Первая поездка в Москву
Паасикиви отправился в свою первую поездку в Москву вечером 9 октября. В своем портфеле он вез инструкции, утвержденные президентом. Й. Нюкопп, начальник отдела министерства иностранных дел, и полковник А. Паасонен сопровождали его в качестве советников. На место назначения они прибыли 11-го числа. На этот день, однако, никаких переговоров запланировано не было.
Первая встреча с участниками переговоров с советской стороны состоялась в кабинете народного комиссара иностранных дел в Кремле в 17 часов 12 октября. С финской стороны присутствовали Паасикиви, Ирьё-Коскинен, Нюкопп и Паасонен; Советский Союз представляли Сталин, Молотов, Потемкин и Деревянский. Финские участники переговоров услышали устное заявление о том, чего Советский Союз ожидает от Финляндии. Советские представители сослались на состояние войны в Европе и заявили, что жизненные интересы Советского Союза требуют, чтобы никакой враг не мог проникнуть в Финский залив. На юге залива эти интересы Советского Союза обеспечены договором с Эстонией, но подобной гарантии на севере залива не существует. Было предложено, чтобы Финляндия согласилась заключить локальный договор о взаимопомощи в обеспечении безопасности Финского залива. Потом разговор коснулся необходимости военной базы на побережье Финляндии, в связи с чем был упомянут полуостров Ханко в качестве возможного [38] места ее дислокации. Кроме того, Финляндию призвали уступить полуостров Рыбачий вплоть до Мааттииуоно. С целью защиты Ленинграда граница между странами должна быть отодвинута до линии Куолемаярви {10} — Кююрола {11} — Муолаа {12} — Липола {13}. Финляндия также должна была уступить острова в Финском заливе, в том числе Суурсари и Койвисто {14}. В качестве компенсации Советский Союз был готов предоставить территорию в Восточной Карелии, по площади много большую, чем уступаемые районы. Чтобы избежать лишних трудностей, советская сторона решила не поднимать вопрос об Аландских островах.
Финские представители заявили, что они категорически против заключения договора о взаимопомощи, а по поводу территориальных уступок сообщили, что Финляндия не может отказаться от неприкосновенности своей территории.
Когда первая встреча закончилась, Паасикиви по телеграфу известил правительство в Хельсинки о советских требованиях, запросив дальнейшие инструкции. В ответ он получил директивы, смысл которых сводился к следующему.
Финляндия не может согласиться на договор о взаимопомощи и не может предоставить какие-либо базы. Полуостров Рыбачий чрезвычайно важен для Финляндии, поскольку Петсамо {15} является единственным незамерзающим портом страны, в развитие которого она вложила громадные средства. По этой причине Финляндия хотела бы запросить у Советского Союза принадлежащую ему половину полуострова Рыбачий в качестве компенсации за возможные уступки с ее стороны. Что касается острова Суурсаари, то следует вывести его за рамки обсуждения, чтобы решить его судьбу после определения судьбы других островов в Финском заливе. Острова Семеро {16} и Нарви {17} [39] имеют важное значение для финского судоходства, но не представляют военного интереса для Советского Союза. Новая линия границы на Карельском полуострове, предложенная Советским Союзом, неприемлема с финской точки зрения, поскольку ставит Финляндию в весьма опасное положение.
Следующая встреча была назначена на 14 октября. За это время Паасикиви получил из Хельсинки дополнительные инструкции. Встреча началась в 16.30 и закончилась в 19.00.
Паасикиви начал с того, что зачитал меморандум, проект которого подготовил полковник Паасонен. В нем он постарался показать, что Финскому заливу не угрожает никакая опасность. Согласно условиям этого меморандума он готов обсуждать статус островов, ближайших к советскому побережью, а именно Сескар, Лавенсари и Пенинсаари. {18} Советский Союз мог бы, после соответствующей компенсации, включить их в свою оборонительную систему.
Предложение было встречено так холодно, словно не представляло интереса для обсуждения. С точки зрения СССР граница между странами проходила чересчур близко к городу Ленинграду: ее отделяли лишь тридцать два километра. У Красной армии уже были на вооружении орудия, стреляющие на расстояние от пятидесяти до шестидесяти километров; вполне возможно, что и Финляндия получит такие орудия, и Ленинград мог оказаться в пределах их досягаемости. Но советские участники хотели говорить не о военных моментах, а о политических. Расширяющаяся война требует, чтобы они обеспечили безопасность своей страны. Если бы они пошли навстречу требованиям своих военных, то стали бы претендовать на границы, существовавшие во времена Петра Великого. (Граница эта, позднее установленная по мирному [40] договору, обсуждалась на такой ранней стадии переговоров.
