Исторические корни

Первыми в Сибирь и затем на Дальний Восток двинулись русские купцы. В 1574 году семейство промышленника Строганова получило от царя Ивана IV разрешение строить на Иртыше и Оби «городки и остроги».

Однако здесь считали себя хозяевами сибирские татары. Особенно свирепствовал хан Кучум, который совершал набеги на поселения русских и местных жителей — разорял, жег поселения, уводил пленных в рабство.

Надо было от них защищаться. Торговые люди наняли отряд казаков во главе с атаманом Ермаком Тимофеевичем.

Много ли знаем мы о Ермаке? Выполняя взятые на себя обязательства, Ермак в 1579–85 годах во главе отряда казаков и работных людей совершил несколько походов с целью разгромить войска Кучума и присоединить к Русскому государству сибирские земли.

Известие о покорении Сибирского царства и первый богатый ясак (шестьдесят сороков соболей, двадцать черных лисиц и пятьдесят бобров) произвело очень хорошее впечатление в Москве. Ермак был прощен за прежнее особой грамотой и награжден: шубой собольей «с государева плеча», ста рублями, «половинкой» сукна, двумя дорогими панцирями и серебряным вызолоченным ковшом. Но управление новым краем было поручено не Ермаку — туда были отправлены князь Волховской и воевода Глухов с пятьюстами стрельцов.

Русские казаки и «землепроходцы» достигли берегов Тихого океана, неоднократно посещали Камчатку (например, Владимир Атласов в 1697 г. и Тимофей Кобелев в 1703 г.). Они основали там несколько острогов: Болынерецкий, Верхне-Камчатский, Тагильский и другие.

Начиная с 1711 года, русские люди посещали также и Курильские острова. В 1739 г. по указанию адмиралтейств-коллегии состоялась экспедиция капитана М. П. Шпанберга вдоль Курил. Эта экспедиция обследовала и нанесла на карту все острова, в том числе Малой Курильской гряды. Многим из них были даны русские названия, например, остров Шикотан назван Фигурным, остров Сибоцу — Зеленым.

Помимо официальных экспедиций с 1730 года на Курильские острова отправлялись казаки для сбора дани с местного населения, организации промысла пушнины и морского зверя:

В атласе Всероссийской Империи, изданном в 1745 году старанием и трудами императорской Академии наук, четко обозначены четыре острова: Три Сестры, Зеленый, Цитронный и Коносир, к югу от которых, как отмечается, «видна часть Японии», остров Матушма (Хоккайдо). Это лишь одно из многочисленных свидетельств принадлежности Курильских островов России.

С 1756 года на Курилах стали появляться первые русские купцы. В 1795 г. на Урупе, в бухте Алеутка на юго-восточном побережье острова, промысловая компания купцов Шелихова и Голикова основала русское поселение «Александра», управляющим которого они назначили Василия Звездочетова. Колонистов было не много, человек сорок. Во многих документах того времени сам остров Уруп стали именовать островом Александра.

С 1799 года монопольное право на хозяйственное освоение Курильских островов и использование их природных ресурсов принадлежало России.

Был построен ряд поселений на Южных Курилах, население которых должно было заниматься скотоводством и земледелием для обеспечения продовольствием жителей Камчатки и побережья Охотского моря.

В конце XVII — начале XIX веков власти России предприняли ряд попыток установить торговые отношения с Японией (экспедиция Адама Лаксмана в сентябре 1792 — сентябре 1793 гг.; посольство Николая Резанова в 1803–05 гг.; экспедиция и «японский плен» Василия Головнина в 1811–1813 гг.). Однако японцы каждый раз заявляли русским представителям, что они не желают установления торговых отношений с иностранными государствами.

Как выяснилось значительно позже, у них был собственный «встречный план». Его составил в 1798 году некий Хонда Тосиаки. Он назывался: «Секретный план для правительства». Тосиаки предложил умножение пригодных для сельского хозяйства земель путем экспансии, направленной в первую очередь на близко расположенные острова — Курильские и архипелаг Бонин, а затем на Камчатку, Алеутские острова и Северную Америку. «Эти территории, — писал Хонда, — сейчас принадлежат России, но к Японии они расположены ближе.»

