Предисловие

Разрабатывая планы завоевания мирового господства, американские империалисты большую роль отводят стратегической разведке. По мнению правящих кругов США, она должна обеспечить решение политических, экономических и военных проблем в разведывательном отношении: добывать необходимую информацию, организовывать путчи и вести широкую диверсионно-подрывную работу в миролюбивых странах.

Правящие круги США всегда имели огромный разведывательный аппарат. Во время второй мировой войны в США функционировал ряд разведывательных организаций, каждая из которых насчитывала огромное количество сотрудников. Например, одно только управление стратегических служб имело в своем составе более десяти тысяч работников. Это управление было создано в 1942 году и возглавлялось известным специалистом «плаща и кинжала» генералом Донованом.

После войны масштабы деятельности американской разведки не только не сократились, но, наоборот, значительно возросли. Прежние разведывательные органы были реорганизованы, а их численный состав — увеличен.

Появились новые разведывательные органы. Так, в 1947 году было создано центральное разведывательное управление (ЦРУ), в задачу которого входило обеспечение разведывательной информацией президента, национального совета безопасности и правительства. Все остальные разведывательные органы (а их не один десяток), в том числе разведывательные управления армии, военно-воздушных сил, военно-морского флота и информационное управление государственного департамента, [6] должны были передавать центральному разведывательному управлению наиболее важную из добываемой ими информации. На содержание нового громадного и «всеобъемлющего» шпионского аппарата американское правительство ежегодно ассигнует сотни миллионов долларов.

Одновременно с усилением разведки в США развернулась широкая пропагандистская кампания с целью убедить общественное мнение страны в необходимости укрепления разведывательных органов и расширения масштабов их работы. В многочисленных кинофильмах, передачах по радио и телевидению и книгах широко прославляются, «подвиги» американской разведки, прозорливость ее руководителей, методы и приемы работы американских шпионов и, что самое главное, на все лады доказывается необходимость усиления разведывательной деятельности и использование ее для подрывной работы в странах, не желающих подчиняться американскому диктату, то есть прежде всего в странах социалистического лагеря.

Предлагаемая вниманию советского читателя книга американского контр-адмирала в отставке Эллиса М. Захариаса «Секретные миссии» охватывает значительный период (1920 — -1945 годы), насыщенный крупными событиями, о которых автор упоминает только вскользь. Захариас описывает преимущественно только те события, непосредственным участником которых был он сам, и лишь попутно с этим делает некоторые обобщения и выводы по различным вопросам внутреннего и международного характера. Своей книгой автор прежде всего преследует цель обосновать необходимость создания более сильной агрессивной стратегической разведки и аппарата психологической войны для мирного времени.

Захариас окончил военно-морское училище в Аннаполисе в 1912 году. В первую мировую войну он служил офицером на флоте, с 1920 по 1923 год был прикомандирован к американскому посольству в Токио для изучения японского языка и страны, а фактически для ведения разведки. В 1924–1927 годах Захариас служил на боевых кораблях и выполнял специальные задания за пределами США. Затем он дважды был начальником дальневосточного отдела управления военно-морской разведки, а также заместителем начальника этого управления, командовал тяжелым крейсером и линейным кораблем. С апреля [7] по август 1945 года Захариас возглавлял группу, занимавшуюся проведением так называемой психологической войны против Японии. В 1946 году он вышел в отставку и занялся литературной деятельностью.

Судя по воспоминаниям автора, он преуспевал на строевой службе, а также на специальной работе в качестве разведчика, дешифровальщика и контрразведчика.

Одно время он руководил американской службой радиоперехвата в Шанхае. Но особенно охотно он занимался организацией и проведением кампании психологической войны против Японии. Этому способствовало хорошее знание японского языка и некоторых национальных черт и характера японцев.

В книге автор пытается представить себя демократом. Порой он демагогически подлаживается к матросам и подчиненным офицерам, в меру ругает непосредственное начальство, но явно заискивает перед высокопоставленными лицами вроде Форрестола.

Однако все его попытки выдать себя за демократа ни в какой степени не могут скрыть истинное политическое лицо автора, и читателю не составит труда узнать в нем реакционера и преданного исполнителя воли американских империалистов.

