С вершины прожитых лет. Эпилог

Много воды утекло с тех пор, когда отгремели последние залпы Великой Отечественной войны. Но чем дальше в глубь истории уходят грозные военные годы, тем все явственнее и величественнее вырисовывается бессмертный подвиг советского народа, совершенный в тяжелейшей из всех войн, в которой решалась судьба нашей социалистической Родины.

Советский народ с честью выдержал суровое военное испытание и добился победы. Итоги войны убедительно показали, что в мире нет таких сил, которые смогли бы сокрушить социализм, поставить на колени народ, верный идеям марксизма-ленинизма, преданный своей Родине, сплоченный вокруг ленинской партии. Великая победа сил социализма и гуманизма в войне над самыми мощными и бесчеловечными силами фашизма и реакции имеет поистине всемирно-историческое значение. Она оказала большое влияние на дальнейшее развитие всего человеческого общества.

Поэтому вполне закономерен тот факт, что Великой Отечественной войне Советского Союза, ее важнейшим событиям и различным проблемам, в том числе партизанскому движению, посвящено огромное количество исторических исследований, мемуаров, научно-популярных очерков, вышедших за минувшие годы не только у нас на Родине, но и за рубежом, в капиталистических странах.

Однако буржуазные идеологи всячески стремятся умалить роль Советского государства в разгроме фашистских агрессоров. В своих сочинениях они искажают причины и характер минувшей войны, выгораживают ее истинных организаторов, порочат политику СССР, пытаясь тем самым подорвать к нашей стране доверие народов мира.

Мне довелось прочитать много так называемых «исторических трудов» о советском партизанском движении, изданных на Западе. И я, как один из участников и организаторов партизанской борьбы, со всей ответственностью заявляю, что авторы большинства из них являются в полном смысле слова идеологическими диверсантами. Выполняя социальный заказ империалистической реакции, они нередко совершенно в карикатурном виде изображают наше партизанское движение в тылу немецко-фашистских захватчиков, всячески принижают его роль и значение в достижении победы над врагом, возводят на советских партизан гнуснейшую клевету. Они договариваются даже до того, будто народ не имеет законного основания на партизанскую борьбу, так как она-де противоречит юридическим нормам международного права.

Нетрудно понять, что все эти стрелы направлены своим острием не столько даже в историческое прошлое, потому что еще никому и никогда не удавалось опровергнуть неопровержимые факты, сколько в нашу современную действительность. Буржуазные идеологи пытаются объявить вне закона любое революционное и национально-освободительное движение народов, где бы и когда бы оно ни происходило.

В нашей исторической литературе уже дан обстоятельный критический анализ всем этим антинаучным концепциям и клеветническим утверждениям буржуазных писак. Но я не могу не сказать несколько слов по поводу особенно возмутивших меня отдельных положений, содержащихся в вышедших на Западе двух капитальных «трудах».

Первая книга «Коммунистические партизанские действия» принадлежит перу бригадного генерала английской армии Ч. О. Диксона и доктора О. Гейльбрунна{6}.

Грубо искажая и подтасовывая факты, выдавая желаемое за будто бы существовавшую действительность, авторы настойчиво твердят о каком-то противоречии, плохих взаимоотношениях и даже конфликтах между партизанами и местным населением.

Но кому, скажите, не известно, что сама природа партизанского движения исключает противоречия между партизанами и народными массами. Активная борьба с оккупантами возникает лишь потому, что этого хочет народ. Отряды бойцов состояли из наиболее боеспособных, активных представителей окружающего населения, они были органической частью народа, в их действиях воплотилась глубоко народная идея свободы, независимости, человечности. Местные жители по своей доброй воле снабжали нас и продовольствием, и одеждой, и транспортными средствами, и фуражом, оказывали помощь раненым, выделяли проводников, связных, разведчиков, диверсантов, пополняли наши отряды отважными добровольцами. В Белоруссии, кроме действующей 270-тысячной партизанской армии, существовал 250-тысячный партизанский резерв, готовый в любую минуту влиться в строй бойцов всенародной борьбы с фашистскими захватчиками.

