Несколько слов в заключение

С тех пор, как отгремели последние залпы Великой Отечественной войны, прошло четверть века. За эти годы мы многое осмыслили, изучили немало документов — своих и трофейных, не раз с боевыми друзьями и участниками боев и операций в Восточной Пруссии воскрешали в памяти минувшие события. И теперь сквозь призму времени одержанные нами в то время победы в Восточной Пруссии становятся еще значимее.

Действуя в составе войск 3-го Белорусского фронта, 11-я гвардейская армия принимала активное участие в Восточно-Прусской операции, имевшей целью разгромить немецко-фашистские войска, защищавшие колыбель германского милитаризма. Занимая выдвинутое вперед фланговое положение по отношению к нашей стратегической группировке, нацеленной на варшавско-берлинское направление, восточно-прусская группировка таила в себе большую угрозу флангового удара. Прежде чем наступать на Берлин, необходимо было ликвидировать эту группировку противника. Вот почему велико стратегическое и политическое значение Восточно-Прусской операции.

Успешное проведение завершающего этапа Восточно-Прусской операции оказало положительное влияние и на ход других завершающих Великую Отечественную войну операций. Так, отсечение войск группы армий «Центр» от главных сил Германии создало благоприятные условия для успешного осуществления последующих операций 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов на берлинском направлении и помогло осуществить полный разгром врага.

Восточная Пруссия имела хорошо подготовленную, глубоко эшелонированную оборону. Она была превращена в обширный, сильно укрепленный плацдарм, выдвинутый на восток. Для обороны его были сосредоточены крупные силы — группа армий «Центр», преобразованная затем в группу армий «Север». Однако под ударами наших войск пал форпост германского империализма [460] на Востоке, не раз служивший за свою многовековую историю исходным плацдармом разбойничьих нападений на наши священные земли.

3-й Белорусский фронт, в составе которого находилась 11-я гвардейская армия, в период с октября 1944 г. по апрель 1945 г. провел в Восточной Пруссии Гумбинненскую и Инстербургско-Кенигсбергскую операции; операцию по уничтожению восточно-прусской группировки юго-западнее Кенигсберга, Кенигсбергскую операцию и операцию по уничтожению земландской группировки. Таким образом, фронт провел несколько последовательных фронтовых операций, исходя из общего стратегического замысла Ставки Верховного Главнокомандования.

Выполняя различные по характеру и оперативному замыслу задачи, войска 11-й гвардейской армии участвовали во всех этих фронтовых операциях{616}.

Специфические особенности восточно-прусского театра военных действий в значительной степени определили и характер боевых действий наших войск. В первой из названных операций 11-я гвардейская армия осуществляла прорыв глубоко эшелонированной, долговременной обороны в приграничных районах Восточной Пруссии. Во второй — весьма успешно выполнила задачу эшелона развития успеха во фронтовой операции, свойственную по формам проведения быстроподвижным механизированным или танковым соединениям. Третья операция проводилась частью сил армии в составе войск фронта с целью разгрома хейльсбергской группировки немецких войск, окруженной юго-западнее Кенигсберга. Выполнение четвертой операции связано с участием войск армии в штурме крупного и сильно укрепленного города-крепости Кенигсберга. В пятой операции армия наступала на весьма узком участке фронта — Пиллаусском полуострове и косе Фрише-Нерунг во взаимодействии с Краснознаменным Балтийским флотом.

Такое разнообразие задач, выполненных армией в ходе наступления на территории Восточной Пруссии, требовало разносторонней подготовки войск: в первую очередь их умения прорывать позиции пограничных долговременных укреплений и вести бой в тактической и оперативной глубине обороны противника, организации и ведения успешного оперативного преследования врага, ведения изнурительных уличных боев в крупном укрепленном городе-крепости и, наконец, умения сочетать силу фронтального удара пехоты с огневым валом артиллерии при наступлении на Пиллау на весьма узком участке фронта во взаимодействии с военно-морским флотом.

