Основным методом нанесения ударов по фашистам для бойцов «невидимого фронта» были диверсии на коммуникациях врага, на военных и промышленных объектах.

При осуществлении этих операций использовались толовые заряды и самые разнообразные минные устройства — от миниатюрных магнитных мин, мин замедленного действия (МЗД) и неизвлекаемых мин (НМ) до мощных фугасов. Среди подрывников-омсбоновцев были асы минноподрывного дела, на личном счету которых от 10 до 20 и более спущенных под откос вражеских эшелонов, взорванные мосты, станционные сооружения и другие объекты. К их числу принадлежали Е. А. Телегуев (на личном счету — 20 эшелонов), П. С. Лисицын (19), И. В. Майский (18), Э. Б. Соломон (Калошин — 17), Хаджибатыр Бадоев (до 20), В. Хазов (в 1942 г. только за четыре месяца взорвал 11 эшелонов), М. Пикунов (14 эшелонов), Н. Голохматов, К. Мокропуло, П. Широков, Б. Бурондасов, И. Масляков, К. Мадей, Б. Семенов.

В источниках в числе лучших разведчиков и подрывников бригады называются также имена И. Бездудного, В. Бездушева, В. Голуба, Е. Иванова, И. Малявина, А. Соболева, Ф. Игнатова, П. Химина, Л. Семина, В. Щетинина, Я. Фокина, Д. Киселева, К. Горошанина, А. Тормозы, В. Яковлева, В. Рассадина, Б. Мартынова, Ф. Эскрибано, Ф. Безрукова{562}.

Большинство из них уходили в тыл врага по нескольку раз. Некоторые же действовали в тылу противника до двух и более лет без перерыва!

На протяжении всех лет войны менялись условия проведения диверсионных операций, особенно на железнодорожных магистралях и автодорогах.

Все более сложной и изощренной становилась система охраны железнодорожных станций и путей на перегонах. Если в 1941–1942 гг. дело ограничивалось, как правило, патрулированием (обычно три парных патруля [224] на каждый километр пути; с лета 1942 г. им придавали до 10 полицейских), то в 1943–1944 гг. система охраны дорог достигала предельной насыщенности боевой силой, техникой, средствами обнаружения и уничтожения подрывников и заложенных ими мин. Патрулирование на стратегически важных дорогах дополнялось устройством вышек для охраны, снабженных прожекторами и пулеметами, дотов; созданием открытых пространств, для чего на 200–300 м по обе стороны пути вырубались леса; установкой на подходах к путям мин-ловушек, шумовых устройств, проволочных заграждений. Наиболее тщательно охранялись железнодорожные мосты. Каждый из крупных мостов представлял собой настоящий оборонительный рубеж с колючей проволокой, минными заграждениями, системой вышек с пулеметами, дотами, прожекторными установками, ракетной сигнализацией. Через определенные промежутки времени по магистралям проходили бронепоезда, обстреливавшие лесные подходы к дорогам. Широко использовались хорошо обученные сторожевые собаки. Стремясь отвести толовые удары от паровозов и вагонов, немцы пускали впереди эшелонов пустые платформы. На особо опасных участках пути резко замедлялось движение транспорта, а на некоторых оно разрешалось лишь в дневные часы и только после тщательного осмотра соответствующего участка дороги в целях поиска мин.

Фашисты, с присущими им бесчеловечностью и пренебрежением ко всем международным нормам, принуждали к поиску мин местных жителей. Они заставляли их перепахивать землю на тех участках, где предполагалось наличие мин. Крестьяне в этих случаях, чтобы не подорваться на мине вместе с лошадью, использовали удлиненные вожжи. Чтобы не подводить крестьян, подрывники устанавливали мины после окончания их опаснейшей работы.

С весны 1943 г. фашистское командование значительно увеличило число охранных и полицейских гарнизонов в населенных пунктах, расположенных близ железнодорожных магистралей и шоссейных дорог. Серьезнейшей опасностью для групп подрывников стали вражеские засады, поджидавшие их на подступах к магистрали и на путях отхода к лесу. Их можно было ожидать и на любом отрезке маршрута за пределами партизанской зоны. А ведь подрывникам каждый раз [225] приходилось проделывать огромный путь от лагеря к месту диверсии. Нередко партизанская тропа, пролегавшая по болотам, сквозь чащобы и буреломы, а в отдельных местах — и по открытой местности, растягивалась до 30–40 км. В некоторых случаях перед минерами ставилась задача проведения целевой диверсии на особо отдаленных от базы магистралях. Тогда путь подрывников удлинялся до 100 и более километров. Обычно группе давался предельный срок возвращения на базу, как правило неделя. Перед выходом каждой группы в штабе отряда уточнялось задание. Подрывников знакомили с последними донесениями связных и разведчиков о ситуации на предполагаемом маршруте движения группы и на магистрали. Это являлось исходным ориентиром для подрывников. На походе группа вела разведку и непрерывное наблюдение, уточняла обстановку и в зависимости от этого решала вопрос о реальном маршруте, а также о месте и конкретном способе совершения диверсии. В пути приходилось проявлять максимум осторожности в общении с местными жителями, чтобы не подвергать их смертельной опасности: ведь в случае обнаружения связей с партизанами их и их семьи ожидала жесточайшая кара. Опасались и вражеской агентуры. Забегая вперед, выразим глубокую благодарность местным жителям, сынам и дочерям Советской Родины. Несмотря на угрозы оккупантов и предателей-полицейских, беспощадно приводившиеся в действие, местные жители кормили подрывников, предоставляли им кров, возможность отдохнуть, согреться и обсушить одежду и обувь. Они же давали группам проводников, узнавали о результатах диверсий и через связных передавали эти сведения в отряды.

И все же, особенно на сравнительно коротких маршрутах, группы стремились избегать заходов в населенные пункты и обходить гарнизоны, делая нередко большие «крюки» в сторону от маршрута.

Смелость и находчивость подрывников, их высокая квалификация и постоянное стремление выполнить задание во что бы то ни стало успешно противостояли всем мерам и ухищрениям гитлеровской службы охраны дорог и полиции.

Чтобы обмануть бдительность патрулей и охранников, десантники временно прекращали диверсии на тех участках магистралей, где противник усиливал охрану, [226] и переносили действия на соседние участки дорог, чтобы затем, когда бдительность врага притуплялась, вновь наносить удары на прежних участках.

Иногда, потеряв надежду проникнуть на магистраль на перегонах, подрывники дерзко шли на полустанки и станции и умудрялись ставить мины буквально под носом у охранников.

В 1943–1944 гг. подрывные группы стали численно крупнее: минеры действовали под прикрытием товарищей. Подойдя к дороге, группа залегала в пределах хорошей видимости железнодорожного полотна, изучала обстановку, вела наблюдение, выбирала место подхода к полотну. Иногда это длилось несколько суток. Установка каждой мины требовала подлинного мастерства, предельного напряжения, внимания и нервов. Особую опасность представляла установка неизвлекаемых мин, способных сработать при малейшем прикосновении и от любого колебания почвы. Подрывники ОМСБОНа овладели этим искусством. Сотни таких мин были установлены ими на различных магистралях. Большого умения требовала и маскировка мин. На месте их установки не должно было оставаться никаких следов работы минеров. Нельзя было перемешивать сухие верхние слои земли с сырыми нижними — это сразу вызвало бы подозрение охранников. Лишнюю землю собирали в плащ-палатку и уносили с собой. Установив мину, сверху укладывали побеленные известью камешки — так они лежали вдоль полотна до минирования; отходя, стирали следы своего пребывания у дороги или же на станции (полустанке). А ведь делалось это все ночью, в абсолютной темноте, с максимальным соблюдением тишины: при малейшем звуке в небо тотчас же взмывали ракеты и охранники мгновенно открывали огонь!

В зависимости от обстановки и характера задания прибегали к разным способам минирования дорог и использовали различные системы мин. В большинстве случаев устанавливали мины со взрывателями замедленного действия. Иногда же приходилось прибегать к самому смелому и дерзкому приему установки мины — «под поезд». К нему прибегали обычно днем, обманув бдительность патрулей. В этих случаях минер, прикрываемый товарищами, при приближении поезда бежал к полотну дороги с минным зарядом и бикфордовым [227] шнуром длиной не более 40 см. Мина ставилась буквально в 300–500 м от идущего поезда. Всего 40 секунд было в распоряжении подрывника для отхода, после того как он поджигал шнур. Требовались исключительная смелость и точность расчета и то особое мастерство, каким в совершенстве обладал, например, подрывник В. Хазов{563}. Неисчерпаемой была находчивость и неукротимой смелость этого подрывника. В канун 25-й годовщины Великого Октября подрывная группа Хазова вышла на очередное задание. Подрывники имели три мины. Первой был спущен под откос воинский эшелон с живой силой и техникой, были уничтожены паровоз и 28 вагонов. Фашисты начали преследование группы, идя за нею буквально по пятам. Но через сутки на соседнем участке железной дороги под откос пошел второй эшелон. Тогда немцы прекратили движение поездов по ночам. Но у подрывников осталась третья мина, которую теперь нужно было заложить днем. И тогда В. Хазов, переодевшись в одежду крестьянина, примкнул к группе восстановителей и во время обеденного перерыва подсунул свой «узелок с обедом», ничем не отличающийся от крестьянских, в ямку под рельсы и незаметно скрылся. Под вечер в кювете лежал третий эшелон{564}.

В 1942 г. подрывники нередко использовали для минирования «под поезд» мины с соединенным с взрывателем шнуром. Минер бежал к полотну дороги с миной в руке, раскручивая шнур, у другого конца которого находился его напарник. Первый ставил мину и отбегал в сторону, второй дергал в нужный момент за кончик шнура. Рывок — и мина взрывалась под колесами паровоза или же определенного вагона (обычно старались взорвать второй или третий вагон, что давало наибольший эффект).

В ход пускались и самодельные мины, изобретенные самими подрывниками. Так, группа минеров соединения им. Александра Невского и слесарь-подпольщик Я. Каплюк создали самодельную мину «Самолет» и специально для нее особый тип взрывателя{565}.

Летом 1942 г. подрывник Д. Киселев из отряда капитана Г. М. Хвостова смастерил самодельный взрывной механизм с часовым замыкателем. Случилось так, что о мине с заранее запущенными в ход часами забыли. Нес ее подрывник Калашников в своем вещевом мешке. К счастью, об этом своевременно вспомнил сам изобретатель [228] мины. Спасая товарища, он, рискуя собою, снял с него мешок. Мину успели расстрелять, предупредив несчастный случай. Подобных примеров взаимовыручки боевых друзей и проявленной при этом самоотверженности можно было бы привести немало.

Показательны и другие факты. По непреложному закону подрывникам бригады следовало во что бы то ни стало заставить сработать каждый толовый заряд: ведь взрывчатка была острым дефицитом. На счету была и каждая мина. Поэтому осечек в работе не должно было быть.

...Однажды группа О. Лоран-Остафьева, преодолев все препятствия, установила мину на одном из участков железной дороги Гомель — Харьков, но механизм не сработал. Командир группы и подрывники Завгородний и Шидловский вернулись на следующую ночь на полотно дороги, обнаружили мину, выявили причину неисправности: скосился штырь взрывателя нажимного действия — и вновь установили заряд{566}.

Через сутки группа минировала железную дорогу Гомель — Чернигов. В результате диверсий были спущены под откос три эшелона с живой силой и техникой{567}. Этот подвиг повторил летом 1944 г. в аналогичных условиях подрывник Я. Фокин из группы Ф. Эскрибано на полустанке Талька дороги Бобруйск — Осиповичи. И здесь в результате диверсии был уничтожен воинский эшелон из 14 вагонов с живой силой и техникой{*50}.

В 1943–1944 гг. все чаще стали прибегать к установке неизвлекаемых мин с электродетонаторами. Большую изобретательность проявили подрывники ОМСБОНа и во время операций на шоссейных магистралях. Так, М. Ф. Орлов вспоминал, как весной 1942 г. группа подрывников-бажановцев использовала в качестве мины-ловушки немецкий мешок из-под сахара. В него вложили артиллерийский снаряд, 3 кг тола, мину и бросили на шоссе в расчете на то, что сахар привлечет внимание проезжающих военных. На эту ловушку попались офицеры, ехавшие в штабной машине{568}. Вскоре после этого бажановцы заминировали на проезжей части шоссе трофейный мотоцикл. Его попытался сбросить с дороги немецкий шофер грузовой [229] машины. В результате в воздух взлетела машина со взводом солдат{569}.

Подрывники не прекращали своих операций и тогда, когда в отрядах кончались запасы мин и тола. И здесь выручала солдатская смекалка. В лесах и на полях встречалось много артиллерийских снарядов. Подрывники научились добывать из них тол. Так, в отряде «Боевой» этот способ добычи взрывчатки первым предложил начальник штаба, бывший артиллерист Л. А. Попковский. Боец-туляк Г. А. Семенов разработал технологию выплавки тола из снарядов на кострах. Удалось добыть 5,5 т тола. Этим опытом «Боевой» поделился с другими отрядами{*51}. К этому способу добычи тола прибегали и бойцы отряда «Олимп». Когда в мае 1943 г. в отряде кончились запасы тола, бойцы были брошены на поиски оставшихся на полях и в лесах авиабомб, артиллерийских снарядов и мин. Их разряжали и затем выплавляли взрывчатку. Минеры отряда «Олимп» создали самодельную неизвлекаемую мину. При первом же ее применении был спущен под откос эшелон с 22 вагонами и тремя цистернами с горючим. Случилось так, что одновременно на втором пути на мине, поставленной местными партизанами, взорвался встречный поезд{570}.

Мощь толовых ударов омсбоновских подрывников фашисты начинали ощущать буквально с первых дней выхода того или иного отряда в тыл врага. И их интенсивность нарастала, несмотря на, казалось бы, самые изощренные меры противника.

Проследуем по следам диверсий отрядов «Славный», «Особые», «Местные», «Неуловимые», «Победители», «Олимп» и некоторых других, осуществленных в 1942 г.{*52}

20 июня 1942 г. группа Мадея (отряд «Славный») спустила под откос воинский эшелон в 35 вагонов на дороге Брянск — Рославль{571}.

Двое суток пытались установить мину на железной дороге Брянск — Рославль подрывники-спортсмены Н. Шатов, Г. Ермолаев, С. Коржуев. На третьи сутки [230] приняли решение: ставить заряд «под поезд». Приготовили самодельную мину — к толстой палке привязали две противотанковые гранаты на боевом взводе (каждая весом 1 кг). В полдень С. Коржуев дерзко поднялся во весь рост над насыпью и метнул заряд под паровоз. Эшелон из 55 вагонов с живой силой, автомашинами и танками до фронта не дошел. Подрывники благополучно вернулись на базу «Славного»{572}.

В мае 1942 г. подрывная группа лейтенанта Чупеева спустила под откос эшелон с танками на участке Москва — Брянск и уничтожила линию связи{573}.

В июне 1942 г. удары шестаковцев по железнодорожным магистралям участились. 7 июня была выведена из строя дорога на перегоне Брянск — Рославль (вновь группа Мадея), а через два дня был осуществлен одновременный выход 11 групп на железные дороги и шоссейные магистрали Брянск — Рославль и Брянск — Гомель. Подрывникам на этот раз сопутствовала особая удача: были взорваны два железнодорожных моста, несколько эшелонов противника, уничтожены семь машин с живой силой и боеприпасами.

Группа подрывников-спортсменов в составе К. Мадея, М. Семенова, Э. Бухмана, разведав систему охраны железнодорожного моста, решила использовать приемы акробатики: ночью, пробравшись к опоре моста, под самым носом у охраны они устроили пирамиду, внизу которой был К. Мадей, а наверху — М. Семенов с зарядом, подвешенным на шею. В таком положении он заложил заряд в нишу опоры, после чего отошел с Бухманом в лес, а Мадей поджег бикфордов шнур{574}.

