Первенец атомного флота

До атомного подводного корабля командовал я на Тихоокеанском флоте большой подводной лодкой. За плечами уже немало лет командирской службы. Не покривлю душой, если скажу, что считал быть командиром величайшей честью (что может быть почетнее должности для корабельного офицера!). И конечно, не помышлял ни о чем, что могло внести какие-либо кардинальные изменения в ход привычной, установившейся флотской жизни. Разве только мечтал (да и то не признаваясь даже себе) о том, что когда-либо, может быть, придется возглавить другой, более совершенный корабль.

И вдруг неожиданно — сначала разговор о моей службе, потом осмотр корабля, и не кем-нибудь, а начальником Главного штаба ВМФ адмиралом Виталием Алексеевичем Фокиным, потом формальные, как мне вначале показалось, беседы в отделе кадров Тихоокеанского флота и вызов в Москву. Стыдно сейчас признаться, но найти то . управление, в какое мне предписано было явиться, сразу не смог. Не приходилось мне еще тогда ходить по высшим инстанциям. [447]

Новые беседы отличались от тех, которые со мной велись раньше. И после них я окончательно утвердился: придется принимать новый корабль.

В дальнейшем мне довелось читать воспоминания первого командира первой американской атомной подводной лодки «Наутилус» У. Андерсена, беседу с ним Риковера — «отца» атомного подводного флота США, в которой тот устроил ему, по существу, настоящий допрос, задавая самые неожиданные, самые невообразимые вопросы и при этом наблюдая за ним «пронизывающим взглядом».

Беседы со мной носили другой, обстоятельный, конкретный, деловой характер. Но о том, что служить придется на атомоходе, узнал я чуть позже.

Не знаю и до сих пор, почему выбор пал на меня. Без всяких преувеличений считаю, что в нашем Военно-Морском Флоте нашлось бы для первого атомохода немало достойных командиров. Впрочем, так и было: следом за мной на другие строящиеся атомные подводные лодки также подбирались командиры, которые их успешно осваивали.

Мы, подводники, к этому времени, конечно, были хорошо осведомлены о том, что делается в ВМС зарубежных стран, особенно за океаном. Еще в 1951 году американское военно-морское министерство заключило контракт на строительство атомной подводной лодки с фирмой «Электрик боут». В январе 1954 года она была спущена на воду, а через год впервые отошла от пирса, используя энергию расщепленного атома.

Американцы форсировали строительство атомного подводного флота, уповая на него как на главный козырь в наращивании своей военно-морской мощи.

Атомные подводные лодки занимали ведущее место в программе «Поларис», рассчитанной на создание сил «ядерного устрашения». Устрашения СССР.

Само собою, мы понимали, что Центральный Комитет Коммунистической партии и наше правительство вынуждены будут принять ответные меры: мы не могли, не имели права быть безоружными перед лицом растущей мощи вооруженных сил американского империализма. В ответ на эту серьезную угрозу Центральным Комитетом КПСС было принято решение о строительстве советского атомного подводного флота. В свое время по известным причинам об этом знало лишь ограниченное количество людей. [448]

Позднее мне приходилось не раз читать сообщения иностранной, главным образом американской, прессы о нашем советском подводном флоте.

Помню, после статьи В. Гольцева в «Известиях» о советской атомной подводной лодке, газета ВМС США «Нэйви тайме» 14 октября 1961 года поместила заявление командующего подводными силами адмирала Гренфеля под крикливым заголовком «Россия подорвет свой бюджет, строя атомные подводные лодки». А ведь к этому времени у нас в строю находился уже далеко не один подводный атомоход.

Кто-кто, а мы-то, подводники, хорошо знаем, как сложна техника наших боевых кораблей и стоит она, конечно, немало. Но советский народ ничего не жалеет для обеспечения безопасности Родины, ее друзей и союзников.

* * *

Пока шло строительство корабля, комплектовался и подготавливался к будущим подводным походам его экипаж. Естественно, что подавляющая часть личного состава поступила с дизельных подводных лодок.

Хорошо помню тот неповторимый момент, когда перед нами открылся стоящий на стапелях в эллинге атомный подводный корабль. Размеры его вызывали уважение, хотя увидеть его со всех сторон еще мешали стены сооружения. И конечно, поражала необычная форма корпуса.

Многое дала всем, от командира до трюмного машиниста, очень обстоятельная, скрупулезная, не знающая отдыха учеба на прототипе, так сказать, аналоге атомной энергетической установки. Принимали зачеты и главный конструктор, и главный теоретик, известный академик. Скидок не было никому. Не скрою, что некоторым приходилось сдавать зачеты не раз.

Потом учеба продолжалась и на самом корабле, еще во время его постройки. Тут тоже на время не скупились. Помогло общение с рабочими, инженерами, техниками. Кстати, потом они отмечали, как хорошо многие из нашего экипажа освоили новые для себя агрегаты и приборы.

