Содержание
«Военная Литература»
Мемуары

Глава 27.

Вступление в войну Румынии

В минувший период войны агентурная разведка против Румынии, которой руководил в разведывательном бюро капитан Чибур, действовала успешно. С начала 1916 г. имелась резидентура в Бухаресте с отделениями в Яссах и Галаце и с отдельными офицерами-разведчиками вдоль р. Прут в северной части Румынии. Поддерживалась тесная связь с болгарской и германской разведывательной службами. Благодаря этому, от нашего внимания не укрылись ввоз вооружения, переброски весною войск к границам, усиление пехоты путем формирования четвертых батальонов и организации запасных батальонов, а также усиление артиллерии путем использования крепостных скорострельных орудий.

В феврале 1916 г. русский военный атташе в Румынии полк. Семенов был заменен б. военным атташе в Софии полк. Татариновым. Последний сумел под видом дон-жуана, картежника и кутилы, не интересующегося военными вопросами, совершенно незаметно договориться с румынами об условиях их выступления на стороне Актанты. Однако мы располагали абсолютно надежным источником, который вас вскоре информировал об этих переговорах.

Еще в 1915 г. великорумынское движение вновь оживилось, благодаря организации бывшим военным министром Филипеску и сторонником вмешательства в войну демократом Таке-Ионеску «федеративной унии» и «гвардии для охраны национального достоинства». Таким образом, румынское правительство получило в свои рули средство, способное в нужный момент вызвать в населении военный энтузиазм.

Все же премьер-министру Братиану было нелегко принять решение. Румынии предстояло вести войну на два фронта: против Австро-Венгрии и против Болгарии. Завоевательные планы се были направлены против монархии Габсбургов, куда, следовательно, и пришлось бы направить главные силы. Антанта же больше интересовалась Болгарией, стремясь облегчить наступление салоникской армии.

Кроме того, Братиану не мог не помнить, что Болгария имела счеты с Румынией еще с войны 1913 г. и что она постарается воспользоваться случаем возвратить себе отторгнутые тогда области.

В конце 1916 г. главное командование получило из особого источника сведения о том, что после успеха Брусилова Антанта стала настаивать на присоединении Румынии. Дипломатия [152] Антанты давала понять, что этот момент как раз наступил: «теперь или никогда». Сам Братиану надеялся па близкое окончание войны и боялся опоздать к дележу добычи. Однако Россия не была в восторге от перспективы присоединения Румынии и после одержанных побед рассчитывала обойтись без ее помощи. Лишь после тога, как на русском фронте установилось равновесие сил, и наступательный порыв русских явно выдохся, Россия стала дружелюбнее относиться к присоединению Румынии. Как вскоре выяснилось, эти колебания русских оказались для них роковыми. Удобный момент был уже упущен.

В начале июля премьер-министр, он же военный министр, осмотрел укрепленные районы вдоль трансильванской границы. Это не укрылось от нашей разведывательной службы. В середине месяца наш разведотдел в Брашове сообщил, что со 2 августа прекращены все отпуска и ожидается всеобщая мобилизация в целях внезапного нападения. 17 июля это подтвердил один румынский офицер, состоявший у нас на жаловании. По его словам, наступление должно было начаться около 27 августа. Главное командование сочло тогда необходимым перебросить в Трансильванию одну пехотную и одну кавалерийскую дивизии.

24 июля пришло сообщение, что Румыния не выступит ранее 1 августа, неизвестно по какому стилю — старому или новому. Однако четыре дня спустя австрийский посланник граф Чернин телеграфировал из Бухареста, что вопрос о войне или мире будет решаться лишь 21 августа. Германия не придавала большой веры всем этим сообщениям, и лишь по настоянию нашего главного командования 29 июля в Плессе состоялось совещание начальников обоих генштабов с представителем Болгарии для разработки плана операций на случай войны с Румынией. По соглашению с командующим Макензеном и болгарским генштабом, общее руководство разведывательной службой на румынском фронте было возложено на нашего военного атташе в Софии, а в Трансильвании было поручено разведотделу в Брашове.

2 августа 1916 г. теш военный атташе в Бухаресте телеграфировал, что Братиану заявил графу Чернину о его намерении сохранить нейтралитет. Начальник оперативного отдела нашей главной квартиры, лучше информированной нашей разведывательной службой, не мог удержаться от отметки на депеше: «Паяц».

Количество сообщений продолжало возрастать. Из особого источника мы узнали о возражениях штабов Антанты против [153] применения на болгарском фронте резервных дивизий и смешанных бригад со слабой артиллерией. Это давало основание полагать, что главные силы Румынии будут направлены против Австро-Венгрии. 13 августа мы узнали о приезде в Бухарест французского посланника в России, с целью подписания договора о союзе и для ускорения выступления Румынии. В середине августа полк. Родеану, ведавший заграничными военными закупками и подписавший, по сведениям из особого источника, в Париже военную конвенцию, вернулся в Румынию с назначением на должность командира бригады.

