В. И. Ленин
Антикоммунизм — черное знамя агрессоров
Гитлер «уничтожает» марксизм
Берлин, 27 февраля 1933 г. Массивное здание рейхстага. На фоне тусклого неба — мрачные силуэты конных рыцарей, взгроможденных на карниз. Закованные в тяжелые доспехи, они своими копьями угрожают всем четырем сторонам света. Дух тевтонских походов витает над рейхстагом.
Но что это? Из широких окон, подпаливая хвосты рыцарским кобылам, вместе с клубами черного дыма вырываются языки пламени. Горящее здание окружено кордоном эсэсовцев. Появляется Геринг. Он на ходу отдает распоряжения. Пожарники тянут шланги. Но тонкие струи воды лишь усиливают буйство пламени. К Герингу подбегает старший брандмайор Берлина Темп.
— Команда вызвана слишком поздно... Надо объявить сбор всех пожарных частей города.
— Я запрещаю! — орет в ответ Геринг.
— Смотрите, — кричит один из штурмовиков, показывая на окна. — Вот они!
В клубах дыма мелькают фигурки людей. Эсэсовцы открывают пальбу по окнам.
Группа штурмовиков выводит из горящего здания раздетого до пояса и перемазанного в саже человека. Это Ван дер Люббе. Кто-то поясняет, что свою рубашку он смочил керосином и использовал для поджога. Задержанного связали и увезли в полицию.
Прибывают Гитлер, Геббельс и фон Папен. Они необычайно возбуждены, отблески огня скачут на их лицах.
- Это перст божий, — выкрикивает Гитлер, обращаясь к Папену. — Теперь никто не помешает нам уничтожить [3] противников железным кулаком! Национал-социализм спасет Европу от коммунизма!
Гитлера окружает группа журналистов. Особого внимания удостоен известный пронацистскими симпатиями корреспондент лондонской газеты «Дейли экспресс». Геринг представляет Дельмара «фюреру».
— Вы свидетель новой великой эпохи в немецкой истории, — заявляет ему Гитлер. — Этот пожар — ее начало!
С грохотом рушится огромный стеклянный купол. К небу вздымается огненный столб, хлопья пепла кружатся в воздухе...
На следующее утро «Прусское агентство печати» опубликовало официальное сообщение. «В понедельник вечером возник пожар в рейхстаге... Налицо, несомненно, самый серьезный из всех бывших до сих пор в Германии случаев поджога. Как показало полицейское расследование, во всем здании рейхстага, от подвального этажа до купола, были заложены горючие материалы... Удалось схватить одного из поджигателей. Это 24-летний каменщик Ван дер Люббе из Лейдена, в Голландии; он имел выправленный надлежащим образом голландский паспорт и объявил себя членом голландской коммунистической партии.
Этот поджог является самым чудовищным из всех террористических актов большевиков в Германии».
На самом деле речь шла о невиданной в истории провокации реакционных сил. Пожар рейхстага был использован нацистами как предлог: для ликвидации в стране остатков буржуазно-демократических свобод. Нацистская пропаганда начала бешеную травлю коммунистов. Поджог, утверждала она, должен был явиться сигналом к «восстанию».
Геринг, тогда министр внутренних дел Пруссии, выступил с призывом к физической расправе со всеми политическими противниками фашистского режима. «Надо спасти Германию, — взывал он на митинге. — Не моя задача устанавливать справедливость. Моя задача — истреблять и уничтожать! Если полицейский при исполнении служебных обязанностей употребит огнестрельное оружие, он будет взят под мою защиту, независимо от последствий применения оружия. Но если кто-либо из них по ошибке не использует оружия, то будет наказан».
Последовали массовые облавы. 3 марта 1933 г. гитлеровцам удалось схватить на нелегальной квартире в Шарлоттенбурге вождя немецких коммунистов Эрнста Тельмана. Несколькими днями позже был арестован находившийся в Германии болгарский революционер Георгий Димитров. Тысячи коммунистов и демократов были убиты без суда и следствия, десятки тысяч заключены в концентрационные лагеря.
