Глава седьмая.

Карпатско-Дуклинская операция

На помощь Словакии

В летней кампании 1944 г. Красная Армия развернула на широком фронте грандиозное наступление, и к осени почти вся территория Советского Союза была освобождена от немецко-фашистских захватчиков. Красная Армия вышла на Нарев, Вислу, в предгорья Карпат.

В результате Ясско-Кишиневской операции была освобождена Румыния. Армия и народ этой страны включились в борьбу против фашизма. Была освобождена Болгария. Советские войска соединились с народно-освободительной армией Югославии и продвигались в Венгрию.

Военно-политическая обстановка в Юго-Восточной Европе и на . Балканах благодаря мощному наступлению летом 1944 г. коренным образом изменилась в нашу пользу. Народы оккупированных стран Европы не только приветствовали своих освободителей от гитлеровского ига, но и включились в активную борьбу против фашистской Германии. Успехи Красной Армии активизировали силы Сопротивления в Польше, Словакии, Греции, Италии, Франции и в других странах.

К осени 1944 г. бурные события назревали в Словакии, где чувствовалось приближение момента открытой вооруженной борьбы с фашистским режимом. Под руководством Коммунистической партии в Словакии велась деятельная подготовка к восстанию, активизировались боевые выступления партизанских отрядов, антифашистские настроения затронули и словацкую армию.

К концу августа 1944 г. войска 1-го Украинского фронта, завершив Львовско-Сандомирскую операцию и захватив важный плацдарм на Висле, нацелились на берлинское стратегическое направление, а левым крылом совместно с войсками 4-го Украинского фронта вели бои в предгорьях Карпат.

После напряженных боев, в которых армиям фронта пришлось отражать яростные массированные танковые контратаки врага на сандомирском плацдарме, войска были сильно утомлены, нуждались в пополнении и отдыхе. Необходима была большая организаторская [292] работа в частях и соединениях, а также во всех службах тыла. Требовалось подтянуть тылы, наладить работу фронтовых коммуникаций, подвести боеприпасы, горючее, продовольствие, снабдить войска боевой техникой и подготовить их к завершающей кампании Великой Отечественной войны.

Пауза в боевых действиях была крайне необходима.

Имея большой и выгодный в оперативном отношении плацдарм за Вислой, мы, конечно, рассчитывали дальше вести наступление а общем направлении на Бреслау, Берлин. Что касается левого крыла фронта, где действовали 60-я и 38-я армии, то мы полагали, что они будут наступать вдоль предгорий Карпат в общем направлении на Краков, взаимодействуя с 4-м Украинским фронтом.

У меня сложилось мнение, что, имея такой большой маневренный простор, весьма выгодную местность на территории Польши и плацдарм за Вислой, следует развернуть главные силы 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов на берлинском стратегическом направлении с задачей разгромить основные группировки немецко-фашистских войск в Польше, а затем перенести военные действия на территорию Германии и закончить войну. Эти соображения вытекали из сложившейся обстановки и совпадали с оперативной ориентировкой Генерального штаба.

Ставка Верховного Главнокомандования, планируя завершающую кампанию войны, избрала основными направлениями стратегического наступления берлинское и венское с тем, чтобы, обойдя Карпаты с юга, окружить и уничтожить вражеские войска в горах. Ввязываться же крупными силами в затяжные бои в Карпатах было невыгодно. Опыт подтверждал, что штурмовать горы будет тяжело. Немцы как обороняющаяся сторона, опираясь на горы, находились бы в более выгодном положении, чем мы. Для меня было предельно ясно, что борьба в горах может быть вызвана только самой жестокой, железной необходимостью, когда никакого пути обхода или маневра нет. В наших фронтовых планах развертывание боевых действий в Карпатах не предусматривалось. Однако обстановка сложилась так, что 1-му Украинскому фронту необходимо было принять срочные меры по оказанию помощи национальному вооруженному восстанию словацкого народа, начавшемуся 29 августа 1944 г.

Я не буду подробно излагать весь ход событий в Словакии в тот период, все это хорошо изложено в книге Густава Гусака "Свидетельство о Словацком национальном восстании" (М., 1969). Я лишь кратко расскажу, как развертывались события у нас на фронте, что нам было известно об обстановке в Словакии, как мы реагировали на нее.

Кратко вспоминая события тех дней, следует заметить, что характерными в истории этого восстания являются, с одной стороны, активные действия партизанских отрядов и диверсионно-разведывательных парашютных групп, заброшенных штабом партизанского движения, с другой — быстрый рост и активизация местных партизан. Численность и боеспособность и тех, и других возрастали очень [293] быстро. В Словакию были посланы 24 партизанские организаторские группы, в составе которых находилось несколько сот человек. Это дало в условиях благоприятно сложившейся обстановки большой эффект. Из малочисленных групп быстро вырастали большие партизанские отряды, в которых насчитывались сотни и тысячи бойцов.

В середине августа 1944 г. определились разные направления в руководстве вооруженной борьбой в Словакии. Коммунистическая партия Словакии и Словацкий национальный совет ставили перед собой цель подготовить общенародное вооруженное восстание при обязательной координации действий патриотических сил Словакии с Красной Армией; штаб партизанского движения Украины и московское руководство КПЧ были также за массовый размах партизанского движения с широким привлечением в партизанские отряды трудящихся и солдат словацкой армии. Иной позиции придерживалось лондонское руководство, которое планировало военные действия словацкой армии без участия народных масс, без коммунистов и без сотрудничества с Красной Армией.

Сложность создавшейся обстановки, разногласия между патриотическими силами, возглавляемыми коммунистами Чехословакии, и сторонниками буржуазного правительства Бенеша, находившегося в Лондоне, несомненно, мешали мобилизации антифашистских сил для единой подготовки национального восстания.

В своей книге Г. Гусак отмечает, что Словацкое национальное восстание началось не так, как это представляли себе Коммунистическая партия Словакии и Словацкий национальный комитет.

Существенным недостатком явилось то, что у патриотических сил Словакии не было координации действий с Красной Армией, не было и конкретной договоренности с Москвой. Войска Красной Армии на севере и на юге находились еще далеко от территории Словакии, словацким патриотам не удалось вовремя установить прямую связь и договориться о совместных действиях ни с Украинским штабом партизанского движения, ни с московским руководством КПЧ.

В это время партизанские организаторские группы, посланные из Советского Союза, оказывали активное воздействие на развитие партизанского движения в Словакии. К началу Словацкого национального восстания в партизанских отрядах насчитывалось примерно около 5 тыс. человек. К ним в 20-х числах августа примкнул ряд антифашистских групп, созданных из военнопленных различных национальностей, и некоторые части словацкой армии. В тот период эмигрантское правительство и находившиеся под его влиянием буржуазные деятели в Словакии рассчитывали на словацкую армию как основную силу восстания, надеясь осуществить военный переворот и установить буржуазные органы власти.

15 июня 1944 г. подполковник Голиан, возглавивший 29 июня Военный центр при Словацком национальном совете, писал в Лондон:

"Переходить к русским мы не хотим. Действуя совместно с ними, мы прежде всего рассчитываем освободить Словакию, а потом оказать [294] возможную помощь в освобождении чешских земель. Поэтому договоритесь с русскими, чтобы они признали нашу армию в качестве союзной армии (как составную часть чехословацкой армии), чтобы они не брали в плен и не разоружали наши части, чтобы нам была предоставлена возможность заключить с ними договор о совместных действиях (где, когда, как, с кем)"{83}.

Рассматривая подготовку к восстанию, следует отметить, что самым существенным недостатком плана Словацкого национального восстания, разработанного Военным центром, было то, что он носил оборонительный характер, без учета вопросов взаимодействия регулярных войск с партизанскими отрядами, которые представляли боевой авангард народа. Не были также разработаны практические шаги для организации взаимодействия с советскими войсками.

А между тем революционные события в Словакии и активизация действий партизан нарастали в связи с наступлениями Красной Армии. Гитлеровское руководство, почувствовав возможность утраты важного плацдарма, решило покончить с игрой в самостоятельность Словакии. 23 августа гитлеровцы двинули свои дивизии к границам Словакии с целью ее оккупации и создания прочного фронта обороны на восточных границах, чтобы остановить наступление советских войск.

Оккупация Словакии вызвала гнев и возмущение самых широких слоев словацкого народа. В это время партизаны и вооруженные отряды рабочих начали наступательные действия против словацких марионеточных властей и гитлеровцев. 25—26 августа восставшими были заняты города Ружомберок, Попрад, Левоча, Зволен, Врутки и др.

Национальные комитеты брали власть в свои руки. На сторону восставших переходили некоторые части словацкой армии и гарнизоны ряда городов, таких, как Турч, Брезно, аэродром "Три дуба" и др.

События развертывались очень быстро. Началась вооруженная борьба словацкого народа против гитлеровцев. К 29 августа местные антифашистские выступления переросли в общенародные восстания, а к вечеру 30 августа под контролем восставших и партизан находилось две трети территории Словакии. Банска-Бистрица стала политическим центром восстания, где находились Словацкий национальный совет, Военный центр, Центральный Комитет Коммунистической партии Словакии, руководящие органы партизан, редакция газеты "Правда" (органа Центрального Комитета Коммунистической партии Словакии).

Начавшееся восстание сразу вышло за рамки чисто военного переворота, как хотели этого буржуазные деятели. Оно с первых же дней стало демократическим и общенародным. 1 сентября Словацкий национальный совет объявил о взятии в свои руки законодательной и исполнительной власти. Во главе Совета стоял президиум, в который на паритетных началах входили четыре члена от Коммунистической партии и четыре — от других партий. Коммунистическую партию представляли К. Шмидке, Г. Гусак, Л. Новомеский и Д. Эркль (бывший социал-демократ); другие политические партии — В. Шробар, И. Леттрих, Я. Урсини, И. Стык. Председателями Совета были К. Шмидке и В. Шробар.

Совет объявил мобилизацию в армию мужчин в возрасте от 18 до 40 лет, что позволило пополнить личным составом воинские части, перешедшие на сторону народа. Власть на местах перешли в руки местных национальных комитетов.

К середине сентября на освобожденной территории Словакии была образована повстанческая армия, которую возглавил Военный центр. Вновь созданная армия в начале своей организации имела всего шесть пехотных групп. Группа состояла из двух пехотных отрядов (один-два полка) до 1500—2500 человек каждая. Вскоре численность повстанческой армии достигла 22 тыс. человек, а после проведения мобилизации в ее рядах насчитывалось до 60 тыс. человек. Однако эта армия была недостаточно боеспособной. Командиры имели слабую военную подготовку. Некоторые из них, особенно ставленники буржуазных партий, были неустойчивы, колебались.

Политическому воспитанию армии, необходимому для повышения революционной сознательности и бдительности, препятствовало реакционное командование. Не на должном уровне было и оперативное руководство. Части действовали рассредоточение, на значительном удалении одна от другой. Не было подготовленных резервов. Через своих агентов немцы были осведомлены о положении и действиях армии.

К этому времени крупную вооруженную силу восставшего народа представляли партизанские соединения и отряды, в которых насчитывалось до 16 тыс. человек. Для объединения действий партизанских сил 16 сентября был образован Главный штаб партизанского движения Словакии, в состав которого вошли К. Шмидке (начальник штаба), Р. Сланский (от ЦК КПЧ), полковник А. Н. Асмолов, переброшенный нами из штаба партизанского движения Украины в качестве заместителя начальника штаба. Руководящей силой восстания и инициатором революционных преобразований на освобожденной территории была Коммунистическая партия Словакии, которая во время восстания возобновила легальную деятельность. Почти во всех населенных пунктах и на предприятиях были созданы партийные организации.

В первое воскресенье после 29 августа на всей освобожденной территории под руководством Коммунистической партии были проведены митинги, собрания, манифестации, в которых участвовали около 100 тыс. человек. 2 сентября Коммунистическая партия Словакии обратилась к народу с воззванием приложить все силы для разгрома врага. В воззвании говорилось:

"В течение пяти лет трудящиеся Словакии были лишены всех политических прав и подвергались [296] террору... Мы ожидали первой удобной возможности, чтобы с оружием в руках свергнуть гнусный фашистский режим и на стороне Красной Армии повести наш народ на открытую и победоносную борьбу против фашистских варваров. Победа близка! Вступайте в партизанские отряды и создавайте новые! Поддерживайте солдат и партизан! Соедините все силы для последнего решительного удара! Коммунисты были и будут авангардом национально-освободительной борьбы".

Благодаря деятельности Коммунистической партии Словацкое национальное восстание с самого начала приобрело черты революционно-национальной борьбы, создающей новые органы власти и новый, революционный порядок.

По своему содержанию оно носило не только национально-освободительный, но и классовый характер. Оно положило начало национально-демократической революции, установлению демократических порядков и осуществлению социальных преобразований в Чехословакии. Восстание характеризовали высокий моральный дух словацкого народа, готовность к борьбе против гитлеровских захватчиков.

По своей форме восстание было могучим взрывом народною гнева против фашистского ига, выражением готовности словацкого народа пойти на жертвы ради завоевания свободы и независимости Чехословакии.

С военной точки зрения, восстание можно характеризовать как мужественную, бескомпромиссную вооруженную борьбу повстанцев против гитлеровцев и их приспешников, в которой участвовали самые широкие слои словацкого народа.

Однако это восстание нуждалось в серьезной поддержке и помощи. И эту помощь должны были оказать мы — братья по оружию, Красная Армия.

Вспоминая, как решался вопрос о помощи Словацкому национальному восстанию, уместно привести запись беседы заместителя народного комиссара иностранных дел СССР с послом Чехословацкой Республики в СССР и начальником чехословацкой военной миссии в СССР 31 августа 1944 г.:

"Сегодня в 15 час. я принял Фирлингера и генерала Пику по их просьбе. Фирлингер сообщил, что по сведениям посольства и военной миссии, в последние дни начались серьезные бои словацких партизан и некоторых частей словацкой армии, перешедших на сторону чехословацкого правительства, против немецких войск, вступивших в Словакию. Фирлингер добавил, что эти события подготавливались уже давно и что партизанское движение в Словакии имеет достаточную почву, так как население Словакии настроено сейчас явно антинемецки и все движение Сопротивления приобрело уже достаточно организованные формы.

Пика рассказал, что командование чехословацкой армии, действуя в контакте с командованием Красной Армии, подготовило кадры партизанских руководителей и установило достаточно [297] прочную связь с основными боевыми единицами партизан и словацких частей, подготовленных к выступлению против немцев. По сведениям военной миссии, сейчас идут серьезные бои с немцами, вступившими в Словакию, причем несколько городов, в том числе Ружомберок, Микулаж, Банска-Бистрица и некоторые другие, захвачены партизанами, а у ряда железнодорожных станций и аэродромов идет борьба.

Фирлингер и Пика просили передать Советскому правительству, что они рассматривают эти события в Словакии как чрезвычайно важные события в жизни всей Чехословакии и что они хотели бы, чтобы словацкому народу была оказана помощь в рамках оперативных возможностей Красной Армии в соответствии с тем планом, который представлен генералом Пикон Генштабу Красной Армии. В частности, Фирлингер и Пика просили оказать помощь авиацией и сбрасыванием вооружения в определенных районах, которые захвачены партизанами, а также переброской 3-й чехословацкой бригады, которая была подготовлена как парашютно-десантная бригада. Пика добавил, что, насколько он знает, чехословацкое правительство ведет одновременно переговоры с союзниками в Лондоне о помощи с их стороны.

Я ответил, что поставленный Фирлингером и генералом Пикой вопрос относится к компетенции военных органов, но что я понимаю их просьбу как желание политически поддержать начавшееся в Словакии движение за изгнание немцев и передам о ней Советскому правительству.

Фирлингер и Пика просили обратить внимание на то, что, если бы они имели возможность сообщить по своим каналам связи борющимся партизанам, что помощь со стороны Советского Союза будет оказана, это имело бы огромное значение для успеха всей борьбы.

Я обещал учесть и это соображение.

А. Вышинский"{84}.

А вот еще документ, характеризующий важность помощи, которую оказывал Советский Союз словацким патриотам:

"Письмо начальника чехословацкой военной миссии в СССР заместителю уполномоченного Совета Народных Комиссаров СССР по иностранным военным формированиям на территории СССР.

2 сентября 1944 г.

С радостным волнением встретил я известие об историческом 'решении Советского правительства оказать помощь чехословацким "войскам и партизанам, борющимся в решительном бою против банд германских оккупантов и против фашистского, квислинговского словацкого правительства. [298]

От имени верховного главнокомандующего вооруженными силами Чехословакии и всех чехословацких патриотов выражаю Вам глубокую благодарность за братскую помощь в самый важный момент.