Все это было связано с большими трудностями и требовало от войск в период подготовки к боевым действиям не меньшего напряжения сил, чем в ходе операции. [461]

При подготовке войск к той или иной операции большое внимание мы уделяли организации партийно-политической работы. Военный совет и политотдел армии учитывали прежде всего особенности предстоящих действий армии. Во-первых, ей предстояло не один раз прорывать сильную, заранее подготовленную оборону, штурмом овладевать городами Инстербург, Кенигсберг, крепостью Пиллау, форсировать р. Прегель и пролив Зеетиф. Во-вторых, впервые за всю войну войскам надо было наступать на вражеской земле — на территории Восточной Пруссии.

В этих условиях от командиров, политорганов, политработников и партийных организаций требовалось глубокое изучение обстановки, складывавшейся при подготовке и в ходе операции, и систематическое разъяснение ее бойцам. Накануне каждого наступления во всех соединениях армии проводились мероприятия, обеспечивавшие авангардную роль коммунистов и комсомольцев в предстоявших боях, повышавшие их ответственность за выполнение боевой задачи подразделением.

Падение города и крепости Кенигсберг, а также крепости и стратегически важного порта на Балтийском море Пиллау явилось для гитлеровцев не только потерей важнейших опорных пунктов в Восточной Пруссии, но и прежде всего сильнейшим непоправимым моральным ударом. Рухнули последние надежды гитлеровского командования сохранить стратегический плацдарм на востоке, их надежды на возможность переброски части сил «центрального фронта» на берлинское направление и на сковывание наших войск на этом участке фронта.

Кенигсбергская и Пиллаусская операции, значительную роль которых в разгроме гитлеровской армии мне хочется еще раз подчеркнуть, показали, что Красная Армия в конце войны, вопреки ожиданиям наших врагов и недоброжелателей, не только не ослабла, но, наоборот, как никогда была сильна своей боевой мощью, храбростью бойцов, отвагой и опытом офицеров и генералов.

Важным итогом этих операций было и то, что наш Краснознаменный Балтийский флот получил первоклассные военно-морские порты Кенигсберг и Пиллау, оборудованные для базирования и ремонта военных кораблей почти всех классов. Это в значительной мере укрепило стратегические позиции нашего флота на Балтике, создало условия для использования наших морских сил в интересах советских войск, наступавших в Померании.

Зарубежные военные обозреватели того времени, кроме Лиддел Гарта и Болдуина, невзирая на реальную действительность утверждавшие, что «все, что происходит на Востоке, совершается по плану немцев», вынуждены были под влиянием неопровержимых фактов правдиво оценивать значение наших побед в Восточной Пруссии и решающую роль Красной Армии в разгроме всего германского фашизма. На страницах крупнейших газет США и Англии [462] можно было прочесть немало лестных отзывов о действиях советских войск и о мастерстве наших военачальников. Так, «Нью-Йорк таймс» в одной из передовых статей отмечала «блестяще» руководство боевыми действиями советских частей». «Дейли экспресс» утверждала: «Наступательные операции русских являются доказательством тактического и стратегического превосходства советских генералов над немецкими»{617}.

А через два десятилетия в США вышла в свет история второй мировой войны. В ее 16 томах автор Т. Дюпуи не нашел места для анализа сражений под Москвой, на Курской дуге, крупнейших операций наших Вооруженных Сил в 1944 г. «Не заметил» этот историк и небывалый по своим размерам штурм крепости Кенигсберг и стратегически важного на Балтийском море порта Пиллау, равных которым по стремительности и боевым результатам не знала военная история. Одно вопреки исторической правде настойчиво твердит Т. Дюпуи: «Русские воевать не умеют... русским помог генерал Мороз», их успех обеспечивал «генерал Грязь». «Дюпуи считает, что наилучшим было военное искусство вооруженных сил... немецко-фашистских войск»{618}. Да, видимо, военным историкам Запада сейчас невыгодно говорить правду о блестящих победах Красной Армии в борьбе с немецким фашизмом!