5 марта в обстановке разнузданного террора, демагогии и мошенничества фашистов состоялись выборы в рейхстаг. Чтобы запугать народ, нацисты устроили парад своих головорезов. И все же более половины избирателей — 22 млн. человек — высказались против фашизма. Коммунистическая партия получила почти 5 млн. голосов. Но гитлеровцы арестовали депутатов-коммунистов и объявили их мандаты недействительными.
Новый рейхстаг принял закон о наделении Гитлера чрезвычайными полномочиями, разрешавшими ему отменять или игнорировать положения конституции. В следующем месяце было создано гестапо (государственная тайная полиция). Гитлеровцы сосредоточили в своих руках всю полноту власти.
Прогрессивная международная общественность разоблачила грубую провокацию нацистов, задуманную с целью создать предлог для разгрома коммунистической партии, поднимавшей немецких трудящихся на борьбу против фашизма. Как выяснилось позже, провокацией руководил Геринг. Для реализации своих преступных планов гитлеровцы использовали некоего Маринуса Ван дер Люббе, человека с больной психикой. За несколько лет до описываемых событий он состоял в Коммунистической партии Голландии. Его арест в горящем рейхстаге должен был доказать наличие «международного коммунистического заговора».
Материалы Нюрнбергского процесса над главными военными преступниками показывают, с какой тщательностью и цинизмом готовилась провокация. Как сообщил свидетель Гизевиус, «фюрер» в общих чертах высказал желание провести какое-нибудь крупное «пропагандистское» мероприятие. Геббельс взял на себя его разработку... Пиротехники составили специальный раствор. Для проникновения в здание использовали подземный ход, который вел от дворца тогдашнего президента рейхстага [5] Геринга. Десять самых благонадежных членов СА{1} прошли необходимую подготовку для совершения поджога. Насколько известно, ни один из них не остался в живых. Многих убрали якобы за участие в путче Рема 30 июня{2}.
Кому это было нужно?
Придя к власти в январе 1933 г., гитлеровцы еще не стали хозяевами положения в стране. Несмотря на преследования и террор, коммунисты продолжали мобилизовывать массы на борьбу против фашизма. 7 февраля 1933 г. в нелегальной обстановке под Берлином близ Нидерлеме открылся пленум ЦК КПГ с участием Эрнста Тельмана, Вильгельма Пиками Вальтера Ульбрихта. В докладе Э. Тельман поставил задачу проявить максимальную активность на выборах 5 марта, разоблачить гитлеровское правительство, как правительство капиталистов и помещиков, правительство империалистической войны. Предостерегая массы от парламентских иллюзий, Э. Тельман указывал, что устранить гитлеровцев можно только революционным путем. Он призывал партийные организации продолжать совместные с социал-демократическими рабочими забастовки и демонстрации. Доклад ориентировал коммунистов на сплочение всех сил, выступающих против гитлеровской тирании.
Развитие политической обстановки свидетельствовало о том, что гитлеровцы не могли рассчитывать на существенные изменения по сравнению с предыдущими выборами (6 ноября 1932 г.). Тогда КПГ одержала крупный успех, собрав около 6 млн. голосов. Несмотря на социальную демагогию, которая сочеталась с кровавыми репрессиями в отношении противников фашизма, крутого поворота в пользу нацистской партии не произошло в массах. Под руководством коммунистов антифашисты давали все более решительный отпор гитлеровцам. В таких условиях нацисты обратились за помощью к крупному капиталу.
За неделю до поджога рейхстага, 20 февраля, Гитлер выступал перед 25 крупнейшими промышленниками и банкирами. Он обещал «окончательно повергнуть марксизм», раз и навсегда покончить в Германии с демократическими институтами, а предстоявшие выборы сделать [6] «последними выборами на следующие десять, а может быть, и 100 лет». Подтвердив выдвинутую фашистами программу внешнеполитической экспансии, Гитлер заверил, что «вопрос о восстановлении вермахта будет решаться не в Женеве{3}, а в Германии».
Затем поднялся «пушечный король» Густав Крупп и от лица присутствовавших поблагодарил Гитлера за то, что он дал «такое ясное представление о своих идеях». Выразив готовность оказать нацистам неограниченную поддержку, Крупп сказал: «Рур предоставит все, что необходимо».