Это именно он 26 августа 1958 года заявил о необходимости применения атомного оружия против Китайской Народной Республики, если войска Народно-освободительной армии вступят на принадлежащий Китаю остров Цзиньмыньдао, захваченный бандами Чан Кай-ши.

Свои мемуары Захариас разделил на три книги, содержащие тридцать пять глав, эпилог и приложение — тексты четырнадцати радиопередач Захариаса для Японии.

В первой книге — «Прелюдия к конфликту», — охватывающей период двадцатых годов, автор пишет о деятельности американской разведки в Японии. Он кратко характеризует состояние военно-морской разведки США и ее задачи после Вашингтонской конференции 1921–1922 года, излагает свою точку зрения на организацию разведки, на комплектование ее органов и т. д.

В этой книге для читателя определенный интерес представляют характеристики различных типов агентов, [8] а также взгляды автора на некоторые принципы работы американских и японских разведывательных органов. Автор рассказывает о приемах, которыми пользовался он и другие американские разведчики, добывая нужную информацию. Он знакомит с методами работы японской полиции и контрразведки в борьбе с американской агентурой в Японии. Одновременно Захариас большое внимание уделяет описанию характера и быта японцев.

Вторая книга — «Война между войнами» — отражает события периода с тридцатых годов и до начала войны США с Японией. Автор вспоминает встречи с японскими разведчиками и приводит интересные факты о японско-американских отношениях, о подготовке Японией нападения на Китай.

Последние главы этой книги посвящены главным образом воспоминаниям о событиях, связанных с подготовкой и нападением японцев на Пирл-Харбор и началом военных действий на Тихом океане.

Третью книгу мемуаров — «Война умов» — Захариас начинает с описания обстановки, царившей в Пентагоне во время войны. Однако основное место занимает здесь описание психологической войны против Японии, проводимой США в 1945 году. В этой книге довольно полно отражены взгляды автора и его вдохновителей на роль психологической войны как в военное, так и в мирное время. Причем под психологической войной автор понимает совокупность подрывных мероприятий политического, экономического и идеологического характера, проводимых против той или иной страны.

Автор раскрывает методы подбора и подготовки пропагандистских материалов, предназначенных для психологического воздействия на различные слои населения Японии, которое, по сведениям автора, располагало пятью миллионами радиоприемников.

Захариас — типичный представитель американской военщины, и трудно ожидать от него объективного изложения упоминаемых им вопросов международных отношений и событий накануне и в ходе второй мировой войны.

В книге много явных искажений исторической действительности, немало сомнительных, чисто субъективистских суждений и тенденциозных оценок некоторых событий и фактов.

Так, касаясь нападения Японии на Китай в 1937 году, [9] Захариас, вопреки историческим фактам, приписывает Чан Кай-ши стремление «...остановить японскую агрессию при всех обстоятельствах» (стр.252). Но всему миру известно, что единственным последовательным борцом против японской агрессии была славная Народно-освободительная армия, вдохновляемая и руководимая героической Коммунистической партией Китая. Как известно, многочисленные партизанские отряды оказывали сопротивление агрессору в Маньчжурии с первых дней ее оккупации. После вторжения японской армии в Китай в 1937 году Народно-освободительная армия и партизанские отряды наносили японцам весьма ощутимые удары и громили их лучшие соединения. В то же время войска Чан Кай-ши по существу не вели никакой борьбы с японским агрессором. На протяжении всей войны лучшие соединения гоминьдановских войск блокировали районы, занимаемые Народно-освободительной армией Китая, провоцируя столкновения и гражданскую войну.

В своих рассуждениях о войне и мире автор проводит мысль, что абсолютного мира не существует. Когда кончается горячая война, утверждает он, войны продолжаются дипломатическими, экономическими и психологическими средствами. Этим он обосновывает необходимость усиления разведывательной деятельности и психологической войны в мирное время.

