Люди, относящееся враждебно к нашему движению вглубь Азии, к нашим успехам или к нынешней системе управления краем, обращаются с цифрами несколько своеобразно.

Чтоб доказать, например, убыточность этого движения, поступают так: к цифре расходов прибавляют и содержание войск, а из цифры доходов исключают доходы с Зеравшанского округа, не оговаривая, впрочем, своего приема... Таким образом выходит, что расходы на Зеравшанский округ видны, а доходы нет. Поэтому цифра расхода оказывается больше, чем следует, а цифра дохода меньше и потому невыгодность Туркестанского края освещается фальшивым светом с двух концов!

Мы бы не распространялись о таком способе исследований, если бы в последнее время он не был в особенном ходу. Люди, интересовавшиеся делом и не посвященные в тайну преподносимых им цифр — конечно введены были в заблуждение. Официальный источник этих цифр еще более утверждал читателя в его заблуждении. Но если [317] по отношению к непосвященным можно применить уменьшающие вину обстоятельства, то нельзя найти их для тех, кто «ведал, что творил».

Не касаясь вопроса о том, насколько отвечают требованиям науки и добросовестной критики вычисления, увеличивающие невыгодные цифры, и уменьшающие выгодные, мы разберем только вопрос о том: справедливо ли относить расходы по содержанию войск на бюджет областей, где эти войска расположены?

Начать с того, что войска, главным образом, назначаются для охраны государства с извне, а потому они группируются на тех окраинах, где опасность возможнее и за то внутренние области остаются иногда вовсе без войска. Если таким образом, тяжесть военного постоя распределяется неравномерно, то остальные неудобства, по содержанию войска, могут и должны быть распределены между всеми гражданами государства. Всеобщая воинская повинность разлагает между всеми личное участие в защите государства, а подати разлагают, точно также, имущественное участие. Странно было бы возлагать, например, защиту России со стороны Пруссии и Австрии — на Польшу, а со стороны Швеции — на Финляндию!

Если бы даже на эти окраины возложить только содержание русских войск, то мало того, что это было бы несправедливо, но это было бы и невозможно. Несправедливо потому, что этим окраинам пришлось бы нести и тяжесть постоя и тяжесть содержания войск, чего не несли бы остальные части государства; невозможно потому, что средств этих окраин, конечно, не хватило бы на все военные потребности.

Наш военный бюджет поглощает почти треть доходов государства и, конечно, эту треть не могут внести одне наши окраины.

С точки зрения противников Туркестанского края, следует признать и остальные окраины убыточными, а раз что они убыточны — следует или отказаться от них, или [318] сократить число войск — словом отказаться от охраны государства с извне.

Количество войск, сосредоточенных на том или другом плацдарме, зависит от степени опасности, угрожающей данному пункту. Стоимость содержания обусловливается количеством войска, состоянием промышленности — извлекающей (земледелие, скотоводство и т. п.) и обрабатывающей (фабрики и заводы), а также близостью центров производства и удобствами сообщения. Чтоб оценить: в каких условиях находится та или другая окраина — стоит сравнить ее с другими, как в отношении числа войск, так и в отношении стоимости содержания их.

Возьмем для сравнения 4 округа: Петербургский, Варшавский, Кавказский и Туркестанский. Не касаясь расходов по части артиллерийской и инженерной, мы ограничимся только интендантскими расходами на одежду, продовольствие, жалованье и т. п. По смете военного министерства 1875 г. значится, что на довольствии состоит:

	Людей.	Лошадей.
		Строев.	Подъем. и казач.
В Петербургском округе	84,353	13,103	1,088
— Варшавском —	113,686	16,727	5,807
— Кавказском —	151,161	26,905	14,865
— Туркестанском —	33,893	8,014	6,893

К 1875 году состав войск Туркестанского округа был следующий:

	Батал.	Рот	Сот.	Запряж. оруд.	Команд
Регулярных:	18	5	—	48	13
Иррегулярных:	1	—	37	8	—
Всего.	19	5	37	56	13

В 12-ти линейных бат. состояло 13,440 чел., в 4-х стрелковых 3,639 чел.; в 4-х батареях 2,181 чел.; в 2-х. губернск. бат. 1,200 чел.; в 10 уездных и местных команд 2,467 чел. Всего же регулярных с нестроевыми 25,769 человек. [319]

Следующая таблица укажет достаточно наглядно стоимость содержания войск в этих округах. Затем уже не трудно будет определить, где содержание это обходится дешевле.

