В Тейково

В 1944-ом году меня вместе с моими товарищами перевели в 14-ю отдельную гвардейскую роту связи 103-ей гвардейской воздушно-десантной дивизии, которая формировалась в г.Тейково Ивановской области. При формировании она именовалась 13-ой гвардейской воздушно-десантной дивизией и формировал ее генерал-майор Козин. Штаб дивизии и наша рота размещались в центре города, на главной улице, в бывшем стеклянном магазине. Нашей ротой командовал гвардии старший лейтенант Савицкий. Командиром нашего радиовзвода был назначен молодой высокий лейтенант Митрофанов. Старшиной роты служил гвардии старшина Макаревский. В роте был свой сапожник бухарский еврей Ильяич. Здесь, в Тейково была продолжена вся дальнейшая боевая и политическая подготовка к предстоящим боям. Неоднократно проводились тренировочные прыжки с полной боевой выкладкой в дневных и ночных условиях. Организовывались и проводились штабные учения с выездом в леса, с участием генералов ВДВ. Эти учения дали много практического опыта офицерам всех рангов и особенно нам, радистам, в деле установления и поддержания бесперебойной связи. Выявлялись дефекты в работе радиоаппаратуры, приобретались навыки и методы их устранения. Словом, основательно готовились к предстоящим боям. По основной военной специальности мне была присвоена квалификация радиста второго класса и я был назначен начальником радиостанции РБМ (радиостанция батальонная модифицированная, маломощная.) с расчетом, состоящим из трех человек. Профессия военного радиста тогда считалась редкой, требующей долгой и тщательной подготовки. Поэтому о радистах заботились особо даже в боевой обстановке. При прыжках в тыл врага радист снабжался основным и запасным парашютом, тогда как простые стрелки-десантники прыгали только с одним основным парашютом.

К 14-ой гвардейской роте связи было прикреплено авиазвено из трех самолетов связи У-2 с пилотами. Пилоты носили такие военные звания: командир авиазвена — гвардии лейтенант, а два других пилота — гвардии старшина и гвардии старший сержант. Самолеты стояли недалеко от города, на маленьком полевом временном аэродроме. Мы, все связисты, несли караульную службу по графику на аэродроме по охране самолетов, аэродромного оборудования и ГСМ. Пилоты часто выполняли тренировочные полеты по кругу с уходами на вторые круги и с посадками. Они больше тренировались после захода солнца в сумерках и ночью. Несколько раз, по своему желанию, я летал с командиром авиазвена в сумерках и в ночное время. Мне очень нравилось чувство полета в воздухе на высоте птичьего полета, вид города Тейково, речки Клязьмы, окружающих лесов и деревень. Около города в лесу стояла 8-ая гвардейская воздушно-десантная бригада командира гвардии полковника Русских. Он выделялся среди командиров своим богатырским ростом и телосложением. Серая каракулевая полковничья папаха еще больше возвышала его в офицерской среде. Некоторое количество личного состава 8-ой гвардейской, отобранное для пополнения других частей, участвовало в боях на фронте. В основном 8-ая гвардейская воздушно-десантная бригада до конца войны оставалась в тылу, в резерве Верховного Главного Командования. За это гвардейцы солдатскими устами прозвали своего любимца командира Героем Социалистического Труда. Рытье учебных окопов, землянок, сооружение ДЗОТов (долговременных земляных огневых точек), строительство военных лагерей — это очень большой труд. Мы слышали после войны, что Русских был повышен до звания генерала.

Из помещения стеклянного магазина мы перешли в зимнюю казарму на второй этаж трехэтажного здания. Спали на трехэтажных нарах. По принципу работы трехэлектродной радиолампы — триода, эти нары радисты метко прозвали анод, катод и управляющая сетка. Я спал на катоде, то есть на первом этаже. 2-ой этаж назывался управляющая сетка, и верхний этаж — анод. Электроны всегда летят от катода через управляющую сетку на анод.