Правительство Японии приняло идеи Хонда Тосиаки и сделало первые шаги к экспансии на север. Так в 1798 т. на Итуруп был послан правительственный чиновник Морисигэ Кондо. Кондо уничтожил там столбы, поставленные русскими. В 1801 г. японские чиновники Гэндзюро Тояма и Уэхида Мияма прибыли на остров Уруп, где тоже попытались выкопать поставленные русскими столбы, несмотря на то, что на острове существовало русское поселение «Александра». В 1807 г. самураи Мамия Ридзо и Мацуда Дэндзиро обследовали южную часть Сахалина. В 1808 г. эти и другие японские чиновники побывали на островах Итуруп и Кунашир, уничтожили там знаки их принадлежности России и поставили свои столбы.

Так японцы первыми стали совершать агрессивные выпады против России.

Все же в 1814–1817 гг. русские власти несколько раз пытались установить нормальные отношения со Страной Восходящего Солнца. Например, в августе 1814 г. в Японию пришел из Охотска транспорт «Борисоглебск», а в 1815 г. оттуда же прибыла бригантина «Святой Павел». После еще нескольких попыток наладить контакты с Японией генерал-губернатор Восточной Сибири И. Б. Пестель в докладе царю Александру I предложил прекратить экспедиции в Японию «до благоприятного времени».

Освоение Курильских островов продолжалось. В 1820-е годы на островах Шумшу, Симушир и Уруп были построены добротные дома, часовни, церкви, склады; русское население занималось промыслами, ремеслами и сельским хозяйством.

В 1830 г. правительственный Сибирский комитет, ведавший делами Сибири и Дальнего Востока, подтвердил монопольные права Российско-Американской компании на Курильские острова. В Охотске был создан отдел компании, который организовал на Курилах новые промыслы и торговые фактории, отправлял на остров суда, доставлявшие продовольствие, ткани, оружие, порох и другие припасы и вывозившие пушнину.

30 мая 1848 года военный транспорт «Байкал» из Петропавловска направился к Сахалину. Его командир, капитан второго ранга Геннадий Иванович Невельский (1813–1876) решил на свой страх и риск в инициативном порядке исследо-вать берега Сахалина и Амурского лимана. Обойдя Сахалин с севера, Невельский спустился к югу вдоль западного берега острова. После ряда неудач был найден вход в лиман. «Байкал» встал в его северной части, откуда началось исследование фарватера к югу.

22 июля 1849 года, делая все время промеры, Невельский достиг того места, где якобы должен был находиться перешеек (так утверждали Лаперуз и Крузенштерн). Но вместо перешейка здесь был пролив шириной около семи верст (примерно 7,5 км) и средней глубиной пять саженей (10,6 м). Пролив этот был назван Татарским.

Узнав об открытии Г. И. Невельского, царь Николай I простил его самовольный поступок. Невельский прибыл в Петербург, но в 1850 г. вновь вернулся на Дальний Восток. Теперь он, уже в чине капитана первого ранга, должен был состоять при генерал-губернаторе Восточной Сибири Николае Николаевиче Муравьеве (1809–1881).

Сразу по прибытии Невельский вновь стал своевольничать. На левом (возвышенном) берегу Амура, в 22 милях (40,7 км) от его устья, он основал Николаевский пост (позже Николаевск-на-Амуре). А 1 августа 1850 г. на мысе Куегда возле этого поста Невельский торжественно поднял русский военный флаг и объявил о присоединении Амурского края к России:

«От имени Российского правительства сим объявляется всем иностранным судам, плавающим в Татарском заливе, что так как прибрежье этого залива и весь Приамурский край до Корейской границы с островом Сахалин составляют Российские владения, то никакие здесь самовольные распоряжения, а равно обиды обитающим инородцам не могут быть допускаемы. Для этого ныне поставлены российские военные посты в заливе Искай и на устье р. Амура. В случае каких-либо нужд или столкновений с инородцами предлагается обращаться к начальникам постов».

Однако в Петербурге Особый комитет, который находился под сильным влиянием министра иностранных дел К. В. Нессельроде, осудил поступок Невельского и постановил «разжаловать его в матросы с лишением всех прав состояния, а поставленные им на Амуре посты снять, упразднить». Но хотя Нессельроде требовал немедленно снять посты на Амуре, генерал-губернатор Муравьев защищал Невельского, доказывая, что тот действовал согласно указаниям генерал-губернатора, что нерешительная и робкая политика России на Дальнем Востоке приведет страну к большим потерям и скомпрометирует ее в глазах Китая и европейских держав.

Аргументы Муравьева не подействовали, и тогда он обратился лично к царю. Выслушав рассказ генерал-губернатора, Николай I резко сказал: «Поступок Невельского молодецкий, благородный и патриотичный». А на докладе Особого комитета император наложил резолюцию:

«Где раз поднят русский флаг, там он спускаться не должен!»