Главное командование отдало в середине августа распоряжение о сосредоточении 1-й армии, наспех сколоченной из различных заново сформированных частей. Ее разведотдел был организован в начале августа кап. Вильд в Клауэенбурге.

С необыкновенной торжественностью праздновали румыны 18 августа — день рождения императора Франца-Иосифа. Этим они могли поколебать уверенность у дипломатов, но не у нашего главного командования, которое знало, что накануне было подписано военное соглашение с Антантой. Румынский маскарад продолжался и дальше. 27 августа в 4 ч. 25 м. глазное командование получило телеграмму нашего военного атташе, извещавшую о неожиданном созыве королем Фердинандом королевского совета. Вслед за тем пришла телеграмма графа Чернина о том, что король Фердинанд выразил на аудиенции надежду сохранить нейтралитет. Вечером того же дня Братиану это подтвердил, заявив, что он хочет, может и будет сохранять нейтралитет и что королевский совет докажет правоту его утверждения. Между тем многословное объявление войны уже было отправлено: 27 августа в 20 ч. 45 м. оно было передано румынским посланником австро-венгерскому министерству иностранных дел. Спустя четверть часа румынские войска уже перешли границу Трансильвании.

Благодаря отличной информации разведывательной службы, это вовсе не было неожиданностью для нашего главного командования. Причиной того, что мы почти без боя отдали новому противнику часть страны, была напряженная обстановка на других театрах войны, не позволявшая достаточно быстро снять оттуда войска. Кроме того, низкая пропускная способность трансильванских железных дорог we давала возможности быстро перебрасывать войска к месту назначения.

Уступка противнику венгерской территории вызвала сильное волнение в Будапеште. Еще более ухудшил обстановку наплыв беженцев, к которому Венгрия была совершенно не подготовлена, [154] так как граф Тисса, не веря в близкое наступление Румынии, не принял никаких мер. О поведении румынских войск в оккупированных областях свидетельствует следующий захваченный нами приказ 13-й пех. бригады:

«Как раз в деревне Алавалу, где сейчас находятся наши войска, начинается часть территории, заселенная почти сплошь румынами. Поэтому необходимо полностью прекратить грабежи, дабы действительно стать подлинными освободителями наших угнетенных братьев».

После полного закрытия границ нашей разведывательной службе потребовалось известное время, чтобы примениться к новым условиям. Наши консульства и резидентуры вынуждены были покинуть Румынию, оставшиеся же там органы могли пересылать информацию лишь окружным путем. Капитан Болдескул был заблаговременно командирован в Софию для организации радиоразведки, но, разумеется, для достижения нужных результатов требовалось время. Вследствие слабости наших пограничных частей, число захваченных пленных было незначительно. Разведывательные пункты, расположенные близко к границе, вынуждены были спешно эвакуироваться.

Относительно состава румынской армии в конце июня мы были хорошо информированы:

  Батальоны Эскадроны Батареи
На нашей границе 107 11 56
Против Болгарии. 76 10 50
В тылу 105 67 149
Всего 288 88 255

Менее точно мы были осведомлены о новых формированиях: по нашим данным они увеличивали состав пехоты до 350–360 батальонов, конницы — до 112 эскадронов. К этому нужно было еще прибавить формирование третьей очереди, примерно в составе 80 000 штыков и 35 батарей; сверх того, имелось шесть тяжелых артиллерийских полков с 126 орудиями.

Общая численность румынской армии перед самым началом воины состояла, по агентурным сведениям, из 345 батальонов, 136 эскадронов и 332 батарей. Фактически же, по данным Киритеску, было сформировано 377 батальонов. Мы знали о формировании 16 дивизий, но, имея сведения об организации еще других дивизий, мы считали всего в составе румынской армии около 20 дивизий. Фактически их было 23, но шесть из них были не готовы к выступлению. [155]

На наше счастье, румыны льстили себя надеждой, что, как и в 1913 г., им достаточно будет совершить марш без серьезных боев и этим оказать решающее влияние на исход войны. О требованиях военной обстановки они тогда очень мало беспокоились. Правда, как мы позднее узнали из переписки, захваченной в доме ген. Ярка в Бузеу, в критике не было недостатка. Эти документы освещали весьма неприглядную картину спора между Ярка и ген. Авереску, возникшего в связи с нападками Ярка на румынское командование. Против этих нападок, выступил лейтенант, Корвин Петреску, но затем, соблазненный деньгами, он перешел на сторону ген. Ярка и стал утверждать, что автором оскорбительного для ген. Ярка памфлета является ген. Авереску. Желая выжать еще больше денег, он предложил купить у него брошюру, которую якобы написал Авереску и в которой поносилось семейство Братиану. Брат ген. Ярка купил эту брошюру, рассчитывая нанести смертельный удар Авереску. Тем не менее, Авереску остался в милости и получил командование армией. Боевого успеха, впрочем, он не имел.

