Глава 4.

Деятельность абвера в Испании, Португалии, Северной Африке, в США и других странах за океаном. Использование женщин на тайном фронте

Как неоккупированная часть Франции Виши, так и Испания с Португалией во время войны являлись важными оперативными базами для деятельности секретных служб западных держав против Германии. Здесь союзники нашли множество тайных троп и путей, которыми они засылали шпионов, диверсантов, радистов, инструкторов и связников через окна в немецкой пограничной охране через Пиренеи во Францию и в зону сферы германской власти. Хотя английская Интеллидженс сервис и в сотрудничестве с ней голлистская разведка для операций по засылке на оккупированные Германией территории использовали также воздушные и морские пути, сухопутные маршруты через Португалию и Испанию во многих случаях оставались для них наиболее привлекательными.

Потому обе страны кишели резидентами и агентами западных разведок. Их штатные сотрудники, в большинстве своем кадровые офицеры, в основном находились под прикрытием дипломатических представительств своих стран. Показателен для размеров шпионской лихорадки в этих странах факт, установленный абвером, что только в посольстве США имелось не менее 72 «вице-консулов», каждый из которых в той или иной мере работал против Германии.

С другой стороны, само собой разумеется, и для абвера французско-испанская граница не была заперта. И для него, трех его спецотделов, Испания и Португалия также предоставляла благоприятные условия. В обеих странах существовали КО (военная организация абвера), непосредственно [371] подчинявшиеся заграничной службе абвера. Большинство их сотрудников были офицерами, внедренными в германские посольства в Мадриде и в Лиссабоне под прикрытием научных сотрудников. Частично их снабжали служебными паспортами, частично дипломатическими на нелегальные фамилии. Правда, последними прикрывались офицеры абвера лишь руководящего звена.

Бюро штатных сотрудников КО в Испании и Португалии обязательно находились либо в германском посольстве, либо в других зданиях, находящихся под дипломатической защитой. Однако там они сидели словно в аквариуме под носом у сотрудников разведок противника, но были лично ограждены от нападений вражеских агентов и назойливых вопросов представителей местных компетентных органов. Правда, и штатные сотрудники западных разведок точно так же в большинстве своем работали в посольских зданиях своих стран и были у абвера в известном смысле как на ладошке.

Из этого своеобразного положения проистекали и не менее своеобразные методы работы. Встречи с осведомителями и агентами могли проводиться почти исключительно ночью и в укромных местах. Но и тут приходилось соблюдать крайнюю осторожность. При выезде на место встречи, выбранное партнером, еще до прибытия необходимо было заранее оторваться от преследователя и сбросить хвост. Это относилось и к друзьям и врагам. Кто пренебрегал этим, поступал крайне беспечно и был сам виноват в раскрытии противником его сети осведомителей и агентов.

Подобный стиль работы означал досадную помеху в секретной деятельности всех участников. Несмотря на это, соперники не удовлетворялись одной взаимной слежкой. Напротив, они развили бешеную активность. Все секретные службы обрели на Пиренейском полуострове отличные возможности для проведения своих операций.

Здесь нашли удобное поле для своей деятельности и сотрудники абвера II, где они могли готовить и откуда проводить диверсии против вражеских объектов. На оккупированных территориях они не находили достойной работы. А здесь в достижимой близости был Гибралтар как объект нападения, и в испанские и португальские [372] гавани приходили и уходили торговые суда союзников. Затем в Мадрид и Лиссабон регулярно прилетали пассажирские самолеты из Великобритании и США. Так что объектов для диверсий хватало.

Кроме того, перед абвером II иногда ставили и чисто армейские задачи. Непосредственно после кампании во Франции германское руководство вынашивало план захватить Гибралтар внезапным нападением. Предполагалось применение подчинявшихся заграничной службе абвера частей 800-го учебного полка особого назначения во взаимодействии с саперами.

Поэтому абвер получил задание взять операцию в свои руки. Поначалу теоретически бытовало мнение, что для запланированного нападения на Гибралтар достаточно будет 3-го батальона названного учебного полка и 51-го саперного батальона, если их в момент операции поддержат мощным авианалетом.

При таком положении дел адмирал Канарис в сопровождении шефа I отдела абвера, полковника генштаба Пикенброка, и нескольких строевых офицеров сам вылетел в Ла-Линеа и Альхесирас, чтобы на месте провести тщательную рекогносцировку. Вскоре это привело к выводу, что без поддержки тяжелым оружием операция по захвату успеха иметь не будет.

В результате этой предварительной разведки запланировали:

один батальон из Франции перебросить через Испанию до ворот Гибралтара настолько скрытно, чтобы никому из посторонних и в голову не пришло, что речь идет о переброске германских войск;

другой батальон морем перебросить в небольшой испанский средиземноморский порт поблизости от Гибралтара;

тяжелую артиллерию отправить в Сеуту, чтобы с африканского берега провести артиллерийскую подготовку, прежде чем сухопутные подразделения пойдут на штурм крепости.

Для реализации плана предусматривалось, что батальон будет перебрасываться в закрытых грузовых вагонах. Во время проезда по Испании солдаты должны быть в цивильном или по меньшей мере иметь под рукой гражданское пальто в случае, если потребуется выйти из вагона. [373]

Поездка рассчитана на трое суток. Разумеется, будут выбраны магистрали с наименее напряженным движением, а города объезжаться. Далее предусматривались несколько остановок в безлюдной местности и приготовление горячей пищи для личного состава.

Но при критическом рассмотрении первой части этого плана стало ясно, что скрытная переброска войск в течение трех суток по испанской территории неизбежно раскроется населением и весть об этом распространится со скоростью молнии. Затем выяснилось, что невыполнима и третья часть плана. Вскрылось, что в порту Сеуты нет соответствующих кранов и оборудования, чтобы сгрузить на берег требуемые тяжелые орудия.

Тем временем отменили весь план. Атака на Гибралтар предусмотренными силами обещала успех только в том случае, если противник был бы застигнут врасплох и не имел времени для организации контратаки.

Более того, как и полагал адмирал Канарис, о запланированной операции на Гибралтаре не имелось точных сведений. По свидетельствам участвовавших в деле германских офицеров, складывалось впечатление, что он задумывался о политических последствиях такого плана, так как скрытная переброска переодетых германских войск через всю Испанию означала бы нарушение нейтралитета страны.

Как бы там ни было, несомненно, что чисто военные соображения и выводы легли в основу принятия решения об отказе от операции по захвату Гибралтара. Как свидетельствуют сохранившиеся записки, совершенно ясно, что полковник генштаба Пикенброк и майор Рудлофф, а также командир 51-го инженерного батальона после проведения рекогносцировки настоятельно советовали отказаться от запланированной операции.

Итак, из нападения на Гибралтар ничего не вышло. Но для абвера II Гибралтар оставался одной из самых важных целей на Пиренейском полуострове. Находящиеся в Испании и Португалии сотрудники II отдела абвера с этого момента планомерно занимались подготовкой и проведением диверсий на Гибралтаре, в испанских и португальских гаванях. Эти операции в основном направлены против торговых судов союзников, перевозивших военно-стратегические грузы, например руду. [374]

Исполнителями операций абвера — за небольшим исключением — были агенты португальской и испанской национальности, которым за эту работу платили. При диверсиях на кораблях они незаметно подкладывали взрывчатку с часовым механизмом в грузовые трюмы. На позднем этапе войны уже применялись магнитные и с винтовым креплением мины, специально изготовленные для диверсий на судах.

Разумеется, работа эта проводилась абвером нелегально. Местные власти совсем не благосклонно относились к подобному ведению войны в собственной стране. В Испании по причине дружеских отношений с Германией иногда, возможно, на это закрывали глаза, если случайно просачивалось, что диверсионный акт был проведен по поручению абвера. Португальские же власти, наоборот, с этим совсем не шутили.

Под давлением союзников, в особенности американцев, местные власти предпринимали профилактические меры, которые, по меньшей мере изредка, осложняли эту деятельность абвера. В одном случае сотруднику II отдела абвера, связанному с диверсиями и раскрытому португальской службой безопасности, пришлось срочно исчезнуть, чтобы избежать ареста.

Следует добавить, что II отдел абвера точно так же, правда в меньшем объеме, действовал в Мелилье и других африканских портах Средиземноморья.

Об успехах диверсионной деятельности с немецкой стороны не имеется надежных сведений. Проверку, соответствуют ли действительности донесения нелегалов и агентов о закладке взрывчатки на тех или иных судах и какой конкретно ущерб нанесли отдельные диверсии, можно было проводить лишь в весьма ограниченном объеме. С учетом конкретной страны пребывания соответствующему органу давались подробные инструкции, как устанавливать время таким образом, чтобы взрыв происходил через продолжительное время после ухода судна из порта. Но в море наблюдение за судами осуществлялось лишь в исключительных случаях.

В этой связи нельзя не упомянуть еще и то, что в борьбе с судами союзников на Средиземном море принимала участие и итальянская военная контрразведка. Кроме того, по имеющимся документам в борьбе с кораблями [375] использовались итальянские аквалангисты, показывавшие хорошие результаты.

Как уже говорилось, с немецкой стороны трудно сказать что-либо определенное об объеме и эффективности описанной диверсионной деятельности. Но в целом, конечно, успехи II отдела абвера в этой сфере борьбы были всего лишь булавочными уколами для торгового флота союзников. Тогдашние противники Германии, естественно, точнее знали о потерях, понесенных ими в ходе войны от диверсий. Однако до сих пор они, насколько известно, умалчивают об этом, и нет публикаций, которые приподняли бы завесу секретности над диверсионной войной на Пиренейском полуострове и в портах Северной Африки.

Впрочем, время от времени диверсионные акты направлялись и против других объектов. Так одному офицеру II отдела абвера в Берлине однажды пришло в голову устраивать диверсии на курсирующих между США и Португалией трансатлантических лайнерах. Был отдан соответствующий приказ, и в Лиссабоне уполномоченному офицеру не оставалось ничего иного, как вопреки серьезным сомнениям приниматься за разработку предписанных диверсионных операций.

По-видимому, ему не сулило ничего хорошего, если бы он свои сомнения в письменном виде отправил в Берлин. Но ему помог счастливый случай.

Именно когда зажигательную бомбу с часовым механизмом в чемодане одного из пассажиров переправили на борт трансатлантического авиалайнера, в Лиссабон прибыл адмирал Канарис. Задействованные офицеры абвера тотчас доложили ему о состоянии операции и вдобавок объяснили, что в ближайшем будущем самолеты Люфтганзы, совершающие регулярные полеты в Испанию и Португалию, непременно подвергнутся диверсиям противника, если будет нанесен удар по самолетам трансатлантической линии. Канарис сразу после этого отдал приказ остановить операцию. С некоторым трудом удалось извлечь зажигательную бомбу из чемодана, который уже находился на борту самолета.

Испания и Португалия для абвера I имели не меньшее значение, что и для абвера II. Поток путешествующих не иссякал ни на мгновение. Отсюда морем или воздушным [376] путем отправлялись в Соединенные Штаты, Великобританию и другие страны. Задачей военной разведки стало изучение военного потенциала и замыслов, направленных против рейха. Среди этих разъезжающих необходимо в первую очередь отыскивать таких, кто был способен вести в стране, куда он ехал, шпионаж в пользу Германии.

Но и в самой Испании и Португалии имелись цели, достойные внимания I отдела абвера. В посольствах и консульствах стран, находившихся с Германией в состоянии войны, были сотрудники, работавшие против рейха. Само собой, пускались в ход все рычаги, чтобы хитростью, подкупом или каким-либо другим способом привлечь к сотрудничеству работников этих представительств.

Здесь постановка задач и методы работы I отдела абвера пересекались с задачами и методами контршпионажа. Они также пытались всеми доступными методами подобрать ключ к названным представительствам вражеских стран, правда, в первую очередь с целью подобраться к сотрудникам разведки противника.