Конечно, в подборе, сколачивании экипажа огромную роль сыграли офицеры. У нас подобрался дружный офицерский коллектив. Старший помощник капитан 2 ранга [449] Лев Михайлович Жильцов, командир БЧ-5 инженер-капитан 2 ранга Борис Петрович Акулов пришли с дизельной подводной лодки. Однако были и совсем юные офицеры, непосредственно из училищ. Несомненно, такое сочетание опытных кадров и молодежи в процессе совместной учебы сыграло положительную роль.

Не могу не вспомнить и заместителя командира по политчасти капитана 2 ранга Георгия Степановича Беляшова. Вот уж кому довелось вместе с партийной и комсомольской организациями много поработать по сколачиванию коллектива в боевой сплоченный экипаж.

Одновременно с изучением техники, оборудования, теоретических основ и принципов действия новой энергетической установки шла и отработка внутренней организации, составлялись боевые и повседневные расписания. Позже уже, когда корабль вошел в строй, они еще уточнялись, но основа была заложена заранее. Неожиданно возникали «незапланированные» вопросы. Обычно на кораблях вахта всем личным составом несется стоя. А как быть с теми, кто будет управлять работой реактора? Главный конструктор согласился с нашим предложением. В специальной выгородке у пульта они будут сидеть, подобно тому как сидят пилоты в кабине самолета или космонавты в космическом корабле, наблюдая за работой многочисленных приборов.

Сохранились в памяти тысячи и тысячи деталей и моментов той интересной и напряженной поры.

Вот высвечивается момент спуска на воду подводной лодки. «Крестной матери» у нашего атомохода в женском образе не было. Бутылку шампанского разбил о корпус помощник командира капитан 3 ранга В. Труханов. Или первые минуты хода на атомной энергии. Отошли от пирса, используя электродвигатели. Наконец главнокомандующий ВМФ адмирал флота С. Горшков (а помимо него на борту находилось много и других различных людей: и крупного масштаба — от главного теоретика до главного конструктора, и поменьше рангом — представителей различных предприятий, НИИ, членов комиссии по приему корабля от промышленности) дал команду перейти на «штатный» ход от реактора.

Академик, обладавший тонким чувством юмора, негромко сказал: «Ну, с легким паром!» И до того стало легко и необычно! Не было слышно так хорошо знакомого всем подводникам старых поколений стука дизелей, не [450] чувствовалась вибрация корпуса. Скорость все нарастала и нарастала, а вместе с ней увеличивался и бурун у китообразного носа...

Потом начались испытания. Лодка погружалась, всплывала. Мы меняли режимы работы энергетической установки, различных систем. Все работало как нельзя лучше.

Перешли к новому месту базирования. На берегу всего несколько построек. Следом за нами вскоре появились и другие корабли. Атомный флот нашей страны стал реальностью.

Начались выходы в море на боевую подготовку. Впервые проверили возможность плавания подо льдом. Другие также стремились к тому, чтобы освоить океанские глубины.

Нашему кораблю первому посчастливилось проложить путь к Северному полюсу. Только командовал им уже в этом походе сменивший меня на посту командира Л. Жильцов. Атомный флот пополнился тогда сразу тремя новыми Героями Советского Союза. Ими стали руководитель похода контр-адмирал А. Петелин, командир капитан 2 ранга Л. Жильцов и командир БЧ-5 инженер-капитан 2 ранга Р. Тимофеев.

У атомного корабля, которым мне пришлось командовать первым, были и другие нелегкие походы. Выпадали на долю его экипажа величайшие испытания. Но «Ленинский комсомол» все выдержал, все выстоял и поныне находится в строю флота. В «биографии» этого корабля-ветерана есть немало ярких страниц, принесших ему громкую, заслуженную славу. Он первым в свое время начал эстафету революционной и боевой славы, которую затем подхватили воины всех Вооруженных Сил. Они же первыми среди подводников флота удостоились Памятного знамени Министерства обороны СССР и Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота, утвержденного в честь полувекового юбилея комсомола. В честь 100-летия со дня рождения В. И. Ленина комсомольская организация корабля занесена в летопись трудовых дел ВЛКСМ. Список добрых дел можно продолжить. И как тут не радоваться старому командиру, когда корабль живет, плавает, несет свою службу.

Не скрою, как приятно бывает получить из сурового Заполярья весточку от тех, кто теперь служит на нашем [451] атомоходе, кто умножает его традиции. Приятно видеть и молодых, энергичных подводников, которые нет-нет да и заглянут «на огонек», чтобы передать привет от экипажа. «Ленинскому комсомолу» выпала честь быть первенцем атомного флота. Эта честь ко многому обязывает. И я не сомневаюсь, что его экипаж справится с любыми, самыми сложными задачами! [452]