни Германия не сделала ни одного шага, который завел бы ее за пределы областей ее интересов, ни Россия такового не предпринимала. Надежда Англии путем создания какого бы то ни было нового европейского кризиса достичь облегчения своего собственного положения, поскольку речь идет о взаимоотношениях между Германией и Россией, является ложной».

То было выступление Гитлера для публики. Но за плотно прикрытой дверью имперской канцелярии, еще [69] задолго до 19 июля произносилась совсем иные речи. Гитлер бесновался и требовал как можно скорее расправиться с СССР, желая осуществить это уже в 1940 г. Гитлеру казалось, что сразу же после победы над Францией можно будет двинуть заведенную военную машину с запада на восток и быстро разделаться с Советским Союзом. Но военные консультанты урезонили Гитлера, и он отложил вторжение в СССР до весны 1941 г. Кое-кто робко задавал вопросы: мы захватили Австрию, Чехословакию, Польшу, Францию, не пора ли обождать? Не опасно ли лезть дальше? Но Гитлер был непреклонен в своем решении. Он торопился создать «Великую Германию».

Быстрая победа над Францией еще больше окрылила фашистскую Германию. Она сократила время на подготовку к вторжению в СССР. Хищные взоры гитлеровцев теперь были обращены на Восток. Началась практически экономическая, дипломатическая и военная подготовка нападения на Советский Союз. [70]