В Мадриде и Лиссабоне, впрочем, было также множество дипломатов нейтральных стран. Из них абвер интересовали те, кто поддерживал личные или служебные отношения со своими американскими или английскими коллегами и выезжал в страны противника. Поиск среди них друзей и сотрудников — еще один доступный путь для I отдела абвера в достижении цели или приближении к ней.

Таким образом, предпосылки для успешной деятельности в сфере интересов I отдела абвера для КО в Испании и Португалии были благоприятными. Потому службы абвера постоянно засылали туда с оккупированной территории Франции своих офицеров I отдела, чтобы, используя проверенных нелегалов, находить новые столь же ценные источники в странах противника, в первую очередь Великобритании.

Разумеется, разведки противников пытались точно так же использовать эту среду. Поэтому нелегальная деятельность и неприкрытый шпионаж цвели в Мадриде и Лиссабоне пышным цветом. Наши коллеги-соперники умели прекрасно действовать в тамошней среде. Это проявлялось и в том, что во время войны во Франции, Бельгии и Нидерландах постоянно арестовывали вражеских агентов, которые нелегально проникали через Испанию. Только в [377] уже описанном деле «Порто» в руки абвера попало минимум 30 агентов, из стран противника через Испанию прибывших во Францию и Бельгию.

Но широкую задачу, поставленную перед I отделом абвера, непрерывно поставлять информацию из Великобритании, которая позволяла бы постоянно иметь четкую картину о дислоцированных на Британских островах войсках и замыслах руководства противника, не удалось разрешить в достаточной степени.

Позднее в связи с описанием вторжения об этом будет рассказано дополнительно.

Лучших успехов на Западе I отделу абвера удалось достичь благодаря своим выдвинутым морским опорным пунктам на территории Испании и Африканского континента. Эту сеть нелегалов I отдел абвера создал незадолго до войны, выходивших в море на торговых судах различных стран. Некоторое число из них было в состоянии в океане посылать абверу донесения по радио. Поэтому I отдел нередко получал очень ценную информацию о передвижениях военных кораблей, конвоев, затем о ситуациях в крупных портах стран противника и многое другое.

В начале ноября 1942 года по этой сети пришла информация, на основании которой абвер смог сделать вывод о возможности предстоящей сухопутной операции противника в Северной Африке.

Тому, что основная цель службы абвера I — Великобритания — была достигнута столь неудовлетворительно, имелось множество причин. Самая существенная — отличная работа английских органов контрразведки и безопасности, о чем будет сказано подробнее.

Но к этим скромных результатам следует добавить то, что Германия в течение войны из-за методов национал-соцалистического руководства — и в связи с этим благодаря эффективной пропаганде противника — потеряла множество друзей. Это ощущалось тем явственнее, чем больше чаша весов склонялась в пользу союзников. Ну как находить людей, готовых рисковать собственной жизнью для поддержания Германии?

Другая причина недостаточно успешной деятельности заключалась в том, что для выполнения этой жизненно важной задачи имелось слишком мало подходящих сил и средств. В Испании и Португалии в совокупности действовало [378] всего около десяти, максимум 15 штатных сотрудников абвера, которые исключительно или преимущественно занимались военной разведкой в Великобритании. Но и эти немногочисленные кадры далеко не все обладали необходимыми знаниями и данными. Кто не знал английского и испанского или португальского, кто не вполне умел держать себя в обществе и не владел навыками конспиративной работы, тот в Мадриде и Лиссабоне был неспособен наладить соответствующие контакты, которые могли бы вывести на важные английские военные секреты.

Успешно работавшие связи

Утверждение, что во время войны тайная служба сбора и доставки информации заграничного отдел абвера в Великобритании не достигла важнейших разведывательных целей, основывается на оценках компетентных офицеров при штабе главнокомандующего группой армий «Запад». Впрочем, руководящие сотрудники службы I абвера сами подтверждают это высказывание как верное.

Но эта оценка ни в коем случае не должна приводить к тому выводу, будто служба I не добилась никаких или только незначительных результатов. Хотя абверу не удалось получить непрерывной картины дислоцированных в Великобритании войск и четкого представления о соответствующих замыслах руководства противника, тем не менее определенные результаты были, без сомнения, достигнуты.

К сожалению, в Германии не найти аутентичных документов о проведенных операциях секретной службой сбора и доставки информации. Но еще живы сотрудники тогдашнего абвера, которые принимали участие в той разведывательной деятельности. Ниже приводится их описание одной операции, проведенной абвером в Португалии. Оно дает яркую картину того, как в свое время действовала секретная служба сбора и доставки информации и доставляла множество неудобств службе контршпионажа английской Интеллидженс сервис.

У одного капитана абвера, сотрудника КО в Португалии, имелись добрые друзья в Лондоне, с которыми он [379] поддерживал связь и во время войны. Тайными курьерскими каналами в 1941 — 1944 годах он постоянно получал донесения о военных процессах и о доверительных политических беседах влиятельных лиц Великобритании.

Содержание этих донесений из соображений предосторожности не отправлялось напрямую из Лиссабона в Берлин, а по радио шифрограммами в германское посольство в Стокгольме офицеру абвера. Этот офицер расшифровывал поступающие донесения и передавал открытый текст посольскому радисту для новой зашифровки и дальнейшей передачи в Берлин. Никто с немецкой стороны не догадывался, что радист работал на Великобританию и расшифрованные тексты радиограмм передавал Интеллидженс сервис. Но радист не знал, по каким каналам поступающие из страны донесения приходили в германское посольство в Стокгольме.

Поэтому английская разведка хотя и могла постоянно читать секретные сообщения, поступающие в германское посольство в Стокгольме, но через радиста не могла установить исходных пунктов информаторов, отправлявших донесения.

Благодаря выбранному абвером из предосторожности каналу связи из Португалии через Стокгольм в Берлин английская Интеллидженс сервис была введена в заблуждение. Разумеется, она предполагала, что рассматриваемые секретные сообщения шли прямым путем из Великобритании в Швецию. Годами, а именно с 1941-го до окончания войны, английская Интеллидженс сервис тщетно искала в Швеции лиц, переправлявших в германское посольство поступающую информацию. Так некоторых из проживавших в Швеции лиц несправедливо заподозрили, что они агенты германского абвера.

Сразу после войны сотрудники абвера, участвовавшие в этой операции, допрашивались в Лондоне. Предположительно Интеллидженс сервис к этому времени сумела установить истинное положение вещей.

Сотрудникам служб контршпионажа было легче, нежели их товарищам из военной разведки, получать в Испании и Португалии наглядные подтверждения их деятельности. Сравнительно небольшими силами уже в течение первого года войны в Мадриде, Лиссабоне и других городах Пиренейского полуострова удалось выявить значительное [380] количество штатных сотрудников английской и американской секретных служб.

После такой подготовительной работы, в особенности в дружественной Испании, было не сложно найти осведомителей, чтобы с их помощью следить за установленными представителями вражеских спецслужб и выявлять их друзей и агентов.

Одновременно отдел IIIf разрабатывал способы для внедрения надежных осведомителей в круг лиц, выявленных наружным наблюдением. Конечная цель этих операций — привлечение на свою службу лиц, служивших в бюро вражеских разведок. Если это удавалось, то открывался непосредственный доступ к деятельности и замыслам вражеских служб, направленных против рейха.

Допросы задержанных вражеских агентов во Франции, Бельгии и Нидерландах в 1941 году показали, что часть арестованных была заброшена западными державами на оккупированные территории через Испанию. В этой связи для контршпионажа в Испании и Португалии возникли новые задачи. Следовало установить на Пиренейском полуострове лиц, участвующих в переправе, и кого-то из них завербовать, чтобы выявлять засылаемых вражеских агентов и сообщать о них отделениям абвера во Франции еще до того, как те в нее проберутся.

Обе задачи в Испании и Португалии решались отделением IIIf с использованием всех имеющихся в их распоряжении сил и средств. Если им и оказалось не под силу полное разрешение поставленных задач, то все же они добились значительных успехов, которые могли обрести практическую реализацию в сотрудничестве с отделениями абвера во Франции. Описанное дело «Порто» — пример такого успешного сотрудничества. В конце концов, этому успеху абвер обязан КО в Португалии, сотрудником отделения IIIf которого был способный капитан запаса N.

Работа абвера в Северной Африке

Северная Африка во время войны также была театром противоборства на тайном фронте между абвером и разведками западных держав. [381]

После кампании во Франции абвер установил, что руководство противника очень живо интересуется ситуацией в странах Северной Африки. Вражеские секретные службы прежде всего пытались выяснить, какую позицию по отношению к правительству в Виши занимают находящиеся в Алжире и Тунисе французские войска, какие итальянские части дислоцированы в Триполи и не появились ли в поле зрения германские боевые части. Английская Интеллидженс сервис и генерал Де Голль должны были приложить все усилия к тому, чтобы повлиять и переманить на свою сторону французские части, еще остававшиеся лояльными по отношению к правительству Виши. Далее с уверенностью можно говорить, что вражеские разведслужбы попытаются создать в Северной Африке эффективную сеть агентов и соответственно совершенствовать уже существующую.

Внешняя служба абвера также не медлила с принятием контрмер. В Танжере открыли его филиал, а в представительства комиссии по перемирию в Касабланке, Алжире и Тунисе назначили офицеров абвера. Затем сотрудники абвера вместе с компетентными итальянскими отделениями проводили разведывательную работу в Триполи. Кроме того, по мере надобности небольшие резидентуры и подразделения абвера и радиоразведка действовали и в других городах Северной Африки, например в Бизерте. Все эти мероприятия, начинавшиеся в 1940 году, тогда же частично и были реализованы.

Важнейшая задача этих резидентур заключалась в подавлении вражеских разведывательных служб. В первую очередь следовало выявить шпионов, работавших в североафриканских странах на противника. Для этого требовалось создание в Северной Африке собственной сети осведомителей и агентов. Поиски подходящих людей для конспиративной работы по нейтрализации вражеских шпионов велись как среди антикоммунистически настроенных французов, так и в прогерманских арабских кругах.

Эту работу информаторов следовало оплачивать, в особенности после высадки американских войск в ноябре 1942 года в Оране и Алжире. Вследствие этих операций приток сторонников генерала Де Голля в североафриканских странах возрос. В результате значительно облегчалась работа вражеских разведок в этих областях. Но контрмеры [382] абвера тоже были небезуспешны. Выявили и арестовали множество вражеских агентов. Два раскрытых в тот период в Северной Африке шпионских дела являются характерными для тогдашней работы германской контрразведки и достойны упоминания.

Весной 1943 года майору Рудлоффу, о котором уже говорилось в связи с нереализованным планом захвата Гибралтара, с помощью осведомителя француза удалось выявить на тунисской территории и арестовать агента, Дика Джонса, признавшегося, что он английский офицер. Его радист, передававший в Центр донесения мнимого Джонса, также попал в немецкие руки.

Оба, Дик Джонс и его радист, держались прекрасно. Из них ничего не вытянули. С определенностью можно было лишь сказать, что Джонсом руководили из резидентуры Интеллидженс сервис в Каире и что он уже давно вел военный шпионаж в районе боевых действий германского африканского корпуса. Впрочем, точно установить, на самом ли деле он англичанин, так и не удалось. Джонс не вполне безупречно говорил по-английски.

После неудавшейся попытки набега его перевели в Берлин. Компетентные представители гестапо настаивали на том, чтобы Джонс был осужден за военный шпионаж и расстрелян. Однако твердость и выдержка агента настолько понравились майору Рудлоффу, что он вступился за него и добился перевода в лагерь. Уголовное дело против него не возбуждали. Однако неизвестно, пережил ли он войну.

