Освобождение

До последнего патрона, до последней капли крови продолжали сражаться с врагом в долгие июльские дни 1942 года оставшиеся на Херсонесе севастопольцы. Ценой больших потерь враг овладел Севастополем, но город не стал на колени перед врагом, [302] а продолжал не на жизнь, а на смерть вести борьбу с оккупантами.

В специальном сообщении Советского информбюро об оставлении нашими войсками Севастополя говорилось: «...Последние 25 дней противник ожесточенно и беспрерывно штурмовал город с суши и с воздуха. Отрезанные от сухопутных связей с тылом, испытывая трудности с подвозом боезапасов и продовольствия, не имея в своем распоряжении аэродромов, а стало быть, и достаточного прикрытия с воздуха, советские пехотинцы, моряки, командиры и политработники совершили чудеса воинской доблести и геройства в деле обороны Севастополя... Сковывая большое количество немецко-румынских войск, защитники города спутали и расстроили план немецкого командования. Железная стойкость севастопольцев явилась одной из важнейших причин, сорвавших пресловутое «весеннее» наступление немцев. Гитлеровцы проиграли во времени, в темпах, понесли огромные потери людьми...»

Газета «Правда» в те дни писала: «Героическая оборона Севастополя составит одну из самых ярких и блестящих страниц истории Отечественной войны советского народа против немецко-фашистских мерзавцев. Подвиги севастопольцев, их беззаветное мужество, самоотверженность, ярость в борьбе с врагом будут жить в веках, их увенчает бессмертная слава. Беззаветный героизм севастопольцев служит примером, вдохновляющим советских воинов на новые подвиги в борьбе против ненавистного врага».

Наши союзники по совместной борьбе с гитлеровскими захватчиками восхищались стойкостью, мужеством и самоотверженностью севастопольцев.

Английская печать придавала большое военное и политическое значение обороне Севастополя, высоко оценивала героизм его защитников. Английское министерство [303] информации в своем сообщении указывало в те дни, что в Лондоне преклоняются перед защитниками Севастополя, которые длительное время отвлекали на себя значительное число германских войск и военно-воздушных сил, нанося при этом противнику исключительно тяжелые потери. Наиболее важной стороной продолжительного сопротивления севастопольской крепости, говорилось в сообщении, является тот факт, что ее защитники расстроили планы немцев... Английский народ испытывает чувство благодарности к защитникам Севастополя за это великолепное сопротивление.

Газеты и радиокомментаторы США заявляли, что славная оборона Севастополя служит воодушевляющим примером для всех свободолюбивых народов мира.

Многие шведские газеты, подводя итоги обороны Севастополя, воздавали должное его мужественным защитникам. Шведская газета «Гетеборгс хандельстиднинг» в передовой статье писала: «Героизм защитников Севастополя вызвал восхищение всего мира».

Советское правительство высоко оценило подвиг Севастополя, учредив медаль «За оборону Севастополя». Каждый участник героической обороны с гордостью принимал эту почетную награду.

Севастополю было присвоено звание города-героя и вручены орден Ленина и медаль «Золотая Звезда».

В дни 100-летия первой героической обороны Севастополя 1854–1855 годов, отмечая большие заслуги перед Родиной, город-герой Севастополь был награжден орденом Красного Знамени.

Была награждена орденом Красного Знамени севастопольская городская комсомольская организация за [304] героизм, проявленный в годы Великой Отечественной войны.

В павшем, но непобежденном Севастополе действовала подпольная организация, руководимая коммунистами. Один из первых ее организаторов и руководителей — участник обороны Севастополя Василий Дмитриевич Ревякин. Он был в числе тех, кто прикрывал отход войск и остался на небольшой полоске крымской земли и бился с врагом до последнего патрона. Посмертно ему присвоили звание Героя Советского Союза, его именем названа одна из улиц Севастополя.

Подпольная организация работала очень активно. Подпольщики выпускали листовки, организовывали диверсии. Им удавалось даже выпускать газету «За Родину». Это была единственная подпольная газета в Крыму в период оккупации. Газета призывала к борьбе с фашистами, рассказывала о положении на фронтах, о том, как идет изгнание оккупантов с советской земли...

В 1943 году Красная Армия освободила Донбасс. Советские войска форсировали Днепр.

В ноябре 1943 года войска 4-го Украинского фронта вышли в район Турецкого вала на Перекопском перешейке, а войска Северо-Кавказского фронта в совместных боевых действиях с Черноморским флотом и Азовской флотилией успешно осуществили Керченскую десантную операцию и создали плацдарм на Керченском полуострове.