Наиболее настоятельная потребность выявляется в противотанковом оружии, автоматах и пулеметах и в зенитном оружии.

Прошу доставить следующие виды оружия:

1. Автоматов — 1000

2. Противотанковых ружей — 300

3. Зенитных пулеметов — 50

4. Легких пулеметов — 300

5. Тяжелых пулеметов — 100

Употреблению советского оружия обучат словацких бойцов чехословацкие воины и партизаны из СССР.

Оружие может быть советского или германского происхождения. С каждым видом оружия надо доставить три боекомплекта боеприпасов.

Кроме того, имеется настоятельная потребность в 1000 кг взрывчатки с соответствующими запалами.

Дальше: 1000 противотанковых мин, 20 радиостанций (можно также германского происхождения).

Весь материал может быть доставлен на аэродром "Три дуба" в 7 км на север от города Эволен. Аэродром будет во время прибытия самолетов освещен в виде буквы Т в направлении приземления.

Самолеты могут на аэродроме приземлиться, их будут ожидать. Аэродром удерживается крепко в наших руках.

Следующие пункты для сброса материалов будут сообщать ежедневно после передачи ситуации в Словакии.

В качестве подкрепления войск прошу переправить на аэродром "Три дуба" дивизион артиллерии, танковый батальон и батальон зенитчиков с соответствующим зенитным оружием 2-й чехословацкой бригады. Пехоту направить позднее в случае чрезвычайной необходимости. Можно также переправить один истребительно-противотанковый артиллерийский полк из чехословацкого армейского корпуса"{85}.

И, наконец, письмо К. Готвальда на имя народного комиссара иностранных дел В. М. Молотова от 2 сентября 1944 г., в котором даются изложение обстановки в Словакии и оценка действий КПЧ, стоящей во главе всей борьбы словацкого народа против гитлеровских захватчиков. К. Готвальд пишет:

"Предоставляя Вам данную информацию, мы считаем необходимым подчеркнуть неотложность быстрого решения вопроса о помощи со стороны СССР- Словацкий народ ведет борьбу храбро, и он полон решимости с помощью мобилизованных сил упорно удерживаться на своих оборонительных базах, однако немцы, понимая стратегическое значение Словакии, [299] главным образом учитывая ее транспортные связи, сосредоточивают значительные силы против сражающихся словацких патриотов. Они пускают в ход танки и самолеты, против которых сражающиеся словацкие военные и партизанские части не имеют достаточного количества средств защиты.

Словацкий народ, вступивший в вооруженную борьбу, твердо убежден в том, что он получит помощь. Помощь Красной Армии, оказанная в любой форме, будет воздействовать как огромная моральная поддержка в этой борьбе, которая в данный момент является важнейшим центром борьбы за освобождение всей Чехословакии.

За Центральный Комитет Коммунистической партии Чехословакии,

Москва,

2 сентября 1944 г.

Готвальд{86}.

Приведенные выше документы свидетельствуют о том, когда и как ставился вопрос о помощи Словацкому национальному восстанию.

Вспоминая эти события, я не могу обойти важный момент поступления первой информации о Словацком национальном восстании в штаб фронта.

Было это так. 29 августа мы получили от командиров партизанских соединений и отрядов сообщения, что словацкие повстанцы заняли ряд городов. В этот период из вражеского тыла в штаб 1-го Украинского фронта прибыл на самолете командир партизанского соединения имени Чапаева В. И. Ягупов, который доложил обстановку в Восточной Словакии, положение и численность восточнословацкого корпуса.

31 августа из партизанского отряда А. А. Мартынова была получена радиограмма с просьбой указать маршрут и место посадки для самолетов словацких представителей, которые имели задачу установить контакт с командованием советских войск. Маршрут и место посадки были указаны.

31 августа в 5 час. 30 мин. три самолета с 19 офицерами и солдатами словацкой армии приземлились на аэродроме в полосе 1-го Украинского фронта. Вслед за ними начали приземляться другие самолеты на Львовском аэродроме. По полученным от прилетевших офицеров сведениям стало известно, что в Словакии начались активные вооруженные действия повстанческих групп и партизанских отрядов.

Прибывший в составе группы словацких военнослужащих полковник В. Тальский, заместитель командира восточнословацкого корпуса, 1 сентября был принят мною. Причем должен заметить, что мне не было известно, что Тальский вылетел самостоятельно. На переговорах [300] со мной Тальский отрекомендовался как представитель от восточнословацкого корпуса повстанческой армии.

О состоявшейся беседе я тотчас же доложил по ВЧ Верховному Главнокомандующему. И. В. Сталин принципиально одобрил мое предложение организовать операцию в помощь повстанцам и предложил донести ее план.

2 сентября в 3 час. 20 мин. в Ставку было направлено письменное донесение, в котором, в частности, указывалось:

"Сегодня, 1.9 1944 г., ко мне явился полковник Генерального штаба словацкой армии Вильям Тальский, заместитель командующего армейской группой словацкой армии (1-й и 2-й дивизий), и заявил: в связи с оккупацией немцами Словакии он прибыл и хочет получить указания от меня о дальнейшей линии поведения словацких войск. Полковник Тальский в беседе высказал соображение, что в случае наступления наших войск в западном направлении словацкие 1-я и 2-я дивизии, которые расположены по линии границы Нижня Радопь—Тылич, могли бы наступать в восточном направлении с целью соединения с Красной Армией. Полковник Тальский считает, что 1-я дивизия под командованием полковника Маркуса выполнит приказ Тальского. На командира 2-й дивизии и ее состав он особенно не рассчитывает.

Прилет на нашу сторону полковника Тальского был вызван оккупацией немецкими войсками Словакии.

Полковник Тальский заявил, что части 1-й и 2-й словацких дивизий, перегруппировавшись, могут начать наступление в направлении Кросно навстречу нашим войскам. В случае, если наши войска по какой-либо причине не смогут перейти в наступление, полковник Тальский считает, что целесообразно 1-й и 2-й дивизиям переключиться для партизанских действий.

Вместе с Тальским на нашу территорию 30.8 1944 г. прилетела авиагруппа в составе 27 самолетов во главе с командиром группы майором Тринка. Среди самолетов 9 самолетов типа "Фокке-Вульф-189" и "Ме-109-Б", остальные — транспортные.

Наш фронт в районе Кросно находится от словацкой границы в удалении 30—40 км.

Для соединения со словацкими частями и партизанским движением Словакии, если будет Ваше решение, целесообразно было бы провести совместную операцию левым флангом 1-го Украинского фронта и правым флангом 4-го Украинского фронта для выхода на словацкую территорию в район Стропков, Медзилабарцы.

Для операции 1-й Украинский фронт может привлечь четыре стрелковые дивизии 38-й армии и 1 гв. КК. Направление удара — Кросно, Дукля, Тылява. На этом же направлении желательно привлечь и 1-й чехословацкий корпус.

Операцию можно начать через семь дней.

Прошу Ваших указаний по данному вопросу. [301]

Полковника словацкой армии Вильяма Тальского разрешите отправить в Москву. Лично я полковнику Тальскому никаких указаний не дал.

Конев, Крайнюков, Соколовский"{87}.

Готовясь к проведению наступательной операции силами 1-го и 4-го Украинских фронтов в интересах помощи восставшим патриотам Словакии, мы одновременно предпринимали шаги по оказанию помощи словацким патриотам в вооруженной борьбе.

Уже 30 августа я указал всем командирам советских партизанских отрядов, действовавших на территории Чехословакии: "Вашей основной задачей является оказать помощь словацкому народу в его борьбе против немецких захватчиков, за независимую демократическую Чехословакию".

План действий и подготовка операции

В целях оказания вооруженной помощи словацким патриотам Советское правительство приняло решение подготовить и провести наступательную операцию с преодолением Карпат и выходом советских войск в повстанческие районы.

Помощь извне словацким патриотам была крайне необходима. Части словацкой армии, о возможности использования которых докладывал мне полковник Тальский, рассредоточенные, лишившись руководства, совершенно не оказывали сопротивления гитлеровцам. Мало того, часть его офицеров перешла на сторону врага. Корпус был разоружен. Часть людей ушла к партизанам, многие солдаты были направлены гитлеровцами в лагеря. К сожалению, мы об этом узнали уже после начала операции.

Каково было положение наших войск?

К сентябрю 1944 г. главные силы фронта занимали сандомирский плацдарм, войска 60-й и 38-й армий 1-го Украинского фронта и 1-я гвардейская и 18-я армии 4-го Украинского фронта закрепились на рубеже Дембица, Санок, Сколе, Пасечна, Красноильск. Войска 2-го Украинского фронта своим правым крылом вели бои с противником на рубеже Ватра, Дарней, восточнее Тыргу-Муреш, а центром и левым крылом, не имея соприкосновения с противником, быстро выдвигались к северо-западным и западным границам Румынии.

Перед 38-й армией 1-го Украинского фронта и перед 1-й гвардейской армией 4-го Украинского фронта оборонялась армейская группа "Хейнрици" (1-я танковая и 1-я венгерская армии), в которой к 8 сентября 1944 г. насчитывалось 10 немецких, 8 венгерских дивизий и 2 венгерские горнострелковые бригады общей численностью [302] около 300 тыс. человек, 3250 орудий и минометов, до 100 танков и штурмовых орудий. На этом направлении противник имел около 450 боевых самолетов.

Ставка Верховного Главнокомандования рассмотрела предложения командования 1-го Украинского фронта, одобрила их и 2 сентября 1944 г. отдала директиву:

"Командующему 1-м Украинским фронтом.

В связи с активизацией партизанского движения в Словакии и развертыванием вооруженной борьбы отдельных регулярных частей и соединений Словацкой армии против немецких захватчиков Верховный Главнокомандующий приказал:

1. Подготовить и провести операцию на стыке 1-го и 4-го Украинских фронтов с тем, чтобы ударом из района Кросно, Саноь в общем направлении на Прешов выйти на словацкую границу и соединиться со словацкими войсками.

2. К проведению операции разрешается привлечь чехословацкий корпус и использовать войска словаков, находящиеся северо-восточнее Прешов, о чем с ними необходимо заблаговременно договориться.

3. Проведение операции возложить на Вас, при необходимости разгранлиния с 4-м Украинским фронтом может быть изменена.

4. Ваши соображения по операции с указанием сроков представить к 3.9 1944 г.

Антонов. 2 сентября 1944 г. 18.00"{88}.

После предварительного изучения всех условий обстановки и характера местности 3 сентября мы представили Ставке план операции. Привожу его полностью.

"Верховному Главнокомандующему

Маршалу Советского Союза товарищу Сталину.

Копия: товарищу Жарову{89}.

Карта 100 000 и 200000.

Докладываю план операции для выхода на словацкую границу и соединения со словацкими частями и партизанами.

1. Операцию провести 38-й армией в составе шести сд, усиленной 17-й артдивизией прорыва, двумя танковыми бригадами (70 танков), 1-м гв. кк, двумя бригадами PC M-31, двумя полками PC М-13 и 1-м Чехословацким корпусом{90}.

2. Группировку создать в районе Пшибувка, Оджиконь, Мала Красна, Лютча, Банарувка, Опарувка (5—15 км севернее и северо-западнее Кросно). [303]

3. Прорвать оборону противника на участке иск. Непля, Оджиконь (8 км), нанести удар и развить наступление в направлении Поток, Дукля, Тылява, Прешов.

4. В первом эшелоне для прорыва обороны противника иметь четыре дивизии, во втором эшелоне — две дивизии.

Для развития наступления после прорыва оборонительной полосы противника с рубежа Змигруд Новы, Дукля ввести 1-й Чехословацкий корпус, 1-й гвардейский кавалерийский корпус, две танковые бригады; 1-й гв. кавкорпус в направлении Змигруд Новы,

Зборов, Бардеца и далее, по обстановке, или на запад в направлении Старая Любовня, или на юг на Прешов; 1-й Чехословацкий корпус и две танковые бригады в направлении Дукля, Прешов.

5. С запада, по мере прорыва и развития наступления, на рубеже Шебне, Ясло, Осек, Смерековец, Тылич организовать оборону тремя стрелковыми дивизиями на юго-восток, овладеть Кросно и свертывать оборону противника по разгранлинии с 4-м Украинским фронтом.

6. 2-ю Чехословацкую воздушнодесантную бригаду к началу операции, по обстановке, или выбросить на парашютах в район севернее Стропков в расположение главных сил словацких дивизий, или посадить на аэродромах.

Для этой цели необходимо для трех рейсов 50 Дугласов, которые прошу отпустить в мое распоряжение.

7. На третий день операции привлечь для наступления из района севернее Стропков 1-ю и 2-ю словацкие дивизии и партизан навстречу наступающим частям 38-й армии.

8. Для прорыва обороны противника будет создана арт. минометная плотность до 140 орудий и минометов (включая и 82-мм минометы) на 1 км фронта с 2,0 боекомплектами боеприпасов.

9. Развитие операции по дням:

первый день — выйти на рубеж Ясло, Лайсце, Жегльце, Кросно;

второй день — Осек, Змигруд Новы, Дукля, Рыманув;

третий день — на словацкую границу и на пятый день операции овладеть Стар. Любовня, Прешов.

10. Готовность операции через 5 суток.

11. Имея в виду выгодность направления операции для последующего наступления 4-го Украинского фронта на Мишкольц, Будапешт, крайне необходимо привлечь к проведению операции и правый фланг 4-го Украинского фронта в составе хотя бы четырех дивизий из района Санок или же передать мне от 4-го Украинского 'фронта четыре стрелковые дивизии.

12. План операции прошу утвердить.

Конев. Крайнюков. Соколовский.

3.9.1944 г. 16.406{91}. [304]

В тот же день Ставка утвердила представленный командованием фронта план операции и потребовала начать наступление фронта не позднее 8 сентября.

Одновременно было дано указание и 4-му Украинскому фронту следующего содержания:

"... 8 сентября с. г. организовать наступление правым флангом из района Санок в направлении Команьча силами одного стрелкового корпуса с целью выйти на границу Словакии и соединиться со словацкими войсками и партизанами, ведущими борьбу против захватчиков. Свои действия согласовать с действиями 38-й армии 1-го Украинского фронта"{92}

5 сентября 1944 г. Ставка Верховного Главнокомандования дала указание 2-му Украинскому фронту ударом с юга через Брашов и Сибиу в направлении на Клуж и наступлением 40-й и 7-й гвардейской армий с востока преодолеть Трансиванские Альпы, южную часть Карпатского хребта и выйти на фронт Сату-Маре, Клуж, Дева, Турну-Северин. Выходом в район Сату-Маре помочь 4-му Украинскому фронту перейти через Карпаты и овладеть районом Ужгород, Чоп, Мукачево. В дальнейшем развивать наступление с целью выйти главными силами на Тиссу, на участке Ньиредьхазк, Сегед.

Таким образом, наряду с наступлением на смежных флангах 1-го и 4-го Украинских фронтов планировалось наступление войсками левого крыла 4-го Украинского фронта, которому должны были помочь своим наступлением войска 2-го Украинского фронта. Это наступление призвано было сковывать силы противника, действующие перед 4-м Украинским фронтом.

Времени на подготовку к операции было мало — всего пять суток, так как обстановка в Словакии не позволяла оттягивать сроки начала наступления.

Подготовляя операцию 1-го и 4-го Украинских фронтов, которым предстояло преодолеть Восточные Карпаты, советское командование провело ряд очень важных мероприятий. В частности, в конце августа из резерва Ставки в состав 4-го Украинского фронта был передан 3-й горнострелковый корпус (три дивизии), части которого имели опыт действий в горных условиях Кавказа, Крыма и располагали некоторым специальным оснащением. Он был усилен также четырьмя горно-выочными минометными полками, двумя танковыми бригадами, двумя самоходно-артиллерийскими полками, двумя горноинженерно-саперными бригадами.

31 августа и 1 сентября были даны указания о передислокации в район Проскурова (ныне Хмельницкого), Броды, Тернополя и Львова 2-го и 3-го гвардейских, 5-го и 6-го авиационных корпусов дальнего действия.

Войска 38-й армии 1-го Украинского фронта и 1-й гвардейской армии 4-го Украинского фронта спешно пополнялись личным составом, боевой техникой, боеприпасами и горючим за счет ресурсов фронтов. Учитывая особенности этой операции и ее огромное [305] военно-политическое значение, как в подготовке, так и в ходе самой операции уделялось исключительно большое внимание политической работе с войсками, с партизанами и населением.

Воины — участники этой операции были мобилизованы на выполнение исторической, интернациональной миссии помощи Словацкому национальному восстанию.

