Впереди Прага
После капитуляции Берлина, разгрома группы армий «Висла» и еще некоторых наспех сколоченных объединений к началу мая Красной Армии продолжали оказывать организованное и весьма сильное сопротивление три группы войск южного стратегического направления: «Центр», «Австрия» и «Юг»{89}. Первой командовал Шёрнер, мой «старый знакомый» по Прибалтике. Педантичная жестокость этого вновь испеченного генерал-фельдмаршала вошла в поговорку.
Гроссадмирал Дениц, возглавивший германское «правительство» после самоубийства Гитлера, не мог не понимать обреченности этих группировок, но, уповая на возможность сговора с западными союзниками, с согласия командующих срывал капитуляцию гитлеровских войск перед Красной Армией. Дениц откровенно заявил, что своей главной целью считает спасение возможно большего числа немцев от большевиков. Полагая, что Шёрнер способен сопротивляться еще более двух недель, последыши Гитлера связывали все свои иллюзорные надежды с возможно более длительной обороной немецких позиций в Чехословакии. Эти расчеты основывались на позиции наших союзников. Дело в том, что Черчилль да и занявший к этому времени пост президента США Трумэн принимали меры к тому, чтобы оккупировать западные области Чехии, занять Прагу и тем самым воспрепятствовать подлинному освобождению страны. Генерал Эйзенхауэр писал 4 мая начальнику Генерального штаба Красной Армии: «Мы собираемся начать наступление в Чехословакии к общей линии Ческе-Будеевице — Пльзень — Карлсбад и захватить эти города. Позже мы будем готовы продвинуться в Чехословакии, если потребует обстановка, до линии рек Влтава и Эльба, чтобы очистить западные берега этих рек». Данное заявление было сделано, несмотря на то, что ранее уже были согласованы демаркационные линии.
Надо сказать, что на территории Чехословакии враг все еще располагал довольно значительными силами. Он имел 62 пехотных, 16 танковых и моторизованных дивизий, 35 отдельных полков, 120 отдельных батальонов (900 тыс. человек), более 9700 орудий и минометов, свыше 2200 танков, около тысячи самолетов. [409]
Конечно, запас горючего и отчасти боеприпасов был ограниченным, но это все еще была громадная по мощи и боеспособности армия.
Следует отметить, что силы Красной Армии, которые могли быть немедленно противопоставлены данной группировке, имели лишь незначительное превосходство в личном составе, артиллерии и авиации, а в танках даже уступали противнику. В это время в Праге и непосредственно прилегающих к ней районах началось восстание. 5–6 мая ряд стратегически важных объектов столицы Чехословакии фактически оказался в руках восставших, правда сорокатысячный германский гарнизон не сложил оружия. Во главе восставших масс стояли коммунисты. Командование фронтом получило радиограмму от руководителей восстания с просьбой оказать как можно скорее помощь пражанам. Восстание в Праге смешало карты Шёрнера, ибо лишь через столичный узел транспортных магистралей он мог отвести свои войска на запад для капитуляции перед американцами. Над населением Праги, древней столицы братских чешского и словацкого народов, нависла угроза варварского уничтожения со стороны озверевших гитлеровцев. Вечером 5 мая Шёрнер отдал приказ: «Восстание в Праге должно быть подавлено любыми средствами»{90}.
Утром 6 мая начались ожесточенные бои между фашистскими войсками и восставшими.
В эти дни спешно заканчивалась подготовка к осуществлению последней стратегической операции Красной Армии, в которой решено было использовать войска 1-го, 4-го и 2-го Украинских фронтов, глубоко охвативших с севера, востока и юго-востока вражескую группировку. Обстановка сложилась так, что на пути войск 2-го и 4-го Украинских фронтов, действовавших на территории Чехословакии и нацеленных на Прагу, оказалась наиболее многочисленная группировка войск противника, занимавшая выгодные и заблаговременно подготовленные для обороны рубежи. Кроме того, эти фронты не располагали достаточным количеством танков и самоходных установок. Поэтому еще 1 мая было решено привлечь к участию в ударе на Прагу 1-й Украинский фронт, который после Берлинской операции получил возможность выйти в глубокий тыл Пражской группировки противника с помощью несложного с военной точки зрения обходного маневра. Этот фронт располагал весьма солидными силами, в том числе двумя гвардейскими танковыми армиями. Основным препятствием на пути фронта явились Рудные горы.
Войскам 1-го Украинского фронта было приказано, закончив необходимую перегруппировку, начать стремительное наступление на Прагу. Серьезную задачу предстояло выполнить и 2-му Украинскому фронту, он усиливался одной армией из состава 3-го Украинского фронта и должен был нанести удар на Прагу из района южнее [410] Брно. При этом 9-й гвардейской армии предстояло действовать в направлении Нове Бистрице — Пльзень. Левофланговая 46-я армия получила задачу наступать на Ческе-Будеевице. За нашим фронтом сохранялась ранее поставленная задача по ликвидации оломоуцкого выступа во вражеской обороне. Продолжавшийся удар 38 и 60-й армий, поддержанных 31-м танковым корпусом, должен был отсечь глубоко выдвинутые на восток основные силы 1-й танковой армии противника, что открывало путь на Прагу с востока всем войскам фронта и 1-му Чехословацкому армейскому корпусу.