Статьи расхода	Петербургский	Варшавский	Кавказский	Туркестанский
За вещи по сроку 1875 года	87.885	11.117	—	—
« постройку вещей и ремонт бессрочных	392.415	356.088	341.172	101.666
На провиантское довольствие	1.931.952	2.849.218	4.084.399	843.157
« Приварок и порционное довольствие	1.679.271	2.061.332	1.893.510	700.088
« Жалованья нижним чинам	490.407	537.851	974.236	209.918
« Добавочное жалован.{87}	46.769	47.368	52.119	7.877
Сверх того дополнительные	101.135	49.646	9.569	11.832
На военные госпиталя	625.412	323.096	567.648	88.216
« Лазареты и приемные покои	32.799	30.170	8.247	53.533
« Фураж лошад. строевым	1.791.258	2.326.152	2.134.673	685.849
« Фураж лошад. подъемным	40.528	124.560	262.365	128.991
« Ремонт лошад. строевых	207.430	2.307	41.463	160
« Ремонт лошад. подъемных	6.643	12.194	19.758	3.934
« Канцелярские расходы	34.249	42.713	36.604	7.743
« Пособия для обучения грамоте	6.094	8.791	10.858	1.960
« Экстраординар. расход.	39.824	104.500	128.000	30.000
« Жалован. иррегулярным войскам	18.217	25.302	563.799	62.827
« Жандармские управл.	31.500	61.220	—	—
« бани и дрова	—	61.568	—	—
« Непредвиденные и дополнительные расходы по Кавказской армии.	—	—	400.000	—
Итого	7.563.788	9.035.211	11.529.182	2.937.751[320]

Из этого видно, что самый дорогой округ — это Кавказский, за ним следует Варшавский, потом Петербургский и наконец Туркестанский.

По стоимости содержания эти округа идут несколько в ином порядке: дешевле всех обходится продовольствие в Петербургском округе, именно 22 руб. 90 к. на одного человека, затем идет Туркестанский, где это обходится в 24 руб. 87 к., потом Варшавский, где обходится в 25 руб. 6 к., и наконец Кавказский, где это стоит 27 руб. 2 коп.

Для интересующихся вопросом о стоимости продовольствия войск по округам, мы приведем здесь, вычисленная нами данные, причем округа расположим в порядке, соответствующем степени их выгодности, в этом отношении.

Названия округов	Число людей	Продовольствие одного человека.
1. Восточно-Сибирский	18,673	31 р. 6 к.
2. Кавказский	151,161 «	27 « 2 «
3. Варшавский	113.686 «	25 « 6 «
4. Финляндский	14,787 «	25 « 5 «
5. Туркестанский	33,893 «	24 « 87 «
6. Виленский	93,370 «	24 « 22 «
7. Одесский	63,391 «	23 « 92 «
8. Петербургский	84,353 «	22 « 90 «
9. Оренбургский	14,680 «	21 « 48 «
10. Московский	85,024 «	19 « 94 «
11. Киевский	58,816 «	18 « 69 «
12. Харьковский	65,457 «	17 « 38 «
13. Казанский	34,300 «	16 « 83 «
14. Западно-Сибирский	16,256 «	12 « 49 «

При вычислениях, я брал за основание то количество провианта, какое предназначалось к заготовлению на 1875 г. с зачетом экономии, образовавшейся в военных госпиталях и с прибавлением того количества, какое требуется на довольствие разных проходящих команд (напр. казачьи [321] сотни, спускаемые на льготу, партии новобранцев и т. п.). Если же откинуть все дополнительные заготовки, то округа расположатся следующим образом:

Стоимость продовольствия

Названия округов.	Всех	Одного человека
1. Восточно-Сибирский	566,684р.	30 р. 34 к.
2. Кавказский	3,998,788 «	26 « 52 «
3. Варшавский	2,821,374 «	24 « 81 «
4. Финляндский	362,156 «	24 « 49 «
5. Виленский	2,262,183 «	24 « 25 «
6. Одесский	1,518,412 «	23 « 95 «
7. Туркестанский	789,680 «	23 « 30 «
8. Петербургский	1,891.382 «	22 « 41 «
9. Оренбургский	292,978 «	19 « 96 «
10. Московский	1,693,403 «	19 « 91 «
11. Киевский	1,099,834 «	18 « 61 «
12. Харьковский	1,140,905 «	17 « 43 «
13. Казанский	540,227 «	15 « 75 «
14. Западно-Сибирский	187,266 «	11 « 52 «

Таким образом оказывается, что в Туркестанском округе продовольствие войск обходится дешевле, чем даже в Одесском.

