Вечный бой
В связи с успешным форсированием Даугавы настроение в войсках было приподнятым. Теперь, как говорится, до Риги рукой подать. А ведь именно освобождение столицы Латвии являлось основной целью операции. Мы не могли дождаться, когда же увидим этот прекрасный город. Но обстановка круто изменилась. 3-я ударная армия получила новую задачу: передислоцироваться в район юго-западнее Елгавы и сменить там соединения 51-й армии.
После тяжелых боев, изнурительных переходов части дивизии еще не оправились, воины не отдохнули. И вдруг новый форсированный, более чем 140-километровый марш. Для медицинских подразделений он особенно был нежелательным. В частях в это время появились больные желудочно-кишечными инфекциями. В летний период в связи с непрерывными боевыми действиями внимание к профилактическим мероприятиям желудочно-кишечных заболеваний ослабло, да и сама обстановка мешала их проведению. Бойцы не имели возможности хлорировать воду, брали ее из открытых водоемов. К тому же среди местного населения, с которым приходилось общаться, были случаи заболеваемости кишечными инфекциями, многие инфекции фашисты специально распространяли в оставляемых ими населенных пунктах.
Командир медсанбата принял решение максимум больных и раненых эвакуировать в госпитали или выписать.
Дивизионный эпидемиолог майор медицинской службы В. Пронин сказал мне, что на марше положение еще более может ухудшиться, так как все очаги инфекции [57] ему с врачами полков не удалось выявить. Надо было принимать срочные меры. Накануне марша в дивизии был издан приказ по усилению санитарно-эпидемиологического режима, мерам предупреждения распространения заболеваемости и ликвидации ее. Однако уверенности у нас в том, что удастся избежать заболеваемости, не было. Только строжайшая дисциплина всего личного состава и тщательный контроль со стороны командиров, политработников и медицинской службы могли спасти положение.
Для нас сложность обстановки была и в том, что госпитали, и в особенности инфекционный, находились далеко в тылу. Во время марша расстояние до них еще больше увеличивалось. Эвакуировать больных становилось все труднее. Все машины были загружены имуществом. К тому же марш совершался скрытно от противника, только в ночное время. В этих условиях кроме всего прочего нам надо было быть всегда готовыми к оказанию хирургической помощи, поскольку противник находился близко от дороги, по которой совершался марш, и мог в любое время нанести удар во фланг, а это значит, что появятся и раненые.
Во время привалов, дневок, которые делались в лесу, медицинские работники проводили санитарно-просветительную и лечебную работу. Но главное внимание уделялось вопросу водоснабжения и питания. Хозяйственные взводы, двигаясь со своими батальонами, постоянно держали запасы кипяченой или хлорированной воды, которая раздавалась бойцам в личные фляги в присутствии старшин и санинструкторов рот. Контакт с местным населением запрещался.
Марш, начавшийся в ночь на 28 сентября, продолжался четверо суток. В середине дня 1 октября части дивизии сосредоточились в районе города Добеле, заняв оборону во 2-м эшелоне. Время, отведенное на подготовку, использовалось медицинской службой для проведения профилактических и оздоровительных мероприятий. За короткий срок мы успели провести медицинский осмотр. Выявленных больных изолировали.
В тот период медицинская обстановка желала быть лучшей. Значительные потери рядового и младшего командного состава медицинской службы не были восполнены до необходимого штата. Большинство стрелковых рот не имело санитаров, оставались лишь санинструкторы. [58] Санитаров-носильщиков в полках было по 1–2 звена, недоставало и собачьих упряжек.
Санотдел армии к тому времени не имел достаточного резерва младших командиров медслужбы. Приходилось рассчитывать только на свои силы. Начавшиеся дожди осложняли положение. Грунтовые дороги стали труднопроходимыми не только для санитарных машин, но и для конного транспорта. В полосе же предстоящего наступления вообще не представлялось возможным применять какой-либо вид транспорта. Для собачьих упряжек это было самое неподходящее время.
