Роль фортов Вердена во время сражения
Форты крепости Верден оказывали нашим войскам огромную помощь во время сражения и играли существенную роль в победах. Этот малоизвестный факт необходимо осветить, чтобы исправить те ошибочные мнения, которые установились относительно значения долговременных укреплений.
В течение 1915 г. эти крепостные сооружения были сильно дискредитированы. Французские и иностранные крепости не оказали соответствующего сопротивления мощным немецким орудиям. Льеж пал в 12 дней. Намюр — только в 6 дней, Мобеж и Антверпен — в 13 дней. В России Ново-Георгиевск и Ковно держались только 12 дней. Единственная крепость Перемышль сопротивлялась против русских 4 месяца, но затем, при обратном взятии ее австрийцами, она пала на четвертый день под ударами 305-мм и 420-мм австро-германских орудий.
Таким образом, долговременные укрепления оказались окончательно скомпрометированными. Казалось, что форты, представлявшие собой мишени, слишком бросавшиеся в глаза, были обречены на немедленное разрушение и что только полевые укрепления были способны дать войскам реальную возможность сопротивления атакам противника.
Это убеждение до такой степени внедрилось в сознание, что французские батальоны, отступавшие перед немцами 25 февраля 1916 г., обходили с обеих сторон форт Дуомон, не занимая его гарнизоном. Они считали его приманкой для неприятельских орудий, от которой благоразумнее всего было уйти подальше. Но в последующее время, когда движение противника было приостановлено и когда началась продолжавшаяся месяцы отчаянная борьба шаг за шагом, форты показали все свои преимущества, которые они оказались способными предоставить бойцам. Эти бойцы находились под прикрытием толстых стен форта и пользовались более надежными и удобными пунктами наблюдения, чем те, которые давали им полевые сооружения. По мере того как сражение продолжалось, форты, несмотря на свои несовершенства, подтвердили свое неоспоримое превосходство перед всякими другими системами [79] защиты. После испытания под Верденем они вышли полностью реабилитированными.
Почему же крепостные сооружения Вердена держались иначе, чем сооружения других крепостей как французских, так и иностранных? В Мобеже немцы очутились перед старыми укреплениями, построенными до появления фугасных снарядов. В Льеже, в Намюре и Антверпене сверхмощные орудия бее труда разрушили укрепления, оказавшиеся способными противостоять только орудиям не более 15-см и 21-см калибра. В России летом 1915 г. большинство крепостей было покинуто при первом натиске. Ново-Георгиевск, сооружения которого были в состоянии выдержать огонь германской артиллерии, сдался из-за недостатка энергии гарнизона. Сверх того, все эти укрепления находились вне оперативной связи с армиями. Современное сражение влечет за собой такой огромный расход боеприпасов и материальной части всех видов, такое истощение людских ресурсов, что защита изолированного форта и даже замкнутой крепости быстро парализуется.
В Вердене в 1916 г. положение было абсолютно противоположным. Крепость не была обособлена на всей периферии; она относительно легко поддерживала сообщение с тылом. Северные форты, от Буа-Буррю до Муленвиль, были включены в позицию сопротивления армии. Наконец, войска обороны были несравненного качества. Таким образом, обстоятельства были настолько благоприятны, что дали возможность полностью ощенить тот прирост сил, который придает войскам мощь долговременных сооружений.
До 1870 г. Верден имел только цитадель и ограду системы Вобана. Между 1874 и 1880 гг. был сооружен первый пояс отдельных фортов, включавших в северном секторе (служившем театром сражения 1916 г.) Бельвиль, Сен-Мишель, Таванн. Начиная с 1880 г., начато было сооружение внешней линии фортов, с Дуомоном, Во и Муленвилем на правом берегу реки и Буа-Буррю — на левом.
Вскоре появление фугасной бомбы вынудило укрепить все эти фортификационные сооружения бетоном. Соответствующие работы выполнялись с 1880 по 1897 гг. на фортах внешнего обвода. Таванн и Сувиль на внутреннем обводе также были оборудованы бетонированными убежищами. С другой стороны, были созданы постепенно укрепляемые промежуточные форты в Фруадетер, Тиомоне, Лофе, Шарни; были установлены также бронированные батареи.
В период с 1889 по 1914 гг. в организацию обороны были внесены новые усовершенствования. Своды сооружений были усилены железобетоном; на соответствующих местах были устроены башни, а позади линии обороны были сооружены подземные убежища и склады боеприпасов; к оборонительной системе были присоединены новые укрепления, как Вашровиль.