Таким образом, войска 4-го Украинского фронта двигались к столице Чехословакии с востока. Наиболее коротким и сравнительно более удобным путем для них могла служить Оломоуцкая долина, являвшаяся как бы естественными воротами к Праге. Поэтому Шёрнер создал в районе Оломоуца на весьма выгодном для обороны рубеже прочный узел сопротивления. Гитлеровцы располагали здесь крупными силами пехоты до 14 дивизий и большим количеством техники, кроме того, им удалось возвести разветвленную сеть заграждений.
В результате наступательных действий, предпринятых нашими армиями 1 мая, противник отступил на 12–20 км и сдал ряд важных опорных пунктов, которые до этого служили ему прикрытием на пражском направлении. В этот день 38-я армия овладела 14 населенными пунктами, 1-я гвардейская армия продвинулась на 12 км и выбила противника из 80 населенных пунктов, в том числе из городов Богумии, Надражи-Богумин, Фриштат, Скочув. 18-я армия, преодолевая огневое сопротивление противника, в условиях бездорожья и горно-лесистой местности с боями продвинулась на 20 км и в результате обходного маневра овладела важным опорным пунктом обороны противника, узлом железных и шоссейные дорог г. Чадца, а также Вел. Битча. 1-й Чехословацкий армейский корпус форсировал р. Ваг и успешно вместе с другими войсками продвигался на запад.
В связи с этими новыми успехами 1 мая в Москве прозвучал еще один победный салют в честь войск 4-го Украинского фронта, а 3 мая второй салют в связи с освобождением г. Цешин.
2 мая войска фронта армиями центра — 1-й гвардейской и 38-й — продолжали очищать от противника западную часть Моравска-Остравского промышленного района. Правофланговая 60-я армия и левофланговая 18-я армия вели наступление в западном направлении.
К этому времени на фронте сложилась следующая обстановка. 60-я армия в составе четырех стрелковых и одного танкового корпуса (3-й гвардейский стрелковый, 15, 28 и 106-й стрелковые, 31-й танковый корпуса) продолжала развивать наступление и на оломоуцком направлении, выдвинулась на рубеж Тюрмитц, Вальтержовице. 38-я армия в составе четырех стрелковых корпусов (126-й горнострелковый, 11, 52 и 101-й стрелковые корпуса), наступая на Одры, вышла на рубеж Вальтержовице, Песков. 1-я гвардейская армия в составе четырех стрелковых корпусов (127-й легкий горнострелковый, [411] 67, 95 и 107-й стрелковые корпуса), наступая на цешинском направлении, вела бои на рубеже Песков, Бистржице. 18-я армия в составе стрелкового (17-й гвардейский стрелковый корпус), 1-го Чехословацкого армейского корпуса и одного укрепленного района, наступая на широком фронте, вела бои на рубеже Бистржице, Лази.
В тот же день, т. е. 2 мая, я донес в Ставку Верховного Главнокомандования, что на случай ослабления сопротивления противника в период, предшествующий капитуляции Германии, мною подготовлены для захвата Праги подвижная группа в составе стрелковой дивизии, посаженной на машины, с приданными ей танковой бригадой и разведывательной мотоциклетной ротой, авиадесант в составе стрелкового батальона на 10 самолетах, а также подвижные группы 60, 38 и 1-й гвардейской армий.
Фронтовая подвижная группа к 6 часам утра 3 мая сосредоточивалась в районе Опавы.
Для войск 4-го Украинского фронта в ходе наступления на Прагу ближайшей задачей было овладение г. Оломоуц, по существу последним наиболее важным пунктом на пражском направлении при ударе с востока.
По указанию Ставки и по нашему плану на Оломоуц должен был наноситься удар двух армий в сходящихся направлениях: 60-й армии с севера и 40-й армии 2-го Украинского фронта с юга. После этого планировалось общее наступление на запад на Прагу во взаимодействии с остальными войсками 1-го и 2-го Украинских фронтов, выходившими в этот район с целью отрезать всю группу армий «Центр» и не дать ей возможности отойти в западном направлении.
В течение 4 и 5 мая действия наших войск развивались успешно на всех направлениях. За эти два дня они продвинулись от 18 до 45 км, овладев при этом 360 населенными пунктами, в том числе городами Штернберк, Штадт Либау, Фульнек, Пржибор, Рожнов и другими.
60-я армия, произведя в течение ночи с 5 на 6 мая перегруппировку, правым крылом вновь продвинулась на 20 км, а центром, наступая от Штернберка вдоль шоссе на Оломоуц, вышла на северовосточную окраину г. Оломоуц, где встретила упорное сопротивление противника.
В тот же день значительный успех имели также 1-я гвардейская и 18-я армии, которые вышли на линию Нови-Йичин, Телешов. 60-я армия своим правым крылом и центром продвинулась до 30 км, овладев при этом 150 населенными пунктами. На левом крыле в районе Оломоуца шли упорные бои, отбивались неоднократные атаки противника в северной части города. Успех 60-й армии дал возможность усилить продвижение войск 38 и 1-й гвардейской армий, которые в течение 7 мая также имели успех и продвинулись от 7 до 20 км, при этом 38-я армия овладела большей частью Оломоуца.