Как истый слуга буржуазии, Захариас не называет действительных причин возникновения войн. Он предпочитает умалчивать о том, что основой возникновения современных войн является империализм. Автор не желает замечать борьбу классов и пороки капиталистической системы. Причины войны он видит в том, что «...вся современная жизнь и сложность современного общества осуждают нас на вечную войну» (стр. 160). Захариас, несомненно, мог бы назвать настоящих виновников современных войн — империалистических хищников, и в первую очередь американских вдохновителей «политики балансирования на грани войны», которым он верой и правдой служит всю свою жизнь. Ему, конечно, известны также истинные виновники второй мировой войны, вскормившие в свое время фашизм в Германии и мечтающие теперь о новых разбойничьих захватах для осуществления мирового господства.

Призывая к усилению стратегической разведки как [10] «инструмента мира», автор выполняет социальный заказ своих хозяев, но вступает в противоречие с собственными высказываниями в другой главе (глава 14), где он отмечает, что страна, усиливающая свою разведывательно-подрывную работу в других странах, готовится к агрессии, а не к миру. Вот что он пишет об активизации японской разведки против США в середине тридцатых годов: «...любой агрессор начинает войну с усиления шпионской деятельности» (стр. 179). Эту же мысль автор развивает дальше, отмечая, что «внезапное появление агентов противника в мирной стране является признаком, что страна избрана в качестве военного объекта в планах агрессоров» (стр. 193).

Говоря о ходе войны с Японией, автор всеми силами стремится принизить решающую роль Советского Союза в разгроме Японии и, вопреки историческим фактам, пытается доказать, что Япония была готова капитулировать еще до вступления Советского Союза в войну против нее.

Так, он безапелляционно заявляет, что президент Рузвельт и государственный департамент ошибались, полагая, что в начале 1945 года Япония была еще достаточно сильна, чтобы продолжать войну. Захариас сожалеет, что существовавшая в то время в США обстановка не дала возможности склонить Японию к капитуляции. Он оспаривает правильность самой формулы «безоговорочная капитуляция», которая якобы не была понятна японцам и использовалась японской пропагандой для призыва к продолжению войны. Продолжая свои рассуждения, автор договаривается до того, что «если бы подробное объяснение формулы безоговорочной капитуляции было дано в июне, а не в конце июля, война закончилась бы без советского участия и до того, как были сброшены атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки» (стр. 437).

Захариас утверждает, что напуганный своими советниками перспективой длительной и тяжелой войны президент Рузвельт на конференции в Ялте напрасно предложил СССР принять участие в разгроме Японии. «Чтобы собрать урожай, — пишет он, — нам оставалось только потрясти ее (Японию. — Ред.), как яблоню, усыпанную спелыми яблоками» (стр. 444).

Однако расчеты Захариаса и его вдохновителей на слабость Японии были несостоятельными. Они преувеличивали [11] роль так называемых психологических элементов и возможность сговориться с дзайбацу{1}. На самом же деле Япония оставалась еще достаточно сильным и опасным противником и японские империалисты отнюдь не считали, что все проиграно.

Несмотря на известные успехи американских вооруженных сил на Тихом океане к началу 1945 года, им и их союзникам на Тихом океане предстояла еще длительная и изнурительная война, сопряженная с крупными десантными операциями на островах метрополии, которые Пентагон планировал на конец 1945 — начало 1946 года.

По подсчетам Пентагона, для крупных десантных операций против японских островов и разгрома сухопутных сил Японии, особенно Квантунской армии, американцам потребовалась бы армия численностью пять — семь миллионов человек. В самой Японии милитаристские круги рассчитывали измотать своих противников на подступах к метрополии и тем самым добиться заключения выгодного для себя мира.

Советский Союз, верный своему союзническому долгу, 9 августа 1945 года вступил в войну с Японией. Советские Вооруженные Силы нанесли сокрушительный удар по отборным войскам Квантунской армии, опиравшимся на мощные укрепления и обеспеченным на материке всем необходимым вооружением и продовольствием.

Как разведчик, Захариас должен был быть осведомлен о действительном состоянии Квантунской армии. Поэтому он клевещет, заявляя, что в 1945 году Квантунская армия была ослаблена тем, что значительная часть ее была якобы переброшена на Филиппины для действий против американцев.