Таким образом, до самого кануна войны фортификационные сооружения Вердена не переставали дополняться и совершенствоваться. [80]
Вооружение поддерживалось на такой же высоте, как и самые укрепления. В 1914 г. сооружения северного фронта крепости располагали 5 скрывающимися башнями с 155-мм дальнобойными орудиями, 7 скрывающимися башнями с 75-мм пушками (14 орудий), 12 пулеметными башнями, 9 казематами Буржа (18 пушек) для фланкирования интервалов, 23 бронированными наблюдательными пунктами.
Между тем это не была законченная организация, целиком подготовленная в мирное время и предназначенная для того, чтобы сыграть свою роль в сражении 1916 г., но система обороны, значительно ослабленная в своих возможностях.
Действительно, 5 августа 1915 г. был издан декрет, по смыслу которого укрепленные районы нашей северо-восточной системы были признаны ненужными для обороны, и их ресурсы, в особенности тяжелая артиллерия, были предоставлены в распоряжение полевых армий. Вследствие этого декрета сооружения Вердена были лишены большей части их оборонительных средств. Фланкирующие казематы сооружений и контрэскарпы были разоружены; запасные орудия башен были убраны; боеприпасы и продовольствие — использованы в других местах; гарнизоны — распущены.
Более того, разрушение основных крепостных органов было подготовлено так, чтобы противник, в случае отхода наших войск, не смог воспользоваться хотя бы частью сооружений долговременной фортификации.
24 февраля, во время быстрого продвижения немцев, был отдан приказ взорвать минные камеры.
Лишь после того как форт Дуомон в уже известной обстановке был 25-го захвачен противником и новое командование приняло на себя руководство операциями, внимание бойцов было привлечено к той «значительной важности, которую представляют для обороны форты и сооружения старой крепости Верден». Был отдан приказ удалить подрывные заряды из приспособлений для разрушения; тем не менее, прежде чем этот приказ был приведен в исполнение, много мин было взорвано; это нанесло сильные повреждения фортификационном сооружениям и притом более серьезные, чем те, которые пришлось им перенести во время сражения.
12 марта командующий армией предписал вновь вооружить крепостные сооружения; это мероприятие он пояснил так:
«Опыт последних сражений позволил оценить степень сопротивляемости фортов. Они действительно лучше организованы для оказания сопротивления, чем опорные пункты, создаваемые наскоро на самом поле сражения (расположение и начертание фортов изучены заблаговременно, фланкирование тщательно организовано, убежища более глубокие и бетонированные). [81]Форты могут и должны быть использованы повсюду для обороны боевых участков...
«Казематы должны быть перевооружены и башни восстановлены: из орудийных камор должны быть извлечены взрывчатые вещества, которые были заранее туда положены, чтобы взорвать орудия; личный состав специалистов и недостающие технические средства должны быть в срочном порядке затребованы от армии».
Этот приказ не смог быть полностью выполнен из-за сильной бомбардировки. Так, например, форты Во и Тиомон не смогли восстановить 75-мм пушки для фланкирования. Их особенно нехватало во время боев, которые вели наши войска у Кайета и оврага Во. Они были заменены пулеметами, но последние не имели ни дальнобойности, ни мощности названных орудий.
Неудачные мероприятия, проведенные перед началом операций, и досадные события, происшедшие в первый период, имели следствием ослабление нашей оборонительной системы и лишение ее значительной части активных средств.
Господствующая часть оборонительной системы, которую представлял форт Дуомон, оказалась не в наших руках. Единственная непрерывная укрепленная линия, которая закрыла прорыв, оказалась значительно глубже в тылу. Она определялась линией Фруадетер, Сувиль, Таванн, Муленвиль. Форты Во, Тиомон, Лофе могли служить только в качестве изолированных опорных пунктов. Однако, даже в том виде, в каком находилась эти система укреплений, она принесла огромную пользу. Прежде всего она нам обеспечила укрытия, позволявшие предохранять резервы от преждевременных потерь и заготовлять боеприпасы и продукты невдалеке от бойцов. Она же позволила установить командные и наблюдательные пункты и средства связи, короче — организовать боевой порядок. Вокруг фортов кристаллизовалась энергия обороны, ибо роль укрепленных опорных пунктов заключалась в том, чтобы связать со своей судьбой часть оборонявшихся в них частей. Бесполезно вспоминать о героическом сопротивлении форта Во и упорных боях вокруг сооружения Тиомон, переходившего несколько раз из рук в руки.