Операции, о которых рассказано в этой книге, показали высокое мастерство советских войск, их умение вести бой в самых трудных условиях, исключительно высокие морально-боевые качества советских воинов, воспитанных в духе животворного советского патриотизма. Тесно сплоченные вокруг Коммунистической партии и Советского правительства, твердо уверенные в правоте своего великого дела, советские воины еще раз продемонстрировали мощь нашей армии, крепость советского строя.

В операциях, проведенных в Восточной Пруссии, было много интересного и поучительного. Они имели немаловажное значение для дальнейшего развития советского военного искусства, роста мастерства офицерских кадров.

Успех операций был обеспечен умелым сосредоточением крупных сил на решающих операционных направлениях с применением огромного количества боевой техники. Это позволяло армиям создавать на своих главных направлениях мощные ударные группировки, которые взламывали оборону врага на всю глубину полосы наступления. Превосходство сил и средств на участках прорыва армий сохранялось и поддерживалось до конца операции. Достигалось оно своевременным наращиванием усилий по мере продвижения войск в глубину.

Наше превосходство в силах было бесспорным, но и превосходство надо умело использовать, чтобы добиться победы и сохранить [463] боеспособность войск для дальнейшей борьбы. Неудовлетворительное руководство может провалить операцию даже при большом превосходстве в силах. История знает немало примеров, когда при плохом руководстве преимущество в силах и средствах либо не обеспечивало победу, либо затягивало достижение ее на долгий срок. Под Севастополем Манштейн и его 11-я армия вела боевые действия целых восемь месяцев, потеряв до 300 тыс. человек. Только в результате третьего наступления, длившегося почти месяц, фашистам удалось взять город, гарнизон которого уже практически был лишен боеприпасов. А превосходство в силах было у немцев в течение всей борьбы за Севастополь. Только блокадой с моря и воздуха, лишившей наш гарнизон подвоза боеприпасов, Манштейн добился победы, потеряв на подступах к городу за всю его осаду целых два состава своей армии. Значит дело не только в превосходстве в силах.

Важнейшее значение для успеха операций имел правильный выбор направления главного удара. В Кенигсбергской операции фронт наносил удар с северо-запада войсками 43-й и 50-й армий по основной группировке противника, сосредоточенной в северозападной части города. В результате такого удара наши войска выходили к городским кварталам. Одновременно с этим удар нашей 11-й гвардейской армии с юго-запада рассекал неприятельский гарнизон в южной части города на отдельные изолированные группировки, полностью лишал его возможности использовать р. Прегель как путь сообщения к заливу Фришес-Хафф, не позволяя закрепиться в южной части города. Удары с севера и юга развивались по сходящимся направлениям к центру города с той же целью — рассечь войска противника на отдельные изолированные группы и уничтожить их по частям. Уже в начале операции гарнизон крепости был изолирован от земландской группировки и не мог рассчитывать на подкрепления.

Командующие и штабы армий в соответствии с требованием обстановки и общим замыслом командующего фронтом правильно избрали направления своих главных ударов и творчески осуществили их, проявив инициативу и не нарушив общего замысла операции фронта. Удар левым флангом 43-й армии создавал благоприятные условия для всей операции. Прорыв на этом участке дал возможность этой армии по кратчайшему направлению ворваться в северо-западную часть города, соединиться с войсками нашей армии и тем самым создать прочный внутренний фронт окружения Кенигсберга. Удар правым флангом выводил 50-ю армию к центру города по кратчайшему направлению. Кроме того, удары смежных флангов 43-й и 50-й армий создавали более широкий фронт наступления против северо-западного сектора крепости. Наконец, наш удар центром позволил овладеть Понартом — наиболее сильным узлом сопротивления немцев. Овладев им, мы выходили к центральной части города и в глубокий тыл фланговых [464] группировок противника, которые позже были окружены и уничтожены. Само собой разумеется, что довольно быстрый прорыв войск 43-й и 11-й гвардейской армий навстречу друг другу в конечном счете предопределил исход всей операции.

