Планы, планы, планы...

Руководство хозяйственной жизнью Тюрингии со стороны управления СВА осуществлялось на принципе внедрения плановых начал уже в 1945 году. Приказами устанавливались плановые задания по восстановительным работам, промышленному производству, строительству, а также сельскому хозяйству. И хотя в силу ряда объективных причин (плохой учет экономических ресурсов, нарушение кооперативных связей), а также субъективных факторов (особенно саботажа нацистских элементов) наши плановые наметки не всегда выполнялись полностью, но все же их результаты в целом были положительными как по уровню восстановления и развития промышленного производства, так и в деле обучения немецких кадров в органах самоуправления искусству планирования производства, потребления и других сфер жизни и деятельности населения.

Сложность внедрения плановых начал в развитие экономики земли состояла главным образом в том, что абсолютное большинство средних и мелких предприятий в Тюрингии принадлежало частным владельцам, капиталистам. Даже в 1948 году, когда была закончена передача в собственность народа конфискованного имущества бывших военных и нацистских преступников и народные предприятия стали основой индустрии в советской оккупационной зоне, без [191] развития частного сектора невозможно было обеспечивать рост народного благосостояния.

Вот только несколько цифр, характеризующих место частной промышленности в экономике Тюрингии. На существовавших здесь 8881 частном предприятии были заняты 128 869 человек, или 38,4 процента всех промышленных рабочих и служащих. А в кустарно-ремесленных предприятиях, производивших главным образом предметы народного потребления (а таких предприятий насчитывалось в земле 57066), работали 189989 человек. Таким образом, в частной и кустарно-ремесленной промышленности Тюрингии было занято 377 992 человека, или 54,3 процента всех рабочих земли.

Несмотря на наличие такого большого количества частных предприятий, владельцы каждого из них получала плановые задания, отчитывались за выполнение их перед немецкими органами самоуправления и перед УСВАТ и старались не только выполнять, но и перевыполнять производственные планы. Но, руководствуясь своим частно-капиталистическим стремлением к наживе, они нередко нарушали установленные в зоне порядки реализации продуктов, порядок межзональной торговли.

Основная масса продукции частной промышленности шла на удовлетворение внутренних потребностей зоны, и лишь небольшая часть (меньше пяти процентов) экспортировалась в западные зоны Германии и в зарубежные страны. Это — охотничьи ружья, типовые дома, художественный фарфор, швейные машины и др. Экспорт осуществлялся по нарядам Немецкого управления межзональной торговли, но некоторые тюрингские фирмы ухитрялись сбывать свою продукцию непосредственно в западные зоны и в Западный Берлин с целью получения больших прибылей. За это и к фирмам применялись определенные санкции (штрафы), но искоренить это явление до конца не удавалось.

Частные владельцы допускали нарушения установленного порядка и в оплате труда рабочих. Желая сохранить на своих предприятиях квалифицированных рабочих или желая переманить таковых из других предприятий, они самовольно повышали им заработную плату, не считаясь с существующими тарифными ставками, особенно после того, когда по решению СЕПГ квалифицированные рабочие должны были переводиться для работы на народных предприятиях.

Вскрывая подобные нарушения установленных порядков в оплате труда, работники УСВАТ оказывались в щекотливом [192] положении. В самом деле, открыто пропагандируя нашу политику как проводившуюся в интересах рабочего класса в целях повышения его материального благополучия, в данном случае мы должны были отказывать частным предпринимателям в разрешении нарушать тарифные ставки для повышения заработной платы квалифицированным рабочим. Но и с этим положением удавалось справляться благодаря высокой дисциплинированности рабочих, которые уважительно относились к приказам СВАГ, не поддавались соблазнительным уговорам частников, суливших им повышенную заработную плату, а выполняли решение СЕПГ, переходя на народные предприятия, получая зарплату по узаконенным тарифным ставкам и сознавая свой пролетарский долг в строительстве новой демократической, антифашистской Германии.

Конечно, речь здесь идет о сознательных квалифицированных рабочих. Что же касается массы всех занятых на частных предприятиях, то из-за слабо развернутой среди них политической работы значительная часть ах нередко проявляла пассивность к призывам СЕПГ или даже шла на поводу своих хозяев и буржуазных партий.