23 июня 1916 г., после мошной артиллерийской подготовки, в результате которой противник не рассчитывал уже на сопротивление, он атаковал 19 полками фронт протяжением в 6 км в направлении Сувиль и Фруадетер. Заняв вначале развалины Тиомон, он продвигался затем по сравненным с землей французским траншеям к форту Фруадетер. Надстройки этого укрепления были разрушены, начался пожар; казалось, что атакующие, подошедшие к основанию форта, могли его захватить без труда. Но в этот момент 75-мм башня открыла беглый огонь. Немцы, вступившие во внутренний двор форта, были остановлены пулеметом, появившимся из-за укрытия. Вскоре пулеметная башня, [82] временно замолчавшая, начала в свою очередь стрелять. Активные части форта поддержали своим огнем начавшееся французское контрнаступление и отбросили противника обратно далеко от форта.
11 июля немцы возобновили свои усилия. 13 полков, поддержанных мощной артиллерией, атаковали так же, как и 23 июля, в направлении Сувиль, Сен-Мишель, Фруадетер.
Передовые части подошли к Сувиль, но обороняющиеся внезапно вышли из форта, и атака была отбита.
Фруадетер, Сувиль, Лофе стали нерушимой стеной в этих отчаянных боях. На взбудораженном поле боя они оставались прочными скалами, о которые разбивались волны нападения.
Таким образом, долговременные укрепления выполнили свою роль; они остаются неприкосновенными и способными оказать действительное сопротивление в тот момент, когда все вокруг бывает захвачено противником. Именно в этом заключается их характерная особенность, и это подтвердилось под Верденом самым наглядным образоом.
Панцырь, прикрывавший форты с внешней стороны, сохранился, несмотря на огромное количество снарядов, истраченных для его разрушения. Наш бетон был толщиной в 2,5 м, тогда как за границей он не всегда достигал 2 м. Он был у нас значительно более богат цементом (400 кг на 1 куб. м вместо 250 кг в других странах) и был отлит с большой тщательностью. Отсюда его превосходство. Форт Дуомон был поражен минимум 120 тыс. снарядов, из которых 2 тыс. снарядов были калибром в 270 мм или даже более. Только южная часть каземата, построенная из камня, была разрушена огнем нашей артиллерии; подземные помещения не потерпели никакого ущерба.
Во, переходивший из рук в руки, был подвергнут поочередной бомбардировке снарядами наиболее крупных калибров, число которых трудно определить. Внутренние помещения остались нетронутыми. Вашровиль получил более чем 8 тыс. снарядов, из которых 110 снарядов калибром в 420 мм; Муленвиль — также более 8 тыс. снарядов, из которых 330 снарядов были калибром в 420 мм; Фруадетер, Сувиль, Таванн, Лофе получили каждый от 30 до 40 тыс. снарядов, в том числе и 420–.и.ч калибра. Эффект обстрела бетона равен нулю.
Активные средства фортов оказали не меньшее сопротивление. Если некоторые казематы Буржа остались в молчании, то это произошло потому, что, разоруженные перед сражением, они не успели восстановить снятое вооружение. Однако, башни могли быть пущены в действие. Они были сделаны из более толстой и лучшей по качеству стали, чем другие.
Башня форта Дуомон со 155-мм орудием, хотя и получила два французских снаряда калибром в 400 мм, но была настолько мало повреждена в момент захвата форта в октябре 1916 г., что было достаточно одной только чистки и смазки для приведения ее в боевое состояние. Именно эта башня 15 декабря 1916 г. была использована для сигнала [83] французской атаки. Во время стрельбы в нее попал снаряд 280-мм калибра, но это не прервало огня.
155-мм башня Муленвиля выпустила по противнику с февраля по сентябрь около 6 тыс. снарядов; 75-мм башня — около 12 тыс. снарядов. Немцы с ожесточением обрушились на них минами. Три раза им удалось разбить камень свода переднего прикрытия и бетонный пояс башни со 155-мм орудием. Она вновь возобновила свой огонь через несколько дней.
Две 155-мм башни Вашровиля выпустили в течение 24 и 25 февраля 1916 г. около 1 тыс. снарядов.
15 декабря 1916 г. они произвели 350 выстрелов, хотя и были частично под огнем орудий 305-мм и 210-мм калибра. 75-мм башня была выведена из строя только один раз и то временно. 75-мм башня Лофе, хотя и подвергнутая страшному обстрелу, выпустила более 2 тыс. снарядов без всякой помехи своей работе.
Подобные результаты являются прекрасной оценкой знаний наших офицеров инженерной службы. Ген. де-Куртис, начальник инженеров 1-й армии сделал в конце сражения следующий вывод:
«Война показала, что активные и пассивные элементы наших фортов смогли противостоять самой мощной артиллерии. За исключением небольшого укрепления Тиомон, все верденские форты еще и сегодня готовы к бою».«Бетон, который за границей был плох и негодность которого опешили провозгласить, держался у нас очень хорошо. Напрасно немцы старались раздробить его ударами снарядов, вес которых и количество взрывчатого вещества превосходили все, что могли предвидеть наши артиллеристы и саперы; им удалось достичь только местных и притом ограниченных разрушений. Устройство внутренних помещений, обеспечивающих от поражения наиболее мощными снарядами, было тщательно продумано и очень внимательно выполнено. Было уделено достаточно места для непредвиденных обстоятельств, так что в конечном итоге эти внутренние помещения победоносно перенесли самые тяжелые удары противника».
