Март 1945 — август 1945 года. Конец императорского флота
Самоубийственный поход флота
Битва за Лейте стала не только боевым дебютом корпуса камикадзэ, она также стала концом японского флота как реальной боевой силы. Когда 2-й Флот вернулся в Японию после этого разгромного поражения, главные силы его крейсерских эскадр были уничтожены, а из линкоров остались только «Ямато», «Нагато» и «Харуна». У Японии просто не осталось достаточного количества военных кораблей, чтобы сформировать боеспособное соединение. Еще больше осложняла ситуацию острейшая нехватка топлива. Поэтому в январе 1945 года из всех кораблей на якорной стоянке Хасирадзима во Внутреннем море боеспособными считались только линкор «Ямато», легкий крейсер «Яхаги» и 5 эсминцев.
Когда 26 марта 1945 года противник начал высаживать десант на островах Рюкю, жалкие остатки некогда грозного Императорского Флота вышли, чтобы оказать то сопротивление, на которое они еще были способны. 28 марта эти корабли перешли в Кабутодзиму. 2-й Флот [215] должен был выйти из пролива Бунго, обогнуть южную оконечность Кюсю и передвинуться в Сасэбо, чтобы постараться завлечь противника в пределы радиуса действия базовых самолетов с аэродромов Японии. Таким образом, 2-й Флот должен был выступить в роли приманки.
Однако 1 апреля планы изменились. В этот день американцы высадились на Окинаве, где вскоре заняли аэродром, который тут же начали расширять и совершенствовать, намереваясь его использовать. Эти события вынудили японскую базовую авиацию 6 апреля провести первый массированный налет камикадзэ. Это была операция «Кикусуй № 1». Одновременно был переформирован 2-й Флот, который получил приказ прорваться к Окинаве и содействовать усилиям камикадзэ.
Надводными кораблями командовал вице-адмирал Сейити Ито. Эскадра состояла из линкора «Ямато», легкого крейсера «Яхаги» и 8 эсминцев 17-го, 21-го и 41-го дивизионов. Эти корабли покинули Убэ 6 апреля в 06.00 и остановились в Токуяме, где дозаправились. Все лишние люди были списаны на берег. Вице-адмирал Сейити Ито огласил боевой приказ:
«Совместно с армией Императорский Флот мобилизует все свои подразделения на суше, на море и в воздухе для действий против вражеских сил на Окинаве.Судьба родины зависит от этой операции. Наши корабли будут сведены в надводный корпус специальных атак. Соединение выходит в море сегодня, чтобы участвовать в общих усилиях в ходе разворачивающейся битвы. Поэтому мы будем действовать в духе славных традиций Императорского Флота и донесем эту славу до будущих поколений. Каждый корабль, участвующий в операции, вне зависимости от того, выделен он для специальных атак или нет, должен сражаться до конца. Только так противник будет уничтожен, и будут сохранены вечные устои нашей родины». [216]
Согласно плану операции, корабли 2-го Флота должны были выброситься на берег в районе вражеских плацдармов. После этого они должны были стрелять до последнего снаряда, либо пока американцы не уничтожат их. Отсюда видно, что ни один корабль не мог вернуться из этого похода. Это была по-настоящему самоубийственная миссия.
2-й Флот покинул Токуяму 6 апреля в 16.00, Предполагалось, что он выйдет к вражеским плацдармам на западном побережье Окинавы перед рассветом 8 апреля. После выхода из пролива Бунго в 19.30 флот перестроился в ордер ПЛО. Следуя на юг со скоростью 20 узлов, примерно в 06.00 на следующий день корабли миновали пролив Осуми. Через час они перестроились в круговой ордер, увеличили скорость до 24 узлов и повернули на юг. 20 истребителей «Зеро» 5-го Воздушного Флота прикрывали их в течение 3 часов, начиная с 08.00. Все это время они не видели никаких признаков противника. Однако в 11.30 на востоке появилась вражеская летающая лодка. Одновременно с острова Амами-Осима была получена радиограмма: «Около 250 вражеских авианосных самолетов летят на север». В полдень радар «Ямато» обнаружил на юге на расстоянии около 100 км большую группу неприятельских самолетов.
Бой был неизбежен. День был облачным. Рваные низкие тучи обеспечивали прекрасное укрытие атакующим. С самого начала атаки и до конца самолеты выскакивали из туч, наносили удар и сразу же скрывались обратно, причем так быстро, что зенитчики просто не успевали определить дистанцию и обстрелять их. Хотя несколько вражеских самолетов было сбито, зенитный огонь совершенно не смог защитить корабли.
В целом около 300 американских самолетов атаковали японскую эскадру бомбами и торпедами. К 15.00 «Ямато», «Яхаги» и эсминцы «Асасимо» и «Хамакадзэ» были потоплены. Эсминцы «Исокадзэ» и «Касуми» стояли неподвижно, потеряв ход. Их пришлось затопить, сняв команды. [217]
Оставшиеся 4 эсминца вернулись в Сасэбо на следующий день. Так завершилась крупнейшая самоубийственная операция, стоившая Японии 6 кораблей и жизней более чем 2500 моряков.