Совещание закончилось символической сценкой. Один из его организаторов, Шахт, обошел со шляпой аплодировавших слушателей, собирая векселя с размашистыми подписями. По его собственному свидетельству, в тот день гитлеровцы получили на проведение «предвыборной кампании» 3 млн. марок. «Для выборов мы достали очень крупную сумму, которая сразу избавила нас от всяких забот финансового характера», — отметил в своем дневнике Геббельс.
Опираясь на поддержку монополий и банков, гитлеровцы развернули наступление на коммунистическую партию. Предлогом стала состряпанная ими провокация с поджогом рейхстага.
Приход фашистов к власти явился началом наиболее мрачного периода в истории немецкого народа. Была установлена диктатура самых реакционных и агрессивных, разбойничьих кругов германского финансового капитала.
Приведя к власти фашистскую партию, германские империалисты поставили перед ней задачу «уничтожить» марксизм, вытравить из сознания народа свободолюбивые, демократические традиции, морально растлить и оболванить миллионы немцев, сделать их послушным орудием осуществления агрессивных замыслов.
Свою хищническую природу германский империализм проявил еще в конце XIX — начале XX века. Это выразилось, в частности, в деятельности различных шовинистических и милитаристских организаций, проповедовавших «тевтонский патриотизм» и культ войны. Характерной была деятельность «Пангерманского союза», созданного в 1891 г. В описке его членов фигурировали имена [7] крупнейших магнатов финансов и промышленности кайзеровской Германии — Гугенберга, Кирдорфа, Круппа, Тиссена. Призывая к установлению гегемонии немцев в Европе и во всем мире, идеологи «пангерманизма» предлагали «изгнать русских с побережья Черного моря», славян — с юга Европы, огромные пространства к востоку от Германии превратить в поле ее колонизаторской деятельности. На западе в состав «новой Европы» замышлялось включить Францию и большинство других государств.
С трибуны политических собраний и университетских кафедр, на банкетах промышленников и банкиров, в школьных аудиториях пропагандировалась идея продолжить начатую Бисмарком политику «железа и крови», создать «мировую империю тевтонского племени». «Наша цивилизация, — призывал один из лидеров пангерманизма, граф Готлиб, — должна воздвигнуть свои храмы на горах трупов, океанах слез, на телах бесчисленного множества умирающих. Иначе быть не может».
Важный шаг на пути осуществления своих целей германские империалисты рассчитывали сделать, добившись победы в первой мировой войне. Под предлогом обеспечения «безопасности» на будущее, предусматривалось расчленение России и отторжение от нее обширных территории (Прибалтики, Польши, Украины, Крыма, Кавказа), подчинение Бельгии, Люксембурга, части северного побережья Франции с прилегающим промышленным районом, приобретение колоний.
Подготовку к тому, чтобы «переиграть» неудачную войну 1914 — 1919 гг., германские правящие круги начали сразу же после поражения. Хотя в период Веймарской республики свобода действий милитаристов была в какой-то мере ограничена условиями Версальского договора, германские империалисты, охваченные жаждой реванша; упорно создавали экономическую и техническую базу для новой агрессии.
Установление в Германии фашистского режима означало, что монополистам удалось создать такую форму власти, которая давала полный простор их самым необузданным экспансионистским устремлениям.
«Ход политических событий, — писал Крупп Гитлеру 25 апреля 1933 г., — полностью соответствует желаниям, которые лично я и члены правления вынашивали в течение долгого времени»{*1}
«Дранг нах Остен» — «восточная политика» германского фашизма
День 21 марта 1933 г. начался в Потсдаме необычно. С утра зазвонили на колокольнях города. По улицам, увешанным черно-бело-красными знаменами империи и огромными полотнищами со свастикой, сновали на автомашинах «штурмовики».
В центре внимания — Гарнизонная церковь, ковчег всех «доблестей» прусского милитаризма. Там, в подземелье, покоятся в бронзовом гробу останки Фридриха «Великого». Преклонив колено перед реликвиями былых сражений, германские завоеватели из поколения в поколение вдохновлялись здесь примером алчного и коварного курфюрста и в копоти свечей им виделись новые походы и пожары.