«Что касается бронированных башен, то самые крупные снаряды противника смогли полностью пробить лишь несколько башен, рассчитанных для прикрытия пулеметов и не имевших другого назначения, кроме сопротивления легким орудиям».
«Все наши 155-мм башни сохранились в отличном состоянии; если одна башня с 75-мм орудием и была разрушена, то лишь из-за взрыва одного снаряда, который оказался внутри форта Во».
«Наши долговременные укрепления, вопрос о которых обсуждался в мирное время и которые были осуждены в начале войны, подтвердили свою высокую ценность в результате самой страшной атаки, какой еще не видела ни одна война». [84]
Эти выводы возбуждают сожаление. Если бы мы с самого начала имели большее доверие к искусству наших военных инженеров, то борьба перед Верденом могла бы принять другой оборот. Если бы форт Дуомон был нами занят так, как это полагалось, то он не был бы взят немцами. Занимая высоты, командующие над всем районом операций, снабженный испытанным прикрытием и бронированными наблюдательными пунктами и приспособленный к мощному фланкирующему действию, форт Дуомон смог бы совместно с полевыми войсками с самого начала повлиять на ход наступления германцев.
Как бы там ни было, но роль укреплений в борьбе за успех остается очень большой. Оборонительные сооружения всякого рода, построенные в Вердене между 1874 и 1914 гг., включая орудия и боеприпасы фортов, стоили, примерно, 78 млн. франков по курсу довоенного времени. Как известно, эта сумма меньше стоимости одного дредноута, а, потому капитал оказался хорошо использованным.
С конца 1916 г., когда мы вновь овладели всей оборонительной системой мирного времени, были выполнены значительные работы для того, чтобы поднять укрепления на требуемую высоту.
Активные средства, созданные перед войной, были полностью восстановлены. Вне фортов, на расстоянии 200–400 м были построены специальные казематы, связанные с фортами подземными путями сообщения. Для облегчения подступа к фортам на случай непрерывной бомбардировки были прорыты глубокие галлереи, имеющие выход далеко в тыл и позволяющие при всякой обстановке обеспечить снабжение и эвакуацию.
Необходимость борьбы с отравляющими веществами заставила произвести сложные работы, чтобы достичь непроницаемости внутренних помещений и обеспечить их вентиляцию; были установлены специальные электрические приборы для действия вентиляторов и освещения. Наконец, ввиду того, что разрушение, производимое взрывами снарядов очень большего калибра, делает крайне тяжелым пребывание гарнизонов в фортах, под фундаментами подземных сооружений были вырыты специальные помещения, в которых люди смогли бы найти себе покой и привести в порядок нервы. Для того чтобы эти сооружения снабдить минимальным комфортом, в них были постели, умывальники, кухни а уборные.
Размеры этих работ указывают на то внимание, которое придавалось долговременным укреплениям. Весной 1918 г., когда немецкие наступления заставили опасаться новой попытки атаковать Верден, командующий 2-й армией поспешил пополнить боевые припасы фортов, чтобы обеспечить им возможность длительного сопротивления.
«В настоящем положении, — заявил он в приказе, — форты призваны сыграть в случае неприятельской атаки одну из самых важных ролей». [85]
Это явилось повторением тех инструкций, которые отдавались в первые дни марта 1916 г., в тот момент, когда сопротивление Вердена только организовалось. Боевой опыт не уменьшил доверия к фортам, а, наоборот, усилил его.
«Верден, — писал ген. Норман, — является наиболее поучительной страницей в истории долговременной фортификации во время войны. Много обсуждался вопрос о том, кто выиграл сражение — бетон или армия. При этом в качестве примера указывалась позиция у Мор-Ом, которая сопротивлялась так же хорошо, как и районы, покрытые бетоном еще в мирное время. В действительности победу одержала армия, а бетон лишь принимал в ней участие».
Нельзя найти лучшего заключения. Долговременные укрепления сами по себе недостаточны, чтобы остановить противника, но они во много раз увеличивают силу сопротивления тех войск, которые умеют их применить.
Что же касается долговременных укреплений, то их приходится изменять в соответствии с тем, насколько средства разрушения становятся более мощными. В этом и заключается вечная борьба между броней и снарядами, между искусством инженера и искусством артиллериста.