Вскоре после этого лейтенант И. Егорычев, Мадей и Семенов взорвали второй железнодорожный мост и более 2 км полотна на Урицкой ветке дороги{575}. В результате действий подрывных групп Н. Шатова, М. Семенова, М. Плетнева, В. Зайпольда, А. Исаева, П. Мартынова важные коммуникации противника были выведены из строя на длительный срок, а движение на них полностью парализовано.

В апреле — июне 1942 г. «Особые» также неоднократно радировали в Центр об успешных диверсиях. Так, 3 и 8 мая сообщалось о том, что у д. Шаховцы (под Оршей) были спущены под откос два специальных эшелона. Было уничтожено 20 классных вагонов с офицерами [231] (подрывники Голохматов, Щербаков, Макропуло). 10 мая — третий (у д. Юганы), 19 мая — четвертый. На этот раз под откос пошли 15 вагонов с техникой и 5 цистерн с горючим (подрывная группа Сосульникова). Именно тогда при отходе был тяжело ранен осколками гранаты минер Н. Насонов{576}.

26 апреля подрывниками отряда «Особые» в шести местах было разрушено полотно железной дороги на линии Смоленск — Орша. Она бездействовала 13 часов{577}. Не менее удачно подрывники отряда действовали и на шоссейных дорогах. Только за период с 31 мая по 7 июня на шоссе Смоленск — Орша ими было подорвано 11 автомашин, из них три легковых. Убито и ранено до 40 солдат и офицеров. С 21 по 30 июня было взорвано еще четыре автомашины. Тогда же бойцы отряда «Особые» разгромили базу солдат-ремонтников и сорвали ремонт шоссе. Теперь оно надолго было выведено из строя{578}.

Когда же фашисты попытались бросить против подрывников карателей, их встретила засада партизан и армейских разведчиков. В бою они использовали найденную в лесу советскую зенитку. Три грузовика с карателями подорвались на установленных бойцами отряда минах{579}.

В отряде «Неуловимые» одним из самых результативных подрывников был X. Б. Бадоев. Уже на одном из первых заданий его группа уничтожила два эшелона врага и железнодорожный мост. К осени 1943 г. личный счет подрывника перевалил за два десятка эшелонов!{580}

Непрерывно наращивал свои удары по врагу и отряд «Боевой». Так, 25 мая 1942 г. подрывники отряда взорвали железнодорожный мост на перегоне Полоцк — Невель. Через десять дней на том же участке была взорвана 18-метровая труба под полотном железной дороги. При взрыве с рельсов сошел бронепоезд.

В июне 1942 г. подрывники отряда совершили восемь крупных диверсий на железных дорогах. Был выведен из строя еще один мост.

В декабре 1942 г. группа М. Андреева взорвала на железной дороге Двинск — Полоцк второй бронепоезд. Через несколько дней ею же был взорван мост на перегоне Резекне — Себеж. Движение на дороге прекратилось на пять суток. Всего же в течение 1942 г. подрывниками [232] отряда «Боевой» на железной дороге Двинск — Полоцк было взорвано 20 эшелонов{*53}.

В Витебской области успешно действовали и подрывники «Неуловимых».

Уже через 10 дней после выхода в тыл врага, 15 марта 1942 г., отряд заявил о своем приходе первой крупной диверсией, осуществленной под командованием командира М. С. Прудникова: близ ст. Опухлики был взорван железнодорожный мост (исполнитель И. Палеха).

10 мая 1942 г. группа подрывников отряда уничтожила одну из крупнейших в Белоруссии — Полоцкую нефтебазу. Отсветы грандиозного пожара два дня были видны за десятки километров от Полоцка. Большая группа танковых войск была временно парализована. Операция была проведена подрывниками В. Никольским, И. Верхоглядом, И. Загряновым{581}.

В апреле 1942 г. три группы подрывников отряда одновременно вышли на подрыв трех мостов. Их возглавили М. Прудников, Б. Глезин, П. Широков. Все группы задания выполнили успешно и без потерь. Особая удача выпала на долю группы М. С. Прудникова — подрывники взорвали мост во время прохождения по нему эшелона{582}.

В мае отрядом были подведены итоги его диверсионной работы: за первые два месяца пребывания в тылу врага были взорваны 6 мостов, спущены под откос 13 эшелонов с живой силой и техникой, сожжена Полоцкая нефтебаза{583}. Противник усилил охрану объектов, преследование отряда и поиск его подрывных групп. Но они вновь и вновь и столь же громко «заявляли» о себе.

27 июня 1942 г. на железной дороге Полоцк — Двинск у ст. Борковичи группа в составе Верхогляда, Соломона, Гриценко, Светлицкого, Хамчановского зарядом тола в 27 кг, добытого из немецких противотанковых мин, взорвала еще один железнодорожный мост{584}.

Подходить к железной дороге и минировать ее становилось все труднее и опаснее.

...10 ноября 1942 г. группа Е. Телегуева вышла на задание на участке железной дороги Полоцк — Двинск. У самого полотна подрывники были обнаружены немецким [233] патрулем с собаками. Но партизаны успели опередить врага и первыми открыли огонь. Проходивший в это время поезд отрезал партизан от преследователей, и группе удалось уйти. Диверсия была совершена на другом участке дороги{585}.

Успешно действовали и подпольщики отряда. Так, подпольщица Е. Титова с помощью мины, переданной из отряда, взорвала склад артиллерийских снарядов в д. Ропна{586}.

Уже в 1942 г. очень широким стал радиус действий подрывников отряда С. А. Ваупшасова (Градова). Весной и летом 1942 г. все чаще раздавались взрывы на железных дорогах Минск — Борисов и Минск — Осиповичи. Один из первых эшелонов был спущен под откос у д. Скрынь в апреле 1942 г. группой Любимова. Перед ней поставили задачу уничтожить совершенно определенный состав, идущий в направлении Минска. Разведка установила время его прохождения на этом участке.

Решено было действовать методом «под поезд». Заранее распределили место каждого бойца и его задачу: двоим — прикрыть группу с флангов, двоим с зарядом в 10 кг тола — на полотно, одному — оставаться у конца шнура, чтобы дернуть его по сигналу руководителя группы. Задание было успешно выполнено{587}.

Но вскоре выяснилось, что один заряд не был способен полностью вывести из строя большой эшелон. С целью нанесения противнику более ощутимого урона командир подрывной группы Сермяжко предложил новый метод: подкладывать под большие эшелоны не один, а несколько (минимум три) зарядов, установленных одновременно. Этот способ был предварительно отработан на учебной тренировке, после чего под ст. Жодино вышли группа Сермяжко и штурмовая группа Усольцева в составе 38 человек. Диверсанты добились цели: был подорван эшелон с живой силой и техникой в составе 12 вагонов, а выскочившие из них и попытавшиеся дать партизанам бой фашисты были уничтожены штурмовой группой и группой прикрытия{588}. Одновременно вторая диверсия была совершена на участке Михановичи — Руденск, третья — у самого Минска. В результате враг потерял три паровоза и 52 вагона с живой силой и техникой.

Тотчас же в Центр была послана радиограмма с рапортом о боевом успехе. В ответной радиограмме [234] Москва сообщала: «Советское правительство благодарит славных партизан и желает им новых успехов и подвигов во славу социалистической Родины. Представьте отличившихся участников к наградам орденами и медалями»{589}. Командир отряда Градов зачитал эту радиограмму перед строем.

Часто целью диверсионных действий омсбоновцев являлся какой-либо конкретный объект, названный в приказе Центра или штабами фронтов. Таким объектом мог быть железнодорожный мост или же эшелон определенного назначения (указывались и время прохождения по такому-то пути, и номер эшелона), промышленное или транспортное сооружение, нефтебаза, склад и т. д. В этих случаях прилагались все усилия диверсионных групп и подпольщиков, чтобы уничтожить именно конкретный объект, хотя это было связано с дополнительными трудностями: ведь особо важные объекты и специальные эшелоны усиленно охранялись.

В январе 1942 г.. подрывная группа В. Крылова в составе Н. Ананьева, П. Маркина, Г. Иванова, И. Макропуло, И. Келишева, Н. Голохматова (отряд Бажанова) получила приказ уничтожить мост через Жиздру на перегоне Судомир — Сухиничи. Операция длилась 14 часов на 40-градусном морозе! Двигались к мосту на лыжах под огнем врага. Крылову и Ананьеву удалось снять часовых; оставляя примерзшую кожу пальцев на металле, они подвесили к опоре заряд. В. Крылов поджег шнур — и группа под огнем противника поспешно отошла{590}.

Участники операции были награждены орденами и медалями. Грудь В. Крылова украсил орден Красного Знамени{591}.

В отряд П. Шемякина поступило донесение о том, что по перегону Ново-Белица — Добруш (дорога Гомель — Харьков) проследуют в такое-то время эшелоны с танками и живой силой. Оба состава были спущены под откос. Восемь эшелонов на этом участке спустила группа А. Завгороднего{592}.

2 мая 1942 г. у ст. Заольша (под Витебском) подрывники отряда Ф. Озмителя В. Лазарев и Г. Демидов спустили крупный эшелон с танками, автомашинами и боеприпасами. Движение на дороге Витебск — Смоленск было остановлено на 28 часов{593}.

За период с 27 мая по 16 августа 1942 г, подрывники [235] этого отряда подорвали на перегоне между ст. Осиповка и Красное (дорога Минск — Смоленск) 5 эшелонов с живой силой и техникой врага, было убито и ранено до 900 офицеров и солдат{594}.

Перед подрывниками отряда капитана Хвостова летом 1942 г. была поставлена задача вывести из строя дорогу Смоленск — Орша. Подрывная группа Ю. Пронина в составе Ю. Калашникова, Д. Киселева, С. Будаева, Стародубцева держала здесь врага в постоянном напряжении. Одновременно другие группы успешно действовали на ветке Орша — Витебск.

Большой успех выпал на долю группы подрывников отряда Шевченко под командованием комиссара А. 3. Катулина: на перегоне Колодная — Духовская ею был взорван железнодорожный мост с проходившим по нему эшелоном с танками и артиллерией{595}. На участке образовался большой затор. Три ночи подряд этот участок дороги бомбила советская авиация, наведенная на объект разведчиками отряда. Десять суток дорога бездействовала{596}. В целом в «Смоленском треугольнике» омсбоновские отряды только за один месяц 1942 г. заложили 96 мин и подорвали 33 эшелона{597}.

Омсбоновские подрывники давали местным партизанам наглядный пример боевой активности.

Летом 1942 г. интенсивность действий подрывников в Белоруссии резко возросла. Так, по официальным донесениям, поступавшим от немецкого командования в Берлин, в районе расположения группы войск «Митте» («Центр») только в июне 1942 г. было совершено 206 диверсий на железных дорогах, а в первой половине июня — 123{598}. При этом наибольшее их число приходилось на участки, где действовали омсбоновские отряды. Своеобразный рекорд удалось установить подрывнику Е. Иванову. Стремясь вывести из строя одновременно обе колеи дороги, он заложил между рельсами фугас в 30 кг тола. Случилось так, что в момент взрыва в этом месте оказались три немецких эшелона. Было выведено из строя три паровоза и свыше 100 вагонов с живой силой и техникой. Немецкие патрули засекли подрывника и погнались за ним с собакой. Иванову удалось пристрелить ее и уйти от преследователей{599}. Летом 1943 г. Е. Иванов спустил под откос еще два эшелона с танками и артиллерией{600}. Но вскоре его постигло несчастье: в руках взорвался капсюль. Ему оторвало кисть одной руки [236] и несколько пальцев на другой и ранило в бедро. Серьезно пострадало зрение{601}. Отважный воин срочно был переправлен на Большую землю.

В декабре 1942 г. немецкое командование вновь отмечало, что наиболее опасными были районы Полоцк — Витебск — Невель и Минск — Бобруйск — Гомель{602}.

В 1942 г. активно действовали и подрывники омсбоновских отрядов на Украине и в Крыму. Так, в марте 1942 г. группа под командованием испанца Мигеля Байсо подорвала под ст. Владиславовка (близ Феодосии) три эшелона. Против группы был брошен батальон гитлеровцев. В бою с ними погибла вся группа — десять испанцев и трое русских{603}.

В борьбе с охранниками погибла и группа майора Хоакина Фернандеса Фейхо, а сам он, окруженный врагами, покончил с собой{604}.

Подрывники испано-русской группы Хосе Фердинанда Виески, действовавшей в Белоруссии в составе бригады «Алексея», только с 15 июля по 15 августа 1942 г. спустили под откос 3 эшелона и подорвали 13 автомашин{605}. В той же бригаде группа майора испанской республиканской армии Энрико Гарсии Камеля активно действовала на железной дороге Витебск — Смоленск{606}.

Подрывники соединения С. А. Ковпака из группы омсбоновца И. Юркина в декабре 1942 г. в течение одной ночи подорвали четыре железнодорожных и шоссейных моста под г. Сарны, гарнизон которого надолго оказался в изоляции{607}. Тогда же разведчики Д. Н. Медведева узнали о том, что в г. Сарны создается дом отдыха для гитлеровских офицеров-фронтовиков. Группа в составе 40 бойцов во главе с комиссаром С. Т. Стеховым устроила засаду и спустила под откос (подрывник Маликов) эшелон с летчиками, ехавшими на отдых. Было убито около 50 офицеров авиации, в том числе несколько высокопоставленных. Их трупы были отправлены в Берлин{608}. Но далеко не все складывалось для подрывников так удачно. 19 сентября 1942 г. группа медведевцев с помощью подпольщиков подготовила к взрыву здание кинотеатра «Виктория» в Овруче. Взрыв должен был произойти во время спектакля, который местные артисты давали для немецких офицеров. В операцию была вовлечена группа актеров. Однако в последний [237] момент подпольщики были выданы немцам провокатором, проникшим в их ряды. Фашисты устроили публичную казнь директора театра А. С. Малолетнева (Писаренко) и младшего лейтенанта И. Г. Романова. Оба держались до конца героически{609}.

Ряд диверсионных актов омсбоновцев был направлен на срыв экономических планов гитлеровцев. Так, по заданию командира «Охотников» Н. А. Прокопюка в декабре 1942 г. группа М. И. Петрова проникла в пос. Дарманка Житомирской области и взорвала пущенный фашистами завод{610}.

В Белоруссии группа В. Хазова совместно с партизанами К. Заслонова в ночь на 1 мая 1942 г., обезоружив охрану, уничтожила крупные зерновые склады фашистов на участке Лепель — Орша. Той же группой был уничтожен спиртозавод{611}.

* * *

Начало 1943 г. партизанами было ознаменовано переходом к массированным ударам по коммуникациям врага, в ходе которых боевые действия сочетались с минированием дорог и выведением их из строя на значительном расстоянии.

В Белоруссии первой такой стала операция под кодовым наименованием «Гранит», проведенная в январе 1943 г.{612}

В числе первых прием одновременного вывода из строя железных дорог на большом участке омсбоновские отряды начали применять еще в 1942 г. в «Смоленском треугольнике».

Этот прием не раз использовали и в бригаде Градова.

Так, в апреле 1943 г. семь диверсионных групп отряда под командованием Любимова, Сермяжки, Ларионова, Афиногенова, Тихонова, Шечко и Мацкевича, действуя одновременно, вывели из строя на несколько суток магистрали Минск — Барановичи и Минск — Бобруйск{613}. Через месяц эти же магистрали вновь были парализованы в результате одновременного налета 12 укрупненных групп отряда, вооруженных ручными пулеметами{614}.

16 июня 1943 г. подрывные группы бригады «За Родину» им. А. К. Флегонтова вышли на железную [238] дорогу Минск — Борисов и под прикрытием боевых подразделений вывели ее из строя на расстоянии 3,5 км{615}.

В начале июня 1943 г. подрывники этой бригады дважды совершали массированные удары по железным дорогам Жодино — Плисса и Верейцы — Осиповичи.

