Арсенал Севастополя

Шел пятый месяц войны. Фашистские войска прорвали Ишуньские позиции и устремились вглубь Крыма. В Севастополе было объявлено осадное положение.

Раннее утро 30 октября началось обычно: на улицы города вышли дворники в белых халатах. Спешили на предприятия рабочие, у почты выгрузили брезентовые мешки с письмами, пришедшими сюда дальним, кружным путем. Открылись затемненные на ночь окна домов.

Враг рвался к Севастополю, а в городе было спокойно, всюду был порядок; как всегда, по улицам бегал, позванивая, трамвай.

Родной город в опасности! Но люди не хотели ни говорить, ни думать об эвакуации, они готовились дать отпор врагу.

На предприятиях, в цехах работали так, как до этого, пожалуй, никогда не работали. У станков час за часом вырастали горки новых, еще теплых деталей минометов, мин, гранат.

Севастопольцы понимали, что им предстоит выдержать трудное единоборство с коварным, вооруженным до зубов врагом, знали, что победа куется не только на полях сражений, но и в тылу. Поэтому каждое предприятие отныне становилось крепостью, а каждое рабочее место — огневой позицией.

Уже в первые месяцы войны перед Севастополем, располагавшим рядом развитых предприятий, встала сложная и ответственная задача — перестроить свою работу на военный лад, в сжатые сроки наладить производство многих видов боеприпасов, вооружения, обмундирования. [123]

С самого начала войны исключительно важное значение приобретал Морской завод им. С. Орджоникидзе. Днем и ночью, во время налетов вражеской авиации в его цехах не прекращалась работа. Коллектив выполнял сложные задания командования Черноморского флота. Серьезным экзаменом для заводчан стал ремонт поврежденного в бою под Одессой лидера «Ташкент». Более ста рабочих и команда лидера принялись за дело. Через 45 дней завод рапортовал: «Лидер «Ташкент» к боевым действиям готов». Затем последовал чрезвычайно сложный ремонт миноносца «Беспощадный». Взрывом бомбы у него была разрушена носовая часть, в ряде мест пробит корпус. Восстановительные работы велись под непрерывный грохот зенитной артиллерии.

Перестройка на военный лад охватила буквально все отрасли севастопольской промышленности: судостроительную, строительную, легкую, пищевую, железнодорожный и морской транспорт. На ряде предприятий осваивался выпуск минометов и мин к ним.

Часто вспоминаю, как на полигоне, в районе Куликова поля, проходили испытания первых образцов минометов, изготовленных севастопольцами. Было раннее осеннее утро. На полигоне собрались первый секретарь горкома партии Б. А. Борисов, председатель исполкома городского Совета В. П. Ефремов, заведующий промышленным отделом горкома А. А. Петросян, начальники цехов Морского завода В. И. Ковалев и Н. К. Костенко, рабочие завода, военные консультанты, минометчики. Я видела, как волновались рабочие, особенно токарь Михаил Медведев, который обрабатывал стволы минометов.

Но вот, минометы заняли огневую позицию. Минометчики приготовились к стрельбе. Прозвучала команда… Разрезая воздух, мины устремились к цели. Через мгновение раздались глухие звуки взрывов.

— Вот это да! — вскрикнул кто-то.

Испытания прошли успешно, заказчики остались довольны и минами и минометами.

Теперь же, когда враг вплотную подошел к Севастополю, перед населением встали еще более сложные задачи. Прежде всего требовалось наращивать помощь фронту. Защитникам осажденного города в возрастающем количестве были необходимы минометы, гранаты, [124] мины, огнеметы. Решение этой задачи осложнялось тем, что была эвакуирована значительная часть квалифицированных кадров, вывезено наиболее ценное оборудование, тысячи севастопольцев ушли в армию, в истребительный и коммунистический батальоны, партизанский отряд, дружины МПВО. С началом осады рода усилились бомбардировки. Фашистские самолёты группами и в одиночку бомбили корабли, предприятия, железнодорожный узел, жилые кварталы.