Со своей стороны партизаны защищали гражданское население от притеснений и поборов оккупационных властей, спасали от беспощадного уничтожения гитлеровскими варварами. Тысячами и десятками тысяч мы выводили жителей городов и деревень в леса, оборудовали для них специальные поселения, охраняли их жизнь и безопасность, кормили и лечили. В так называемом семейном лагере при нашем спецотряде находилось около 500 женщин, детей, стариков. Комендантский взвод из 50 бойцов под командой местного советского работника Ивана Евдокимовича Семашко нес постоянную службу при лагере, охраняя его дозорами, обеспечивая людей всем необходимым. Семейный лагерь всегда располагался в самом глухом уголке леса, в окружении непроходимых болот, его местонахождение было строго засекречено. Во время карательных экспедиций наша основная база зачастую подвергалась налетам эсэсовских молодчиков, отряд, как правило, уходил из-под удара превосходящих сил и маневрировал в прилегающих районах до окончания вражеской акции. Но место, где находились наши женщины, дети и старики, было столь тщательно законспирировано, что ни разу не подвергалось нападению озверевших оккупантов. Точно такие же семейные лагеря были почти во всех партизанских отрядах и бригадах.

Благодаря самоотверженной борьбе партизан на оккупированной территории Белоруссии были созданы партизанские зоны. 60 процентов всей временно захваченной местности контролировалось вооруженными патриотами. Здесь продолжали существовать государственные, общественные и экономические институты Советской страны, функционировали обкомы, горкомы и райкомы Коммунистической партии, осуществлялось коллективное землепользование, проводились выборы местных органов власти. Бойцы партизанских отрядов помогали населению в полевых работах — пахали, сеяли, убирали урожай.

Я с негодованием отвергаю и клеветническое обвинение авторами советских партизан в необузданной жестокости, злобности, расстреле раненых и пленных. Все это было свойственно немецко-фашистским захватчикам, но отнюдь не партизанам. Утверждать обратное — значит валить с больной головы на здоровую. Это германские войска, их эсэсовцы и каратели, одурманенные человеконенавистническими идеями Гитлера, творили на нашей земле кровавые дела, убивали и мучили ни в чем не повинных людей, жгли и разрушали города, села, памятники национальной культуры. Никакой пощады такому врагу быть не могло. Высшие принципы гуманизма повелевали партизанам уничтожать оккупантов за все горе, причиненное ими родному народу.

Гитлеровцы намеревались лишить нас национальной независимости, исконной государственности, всех величайших социальных завоеваний первой в мире страны социализма. Уже одно это ставило их в разряд злейших врагов человечества. Не злобность и не жестокость вела партизан в бой, а благородная ненависть к фашистским агрессорам, любовь к свободе, справедливости, счастью. Мы убивали подлых захватчиков всегда и везде, когда и где только могли. Но воевать с безоружным врагом, с ранеными и пленными партизаны считали ниже своего достоинства. Даже в условиях вражеского тыла мы сохраняли жизнь сложившим оружие солдатам и офицерам неприятеля, переправляли их за линию фронта на самолетах, а до этого содержали в специально отведенных местах под охраной. Партизаны расстреливали только лиц, совершивших преступления во временно оккупированных районах,— предателей, шпионов, убийц мирного населения, эсэсовских садистов. Причем смертная казнь приводилась в исполнение по приговору законного суда.

Среди военнопленных было немало людей, разочаровавшихся в гитлеризме, осознавших всю несправедливость фашистской агрессии против Советского Союза и высказавших желание сражаться за правое дело в партизанских рядах. Таких истинных патриотов Германии мы зачисляли в свои подразделения, они получали оружие и храбро участвовали в боевых операциях, нередко искупая кровью прежние заблуждения.

Вопреки истине и здравому смыслу авторы книги утверждают, что в первый период сопротивления якобы «большинство своих налетов партизаны проводили ради захвата продовольствия». Нет, господа! С момента организации партизанских групп и отрядов они вели освободительную Отечественную войну против гитлеровского вторжения, уничтожали живую силу и военную технику врага, нападали на гарнизоны и оккупационные учреждения, разрушали коммуникации, добывали разведывательные данные для передачи их Красной Армии, оказывали вооруженное противодействие всем мероприятиям противника во временно захваченных районах. Забота о продовольствии, разумеется, входила составной частью в боевую деятельность партизанских отрядов, однако никогда и нигде патриоты не ограничивались этой задачей, тем более что проблема снабжения продуктами питания повсюду успешно решалась с помощью населения. «Не хлебом единым жив человек» — гласит старинная русская пословица. Главным для партизан с первых дней войны было истребление и изгнание из родной страны обнаглевших захватчиков.