Тут должно состояться торжественное открытие рейхстага, новый состав которого «избран» 5 марта 1933 г. День назначен не случайно. Ведь 21 марта 1871 г. Бисмарк открыл первое заседание рейхстага Германской империи. Тень «железного канцлера», таким образом, тоже пригласили на церемонию.
В церкви толпятся маршалы, генералы и адмиралы в парадной форме времен Империи. В первом ряду — кронпринц и фельдмаршал Макензен, облаченные в форму гусаров «Мертвая голова». В темных штатских костюмах — солидные представители «делового мира», короли стали и угля, фабриканты пушек и удушливых газов.
Церемонию начал президент республики Гинденбург, появившийся в сопровождении нового премьера Гитлера и председателя рейхстага Геринга. Держа в руке каску с шишаком, престарелый маршал (ему за восемьдесят) медленно вышел вперед. Поравнявшись с императорской ложей, он торжественно поклонился и широким движением маршальского жезла приветствовал пустое кресло Вильгельма II. Этим жестом он словно вычеркивал из истории поражение Германии в первой мировой войне, события последующих лет и возвращал присутствующих ко временам Империи с ее духом господства и завоеваний.
Надев большие черепаховые очки, Гинденбург зачитал краткую речь. Народ, заявил он, «явным большинством высказался за правительство, призванное к власти моим доверием». Это означало полное оправдание и одобрение [9] режима кровавого террора гитлеровцев. Далее, напомнив о былом «величии» Пруссии, президент призвал новое поколение немцев объединиться во имя «гордой и свободной» Германии.
С ответным словом выступил Гитлер. Его многословная и полная дешевой патетики речь была еще более откровенно и грубо рассчитана на разжигание националистических страстей. Говоря о причинах катастрофы, постигшей страну в первую мировую войну, Гитлер повторил лживую легенду, будто поражение было результатом «удара ножом в спину», т. е. вспыхнувшей революции. Все более распаляясь, он обрушился на «скандальные» условия Версальского диктата. Выступление закончилось хвалой в адрес Гинденбурга. Затем Гитлер низко поклонился и почтительно схватил руку президента. Многочисленные фотографы поспешили запечатлеть «историческое» рукопожатие, символизировавшее передачу старым маршалом судеб Германии Гитлеру.
«День Потсдама» завершился возложением венка на могилу Фридриха II и военным парадом. Примкнутые штыки и каски солдат, двигавшихся сомкнутыми рядами перед зрителями, символизировали то единство, к какому призывались немцы. Дух реванша, которым был отмечен спектакль, отныне стал все больше пронизывать жизнь третьего рейха.
Агрессивные планы германского фашизма Гитлер изложил в своей книге «Майн кампф» («Моя борьба»), изданной в 1925 г., а также во второй книге, целиком посвященной вопросам внешней политики. О ней узнали лишь после окончания второй мировой войны{4}. [10]
Развивая провокационный тезис о лишении немецкого народа «жизненного пространства», Гитлер утверждал, что политика мира «опасна», так как «ведет народ к слабости». С помощью псевдонаучных аргументов из области «расовой теории» будущий «фюрер» провозглашал курс на скорейшую подготовку и развязывание войны, пределом которой могло быть лишь установление мирового господства третьего рейха.
Уже тогда гитлеровцы вынашивали чудовищные планы физического истребления целых народов, чтобы очистить место для германской «высшей расы». Рассуждая о судьбах поляков после присоединения их страны к Германии, Гитлер писал: ни в коем случае не стремиться путем германизации превратить поляков в немцев. Наоборот, фашистское государство должно «проникнуться решимостью либо изолировать эти чужеродные расовые элементы, с тем чтобы кровь его собственного народа не была снова загрязнена, либо без дальнейших церемоний устранить их и передать освободившуюся территорию для граждан его национальности».
Захватнические замыслы нацистов были прямым продолжением экспансионистских идей «пангерманистов». Но теперь третий рейх сделал главным звеном разбойничьей программы поход против СССР. Кайзеровская Германия считала, будто ее будущее «покоится на морях»; Гитлер провозгласил в «Майн кампф» лозунг вернуться на кровавую тропу тевтонских рыцарей, получивший в истории наименование «Дранг нах Остен» — «Натиск на Восток».