О всех недостатках в работе с рабочими на частных предприятиях, которые выявлены сотрудниками отдела информации УСВАТ, мы сообщили представителям земельного правления СЕПГ Э. Консу и Г. Гофману. При этом они сами вынуждены были признать, что на этих предприятиях и партийных организаций в ряда случаев нет, а если и есть, то работают они пассивно.

Усиление политической работы среди тружеников частных предприятий должно было в результате способствовать выполнению и перевыполнению ими производственных заданий, которые мы, как сказано выше, включали в план производства и распределения начиная с 1945 года, а на 1948 год частные предприятия должны были произвести продукции больше, нежели в предыдущие годы, так как нами, а по нашему указанию и немецкими органами самоуправления, планировалось дальнейшее повышение жизненного уровня населения, улучшение организации здравоохранения, расширение сети народного образования, а также увеличение приема в высшие учебные заведения, проверка состояния финансовых органов, устройства новых крестьян и переселенцев и т. д. Одним словом, планы охватывали все сферы хозяйственной и общественной жизни земли, но выполнение их, как всегда, возлагалось на немецкие органы самоуправления, партийные и общественные организации, [193] а за УСВАТ оставался строгий контроль за реализацией планов. Контроль наш был именно строгий, и мы имели моральное право на эту строгость, так как все разработанные СВА планы преследовали желанную для трудящихся цель — улучшение их материального благосостояния и удовлетворения культурных запросов.

Итак, планы, планы, планы... А как они выполнялись?

Стремясь как можно быстрее наладить торговлю и снабжение населения продовольственными и промышленными товарами, органы СВА с начала оккупации приняли меры к восстановлению существовавшей до 1945 года системы оптовой и розничной торговли, а также карточной системы. Но мы не забывали, что в Германии давно уже существовала сельскохозяйственная кооперация, но ее членами в капиталистической Германии состояли главным образом зажиточные крестьяне (гроссбауэры), в руках которых находилось и руководство коопераций.

За годы фашистского режима сельхозкооперация утратила всякую организационную и хозяйственную самостоятельность, и ее возрождение в советской оккупационной зоне началось только после того, как Главноначальствующий СВАГ, учитывая важную роль кооперации в деле максимального увеличения производства продукции сельского хозяйства, снабжения крестьян средствами производства, оказания помощи им в организации переработки и сбыта продукции, приказал восстановить деятельность всех видов кооперативных товариществ (кредитных, смешанных, животноводческих, мелиоративных, фруктово-овощных и др.) и подробно изложил задачи товариществ, типовой устав которых я утвердил в конце 1945 года. Действовавшие органы управления сельскохозяйственных товариществ были распущены, за этим последовали выборы новых органов управления товариществ и их объединений в районном и земельном масштабах.

Но и после этих демократических преобразований сельскохозяйственные товарищества развертывали свою деятельность очень медленно. В них проявлялись пережитки прежней капиталистической системы хозяйствования, увлечение торгашеством, коммерческими операциями с целью получения больших прибылей. Нередко эти товарищества «кооперировались» с частнокапиталистическими предприятиями, чем можно было, конечно, возмущаться, но исправлять это положение надо было с умом. Так, Центральное сельскохозяйственное товарищество Тюрингии организовало совместно с частным предприятием семеноводческую фирму, [194] а Центральный молочный кооператив принимал в свой состав частных молочных предпринимателей.

При проведении заготовок сельскохозяйственной продукции предприятия кооперативных товариществ нередко использовали в качестве посредников частных торговцев. Такие недостатки приходилось исправлять на ходу, так как мы считали, что кооперация еще сыграет свою роль в развитии сельского хозяйства советской оккупационной зоны, И не ошиблись: уже к концу 1947 года удельный вес сельскохозяйственной кооперации в заготовке продукции сельского хозяйства возрос по зерно-бобовым, масличным культурам и картофелю до 62 процентов, а по молоку до 70 процентов.

