От редактора

Вместе с автором воспоминаний читатель попадает в Китай в трудные, критические дни китайской революции, когда реакционеры готовились нанести ей удар в спину. Чтобы лучше уяснить себе смысл событий, очевидцем которых был М. И. Казанин, необходимо вспомнить, как развивалась китайская революция 1924–1927 гг.

В начале 20-х годов сердцем революции был Гуанчжоу (Кантон). Здесь Сунь Ят-сен разрабатывал программу борьбы за национальную независимость Китая, за обновление страны на демократических основах. В этом ему помогали молодые китайские коммунисты, вступившие в сотрудничество с гоминьданом — партией, созданной Сунь Ят-сеном, а также советники, приглашенные из Советского Союза.

В Гуанчжоу Сунь Ят-сен сформировал Национальное правительство, выступавшее за демократическое объединение страны. Формально власть в Китае принадлежала находившемуся в Пекине правительству, в котором верховодили северные милитаристы. Страна была разъединена на многочисленные уделы. В каждом из них господствовала та или иная милитаристская клика, грабившая и обиравшая трудовой народ. За спиной милитаристов стояли империалисты, снабжавшие своих подопечных деньгами и оружием. Время от времени между различными кланами милитаристов вспыхивали войны, тяжелым бременем ложившиеся на плечи народных масс.

Лагерь революции, обосновавшийся в Гуанчжоу, не представлял собой единого политического целого. Здесь были представлены самые различные идейные течения и группы китайского общества. Лозунг национального освобождения как первоочередной задачи революции позволил объединить в едином антиимпериалистическом [8] фронте разнородные элементы, представлявшие рабочий класс, крестьянство, национальную и мелкую буржуазию, а также оппозиционно настроенных помещиков. Естественно, что каждая из этих групп связывала с победой революции надежды на осуществление своих классовых целей. Могучая фигура Сунь Ят-сена возвышалась над всеми, и его авторитет помогал если не разрешать противоречия между различными классами и социальными группами, то по крайней мере сглаживать их или отодвигать на задний план.

Первые деятели гоминьдана не раз пытались оказать нажим на Сунь Ят-сена, заставить его отказаться от сотрудничества с Коммунистической партией Китая, от дружбы с Советским Союзом, но каждый раз встречали противодействие. После смерти Сунь Ят-сена (12 марта 1925 г.) правые лидеры активизировали свою деятельность, стремясь изгнать из гоминьдана коммунистов, разорвать союз с ними, ослабить влияние верных соратников Сунь Ят-сена и забрать в свои руки командные посты в правительстве.

20 марта 1926 г. Чан Кай-ши, командующий вооруженными силам» Национального правительства, предпринял попытку контрреволюционного переворота. Его подручные арестовали в Гуанчжоу коммунистов, разоружили пикеты революционных профсоюзов, подвергли гонениям крестьянские союзы. Контрреволюционное выступление 20 марта 1926 г. показало, что буржуазия и помещики, выразителем интересов которых был Чан Кай-ши, опасаются роста революционной активности рабочих и крестьян и стремятся ослабить их влияние на ход национально-освободительной борьбы. Чан Кайши и те классовые силы, которые за ним стояли, рассчитывали, что им удастся освободить Китай от иностранного засилья, не поколебав традиционных социальных порядков в стране. В этой позиции была заложена возможность их сговора с империалистами.

Эта попытка переворота окончилась неудачей. Чан Кай-ши пришлось отступить. И все же в результате его выступления позиции правых элементов в гоминьдане усилились. Оппортунисты в руководстве компартии Китая пошли на серьезные уступки и дали возможность Чан Кай-ши сохранить и укрепить свое командное положение. Однако национальная буржуазия не решилась в ту пору на окончательный разрыв с компартией; она сознавала свою слабость и нуждалась в поддержке трудящихся масс в борьбе против северных милитаристов.

В июле 1926 г. Национально-революционная армия выступила из Гуандуна в Северный поход под лозунгами: «Долой империалистов! [9] «, «Долой милитаристов!», «Смести феодальные силы!». Начало Северного похода всколыхнуло весь народ. Цели похода — избавить страну от господства реакционных милитаристов, от гнета чужеземных империалистов и осуществить революционное объединение страны — горячо одобряли и поддерживали трудящиеся массы. В колоннах наступающей армии, по-братски деля с солдатами все трудности и невзгоды, шли военные советники из Советского Союза. Группой военных советников руководил известный советский полководец В. К. Блюхер, умный и волевой характер которого с большой теплотой рисует М. И. Казанин.

В. К. Блюхер и другие советские командиры во многом способствовали успешному осуществлению Северного похода. Они помогали разрабатывать планы военных операций, охотно делились с командирами Национально-революционной армии своими знаниями, опытом, накопленным в годы гражданской войны. Это были достойные представители советского народа, который рассматривал борьбу китайских трудящихся за свободу и независимость как свое кровное, родное дело.

Войска Национально-революционной армии стремительно двигались вперед, занимая все новые и новые города. Под их ударами армии милитаристов распадались, значительная часть солдат переходила на сторону революционных войск. Однако это имело и свои отрицательные последствия. Генералы, заявлявшие о верности Национальному правительству, сохраняли контроль над своими войсками, что объективно укрепляло позиции реакционных сил внутри единого антиимпериалистического фронта.