Почти одновременно с Диком Джонсом в Тунисе арестовали второго вражеского агента, также занимавшегося военным шпионажем. Разведданные он сам передавал по рации во вражескую резидентуру. Фоке, таков его нелегальный псевдоним, показал, что он английский офицер. Но, в противоположность Дику Джонсу, на допросах оказался весьма словоохотливым. Абверу удалось «раскрутить» его. Поскольку Фоке выдал шифр, которым пользовался при отправке своих донесений, служба контрразведки могла начать радиоигру против вражеской разведки.

Германское военное командование в то время как раз пыталось создать у противника впечатление, что германских войск в Африке больше, нежели имелось в действительности. [383] Поэтому был использован радиоканал этого английского офицера, чтобы передавать во вражескую резидентуру дезинформацию. Несколько раз передавались донесения, будто прибывают новые германские части.

В том, что противник поверил в подлинность этих донесений, стало ясно через несколько месяцев, так как вражеская резидентура по радио запросила, возможно ли на побережье, поблизости от которого действовал Фоке, незаметно для германских войск высадить группу коммандос.

Конечно же майор Рудлофф и его помощники воспользовались этим запросом. С вражеской резидентурой состоялся радиообмен с целью установить, где и когда необходимо встретить коммандос. Точно в назначенное время появился быстроходный катер и высадил 12 французов в форме. Их встретила поджидавшая рота полка «Бранденбург». Командира коммандос смертельно ранили случайным выстрелом; остальные 11 человек сдались без единого выстрела.

Теперь резидентуру известили, что группа коммандос высадилась удачно и для выполнения задания ей необходима взрывчатка, гражданская одежда и оружие. И снова противник отреагировал предполагаемым абвером образом. Однажды ночью в условленное время вражеский самолет появился над указанным местом, чтобы на парашютах сбросить все, что требовалось. Но при приеме этого груза один из сотрудников абвера совершил грубую ошибку, подав не тот световой сигнал. Это явно насторожило пилотов.

А несколько недель спустя выяснилось, что противник разгадал контригру.

Абвер за океаном. Военная разведка в США

Летом 1943 года общее положение Германии еще представлялось в розовом свете, если оценивались лишь результаты на военных театрах.

Но как это выглядело с точки зрения вражеских стран, в том числе США?

Когда адмирал Канарис возглавил военную разведку, у его службы не было обученных нелегалов за океаном. [384]

Иногда делали донесения немцы, прибывавшие из-за границы на родину, по доброй воле сообщая о каких-то фактах, показавшихся им важными. Этими добровольными информаторами в первую очередь были служащие торгового флота.

Немногое из того, что они сообщали, шло абверу на пользу. Но по вопросам, прояснение которых в заокеанских странах представляло особый интерес, они, как правило, не могли сообщить ничего существенного.

У заграничной службы абвера еще не имелось сил, сориентированных за океаном на определенные цели и регулярно поставлявших бы информацию. Да и на родине отсутствовали подготовленные нелегалы, которые при необходимости время от времени могли бы быть использованы для разъяснения особо важных вопросов и разведки объектов на территории Соединенных Штатов и других наблюдаемых стран.

Адмирал Канарис определил это как состояние абсолютного информационного вакуума. Уже в первых разговорах со своими ближайшими сотрудниками он указывал на то, что с начала войны в 1914 году поток информации, который до последнего момента поступал в германскую разведку из-за границы, пресекся одним ударом.

Шеф службы убедительно просил всех подчиненных ему офицеров уделить пристальное внимание доверенным лицам, которые в случае реальной опасности или мобилизации были бы готовы к использованию за границей и могли бы передавать оттуда донесения и в период войны. При этом адмирал Канарис в первую очередь имел в виду США.

США благодаря своей военной мощи решило исход Первой мировой войны в пользу западных держав. Канарису с самого начала было ясно, что эта страна, если ее когда-нибудь снова вовлекут в войну, опять окажет решающее значение. Из этих соображений он заранее дал распоряжения по созданию хорошо функционирующей сети нелегалов в США.

Предписания адмирала Канариса ясно показывали, какое большое значение он придавал этой задаче. С другой стороны, он осознавал сложности, которые следовало преодолеть. Потому он приучал ответственных офицеров не торопиться, вдумчиво и осторожно изучать отобранных [385] лиц и после вербовки основательно обучать их. Канарис понимал, что на обретение надежных нелегальных источников в США и для налаживания необходимых каналов курьерской и радиосвязи потребуются годы. Здесь следует подчеркнуть, что у него не было предубеждения против США или какой-либо антипатии к американцам. Просто он считал необходимым, чтобы военная разведка германского рейха была как можно лучше информирована о самых мощных державах мира.

Капитан 2-го ранга a. D. Dr., в свое время принимавший участие в создании секретных резидентур абвера за океаном, оставил записки о том, как за эту задачу принимались и как ее реализовывали.

Кроме того, можно описать, как случилось, что абвер вопреки тщательной подготовке и взвешенной осторожности в этой деятельности преследовал прямо-таки рок. Отдельные случаи, в которых абвер потерпел за океаном неудачи, должны анализироваться до докладов о положительных результатах. Но сначала позвольте предложить короткий обзор причин, приведших к тому, что еще в 1935 году в заграничной службе абвера господствовало, по определению Канариса, состояние информационного вакуума.

Каждое государство, вынужденное учитывать то обстоятельство, что оно может оказаться втянутым в состояние войны, пытается разведать военную мощь и замыслы потенциальных противников. Поскольку этого трудно достичь легальными путями, создаются секретные службы и перед ними ставятся эти задачи. Все это с древних времен во всем мире понимается как само собой разумеющееся.

В этой связи подразумевается, что, с другой стороны, государства принимают соответствующие меры, чтобы обезопасить от разведки агентами противника свои вооруженные силы, их секретные цели, планы и сооружения.

И Веймарская республика обладала инструментом для защиты от шпионажа и диверсий, так же как и добычи информации. Но для создания такого инструмента основополагающими были положения Версальского договора, запрещавшие контрразведывательной службе рейха вести тайную разведку за рубежом. Кроме того, они запрещали [386] Германии вести исследования и конструкторские разработки в корабле- и авиастроении.

Сегодня представляется удивительным, что эти судьбоносные, принятые еще в 1918 году положения в общем и целом сдерживали развитие секретных органов рейха вплоть до 1930-х годов. Да, они частично действовали еще и в первые годы после прихода Гитлера к власти.

Деятельность абвера в период существования рейхсвера главным образом заключалась в защите от шпионажа и диверсий. В противоположность этому добывание информации из-за границы было полностью свернуто из-за слабости кадрового состава служб абвера в те годы. К этому добавлялось то, что весьма ограниченные силы и средства, имевшиеся в распоряжении, не позволяли создать эффективную нелегальную разведывательную сеть за рубежом.

Центр тяжести всей деятельности абвера в то время сместился на Восток, а именно на восточные границы рейха. Именно Польша в годы между двумя мировыми войнами занимала внимание германских органов контрразведки и безопасности. Здесь уместно напомнить, что в то время польская сторона, по крайней мере в печати, вновь начала предъявлять свои претензии на вольный город Данциг.

И на восточном направлении вследствие недостаточности средств и сил в основном велась только ближняя разведка в приграничной полосе. И все же абверу с использованием возможностей, возникавших при подавлении интенсивной шпионской деятельности Польши в Германии, удалось обрести пусть немногочисленные, но зато весьма эффективные нелегальные источники информации в Польше. Среди работавших на абвер агентов было и много действующих офицеров польской армии.

В качестве подтверждения этого можно сослаться на сообщения в польской прессе, согласно которым в 1927 году подполковников польской армии Пятека и Урбаняка приговорили к высшей мере и казнили за шпионаж в пользу Германии.

На Западе абвер еще в 1933 году действовал крайне осторожно. Показательно, что в период с 1934-го по 1937 год была строжайше запрещена любая разведывательная деятельность против Бельгии и Нидерландов. Резидентурам абвера в те времена разрешалось искать [387] информаторов лишь в случае возникновения напряженности и мобилизации, исключительно в период войны.

Но в действительности ничего подобного не происходило. Никто в абвере тогда не думал, что Нидерланды и Бельгия могут стать враждебными странами. Мероприятия по выполнению поставленных ограниченных задач в обеих странах были почти что безрезультатными. Информаторы, завербованные на случай возникновения напряженности или мобилизации, не получали ни ясно очерченных заданий, ни проходили практического обучения.

Еще серьезнее последствия Версальского договора сказывались на поведении абвера относительно Великобритании. Нелегальная разведывательная деятельность против этой страны была строго запрещена Канарису и его службе вплоть до 1935 года. Запрет сняли в течение 1936 года. Теперь здесь требовалось время от времени проводить определенные наблюдения. Но планомерное использование агентов на Британских островах все еще не разрешалось. И лишь в сентябре 1937 года был полностью снят запрет на нелегальную военную разведку против Великобритании.

Волею судьбы в те времена еще капитан-лейтенант доктор Эрих Фейффер из отделения абвера североморской военной базы в Вильгельмсхафене стал первым офицером абвера, полностью погрузившимся в разведывательную работу против США.

Однажды в начале 1935 года два моряка торгового флота появились в названном отделении и предложили чертежную синьку секретного прибора американских ВВС, предназначение которого абверу было неизвестно. Доктор Фейффер сумел воспользоваться возникшей ситуацией и склонил обоих моряков к добыванию других секретных материалов в США.

Ввиду такого успеха он получил от адмирала Канариса задание начать интенсивную техническую разведку в США, в особенности по установлению уровня оснащенности американского флота и ВВС. В этом были крайне заинтересованы главные штабы германских ВМС и люфтваффе. После этого адмирал отдал распоряжение перевести резидентуру доктора Фейффера в ближайший крупный город. Он считал, что из Вильгельмсхафена, этого «укрепленного кабака», невозможно вести нелегальную [388] разведку. Подобные меры показывают, насколько Канарис был опытен в делах разведки и как быстро оценивал ситуацию.

Опыт и широкий кругозор позволили адмиралу быстро очертить круг приоритетных целей, которые должны разрабатывать нелегалы и агенты в США. В первую очередь следовало попытаться держать под постоянным контролем следующие вопросы и прояснить их подтверждающими документами:

1. Происходят ли в вооруженных силах, в военной промышленности или где-либо еще в США процессы, которые могли бы свидетельствовать о подготовке к войне?

2. Существуют ли между США и другими державами секретные договоры, направленные против рейха или могущие причинить ущерб Германии?

3. Какими новыми вооружением и снаряжением оснащаются вооруженные силы США? Прежде всего: какие новые типы кораблей и самолетов ставятся на вооружение ВМС и ВВС? Кто разрабатывает новейшие вооружение и снаряжение? (Эти вопросы очень важны, так как после 1918 года в Германии никто этим не занимался.)

4. Установление военно-морских баз и опорных пунктов США, которые могут иметь важное значение в случае войны.

5. Разведка сухопутных войск, а именно: их организация, численность, вооружение и дислокация. (Сюда же входили специализированная разведка аэродромов, минно-торпедных вооружений, противолодочной и зенитной обороны и многое другое.)

Практическая реализация была возложена на многочисленные отделения абвера в Северной Германии. В основном работу поручили морским офицерам, повидавшим мир и походившим по морям. Адмирал Канарис напутствовал их следующими основными идеями:

«Строительство запланированной разведывательной сети в США займет годы. Учитывая долгосрочность задачи, в Соединенных Штатах и других странах Американского континента в качестве нелегалов мы можем использовать людей минимум со средним интеллектуальным уровнем. Но и такие лица могут рассматриваться в качестве нелегальных информаторов только в том случае, если у них есть доступ к источникам секретной [389] информации или таковая может возникнуть. Кроме того, они должны быть скрытными. Таким образом, речь идет не о количестве нелегалов, а об их качестве!