Следовательно, в заготовке сельскохозяйственной продукции частным предпринимателям пришлось заметно потесниться. В торговле и снабжении частные предприятия также постепенно, хотя и очень медленно, вытеснялись потребительской кооперацией и государственной торговлей.

Но пока что снабжение населения продовольствием производилось в основном частными оптовыми фирмами (101 промтоварная и 1145 продтоварных), так как потребительская кооперация владела всего двумя оптовыми базами, 96 промтоварными и 1435 продовольственными магазинами.

Поэтому оборот частной розничной торговли промышленными товарами достигал в 1948 году 378 миллионов марок, продовольственными товарами 470 миллионов марок, а оборот кооперативных магазинов равнялся соответственно 17 и 14,5 миллионам марок.

Более того, как оказалось при проверке сотрудниками УСВАТ, выделяемые по плану тюрингского правительства фонды сырья и материалов реализовывались через частную индустриальную контору, которая вручала частным оптовым фирмам наряды или доверенность, по которым эти фирмы получали и завозили на свои склады сырье и материалы, а затем продавали их промышленным предприятиям, в том числе и народнохозяйственным, но по плану распределения отдела материальных ресурсов министерства хозяйства Тюрингии.

Когда я пригласил к себе премьер-министра земли Вернера Эгерата, сообщил ему эти данные и спросил, как им расценивается создавшееся положение в торговой сети, он ответил:

— Скоро многое изменится, так как по разработанному двухлетнему плану хозяйственного развития в советской [195] оккупационной зоне предусмотрено усиление народного, государственного сектора во всех сферах экономики, о чем вы сами знаете.

Действительно, уже в следующем году произошли некоторые изменения в состоянии торговли и снабжения. Но об этом позже.

* * *

...В наших планах и в практике повседневной работы значительное внимание уделялось благоустройству переселенцев, которым должны были заниматься местные органы самоуправления.

В Тюрингии их осело около 673 тысяч. Одна треть проживала в городах, составляя примерно 20 процентов всего населения. В некоторых районах процент переселенцев был особенно высок. Так, в районе Зондерхаузен их насчитывалось свыше 30 процентов всего населения, в районе Гота — около 26, в районах Анрштадт и Гера — свыше 25 процентов.

Неравномерность их расселения объяснялась тем, что при их устройстве исходили главным образом из возможности немедленного обеспечения людей жилой площадью, но не всегда учитывались возможности их трудоустройства. И когда по просьбе УСВА Тюрингии министерство внутренних дел земли дало официальную справку о том, что на конец января 1948 года 96 процентов переселенцев проживает в нормальных жилищных условиях и только 4 процента нуждаются в улучшении жилья, мне почему-то не хотелось верить в эти успокаивающие данные и я поручил сотрудникам УСВАТ хотя бы выборочно проверить в некоторых районах, как на самом деле проживают переселенцы. Тем более, что к нам в Управление поступало немало жалоб от них именно на плохие жилищные условия. Естественно поэтому, что в первую очередь были сделаны проверки по жалобам.

В общине Нойдитендорф (район Гота) в принадлежавших районному церковному управлению домах, в тесных полуподвальных комнатах проживали переселенческие семьи в составе 5–6 человек. В городе Нордхаузен в неприспособленных для жилья бараках проживали 25 переселенцев. В Рудольштадте переселенка Павененфусс с четырьмя детьми проживала в полуразрушенной каморке подвального этажа. Выявились также случаи нездорового отношения к переселенцам со стороны коренного населения, нежелания оказывать им необходимую помощь. В общине Мехтерштедт [196] (район Гота) мельник Пауль Лангерт с семьей из пяти человек проживал в доме, занимая девять комнат, а помещенному в этом доме переселенцу с семьей из четырех человек была отведена только одна комната. Об этих и ряде других недостатков пришлось информировать министра внутренних дел Вилли Гебгардта, который с большим вниманием и с некоторой нервозностью выслушал доклад начальника отдела рабочей силы нашего управления, возглавлявшего проверку, и затем заявил, что сотрудники его министерства до сих пор либо по незнанию обстановки, либо нарочно обманывали его, заверяя, что все вопросы благоустройства переселенцев решены и предложили даже упразднить специальную комиссию, ведавшую их делами.

