Баржа смерти
Тысяча девятьсот восемнадцатый год... Хмурое небо сыплет на свинцовую воду мелкий осенний дождик.
На широком плёсе Камы, против города Сарапула, стоят на якорях красные миноносцы «Прыткий», «Ретивый» и «Прочный». Они пришли сюда с Балтики по распоряжению Владимира Ильича Ленина. К берегу приткнулись вооружённые пароходы Волжской военной флотилии.
Раннее утро, темно. На «Прочном» пронзительно засвистели дудки, закричали вахтенные матросы:
— А ну, живо в кубрик! Давай все! Веселей, ребята!
В кубрике за длинным столом сидели командиры Волжской военной флотилии и комиссары. Вокруг толпились моряки трёх миноносцев. Когда все собрались, поднялся один из командиров и сказал:
— Товарищи военные моряки! Вы знаете, что при отступлении из Сарапула белогвардейцы захватили в качестве заложников около семисот рабочих, коммунистов и советских служащих. Две недели назад заключённых посадили в старую баржу и вывели на середину реки. При подходе красных белые собираются потопить баржу со всеми людьми.
Наших товарищей истязают, морят голодом, расстреливают, а больных прикалывают штыками. Ежедневно по трое, по пятеро выводят на палубу баржи и расстреливают. Мы решили сделать попытку освободить заключённых.
В Гольяны, где сейчас стоит баржа, мы пойдём под видом белых. Поднимем на миноносцах царские андреевские флаги, сами наденем погоны. Пусть белые думают, что это к ним идёт подкрепление!
От вас, товарищи, потребуется железная выдержка. В оптические прицелы вы увидите лютых врагов, но стрелять не будете. Огонь откроем лишь в крайнем случае, если белые обнаружат обман. Это вы должны твёрдо помнить, товарищи! Без команды ни одного выстрела! Итак, по местам, товарищи! В поход!
Быстро рассветало... Красным пламенем загорелось небо на востоке... Миноносцы снялись с якорей. Зазвенели колокола громкого боя — боевая тревога... Люди тотчас быстро разбежались по своим местам, и корабли словно вымерли. Только на мостиках стояли командиры, а на плечах у них блестели золотые погоны... На миноносцах развевались андреевские флаги — белые с синими крестами.
Медленно проплывали пустынные берега. Даже в деревнях не видно было людей. Но вот на реке показался небольшой катер. Он подошёл к миноносцам. Стоящий на мостике офицер скомандовал:
— Смирр... но! — Люди на катере вытянулись во фронт, офицер приложил руку к козырьку.
— Начало неплохое! — тихо сказал начальник дивизиона миноносцев.
— Пусть сообщит береговым батареям, что идут свои! — приказал командующий.
— Предупредите береговые батареи! — крикнул в рупор начальник дивизиона. — Мы идём из Уфы, по распоряжению адмирала Старка.
— Есть предупредить береговые батареи! — отозвался офицер.
Катер развернулся и полным ходом пошёл обратно. Миноносцы на малых оборотах продолжали свой путь вверх по реке.
Впереди показалась деревня. Около домов виднелись люди в серых шинелях. Большая группа солдат и офицеров толпилась на берегу.
— На пароходах! — крикнул один из белогвардейцев. — Откуда плывёте? Неужто из Каспия?!
— Идём от Уфы! — ответили с «Прочного».
— Пушки-то ваши стреляют или только так, для красоты поставлены?! — насмешливо кричали с берега.
— Погодите, гады! — сердито пробормотал флагманский артиллерист. — Скоро узнаете, как стреляют наши пушки. Уж недолго осталось вам тут загорать, дайте только баржу выручить!
Миноносцы, не останавливаясь, шли дальше, всё более углубляясь во вражеский тыл. Но настроение у моряков было бодрое, никто не думал о возможности провала операции. Командиры внимательно всматривались в берега, стараясь запомнить фарватер на всех поворотах реки.
— Впереди, слева по носу большое село! — доложил сигнальщик. — Наверно, Гольяны! — добавил он.
— По времени похоже, — заметил командующий. — А вон и баржа! Внимание, товарищи!