В 14-ой отдельной роте связи мы изучили и освоили новейшие по тому времени, чисто десантные коротковолновые радиостанции «Север» и «Прима». Приемо-передатчик «Севера» весил всего 1.5 кг. Питание состояло из сухих высоковольтных анодных и низковольтных катодных батарей. По сути дела, это была рация диверсанта. Она могла работать корреспондентом с мощной радиостанцией на расстоянии 1000–1500 километров, находясь в глубоком тылу противника, «Прима» работала на кварцах, т.е. для каждой рабочей частоты приемника и передатчика имелись строго определенной частоты кварцы, которые вставлялись в гнезда как лампы. Благодаря этому, не требовалось поиска частоты корреспондента вращением ручки радиоприемника. Это было очень удобно и надежно. Мощность в антенне передатчика «Примы» намного больше, чем у РБ и РБМ, и приближалась к средней мощности. Она работала с «солдатмотором»- с педальным приводом, вращающим генератор высокого напряжения. Радисты попеременно садились на велосипедное седло и крутили педали. Обе эти рации имели мягкие стеганные ватные чехлы для прыжков с парашютом.

Однажды расчетам начальника радиостанции Рыжова Николая и нашему в составе Бектасова, Голенцова Ивана и Устенко Александра дали недельную командировку поехать в район города Юрьева Польского для тренировки установления постоянной радиосвязи на расстояние днем и ночью. Мы сели на товарный поезд и прибыли в район города Юрьев Польский. Выбрали местом расположения наших радиостанций опушку леса, возле небольшой деревни, на виду золоченных маковок и крестов соборов и церквей этого старинного города. На расстоянии около 500 метров друг от друга поставили свои палатки. Между нашим лагерем и деревней, в низине находился колодец с «журавлем» и поилкой для скота. Оба расчета установили радиосвязь со своими корреспондентами, оставшимися в Тейково в казарме. Обменялись учебными радиограммами в телеграфном режиме и попробовали слышимость микрофоном. Дальнейшая работа шла по плановому заданию.

В первую же ночь возле нашей палатки появилась собака и стала временами лаять. Утром, когда мы встали, собака ходила недалеко от нашей палатки. Но к нам близко не подходила. Мы решили, что собака из деревни и, наверное, сейчас уйдет. Я взял котелок и пошел к колодцу умыться и набрать воды. Собака пошла параллельно со мной на некотором расстоянии от меня. Подтянув «журавель» и окунув ведро в воду, я набрал воды и налил в колоду. Собака из дальнего угла колоды налакалась свежей холодной колодезной воды. Я подумал, теперь-то она уйдет к себе в деревню. Она не была похожа на бездомную. Дворняжка, но очень симпатичная. По масти она была похожа на современную колли с белым воротником-ошейником, уши небольшие висячие, морда и спина темные, хвост пушистый. Когда я, набрав воды, пошел к палатке, она опять пошла за мной. У нас с собой были сухие пайки. Приготовили пищу в котелках на костре, расстелив плащ-палатки на земле возле костра, мы сели завтракать. Собака лежала на некотором расстоянии и смотрела на нас. Мы ее позвали:»Боб! Боб! Бобик!» Дали хлеба, затем дали кусок колбасы. Она съела. Теперь Боб с благодарностью смотрел на нас. Так мы подружились с Бобиком. По каким признакам собака выбирает хозяина осталось для нас тайной. Мы все ласкали Бобика. Ходили с ним в гости к расчету Рыжова. Они тоже его ласкали. Но Боб у них не оставался, всегда уходил с нами «домой». Выполнив командировочное задание в течение недели, мы свернули радиостанции и лагерь. Тут Боб проявил желание следовать за нами хоть куда, лишь бы вместе. Он прыжком оказался на ступеньке тормозной площадки вагона и вместе с нами поехал в Тейково в товарном вагоне. На второй этаж он поднялся так, как будто всю жизнь ходил по ступенькам. Вошел вместе с нами в казарму. Все товарищи встретили его с радостью. Его все ласкали и он ласкался ко всем, как будто он всех давно знал. Местом жительства Боб избрал пространство между катодом и полом, под досками моей постели.

В роте мы, в основном, оказались из сельских областей. Еще совсем молодые люди мы скучали по дому, в том числе и по домашним животным. Правда, с нами в роте служили и москвичи: братья-близнецы Лазаревы, Юрий Дуленков, Жора Хотенцев, Николай Комиссаров, Трубецкой, а также из Ленинграда Анатолий Глазков, из Коврова Николай Козлов и другие городские парни. Все же в радиовзводе и в двух телефонных взводах преобладали ребята из сел. Наши походные кухни размещались в подворье одного зажиточного хозяина, там же стояли столы со скамейками. Когда мы строем шли в столовую и обратно, а также на вечернюю прогулку, то Боб шел сбоку строя, как командир, за это ему присвоили шуточное звание гвардии старший сержант. Он стал всеобщим любимцем роты.