Медики в обороне Севастополя

Глубокой ночью 22 июня 1941 года земля Севастополя содрогнулась от взрывов. Мина огромной разрушительной силы упала на Подгорную улицу, превратив ее в бесформенную кучу развалин. Десятки мирно спавших людей оказались под ними.

По сигналу с командного пункта МПВО на Подгорную улицу выехал отряд врачей. Горы из камня и щебня, вырванные с корнями деревья, большая воронка преградили путь машинам. В воздухе повис удушливый запах гари. Языки пламени рвались из-под развалин. И стоны… Отовсюду стоны, крики о помощи, плач детей…

Увидев весь ужас катастрофы, постигшей ни в чем не повинных людей, охваченные жалостью и состраданием, бежали врачи и медицинские сестры, тащили носилки, санитарные сумки, кислородные подушки. Тут же прибывшие аварийные команды МПВО, жители других улиц, моряки начали откапывать людей. Медицинские работники оказывали первую срочную помощь — делали перевязки, накладывали жгуты, шины. Раскопки шли быстро, организованно.

Медики сортировали пострадавших. Тяжело раненные немедленно отправлялись в ближайшую больницу, где было все готово к их приему.

Около 200 человек раненых и несколько десятков убитых — так встретил город Севастополь первый час войны.

Вся последующая деятельность медицинской службы в осажденном Севастополе ее оперативность, ритмичность, гибкость были следствием продуманной и четкой организации в предвоенные годы.

Перед началом Великой Отечественной войны развернутая сеть медицинских учреждений полностью обеспечивала оказание всех видов медицинской помощи населению города.

Всемирно известный Институт физических методов лечения им. Сеченова со своими клиниками являлся [177] большой научной базой, оказывал помощь в оздоровлении трудящихся города. Главный морской госпиталь и базовая поликлиника обеспечивали медицинской помощью военных моряков, а поликлиника водников — вольнонаемный состав флота. Железнодорожный узел также имел свою поликлинику.

В предвоенные годы весь медицинский персонал получал теоретическую и практическую подготовку по гражданской обороне. Регулярно эти знания закреплялись на учениях, которые проводились совместно с флотом.

Медицинская служба являлась одним из формирований местной противовоздушной обороны. Во всех районах города были организованы отряды и стационарные пункты медицинской помощи на базе амбулаторий, поликлиник, аптек.

Каждое медицинское, учреждение имело свое назначение и обязанности. Был создан большой неприкосновенный запас перевязочного материала, медикаментов, инструментария, мягкого и твердого инвентаря. Городская и районные организации общества Красного Креста совместно с медицинскими работниками проводили большую работу на предприятиях и среди населения, обучая само — и взаимопомощи при травмах, поражениях отравляющими веществами, предупреждении заболеваний, а также готовили медсестёр запаса.

На предприятиях, в учреждениях, учебных заведениях, при уличных комитетах были созданы санитарные дружины и медицинские звенья групп самозащиты.

Слаженно работали формирования, руководимые городским и районными председателями Общества Красного Креста В. Г. Артемьевой, А. И. Теличевой, Малиновской, командирами санитарных дружин Е. Г. Архиповой и Людмилой Гордиенко, которая с начала осады города возглавляла работу Красного Креста.

С первых дней войны все медицинские работники были переведены на казарменное положение.

Практика показала, что наземные пункты медицинских учреждений часто страдали от воздушных налетов, и медикам пришлось готовить скальные убежища, щели. В центре города находилось четыре надежных, выстроенных в период обороны скальных убежища, а [178] на Корабельной стороне — два, где оказывалась медицинская помощь, располагался коечный фонд.

На Морском заводе также были организованы санитарные дружины и медицинские звенья по цехам, где рабочих обучали оказанию само — и взаимопомощии правилам поведения при воздушном налете. В хорошо оснащенном скальном убежище работал стационарный медицинский пункт.

Город готовился к обороне. Закрывались детские сады и ясли. Надо было срочно эвакуировать часть населения, в первую очередь детей и стариков. Нам непосредственно пришлось участвовать в этой большой и очень трудной работе. Не всегда родители, которые нужны были городу, соглашались на эвакуацию своих детей. Их приходилось убеждать, уговаривать, рисовать картину лишений, которые могут выпасть на долю осажденного города. Каждый уходящий эшелон сопровождался медицинским персоналом.