Богатое побережье и земли Дальнего Востока пытались захватить не только японцы.

13(25) августа 1854 г. из Сан-Франциско вышла англо-французская эскадра под командованием английского адмирала Прайса. Эскадра должна была уничтожить русские корабли на Тихом океане и захватить их главную базу Петропавловск.

В состав эскадры входили семь судов. Четыре английских — 50-пушечный фрегат «President», 40-пушечный корвет «Eurudice», 24-пушечный корвет «Amphitrite», 6-пушечный пароход «Virago» и три французских — 50-пушечный фрегат «Fort», 30-пушечный корвет «Pique», 12-пушечный бриг «Obligado» под флагом адмирала Фебрие-Депуанта. По сравнению с союзной эскадрой силы русских в Петропавловске были ничтожны — тысяча шестнадцать человек, считая военных моряков, гарнизон и добровольцев из числа местных жителей. На берегу и на судах имелось семьдесят две пушки.

Военный губернатор Камчатки, контр-адмирал Василий Степанович Завойко приказал разоружить «Аврору» и «Двину» с правого борта, а затем поставить их у входа во внутреннюю гавань левым бортом. Дополнительно вход в гавань закрыли деревянными бочками на цепях. Орудия, снятые с правого борта, перевезли с кораблей на береговые батареи. Всего защитники Петропавловска построили семь батарей.

17 августа 1854 г. в Авачинскую губу вошел трехмачтовый пароход под американским флагом и начал делать промеры. Когда навстречу ему вышел для опроса русский вельбот, пароход тут же ушел в море. Моряки с «Авроры» опознали в этом пароходе английский «Virago».

17 августа 1854 года вся союзная эскадра вошла в Авачинскую бухту и, приблизившись на полтора километра к гавани Петропавловска, обстреляла порт и город с целью выяснения сил обороны и расположения береговых батарей (разведка боем).

Союзники решили высадить десант. Тринадцать гребных шлюпок и два бота с десантом (около шестисот человек) направились к батарее № 3. Прислуга батареи из-за своей малочисленности (всего тридцать пять человек) не могла отразить десант, она заклепала орудия и отошла к 11-пушечной батарее № 2.

Десантники-французы овладели батареей № 3. Но вскоре их накрыли ядра и бомбы с «Авроры» и «Двины». Тут к батарее № 3 приблизился отряд русских стрелков под командованием мичмана Михайлова. Французы, не вступая в бой, поспешно покинули берег. Последующие три дня союзники ремонтировали корабли, а русские восстанавливали батареи № 1 и № 3.

24 августа союзники решили вновь атаковать Петропавловск. Им удалось подавить русские батареи и высадить десант в семьсот человек у батареи № 7, а близ перешейка Лаперуза — еще двести пятьдесят человек.

Первый отряд десантников преодолел хребет Никольской гряды и почти бегом направился к городу. Но вскоре этот отряд попал под огонь русских стрелков (около двухсот пятидесяти человек), засевших в кустах. Потеряв убитыми четырех офицеров, десантники растерялись и побежали обратно к берегу. Однако русские догнали противника и навязали ему штыковой бой. С большим трудом десантникам удалось сесть в шлюпки и отплыть от берега.

Приняв десантников на борт, союзная эскадра ушла к Тарвинской бухте, где вновь был произведен ремонт кораблей и похоронены убитые.

Поражение союзников в Петропавловске вызвало насмешки в американской и европейской прессе. Чтобы восстановить свой престиж, Англия и Франция на следующий год отправили к берегам Камчатки более мощную эскадру в составе двенадцати кораблей, на борту которых было четыреста двадцать орудий. 19 мая 1855 г. союзная эскадра вошла в Авачинскую бухту, но там обнаружился большой конфуз! В Петропавловске русских кораблей и гарнизона не было!

5 апреля русские корабли покинули разоренный Петропавловск и двинулись к берегам Сахалина. Губернатор Муравьев приказал перенести главный порт Дальнего Востока из Петропавловска в Николаевский у устья Амура. Поскольку Татарский пролив был еще скован льдом, русская эскадра вошла в залив Де-Кастри.

Союзники до 15 июня стояли у Петропавловска, сжигали уцелевшие строения. Отдельный отряд из трех кораблей под командованием английского коммандера Эллиота отправился на поиски русских в южную часть Татарского пролива. 8 мая этот отряд обнаружил русскую эскадру в заливе Де-Кастри. Паровой корвет вошел в залив и на предельной дальности безрезультатно обменялся несколькими выстрелами с корветом «Оливуца», после чего двинулся обратно.

