Предисловие

В годы Второй Мировой войны Сабуро Сакаи стал живой легендой в Японии. Буквально все летчики восхищались его подвигами в воздухе.

Репутация Сакаи среди летчиков-истребителей была исключительно высокой. Из всех японских асов Сабуро Сакаи был единственным пилотом, который ни разу не потерял в бою своего ведомого. Это совершенно выдающееся достижение для человека, который участвовал более чем в 200 воздушных боях. Именно это объясняет ожесточенную борьбу, временами переходящую в открытую вражду, за право летать его ведомым.

Его механики относились к нему с ничуть не меньшим восхищением. Они почитали за высочайшую честь готовить к вылету «Зеро» Сакаи. Механики рассказывали, что Сакаи всегда демонстрировал высочайшее летное мастерство. После этих 200 боев он ни разу не промазал на посадке, ни разу не скапотировал, ни разу не разбил свой истребитель, несмотря на тяжелые повреждения самолета, свои раны, сложные условия посадки.

В августе 1942 года во время воздушного боя над Гуадалканалом Сабуро Сакаи получил тяжелейшие ранения, за которыми последовало долгое и мучительное выздоровление. Уже один обратный полет в Рабаул на подбитом истребителе, с парализованной левой стороной тела, полностью ослепшим правым глазом и частично ослепшим левым, можно считать настоящим подвигом. Сакаи [273] получил несколько осколков в грудь и спину, две 12,7-мм пули пробили ему череп, и все-таки он вернулся. Эта история стала настоящей легендой.

Таких ран было бы более чем достаточно, чтобы до конца войны вывести из строя любого человека. Спросите любого летчика-истребителя, с какими трудностями может столкнуться в бою одноглазый пилот. Особенно, когда ему приходится сражаться на устаревшем к тому времени «Зеро» против новейших американских «Хеллкэтов».

После долгих месяцев физических и психологических страданий, когда он уже почти отчаялся снова обрести свою первую любовь — полет, Сакаи все-таки вернулся в бой. Он не только подтвердил свое высочайшее мастерство пилотирования, но и сбил еще 4 вражеских самолета, доведя общее количество подтвержденных побед до 64.

Читатель несомненно удивится, узнав, что Сабуро Сакаи не получил никаких наград от своего правительства — орденов, медалей, званий. Награждать медалями и орденами живых во время войны в Японии просто не было принято. Награждали только посмертно. Если асы других стран, включая Соединенные Штаты, щеголяли с длинными рядами медалей и орденских планок на груди, Сабуро Сакаи и его товарищи, постоянно участвовавшие в боях, даже не подозревали, что такое возможно.

История Сабуро Сакаи впервые показывает нам Тихоокеанскую войну, как ее видели в другой стороны фронта. Мы можем видеть мысли и переживания нашего бывшего врага. Сакаи принадлежат к тому классу, о котором в Америке знают очень мало, и понимают еще меньше. Это знаменитые самураи, профессиональные воины, которые посвятили свою жизнь служению стране. Они жили в своем собственном мире, резко отличном от мира простых японцев. И теперь впервые мы сможете познакомиться с этим миром, к которому принадлежали и японские асы.

Когда я писал эту книгу, я получил возможность переговорить со многими моими друзьями, которые летали на [274] истребителях на Тихоокеанском театре в годы Второй Мировой войны. Никто из них не знал ничего о противостоящих им японских пилотах. Они вообще не думали о них, как о людях. Японцы казались им каким-то далекими и чужими.

Но точно таким же было отношения к нашим пилотам со стороны японцев.

Книга «Самурай!» показывает нам воздушную войну на Тихом океане под совершенно новым углом. Американская пропаганда военного времени нарисовала совершенно карикатурный образ японского летчика. Это было маленькое, неуклюжее создание с плохим зрением, которое держалось в воздухе только божьей милостью.

Такое отношение часто давало роковой результат. Сабуро Сакаи был одним из самых талантливых пилотов своего времени, и ничуть не уступал зарубежным коллегам. Более того, он занимает одно из самых высоких мест в истории. 64 самолета стали жертвами его пушек. Эта цифра, несомненно, была бы значительно выше, если бы не тяжелое ранение.

Нет нужды преувеличивать отвагу и достижения наших летчиков в годы войны. У нас также были и великие летчики и средненькие. Однако многие из наших «документально подтвержденных» побед так и остались бумажными.