Румынский план войны базировался на стремлении захватить как можно больше территории, чтобы при заключении мира требовать ее присоединения к Румынии. Высокий горный хребет трансильванских Альп вынуждал румын двигаться отдельными колоннами, не имевшими между собой взаимной боевой связи. Естественно поэтому, что румынское командование опасалось при выходе на равнину нападения превосходных сил противника. Оно хотело действовать с максимальной осторожностью, но это не гармонировало с официальными взглядами на предстоящее «свежее и бодрое» наступление.

Стремительное продвижение румын одновременно через все перевалы горкой цепи быстро закончилось. По имевшимся данным, австрийцы имели 40 батальонов, всего около 34 000 штыков и 23 батареи; румынские же силы насчитывали 172 батальона состава военного времени. К 2 сентября число румынских батальонов возросло до 200. На болгарской границе и в Добрудже были сосредоточены 3-я армия и русские войска, а также «сербская добровольческая дивизия», заново сформированная в России.

Болгария не дала себя соблазнить предложенной ей Македонией и возвращением ей областей, отнятых в 1913 г., и 1 сентября 1916 г. объявила Румынии войну. Уже 3 сентября 3-я болгарская армия, совместно с германскими войсками, вторглась в Добруджу. Это ошеломило румын и внесло замешательство в их перевески. В связи с этим с 6 сентября [156] румынское наступление стало замедляться. Между тем к нашей 1-й армии постепенно прибывали пополнения, а в южной части Трансильвании стала сосредоточиваться 9-я германская армия. От нашей агентуры начали поступать многочисленные и важные сообщения. Авиация обнаруживала лагеря противника. Были захвачены пленные, в том числе один из высших чинов румынской армии. Постепенно стал выясняться состав трех армий, наступавших против Трансильвании.

Медленное продвижение румын не отвечало их надеждам — оказать решающее влияние на исход войны на восточном фронте. Успехи болгар в Добрудже также нарушили их расчеты. Поддержка, оказывавшаяся болгарам со стороны соплеменников, была настолько значительна, что командование 17-го русского корпуса решило ликвидировать все коренное население южнее Мангалии. Об этом мы узнали из перехваченной радиограммы 3-й кавалерийской дивизии. По инициативе разведывательного бюро, над расположением сербской дивизии были разбросаны, при помощи воздушных шаров, прокламации на хорватском, сербском и чешском языках.

Вначале дешифровка румынских радиограмм была сопряжена с большими трудностями, но вскоре эта работа полностью себя оправдала, ибо румыны, как и русские в период расцвета нашей радиоразведки, передавали по радио оперативные приказы. Благодаря этому, мы получили полную картину обстановки на болгарском фронте. Нами был перехвачен детальный оперативный приказ о контрнаступлении 14 сентября добруджской армии, усиленной войсками из Трансильвании. Уже 16 сентября разведывательное бюро смогло передать в штаб 1-й армии в Колошвар (Клаузенбург) первые дешифрованные радиограммы, относившиеся к румынским войскам в Трансильвании,

Для радиоразведки наступили лучшие времена. В Софии был организован радиоразведывательный центр во главе с кап. Явша, помощником которого был назначен кап. Маросан, имевший уже большие заслуги в деле дешифровки. В этот центр поступали перехваченные сообщения не только от болгарских станций подслушивания, но и с трансильванского фронта вплоть до Мармарош — Сигета. После дешифровки они передавались главкому командованию и в армейскую группу Макензена, объединившую 1-ю и 9-ю армии. Хотя румыны строжайше запрещали нешифрованную радиопередачу, зато с шифрованными радиограммами обращались настолько неосторожно, что нам пришлось для разгрузки Софии дать дешифровалыцика штабу 1-й армии. [157]

В начале войны с Румынией русские прилагали все усилия к тому, чтобы своим наступлением содействовать ожидавшемуся успеху. Благодаря подслушиванию группы кап. Болдескула, получившей затем название «Австро-Норд» (группа кап. Янша стала называться «Австро-Зюд»), наступательные намерения русских всегда своевременно выявлялись. Когда, по окончании сосредоточения 9-й армии, над Румынией исполнился приговор судьбы, русским пришлось нести кровавые жертвы, чтобы облегчить участь союзника. Их удар из Рахово через Дунай, предпринятый 6 октября для обеспечения оперативной свободы хотя бы на болгарском фронте, окончился неудачей. Выдающуюся роль при этом сыграла наша дунайская флотилия.