Направление главного удара 11-й гвардейской армии было нацелено на западную часть немецкой группировки, уничтожение которой обеспечило в последующем успех армейской операции. Оно было выбрано с тем расчетом, чтобы уже в первый период развития операции лишить противника возможности переброски резервов извне для усиления гарнизона врага. Учитывалось при выборе направления главного удара и то, что там передний край наших частей находился ближе всего к окраине города.

Кенигсбергская операция показывает важное значение одновременных вспомогательных ударов по войскам противника, расположенным вне города. Вспомогательные удары 2-й гвардейской, 5-й и 39-й армий по земландской группировке сковали последнюю, не дали ей помочь осажденному гарнизону. Немецко-фашистское командование смогло выделить для прорыва в Кенигсберг только одну танковую и пехотную дивизии, что в той обстановке было явно недостаточно.

Особенностью Кенигсбергской операции является и то, что весь 130-тысячный гарнизон Кенигсберга был полностью разгромлен и пленен. Кенигсберг стал еще одним огромным «котлом» наряду со Сталинградским, Корсунь-Шевченковским, Минским и другими крупными окружениями немецко-фашистских войск.

О высоком военном искусстве советских военачальников, силе и мощи наших ударов, отличной боевой выучке советских войск говорили многие немецкие генералы, в том числе и комендант Кенигсберга генерал Лаш. «...Солдаты и офицеры крепости, — заявил он при опросе, — в первые два дня держались стойко. Русские превосходили нас своими силами, и они брали верх. Они сумели скрытно сосредоточить такое большое количество артиллерии и авиации, массированное применение которых разрушило укрепления крепости и деморализовало солдат и офицеров... Никак нельзя было раньше предполагать, что такая крепость, как Кенигсберг, так быстро падет. Русское командование хорошо разработало и прекрасно осуществило эту операцию. Под Кенигсбергом мы потеряли всю армию»{619}.

Много поучительного принесла и Пиллаусская операция. Войска 11-й гвардейской армии прорвали заранее подготовленные оборонительные позиции в условиях ограниченного наблюдения в лесу. Овладев Пиллау, соединения армии во взаимодействии с флотом форсировали широкую водную преграду и в короткий срок захватили на косе Фрише-Нерунг плацдарм, обеспечивший переправу главных сил. [465]

Особенность Пиллаусской операции заключается в том, что она началась и развертывалась на узкой полосе суши, не допускавшей никакого маневра крупными силами. Коса Фрише-Нерунг позволяла наступать только двум дивизиям, а в некоторых узких местах было невозможно и это. Скрытая лесом глубина противника не просматривалась, что усложняло действия артиллерии, которая могла стрелять только по площадям и по целям, вскрытым на переднем крае.

Узость Пиллаусского полуострова и косы Фрише-Нерунг помогала немецко-фашистскому командованию создать большую плотность артиллерийского и пехотного огня. Густой лес благоприятствовал ему в скрытом отводе подразделений и подводе свежих сил. Эти факторы также отражались на темпах нашего наступления.

Военное дело имеет свои закономерности, которые меняются с развитием науки и техники, но основа их остается незыблемой. Нельзя быть одинаково сильным одновременно на всех участках фронта. Есть главные и вспомогательные удары. Главный удар наносится там, где намечается разгром основной группировки противника. Задача военачальника — использовать эту закономерность. В ходе операций мы стремились так расставить свои силы, чтобы они соответствовали этому требованию военной науки, применимому не только при планировании операции, но и в ходе ее.