«Просторы России явятся нашей Индией», — заявлял Гитлер в кругу своих приспешников. Заранее было решено расчленить Советский Союз на четыре «рейхскомиссариата» и распределить все посты, включая 1050 «гебитскомиссаров», вплоть до Свердловска и Баку. Зигфрид Каше намечался гауляйтером Москвы.
Курс «Дранг нах Остен» отнюдь не исключал и развертывание агрессивных войн на Западе.
«Нам не нужна ни западная, ни восточная ориентация, — писал Гитлер, — нам нужна восточная политика, направленная на завоевание новых земель для немецкого народа. Для этого нам нужна сила; для этого нам нужно прежде всего уничтожить стремление Франции к гегемонии в Европе, ибо Франция является смертельным врагом немецкого народа, она душит нас и лишает нас всякой силы». [11]
Подобным же образом нацисты намеревались разделаться и со своими союзниками. Финляндию намечали включить в состав рейха. Операция «Феликс-Изабелла» предусматривала ввод немецких войск в Испанию и Португалию, причем Франко хотели заменить генералом Грандесом. В отношении Италии была задумана операция «Валькирия». Гитлеровские агенты должны были спровоцировать беспорядки, после чего германские войска вошли бы на Апеннинский полуостров, арестовали короля и полностью поставили страну под немецкий контроль. За Муссолини сохранились бы чисто номинальные функции. Таким образом, «жизненное пространство» германского империалистического хищника включало бы весь европейский континент, от Атлантики до Урала, от Северного Ледовитого океана до берегов Средиземного моря и границ Ирана.
После основания «тысячелетнего» третьего рейха гитлеровцы мечтали приступить к дальнейшим завоеваниям для установления мирового господства германского империализма. В качестве очередного этапа намечалась серия операций с целью «принять» колониальное наследство Англии и Франции и образовать гигантскую империю Великогермании. Как свидетельствует меморандум гауляйтера для особых поручений Корсванта (составлен в 1940 г.), туда замышлялось включить: в Азии — Индонезию, Новую Гвинею, Британское Борнео, острова в Океании, Сингапур, Малайю, французские владения в Индии; на Арабском Востоке — Палестину, Трансиордаиию, Кувейт, Бахрейн, Ирак, Египет; в Африке — Сенегал, Французское Конго, Гвинею, Гамбию, Сьерра-Леоне, Золотой Берег, Нигерию, Южный Суда», Кению, Уганду, Занзибар, часть Бельгийского Конго.
Безопасность империи должна была обеспечивать сеть [12] военных баз, которая опоясывала бы весь земной шар. Согласно документу командования германского военно-морского флота от 27 июля 1940 г., Германия была намерена захватить только на африканском континенте следующие опорные пункты: Дакар, Конакри, Фритаун, Дуала, Пуэнт-Нуар, Бома, Занзибар, Дар-эс-Салам, Момбаса, Диего-Суарес, острова Фернандо-По, Сан-Томе, Св. Елены, Асенсьон, Пемба, Коморские, Сейшельские, Маврикий.
Рассчитывая на молниеносную победу над Советским Союзом, гитлеровское командование еще весной 1941 г. приступило к планированию операций, которые последовали бы за осуществлением плана «Барбаросса». Их главные направления: удары из Закавказья через Ирак на Египет и из Болгарии через Турцию с выходом на Суэц, вторжение в Индию через Афганистан. Подготовку операций на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии возложили на специально учрежденный штаб «Ф» во главе с генералом авиации Г. Фельми. Для подрывных деиствий в районе намечаемых операций были сформированы диверсионные части: «индийский легион» («Асад Ханд»), «персидская рота» и др.
Материалы Нюрнбергского и Токийского процессов свидетельствуют о том, что гитлеровцы предусматривали возможность военных действий и против Амзрики. «Северный вариант» включал операцию «Икар» (высадку в Исландии) и проведение операций в Атлантике с использованием подводных лодок и авиации. В соответствии с «Южным вариантом» намечался захват островов в южной части Атлантического океана и затем высадка в Бразилии. Однако главная ставка делалась на то, что американскую «линию Мажино» — Атлантический океан удастся «обойти» с помощью «пятой колонны», тайно насаждавшейся в странах континента. По свидетельству американского буржуазного исследователя Трефусса, который лично опросил ряд нацистских главарей, гитлеровцы планировали вторжение в страны Западного полушария и захват их с помощью «пятой колонны» после порабощения Европы. Накануне войны они приступили к созданию плацдармов в странах Латинской Америки, сколачивая там фашистские организации.