У наших розыскников, которые будут искать подходящих кандидатов, и вербовщиков, которые будут обрабатывать кандидатов, отобранных в качестве осведомителей, совсем не простая задача. И они должны быть людьми как можно более высокого интеллектуального уровня. То же самое относится и к курьерам, которых мы должны использовать в качестве связников с важнейшими источниками, если окажутся недостаточными переписка симпатическими чернилами и обмен почтовыми карточками.

Но прежде всего я желаю, чтобы все эти лица — розыскники, вербовщики, нелегалы и связники, насколько это возможно, имели тщательную подготовку. Необходимо строго следить за тем, чтобы друг с другом были знакомы лишь только те нелегалы, которым в последующем неизбежно придется сделать это.

Пожалуйста, всегда помните о том, что большинство задействованных лиц — гражданские, не имеющие представления о секретной службе и не ощущающие опасности, угрожающей им от разведывательных служб противника. Поэтому вам придется их тщательно натаскивать, как им следует вести себя в обычных и чрезвычайных ситуациях. Нужно добиться, чтобы все наши доверенные лица чувствовали себя совершенно уверенно и работали собранно и спокойно.

Привлекайте к сотрудничеству немецких мужчин и женщин лишь в том случае, если задача им действительно подходит.

Особое внимание обращайте на следующее: наши руководители нелегалов должны завоевать полное доверие своих людей. Кому не удастся этого добиться, их нельзя использовать на этой работе.

Поиск подходящих людей на родине главным образом проводится в кругах, представители которых часто выезжают в Америку или у которых там есть родственники. Чаще всего таких лиц можно встретить среди моряков, художников и коммерсантов. Завербованных на родине людей следует затем изучать и в Америке. Там друзей и помощников легче всего находить в немецко-американских кругах. [390]

Когда я говорю «Америка», то подразумеваю не только США, но и другие американские страны. Думаю, что мы сравнительно легко и без риска сможем организовать резидентуры для сотрудников, например в Канаде, Мексике, Бразилии и Аргентине, которые, вероятно, предоставят нам более благоприятные условия для вербовки доверенных лиц в США, нежели на родной территории. Затем в соседних с США странах мы станем искать друзей, которые и в случае войны смогут выезжать в Штаты. Лучших из них мы сможем использовать в качестве связников.

Наконец в Канаде, Мексике, Бразилии и других американских странах необходимо найти людей для службы «почтовыми ящиками», чтобы наши проживающие в США нелегалы имели возможность направлять свои донесения адресатам в нейтральные страны, откуда те пересылались бы в нашу службу по почте или время от времени по отработанным курьерским маршрутам.

Поскольку в случае войны с США станет невозможной прямая почтовая пересылка писем в Германию, от подобных «почтовых ящиков» в нейтральных странах можно будет отказаться только в тех случаях, если мы будем в состоянии снабдить наших информаторов радиостанциями. Я уже распорядился, чтобы принялись за разработку раций, подходящих для этой цели. Они, прежде всего, должны быть портативными и легко маскироваться{53}.

Я желаю и надеюсь, что война не начнется, в особенности с США. Но всем вам известно, что наша страна в последнее время просто наводнена шпионами с Востока и Запада. Еще никогда количество уголовных дел о государственной измене и разглашении военных тайн не было столь велико, как в последние два года. Потому для Германии жизненно важно, чтобы наша служба составила четкую картину военного потенциала великих держав. Это крайне необходимо, поскольку у военного командования рейха нет четкого представления об обороноспособности великих держав.

Печально, что наша служба, военная разведка германского рейха, в данный момент не может сказать почти [391] ничего достоверного даже о вооруженных силах США, самой мощной великой державы мира.

По этой причине я прошу вас приложить все свои силы на выполнение поставленных задач. Надо надеяться, что в течение двух лет нам удастся создать каркас широко разветвленной разведслужбы. Современный информационный голод очень опасен, поскольку мы не в состоянии компетентно консультировать наше правительство и предостерегать от опасных планов и предприятий».

Создание нелегальной сети для получения информации из США продвигалось сравнительно быстро. Уже в 1936 — 1937 годах во внешнюю службу абвера начали поступать донесения, по которым можно составить первоначальную полезную, пусть, может, еще и разрозненную, картину о вооруженных силах США. Адмирал Канарис и уполномоченный шеф отдела, полковник генштаба Пикенброк, были довольны. «Абсолютный информационный вакуум» ликвидирован. Новые сообщения поступали из Соединенных Штатов непрерывно, и последующая отстройка сети дальней разведки обещала еще большие результаты.

Между тем эти надежды сбывались лишь частично из-за тяжелых ошибок, совершенных немецкой стороной. Планомерная, с большими предосторожностями ведущаяся работа абвера неоднократно стопорилась и страдала от того, что вопреки договоренности между Канарисом и РСХА в странах американского континента начали секретную разведывательную деятельность и другие германские службы и организации.

Так наряду с представителями и агентами гестапо действовали только что возникшие СД и заграничные организации НСДАП, такие, как «Рабочий фронт».

Все это поначалу возникло без ведома абвера, а позднее вопреки его протестам.

Самым роковым последствием оказалось то, что некоторые уполномоченные и нелегалы названных служб и организаций со слепым рвением подходили к выполнению своих секретных, нередко политических поручений, без достаточной подготовки и действуя без согласования с соответствующими службами абвера.

Это приводило к тому, что многие немецкие секретные службы параллельно и независимо друг от друга обрабатывали [392] одни и те же немецко-американские круги и вербовали в них своих доверенных лиц. При этом было неизбежно, что друзья, завербованные разными немецкими разведслужбами, разговаривали об этом и обменивались друг с другом, кто на кого работает и какие у кого задания. Другими словами, появлялись «кустовые объединения» доверенных лиц. В некоторых местностях пятеро, шестеро и более лиц знали друг о друге, что они работают на германскую секретную службу. Как раз этому адмирал Канарис и пытался помешать. Поговорка «У семи нянек дитя без глаза» оправдывалась самым гибельным образом.

Параллельное существование различных германских служб в США привело к тяжелым провалам, даже к трагедиям. Некоторое число людей заплатило за это своими жизнями. Кроме того, неудачи имели для рейха крайне вредные внешнеполитические последствия.

Об этих провалах и трагедиях следует рассказать без приукрашивания. Их истории — поучительный пример тому, как не следует проводить секретную деятельность. Кроме того, в них содержится серьезный призыв к нам, немцам, бережнее относиться к своим братьям и сестрам и не раскалывать наши силы.

Дело Румриха

В 1938 году абвер в США наряду с успехами понес первое крупное поражение. Впервые германская разведывательная служба в Соединенных Штатах потеряла квалифицированных нелегалов в результате их ареста органами безопасности противника.

Уже в конце 1936-го — начале 1937 года один нелегал группы I «Воздух» заграничной службы абвера в США оказался в опасности. При разведке военных аэродромов он вступил в контакт с членом Союза друзей новой Германии. Но последний уже входил в группу агентов влияния, которые политически сотрудничали с несколькими организациями НСДАП. Об этом нелегал не знал. Ничего не подозревая, он примкнул к «кусту» из пятерых немецких агентов влияния.

Отдел ФБР проведал о деятельности этого круга лиц и собирался арестовать их. По счастливой случайности [393] нелегал группы I «Воздух» узнал об этом. С помощью друзей, предупредивших весь этот круг, ему удалось на грузовике выехать в Канаду и оттуда убежать в Германию, где он и доложил о себе.

Теперь заграничной службе абвера стало ясно, что ведомствами ФБР будет уделяться повышенное внимание Союзу друзей новой Германии. Потому самой службой и уполномоченными офицерами резидентур абвера все нелегалы, которых это касалось, были предупреждены, чтобы они конспиративно сотрудничали с членами этого союза. Даже поддержание контактов с его руководящими лицами, зарекомендовавшими себя надежными друзьями Германии, считалось опасным и нежелательным.

Но Повеса — конспиративное имя, — выполнявший обязанности связника около трех лет между нелегалом в США и руководящим офицером абвера в Германии, не выполнил этого указания и попал под влияние жившего в США судетского немца Румриха, вращавшегося в кругу членов Союза друзей новой Германии.

Румрих носился с фантастическими в стиле вестернов о покорении Дикого Запада планами похищения силой и хитростью секретных военных документов. Среди прочих у него была идея заманить американского старшего офицера, коменданта одного форта, в бар и выпытать у него мобилизационные планы подчиненной ему части и форта. Для этого он достал фальшивый бланк, конверт и печать военного департамента. С помощью этих средств изготовил письмо на имя коменданта форта с приказом американскому офицеру отыскать определенный бар, чтобы передать ожидающему там уполномоченному военного департамента перечисленные в письме планы. Чисто внешне фальшивка выглядела вполне неплохо. В качестве уполномоченного Румрих желал выступить сам.

Каким бы авантюрным план ни был, Повеса поддержал его и познакомил Румриха с другими нелегалами, которые должны подстраховывать при проведении операции. Повеса не передал никакого донесения об этом замысле. Позднейшие расследования показали, что он полагался на удачный исход и надеялся поразить добычей сверхважных документов своего офицера-куратора и [394] службу абвера. По всей видимости, он также надеялся за это получить отличие.

Но все же Повеса не столь безоговорочно верил в успех предприятия. Когда наступил момент реализации, он выехал в Германию.

Румрих же приступил к претворению в жизнь своего авантюрного плана.

То, что по здравом размышлении можно было бы предугадать и избежать, свершилось: с американским офицером, комендантом форта, на встречу явился агент ФБР и арестовал Румриха.

И грянула беда. Агентам ФБР удалось заставить Румриха заговорить. Он выдал всех, о ком знал, что они занимались нелегальной деятельностью, и показал, что создан «куст» доверенных лиц, работающих на различные ведомства НСДАП.

Хуже всего для абвера было то, что Румрих перед отъездом Повесы узнал от него, кто во время его отпуска будет выполнять связную работу. Ею была работавшая на лайнере «Европа» парикмахерша Иоанна Гофман. Повеса завербовал ее и привлек к связной работе, не поставив куратора в известность.

Как только «Европа» бросила якорь в Нью-Йорке и Иоанна Гофман сошла на берег, ее арестовали. К несчастью, материалы для передачи находились у нее. И она на последующих допросах выложила все, что знала.

По завершении следствия ФБР было возбуждено уголовное дело против 18 человек. Правда, в числе обвиняемых оказались и четыре офицера абвера, которые сами никогда не действовали на американской территории, а исполняли свои обязанности в Германии. Ими были: полковник Буш, капитаны 2-го ранга Менцель и фон Бонин, а также доктор Фейффер. Последний имел отношение к делу лишь постольку, поскольку обучал курьера Повесу приемам разведки.

Фактически среди арестованных в США лиц только трое действительно были доверенными лицами абвера.

Вокруг дела Румриха в Соединенных Штатах раздули мощную пропагандистскую шумиху. В американских газетах заголовки ежедневно кричали:

«Nazi spies in America!», «Nazi spies hunt!» («Нацистские шпионы в Америке!», «Охота на нацистских шпионов!»). [395]

Между тем шумная кампания ничего не изменила, аресты не затронули большую часть выстроенной абвером в США разведывательной сети.

Впрочем, некоторым нелегалам абвера, втянутым в это дело, удалось спастись. В их числе известный врач из Нью-Йорка и его подруга с хорошими связями в Белом доме. Некоторое время она была сиделкой у президента Рузвельта. Оба передавали абверу ценные сведения внешнеполитического характера.

Врача и его подругу также арестовали, однако вскоре выпустили под залог. Тогда врачу, под видом слепого пассажира, удалось бежать на германском пароходе.

О деле Румриха агент ФБР Леон Г. Тёрроу в свое время написал захватывающую книгу. Однако автор исходит из не соответствующей действительности посылки, будто все участвовавшие в этом деле нелегалы и агенты были сотрудниками абвера. В действительности большинство арестованных сотрудничали с различными службами НСДАП и РСХА.