К этому времени войска 18-й армии производили перегруппировку, а 1-й Чехословацкий армейский корпус вышел из ее состава [412] и сосредоточился в районе Костин, что в 24 км южнее Оломоуца, по р. Морава. Я приказал командующему 18-й армией генерал-лейтенанту Гастиловичу сменить войска 40-й армии и начать наступление в северном направлении, нанося удар западнее Простеев с ближайшей задачей, соединившись с войсками 60-й армии западнее Оломоуца, окружить и уничтожить оломоуцкую группировку противника, в дальнейшем продолжать наступление в северо-западном направлении.
Приведу воспоминания командующего 18-й армией генерал-лейтенанта А. И. Гастиловича об этом периоде действий армии.
«Преследование, начатое 30 апреля, продолжалось теперь почти безостановочно. От Чадца войска так быстро продвигались в направлении Валашске-Мезиржичи через бездорожные Яблоновские горы, что часто даже тылы дивизий оказывались впереди отступавших колонн противника, закрывали им путь отхода и захватывали большие партии пленных.
В один из этих дней даже КП армии, остановившийся в селении Всетин (около 15 км южнее Валашско-Мезиржичи), был вынужден отбивать нападение какого-то немецкого батальона, пытавшегося вырваться из леса на дорогу.
В эти же дни, как-то вечером, ко мне явился офицер с погонами капитана, но одетый довольно фантастично, и доложил, что он заместитель командира партизанского чехословацкого отряда, действующего в лесах несколько южнее. Отряд захватил в плен начальника штаба так называемой власовской армии (изменники и предатели советского народа, действовавшие на стороне немцев) со всеми документами штаба. В отряд уже прибыл самолет, чтобы перебросить захваченного начальника штаба, а два чемодана документов командир партизанского отряда посылает мне с просьбой переправить в Москву. В заключение капитан спросил, не пожелаю ли я допросить или посмотреть пленного, пока его еще не отправили.
— А как его фамилия? — спросил я.
— Генерал Трухин.
Мне вспомнился высокого роста, нелюдимый полковник Трухин с длинным лицом и лошадиными челюстями, бывший одновременно со мной старшим преподавателем в Академии Генерального штаба в 1938 году. Я попросил капитана описать внешность пленника.
Сомнений не было. Это, конечно, был тот самый Трухин. Мне стало противно. Я отказался от предложения смотреть пленного и поручил начальнику контрразведки принять и переправить по назначению доставленные документы»{91}.
День 8 мая принес успех войскам, наступавшим на оломоуцком направлении. Рано утром 8 мая войска 60, 38 и 1-й гвардейской армий в тесном взаимодействии штурмом овладели важным оперативно-стратегическим пунктом обороны противника, г. Оломоуц, [413] после чего немедленно повели стремительное наступление на Прагу, выдвинув свои подвижные группы.
Главные усилия авиации 8-й воздушной армии в течение 6–8 мая были сосредоточены на обеспечении наступления 1 гвардейской, 38-й и 60-й армии на оломоуцком направлении. Всего за три дня было произведено около 800 самолетовылетов.
За пять дней боев, с 4 по 8 мая, войска фронта захватили 9000 пленных, 430 орудий, много танков и другой техники и вооружения.
7 мая в 23 час. 15 мин. я получил из Москвы телеграмму, которая адресовалась всем командующим войсками действующих фронтов. В ней говорилось о том, что 7 мая в 9 час. 45 мин. в Реймсе был подписан акт о военной капитуляции всех немецких вооруженных сил как на Западном, так и на Восточном фронтах.
Как только была получена эта телеграмма, у меня собрались Л. З. Мехлис, Л. М. Сандалов, М. М. Пронин{92} и другие генералы. Мы составили обращение к немецким войскам и их командованию:
«7 мая 1945 года в городе Реймсе главное командование немецких вооруженных сил подписало акт о безоговорочной военной капитуляции всех немецких войск как на Западном, так и на Восточном фронтах.
Акт о безоговорочной капитуляции вступает в силу в 23.00 8 мая 1945 года по среднеевропейскому времени.
Предлагаю:
1. Всем немецким военным частям, всем немецким солдатам, офицерам и генералам прекратить с 23.00 8.5.45 г. по среднеевропейскому времени всякие военные действия и сложить оружие.
2. К 7.00 9,5.45 г. до среднеевропейскому времени выслать от каждой дивизии на передний край по одному офицеру за получением моих указаний.
3. Предупреждаю, что в случае невыполнения немецкими солдатами, офицерами и генералами к указанному сроку моего требования прекратить военные действия и сложить оружие мною будет отдан приказ об уничтожении всех остатков немецких частей, противостоящих моим войскам».
Сразу же это обращение было передано немецким войскам по радио, а листовки с его текстом разбросаны с самолетов 8-й воздушной армии на территории, еще занятой противником.