Наиболее дешевые округа те, которые заключают в себе губернии земледельческие. Самые дорогие те, в которых земледелие почти не развито, а подвоз затруднителен.

Что касается дешевизны продовольствия в Западно-Сибирском округе, то, конечно, это много зависит и от числа потребителей: и если бы, вместо 16,000 войска, там поставили бы 160,000, то и цены, конечно, утроились бы.

По числу войск Туркестанский округ стоит десятым и уступает, в этом отношении, даже Казанскому округу, занимающему совершенно центральное положение, вдали от всех границ. Нам кажется по этому, что настоящая [322] численность войск Туркестанского округа не может быть принята за нормальную и рано ли, поздно ли должна быть увеличена на счет Оренбургского и Казанского округов. Об уменьшении же этой численности нечего и говорить: самая мысль об этом может придти в голову только человеку, незнакомому с краем и с задачами, какие могут предстоять здесь России, в более или менее близком будущем.

Если припомнить притом, что туркестанские войска, пройдя от Сибири и Оренбурга до сердца Азии, действительно сослужили службу, если припомнить, что они не только завоевали край, но еще своими неустанными руками построили ряд городов, заложили основание будущей колонизации, проложили дороги, — если припомнить все это, то конечно придется сознаться, что потраченные на них деньги не пропали даром. Никаким дефицитом их упрекнуть нельзя. Ни в каком другом округе, да и нигде в целом мире, войска не трудятся так производительно, как в Туркестане. Это скорее рабочие артели, которые берутся за оружие только на короткий срок, только для того, чтобы отогнать и проучить невежд, мешающих работе.

В виду всего этого, мы не можем считать Туркестанский округ убыточным даже и по отношению содержания войск, так как: 1) войска эти все равно пришлось бы содержать в Оренбурге и в Западной Сибири, только в добавок с меньшими выгодами, 2) самое содержание не дорого, 3) оно окупается сторицей тем спокойствием, какое эти войска дают Заволжью и Западной Сибири, тем развитием, какого достигла торговля под их защитою и тем положением, какое заняла Россия, по отношению к Ост-Индии, и 4) содержание войск, служащих всему государству, не резонно относить на средства одной какой-нибудь области.

Допустим, однако же, что расходы на войско должны быть отнесены на средства той области, в которой эти [323] войска расположены. Тогда вся цифра расходов по Туркестанскому округу выразится в следующей табличке:

За 1868 год	4,392,940 р.
«1869 «	4,592,460 «
«1870 «	6,114,883 «
«1871 «	6,820,945 «
«1872 «	7,576,186 «
За пять лет	29,497,414 р.

А так как дохода за это время поступило только 9,897,417 рублей, то в результате является огромный дефицит в 19,600,000 р. Но этот дефицит можно было предсказать и не будучи пророком. В таком же положении стоят и все наши окраины, все пограничные округа.

Где же специфическое средство против таких хронических дефицитов?

Радикальное только одно: совсем распустить войска. Но обнажение границ разносильно отказу от самозащиты, от своей политической роли — равносильно, наконец, отказу от пограничных областей.

И так: отдадим Петербург шведам, Кавказ — персиянам, Туркестан — коканцам и бухарцам; разыщем наследников Кучума, Пяста и Гирея, а сами воссядем под смоковницей!

Этого ли хотят противники армий? Как ни поверни вопрос, все-таки придется остаться при системе постоянных армий, а следовательно, и нести все те жертвы, которые при этом неизбежны. Раз что существует армия, то государство распоряжается ею сообразно политическим условиям, в каких оно стоит. При этом все другие соображения должны быть откинуты.