— Заверяю вас, — сказал министр, — что лично займусь этим делом и приму все меры к тому, чтобы люди как можно скорее стали равноправными и благоустроенными гражданами Тюрингии.

До 1948 года включительно переселенцам выдавались единовременные пособия на благоустройство, оказывалась помощь в приобретении промышленных товаров, в их пользу собирались пожертвования. Часть из них получила по земельной реформе землю, лес и построила себе новые дворы, получив кредиты на хозяйственное обзаведение. Однако те из них, которые не были удовлетворены нормальными жилищными условиями, и особенно безработные (которых насчитывалось около 21 тысячи человек), терпели нужду и были очень восприимчивы к вражеской пропаганде западных радиостанций, внушавших переселенцам тщетную надежду на то, будто они скоро обретут возможность вернуться на старые места жительства.

К сожалению, печать и радио Тюрингии не особенно старались разоблачать бредовые идеи западных пропагандистов относительно возврата переселенцев на старые места, а местные органы самоуправления не особенно заботились о благоустройстве этих жертв войны и обеспечении их работой.

Нам же, выполнявшим Потсдамские решения и заботившимся об обеспечении материального благополучия всего населения, особенно нужно было позаботиться о людях, которым пришлось начать жизнь на новом месте буквально с нуля. Ведь речь шла о тружениках, большинство которых составляли женщины, обремененные детьми, поэтому было бы негуманно не позаботиться о их судьбе, как [197] это позволяли себе некоторые немецкие чиновники из комиссии по делам переселенцев.

* * *

Достижения имели место и в других сферах хозяйственной, общественной, политической и культурной жизни земли. Они свидетельствовали о том, что строительство новой демократической Германии в советской зоне развивается успешно и поддерживается абсолютным большинством населения. Это являлось результатом не только активной деятельности немецких демократических сил, но также и работы органов СВА, которые на каждом шагу помогали немецким товарищам в восстановлении и развитии хозяйственной и общественно-политической жизни на демократической основе. Этот факт был признан и высоко оценен Советским правительством, которое летом 1948 года наградило большую группу сотрудников органов СВА. Я был удостоен ордена Ленина, а свыше ста сотрудников УСВАТ отмечены другими высокими государственными наградами.

Признаюсь, что такая оценка нашей деятельности правительством вселяла в нас надежду, что скоро нам всем прибудет замена, и мы с чувством исполненного долга вернемся на Родину. Но такой надежде не суждено было осуществиться. Нам пришлось еще долго трудиться. И хотя обстановка в мире и в самой Германии все более осложнялась, но накопленный нами опыт работы с немецкими демократическими силами облегчал наши заботы, способствуя более качественному решению задач.

* * *

Сотрудники органов СВА, выращенные и воспитанные нашей партией в условиях планового социалистического хозяйства, с первых же дней своей деятельности в советской оккупационной зоне оказывали немецким товарищам всемерное содействие внедрению плановых начал в восстановление и развитие экономики каждой провинции и земли. И небезрезультатно.

Когда в 1948 году завершилась передача в народную собственность имущества бывших военных и нацистских преступников, и народные предприятия становились основой всей индустрии в золе, возникла необходимость и возможность перейти от квартальных и годовых плановых заданий к более длительным срокам планирования развития экономики. Естественно, что этим важным делом должны были заняться не только плановые органы СВА, но [198] с их помощью и немецкие планирующие органы как в Берлине, так и в землях, провинциях. Задача состояла в том, чтобы разработать на первых порах двухлетний план на 1949–1950 годы.

В феврале 1948 года был расширен состав Немецкой экономической комиссии (НЭК) и уточнены ее задачи. По приказу Главноначальствующего СВАГ от 12 февраля 1948 года в состав НЭК входили три представителя Объединения свободных немецких профсоюзов, два представителя Объединения крестьянской взаимопомощи, представители от Тюрингии, Саксонии, Саксонии-Ангальт, Бранденбурга, Мекленбурга и президенты немецких центральных управлений — финансов, промышленности, транспорта, межзональной и внешней торговли, почты и телеграфно-телефонной связи, топлива и энергетики, торговли и снабжения, сельского хозяйства и лесоводства, труда и социального обеспечения, по переселению, статистического бюро, центральной комиссии по делам секвестра и конфискации. На НЭК в указанном составе возлагалось рассмотрение вопросов восстановления и развития мирной экономики советской зоны оккупации Германии и координация действий немецких центральных управлений по отраслям экономики. НЭК предоставлялось право принимать и издавать распоряжения и инструкции, обязательные для всех немецких органов на территории зоны и проверять их исполнение.