Поразительна выдумка авторов насчет «влияния НКВД» на партизанское движение. Речь может идти не о влиянии, а об участии органов государственной безопасности и пограничных войск в общенародной борьбе с гитлеровскими захватчиками. Да, органы государственной безопасности создавали и забрасывали в тыл врага оперативные разведывательные, диверсионные группы и отряды специального назначения. Одним из таких отрядов был и тот, которым довелось командовать мне. Мы участвовали в партизанских действиях самыми различными способами, в том числе оказывали всем, чем могли, конкретную помощь соседним отрядам и бригадам. Например, по просьбе командования Второй и Третьей Минских партизанских бригад летом 1943 года я направил туда на должность начальников особых отделов опытных оперативных работников нашего спецотряда Николая Дмитриевича Никитина и Григория Ефимовича Лозобеева. Оба они показали хорошую чекистскую подготовку и зарекомендовали себя умными, смелыми организаторами разведки, контрразведки и диверсий. Передо мной отчет из Второй Минской бригады, подписанный Никитиным. За неполный год вскрыто и уничтожено тайных агентов абвера и СД, изменников Родины и прочих негодяев — 39, разведывательная сеть организована в восьми оккупированных городах и десятках деревень. Проведено 32 диверсии, в результате которых уничтожено 937 вражеских солдат и офицеров, выявлено и взято на учет 127 осведомителей германской контрразведки и службы безопасности, неприятелю причинен материальный ущерб, исчисляющийся сотнями тысяч имперских марок. Это не влияние, а самоотверженная, полная опасностей боевая деятельность доблестных советских чекистов на невидимом фронте, к которым население временно захваченной фашистами территории относилось с большой любовью. Наш спецотряд испытывал эти симпатии ежедневно. Местным жителям импонировали отвага, стойкость, идейная убежденность, дисциплинированность бойцов и командиров чекистского подразделения. Не одна мать просила меня принять в отряд своего сына, считая для него большой честью сражаться в рядах воинов-чекистов.

Как ни тяжело авторам книги признавать успешность советского партизанского движения, они вынуждены это делать, чтобы хоть отчасти соблюсти историческую достоверность. С сожалением они констатируют, что активность партизан постоянно росла вне зависимости от времени года. А это удручающе действовало на моральное состояние гитлеровцев, «которые воевали в стране, где каждый гражданин мог оказаться партизаном, а каждый необычный шум — сигналом начала партизанской атаки». Они признают также, что у советских партизан были отличные командиры и что отряды хорошо обеспечивались средствами радиосвязи и транспортной авиацией.

Особенно пристально зарубежные историки изучают опыт германского командования в борьбе с партизанами. Современному империализму, как видно, не хочется повторять ошибок незадачливых фашистских вояк, поэтому в книге эти просчеты рассматриваются с наивозможной объективностью. «Странно,— пишут авторы,— что немецкие стратеги совершенно не поняли ни тактики, ни смысла партизанского движения красных... там, где ожидали нападений, их не было; там, где нападения были, немцы были плохо подготовлены к их отражению. Когда немцы попытались предпринять превентивные меры, партизанские отряды были уже созданы; когда немцы приступили к искоренению отрядов террористическими методами, они только подлили масла в огонь, и количество отрядов возросло».

Любопытный текст. Но я не считаю ошибки немецких стратегов странными. Они проистекали из более крупного исторического просчета, воплощенного в преступном плане «Барбаросса». Просчеты гитлеровского командования были обусловлены его мировоззрением, крайней политической реакционностью и окостенелостью мысли. А главное, фашистские генералы не видели, что за страна лежит перед ними и что представляет из себя тот народ, который они возомнили покорить. Политическая слепота не позволила им отличить Россию дореволюционную от Союза Советских Социалистических Республик и усвоить смысл перемен, произошедших у нас в результате победы советского строя, коллективизации сельского хозяйства, индустриализации, культурной революции.

Я не считаю также странным и то, что апологеты нынешнего империализма вслед за немецкими стратегами не в состоянии с подлинной научностью разобраться в смысле, событиях и явлениях советских партизанских действий. Идеологическая классовая ограниченность не дает им в руки действительно научного метода, который помог бы им в их теоретических и исторических изысканиях.

Нельзя без гнева читать и книгу «Советские партизаны во второй мировой войне», созданную коллективом авторов под редакцией Джона Армстронга и изданную в Америке{7}.

Мало что смысля в советской жизни и произвольно обращаясь с фактами, авторы до неузнаваемости искажают действительность, чтобы выстроить лживые утверждения и скомпрометировать историю нашей Родины.