За три дня сентября 1941 года к нам поступило до четырех тысяч раненых из оставленных нашими войсками Одессы и Перекопа. Медицинские работники госпиталей и города, дружинницы Красного Креста принимали раненых с приходящих кораблей и частей. Тут же делали перевязки и сопровождали раненых в госпиталь. В дальнейшем корабли, привозя в осажденный город пополнение армии, боеприпасы, продукты, обратным рейсом, чаще ночью или под дымовой завесой, увозили тяжело раненных на Большую землю в сопровождении дружинниц Красного Креста, таких замечательных женщин, как Людмила Гордиенко, Вера Писаренко, Е. А. Абшарова, А. М. Гапева, М. В. Перепелица, З. И. Страженская, и других.

Станция переливания крови, возглавляемая врачом комсомолкой Т. И. Уточкиной, обслуживала больницы и частично госпитали. Женщины-домохозяйки под обстрелом с воздуха и суши шли давать кровь, не считаясь с тем, что каждую минуту подвергаются смертельной опасности. 13 ноября 1941 года донора Дарью Михайловну Тарасенко, 57 лет, вместе с другими донорами вызвали в больницу для сдачи крови. Поступило много тяжело раненных с крейсера «Червона Украïна». Дарья Михайловна отдала 400 куб. см крови для спасения погибающего краснофлотца. Всего за период осады она сдала до трех литров крови. Восемнадцатилетняя [179] медицинская сестра Люба, только что сдавшая кровь, чувствуя себя хорошо, предложила еще взять у нее крови, необходимой раненому.

Врачи и медицинские сестры, будучи всегда «под рукой», самоотверженно давали свою кровь тяжело раненным.

За период обороны города было сдано до 2200 литров крови.

С каждым днем увеличивались жертвы среди населения. У погибших родителей оставались дети, некоторых жители забирали к себе в убежище, но зачастую они оставались одни. Так было с тремя детьми Шилиными с Северной стороны, у которых отец в армии защищал Родину, а мать убило бомбой, когда она шла за водой. Встал вопрос: что делать с детьми? Выход был один — эвакуировать на Большую землю. Но как? Одного, двух — не резонно. Решили временно сосредоточить детей-сирот в одном месте и затем группами вывозить из осажденного города. Так возникла необходимость создания интерната.

В конце ноября 1941 года в помещении детского сада был организован интернат, оснащенный всем необходимым. Вокруг здания работники интерната вырыли щели, обеспечили запас воды и питания. Ребята старшего возраста вскоре стали посещать школу, что находилась неподалеку в подвальном помещении.

За время существования интерната у нас не было потерь детей и тяжелых заболеваний. Три раза группами по 20–25 человек мы отправляли морем детей в глубь страны. Нельзя обойти молчанием добросовестный труд заведующей интернатом Ольги Андреевны Александровской, повара О. И. Потемкиной. Дети всегда были ухожены, вкусно накормлены, разумно заполнен их досуг благодаря заботливым воспитателям.

Между санитарными службами армии, флота и города существовал хороший деловой контакт. Мы помогали им, они помогали нам.

В первые дни войны мы передали флоту и армии до 40 процентов врачей и среднего медицинского персонала. С приходом Приморской армии (начальник санслужбы С. Д. Соколовский) под эвакогоспиталь отдали городскую больницу на 500 коек со всем оборудованием, частью персонала и запасной стационар на базе школы № 14 на 200 коек. Кроме того, мы снабжали [180] развернутые дополнительно госпитали персоналом и инвентарем.

Весной 1942 года как среди жителей города, так и в армии появились грозные признаки цинги. Не хватало в пище витаминов, особенно витамина С, да ее и вообще было недостаточно.

Мы объясняли жителям, что это за заболевание и как с ним бороться. Комитет обороны обратился к жителям города с призывом: «Каждому двору — огородную гряду». Люди около своих убежищ начали сажать зелень: лук, чеснок, редиску, салат.

Аптеки совместно с работниками совхоза им. Софьи Перовской начали приготовлять экстракт из хвои и можжевельника. В апреле 1942 года армейская комиссия по борьбе с авитаминозом С под председательством военврача 1 ранга Герцена разработала план ликвидации авитаминоза; стали готовить экстракты и настойки также из барбариса, акации, виноградных листьев и других растений. Настойки подкислялись соляной кислотой. Бойцы пили охотно эти подкисленные смеси. Мы начали разносить полученный экстракт по убежищам. Стала поспевать зелень, которую отсылали и на передовую, цинга отступила.

Регулярная бомбардировка и артиллерийский обстрел выводили из строя не только людей, разрушалось постепенно все хозяйство города. Особо тяжелое положение создалось с питьевой водой. Жители стали рыть колодцы, а также прочищать ранее засыпанные, не пить из них воду было нельзя. Здесь нам помогла санитарная служба флота. Совместно с нашей санэпидстанцией они начали хорошо обезвреживать воду в колодцах, и мы, хоть и не в полной мере, но стали получать питьевую воду.