Прием массированных ударов по железным дорогам доказал здесь свою эффективность. Родилась идея проведения «рельсовой войны» с целью полной дезорганизации работы транспортных коммуникаций врага. Ее инициатором выступил Центральный штаб партизанского движения. 24 июня 1943 г. идею одобрил ЦК КЩб) Белоруссии. 12 июля 1943 г. общий план «рельсовой войны», разработанный в ЦШПД под руководством полковника И. М. Наумова, был одобрен Ставкой Верховного Главнокомандования. По ее приказу за короткий срок в тыл врага было осуществлено около 400 самолетовылетов. Партизанам были доставлены сотни тонн тола, большое количество минноподрывной техники{616}. К выполнению плана было привлечено 167 партизанских отрядов, бригад и групп. В их числе было не менее 50 омсбоновских{*54}. 14 июля 1943 г. ЦПШД передал в эфир шифрованный текст приказа № 0042 «О партизанской рельсовой войне на коммуникациях врага»{617}. С 25 июля по 15 августа 1943 г. железнодорожные магистрали в тылу врага подвергались непрерывным массированным ударам партизан. В результате накануне и в дни Курской битвы на территории Белоруссии, Украины и Прибалтики были выведены из строя основные магистрали, по которым шло обеспечение немецко-фашистских войск группы «Центр». Только в Белоруссии движение было парализовано на 46 магистралях. Перевозки по ним сократились почти вдвое. За три дня до начала Смоленского наступления, 3 августа 1943 г., первая «рельсовая война» достигла своей кульминации: в одну ночь на коммуникациях противника в Белоруссии вдоль фронта протяжением до 1000 км и в глубину до 750 км было подорвано более 45 тыс. рельсов{618}. Одновременно боевые группы — в их числе и омсбоновские — уничтожали [239] патрулей и охранников, а подрывники выводили из строя станционные сооружения, мосты, трубы, небольшие полустанки.

Вслед за первым этапом «рельсовой войны» последовал второй — под кодовым наименованием «Концерт». В сентябре — ноябре 1943 г. сотни подрывных групп и боевых подразделений партизан вновь вышли на железнодорожные и шоссейные магистрали Белоруссии, Прибалтики, Карелии, Украины, Молдавии, Крыма.

В ночь на 25 сентября 1943 г. на рельсы одновременно вышло более 120 тыс. партизан{619}. И на этот раз омсбоновские отряды, бригады и соединения также направили на коммуникации врага все свои наличные подрывные группы. Далее мы расскажем об их действиях. Здесь же важно отметить главное: в результате двух «рельсовых войн», осуществленных в 1943 г., только на магистралях Белоруссии было разрушено 211 тыс. рельсов, спущены под откос 2171 эшелон с живой силой и техникой, 6 бронепоездов, взорвано 295 железнодорожных мостов, выведено из строя 6 водонапорных башен, 32 водокачки{620}.

Скупые строки радиограмм и воспоминания участников позволяют более конкретно отразить вклад омсбоновских отрядов и групп в борьбу на коммуникациях врага в 1943–1944 гг.

В августе 1943 г. подрывники «Боевого» действовали на сравнительно небольшом (5 км), но очень хорошо укрепленном участке магистрали Минск — Москва. Применив метод внезапного массированного удара, бригада мощным огнем из минометов и автоматов вывела из строя доты противника, разогнала патрулей, после чего подрывники на широком участке разрушили полотно.

Всего же подрывниками отряда капитана Неклюдова за 2,5 года действий в тылу врага было взорвано 125 эшелонов, разбито и повреждено 113 автомашин и мотоциклов, 3 бронепоезда, 8 танков, взорвано 25 железнодорожных мостов{621}.

В дни «рельсовой войны» подрывники отряда А. М. Рабцевича «Храбрецы» и связанные с ними подпольщики вывели из строя, как уже отмечалось, ст. Осиповичи.

Подрывники отряда лейтенанта Каминского (группы Бездудного и Карюка) в июле спустили на линии Унеча [240] — Гомель пять эшелонов, а в августе — три эшелона{622}. Ими дважды временно выводился из строя участок железной дороги Унеча — Хутор Михайловский. Одновременно группа П. Химина в составе В. Богомолова, Е. Крючкова, П. Зуева уничтожила на шоссе Унеча — Костюковичи два грузовика с эсэсовцами{623}. На участках Унеча — Сураж и Унеча — Почеп подрывники отряда Н. Д. Матвеева уничтожили за три месяца 12 эшелонов, взорвали четыре моста{624}. Бойцы отряда Шихова, действуя на линии Гомель — Бахмач и Гомель — Унеча, подорвали 13 эшелонов и на 15 суток вывели дороги из строя{625}.

Подрывники «Неуловимых» вышли на магистраль Полоцк — Двинск. На участках Полоцк — Барковичи и Полоцк — Шумилино дорога была парализована. Отличились группы под командованием Е. Телегуева и П. Лисицына. Только летом 1943 г. «Неуловимыми» было спущено под откос 21 эшелон, взорвано 5 мостов, выведено из строя много километров линий связи{626}°.

132 эшелона противника, 507 автомашин, 9 танков и 7 самолетов было на счету у подрывников бригады П. Г. Лопатина{627}.

О некоторых из этих операций сообщалось в сводках Совинформбюро. Несмотря на все усилия и чрезвычайные меры, гитлеровская администрация вынуждена была расписаться в своем бессилии. Об этом убедительно свидетельствует донесение командира корпуса охранных войск группы армий «Центр» в ставку Гитлера: «...количество взрывов на железных дорогах возросло до такой степени, что при настоящем положении их дальнейшее повторение может серьезно угрожать операциям на фронтах и их снабжению»{*55}. Невиданные по масштабам и своей результативности операции партизан на коммуникациях врага привели к срыву регулярного снабжения фронтовых частей гитлеровской армии в период Курской битвы и битвы за Днепр.

* * *

В штабах омсбоновских отрядов и бригад разрабатывались планы многих крупных диверсий и на других объектах. В их осуществлении особая роль возлагалась [241] на подпольщиков: ведь установить мины и заряды на строго охраняемых объектах могли только люди, имеющие к ним свободный допуск и не вызывающие у охраны подозрений. О масштабах этих операций свидетельствуют следующие данные: только за первые восемь месяцев действий в тылу врага отряд М. С. Прудникова совершил более 200 диверсий. Свыше 50 крупных диверсий было на счету отряда С. А. Ваупшасова, и подавляющее их большинство — в Минске.

В 1942–1944 гг. около 70 раз — и в ночные часы, и среди белого дня — Минск и другие города сотрясали мощные взрывы зарядов, заложенных подпольщиками и подрывниками «Местных»{628}. В организации наиболее значительных диверсий принимали личное участие командиры отрядов и бригад.

Уже в декабре 1942 г. отряд Ваупшасова установил связь с гресскими партизанами, руководимыми бывшим председателем Селецкого сельсовета И. И. Коско, и через него — с подпольщиками Гресского района, а затем и Минска. С этой целью использовалась конспиративная квартира Р. П. Радкевича. Так определился один из каналов снабжения Минского подполья взрывчаткой, магнитными минами, а также газетами и листовками{629}.

В 1942 г. была установлена также связь с подпольщиками вагоноремонтного завода им. Мясникова, руководимыми сменным мастером Г. Н. Красницким. С. А. Ваупшасов поставил перед подпольем задачу: всеми способами срывать ремонт вагонов на заводе{630}. В июне 1943 г. Ваупшасов и комиссар отряда И. М. Родин встречались с Красницким в д. Песчаное Рудненского района в связи с подготовкой крупной диверсии — вывода из строя завода, и в первую очередь двух карусельных станков новейших марок, только что установленных в ремонтном цехе. Уточнили план операции и адрес доставки взрывчатки (дом Б. П. Велимовича, г. Минск, ул. Юго-Западная, 49). Слесари-подпольщики Г. Подобед, В. Глинский, Ю. Вислоух, рискуя жизнью, переносили взрывчатку по частям на завод. Вначале им удалось взорвать котельную. Во второй раз они заложили заряды по 5 кг тола в траверзы карусельных станков. Во время пересменки Г. Подобед пришел в цех якобы для проведения профилактического осмотра [242] карусельных станков. Улучив момент, он поджег шнуры взрывателей и тотчас же ушел в отряд Градова. Взрывом оба станка и весь ремонтный цех были выведены из строя{631}. Десятки изуродованных паровозов и сотни вагонов оставались неотремонтированными в течение длительного времени.

Отряд Ваупшасова был связан и с подпольными группами железнодорожного депо. Подпольщики по заданию командира только в июле — августе 1943 г. сорвали график ремонта более 100 паровозов{632}. В мае 1943 г. на ст. Рудненск был взорван эшелон с авиабомбами, а вскоре — эшелон с нефтеналивными цистернами на ст. Талька. Обе мины ставил подпольщик Н. Г. Гаврилов, связанный с отрядом Градова{633}. Он же передавал в отряд сведения о движении эшелонов на линиях Минск — Орша, Минск — Гомель, Минск — Молодечно{634}.

Разведчикам Градова удалось установить связь и с подпольными группами, действовавшими в Минской городской управе, на Минском молокозаводе и продовольственной базе{635}. Деятельностью последней руководил С. Я. Кривичанин. Подпольщики снабжали отряд продовольствием и солью{636}.

В январе 1944 г. подпольщики группы К. И. Мурашко из д. Сеница получили задание от подпольного Минского горкома КП(б)Б сорвать строительство радиолокационной станции «Медведица», предназначенной для связи Гитлера с группой немецких армий «Центр» и для перехвата радиограмм, передаваемых Москвой партизанам. Большую помощь оказали подпольщикам разведчики и связные бригады Градова. Подпольщикам удалось установить связь с поляками — монтажниками станции. Последние добыли и передали связным отряда «Местные» экземпляр технической документации на строительство станции, который был переправлен Градовым в Москву. Вскоре подпольщики-поляки ушли на базу Градова. Строительство важного объекта было сорвано{637}.

Каждую мину, доставлявшуюся с огромным риском, подпольщики стремились как можно быстрее пустить в дело. Только несколько примеров. В д. Сенница юный подпольщик Анатолий Шпаковский взорвал склад снарядов, размещенный в здании школы. В Минске подпольщица Р. Волчек заложила мину в здание офицерской [243] столовой, где работала официанткой. Погибло 22 высокопоставленных офицера{638}. Не успели фашисты опомниться от этого удара, как на воздух взлетела столовая в университетском городке Минска, оборудованная для обслуживания офицеров-эсэсовцев. Взрыв этот был приурочен ко времени ожидаемого прибытия в столовую гебитскомиссара Белоруссии Кубе. Однако он не приехал. От взрыва погибло 30 и было ранено 50 гестаповцев. Исполнителями были подпольщицы-комсомолки К. Гурьева и У. Козлова.

12 декабря 1943 г. подпольная группа К. И. Мурашко взорвала общежитие лётного состава на Минском аэродроме. Погибло несколько десятков летчиков. Непосредственными исполнительницами были официантка А. П. Никитина и уборщица З. Н. Василевская{639}.

Одновременно группой подпольщиц были подложены мины под цистерны с горючим и в два самолета, которые взорвались в воздухе{640}. В одном из них погибли генерал и два полковника авиации{641}.

В октябре 1943 г. подпольщик И. Буцевич взорвал два котла второй минской электростанции. После этого она перестала работать{642}. Тогда же в Минске взлетело на воздух здание 3-го отделения жандармов. Этот акт был осуществлен по заданию Градова подпольной группой офицеров так называемого «корпуса самоохраны» во главе с майором Евгением{643}.

Во всех этих случаях — и это было правилом для всех омсбоновских отрядов — исполнители диверсий и их семьи предварительно уходили в лес к партизанам. Это позволило резко сократить количество провалов и число жертв фашистских палачей.

Отряд «Буря» бригады П. Г. Лопатина установил связь с подпольной группой завода им. Ворошилова (Минск), которую возглавил коммунист И. Г. Матусевич.

Подпольщики выводили из строя станки, через врача В. Новицкого снабжали отряд медикаментами{644}.

Во всех этих случаях исполнители, как правило, получали мины, взрывчатку и взрывные устройства из леса. Так, минских подпольщиков снабжали отряды Градова и Лопатина, витебских и полоцких — «Неуловимые».

Десятки портативных мин, сотни килограммов взрывчатых веществ, рискуя жизнью, доставляли подпольщикам [244] бойцы и связные омсбоновских отрядов. Для этого применялись самые различные уловки.

Однажды к Минску подъезжал воз, груженный сеном. Наверху сидела пожилая крестьянка в огромном тулупе. Остановив подводу, охранники стали прощупывать сено. Случилось так, что возница не удержалась на сене и, скатившись с воза, упала на землю. К ней подбежали двое полицейских, помогли встать. «Ну и тяжела ты, баба!» — с изумлением сказал один из них. Они так и не узнали, к счастью, что в подол тулупа было зашито несколько магнитных мин{*56}.

В сентябре 1943 г. подпольщики отряда «Боевой» И. Н. Сильванович и В. П. Даль-Загайко взорвали в Вилейке здание Главного управления Центра тылового обслуживания фронта. В м. Глубокое подпольщик С. Игнатский взорвал офицерскую машину, сжег склад с зерном, взорвал здание комендатуры. Окруженный на вокзале немецкими жандармами, он в последний миг бросил в топившуюся печь мину, взорвав себя и 15 жандармов{*57}.

В 1943 г. активизировали диверсионную деятельность и омсбоновские отряды на Украине.

43 крупные диверсии за год совершили бойцы и подпольщики отряда «Победители» Д. Н. Медведева. При этом значительно расширился радиус его действий. По указанию Центра в конце мая 1943 г. Д. Н. Медведев направил в район Ковеля саперную роту в составе 65 человек во главе с майором В. Фроловым (Дядя Володя) и лейтенантом К. Г. Маликовым{645}. Связной «Победителей» А. Горбовский организовал польский партизанский отряд в составе 100 человек. Подрывные группы отряда совершали диверсии на железной дороге Клесово — Коростень. В г. Сарны действовала подпольная группа Фидарова, в Здолбунове — Красноголовцева{646}.

Крупной удачей отряда был взрыв железнодорожного моста через р. Горинь у Здолбунова. После нескольких неудачных попыток остановились на следующем варианте. Работница почты подпольщица-полька Ванда Пилипчук доставила мину в небольшом чемоданчике на [245] явочную квартиру, затем пронесла «его на станцию и отдала проводнику, согласившемуся сбросить чемоданчик с миной в момент прохождения поезда по мосту. Сама она доехала в том же поезде до моста и, убедившись, что задание выполнено, ушла в отряд. Дорога бездействовала на этом участке три недели{647}.

Разведчица В. Довгер доставила в отряд сведения о расположении важных объектов на ст. Виры со схемой их охраны. Это помогло разработать дерзкую операцию: на станцию были направлены три группы подрывников, которые, сняв охрану, одновременно взорвали железнодорожные ремонтные мастерские (группа Хосе Гросса), электростанцию (группа Малика) и здание паровозного депо и мост (группы Кочеткова и Фадеева){648}.

Необычной была и операция, осуществленная группой подрывников отряда Е. Мирковского совместно с подпольщиками ст. Радча. Здесь дислоцировался венгерский батальон инженерных войск. Проникнув на станцию и захватив здесь дежурного по гарнизону — венгерского обер-ефрейтора, бойцы отряда с его помощью сняли все посты, а затем забросали офицерские комнаты гранатами и обезоружили гарнизон.

После этого одна группа бойцов пошла на минирование объектов на станции, вторая овладела служебными помещениями и складами. Так была сорвана попытка немцев восстановить движение на дороге Чернигов — Овруч. Венгерские пленные в количестве 200 человек были отпущены. Исполнителями смелой операции были воины-спортсмены омсбоновцы С. Савельев — командир разведывательной группы, С. Новожилов, Б. Милославский, Н. Мастюков, Н. Локтев, Д. Булкин{649}.

Подрывниками и подпольщиками отряда была взорвана электростанция в Житомире{650}. Там же группа в составе М. Карапузова, С. Полищука, Т. Мешкова, Н. Крамского, К. Анисимова захватила в офицерской столовой капитана войск СС Армина с ценными документами, взорвала кабинет гебитскомиссара Житомира Магиса, здание редакции националистической газеты «Голос Волыни» и телеграф. Эти действия вызвали панику. Город был оцеплен войсками. Из Фастова был вызван эшелон с охранными войсками{651}.