Однако автор вынужден признать факт, «...что официальное общественное мнение приветствовало участие русских в войне (против Японии. — Ред.), а передовицы американских газет даже пересмотрели прежние доводы против русских по вопросу о «втором фронте» (стр. 438). [12]

Автор полагает (глава 35), что поражению Японии способствовали три основных фактора: а) успехи вооруженных сил США на Тихом океане; б) психологическое наступление, проводимое группой капитана 1 ранга Захариаса; в) две атомные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки. Последнему фактору он особого значения не придает.

Автор неоднократно утверждает, что применение американцами атомных бомб против Хиросимы и Нагасаки было напрасным, так как Япония в то время якобы уже приняла решение о капитуляции. И действительно, какой смысл имело применение атомной, бомбы против Хиросимы 6 августа, если президент Трумэн отлично знал, что через два дня в войну вступит Советский Союз? Еще более бессмысленным было применение второй атомной бомбы 10 августа против Нагасаки, когда вооруженные силы СССР и МНР громили Квантунскую армию. Видимо, автор, просто не желает говорить, что эти бомбы предназначались для того, чтобы отвлечь внимание мировой общественности от знаменательного события — вступления Советского Союза в войну против Японии, умалить значение успехов Советской Армии и принизить роль СССР в разгроме империалистической Японии.

Автор также умалчивает о том, что эти бомбы имели целью устрашение СССР и знаменовали собой начало политики «атомной дипломатии» и холодной войны против Советского Союза, о чем мечтал и сам Захариас.

Захариас уклоняется от оценки событий в Европе. Разгром гитлеровских орд под Сталинградом, штурм Берлина, капитуляция Германии и освобождение народов Европы коренным образом изменили обстановку на Тихом океане и оказали решающее влияние на сопротивление японцев, оставшихся без своих союзников.

Значительную роль в ослаблении экономической и военной мощи Японии сыграла Народно-освободительная армия Китая, а также партизанское движение на оккупированной японцами территории Юго-Восточной Азии. Все это, в конце концов, и предрешило разгром империалистической Японии.

Как ярый апологет психологической войны, Захариас уделяет этому вопросу много внимания. Он пишет, что после сражения в заливе Лейте в октябре 1944 года «...пришло [13] время начинать психологическую кампанию в самом большом стратегическом масштабе. Япония была сбита с толку, и ее можно было поразить одним лишь психологическим оружием» (стр. 398).

Приказом военно-морского министра Форрестола Захариас был назначен руководителем группы психологической войны. Он и его подчиненные с ведома своих шефов брали действительно имевшие место события и факты, передергивали и подтасовывали их, а потом передавали «обработанные» материалы для Японии.

В мемуарах изложен план психологической войны против Японии. Этот план («Оперативный план 1–45») предусматривал проведение специальных радиопередач и использование других средств воздействия, чтобы склонить Японию выйти из войны, которую та якобы уже проиграла. План 1–45 получил одобрение военно-морского министра Форрестола и других высокопоставленных лиц и был проведен в жизнь.

Развивая свои взгляды, Захариас утверждает, что психологическая война — это средство обеспечения мира. Он предлагает продолжать ее и после окончания войны.

Больше того, Захариас предупреждает, что прекращение психологической войны может привести к роковым последствиям для США.

Автор умалчивает о том, что правящие круги США видят в психологической войне прежде всего средство, направленное на усиление международной напряженности, подготовку новой войны и подрыв морально-политического единства народов социалистического лагеря. При этом американские империалисты не брезгуют никакими средствами. Они организуют провокации и диверсии, распространяют клеветнические слухи, фабрикуют различные фальшивки, применяют самые различные формы открытой и замаскированной пропаганды.