С этой точки зрения характерна знаменитая история героического капитана ВВС Колина Келли. Читатель найдет немало интересного в описании гибели этого пилота, сбитого Сабуро Сакаи 10 декабря 1941 года. Но история, которую рассказывали американские газеты, лжива от начала до конца. Дескать, капитан Келли атаковал и потопил линкор «Харуна», Он продирался сквозь орды японских истребителей, а потом спикировал на японский линкор, за что и получил Медаль почета конгресса. Она родилась из совершенно неточных боевых донесений и страстного желания американцев в черные дни начала войны вскоре после Пирл-Харбора заполучить своего «героя». [275]

В это время линкор «Харуна» находился на другой стороне Южно-Китайского моря и поддерживал высадку японских войск в Малайе. В районе Филиппин вообще не было ни одного японского линкора. Согласно отчетам Сакаи и других японских летчиков, Келли атаковал легкий крейсер типа «Нагара», но попаданий не добился. Келли благополучно выполнил атаку и улетел назад, не замеченный японскими истребителями. Никакой корабль он не таранил, а сбросил свои бомбы с высоты 22000 футов. Позднее его бомбардировщик был сбит в районе авиабазы Кларк Сабуро Сакаи. Келли был награжден, но не Медалью почета конгресса, а Крестом за выдающиеся заслуги.

Ирония судьбы заключается в том, что этот молодой офицер действительно совершил подвиг, которым следует гордиться, но не тот, что ему приписывают. Келли и его второй пилот оставались в кабине горящего бомбардировщика до конца, чтобы дать возможность выпрыгнуть с парашютами остальным членам экипажа. Он пожертвовал жизнью, чтобы спасти других.

Чтобы полностью записать историю Сабуро Сакаи Фред Сайто провел рядом с ним почти целый год, встречаясь каждый выходные. Он детально разбирался в прошлом величайшего японского аса. Сразу после окончания войны Сакаи подготовил объемистый том своих заметок. Эти заметки, а также тысячи вопросов, заданных Сайто, талантливым корреспондентом «Ассошиэйтед Пресс», и превратились в историю Сабуро Сакаи.

Сайто также изучил тысячи страниц официальных документов Японского Императорского Флота. Он посетил многие японские острова, встречался с уцелевшими летчиками, записывал их рассказы. Сайто беседовал со всеми — от рядовых до генералов и адмиралов, чтобы получить как можно более точные сведения. Действительно, несколько эпизодов боевой биографии Сакаи пропали просто потому, что в свое время не были отражены в японских и американских документах. [276]

Особенно большое значение имел журнал боевых действий бывшего капитана 1 ранга японской морской авиации Масахисы Сайто. Капитан 1 ранга Сайте, который командовал полком Сакаи в Лаэ, тщательно записывал все происходившие там события. Так как этот был личный дневник, он не передал его в штаб Императорского Флота. Мы с Фредом Сайто считаем его одним из самых ценных документов воздушной войны на Тихом океане.

По-человечески понятно, что фронтовые офицеры часто не сообщают о своих проблемах тыловым штабам. Это особенно справедливо для системы, существовавшей в японском флоте. Например, в личном дневнике капитана 1 ранга Сайто точно перечислено количество японских самолетов вернувшихся или не вернувшихся из ежедневных боевых вылетов в районе Новой Гвинеи. В результате, дневник полностью опрокидывает фантастические заявления наших пилотов о неслыханных победах. Капитан 1 ранга Сайто остался жив, и беседы с ним после войны оказали огромную помощь при подготовке книги.

Бывший капитан 2 ранга Тадаси Накадзима, с которым вы не раз встретитесь на страницах книги, сегодня служит полковником новых японских ВВС. Он также рассказал много интересных деталей. Огромной была помощь генерал-майора Минору Гэдны (бывшего капитана 1 ранга), который командовал авиаполком Сакаи в последние дни войны. В тот момент, когда писалась эта книга, Гэнда был единственным японским генералом, который имел право летать на реактивных истребителях и налетал много часов на F-86.

Мы также глубоко благодарны полковнику Масатакэ Окумия, начальнику Разведывательного отдела японского Объединенного комитета начальников штабов. Полковник (бывший капитан 2 ранга) Окумия был одним из моих соавторов по книге «Зеро!» и участвовал в большем количестве воздушных боев, чем любой другой японский офицер. В последний год войны он командовал ПВО Японии. Благодаря его усилиям мы сумели получить необходимые [277] документы из архивов расформированного японского военно-морского министерства.