Какой же вывод в этой связи предстояло сделать партийным организациям? Ответ на этот вопрос дали участники собрания партийного актива города, совещаний секретарей парторганизаций, партийных собраний: «Каждый коммунист должен во всем показывать личный пример, работать за двоих, за троих, за четырех».

Городской и районные комитеты партии строили свою деятельность так, чтобы обеспечить постоянное партийное руководство производством, оперативное решение самых неотложных дел. На передний край сдвигалась борьба за выпуск как можно большего количества продукции для фронта.

До решению областного комитета партии и Военного совета Черноморского флота городской комитет обороны принял постановление о создании двух крупных спецкомбинатов: для производства оружия и боеприпасов и для выпуска военного обмундирования и обуви. Предприятия следовало надежно укрыть, обеспечив рабочим и их семьям безопасность. Спецкомбинат №1 решили оборудовать в штольнях Троицкой балки, использовав для этого оставшееся оснащение Морского завода и ряда других предприятий, спецкомбинат №2 основать в Инкерманских штольнях, где до войны размещался Шампанстрой.

Сроки для создания спецкомбинатов были даны сень сжатые: в конце ноября предприятия должны были выдать военную продукцию. Работа предстояла огромная. В обстановке непрекращающихся массированных налетов авиации надо было переправить в Троицкую балку оборудование, приспособить помещения под цехи, обеспечить их электроэнергией, установить станки на фундаменты, изготовить тысячи комплектов инструмента и приспособлений, создать мощную вентиляцию. Главное же — предстояло обучить различным [125] специальностям сотни женщин и подростков, в значительной степени переквалифицировать инженерно-технический персонал.

А на подступах к Севастополю шли непрекращающиеся тяжелые, кровопролитные бои.

Все чаще звучали сигналы воздушной тревоги. Но рабочие не всегда покидали свои места у станков. Чем-то недостойным считали они для себя прятаться в щелях и убежищах. Лишь когда возникала реальная опасность, они уходили в укрытие.

Под непрерывной бомбардировкой трудились рабочие Морского завода, выполняя военные заказы. В первых числах ноября на Морском заводе закончилось сооружение бронепоезда, получившего имя героя гражданской войны Анатолия Железнякова. На бронированных площадках «Железнякова», кроме пушек и пулеметов, были установлены восемь минометов, изготовленных в мастерских железнодорожного, узла.

Строительством бронепоезда руководил судостроитель М. Ф. Харченко, который позже, после ранения командира «Железнякова» Г. А. Саакяна, сменил его на этом важном и ответственном посту.

А через несколько дней, 10 ноября, в Казачьей бухте вступил в строй действующих «квадрат», как первоначально закодировали плавучую батарею севастопольские судостроители. День и ночь самоотверженно трудились рабочие, выполняя заказ командования. Батарея была готова в самые сжатые сроки. В одном из сообщений Совинформбюро рядом с фронтовыми сводками говорилось о том, что рабочие Севастопольского-Морского завода имени Серго Орджоникидзе выполнили работу, рассчитанную на три месяца, за 10 дней. Батарея ежедневно встречала огнем вражеские самолеты, прикрывая с моря главную базу и аэродром. Фашистские летчики называли участок действия батареи «квадратом смерти», а севастопольцы дали ей выразительное название «Не тронь меня».

Оборудование спецкомбината № 1 шло быстрыми темпами. Его создание стало делом всей партийной организации города. Сюда были направлены десятки коммунистов, которые сутками не выходили из штолен. Первое время находиться здесь было очень тяжело, не хватало кислорода, люди буквально задыхались, но работу не прекращали, С устройством вентиляции [126] стало легче, дело двинулось быстрее. В конце ноября во всех цехах комбината пришли в движение станки, по узкоколейке отправились на склад первые тележки с ящиками, наполненными гранатами и минами. На ящиках были сделаны красноречивые надписи: «Подарок Гитлеру». Трудились на спецкомбинате до двух тысяч человек.