Мы знали, что операция в горах потребует большого морального и физического напряжения, и готовили к этому все звенья каждой части и подразделения.

Еще с мая 1944 г. немецкое командование начало создавать в районе Восточных Бескид прочную оборону. Для инженерных работ были переброшены сюда две словацкие дивизии и привлечено местное население. К началу нашего наступления на основных направлениях была подготовлена главная полоса обороны глубиной 5—7 км. К сентябрю 1944 г. противник оборудовал первую и частично вторую позиции с системой опорных пунктов на выгодных в тактическом отношении высотах и в укрепленных крупных населенных пунктах. Горнолесистая местность придавала обороне врага большую устойчивость.

Перед передним краем главной полосы обороны, особенно на танкоопасных направлениях, были установлены минные поля, надолбы и проволочные заграждения. Серьезное внимание противник уделял обороне населенных пунктов. Например, город Кросно, являющийся узлом дорог, был превращен в сильный опорный пункт, опоясан сплошными траншеями. Каменные дома были приспособлены к обороне, и в них созданы пулеметные гнезда. Улицы перекрывали баррикады высотой до 1,5 м, сооруженные из камня и бревен; каменные здания были заминированы. Подступы к городу прикрывались минными полями и траншеями.

Оборона готовилась на большую оперативную глубину до реки Ондава. Противник стремился закрыть нашим войскам все подступы к горным перевалам и надежно прикрыть основные дороги: Ясло, Ивля, местечко Дукля, Тылява. Рубеж в районе Дуклинского перевала был сильно укреплен и представлял собой последнюю оборонительную полосу вдоль северных склонов Карпатского хребта. Вблизи перевала имелось много долговременных и дерево-земляных огневых сооружений так называемой линии обороны "Арпада". Часть этих огневых сооружений находилась на горных склонах вдоль дороги Тылява—Дуклинский перевал. Такой же характер носила оборона противника и перед войсками 4-го Украинского фронта.

Особое внимание противник уделял кросно-дуклинскому направлению. Дело в том, что наступление в этом направлении, черед наиболее узкую часть Карпатского хребта, могло привести к быстрому прорыву наших войск в Чехословакию и на Венгерскую равнину и к соединению их с войсками, уже наступавшими в это время в Румынии. Разумеется, потеря оборонительного рубежа — Карпат не сулила ничего хорошего гитлеровцам. Поэтому немецко-фашистское [306] командование решило любыми средствами удерживать занимаемый рубеж. Создавая прочную оборону, противник кроме того доукомплектовывал дивизии, оборонявшиеся на кросно-дуклинском направлении.

К началу сентября на дуклинском направлении перед 38-й армией 1-го Украинского фронта оборонялись 545-я, 208-я и 68-я пехотные дивизии, входившие в состав 11-го армейского корпуса СС, 17-й армии и 24-го танкового корпуса 1-й танковой армии немцев, которой командовал генерал Хейнрици, учебный батальон резерва главнокомандования, 1004-й охранный батальон, рота 611-го охранного полка и батальон 96-й пехотной дивизии. Эти войска занимали лишь главную полосу обороны.

По предварительным данным, которыми мы располагали, группировка противника перед фронтом 38-й армии была довольно слабой.

38-я армия первоначально имела в своем составе три стрелковых корпуса, в которые входили 70-я гвардейская, 305-я, 304-я, 140-я, 183-я, 241-я, 211-я, 340-я и 121-я стрелковые дивизии со средствами усиления и приданные ей танковый корпус, а также Чехословацкий армейский корпус. Армией командовал генерал-полковник (ныне Маршал Советского Союза) К. С. Москаленко—боевой, храбрый командарм, напористый в наступлении; членом Военного совета армии был генерал-майор (ныне генерал армии) А. А. Епишев, штаб армии возглавлял генерал-майор В. Ф. Воробьев. При подготовке и в ходе операции они с большой ответственностью, энергией и знанием дела организовывали выполнение войсками армии задач. Характерными чертами работы Москаленко и Епишева были твердость и непрерывность в управлении войсками. Частое общение с подчиненными, выезды на передовые позиции войск для личного контроля выполнения приказов давали им возможность своевременно влиять на ход сражения. Как при подготовке, так и в ходе операции они много внимания уделяли обучению штабов и войск действиям в горах. Должен сказать, что командиры и штабы всех степеней 38-й армии работали с большой нагрузкой и со своими задачами справлялись успешно.

Севернее 38-й армии действовали войска 60-й армии под командованием генерал-полковника (ныне генерала армии) П. А. Курочкина, а южнее — соединения 1-й гвардейской армии, которые возглавлял генерал-полковник (ныне Маршал Советского Союза) А. А. Гречко.

В соответствии с указаниями Ставки и планом фронта командующему 38-й армией 4 сентября 1944 г. мною была отдана оперативная директива на проведение операции{93}.

В этой директиве говорилось, что 38-я армия, усиленная 25-м танковым, 1-м гвардейским кавалерийским и 1-м Чехословацким корпусами, 17-й артиллерийской дивизией, прорыва, двумя гвардейскими [307] минометными бригадами, двумя гвардейскими минометными полками, 21-й зенитно-артиллерийской дивизией и 42-й моторизованной инженерно-саперной бригадой, создав ударную группировку севернее и северо-западнее Кросно, должна была прорвать оборону противника на 8-километровом участке (исключительно Непля, Оджиконь), уничтожить противостоящие части противника и, развивая наступление в направлении Поток, Дукля, Тылява, Прешов, выйти на территорию Словакии и соединиться со словацкими частями и партизанами. Оперативное построение армии предусматривалось в два эшелона. В составе первого эшелона должны были наступать три стрелковых корпуса, во втором эшелоне — 1-й Чехословацкий армейский корпус. Подвижная группа — 1-й гвардейский кавалерийский и 25-й танковый корпуса — предназначались для развития успеха в глубине.

В первый день операции войска армии должны были выйти на рубеж Ясло, Кобыляны, Блянка; на третий день — овладеть рубежом Бартане, Радошица, Кружлова, т. е. выйти на границу Словакии; на пятый день — выйти на рубеж Старая Любовня, Прешов.

Ввод второго эшелона армии и подвижных соединений приказывалось осуществить с утра второго дня наступления с рубежа Змигруд Новы, Дукля в направлениях: 1-й гвардейский кавалерийский корпус — на 3 боров, Старая Любовня, а 1-й Чехословацкий и 25-й танковый корпуса — на Тылява, Ладомирова, Прешов. Они должны были соединиться со словацкими частями и на третий-четвертый день операции овладеть районами Старая Любовня, Прешов. [308]

Для обеспечения правого фланга ударной группировки армия должна была в ходе операции частью сил организовать оборону на рубеже Ясло, Осек, Смереновец, Тылич. В целях свертывания обороны противника перед левым флангом армии предусматривалось нанесение вспомогательного удара в направлении на Ясьлиску. С воздуха армию поддерживали истребительные корпуса, штурмовой авиационный корпус и часть сил из состава двух бомбардировочных авиационных корпусов 2-й воздушной армии. Готовность войск к наступлению была определена к рассвету 7 сентября.

Как уже говорилось, обстановка в связи с восстанием в Словакии требовала подготовить операцию в очень короткие сроки — 4—5 суток, что обязывало командование, штабы, политорганы, органы тыла проявить большую организованность, расторопность и оперативность. Исключительно малый срок на подготовку сложной операции — одна из ее особенностей. Второй особенностью подготовки операции была та, что войскам предстояло действовать в горах. Опыта войны в горах не имели ни командиры, ни штабы. Войска, кроме того, не были обеспечены ни горным снаряжением, ни какой-либо горной техникой. Вся тяжесть подготовки операции выпала на долю командования и штаба 38-й армии. Это была боевая и сильная армия с хорошо подготовленными войсками и надежным управлением, и я рассчитывал, что ей такая ответственная и сложная задача будет по плечу.

Из приведенных уже ранее директив Ставки и утвержденного ею плана фронта видно, что в основе операции лежала идея быстрого прорыва обороны, разгрома группировки противника в предгорьях Карпат, затем силами 25-го танкового и 1-го гвардейского кавалерийского корпусов (подвижная группа) предполагалось развить успех через Карпатский хребет и на третьи-четвертые сутки соединиться со словацкими войсками и партизанами. При этом мы учитывали, что на третий день операции навстречу войскам 38-й армии начнут наступление из района севернее Стропкова 1-я и 2-я словацкие дивизии и партизанские отряды, которые откроют нам основные горные перевалы и облегчат продвижение наших войск.

Еще 6 сентября мы направили в качестве своего представителя офицера связи Студенского с помощниками в Словакию для связи со штабом генерала Голиана. О наступлении 1-й и 2-й словацких дивизий и партизан у меня была договоренность с полковником В. Тальским и установлен сигнал через представителя штаба партизан А. Н. Асмолова в Банска-Бистрице.

Следует заметить, что наши связи с руководителями восстания начали действовать еще с первых чисел сентября по радио через группу Асмолова и представителя штаба фронта Студенского. Мы получали информацию и от командующего армией повстанцев Виеста, которую передавали в Генеральный штаб и в Ставку, но эта информация не всегда была регулярной.

Одновременно с наступлением 38-й армии 1-го Украинского фронта по директиве Ставки своим правым крылом из района Санок [309] в направлении Команьча силами одного стрелкового корпуса должна была наступать 1-я гвардейская армия 4-го Украинского фронта.

Свои действия наступающие войска 4-го Украинского фронта должны были согласовать с действиями 38-й армии нашего фронта.

Надо отдать должное, что о своих решениях и действиях войск „1-й гвардейской армии 4-го Украинского фронта командующий фронтом генерал армии И. Е. Петров не раз информировал меня по ВЧ.

Таким образом, операция 38-й армии, 1-го Чехословацкого корпуса, 1-го Украинского фронта и 1-й гвардейской армии 4-го Украинского фронта имела ясно выраженную политическую цель — помочь революционному восстанию словацкого народа. Направление главного удара 38-й армии проходило вдоль шоссе Дукля—Дуклинский перевал. Это был кратчайший путь в Словакию. Этот удар обеспечивал овладение автомобильными дорогами для наступления войск. Выходом 38-й армии на южные склоны Карпат на дуклинском направлении мы отрезали основные пути 1-й танковой армии противника, связывающие ее с главными силами группы армий "Северная Украина".

Вся операция планировалась вначале на пять суток с выходом войск 38-й армии на рубеж Старая Любовня, Люботин, Прешов, т. е. на глубину 90—95 км. Такие сроки определялись обстановкой и желанием как можно быстрее помочь повстанцам, уже поднявшимся на вооруженную борьбу против фашистских захватчиков.

При подготовке операции особое внимание командования и штабов фронта и армии было обращено на оперативное построение войск, на организацию боя и взаимодействие, на артиллерийскую и авиационную поддержку и на инженерное обеспечение. Большое значение в этой операции имела партийно-политическая работа с личным составом, а также специальная подготовка войск и штабов к ведению военных действий в горах. Но ограниченность времени не позволила в полной мере выполнить все намеченные мероприятия по подготовке наступления.

Готовя наступление 38-й армии на самостоятельном операционном направлении, мы в то же время вели серьезную подготовку главных сил нашего фронта к участию в новой зимней кампании для нанесения ударов в Польше в общем направлении на Вроцлав (Бреслау).

Учитывая особенность, политическую важность и большой масштаб армейской операции, Ставка нашла необходимым поручить ее проведение лично командующему фронтом. В связи с этим мне приводилось почти неотлучно находиться в войсках 38-й армии, держать связь с партизанами и штабом повстанцев, помогать решать Срочные оперативные задачи, усиливая армию фронтовыми средствами.

В ходе наступления состав армии значительно увеличился. В ней уже насчитывалось пять стрелковых корпусов (12 стрелковых дивизий), 1-й Чехословацкий армейский корпус. Поддерживали ее [310] три танковых корпуса, кавалерийский корпус, артдивизия прорыва, несколько отдельных артбригад, две танковые бригады и другие специальные части. Армию поддерживали также четыре авиационных корпуса 2-й воздушной армии и части авиации дальнего действия. Состав 38-й армии далеко превзошел обычный состав общевойсковых армий. Таких танковых сил, которыми располагала 38-я армия в ходе операции, не имели даже некоторые фронты.

Положение повстанцев становилось с каждым днем все труднее. Поэтому и 38-я армия должна была как можно скорее перейти в наступление. Разумеется, войска, командиры и штабы сделали все, чтобы тщательно подготовиться к операции. Но все учесть при таких сжатых сроках мы не смогли.

К началу наступления полоса, занимаемая армией, достигала 68 км, главный же удар наносился на участке 8 км. В центре полосы армии главный удар наносил 101-й стрелковый корпус генерала А. Л. Бондарева, справа наступал 52-й стрелковый корпус генерала С. М. Бушева, слева — 67-й корпус генерала И. С. Шмыго, который имел главную группировку корпуса на своем правом фланге.

В глубине оперативного построения войск 38-й армии на удалении 6—12 км находился 25-й танковый корпус генерала Ф. Г. Аникушкина.

Во втором эшелоне армии в районе Красна, Домрадз сосредоточились 1-й Чехословацкий армейский корпус под командованием генерала Я. Кратохвила и 1-й гвардейский кавалерийский корпус под командованием генерала В. К. Баранова. [311]

Всего в 38-й армии было 1724 орудия и миномета. Артиллерийская плотность на направлении главного удара была доведена фактически до 200 орудий на 1 км фронта. Такое количество артиллерии вполне обеспечивало успех наступления. Обеспечение боеприпасами было довольно высоким для операции — 2,8 боекомплекта.

Наша артиллерия к тому времени накопила огромный боевой опыт действий в различных условиях, однако средства тяги не позволяли ей осуществлять широкий маневр в горной местности.

Приданная армии 17-я артиллерийская дивизия прорыва под командованием генерала С. С. Волкенштейна была лучшей артдивизией фронта.

Что касается авиационного обеспечения, то армия получила от фронта мощную поддержку в составе 5-го истребительного авиационного корпуса, 1-го штурмового корпуса генерала В. Г. Рязанова и бомбардировщиков, вылетающих по особому плану.

Войска 38-й армии имели большой боевой опыт, но состав батальонов после напряженной Львовско-Сандомирской операции был несколько ослаблен. Командиры и политработники во всех соединениях, частях и подразделениях армии за годы войны получили хорошую фронтовую закалку, проявили себя как знающие, умелые военачальники. Все они быстро осваивали особенности действия в горах.

Начало наступления

С утра 8 сентября мы с К. С. Москаленко, А. А. Епишевым, С. С. Баренцевым выехали на НП армии. Погода стояла хорошая. День выдался солнечный, что способствовало действию авиации и артиллерии.

Артиллерийская и авиационная подготовка началась в намеченное время мощным ударом и продолжалась 2 час. 5 мин.

Воины 38-й армии, воодушевленные тем, что они идут на выручку восставших словаков, поднявшихся на борьбу против гитлеровцев, дружно пошли в атаку.

Должен сказать, что прорыв обороны противника в первый день . операции прошел успешно. Войска продвинулись на главном направлении на глубину до 14 км. В центре наступления были прорваны обе полосы вражеской обороны, и это дало возможность оценить результаты боевых действий армии как положительные и обещающие дальнейший успех.

К сожалению, в этот день мы еще не получили никаких сигналов о действиях восточнословацкого корпуса, как было условлено с полковником В. Тальским. Противник с первого же дня начал экстренно подтягивать резервы с других участков фронта в полосу наступления 38-й армии. Развернулись упорные и жестокие бои в горах. Силы сторон все время нарастали: с нашей стороны 9 сентября ; был введен в сражение 25-й танковый корпус и нанесены [312] авиационные удары по отдельным опорным пунктам и скоплениям войск противника.

В ночь на 9 сентября было решено ввести в бой 1-й Чехословацкий армейский корпус. Ввод корпуса проходил колоннами, так как город Кросно как узел дорог не был нами еще взят. Корпус должен был двигаться на исходные позиции организованно за 25-м танковым корпусом по центру полосы прорыва. Одновременно в выжидательный район выдвигались и части 1-го гвардейского кавалерийского корпуса. На ряде участков войсками кавалерийского и Чехословацкого корпусов использовались одни и те же дороги. Это весьма затруднило продвижение. Кроме того, противник вел интенсивный артиллерийско-минометный огонь по флангам движущихся войск.