Свыше 20 раз подрывники отряда выводили из строя подземный кабель, соединявший Берлин с фронтом, уничтожили несколько складов. Магис справедливо [246] заподозрил «почерк» Мирковского во всем этом и объявил за его голову награду в 50 тыс. марок{652}.

Весной 1943 г. Центр радировал в отряд А. Рабцевича: «Усильте диверсии на железных дорогах. Используйте магнитные мины для подрыва эшелонов»{653}. Подрывники отряда усилили удары по магистралям Бобруйск — Жлобин и Жлобин — Калинковичи: 14 эшелонов взорвал подрывник Михаил Пикусов, погибший впоследствии в бою с немцами. Выполняя задание, погибли Иван Шинкевич, Николай Говорушко, Кузьма Кучер{654}.

...Группа подрывника Г. Науменко спустила эшелон, в вагонах которого оказались баллоны с новым видом ОВ и защитной одеждой. Образцы баллонов и накидки были доставлены в отряд и оттуда переправлены в Москву{655}.

С момента прибытия на Украину в марте 1943 г. все громче стали заявлять о себе подрывники и подпольщики отряда «Олимп» В. Карасева. Подрывные группы отряда непрерывно наносили удары по магистралям Житомир — Овруч, Овруч — Мозырь, Мозырь — Пинск, Олевск — Киев, Калинковичи — Гомель{656}. На шоссейных дорогах и реках Норин, Припять, Желонь, Словечно, Уж, Тетерев были сожжены деревянные мосты{657}.

Немецкая администрация вынуждена была специальными приказами запретить в ночное время движение на железных дорогах и шоссе и усилить их охрану.

А в штабе отряда в это время разрабатывался план операции, получившей название Овручской. В Овруче — крупном железнодорожном узле — размещались гебитскомиссариат, возглавляемый штандартенфюрером, штабы воинских частей и их охрана, гестапо, жандармерия, администрация округа. В отряд поступило сообщение о зверствах фашистских властей и карателей в Овруче, его окрестностях, житомирских лесах. Было решено отомстить палачам.

Группа разведчиков отряда, возглавляемая А. Батяном, в течение длительного времени вела наблюдение за обстановкой в городе, и особенно за зданием гебитскомиссариата. А. Батяну удалось связаться со слесарем городской водопроводной сети Ф. Федосенко, имевшим пропуск в это здание, и через него — с истопником паровой котельной кригскомиссариата Я. Каплюком{658}. [247]

Последний помог снять план трехэтажного здания и уточнить расположение в нем служб. Как выяснилось, на первом этаже размещались казармы карательных и охранных отрядов, на втором — их штабы, службы и офицерские спальни, на третьем — кабинеты и квартиры гебитскомиссара Венцеля и его заместителей, гестапо, спальни высших офицеров{659}. Центр утвердил план операции и направил с этой целью в отряд два самолета со взрывчаткой. Встал вопрос о способе ее доставки в Овруч. Выполнение задачи взял на себя Я. Каплюк. Смелый подпольщик многократно проделывал путь в 40 км из Овруча в лагерь отряда, откуда уносил тол к себе домой. Его жена и дети вместе с обедом носили по частям тол в котельную гебитскомиссариата. Каждый раз это было связано со смертельным риском. Постепенно под углем скопилось 150 кг тола{660}.

Затем в котельную — также по частям — было перенесено специальное взрывное устройство, созданное омсбоновцами-подрывниками Е. Ивлиевым, М. Минаевым, Э. Блицау, М. Журко{661}.

14 сентября 1943 г. Я. Каплюк установил взрывное устройство с часовым механизмом и покинул здание кригскомиссариата. В тот же день он уже был в лагере отряда. Его жена и дети были вывезены туда заранее.

...В тот же вечер в здании гебитскомиссариата был торжественный прием в честь 10-летия прихода Гитлера к власти. Для офицеров давался любительский спектакль. К полуночи все разошлись по квартирам и казармам.

А через два часа небольшой городок потряс взрыв колоссальной силы: сработало взрывное устройство в котельной, и от детонации взорвался также находившийся в здании склад боеприпасов. Под обломками дома остались трупы более 40 немецких офицеров и чинов военной и гражданской администрации, много солдат{662}. В Берлин прибыло шесть гробов с останками высокопоставленных лиц. Таким был партизанский «подарок» фюреру к этой годовщине.

В сентябре — октябре подрывники отряда «Олимп» вывели из строя железнодорожные станции Игнатполь, Белокоровичи, Новоград-Волынский; мощные взрывы потрясли Житомир и Коростень; упали в реки фермы трех мостов{663}. [248]

* * *

В 1944 г. разведывательная и диверсионная деятельность омсбоновских отрядов и групп и выросших на их основе партизанских бригад и соединений имела ряд особенностей.

Значительно расширились масштабы партизанского движения. В тылу врага теперь действовала миллионная армия партизан, обогащенная трехлетним опытом борьбы и вооруженная значительно лучше, чем прежде. Она контролировала большую часть оккупированных врагом территорий и получала теперь регулярную помощь советского тыла. В тылу врага фашистам противостояли крупные партизанские бригады и соединения, способные решать масштабные боевые задачи.

Только в Белоруссии весной 1944 г. действовало 145 бригад и 89 отдельных партизанских отрядов{664}. С ними были связаны около 30 тыс. подпольщиков, связных и разведчиков{665}. Только в Минске действовало более 10 тыс. подпольщиков, которые за три года совершили 1500 диверсий{666}.

В условиях окончательного перехода стратегической и наступательной инициативы к Советской Армии действия партизан, как правило, предусматривались и в значительной степени определялись планами наступательных операций тех или иных фронтов и армий и согласовывались с их штабами. Значительно улучшилось обеспечение партизан. Так, с января по август 1944 г. к партизанам республики 3864 раза прилетали самолеты с Большой земли. Они сбросили или доставили на лесные аэродромы 1155 т различных грузов, вывезли сотни раненых{667}. Это позволило усилить удары по вражеским коммуникациям: за шесть месяцев было совершено 3730 диверсий{668}.

С другой стороны, быстрое продвижение Красной Армии на том или ином участке фронта к границам нашей Родины во все большей степени способствовало росту мобильности омсбоновских отрядов, бригад и соединений, их продвижению на запад.

Повышение мобильности отрядов, бригад и соединений, рост ожесточенности борьбы в тылу врага в 1944 г. были вызваны также усилением карательных действий немецко-фашистского командования против партизан. [249]

Немецкое командование прилагало огромные усилия, чтобы обезопасить свой тыл. Оно вынуждено было держать на оккупированных территориях огромные силы.

Стремясь «очистить» прифронтовой тыл от партизан, фашистское командование все чаще бросало против них идущие на фронт полки и дивизии, поддержанные танками, артиллерией, авиацией. Только в Белоруссии за три года оккупации (июль 1941 — июль 1944 г.) было осуществлено более 130 карательных операций. В них одновременно участвовало от 30 до 100 тыс. солдат и офицеров{669}. В этих условиях разведывательная и диверсионная работа во все большей степени сочеталась с боевыми действиями против карателей, жандармерии, полиции, националистических банд.

Ее результаты имели большое значение и явились существенным вкладом в осуществление всех стратегических операций Красной Армии в 1944 г. Вот как писал об этом применительно к операции «Багратион» маршал Г. К. Жуков: «Разгром немецкой группы армий «Центр» проходил в тесном взаимодействии с партизанами. В ходе наступления наших войск партизаны провели ряд операций на железных и шоссейных дорогах, разрушая мосты и важные железнодорожные сооружения... Активные действия партизан на тыловых путях немецких войск парализовали деятельность снабжающих органов и перевозки, что еще более подорвало моральное состояние немецких солдат и офицеров»{670}.

Приведем и авторитетное свидетельство крупного гитлеровского генерала Г. Гудериана: «...малая война за линией фронта.... оказала решающее влияние на исход целых сражений, например в 1944 г. на центральном участке Восточного фронта»{671}. С определением «решающее влияние» вряд ли можно согласиться. Здесь явное преувеличение, вполне, впрочем, объяснимое с точки зрения немецкого командования: иначе бы пришлось открыто признаться в превосходстве советской стратегии. Но само по себе это признание весьма примечательно.

Значительный вклад в общее дело партизанской борьбы в 1944 г. внесли омсбоновские отряды, бригады и соединения. В Ставку и штабы фронтов почти ежедневно поступали донесения омсбоновских разведчиков. [250]

Много сведений отряду «Богатыри» сообщила из Минска его связная Лидия Лавренюк — Уралочка{672}. Прямую связь со штабом генерала Рокоссовского поддерживали также Д. И. Кузнецов, Д. П. Распопов{673};

А. Морозов, командир «Неуловимых», докладывал в июне 1944 г. о наблюдаемом разведчиками большом передвижении войск через Вильнюс в сторону Минска{674}. Разведчики отряда Волокитина добыли особо секретный приказ о сосредоточении в районе Вильнюса крупной вражеской группировки, имевшей целью задержать наступление Красной Армии на Восточную Пруссию. Эти данные немедленно были переданы в Центр. Чрезвычайный характер имело и сообщение, поступившее от товарища Серго, о немецком плане вывоза из Каунасского гестапо еврейских детей и их уничтожения. Благодаря своевременным действиям партизан Шумаускаса (Полковника Казимира) были спасены сотни детей{675}.

Но основное внимание накануне наступления советских войск омсбоновцы уделяли диверсиям на коммуникациях врага.

Зимой и весной 1944 г. подрывники бригады Градова систематически выводили из строя стратегически важные и особо охраняемые участки прифронтовых железных дорог Минск — Осиповичи и Минск — Столбцы, а также параллельно идущие шоссейные дороги{676}. Одна только подрывная группа Ф. Боровика в июне — июле 1944 г. подорвала шесть эшелонов противника.

Командовавший в этот период бригадой «Неуловимые» майор А. Морозов отмечает: «Вообще можно сказать, что наибольший урон противнику наша бригада нанесла своей диверсионной деятельностью. Все ее бойцы хорошо владели ее техникой и тактикой. Материальная база и технические средства также были достаточными»{677}. Ударам в 1944 г. подвергались дороги Минск — Молодечно, Лида — Молодечно, Гродно — Вильнюс, Лида — Вильнюс, Молодечно — Вильнюс. С этой целью в дальние рейды каждый месяц уходили две-три группы подрывников{678}. Так, с 27 по 30 мая в районе Руднецкой пущи действовали усиленные группы капитана Щербины и лейтенанта Полунина. В пути группы вступали в бой с гарнизонами противника, нанося ему серьезные потери. Группе Полунина удалось вывести из строя железнодорожный разъезд на участке [251] Лида — Молодечно, а обеим группам — парализовать работу Вильнюсского железнодорожного узла{679}.

В июне 1944 г., в разгар «рельсовой войны», девять отрядов бригады под общим руководством А. Морозова и М. Рыбакова с боем захватили ст. Юратишки и вывели ее из строя. Были уничтожены станционные сооружения, путевое хозяйство, склады, мастерские, лесопильный завод. Партизаны смело атаковали прибывший на станцию поезд, убив и ранив в общей сложности свыше 300 солдат и офицеров. Движение на дороге было остановлено на сутки.

Всего же подрывники бригады совершили в июне 1944 г. 49 диверсий, подорвали 21 эшелон с живой силой и техникой{680}. В эти дни подрывник отряда Александр Солисюк спустил под откос свой 20-й эшелон{681}. Особенно памятной для него стала диверсия под Лидой в мае 1944 г. На этот раз подрывники поставили на пути, в 80 м от идущего паровоза, заряд со взрывателем с шомполами. И хотя впереди паровоза шло шесть пустых платформ, заряд благодаря точно рассчитанной высоте шомполов взорвался под паровозом. Так был уничтожен эшелон с танками и живой силой{682}.

43 эшелона подорвали в течение шести месяцев 1944 г. подрывники отряда «Боевой»{*58}.

Несколько эшелонов с живой силой и техникой спустили под откос подрывники из отряда Б, Галушкина И. Гудзь, С. Кушнир, С. Панин, Г. Шиман, А. Селезнев. Ими же было подорвано на шоссейных дорогах несколько автомашин{683}.

В ночь с 7 на 8 апреля 1944 г. подрывной группой Ф. Эскрибано из отряда Д. Кузнецова был взорван бронепоезд на полустанке Каменевка (у ст. Талька) на участке дороги Марьина Горка — Осиповичи. При содействии местного жителя — 16-летнего Ивана Соловьянчика — группа под носом у фашистской охраны проникла на полустанок, и подрывники Я. Фокин и Е. Лазаревич заложили неизвлекаемую мину. При отходе группу накрыл луч прожектора, и ее обстреляли из пулеметов и пушек. Но бойцам удалось благополучно добежать до спасительного леса. «В этот момент, — [252] вспоминает подрывник Л. Семин, — ярко-белая вспышка как молния осветила всю местность. Сильный взрыв потряс воздух, за ним последовало пять взрывных ударов». Группа еще не успела вернуться на базу, а там уже были известны результаты диверсии. «Как вам удалось накрыть эту «цель»? — спрашивал у Эскрибано С. Ваупшасов. — Ведь мы так долго охотились за нею!» Центр и командование фронтом специальной радиограммой объявили группе особую благодарность и пожелали новых успехов. Через несколько дней группа, в которую входил и автор этих строк, вновь вышла на задание. Нас вновь вел тот же проводник Иван. Майская ночь коротка. Дважды подрывники безуспешно пытались пройти к путям на перегонах, но их засекали, и обстреливали часовые и патрули. Тогда Иван предложил проникнуть на ст. Верейцы в расчете на то, что фашисты меньше всего ждут нас на станции и поэтому там охрана будет не столь бдительной. Удачно обойдя посты, Иван вывел группу к полотну железной дороги. Филиппэ и Иван залегли в охранении. Я. Фокин и Е. Лазаревич быстро установили на первом пути мину нажимного действия. Мы с Л. Семиным на втором пути ставили неизвлекаемую мину. Работа требовала особой осторожности: контакты электровзрывателя — коварные спирали — могли сомкнуться при малейшей оплошности. Нельзя было оставлять никаких следов: ведь при утреннем обходе фашисты тщательно проверяют пути. Выбираем землю, кладем в плащ-палатку. Ставим толовый заряд, на него — минный ящик с щепкой-предохранителем, не дающим спиралям сомкнуться. И вдруг в воздух взвилась ракета. Упали в тень стоящего на соседних путях вагона. К счастью, фашисты нас не заметили. Быстро зарываем мину, сняв с предохранителя, выкладываем вдоль пути камешки, забеленные известью, и уходим, унося в плащ-палатке лишнюю землю.

Группа спешно отошла к лесу. В этот момент со стороны Марьиной Горки раздался мерный стук колес — эшелон набирал скорость (на перегонах, опасаясь мин, поезда шли медленно, а промежуточные станции проскакивали на большой скорости). «На мою идет!» — сказал Фокин. Сердце стучит в унисон долгим секундам напряженного ожидания: сейчас, еще миг, еще!.. Но эшелон проскочил станцию, продолжая свой путь на фронт. Мина не сработала! Трудно передать [253] состояние Якова: такого у него, опытного подрывника, еще не бывало! Он тут же заявил: «Я сам на следующую ночь пойду на станцию, найду мину, исправлю ошибку! Нельзя, чтобы зря пропадало столько тола!»