Наделение НЭК законодательными функциями повышало ее роль в руководстве экономикой. За СВАГ оставался контроль за ее деятельностью, заключавшийся в том, что составленные НЭК квартальные или годовые планы производства и материального снабжения, а также отчеты о выполнении планов рассматривались и утверждались СВАГ. Оставалась за Советской Военной администрацией и обязанность анализировать, ревизовать деятельность немецких хозяйственных органов, утверждать по предложению НЭК назначение или освобождение от должностей руководящих лиц в них.

Все это происходило в марте 1948 года. А уже в апреле НЭК в своем расширенном составе развернула активную деятельность по управлению развитием народного хозяйства зоны. По ее предложению был прекращен секвестр имущества военных и нацистских преступников. Оно передавалось в собственность немецкого народа и составляло 8% всех цензовых предприятий советской оккупационной зоны, производивших около 40% всей промышленной продукции. [199] Руководство СВАГ согласилось с этим предложением НЭК, утвердило список предприятий, переданных в собственность народа, и указало, что народная собственность является неприкосновенной, поэтому была запрещена продажа или передача частным лицам и организациям этих промышленных предприятий. Для осуществления рационального и планового производства, обеспечения рентабельности и развития народных промышленных предприятий были созданы объединения народных предприятий по отраслевому принципу.

Во второй половине апреля была создана новая партия — Демократическая крестьянская партия Германии (ДКПГ), которая в опубликованных ею принципах и требованиях заявила, что она хочет участия крестьян в составлении планов посева, в выработке норм поставок, привлечения их к работе во всех органах управления, а также защищать себя и сельскохозяйственных рабочих от эксплуатации и ростовщичества. ДКПГ выступила за более быстрое и эффективное развитие сельского хозяйства, осуществление целей земельной реформы.

Но так как сельское хозяйство советской зоны оккупации было еще не в состоянии обеспечить население сельскохозяйственной продукцией, в частности хлебным и фуражным зерном, поэтому председатели СЕПГ В. Пик и О. Гротеволь обратились к Главноначальствующему СВАГ с просьбой обратиться к Советскому правительству с ходатайством об оказании помощи в покрытии дефицита в продовольственном балансе в советской оккупационной зоне. Советское правительство пошло навстречу просьбе руководителей СЕПГ и поставило в советскую оккупационную зону зерно, которым в первую очередь были снабжены Берлин, Саксония и Тюрингия. При переговорах с маршалом В. Д. Соколовским о поставках зерна В. Пик и О. Гротеволь сообщили, что по предложению СЕПГ Немецкая экономическая комиссия должна заняться разработкой двухлетнего плана хозяйственного развития советской зоны оккупации, с чем Главноначалъствующий СВАГ также согласился. Вскоре состоялось решение Пленума ЦП СЕПГ о разработке двухлетнего плана хозяйственного развития, в котором предусматривалось значительное увеличение промышленного производства по сравнению с 1947 годом и особое внимание уделялось расширению добычи угля, калийных солей, производства изделий машиностроения, увеличению производства электроэнергии и металла, а также предметов ширпотреба. [200]

Важно отметить, что разработкой двухлетнего плана начиналось централизованное планирование в масштабе всей зоны с целью дальнейшего укрепления народного сектора и увеличения его удельного веса в экономике. Важно также и то, что предварительная работа по составлению плана поручалась Главному управлению экономического планирования и центральному статистическому ведомству НЭК.