В процессе освоения производства вооружения и боеприпасов важную роль играла творческая инициатива инженеров, техников и рабочих. Работники спецкомбината №1 энергично и смело внедряли новую, технологию, всячески ускоряли производственный цикл.

Подземный промышленный комбинат с каждым днем набирал темпы. Однажды, зайдя в отсек главного инженера филиала Морского завода Л. Я. Готте, я попросила его ознакомить меня с графиками работы. Зная, о чем пойдет речь, Лазарь Яковлевич улыбнулся и развернул на столе графики.

— Отставание уже ликвидировано, принимаем меры к перевыполнению планового задания.

Лазарь Яковлевич рассказал о рационализаторском предложении группы рабочих и инженеров, позволившем сократить количество операций на обработке 82-миллиметровых минометов.

— Теперь вместо сорока часов на обработку ствола уходит всего лишь четыре.

Мы прошли дальше, в следующий отсек. Здесь работали токари. Все задержались у станка токаря Анатолия Харичкова, выполнявшего ежедневно на обработке мин до шести норм. Работал он быстро и ловко.

— Ну как, товарищи, работается на новом месте? — спросил кто-то из моих спутников.

— Условия для работы и отдыха нормальные. Теперь все зависит от нас.

При выходе из штольни меня остановил высокий моряк:

— Вы товарищ Сарина? Я из воинской части, расположенной по соседству с комбинатом. Прослышали, что здесь делают минометы. Просим три миномета и комплект мин к ним. Директор филиала рекомендовал к вам обратиться.

Николай Кириллович Костенко подтвердил, что моряк действительно к нему уже обращался. Мы еще [127] раз проверили его документы и решили минометы дать.

Краснофлотец горячо поблагодарил нас и пообещал:

— Ни одна мина не пройдет мимо цели.

Такие случаи бывали здесь часто, буквально «горяченькими», как говорили товарищи, минометы отправлялись прямо на линию фронта.

Однажды, поздно вечером, меня вызвал к себе Б. А. Борисов. Он сообщил, что военные товарищи обратились в городской комитет обороны с просьбой организовать срочный ремонт эсминца, получившего во время следования в Севастополь повреждения.

На завод пришлось идти самой. Заводская территория, которую стали называть «открытой площадкой», казалась пустынной и заброшенной, — такое впечатление создавали разрушенные корпуса цехов. Но здесь были люди, они работали, не обращая внимания на завывания вражеских самолетов в ночном небе.

На «площадке» меня встретил Н. К. Костенко. Решили поручить работу сборщику Смирнову и электросварщику Прищепе. Предстоял сложный по условиям ремонт, срок был дан очень жесткий. Как начать электросварку, не демаскируя корабль? Ожидать до утра нельзя. Рабочие нашли выход. Они попросили у моряков брезент и под ним начали сварку. Ремонт был произведен быстро и качественно. Ранним утром эсминец снялся с якоря.

В течение нескольких дней был оборудован и начал действовать спецкомбинат №2. В просторных, с высокими сводами штольнях было чисто, прохладно и даже уютно. Коллектив комбината, директором которого была назначена Л. К. Боброва, состоял в основном из женщин. Здесь шили военное обмундирование, обувь, сумки для гранат, брезентовые ведра для кораблей, рукавицы.

По окончании смены никто из женщин не уходил из цеха. Патриотки ежедневно работали два часа сверх нормы. Иногда ритм работы нарушался из-за нехватки оборудования, отсутствия запасных частей. Тогда работницы приносили в цех собственные швейные машины и недостающие детали. Однажды, когда потребовались для зарядки авиабомб мешочки из натурального шелка, женщины обоих комбинатов отдали для этой цели свои лучшие платья. [128]

Свободные от работы часы работницы комбината отдавали уходу за ранеными.

Здесь, как и в спецкомбинате № 1, большие отсеки были отведены под общежития. Кроме того, в Инкерманских штольнях нашлось место для школы, детского сада, клуба, столовой, почтового отделения и даже кинотеатра. Под многометровой толщей скал разместился настоящий городок. Для многих людей спецкомбинаты стали не только местом работы, но и домом.