Когда явно обозначается успех, военачальник перенацеливает на это направление свои резервы, а иногда и части, снятые с других участков фронта, чтобы закрепить победу. Бывает и так, что в ходе операции изменяется направление главного удара. Так было в некоторых операциях Великой Отечественной войны и, в частности, в первом этапе Восточно-Прусской операции в январе 1945 г. и в ходе Кенигсбергской операции, когда мы перенесли свои усилия с направления 16-го гвардейского стрелкового корпуса на направление 36-го. Но для того чтобы эту закономерность эффективно использовать, командующий и его штаб должны постоянно «видеть» и чувствовать обстановку, чтобы своевременно сделать из нее необходимые практические выводы.

Говоря об успешном наступлении соединений 36-го гвардейского стрелкового корпуса при штурме Кенигсберга, следует отметить, что этому способствовали активные действия других соединений армии, которые отвлекли на себя основные силы врага. Конечно, командир корпуса генерал П. К. Кошевой хорошо руководил боем. Несомненно, это один из опытных, решительных и смелых военачальников. Но в данном случае успех его корпуса во многом зависел от тех соединений и частей, которые приняли на себя основные удары немцев. Настойчивые атаки этих соединений и частей грозили расколом и уничтожением противника в южном секторе Кенигсбергской группировки. Немцы понимали это и принимали [466] меры противодействия, стягивая сюда резервы, ослабляя другие участки фронта.

Кенигсбергская и Пиллаусская операции проводились непрерывно, днем и ночью. Этим нам удавалось изматывать противника, связывать его, не давая возможности производить существенные перегруппировки. Дневной успех развивался ночью, ночные действия подготавливали успех следующего дня. Ночные действия перестали быть особым видом боя.

Все рода войск действовали отлично, выделить кого-либо из них трудно. Каждый на своем месте умело и мужественно выполнял большое и ответственное дело, прилагая все усилия, чтобы обеспечить победу над врагом.

Такие средства борьбы, как орудия, поставленные на прямую наводку, самоходно-артиллерийские установки, танки, а также огнеметно-зажигательные средства существенно помогли пехоте в уличных и лесных боях. Во многих случаях использовали их децентрализованно. Так было удобнее, особенно в борьбе за опорные пункты и в уличных боях. Если позволяли условия местности, на танки и самоходки сажали десант пехоты и посылали их в тыл врага, отсекая его подразделения. Совместные удары с фронта и тыла намного ускоряли освобождение опорных пунктов, сокрушение узлов обороны противника.

Дивизионная артиллерия действовала преимущественно в качестве орудий сопровождения пехоты, особенно штурмовых отрядов и групп. Тяжелая артиллерия, артиллерия большой и особой мощности, а также реактивные минометы в составе артиллерийских групп находились в распоряжении командиров дивизий, корпусов и командующего армией.

Инженерные и химические войска использовались главным образом в составе штурмовых отрядов и групп. Понтонно-мостовые части и подразделения активно помогли при форсировании р. Прегель, ее рукавов и пролива Зеетиф.

Особенно хочется отметить авиацию. Она являлась одной из решающих сил во всей операции. Погода не всегда позволяла ей действовать, но при любой возможности она обеспечивала наступление войск армии как днем, так и ночью. За четыре дня штурма Кенигсберга наша авиация произвела 13 789 самолето-вылетов, сбросив на войска и оборонительные сооружения противника 3489 т бомб{620}. О результатах ее действий много говорили пленные офицеры и генералы, включая и самого Лаша. Такой силы ударов они еще не видели на войне. Лаш при опросе сказал: «Ваше господство в воздухе несомненно. Очень неприятны штурмовики, целый день летавшие над нашим передним краем и ближними тылами, ввиду чего всякое движение по улицам и дорогам было блокировано. Неприятны для нас и налеты ваших бомбардировщиков. [467]

Однажды они бросили мины или очень тяжелые бомбы, свыше 500 кг, в районе моего командного пункта. Дома, которые еще были целы, обвалились, засыпая и преграждая улицы. Во взятии Кенигсберга авиация сыграла исключительно большую роль. Солдаты были измучены, прижаты к земле, загнаны в блиндажи. Проволочная связь нарушена, частично нарушена и радиосвязь. Потери от действий авиации были большие...»{621} Трудно что-либо добавить к тому, что сказал бывший руководитель обороны Кенигсберга.