Таким образом, после подхода с севера войск 4-го Украинского фронта на подступы к Крыму гитлеровские войска на полуострове могли поддерживать связь со своим тылом только по морю и по воздуху.

И все же, несмотря на то, что советские войска глубоко вклинились в пределы Правобережья Украины, вступили на Крымскую землю, оккупанты не думали [305] оставлять Крым. Позднее мне пришлось читать приказ гитлеровского командования, в котором говорилось:

«...Своей обороной крепости Севастополя немецкая армия докажет всему миру, что на этих мощных позициях можно держаться сколько угодно. Русским никогда не взять Севастополь, который держат немецкие войска...»

В моей памяти хорошо сохранились те дни, когда на флоте в начале февраля 1944 года стали формироваться части для освобождения Севастополя. Немало поступило просьб от участников оборонительных боев дать им возможность сражаться за освобождение Севастополя. Живые не забыли, какой ценой враг овладел Севастополем. И вот приблизился час освобождения Крыма, час освобождения Севастополя.

На флоте шла усиленная подготовка сил к наступлению. В эти дни Черноморский флот получил значительное подкрепление: 45 речных катеров были направлены в район Днепро-Бугского лимана, самоходные тендера прибыли с Балтики, с Тихоокеанского флота поступили торпедные катера и 10 подводных лодок. Боевой состав флота пополнился вновь построенными сторожевыми катерами.

Для участия в Крымской операции было выделено 400 боевых самолетов, часть авиации перебазировалась на аэродромы Таврии.

Сильные, обогащенные боевым опытом, хорошо подготовленные соединения и части 4-го Украинского фронта под командованием генерала армии Ф. И. Толбухина начали наступление 8 апреля 1944 года ударами с плацдарма на южном берегу Сиваша и на Перекопском перешейке. После мощной артиллерийской и авиационной подготовки войска смело атаковали врага, ломая его яростное сопротивление. После ожесточенных [307] боев была прорвана главная полоса обороны противника. А ночью 11 апреля на Керченском полуострове перешла в наступление и Отдельная Приморская армия под командованием генерала армии А. И. Еременко. Ей содействовали корабли Азовской флотилии, которой командовал ныне Адмирал флота Советского Союза С. Г. Горшков. Утром того же дня освободили Керчь. Стремительно преследуя противника, подвижные части 4-го Украинского фронта 15 апреля подошли к окраине Севастополя.

С гор спустились партизаны. Они внезапно нападали на отступавшие части противника. При освобождении Симферополя партизанские отряды во главе с командиром 1-й бригады Ф. И. Федоренко действовали особенно смело и самоотверженно. Партизаны заняли телефонную станцию и другие объекты, помешав фашистам взорвать и поджечь их. В Евпатории боевые группы подпольщиков устраивали засады, уничтожали факельщиков, пытавшихся поджигать здания.

Корабли и авиация Черноморского флота под руководством командующего адмирала Ф. С. Октябрьского блокировали Крым, нарушали морские коммуникации гитлеровцев, наносили удары по вражеским войскам в прибрежных портах, по кораблям и транспортам у причалов и в открытом море.

Основной ударной силой флота была авиация под командованием генерал-лейтенанта В. В. Ермаченкова. В боевых действиях принимало участие более 400 самолетов. 200 из них наносили удары по коммуникациям противника в северо-западной части Черного моря. Самолеты, находившиеся на аэродромах Кавказа, преследовали гитлеровцев у южного побережья Крыма. [308]

К концу апреля 11-я штурмовая авиационная дивизия перебазировалась в Крым, а часть штурмовиков и истребителей — на аэродромы юга Украины. Это позволило наносить удары по вражеским конвоям на большем удалении от Севастополя.

Замечательный летчик Иван Егорович Корзунов, будучи командиром дивизии пикировщиков, продолжал по-прежнему летать на боевые операции. Он в числе первых в морской авиации в дни освобождения Крыма и Севастополя применил метод топмачтового бомбометания. Суть этого бомбометания в том, что самолет атакует корабль с малой высоты, на удалении! 200–300 метров. Атака требовала от экипажа смелости, решительности и высокого мастерства. Такими, качествами обладали Иван Егорович и его питомцы. Виктор Павлович Канарев, командир минно-торпедной авиадивизии, не раз водил свои экипажи на боевые операции. Летчик-истребитель Иван Степанович Любимов после ранения и ампутации стопы вернулся в строй. В дни освобождения Севастополя, командуя дивизией, Любимов продолжал принимать непосредственное участие в боях. Родина высоко оценила ратные подвиги этих командиров, удостоив их звания Героя Советского Союза.