В своих воспоминаниях Захариас затрагивает ряд профессиональных вопросов, на которых следует остановиться, ибо они выражают взгляды автора на разведку и контрразведку. В области разведки идеал автора — это агент «гражданин-патриот, который умеет держать глаза открытыми и выполнять разведывательную задачу, не отвлекаясь от своих профессиональных обязанностей» (стр. 113). [14]

Захариас высказывается против агентов типа Мата Хари, которые, по его мнению, годятся только для бульварных романов и низкопробных кинофильмов. Он восхищается работой Интеллидженс сервис и рекомендует американцам брать пример с англичан и учиться у них. Ему нравятся английские агенты типа Брюса Локкарта, который в 1918 году организовал контрреволюционный белогвардейский заговор с целью свержения Советского правительства и убийства В. И. Ленина.

Автор мечтает об «агентах-патриотах», но, как подтверждают многочисленные провалы американских официальных работников и их агентуры в странах социалистического лагеря, все эти люди весьма далеки от патриотизма и работают только ради наживы. Да и о каком патриотизме может идти речь, если для выполнения шпионских заданий американская разведка вербует различный продажный сброд.

Что же касается контрразведки, то о ней Захариас пишет так: «В разведке существует трюизм, что если вы дадите своему противнику достаточно длинную веревку, можно быть уверенным, что он повесится на ней» (стр. 131). Это значит, что выявленного контрразведкой агента противника не надо лишать возможности работать, тем самым создавая у него впечатление отсутствия слежки за ним со стороны контрразведки. «Благодаря этому методу, — пишет автор, — могут быть обнаружены новые иностранные агенты, их резиденты и целые организации» (стр. 132).

Захариас считает, что контрразведке значительно легче следить за старым, уже выявленным агентом, чем за новым, методы работы и связи которого еще не изучены.

Судя по описанным в литературе случаям, американская контрразведка действительно часто оставляла выявленных ею японских и немецких агентов на свободе и с целью дезинформации их подсовывала им заведомо ложную информацию.

Что касается теории «длинной веревки», то ее придерживаются не только американская, но и другие контрразведки. Из описанных в литературе подобных случаев своего рода классическим стал пример, когда агенты Скотланд Ярда уже на второй день после объявления войны (5 августа 1914 года) арестовали в Англии 22 немецких [15] агента, которые уже в течение длительного времени находились под наблюдением.

В главе 18 автор пишет, что контрразведчику крайне необходимо знать задачи разведки противника, ибо только тогда он сможет охранять собственные секреты.

Знание целей разведки противника позволяет разгадать ориентировку и намерения его. Контрразведчик должен помнить, что противник, пытаясь узнать секреты других стран, обнаруживает тем самым свои слабые места. Таково основное кредо автора мемуаров в области разведки и контрразведки.

Автор пытается уверить читателей и на различных примерах доказать, что до второй мировой войны в США не было эффективной «позитивной» разведки. Он указывает, что якобы американские дипломаты заковали разведку в кандалы и это, мол, привело к тому, что «...мы (США. — Ред.) вступили в тяжелую тотальную войну без элементарных знаний о противнике» (стр. 77).

Как показывает опыт прошлой войны, американская разведка действительно не может похвастаться хорошим знанием противника. Но когда ее представителям это выгодно, они не прочь увенчать себя лавровым венком и этой слабостью сильно страдает и Захариас. Твердя о слабости разведки, автор, правда, умалчивает о том, что значительные силы и внимание американских разведывательных органов были отвлечены на борьбу с профсоюзами и другими прогрессивными организациями страны.

В годы перед второй мировой войной, когда, по словам автора, японская разведка активизировала свою деятельность против США, разведки всех империалистических стран, в том числе американская, используя различные профашистские организации в Европе, сосредоточили свое внимание на подготовке нападения на СССР.

Реакционные круги США мечтали о походе против СССР и во время второй мировой войны. Поэтому крупные силы разведки были направлены против Советского Союза и национально-освободительного движения в колониальных странах.

Вспоминая о своей деятельности на должности начальника дальневосточного отдела управления военно-морской [16] разведки, автор пишет: «В течение предыдущих лет я концентрировал свое внимание на стратегической разведке в ее позитивных аспектах; но теперь, когда «противник» развернул свою секретную службу против нас, я и мои подчиненные стали контрразведчиками, то есть вместо сбора информации о «противнике», мы старались не допустить сбора информации «противником» (стр. 195)

Следовательно, относительная слабость американской военно-морской разведки накануне второй мировой войны определялась главным образом тем, что наибольшее внимание и средства ее были обращены на контрразведывательную работу внутри страны, причем не против агентов Японии и Германии, а против прогрессивных элементов и «красных» на военных кораблях, в портах, базах, верфях и других предприятиях, обслуживавших военно-морской флот США.