Всякий, мало-мальски грамотный, легко распознает, где дешевле содержать войска, но было бы совершенно нелепо, если бы, например, всю армию сосредоточить в Западной [324] Сибири, а Польшу, Вильну, Петербург и т. д. оставить на произвол судьбы и соседей!

В сущности все это так ясно, что и распространяться об этом как-то совестно, — но так как в обществе существует и противоположный взгляд, то мы и сочли нужным остановиться на разъяснениях.

Нам кажется, что спорный вопрос исчерпан и что затем читатель, без всякого колебания, скинет со счетов Туркестанского округа все военные издержки. Тогда средний годовой остаток от доходов будет простираться до 686,000 рублей.

Интересно бы вычислить, на сколько увеличились расходы России на Среднюю Азию со времени завоевания Туркестана? Данные для этой задачи могут быть выведены: из стоимости упраздненной горькой линии, — что составляет экономию, и из стоимости содержания 3-х, вновь сформированных батальонов, — что составляет лишний расход. Надобно принять во внимание и те полмиллиона, которые ежегодно тратились на высылку в степь летучих отрядов — окажется, по всей вероятности, что мы еще в барышах.

Но если бы за спокойствие Западной Сибири, Оренбурга и Урала мы даже приплачивали бы полмиллиона, то это расход не бесплодный. Допустим, однако же, что такая затрата не оправдывается ни выгодами названных окраин, ни даже выгодами нашей торговли, не смотря на то, что она усилилась почти в 20 раз — тогда у нас остается в запасе еще один веский довод: жертвуя ежегодно полмиллиона, для поддержания своего положения в Средней Азии, мы выигрываем в политическом отношении, потому что приобретаем влияние на голос Англии, а затем выигрываем и в экономическом отношении, ибо сберегаем сотни миллионов, какие нам пришлось бы истратить на то же самое путем войны.

После татар, поляков и шведов, соперниками нашими в Европе сделались англичане. Европейская война стоит [325] всегда сотен миллионов, да еще сопряжена с большим риском. Риск этот, кроме потерь в людях, выражается еще и контрибуцией. Как прежде Англия пользовалась каждым случаем, чтобы втянуть нас в войну, так теперь она семь раз подумает, раньше чем рискнет на это.

Возможно ли было бы, не занимая хорошей позиции в Азии, разорвать парижский трактат?

Едва ли. Во всяком случае дело не обошлось бы без войны, а война унесла бы по крайней мере 100 миллионов. Если эти 100 миллионов остались у нас в кармане, то это случилось между прочим и благодаря нашему положению в Азии.

Правда, кроме этого, успеху нашему способствовало и то, что Франция занята была разорительною войною с Пруссией, Австро-Венгрия, после ряда своих неудач, не могла и думать о противодействии. Словом, время было выбрано как нельзя удачнее, но если бы Англия могла действовать, по прежнему, смело и решительно, то вместе с Австрией и Турцией она все-таки наделала бы нам хлопот.

И так, чем ближе мы к Индии, тем осторожнее обращается с нами Англия, тем меньше у нас противников в Европе, тем менее вероятность навлечь на себя войну. Все это выражается в цифрах государственных расходов — более или менее значительным минусом.

Миллионы, кидаемые нами на Азию, сберегут нам сотни миллионов в Европе.

Если все это еще не довольно убедительно, то возьмем себе примером хотя бы киргизов: во время похода Перовского в 1839 году — они жертвуют часть верблюдов; при движении Черняева от Аулие-ата к Чимкенту — даром перевозят тяжести отряда; за последнюю хивинскую экспедицию им следовало получить, за наем верблюдов и за павших — до 800,000 р. с., но они отказываются от этой суммы, в знак признательности за спокойствие, которым они пользуются, со времени занятия края русскими. [326]

Все эти жертвы бедного кочевого народа служат, так сказать, страховою премиею за гарантию, которую дает им Россия. Много бедствий испытали киргизы, — не раз приходилось им перебегать из конца в конец по всей Азии, уходя от непосильной борьбы с хищным соседом. Все эти перекочевки — или иначе — переселения народов начинались именно вследствие внешнего давления, а всякому легко себе представить — во что может обойтись такое переселение?

Если уж полудикие кочевники ценят так спокойствие и безопасность, то неужели этих благ не оценят образованные русские?