Я верю, что очень важно рассказать здесь об отношении Сакаи к тому положению, в котором оказался величайший из уцелевших японских асов. Сакаи понимал, что ему просто повезло пережить проигранную войну и сокрушительные поражения в воздухе, которые начались в 1943 году. Многие японские асы — Нисидзава, Ота, Такацука, Сугита и другие — долго сражались при самом неблагоприятном соотношении сил, но все-таки погибли.

Вот рассказ самого Сакаи о послевоенной жизни:

«За время службы в Императорском Флоте я научился только одному: пилотировать истребитель и уничтожать врагов моей страны. Этим я и занимался почти 5 лет, в Китае и по всему Тихому океану. Я не знал иной жизни. Я был воздушным воином.

После капитуляции меня вышвырнули с военной службы. Несмотря на мои раны и долгую службу, я не получил никакой пенсии. Ведь мы проиграли. Пенсии и почет получили только ветераны стран-победителей.

Оккупационные власти запрещали мне подниматься в воздух за штурвалом любого самолета. В течение 7 лет оккупации, с 1945 по 1952 год, мне было запрещено занимать любую общественную должность. Причина была простой: раньше я был военным летчиком.

Окончание Тихоокеанской войны стало для меня только началом новой, затяжной и упорной борьбы. Борьбы, еще более тяжелой, чем прошлые бои. Теперь передо мной маячили новые враги, не менее страшные — нищета, голод, болезни и унижения. Оккупационные власти поставили передо мной множество барьеров, поэтому осталась лишь одна возможность, за которую я и ухватился. Два года тяжелой физической работы, впроголодь, в обрывках одежды, в самых невыносимых условиях.

Заключительный страшный удар мне нанесла смерть моей горячо любимой жены Хацуо. Она пережила бомбежки [278] и все опасности войны, но не сумела справиться с новыми врагами и скончалась от болезни.

Наконец, после нескольких лет нужды и лишений, я набрал достаточно денег, чтобы открыть небольшую печатную мастерскую. Работая день и ночь, я кое-как сводил концы с концами и даже сумел расширить производство.

Вскоре я встретился с вдовой вице-адмирала Такидзи-ро Ониси, которую я искал много месяцев. Адмирал Ониси совершил харакири сразу после капитуляции в 1945 году. Он предпочел уйти из жизни после того, как многие погибли его подчиненные, которых он отправил в полет, из которого не было возврата. Ведь именно адмирал Ониси стал инициатором смертоносных атак камикадзэ.

Госпожа Ониси для меня была не просто адмиральской вдовой. Она была родной тетей лейтенанта Сасаи, моего самого лучшего друга. Сасаи встретил свою смерть в бою над Гуадалканалом, когда я лежал в госпитале в Японии.

Госпожа Ониси несколько лет добывала средства к существованию, торгуя на улицах всякой мелочью. Я пришел в бешенство, увидев ее в рваных лохмотьях, но тогда не мог помочь.

Теперь, когда я стал владельцем мастерской, положение изменилось. Я убедил ее поступить к себе на службу. Вскоре наш бизнес расширился. Я специально отыскал и взял к себе еще нескольких вдов и братьев моих близких друзей, с которыми летал во время войны, и которые погибли.

К счастью, положение быстро менялось. Прошли 10 лет после окончания войны. Наше дело продолжает расширяться, люди, которые работают вместе со мной в мастерской, снова прочно стоят на ногах.

Последние годы принесли много странных перемен. Меня приглашали в качестве почетного гостя на борт нескольких американских авианосцев и других военных кораблей. Я увидел современные реактивные истребители, разительно отличающиеся от старых «Зеро» и «Хеллкэтов». [279]

Я снова встретился с людьми, с которыми когда-то сражался в небе Тихого океана, сидел и разговаривал с ними. Мы даже стали друзьями. Для меня это очень и очень важно. Ведь люди, которые когда-то находились под дулами моих пушек, благородно предложили мне свою дружбу.

Несколько раз мне предлагали поступить на службу в новые японские ВВС, но я отклонил их. Я не хочу возвращаться на военную службу и переживать заново прошлое.

Но летать — все равно, что плавать. Если вы однажды научились, вряд ли вы это забудете. Я провел на земле более 10 лет. Однако когда я закрываю глаза, то снова ощущаю в правой ладони ручку управления и сектор газа в левой, чувствую педали под ногами. Я ощущаю свободу, которая знакома только пилотам.

Нет, я не забыл, как надо летать. Если я понадоблюсь Японии, если войска коммунистов будут угрожать моему народу, я снова поднимусь в небо. Но я горячо молюсь, чтобы мне не пришлось этого делать».