— Ну что ж! Пойдем все вместе! — сказал Фелиппэ. Долгий летний день провели в лесу, а с наступлением вечера стали пробираться к станции. Залегли в небольшом овражке, заросшем кустарником, метрах в ста от полотна дороги, вдоль которого прогуливались немцы с девушками. Нельзя было и рукой шевельнуть, отогнать от себя комаров: движение ветки или руки могло быть замечено. Наконец стемнело, все стихло. «Пора!» — сказал Фелиппэ. На этот раз усилили охранение. К полотну подползли Яков Фокин и Женя Лазаревич. Как же долго их не было, ведь секунды казались нам часами! Наконец мы уловили впереди движение в кустах. «Порядок!» — шепнул Яков. «Отходим!» — шепотом скомандовал Фелиппэ. Только в лесу немногословный Яков доложил: «Еле нашел чертову мину! Оказывается, стержень стал под углом, не вертикально. Вот почему она не сработала».

Минут через двадцать лес вздрогнул от удара двух последовавших один за другим взрывов: случилось так, что обе мины сработали почти одновременно. Было уничтожено два паровоза, 16 платформ с пушками, 14 платформ с танками. Движение на дороге было прервано на много часов.

Неоднократно выходили на задание и подрывные группы С. Щетинина, В. Рассадина, И. Бездудного. За шесть месяцев подрывниками отряда «Молот» было пущено под откос 2 бронепоезда и 15 эшелонов с живой силой и техникой. Было разрушено 790 м железнодорожного полотна, около 1200 м телефонно-телеграфных линий, взорваны водокачка и 78 грузовых автомашин. Завершающей операцией отряда явился огневой налет на железнодорожный мост близ ст. Талька. Вот как сообщалось об этом в радиограмме в Центр:

«27 июня 1944 г. Дельгадо Фелиппэ Эскрибано, Евгений Лазаревич, Яков Фокин, Феликс Курлат, Леонид Семин, Иван Палеха, Петр Зуев, местные жители Соловьянчик, Воронич, подойдя к охране железнодорожного моста (на 100 метров) через реку Талька в районе станции Талька, совершили внезапный налет на охрану противника. Противник испугался и сам [254] взорвал мост, думая, что это части Красной Армии»{*59}.

На ст. Осиповичи остались недвижимыми и были захвачены фронтовыми частями в качестве трофеев несколько воинских эшелонов врага.

О частоте и интенсивности омсбоновских ударов по железнодорожным коммуникациям противника накануне операции «Багратион» (причем только на одной магистрали Минск — Осиповичи и силами одного отряда) свидетельствуют данные по отряду «Молот» за период с 31 марта по 23 апреля 1944 г.

31 марта подрывники П. Бобров и В. Щетинин с помощью местных жителей Зайцева и Сонько подорвали эшелон и вывели из строя железную дорогу на участке Осиповичи — Марьина Горка. Движение было остановлено на 11 часов.

7 апреля под ст. Талька пошел под откос эшелон с танками и артиллерией (12 платформ), а на следующий день под Бобруйском — еще один (5 классных вагонов с офицерами и 6 платформ).

Через пять дней группа И. Бездудного нанесла новый удар у разъезда Дрычин. В результате диверсии был спущен под откос эшелон с живой силой — убито и ранено свыше 250 солдат и офицеров. Движение на участке Дрычин — Рудня приостановлено на 42 часа.

23 апреля под ст. Марьина Горка пошел под откос бронепоезд — 2 бронепаровоза, 7 вагонов и платформ. Погибло 80 фашистских солдат и офицеров.

Через две недели взлетела на воздух водокачка на ст. Тимковичи, а 19 мая был сброшен под откос эшелон с боеприпасами и артиллерией под ст. Верейцы. И вновь движение на дороге остановилось на 24 часа. После этого удара немцы бросили на охрану дороги два бронепоезда. Но 21 мая один из них был подорван на участке разъезд Осеевка — Дубки. Было разбито 3 бронепаровоза, 7 броневагонов, 6 бронеплатформ, убито и ранено 60 человек{684}.

Не ушел от партизанского удара и второй бронепоезд. В целом подрывными группами отряда Д. И. Кузнецова было спущено под откос 17 воинских эшелонов, уничтожено 4 самолета. 124 автомашины и танка, убито 926 фашистских солдат и офицеров{685}. [255]

За период с 22 февраля по 22 июня 1944 г. подрывники отряда «Богатыри» спустили под откос 43 вражеских эшелона; было разбито 47 паровозов и 347 вагонов, 10 цистерн с горючим, 9 броневагонов, уничтожено 2450 фашистских солдат и офицеров. Отряд выдержал 11 боевых столкновений с противником, в ходе которых были убиты десятки фашистских офицеров и солдат. Отряд потерь не имел{686}

Подрывники отряда «Борцы» — группы А. Соболева, Н. Харламова, В. Бездушева и др. — спустили под откос 23 эшелона, взорвали два железнодорожных моста, один бронепоезд (группа Ф. Безрукова), дежурное помещение вокзала на ст. Мельковичи{687}.

В целом в результате действий трех отрядов были спущены под откос 83 эшелона с живой силой и техникой, 3 бронепоезда, взорвано 3 железнодорожных моста. В течение четырех месяцев была дезорганизована работа фронтовых коммуникаций противника общей протяженностью свыше 2 тыс. км.

По заданию Белорусского фронта в январе 1944 г. в Барановичскую область была направлена группа «Запорожцы» под командованием лейтенанта Парамонова. Подрывники группы действовали на участках Лунинец — Пинск и Лунинец — Барановичи. Только в январе 1944 г. ими было спущено под откос семь эшелонов противника, взорван железнодорожный мост в районе ст. Буда. На двое суток было задержано продвижение к фронту 21 воинского эшелона. Диверсии способствовали дезорганизации движения на дороге. Вскоре в районе ст. Буда произошло столкновение двух встречных воинских эшелонов. В результате были искорежены 20 платформ с танками и автомашинами и четыре вагона с солдатами и офицерами. Стремясь скрыть от начальства действительную причину катастрофы, гитлеровцы арестовали весь служебный персонал ст. Буда и расстреляли 50 полицейских{688}.

Многие из упомянутых выше операций являлись эпизодами «рельсовой войны» 1944 г. О ее месте и значении в операции «Багратион» убедительно свидетельствует высказывание немецкого офицера Гакенгольца: «Начало разгрома группы армий «Центр» было положено действиями 240 тыс. партизан Белоруссии, которые за одну ночь (19–20 июня) взорвали все железные дороги западнее Минска в десяти тысячах мест... и прервали [256] транспортную систему»{*60}. В целом же с 20 по 26 июня 1944 г. было перебито на железных дорогах Белоруссии свыше 300 тыс. рельсов. На этот раз повсеместно железнодорожные пути рвались в обоих встречных направлениях — с фронта и на фронт{689}.

В Гомельской области оккупанты ощущали на себе результаты действий отряда «Буря» под командованием Героя Советского Союза капитана Н. А. Михайлашева: его подрывниками было пущено под откос 43 вражеских эшелона. В самом Гомеле были уничтожены узел связи ставки Гитлера с Восточным фронтом и электростанция. Чекисты отряда проникли в контрразведку врага, помогли обезвредить многих его агентов и добыли ценные сведения. В июле 1944 г. отряд участвовал совместно с советскими танкистами в освобождении г. Сморгонь{690}.

3.
Лицом к лицу с врагом

Имея своей задачей разведку и диверсии, омсбоновские отряды и группы и выросшие на их основе бригады и соединения вместе с тем осуществляли смелые боевые операции.

Активными боевыми действиями были отмечены уже самые выходы отрядов в тыл врага в 1942 г. Так, в марте 1942 г. группа лыжников отряда «Славный» во главе с командиром устроила в Брянских лесах засаду против роты эсэсовцев в поселке Сукремль и уничтожила более 50 гестаповцев. Бойцами «Славного» также были разгромлены полицейские гарнизоны в Рогнединском районе{691}. Примерно тогда же по пути к месту базирования отряд С. А. Ваупшасова совместно с местным отрядом Воронянского (Дяди Васи) разгромил гарнизон в волостном центре Заречье{692}. В июне 1942 г. бойцы «Славного» разгромили гарнизоны охранников на участке железной дороги Клетня — Красное и в с. Кучеево. К первой годовщине начала войны они совершили налет на крупный гарнизон в с. Брезготка{693}.

...Разведчики отряда из группы К. Мадея выяснили, что в селе стоит охранный гарнизон и остановились на ночлег две маршевые пехотные роты, которым были [257] приданы три тягача с орудиями и бронемашина. Операцией руководил командир «Славного» майор А. Шестаков. Сняв бесшумно постовых, бойцы дали сигнал ракетой. Ворвавшись в село, они окружили и подожгли караульное помещение. Подрывники взорвали тягачи, орудия и бронемашину. Опомнившись, немцы открыли огонь. Тогда врач Давыдов и бойцы Шатов и Яковлев подавили гранатами крупнокалиберный пулемет. Вскоре с гарнизоном было покончено.

Летопись ОМСБОНа хранит множество других примеров стойкости, мужества и героизма, проявленных воинами бригады в многочисленных схватках с превосходящими силами противника.

Зимой 1942 г. группа А. Гантюрова (отряд Хвостова) в составе П. Пилюгина, радиста Б. Баталова, пулеметчика А. Малюгина, снайпера В. Хатунцева, подрывников Б. Калашникова и Д. Киселева попала в засаду. Семь воинов были окружены 70 немцами и полицейскими. Бой длился 12 часов — с 8 утра до 20 часов вечера. Враг дважды атаковал партизан, но безуспешно... Упал смертельно раненный Малюгин. Пулемет подхватил парторг, но вскоре и он был убит. Был ранен В. Хатунцев, но продолжал бой и убил шесть фашистов. Мужественно сражались Гантюров, Баталов, Калашников, Киселев.

...Получив подкрепление, немцы вновь атаковали пятерых бойцов. И вновь вынуждены были залечь. У партизан патроны были на исходе. Тогда в ход пошли гранаты. И в этот момент по врагу с тыла ударили хвостовцы: шум боя был услышан на базе, и командир прислал подкрепление. Немцы, оставив десятки трупов, поспешно отступили{694}. В начале апреля 1942 г. бойцы группы Иванова (отряд Воропаева) разгромили полицейский гарнизон в д. Лосени{695}.

...Когда группа В. Котова из того же отряда была окружена 150 немцами, поддержанными тремя танками, бойцы не дрогнули, приняли бой и прорвали кольцо окружения без потерь{696}.

Вскоре после этого разведчики отряда обнаружили под д. Холм четыре танкетки (очевидно, оставшиеся с 1941 г. на поле боя). Красноармеец А. Е. Шубин отремонтировал их. При поддержке танкеток отряд провел ряд успешных операций{697}.

Летом 1942 г. группа В. М. Пронина (отряд Хвостова) [258] в составе Дорофеева, Киселева, Будаева, Хатунцева, возвращаясь с задания, залегла у шоссе и обстреляла штабную машину. Были убиты шофер и офицер. Второй офицер был взят в плен. Были захвачены важные документы и знамя фашистской части{698}.

Тогда же группа В. Кочергина (отряд Воропаева) залегла в засаду во ржи близ шоссейной дороги. Вскоре показались две машины. Партизаны открыли огонь. В бою было уничтожено свыше 50 немцев{699}. Тем же летом бойцы отряда старшего лейтенанта Кузина попали в деревне в засаду. Командир поставил задачу окружить и уничтожить врага. Завязался рукопашный бой против 60 немцев. Бойцы уничтожили 35 фашистов, семерых взяли в плен. В качестве трофеев были захвачены два автомата, 31 винтовка, один станковый и пять ручных пулеметов и ротный миномет{700}. В июне 1942 г. группа Михайлова разоружила 15 полицейских{701}.

11 августа 1942 г. немцы, прибывшие на 67 автомашинах, блокировали лес, в котором базировался отряд Озмителя. Бой длился двое суток.

К вечеру второго дня противник получил мощное подкрепление — танки и бронемашины. Но отряд не дрогнул. Бойцы сражались умело. Так, станковый пулеметчик Зареев уничтожил расчет немецкой пушки и до 30 солдат и офицеров. В критический момент по врагу открыл огонь из 45-миллиметрового орудия расчет сержанта Смирнова. Меняя позиции, партизанские артиллеристы уничтожили расчеты пулеметов и одного орудия. Уничтожив до 200 немцев, отряд вышел из окружения без потерь{702}.

18 октября 1943 г. отряд «Победители» Д. Н. Медведева выдержал бой с 700 карателей. Затем бойцы решили разгромить гарнизон полицейских в соседнем селе. Атаку возглавил помкомвзвода сержант Л. Мачарет, бывший студент МГУ. Он довел бойцов до середины села, но был сражен вражеской пулей{703}. В результате смелой атаки было уничтожено до 300 полицаев{704}.

...Четыре разведчика отряда «Славный» капитана Шестакова приняли бой со 120 немцами и уничтожили десятки фашистов. В этом бою трое бойцов — Лютов, Копылов и Коржуев — были убиты, а трижды раненному и истекающему кровью Ермолаеву удалось оторваться от врага и добраться до базы отряда{705}. [259]

Бойцы отряда «Вперед» во главе с Викторовым совершили налет на гарнизон в районном центре Гордеевна{706}, а отряда «Боевой» — на гарнизоны в местечках Паршаново, Кривичи, Лужки. Были сожжены здания волостных управ, нескольких контор, складов, мостов, выведен из строя ряд промышленных предприятий{*61}. Несколько успешных операций под командованием своего комиссара С. Т. Стехова совершили медведевцы. Так, в мае 1943 г. ими был отбит обоз с продовольствием, захваченным у местных жителей. Все награбленное немцами было им возвращено{707}. 31 июня 1943 г. медведевцы разгромили гарнизон немцев в с. Красная Горка. Во время атаки майор Стехов был ранен, но до конца продолжал руководить операцией{708}.

Летом 1943 г. на Витебщине усилили удары по гарнизонам немцев и полицейских «Неуловимые». Под командованием Шинкарева был разгромлен гарнизон численностью до 250 немецких солдат в м. Лужки{709}.

В 1943 г. бригада получила особое задание — спасти детей из детского дома в с. Быковщина, под Полоцком. Нашей разведке стало известно, что гитлеровцы разработали план вывоза и уничтожения детей этого дома, основанного еще в 1924 г. по инициативе Ф. Э. Дзержинского. Из Центра поступила радиограмма с приказом: «Спасение детского дома считать боевой задачей». Отряд Комлева разгромил полицейский гарнизон в селах Быковщине и Луначарское, захватив много продуктов и белья, и передал все это в детский дом. Вскоре 250 детей во главе с директором дома Станкевичем были вывезены в лес, а затем переправлены за линию фронта{710}.

Вспоминая об этом, впоследствии М. С. Прудников писал: «...восстанавливая в памяти всю свою партизанскую жизнь, я не могу найти более дорогого воспоминания, чем ребятишки, которым наши бойцы с помощью местных жителей вернули жизнь, солнце, улыбку»{711}.

Бойцы отряда Градова совместно с группой комиссара Г. Москалева разгромили гарнизон в с. Обчак, уничтожив казарму и склад с боеприпасами. В бою погиб боец П. П. Грунтович{712}. [260]

В этот период участились факты перехода к партизанам солдат и офицеров вражеских гарнизонов. Так, в мае 1943 г. в лагерь Градова прибыли немецкий полковник — начальник ПВО Минска — и летчик. Они привезли с собою двух спасенных ими женщин из гетто и их детей{713}.

Белорусские отряды во все большей степени становились интернациональными. К осени 1943 г. в них уже было более 400 чехов и словаков, 60 французов, 31 бельгиец, 16 голландцев, 24 австрийца. В сентябре 1943 г. коммунист Шандор Надь привел в отряд «Храбрецы» большую группу венгерских офицеров и солдат{714}.

Несколько раньше в бригаду П. Г. Лопатина перешел с оружием взвод поляков под командованием Войтеха Шатары, который нес охрану на шоссе Минск — Москва. Затем пришла и группа словаков{715}.

В январе 1944 г. взвод из отряда И. Золотаря в бою с эсэсовским батальоном уничтожил четыре танка и десятки гитлеровцев, не потеряв ни одного бойца{716}.