Шумные и главным образом направленные против германской военной разведки публикации в США почти было привели к тому, что задействованных в деле офицеров абвера, в частности доктора Эриха Фейффера, чуть не отправили в отставку.

Канарис был взбешен поступающими из Штатов сообщениями прессы и потребовал замены доктора Фейффера. Только когда последний доложил адмиралу существо дела и указал на то, что Румрих, из-за которого все и началось, не имел ничего общего с абвером, гнев шефа улегся.

Это дело, с профессиональной точки зрения, учит, какой ущерб нелегал может нанести собственной службе и, более того, своим близким товарищам, если станет действовать вопреки данным ему предписаниям. В качестве нелегалов в операциях за границей и в особенности связников ни в коем случае нельзя использовать людей, которые не убеждены твердо в том, что в любой ситуации будут четко придерживаться данных им на все случаи инструкций.

Абверу все-таки удалось в следующем, 1939 году расширить разведывательную сеть в США. Правда, прогресс был невелик, поскольку ведомства министерства иностранных [396] дел не осуществляли подстраховку. Даже когда внешняя служба абвера в 1940 — 1941 годах в строго секретных докладах неоднократно высказывалась, что война с США надвигается неотвратимо, министр иностранных дел фон Риббентроп, как и все годы прежде, в первую очередь заботился о том, чтобы дипломатические представительства рейха поддерживали сотрудников НСДАП, а работникам абвера мешали. Потому германской службе военной разведки оставались лишь исключительно нелегальные, тайные пути, тяжелые и трудоемкие.

При таких обстоятельствах времени с 1935 года до начала войны оказалось недостаточно, чтобы обеспечить всем нелегалам абвера в США надежные каналы связи через нейтральные страны или с помощью курьеров и радистов. А наверстывать в годы войны упущенное в мирное время крайне трудно. При этом постоянно возникают новые сложности.

Все это очень быстро сказалось сразу после начала войны. Некоторые из представляющих интерес стран стали затягивать выдачу германским гражданам въездных виз или вообще отказывали в них. Только в результате одного этого были нарушены или вообще прерваны связи со многими доверенными лицами в США. Хотя неимоверными усилиями новыми путями, в особенности благодаря вербовке итальянцев, удалось восстановить некоторые из разорванных связей и даже наладить новые каналы в США через Мексику и Канаду, но в целом потери оказались все же больше, нежели предполагалось.

Вдобавок задачи абвера с началом войны существенно расширились. Оперативные штабы ожидали от абвера все больше в первую очередь тактических сведений, а именно: о передвижении войск противника, дислокации сухопутных частей и военно-морских сил, а также о маршрутах конвоев, вражеских средств контроля за мореходством, минными полями и т. п. Сверх того, стали возникать многочисленные специальные задания. Например, когда после начала войны выяснилось, что вражеские государства располагали прибором, нейтрализующим германские магнитные мины, абверу дали задание разведать этот прибор и по возможности его выкрасть или воссоздать.

.В общем и целом уже в первые два военных года у абвера стало недоставать сил и средств, чтобы удовлетворять [397] чрезвычайно многочисленные потребности в разведданных, ориентированные на отдельные процессы во многих странах и в мировых океанах.

А когда США в декабре 1941 года сами вступили в войну, многие связи пропали. Некоторые нелегалы абвера, до того прекрасно работавшие в США, просто прекратили свою деятельность, поскольку не желали ничего предпринимать против собственной страны или страны, давшей приют, в то время, когда она воюет.

То, что сохранилось, ни в коем случае не было достаточно, чтобы удовлетворить понятные и большей частью обоснованные потребности военных главных штабов. В этой ситуации для абвера следовало, что ему необходимо усилить разведку против США из нейтральных американских стран и попытаться в возросших размерах подпольными путями засылать нелегалов в США и Канаду, чтобы суметь по возможности отвечать повышенным требованиям.

Первую из операций подобного рода предприняла группа I, а именно сектор Ш отдела абвера в Брюсселе. Один из проверенных доверенных лиц был подготовлен к подобной акции. После успешного нелегального въезда в Канаду он должен вести там разведку важных военных объектов.

В соответствии с планом нелегала в ночное время успешно высадили с подводной лодки на канадское побережье. Но ему не удалось приступить к выполнению своего задания, поскольку вскоре после высадки угодил в руки сотрудникам береговой охраны противника.

С тех пор руководство абвера неохотно шло на подобные операции. Оно неоднократно отдавало указания создавать резидентуры в сохранявших нейтралитет американских странах и оттуда вести интенсивную разведку против США.

Дело «Пасториуса»

Были ли тогда Канарис и его доверенный шеф отдела еще свободными в принятии решений, действительно ли они сами отказались от подготовки и проведения операции «Пасториус»? [398]

В один из дней января 1942 года адмирала вызвали в штаб-квартиру фюрера в Восточной Пруссии «Вольфшанц». Гитлер в резких выражениях жаловался, что его недостаточно информируют о США, их вооруженных силах и военной промышленности, а также в особенности о замыслах ее руководства. Кроме того, он распорядился о подготовке и проведении «решающих диверсионных операций» против американской авиационной промышленности. Гитлер полагал, будто в США весьма легко привлечь тысячи американцев немецкого происхождения, которые готовы в крупных размерах начать диверсии и тем самым настроить население страны против Рузвельта.

Несколькими месяцами ранее министр иностранных дел Риббентроп сделал все, что было в его силах, чтобы помешать военно-разведывательной деятельности абвера против США. Он объявил вздором донесения заграничной службы абвера о том, что США стоят на пороге войны, поскольку сам искренне верил в это.

Что же, после беды хватаются за ум. Теперь потребовалось как из-под земли добыть в США и разветвленную агентурную сеть, и многочисленные группы диверсантов.

Адмирал Канарис обсудил эту ситуацию с начальниками соответствующих отделов Пикенброком и фон Лахоузеном. Они единодушно сошлись на мнении не объяснять Гитлеру, что внедрение требуемой им агентурной сети и проведение диверсионных операций потребует многомесячной, а может быть, и многолетней тайной подготовки. Им также показалось совершенно безнадежным объяснять вождю рейха, что как раз члены и друзья заграничной организации НСДАП мало подходят для задуманной цели. Они ведут в землячествах откровенные разговоры на политические темы и доверчиво выкладывают друг другу все, что у них лежит на сердце. Там ничто не может быть тайным. Кроме того, еще со времен дела Румриха абверу стало ясно, что прогерманские круги в США нашпигованы агентами ФБР и явно находятся под их контролем.

Для Канариса была мучительной мысль, что диверсантов придется обучать группами и переправлять в США. Засылать на вражескую территорию более чем двух человек с одним и тем же секретным заданием он считал принципиально непрактичным и рискованным. Но ему [399] не оставалось ничего иного, как дать поручение шефу II отдела абвера полковнику{54} генштаба фон Лахоузену со всевозможной тщательностью приступить к подготовке планируемых операций.

В соответствии с этим указанием фон Лахоузен отдал приказ помощнику капитану Астору связаться с соответствующими ведомствами люфтваффе, ВМС и I отделом абвера, чтобы сначала выявить достойные для диверсий цели и разработать как можно более точные документы по соответствующим объектам и их уязвимым местам.

В этой связи капитан Астор отыскал немецкий институт международных исследований, чтобы достать для саботажников планы и фотографии американских городов, промышленных предприятий, железных дорог и гаваней. В международном институте также оказалась картотека американских немцев. Абвером они использовались в качестве данных для поиска лиц, которые могли использоваться в планируемых операциях.

II отдел абвера рассчитывал, что подготовка, в особенности поиск и привлечение лиц, займет месяцы. Но теперь все изменилось. Однажды к капитану Астору явился обер-лейтенант Каппе. Он был американским немцем, и заграничная организация НСДАП послала его в абвер с поручением привлечь его самого и его друзей для диверсионных операций в США. В пылкой речи он заявил фон Лахоузену и Астору, что ему известно желание Гитлера о проведении в США массовых диверсионных актов. По счастью, он вместе с определенным количеством своих друзей может предоставить себя для выполнения этой задачи. Друзьями его были немцы, хорошо знавшие США и частично возвратившиеся в Германию лишь в 1940 — 1941 годах через Японию и Россию. Они разочаровались в США и готовы «отдать свою жизнь за Германию, фюрера и дело национал-социализма».

Далее Каппе сообщил, что он через партию имеет прямой выход на Гитлера, от которого, по всей видимости, исходил и его план: с помощью абвера обучить несколько групп диверсантов и с подводной лодки высадить их на побережье США. Он также собирался сам [400] выехать в США и возглавить общее руководство диверсионными группами.

Поскольку Каппе представился по поручению Гитлера, для абвера не было никаких отговорок. Ему оставалось лишь сделать хорошую мину при плохой игре и постараться извлечь максимум из создавшейся ситуации.

В анкете Каппе практически сразу назвал имена десятерых немцев для немедленной связи с ними, знавших США, хорошо говоривших по-английски и тем самым обладавших подходящими предпосылками для участия в планируемых операциях. Правда, они не имели никакого представления о приемах разведывательной работы. Был ли каждый из этих десятерых осмотрительным, хладнокровным, мужественным и действительно целиком и полностью готовым, поначалу вообще и речи не шло, не говоря уже о проверке их. Люди были просто назначены НСДАП.

Позднее выяснилось, некоторые из них многое бы отдали, если бы им нашли иное применение. Двое или трое гораздо охотнее отправились бы на фронт. Но страх перед партийными функционерами и боязнь опозориться перед товарищами не дали им довериться какому-нибудь из офицеров абвера, проводивших обучение.

Канарис и фон Лахоузен были низкого мнения о замыслах Каппе. По их мнению, одновременное применение четверых и более диверсантов на вражеской территории, знавших друг друга, рано или поздно приведет к провалу. Адмиралу представлялось непостижимым, что в ответственных ведомствах имелись люди, серьезно верившие в то, что с помощью горсточки диверсантов можно нанести ощутимый ущерб мощной военной промышленности США.

И тем не менее абвером делалось все, чтобы назначенные на первую операцию люди были как можно лучше подготовлены для выполнения своих задач.

Десятерых названных Каппе людей обучали в диверсионной школе «Квенцзее» под Бранденбургом опытные преподаватели и офицеры II отдела абвера. В первую очередь им преподавалось: изготовление детонаторов и взрывчатых материалов из обычных доступных веществ; профессиональная установка взрывателей на электростанциях и заводах по производству легких металлов; [401] совсем особо, как следует готовить акты саботажа на электростанциях, от которых снабжаются алюминиевые заводы. При этом их учили, что выложенные кристаллитом плавильные печи очень уязвимы и выходят из строя, если происходит перебой с электроснабжением хотя бы на короткое мгновение. Во время занятий по этой теме они получали фотографии и описания соответствующих заводов с точными данными об их расположении.

Программа обучения десяти человек далее выглядела следующим образом: изготовление и метание так называемого «коктейля» Молотова и практические занятия в поле для показа обучающимся, как наиболее эффективно закладывать взрывчатку на охраняемых предприятиях. Не последнее место занимало обучение основам разведработы. Их познакомили с кодами и дали им определенные каналы связи.

Наконец, много часов учебного процесса было посвящено обсуждению главного вопроса, как нелегалам действовать и поступать по прибытии в США, чтобы незаметно и не обращая на себя внимания найти убежище и раствориться в крупных городах. Эту задачу диверсанты должны были решить до того, как начать планировать нанесение ударов.

Для снаряжения этих десятерых человек требовались соответствующие американские документы, затем американская одежда и необходимое количество долларов. Добывание денег взял на себя Каппе. В противном случае его участие в учебном процессе могли резко ограничить. А он гордо сам себя именовал руководителем курсов.

Итак, в целом обширнейшая программа обучения, на которую по настоянию партийных ведомств отводилось всего лишь три недели, завершилась.