Одновременно с этим был составлен и второй документ аналогичного содержания — ультиматум, который адресовался командующему 1-й немецкой танковой армией генералу танковых войск Нерингу и всем командирам его корпусов и дивизий, в частности, командирам 11, 59-го армейских и 49-го горнострелкового корпусов, командирам 154-й резервной, 4 и 3-й горнострелковых, 8-й танковой, 11-й моторизованной, 254, 314, 544 и 253-й пехотных дивизий. [414]
Рано утром 8 мая специально подготовленные и проинструктированные офицеры от наших дивизий были направлены к командованию соответственно противостоящих немецких дивизий и вручили наш ультиматум.
Некоторые командиры немецких дивизий даже не приняли наших офицеров, большинство же оставило наш ультиматум без ответа. Только один командир дивизии генерал-майор Бибер, когда истек срок ультиматума, прислал ответ, однако оружие сложить отказался, сославшись на отсутствие приказа его старшего начальника.
9 мая кольцо вокруг всей чехословацкой группировки немецких войск, которые отказались сложить оружие, было полностью замкнуто. В последнем для гитлеровцев гигантском «котле» оказалась более чем полумиллионная группировка дезорганизованных, потерявших управление и боеспособность немецких войск. С выходом наших войск к Праге путь на запад войскам группы армии «Центр» оказался отрезанным.
Несмотря на это, в полосе действий 4-го Украинского фронта противник, отказавшись капитулировать и сдаться в плен советским войскам, с боями отходил в западном направлении. На пути своего отступления гитлеровцы взрывали мосты, минировали дороги и подрывали свои орудия, танки, автомашины, самолеты и склады. Все это было безрассудно, но фанатичные фашистские сатрапы не считались ни с чем.
Для преследования противника нами были созданы подвижные группы. Стремительно продвигаясь вперед, они опрокидывали арьергарды противника, разоружали его, захватывали в плен одну за другой фашистские дивизии. Дисциплина и порядок в рядах гитлеровцев заметно падали.
Героизм и инициативу проявили воины 8-й Севастопольской разведроты, двигавшейся в авангарде подвижной группы, особенно же разведчики головного дозора: И. Н. Курощепов и В. В. Саломатин, разведавшие путь к Праге всей колонне.
В течение 9 и 10 мая войска фронта взяли в плен более 20 тыс. солдат и офицеров из группировки Шёрнера (главным образом 1-й танковой армии), захватили огромные военные трофеи. 10 мая под ударом наших наземных и воздушных сил войска Шёрнера были окончательно дезорганизованы. Потеряв связь и управление, гитлеровцы начали массовую сдачу в плен.
Войска 1-го Украинского фронта первыми вступили в столицу Чехословакии 9 мая с севера. Подвижные группы нашего фронта вошли в Прагу 9–10 мая с востока.
Еще до рассвета 9 мая войска нашего фронта продолжали преследование. Они продвигались так стремительно, что передние уходили далеко на запад, оставляя в тылу разрозненные группы противника, которые уничтожались или захватывались в плен частями второго эшелона.
Вместе с подвижной группой 38-й армии в столицу Чехословакии вступили генерал-полковник К. С. Москаленко и генерал-майор [415] А. А. Епишев. В центре Праги они встретили три танка 63-й танковой бригады 4-й гвардейской танковой армии. В дальнейшем группа проследовала на северо-восточную окраину Праги. Днем 9 мая в Прагу вошли также войска 2-го Украинского фронта.
Так развивались события заключительных дней войны. Враг, принесший столько горя и страданий народам нашей страны и Европы, был повергнут. Наконец наступил долгожданный день Победы.
По радио мы услышали Указ Президиума Верховного Совета СССР об объявлении 9 мая днем всенародного торжества — праздником Победы, вслед за этим залпы салюта в честь войск Красной Армии и Военно-Морского Флота, одержавших эту блестящую победу.
В эти дни радостные события поступали одно за другим. Их ждали долго сотни миллионов людей на земле, и дождались.
10 мая основные силы 60 и 38-й армий фронта, оказавшиеся впереди, так как полоса наступления сузилась, продолжали продвижение в западном направлении и к исходу дня вышли на фронт Градец Кралове, Пардубице, Хрудим.
1-я гвардейская и 18-я армии были остановлены на восточном берегу р. Свитива на участке от Цвиттау до Летовице.
Поздно ночью 10 мая я получил указание Ставки Верховного Главнокомандования:
«1. Установить с 6.00 11.5.45 следующую разгранлинию между 1-м и 4-м Украинскими фронтами:
До Рождяловице — прежняя, далее Ржичаны.
Между 1-м и 2-м Украинскими фронтами — Ржичаны, Пльзень.
2. Командующим войсками 1-го и 4-го Украинских фронтов принять меры к скорому пленению войск противника, окруженных северо-восточнее Праги, не допустив отхода их на запад.
Командующему 1-м Украинским фронтом одновременно продолжать энергичное выдвижение своих сил на запад до соприкосновения с войсками союзников, подвижными отрядами занять города Хемниц, Карлсбад и Пльзень, если они еще не заняты союзниками.