) П а а с и к и в и. Граница, которую имеет в виду ваше военное командование, совершенно невозможна из экономических соображений.
С т а л и н. Солдаты никогда не исходят из экономических соображений.
Ниже приводятся замечания Сталина, которые он сделал во время встречи. Их записал финский переводчик, присутствовавший при встрече.
«Никто из нас не виноват в том, что обстоятельства географического порядка таковы, как они есть. Мы должны иметь возможность перекрыть вход в Финский залив. Если бы фарватер, ведущий к Ленинграду, не проходил вдоль вашего побережья, у нас не было бы ни малейшей причины поднимать этот вопрос. Ваш меморандум односторонен и чересчур оптимистичен. Мы должны иметь в виду вероятность самого плохого развертывания событий. Царская Россия располагала крепостями Порккала и Найссаар с их двенадцатидюймовыми орудиями, а также военно-морской базой под Таллином. В то время врагу было невозможно пробить брешь в нашей обороне. Мы не претендуем ни на Порккала, ни на Найссаар, так как они расположены слишком близко к столицам Финляндии и Эстонии. С другой стороны, эффективный заслон может быть создан между Ханко и Пальдиски.
В соответствии с законом морской стратегии этот проход в Финский залив может быть перекрыт перекрестным огнем батарей, находящихся на обоих берегах у входа в Финский залив. Ваш меморандум исходит из предположения, что враг не сможет проникнуть в Финский залив. Однако если вражеский флот уже находится в заливе, то залив не может быть защищен.
Вы спрашиваете, какая страна могла бы напасть на нас: Англия или Германия? Сейчас мы находимся в хороших отношениях с Германией, но в этом мире [41] все может измениться. Юденич нападал на нас через Финский залив, позднее такую же атаку предпринимали британцы. Все это может случиться снова. Если вы боитесь предоставить нам базу на материке, мы можем прокопать канал через основание полуострова Ханко, и тогда наша база не будет находиться на материковой части Финляндии. При нынешнем раскладе сил как Англия, так и Германия могут послать крупные военно-морские силы в Финский залив. Я сомневаюсь, сможете ли вы противостоять нападению. Англия сейчас оказывает нажим на Швецию, чтобы та предоставила ей базы. Германия делает то же самое. Когда война между этими двумя странами закончится, флот страны-победителя войдет в залив.
Вы спрашиваете, зачем нам нужен Койвисто? Я скажу вам зачем. Я спросил Риббентропа, зачем Германия вступила в войну с Польшей. Он ответил: «Мы должны были отодвинуть польскую границу дальше от Берлина». Перед войной расстояние от Познани до Берлина составляло около двухсот километров. Теперь граница отодвинута на триста километров к востоку. Мы просим, чтобы расстояние от Ленинграда до линии границы было бы семьдесят километров. Таковы наши минимальные требования, и вы не должны думать, что мы уменьшим их. Мы не можем передвинуть Ленинград, поэтому линия границы должна быть перенесена. Относительно Койвисто: вы должны иметь в виду, что, если там были бы установлены шестнадцатидюймовые орудия, они могли бы прекратить любое передвижение нашего флота на всей акватории залива. Мы просим 2700 квадратных километров и предлагаем взамен более 5500 квадратных километров. Какое государство поступало таким образом? Такого государства нет».
Когда финские представители согласно своим инструкциям указали, что никакая часть материковой территории Финляндии не может быть отчуждена, советские [42] представители заметили: подобные уступки имели место в прошлом. Россия продала Аляску Соединенным Штатам, а Испания уступила Гибралтар Англии.
Паасикиви сделал принципиальное заявление от лица финской делегации. Он держался строго в рамках полученных им инструкций и приводил доводы исключительно юридического порядка. Для Финляндии, сказал он, принципиально важно, чтобы никакая часть ее территории не могла быть отчуждена, а впоследствии преобразована в военные базы другой страны. Не говоря уже о реакции внутри страны, у Швеции, Норвегии и Дании возникли бы серьезные подозрения, появись на нашей территории иностранные армии. Это никак не согласуется с нашей политикой нейтралитета. А мы желаем оставаться нейтральными.