Сколько бы ни ярились фашистские летчики и артиллеристы, пытаясь нарушить трудовую жизнь комбинатов, ничего у них не получалось. Отсюда ежедневно, прямо на фронт, уходили машины, груженные боезапасом и обмундированием.

В один из дней сюда прибыл командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров. В беседе с рабочими он рассказал о создавшейся обстановке на подступах к городу, подчеркнув, что в Севастополе особенно наглядно проявляется кровная связь армии и народа, фронта и тыла. Характеризуя деятельность спецкомбинатов, он назвал их «блиндажами города-крепости». Это меткое определение очень понравилось рабочим и работницам комбинатов.

Завод «Молот». До войны это была обычная артель, которая выпускала мясорубки, ведра, сковородки и другие предметы домашнего обихода. Перестраиваясь на военный лад, здесь в самые сжатые сроки наладили выпуск гранат. На завод приходило много писем с передовой, в которых бойцы благодарили рабочих за высокое качество «лимонок» и просили выпускать их в еще большем количестве. Предприятие имело хорошо оснащенный литейный цех и высококвалифицированные старые кадры рабочих, которые, невзирая на пенсионный возраст, с началом войны возвратились на завод.

В первые же дни осады коллектив «Молота» получил от городского комитета обороны задание подготовиться к ремонту военной техники.

Задание было не из лёгких, тем более, что цехи для этого не были приспособлены, да и среди специалистов не было настоящих оружейников. Но надо, значит — надо. По нескольку суток не уходили с завода инженеры, токари, слесари, кузнецы, электросварщики, готовясь к приему поврежденной техники и оружия. [129]

И когда цехи были подготовлены к производству новых работ, на завод прибыли поврежденные танкетки. Ремонтники работали круглые сутки, рядом с ними трудились экипажи машин. С заводского двора танкетки сразу уходили на передовую. Провожая боевых друзей на фронт, рабочие волновались: все ли они сделали как надо? Опасения их были напрасны: машины отлично вели себя в бою.

Нормальной работе завода мешали частые налеты вражеской авиации. Энтузиазм рабочих и инженеров преодолевал все трудности. Рабочие выполняли производственные задания на 200–300 процентов. Коллектив завода «Молот» явился зачинателем соревнования за ежедневное выполнение пяти норм. Первым «пятисотником» здесь стал известный в городе стахановец Головин.

Комсомольско-молодежная смена, возглавляемая комсомольцем Соболевым, по праву носила звание фронтовой: она была лучшей на заводе. Молодые рабочие самоотверженно трудились над выполнением военных заказов, когда требовалось, сутками не покидали своего цеха. Соболев был танкистом, сражался против гитлеровских захватчиков, после тяжелого ранения был демобилизован и пришел трудиться на завод. Знания и военный опыт очень пригодились ему на новом месте.

Совершенно очевидно, что без хорошо налаженного и надежно защищённого энергетического хозяйства не могло быть и речи о выполнении военных заказов, нормальной жизнедеятельности города. В Севастополе работали три электростанции общей мощностью 32 360 квт. В первые же дни войны создали защитные ограждения вокруг силового и трансформаторного хозяйства, произвели камуфляж станции, сняли трубы с котельных, обучили людей работать бездымно. Для устранения повреждений создали аварийные бригады. В штольнях ГРЭС № 1, которые были пробиты для строительства подземной электростанции, оборудовали убежище.

Вражеская авиация неоднократно бомбила электростанции города. В сложных условиях осады энергетики города вели себя, как подлинные герои.

Во время одного из налетов на ГРЭС № 1 две бомбы попали в главный корпус. Взрывом был поврежден [130] работающий котел, завалилась часть стены. От пыли и дыма стало темно. Но ни один из работающих не покинул своего поста, особенно мужественно вел себя стоявший на вахте Д. Д. Шевченко. Он моментально отключил топливо и предотвратил серьезную аварию.