Командующему войсками 4-го Украинского фронта после пленения противника, окруженного северо-восточнее Праги, две армии (60-ю и 38-ю) сосредоточить в районе Хлумец, Нимбург, Костелец, Часлав и две другие армии (1-ю гвардейскую и 18-ю) — восточнее линии Градец Кралове, Пардубице, Здирец.
3. Командующему войсками 4-го Украинского фронта вывести 1-й Чехословацкий армейский корпус в город Прага».
В соответствии с этим указанием Ставки 1-й Чехословацкий армейский корпус 13 мая вступил в Прагу. Жители столицы восторженно встретили его славных воинов, сражавшихся с общим врагом плечом к плечу с советскими войсками.
Армии фронта, выдвигаясь в указанные им районы сосредоточения, продолжали операции по обезвреживанию и пленению оставшихся фашистских войск. Так продолжалось до 13 мая. [416]
Только за последние дня после капитуляции немецких войск с 9 по 13 мая в руки войск фронта попало около 130 тыс. пленных, в том числе два генерала. Были захвачены трофеи, вся боевая техника и военное имущество Германии, находившееся в этой части Чехословакии: самолетов — 219, орудий — 1354, танков, САУ и бронетранспортеров — 298, минометов — 510, пулеметов — 2782, винтовок и автоматов — 43 500, автомашин тягачей — 10 172, лошадей — 7900 и т. д.
Захват пленных и сбор трофеев продолжался и после 13 мая, отдельные группы противника некоторое время еще скитались по лесам и глухим местам, но вынуждены были выходить и сдаваться в плен.
Так, например, только 15 мая было захвачено 1859 солдат и офицеров. За 16 и 17 мая было пленено еще 3123 солдата и офицера немецкой армии.
Действия 4-го Украинского фронта в последние недели войны характеризовались упорными кровопролитными боями в сложных условиях местности, благоприятствовавшей врагу в организации обороны.
Настойчивые удары фронтов, наступавших с востока на главные узлы сопротивления группы армий «Центр» притянули основные силы, принудили врага вести изнурительные кровопролитные бои, лишили его свободы маневра. Эти моменты имели весьма важное значение на заключительном этапе войны. Они, во-первых, позволили сохранить в почти неповрежденном состоянии промышленный потенциал Чехословакии, спасли страну от тактики «выжженной земли».
Удары войск 4-го Украинского фронта воспретили крупным массам войск противника сдаться в плен американцам.
Войска фронта взломали долговременную, стационарную оборону. Эти бои показали, что в условиях минувшей войны никакие самые прочные оборонительные сооружения не способны устоять против хорошо подготовленного наступления.
Очень важную роль в спасении столицы Чехословакии сыграло принятое Ставкой Верховного Главнокомандования решение об ударе войск 1-го Украинского фронта из-под Дрездена на Прагу и последовавшие затем стремительные действия войск Маршала Советского Союза И. С. Конева.
В результате тесного, слаженного взаимодействия трех фронтов (4, 1 и 2-го Украинских) с входившими в их состав воинскими формированиями Чехословакии, Польши и Румынии было завершено окружение всей группировки врага, оказавшей сопротивление после капитуляции.
4-й Украинский фронт за время боевых действий на территории Чехословакии освободил 8 крупных, 54 средних, 310 малых городов — всего около 500. 16 раз Москва салютовала войскам фронта. Они освободили наибольшую часть территории Чехословакии. 1-я гвардейская армия под командованием генерал-полковника [417] А. А. Гречко первой пересекла границу Чехословакии и прошла с боями более 600 км по ее земле, осуществив ряд крупнейших операций в тяжелых условиях гористой местности.
38-я армия под командованием генерал-полковника К. С. Москаленко, так же как и 1-я гвардейская армия, успешно осуществила несколько сложных операций и прошла более 500 км по труднодоступным районам Чехословакии.
18-я армия под командованием генерал-лейтенанта А. И. Гастиловича, наступая на левом крыле фронта, совместно с чехословацким армейским корпусом, входившим в ее состав, преодолевая Карпаты и другие горные хребты, прошла с боями около 600 км по территории братской страны. Именно этим армиям принадлежит главная заслуга в освобождении большинства городов и сел Чехословакии: эти объединения прошли почти всю территорию Чехословакии, вытянутую с востока на запад, и приняли активное участие в освобождении Праги.
Население братской страны было изумлено преданностью наших воинов идеям интернационализма. В те дни, когда агонизирующий фашизм не останавливался перед самыми чудовищными злодеяниями против чехов и словаков, десятки тысяч наших воинов самоотверженно жертвовали собственной жизнью, чтобы избавить от гибели мирных жителей, сохранить их достояние, национальные ценности братской страны.
Я был свидетелем поистине драматических сцен, когда с раздирающими душу рыданиями перед умирающими от ран советскими воинами склонялись чешские матери, чьих детей спасли ценою собственной жизни эти парни, а иной раз и убеленные сединами мужчины, пришедшие с Волги и Дона, из Москвы и Сибири.