Миноносцы медленно входили на широкий плёс. На левом берегу реки, против села, горят костры, дымят походные кухни, снуют солдаты.
— Сколько их тут?! — удивился начальник дивизиона. — Не меньше полка, наверно! Но пушек не видно.
— Посмотрите налево, от нас почти на траверсе{1}, — тихо проговорил командующий. — У каменного дома — большая пушка.
Пушка настороженно разглядывала миноносцы чёрным зрачком дула.
Посредине реки на якоре стояла громадная баржа. На палубе тоже солдаты. У пристани дымил небольшой буксирный пароход.
Командующий поднёс к губам рупор.
— На буксире! — властно раскатывается его голос. — Я флаг-офицер адмирала Старка, князь Маврокордато. Пришёл за баржей с арестованными. Красные бандиты должны быть доставлены в ставку верховного правителя адмирала Колчака. Приказываю взять на буксир баржу с арестованными и следовать за мной в реку Белую. Выполняйте немедленно!
Миноносцы, чуть работая машинами, разворачиваются по течению. Рискованный манёвр! Если белые откроют огонь, миноносцы не смогут защищаться. Но вот корабли повернули и выровнялись в линию. Командующий облегчённо вздохнул. Невольно он взглянул на моряков, которые словно застыли на своих боевых постах. Лица суровы, спокойны, казалось, их вовсе не интересует, что происходит на берегу. Комендоры прильнули к оптическим прицелам орудий, рулевые твёрдо держат штурвалы и смотрят вперёд. И только сигнальщики зорко поглядывают вокруг. «Выдержат ли у них нервы? — думает командующий. — Один выстрел, и операция будет сорвана! Скорей бы всё выяснилось!»
— Товарищ командующий! — торопливо доложил сигнальщик. — Буксирный пароход «Рассвет» отходит от пристани. Он идёт к барже!
— На барже! — крикнул офицер с белогвардейского парохода. — Приготовьтесь принять буксир! Живо выбирайте якорь!
На палубе баржи забегали люди. Несколько солдат поспешно выбирали якорный канат, другие побежали на корму. С парохода подали буксир. Канат натянулся, и баржа стала разворачиваться.
— Как прикажете следовать, господин командир? — в рупор спросил капитан буксира.
— Приказываю идти вперёд. Миноносцы будут вас конвоировать! — ответили с «Прочного».
И вдруг на мостках, идущих к пристани, появляется группа офицеров. В лучах утреннего солнца сверкают золотом погоны. Один офицер, размахивая какой-то бумагой, бежит к берегу.
— Ну, Николай Михайлович! — обратился командующий к начальнику дивизиона. — Приготовьтесь открыть огонь. Похоже, додумались беляки, потребуют письменное распоряжение адмирала Старка! Эх, опоздали немного!
— Стойте! — кричит белогвардеец, подбегая к берегу. — Полковник просит передать пакет адмиралу Колчаку! Срочное донесение!
— Поднять «Землю»{2}, — приказывает командующий. — Ничего не поделаешь, подождём!
— Разрешите дать очередь по господам офицерам? — просительно произнёс пожилой моряк-пулемётчик, поворачивая пулемёт.
— Спятил, чёрт! — прошипел артиллерист. — Забыл приказ?! Ни одного выстрела без команды, понятно?
— Понятно-то, понятно, но больно уж цель хороша! — с досадой пробормотал пулемётчик.
Миноносцы остановились. С «Прочного» спустили шлюпку.
— Давайте, Пётр Всеволодович, живей! — приказал начальник дивизиона помощнику командира. — Чуть что — стреляйте!
— Есть, Николай Михайлович, будет выполнено! — весело ответил молодой моряк с погонами старшего лейтенанта.
Шлюпка идёт к берегу, и за ней следят сотни глаз. Чем это кончится? А что, если ловушка?
Моряк выпрыгивает на берег. Обменивается приветствием с белым офицером. Белогвардеец передаёт пакет, моряк расписывается в получении и идёт к шлюпке. Шлюпка отваливает от берега и подходит к миноносцу.
— Поднять «Буки», — раздаётся команда.