Враг в обороне умело использовал каждую подготовленную им позицию для отражения нашего наступления, часто применял контратаки. В условиях Великой Отечественной войны редко удавалось провести прорыв немецкой обороны так, чтобы он был "чистым" и в полосе прорыва можно было бы ехать в автомобиле. Такой прорыв был, пожалуй, лишь в Висло-Одерской операции

В условиях трудной гористой местности от наших войск требовались большое искусство, высокая организация взаимодействия, активное участие в расчистке и расширении прорыва для того, чтобы полностью протаранить тактическую зону обороны противника и вывести подвижные войска (танковые части и кавалерию) в оперативную глубину. Кто думает, что вторые эшелоны вводятся в прорыв без боя и двигаются как на учебном плацу, тот глубоко ошибается.

Опыт Великой Отечественной войны показал, что подвижные войска и вторые эшелоны общевойсковых армий нередко завершали прорыв тактической зоны обороны противника. Поэтому подвижные войска при подходе к бывшему переднему краю, хотя уже и прорванному, почти всегда двигались в боевых и редко в предбоевых порядках, чтобы быть готовыми своими передовыми отрядами совместно с пехотой обеспечить ввод в сражение главных сил. Только когда прорыв тактической зоны обороны первыми эшелонами был полностью завершен и развернут в сторону флангов и полностью исключался фланкирующий огонь артиллерии, главные силы подвижных войск выдвигались на рубеж ввода в предбоевых порядках.

Вторые эшелоны наращивают силу удара. Они должны быть всегда готовы к бою с уцелевшим противником, чтобы отразить неприятельские контратаки.

В данной конкретной обстановке, тем более в горах, прорыв обороны 38-й армии и ввод 25-го танкового, 1-го гвардейского кавалерийского корпусов и 1-го Чехословацкого армейского корпуса проходил в трудных боевых условиях. Обстановка требовала высокой организации со стороны командиров корпусов, их штабов, штаба армии и службы регулирования. К сожалению, при вводе в сражение 1-го Чехословацкого армейского корпуса это не было [313] учтено. Развертывание корпуса проходило неорганизованно. В частях, попавших под дальний артиллерийский огонь, произошло замешательство. Командир корпуса генерал Я. Кратохвил не организовал управление войсками корпуса в момент его ввода в сражение. Более того, сам он находился в 25 км от поля боя и проводил, как ни странно, в своем штабе пресс-конференцию с иностранными журналистами. С горестным чувством я рассказываю об этом эпизоде потому, что корпус, хорошо укомплектованный личным составом, вооружением и боевой техникой, из-за неорганизованности Я. Кратохвила с первых же часов ввода в бой был поставлен в трудное положение. Несмотря на долгое пребывание в резерве, корпус не был в полной мере подготовлен к бою. Это обязывало командира корпуса с большей ответственностью отнестись к вводу частей в первый бой, лично руководить ими на поле боя.

Мы с начальником политуправления фронта генералом С. С. Шатиловым и с офицерами штаба фронта и 38-й армии помогали наводить порядок в войсках корпуса. Находясь в боевых порядках на поле боя, я обратил внимание на двигающуюся к переднему краю в предбоевых порядках 1-ю бригаду Чехословацкого корпуса под командованием бригадного генерала Л. Свободы. Она заметно выделялась своей организованностью. Мне приходилось и ранее слышать о высоких морально-боевых качествах Л. Свободы, когда он еще командовал отдельным батальоном, а потом отдельной бригадой в Киевской операции.

Я тут же на поле боя принял решение о снятии с должности командира корпуса Я. Кратохвила и о назначении командиром 1-го Чехословацкого армейского корпуса Л. Свободы.

Тут же в штабе 38-й армии был написан приказ:

"Командарму 38 Командиру 1 ЧАК

Бригадному генералу Свободе

Копия: тов. Антонову

1. Командира 1 ЧАК бригадного генерала Кратохвил, как несправившегося с командованием корпуса, не умеющего организовать бой и твердо руководить войсками, освободить от занимаемой должности и отправить в распоряжение Ставки Верховного Главнокомандования.

В командование корпусом с 6. 00 10. 09 1944 г. вступить командиру 1 бригады — бригадному генералу Свободе.

2. Командиру корпуса генералу Свободе приказываю навести порядок в корпусе, взять твердо управление войсками корпуса в руки и решительно выполнить боевую задачу.

3. Исполнение донести.

И. Конев

10.09.1944 г. 2.15"{94}. [314]

Л. Свобода встретил это назначение с полным пониманием ответственности возложенных на него задач.

Доложенное мною в Ставку решение о снятии Я. Кратохвила было одобрено И. В. Сталиным.

В последующих боях Чехословацкий корпус, воюя плечо к плечу с советскими войсками в составе 38-й армии 1-го Украинского фронта, показал себя как боевое и крепкое, сплоченное соединение.

Сопротивление противника постоянно возрастало. На второй день противник усилил группировку перед 38-й армией. Немецко-фашистское командование начало спешно подтягивать войска к району прорыва. Прежде всего туда были двинуты 75-я пехотная и 1-я танковая дивизии. Сюда же направлялась сосредоточенная до этого в районе Кракова 8-я танковая дивизия. Кроме того, против 38-й армии были переброшены части 208-й пехотной дивизии, отряд 68-й пехотной дивизии и ряд других частей противника, до этого сражавшихся против повстанцев и партизан. Все эти перегруппировки войск противника в полосу наступления 38-й армии ослабили его нажим на районы восстания в Словакии.

Тем временем войска армии продолжали наступление, встречая сильный огонь и контратаки, направленные главным образом против флангов ударной группировки. В центре прорыва части 101-го стрелкового корпуса А. Л. Бондарева медленно продвигались вперед. На флангах наши ударные группировки встретили упорное сопротивление, сильный огонь и контратаки. Противник, усилившись за ночь, используя выгодные условия местности, спешно организовал оборону по северным склонам хребта, южнее населенных пунктов Хоркувка, Махнувка, Вроцанка и с флангов, пытаясь контратаковать наши войска силами прибывших 1-й танковой и 75-й пехотной дивизий. Бой принимал напряженный характер. Атаки наших войск следовали одна за другой, но быстро закрепившийся противник цепко держался за горные хребты, удобные для обороны.

На всем фронте армии развернулись напряженные бои, однако врагу нигде не удалось потеснить наши части или отбить захваченные позиции. Наши войска хотя и медленно, но продолжали продвигаться. Введенные в сражение подвижные войска и 2-й эшелон армии (Чехословацкий корпус) нанесли врагу большие потери, захватили пленных и трофеи, но им не удалось полностью развернуть фланги прорыва и выйти на оперативную глубину. Они теснили противника с равнины, и бой переместился в горы. В ходе наступления войсками 38-й армии и введенными в сражение 1-м Чехословацким, 25-м танковым и 1-м гвардейским кавалерийским корпусами было проявлено мужество, отвага и мастерство. В жестоких боях наши воины вместе с чехословацкими солдатами прокладывали путь к повстанцам.

На второй день наступления войска главной группировки, отразив многочисленные контратаки противника, продвинулись вперед на 2—6 км. Это немного, но инициатива на поле боя была в наших руках. [315]

Немецко-фашистское командование было вынуждено признать, что при незначительных силах пехоты даже горы не могут сдержать наступление советских войск. Поэтому противник начал быстро перебрасывать на это направление подкрепление. Оперативно это было очень невыгодно для гитлеровцев, так как переброска войск ослабляла их силы на важных стратегических направлениях — берлинском и венском. А мы тогда уже понимали, что решающие события произойдут именно на этих направлениях.

С утра 9 сентября перешел в наступление 107-й стрелковый корпус 1-й гвардейской армии, которой командовал генерал-полковник А. А. Гречко. Корпус в течение дня продвинулся на 4—5 км, содействуя наступлению 38-й армии.

В дальнейшем наше наступление продолжалось уже в горных условиях. Теперь основное значение для наступающих войск приобрела борьба за проходы и шоссейные дороги.

Противник ставил своей целью не допустить советские войска и Чехословацкий корпус к шоссе Ясло—Змигруд Новы—Дукля, так как это была единственная рокадная дорога в Восточных Бескидах, связывающая вражескую группировку перед левым крылом 1-го Украинского фронта с группой войск "Северная Украина", действующей севернее Карпат. Борьба за это единственное шоссе, которое было необходимо для маневра и снабжения войск, имела особое значение. Его захват серьезно затруднил бы гитлеровцам дальнейшее ведение операций в Карпатах.

Чтобы укрепить подступы к шоссе, в ночь на 10 сентября противник дополнительно перебросил в полосу 38-й армии части 78-й пехотной дивизии и штурмовой полк 1-й танковой армии, который представлял весьма значительную ударную силу. До переброски этот полк вел бои с партизанами Словакии в районе города Попрад.

В этой операции я длительное время находился неотлучно в районе 38-й армии, имея там свой передовой командный пункт. Устойчивая связь с основным штабом фронта обеспечивала мне полную возможность управлять всеми войсками фронта и держать связь со Ставкой.

Обстановка на фронте 38-й армии была для меня ясна. В течение дня мы неоднократно встречались с К. С. Москаленко, по вечерам подводили итоги, вместе оценивали обстановку и намечали планы на следующий день. С ним и с Военным советом армии у нас был полный контакт и единое мнение по ходу операции. И вот выяснилось, что все части армии и отдельные корпуса втянулись в бой, а противник усиливает сопротивление. Я из своего резерва передал в оперативное подчинение командарма 38-й армии 4-й гвардейский танковый корпус генерала П. П. Полубоярова. 10 сентября корпус сосредоточился в районе Ящева.

Утром 10 сентября противник силами 1-й танковой и 544-й пехотной дивизии предпринял контратаки по правому флангу 52-го Стрелкового корпуса. Войска корпуса стойко дрались и отбили 15 контратак пехоты и танков противника. Командарм принял меры [316] по усилению своего правого фланга противотанковой артиллерией. В 12 час. дня я приказал командиру 4-го гвардейского танкового корпуса, войска которого уже успели сосредоточиться в полосе армии, прикрыть правый фланг армии со стороны Ясло. Это создало устойчивость и надежно обеспечило правый фланг армии.

На направлении главного удара армии шли упорные бои 101-го стрелкового корпуса во взаимодействии с 25-м танковым, Чехословацким и 1-м гвардейским кавалерийским корпусами. Наши войска отвоевывали каждую позицию и каждую высоту. В этот день отличилась 70-я гвардейская стрелковая дивизия генерала И. А. Гусева. Вместе со 162-й танковой бригадой она продвинулась на 3 км, преодолев ряд трудных высот, и овладела населенным пунктом Сулистрова.

1-я кавалерийская дивизия 1-го гвардейского кавалерийского корпуса с 20-й моторизованной бригадой при поддержке штурмовиков Рязанова овладели важным пунктом Дроганова. Наши войска с боями, нанося тяжелые потери врагу, упорно приближались к шоссе.

Чехословацкий корпус, наступая в направлении горы Гырова, произвел перегруппировку, используя успех частей нашей 183-й стрелковой дивизии, атаковал противника на скатах горного хребта и овладел Палацувкой, а затем и высотой 534, господствующей над всем районом.

На левом фланге 67-й стрелковый корпус 38-й армии вел упорные бои на северной и юго-восточной окраинах города Кросно. Опорный пункт Кросно затруднял расширение прорыва в сторону левого фланга и лишал армию важных шоссейных дорог. Все это требовало принятия срочных мер. 10 сентября в 22 час. я приказал командарму одной танковой бригадой 4-го гвардейского танкового корпуса вместе с 67-м стрелковым корпусом очистить Кросно от противника. 11 сентября в 2 час. 40 мин. 140-я стрелковая дивизия с 'танками 12-й гвардейской бригады после короткого артиллерийского налета атаковала противника и, расчищая завалы и минные заграждения вдоль дорог, выбила противника из Кросно. Весь день 11 сентября войска 38-й армии, 25-го танкового Чехословацкого и 1-го гвардейского кавалерийского корпусов упорно дрались, но продвинулись вперед лишь на несколько километров. Тем временем противник, продолжая яростно сопротивляться на выгодных горно-лесистых рубежах, вводил в бой все новые [317] силы. 11 сентября немецко-фашистское командование спешно перебросило к нашему участку прорыва главные силы 8-й танковой дивизии, 101-ю горнострелковую, 544-ю и 78-ю пехотные дивизии. В районе Дуклинского перевала и далее на восток по главному хребту заняла оборону 357-я пехотная дивизия врага, направленная сюда из районов действий словацких повстанцев.

В этот же день в результате настойчивого наступления наши войска вышли к шоссе Змигруд Новы—Дукля и пересекли его на трехкилометровом участке между населенными пунктами Лыса Гура и Ивля.

Гитлеровцы никак не могли примириться с потерей шоссе. Стремясь вернуть его во что бы то ни стало, командующий 1-й немецкой танковой армией направил в этот район три танковые дивизии.

Оценив обстановку и сделав вывод, что центр борьбы перемещается в район Лыса Гура, командарм 38-й армии усилил этот район противотанковой артиллерией и 1244-м самоходно-артиллерийским полком. Здесь артиллеристы и танкисты 162-й танковой бригады в течение двух дней стойко отбивали атаки 8-й танковой дивизии, наносившей удар из района Змигруд Новы вдоль шоссе в направлении Лыса Гура, чтобы вернуть участок шоссе, захваченный нашими войсками. Особенно упорно сражались наши артиллеристы.

Рассказывая о боевых действиях 38-й армии в начальный период операции, нельзя не вспомнить и о том, как воевал Чехословацкий корпус. С момента вступления генерала Л. Свободы в должность командира корпуса боевые действия корпуса приобрели организованный характер и наладилось управление.

Выше говорилось, что в ночь на 11 сентября части Чехословацкого корпуса заняли высоту 534, господствовавшую над всей долиной, по которой проходило оперативно важное для нас шоссе. Командир корпуса генерал Л. Свобода решил продолжать наступление в направлении горы Гырова по южным скатам высоты, овладеть шоссе в районе Теодорувки и совместно с 25-м танковым корпусом уничтожить противника в лесу западнее Ветшна. Наступление проходило медленно, немецкие войска ожесточенно сопротивлялись. Только к вечеру частям корпуса удалось ворваться в Теодорувку и пересечь шоссе. Вечером противник несколько раз контратаковал чехословацкие части, пытаясь отбросить их от шоссе. В ночном бою 3-я стрелковая бригада корпуса вместе с танковой бригадой 25-го танкового корпуса около деревни Рувне разгромила подразделения 75-й немецкой пехотной дивизии. Тогда гитлеровцы перебросили в район шоссе два полка 101-й горнострелковой дивизии, часть сил 78-й пехотной и 1-й танковой дивизий.

Кровопролитные и ожесточенные бои продолжались весь день . 12 сентября. Между 17 и 19 час. чехословацкие части при поддержке нашей авиации отбили пять контратак. Высота 534 несколько раз переходила из рук в руки, немцы несли потери, но продолжали контратаки. Чехословацкие воины стойко дрались. [318]

Части 183-й стрелковой дивизии, танкисты 25-го танкового корпуса совместно с батальоном чехословацких автоматчиков под командованием Героя Советского Союза старшего лейтенанта А. Сохора, отбив атаки немцев, вновь заняли высоту. В результате Чехословацкий корпус к исходу дня закрепился на южных скатах высоты 534.

Весть о героических действиях Чехословацкого корпуса в бою за высоту 534 быстро облетела все части 38-й армии и отдельные корпуса, действующие с армией.

Генерал Свобода и наши офицеры связи неоднократно докладывали по телефону командарму Москаленко и мне о высокой стойкости, мужестве и героизме воинов 1-го Чехословацкого корпуса.

12 сентября на совещании с командирами корпусов у командарма Москаленко при разборе хода операции армии мы отметили этот замечательный пример высокой доблести чехословацких воинов. Мы были довольны тем, что чехословацкие солдаты включились в активную борьбу с немецкими фашистами и смело атаковывали врага. На совещании мы отмечали успешные действия в этом бою артиллеристов и танкистов Чехословацкого корпуса, а также умелое и энергичное управление войсками со стороны командиров, штабов бригад и батальонов, находившихся в боевых порядках войск.

Сам командир генерал Л. Свобода показывал подчиненным пример в управлении боем, находясь непосредственно в боевых [319] порядках передовых подразделений пехоты. Его презрение к опасности и храбрость вынудили меня сказать ему, что он напрасно так часто появляется в боевых порядках, и просил его все-таки не превращаться в рядового автоматчика даже в критические моменты боя, так как он нам дорог и нужен как командир корпуса.

Успеху Чехословацкого корпуса 12 сентября содействовала авиация 1-го Украинского фронта, успешно громившая артиллерийские позиции противника.