Как-то в горком партии по телефону сообщили, что в результате бомбежки на территории ГРЭС № 1 начался пожар. Председатель горисполкома В. П. Ефремов и я немедленно выехали туда. Несмотря на то, что над станцией продолжали кружить вражеские самолеты, рабочие во главе с секретарем парторганизации В. А. Филатовым самоотверженно боролись с огнем. Все действовали быстро и слаженно. Когда последствия налета были ликвидированы, В. А. Филатов рассказал нам о мужественном поведении своих товарищей. Особенно героически в этот день действовали электромонтеры Вознюк, А. Дворников, И. Колесниченко, кочегары М. Шевченко и Красненко.

Стойко и бесстрашно несли боевую вахту работники ГРЭС № 2, расположенной на Северной стороне. Директор станции А. Н. Лисовский, главный инженер Е. Н. Бусько, заместитель секретаря парторганизации Ф. Андрющенко и другие коммунисты личным примером увлекали коллектив на самоотверженный труд. Враг был близко. Здесь не раз создавалась опасная обстановка, работники станции были готовы в любой момент дать отпор гитлеровцам. Рядом с агрегатами они держали винтовки и гранаты, с которыми научились отлично обращаться.

Ответственная работа, выпала на долю рабочих и инженерно-технических работников сетевого района «Крымэнерго», который возглавлял коммунист с 1918 года И. М. Абанин. Для устранения повреждений здесь были созданы четыре аварийные бригады, которым приходилось ликвидировать различные нарушения в сетях, зачастую под бомбами и артиллерийским огнем противника. Так, 12 ноября после ожесточенной бомбардировки вышли из строя высоковольтные линии передач. В результате героического труда мастеров, кабельщиков и линейщиков многие линии были восстановлены и уже на следующий день предприятия получили ток. Главным инженером сетевого района был В. К. Кузьмин. Его всегда можно было встретить [131] в районе серьезных повреждений. На своем мотоцикле он успевал побывать на самых отдаленных участках работы ремонтных бригад. Это он, В. К. Кузьмин, предложил организовать и сам принял участие в резервировании и кольцевании линий электропередач, что обеспечило бесперебойное снабжение энергией оборонных объектов города.

А какие неимоверно трудные задачи выпали на долю севастопольских железнодорожников! Фашистская авиация совершала налеты на станцию, бомбила полотно. Люди работали до изнеможения, паровозные бригады под бомбами и артиллерийским обстрелом доставляли боеприпасы на передовую, путейцы в трудных условиях фронта обслуживали сорокакилометровый участок пути. Рабочие железнодорожного узла освоили производство деталей для минометов и мин, ремонтировали военную технику, паровозы, вагоны, принимали участие в строительстве бронепоезда, оборудовали для воинов поезд-баню, передвижные дезкамеры.

В мастерских депо рядом с рабочими часто трудились моряки, танкисты, артиллеристы. Слесари мастерских Божко, Опальков, Суховерхов, Терещенко и многие другие превратились в универсальных оружейников.

В необычайно сложных условиях железнодорожники сумели доставить на 30-ю батарею платформы с орудийными стволами для замены старых.

Стойкость и мужество в эти трудные дни стали нормой поведения железнодорожников. Хочется коротко рассказать о настоящем, подвиге бригады машиниста Н. А. Островского.

В районе Балаклавы хранились замаскированные цистерны с бензином для самолетов. Пришло время, и эти цистерны любой ценой потребовалось доставить в Севастополь. Поручили это сделать машинисту Н. А. Островскому, предупредив, что враг держит дорогу под непрерывным огнем.

В Балаклаву прибыли благополучно. Однако не успели и подойти к цистернам, как фашисты открыли минометную стрельбу. Паровоз взял две цистерны. В это время взрывом снаряда оглушило помощника машиниста, осколками пробило одну из оставшихся цистерн, возник пожар. На помощь железнодорожникам [132] пришли наши батарейцы, они открыли огонь и заставили фашистов замолчать.

Состав двинулся, но опять был обстрелян неприятелем, осколками изрешетили паровоз, вышел из строя инжектор. Машинист принял решение спуститься под уклон с одним инжектором.