В конце мая 1942 года обучаемые были в полной готовности. Предусматривалась высадка агентов-диверсантов двумя группами и доставка их на американское побережье разными подводными лодками в различных точках.

Один из десяти участников операции «Пасториус» отсеялся еще во время подготовки, другой заболел незадолго до отправки. Осталось две группы по четыре человека. Одна из них отправилась в Лорьян, другая в Брест на [402] борт подводной лодки. Первая лодка ушла 26-го, другая 28 мая 1942 года. Первая группа высадилась в ночь с 13-е на 14 июня у Ист-Гэмптона на Лонг-Айленде в штате Нью-Йорк, вторая — 17 июня на американском побережье в пункте, расположенном несколько севернее.

Сначала все шло по плану. Несмотря на немалые трудности ^при высадке, одной группе удалось пробраться в Нью-Йорк, другой в Чикаго и раствориться в этих крупных городах. Некоторые из диверсантов, кроме того, восстановили связи с родственниками и друзьями. Благодаря этому доверенные лица сумели создать для себя прочную базу. В обоих городах имелись хорошие возможности как для выполнения их заданий, так и в случае необходимости затаиться и скрыться от преследования. Кто знает, сколько диверсий им бы удалось совершить и схватили ли бы их органы безопасности, если бы среди них не оказалось предателя, назвавшегося Джорджем Джоном Дашем. В «Квенцзее» обер-лейтенант Каппе его даже выделял. Они были закадычными друзьями.

Уже 15 июня 1942 года вечером предатель связался по телефону с нью-йоркским бюро ФБР, представившись сначала как Франц Даниель Пасториус. Предположительно, он сообщил дежурному сотруднику, что группа немецких диверсантов с подводной лодки высадилась на Лонг-Айленде с заданием провести диверсии на предприятиях авиационной промышленности США. Он, Пасториус, может назвать имена всех участников и защитить страну от угрожающей ей опасности. Сотрудник ФБР счел позвонившего сумасшедшим, сбежавшим из больницы, и повесил трубку.

Четыре дня спустя Дашу в Вашингтоне удалось проникнуть в дирекцию ФБР и лично сделать заявление об операции «Пасториус». Поначалу американские чиновники продолжали все еще сомневаться в нем. И только когда он выложил им на стол 80 тысяч долларов, которые дали его группе, они остолбенели и стали внимать предателю.

Правда, потом ФБР сделало все, чтобы как можно быстрее посадить за решетку остальных семерых участников операции «Пасториус». Вместе с ними были схвачены все друзья и родственники, с которыми вступал в контакт тот или иной диверсант. [403] Уже 28 июня 1942 года в Германию из США пришла радиограмма, сообщавшая, что все участники операции «Пасториус» арестованы.

Американский военный суд вынес чрезвычайно суровые приговоры. Следующим шестерым участникам операции «Пасториус» вынесли смертные приговоры с казнью на электрическом стуле. Это: Рихард Квирин, 34 года, Вернер Тиль, 35 лет, Эдвард Джон Керлинг, 33 года, Генрих Харм Хейнк, 35 лет, Герман Нойбауер, 32 года, и Герберт Гаупт, 22 года.

Седьмого участника, Эрнста Петера Бургера, и предателя Даша приговорили к пожизненному заключению. Наказание Дашу вскоре после вынесения приговора президент США Рузвельт заменил на 30 лет тюрьмы.

Бургеру военный суд не вынес смертного приговора, поскольку он был официально прикомандирован к операции «Пасториус» в качестве служебной проверки. Что для европейского понимания права совсем невразумительно, суд к тому же принял в пользу Бургера тот факт, что раньше он получил гражданство США.

Даш получил отнюдь не мягкое наказание, поскольку судья пришел к убеждению, что он выдал своих товарищей исключительно только ради спасения собственной жизни. Его беспокойство о безопасности США судья не принял во внимание.

И все-таки предатель уцелел, получив свободу. После ряда лет его освободили и выслали из США. Бургер также снова на свободе.

Тем же американским военным судом в связи с участниками операции «Пасториус» помимо уже названных лиц к смертной казни были еще приговорены: отец Герберта Гаупта, его дядя Фрёлинг и знакомый по имени Вергин. Жены всех троих получили по 25 лет тюрьмы. Вынесенные смертные приговоры отцу Гаупта, Фрёлингу и Вергину позднее заменили многолетними сроками заключения.

Приговоры названным женщинам представляются особенно жестокими. Было понятно, что они не имели ни малейшего представления о диверсионных замыслах членов акции «Пасториус». Насколько известно, этого им не смогли инкриминировать. Военный суд был вынужден пойти на вынесение высшей меры наказания, [404] чтобы предостеречь собственный народ и запугать германские службы.

Публикации по этому делу вызвали в обществе США большое волнение, хотя о деталях ничего не сообщалось. Судебный процесс проходил при закрытых дверях. Несомненно, пока что американское население ни в коем случае не должно было знать, что германским диверсионным группам удалось с помощью нелегальной высадки на атлантическом побережье в двух разных точках беспрепятственно миновать пограничную стражу. Затем следовало затушевать то, что агенты ФБР действовали не слишком умело.

Происшествие в США имело для рейха крайне негативные последствия. Дело оказалось Рузвельту очень кстати, чтобы настроить общественное мнение против Германии.

Канарис и фон Лахоузен предстали перед Гитлером, чтобы ответить за неудачу операции. Но намек адмирала, что все участники были членами НСДАП и рекомендованы партией как безусловно надежные, не позволил фюреру расправиться с ним и Лахоузеном.

Дело Харниша

С момента провала операции «Пасториус» Канариса преследовал гнев Гитлера. У начальников I и II отделов абвера, неоднократно присутствовавших при разговорах Гитлера и Канариса, каждый раз складывалось впечатление, что фюрер всей душой возненавидел шефа.

При поддержке Риббентропа Гитлер пользовался любым малейшим поводом, нередко притянутым за волосы, чтобы придраться к абверу. Возникло клише: «абвер не справился». Это можно было нередко услышать и при военных неудачах, к которым абвер не имел ни малейшего касательства.

При этом следует отдельно сказать, что это клише не применялось к происходящему на восточном театре действий. Абверкоммандо и подразделения добывали на Восточном фронте такие сведения, которыми генеральный штаб Fremde Heere/Ost был удовлетворен. Это не в последнюю очередь объяснялось тем, что военные штабы уже не требовали от служб и подразделений абвера большего, [405] чем те в сложившихся обстоятельствах могли сделать.

Иначе обстояло на Западе. Здесь абвер должен был удовлетворять тысячи требований военного и политического руководства рейха по оккупированным территориям, всем странам за океаном, объявившим Германии войну, а также на мировом океане. Для множества задач и поручений, ставившихся абверу на протяжении войны, недоставало сил и средств. Затем абверу, о чем уже говорилось, в те немногие мирные годы, отпущенные ему, было просто невозможно сплести широкую агентурную сеть во всех странах.

Так выяснилось, что абвер фактически не в состоянии решить некоторые задачи, ответить на некоторые важные в военном отношении вопросы. Но крупные провалы, грузом давившие на абвер, происходили не из-за некомпетентности участвовавших в деле сотрудников абвера. Главной причиной была уже упомянутая «кустовая» организация нелегалов, дублирующая деятельность множества немецких служб.

Описываемый далее эпизод Харниш подтверждает это.

В конце 1943 года произошло одно событие, многими сторонами обратившееся против Канариса.

Аргентина, которая до того занимала дружественно-нейтральную позицию, разорвала дипломатические отношения с германским рейхом. Абвер и его шеф должны были это предвидеть. Но что же произошло на самом деле?

В Аргентине, как в Испании и других нейтральных странах, имелось отделение КО. Поначалу им руководил военно-морской атташе, капитан флота Нибур. Нибур перед своей командировкой в Буэнос-Айрес был в Берлине заместителем руководителя рабочей группы отдела IM абвера. Это прекрасно знали западные разведслужбы, ибо дипломаты союзников в первые же годы войны начали такие нападки на Нибура, что его в конце 1942-го или начале 1943 года пришлось отозвать.

Тогда руководство КО перешло к военному атташе, генерал-майору Вольфу.

Сведения, добытые сотрудниками, нелегалами и агентами абвера в Аргентине, в 1943 году почти исключительно [406] отправлялись из Буэнос-Айреса в заграничную службу абвера по радио на крупную приемопередающую радиостанцию абвера в Гамбурге.

Регулярная связь через курьеров сделалась невозможной.

В Аргентине работали также представители НСДАП и СД. Поскольку опытных радистов не хватало, договорились, что представители СД также будут передавать донесения в свои инстанции в рейхе через КО в Аргентине на гамбургскую радиостанцию абвера, откуда они станут пересылаться в соответствующие инстанции СД.

Но речь шла о сотрудничестве исключительно на радиотехническом уровне. Ни в коем случае не смешивались сферы задач, силы и средства абвера и СД. Характерно, что представитель СД приносил свои телеграммы в КО для дальнейшей передачи в зашифрованном виде. Таким образом, абвер не имел никакого представления о содержании донесений, передаваемых из Аргентины в главное управление СД через радиостанцию абвера в Гамбурге. К сожалению, в результате радиотехнического сотрудничества некоторые доверенные лица абвера познакомились с сотрудниками СД.

Среди нелегалов, работавших в Аргентине в годы войны на абвер, был и Харниш. Им уже многие годы руководил филиал абвера в Кёльне. Главной его задачей была разведка военной промышленности США с территории южноамериканских стран.

Харниш сумел привлечь южноамериканцев, которые по коммерческим делам часто выезжали в США и с их помощью успешно разведывал секретные производства вооружений в США. Но это не удовлетворяло Харниша. В разговорах с одним представителем СД ему пришла в голову мысль политически использовать свои добрые знакомства с аргентинскими публичными лицами в интересах рейха.

Харниш не сделал донесения начальствующей инстанции в Кёльне ни о своем знакомстве с представителем СД, ни о своих политических планах. Филиал абвера в Кёльне с давних пор в основном специализировался на военной разведке. Он, по опыту мирных лет, инструктировал своих нелегалов, чтобы они ни в коем случае не вступали в связь с известными политиками или тем более занимались [407] политикой. Кто желает заниматься сбором военных сведений, то есть заниматься военным шпионажем на вражеской территории, имеет все основания стараться держаться как можно незаметнее. Политической работой или общением с политическими персонами он лишь быстро привлечет к себе внимание разведслужб противника.

Харнишу это было известно. И тем не менее он решился вместе с представителями СД попытаться склонить аргентинское правительство официально занять более благоприятную прогерманскую позицию и подтолкнуть к заключению союзного договора с рейхом.

В Аргентине Перон, тогда министр, постепенно все больше подпадал под влияние. У Харниша были хорошие отношения с одним офицером, близким Перону и хорошо относившимся к Германии. Используя это знакомство, ему удалось если не само аргентинское правительство, то хотя бы его министра иностранных дел склонить к тому, чтобы аргентинцу Элльмуту, родители которого были немцами по национальности, дать поручение следующего содержания: «Элльмут в качестве порученца аргентинского правительства выезжает в Испанию, чтобы оттуда начать переговоры с министерством иностранных дел Германии. Главной целью переговоров является заключение договора о поставке германских вооружений в Аргентину. Кроме того, Элльмут уполномочен вести переговоры о заключении аргентинско-германского союза».

Германский посланник в Буэнос-Айресе по конфиденциальным каналам получил информацию об этом плане. Он попытался помешать его осуществлению, так как посчитал предприятие утопичным. По его мнению, дело могло обернуться для рейха только неудачей.

Тем не менее миссия Элльмута состоялась. Был ли будущий глава правительства сам посвящен в это, неизвестно. Как бы то ни было, в один прекрасный день Элльмут в качестве официального уполномоченного аргентинского правительства отплыл на борту испанского парохода «Кабо де Орнос».