С чехословацкими частями взаимодействовали и содействовали им также 183-я стрелковая дивизия, 111-я танковая и 20-я мотострелковая бригады 25-го танкового корпуса и полк 11-й гвардейской истребительной противотанковой артиллерийской бригады. Один из батальонов 183-й стрелковой дивизии сражался непосредственно на высоте 534 вместе с 1-й и 3-й чехословацкими бригадами.

Вот в таких жарких боях, как бои за высоту 534, крепло боевое содружество советских и чехословацких воинов.

На помощь войскам Красной Армии, наступающим с фронта, были направлены усилия действовавших в этом районе многочисленных партизанских отрядов.

Еще вечером 7 сентября я направил партизанским командирам В. Н. Кокину, М. И. Шукаеву, В. И. Ягупову и другим, действовавшим в Словакии, телеграмму, в которой в связи с наступлением наших войск из районов Кросно и Санок в Словакию потребовал для оказания содействия частям Красной Армии "главными силами партизанских отрядов наступать на север и выйти 10 сентября с. г. на словацкую границу в районах Черемха, Вышни Комарник, перевал Дукля, гора Черемха, Нижняя Полянка, удержать в своих руках шоссейные дороги, идущие на Прешов от Санок, Кросно и Ясло", и предложил связаться с частями 1-й и 2-й словацких дивизий, чтобы выполнять указанные задачи совместно с ним.

В соответствии с имеющимися планами партизанские соединения и отряды под командованием М. И. Шукаева, В. С. Горячева, Б. Д. Винокурова, В. А. Карасева, А. Г. Задорожного, В. И. Ягупова и других развернули активные боевые действия, нанося чувствительные удары по тылам врага.

Партизанские действия сыграли в целом положительную роль. Однако ввиду удаленности районов их действий от линии фронта они не смогли оказать непосредственного содействия нашим войскам. Что касается дивизий восточнословацкого корпуса, которые должны были наступать навстречу советским войскам, то они не смогли выступить и выполнить задачу, так как еще 2 сентября были разоружены немцами.

Таким образом, один из важных элементов плана операции — удар восточнословацкого корпуса и партизан в тыл немцам с целью захвата перевалов через Карпаты и обеспечения беспрепятственного наступления наших войск в глубь Словакии не был осуществлен. [320]

Некоторые сложности создались и при вводе в сражение нашего кавалерийского корпуса.

Я представлял себе все трудности ввода кавалерии в прорыв, так как имел опыт Корсунь-Шевченковской операции. Об этом было подробно рассказано в главе 4, поэтому я коснусь лишь главного.

Ввод 1-го гвардейского кавалерийского корпуса в прорыв начался в ночь на 12 сентября. В результате героических действий войск 38-й армии, чехословацких частей, 183-й стрелковой дивизии и 111-й танковой бригады 11 сентября удалось создать во вражеской обороне между деревнями Лыса Гура и Глойсце (обе в 5—8 км северо-западнее Дукли) брешь шириной 2 км, которая шла по долине, окаймленной лесистыми горами. Оборона вдоль этих гор противником организована не была. Я ввел в этот прорыв 1-й гвардейский кавалерийский корпус под командованием генерала В. К. Баранова.

Перед тем как ввести корпус в сражение, я выехал в корпус и лично поставил задачу командиру. Инструктируя генерала Баранова, я указал ему: "Для конницы создались благоприятные условия. Прорываясь в тыл, вы встретите полную поддержку со стороны населения, партизанских отрядов и самих повстанцев. Действуйте смелее. Вас, товарищ Баранов, назначаю, когда вы вырветесь на оперативный простор и соединитесь со словацкими партизанами и повстанцами, командующим всем районом восстания. Окажите необходимое содействие повстанческим отрядам в организованной борьбе против немецко-фашистских захватчиков". Я помню, как сказал товарищу Баранову: "Вы идете на выполнение ответственной и самостоятельной задачи, прокладываете путь навстречу борющимся повстанцам Словакии. Так покажите же, что советские воины преисполнены глубокого чувства дружбы к словацкому народу и его героические действия поддерживают всеми силами, имеющимися в распоряжении советского командования на этом карпатско-дуклинском-брашовском направлении. При встрече с повстанцами и партизанами объявляйте себя смело красным атаманом — командующим советскими войсками, действующими на территории Словакии".

Я рассчитывал, что кавалерийские части, имея этот хотя и неширокий, но все же по существу свободный прорыв, при смелом продвижении по лощине могут вырваться на оперативный простор и выполнить очень ответственную задачу — соединиться со словацкими повстанцами.

Мне казалось, что такая задача вдохновит наших кавалеристов. Но, к сожалению, корпус двигался очень медленно. Узость участка прорыва, наличие кое-где отдельных огневых точек противника привели к тому, что кавалерийские соединения не смогли провести за собой артиллерию, танки и самоходные установки. Значительная часть техники кавалерийского корпуса была оставлена на шоссе в районе Змигруд Новы, Дукля. В боевых порядках вместе с конницей двигалось лишь несколько 45-мм пушек и 82-мм минометов. [321]

На повозках был некоторый запас боеприпасов, но он был далеко не достаточен для того, чтобы вести длительную борьбу в тылу врага.

Мне представлялось, что такой внезапный, смелый, дерзкий прорыв в образовавшуюся брешь мог бы сыграть большую роль в этой операции. И, анализируя начальный этап действий корпуса, сопоставляя соответствующие донесения и документы, видишь, что эти предположения были вполне реальными. Уже в ночь на 12 сентября передовые части 1-го гвардейского кавалерийского корпуса — 6-й и 5-й гвардейские кавалерийские полки — внезапной атакой овладели деревнями Конты и Цеханя, находившимися в 18—20 км от линии фронта.

13 сентября в 10 час. части 1-й гвардейской кавалерийской дивизии полковника П. С. Батурина пересекли польско-чехословацкую границу в районе Нижней Полянки (10 км северо-восточнее Зборова) и вступили на территорию Словакии. Части 7-й гвардейской кавалерийской дивизии полковника И. С. Борщева пересекли польско-чехословацкую границу в районе Баране (9 км юго-западнее Тылявы).

Но позже положение корпуса осложнилось.

Поскольку его части прорвались в тыл без своих танков и без достаточного количества артиллерии, то под натиском танков и пехоты противника они были вынуждены приостановить свое наступление, а затем перейти к обороне. Более того, 1-й и 8-й танковым дивизиям противника удалось закрыть прорыв, в который вошли части корпуса, и он был отрезан от главных сил 38-й армии в районе юго-западнее Тылявы. Но даже не в этом главная причина неудач кавалеристов. К сожалению, корпус не маневрировал и не находил слабых мест в заслонах противника, не совершал смелых рейдов. С 16 сентября продовольствие и боеприпасы доставлялись корпусу по воздуху.

Когда неприятельские войска в тылу начали нажимать на корпус и перехватывать пути его движения, оперативная радиосвязь с корпусом временами нарушалась, и район его боевых действий командованию фронта не был известен. Я потребовал от связистов и от штаба принять все меры к тому, чтобы установить связь с корпусом по радио, непрерывно держать его в курсе событий, связанных с наступлением 38-й армии, и докладывать мне подробно обстановку в районе действий корпуса.

И вот в этот момент, когда я отдавал распоряжения начальнику оперативного управления и офицерам штаба, начальник тыла фронта генерал Н. П. Анисимов пришел ко мне с планом очередной подачи продовольствия, горючего и боеприпасов для 1-го гвардейского кавкорпуса. Он доложил, что только что получена радиограмма от генерала Баранова, в которой указаны точный пункт и дислокация корпуса и его штаба. Эта радиограмма внесла полную ясность в обстановку. Для меня стало понятно, что корпус охвачен с нескольких сторон танковыми войсками противника и находится [322] в полуокружении. Я приказал корпусу энергично пробиваться на соединение с войсками 38-й армии и указал направление выхода. К 24 сентября при наступлении танковых корпусов с фронта корпусу удалось выйти из вражеского тыла и соединиться с войсками 38-й армии.

Таким образом, первоначальный успех 1-го гвардейского кавалерийского корпуса не был развит и не внес оперативного перелома в ход боевых действий 38-й армии.

Чтобы лично проверить выход корпуса из тыла, я выехал в пункт, где корпус должен был соединиться с войсками 38-й армии. С высоты, где я находился, было видно, как кавалеристы галопом неслись по долине, заросшей кустарником, а с гор, поросших лесом, изредка раздавались автоматные и пулеметные очереди немцев. Так что какого-либо серьезного боя при соединении корпуса с войсками 38-й армии не было.

Несколько позже в нашем тылу, проезжая по деревне, в которой расположились части корпуса, в крайних хатах я заметил большое оживление. Командный состав кавалерийского корпуса во главе с генералом Барановым, радуясь выходу из тыла врага, уже распевали лихие казачьи песни...

Так закончились боевые действия 1-го гвардейского кавалерийского корпуса в этой операции. А корпус мог бы сыграть большую роль, если бы его командование правильно поняло задачу и надлежащим образом организовало действия войск, тем более, что, как показал первый день, корпус легко врезался во вражеский тыл на глубину до 20 км. Он бы мог совершенно свободно разгуливать по тылам, уничтожая вражеские гарнизоны. Ему нечего было опасаться нехватки фуража и продуктов, потому что население ему оказало бы самую широкую помощь.

За семь дней напряженных боев войска 38-й армии и 1-й гвардейской армии 4-го Украинского фронта продвинулись на 12—23 км, вклинились в оборону противника, но полностью выполнить поставленной перед ними задачи не смогли. Противнику удалось создать довольно сильную группировку для противодействия нашему наступлению.

Чтобы локализовать прорыв и не допустить продвижения наших войск в глубь Словакии, немецко-фашистское командование [323] в срочном порядке перебрасывало силы с других участков фронта, с других фронтов и направлений. Кроме того, немцы вынуждены были вернуть на фронт и значительную часть тех сил, которые были направлены против восставших словацких патриотов. С 8 по 14 сентября были возвращены: 357-я пехотная дивизия, 338-й полк 208-й пехотной дивизии, 1-й танковый полк 1-й танковой дивизии, разведывательный отряд 68-й пехотной дивизии и др. Оттягивание столь значительных сил позволило восставшим закрепить занимаемые позиции, а в ряде мест — они переходили к активным действиям и предпринимали контратаки.

Благодаря героизму и мужеству словацких патриотов, а также вследствие того, что наступление советских войск приковало крупные силы противника, немцам не удалось подавить Словацкое национальное восстание в самом его начале.

Группировка противника перед 38-й армией к середине октября коренным образом изменилась. Так, если к 8 сентября перед фронтом армий действовали три пехотные дивизии противника, то к концу первого этапа операции вражеское командование развернуло в этом районе в общей сложности уже шесть с половиной пехотных и две танковые дивизии.

Увеличение сил противника перед фронтом 38-й армии по дням операции все время нарастало. Если в первый период войска 38-й армии с приданными частями и соединениями усиления превосходили силы противника, то к 14 сентября противник уже имел превосходство в танках, самоходно-артиллерийских установках и пулеметах в 2,3 раза. В живой силе соотношение было примерно равным.

Оттягивание немецких войск от района восстания, несомненно, благоприятным образом повлияло на действия повстанцев.

Нанося удары по восставшим только на одном, редко — на двух направлениях, гитлеровцы нигде не могли добиться ощутимых результатов. Партизаны смело вступали в бой и решительно контратаковали врага. Когда 20 сентября части 19-й дивизии СС перешли в наступление в районе Турчанский, Святой Мартин, партизаны бригады А. С. Егорова нанесли контрудар в направлении Врутки и в упорных боях задержали немцев. Бригад" К. К. Попова выбила немцев из Стречно и нескольких других сел. Шли бои и на других участках.

Сразу подавить восстание немцам не удалось. Борьба приняла затяжной характер. Конечно, большая роль в этом принадлежит наступлению 38-й армии и 1-го Чехословацкого корпуса нашего фронта и 1-й гвардейской армии 4-го Украинского фронта. Гитлеровское командование не смогло оттянуть силы с фронта 38-й армии и направить их против словацких патриотов. Наступление наших войск через Карпаты в Словакию встревожило и вызвало отрицательную реакцию эмигрантского чехословацкого правительства в Лондоне. Например, министр иностранных дел Я. Масарик телеграфировал в Москву послу З. Фирлингеру:

"Президент Бенеш от своего имени и я от имени министерства [324] иностранных дел и национальной обороны просим телеграфировать, кто ходатайствовал, чтобы русские предпринимали карпатское наступление. Если это случилось в Москве, я снимаю с себя всякую ответственность".

Эмигрантское правительство принимало все меры к тому, чтобы помешать наступлению 38-й армии и 1-го Чехословацкого корпуса, не допустить их выхода на территорию Словакии. Оно не хотело, чтобы Красная Армия способствовала успеху Словацкого национального восстания.

Воюя в горах, мы вспоминали, что в минувших войнах горные театры военных действий притягивали значительные наступательные силы войск.

Например, осенью 1915 г. в тех же местах у Дуклинского перевала после непрерывных атак на многие месяцы остановилась перед австро-германскими позициями в горах 8-я русская армия. Это мы увидели воочию, по памятникам погибшим русским солдатам, которые мы видели, когда развертывали боевые действия в Карпатах и наступали в Дукле.

К 15 сентября наши наступающие войска оказались в трудной обстановке. Все силы 38-й армии втянулись в напряженные бои в горах с хорошо оснащенным противником, на стороне которого находились все преимущества обороны в горной местности. Горы помогали врагу. Он укрепил перевалы и высоты, которые превратились в труднопреодолимые позиции. Наша армия продвигалась очень медленно. Фронт наступления растянулся, темп его падал.

Утром 15 сентября войска 38-й армии вели напряженные бои на всем фронте. Наступление главной ударной группировки 101-го корпуса и 25-го танкового корпуса застопорилось. Перед 101-м стрелковым и 25-м танковым корпусами активно дрались 1-я и 8-я танковые дивизии противника. 67-й стрелковый корпус вышел на рубеж 4 км севернее Дукли, Врублик-Крулевски. 2-я Чехословацкая воздушнодесантная бригада сменила запасной полк армии и оборонялась на 28-километровом участке Гачув, южнее Санок. 1-й Чехословацкий армейский корпус вел упорные бои на подступах к Теодорувке и Дукле. Наступление корпуса сдерживали части 101-й горнострелковой и 208-й пехотной дивизий противника.

Основная группировка противника действовала в направлении Дукли, в полосе 101-го стрелкового и 1-го Чехословацкого армейского корпусов. Упорные боевые действия развернулись на дуклинском направлении на узком участке фронта, между Лубенкой и Дуклей. Но пробить вражескую оборону на узком участке фронта в районе Лыса Гура, Дукля мы не могли. Противник усилил это направление и мы уже не имели достаточного превосходства в силах. Кроме того, горная местность крайне затрудняла действия наших войск.

Оценив обстановку, сложившуюся на фронте 38-й армии, обсудив положение вместе с ее командармом генералом К. С. Москаленко, я принял решение перенести наш удар на левый фланг армии. Плотность обороны противника там была значительно ниже, и [325] перенос удара на новое направление мог оказаться внезапным для врага.

15 сентября я приказал командующему 38-й армией нанести удар левым флангом из района Врублик-Крулевски в направлении на Ясьлиску, выйти в тылы группировки противника, оборонявшейся в районе Дукли, и соединиться с 1-м гвардейским кавалерийским корпусом, который тогда еще находился во вражеском тылу. В состав армии включался 4-й гвардейский танковый корпус. К 15 сентября этот корпус имел 59 танков Т-34 и 9 САУ-85.

Учитывая, что противник продолжает стягивать свои войска, особенно танковые соединения, в полосу 38-й армии, армия была дополнительно усилена соединениями других армий фронта. 16 сентября в район Кросно прибыл 31-й танковый корпус генерала В. Е. Григорьева. Кроме того, в состав армии были включены 14-я гвардейская и 359-я стрелковые дивизии, а также 37-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада.

Утром 15 сентября в соответствии с моим приказом командующий 38-й армией отдал приказ войскам о переносе усилий на левый фланг армии.

Внезапный удар на левом фланге по слабой группировке обороны противника обеспечивал расширение фронта прорыва, а главное — решалась задача овладения важнейшими шоссейными дорогами на левом участке наступления армии. Но пока проходили [326] подготовка и перегруппировка войск на левый фланг армии, противник силами 1-й и 8-й танковых дивизий нанес удар по правому флангу армии, по 52-му корпусу. Основной удар гитлеровцы наносили вдоль дорог. Для отражения удара командующий армией перебросил в район Тарновца вновь прибывшую 37-ю истребительно-противотанковую артиллерийскую бригаду.