Сталин поднял вопрос о том, что Финляндия объявила мобилизацию и эвакуирует жителей городов. Советская сторона также подтягивает свои силы к границе. Такое положение не может продолжаться долго, необходимо прийти к какому-то решению. В то время это заявление не получило достаточного внимания. Позднее, в связи с обстрелом в Майниле, оно приобрело зловещее значение.
Поскольку во время переговоров было поднято много новых фактов и проблем, Паасикиви заявил, что должен проконсультироваться с правительством. Было решено, что переговоры продолжатся 20 или 21 октября. Советская сторона обещала представить свои предложения в письменном виде до отбытия финской делегации.
На следующей встрече, состоявшейся в 21.30 вечером того же дня, финские представители получили советские предложения в форме письменного меморандума. Последующие переговоры велись на основе этого важного документа, который я привожу здесь во всей полноте. Он гласит: [43]
«Принципиальную озабоченность Советского Союза в его переговорах с Финляндией вызывают следующие две проблемы:
1) гарантирование безопасности Ленинграда;
2) уверенность в том, что Финляндия, основываясь на дружеских взаимоотношениях, решит поддерживать тесное сотрудничество с Советским Союзом. Оба пункта имеют самое важное значение для обеспечения безопасности советского побережья Финского залива, а также эстонской части побережья, независимость которой гарантирована Советским Союзом от нападения иностранного государства.
С целью претворения этого в жизнь необходимо:
1) чтобы Советский Союз был в состоянии перекрыть вход в Финский залив артиллерийским огнем с обоих берегов, тогда вражеские военно-морские и торговые суда не смогут войти в воды Финского залива;
2) чтобы Советский Союз был в состоянии предотвратить доступ врага на те острова Финского залива, которые лежат вдоль западного и восточного фарватеров, ведущих к Ленинграду {19};
3) чтобы финская граница на Карельском перешейке, которая в настоящий момент проходит в тридцати двух километрах от Ленинграда (в пределах досягаемости дальнобойной артиллерии), была отодвинута дальше к северу и северо-западу.
Отдельно следует решить вопрос о полуострове Рыбачьем в районе Петсамо, где граница определена искусственно, поэтому должна быть пересмотрена в соответствии с прилагаемой картой.
Действуя на основании вышеизложенных предложений, необходимо урегулировать следующие вопросы по взаимному согласию и к обоюдной выгоде:
1. Предоставление в аренду советскому правительству на тридцать лет порта Ханко и прилегающей территории [44] в радиусе от пяти до шести морских миль к югу и востоку, вооружение ее береговой артиллерией, способной своим огнем совместно с огнем базы в Пальдиски на южном берегу перекрыть доступ в Финский залив. Для обороны морской базы Финляндия позволит Советскому Союзу разместить в порту Ханко следующий персонал:
1. Пехотный полк
2. Батареи ПВО
3. Эскадрильи ВВС
4. Танковый батальон
— общей численностью не более пяти тысяч человек.
2. Предоставление Советским ВМФ права использовать залив Лаппохья в качестве якорной стоянки.
3. Уступка Советскому Союзу следующих районов с соответствующей территориальной компенсацией: островов Суурсаари, Лавенсари. Большой Тютерс и Малый Тютерс и Койвисто, части Карельского перешейка от поселка Липола до южной окраины города Койвисто, западной части полуострова Рыбачий общей площадью 2761 квадратный километр в соответствии с прилагаемой картой.
4. В возмещение районов, упомянутых в пункте 3, Советский Союз уступит Финляндской Республике советскую территорию около Репола и Пориярви {20} общей площадью 5529 квадратных километров в соответствии с прилагаемой картой.
5. Усиление пакта о ненападении, действующего в настоящее время между Советским Союзом и Финляндией, дополнение его условием, по которому страны-участницы обязуются воздерживаться от участия в таких группировках или союзах стран, которые могут прямо или косвенно представлять собой угрозу для другой страны-участницы.
6. Разрушение обеими сторонами укрепленных районов вдоль финско-советской границы на Карельском [45] перешейке, оставляя вдоль линии границы обычную пограничную стражу.
7. Советский Союз не будет препятствовать укреплению Финляндией Аландских островов ее собственными вооруженными силами, при условии, что никакое иностранное государство, включая Швецию, не будет участвовать в их укреплении».