«Партизанское движение, — пишут они, — являлось образцовым примером недобровольного движения сопротивления. Оно началось не как массовое народное восстание; оно не могло развиваться без советской помощи и руководства». Как-то даже не по-человечески написано! В самом деле, разве можно противопоставлять партизанское движение и советское руководство? Авторам надо бы знать, что в нашей стране все советское — Советская власть, советский народ и партизаны были советскими. Что касается недобровольности партизанского движения и якобы насильной мобилизации местных жителей в партизанские отряды, то я должен сказать следующее. В период войны я около трех лет пробыл в тылу противника. Командовал отрядом, был членом подпольного горкома, частенько навещал соседние отряды и бригады, встречался с тысячами людей, но ни разу мне не довелось увидеть насильно мобилизованного партизана. И не пришлось бы, сколько бы я ни ходил и ни ездил, потому что в условиях вражеского тыла, на оккупированной территории, в кольце фашистских гарнизонов не может существовать принудительно мобилизованный боец с гитлеризмом. Кругом враги, уйти к ним ничего не стоит. Не станешь ведь приставлять к каждому мобилизованному особую охрану! Природа партизанского движения такова, что в нем могут участвовать лишь добровольцы. Искажать эту аксиому — значит сознательно извращать историю.

Партизанское движение по природе своей глубоко народно. Никакими силами нельзя заставить народ вопреки его воле начать партизанскую войну. Она может возникнуть только в том случае, если народ сам захочет. И это тоже надо бы знать буржуазным историкам. Они, видимо, никак не могут примириться с размахом, организованностью и плодотворными результатами советских партизанских действий. Им не нравится единодушие, сплоченность и стойкость нашего народа в минувшей войне. Их бесит, что партизанская борьба развивалась не стихийно, а под мудрым руководством Коммунистической партии, что страна помогала партизанам квалифицированными кадрами, оружием, продовольствием, боеприпасами. А между тем в этом проявилась природа нашего общества, построенного по иным законам, нежели буржуазное. Мы тем и сильны, что едины; у нас народ, партия, государство неразделимы, это одно целое, идущее одним путем, решающее одни и те же проблемы в зависимости от условий конкретно-исторической обстановки.

Партия и государство немедленно поддержали всенародное восстание в тылу германской армии. На подмогу партизанам были брошены все имевшиеся силы и средства. Наш спецотряд, посланный из Москвы через линию фронта,— пример того, как Родина помогала восставшему народу опытными кадрами, умеющими воевать в специфических условиях оккупированной территории.

Народ составлял основную, главную и решающую силу вооруженного сопротивления оккупантам. Наш отряд вышел из столицы в составе 32 человек. В тылу противника он вырос за счет местного населения в 34 раза!

В книге американских историков содержится и такая абракадабра: «Не было ни одной,— пишут они,— стихийно возникшей крестьянской организации, ни одного героя из крестьян, который бы выразил чаяния сельского населения». Какой смысл вкладывали авторы в этот свой опус — трудно сказать. Если они хотят доказать, что крестьянство не участвовало в партизанском движении, то, как уже отмечалось выше, это беспардонная клевета. Наше колхозное крестьянство, познавшее все преимущества социалистической системы, не могло примиримо отнестись к фашистским захватчикам, к их пресловутому «новому порядку», обращавшему свободных людей в рабов гитлеровской империи. Никаких особых чаяний у сельского населения не было и не могло быть. Оно жило теми же идеями и чаяниями, которыми жил весь наш народ, и цель у крестьянства была одна — вышвырнуть вон с родной земли немецко-фашистских захватчиков.

В нашем спецотряде на каждого военнослужащего или горожанина приходилось по два-три сельских жителя. Крестьянами были член подпольной группы Иван Воронич, 50-летний разведчик Юлиан Жардецкий, связной Степан Ходыка, бойцы Иван Залесский, Адам Гринько и многие, многие другие.

Сельское население поставляло партизанскому движению не только рядовых бойцов и младших командиров. Многие видные вожаки народного сопротивления были выходцами из крестьян. Мои ближайшие и старинные друзья Кирилл Прокофьевич Орловский, Василий Захарович Корж, Александр Маркович Рабцевич тоже в молодости крестьянствовали или батрачили на помещиков и кулаков. Да и я сам отнюдь не городского происхождения.

Партизанская борьба началась как борьба самих местных жителей против вражеского нашествия и оставалась такой до конца. Нельзя, просто недопустимо противопоставлять население партизанам, а партизан — населению. Мы, партизаны, были вооруженной, наиболее активной частью

местных жителей. Между ними и нами не существовало никаких перегородок, наши отряды состояли преимущественно из представителей населения. Сражаясь с ненавистным врагом, партизаны выполняли волю народа, преисполненного чувства национальной гордости, независимости, свободолюбия и социальной справедливости.