Обо всем этом заграничная служба абвера не имела никакого представления. Зато, как позднее выяснилось, об этом были проинформированы РСХА и внешнеполитическое ведомство службами СД. [408]

Тем временем миссию Элльмута ждал быстрый конец. Как только «Кабо де Орнос» зашел в один из британских транзитных портов — предположительно Тринидад, — судно подверглось обыску со стороны британцев и Элльмута арестовали. В довершение всех бед при нем обнаружили бумаги, раскрывшие его миссию.

Английское правительство воспользовалось случаем, чтобы направить энергичные ноты Аргентине. Вследствие этого аргентинское правительство открестилось от инцидента и в конце концов разорвало дипломатические отношения с германским рейхом.

Разумеется, стали искать козла отпущения. Совещание представителя Канариса с посланником Риттером из министерства иностранных дел привело к полному совпадению мнений, что афера Харниш — Элльмут никаким образом не может быть поставлена в упрек заграничной службе абвера, поскольку речь шла об акции СД. Несмотря на это, Риббентроп позаботился о том, чтобы у Гитлера сложилось впечатление, будто абвер снова провалился и стал причиной внешнеполитической неудачи.

Для строительства сети дальней разведки был назначен I отдел заграничной службы абвера. Повсюду, где это представлялось рациональным и появлялась возможность, она вербовала конфидентов и за океаном, и в европейских странах противника.

У каждого из этих доверенных лиц имелось свое военное поручение, касавшееся численности, дислокации и передвижений вражеских частей всех родов войск, а также военной промышленности. В зависимости от местожительства и возможностей разведчика задачи, ставившиеся перед каждым, естественно, были весьма дифференцированный В конце концов в странах противника дислоцировались тысячи гарнизонов, военно-морских баз, аэродромов, заводов, укреплений и других военных объектов, требовавших постоянного наблюдения.

Важнейшая цель, которую преследовал I отдел абвера всей сетью нелегалов, — своевременно выявлять и доносить о намерениях вражеских государств и мероприятиях в иностранных государствах, направленных против Германии или могущих быть направленными.

От конфидентов абвера I по всему миру ежедневно поступали донесения, особенно ценные для оценки ситуации. [409] Нередко на основе донесений, поступавших от этой сети нелегалов, принимались и судьбоносные решения военного командования, о которых кроме абвера никто не знал, от кого это исходило. Имена работающих за границей нелегалов, источников секретной информации, были и будут охраняться любыми разведслужбами под самым строжайшим секретом.

Сведения о работающих во вражеских странах военных разведчиках в целом засекречены на многие годы, иногда даже на очень продолжительное время, поскольку эти конфиденты могут подвергаться опасности нелегальных покушений даже после возвращения к себе на родину.

Этим объясняется то, что о крупных и удачливых шпионах сообщается так редко.

Военные разведчики всех стран могут добиться успеха, лишь пока они не опознаны. Их имена остаются под завесой секретности, если только их разоблачат и отдадут под суд. Правда, тогда их имена нередко украшают первые полосы газет.

Потому здесь отдается дань признательности всем тем, кто тайно на скромном посту военного разведчика абвера нес свою полную опасностей службу и никогда не получал публичного признания.

Нелегальная сеть на торговых судах

На рубеже 1937 — 1938 годов был опробован разработанный абвером агентурный радиопередатчик «Афу» и признан пригодным. Вскоре I отдел абвера решил обучить радиоделу своих надежных нелегалов, ходивших на торговых судах в Атлантике, и оснастить их Афу-рациями.

После начала войны заграничная служба абвера непрерывно получала донесения от этой сети нелегалов о вооруженных силах противника, конвоях, районах минирования и другую тактическую информацию, весьма ценную для войны на море. Годами эта организация работала безупречно и с хорошими результатами. Служебные отчеты о достижениях этой разведывательной сети, насколько известно, утрачены. Поэтому кроме одного эпизода об [410] этой сфере деятельности подробности не могут быть приведены.

В соответствии с предлагаемыми записками одного офицера абвера эта организация нелегалов, ходившая в море, внесла решающий вклад в то, что осенью 1942-го смогла дать точные указания по предстоящей высадке англо-американских частей на побережье Северной Африки. Еще в начале октября 1942 года надежный конфидент передал следующее донесение: «Вторжение в Африку произойдет не в Западной Африке, а на марокканском побережье, а именно: между 15 октября и 15 ноября 1942 года, причем предположительный срок ближе к 15 ноября».

Используемые для слежения за проливом Гибралтар силы и дислоцированная тогда небольшая резидентура абвера в Альхесирасе присылали донесения примерно того же содержания. Несмотря на это, передаваемые заграничной службой абвера в соответствующие компетентные ведомства сведения не вызывали доверия. Также мало воспринимались как знак грядущих событий донесения об огромном скоплении судов в Гибралтаре и бухте Альхесираса. В компетентной инстанции во всем этом видели исключительно подготовку крупного конвоя на Мальту и в Египет.

Это подтверждается беседой генерал-майора Трескова и генерала X. из оперативного отдела ОКХ, описываемого Шлабрендорффом в своей книге «Офицеры против Гитлера». Тресков спросил о значении того факта, что караван с сильным охранением в первые дни ноября прошел проливом Гибралтар курсом на восток. От представителя оперативного отдела ОКХ он получил следующий ответ: «Мы убеждены, что речь идет о попытке деблокировать сильно пострадавшую Мальту. О высадке в Северной Африке нечего и думать. Для этого у американцев недостанет сил и опыта».

А когда 8 ноября 1942 года высадка все же стала фактом, недостатка в критиках, которые объявили, будто донесения абвера недостаточно конкретны, не было.

Несмотря на описанные неудачи, абверу все же удалось обрести в США и других американских государствах, в особенности в Мексике, Алжире и Канаде, конфидентов и частично снабдить их Афу-радиостанциями. Все эти информаторы во время войны были главным образом ориентированы на США.

Об этом и спецприменении нелегалов абвера I капитан 2-го ранга доктор Фейффер в записках сообщает следующее:

«Когда началась война, выяснилось, что противник сконструировал прибор, нейтрализующий германские магнитные мины. Абверу поставили задачу разведать и достать его.

Речь шла о так называемой «гауссовой установке».

Приложив большие усилия, наши нелегалы в США достали ее буквально по отдельным деталям, что специалистам вермахта позволило составить цельную картину конструкции и натолкнуло на ценные соображения.

Многие из действовавших в американских странах нелегалов успешно вели против США специализированную техническую разведку. С помощью их донесений абвер мог удовлетворять важные запросы разведывательного характера, поступающие от собственных ВВС и ВМС. Неоднократно нелегалам этого направления даже удавалось доставать чертежные кальки секретных приборов ВВС с точными конструкционными данными.

Само собой разумеется, все нелегалы получили соответствующее указание уделять особое внимание военной промышленности США. Хотя поступавшая информация многих из этих источников в целом содержала лишь указания и подтверждения не очень большого значения, в целом, однако, она давала заграничной службе абвера совокупную картину интенсивного развертывания военной промышленности США.

Некоторые конфиденты в течение 1942 года сообщали о столь высоких темпах роста военно-воздушных сил США, что их данные поначалу даже самими экспертами заграничной службы абвера рассматривались как сомнительные. Но проверки показали, что сведения в основном верны.

Теперь заграничной службой абвера придавалось большое значение анализу всех поступающих донесений по этой теме. Это привело к тому, что адмирал Канарис в 1943 году в подробных докладах многократно указывал на угрожающий рост потенциала военной промышленности США. Но Гитлер недолго думая объявлял эти доклады [412] недостоверными, поскольку их содержание его не устраивало.

Далее, для выполнения особых поручений I отделом абвера во время войны за океаном было проведено множество операций. Из-за отсутствия достаточной документальной основы в дальнейшем, к сожалению, из них можно будет упомянуть лишь немногие.

Все участники этих спецопераций шли на большой риск и подвергались большим лишениям. Их имена, за исключением двух, забыты. Большинство из канувших в забвение, возможно, после выполнения задания вернулись на родину; но некоторые из них погибли или пропали без вести.

С одной стороны, ради добычи информации, с другой — чтобы создать для Великобритании трудности в Южной Африке однажды Гитлеру пришла в голову идея установления связи с южноафриканской оппозиционной организацией «Оссеваге Брандвахт».

В январе 1942 года абвер получил соответствующее поручение. До этого он никогда не занимался Южной Африкой. Потому сначала следовало выяснить, имеются ли вообще лица, которые знают Африку и могут быть выделены для решения этой задачи. Уже одно это было непростым делом. Но когда появились люди, готовые взяться за исполнение этого поручения после обучения основам разведработы, возник новый сложный вопрос, как их переправить в Южную Африку.

Военно-морские силы отказались предоставить подводную лодку. Следовало искать иные пути. Сотрудникам группы IM I отдела абвера пришло в голову прибегнуть к услугам яхтсменов. Они должны попытаться на яхте проскочить или прорваться сквозь зоны контроля союзников на Атлантике и высадить нелегалов на южноафриканском побережье.

Представьте себе трудности, которые нависли над всем предприятием! Рейс на утлом суденышке через тысячи милей и по морям, на которых господствует враг.

Подготовку к заброске нелегалов поручили офицеру абвера одной небольшой резидентуры, в ту пору расположенной в Гавре, а именно капитан-лейтенанту Шухману. Ему помогал другой сотрудник абвера по имени Лангхорст. Последний в качестве руководителя экспедиции [413] предложил гамбуржца яхтсмена Граберса. Лангхорст считал Граберса очень подходящим человеком для руководства запланированной операцией и оказался прав.

После долгих поисков подобрали подходящее судно. Обо всем этом, о подготовке к дальнему путешествию и выполнении поручения Лангхорст, который лично принимал участие в предприятии, рассказывает следующее:

«Судно длиной 17м шириной 4,50 и осадкой 3,50 м. По парусному вооружению это был кеч{55}, с гафелем, соответствующем типу небольшой французской рыболовецкой шаланды, построенный на верфи в Камаре. Судно находилось в ужасном состоянии. Что касается корабела Граберса, его подкупило то, что корпус корабля был из тика.

В Бресте судно отремонтировали в арсенале под видом крейсерской яхты организации «Сила через радость»{56}. Наем команды, состоявшей из гамбургских яхтсменов, занял месяц. Каждый на борту знал свою работу.

После установки танков и дополнительных коек, а также основательного ремонта всего судна мы наконец были готовы к плаванию. 14 августа 1942 года мы вышли в море. На борту находились семь членов команды и трое нелегалов. Наше задание заключалось в том, чтобы высадить двух нелегалов в Консепшен-Бей и третьего в бухте Бенгелы. Примерно через 70 суток мы достигли первого места высадки, еще через неделю вошли в Бенгельский залив. После того как мы высадили нелегалов, сразу взяли курс на родину. Через 140 суток плавания — 14 тысяч миль под парусом — 31 декабря 1942 года мы добрались до Байонны».

Высаженные люди в Южной Африке по роду своей задачи уже приступили к работе. Больше ничего не известно о том, каких результатов они добились. Об их дальнейшем местопребывании, насколько известно, никто не справлялся.

По большому счету влияние подобного использования нелегалов на ход войны было ничтожным. Однако следует признать, что участвовавшие в операциях люди делали все возможное, действуя в чрезвычайно тяжелых условиях [414] и рискуя собственной жизнью. Команда парусника заслуживает особой похвалы и признания. Дело в том, что в следующем году им пришлось выполнять второе подобное задание, и они выполнили его весьма удачно и с большой ловкостью.

На этот раз речь шла о переправке нелегалов, имевших отличные связи во многих американских странах, в Бразилию. Их обстоятельно подготовили к военной разведке против США с территории страны.