8 мая 1944 г. бойцы отряда Шестакова совершили налет на немецкое животноводческое хозяйство на территории совхоза «Новоселки». Проводник-мельник подвел взвод М. Шурупова к зданию казармы. Бойцы забросали их гранатами. Под прикрытием взвода Шурупова рота К. Мадея захватила скот, лошадей и повозки. В бою был убит боец М. Коробицын, тяжело ранен боец П. Борисов. Вскоре он был доставлен самолетом в Москву{717}. В апреле 1944 г. «Неуловимые» разгромили гарнизон эсэсовцев в м. Юратишки.

Совершив 22-километровый марш, 243 бойца под командованием С. Морозова и М. Рыбакова с ходу начали бой. Штурмовые группы А. Александрова, Н. Полунина, В. Гриненко, М. Мышко, А. Дубровин-ского, Т. Сапожкова, П. Лученка, А. Дюжина ворвались в м. Юратишки по заранее разработанному плану, атаковали казармы и охраняемые немцами объекты. Бой длился 1,5 часа. Были разгромлены штабы полка и батальона. В бою было убито свыше 100 гитлеровцев, 112 эсэсовцев было взято в плен. Захватив документы, оружие, боеприпасы и продовольствие, отряд поспешно отошел. В бою погибли командир одного из отрядов И. Комлев и несколько бойцов. Командир бригады А. Морозов писал: «Никогда не забыть слез радости [261] и ликования жителей деревень, через которые мы вели колонну эсэсовцев! Передать это словами невозможно!»{718}

20 июня 1944 г. бригада вновь штурмовала гарнизон ст. Юратишки. Операцией вновь руководили С. Морозов и М. Рыбаков. «Казармы и сооружения обнесены проволочными заграждениями, укреплены дзотами, — пишет А. Морозов. — Кроме легкого и тяжелого автоматического оружия на вооружении фашистов были минометы: В четырех километрах от станции, в местечке Юратишки, стоял гарнизон примерно из 250 оккупантов, имевший легкие танки»{719}. Атака шла с трех направлений одновременно. Преодолевая сопротивление гарнизона и солдат прибывшего на станцию эшелона — они попали под перекрестный огонь немцев и партизан, партизаны уничтожили более 300 фашистских офицеров и солдат, подожгли склады, мастерские, лесопилку, вагоны, взрывали станционные сооружения{720}.

В период наступления советских войск омсбоновские бригады совместно с другими партизанскими отрядами и соединениями решали боевые задачи, поставленные командованием наступающих фронтов.

Так, в июне 1944 г. бригада Градова и отряд Д. И. Кузнецова участвовали в борьбе с окруженными под Минском и ушедшими в леса немецкими частями. В плен было взято много вражеских солдат и офицеров.

В августе бригада им. Флегонтова вместе с прорвавшимся передовым батальоном Советской Армии держала оборону на р. Припять до подхода основных частей Советской Армии{721}.

В эти дни отряд подвел итоги своих действий. Он прошел по тылам врага свыше 3 тыс. км; бойцами отряда было подорвано 92 эшелона, 155 автомашин, 5 водокачек, 64 железнодорожных и шоссейных моста, уничтожено 5 броневиков и танков, убито и ранено свыше 3 тыс. немецких солдат и офицеров{722}.

23–25 сентября 1944 г. отряд Каминского, перерезав гитлеровцам путь к отступлению, занял оборону в четырех населенных пунктах и удерживал их до подхода наших частей. Было уничтожено много фашистских солдат, захвачено 700 пленных, боевая техника. Населенные пункты были спасены от уничтожения{723}.

Успешно решали боевые задачи и омсбоновские отряды на Украине. Осенью 1944 г. отряд Д. Н. Медведева [262] «Победители» подвел итоги своей борьбы в тылу врага. В Центр и штабы фронтов было передано много ценных сведений о работе транспорта и движении вражеских войск и их штабов, о действиях оккупационных властей, о положении на временно оккупированных территориях. Бойцами отряда, проведшего до 100 боев с врагом, было уничтожено до 12 тыс. гитлеровцев. За два года отряд понес большие потери: было убито 110 офицеров и бойцов, 230 человек ранено{724}. Боевые действия омсбоновцев получили высокую оценку советских военачальников. Ветеран ОМСБОНа В. Цыганко свидетельствует: «...в 1961 году мне посчастливилось познакомиться с К. К. Рокоссовским. Он очень тепло говорил о помощи, оказанной партизанами Белоруссии фронту. И хотя с тех пор прошло немало времени, маршал хорошо помнил о тех заданиях, которые нам давались, о том, как выполняли их десантники, о моих товарищах по отряду, геройски сражавшихся в тылу врага»{725}.

4.
Борьба с карателями

Наши представления об истории омсбоновских отрядов были бы неполными и искаженными, если не иметь в виду, что вся их деятельность проходила в обстановке почти непрерывной борьбы с карателями. К проведению карательных операций против партизан немецким командованием широко привлекались специальные охранные войска, эсэсовские части, воинские соединения, направлявшиеся на фронт, полиция и жандармерия.

Понятия «карательная экспедиция», «блокада», «прочес леса» буквально с первых дней истории всенародной борьбы в тылу врага прочно вошли в партизанский лексикон, а сами они стали привычными явлениями партизанских будней (если можно считать «привычными» эти едва ли не самые тяжелые, а нередко и трагические события). Карательные экспедиции несли с собой непрерывные многодневные бои, блокады и связанные с ними голод и холод, бесчисленные жертвы беспощадно уничтожаемых мирных жителей сел и деревень партизанских зон, необходимость постоянных перемещений отрядов, частой смены мест базирования, неизбежные тяжелые потери.

В этой борьбе партизаны опирались на помощь [263] и поддержку подпольщиков и связных. Они, как правило, стремились своевременно предупреждать о предстоящей карательной экспедиции, ее планах и сроках, составе и количестве задействованных сил карателей. Это в значительной степени снимало преимущество внезапности нападения и многократного количественного перевеса сил противника.

На разных этапах истории партизанского движения изменялись масштабы и методы действий карателей и соответственно тактика партизанской войны. На начальном этапе, когда фашистам противостояли сравнительно небольшие и разрозненные силы партизан, они достаточно смело шли в леса относительно небольшими силами. Но начиная с 1943 г. им пришлось уже считаться с наличием крупных партизанских зон, охраняемых бригадами и соединениями, и со сложившейся в них системой оборонительных укреплений. Она включала минные заграждения, секреты, засады. Приходилось учитывать и то, что у партизан была налажена служба наблюдения и связи (к ней широко привлекались и жители партизанских зон). Значительно улучшилось вооружение партизан. Они приобретали все больший опыт борьбы с карателями, совершенствовалась и менялась тактика этой борьбы. В ее основе, как отмечал С. А. Ваупшасов, была маневренность: «...в одних случаях умение мгновенно рассредоточиться, рассыпаться, исчезнуть для противника, в других — так же быстро собраться в кулак»{726}. Это позволяло сохранять основные силы и в то же время изматывать врага, обрекаемого на действия «вслепую» и на большие потери. Гнев фашистов обрушивался на стариков, женщин и детей, не успевших надежно спрятаться в лесах и болотах или уйти под защиту партизан. А в Берлин шли «победные» реляции и рапорты о полной ликвидации партизан в таком-то районе. Впрочем, их лживость обнаруживалась очень быстро благодаря все усиливавшимся ударам по врагу неуловимых народных мстителей!

Летопись героической борьбы омсбоновцев против карателей полна многими яркими событиями и фактами. Следует иметь в виду, что «москвичи», как правило, были вооружены автоматами и обладали фронтовым опытом. В планах борьбы с карателями, разрабатываемых в партизанских объединенных штабах, «москвичам» — автоматчикам — уделялась особая роль групп [264] прикрытия при вынужденных отходах и маневрах отрядов и ударных групп прорыва вражеского окружения.

С карателями имели дело буквально с первых дней пребывания в тылу врага отряды, ушедшие на задание зимой и весной 1942 г.

15 февраля 1942 г. свыше 5 тыс. гитлеровцев было брошено против партизан Дриссенского и Освейского районов, где действовал отряд «Боевой». Совместными усилиями омсбоновцев и местных партизан каратели были отброшены. В бою отличилась группа лейтенанта Румака{*62}. В марте 1942 г. отряд противостоял двум полкам регулярных немецких войск, «прочесывавших» леса в треугольнике Невель — Клястицы — Бытча. Фашистские палачи сожгли 15 деревень, убили 59 мирных жителей{727}.

4 июля 1942 г. в районе хутора Половинники (шоссе Полоцк — Идрица) бойцы отряда в количестве 40 человек разгромили карательный отряд немцев из дивизии, переброшенной из Франции{728}.

Отряд С. А. Ваупшасова (Градова) «Местные» в 1942 г. успешно использовал тактику предупреждающего удара. Узнав о готовящихся карательных экспедициях, он неожиданными налетами на штабы стремился обезглавить карателей. Нередко в борьбе с врагом использовалась найденная в лесах советская военная техника. Так, летом 1942 г. Градов организовал засаду против карателей в районе Макони, использовав при этом отремонтированный танк. Потеряв до 30 человек, эсэсовцы в панике бежали{729}.

В июне 1942 г. «Местные» совместно с отрядом «Мститель», опережая карателей, нанесли удар по гарнизонам в Крайске и в Долгинове{730}. Через месяц немцы в количестве 3 тыс. человек окружили район площадки градовцев для приема грузов и парашютистов.

Около 300 партизан, бывших в бригаде, заняли круговую оборону. С тыла по врагу ударила группа Цыганкова. Немцы поспешно отступили. В тот день Центр радировал Градову: «Поздравляем с удачным боем. Берегите личный состав. Отойдите в наиболее безопасное место. До получения ваших сигналов самолетов посылать не будем»{731}. [265]

Отряды Градова, Воронянского и Долганова, выполняя директиву Центра, после этого боя сумели оторваться от основных сил карателей и уйти за р. Вилия{732}.

...В апреле 1942 г. до 400 немцев окружили лагерь «Неуловимых» в Забелье (Витебская обл.). Отряду удалось оторваться от карателей и уйти в глубь леса. Гитлеровцы распространили слух о его полном уничтожении{733}.

Вскоре гитлеровцы окружили новый лагерь отряда. Карателей отвлекла группа Широкова, взорвавшая лесопильный завод у разъезда Алеша. Но «Неуловимым» вновь, в третий раз, пришлось переменить базу. На этот раз местом лагеря был избран островок среди болот, у озера Звериного (в 30 км от Полоцка){734}.

14 июня немцы, выйдя двумя колоннами из Полоцка, окружили отряд у д. Сухой Бор. В этот момент с задания возвращалась группа Е. Телегуева и с хода ударила с тыла по карателям из автоматов. Фашисты поспешно отошли к грузовикам и вернулись в Полоцк{735}.

Вскоре бойцы отряда разгромили две карательные экспедиции. Действуя мелкими группами, партизаны дезорганизовали врага, укрепившегося у Дретуни. Не помогла фашистам и артиллерия. Партизаны уничтожили восемь автомашин, 70 гитлеровцев и вернули крестьянам награбленное карателями добро{736}.

В конце июня 1942 г. разведчик отряда «Неуловимых» Корабельников нашел у убитого немецкого лейтенанта Вюрца карту и документы, которые свидетельствовали о предстоящей карательной экспедиции против «Неуловимых». На этот раз должны были выступить мотополк, поддержанный артиллерией и минометами, особый батальон эсэсовцев и полицейские.

С 20 июля в течение двух недель отряд вел непрерывные бои с карателями.

2 августа сомкнулось кольцо блокады. Оставался один путь отхода — по непроходимому болоту на юг. Партизаны спешно построили плетеные щиты-трапы, с помощью которых они преодолели болото и ушли к д. Серпушки. Когда стало известно о подготовке немцами новой экспедиции, ударная группа автоматчиков под командованием замполита Глезина нанесла фашистам предупреждающий удар у пос. Сухой Бор. Бригада ушла за железную дорогу Полоцк — Идрица. А в это [266] время две встречные колонны карателей вели между собою бой: каждая из них принимала другую за «Неуловимых». Отряд же в середине августа вернулся на свою базу{737}.

В ноябре 1942 г. разведчики отряда достали документы, свидетельствующие о том, что немцы создали специальное формирование для борьбы с партизанами — группу «Нюрнберг» — во главе с группенфюрером СС, генерал-лейтенантом полиции Готбергом. В ответ на это в Витебской области был создан объединенный штаб партизанских соединений для борьбы с карателями{738}.

Летом 1942 г. участились карательные экспедиции против отрядов, действовавших в «Смоленском треугольнике». Две недели отряд Ф. Озмителя вел бои под Оршей против 286-й охранной дивизии, поддержанной артиллерией и авиацией. Командир не дал окружить и уничтожить отряд и вывел его из опасной зоны{739}.

В конце 1942 — начале 1943 г. в треугольнике Витебск — Полоцк — Невель против 10 партизанских бригад и отрядов были брошены регулярные войска, поддержанные танками, бронемашинами и авиацией.

Здесь действовала эсэсовская бригада Дирлевангера, созданная по инициативе Гитлера. Перед ней была поставлена задача захвата рабочей силы и скота для Германии. Однако, по признанию самого Дирлевангера, «операция... не имела желаемого успеха». Крестьяне прятали хлеб и скот, уходили в леса. Их защищали объединенные силы партизан, и в их числе бригады «Неуловимые» и «Дядя Коля» и отряд «Боевой»{*63}.

В 1942 г. гитлеровское командование предприняло карательную экспедицию против брянских партизан силами более 10 дивизий. Блокировав леса, каратели бомбили их с воздуха, обстреливали артиллерией и из минометов. Чтобы лишить партизан поддержки и снабжения, немцы стремились планомерно выселить всех жителей из примыкавших к лесам сел и деревень.

Надолго запомнился партизанам «Славного» Попковский бой. Гитлеровцы превосходили партизан в 15 раз. Против отряда было брошено пять танков. Боем руководил парторг отряда лейтенант В. Фролов. Воины-спортсмены [267] подбили все пять танков и только по приказу командования оставили с. Попково{740}.

Буквально через месяц после высадки выдержал первый бой с карателями отряд «Победители». Тогда 25 партизан заставили отступить 160 карателей{741}. Это было у станции Толстый Лес. С. Т. Стехов повел бойцов в атаку. В ходе боя воин-спортсмен Капчинский уничтожил противотанковой гранатой пулеметный расчет немцев, но сам был прострелян 12 пулями. Друзья похоронили героя на месте гибели. В результате рукопашного боя враг был отброшен. Были захвачены несколько пленных, 2 пулемета, 20 винтовок, 6 пистолетов.

У пленного офицера была найдена карта с точным указанием местонахождения лагеря «Победителей». Пришлось спешно искать новое место для базы отряда. В этом бою несколько бойцов отряда получили ранение{742}.

За тяжелоранеными был послан самолет летчика 101-го авиаполка Владимирова. Но самолет пострадал при приземлении. Пришлось запросить новый. В ночь с 12 на 13 ноября летчик Бибиков и штурман Тюрин приземлились на посадочной площадке Михалино (близ г. Сарны){743}. Медведевцам были доставлены боеприпасы, газеты и почта. Летчики вывезли экипаж Владимирова (5 человек), 13 раненых медведевцев и документы, добытые Н. Кузнецовым{744}.

Это была одна из первых посадок самолета у партизан. «Радовались удаче не только партизаны, — вспоминает очевидец, — не было конца восторгам и жителей села, когда самолет пронесся над крышами их домов и плавно сел на площадку, освещая все вокруг светом своих фар»{745}. Неоднократно вел бои с карателями и отряд Шемякина.

Во время одной из блокад сюда была сброшена на парашюте разведчица Л. Н. Кулакова-Грязнова. Ее встретили в лесу и привели в отряд М. Шульгин и В. Рассадин{746}°. В январе 1943 г. шемякинцы дважды шли на прорыв блокады в Клетнянских лесах. Во втором прорыве участвовали и шестаковцы. После того как массированный прорыв не удался, партизаны рассредоточились и стали прорываться небольшими группами во многих местах сразу, внеся растерянность в ряды противника. Это позволило группам просочиться через «окна» и уйти от преследователей. [268]

Во время блокады Чечерского партизанского района шестью тыс. карателей отряд П. Шемякина, ведя непрерывные бои, уничтожил до 150 гитлеровцев и прорвался в Паньковский лес{747}.