На совещании врачей и фельдшеров дивизии мы всесторонне обсудили вопросы медицинского обеспечения боя. Единодушно пришли к выводу, что главную роль в организации первой помощи раненым, выноса их с поля боя к постам санитарного транспорта и в батальонные медицинские пункты призваны сыграть санитарные отделения рот, санитары-носильщики и санитарные взводы батальонов. Их и следовало усилить. На другой же день после совещания по приказу командира дивизии все медицинские подразделения полков были пополнены бойцами. Однако времени на их специальную подготовку у нас не оставалось. Мы не смогли провести с ними ни одного тренировочного учения. Подготовка их проводилась фельдшерами и опытными санинструкторами.
Учитывая трудности прохождения санитарного транспорта по местности, на которой предстояли боевые действия, медсанбат развернулся в непосредственной близости к частям — в районе полковых тылов с расчетом на расширенный объем медицинского обслуживания.
До самого последнего часа мы тщательно готовились к наступлению, позаботились при этом и о самозащите.
У каждого медицинского пункта создавались укрытия как для личного состава, так и для раненых и больных. И все это делалось своими силами. Использовались и освободившиеся землянки.
Утром 16 октября части нашей 21-й гвардейской стрелковой дивизии совместно с другими соединениями перешли в наступление. В первой же половине дня на отдельных участках, не выдержав натиска, противник стал отходить. Отход был своевременно замечен. Началось преследование. Совершив стремительный рывок, передовые подразделения вышли ко второй линии обороны врага. Но дальше продвинуться не смогли. Фашисты подтянули [59] из резерва свежие силы, боевую технику и бросили их в бой. Им удалось потеснить наши части. В результате за 4 дня боевых действий дивизия сумела продвинуться вперед лишь на 5–6 километров, понеся немалые потери. В ходе четырехдневных боев перемещались лишь батальонные и по одному разу полковые медицинские пункты. Медсанбат оставался на месте первоначальной дислокации. В связи с этим время доставки раненых в медсанбат к концу третьих суток увеличилось. На помощь нам из ОРМУ была прислана хирургическая бригада. Она и помогла решить задачу эвакуации раненых в госпитали.
Наши ожидания на ускоренную эвакуацию раненых из полковых медицинских пунктов в дивизионный медпункт не оправдались. Раненые, имеющие тяжелые повреждения, особенно с поражениями костей, поступали в более поздние сроки по сравнению с предыдущей операцией — преимущественно через 9–11 часов с момента ранения. Поэтому объем медицинской помощи раненым на полковых медпунктах приходилось расширять, особенно по профилактике шока.
22 октября наша дивизия в составе 100-го стрелкового корпуса была передана 22-й армии, которая в то время находилась в обороне. И для нас наступила передышка. До конца осени 1944 года личный состав дивизии готовился к ликвидации курляндской группировки врага, блокированной нашими войсками.
С переходом в 22-ю армию надо было снова налаживать отношения с санотделом. Перед тем как ехать туда, я собрал данные о нуждах дивизии в медицинских силах и средствах. Поездка оказалась плодотворной. Вскоре в дивизию были присланы фельдшера и санинструкторы, различное медицинское имущество.
Теперь можно было уделять больше внимания учебе и специальной подготовке личного состава. Корпусной врач майор медицинской службы Н. В. Стогов на базе медсанбата нашей дивизии провел военно-врачебную конференцию, на которой он в соответствии с требованиями начсанарма 22-й армии поставил задачи медицинской службы на текущий период.
На партсобрании штаба дивизии я поднял вопрос о своевременном пополнении медицинских подразделений санитарами. Практику выделения неподготовленных бойцов на должность санитара накануне боя я охарактеризовал как порочную и на примерах показал, что необученные [60] бойцы не справляются с обязанностями по выносу раненых с поля боя. Меня поддержал заместитель начальника политотдела подполковник А. А. Орлов.