Плавание к южноамериканскому побережью, как и к берегам Южной Африки, выполнялось тем же экипажем и тем же судном. Вот что писал об этой операции Лангхорст:

«После зимовки и ремонта судна оно отправилось во второе плавание, на этот раз, чтобы высадить нелегалов в Рио-де-Жанейро.

Отплыли 10 июня 1943 года из Аркашона. Высадка осуществлялась примерно в 28 морских милях севернее Рио-де-Жанейро. 25 октября мы, разумеется уже без нелегалов, снова вошли в Аркашон. Плавание длилось 138 суток. Расстояние, преодоленное под парусами, составило 12 тысяч миль.

Высаженные разведчики уже через несколько недель своего пребывания в Бразилии стали передавать по радио донесения заграничной службе абвера. К сожалению, я не располагаю документами, свидетельствовавшими, какую пользу принесла их разведывательная деятельность. И о местонахождении этих людей я больше никогда ничего не слышал».

Наблюдательные пункты в арктических районах

К самым тяжелым и авантюрным операциям службы сбора информации абвера относится использование разведчиков в арктических районах. Когда стратегически стало важным разрушение артерии непрерывного снабжения вооружениями и снаряжением из США в Советский Союз, заграничная служба абвера получила задание разместить станции слежения в соответствующих районах. В их задачу входило: снабжать данными и целеуказаниями собственные люфтваффе и военно-морские силы, когда и где [415] эффективнее всего нанести удары по вражеским транспортам.

Озадачен был также и абвер. В сотрудничестве с военно-морскими силами, несмотря на сравнительно сжатые сроки, были отобраны подходящие кадры. Преодолев большие трудности, удалось оборудовать в арктических районах и множество наблюдательных станций.

К сожалению, оказалось невозможным разузнать подробности этих необычайных операций и их результаты. Один недавно умерший офицер абвера, эпизодически принимавший участие в этих операциях, в своих записках о войне отвел им всего лишь одну многое говорящую фразу. Она звучит так: «Другие операции, такие как высадка и оборудование станций слежения в арктических районах, частично не удались»{57}.

Использование женщин на тайном фронте

Само по себе количество находящегося в распоряжении секретной службы персонала не имеет решающего значения. В этой связи самое время сказать несколько слов об использовании женщин в тайной войне.

Вполне возможно, какая-нибудь шпионка класса Мата Хари и отыскала бы тропы в джунглях международных отношений и хитросплетениях общественных связей в Мадриде и Лиссабоне. Но после ареста в 1934 году польского ротмистра Сосновского, которому удалось сделать орудиями своей шпионской деятельности против Германии многих женщин-служащих имперского военного министерства, соответствующие германские ведомства проявляли небольшую склонность к доверию женщинам сверхважных секретных поручений. При этом опыт показывает, что как раз именно во время войны женщины проявили лучшую пригодность к выполнению некоторых задач, нежели мужчины. В первую очередь это касается тайной курьерской службы и сбора информации в обществе.

Немецкий мужчина в призывном возрасте скорее привлечет к себе внимание вражеских разведчиков при [416] въезде в нейтральную страну, нежели женщина. Умелая женщина, в особенности если она красива, также скорее получит доступ в общество за границей, нежели мужчина.

Вражеские разведслужбы знали и учитывали это в ходе Второй мировой войны. Некоторые из используемых на тайном фронте женщин — увлекаемые патриотическими чувствами — сослужили своим странам неоценимую службу.

К ним принадлежит Матильда Карре, по кличке Кошка, роль которой была уже ранее описана. Хотя после ареста она и проявила слабость, все же не следует забывать, что она целый год под носом у германских органов безопасности и абвера создавала широко разветвленную шпионскую сеть и сама успешно вела военную разведку, изо дня в день подвергая жизнь опасности, ради своего отечества.

Другая француженка, Одетт, дама высокого положения, во время войны отличившаяся успешным шпионажем против Германии, первым браком была замужем за неким французом по фамилии Самсон и после войны обручилась с англичанином Питером Черчиллем.

Одетт и Питера Черчилль арестовали 16 апреля 1943 года под Аннеси в результате проведения Хуго Блейхером, в те времена унтер-офицером абвера, несколько авантюрной, но блестящей операции.

Питер Черчилль — английский капитан и офицер связи французского отделения, занимавшегося французским движением Сопротивления, которое являлось сектором Интеллидженс сервис и снабжало его главным образом оружием и диверсионными материалами. В движении Сопротивления поговаривали, что он будто бы родственник английского премьер-министра. Это было не так. Предположительно, слух распустили, чтобы облегчить ему выполнение задачи во французском Сопротивлении.

Итак, вместе с ним в немецкие руки попала и Одетт. Что она шпионила, в особенности в порту Марселя, было точно доказано, однако неясными оставались многие детали. Одетт держалась храбро и не давала германским органам никаких показаний по своей деятельности. Она работала чрезвычайно успешно. Это можно заключить по [417] тому, что после войны была награждена высокими наградами. В Великобритании из рук короля Георга она получила орден Святого Георга, а во Франции — орден Почетного легиона.

Абвер после проведения предварительного следствия выступил инициатором обменять Одетт{58} и Питера Черчилль на немцев, содержащихся в английских тюрьмах. Но РСХА придерживался другого мнения и распорядился обоих удерживать в Германии. Если содержание Питера Черчилля, как военнопленного, было вполне сносным, то с Одетт в концлагере обращались так скверно, что у каждого приличного немца это вызывало только чувства глубокого сожаления.

После войны в западной прессе появились леденящие кровь истории о жестоком и бесчеловечном обхождении с Одетт, в том числе и унтер-офицера Хуго Блейхера. Однако последний никогда не был ни в одном концлагере и готов сейчас привести доказательства, что он прилагал все силы к облегчению участи Одетт и Питера Черчилль в заключении.

Третьей женщиной, во время Второй мировой войны из любви к родине успешно работавшей против Германии в пользу союзников, была бельгийка Андреа де Йонг.

На территориях, оккупированных Германией в 1941 — 1944 годах, — практически во весь период Второй мировой войны, — сформировались подпольные группы, состоявшие из французов, бельгийцев и граждан других государств противника. Большинство из них занималось военной разведкой. Но некоторые группы задались целью тайными путями переправлять в Великобританию солдат армий союзников, по той или иной причине оказавшихся на территории германской сферы влияния. А соотечественников, желавших с оружием в руках бороться против Германии, они тайно засылали на вражескую территорию.

Формирование подобных групп весьма одобрялось противником. Поэтому его секретные службы, где только возможно, устанавливали с ними рабочие контакты. [418]

Когда в результате битвы в воздухе самолеты союзников над оккупированными территориями стали сбивать, руководство противника экипажи самолетов, вылетающих на бомбардировки Германии, могло напутствовать следующими ободряющими установками:

«Вы не пропадете, даже если вас подобьют и вам придется прыгать с парашютом. Повсюду на оккупированной территории наши друзья создали организации, которые найдут и переправят вас обратно. Вы никогда не пропадете!»

Подобные инструкции имели большое значение для поддержания боевого духа. Впрочем, на деле выяснилось, что подпольные группы действовали эффективно. В одну такую группу, под названием «Комета», объединившуюся в 1941 году, входила и совсем юная Андреа де Йонг.

Она специально, в конспиративных целях, чтобы ввести немецкие органы безопасности в заблуждение, носила школьное платье. Несмотря на свою молодость, друзьями, действовавшими вместе с ней, она признавалась душой организации «Комета». Впоследствии отмечали ее неутомимость, осторожность и предприимчивость. Но, по словам очевидцев, лучше всего она умела воодушевлять и поддерживать боевой дух у своих соратников.

С 1941-го до начала 1943 года Андреа де Йонг с большим успехом работала на союзников. Но 15 января она была арестована немецкой уголовной полицией около местечка Сен-Жан-де-Люз на юге Франции. В это время девушка собиралась переправить через Пиренеи двух американцев и англичанина. Десятки раз маленькая Андреа совершала нелегальные поездки из Бельгии через Францию в Испанию. По рассказам ее друзей, опубликованным после войны, она принимала решающее участие в удавшихся перебросках 118 человек. Среди них 80 были летчиками авиации союзников.

Германские службы располагали достаточным количеством доказательного материала против Андреа. В ее кружке, который с 1941 года все время разрастался, находились и не столь надежные лица, как она. Предательство привело к ее аресту.

Андреа приговорили к смертной казни, однако приговор не был приведен в исполнение. По окончании войны девушку освободили из концлагеря. [419] В Бельгии ее высоко чтят. Впрочем, в 1954-м или 1955 году, насколько мне известно, она вместе с подругой, врачом, отправилась в Конго, чтобы посвятить себя лечению прокаженных.

Об использовании женщин в секретных службах можно сказать еще много, но ограничимся описанными случаями.

Из всего сказанного напрашивается вывод. Если некоторым женщинам, занимавшимся тайной деятельностью по идейным и совершенно бескорыстным мотивам во время Первой мировой войны, пришлось заплатить собственной жизнью, то во Вторую мировую войну Матильде Карре, Одетт Черчилль и Андреа де Йонг сохранили жизнь. Это тем более поразительно, поскольку женщины совершали такие же деяния, как и предыдущие, и у немецких ведомств и суда были все основания приговорить их к смертной казни.

Это ни в коем случае не объясняется лишь человеческим сочувствием к арестованным женщинам. Участие, конечно, могло иметь место. Но несомненно, определяющие решения здесь принимались с той точки зрения, какие меры в смысле задач, стоящих перед германской разведкой и контрразведкой, в особенности представлялись разумными для обеспечения безопасности вермахта и обороноспособности страны.

Опыт показывает, что безопасность войск и служб не достигались методами устрашения. Чем дольше шла война, тем яснее проявлялось, что французы и бельгийцы, казненные по приговорам германских судов за шпионаж, воспринимались своими соотечественниками как мученики, пример которых — образец для подражания каждого истинного патриота. Наконец, экзекуции приводили к тому, что на место одного казненного очень скоро вставало много других соотечественников, которые в большинстве случаев оказывались уже недосягаемыми для германских служб.

Для абвера уже давно стало ясно, что установленный агент не столь опасен, как невыявленный. Существуют более разумные методы, чем арест и казнь выявленного агента, — держать его под нелегальным контролем, чтобы нейтрализовать его деяния. Но если арест неизбежен, поскольку запланированные им акции могут нанести вред [420] служащим вермахта или военным объектам, необходимо скрупулезно проанализировать, нельзя ли где-нибудь использовать арестованного агента вместо простого предания его смерти.

Затем в этом смысле интенсивнее применялись и методы перевербовки схваченных агентов, и контригры, о чем свидетельствуют многие из описываемых случаев.

Но как же выглядело использование женщин на тайном фронте в ходе Второй мировой войны?

В отделах абвера работали многие женщины. Почти без исключения они были машинистками или выполняли другую канцелярскую работу. К кураторству нелегалов или агентов та или иная из них привлекались исключительно от случая к случаю. В самой Германии и на оккупированных территориях для деятельности вне ведомства абвером чаще использовались женщины, правда, в основном для выполнения мелких заданий, в особенности для наблюдения за одним подозреваемым или кругом лиц.

И в заключение, чтобы снова вернуться к разведывательной работе абвера: из-за нехватки документального массива можно осветить лишь небольшие участки широкомасштабной разведывательной работы секретной службы сбора информации в странах американского континента. И все же удалось показать всеобъемлющие задачи этого ведомства. Для меня важны два момента. Во-первых, следует поставить памятник неизвестным нелегалам I службы абвера, которые в одиночку стойко выполняли свой долг. Во-вторых, некоторые появившиеся после войны публикации об отдельных случаях должны получить правильное освещение. Некоторые из этих сочинений создают впечатление, будто при этом описываются «уникальные» или «исключительнейшие» эпизоды, успешно реализованные абвером. Подобные изображения дают совершенно превратную картину работы тогдашнего абвера, который вносил свой вклад в ход войны сотнями, нет, даже тысячами дел и операций.