Надо отдать должное командиру 52-го стрелкового корпуса С. М. Бушеву, который обеспечивал правый фланг армии, обороняясь на фронте протяженностью в 37 км, и создал хорошо организованную противотанковую оборону вдоль основных дорог. Имея соответствующие противотанковые средства, расположенные в семи противотанковых опорных пунктах и в резерве, корпус отразил все атаки противника. Попытка врага прорваться на правом фланге 38-й армии не удалась.

Ведя упорные оборонительные бои, 1-й Чехословацкий армейский корпус понес значительные потери. По моему приказу корпус был усилен. 1-я Чехословацкая танковая бригада получила 14 новых танков. Корпусу были приданы 135-я пушечная артиллерийская бригада и дивизион гвардейских минометов и он продолжал активно и упорно сражаться.

Теперь особенно ожесточенные бои завязались на левом фланге армии. Развернувшиеся 15 и 16 сентября бои за овладение горным хребтом на участке южнее Рыманув не принесли нам успеха.

С утра 17 сентября на всем фронте армии продолжались ожесточенные бои. 4-й гвардейский танковый корпус главными силами продолжал упорно пробиваться на юг через тот же горный проход и не использовал успеха, обозначившегося в районе Сенявы, где действовала 12-я гвардейская танковая бригада.

Учитывая безуспешность дальнейших атак на позиции противника в районе Рыманува, мы вместе с Москаленко решили в ночь на 18 сентября перегруппировать главные силы танкового корпуса "в район Сенявы для наступления вслед за 12-й гвардейской танковой бригадой через горный проход южнее этой деревни. Я приказал передать в состав 38-й армии 31-й танковый корпус В. Е. Григорьева, который уже 16 сентября сосредоточился вблизи Кросно.

18 сентября на левом фланге армии была создана довольно сильная и слитная группировка — оба танковых корпуса имели 144 танка и САУ. Эта группировка в составе 4-го гвардейского, 31-го танковых и 67-го стрелкового корпусов имела задачу прорваться через горный проход южнее Сенява и, наступая во фланг и тыл дуклинской группировки противника, соединиться с кавалерийским корпусом.

Мы с Кириллом Семеновичем Москаленко выехали в район боевых действий, чтобы проинструктировать командиров корпусов, указать войскам наиболее слабое место в обороне противника и мобилизовать их на самые решительные действия. Разумеется, были приняты меры по обеспечению удара 4-го гвардейского и 31-го танковых корпусов артиллерией и авиацией. [327]

Операция, хотя и проходила в горах, была очень динамичной. Вражеское командование также маневрировало. Перегруппировав свои силы, оно готовило новый контрудар на нашем правом фланге в районе Ивли. 17 сентября противник сосредоточил в районе Змигруда 24-ю танковую дивизию. Таким образом, на правом фланге 38-й армии противник создал группировку в составе 1-й, 8-й, 24-й танковых, 208-й и 78-й пехотных дивизий. Всего в этих дивизиях было около 150 танков и штурмовых орудий. 18 сентября сложилась необычная обстановка. На правом фланге 38-й армии началось наступление противника, на левом фланге перешла в наступление наша танковая группировка. Атаки 1-й и 8-й немецких танковых дивизий были успешно отбиты частями 101-го стрелкового корпуса. Особенно хорошо действовала в отражении танковых атак противотанковая артиллерия. Наступление наших танковых корпусов в горном проходе южнее Сенявы проходило в трудных условиях, но увенчалось успехом, и мы продвинулись вперед.

В итоге боя усилиями 4-го гвардейского и 31-го танковых корпусов во взаимодействии с частями 67-го стрелкового корпуса и Чехословацкого корпуса 18 сентября оборона врага в районе Сенявы (5 км юго-восточнее Рыманува) была прорвана, и танкисты по узкому горному проходу вышли в глубь фашистской обороны, тем самым вынудив противника начать отвод своих войск с рубежа Дукля, Рыманув.

Многие наши воины отличились в этом сражении н проявили большую смелость и решительность. Особенно удачными были действия танкистов. В районе Тарнавки они успешно развивали наступление во фланг и тыл группировки противника, оборонявшегося вдоль северных склонов хребта восточнее Дукли и южнее Рыманува.

Преодолевая упорное сопротивление врага, 242-я танковая бригада 31-го танкового корпуса во взаимодействии со 2-й Чехословацкой бригадой, пройдя в одной колонне через горный проход в районе Розтоки, к исходу 19 сентября овладела Пулавами.

На всех остальных участках войска армии отбивали контратаки крупных сил противника.

Противник продолжал наращивать свои силы перед 38-й армией, и 19 сентября я приказал включить в состав армии дополнительно : 127-ю стрелковую дивизию и 12-ю минометную бригаду.

Тяжелый и напряженный бой по преодолению отрогов Дуклинскoгo хребта закончился. Тактический урок боя был весьма поучительным. Танковым частям и соединениям очень трудно самостоятельно наступать через горные проходы, теснины и дефиле. Опыт учит, что в горах необходима энергичная поддержка стрелковых войск, саперов и авиации. Хорошее взаимодействие между пехотой, танками, артиллерией и авиацией — залог успеха боя танков в горных проходах и теснинах. Это и было достаточно убедительно доказано действиями 4-го гвардейского и 31-го танковых корпусов 18 и 19 сентября. [328]

19 сентября мной было доложено в Ставку Верховного Главнокомандования следующее:

"Операция 38-й армии принимает напряженный характер. Перед армией действует свыше пяти пехотных дивизий, три танковые дивизии с общим количеством до 200 танков и самоходных орудий. Действия нашей авиации ограничены из-за отсутствия горючего. Отпущенный лимит 20 тыс. тонн полностью израсходован. В связи с этим прошу отпустить фронту 30 тыс. тонн дополнительно".

Утром 20 сентября по приказу командарма К. С. Москаленко продолжалось наступление 4-го гвардейского и 31-го танковых корпусов в южном и юго-западном направлениях с целью смять оборону противника на склонах хребта южнее Рыманува и уничтожить его дуклинскую группировку. Гитлеровское командование, почувствовав угрозу выхода наших войск в тыл дуклинской группировки, в ночь на 20 сентября отвело 75-ю и 68-ю пехотные дивизии, оборонявшиеся вдоль хребта на рубеже Дукля и Рыманув, на 2—10 км южнее на рубеж, проходящий по северным склонам другого хребта.

20 сентября 4-й гвардейский танковый корпус в результате маневра и удара на запад вдоль скатов горного хребта продвинулся на 18 км и вышел к Дукле.

Одновременно перешел в наступление 1-й Чехословацкий корпус и, продвигаясь вперед по скатам высоты 534 под сильным артиллерийским и минометным огнем врага, тоже вышел на подступы к Дукле. Находясь на шоссе перед Дуклей, я наблюдал, как смело выдвигалась к Дукле танковая бригада Чехословацкого корпуса и впереди наступал танковый батальон под командованием Героя Советского Союза Тессаржика. Однако бои, которые вел Чехословацкий корпус, принимали затяжной характер.

20 сентября в 15 час. 30 мин. 4-й гвардейский танковый корпус П. П. Полубоярова, наступая с востока, ворвался в Дуклю и облегчил положение Чехословацкого корпуса. Танковый батальон Тессаржика совершил бросок по шоссе и вместе с частями 3-й стрелковой бригады также вступил в Дуклю. 20 сентября совместными усилиями советских и чехословацких танкистов при участии войск стрелковых корпусов важный опорный пункт врага Дукля был взят. Так, советские и чехословацкие воины в одном боевом строю, совместно громя врага, крепили узы боевого товарищества и дружбы.

К исходу 21 сентября чехословацкий корпус закрепился южнее Дукли, готовясь наступать по направлению к Дуклинскому перевалу. Теперь 4-й танковый корпус мог наступать к перевалу в южном направлении вдоль автомобильной дороги.

Отошедшая из района Дукли группировка противника заняла оборону вдоль хребта южнее населенных пунктов Дукля, Шкляры, Поляны, Суровичне. Это был труднодоступный для фронтального наступления хребет. Его крутые поросшие лесом склоны представляли собой удобный оборонительный рубеж. Сюда же противник начал перебрасывать из населенного пункта Змигруд Новы части 24-й танковой дивизии. [329]

31-й танковый корпус, наступая 20 сентября из района Тарнавки, пробиваясь по единственной горной дороге и преодолевая все трудности горно-лесистого пути, к исходу дня вел бой на подступах к населенному пункту Поляны, Суровичне. В итоге 20 сентября 31-й танковый корпус продвинулся на 6—9 км.

Итак, 38-я армия 18—20 сентября сбила врага с выгодного и прочно занимаемого рубежа и отбросила его на 10—12 км.

Если учесть все сложности и перипетии борьбы в горах, можно смело сказать, что это большой успех войск армии и приданных ей танковых корпусов.

Войска 1-й гвардейской армии 4-го Украинского фронта, развертывая наступление, вели упорные бои в горно-лесистой местности и к 20 сентября своим правым флангом вышли в район Чертижне. Успех правофлангового стрелкового корпуса этой армии в значительной мере содействовал продвижению левофланговых соединений 38-й армии.

В порядке информации кратко расскажу о планах и действиях нашего левого соседа.

Командование 4-го Украинского фронта, оценив положение на участке прорыва 1-й гвардейской армии, сложившееся еще к 13 сентября, также пришло к выводу о необходимости принять новые решения. Они были сформулированы в соображениях, представленных 13 сентября Военным советом 4-го Украинского фронта в Ставку Верховного Главнокомандования. Военный совет фронта предлагал операцию, начатую 1-й гвардейской армией, развернуть во фронтовую с целью атаковать врага на широком фронте и лишить его свободы маневра. 1-ю гвардейскую армию предполагалось усилить 11-м стрелковым корпусом из резерва фронта и направить удар в направлении Санок, Снина, Михальовцы. Кроме того, планировалось сосредоточить в этой полосе 3-й горнострелковый корпус в составе трех дивизий, вводимый с левого фланга 18-й армии. Силами 95-го стрелкового корпуса, входившего в состав 18-й армии (командующий армией генерал-лейтенант Е. П. Журавлев, члены Военного совета генерал-майор С. Е. Колонии и генерал-майор Н. В. Ляпин), предполагалось наносить удар на Ужок и далее на Ужгород.

17-му отдельному гвардейскому стрелковому корпусу предстояло наступать на Жабье, Ворохту, Керешмезе. Для проведения операции Военный совет фронта просил Ставку дополнительно выделить соответствующее количество горючего, снарядов, особенно для гаубиц, усилить войска артиллерией большой мощности для разрушения сильных укреплений противника на границе Словакии, так называемой линии Арпада.

Как явствует из документов, 17 сентября 1944 г. Ставка Верховного Главнокомандования направила следующий ответ на эти предложения Военного совета 4-го Украинского фронта:

"1. Направление наступления главной группировки фронта Вами значительно отклоняется к востоку, в результате чего теряется взаимодействие с 38-й армией 1-го Украинского фронта. [330]

Основным направлением наступления иметь Команьча, Гуменне, Михальовце.

2. Взаимодействие с 38-й армией 1-го Украинского фронга осуществлять постоянно, а не относить его на период после преодоления Главного хребта. Возможности для такого взаимодействия имеются, и отказываться от него неправильно.

3. На границу Польши с Чехословакией выйти не позже 19.9.44 г. и овладеть рубежом Ганушовипе, Чемерне, Гуманне, Стакчин не позже 30.9.

4. Артиллерия БМ дана Вам не будет, так как в ней нет необходимости. Гаубичные снаряды 122-мм и горючее будут отпущены.

5. Сил и средств у Вас вполне достаточно для успешного выполнения задачи, и Ставка требует от Вас решительных наступательных действий, чтобы не позже 3.10 овладеть районом Михальовце"{94}.

С повстанческим районом нашим войскам соединиться пока не удалось, но активные действия 38-й армии и Чехословацкого корпуса приобрели теперь большое значение как оперативный фактор в системе операций. Советское командование готовилось проводить удары на центральном и южном участках советско-германского фронта.

Наступление 38-й армии, 1-го Чехословацкого корпуса и 1-й гвардейской армии в Восточных Бескидах серьезно затрудняло оперативные возможности фашистского командования, принуждая его выделять из своих ограниченных резервов для борьбы против советских войск в Карпатах довольно значительные силы. Известно, что в результате тяжелого поражения в летней кампании фашистское командование ощущало к осени большой недостаток резервов. Поэтому ясно, какие трудности испытывало гитлеровское командование, отвлекая на второстепенный участок — в Карпаты — значительные силы (11 дивизий) за счет ослабления центрального и южного участков своего фронта.

Отвлечение сил 11 гитлеровских дивизий из группы армий "Северная Украина" в Карпаты способствовало готовившемуся наступлению главных сил нашего 1-го Украинского фронта в Польше и развитию успеха 2-го и 3-го Украинских фронтов в Румынии и Венгрии, а также наступлению 4-го Украинского фронта в горах.

Бои в Карпатах были трудными, но каждый пройденный войсками 1-го и 4-го Украинских фронтов километр приближал час полного освобождения Чехословакии.

Наступление наших войск приковывало к действиям в Карпатах все большие силы противника. Это лишало его возможности обрушить сосредоточенный удар на повстанцев. Словацкое народное восстание пополнялось новыми силами и крепло Вдохновителями и организаторами борьбы на освобожденной территории были партийные организации КПС и созданные народно-демократические органы власти на местах, которые проводили демократические [331] преобразования Национальные комитеты, представлявшие интересы широких масс трудящихся, впоследствии стали политической основой нового демократического государства.

Следует отметить, что к началу октября 1944 г. на территории Словакии сражалось 3 партизанских соединения, 6 бригад и 20 отдельные отрядов общей численностью 15845 человек{95}. Часть партизан действовала в тылах немецко-фашистских войск, а часть обороняла освобожденный район Словакии.

Кроме партизан, в освобожденном районе действовали отдельные части словацкой армии под командованием генерала Я. Голиана, а затем сменившего его генерала Р. Виеста, который прибыл из Лондона и был отправлен нами в район восстания.

Советское правительство и Верховное Главнокомандование продолжали оказывать помощь восставшим патриотам. Всего в 1944 г. советское командование перебросило в Чехословакию по воздуху более 10 тыс. винтовок, автоматов, карабинов, пистолетов, около 1 тыс. пулеметов, сотни противотанковых ружей, 7 млн. патронов. Одновременно повстанцам доставлялись средства связи, медикаменты, вещевое имущество и др.

Удовлетворяя просьбу чехословацких представителей, Ставка Верховного Главнокомандования 13 сентября отдала распоряжение о переброске на территорию Словакии 2-й Чехословацкой воздушнодесантной бригады и 1-го Чехословацкого истребительного авиационного полка. Последний в ночь на 18 сентября в полном составе и со всей необходимой техникой перебазировался на аэродром "Три дуба". Этот аэродром, захваченный партизанами еще 30 августа, сыграл исключительно важную роль. На него было совершено более тысячи самолето-посадок.

Через Карпаты

Труднейшие бои в горных условиях в течение сентября 1944 г. увенчались крупными успехами 38-й армии 1-го Украинского фронта и войск 4-го Украинского фронта. Первая и вторая оборонительные полосы противника были взломаны на всем их протяжении. Теперь перед нами была не менее трудная задача. Мы достигли — утесов Главного Карпатского хребта с системой оборонительных сооружений линии Арпада. Требовались большие усилия, чтобы сбить с него врага и взломать оборону с мощными узлами долговременных сооружений. В военной истории до сих пор не было примера решения задачи такой сложности.

Выполнять ее нужно было ускоренно, не допуская закрепления войск противника. [332]

Согласно моему приказу, войска 38-й армии должны были закрепиться на достигнутом рубеже и 26 сентября с 22 час. начать частичную перегруппировку с целью подготовки дальнейшего наступления в юго-западном и южном направлениях.

Вражеские войска заняли оборону в районе Дуклинского перевала: в центре находилась вновь прибывшая 1-я лыжно-егерская дивизия, южнее перевала оборонялась 359-я пехотная дивизия. Всего перед фронтом 38-й армии к 26 сентября насчитывалось до 10 вражеских дивизий. Оборонительные позиции врага с системой опорных пунктов на высотах были полностью оборудованы траншеями, большим количеством минных полей и дерево-земляных огневых сооружений.