Эллиот счел свои силы недостаточными для атаки русских и решил до подхода подкрепления блокировать залив Де-Кастри с юга. Англичане и французы считали, что Сахалин — полуостров, и что с севера путь русским кораблям преграждает перешеек, соединяющий Сахалин с материком. Русская эскадра обречена на гибель!

Тем временем контр-адмирал Невельский прибыл в залив Де-Кастри и вывел русскую эскадру мимо мыса Лазарева через пролив, который он открыл раньше.

Через несколько дней английская эскадра в составе шести кораблей обыскала залив Де-Кастри, но не смогла найти русских кораблей. А русская эскадра благополучно прибыла в устье Амура.

14 июня 1855 г. Муравьев на пароходе «Аргунь» подошел к Мариинскому посту вблизи устья Амура, где его ждал Невельский. Генерал-губернатор рапортовал Николаю I в Петербург:

«Не доходя около 900 верст до устья реки Амура, флотилия вступила в край, как бы давно принадлежащий России. Отважные и решительные действия начальника Амурской экспедиции и всех его сотрудников заслуживают полной признательности. Несмотря на лишения, трудности, опасности и ничтожество средств, при которых действовала эта экспедиция, она в столь короткое время успела подчинить своему влиянию не только дикие племена, здесь обитающие, но даже и самих маньчжуров, приезжающих сюда для торговли. Она фактически указала нам на важное значение этого края для России и рассеяла все заблуждения, какие до сих пор об этом крае имелись».

Ранее по приказу Муравьева в Иркутской губернии была взята пятьдесят одна крестьянская семья (по документу неясно, добровольно или принудительно) и переселена в низовья Амура. Так началось заселение Амурского края. В 1855 г. вместе с Муравьевым по Амуру приплыли сто казаков Забайкальского казачьего войска, в следующую навигацию прибыла еще сотня казаков.

1 ноября 1856 г. новый царь Александр II постановил переселить на Амур два конных полка и четыре батальона Забайкальского казачьего войска. Однако реально к 1860 году удалось переселить лишь четыре конные казачьи сотни и две пешие. 18 мая 1858 г. в Амурские казаки были зачислены свыше двух тысяч штрафованных нижних чинов бывшего корпуса Внутренней стражи.

8 декабря 1858 г. последовал императорский указ об организации Амурского казачьего войска.

Теперь Россия получила превосходный и надежный путь к Тихому океану. Зимой по льду устанавливался удобный санный путь. По левому берегу Амура был устроен «почтовый тракт» — гужевая дорога, функционировавшая круглый год.

В 1858 г. один из военных постов на левом берегу Амура возле устья реки Зеи был переименован в Благовещенск и назначен центром управления вновь организованной Амурской области. Другой пост, Хабаровский, ниже устья Уссури, стал административным центром Приморской области.

При продвижении русских по Амуру стычек с китайцами не было. Китайцы там вообще не обитали. Русские заняли пустынный край. Позднее китайские власти объявили Амур своей рекой и высказывали недовольство по поводу продвижения русских на Амуре. В 1857 г. состоялись переговоры с русским правительством, и 18 мая 1858 г. был подписан Айгунский договор, по которому река Амур признавалась границей между Россией и Китаем, а плавание по Амуру и Уссури позволялось только судам этих государств.

Я подробно описал освоение Дальнего Востока русскими потому, что позднее возникало много столкновений из-за этой законно освоенной Россией территории с двумя названными выше претендентами — Японией и США. Много было дипломатических и вооруженных конфликтов, агрессоры политическими кознями и силой оружия пытались доказать свои «права» на эти земли. Однако при всех дальнейших описаниях больших и малых конфликтов читатели должны иметь в виду и помнить приведенные события, в результате которых Россия стала законным и единоправным обладателем островов побережья Тихого океана и прилегающих к нему сибирских просторов.

Надо отметить одну очень важную особенность — во всех стычках и войнах на Дальнем Востоке агрессором всегда выступала Япония. Для подтверждения этого приведу пунктирно лишь некоторые наиболее крупные поползновения японцев.

В ночь с 26 на 27 января 1904 года эскадра из 10 японских миноносцев с потушенными огнями подошла к Порт-Артуру, и 8 миноносцев — к порту Дальнему. Внезапной атакой японцы торпедировали российские броненосцы «Цесаревич», «Ретвизан» и крейсер «Паллада».