Умение маневрировать, сбивать противника с толку внезапными молниеносными ударами, создавать численное и огневое превосходство в местах прорывов, незаметно ускользать от превосходящих сил противника, заманивать его в ловушки и засады отличало тактику борьбы партизан с карателями в 1943–1944 гг. Разработка и применение такой тактики отличали действия омсбоновских командиров. Некоторые из них (В. Карасев, Ф. Тараненко) умело использовали рейдовые марши кавалерии. Так, однажды отряд «Олимп» неожиданно встретился в селе с хозяйственным батальоном немцев. Карасев молниеносно перекрыл все улицы села и бросил конников в тыл врага. Немцы сдались без боя{748}. В другой раз Карасев направил в тыл карателям Е. Ободовского с пятью автоматчиками и приказал создать видимость большого подразделения. Каратели были отогнаны{749}. В борьбе с карателями важное, а нередко и решающее значение имела своевременная и четкая информация, поступавшая от связных и разведчиков. Так, в отряд Карасева поступило донесение о том, что вскоре из Ельска должен выступить крупный отряд карателей для уничтожения партизанской базы в Овручских лесах. В. Карасев срочно направил на шоссе Ельск — Овруч до 60 минеров и автоматчиков. Были заминированы шоссе и все объездные дороги, устроены засады. На минах взорвалось 10 машин с солдатами. Карательная экспедиция была сорвана{750}. В борьбе с партизанами каратели применяли и такой варварский прием, как поджог леса. Так было и весной 1943 г., когда фашисты пытались противопоставить партизанам стену сплошного огня, чтобы заставить их, уходя от него, двигаться навстречу засаде. Но Карасев смело повел бойцов через огонь на прорыв и вывел отряд из горящего леса{751}. Партизаны намочили одежду; лошадей и повозки покрыли мокрым брезентом. «Эти минуты, — пишет бывший парторг отряда Е. Ивлиев, — каждому партизану запомнились на всю жизнь. Огонь бушевал. От его порывов лошадей бросало в стороны, их все время приходилось сдерживать. Сверху падали пылающие сучья. Едкий дым слепил глаза. Со всех сторон [269] слышался храп лошадей. С повозок доносились стоны раненых. Колонну с десятком груженых повозок и кавалерийский эскадрон пришлось растянуть по меньшей мере на километр из-за опасности взрыва боеприпасов... Когда сошлись — не узнали друг друга. Все были в копоти, саже, золе... А вокруг, будто окаменевшие, тускло поблескивали и кое-где дымились сосны, судорожно тянулись к небу голые ветви. Ветер и лес откликались незнакомым, глухим стоном. Ни зверей, ни птиц — ничего живого. Большая часть векового леса сгорела за несколько часов»{752}. Но цели своей каратели не достигли.

После Сталинградской и Курской битв и во время битвы за Днепр число карательных операций против партизан Украины и Белоруссии резко возросло: почти в каждую из них были вовлечены крупные силы противника, авиация, артиллерия, танки. В тылу врага фактически не прекращались вспыхивавшие то тут, то там тяжелые и, как правило, безуспешные для противника бои.

7 ноября 1943 г. на лагерь «Победителей», где шел праздничный митинг, совершила налет немецкая авиация. А вечером, когда у костра шел концерт самодеятельности, командир получил донесение о том, что все близлежащие села заняты карателями. Штаб решил принять вызов врага и дать ему бой на подступах к базе. Были усилены посты, выставлены секреты, минированы подходы к лагерю. Непрерывно поступали донесения разведчиков. Вскоре пришло сообщение: от с. Берестяны движется колонна карателей в 1500 человек с артиллерией и минометами. Ей навстречу выступила рота Базанова, а навстречу второй колонне карателей, наступавшей с противоположной стороны, — бойцы 4-й роты. Завязался многочасовой бой. Несколько раз поднимал свою роту в атаку А. Базанов. Во время одной из них было уничтожено два вражеских пулеметных расчета. В отряде появились первые убитые и раненые — было убито 12 человек, и среди них командир взвода А. Драганов.

В разгар боя командир приказал В. Семенову обойти карателей с тыла и разгромить их командный пункт. Рота В. Семенова в самый критический момент боя захватила вражескую артиллерийскую батарею и повернула ее против командного пункта немцев. Во время [270] атаки штаба и батареи было убито более 20 гитлеровских офицеров, и в их числе командующий экспедиционным корпусом генерал Пиппер, за свою жестокость прозванный «мастером смерти». Примечательно, что во время боя партизаны, используя немецкую систему сигнализации, направили авиацию врага против карателей. Захватив большие трофеи, отряд, измотанный боями, совершил марш-бросок на 80 км к северу от прежней базы{753}.

Свыше 60 крупных карательных операций отразили в 1943 г. партизаны Белоруссии{754}. Против них действовало 250 тыс. фашистских солдат и офицеров{755}.

...В январе 1943 г. от С. А. Ваупшасова в Центр поступила тревожная радиограмма: «Противник проводит карательную экспедицию. Из блокированного района прорываемся в Полесье. Держать с вами связь этими днями не будем. Ждите наших позывных!»{756} В этот трудный момент Москва успела передать партизанам сводку Совинформбюро об итогах Сталинградской битвы{757}. Радостная весть окрылила бойцов, придав им новые силы.

Сбивая заслоны врага, градовцы отошли в Любанский район, а затем вернулись в Гресские леса{758}.

В дни празднования 26-й годовщины Великого Октября бригада Градова вновь выдержала бой с карателями. Потеряв до 30 человек, фашисты отступили.

В течение целого месяца — с 21 мая по 21 июня 1943 г. — вели бои с карателями отряд «Боевой», бригада «Дяди Коли». Фашистам удалось занять Бегомль и партизанский аэродром. В боях погиб сержант В. Д. Ферьев. Раненный в ногу, он был окружен фашистами и взорвал себя и врагов. 4 июня свыше 100 карателей окружили разведгруппу Г. А. Садовского в составе 9 человек, группа во главе с командиром погибла в бою с карателями{*64}.

Описывая бои партизан с карателями летом 1943 г. в Борисовских лесах, И. Ф. Золотарь отмечал, что особенно ценной в этом бою оказалась поддержка московских автоматчиков из отрядов Озмителя и Галушкина{759}. Они прибыли со своими отрядами в район оз. Палик в самый разгар боев с карателями. Гитлеровцы бросили против Борисовско-Бегомльской партизанской [271] зоны крупные силы. 16 дней партизаны, отбивая атаки, отходили на север. Но и в этих условиях П. Г. Лопатин успел принять на аэродроме у д. Пострежье самолет и переправить перешедшего к партизанам немецкого офицера Карла Круга{*65}.

В борьбе с карателями важную роль сыграло умелое маневрирование в Должанских болотах. Немцы атаковали Павловский остров, где заняли оборону партизаны. Автоматчики Озмителя и Галушкина отбили атаку карателей, принудили их отступить и прикрыли отход бригады Дяди Коли. Так победой партизан завершилась и эта блокада, длившаяся целый месяц{760}.

В феврале 1944 г. свыше 1000 карателей вновь выступили против бригады П. Г. Лопатина, стоявшей в д. Ганцевичи. На базе было в тот момент 300 бойцов. Партизаны с боями отошли к д. Замошье. Каратели с трех сторон начали теснить их к пойме р. Цна. В особо тяжелом положении оказался отряд Я. Жуковского. На помощь ему было брошено 70 автоматчиков во главе с Б. Галушкиным. Командир и автоматчик Юрченко, Шиман и Аксенов ворвались в Замошье и открыли огонь по танкистам, вызвав замешательство врага. Это позволило партизанам прорвать блокаду{761}.

Тогда же отбивал атаки карателей отряд А. Н. Шихова. Прикрывая его отход, группа во главе с Г. И. Боровиковым, заместителем командира, до последнего сражалась с врагом{762}.

1944 год оказался особенно тяжелым для партизан Белоруссии, Украины и Прибалтики и действовавших там омсбоновских отрядов, бригад и соединений. Бои с карателями стали теперь фактически повседневным явлением партизанских будней. Блокады партизанских районов и зон следовали одна за другой. «Партизанские районы были опоясаны железным кольцом дивизий, снятых с фронта и отправлявшихся на фронт», — вспоминал С. А. Ваупшасов{763}. Теперь уже почти каждая операция немцев осуществлялась при поддержке танков, авиации и артиллерии.

В январе — феврале 1944 г. фашисты силами девяти особых формирований блокировали Слуцкий, Стародорожский и Любанский районы. Партизаны Минской, Юго-Западной и Южной зон, действия которых координировал [272] объединенный штаб во главе с Градовым, вышли из окружения и перешли временно в другие районы{764}.

21 февраля в Полесье против партизан была брошена отозванная с фронта 8-я мадьярская дивизия. Упорная оборона партизан на Днепровско-Бугском канале продолжалась до 40 суток{765}. В борьбе с карателями принимали активное участие бывший в это время на пути в заданный район отряд «Молот» Д. И. Кузнецова.

Фактически борьба одновременно велась на всей территории партизанской республики. Характерной особенностью ее являлось широкое использование в борьбе с партизанами регулярных армейских мотопехотных, танковых и артиллерийских частей, направлявшихся на фронт.

В апреле — июне 1944 г. против 16 партизанских бригад Борисово-Бегомльской и Лепельской зон гитлеровское командование проводило одну за другой — и при этом почти без перерыва — карательные экспедиции и сквозные «прочесы» лесов под кодовыми названиями «Прогулка под Троицу», «Фрюллингфест» («Праздник весны») и «Баклан». Их целью было полное уничтожение партизан, обеспечение безопасности прифронтового тыла и бесперебойной работы железных и шоссейных дорог, снабжавших центральный участок Восточного фронта.

В этих кампаниях принимали одновременно участие от трех полков до шести армейских и охранных эсэсовских дивизий, которым были приданы 70 самолетов, 137 танков, 235 орудий{766}.

Положение партизан обеих зон было необычайно трудным, порой критическим. Карателям в составе двух дивизий пехоты, танковой дивизии «Викинг» и кавалерийского корпуса в 8 тыс. сабель дважды удавалось прижать партизан к району оз. Палик, но основной цели — их уничтожения — они не добились.

В первый раз за 20 дней боев фашисты потеряли до 2 тыс. убитых и раненых солдат и офицеров, 8 танков, 12 автомашин, 2 бронемашины, 16 повозок с боеприпасами{767}. Во второй раз им удалось рассечь силы партизан на две группировки. Но каждая из них в течение девяти дней — с 8 по 15 июня 1944 г. — в полном окружении продолжала бои с противником. Партизаны сорвали попытку врага навести переправу через р. Березину. [273] Большую помощь им оказала советская авиация, бомбившая карателей. На совещании партизанских командиров, в котором участвовали Р. Н. Мачульский, П. Г. Лопатин, Ф. Ф. Озмитель, И. Ф. Золотарь, Б. Л. Галушкин и другие, было принято решение идти на штурм укреплений врага и поручить Ф. Ф. Озмителю и Б. Л. Галушкину возглавить штурмовые группы{768}. В результате восьми бригадам Борисовско-Бегомльской и четырем бригадам Полоцко-Лепельской зоны удалось прорваться на запад и юго-запад, а шести Оршанским бригадам — в восточном направлении. Как отмечалось, в осуществлении плана прорыва блокады решающая роль предназначалась отрядам Ф. Озмителя и Б. Галушкина. Разведчики отрядов установили, что враг создал три линии укреплений, нащупали участок возможного прорыва — уд. Маковье. Первой на левом фланге пошла на прорыв штурмовая группа лейтенанта Галушкина, а вслед за ней на правом — старшего лейтенанта Озмителя. Прорвав две линии укреплений, группа Галушкина ворвалась в д. Маковье, в районе совхоза им. Воровского. Галушкин с бойцами взорвали дзот и гранатами подавили артиллерийскую батарею, после чего предстояло броском преодолеть открытое пространство. Здесь Галушкина настиг смертельный удар осколком снаряда или мины{769}. Группа продолжала бой. Штурмовой группе Озмителя также удалось прорвать все три линии укреплений врага. Пробив брешь в позиции врага, обе штурмовые группы продолжали действовать по разработанному ими плану. Они расширили зону прорыва. В образовавшийся коридор хлынула основная масса партизан и отступавших с ними местных жителей. Автоматчики двух отрядов прикрывали коридор с флангов, мужественно отбивая атаки врага. Ф. Ф. Озмитель прикрывал колонну до отхода последних партизан. Прорывались под непрерывным огнем противника. Необходимо было подавить вражеский дзот. На штурм бойцов повел сам командир, но был тяжело ранен. Сержант Набоков оттащил его в сторону. Озмитель приказал ему ползти в укрытие. Сам же он, осознав безнадежность своего положения и опасаясь возможности плена, взорвал себя гранатой{770}. На соседнем участке при штурме дзота был убит боец Я. С. Штемберг{771}. 14 июня 1944 г. отступавшие немецкие части в составе двух пехотных дивизий, танковой дивизии [274] «Викинг» и кавалерийского корпуса в 8000 сабель окружили партизан в зоне, где находился отряд Н. А. Прокопюка. В окружении оказалось свыше 1500 бойцов и многочисленные семейные лагеря. Враг в 20 раз превосходил силы партизан. Это были опытные фронтовые части, отходившие под ударом Красной Армии, сражавшиеся с отчаянием обреченных. Партизаны геройски противостояли им.

На участке роты лейтенанта М. Петрова наступало два батальона противника. Атака была отбита. Враг бросил в бой легкие танки, но бойцы отбили и танковую атаку. Тогда немцы вызвали авиацию. Самолеты совершили шесть заходов, стремясь уничтожить роту с воздуха.

Бой длился 14 часов. Рота, выдержав 16 атак, неоднократно переходила в контратаки. Взбешенные стойкостью и упорством партизан, немцы подожгли лес и вновь пошли в атаку. Петров поднял роту в контратаку. Враг поспешно отступил. Бойцы отбили артиллерийскую батарею, захватив три 75-миллиметровых орудия и два батальонных миномета. Петров продолжал преследовать отступавшего врага, но был сражен автоматной очередью{772}. Рота М. Петрова обеспечила возможность прорыва кольца окружения. Партизаны одержали победу и в этом единоборстве с карателями.

Фактически не выходили из боев с карателями и «Неуловимые». В мае 1944 г. в Центр поступила радиограмма с сообщением А. Морозова: «Все атаки отбиты, подбито четыре вражеских танкетки, один бронетранспортер...»{773} Как вспоминал А. Морозов, с 30 апреля по 14 июля почти ежедневно район расположения бригады и населенные пункты зоны бомбили и обстреливали вражеские самолеты (до 7 «юнкерсов» одновременно!){774}. 5 мая 1944 г. отряд М. Мышко в течение трех часов вел бой с тремя ротами эсэсовцев у д. Кирвеле{775}. 13 мая группа Дюжина обратила в бегство карателей у д. Купревичи. Через два дня группа Щербины отбила атаку двух рот эсэсовцев, поддержанных артиллерией. 17 мая партизаны были разбужены разрывами снарядов. После артиллерийского обстрела девять рот эсэсовцев и полицейских под прикрытием 30 самолетов начали наступление на партизанскую зону. Основной удар на правом фланге выдержал отряд Чеверикина, где враг создал десятикратное превосходство своих сил. [275]

Каратели подожгли лес, заняли несколько деревень, но под ударом подоспевших основных сил партизан поспешно отошли.

С 31 мая по 8 июня каратели несколько раз пытались овладеть д. Бакшты, но каждый раз отбрасывались назад контратаками ударных сил бригады, возглавляемых С. Морозовым. Через неделю враг предпринял новую попытку овладеть «партизанской столицей» Бакшты, но добиться своей цели и уничтожить основные силы бригады ему не удалось{776}.