Таковы были агрессивные планы нацистской Германии, безграничные по своей алчности, человеконенавистнические [13] по своему существу. Придя к власти, гитлеровцы стали форсировать их реализацию. В Европе возник очаг новой мировой войны{*2}.
«Хакко Иццу» — «Восемь углов под одной крышей»
Незадолго до описанных событий начал дымиться горизонт и на Дальнем Востоке. Взрыв железнодорожного полотна поздно вечером 18 сентября 1931 г. в Лютяогоу, севернее Шэньяна (Мукдена), сначала не привлек к себе внимания. Южноманьчжурская железная дорога практически находилась во владении Японии и охранялась ее солдатами. Те, кто слышал взрыв, решили, что он связан с очередными маневрам» японских войск. Как позже установила международная комиссия, повреждение было незначительным и не помешало своевременному прибытию поезда, следовавшего в южном направлении со станции Чанчунь. Вряд ли кто мог тогда предположить, что взрыв послужит сигналом начала войны на Дальнем Востоке, которая продлится пятнадцать лет.
Развитие последующих событий приобретало стремительный характер. Японские власти заявили, будто взрыв произвели китайцы. В доказательство они предъявили английскому военному атташе трупы двух китайских солдат. В ту же ночь японские войска внезапно напали на китайские военные казармы в Мукдене, Чанчуне, Сыпингае, Гуичжулине и других городах. На следующий день над Мукденом уже развевался государственный флаг Японии. Ее войска приступили к оккупации северо-восточных провинций Китая.
Для оправдания своих агрессивных действий японское правительство заявило, будто они вызваны необходимостью «защиты Азии от коммунизма». Захват Маньчжурии и образование марионеточного государства Маньчжоу-Го изображались как создание плацдарма для обороны «цивилизации». Токио требовало, чтобы западные державы предоставили ему мандат на «восстановление порядка» в Китае.
«...Рост коммунизма в Китае, — говорилось в официальном заявлении правительства в связи с рассмотрением японо-китайского конфликта в Лиге наций, — представляет вопрос огромной важности для европейских государств и Соединенных Штатов; по сравнению с ним все другие проблемы теряют всякое значение. В то же время Маньчжурия, которая полностью порвала свои отношения с Китаем, становится барьером против [14] коммунистической опасности на Дальнем Востоке, и каждому государственному деятелю должно быть ясно значение Маньчжурии с этой точки зрения».
Архиреакциояный характер тогдашнего режима в Японии и его враждебность коммунизму, разумеется, ни у кого не вызывали сомнения. Стремясь обеспечить себе надежный тыл в подготавливаемой войне, токийское правительство предприняло в 1931 г. массовые репрессии против прогрессивных сил, и прежде всего против коммунистической партии, действовавшей в глубоком подполье. Тысячи патриотов были брошены за тюремную решетку. Что касается «спасения цивилизации» в Азии, то здесь коммунистическое пугало использовалось для маскировки агрессивных целей японского империализма.
Движущей силой внешней политики Японии являлись хищнические устремления ее монополий. «Дзайбацу» стремились к захвату чужих рынков и источников сырья, закабалению и порабощению других народов. Сохранение в общественном строе многочисленных элементов средневековья, сочетание развитых капиталистических отношений в промышленности, которая отличалась высокой концентрацией капитала, с полуфеодальной системой помещичьего землевладения придали политическому курсу страны специфические черты.
В основу идеологии милитаристов было положено два принципа: «Кадо» (императорского пути) и «Хакко Иццу» (восемь углов под одной крышей). Они были тесно связаны с полурелигиозным культом «Синто». Только раса Ямато (древнее название страны), которая происходит непосредственно от богини солнца Аматерасу, обладает нравственными качествами, необходимыми для установления на земле справедливости и порядка, — такова была суть положенной в его основу доктрины. Расе Яма-то, утверждали ее пропагандисты, в лице императора, имеющего божественное происхождение, предназначено владеть и править миром. И когда все «восемь углов» света будут объединены под одной крышей японской империи, в мире прекратятся войны и конфликты, наступит тишина и спокойствие.