Последняя отчаянная попытка Императорского Флота завершилась полным провалом. Прославленный флот, безоговорочно господствовавший в западной части Тихого океана, был окончательно изгнан с морских просторов.
Последний вылет адмирала Угаки
С авиабазы Каноя на юге Кюсю отправились в полет многие пилоты камикадзэ, собиравшиеся атаковать вражеские корабли у берегов Окинавы. Но противник быстро захватил аэродромы на Окинаве и перебросил туда свои самолеты, поэтому американские базовые самолеты вскоре присоединились к авианосным во время налетов на Японию. Эти атаки были настолько мощными, что нам пришлось передвинуть авиабазы на север Кюсю, на Сикоку и Хонсю. Во время этих перебазирований штаб 5-го Воздушного Флота был перенесен из Каной в Опта на северо-востоке Кюсю. Командный пункт там был размещен в бункере на склоне холма к юго-востоку от летного поля.
Перед рассветом 15 августа старший офицер штаба 5-го Воздушного Флота капитан 1 ранга Такаси Миядзаки был вызван на командный пункт. Его встретил дежуривший там капитан 2 ранга Такекацу Танака, который с тревогой сообщил, что командующий флотом адмирал Угаки приказал подготовить бомбардировщики для вылета к Окинаве.
Миядзаки сразу испугался, что адмирал Угаки решил лично возглавить последнюю атаку камикадзэ. Он отправился прямо к адмиралу, чтобы выяснить, так ли это.
Комнаты офицеров были расположены в пещере в том же холме. Адмирал размещался в маленькой комнатке, где [218] стояли лишь грубый стол и походная кровать. Это совершенно не соответствовало его званию и должности. Мрачный адмирал сидел на кровати, о чем-то задумавшись, когда вошел Миядзаки.
«Дежурный офицер сказал мне, что вы приказали подготовить к вылету бомбардировщики. Могу я спросить, что вы задумали?» — сказал он.
Выражение лица адмирала смягчилось, и он прямо ответил: «Я намерен лететь с ними. Отдайте соответствующий приказ».
«Я прекрасно понимаю, что вы чувствуете, но прошу вас пересмотреть свое решение, господин адмирал. По моему мнению, это не имеет смысла», — возразил Миядзаки.
«Вы получили мой приказ. Пожалуйста, выполняйте», — вежливо, но твердо произнес Угаки.
Миядзаки поспешно вышел и отправился посоветоваться с начальником штаба Угаки контр-адмиралом Тосиюки Ёкои. Он неохотно решился на это, потому что адмирал Ёкои болел и уже несколько дней был прикован к постели. Но Миядзаки был нужен совет.
Когда он сообщил, что происходит, адмирал Ёкои поднялся, хотя чувствовал себя отвратительно, и пошел к адмиралу Угаки, чтобы переговорить с ним. Он заявил: «Я прекрасно понимаю ваше желание умереть, но после капитуляции нам предстоит множество важных дел, например, расформирование флота. Вы обязаны сделать все это. Я прошу вас изменить свое решение».
Угаки молча выслушал начальника штаба, потом мягко улыбнулся и ответил: «Пожалуйста, оставьте за мной право самому выбрать свою смерть».
На это Ёкои уже ничего не мог возразить. Он отправился к контр-адмиралу Тикао Ямамото. Посовещавшись, они решили обратиться к близкому другу Угаки контрадмиралу Такацугу Дзоодзима. Если кто и мог отговорить Угаки лететь, то только он. Как давний и близкий друг Дзоодзима мог говорить с Угаки более резко, чем остальные. [219]
«Я знаю, что как командир вы несете полную ответственность за действия 5-го Воздушного Флота. Но все это осталось в прошлом, а сейчас нужно думать о будущем. Там у вас тоже будут обязанности и ответственность. Мне сообщили о вашем намерении, и я могу сказать, что полностью разделяю ваши чувства. Тем не менее, ради блага всех остальных я прошу вас отменить вылет».
Угаки терпеливо выслушал друга. Затем он ответил с обезоруживающей простотой: «Это мой шанс погибнуть как солдат. Мне нужен этот шанс. Мой преемник уже назначен, и он позаботится обо всем после моей смерти».
Дзоодзима видел, что Угаки был совершенно непоколебим. Вероятно, он разделял чувства своего друга. Но теперь ему не оставалось ничего иного, как исполнять приказ. Он сразу послал за лейтенантом Тацуо Накацуру, командиром отряда пикировщиков 701-й авиагруппы, приказав ему подготовить самолеты к вылету. Был написан официальный приказ: «Отряд «Оита» 701-й авиагруппы вышлет 3 пикировщика для атаки вражеского флота у Окинавы. Атаку возглавит лично командующий воздушным флотом».