Эпиграфом к своей книге «От Бузулука до Праги» Л. Свобода избрал следующие слова: «Никогда не забудем, как легко мы утратили свободу и как тяжело ценой великих усилий и огромных жертв нашего и особенно советского народа мы добыли ее вновь»{93}. Советские воины имевшие все необходимое, чтобы покончить с врагом без всякого риска в соответствии с требованиями военной целесообразности, тем не менее не раздумывая бросались в штыковые атаки на яростно сопротивлявшихся гитлеровцев, чтобы артиллерийским и даже автоматно-пулеметным огнем не причинить вреда мирным жителям. Это было разительным контрастом с тем, как действовало американское командование. Чехословацкие друзья показывали мне села и города, начисто сметенные с лица земли американской артиллерией и авиацией лишь потому, что десяток потерявших остатки разума эсэсовцев сделал несколько выстрелов по вступившим в этот город или село без боя войскам американцев. В таких случаях мотопехота наших союзников по приказу своего командования быстро отходила от населенного пункта. Вызывалась бомбардировочная авиация и артиллерия большой мощности. Их удар уничтожал город или село нередко со всем его населением. [418]
Характерно, что американская авиация за несколько дней до окончания войны бомбила чехословацкие города, совершенно не имевшие никаких военных объектов. Целью таких бомбардировок было разрушение промышленного потенциала Чехословакии.
Советские войска наоборот стремились во что бы то ни стало сохранить индустриальные центры Чехословакии. Примером этому служит овладение Моравска-Остравой.
Часто наши воины, оставляя сиротами своих детей, вдовами своих жен, как бы забыв о любимых, об отцах и матерях, шли на смерть даже тогда, когда война кончилась, во имя жизни и счастья чехословацких братьев.
В те дни на всем нашем пути до Праги население городов, рабочих поселков, сел и деревень, с восторгом и искренней благодарностью встречало советских воинов. Танки, самоходные пушки, бронеавтомобили, повозки были осыпаны цветами, которыми так богата чехословацкая земля в весеннюю пору.
Я помню, как в нескольких городах меня буквально выносили из автомашины на руках, я с радостью пожимал одну за другой десятки протянутых рук.
10–12 мая я провел в освобожденной столице Чехословакии. Надо было быть очевидцем того торжества, которое переживала в эти дни Прага, чтобы понять, от каких мук и страданий избавила Красная Армия чехословацкий народ. Нам, видевшим Прагу в эти теплые майские дни, украшенную флагами и убранную цветами, наполненную неуемным веселым шумом ликующей толпы, все это было ясно, как никогда. Колонны наших войск, грузовики с пехотой, танки, бронетранспортеры, артиллерия беспрерывным потоком двигались по магистралям огромного города. Порой этот поток останавливался — улица не могла вместить всех, кто вышел приветствовать Красную Армию. Женщины и дети взбирались на броню танков, на грузовики, обнимали и целовали солдат и офицеров, осыпали боевые машины букетами ароматной сирени, яркими тюльпанами. В воздухе звучали возгласы дружбы и благодарности: «Братья, вы спасли нашу Прагу!», «Вы вернули нам Родину и свободу!», «Чехословакия не забудет вашего подвига». А сколько было подарков. Люди с радостью готовы были передать советским воинам все, что они считали ценным для себя. Подарки делались и отдельными гражданами, и целыми предприятиями, и населенными пунктами.
Но самым большим подарком для нас была та активнейшая помощь, которую оказывало нашим частям население Чехословакии от мала до велика на всем нашем пути от границ страны до ее столицы. В районе города Здирец — важного узла шоссейных дорог, где проходила основная масса отступавших гитлеровцев, — местное население помогало нашим войскам разоружать неприятельских солдат и доставляло их на пункты сбора военнопленных. Группа чешских партизан, захватившая у немцев бронетранспортер и другое оружие, контролировала шоссе между городами Хрудим и Здирец. [419]
Партизаны не пропустили здесь ни одного нациста, несмотря на то, что их атаковали довольно многочисленные группы врагов.
В свое время я получил письмо от одного из командиров этого отряда Павла Стахова из города Гавричкув Брод, который подробно описал эти бои и прислал снимки захваченного партизанами бронетранспортера.
Он писал следующее «...Трудно высказать нашу радость уже потому, что вы, руководящий представитель славной и победоносной Красной Армии вспомнили и этот незначительный эпизод боев против фашизма в Великой Отечественной войне наряду с самоотверженным героизмом советских войск и ее командиров.
Считаю своим долгом сообщить вам некоторые данные об этом событии.
Бронетранспортер был захвачен с комплектом вооружения у оккупантов (часть СС, посланная для поддержки карательного отряда, который был ликвидирован у дер. Дедово на Чешско-Моравской возвышенности), воевал в составе партизанской бригады Яна Козина. Командир бригады — майор Красной Армии Мельник Григорий Арсеньевич, парашютист, комиссар бригады — капитан Красной Армии Химич Николай Игнатьевич, парашютист, начальник штаба бригады — Ольдржик Шофарж, чешский партизан.
Экипаж транспортера старшего лейтенанта Красной Армии Морякова Павла — парашютиста — состоял в большинстве из советских партизан.