Пункт о договоре о взаимопомощи был в меморандуме опущен, его место заняло дополнение к пакту о ненападении, упомянутое в пункте 5.
По этому меморандуму были проведены краткие переговоры, во время которых члены финской делегации пытались получить разъяснения по отдельным пунктам.
В заключение произошел обмен мнениями.
П а а с и к и в и. Мы должны представлять все вопросы такого рода парламенту для его одобрения. Более того, почти все вопросы, затронутые в этом меморандуме, должны рассматриваться как вопросы конституциональной важности, что требует решения их квалифицированным большинством в пять шестых голосов.
С т а л и н. Вы наверняка будете иметь поддержку девяноста пяти процентов.
П а а с и к и в и. Сдача в аренду полуострова Ханко и уступка территории на Карельском перешейке являются исключительно трудными вопросами.
С т а л и н. На самом деле это не так страшно. Посмотрите на действия Гитлера. Граница в районе Познани проходила, по его мнению, слишком близко от Берлина, и он отодвинул ее на триста километров.
П а а с и к и в и. Мы хотим продолжать жить в мире, оставаясь в стороне от всех конфликтов.
С т а л и н. Это невозможно.
П а а с и к и в и. Каким образом ваши предложения согласуются с вашим знаменитым лозунгом: «Чужой [46] земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим»?
С т а л и н. Я скажу вам. В Польше мы не захватывали иностранную территорию. И теперь речь идет только об обмене. Так что мы ждем вас обратно двадцатого или двадцать первого.
М о л о т о в. Мы подпишем соглашение двадцать первого, а на следующий день устроим обед по этому поводу.
П а а с и к и в и. Когда мы вернемся, зависит от правительства.
Встреча закончилась в 22.00. Финские участники переговоров отправились в обратный путь на следующий день, 15 октября, и прибыли в Хельсинки 16 октября.
Требования Москвы рассматриваются в Хельсинки
В тот же самый день, 16 октября, в Государственном совете было организовано совещание в узком кругу для обсуждения требований, выдвинутых правительством СССР. Присутствовали члены Совета премьер-министр Кайяндер, министр иностранных дел Эркко, министр обороны Ньюкканен {21} и я в качестве члена комиссии кабинета министров по внешнеполитическим вопросам, определяющего направление этих переговоров. Военные были представлены маршалом Маннергеймом, главнокомандующим вооруженных сил генерал-лейтенантом Остерманом и начальником Генерального штаба генерал-лейтенантом Ошем. Также участвовали послы Паасикиви и Ирьё-Коскинен и полковник Паасонен.
В начале совещания Паасикиви представил со своими комментариями меморандум, переданный советской стороной. Предстояло обсудить три конкретных [47] вопроса, на которые надо ответить «да» или «нет» либо выдвинуть компромиссные предложения, поскольку следующий раз необходимо дать наш окончательный ответ.
Министр иностранных дел Эркко решительно возражал против дальнейших уступок. Ханко ни в коем случае не должен сдаваться в аренду, а граница на Карельском перешейке не должна передвигаться. Уступка островов может быть рассмотрена.
Министр обороны Ньюкканен разделил позицию Эркко. Парламент, сказал он, никогда не примет требования Советского Союза.
Посол Ирьё-Коскинен полагал, что, если мы удовлетворим разумные оборонные требования правительства СССР, как это сделали другие, война не вспыхнет.
Премьер-министр Кайяндер спросил, могут ли маршал Маннергейм и Генеральный штаб подготовить встречные требования. Маршал Маннергейм заметил, что если Россия удовлетворится границей в семидесяти километрах от Ленинграда, то военные смогут разработать контрпредложения. Если признать, что тяжеловооруженные великие державы имеют право предъявлять обоснованные требования о корректировке линии границы, то есть основание предполагать, что СССР удовлетворится приобретением крепости Ино, которая так же важна, как и Ханко. Располагая батареями береговой артиллерии Ино и Красной Горки на противоположном берегу, можно перекрыть доступ к Кронштадту. Между Ханко и Ино разница в том, что перекрытие Финского залива на его входе выгоднее для русских. В отношении Ханко и Карельского перешейка он разделил позицию Эркко.