Историки буржуазного лагеря Дж. Ф. Фуллер, К. Типпельскирх, Э. Миддерльдорф, Д. Каров, Е. М. Говелл, В. Гавеманн, А. Даллин, Л. Рендулич и прочие временами вынуждены признавать, что советское партизанское движение было всенародной войной против фашистских захватчиков, а не сопротивлением разрозненных групп коммунистов. Но и тогда они пытаются изобразить дело так, будто причиной тому была жестокость германской армии по отношению к мирным жителям и что, будь оккупанты помягче в своей политике на временно занятых территориях, война обернулась бы для них иным исходом.

В подобных домыслах опять же сказывается идеологическая и научная ограниченность капиталистических историков. М. И. Калинин писал, что жестокость и насилие, чинимые фашистскими извергами, были лишь дополнительным фактором, а не главной причиной в развитии всенародной войны в тылу оккупантов. «Основные источники, столь обильно питающие партизанское движение, лежат значительно глубже, они находятся в недрах самого народа»{8}.

Эти источники — советский патриотизм, ясное осознание преимуществ социализма перед капитализмом, руководящая и организующая роль Коммунистической партии, славные освободительные традиции нашего народа, передовое марксистско-ленинское мировоззрение.

Да, много воды убежало с тех пор, когда окончилась война и прозвучали мои последние выстрелы. Со времени выхода в свет первого издания этой книги у меня скопилась большая почта.

Теплые, добрые письма прислали ветераны всех войн, в которых мне пришлось участвовать. Их нельзя читать без глубокого душевного волнения. Авторы вспоминают былые походы и бои, павших и живых товарищей, находят в книге людей, которых они тоже знали и с которыми встречались в других обстоятельствах, в иные времена.

Мне чрезвычайно дороги это проявление братской солидарности старых воинов, каждая буква, написанная зачастую рукой, привыкшей более к оружию, нежели к перу, глубина суждений, искренность и сердечность неровных порою строк. Как вас отблагодарить, седые бойцы, однополчане и те, кого я прежде не знал, доблестные сыны Отечества, не жалевшие ни крови, ни самой жизни во имя счастья родного народа?

На многочисленные ваши слова одобрения отвечу, как положено солдату: служу Советскому Союзу! И очень большое, огромное спасибо вам всем за дружеское внимание и щедрую похвалу!

Я также весьма признателен ученым-историкам, откликнувшимся на мой скромный труд. Положительный отзыв профессионалов, крупных знатоков того исторического материала, на котором базируется книга, безмерно ценен для меня. Благодарю и журналистов, опубликовавших в центральной и местной печати рецензии на мою работу.

Много писем я получил от молодых людей, юношей и девушек. Радостно сознавать, что в стране растет поколение, достойное своих прославленных отцов, с горячей непосредственностью и заинтересованностью воспринимающее факты отечественной истории.

Любознательная молодежь задает десятки вопросов по поводу прочитанного. Спрашивают, например, как бойцы отряда могли спать на снегу при 30-градусном морозе. Ну, во-первых, мы все были очень тепло одеты. Во-вторых, ночью мы шли, а спали днем и, следовательно, могли разводить бездымные костры — есть такой способ у партизан, чтобы не демаскировать стоянки. Лежали мы не на голом снегу, а подстилали еловые лапы, согревались горячей пищей и чаем.

Среди других вопросов есть и такой: как бы вы себя вели, попав к фашистам в плен? Я отчасти коснулся этой темы в конце главы «Приключения Лунькова», а в главе «Зимняя карательная экспедиция» привожу слова командира отряда имени Фрунзе Ивана Васильевича Арестовича на этот счет. Что же добавить к сказанному? Чекисту в плен попадать нельзя. Окажись я в гитлеровском застенке, сделал бы все возможное, чтобы фашисты поскорее пристрелили меня,— напал бы на следователя, на стражу, но обязательно спровоцировал бы смертельный выстрел.

Комсомолка-москвичка спрашивает, из представителей каких национальностей состоял спецотряд Градова. В наших рядах сражались представители более 20 национальностей. У нас были русские, украинцы, белорусы, грузины, армяне, узбеки, казахи, татары, башкиры, латыши, литовец, еврей, чуваш, карелы. Кроме того, в отряде служили бойцы, представлявшие зарубежные народы: австриец, немцы, чехи, словаки, итальянцы, поляки, французы. Настоящий интернационал!