Для пропаганды культа «Синто» и основанной на нем расовой теории широко использовались кино, радио, националистическая литература. Со школьных лет японцы [15] воспитывались на примере «великого национального героя» Хидеёши, который три века назад вторгся со своим войском в Корею и попытался на практике осуществить «императорский путь». Памятником его похода являлся сохранявшийся на протяжении трехсот лет и упоминавшийся в туристических справочниках высокий холм в г. Киото. Как гласит предание, он состоит из носов и ушей, отрезанных у 38 000 корейских и китайских солдат.
Многолетняя пропаганда расовой исключительности и «особого призвания» Японии, систематически отравлявшая сознание народа, давала свои результаты.
«Каждый японский патриот, — отмечал английский исследователь Кроу, — был убежден, что Япония должна завоевать Корею в качестве первого шага к завоеванию Китая и завоевать Китай в качестве первого шага к завоеванию всей Азии и установлению господства над миром...»
Одним из главных элементов военной политики Японии была подготовка агрессии против СССР. Еще в начале XX века ее экспансия на Дальнем Востоке была направлена явно против русского государства. Милитаристы стремились отрезать нашу страну на востоке от всех выходов к океану, отторгнуть дальневосточные земли. В ходе войны 1904 — 1905 гг., которую японцы начали вероломным нападением на русский флот, они захватили южную часть Сахалина. В годы интервенции против Советской России японские империалисты оккупировали Дальний Восток и четыре года грабили наш народ и творили злодеяния. В конце 1922 г. интервенты и белогвардейские части вынуждены были под ударами Красной Армии убраться с Дальнего Востока. Однако японские милитаристы не отказались от своих замыслов.
Характерным документом, рождение которого связано с подготовкой Японией новой серии войн и захватов, является так называемый «меморандум Танака». По крайней агрессивности и авантюризму изложенных взглядов его можно с полным основанием поставить в один ряд с гитлеровской «Майн кампф». Опубликование этого секретного документа в китайском журнале в сентябре 1931 г. вызвало сенсацию. [16]
Происхождение «меморандума» таково. В 1927 г. недолгий период временной стабилизации капитализма в Японии закончился острым финансовым кризисом. Перспектива экономического краха и социальных потрясений, а также размах революционных событий в Китае встревожили правящие круги Японии. Наиболее реакционная буржуазия приняла решение, наряду с усилением репрессий против трудящихся, начать интервенцию в Маньчжурии. Генерал Танака, возглавивший правительственный кабинет, летом 1927 г. созвал в Дайрене конференцию с участием японских дипломатов, аккредитованных в Китае, руководителей военного министерства, Квантунской армии и генерального штаба. Секретный меморандум, представленный им императору, излагал программу действий, которую выработали на конференции.
Япония не сможет устранить затруднения в Восточной Азии, если, не будет проводить политику «крови и железа», утверждал Танака. Далее он излагал основы политики в отношении Маньчжурии и Монголии, причем исходил из задачи превратить их в плацдарм для дальнейшей агрессии против Китая и СССР.
«...Для того, чтобы завоевать Китай, мы должны сначала завоевать Маньчжурию и Монголию. Для того, чтобы завоевать мир, мы должны сначала завоевать Китай. Если мы сумеем завоевать Китай, все остальные малоазиатские страны, Индия, а также страны Южных морей будут нас бояться и капитулируют перед нами. Мир тогда поймет, что Восточная Азия наша, и не осмелится оспаривать наши права....Под предлогом того, что красная Россия готовится к продвижению на юг, мы прежде всего, должны усилить наше постепенное продвижение в районы Северной Маньчжурии, захватить таким путем богатейшие ресурсы этого района страны... В программу нашего национального развития входит, по-видимому, необходимость вновь скрестить мечи с Россией на полях Южной Маньчжурии для овладения богатствами Северной Маньчжурии.
...Чтобы сохранить свою независимость, а также для того, чтобы предостеречь Китай и весь мир, мы должны будем когда-нибудь скрестить оружие с Америкой».