Боевые действия бронетранспортера № 1, о которых вы упоминаете, начались по приказу штаба северо-восточнее дер. Крижево, в районе Круценбург атакой и проникновением в тыл левого фланга гитлеровской части. Проникновение было осуществлено при поддержке наступающих подразделений Красной Армии, эти действия были неожиданными для врага и вызвали панику среди гитлеровцев из группы армии Шёрнера.
Фашистская часть начала в беспорядке отступать от прежней цели атаки, т. е. от участка шоссе в районе Здирец на Хотеборж, Хрудим, полагая, что здесь действуют крупные силы Красной Армии.
Немецкая часть распалась на мелкие группы и позднее была ликвидирована. Экипаж бронетранспортера после оказания необходимой помощи раненым поддерживаемых частей продолжал бой на упомянутом шоссе по приказу своего штаба и командования Красной Армии.
Каждое воспоминание о незабываемых минутах встречи с легендарной Красной Армией — освободительницей нашей дорогой Родины — по сей день волнует нас.
Нельзя без волнения вспомнить и громовое «ура», которым нас встречали советские воины, когда увидели нас рядом с собой. Ведь помощь могучего советского брата нам, малой стране, уже символизировало красное знамя на бронетранспортере, рядом с которым было и чешское знамя. [420]
Советские партизаны еще раньше, к нашей большой радости, написали на бронетранспортере боевые лозунги Красной Армии...
Уважаемый товарищ Маршал! Разрешите мне в конце своего письма заверить вас, что мы всегда помним о нашем большом долге братскому советскому народу и его славной армии за самоотверженность ее воинов, за все то, что она сделала для нашей свободы.
Это все мы сознаем и сегодня, когда перед нами опять появляется опасность агрессии, от которой нас защищает наш верный друг — Советский Союз.
Желаю вам искренне много здоровья, много успехов в вашей ответственной работе, а также личного счастья.
Ваш Павел Стахов».
Это письмо говорит о многом и, в частности, об истинных чувствах рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции Чехословакии по отношению к советскому народу и его Вооруженным Силам. И это было не мимолетным порывом.
Благодарные граждане Чехословацкой республики на протяжении всех послевоенных лет сооружали памятники доблестным воинам Советских Вооруженных Сил, павшим смертью храбрых в боях за освобождение чешского и словацкого народов. Эти памятники и сейчас напоминают о пламенном интернационализме, о героизме и мужестве тысяч и тысяч советских людей, отдавших жизнь за свободу, за светлое социалистическое будущее чехословацкого народа.
Такие памятники стоят в Праге и Остраве, в Глучине и Фридэке, в Цешине и Опаве и многих других городах. В проектировании памятников принимали участие чехословацкие инженеры и архитекторы, их сооружали чехословацкие граждане на свои средства, часто получаемые от сборов среди населения.
Многие памятники, как, например, в Остраве, представляют собой памятники-мавзолеи, в которых находятся урны с прахом погибших. В памятнике-мавзолее, который стоит в Остраве в городском парке имени Яна-Амоса Коменского на берегу р. Остравице, хранится 658 таких урн с прахом советских воинов. При открытии памятника эти урны несли в руках чешские солдаты и офицеры в сопровождении 275 бойцов почетного караула и свыше тысячи военнослужащих и представителей народной полиции. В церемонии открытия памятника участвовало 600 тыс. трудящихся города. Созданные чехословацким народом памятники должны оставаться символом вечной дружбы, скрепленной кровью советских, чешских и словацких воинов, пролитой в совместной борьбе против исконного врага миролюбивых народов — немецкого милитаризма.
Войска фронта после полной и окончательной капитуляции врага к середине мая закончили сосредоточение на территории Чехословакии в районах: 60-я и 38-я армии — Хлумец, Нимбург, Костелец, Часлав (восточнее Праги); 1-я гвардейская и 18-я армии — юго-восточнее линии Градец Кралове — Пардубице — Здирец, где, оборудовав временные лагеря, приводили личный состав, вооружение и технику в порядок. [421]
Еще 15 июня 1945 г. я послал в Ставку Верховного Главнокомандования доклад по поводу организации Прикарпатского военного округа.
С этим предложением Ставка согласилась, и 9 июля 1945 г. был издан приказ об организации новых военных округов, в том числе Прикарпатского военного округа.
Командование войсками округа было поручено мне, членом Военного совета стал генерал-полковник Л. З. Мехлис, начальником штаба округа генерал-полковник Л. М. Сандалов, начальником политического управления генерал-майор Л. И. Брежнев.
Выйдя в районы постоянной дислокации, войска бывшего 4-го Украинского фронта приступили к планомерной мирной боевой учебе. Части округа дислоцировались на той территории, которая была ими же освобождена. Между гражданским населением и войсками установились теплые, дружеские отношения.
Мы получили сотни писем от людей различных профессий, которые благодарили Красную Армию за освобождение, за то, что советские войска беспощадно громили врага и в то же время бережно относились к общественному добру и личному имуществу граждан, сохранили от разрушений многие города, селения, заводы, шахты и фабрики.