При наступлении на укрепленный район очень важно прежде всего нарушить огневую и маневренную связь между долговременными сооружениями, а также последних с полевыми войсками. Нарушения связи мы добивались мощной артиллерийской и авиационной подготовкой, блокированием осажденных фортов.

Из опыта боев за город можно сделать вывод, что одного окружения противника в городе недостаточно. Современные средства фортификации делают оборону города чрезвычайно устойчивой. Поэтому необходимо немедленно вслед за окружением приступить к уничтожению гарнизона противника путем сосредоточенных концентрических ударов, расчленения боевого порядка противника, изоляции его узлов сопротивления и уничтожения их раздельно.

Особое значение приобретает и детальная разведка. Закрытый характер местности очень затрудняет наблюдение за ходом боя, скрывает огневую систему противника. Это всегда надо учитывать в таких боях.

Несколько слов об управлении войсками. Оно осуществлялось твердым и неослабным руководством со стороны командования войсками армии. Оперативная группа командующего всегда находилась в непосредственной близости от наступающих войск, что обеспечивало бесперебойность управления, возможность живого общения и повседневного контроля штаба армии за действиями войск.

Необходимо отметить, что офицеры и генералы полевого управления армии проявляли большую инициативу и творчество в деле обеспечения успешного ведения операции. Без тех, кто настойчиво изучал обстановку и своевременно доводил решения командующего до войск, систематически проверял их выполнение, немыслимо думать о победе над таким коварным врагом, каким была немецко-фашистская армия.

И, наконец, самое главное — героизм и мастерство советских воинов, воспитанных Коммунистической партией, обученных на основе советской военной науки. В руках хорошо подготовленных к бою людей и техника становится огромной всесокрушающей силой. [468] Сочетание воспитания и обучения, как единый процесс было для нас непременным условием в подготовке войск.

Организация партийно-политической работы в подготовительный период и в ходе боев соответствовала тем задачам, которые стояли перед армией. Выше я уже говорил, как Военный совет и политотдел армии создавали первичные партийные организации в частях, штурмовых отрядах и расставляли их силы. Все продумывалось и осуществлялось применительно к конкретным условиям предстоящих боев. Даже в жестоких уличных боях находили время для политработы. Живое слово агитаторов, коротенькая листовка-молния, задушевная беседа друзей перед боем — все было использовано для того, чтобы подготовить людей к серьезным испытаниям.

Интересны и некоторые цифры. О стремлении воинов вступить в ряды партии Ленина как перед операцией, так и во время боев я уже писал. За четверо суток штурма Кенигсберга в армии было подано 515 заявлений о приеме в ряды партии, втрое больше, чем за предыдущую пятидневку. Этот рост иллюстрирует душевный настрой воинов. А две тысячи листовок-молний, выпущенных в частях армии за четыре дня? Было о чем рассказывать в листовках. Хорошо оправдали себя поздравительные письма героям боев за подписью командиров полков или отдельных частей. Больше, чем раньше, использовалась наглядная агитация на стенах домов, на дорожных указателях, рекламных щитах, баррикадах, балконах. Крупными буквами писали имена героев боев, занявших дом или дот, мост или переправу. Вся эта работа была тесно увязана с задачами, которые выполняли войска.

75-летие со дня рождения Владимира Ильича Ленина совпало с напряженными боями на косе Фрише-Нерунг. Несмотря на это, во всех частях и подразделениях, особенно во вторых эшелонах, была отмечена эта знаменательная дата. Агитаторы читали личному составу материалы, посвященные Ильичу, офицеры прослушали специальные доклады. Так, например, в 43-м стрелковом полку 16-й гвардейской дивизии старшина Валентинов рассказал воинам о своей личной встрече с Лениным, имевшей место на заводе, где до войны работал Валентинов{622}.