Выше я уже упоминал, что в торговле и снабжении главную роль играли частно-капиталистические предприятия. Так было до конца 1948 года, когда в Тюрингии реализация фондов сырья и материалов проводилась через частно-капиталистическую Индустриальную контору. Но по двухлетнему плану был заведен новый порядок распределения и реализации фондируемой продукции. Начиная с 1 января 1949 года по этому плану только НЭК имела право распределять все товары через созданное ею Немецкое торговое общество, которое организовало свои отраслевые конторы и их отделения (фахгебиты) в городе Эрфурт.

Таким образом, новый порядок распределения реализации фондируемых сырья, материалов и готовых изделий, установленный НЭК, исключал какое бы то ни было участие в этом деле частных оптовых фирм. Промышленные предприятия, производившие готовую продукцию, должны были сбывать ее по планам распределения и поставлять только тем фондодержателям, которые назначались НТО или ее отделениями-фахгебитами.

Хотя частные оптовые фирмы лишались права закупки или приобретения каких бы то ни было фондируемых товаров и материалов, они все же должны были оставаться поставщиками предприятий до тех пор, пока у них не иссякнут полностью накопившиеся запасы материалов и товаров. После этого в Тюрингии отстранялись от участия в реализации фондов промышленного сырья, материалов и готовой фондируемой продукции более полутора тысяч оптовых частных фирм с годовым оборотом 398 миллионов марок. Их деятельность заменялась государственным «Немецким торговым обществом» и его органами.

Словом, предусмотренный двухлетним планом новый порядок торговли и снабжения обеспечивал монопольное положение государственных организаций, которое должно было привести к снижению стоимости сырья, материалов и готовых изделий, так как промежуточное звено — частные оптовые фирмы, которые в целях получения прибылей [201] осуществляли значительные нацепки на товары — ликвидировались. При этом обеспечивалось сохранение фондируемых материалов от расхищения и продажи на сторону без разрешения органов СВА, что раньше нередка случалось. Единственными документами, оправдывавшими приход и расход готовой продукции на предприятиях, являлись планы ее распределения, которые давались фах-конторами, и наряды на отпуск продукции.

Хуже обстояло дело с торговлей горючим и смазочными материалами, которые в значительном количестве поступали из Советского Союза. Дело в том, что в Тюрингии сбытом ГСМ занимались не только советское акционерное общество «Дерунафт», но также ряд частных немецких и зарубежных фирм, в распоряжении которых имелись склады, бензовозы, заправочные пункты. Здесь частных немецких фирм по сбыту ГСМ насчитывалось девять, а иностранных — четыре (Немецко-американское керосиновое общество «Шнадарт», англо-американо-немецкое общество «Леуна», англо-немецкое керосиновое общество «Олекс», английское акционерное общество «Шелл»), которые располагали в земле суммарной емкостью в 5571 кубический метр, бензовозами на 40 700 литров, восемью железнодорожными цистернами, тремя грузовыми автомашинами общей грузоподъемностью 16,5 тонны и другим имуществом. Удельный вес в сбыте бензина «Дерунафт» достигал около 34%, у частных немецких фирм — около 26%, а остальное сбывалось американскими и английскими фирмами.

Нашим Управлением в свое время было внесено Главноначальствующему СВАГ письменное предложение о необходимости постепенного вытеснения из сферы снабжения ГСМ иностранных фирм и полной ликвидации частных немецких фирм, которые занимались главным образом-сбытом горючего и смазочных материалов, поступающих из Советского Союза. Однако это предложение в 1948 году не могло быть реализовано. Это понятно: не все сразу можно было решить, особенно вопросы, касающиеся интересов английских и американских фирм, поскольку даже в условиях «холодной войны» нам не хотелось «дразнить ос» подобными мелочами.

Преддверием к разработке и осуществлению двухлетнего плана явилась одна весьма важная, но вынужденная мера по защите хозяйства зоны от финансовых диверсий со стороны западных зон Германии. Дело в том, что, несмотря на предложение Главноначальствующего СВАГ о проведении денежной реформы одновременно во всей Германии, [202] бывшие наши союзники по антигитлеровской коалиции в Контрольном Совете делали вид, что они согласны с советским предложением и даже пошли на согласование ряда положений, касающихся этой реформы, а сами, как говорилось выше, в тайне подготовили и провели в июне 1948 года сепаратную денежную реформу, завершив тем самым раскол Германии.