Бензин был доставлен по назначению. Встречавшие состав были поражены видом искалеченного паровоза и тем, что машинист сумел увести его в таком состоянии из-под огня противника.

Переправляться через Северную бухту тоже было подвигом. Над ней целыми днями «висели» вражеские самолеты. Команды буксиров с утра до поздней ночи совершали героические рейсы, доставляя в воинские части боеприпасы, бойцов и продовольствие.

Перестроили свою работу на военный лад и многие другие предприятия города. Коллектив мыловаренного завода, кроме мыла; изготовлял свечи для землянок, зубной порошок. Рабочие кожевенного цеха организовали выделку овчины для полушубков. Самоотверженно трудились коллективы трестов «Водоканал» и «Трансэлектро», хлебозавода, макаронной фабрики, мельницы, типографии и других предприятий. Труженники артели «Рыбацкая коммуна» не раз с риском для жизни обеспечивали доставку снарядов для батарей, переброску подкреплений, перевозили раненых.

Буквально с первых месяцев войны решающую роль в работе предприятий города стали играть женщины. Считая своим патриотическим долгом заменить ушедших на фронт мужей, отцов, братьев, они приходили в райкомы партии, на предприятия и просили дать им работу. Сотни домохозяек стали к станкам по призыву городского комитета обороны. Они овладевали профессиями токарей, слесарей, электромонтеров, водопроводчиков, шоферов. Электросварщица Мария Новикова прекрасно справлялась с опасной и сложной работой во время выездов фронтовой бригады на восстановление тяжелых башенных батарей.

Ново-Щулинскую подстанцию отделяли от вражеских окопов всего лишь несколько километров. Здесь, зачастую под ураганным огнем противника, бесстрашно несла дежурную службу Ефросиния Гуленкова. До войны Ефросиния Ивановна была домашней хозяйкой. Когда ее муж, электромонтер этой подстанции, ушел [133] на фронт, она заменила его на производстве. Позже заменила еще двух электромонтеров, вставших на защиту, города с оружием в руках. Так Гуленкова одна стала обеспечивать бесперебойную работу подстанции. В феврале 1942 года Е. И. Гуленкову приняли в ряды Коммунистической партии.

Не только в Севастополе, но и далеко за его пределами известен трудовой подвиг работницы спецкомбината №1 Анастасии Чаус. В один из налетов вражеской авиации она была ранена, в больнице ей ампутировали руку. После излечения предложили эвакуироваться, но Анастасия отказалась. Поправившись, комсомолка вновь встала к штамповочному станку. Работая одной рукой, А. Чаус выполняла нормы на 200–250 процентов.

Замечательные образцы мужества не раз проявляла шофер мастерских порта комсомолка Бирюкова.

Однажды во время яростного артиллерийского обстрела дворовой площадки спецкомбината № 1 был убит водитель армейской машины, прибывшей за боеприпасами. Груженая автомашина стояла у самого входа в штольню. Евдокия Бирюкова, находившаяся в это время на площадке, быстро оценила создавшееся положение. Бегом пересекла двор, вскочила в машину и вывела ее из-под огня.

В связи с переходом предприятий на выпуск оборонной продукции в городе возросла потребность в металле. Между тем блокадные условия привели к значительному сокращению подвоза сырья, металла, топлива. Для преодоления этих серьезных трудностей предприятия Севастополя, с одной стороны, Должны были начать борьбу за экономию сырья, с другой — развернуть работы по изысканию заменителей, использовать внутренние ресурсы. Помогала творческая мысль новаторов и изобретателей.