Генерал Ош заметил, что существующая линия границы является кратчайшей из возможных и очень выгодна для нас с точки зрения военной географии. Если граница будет передвинута так, как это предлагают русские, длина ее удвоится и приграничный район [48] он предоставит возможному агрессору куда более выгодные условия для нападения. Всю оборонительную линию Финляндии придется передвинуть глубже, а значительная часть наших укреплений, которая еще не завершена, останется по другую сторону границы.
Я сказал, что вполне разделяю мнение военных о том, что защита финского побережья не является заботой СССР. Что касается Финского залива, здесь дело обстоит иначе. Острова в восточной части залива, находящиеся в ста пятидесяти километрах от Ленинграда, должны способствовать его безопасности. Поэтому можно вести о них разговор, а также обсудить уступку Ино, полосы земли вокруг крепости, незначительную корректировку линии границы на Карельском перешейке, Народ Финляндии безусловно поймет, если мы начнем переговоры об этом на основе, которую я предложил. Вопрос о Ханко, напротив, обсуждению не подлежит.
Ирьё-Коскинен заметил, что было бы весьма важным выяснить позицию Швеции. Окажет ли Швеция нам эффективную помощь, если мы попадем в трудную ситуацию? Он высказал мнение, что подобная декларация могла бы иметь значительный вес для Москвы.
Паасикиви заметил, что по зондажу, проведенному от нашего имени через представителей Скандинавских стран, такое впечатление не складывается.
Премьер-министр Кайяндер не высказал собственного мнения, посвятив себя руководству дискуссией.
Мы решили подождать до разработки возможных контрпредложений нашими военными.
На следующий день не удалось продолжить обсуждение, поскольку на 18 и 19 октября было назначено совещание глав государств Скандинавских стран в Стокгольме. Президент Каллио вместе с министром Эркко принимали участие в этом «конгрессе королей» от имени Финляндии. Это совещание глав государств — [49] трех королей и одного президента — было прекрасно организовано. Нет необходимости много говорить о его плодах. Финская делегация отправилась в Стокгольм, намереваясь обсудить на этих переговорах позицию Финляндии. Это не было предварительно согласовано в Хельсинки, поэтому никакой информации не было после возвращения финских представителей. Много позже мне случилось узнать от шведского премьер-министра Ханссона, что этот предмет был затронут в разговоре с ним. Эркко спросил его, можно ли ожидать помощи от Швеции. Он получил отрицательный ответ. К сожалению, финский кабинет министров ничего не узнал о позиции Швеции до того, как переговоры возобновились. Когда Эркко задали вопрос об отношении Швеции на заседании парламентской комиссии по внешнеполитическим вопросам, он дал осторожный ответ. Ясный ответ мог повлиять на точку зрения парламента.
В стране переговоры, которые велись с Советским Союзом, начали привлекать внимание и вызывать беспокойство. Хотя ни одно слово о советских требованиях не стало достоянием общественности, тем не менее все только и говорили о них, высказывая разные точки зрения. Представители различных кругов принялись названивать в Государственный совет, выражая свое категорическое неприятие этих требований. Премьер-министр принял большую делегацию представителей всех приходов Карельского перешейка, которые требовали не уступать даже малейшей части территории Карельского перешейка.
Спустя день Паасикиви и Ирьё-Коскинен заехали в министерство финансов, чтобы переговорить со мной. Будучи старыми финскими националистами, шутливо замечено ими, они хотят использовать опыт, полученный еще во времена царизма: переговоры должны дать результаты ценой уступок. Но оба отказывались уступить Ханко. [50]
Лишь после возвращения президента Каллио и министра иностранных дел Эркко из Стокгольма стало возможным начать подготовку к следующему раунду переговоров в Москве. Государственный совет был созван 20 октября на секретное совещание в кабинете премьер-министра Кайяндера. На этом совещании весь кабинет министров был ознакомлен с советскими требованиями. В результате обсуждения Эркко было поручено подготовить проект письменного ответа, который должен был быть передан советской стороне, а также новые инструкции для участников переговоров.