27 января в неравном бою с японской эскадрой в открытом море недалеко от порта Чемульпо, не желая сдаваться в плен, русские моряки затопили крейсер «Варяг» и взорвали канонерскую лодку «Кореец». Так началась Русско-японская война 1904–1905 годов.

Дальше было Цусимское морское сражение, в котором японцы потопили семь наших броненосцев, захватили четыре броненосца и один миноносец. Затем, после героической обороны, последовало падение Порт-Артура и общее поражение в Русско-японской войне. Позорный Портсмутский договор предусматривал полное японское хозяйничанье в Корее, Южной Манчжурии. Передавались Японии Ляодунский полуостров с городами Порт-Артур и Дальний, южная часть Сахалина до 50-й параллели.

В январе 1918 года началась японская интервенция на Дальнем Востоке. Используя противоречия русских сил, разрешаемые Гражданской войной, японцы высадили во Владивостоке десант в составе более 70 тысяч солдат и офицеров. Играя на раздорах Колчака, атамана Семенова, местных коммунистических властей, японцы расширяли и закрепляли за собой захваченные территории.

Опираясь на японские штыки, Семенов объявил себя вождем казачества в Забайкалье и поставил своей целью уничтожение советской власти в этом крае.

В мае 1918 года на станции Борзя Семенов объявил себя и своих приближенных «Временным Забайкальским правительством». Его содержали и финансировали (только в 1918 году): Япония — 4,5 миллиона рублей, Англия — 500 тысяч рублей, Франция — более 4 миллионов рублей.

Колчак и Семенов договорились с японскими империалистами об отторжении Японией от России всей Сибири, вплоть до Урала. На оккупированной земле они собирались устроить «буферное государство», а во главе правительства поставить Семенова.

Но к октябрю 1921 года белогвардейцы и японские оккупанты были выбиты из Приморья силами Народной революционной армии под командованием Блюхера.

В июле-августе 1938 года произошло нападение японцев и захват высоток Безымянной и Заозерной в районе озера Хасан. После тяжелых боев японцы были выбиты. Наши войска понесли в этих боях немалые потери: погибли 792 военнослужащих, из них 134 командира, 2752 человека были ранены.

В мае 1939 года последовала крупная провокация в районе Халхин-Гола силами 6-й японской армии. После тяжелых, почти двухмесячных боев, японцы к 31 августа 193 9 года были окружены и уничтожены 1-й армейской группой под командованием комкора Г. К. Жукова.

Когда шли бои на Халхин-Голе, Советский Союз подписал 23 августа 1939 года советско-германский договор о ненападении, что лишало Японию непосредственной поддержки со стороны Германии. Это вызвало настоящий шок в японских военно-политических кругах. Как сообщал Рихард Зорге, «ряд членов японского правительства стали обвинять Германию в предательстве и даже стали выступать за расторжение Антикоминтерновского пакта 1936 года». Произошло охлаждение японо-германских отношений по всем линиям. Одновременно выявилось стремление Японии урегулировать японо-советские отношения на основе двустороннего договора о ненападении. Вполне вероятно, что впоследствии одной из причин неуступчивости Японии в отношении настойчивых просьб германского руководства вступить в войну с СССР была обида за «предательство» Германией интересов ее союзницы в 1939 году.

27 сентября 1940 года Япония в Берлине подписала Тройственный пакт (ось Берлин — Рим — Токио), возлагая большие надежды в случае войны Германии с СССР наконец-то овладеть Приморьем вплоть до Байкала и Иркутска. В случае овладения немцами Москвой, Япония должна была начать наступательные действия на Дальнем Востоке. Однако для маскировки своих агрессивных планов Япония вела двойную дипломатическую игру. 12 апреля 1941 года министр иностранных дел Японии, прибыв в СССР, встретился со Сталиным и заявил:

«Япония имеет союзнический договор с Германией. Но если что-то произойдет между Германией и СССР, Япония не будет связывать советские силы на востоке. Наоборот, Япония готова посредничать в урегулировании отношений между Германией и СССР. В подтверждение своей лояльности Япония готова подписать договор о нейтралитете».

Такой договор был взаимно выгоден для Советского Союза и Японии, поэтому 27 сентября 1941 года был подписан. Для СССР — «спокойный» тыл в случае нападения Германии. Для Японии — «спокойный» тыл при ее агрессивных действиях против Китая и на Тихом океане.

В его 2-й статье записано:

«В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая Договаривающаяся Сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта».

Подписав этот договор, Япония начала тайно готовиться к нападению на Советский Союз, постоянно усиливая Квантунскую армию.