Киргизы тянут к нам в силу той же исторической необходимости, по которой, в период уделов, мелкие княжества русские тянули к Москве, не смотря даже на то, что Москва ко многому относилась иначе, многое то ломала, что было им дорого, многое то вводила, что было им ненавистно.

Эта историческая необходимость заключалась и заключается в нападениях внешних врагов. Русские княжества скоро сознали, что единственное средство устоять в неравной борьба — заключается в союзе; кто не сознавал этого — тот был вразумлен силою.

Пока князья усобились между собою — татары властвовали безнаказанно и Русь стонала под пятою нехристей, но вот Москва «собрала русскую землю» — и те же татары ходят с ветошью! — Сила, стряхнувшая с Руси позорное иго, — была: единство. Точно также и в степях: набеги хищников, вторжения целых народов — например дзюнгаров в XVIII веке — всегда заставляли киргизов искать спасения под кровом кого-либо из соседей. Выбор их падал преимущественно на Россию. Правда, что в первое время, пока наши порядки им не были достаточно знакомы — они врывались под этот кров — силою, думали взять гостеприимство с бою, но впоследствии это уладилось и кочевники примирились с необходимостью довольствоваться [327] прилинейной полосой земли, где они спокойно могли укрываться под защитой линии.

Когда затем дерзость хищников, укрывавшихся в пределах Хивы и Кокана, дошла до того, что даже и близость линии не спасала наших киргизов от разграбления, то понятно, как должны были относиться эти киргизы к нашему движению вперед: они видели, что с каждым новым шагом нашим расширяется для них прилинейная полоса, падают в прах гордые ханы, прячутся или смиряются степные хищники.

Теперь прилинейная полоса легла на всю степь — гуляй где хочешь — опасность миновала: русские крепости, русские отряды, русские пикеты стерегут разбойников и по Сыру и по Аму!

Там, где десять лет назад никто бы не подумал пройти целым аулом — теперь нередко видишь одинокого путника.

Русские офицеры зачастую совершают огромные переезды в одиночку. Я не говорю о езде на почтовых — это уж само собою разумеется — да тут не удерживало, бывало, даже известие о нападении шайки на предстоящую станцию — я говорю о путешествии верхом.

Мне самому несколько раз приходилось совершать такие прогулки: во время самаркандской экспедиции 1868 г., на третий день после боя чапан-атинского я отделился от эшелона, шедшего на усиление передового отряда, с предпоследнего ночлега перед Самаркандом и сам-друг с прапорщиком Н*** пробрался в главный отряд. Впечатление победы было так сильно, что толпы конных, попадавшиеся нам на встречу — с почтением сторонились. Поле сражения кишело мародерами — туземцами, обиравшими одежду, оружие и патроны, во множестве кинутые неприятелем. Мы проехали по всем базарам города, расспрашивая о дороге и наконец наткнулись на кучку солдат с ружьями — [328] это был конвой при ротном артельщике, покупавшем провизию.

В другой раз, после совершенной мною рекогносцировки Буканских гор в 1869 г., я проехал Голодную Степь от Джизака к Чиназу (115 верст), не только без конвоя, но и без прислуги. Правда, тут не обошлось без приключения, но благодаря крымской бурке с башлыком и меховому воротнику зимнего пальто — голова моя осталась при мне. Ничего бы этого не случилось, если бы я был поопытнее и поосторожнее; теперь я рекомендую в подобных случаях: никогда не позволять, ни одному туземцу, ехать позади себя, а если он почему-либо отстал, то приказать ему ехать в стороне и подальше, а не следом за вами. Туземцу весьма не трудно скрыть, под верхним халатом, свое оружие.

Во время последней хивинской экспедиции переезды, без конвоя, по степи и по ханству, практиковались довольно часто, но самым замечательным делом была рекогносцировка пути от Хивы к кол. Орта-кую (куда не дошел Маркозов). На эту рекогносцировку вызвался подполковник Скобелев, который и совершил ее с одним казаком, своим слугой и 2-мя проводниками-туркменами. В виду значительности расстояния и возможности наткнуться на партию неприятелей — это было смелое, лихое дело и Скобелеву не даром местная дума присудила Георгия.

Пройдет еще несколько лет и мы совершенно освоимся с Азией, мы будем там, как у себя дома. [329]