Хозяева света

«Игра светом»

Осенью 1942 года на одном из озер Ораниенбаумского плацдарма находился гидроаэродром. Отсюда взлетали и работали над морем и берегом самолеты «МБР-2», такие же тихоходные работяги, как и прославленные «ПО-2». Действовали они смело и дерзко. Обычно разведку совмещали с бомбометанием и доставляли много неприятностей врагу. За ними упорно охотились фашистские истребители. Поэтому, выполнив боевое задание, наши самолеты, прижимаясь к самой воде, едва не цепляясь за вершины деревьев, уходили на свое лесное озеро.

Враг в конце концов обнаружил наш гидроаэродром и сбросил немало бомб в этом районе, но хорошая маскировка и зенитные пушки надежно оберегали базу. [219]

Случилось так, что зенитчиков срочно направили на другой участок фронта и близ авиабазы остался только взвод зенитных прожекторов. Прожектористы понимали, что самолет лучом не собьешь, но известно, что яркий свет ночью слепит. Летчик, попавший в луч прожектора, стремится как можно скорее из него вырваться не только из-за боязни быть сбитым зенитчиками, но и затруднений в пилотировании.

... Дежурный разведчик обнаружил шум самолетного мотора.

— К бою! — последовала команда.

Прожектористы заняли свои места по боевому расписанию. Все напряженно всматривались в ночное небо и заметили проблески пламени, которые образовывались у выхлопных труб самолетных моторов. Теперь не трудно было точно прицелиться в самолет.

— Взять самолет! — скомандовал начальник станции Левин.

— Луч!

— Есть луч!

Поистине снайперски действовал расчет — в луче прожектора сверкал самолет врага, взятый, как принято говорить, «с выстрела».

А что если «играть светом», то есть быстро гасить и вновь открывать луч, не выпуская самолет из прицела? Наверняка это еще больше не понравится фашисту, так как к непрерывному освещению все-таки можно как-то приспособиться. Это решение в уме командира пронеслось со скоростью молнии.

— Рубильник!

Эта команда означала, что надо погасить луч. А через секунду:

— Луч!

И опять:

— Рубильник!.. Луч!...

К прожектору Левина присоедились еще три станции, включившись в эту «игру светом».

Вражеский самолет маневрировал, пытался вырваться из лучей и не мог. Наконец, он резко изменил курс, беспорядочно сбросил бомбы и скрылся. [220]

Медаль Василия Ипаткина

Осень. По Финскому заливу гуляет штормовой ветер. Изредка слышны взрывы морских мин, сорванных с якорей и выброшенных на берег. Темные, непроглядные ночи. Кажется, им нет конца. Небо в тяжелых осенних тучах. Бесконечно моросит мелкий, холодный дождь.

На каменистом мысу, продуваемом всеми ветрами, оборудована позиция прожекторной станции старшего сержанта Ивана Костерина. Здесь же командный пункт прожекторного взвода. Недалеко на берегу находится позиция зенитной батареи, а чуть подальше — береговая батарея крупного калибра. Наша задача — прожектористов и зенитчиков — прикрывать с воздуха именно эту береговую батарею.

На позиции готовность № 2. Это значит, что у прожектора находится один разведчик, непрерывно следящий за воздухом. Весь остальной расчет расположился в тесноватой, но уютной и теплой землянке. Спать не положено. Все в ватниках с подсумками и противогазами. Винтовки — в пирамидах. Здесь же ручные гранаты и запасные ящики с патронами. Все под рукой, если прозвучит сигнал тревоги.

Потрескивает слабое пламя светильника, сделанного из снарядной гильзы и заправленного бензином с солью. Пятеро бойцов, — шестой на вахте, — курят «блокадную» махорку, которую из-за суррогатных примесей называют по разному: «БТЩ», что значит, «ботва, трава и щепки», «осенний сон» и «прощай, молодость» из-за значительной примеси вишневого листа. Прикуривают от коптилки. Спички — дефицитный товар. Их заменяет кресало и кремень. Этот допотопный «инструмент» для добычи огня именуют в шутку «гром и молния».

Гармонист, задумчиво перебирая лады, напевает в полголоса:

«Синенький скромный платочек...»

Рядом с гармонистом сидит молодой боец из далекого рязанского села Гремячки Василий Ипаткин. Для него это — первая фронтовая землянка и первые недели жизни на войне. А мечты у него еще домашние.

— Да! — мечтательно говорит он. — Научусь-ка я играть на гармони. Вернусь в свою Гремячку в бескозырке, ленты по ветру, тельняшка под черным бушлатом, [221] а в руках гармоника. Растянул бы я меха и пошел вдоль деревни, наигрываю и на девок не гляжу.

— Эх, Ипаткин, — с горечью говорит командир расчета сержант Иван Костерин. — Не туда у тебя мозги крутят. Не о девках и не о Гремячке своей тебе думать надо, а о том, как скорее стать хорошим специалистом, умелым солдатом. Фашист ждать не будет, пока ты его бить научишься. Запомни это. А у тебя семилетка за плечами и в колхозе трактористом был. Значит, обязан быстрее стать настоящим бойцом. Оправдай наше доверие.

