Живи, «Солдатская правда»

Обязанности старшего подвижной группы по охране ЦК, Петербургского комитета партии, В. И. Ленина по-прежнему отнимали у меня львиную долю времени. Я оставался также членом полкового комитета измайловцев, пропагандистом-агитатором. Но, как ни уставал, никогда не отказывался от других поручений «Военки». Одно из них — распространение нашей прессы среди солдат — всегда выполнял с особой охотой.

К тому времени партия организовала выпуск ряда большевистских газет и листков для солдат, матросов.

Общепризнанным лидером, запевалой среди них стала петроградская «Солдатская правда». Первый номер вышел в свет без малого две недели спустя после возвращения В. И. Ленина из эмиграции. Своим появлением газета в значительной степени тоже обязана Владимиру Ильичу.

Узнав о намерении «Военки» (мне известно было об этих планах от В. И. Невского) приступить к изданию ежедневной популярной солдатско-крестьянской газеты, Владимир Ильич горячо поддержал очень, по его словам, своевременную инициативу.

Предполагалось, что газета будет издаваться на средства (денежные взносы, пожертвования, подписка) самих читателей. Ленин, как вспоминает Н. И. Подвойский, горячо приветствовал и эту идею. Тогда же Владимир Ильич высказал свои пожелания будущей газете: «Если вы станете выпускать газету для солдат (разрядка наша. — В. В.) - ничего не выйдет, надо, чтобы это была солдатская газета. — И Владимир Ильич сделал ударение на слове «солдатская». — Вы поняли меня? — спросил он и, не дожидаясь ответа, тут же пояснил: [151]

— Если писать в нее будут сами солдаты, тогда и читателей своих она заинтересует...»{62}.

С таким ленинским напутствием очень скоро (15 апреля 1917 года) родилась «Солдатская правда». Среди ее сотрудников — Н. И. Подвойский, В. И. Невский, А. Ф. Ильин-Женевский, К. А. Мехоношин, М. С. Кедров. В авторском активе газеты — М. И. Калинин, Н. К. Крупская, Н. В. Крыленко и другие. Ильич был очень расположен к «Солдатской правде», повседневно направлял работу газеты, на ее страницах напечатаны многие статьи и речи Ленина, а в приложении к 13-му номеру были опубликованы решения VII (Апрельской) Всероссийской конференции.

Газета смело, на простом, доступном языке несла в солдатские массы идеи партии, гневно обличала виновников кровавой бойни, выводила на свет да на солнышко социал-шовинистических трубадуров «войны до победного конца». И всем этим сразу завоевала сердца своих читателей, о чем свидетельствует огромный поток солдатских писем{63}, денежных переводов, пожертвований.

Вскоре по примеру «Солдатской правды» на местах появились новые издания: «Знамя борьбы» — орган Выборгской военной организации, «Голос правды» — Кронштадт, «Волна» — Гельсингфорс. Из Риги доставлялась «Окопная правда».

И все же газет не хватало. Поэтому газеты выдавались по разнарядке уполномоченным полков, частей и кораблей.

Занималась этим, как правило, наша тройка: Л. Федоров, А. Смирнова и я.

Выходили газеты на плохонькой бумаге, без рисунков, фото, а спрос был огромный, номера, еще пахнущие типографской краской, рвали прямо из рук.

Помню такой случай. Кое-кто из уполномоченных пробовал словчить, становился в очередь у книжного склада тут же, во дворе особняка Кшесинской, вторично, но у [152] Лени Федорова глаз наметанный, ловкачей он узнавал сразу и разоблачал под дружный хохот.

Как-то в первых числах июня в помещение, где мы раскладывали газеты, зашел Владимир Иванович Невский. Сказал, что Ленин хочет узнать от нас лично, как идет распространение печати среди солдат, какова популярность в частях тех или иных газет.

Невский попросил нас все хорошенько обдумать, во время беседы побольше нажимать на конкретные факты.

Владимир Ильич (разговор состоялся в редакции «Правды», в комнате секретариата) встретил нас вопросами: «Какие большевистские газеты пользуются особой популярностью? А газеты буржуазных партий? Как распространяются среди солдат? Кем и как читаются?»

Я уже знал нелюбовь, а порой и нетерпимость Ильича к общим, приблизительным ответам. Поэтому мы условились, кто о чем будет докладывать.

Смирнова рассказала о системе распределения газет, вспомнила «ловкачей», чем, к нашему удивлению, чрезвычайно обрадовала Владимира Ильича.

— Нарасхват, говорите, и даже вторично норовят в очередь? Превосходно! Когда солдатская масса, полуграмотная, воспитанная на бездумном послушании, тянется к своей газете, к нашей, большевистской правде, — это хорошо, очень хорошо.

Но тут же переспросил:

— А не преувеличиваете? Не сказывается ли привычка солдата-курильщика, которому попросту не хватает бумаги на самокрутку?

Кто-то из нас сказал, что одно другому не мешает. Газеты действительно идут на раскур, но сначала — не раз был тому свидетелем — их зачитывают до дыр, передавая из рук в руки.

Федоров ведал распространением газет среди матросов. Он предложил увеличить тираж «Голоса правды». Ведь в экипажах больше грамотных людей, больше читающей публики.

Пришла моя очередь.

Владимир Ильич попросил подробнее рассказать, как солдаты расценивают отдельные выступления в газете, какие статьи, напечатанные в апреле, мае, перечитывают.

Вопросы Ильича на этот раз не застали меня врасплох. Я частенько присутствовал на митингах, солдатских посиделках, беседовал с делегатами фронтов. [153]

— «Правда», — говорили они, — наша родная матушка, а «Солдатская правда» нам вроде как сестра.