В моей почте — обилие детских писем. Пионеры и школьники Минска, Вильнюса, Ставрополя, Барнаула, Минской, Брестской, Вологодской областей, Чувашской АССР и многих других мест нашей страны сообщают о большой патриотической работе, которую они ведут в школьных музеях боевой славы, клубах «Поиск», в отрядах и дружинах. Когда читаешь тетрадные странички, исписанные старательным ребячьим почерком, сердце переполняется гордостью и нежностью.

«Мы очень бы хотели,— пишут пионеры из белорусского города Марьина Горка,— быть в чем-то хоть немного похожими на Вас и на героев Вашей книги, которые поистине могут стать идеалом каждого из нас».

Какая великолепная юная смена подрастает! Сколько энергии, горения, упорства вкладывает она в свои детские, но уже такие серьезные, основательные общественные дела. От всей души благодарю ребят, приславших мне письма, передаю боевой чекистский привет, желаю новых больших успехов в славных патриотических начинаниях. И пусть не посетуют на меня школьники, которым я не смог прислать воспоминаний о той или иной военной кампании. Дело в том, что все мои воспоминания изложены в этой книге, и писать отдельно о разных эпизодах — значит просто повторять уже рассказанное.

Читательские письма — это сокровищница жизненного опыта народа, его взглядов на историю, политику, литературу. В них выражена душа советского человека, беззаветного труженика, бесстрашного воина, пламенного патриота социалистической Отчизны. Большое счастье, товарищи, получать такие письма!

Молодым нередко кажется, будто все интересные дела уже переделаны и на их долю ничего значительного не осталось. Распространенное заблуждение это происходит от избытка жизненных сил и столь свойственного юности нетерпеливого ожидания свершений крупного масштаба.

Ум бороды не ждет. Не ждет бороды и подвиг. Большинство героев прочитанной вами книги — молодые люди в возрасте 20—25 лет. Жили они в суровое время и сумели стать наравне с веком, поняв чутким сердцем и смелым умом, где их место в поступательном движении мировой истории.

Осознание себя личностью, полноправным и деятельным участником исторического процесса — вот что прежде всего необходимо тем, кто нынче молод и жаждет подвигов. Не только на войне совершаются они. Каждый день жизни может стать подвигом, если прожит он не кое-как, а с высоким гражданским смыслом.

Деды и отцы оставляют юным великое наследство — огромную страну и благородные традиции. Одной из коренных традиций старших поколений, ровесников XX столетия, одногодков Октябрьской революции, является героизм поведения.

В героизме содержится элемент самоотрицания, и вместе с тем героический взлет есть момент наивысшего духовного расцвета личности. Человек в подвиге человечен. Героизм в советскую эпоху стал массовым, превратился в органическую потребность всех мыслящих членов общества.

Меня до глубины души радуют и волнуют известия о героических подвигах, совершаемых моими согражданами на пограничных заставах, в далеких экспедициях, на стройках, заводах, колхозных полях и фермах. Наши люди и в мирном труде доблестны, отважны, самоотверженны. С небывалым вдохновением они воплощают в действительность блистательные предначертания партии коммунистов.

Сердце народное хранит светлые имена тех, кто целиком отдал свою единственную, неповторимую жизнь Родине, партии, народу. Вместе со всеми я склоняю голову перед памятью героев, павших в борьбе.

Многие мои боевые друзья погибли в открытых сражениях и на невидимом фронте. Многие умерли в мирные дни от ран и преждевременной старости. Ушли из жизни три славных товарища, рука об руку с которыми я прошел через несколько жестоких войн: Герой Советского Союза и Герой Социалистического Труда Кирилл Прокофьевич Орловский; Герой Советского Союза генерал-майор Василий Захарович Корж; Герой Советского Союза Александр Маркович Рабцевич.

Нет в живых десятков моих сподвижников по партизанским отрядам и партийному подполью 20-х годов в Западной Белоруссии и Литве. Давно погибли бывший командир батальона Красной Армии, руководитель подпольной организации в Докшицком уезде, а затем военный разведчик Иосиф Нехведович, командир повстанческой группы Алексей Наркевич, руководящие работники ЦК Компартии Западной Белоруссии И. К. Логинович (Павел Корчик), С. А. Мертенс (Стефан Скульский), А. С. Качоровский (Сла-винский). Совсем недавно под Москвой умер бывший председатель Воложинского уездного исполкома, командир повстанческой группы в том же уезде, а впоследствии майор-инженер Советской Армии Дмитрий Иванович Балашко.

Многих превосходных людей не досчитываюсь я, вспоминая события испанской национально-революционной войны, в том числе замечательного боевого товарища, переводчика Павла Ивановича Науменко, скончавшегося в 1957 году в Новосибирске. Вскоре после победы над германским фашизмом был убит буржазными террористами национальный герой Польши, большой друг Советского Союза Кароль Сверчевский (генерал Вальтер).