Стремление Захариаса прибедниться преследует впрочем весьма определенные цели: во-первых, оправдать перед общественным мнением провалы некоторых операций на Тихом океане, особенно в начале войны; во-вторых, оправдать просчеты, допущенные американскими разведывательными органами в оценке как противника, так и своего союзника в войне — Советского Союза; в-третьих, убедить конгресс и широкие общественные круги страны в необходимости резкого усиления разведывательно-подрывной работы в других странах.

Что касается борьбы с японской агентурой в США, то автор впадает в явное противоречие. На ряде страниц он превозносит бдительность и успехи контрразведывательных органов. Например, он пишет, что японская сеть была раскрыта и по существу уничтожена, однако в другом месте он вдруг проговаривается, что после разгрома американского флота в Пирл-Харборе там осталось на свободе много японских агентов, у которых даже не отобрали оружие и радиопередатчики.

В результате нападения японцев на Пирл-Харбор американский флот потерял восемь линейных кораблей и много самолетов. Хотя на эту тему уже написано немало, тем не менее страницы мемуаров, посвященные этой дерзкой операции японцев, проливают свет на многие факты, которые не получили еще достаточного освещения.

Так, в главе 22 Захариас приводит ряд разведывательных признаков, [17] говоривших о приближении войны. Он даже назвал начальнику военно-морских операций Старку и командующему военно-морским флотом Киммелю день и час, когда при попутном ветре японская авиация и подводные лодки нанесут удар по Пирл-Харбору.

Как известно по опубликованным в американской прессе результатам расследования, которое было произведено правительством США, в различных инстанциях командования царила поразительная беспечность.{2} Разведывательное и оперативное управления неправильно реагировали на поступавшие к ним разведывательные сведения, не доводили их до соответствующих командующих, а те не принимали необходимых мер предосторожности.

В военно-морском министерстве США существовал порядок, согласно которому управление военно-морской разведки отвечало только за сбор и установление достоверности сведений, оценки же и доклады готовило и рассылало оперативное управление.

Кстати следует заметить, что американская пропаганда создала версию о беспорочности высшего руководства США и по существу проведенное «расследование» оправдало главных виновников катастрофы в Пирл-Харборе, вроде генерала Маршалла и других, которые знали о готовящемся японцами нападении.

Несмотря на большие средства, тратившиеся на разведку, и горькие уроки 1941 года в Пирл-Харборе, американцы и во время войны действовали довольно беспечно. Стратегическая разведка допускала крупные просчеты, а боевые действия часто совершались вслепую.

Так было во время операций в районе Алеутских островов в 1942 и 1943 годах, а также в операциях против островов Иводзима и Окинава в 1945 году и в других случаях. Вспоминая, как он в качестве командира тяжелого крейсера «Солт Лейк Сити» шел на операцию в составе оперативной группы адмирала Холси, автор признает: «...Мы шли фактически вслепую... Мы шли, не зная, что нас ожидает в воздухе, на воде и под водой» (стр. 335).

Автору мемуаров нередко изменяет чувство скромности. [18] Невозможно остановиться на всех подобных случаях: их очень много. Оказывается, он всегда был прав, его планы всегда были лучшими. Он претендует на роль оракула, задолго до войны предсказавшего день и даже час нападения японских авианосных бомбардировщиков на Пирл-Харбор. Он предсказал Форрестолу день капитуляции Японии и т. д. Иногда хвастовство Захариаса просто поразительно. Он пишет: «Вклад нашей команды в общее дело огромен. Благодаря ее деятельности, по крайней мере, миллион молодых людей не погибли при вторжении в Японию, а живут сейчас нормальной жизнью» (стр. 421).