Белый треугольный флаг с красным яблоком в середине взвивается на рее — сигнал увеличить ход. Миноносцы рвутся вперёд, вода яростно бурлит у них под кормой. Быстро плывут берега.
Впереди показывается идущее навстречу судно.
— «Волгарь-доброволец» идёт, товарищ командир! — докладывает сигнальщик.
— Полный порядок! — заметил командир. — Артисты могут переодеваться, представление окончено! — Он усмехнулся, когда увидел, с каким ожесточением сдирали с себя погоны моряки.
Стройный корабль, вооружённый морскими дальнобойными орудиями, поравнялся с миноносцами. На мостике его стоял высокий, подтянутый по-военному капитан Леонтьев.
— Александр Степанович! — обратился к нему командующий. — Подойдите к барже и смените караул. Срочно откройте трюмы.
«Волгарь-доброволец» подошёл к барже, и на палубу её высыпали моряки. Они быстро разоружили конвойных, потом подбежали к трапу, ведущему в караульное помещение.
— А ну, гады, все наверх! Выбирайся, да поживей! — кричали моряки, держа наготове винтовки.
Из кубрика один за другим выходили испуганные солдаты. Они не понимали, что произошло, и со страхом смотрели на суровые лица моряков.
— Становись к борту, бандюги! — сердито скомандовал невысокий, плотный моряк боцман Белов. — У кого ключи от трюмов?
Из шеренги вышел солдат в новом английском костюме.
— Извольте, господин командир! — подобострастно сказал он, протягивая ключи.
— Сам ты господин, собачий сын! — свирепо набросился на белогвардейца Белов. — Наши господа все в море, у вас, дураков, только остались! Доброволец?! — спросил он, с яростью поглядывая на солдата.
— Господа товарищи, неужто расстреливать будете? — горестно завопил кто-то из конвойных. — Нас же силой забрали! Разве стали бы мы против своих воевать? Ведь такие же крестьяне и рабочие, как и вы!
— Зазря у нас не расстреливают. Потом разберёмся, кто вы такие, а сейчас марш в кубрик! Живо!
Караульные поспешно бросились к трапу. Они были уверены, что их сразу же расстреляют!
А моряки торопливо поднимали тяжёлые доски, покрывающие трюм. Боцман склонился над трапом.
— Живы ли вы, братцы? — взволнованно крикнул он. — Выходите!
В трюме темно, тихо. Пахнуло душным, спёртым воздухом. И вдруг радостный возглас:
— Товарищи! Да ведь это наши! Свои! Красные!
— Вылезай, братишки! Насиделись, поди, бедняги! Ясно, что мы красные, а не белые! Вылезайте, не бойтесь!
Палуба баржи заполнилась людьми. Некоторых поддерживали товарищи — сами они не могли двигаться. Все были раздеты, а у многих вместо белья на плечах висели рогожи. Страшно было смотреть на исхудалых, измученных людей. Казалось, что они вышли из могил...
— Ну погодите, белые гады, — гневно сказал один из моряков, потрясая кулаками, — мы не забудем баржу смерти! Попомните и вы её!
А заключённые словно обезумели от радости. Уже два дня им не выдавали ни крошки хлеба. «Зачем даром кормить, — говорили тюремщики, — если завтра всё равно всех пустим в расход!»
И вдруг избавленье, чудесное, неожиданное! Как же было не радоваться! Узники обнимали и целовали моряков.
— Да здравствует Советская власть! — крикнул кто-то из освобождённых.
Сотни голосов подхватили этот возглас, и мощное «ура» прокатилось по реке.
— Да здравствуют моряки, да здравствует Волжская военная флотилия! — раздавались выкрики, и вновь гремело «ура».
Миноносцы подходили к Сарапулу. На стеньгах мачт кораблей флотилии алели красные боевые флаги. Корабли салютовали освобождённым. На пристанях города толпились тысячи людей. Знакомые и родственники спасённых радостно встречали их.
На берегу был организован митинг. Восторженными возгласами и криками «ура» встретили собравшиеся предложение послать приветствие Владимиру Ильичу Ленину.