Живи, как Ленин. Борись с врагами нашей Родины, как боролся Ильич. Идеи Ленина непобедимы. Роль идей Ленина для трудящихся всего мира — вот основное содержание бесед и докладов в связи с 75-летием со дня рождения Владимира Ильича.

Вся проводимая партийно-политическая работа была направлена на воспитание чувства патриотизма и беззаветной любви к нашей социалистической Родине. И она достигла своей цели: десятки, сотни, тысячи воинов проявляли чудеса храбрости и героизма в ходе боевых сражений. [469]

В деятельности политорганов и парторганизаций большое место занимала работа среди войск противника. Были заранее подготовлены средства звуковой, печатной и наглядной агитации. В каждом штурмовом отряде были воины, владевшие немецким языком. Широко применяли и такую форму работы, как засылка пленных в их части, находившиеся в осажденных фортах и блокированных крупных домах. Правда, в отдельных случаях пленные исчезали, видимо, их убивали эсэсовцы, но многие возвращались к нам вместе с товарищами.

Идеологическое воздействие на противника во многих случаях достигало своей цели. Конечно, следует учитывать и общую обстановку на фронте: заканчивался четвертый год войны. Это для нас, а для некоторых уцелевших немцев это уже был шестой год войны. И какой год!

* * *

Коммунистическая партия и Советское правительство высоко оценили героизм, мужество и отвагу воинов 11-й гвардейской армии, проявленные ими в боях в Восточной Пруссия. 78 гвардейцам армии присвоено высокое звание Героя Советского Союза{623}, десятки тысяч награждены орденами и медалями Советского Союза.

В первую мировую войну царская армия, руководимая неспособными генералами, не смогла добиться победы, наступая на Восточную Пруссию.

В первую мировую войну русское командование также ставило перед собой задачу разгромить восточнопрусскую группировку немцев, отсечь ее от их главных сил, действовавших на берлинском направлении. Но в силу плохого руководства русские войска не только не выполнили эту задачу, но и потерпели тяжелое поражение. Вместе с этим рухнул и замысел наступления на Берлин.

Перед нашими войсками стояла задача более сложная. Нужно было объединить действия двух фронтов для решения по существу той же задачи. Несмотря на то что масштабы операций были во много раз больше, а цели их сложнее, наши войска полностью выполнили задачу, поставленную Верховным Главнокомандованием.

Таким образом, Красная Армия в 1945 г. одновременно и мастерски решила обе стратегические задачи — на берлинском и на восточнопрусском направлениях. А царская стратегия в 1914 г. не справилась и с одной задачей — овладением Восточной Пруссией. Историк немецкого генерального штаба полковник Ганс фон Редер с ликованием писал тогда: «Русские были загнаны в глубь своей земли. Желание снова вернуться в Восточную Пруссию они, вероятно, потеряли навсегда» {624}. [470]

Но Редер был плохим историком и никудышным провидцем. Он не понимал законов общественного развития. Вопреки его предсказаниям, русские снова пришли в Восточную Пруссию. Но это были советские люди — воины великой Страны Советов. Вступив на прусскую землю, они выразили думы и чаяния советского народа, ибо навечно отвоевали у захватчиков исконно славянские земли. Никому впредь не будет дозволено посягать на целостность нашей Отчизны.

Когда я приезжаю в Калининград, то прежде всего иду на площадь с высоким обелиском, сооруженным в память павших героев нашей 11-й гвардейской армии. И каждый раз с глубоким волнением читаю написанные червонным золотом на мраморных плитах имена своих боевых соратников, отдавших в боях за Родину самое дорогое — жизнь.

А жизнь, отданная за счастье живых, — это подвиг, который будет жить века. И чем дальше уходят те грозные годы, тем ярче встают в памяти светлые образы моих боевых друзей — славных защитников нашей великой Родины. [471]