Александр Александрович часто посещал медицинские пункты полков, беседовал с ранеными и медицинскими работниками. Недостатки по медобеспечению раненых ему были хорошо известны. Он возмущался, когда раненые долго задерживались на поле боя без оказанной медицинской помощи, эти случаи брал на заметку, выяснял причину и добивался устранения недостатков. Вот и теперь он просил прислушиваться к нашим требованиям, так как они касались вопросов сохранения жизни и здоровья людей.
В течение всего подготовительного периода мы тщательно готовились к медицинскому обеспечению дивизии в наступательном бою. Особое значение придавалось обучению санитаров. При отборе бойцов для выполнения их обязанностей мы учитывали желание людей. Кто не хотел быть санитаром, того мы возвращали в роту. Возвращали в роту и тех, кто не мог справиться с тяжелой работой санитара по выносу раненого с поля боя. Мы заранее видели, что из таких солдат санитары не получатся и они могут только подвести и загубить раненых.
В декабре из дивизии была отозвана врач К. В. Чертова. Она оставалась единственным хирургом медсанбата, работавшим в нем с момента формирования. Жаль с ней было расставаться. Клавдия Васильевна честно выполнила свой долг. Многое сделала для спасения раненых. Забегая вперед, скажу, что в 1945 году в звании гвардии капитана медицинской службы Чертова демобилизовалась. В мирное время она, не жалея, отдавала свои силы и богатый опыт сохранению здоровья человека.
Вместо выбывшей капитана медслужбы Чертовой прибыла хирург капитан медицинской службы Л. А. Тришкина, воевавшая на фронте с июня 1941 года. Она прибыла после ранения и лечения в госпитале. Опыт у нее тоже был огромный. Она на деле доказала это. В декабре медико-санитарный батальон пополнился медицинскими сестрами, опытными санитарами. Командиру медсанбата майору медицинской службы Гусарову удалось полностью укомплектовать и хозяйственный взвод, возглавляемый старшим лейтенантом А. Ильиным. В него влились бывшие воины санитарной роты 64-го полка старшины Д. Лебедев, Н. Целишев. Получил медсанбат также хорошее медицинское имущество и в достаточном количестве [61] транспорт. Был заменен электродвижок — основной источник электроосвещения. При электроосвещении операционной обработка ран проводилась более эффективно. Поэтому хирурги и требовали от Ильина, чтоб электродвижок работал безотказно.
В декабре работу медсанбата и его готовность к предстоящим боям проверили главные специалисты армии. Они дали высокую оценку всем службам.
До начала наступления оставались считанные дни. Медсанбат мы развернули в лесу, на выгодных путях эвакуации раненых.
Кроме палаток были использованы сохранившиеся строения.
Вечером накануне боя мы с Гусаровым пошли на доклад к начальнику тыла дивизии полковнику Д. С. Циркову. Он выслушал нас внимательно и выразил удовлетворение работой.
— Слава богу, хоть вы меня порадовали, а то все начальники служб приходят и жалуются, мол, того нет, другого не хватает. А вы ничего не просите. Даже не верится.
Однако в конце беседы заметил:
— Не собираетесь ли вы тут зимовать, товарищи мои, всю территорию тыла заняли?
— Нет, не собираемся. Вы пойдете вперед — и мы за вами. Но ваша помощь в наступлении все же потребуется, — сказал Гусаров.
— Это уж как водится, надо будет — помогу, — пообещал начальник тыла и отпустил нас.
Полковник Цирков был человеком вежливым, тактичным. Мне по долгу службы часто к нему приходилось обращаться, и я всегда получал поддержку. Когда я поднял вопрос об использовании порожняка, он вызвал помощника начальника штаба дивизии по тылу майора В. В. Сумрова, командира автобатальона капитана Н. В. Менякина и отдал распоряжение:
— Ни одной машины не посылайте в тыл порожней!
На случай перевозки раненых в госпитали большинство машин было приспособлено как для сидячих, так и лежачих раненых. Автобатальон нас выручал. Поэтому санитарный транспорт медсанбата был использован, как это положено, для эвакуации раненых из полковых медицинских пунктов в медсанбат. Вопрос этот нами был отработан не без участия полковника Циркова. [62]
Что касается времени, его нам дали. А вот с пополнением оказалось сложнее. В тот завершающий период войны основные силы и боевая техника были сосредоточены на центральном направлении советско-германского фронта. Войскам, действовавшим в Прибалтике, приходилось главным образом полагаться на свои внутренние резервы.