Не раз приходилось мне участвовать и в коллективных чтениях, обсуждениях напечатанной в первом номере «Солдатской правды» за 15 апреля 1917 года статьи «Солдаты и земля». Она будоражила солдатскую массу, вызывала бурные споры. Все чаще на таких читках и митингах солдаты выступали за Ленина.

— Башковитый. Густо пишет. И все понятно. Видно, горой стоит за простой народ. Его правда врагу глаза колет.

И теперь, перечитывая статью «Солдаты и земля», где излагалась аграрная программа большевиков, не перестаю восхищаться умением В. И. Ленина писать просто, доходчиво о сложнейших вещах.

Лидеры меньшевиков, эсеров типа «селянского министра» Чернова всячески запутывали вопрос о земле, склоняя на все лады слова: «свобода», «народ», «братство», «единение» и т. д.

Среди этого словоблудия, густого тумана лживых фраз голос Ленина звучал отрезвляюще и убедительно.

«Большинство солдат — из крестьян. Всякий крестьянин, — напоминает Ильич, — знает, как угнетали и угнетают народ помещики. А в чем сила помещика? — спрашивает он и сам же отвечает: — В земле».

Вот она, правда, выношенная на мужицком горбу, попятная каждому солдату:

«У помещиков десятки миллионов десятин земли. Поэтому миллионам крестьянских семей ничего не остается, как идти в кабалу к помещикам»{64}.

Еще один сокрушительный удар по пустопорожним мечтаниям, наивной вере, остаткам иллюзий:

«Никакие «свободы» не помогут крестьянам, пока помещики владеют десятками миллионов десятин земли»{65}.

Что же делать?

Лидеры меньшевиков и эсеров, социал-шовинисты всех мастей, обещая пахарям и сеятелям «свободной России» в неопределенном будущем этакий мужицкий рай на земле, призывали солдата во имя грядущего «рая» снова проливать кровь, терпеливо ждать «победоносного» конца войны, Учредительного собрания — совсем в духе некрасовских [154] мужичков («Вот приедет барин — барин нас рассудит»).

Ленин дает ответ, в котором воплощены многовековые чаяния русского крестьянства: «Надо, чтобы все земли помещиков отошли к народу».

Земля — собственность всего народа. Распоряжаться землей должен народ — местные Советы крестьянских и батрацких депутатов. И тут же боевая программа действий:

«Как добиться этого? Немедленно устраивать «по образцу депутатов в городах» Советы крестьянских и батрацких депутатов. По «всей России, в каждой без исключения деревне».

Снова Ленин взывает к волеизъявлению, инициативе масс:

«Если сами крестьяне и батраки не объединятся, если сами не возьмут собственной судьбы в свои собственные руки, то никто в мире им не поможет, никто их не освободит от кабалы у помещиков»{66}.

Сами... Но смогут ли крестьяне сами довести до конца начатое дело?

Ильич не навязывает, а как бы подводит читателя к главному выводу: отобрать землю у помещиков — важный, но только первый шаг. Надо «распорядиться ею правильно, соблюдая полный порядок, оберегая всякое имущество от порчи». И сделать это надо в теснейшем союзе с рабочими.

«Крестьяне, солдаты, рабочие — огромное большинство в государстве. Это большинство хочет, чтобы все земли немедленно перешли в руки Советов крестьянских депутатов. Никто не сможет, — развивал свою мысль Ленин, — помешать большинству, если оно хорошо организовано (сплочено, объединено), если оно сознательно, если оно вооружено»{67}.

И дальше прямой призыв: «Солдаты! Помогите объединению и вооружению всех рабочих и всех крестьян!»

Единство? Да, Но на классовой основе: «Солдаты! Объединяйтесь сами крепче и теснее сливайтесь с рабочими и крестьянами! Не давайте вооруженной силы отнять из ваших рук! [155]

Тогда и только тогда, — заключает В. И. Ленин, — народ получит всю землю, народ избавится от кабалы у помещиков»{68}.

Ленин особенно оживился, когда я стал приводить пожелания фронтовиков, солдат из тыловых частей. Обрадовало его письмо солдата, которое вместе с Георгиевским крестом передал нам делегат Юго-Западного фронта. В нем говорилось, что «Солдатская правда» раскрыла свои объятия для всех трудящихся и разоблачила все потоки зла и грязи капитала. Не имея средств помочь газете «Солдатская правда», он, солдат с фронта, жертвует ей Георгиевский крест. Пусть живет, процветает, борется.

Зачитали мы и другие солдатские письма. Фронтовики отдавали рубли, кресты, медали, еще недавно добытые в бою потом и кровью, в «железный фонд «Правды», в кассу «Солдатской правды».

Владимир Ильич заметил Невскому, что хорошо бы такие отзывы, письма, сообщения о пожертвованиях почаще печатать на страницах «Солдатской правды». Помещать не только письменные, но и устные отзывы в популярном пересказе с упоминанием фамилий, номеров частей.

— Сколько уполномоченных является за газетами? — спросил Владимир Ильич.

Мы ответили, что день на день не приходится. Когда триста, когда и больше. Кто — за газетами, а кто — за новостями, установками. Третьи сами делятся новостями, порой сообщают интересные сведения. Так мы узнаем, что делается в частях, флотских экипажах, и всегда в курсе солдатских настроений.

— Нельзя ли, — обратился Владимир Ильич к Невскому, — каким-то образом записать подобные беседы, информации, сообщения, хотя бы те из них, что представляют для нас особый интерес?

Невский ответил, что уже подумывал об этом, что есть у него на примете один грамотный, толковый товарищ.

Прощаясь, Владимир Ильич попросил в ближайшие дни, при первой возможности, пригласить к нему на беседу группу солдат-фронтовиков.

Случай такой вскоре представился. [156]