В это утро японские войска по всему Тихому океану были подняты по тревоге, чтобы выслушать по радио речь императора. Носились слухи, что это будет рескрипт о капитуляции. Офицеры штаба 5-го Воздушного Флота с тяжелыми сердцами собрались в помещении штаба, чтобы услышать обращение его величества. Прием был очень плохим, и многие слова мы просто не сумели разобрать. Однако и того, что мы услышали, было достаточно, чтобы понять, что нам приказывают капитулировать. Вскоре мы получили подтверждение, когда на аэродром привезли местные газеты с полным текстом речи. Похоже, что адмирал Угаки до последнего момента надеялся, что император призовет своих воинов сражаться до конца. Но теперь не осталось места надеждам.
Потом было устроено торжественное прощание с адмиралом Угаки. Он обратился к личному составу авиагруппы, [220] выразив сожаление, что все наши усилия не дали желаемых результатов. Его голос был тихим и невозмутимым. Он мягко улыбался, объясняя, что после его отлета мы должны четко и старательно выполнять свои обязанности. Простые и доходчивые слова адмирала тронули до глубины души всех присутствующих.
Когда прощание закончилось, адмирал Угаки вышел на летное поле. С его мундира были срезаны все знаки различия, и с собой он нес только самурайский меч и бинокль. Этот меч подарил ему покойный адмирал Ямамото, командовавший Объединенным Флотом первые 2 года войны.
Капитан 1 ранга Миядзаки долго хранил торжественное молчание, но в конце концов не смог сдержаться. Он шагнул вперед и сказал: «Пожалуйста, возьмите меня с собой, адмирал!»
Но адмирал Угаки твердо ответил: «У вас более чем достаточно дел здесь. Вы останетесь».
Этот отказ стал для Миядзаки последней каплей. Он остановился и зарыдал, громко, в голос, не стесняясь проходящих мимо офицеров.
11 самолетов стояли на краю взлетной полосы, их моторы ревели. Перед ними были выстроены 22 члена экипажа. Контр-адмирал Ёкои не сумел скрыть своего изумления при виде этого построения. Он обратился к командиру отряда лейтенанту Накацуре: «Разве не было приказано подготовить только 3 самолета?»
Молодой человек ответил прерывающимся от волнения голосом, хотя прозвучало это почти как грубость: «Кто может спокойно смотреть на то, что ударная группа ограничена 3 самолетами, когда сам наш командующий лично намерен возглавить таранную атаку? Каждый самолет моего подразделения последует за ним».
Адмирал Угаки, выслушав его ответ, поднялся на маленький помост и обратился к своим людям в последний раз. «Все это очень трогательно. Вы действительно желаете умереть вместе со мной?» [221]
Руки всех летчиков дружно взметнулись вверх. Никто ни на секунду не усомнился, что адмирал говорит искренне. Угаки отдал приказ готовить самолеты к вылету и пошел прямо к самолету Накацуры. Он взобрался на заднее сиденье. Наблюдатель Накацуры уоррент-офицер Акиёси Эндо был просто ошарашен. Он подбежал к самолету с криком: «Это мое место, господин адмирал! Вы заняли мое место!»
Адмирал Угаки понимающе улыбнулся и сказал: «Я заменю тебя. Ты останешься».
Этого Эндо вынести уже не мог. Совершенно неожиданно для всех он прыгнул на крыло самолета и влез в кабину, сев рядом с адмиралом. Адмирал Угаки только добродушно покачал головой и пододвинулся, чтобы освободить место пылкому юнцу. 11 бомбардировщиков вырулили на взлетную полосу и поднялись в воздух. Провожающие кричали и махали руками им вслед.
4 самолета были вынуждены сесть из-за неполадок с моторами, но остальные полетели к Окинаве. Эндо поддерживал радиосвязь с базой и передал несколько сообщений. Самым последним было прощальное послание адмирала Угаки.
«Я один виноват в том, что мы не сумели защитить родину и уничтожить дерзкого врага. Отважные усилия всех офицеров и матросов, находившихся под моим командованием в последние 6 месяцев, заслуживают самой высокой оценки.Я намерен атаковать врага возле Окинавы, где мои люди опадали, подобно лепесткам вишни. Там я протараню самоуверенного противника и уничтожу его в духе традиций бусидо с твердой верой в то, что Япония вечна.
Я надеюсь, что все мои подчиненные поймут причины моего поступка и в будущем преодолеют все трудности и приложат силы для восстановления нашей великой родины, которая будет жить вечно.
Тэнно хэйка банзай!» [222]
Эта радиопередача закончилась в 19.24 коротким известием, что самолет командующего пикирует на цель. Каждый из 6 остальных бомбардировщиков примерно в это же время также передал, что начинает последнее пике{26}.
Адмирал Угаки принял решение участвовать в самоубийственной атаке в тот самый день, когда был назначен командующим 5-м Воздушным Флотом. Он часто говорил, что каждый должен получить свой шанс совершить самоубийственную атаку. Каждый его поступок доказывал твердость этого решения. [223]