Одним из основных источников пополнения людей для частей и соединения являлись возвращенные в строй после излечения раненые и больные, имевшие опыт ведения боя. Вот тут-то и играла свою роль медицинская служба, о чем писал маршал Советского Союза И. X. Баграмян: «Проблема сохранения жизни, восстановления здоровья огромного числа раненых и возвращение их в строй в самые короткие сроки являются одной из самых сложных и актуальных во всей деятельности не только тыла, но и командования войск всех степеней... Медицинская защита личного состава вооруженных сил и быстрое восстановление людских потерь за счет возвращения в строй раненых и больных после излечения становится фактором оперативного и даже стратегического значения»{3}.
В январе 1945 года к нам прибыл новый командир дивизии полковник А. В. Шуньков. Живой, энергичный, он горячо взялся за подготовку частей к наступательным боям. Вскоре нашу 21-ю гвардейскую передали в состав 123-го стрелкового корпуса 1-й ударной армии.
Как и положено, я представился своему новому начальнику санитарной службы армии полковнику медицинской службы К. А. Прокофьеву. Он произвел на меня самое благоприятное впечатление своей вдумчивостью, рассудительностью. В каждый вопрос старался сначала глубоко вникнуть, а уж потом высказывал свое суждение. Начсанарм сразу же вовлек медицинскую службу нашей дивизии в работу, которая проводилась в армии. С целью обмена опытом и распространения лучших достижений в марте 1945 года под непосредственным руководством полковника Прокофьева была проведена армейская конференция, на которой присутствовали корпусные и дивизионные врачи, командиры медсанбатов и некоторые старшие врачи полков. Начсанарм подвел итоги работы медицинской службы армии за зимний период и наметил [63] новые задачи по лечебно-эвакуационному обеспечению и противоэпидемической защите войск.
На конференции было показано, что в подавляющем большинстве случаев независимо от условий боевой обстановки доставку раненых в дивизионный медпункт можно осуществить через 6–8 часов после ранения.
Работа конференции была подчинена одной цели: как можно больше раненых и больных возвратить в строй, снизить процент смертности среди раненых и сократить инвалидность, а также не допустить роста заболеваемости.
В тот период между медслужбами дивизий, входящих в 1-ю ударную армию, развернулось своего рода соревнование по скорейшей доставке раненых в медсанбат. И хотя в ходе наступления объем хирургической работы возрастал, процент оперируемых раненых не снижался.
В начале апреля в один из приездов полковник Прокофьев увидел затруднения в работе нашего медсостава. Вскоре к месту сосредоточения раненых по его указанию был перемещен один из армейских госпиталей, который оказал своевременную и действенную помощь. В последние месяцы войны значительно улучшилось оказание первой медицинской помощи. Это объяснялось хорошей санитарной подготовкой личного состава подразделений и более организованной его работой.
Хочу лишний раз подчеркнуть, что санитарной подготовке личного состава в тот период придавалось исключительно большое значение. Обстановка требовала крайней экономии в бойцах. Командиры и солдаты понимали это и сами проявляли большую личную инициативу в освоении методов по само — и взаимопомощи раненым. Поэтому на последнем этапе войны санитарами могли быть все физически крепкие солдаты.
Естественно, ведущее место в медицинском обеспечении боя принадлежало по-прежнему медицинским работникам. Фельдшеры и санинструкторы, получившие большой опыт, в мартовско-апрельских боях уже самостоятельно организовывали работу. Добивались наикратчайших сроков доставки раненых с оказанной доврачебной помощью на ПМП. Обеспеченность транспортом в тот период войны была хорошая, и задержки эвакуации раненых не было.
И вот наконец пришел долгожданный день, когда смолкли пушки. В соответствии с условиями капитуляции [64] войска курляндский группы в ночь на 9 мая прекратили сопротивление.