К середине октября 1916 г — Трансильвания была почти полностью очищена от противника. Перед разведывательной службой встала задача выяснить состав румынских войск, удерживавших отдельные перевалы, и определить русские силы, брошенные на подкрепление северного и южного флангов румынской, армии. Вторая задача не составляла труда для нашей радиоразведки, выявившей увод войск с русского северного и западного фронтов зачастую на целый месяц раньше, чем данное соединение прибывало на румынский фронт. Кроме того, агентура непрерывно следила за перебросками войск по всему фронту, от Риги до Черного моря. Правда, к этим сообщениям приходилось относиться с большой осторожностью. Слухи часто были преувеличенными, медленность перевозок приводила к ошибочным заключениям.

«В Румынию» — стало у русских крылатым словом; повсюду открыто проявлялись ненависть и презрение к слабому союзнику.

Труднее было определить состав румынских войск. Затруднения вызывались не переменами шифра, а беспорядочным смешением румынских войск и произвольными формированиями новых полков из четвертых батальонов, причем им нередко присваивали номера расформированных тем временем полков. В силу обстоятельств отдельные группы сводились в бригады, а те придавались каким попало дивизиям.

24 сентября принесло нашим дешифровальщикам немало страха. Вследствие утери 6-м русским кав. корпусом шифров военного министерства и радиосвязи, радиограмма добруджской армии запрещала передачу оперативных приказов по радио. Кроме того, в силу вошло новое транспонирующее число. Одновременно и румынские сухопутные радиостанции прекратили передачу; и продолжала действовать лишь радиосвязь между морским ведомством [158] и дунайской флотилией и связь главной квартиры с добруджской армией. 6 ноября радиогруппа дунайской русской армии перестала пользоваться «шифром службы связи № 14» ввиду того, что он якобы стал известен противнику.

Тем временем была закончена подготовка к наступлению западного фланга 9-й германской армии в Валахии. 10 ноября начался знаменитый победоносный поход. 25 ноября, к великому изумлению румын, дунайская армия ген. Макензена, состоявшая из австро-венгерских, германских, болгарских и турецких частей, перешла Дунай у Систово. Еще раз румыны пытались, ради спасения Бухареста, перейти в наступление. Одновременно русские армии в Карпатах должны были атаковать противника, а салоникская армия — угрожать болгарам. Однако радио вновь стало болтливым. Кроме того, 1 декабря был захвачен штабной офицер 8-й румынской дивизии с приказом, в котором говорилось о предстоящем контрнаступлении. 6 декабря, после небольших первоначальных успехов румын, Бухарест был все же взят. Из двадцати трех румынских дивизий оставалось лишь восемнадцать, из которых четырнадцать представляли собою только жалкие остатки.

17 декабря радиопередача на русском юго-западном и на русско-румынском фронтах снова полностью прекратилась, так как радиостанция 1-й терской казачьей дивизии попала в плен. Радиосвязь стала оживляться лишь с 21 декабря, причем стал применяться шифр, введенный 14 декабря, но при другом способе транспонирования. Очевидно, русские шифровальщики не хотели ломать себе голову. Неожиданно нам пришлось встретиться и с французскими шифрованными радиограммами, появившимися в связи с прибытием для реорганизации румынской армии французской военной миссии во главе с ген. Бертело.

После арьергардных боев русские и румыны отошли за нижнее течение Серета и Прута. Румынская армия потеряла 140 000 чел. пленными и 60000 убитыми и искалеченными; 180 000 чел. больных и раненых находилось в госпиталях. На фронте оставалось лишь 70 000 штыков. Из 1 300 орудий было потеряно 520; румынская авиация обанкротилась, на ее место должны были прибыть 100 французских самолетов.

В это время лучшими источниками сведений являлись пленные и перебежчики. Работа агентуры затихла. По-видимому, много агентов попало в руки противника, другие не в состоянии были поддерживать связь.

После овладения страной контрразведка, в начале войны сильно занятая розысками и интернированием политически [159] ненадежных румын, должна была выявить помощников, состоявших на службе румынской «сигуранцы» и русских. После взятия Бухареста, куда сразу был направлен разведывательный офицер, началась большая работа по просмотру оставшихся архивов. Австрофильские политические деятели — Карп, Маргиломан и Майореску — остались в городе. Несмотря на их дружественное отношение, за ними все же нужно было смотреть.

Таким образом, война с Румынией превратилась, по существу, лишь в переходящий эпизод. Хотя часть войск центральных держав и была отвлечена на новый фронт, зато здесь мы одержали первый решающий успех после неблагоприятных событий 1916 г. Тяжелые потери России в атаках для поддержки румын и особенно во время так называемого «зимнего сражения в Карпатах» значительно ухудшили оперативное положение русской армии.

Дальше