Несмотря на то что оппортунистическая политика Чэнь Ду-сю, стоявшего тогда у руководства КПК, также шла вразрез с интересами национально-освободительной борьбы, коммунисты внесли огромный, неоценимый вклад в революцию. Они показали себя храбрыми, бесстрашными борцами за народное дело. Под их влиянием в южных провинциях Китая миллионы крестьян и рабочих быстро втягивались в активную политическую жизнь. Вместе с тем работа по повышению политического сознания трудящихся масс и особенно крестьянства осуществлялась неравномерно. Объединение крестьян в союзы, вовлечение их в революционную борьбу проходили успешно главным образом в районах, освобождаемых Национально-революционной армией, да и то не везде с одинаковыми результатами. Часто это зависело от политических настроений того или иного генерала Национально-революционной армии. Если он примыкал к правым кругам гоминьдана, то не допускал в подвластных ему районах политической активизации народных масс. Если же генерал находился под влиянием коммунистов или левых гоминьдановцев, [10] то в местах, занимаемых его войсками, народные массы пользовались определенными демократическими правами.

Правые деятели гоминьдана боялись революционного подъема народных масс, принимали все меры к тому, чтобы ослабить их политическую активность. Они хотели наложить вето на решение социальных проблем, требуя отложить их рассмотрение до окончания Северного похода. К сожалению, оппортунисты в руководстве КПК пошли на поводу у правых гоминьдановцев. Откладывание на неопределенное время разрешения тех насущных проблем, которые волновали рабоче-крестьянские массы, сдерживало развитие национальной революции. Отказ от антифеодальной борьбы, без которой невозможно было привести в движение деревню, пагубно отражался на борьбе против северных милитаристов и их империалистических хозяев.

Становилось все более очевидным, что без решения социальных проблем и прежде всего аграрной в интересах трудового крестьянства невозможно обеспечить прочную базу революции, ускорить ее развитие. Не все в лагере революции понимали тесную взаимосвязь между решением национальной и социальной задач, а правые гоминьдановцы были напуганы революционным подъемом рабоче-крестьянских масс. Классовые интересы для них были важнее национальных, и они скорее готовы были пойти на половинчатое решение задач национального освобождения, чем поступиться классовыми привилегиями. Чем больше побед одерживала китайская революция, тем более четко и определенно кристаллизовались отношения в ее лагере, тем рельефнее выступали социальные противоречия между различными классами, участвовавшими в национально-освободительной борьбе.

Между тем в лагере контрреволюции происходил процесс объединения всех сил реакционных милитаристов. Все более угрожающий тон принимали выступления империалистической прессы против революционного Китая. Империалисты давали понять представителям китайской буржуазии, что они не допустят коренных перемен в политике Китая, что они не сдадут своих позиций без боя. Они пошли на прямое вмешательство в гражданскую войну в Китае. В марте 1927 г. военные корабли США, Англии, Франции и Японии подвергли Нанкин, взятый революционными войсками, жестокому артиллерийскому обстрелу. Империалисты и их агенты вступили в сговор с Чан Кай-ши и возглавляемой им группой правых гоминьдановцев. Но Чан Кай-ши не сразу решился на открытое предательство.

Осенью 1926 г. Национально-революционная армия вышла к берегам Янцзы. Был освобожден крупный город Центрально-Южного [11] Китая — Ухань. Сюда из Гуанчжоу переехало Национальное правительство. Штаб главнокомандующего Чан Кай-ши расположился в Наньчане.

В то время как в Ухане собрались левые гоминьдановцы, стоявшие за сохранение союза с коммунистами, в Наньчан сползались все реакционные элементы гоминьдана, сторонники разрыва союза с коммунистами, считавшие, что революция зашла слишком далеко. Образовались два политических центра, между которыми началась борьба за власть, за возможность оказать решающее влияние на дальнейшее направление революции.

Автор книги «В штабе Блюхера» по приезде в Китай оказался в самом водовороте событий. Он хорошо передает полную тревоги и опасений атмосферу тех дней. Уже испарились иллюзии, но еще сохранились надежды на победу, еще теплилась вера, что ценой отчаянных усилий можно спасти дело революции. И советские люди пытались оказать содействие в этом китайскому народу.

Будучи очевидцем крутого поворота в истории китайской революции, М. И. Казанин показывает, как постепенно, не сразу раскрывал свое подлинное лицо Чан Кай-ши. Его темные замыслы вероломной измены уже созрели, но он все еще пытался прикрываться маской борца за национальные интересы Китая, выдавать себя за друга Советского Союза. Однако наступил момент, когда он уже более не мог играть эту фальшивую роль.

Вскоре после освобождения Шанхая Чан Кай-ши совершил контрреволюционный переворот. Пойдя на сговор с империалистами, встав на путь измены национальной революции, он объявил себя врагом компартии Китая и Советского Союза. Такова логика политической борьбы. Чан Кай-ши пытался оправдать себя в глазах китайского народа, стараясь изобразить дело таким образом, будто на измену революции его толкнули Коминтерн и Советский Союз.

Вслед за Чан Кай-ши революции изменяют и левые гоминьдановцы. И они также начинают кампанию клеветы против КПК, Коминтерна и Советского Союза. Пытаясь обелить свои предательские дела, гоминьдановцы заявляли, будто «III Интернационал приносит не меньше вреда национальной китайской революции, чем империализм».

Революция 1924–1927 гг. окончилась поражением, но народные массы Китая, коммунисты извлекли из нее много уроков. Эти уроки были осмыслены и учтены в революционных битвах, которые привели к великой победе китайского народа над империализмом и феодальными реакционными силами в октябре 1949 г. [12]

Интересные воспоминания M. И. Казанина проливают свет на события, происходившие накануне контрреволюционного переворота 12 апреля 1927 г. Они помогают глубже заглянуть в конкретную обстановку того времени, познакомиться с действующими лицами той драмы, которая развернулась в 1927 г. на политической сцене Китая.

Книга М. И. Казанина является ценным пополнением фонда советской мемуарной литературы о китайской революции.