По инициативе железнодорожников в городе широко применялось брикетирование угольной пыли, что в некоторой степени разрешило вопрос с топливом. Вместо специальной калиброванной проволоки при изготовлении гранат предприятия использовали отходы стальных тросов. Из старых консервных банок научились добывать олово для лужения деталей. Не хватало чушкового чугуна, кокса, но рабочие справились и с этой трудностью. [134]

Большую помощь в изыскании материалов оказывали комсомольцы. Они собирали металлический лом, консервные банки, с разрушенных домов снимали железную кровлю. В трудные июньские дни семнадцатилетний рабочий спецкомбината № 1 Степан Бойко предложил использовать для изготовления гранат железо с разбитого ангара, расположенного на противоположном берегу, в районе бухты Матюшенко. Район этот плотно простреливался вражескими минометами и пушками. Добраться туда можно было только вплавь и только ночью. Предложение было заманчивое, но руководители комбината понимали, сколь опасна эта затея. Однако запас металла подходил к концу и следовало рискнуть. Степан и несколько его товарищей — хороших пловцов — получили разрешение на проведение этой опасной операции.

На Северную сторону ребята добрались быстро, в кромешной темноте собрали железо и уложили его на плотик. Тянули плотик за собой на привязи. Было тяжело, и обратно плыли долго. Утром комсомольцев тепло благодарили всё рабочие цеха.

Важную роль в достижении высокой производительности труда сыграло участие коллективов севастопольских предприятий во всесоюзном социалистическом соревновании. В феврале городской комитет партии постановил учредить переходящее Красное знамя лучшему предприятию. В марте его присудили коллективу завода, где директором был Н. К. Костенко, а секретарем партийной организации т. Морозов.

Под руководством партийной организации социалистическое соревнование ширилось с каждым днем. Росло число стахановцев — трехсотников, четырехсотников и пятисотников. Стахановцы и ударники находили выход из самых затруднительных положений, нередко опрокидывая все технические нормы. Например, токарь одного из заводов А. Кривотулов доказал, что выработка 100 деталей — не предел, и, применив новаторское приспособление, начал выдавать их по 600. Его примеру последовали многие токари предприятия.

Особенно тяжелыми для осажденного Севастополя были июньские дни сорок второго года, когда противник предпринял третье наступление. Блокада сжимала город все сильнее. Израненный, в дыму и пожарах, Севастополь продолжал биться с врагом. [135]

Все, что было в человеческих силах, делали в эти дни севастопольцы для защиты города. В цехах спецкомбината № 1 люди трудились буквально сутками, выполняя пять-шесть норм ежедневно. За первую половину июня коллектив филиала Морского завода изготовил 5280 корпусов для 82 мм мин, 500 противотанковых ежей, 44 комплекта огнеметов, произвел ремонт подводной лодки, баржи и двух буксиров. На заводе № 1 и в заряжательных мастерских было изготовлено и снаряжено более 90 тысяч гранат, 450 противотанковых мин.

Подлинный героизм проявил в дни третьего штурма коллектив ГРЭС № 2. Не думая о смертельной опасности, бесстрашно нес трудовую вахту персонал, снабжая электроэнергией воинские части и предприятия.

19 июня на городской КП поступило сообщение: группа немецких автоматчиков проникла на Северную электростанцию. В это время у котлов, турбогенераторов и щитов дежурили инженер М. Семенихин, старший машинист С. Руденко, старший кочегар П. Васильев, дежурный по главному щиту Н. Неведров. Боевая дружина электростанции встретила гитлеровцев дружным огнем. Со снайперской точностью уничтожал врага слесарь Выговский.

С Северной стороны работники ГРЭС № 2 ушли лишь с частями прикрытия. Отходили, отстреливаясь от гитлеровцев, унося на руках раненых. Не всем удалось переправиться в город. Память о товарищах, погибших на посту, живет в сердцах севастопольских энергетиков.

Прорвавшись к Северной бухте, фашисты стали систематически обстреливать все подходы к штольням спецкомбината № 1.

Рабочие комбината решили дать отпор врагу. Сделав очередную партию минометов, они выносили их из штолен, устанавливали у входа и открывали огонь.

Не перечесть имен севастопольцев, показавших образцы служения Родине. И везде, на всех участках обороны, впереди шли коммунисты и комсомольцы. Когда вспоминаешь трудные дни осады, время, которое прошло с тех пор, как бы спрессовывается, и встают в памяти отважные люди, дружная работа и сплоченность, высокое чувство ответственности, готовность идти на любые жертвы ради победы. [136]