С 26 по 30 сентября войсками 38-и армии были проведены подготовка к наступлению и перегруппировка. Главный удар планировалось наносить в направлении Гута Полянска, Зборов, прорыв предполагалось осуществить смежными флангами 101-го и 67-го стрелковых корпусов. Для поддержки пехоты на направлении главного удара выделились танки и самоходные орудия 25-го, 4-го гвардейского и 31-го танковых корпусов. Все имеющиеся в корпусах танки были сведены в одну бригаду

30 сентября в 8 час. 20 мин. была проведена короткая артиллерийская подготовка. В 9 час. утра войска перешли в атаку. Наступление развивалось медленно, враг оказывал ожесточенное сопротивление.

С утра 1 октября 101-й стрелковый корпус продолжал наступление, стремясь перерезать шоссейную дорогу Змигруд Новы — Цеханя Основные бои в этот день развернулись в районе Полян, где на подступах к шоссейной дороге у противника был сильный опорный пункт, который оборонялся особенно упорно. Действия командования этого корпуса могут служить хорошим примером организации боя и взаимодействия.

Командир корпуса А. Л. Бондарев у гром 1 октября решил силами 127-й стрелковой дивизии атаковать Поляны с севера, а войсками 70-й гвардейской стрелковой дивизии совместно с 14-й гвардейской танковой бригадой обойти этот пункт с юга.

Командарм Москаленко приказал нанести по Полянам массированный удар артиллерии Командующий артиллерией армии привлек для этого артиллерию 101-го стрелкового корпуса и армейской артиллерийской группы, доведя артиллерийскую плотность на этом участке до 180 орудий и минометов на 1 км фронта.

В 17 час. после двадцатиминутной артиллерийской подготовки пехота и танки перешли в атаку 127-я стрелковая дивизия завязала бои на северной окраине Полян, а стрелковый полк 70-й гвардейской стрелковой дивизии и 14-я гвардейская танковая бригада, наступая вне дорог по скатам высот, обошли этот опорный пункт с юга и вышли на шоссе южнее его.

Противник, атакованный с юга и севера, вынужден был к концу дня оставить населенный пункт. [333] [334]

С овладением Полянами 101-й стрелковый корпус получил задачу развить успех с целью выхода на шоссе Змигруд Новы — Цеханя.

Атака на Поляны показала, что исход боя за населенные пункты в горах может быть успешно решен сочетанием фронтальной атаки с обходом вне дорог и выходом в тыл.

Словом, каждый день боя давал все новые примеры мастерства, обогащая наших командиров и бойцов новым опытом ведения войны в горах.

Продолжая наступление, соединения 101-го корпуса отразили шесть контратак противника, продвинулись на 4—6 км и к 4 октября овладели населенными пунктами Острышне, Гута Полянска.

67-й стрелковый корпус имел успех лишь на своем правом фланге. Но после овладения Вильшней командир корпуса, чтобы сломить сопротивление противника перед центром и левым флангом своих войск, приказал 140-й стрелковой дивизии совместно с 242-й танковой бригадой наступать в направлении Баране и далее на Вышн. Писана.

Погода испортилась, почти беспрерывно шли дожди. Танкам 242-й танковой бригады приходилось идти по крутым скатам высот, по мокрому и вязкому грунту, в густом лесу. На труднопроходимых участках делали настилы из хвороста и стволов деревьев. Бригада смогла спуститься к Баране и, отбив контратаку противника, к исходу 1 октября закрепилась. Это характерный пример того, с каким упорством действовали наши подразделения и части в горах, отвоевывая позицию за позицией.

2 октября стрелковые части продолжали наступать по горным тропам, без дорог в направлении Вышн. Писана. Противник, имея на этом направлении лишь отдельные отряды, оказывал незначительное сопротивление. Наступление 67-го стрелкового корпуса привело к тому, что оборона противника перед фронтом корпуса постепенно свертывалась.

2 октября в 20 час. 242-я танковая бригада возобновила наступление по труднопроходимой горной местности, прокладывая себе путь под сильным огнем. Утром 3 октября бригада завязала бой за Вышн. Писана и 4 октября овладела этим населенным пунктом. 140-я стрелковая дивизия заняла Гавранец. 241-я стрелковая дивизия продвинулась на 5 км и вышла восточнее Вышн. Писана.

Все эти эпизоды свидетельствуют о том, что весь личный состав армии, преодолевая горы, проявлял доблесть и мужество. Ни бездорожье, ни сплошной туман, ни дожди не могли парализовать действий пехоты и танков.

Артиллерия по-прежнему оставалась главной ударной огневой силой. Особенно хорошо зарекомендовали себя минометы. Поэтому 4 октября мной дополнительно было приказано включить в состав армии 1-ю гвардейскую минометную бригаду.

Должен сказать, что начавшиеся 27 сентября дожди крайне затруднили наше наступление. Поэтому для надежного закрепления захваченных узлов дорог нами организовывались противотанковые [335] опорные пункты, в состав которых приказами командующего артиллерией включалась противотанковая артиллерия и на подступах , к которым проводилось минирование.

Упорно продолжал сражаться и Чехословацкий корпус, наступавший вдоль шоссе, пробивая путь к Дуклинскому перевалу, но он существенных успехов не имел.

И все же в этих трудных условиях с 30 сентября по 4 октября войска 38-й армии, преодолевая упорное сопротивление противника, смогли продвинуться на 5—10 км.

4 октября было принято решение прорвать оборону противника восточнее Цеханя и выйти на шоссе Змигруд Новы — Зборов и в дальнейшем наступать вдоль этого шоссе. Вместе с К. С. Москаленко, подведя итоги последних дней боев, 5 октября в 13 час. мы поставили войскам задачу с утра 6 октября перейти в наступление в направлении Цеханя. Главный удар наносился 127-й и 70-й гвардейской стрелковыми дивизиями 101-го стрелкового корпуса при поддержке танков.

Сейчас у командующего армией стало много дивизий, а корпусных управлений было лишь три. В целях улучшения управления войсками мною было приказано передать в состав армии управление 76-го стрелкового корпуса. Корпус объединил 183-ю и 14-ю гвардейскую стрелковые дивизии.

Тем временем немецко-фашистское командование, опасаясь дальнейшего наступления 38-й и 1-й гвардейской армий, в начале октября стало поспешно готовить оборонительную позицию в тылу, так называемую позицию "Анна", на расстоянии 35—40км от переднего края. В дальнейшем командование 1-й танковой армии противника предполагало отвести туда группировку, сражавшуюся на дуклинском направлении, и на этом рубеже задержать наше наступление.

В напряженных боях в сентябре—начале октября противник понес большие потери в живой силе и технике. В таких случаях немцы, как правило, объединяли потрепанные дивизии в боевые группы. И на этот раз, 4 октября, дивизии, действующие перед 38-й армией, были объединены в три боевые группы, которые получили задачу продолжать упорное сопротивление, не допуская выхода советских войск в Словакию.

Теперь на фронте 38-й армии развернулись активные боевые действия на подступах к Дуклинскому перевалу за выход советских и чехословацких войск на границу Чехословакии.

Чтобы уяснить обстановку, следует вернуться немного назад. 1 октября части 211-й и 241-й стрелковых дивизий 67-го стрелкового корпуса пересекли польско-чехословацкую границу в районе населенного пункта Шарбов (5 км северо-западнее Дуклинского перевала) и вступили на территорию Чехословакии.

Для развития наметившегося успеха командующий армией перегруппировал в полосу этих дивизий 31-й танковый корпус. В тяжелых боях части 211-й стрелковой дивизии полковника [336] Г. С. Томиловского, 241-й стрелковой дивизии полковника Т А. Андриенко и танкисты 31-го танкового корпуса генерала Григорьева овладели рядом крупных опорных пунктов и к вечеру 3 октября вышли в район Вышн. Писана (6 км юго-западнее Дуклинского перевала), создав угрозу флангу гитлеровцев в районе Дуклинского перевала.

В это же время части 359-й стрелковой дивизии полковника П. П. Косолапова и 1-го Чехословацкого корпуса генерала Л. Свободы, проведя ряд перегруппировок, усилили нажим на противника с фронта. Под натиском советских и чехословацких войск враг был вынужден отступить.

Обнаружив отход противника, 6 октября воины 1-го Чехословацкого армейского корпуса, 67-го стрелкового и 31-го танкового корпусов 38-й армии перешли в наступление и овладели Дуклинским перевалом.

Чехословацкий корпус вступил на землю своей родины.

С тех пор дата 6 октября отмечается как национальный праздник — день создания Чехословацкой народной Армии.

В донесении начальника политуправления 1-го Украинского фронта генерал-лейтенанта С. С. Шатилова по поводу этого знаменательного события говорилось: "6 октября в 8 час. утра войска 67-го СК, 31-го ТК и части Чехословацкого корпуса овладели Дуклинским перевалом и, продвигаясь дальше на юг, заняли село Вышни Комарник.

На границе имелся пограничный столб, но чехословацкий герб с него был сорван немцами. Чехословацкие офицеры установили новый герб и через дорогу вывесили полотнище. Справа около него — государственный флаг СССР, слева — чехословацкий флаг. На полотнище была сделана надпись на русском и чешском языках:

"Чехословакия приветствует и благодарит своих освободителей. Да здравствует вечная дружба народов СССР и Чехословакии!" За этим полотнищем на словацкой земле другое, на нем надпись на словацком языке: "Красной Армии — освободительнице — Наздар!""

Весть об овладении Дуклинским перевалом вызвала большую радость воинов — чехов и словаков.

Солдаты и офицеры Чехословацкого корпуса испытывали чувство величайшей радости. Вступив на родную землю, многие из них плакали. Когда мы вышли на границу и отвоевали первый плацдарм на территории Чехословакии, солдаты генерала Свободы целовали родную землю. Под развернутыми знаменами они давали священную клятву верности своей родине и готовности вести борьбу с немецкими оккупантами до конца, до полной победы. Они клялись вернуть честь, свободу и независимость своей стране.

Значение и торжественность этого момента усиливались тем, что чехословацкие воины давали клятву под ураганным артиллерийским огнем врага Да, эту клятву поистине можно назвать священной. И наши братья по оружию мужественно сдержали ее. [337]

6 октября командир 1-го Чехословацкого армейского корпуса генерал Л. Свобода писал мне:

"Командующему 1-м Украинским фронтом

Маршалу Советского Союза И. С. Коневу.

В исторический момент перехода 1раницы Чехословацкой республики примите, господин маршал, пламенный боевой привет от всех офицеров, унтер-офицеров и солдат 1-го Чехословацкого армейского корпуса в СССР.

Мы счастливы, что в составе войск 1-го Украинского фронта под Вашим командованием мы первые из состава чехословацкой заграничной армии вступили на родную землю.

Мы вступили на родину плечом к плечу со славными воинами Красной Армии, которых наши народы встретили как освободителей от ненавистного фашистского ига...

Чехословацкий народ вечно будет чтить память тех, кто отдал свою жизнь за его свободу, за счастье его сынов"{96}

В боях на Дукле родился лозунг, который живет в сознании чехов и словаков: "С Советским Союзом — на вечные времена!"

Там, на Дуклинском перевале, где гремели ожесточенные бои, возвышается ныне величественный монумент из серого камня. Это [338] олицетворение нерушимой дружбы братских народов, скрепленной кровью советских и чехословацких воинов.

После овладения Дуклинским перевалом войска 38-й армии и 1-го Чехословацкого корпуса продолжали наступление.

Население Словакии с большой теплотой встречало своих освободителей. "Жители села Вышни Комарник, — говорится в донесении начальника политуправления фронта, — встретили освободителей с огромной радостью. Красную Армию они никогда не видели, и поэтому все было для них новинкой: и военная форма, и вооружение. Жители рассказали, что немцы перед бегством ограбили население, забрали весь хлеб, лошадей, коров, свиней... Крестьяне Ян Гаврил и Василий Розум сообщили, что мужчин в селах много. некоторые из них служили в словацкой армии и до сих пор носят хотя и старую, но военную форму. На вопрос, будут ли жители села воевать против немцев, Василий Розум ответил: "У нас в селе многие пойдут воевать"".

Да, вступление воинов Чехословацкого корпуса на родную землю 6 октября 1944 г. возвестило о рождении новой армии, а корпус отныне стал ядром будущих вооруженных сил свободной Чехословакии. Советские воины также отметили это замечательное событие. Сильный дождь и холодный ветер не помешали солдатам и офицерам 70-й гвардейской стрелковой дивизии собраться на стихийно возникший митинг у пограничных столбов. На митинге говорилось о торжественности события, о великой дружбе славян, о том, что советский солдат, несмотря на все трудности, дойдет и до логова фашизма — до Берлина.

Бои продолжались. Они были упорны и жестоки. Воевать в Карпатах было трудно.

Наступление войск 38-й армии развивалось очень медленно и 8 октября прекратилось.

Докладывая об этом в Ставку Верховного Главнокомандования, я указал на достигнутые успехи и главные причины медленных темпов наступления, излагал свои соображения по поводу дальнейших действий войск 38-й армии. В частности, я доложил, что войска армии организационно оказались не приспособленными к ведению наступательных действий в горно-лесистой местности, а танковые соединения в горах потеряли маневренность и пробивную силу, так как вынуждены были наступать только вдоль дорог колоннами. Ко всему этому в районе действий резко ухудшилась погода: стояли туманы, шли непрерывные дожди. Все грунтовые дороги вышли из строя. Подвоз боеприпасов, снаряжения и продовольствия нарушился. Перемещать артиллерию стало трудно. В грязи застревали не только автомашины, артиллерийские тягачи и повозки, но даже танки.

Видимость была до 50 м, что ограничивало действия артиллерии и совершенно выключило из борьбы фронтовую авиацию. Все это затрудняло наступление. За месяц войска армии продвинулись на 50 км и достались они дорогой ценой. Учитывая опыт войны [339] в горах, я дал командующему 38-й армией указания, в которых потребовал:

"1. Тщательного изучения местности, использования скрытых и доступных для движения боевого порядка подступов, постановки задач от роты до дивизии только на местности. Нужно иметь в виду, что карты района действий неточны. Избранное для наступления направление не должно проходить поперек нескольких гребней, что выматывает силы людей и не дает возможности двигаться в боевых порядках пехоты орудиям сопровождения пехоты. Необходимо по возможности стремиться выбирать направление наступления по гребням отрогов, брать крутые высоты не в лоб, а обязательно обходом.

2. Выбирать наиболее слабые места в обороне противника, стремительно отрядами вклиниваться в расположение противника, охватывая и обходя узлы сопротивления противника, смело выходить в тыл противнику на его коммуникации. Во избежание контрмероприятий со стороны противника захваченные важные высоты и узлы дорог закреплять, оставляя там гарнизоны.

3. В боевом порядке полка, дивизии, корпуса всегда иметь резервы, чтобы быстро развить ими достигнутый успех или свернуть боевой порядок противника на флангах прорыва.

4. Артиллерию в горно-лесистых участках, как правило, децентрализовать. Централизованно применять артиллерию только в открытых долинах.

Особое внимание обратить на тщательность и своевременность разведки при выборе огневых позиций и наблюдательных пунктов. Артиллеристы плохо учитывают большие углы местности и лесной характер гор при развертывании артиллерии для боя и тем срывают своевременную и эффективную поддержку огнем наступающей пехоты. Обеспечивать квалифицированными артиллерийскими наблюдателями передовые подразделения боевых порядков пехоты. Придавать артиллерии для прокладывания путей и расчистки огневых позиций саперные подразделения и части. На полную мощность использовать 82-мм и 120-мм минометы.

5. Помнить, что в горах хорошо организованный батальон со средствами усиления (120-мм минометы, отдельные орудия) во главе со смелым, решительным командиром зачастую может выполнить боевую задачу, поставленную полку, а то и дивизии.

6. Отказаться в условиях горно-лесистой местности в управлении боем от командных пунктов на вершинах высот, ибо, кроме потери времени и изматывания личного состава на восхождение и схождение с высот, это ничего не дает. Командные пункты располагать за боевыми порядками полков, дивизий, корпусов недалеко от дорог, троп, чтобы обеспечить быстрый выезд и выход к боевым порядкам.

Иметь в виду, что в бою в горах ничто не может заменить личного присутствия старшего начальника в районе действия боевых порядков подразделения, части... Телефон считать только одним [340] из средств управления, но отнюдь не главным. Требую от Вас и подчиненных Вам командиров соединений и частей в организации и управлении боем учитывать особенности боевых действий в горах. Приобретаемый опыт наиболее удачных действий немедленно доводить до офицерского состава и войск.

И. Конев. К. Крайнюков. В. Соколовский.

19.10.1944 г."{97}

Эта директива, обобщающая опыт войны в горах, имела значение для дальнейшей разработки методов ведения операции и организации боя в подобных условиях.