Генерал-полковника авиации И. Е. Корзунова и генерал-лейтенанта В. П. Канарева нет среди нас, но память о них живет. Генерал-майор И. С. Любимов продолжает служить, передает молодежи свой богатый боевой опыт.

В боях за Севастополь отличились также бригады торпедных катеров под командованием капитанов 2 ранга В. Т. Проценко и Г. Д. Дьяченко, ныне они контр-адмиралы, а Г. Д. Дьяченко к тому же и профессор, доктор военно-морских наук. [309]

Одним из первых открыл счет потопленным вражеским кораблям торпедный катер старшего лейтенанта Г. А. Рогачевского. Только в одной из дерзких операций по перехвату фашистов, удиравших из Севастополя, экипаж Рогачевского потопил транспорт и десантную баржу противника. В числе других Рогачевскому тоже присвоено звание Героя Советского Союза.

Командиры катеров Кудерский, Петров, Кананадзе и Лесов первыми применили новый тактический прием — атаковали конвой, который выходил из Севастополя, используя маневр охвата с двух бортов. В условиях сильного огневого противодействия эти командиры потопили два транспорта.

Командиры бригад подводных лодок контр-адмирал П. И. Болтунов и капитан 1 ранга М. Г. Соловьев тоже настойчиво готовили командиров и экипажи подводных лодок к наступлению. Когда начались боевые действия, разведывательные данные передавали лодкам оперативно, и подводники чаще атаковали корабли и суда противника, несмотря на то, что противолодочное охранение конвоев усилилось.

В одном из походов во второй половине апреля на подлодке «Щ-202» находился командир дивизиона капитан 2 ранга Р. Р. Гуз. Полученные по радио данные указывали район идущего конвоя. Вскоре командир лодки капитан-лейтенант М. В. Леонов обнаружил на горизонте силуэты кораблей.

Стоявший рядом с Леоновым комдив, учитывая, что это будет первая самостоятельная атака капитан-лейтенанта, после его доклада посмотрел сам в перископ и одобрил действия командира. Михаил Васильевич волновался, но похвала комдива укрепила уверенность в себе. Вместе со штурманом старшим лейтенантом [310] М. Фильковым. Леонов быстро определил элементы движения конвоя. Последовали четкие приказания приготовить четырехторпедный залп.

После короткой команды командира экипаж почувствовал четыре толчка, а через несколько секунд послышались глухие взрывы: торпеды достигли цели.

Вскоре после этой атаки командир лодки в перископ заметил катера конвоя. Они шли курсом на лодку. «Щ-202» стала уходить на глубину. После первых взрывов глубинных бомб полопались лампочки, посыпалась крошка с подволока, но экипаж уверенно выполнял свои обязанности, Леонов изменил направление и продолжал увеличивать скорость.

Командир дивизиона капитан 2 ранга Р. Р. Гуз очень высоко оценил действия капитан-лейтенанта М. В. Леонова, которого недавно назначили командиром лодки. Отличной была и боевая работа всего экипажа. Этот поход принес победу, один из транспортов подводники потопили, другой повредили.

«Щ-202» Добилась успеха и в майских походах.

Экипаж подводной лодки «Щ-201», которой командовал капитан-лейтенант П. И. Парамошкин, за один боевой поход потопил транспорт «Гейзерикс», тральщик и нанес повреждение десантной барже.

Командир «М-111» капитан-лейтенант М. И. Хомяков, получив данные о месте конвоя, сразу же пошел на сближение, смело атаковал торпедами транспорт и потопил его. Противник сбросил на лодку десятки глубинных бомб. «М-111» получила повреждения, но благополучно дошла до базы.

Подводная лодка «А-5» под командованием капитан-лейтенанта В. И. Матвеева днем обнаружила конвой в составе транспорта, семи десантных барж, миноносца и двух сторожевых катеров. Лодка быстро сблизилась с конвоем и потопила транспорт. Несмотря на [311] преследование вражеских надводных кораблей, «А-5» еще раз атаковала этот же конвой и потопила баржу.

В результате наступательных боев большая часть Крымского полуострова была освобождена от фашистов в апреле. Остатки Крымской группировки противника укрылись в Севастополе. Сейчас известно, что немецкое командование стремилось любой ценой удержать севастопольский плацдарм, используя мощную систему укреплений, состоявших из трех полос. Сильнейшим узлом сопротивления была Сапун-Гора, опоясанная несколькими ярусами траншей, прикрытых минными полями и частоколом проволочных заграждений.