К месту начавшейся капитуляции противника я ехал вместе с начальником штаба дивизии гвардии полковником А. И. Савиновым. Процедура приема пленных требовала четкой организации и бдительности. Каждый командир, начальник службы должен был находиться на своем месте. Мне полагалось организовать медицинское обеспечение не только наших воинов, но и противника. В течение нескольких часов части дивизии принимали в качестве трофеев вооружение и технику врага, многочисленные колонны пленных.
9 мая радио известило о безоговорочной капитуляции фашистской Германии и о конце войны. Какой же это был день! Не передать словами чувства радости всех без исключения советских воинов. Они обнимались, целовались, поздравляли друг друга. В частях и подразделениях состоялись митинги, посвященные празднику Победы.
После напряженных боев войска приводили себя в порядок. Переход к мирным условиям службы требовал новых форм и методов организации медицинского обеспечения личного состава.
Работа медицинской службы дивизии приобрела иной характер. На меня, как на гарнизонного врача, возлагались обязанности по обеспечению лечебно-профилактической работы во всех частях гарнизона и координации деятельности госпиталей. В нашем медсанбате были развернуты лаборатории, физиотерапевтический кабинет и другие. В медицинские пункты продолжали поступать раненые, подорвавшиеся на минах. Противник заминировал весь Курляндский полуостров, особенно подходы к городу Вентспилсу, оставил скрытые хранилища снарядов, мин, гранат.
По-прежнему одно из главных мест занимала санитарно-просветительная и профилактическая работа в войсках. В Вентспилсе в то время действовал торговый и рыбный морские порты, имевшие крупное народнохозяйственное значение. Но большая часть территории, прилегающей к портам, морскому побережью и устью реки Вента, значительная часть города со множеством полуразрушенных построек, земляных сооружений, дзотов, бункеров, траншей, оставленных противником, были в крайне запущенном состоянии, кишели грызунами, которые причиняли немалый экономический ущерб и представляли [65] большую опасность для войсковых частей и населения в плане распространения инфекций. Поэтому требовалось незамедлительно провести дератизационные мероприятия. Для работ по очистке территории были привлечены несколько строительных батальонов и значительная часть населения города. После проведения тщательной разведки районов, подлежащих дератизации, сделали расчет необходимых затрат и разработали план проводимых мероприятий. Военный совет округа утвердил план. Нам отпустили нужные материальные средства.
Эта большая работа, проведенная по нашей инициативе в тесном контакте с городскими властями, явилась как бы венцом в деятельности военных медиков 21-й гвардейской стрелковой дивизии в переходный период к мирному труду и получила широкое одобрение со стороны жителей и городских властей Вентспилса. Мы передали эстафету активной борьбы за здоровье человека зарождающимся местным органам советского здравоохранения.
...Отгремел победный салют, но не кончилась война для военных медиков. Сколько еще предстояло нам жестоких сражений в клиниках и больницах, в операционных и кабинетах за здоровье тех, кто получил на фронте ранения, вызвавшие затем тяжелые недуги! Да и не только за здоровье фронтовиков ожидала нас борьба. На плечи военных медиков легли заботы о тех, кто принял эстафету отцов и встал в строй защитников Родины в послевоенный период.
Война научила многому, дала огромный опыт и хирургам, и терапевтам, и организаторам здравоохранения. И каждый врач стремится развивать и совершенствовать приобретенные навыки, свое мастерство, чтобы всегда выходить победителем в борьбе с недугами и болезнями. Заканчивая свои воспоминания, мне хочется обратиться к тем, кто сегодня приходит на смену нам — фронтовикам, старшему поколению, вынесшему на своих плечах тяжесть войны. Помните, какой ценой досталось нам мирное небо, помните, какой ценой оплачена возможность учиться сегодня любимому делу, овладевать опытом, доставшимся нам нелегко, и, одевая белый халат, старайтесь, походить на тех, кто, как поется в песне, умел быть милосердным в немилосердной той войне!