Сотни моих однополчан пали смертью храбрых в годы исторического поединка нашего народа с гитлеризмом, в боях с японскими милитаристами и при ликвидации банд литовских буржуазных националистов. Уже после войны умерли бывшие начальники штаба спецотряда, отличные офицеры, чекисты, мастера партизанских действий Алексей Григорьевич Луньков (Лось) и Александр Федорович Козлов, бесстрашная разведчица Ульяна Николаевна Козлова.

Но многие ветераны здравствуют.

Константин Николаевич Такушевич, руководитель повстанческой группы в Вилейском уезде, а ныне персональный пенсионер республиканского значения, живет в Минске, занят большой общественной работой. В свободное время любит покопаться на приусадебном участке, который не так давно получил и который в письмах ко мне шутливо именует «частной собственностью». «Когда будешь в Минске, съездим посмотреть на частную собственность, которой ни мой отец, ни я не имели». Вот она, старая революционная закалка. Человеку скоро 80, а боевитость, энергия и чувство юмора, как у молодого.

Его ровесник, тоже бывший командир группы, персональный пенсионер и минчанин Адам Никанорович Дзик, несмотря на преклонный возраст, продолжает работать в учреждении и об отдыхе пока не помышляет.

Отважный спутник моей партизанской молодости, участник Столбцовской и многих иных операций Филипп Матвеевич Яблонский проживает сейчас в Молодечно. В Отечественную войну сражался в артиллерии, был ранен, награжден боевыми орденами и медалями. Правительство Белорусской ССР установило ему персональную пенсию, однако он по сей день не оставляет работы. Бодр и крепок старый подпольщик на удивление: зимою купается в проруби.

В Москве я встречаюсь с добровольцами испанской войны Героем Советского Союза генерал-полковником Михаилом Степановичем Шумиловым, полковником в отставке Артуром Карловичем Спрогисом, персональными пенсионерами Жаном Андреевичем Озолем и Никоном Григорьевичем Коваленко. С тех далеких времен живет в нас любовь к солнечной Испании, чувство пролетарской солидарности с ее трудовым народом. И мы по-прежнему верим, что он будет свободен, счастлив, независим, что народная Испанская республика победит.

Наезжая в Белоруссию, навещаю соратников по спецотряду — бывшего подрывника, секретаря партбюро и моего заместителя по политчасти Константина Прокофьевича Сермяжко, он теперь председатель колхоза имени Ленина Брестской области, и его жену, бесстрашную разведчицу Валентину Михайловну, ныне директора школы, награжденную за заслуги в народном образовании орденом Октябрьской Революции. Бывший подрывник, а затем командир роты Константин Федорович Усольцев живет в Гомеле, он видный психиатр, кавалер ордена Трудового Красного Знамени. В Смолевичах работал секретарем райкома партии ветеран спецотряда, старшина Алексей Семенович Михайловский, недавно ушедший на пенсию.

Десятки бывших бойцов и офицеров чекистского отряда после войны осели в Белоруссии, хотя прежде жили далеко от нее. Видимо, земля, за которую сражался, не жалея жизни, становится навеки родной. Так, в частности, произошло с сибиряком Усольцевым.

Навсегда прикипел сердцем к Минску уроженец Курской области, бывший командир подпольной разведывательно-диверсионной группы Георгий Николаевич Краснитский. После освобождения республики от гитлеровских оккупантов он вернулся к своей мирной профессии инженера-технолога, работал на разных предприятиях, был директором завода имени Октябрьской революции, а теперь возглавляет Минский филиал института «Оргстанкинпром». Георгий Николаевич неоднократно избирался депутатом городского Совета, имеет много боевых и трудовых наград.

Другой руководитель подпольной группы в белорусской столице Константин Илларионович Мурашко — коренной минчанин, выдающийся спортсмен республики. До войны он был чемпионом Белоруссии по легкой атлетике, строителем по профессии. И после победы храбрый подпольщик вновь отдался любимому делу. Много лет он работает в Белорусском республиканском объединении межколхозных строительных организаций инженером.

Третий командир минских разведчиков и диверсантов Кузьма Лаврентьевич Матузов живет по-прежнему в белорусской столице, работает инженером-плановиком.