Гитлер, готовясь любой ценой удержать Севастополь, 15 апреля издал приказ, который категорически запрещал эвакуировать из Крыма тех, кто еще был в состоянии держать оружие. Предпринимались меры для усиления гарнизона Севастополя. Но вражеские транспорты с пополнением и боеприпасами уходили на дно Черного моря.

Наше командование весной 1944 года, как всегда, большое внимание уделяло организации партийно-политической работы. Мы учитывали, что пункты дислокации частей и кораблей, назначенных для участия в Крымской операции, удалены от места нахождения Военного Совета, политуправления и штаба флота. Начальник политуправления генерал-майор авиации А. Н. Филаретов создал оперативные группы политработников. Одну из них возглавлял заместитель начальника политуправления флота генерал-майор береговой службы Д. И. Савелов, а другую группу по организации печатной пропаганды — начальник отделения печати подполковник А. Д. Загорянский. [312]

В период наступления в Крыму сформировали походную редакцию «Красного черноморца» в составе заместителя редактора флотской газеты подполковника Н. И. Юдина и группы журналистов — Георгия Гайдовского, Петра Сажина, Григория Поженяна и других. Хорошо помог журналистам художник Л. В. Сойфертис — он иллюстрировал газету. Всех их я знал с первых дней войны. Они принимали участие в обороне Одессы, Севастополя, в десантных операциях флота.

Ушел из жизни Н. И. Юдин. Нет в живых Георгия Николаевича Гайдовского. Вся его послевоенная творческая деятельность связана с людьми Военно-Морского Флота.

Петр Сажин в послевоенные годы пишет о тех, кто посвятил свою жизнь морю. Григорий Поженян — поэт, драматург — верен своей теме: войне на Черном море.

Велико было стремление моряков Черноморского флота принять непосредственное участие в изгнании оккупантов из Севастополя. Ненависть к врагу росла все больше. Этому способствовали распространявшиеся в виде листовок сообщения Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний фашистских захватчиков на территории, освобожденной Советской Армией. Как впоследствии выяснилось, только в Севастополе расстреляно тринадцать тысяч человек, многие тысячи людей увезены в рабство в Германию.

О зверствах гитлеровцев наши воины узнавали,, также из писем, которые приходили из освобожденных районов. На кораблях и в частях читали эти обличительные документы. Яростью закипали сердца у всех воинов. Огромный политический подъем, вызванный [313] приближавшимися боями за освобождение Севастополя, усилил приток заявлений в партийные организации. Только в действующих частях и на кораблях в дни боев за Севастополь в ряды партии вступили более 400 бойцов и командиров.

Командующий 4-м Украинским фронтом генерал армии Ф. И. Толбухин решил главный удар нанести левым крылом фронта — войсками Приморской и частью 51-й армий на участке Сапун-Гора — берег Черного моря в направлении Камары, чтобы отрезать противнику пути эвакуации и овладеть Севастополем с юга.

Вспомогательный удар намечался в районе Инкермана войсками 2-й гвардейской и частями 51-й армии.

3-й горно-стрелковый корпус Приморской армии, которым командовал генерал-лейтенант А. А. Лучин-ский, должен был прорвать оборону противника на трехкилометровом фронте и наступать в направлении высоты Горная — 119,1 — Омега.

Для прорыва обороны корпус усилили 63-й танковой бригадой, артиллерийскими и минометными полками. Всего в полосе наступления корпуса в артиллерийской подготовке могло участвовать 780 орудий и минометов.

83-й и 255-й бригадам морской пехоты, приданным в оперативное подчинение генерал-лейтенанту А. А. Лучинскому, предстояло прорвать оборону противника на рубеже Карань-Гора — Кая — Баш.

Для отвлечения сил противника от главного направления нашего удара части 2-й гвардейской армии 5 мая атаковали укрепления фашистов с востока и северо-востока. Авиация дальнего действия и 8-я воздушная армия наносили удары по позициям противника. [314]

Вот что рассказал мне Александр Александрович Лучинский, ныне генерал армии:

«Хорошо помню утро 7 мая, начало наступления. Все, что намечали в дни подготовки, что зависело от нас, было сделано. Наступательный порыв у всего личного состава был высоким. Можно судить по тому, что только за три дня подготовки к наступлению с 4 по 7 мая в корпусе было подано 445 заявлений от бойцов и командиров с просьбой принять в ряды партии. Стремление идти в бой коммунистом, быть в рядах партии Ленина, которая ведет к победе над гитлеровскими захватчиками, проявили многие бойцы и командиры во всех частях армии и флота.