Люди жили, трудились в тяжелых условиях скальных убежищ, подвалов с недостатком воздуха, воды, продуктов питания, без минимальных санитарных условий.

Задача перед медиками стояла нелегкая: если вспыхнет инфекционное заболевание, оно унесет много жизней. Решить эту задачу может только предупреждение заболеваний — основной принцип советской медицины. И медики строго следили за гигиеной жилищ, личной гигиеной, кипячением воды для питья, проведением прививок против брюшного тифа. Люди [181] показали высокую сознательность, они живо подхватывали все требования медицинской службы. В результате мы не имели вспышки инфекционных заболеваний за все 250 дней осады города.

Люди гибли от рвавшихся бомб, от артиллерийского обстрела.

Как только поступит сигнал о помощи, врач А. М. Матюшенко уже мчится на машине с красным крестом по развалкам, искореженному железу. Приходилось добираться и пешком… А бомбы рвутся то впереди, то сзади, то ухнет почти рядом снаряд. Молодая, отчаянно смелая Антонина Максимовна Матюшенко будто не знала усталости. Особенно напряженными были дни третьего наступления, когда приходилось оказывать помощь день и ночь. В один из дней несколько уменьшился налет авиации, летали единичные самолеты. Антонина Максимовна сказала: «Кажется, можно немного передохнуть, а то падаю с ног». И пошла… А в это время опять полетели бомбы, и врача А. М. Матюшенко не стало.

В центральном районе города стационарный пункт медпомощи возглавлял врач Афанасий Яковлевич Ивахненко, За хорошо организованную работу на своем участке он в мае 1942 года был награжден медалью «За отвагу». Во время одного из налетов, только разместив принятых раненых в скальном убежище, Афанасий Яковлевич вышел на улицу за новой партией раненых, как, рядом разорвалась бомба. Врач-патриот А. Я. Ивахненко погиб.

На Корабельной стороне снаряд попал в большой двухэтажный дом, там в подвале засыпано было до двух десятков людей, среди них — отец Ивана Дмитриевича Папанина. Людей отрыли. Они были в тяжелом состоянии. Врачи Т. М. Смоленская, Н. Ф. Гончар с медсестрами начали делать искусственное дыхание, давать кислород. Затем пострадавших развели по убежищам. Все это делалось под обстрелом.

Однажды в штаб медслужбы города пришли врач Е. А. Турская и председатель РОККа Людмила Гордиенко с донесением о количестве пострадавших и о проделанной работе. Екатерина Александровна заявила: «Мы с Людой убедительно просим направить нас на передовую, где мы сейчас очень нужны. Курсы медсестер, которыми я руководила, — сказала Турская — [182] окончило около 70 человек, они уже работают в госпиталях и на передовой. Оставшиеся врачи справятся с работой». Надо сказать, что с такой просьбой не раз обращались к нам и другие врачи и медсестры, но, поскольку город представлял собой тот же фронт, приходилось им отказывать. Отказали мы и на этот раз.

И тут случилось непредвиденное. Как только медики вышли с командного пункта, упал снаряд; врач Е. А. Турская была тут же убита, а Людмилу Гордиенко внесли в убежище без сознания, и она вскоре, скончалась.

19 июня 1942 года на город особенно много было сброшено зажигательных бомб. Нам пришлось тушить возникшие пожары на остатках зданий и около убежищ, где работали медпункты. Особо отличился в этот день рентгенотехник Андрей Кузьмич Живица. Он потушил несколько зажигательных бомб, спасая остатки здания туберкулезного диспансера, в котором, как самое дорогое, он держал единственный оставшийся в городе рентгенаппарат.

Шли бои, тяжелые, жестокие. Рядом с защитниками города сражались медицинские работники. Оказывая помощь бойцам и жителям города, они часто погибали сами. За май — июнь 1942 года мы потеряли многих наших товарищей-врачей: А. Я. Ивахненко, Е. А. Турскую, Л. В. Жулинскую, А. М. Матюшенко, В. Г. Кальченко, С. Я. Дадиомова, Л. М. Ротенберг, фельдшера И. Н. Беспалько, медсестер А. Р. Рапину, А. Г. Климович, Е. X. Иорданову.

В Севастополе за период войны погибло около 40 работников городских медицинских учреждений.

Во время обороны медицинские работники города были всюду: в блиндажах, землянках, в окопах на передовой, в госпиталях, больницах, медицинских пунктах города.

Они отдавали тепло своих сердец людям, нуждающимся в помощи. Они проявляли мужество, организованность, патриотизм, беззаветное служение своему долгу.

Как дань всенародной любви и признательности в канун 35-й годовщины начала обороны Севастополя сооружен памятник медицинским работникам города — в память героического труда, вложенного ими в дело разгрома врага. [183]