Заключая воспоминания о боевых действиях фронтов и армий, которыми мне довелось командовать в годы Великой Отечественной войны, не могу не рассказать хотя бы очень кратко о Параде Победы в Москве на Красной площади 24 июня 1945 г.
В этом историческом параде предстояло участвовать и войскам 4-го Украинского фронта.
От каждого фронта на парад выделялось по одному полку, в который входило семь батальонов. Батальоны были сводные и состояли из наиболее отличившихся и заслуженных воинов. Мы сформировали такой полк в г. Пардубице, где размещался в то время штаб фронта.
Командиром сводного полка был назначен генерал-лейтенант А. Л. Бондарев, командирами батальонов стали командиры наиболее отличившихся дивизий.
10 июня 1945 г. наш сводный полк тремя эшелонами прибыл на Киевский вокзал.
Москва в июне — Москва первых мирных недель. Пристальна вглядывались все мы, фронтовики, в ее родной облик. А в памяти невольно возникала Москва военных лет, которую я видел из окна санитарной машины, доставившей меня в госпиталь хмурым октябрьским утром 1941 г. после тяжелого ранения на Брянском фронте.
И тогда столица была прекрасна в своей суровой боевой собранности и решимости.
Когда враг приблизился к воротам столицы, мне кажется, каждый, кто был одет в военную форму, испытывал тяжелое чувство будто в чем-то не оправдал надежд своего народа, хотя и совершил все, что было в человеческих силах. Это чувство нравственной боли было мучительнее, чем боль, причиняемая ранениями. [422]
Но вот теперь, в июне 1945 г., мы вернулись в столицу с отчетом о свершенном на полях сражений и могли с гордостью доложить своему народу, что его наказ исполнен, что враг, поднявший руку на нашу Родину, на счастье наших детей, повергнут в прах, что выполнен и интернациональный долг коммунистов-ленинцев — оказана братская помощь народам, подвергшимся нашествию фашизма. В ушах еще звучали приветственные возгласы и звонкие песни жителей Остравы и Праги, а в глазах переливались утопающие в цветах, освещенные солнцем и тысячами улыбок улицы городов и сел, переживавших единственное в своем роде торжество: праздник освобождения и праздник весны.
Среди участников парада от нашего фронта было 77 Героев Советского Союза, а все остальные неоднократно награждены орденами и медалями.
Местом сбора нашего полка была Красная Пресня. Здесь воины были окружены самой теплой заботой трудящихся района, имеющего давние революционные традиции. Помню, как двигался наш полк к Красной площади, как четко и бодро звучала фронтовая песня:
«Мы — солдаты Сталинграда,Мне довелось возглавлять колонну фронта, которым я четырежды командовал в течение войны. Этот фронт был в 1942 г. Юго-Восточным, затем Сталинградским, в начале 1943 г. — Южным, а в 1944–1945 гг. стал 4-м Украинским.
Нелегко описать самый парад, хотя он и был строго регламентирован уставами и приказами. Чеканя шаг, перед Мавзолеем бессмертного Ленина прошли седые ветераны боев, представители первого поколения бойцов Красной Армии и их сыновья, те, что выросли и возмужали в годы Советской власти.
Светло сверкали обнаженные клинки командиров, мерцала граненая сталь штыков. Как бы спаянные невидимыми узами шеренги и ряды солдат двигались четко и слаженно. Вот сотни знамен и штандартов повергнутого в прах вермахта брошены к подножью Мавзолея. Гудит древняя брусчатка Красной площади под мощным шагом тех, кто прошел от Ленинграда до Вены, от Москвы до Берлина, от Сталинграда до Праги.
Сколько воспоминаний, радостных и тяжелых, проходит в мыслях! Гордость за нашу великую Родину, за мудрую партию Ленина охватывает вновь. Стучит сердце, ветер славы коснулся каждого участника парада своим светлым крылом, наполнились глаза слезами радости...
Но сколько товарищей по оружию пало на долгом и тернистом пути войны, сколько горя принес враг нашему мирному народу...
Все это позади. Жестокие бои на древней Смоленской земле, где враг впервые узнал разницу между «блицпоходом» и настоящей войной, не менее тяжелые бои на Брянском фронте, прикрывавшем [423] столицу с юго-запада, где идеолог молниеносной танковой войны Гудериан с присущим ему прусским упрямством рвался к Москве: фюрер обещал ему честь открыть парад «победоносного» вермахта на Красной площади. Но не удалось захватчикам осквернить ее священные камни.
Общее стратегическое наступление после разгрома гитлеровцев под Москвой. Снежная зима у истоков великой Волги. В составе 4-й ударной армии мы возвращаем нашему народу древнюю заповедную землю: Андреаполь, Понизовье, Торопец, Велиж.
А вот следующий этап — немеркнущая в веках Сталинградская битва. Беспримерная оборона. 700 отбитых атак. Наше неудержимое наступление. Разгром пяти армий Германии и ее сателлитов. Полгода боевой страды.
А затем под Калинином, прорыв в смоленские «ворота», участие в освобождении Крыма и Прибалтики и заключительные бои на чехословацкой земле.
Все эти заметы боевого пути невольно возникли перед мысленным взором, когда мы шли перед Мавзолеем.