К подобному вероломному акту СВАГ не была подготовлена и, чтобы защитить советскую оккупационную зону от наплыва из западных зон рейхсмарок, потерявших ценность, вынуждена была принять срочные меры финансового противодействия. Было решено немедленно провести валютную реформу в советской оккупационной зоне, но технически к этому важному государственному мероприятию не были подготовлены ни СВАГ, ни тем более НЭК. Поэтому нельзя было заменить находившиеся в обращении рейхсмарки новыми деньгами, печатание которых могло занять много времени. Выход из создавшегося положения был найден в наклейке на старых денежных знаках специальных купонов, с которыми «новые» деньги и пошли в обращение. Разменная металлическая монета сохранялась по ее номинальной стоимости.

Валютная реформа проводилась с 24 по 28 июня 1948 года и осуществлялась главным образом в интересах трудящихся. Не буду приводить технические детали этой реформы, — они могут составить интерес только для историков, — но должен напомнить, что она имела важнейшее народнохозяйственное значение, так как защитила экономику советской оккупационной зоны от финансовых диверсий со стороны Западной Германия и ее покровителей.

Для выполнения принятого в конце июня 1948 г. XI Пленумом СЕПГ двухлетнего плана важнейшее значение имело также выполнение плана развития экономики за второе полугодие 1948 года. Все органы СЕПГ предприняли для этого огромные усилия. Во всех землях была развернута массовая пропаганда по разъяснению задач, определенных двухлетним планом, с призывами успешно завершить производственные планы текущего года для создания благоприятных предпосылок к выполнению наметок на 1949–1950 годы. Об этом говорилось на собраниях, митингах, совещаниях коллективов заводов, фабрик, на форумах медиков, учителей, профсоюзных функционеров, руководителей молодежных организаций. В этой работе принимали активное участие руководящие функционеры СЕПГ, в том числе и члены Центрального Правления партии. На пленуме [203] земельного правления СЕПГ Тюрингии по докладу Г. Гофмана была принята развернутая резолюция, обязывавшая районные и местные партийные организации принять все необходимые меры по улучшению организация труда, укреплению трудовой дисциплины и морали, улучшению качества продукции и повышению производительности труда. Эти же вопросы обсуждались на расширенном совещании земельного правления с участием В. Ульбрихта и Ф. Ольснера. На нем было принято также решение об идеологическом и организационном укреплении партийных рядов и очистке их от чуждых элементов.

Правительство Тюрингии с участием представителей от партий и общественных организаций, обсудив задачи трудящихся земли по выполнению производственных планов за второе полугодие текущего года, создало комиссию для контроля за выполнением двухлетнего плана, при обсуждении которого на заседании тюрингского ландтага руководитель земельного правления ХДС депутат Рюкер назвал этот план планом построения основ социализма в советской зоне. Конечно, это не совсем соответствовало действительности, однако сам факт признания со стороны ХДС важности плана для строительства нового общества в зоне очень знаменателен.

Проводившаяся интенсивная пропагандистская работа по мобилизации партийных, профсоюзных, общественных организаций и всех трудящихся на выполнение производственных планов второго полугодия и подготовки к осуществлению двухлетнего плана, а также приказ Главноначальствующего СВАГ о повышении норм продовольственного снабжения населения и другие мероприятия по улучшению материального благосостояния трудящихся (отмена налога с зарплаты, положенной сверх тарифа при перевыполнении производственного плана, открытие в нескольких городах магазинов по продаже продовольственных и промышленных товаров по повышенным ценам, но без карточек, организация горячего питания на предприятиях) способствовали значительной активизации рабочих и их стремлению к повышению производительности труда. А в октябре по всем каналам массовой информации разнеслась весть о том, что горняк Адольф Хенеке в Рудных горах выполнил сменное задание на 387 процентов, с чем его поздравили Вильгельм Пик и Отто Гротеволь. Об этом значительном событии немедленно сообщил мне В. Эгерат.