... Дал Василий слово своим товарищам быстро освоить военную науку. Старательно учился. Каждый день узнавал новое. Товарищи охотно помогали ему. За короткое время отлично изучил Ипаткин устройство зенитного прожектора, научился владеть винтовкой и гранатой. Во время боевых тревог все увереннее работал вторым номером. Из рязанского парня сформировался настоящий боец, смелый, волевой, дисциплинированный, знающий, за что воюет.

Однажды ночью в конце зимы расчет занял по тревоге свои места.

На малых оборотах работал двигатель автомашины, от генератора которой подавался электрический ток на прожектор. Сержант В. Демьянов всегда держал свой агрегат в образцовом состоянии.

Ипаткин обычно работал на автомате прожекторной лампы. Но сержант И. Костерин часто ставил его и первым номером, тренируя взаимозаменяемость. Первый номер называется штангистом — с помощью штанги он управляет прожектором, наводит луч на цель и держит в луче. Эта работа требует большой сноровки.

Когда разведчики услышали шум мотора самолета, командир отделения подал команду:

— Боец Ипаткин, на штангу!

— Есть на штангу! — четко ответил Василий и занял положенное место. Враг приближался. По шуму можно было определить, что самолет двухмоторный, летит на высоте около полутора километров.

— Взять самолет!

— Есть взять самолет!

Это значит, еще не открывая луча, навести прожектор точно в цель.

— Луч! [222]

— Есть луч!

Яркий кинжал луча, пронзив ночную мглу, впился в самолет врага. Ипаткин взял его «с выстрела».

Вспыхнули лучи других прожекторов взвода и в их перекрестье вокруг самолета образовалась своеобразная световая чаша.

Наши соседи-зенитчики открыли прицельный огонь и вскоре подбитый фашистский самолет начал беспорядочно падать. До самой воды сопровождал лучом сраженного врага Ипаткин, пока тот не погрузился в воду.

С этого памятного дня Ипаткин стал первым номером расчета.

Свою вторую балтийскую осень Василий Ипаткин встретил на станции сержанта Костюка, которая располагалась вблизи фортов «Серая Лошадь» и «Красная Горка». Теперь Василий был опытным бойцом и учил других. Сам он успешно освоил новую технику — радиолокационный прожектор. За минувшее время Василий Ипаткин осветил более сорока фашистских самолетов. Многих из них расстреляли зенитчики в лучах прожекторов, и сбитые вражеские машины пылающими факелами падали на землю или в Финский залив. Давно уже Василий стал комсомольцем и был награжден медалью «За боевые заслуги».

У прожектора — девушки

Все началось с того, что командир отделения младший сержант Ефимия Дьякова сказала девушкам:

— Как думаете, девчата, если мы попросим командира создать боевой расчет прожекторной станции целиком из девушек?

— Трудно будет. Знаний у нас маловато, да и боевого опыта, — выразила сомнение командир отделения мотористов Наташа Бабичева.

— А я целиком за это предложение, — горячо сказала Оля Самойлова. — Сейчас в тылу женщины и подростки везде заменяют мужчин. А нас на фронт направили. Наш прямой долг заменить где только можно парней, которых ждет передовая.

Решили просить командира батальона создать девичий расчет. Командир батальона капитан Д. Р. Смирнов поддержал [223] инициативу, и девичий прожекторный расчет был создан.

Командиром отделения назначили коммуниста сержанта Ивана Титова, имевшего большой боевой опыт.

— Запомните крепко, — говорил Титов девушкам-бойцам, — предстоит многому научиться, поработать до пота, чтобы уверенно действовать в бою. Не шутейное дело вы затеяли. Будет вам трудно, но поблажки не ждите!

Поблажки не было и ее не просили комсомолки Дьякова, Власова, Подольская, Самойлова, Хориняк, Чащина, Бабичева. Трудились действительно до пота и вскоре девичий расчет нес боевые дежурства наравне с другими расчетами. В апреле 1943 года несколько ночей подряд враг налетал на наши объекты большими группами бомбардировщиков. В отражении налетов участвовали не только зенитчики, но и наши истребители. Для прожектористов это были дополнительные трудности — требовалось научиться взаимодействовать с летчиками-истребителями.

Научились девушки! В двух ночных боях девичий расчет осветил самостоятельно и уверенно сопровождал двадцать вражеских бомбардировщиков. Пять из них сбили зенитчики, а один — истребители.

Не дрогнули девушки, когда вблизи рвались фашистские бомбы и снаряды самолетных пушек, стремившиеся погасить прожекторный луч.

Во многих боях 1944 года участвовал девичий расчет.

За отличия в боях Антонина Власова и Наталья Бабичева стали первыми девушками, награжденными медалями «За боевые заслуги». А потом и все бойцы девичьего расчета получили боевые награды. [224]