Японские официальные круги выступили с опровержением подлинности документа. Однако их последующие действия развивались в полном соответствии с «меморандумом Танака».
Захват дальневосточных территорий СССР рассматривался правящей кликой как главное условие для установления [17] владычества Японии над всей Азией. С 1928 г. военные деятели и генеральный штаб уже начали планировать войну против Советского Союза, выжидая лишь подходящий момент для ее развязывания. Этот план (кодовое название «Оцу») предусматривал использование территорий Кореи и Маньчжурии в качестве плацдарма для операций по захвату Советского Приморья. Как показал на Токийском процессе{5} генерал-лейтенант Мияке, бывший начальник штаба Квантунской армии в 1928 — 1932 гг., «план операций, которые должны были привести к оккупации Маньчжурии, являлся одной из важнейших составных частей общего плана операций японских войск против СССР».
В связи с напряженным положением на маньчжуро-советской границе, Советское правительство в конце 1931 г. предложило Японии заключить пакт о ненападении. Ее правительство целый год не отвечало, а затем сообщило о своем отказе{6}. Вместе с тем после захвата Маньчжурии оно сразу же приступило к подготовке там плацдарма для вторжения на советскую территорию. В соответствии с планом «Оцу» намечалось нанести СССР два удара: первый — по направлению на Ворошиловск и Владивосток, второй — через Монгольскую Народную Республику в районе Читы. Строительство железных и шоссейных дорог, аэродромов и других военных объектов велось в точном соответствии с агрессивными замыслами.
Добиваясь отказа Советского Союза от своих прав на Китайско-Восточную железную дорогу{7} и подготавливая почву для вооруженного конфликта, милитаристы организовывали на КВЖД акты саботажа и диверсий, применяли репрессии к советским рабочим и служащим. Граница между «Маньчжоу-Го» и СССР стала местом постоянных столкновений, провоцируемых японцами.
Советским обвинением на Токийском процессе была представлена запись беседы, имевшей место в Москве в [18] 1931 г. между бывшим японским послом Хирота{8} и представителем генерального штаба генерал-майором Хара-да. Хирота просил собеседника передать начальнику генерального штаба, что «нужно занять твердую позицию по отношению к Советскому Союзу, приняв решение воевать с СССР в любое время, когда это окажется необходимым. Однако целью должна быть не столько защита против коммунизма, сколько оккупация Дальнего Востока и Сибири».
Японские милитаристы не собирались ограничиться планом отторжения соседних советских территорий. Превращение Японского моря в «японское озеро» должно было служить лишь началом дальнейших завоеваний.
«Япония должна неизбежно столкнуться с Советским Союзом, — заявил Араки{9} на совещании губернаторов префектур в 1933 г. — Поэтому для Японии необходимо обеспечить себе путем военного захвата территории Приморья, Забайкалья и Сибири».
Такова была «необходимость», ссылаясь на которую японские империалистические круги готовили войны против СССР и других государств.
Под влиянием мирового экономического кризиса 1929 — 1933 гг., воздействие которого на японскую экономику проявилось в особенно тяжелой форме, Япония первой из империалистических держав вступила на путь агрессии. Захват ею в конце 1931 г. Северо-Восточного Китая (Маньчжурии) означал образование на Дальнем Востоке очага новой мировой войны.
Лозунг борьбы против «коммунистической опасности» агрессоры использовали для маскировки своих истинных целей. Шумиха по поводу «угрозы большевизма», раздувавшаяся [19] буржуазной прессой, служила прикрытием гигантского заговора наиболее хищных и разбойничьих кругов международного монополистического капитала, стремившихся к установлению мировой гегемонии. Человечество дорого заплатило за то, что демагогия реакционеров и милитаристов всех мастей по поводу «коммунистической опасности» не была своевременно разоблачена и пресечена.
Суровым напоминанием об этом является летопись преступлений агрессоров, предъявленная обвинением на Нюрнбергском и Токийском процессах. Нельзя не отметить вывода, к которому пришел один из представителей обвинения от США в Нюрнберге доктор Р. Кемпнер: «В действительности эта фраза о коммунистической опасности была вымыслом, который в числе прочих вещей привел в конечном счете ко второй мировой войне»{*3}.