Артиллерийскую подготовку начали не с рассвета, а когда рассеялся туман — в 9 часов утра. В 10 часов пошли в атаку. К 11 часам прорвали передний край.

В одной из атак геройски погиб командир 1339-го стрелкового полка майор А. Ф. Гетманец. Заместитель командира 890-го стрелкового полка по политчасти Н. А. Хорошевский после овладения первой линией окопов, когда бойцы, встретив сильный огонь противника, залегли, с возгласом «Вперед, за Родину!» повел подразделения на штурм второй позиции. Пример политработника воодушевил бойцов. Хорошевского в этом бою смертельно ранило...

Воодушевленные наступательным порывом, люди не замечали полученных ранений, не покидали поля боя, продолжали продвигаться вперед».

83-я и 255-я бригады морской пехоты в числе первых прорвали оборону противника. Ворвавшись в Севастополь, первыми водрузили Военно-морской флаг' на водной станции матрос Николай Сахно и старший матрос Георгий Пивоваров. [315]

Блистательной страницей боевой летописи по праву считается штурм Сапун-Горы. Тысячи подвигов, известных и оставшихся безымянными, совершили солдаты и матросы, сокрушая гитлеровскую оборону. Красные флаги передавались из рук в руки, указывая направление атак, звали вперед. Штурмовые группы быстро подбирались к дзотам, забрасывали их гранатами. Если огонь противника прижимал бойцов к земле, раздавался клич: «Коммунисты, вперед!» — И бойцы снова бросались в атаку.

Штурм Сапун-Горы был поистине массовым подвигом всех участников битвы.

Гитлеровцы яростно сопротивлялись, но ничто не могло остановить советских воинов. К исходу 8 мая главные бастионы вражеской обороны пали.

9 мая Севастополь, город нашей боевой славы, был полностью освобожден. Остатки фашистских войск бежали на мыс Херсонес.

В те дни миллионы советских людей с радостью читали «Правду», которая 10 мая сообщала: «Здравствуй, родной Севастополь, любимый город советского народа, город-герой, город-богатырь! Радостно приветствует тебя вся Советская страна!»

17-я немецкая армия в составе 12 дивизий перестала существовать. Гитлеровцы потеряли свыше 100 000 солдат и офицеров убитыми и пленными. Нами была захвачена вся боевая техника врага.

В 1941–42 годах гитлеровским войскам понадобилось 250 суток, чтобы овладеть Севастополем. Войска Советской Армии в боевом содружестве с Черноморским флотом взломали оборону противника и разгромили его армию в 35 дней.

Вместе с командующим флотом Ф. С. Октябрьским 10 мая я прилетел в Севастополь. Города не было, [316] кругом — руины. По улицам трудно пройти, всюду камни, щебень. Не было ни воды, ни электричества. Бульвары и скверы, ранее утопавшие в зелени, почернели от гари. Деревья, кустарники срублены. В городе мы встречали изможденных севастопольцев. На глазах слезы радости...

Прошло тридцать лет со дня освобождения Севастополя. Героическим трудом советского народа город восстал из пепла и руин.

...Колышется пламя Вечного огня на самой вершине Малахова кургана. Властно воскресают в памяти незабываемые дни, вспоминаются встречи с участниками героической обороны Севастополя, его освобождения. Многих, о ком говорится в этой книге, нет среди нас. Но они всегда будут жить в благодарных сердцах потомков, служить примером беззаветного служения Советской Отчизне. Они будут вечно жить и в сердцах нашей молодежи, «идущей на моря». И смотря сегодня на молодых моряков, которые свято верны боевым традициям нашего флота, мне вспоминаются замечательные стихи поэта-мариниста Алексея Лебедева, посвященные молодым офицерам флота, — «Путь на моря»:

Да, нам, ветеранам, пришла достойная смена: слава и гордость Черноморского флота в надежных руках...

Когда теперь я бываю в Севастополе, любуюсь прекрасными зданиями, возрожденными кварталами, обилием [318] зелени, цветов, радуюсь, что в Севастополе с каждым годом появляются все новые и новые улицы, названные именами тех, кто не щадил своей жизни, отстаивал и освобождал Севастополь.

Особенно волнуют мелодичные звуки курантов, когда стоишь у подножия чаши Огня славы и смотришь на башню Корниловского бастиона — свидетеля двух севастопольских эпопей.