— Очень приятно, — сказал я ему, — что в среде германских рабочих появился свой Стаханов. Вы же помните, [204] что говорил Ленин о значении повышения производительности труда в борьбе двух систем? Хочется верить, что рабочие Тюрингии не останутся равнодушными к рекорду Хенеке. Как вы думаете?

— Сегодня я собираю членов правительства и руководителей партий, чтобы посоветоваться, как откликнуться вам на этот патриотический почин. Уверен, что тюрингские рабочие последуют этому вдохновляющему примеру горняка.

— В пропаганде подвига Хенеке следовало бы в первую очередь обратить внимание на молодежь, которая уже много сделала и сейчас, наверное, проявит энтузиазм для развертывания движения за повышение производительности труда.

— Я тоже надеюсь на это, — согласился В. Эгерат.

Наши надежды вскоре стали сбываться. На предприятиях начало развиваться соревнование сначала активных одиночек, затем соревнованием были охвачены группы рабочих, цехов, а потом а целые предприятия. На тюрингских сланцевых разработках горняк Берман Хельмут Вирт дал за смену 450 процентов нормы. Через несколько дней он достиг уже 870 процентов сменной нормы. Его примеру последовала группа горняков шахты «Максхютте» забойщики Хилнер, Кёниг, Вибер и Пишный, которые сменное задание выполнили от 580 до 700 процентов, шахтеры калийной шахты «Саксен-Веймар» — на 538 процентов, рабочие завода «Вагонбау» в Веймаре в начале ноября всем заводом — на 180 процентов.

По инициативе партийных организаций СЕПГ на ряде предприятий стали проводиться «Дни Хенеке» и «Недели Хенеке», в ходе которых достигалась особенно высокая производительность труда. Так, на заводе «Шток» в «День Хенеке» всем заводом была достигнута выработка до 247 процентов нормы, а отдельные рабочие дали по 5–6 и более норм. В четырех цехах завода «Олимпия» в «День Хенеке» дневная норма была выполнена на 190–265 процентов, а некоторые рабочие дали свыше 500 процентов нормы выработки.

Массовое движение активистов за повышение производительности труда обеспечивало выполнение и перевыполнение производственных планов, и разумеется, повышение заработков рабочих. При этом рабочие стали нередко зарабатывать больше, нежели мастера и даже инженеры. И так как за сверхурочные часы работы наряду с рабочими получали также мастера, инженеры и даже, как выявили [205] сотрудники УСВАТ, директора предприятий, мастера и инженеры в погоне за увеличением заработка стали искусственно увеличивать количество сверхурочных часов. Затем сотрудники УСВАТ выявили, что за сверхурочные работы в цеху или на предприятии в целом получают прибавку к зарплате освобожденные секретари партийных организаций, члены производственных советов и профсоюзные функционеры. Следовательно, этот руководящий актив тоже был заинтересован в организации сверхурочной работы на предприятиях.

Премьер-министру В. Эгерату, министру промышленности Хютенрауху, руководителю земельного правления профсоюзов В. Альбрехту были показаны факты неправильного использования фондов заработной платы и рекомендовано навести в этом деле хозяйский порядок, а также пересмотреть списки предприятий, на которых допустима прогрессивная оплата труда, где тоже нередко злоупотребляли руководители. Прогрессивную оплату труда рекомендовалось вводить только в тех отраслях промышленности, на отдельных заводах, от которых зависят многие предприятия (в рудных, угольных шахтах), но не на обувной или текстильной фабрике, которые не обеспечены сырьем и материалами даже для нормальной, не сверхнормативной работы. Что касается оплаты труда мастеров и инженеров, то за сверхурочные часы их рекомендовали поощрять выплатой премий при условии выполнения предприятием плана производства по номенклатуре и по качеству продукции, при этом премиальные деньги налогом не облагались. Были высказаны и другие рекомендации и предложения, с которыми наши собеседники полностью согласились, обещав обо всем сообщить в НЭК и просить ее санкционировать предложенные УСВАТ меры по упорядочению зарплаты в целях повышения производительности труда. Против их намерения мы не возражали, зная, что недостатки в этом деле имели место не только в Тюрингии, но и в других землях, и в ликвидации их НЭК заинтересована.