Отважные подпольщики Минска остались верны любимому городу. Олег Мартынович Фолитар трудится на заводе мастером, Раиса Алексеевна Волчек ныне бухгалтер, Зоя Николаевна Василевская была закройщицей, а теперь персональная пенсионерка республиканского значения, Михаил Павлович Иванов — мастер строительных работ, Капитолина Михайловна Гурьева-Довбыш — главный бухгалтер торговой базы № 3, Георгий Николаевич Подобед — мастер на заводе имени Октябрьской революции.

Оперативный работник спецотряда Михаил Петрович Гу-ринович окончил в Москве Высшую партийную школу и теперь преподаватель, его сестра Василиса Васильевна, бывшая учительница, ныне на пенсии, мужественная разведчица Екатерина Мартыновна Дубовская тоже пенсионерка. Военный разведчик, взаимодействовавший с нашим отрядом, Федот Акимович Калинин — доцент института в Минске.

Интересно сложилась жизнь храброго разведчика, командира подрывной группы комсомольца Федора Боровика. В начале 1944 года я передал его в Брестское партизанское соединение как опытного и талантливого специалиста лесной войны и подполья. После освобождения Белоруссии он добровольцем ушел на фронт, сражался в составе 66-й механизированной бригады 8-го мехкорпуса, прошел с боями пол-Европы. После демобилизации окончил Белорусский государственный институт имени В. В. Куйбышева, поступил в аспирантуру Белорусского университета по кафедре политической экономии, защитил кандидатскую диссертацию. Затем Федор Васильевич преподавал в университете, стал доцентом кафедры, проректором, потом ректором института, который он закончил после войны. В 1971 году решением Высшей аттестационной комиссии Ф. В. Боровик утвержден в ученом звании профессора политэкономии. Вот какой путь прошел талантливый партизан, скромный крестьянский паренек из деревеньки Кошели Гресского района.

Начальник разведки спецотряда Дмитрий Александрович Меньшиков остался верен Дальнему Востоку. До последнего времени он руководил большим цехом на заводе, а затем вышел на пенсию.

Мужественный подрывник и пулеметчик Василий Федорович Михеев вернулся в родную Чувашию и вновь стал сельским учителем, работает в Лаш-Таябинской средней школе Яльчикского района.

В Москве живет и трудится бывший чекист, разведчик и заместитель командира роты, инженер Михаил Михайлович Маурин.

Бывший первый секретарь Минского подпольного горкома партии Савелий Константинович Лещеня (Савельев) был на крупной советской работе, сейчас пенсионер. Редактор газеты «Минский большевик» Александр Демьянович Сакевич занимается вопросами печати в Минском обкоме КПБ. Секретарь подпольного горкома Георгий Николаевич Машков — управляющий делами ЦК Компартии Белоруссии.

Я встречаюсь и переписываюсь с 200 бывших сослуживцев. Почти все они побывали у меня в Москве, в красивом десятиэтажном доме близ Ленинского проспекта, где сейчас моя квартира.

Ничего нет крепче партизанского братства. Люди, прошедшие сквозь испытания жесточайшей борьбы, как никто другой, умеют ценить жизнь, любить и беречь человека. Не у всех ветеранов спецотряда послевоенная биография складывалась гладко. И всегда на помощь терпящим бедствие приходили верные друзья-партизаны. Быстро текущие годы не охлаждают былых привязанностей, а напротив, только закаляют наше братство, рожденное в огне боев.

На дорогах жизни произрастают не одни успехи да удачи. Очень важно избежать поражения и добиться победы.

Но не менее важно при любых обстоятельствах сохранять повсюду — и во внутреннем своем мире, и в коллективе людей, среди которых находишься,— оптимальную нравственную атмосферу.

Человеку далеко не безразлична эта атмосфера, от ее состояния во многом зависит качество его последующих поступков, а из поступков, как известно, складывается структура личности. Интеллектуальность, гуманность, справедливость должны сопутствовать вам в каждом, даже самом суровом предприятии, даже на войне.

На протяжении всех долгих лет военной и чекистской службы я придерживался этих правил, продиктованных нормами коммунистической морали. Испытываешь большое удовлетворение, видя, как твои бывшие подчиненные, в которых ты заронил искры своих убеждений, уверенно созидают свою судьбу, следуют высшим законам нравственности, приносят существенную пользу обществу.

Я горжусь своими однополчанами, совершившими великий воинский подвиг, показавшими всему миру героический облик советского человека и ныне отдающими весь жар сердца святому делу партии и народа.

...Сколько лет миновало, а по ночам мне все еще снятся военные сны. Черные мундиры карателей, идущих цепью и поливающих из автоматов, и такая страшная обязанность оторваться от земли, встать им навстречу...

Но если понадобится, я вновь готов исполнить свой воинский долг.