Эркко закончил свой проект на следующий день, после чего Государственный совет собрался, чтобы рассмотреть его. В проекте ответа, как и в инструкциях, на этот раз была выражена готовность к большим уступкам. Мы были готовы, как и ранее, уступить острова; обсуждать вопрос о Суурсаари, оставляя за собой определенные права; согласиться на передвижение границы на Карельском перешейке. В соответствии с проектом ответа граница должна проходить от селения Раяйоки, к востоку от Хаапала {22}, к Финскому заливу, восточнее церкви Келломяки {23}. Таким образом спрямлялся так называемый «выступ Куоккалы» {24}, о чем СССР просил нас еще во время мирных переговоров в Тарту. Что касается аренды Ханко и бухты Лаппохья, ответ был, как и раньше, отрицательным. Про полуостров Рыбачий у Петсамо речь даже не шла.
Окончательно ответ был сформулирован в духе проекта, подготовленного Эркко.
Когда работа над ответом была закончена, мы перешли к обсуждению инструкций для участников переговоров. Они должны были содержать указания, как далеко могли зайти участники переговоров по вопросу сдачи в аренду территории, если бы наш ответ не удовлетворил советскую сторону. Эркко предлагал отклонить [51] любые предложения об уступках Ханко и Лаппохья. Могла быть предложена в аренду только южная часть острова Суурсаари, хотя в качестве последнего средства спасения Ханко позволялось принести в жертву весь Суурсаари. Но никакого смягчения позиции в отношении полуострова Рыбачий не должно быть. Все договоры о взаимной помощи следовало отклонять. Касательно границы на Карельском перешейке были указаны три альтернативы. Альтернатива А: выступ у Куоккалы может быть выпрямлен, и тем самым граница будет отодвинута на расстояние сорок пять километров от Ленинграда. Этого будет достаточно, чтобы устранить теоретическую вероятность, на которую ссылались русские, что Ленинград может стать предметом артиллерийского обстрела с территории Финляндии. Альтернатива В: Ино может быть уступлен в качестве отдельно взятой крепости, тогда устраняется всякая опасность с моря. Альтернатива С: если русские потребуют, чтобы Ино был присоединен к их территории, это можно сделать посредством соединительного коридора, ограниченного линией Ино — Ваммельйоки {25} — Линтуланйоки {26} — Йёппинен {27} и Финским заливом.
В этот раз споры разгорелись только о Карельском перешейке. Ньюкканен был готов поступиться Ино, поскольку он не представлял собой значения для Финляндии. Эркко, фон Фиандт и Кекконен противились такой уступке. Кекконен уступил участникам переговоров только по вопросу выпрямления «выступа Куоккалы». Если этот шаг не удовлетворит представителей СССР, участники переговоров должны затребовать новые инструкции.
Поскольку большинство членов кабинета не желали предоставлять участникам более широкие полномочия, в инструкциях разрешалось лишь устранение выступа у Куоккалы.
Споры продолжались довольно долго, с 12.30 до 15.30. В официальном заседании, которое состоялось [52] сразу после этого, принял участие президент. Он сказал, что, болея за Карельский перешеек, отдает предпочтение первой из альтернатив. По его мнению, может быть уступлена только южная часть Суурсаари и северная часть полуострова Рыбачий. Кроме того, прежде чем начинать переговоры, следует обратить внимание советской стороны на многочисленные нарушения линии границы. (Советские самолеты нарушали линию воздушной границы все чаще.)
Затем президент утвердил инструкции.
Паасикиви выдвинул требование, чтобы вместе с ним поехал один из членов Государственного совета; он отказывался ехать один. Он предложил мою кандидатуру. Вероятно, потому, что раньше мы часто работали вместе.
Предложение нашло поддержку среди членов Совета. Поскольку коллеги по моей партии также поддержали это предложение, я счел своим долгом согласиться. По ходатайству Эркко президент назвал меня вторым участником переговоров наряду с Паасикиви.
Поскольку превентивные меры военных поглощали изрядные средства, было решено обратиться к народу. На сессии 21 октября Совет решил выпустить внутренний заем в размере 500 миллионов марок для покрытия этих расходов. Против всех ожиданий, он оказался весьма успешным. Уже до конца ноября сумма приобретенных облигаций превысила первоначальную на 200 миллионов марок. Стали поступать добровольные взносы в правительство и министерство обороны, а также в Красный Крест и другие гуманитарные организации. Был проведен сбор теплой одежды для резервистов. Многие промышленные предприятия и торговые фирмы начали платить пособие своим сотрудникам, призванным в армию из резерва, [53] — как правило, половину обычной заработной платы плюс доплаты в зависимости от числа детей. Жертвенный энтузиазм оказался весьма высоким.