Но почему же предполагались такие большие жертвы? Ведь все потери американцев убитыми за четыре года войны на Тихом океане составили всего около 100 тыс. человек. Оказывается, дело в том, что для осуществления вторжения на острова собственно Японии, судя по опыту борьбы за острова Иводзима и Окинава, потребовалась бы армия в несколько миллионов человек. Таким образом, автор сам опровергает свое сравнение Японии с яблоней, усыпанной спелыми яблоками, которую достаточно было только потрясти, чтобы ее плоды упали к ногам. Более того, в воздухе повисают и все другие утверждения Захариаса о полном истощении Японии, о слабости Квантунской армии и т. д. Видимо, расчеты на быструю капитуляцию Японии строились в основном на предположении о возможности договориться с представителями японской промышленно-финансовой клики за счет Китая и других азиатских народов, закончить войну и направить агрессию против Советского Союза.

Автор приводит высказывание одного влиятельного японца о семи факторах, которые якобы составляют силу Японии как империалистической державы. Два из них — военная мощь Японии и пропаганда идеи создания великой Восточной Азии — после капитуляции перестали существовать. Остальные пять факторов, пишет он, демографическая сила, однородность расы, родовая система, императорский трон и так называемый «японский дух, или национальная мораль», продолжают существовать. Применительно к ним Захариас разработал специальный план «переориентации» Японии, то есть перевоспитания японцев в духе американской «демократии».

Советский читатель без труда поймет, что этот план [19] имел своей целью прежде всего полное подчинение Японии американскому диктату и превращение ее в базу агрессии против Советского Союза и стран Азии.

Все разглагольствования Захариаса о стремлении США превратить Японию в подлинно демократическое и миролюбивое государство являются грубым вымыслом.

Хотя после войны в Японии произошли крупные изменения, и она перестала существовать как фашистско-милитаристское государство, она все еще находится в полном подчинении и зависимости от США. Вся политика оккупационных властей США направлена на то, чтобы не допустить там глубоких демократических преобразований, способных превратить Японию в мирное и независимое демократическое государство. Осуществляя в стране оккупационный режим, американские империалисты сохранили социально-политическую и экономическую основу довоенной Японии. Япония постепенно превращается в американский арсенал в Юго-Восточной Азии. Главной силой ремилитаризации опять становятся дзайбацу, связанные с американскими монополиями. Все эти приготовления неотделимы от агрессивных планов США на Дальнем Востоке.

Вопреки желанию Захариаса, его книга лишний раз подтверждает крайне агрессивный характер американского империализма — международного жандарма и душителя свободы народов. Действия американских захватчиков в послевоенные годы и шпионско-подрывные действия их агентуры, а также ведение беззастенчивой холодной войны против стран социалистического лагеря убедительно опровергают измышления автора о том, что шпионаж предупреждает, конфликты, что разведка и психологическая война являются «инструментами мира».

Созданный после второй мировой войны всеобъемлющий и богато финансируемый разведывательно-диверсионный аппарат США, о необходимости которого писал Захариас, забрасывает свою агентуру в миролюбивые страны, провоцирует конфликты и организует путчи. Американская агентура неизменно предшествует своим вооруженным силам. Ее провокационные и подрывные действия только за последний период можно проследить в странах Южной Америки, Индонезии, Вьетнаме, Кашмире, Бирме, Ливане, в Тайваньском проливе и других районах мира.

Мы остановились только на ряде вопросов, которых [20] касается в своих воспоминаниях Захариас. Для читателей могут представить интерес и другие события и факты, описанные в мемуарах. При критическом подходе к ним они могут оказаться полезными при анализе и оценке довоенных японо-американских отношений и хода войны против Японии,

Книга Захариаса заслуживает внимания еще и потому, что это единственный источник, освещающий в какой-то степени деятельность военно-морской разведки США на протяжении двадцати пяти лет.

Знакомство с показанными в мемуарах приемами работы империалистических разведок и методами ведения психологической войны будет способствовать повышению бдительности советских людей, поможет им быстрее распознавать вражескую агентуру и изощрения пропагандистов американской холодной войны.

Мемуары написаны занимательно, они интересны не только для офицеров Советских Вооруженных Сил, но и для широкого круга советских читателей.