В дальнейшем войска 38-й армии и 1-го Чехословацкого армейского корпуса продолжали упорно сражаться, сковывая крупные силы противника, не допуская их отвода на другие участки советско-германского фронта.

Наступление периода дождей, вызвавшее замедление нашего продвижения, совпало с ухудшением положения повстанцев в Словакии.

После разгрома немецко-фашистских войск в Польше, Венгрии и Карпатах значение Словакии для фашистской Германии еще больше возросло. Во второй половине октября гитлеровцы сосредоточили против восставших патриотов 4 дивизии, 4 боевые группы и 10 охранных батальонов. 18—20 октября противник перешел в наступление на освобожденные районы со всех сторон. 'Бойцы повстанческой армии и вместе с ними партизаны героически дрались, но врагу удалось добиться успеха и захватить ряд районов. 22 октября генерал Р. Виест собрал совещание командиров частей, на котором было принято решение прекратить оборону территории восстания. Это поставило сражающихся повстанцев в очень тяжелые условия.

25 октября перестал работать аэродром восставших "Три дуба" в районе Зволена. 28 октября фашистские войска заняли Банска-Бистрипу. В этот же день Р. Виест отдал приказ о прекращении дальнейшего сопротивления, роспуске армии и переходе ее к методам партизанской борьбы. Однако никаких организационных мер по переводу армии на партизанское положение принято не было, и это окончательно дезорганизовало оборону района восстания.

Повстанцы и партизаны по указанию ЦК Коммунистической партии Словакии и Главного штаба партизанского движения ушли в горы (генералы Виест и Голиан позднее были взяты в плен немцами и расстреляны).

10 ноября во время отхода чехословацких партизан в горы погиб национальный герой Чехословакии Ян Шверма.

Ушла в горы как организованная боевая часть и 2-я воздушнодесантная бригада. 1-й Чехословацкий истребительный авиационный полк 25 октября возвратился в СССР. [341]

В своем донесении Верховному Главнокомандующему я писал:

"Обстановка в Восточной Словакии ко времени выхода наших войск на границу резко изменилась.

Словацкие дивизии рассыпались.

В связи с задачами 2-го и 4-го Украинских фронтов сейчас характер операции 38-й армии изменился — переросла в операцию, взаимодействующую со 2-м и 4-м Украинскими фронтами.

В связи с этим операция 38-й армии в Словакии принимает затяжной характер по причинам:

1. Недостаточное количество привлеченных к операции сил и средств. Фронт выделить больше сил был не в состоянии, учитывая отправку двух стрелковых корпусов и двух танковых армий в резерв Ставки и напряженность боев на плацдарме за р. Висла.

2. Горный характер местности не позволил со всей эффективностью в начале операции после совершенного прорыва использовать танковые и кавалерийские войска, и первоначальный полный прорыв обороны противника не получил поэтому глубокого развития.

За время операции войска 38-й армии, продвинувшись в глубину на 50 км, вынуждены были преодолеть с напряженными боями три хребта (отроги Карпат), идущих перпендикулярно фронту нашего наступления.

3. ... За время операции армия потеряла около 20 тыс. человек, дивизии стали 3—3,5 тыс. человек. Мало танков. Привлеченные для операции три танковых корпуса, в среднем по 60 танков на корпус, были укомплектованы почти исключительно ремонтными [342] танками, которые в условиях гор быстро выбывали из строя и разбивались огнем противника. Потери в танках около 150 штук.

В этих условиях вытекает необходимость или прекратить операцию 38-й армии, или, если будет Ваше решение, продолжать операцию, выделить необходимые силы и средства: два стрелковых корпуса, пополнение, три боекомплекта боеприпасов для 38-й армии со средствами усиления, 300 штук танков для восполнения потерь трех танковых корпусов и четыре тысячи тонн авиационного горючего.

И. Конев. К. Крайнюков, В. Соколовский.

ч. 04. 40 27. 9. 1944 г."{98}

В конце октября 1944 г. я уехал из 38-й армии на командный пункт фронта в Дембу для подготовки Висло-Одерской операции.

Во время обсуждения в Ставке плана этой операции И. В. Сталин, несмотря на мои возражения, приказал передать 38-ю армию в 4-й Украинский фронт на усиление как армию, хорошо изучившую особенности войны в горах. Из Москвы я позвонил К. С. Москаленко и сообщил ему о решении Верховного Главнокомандующего и о моем огорчении в связи с уходом 38-й армии из состава 1-го Украинского фронта.

Итоги и выводы

Карпатско-Дуклинская операция проводилась в то время, когда Красная Армия завершала изгнание гитлеровских захватчиков за пределы нашей Родины и выполняла великую историческую миссию по освобождению народов Европы от фашистского ига. Главной задачей операции было оказание боевой братской помощи словацкому народу в его вооруженной борьбе против гитлеровских захватчиков. Операция имела крупное военно-политическое значение и явилась важным этапом в борьбе за освобождение Чехословакии.

Эта операция замечательна тем, что она ознаменовала собой начало борьбы чехословацкого народа за новую Чехословакию, за равноправие чешского и словацкого народов, воины которых вместе сражались в рядах чехословацких соединений и партизанских отрядах, она кровью скрепила дружбу народов Чехословакии и Советского Союза.

Участие в Карпатско-Дуклинской операции Чехословацкого корпуса под командованием генерала Л. Свободы стало началом объединения боевых патриотических сил, сражавшихся в составе наших войск, с национально-освободительным движением на территории Чехословакии. Чехословацкий корпус выступает здесь как основа будущей народной армии республики. [343]

38-я армия, 1-й Чехословацкий корпус, 1-я гвардейская армия своим героическим наступлением вынудили немецко-фашистское командование перебросить в Восточные Бескиды крупные силы. В сентябре—ноябре 1944 г. вражеское командование держало в полосе наступления 38-й армии 13 пехотных и 3 танковые дивизии, до 5 отдельных полков и 9 отдельных батальонов, всего около 18 дивизий.

Освободив значительную часть Словакии и оттянув на себя крупные силы противника, наши войска оказали прямую помощь Словацкому национальному восстанию.

Советское правительство и военное командование постоянно помогали словацким патриотам, перебрасывая в район восстания людей, вооружение, боеприпасы, медикаменты, средства связи и др. До второй половины октября 1944 г. гитлеровцы не могли добиться в Словакии решающего успеха. Лишь в 20-х числах октября они начали новое наступление на освобожденные районы. Это совпало с периодом дождей в Карпатах, когда действия 38-й армии и 1-го Чехословацкого корпуса были до крайности затруднены.

Словацкое национальное восстание — героическая страница в истории народа, смело вставшего на вооруженную борьбу против гитлеровских захватчиков. Это одно из выдающихся событий в борьбе европейских народов против фашизма. Руководили восстанием коммунисты.

Восстание по своему содержанию носило не только национально-освободительный, но и классовый характер. Оно продемонстрировало величайший подъем народного духа и гнева против фашистского ига.

Знаменательным является и то, что в это время, спеша на помощь словацким повстанцам, войска Красной Армии и в их составе части 1-го Чехословацкого армейского корпуса в СССР пересекли границу Чехословакии и начали массовое изгнание гитлеровцев с чехословацкой земли. Это яркий исторический пример — Советский Союз, верный своему интернациональному долгу, оказывает всестороннюю помощь повстанцам, выполняя свою освободительную миссию до полного избавления Чехословакии от гитлеровского рабства.

Карпатско-Дуклинская наступательная операция имела большое политическое и оперативное значение.

В оперативно-стратегическом плане в Карпатско-Дуклинской операции войска левого крыла 1-го Украинского фронта — усиленная 38-я армия и Чехословацкий армейский корпус во взаимодействии с 1-й гвардейской армией нанесли поражение крупной вражеской армейской группе "Хейнрици", преграждавшей нам путь через Восточные Бескиды; завоевали карпатские перевалы, лишив гитлеровцев стратегического рубежа, прикрывшего Чехословакию с востока. При этом группа "Хейнрици" понесла тяжелые потери. Многие дивизии были разбиты, и их остатки были сведены в боевые группы. [344]

За сентябрь—октябрь, сражаясь в Карпатах, наши войска захватили 31360 пленных, 912 орудий и минометов, 40 танков и штурмовых орудий, а также много другого военного снаряжения.

Наступление 38-й и 1-й гвардейской армий из района Кросно на Прешов и одновременное развитие наступления войсками 2-го Украинского фронта на дебреценском и клужском направлениях создавали угрозу окружения и разгрома всей карпатско-трансильванской группировки врага. Это в свою очередь значительно способствовало нашему наступлению на Балканах.

Немецко-фашистское командование понимало, что наступление советских войск в Восточных Бескидах создает угрозу для всего южного крыла их фронта. Поэтому оно вынуждено было перебрасывать в район Дукли все возможные силы из тех ограниченных ресурсов, которыми располагала группа армий "Северная Украина".

Я должен сказать, что сковывание крупных сил гитлеровской армии в Карпатах не считалось основной задачей войск левого крыла 1-го Украинского фронта. Нашей задачей было стремительное наступление и соединение с повстанцами. Но сложные горные условия и ожесточенное сопротивление врага резко снизили темпы нашего продвижения.

В условиях второй мировой войны операции в горах на самостоятельных направлениях были очень редки.

Наступать в горах без поддержки войск, действующих на прилегающих равнинных пространствах, было трудно, поэтому, имея возможность решать стратегические и оперативные задачи широким маневром, мы всегда стремились обходить горы. Наступление 38-й армии 1-го Украинского фронта на отдельном операционном направлении в сентябре—октябре 1944 г. было, пожалуй, исключительным случаем, однако оно было оправдано политической целью операции. В ходе операции выявились трудности боевых действий войск в горах. Наступление приняло затяжной характер, однако операция не была прекращена, потому что в октябре—ноябре противник стянул сюда большие силы и сковывание их было признано целесообразным и необходимым.

Карпатско-Дуклинская операция является редким примером боевого использования в горных условиях техники и организации приспособленных для боевых действий в равнинных условиях.

Всего в наступлении 38-й армии в сентябре—ноябре 1944 г. участвовало пять стрелковых корпусов, артиллерийская дивизия прорыва, три танковых корпуса, кавалерийский корпус и четыре авиационных корпуса.

В Карпатско-Дуклинской операции на фронте 50—60 км в полосе только 38-й армии 1-го Украинского фронта в сражении с обеих сторон участвовало 30 дивизий, до 4 тыс. орудий, свыше 500 танков, около 1 тыс. самолетов. Подобной концентрации войск в горных условиях не было в истории войн.

Опыт Карпатско-Дуклинской операции показал, что войска обычной, так сказать, равнинной организации, в горных условиях [345] Карпат могут вести упорные бои. Военные действия в Карпатах дали много нового в смысле целесообразности использования всех родов войск в новой, сложной обстановке. Наряду с этим опыт войны в горах ясно показал, что войска надо обучать с учетом особенностей горного театра, надо снабжать их горным снаряжением, облегченной боевой техникой, горным имуществом, особенно транспортом, арттягачами и связью.

При подготовке и проведении Карпатско-Дуклинской операции было много сложностей: на подготовку операции отводились крайне сжатые сроки, наши войска устали после успешного завершения Львовско-Сандомирской операции, боевые действия предстояло вести в непривычных горных условиях. Своеобразие операции заключалось в том, что во время ее проведения впервые на советско-германском фронте вводился в действие 1-й Чехословацкий армейский корпус как крупное союзное соединение. Кроме того, эта операция отличалась и тем, что она требовала координации и взаимодействия с повстанцами и партизанами.

Все эти трудности и особенности командование фронта и армии должно было учитывать как при подготовке операции, так и в период ее проведения.

Наши войска имели, несомненно, огромный боевой опыт, организованно и умело маневрировали, били врага в любой обстановке, но в горах этого опыта было недостаточно.

Поэтому особое внимание при подготовке войск было обращено на то, чтобы в короткий срок овладеть методами организации управления войсками и ведения боя в горах, научиться тактике использования в горных условиях пехоты, артиллерии, танков, авиации.

Особые затруднения мы встретили при использовании артиллерии. Вот как описывает вопросы применения артиллерии командир 17-й артиллерийской дивизии прорыва С. С. Волкенштейн:

"17-я артдивизия, единственная приданная 38-й армии, имела на вооружении не только гаубицы с крутой навесной траекторией, но и пушечные батареи с пологой траекторией полета снаряда. Мы сразу почувствовали резкое несоответствие наименьших прицелов орудий (угол укрытия плюс медицинский запас над своими [346] войсками) и углов возвышения, полученных при определении дальности прицела до обнаруженной цели (противника).

Обычно это несоответствие решалось так: перетаскивали батарею на новую позицию — повыше; этим уменьшался угол ее укрытия. А решать это было тоже не просто: не только колесные арттягачи, но и один орудийный трактор "не брал" крутизну скатов горы; приходилось впрягать в одно орудие по два трактора, а колеса пушек толкали руками солдаты орудийных расчетов. Этим крайне замедлялось передвижение батарей. Очень часто к такой новой огневой позиции снаряды подносили солдаты на себе, в своем вещевом мешке за спиной. Все орудийные расчеты батарей напряженно работали, чтобы успешно решить задачу хорошего ведения огня своей батареи.

Пушечные батареи, несмотря на свой настильный огонь, очень быстро научились поражать огневые точки противника с закрытых позиций..."

Мы — командующий фронтом и командующий армией, военные советы, командиры соединений и начальники штабов — при организации управления должны были вскрыть причины медленных темпов наступления, своевременно исправлять недостатки, принимать решения, базирующиеся на конкретном знании и учете особенностей боевых действий в горах, а также морального и физического напряжения воинов.

Постоянное общение с командирами корпусов, дивизий и полков — [347] это норма поведения командарма при управлении боевыми действиями в горах. Точное знание действий отрядов, стрелковых батальонов, танковых частей, артдивизионов, саперов, авиации — залог успеха в управлении боем.

Вот почему в этой операции К. С. Москаленко, я, члены Военного совета часто встречались с командирами корпусов, дивизий политработниками, а кое-где — с командирами полков и батальонов чтобы обменяться опытом, на месте вскрыть недочеты боя, принять своевременные меры. Как правило, к концу дня мы с К. С. Москаленко выезжали в корпуса, дивизии и проводили там разбор боя. Причины неудачи в виде коротких приказов доводились до подразделений. Примеры удачных действий широко популяризировались.

Успехи в Карпатско-Дуклинской операции нам достались дорогой ценой. Эта жестокая битва в горах выпала на долю войск 38-й армии, 4-го гвардейского, 25-го, 31-го танковых корпусов, 1-гс гвардейского кавалерийского корпуса, 17-й артиллерийской дивизии прорыва, авиакорпуса 2-й воздушной армии и 1-го Чехословацкого корпуса, входивших в состав 1-го Украинского фронта.

Вместе с нами со всей настойчивостью и напряжением воевали и войска 1-й гвардейской армии под командованием генерал-полковника А. А. Гречко из состава 4-го Украинского фронта.

Я высоко ценю ту огромную организаторскую и оперативно-боевую работу, которая тяжелым бременем легла на плечи командарма генерал-полковника К. С. Москаленко, членов Военного совета генерал-майора А. А. Епишева, Ф. И. Олейникова, начальника штаба армии генерал-майора В. Ф. Воробьева, командиров корпусов генералов Л. Свободы, А. Л. Бондарева, С. М. Бушева, М. И. Глухова, И. С. Шмыго, танкистов: генералов П. П. Полубоярова, Ф. Г. Аникушкина, В. Г. Петрова, В. Е. Григорьева, командира 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерала В. К. Баранова, командиров авиакорпусов генералов В. Г. Рязанова, И. С. Полбина, П. П. Архангельского, полковника М. Г. Мачина, командиров дивизий: генералов Л. Д. Василевского, И. П. Говорова, И. А. Гусева, П. М. Доценко, А. Я. Киселева, С. И. Младенцева, В. В. Скрыганова; полковников: Т. А. Андриенко, А. Ф. Васильева, А. С. Гальцева, И. П. Едина, П. П. Косолапова, Г. С. Томиловского; командира 17-й артиллерийской дивизии прорыва генерала С. С. Волкенштейна.

* * *

События осени 1944 г. явились важной вехой на великом пути развития дружественных отношений между СССР и Чехословакией. Совместные бои в Карпатах заложили прочный фундамент послевоенного сотрудничества и дружбы наших народов, которые ныне продолжают укрепляться на новой, социалистической основе. Это целиком и полностью отвечает жизненно важным интересам наших стран, всего социалистического содружества. И никому не позволено осквернять эту дружбу, скрепленную кровью братских народов. [348]