Безуспешными оказались и все попытки карателей покончить с отрядом С. Волокитина, хотя от лазутчицы врагам стало известно местонахождение «Малого Центра». Обложив Нарочанскую пущу, каратели направились к этому месту, но отряд успел вовремя уйти{777}.

Стремясь обеспечить безопасность своих коммуникаций на железнодорожных магистралях и шоссейных дорог Минск — Слуцк, Осиповичи — Бобруйск, Варшава — Минск, фашисты силами трех полков, поддержанных танками и артиллерией, блокировали район дислокации бригад и отрядов Западного и Южного минских партизанских соединений. Каратели одновременно вышли из Пуховичей, Руденска, Шацка. Так началась 12-дневная блокада, которую С. А. Ваупшасов охарактеризовал позже как «самую тяжелую блокировку»{778}. Карателей поддерживала танковая бригада и эскадрилья бомбардировщиков{779}.

Как отмечает в своей книге бывший секретарь Минского подпольного ГКП(б)Б С. К. Лещеня, «...противник перенес главный удар по оказавшемуся в блокаде отряду С. А. Ваупшасова, бригадам «Беларусь» и 2-й Минской, отряду им. М. И. Калинина»{780}.

В течение трех суток обороняли Гресский лес бойцы бригады Градова. Врагу, несмотря на неоднократные попытки, не удалось форсировать р. Птичь. 3 июня 1944 г. каратели прорвались на левом фланге соседней бригады Каледы и вышли в тыл бригады Градова. Командование приняло решение покинуть Гресский лес и предупредило об этом жителей деревень партизанской зоны. Враг попытался атаковать отходивших партизан, но напоролся на минные поля. Бригаде удалось оторваться от фашистов.

4 июня 1944 г. на совещании командиров бригад и отрядов зоны при участии секретарей подпольных [276] Минского ГК КП(б)Б и райкомов партии было решено прорываться из окружения и ударить по врагу с тыла{781}.

В этот самый критический день блокады, наполненный непрерывными и тяжелыми боями, противнику удалось занять несколько деревень партизанской зоны. Положение партизан стало угрожающим. В тот день был создан единый штаб для руководства всеми партизанскими силами, попавшими в окружение, который возглавил С. А. Ваупшасов. Штаб принял единственно правильное решение — отходить лесами на восток, к р. Птичь. Двигались всю ночь, и утром 5 тыс. партизан и местных жителей вышли на полуостров, защищенный с востока р. Птичь, с юга и запада — труднопроходимыми болотами. Разведчики Ваупшасова доложили, что путь на Птичь еще свободен, и он настоял на немедленной переправе. Срочно навели бревенчатую переправу и под прикрытием автоматчиков отрядов «Молот» и «Местные» партизаны и мирные жители переправились на восточный берег Птичи. Последними Птичь форсировали бойцы отряда «Молот». На следующий день к фашистам пришло пополнение со стороны ст. Талька. Вновь реальной стала угроза окружения партизан. Двое суток их позиции бомбила авиация. По просьбе Ваупшасова Центр обеспечил партизанам поддержку советской авиации.

В ночь на 8 июня блокированные силы партизан пошли на прорыв позиций врага с целью выхода из окружения. Была создана ударная группа прорыва из автоматчиков, в состав которой вошли омсбоновцы отрядов С. А. Ваупшасова и Д. И. Кузнецова. Форсировав болото, ударная группа смяла заслоны врага и обеспечила выход всей окруженной группировки в район Заречья, на оставленный накануне полуостров Битень, образуемый изгибом Птичи. Карательная экспедиция захлебнулась.

Ударной силой обороны соединения были автоматчики Градова и Кузнецова. Они успешно отбивали многочисленные атаки врага, проникли в тыл противника и нанесли ему неожиданный удар, заставив спешно отступить. Они первыми шли в контратаки и на прорыв, в последний, самый тяжелый день блокады, выдержав двенадцать атак фашистов, перешли в контрнаступление с целью прорыва и вывода соединения из кольца блокады. [277]

«Я повел к месту прорыва группу автоматчиков Дмитрия Кузнецова, — вспоминал С. А. Ваупшасов. — Мы сошлись с немцами лицом к лицу, стреляли почти в упор. Враг не выдержал удара и бежал»{782}.

В этой контратаке отличились лейтенант Ф. Д. Эскрибано, сержанты и бойцы В. Рассадин, И. Иванников, Б. Мартынов, Я. Фокин, Л. Семин, Д. Киселев. Вот как вспоминается этот эпизод одному из авторов этой книги, участнику событий:

«...Шел двенадцатый день изнурительных боев. Днем мы отбивали непрерывные атаки, а ночами совершали быстрые броски, стремясь оторваться от врага и выйти из окружения. Измотанные боями, голодные, спавшие лишь урывками, мы отбивали в этот день одну атаку за другой. После одной из них мы почувствовали, что и враг на пределе, и бросились в контратаку. Помню бегущих с автоматами Фелиппэ, Рассадина, Завгороднего. Справа от меня шел в полный рост, поливая врага из ручного пулемета, партизан-градовец. И вдруг он покачнулся и упал: разрывная пуля пробила левое плечо и оставила под ключицей рваную рану. Товарищи подобрали его, а позже бережно несли его на самодельных носилках во время прорыва кольца блокады.

Атака продолжалась. Немцы спешно отступили, оставив несколько трупов. Вскоре и мы залегли. Но нас насторожило то, с каким упорством немцы пытались притянуть к себе труп одного из убитых. Мы с Рассадиным подползли к трупу. Убитый был, как оказалось, офицером. Забрав полевую сумку, оружие и патроны, мы отползли назад. В сумке оказались ценнейшие документы о расположении сил противника в прифронтовой полосе»{*66}.

Приведем также отрывок из воспоминаний В. Рассадина:

«...После длительного и изнурительного марша по болоту мы наконец вышли на песчаную гряду, поросшую лесом. Выставили секреты. Все остальные бойцы попадали на землю и уснули мертвецким сном. Но вскоре мы были подняты по тревоге: один из секретов доложил о подходе к гряде большого карательного отряда. Автоматчики срочно развернулись в цепь. Немецкая цепь появилась как-то неожиданно для нас. Прозвучала [278] команда, и мы почти в упор открыли огонь из автоматов и пулеметов. Какой же это был огонь! Все были охвачены азартом боя. Такого плотного огневого удара немцы не ожидали, а когда автоматчики перешли в контратаку, враг дрогнул и побежал, побросав убитых и раненых»{*67}.

С утра 8 июня 1944 г. фашисты стали спешно сниматься с занятых ими рубежей. Блокада и на этот раз сорвалась. Свое бессилие и злобу фашисты срывали на мирных жителях. Тысячи людей были угнаны в Германию, сотни стариков, женщин, детей зверски замучены и сожжены. Тактика «выжженной земли» осуществлялась на наших глазах с фашистской жестокостью и циничной последовательностью. Но дни пребывания врага на белорусской земле были уже сочтены.

В каждой из карательных экспедиций удары фашистов были направлены против объединенных партизанских сил, и борьбу с ними вели все партизанские отряды, бригады и соединения. Но при этом особая роль в борьбе с ними не случайно принадлежала спецотрядам и спецгруппам ОМСБОНа, которые имели фронтовой опыт, были вооружены автоматами, обеспечивали радиосвязь с Центром.

5.
По приговору партизан

Партизаны ОМСБОНа вели строгий учет бесчеловечным злодеяниям гитлеровских палачей на оккупированных территориях. На основании приговоров, вынесенных партизанами, омсбоновцы осуществили 87 актов возмездия. Подготовка и свершение каждого такого акта требовали большого опыта, смелости, находчивости. Необходимы были точное знание и учет конкретной обстановки, в частности сложной системы охраны гитлеровских палачей. На них — инициаторов и руководителей злодейских акций, жертвами которых были сотни тысяч зверски замученных и убитых мирных граждан и военнопленных, — в первую очередь и были направлены акты справедливого возмездия. Каждому из них предшествовала тщательная разведка, поиск конкретных исполнителей, разработка различных вариантов их [279] действий, обеспечение их боевыми средствами (мины, взрыватели, взрывчатка, оружие и т. д.). В этой работе штабы и разведка спецотрядов и спецгрупп опирались на активную помощь подпольщиков и связных. Нередко последние добровольно брали на себя роль непосредственных исполнителей акта возмездия. В этих случаях делалось все возможное для обеспечения безопасности их и членов их семей.

Каждый свершенный акт возмездия, особенно над высшими представителями гитлеровской администрации, имел широкий общественный резонанс и большое психологическое и нравственное значение. Он утверждал неминуемость наказания главных преступников, торжество справедливости, непобедимость народа, силу духа и волю к борьбе которого не могли сломить самые жестокие репрессии.

Палачом номер 1 белорусского народа был назван гитлеровский наместник в Белоруссии гауляйтер фон Кубе. Его приезд в Минск в сентябре 1941 г. сразу же был отмечен ужесточением режима, усилением репрессий, систематическим проведением акций массового уничтожения советских граждан. Стало известно, что генеральный комиссар лично руководил расстрелами мирных людей в 1941–1943 гг.

Палачу был вынесен справедливый приговор народа. Но осуществить его удалось не сразу. За Кубе «охотились» долго и настойчиво партизаны целого ряда отрядов, в том числе С. А. Ваупшасова, П. Г. Лопатина, И. Ф. Золотаря, Д. И. Кеймаха и др. Общее руководство и координацию действий возглавлял Центр и Минские областной и городской комитеты КП(б)Б.

...Летом 1943 г. группа разведчиков из бригады Градова проникла на южную окраину Минска, несколько дней просидев в засаде на шоссе Минск — Локшица, в районе которого была загородная резиденция Кубе. Однако в эти дни машина гауляйтера на этой дороге так и не появилась{783}. В конце августа 1943 г. Градов вновь направил в Минск группу «охотников»: стало известно, что на 6 сентября намечен большой банкет по поводу 10-летия прихода Гитлера к власти. Тогда-то и был осуществлен взрыв в офицерской столовой. Погибло 36 высокопоставленных фашистских офицеров и чиновников. Но Кубе на банкет не явился{784}. Вскоре одному из подпольщиков удалось попасть на прием к Кубе, но [280] его поведение вызвало подозрение охраны, и он был убит при возникшей перестрелке{785}.

Примерно тогда же Ваупшасов направил в Минск разведчика «Местных» Гейнца Линке с заданием установить связь с Е. Мазаник, работавшей горничной в квартире Кубе. К тому времени она уже была связана с разведкой другого отряда и заподозрила в нем провокатора. Е. Г. Мазаник привлекла к участию в операции М. П. Осипову — связную трех отрядов: Градова, П. Лопатина и И. Золотаря{786}. С нею была связана и разведчица отряда «Буря» и бригады «Дяди Коли» Н. В. Троян{787}. Дело медленно, но упорно продвигалось вперед. Чекисты омсбоновских отрядов через подпольщиков доставили в Минск магнитные мины и взрыватели. Они хранились на квартире подпольщика Н. П. Дрозда (Минск, ул. Заславская, 33). Непосредственным руководителем операции на ее завершающем этапе был командир спецотряда армейской разведки Д. М. Кеймах. 21 сентября 1943 г. Е. Г. Мазаник удалось пронести магнитную мину в спальню В. Кубе и установить ее в постели гауляйтера. Поздно вечером он вернулся с «очередного» расстрела советских людей. А через несколько часов раздался взрыв, отголоски которого по-разному отдались в Берлине и в Белоруссии. «Гитлер метал громы и молнии, — писал И. Золотарь. — Десятки эсэсовцев поплатились головой за то, что плохо охраняли Кубе. По всей Германии был объявлен недельный траур... А на оккупированной гитлеровцами советской земле люди отмечали это событие как праздник. Взрыв в спальне жестокого временщика показал, как непрочно было положение немцев и как велико бесстрашие советских людей, борющихся за освобождение своей Родины»{788}.

Таким образом, приговор над Кубе был приведен в исполнение благодаря усилиям нескольких партизанских отрядов и спецгрупп, и в их числе омсбоновских, и связанных с ними подпольщиков. Непосредственно же приговор народа был осуществлен патриотами Минска. Убийство Кубе имело международный резонанс: о нем сообщали радиостанции Лондона, Парижа, Берлина, Стокгольма. Все три исполнительницы воли белорусского народа — Н. Троян, М. Осипова, Е. Мазаник — благополучно ушли из Минска к партизанам. Вскоре они были удостоены звания Героя Советского Союза. [281]

Прибыв в Москву, Н. В. Троян официально была зачислена в состав ОМСБОНа.

Сменивший Кубе после его бесславной гибели на посту генерального комиссара Белоруссии группенфюрер СС генерал-лейтенант Готтберг приказал уничтожить жителей нескольких кварталов Минска. В ответ на усиление репрессий жестокий палач также был приговорен к смерти.

Разведчикам группы «Юрий» стало известно, что на 30 октября 1943 г. в резиденции минского гебитскомиссара Фрайтага в Лошице (близ Минска) назначено совещание высокопоставленных гитлеровцев с участием Готтберга. Был разработан план операции, осуществлением которого руководил лично командир группы Ю. М. Куцын. Из отряда в Минск были переправлены мины, гранаты, взрывчатка. К. Кляйнюнге изобрел специальное минное устройство и сам доставил его в Лошицу, где передал его через подпольщицу О. Вербицкую исполнителям М. и Е. Чижевским и Н. Моисеевой (все три женщины служили на вилле Фрайтага). Они сумели перенести мину в особняк и установить в печи гостиной. Но фашистам удалось обнаружить мину и арестовать подпольщиц. Отважных патриоток зверски пытали, но они мужественно выдержали все пытки и достойно встретили казнь{789}.

На Украине исполнителями смертных приговоров над целым рядом главарей фашистской администрации явились бойцы отрядов Е. Мирковского, Д. Медведева, В. Карасева, Н. Прокопюка и связанные с ними подпольщики.

1 мая 1943 г. в помещение районной комендатуры в Овруче вошла группа немецких офицеров. Неожиданно для захваченных врасплох эсэсовцев они приказали им сложить оружие. Затем был зачитан и приведен в исполнение приговор над убийцей и садистом фон Армином. Исполнителями были разведчики из отряда Е. Мирковского: Н. Крамской, К. Анисимов, А. Мешков, С. Полищук, М. Карапузов, В. Шамякин. Все они благополучно вернулись на базу{790}.

Читателю, очевидно, хорошо известно, что на Украине ряд актов возмездия над фашистскими палачами совершил легендарный разведчик Н. И. Кузнецов.

Напомним, что в Ровно он вел постоянную охоту на гауляйтера Украины Коха. Здесь Н. И. Кузнецовым [282] были убиты оберфюрер СС, верховный судья Украины А. Функ, заместитель рейхскомиссара Украины генерал Г. Кнут, министерский советник финансов Г. Гель, гитлеровский палач А. Виннер{791}. Им же было осуществлено дерзкое похищение командующего карательной экспедицией генерал-майора фон Эльгена, взятого в собственной резиденции на Мельничной улице вместе с документами особой секретности{792}. Накануне этого события фон Эльген успел отправить в Германию очередные 20 чемоданов с награбленным на Украине добром. Тогда же он хвастал перед своим окружением, что уничтожит всех партизан в радиусе 100 км от Ровно и что будет беседовать с Медведевым в партизанском лагере{793}.

Партизаны предоставили главарю карателей такую возможность прежде, чем он предполагал.

Н. И. Кузнецовым был смертельно ранен в Ровно и гауляйтер Даргель. В «столице Украины» партизаны за годы войны привели в исполнение смертные приговоры над 13 высшими чинами «всеукраинского гестапо». Фашистам пришлось сменить все руководство местными гестапо и фельджандармерией{794}.

В феврале 1944 г. в течение только одной недели Н. И. Кузнецов совершил целый ряд смелых террористических актов во Львове. 18 февраля 1944 г. Пауль Зиберт присутствовал в Оперном театре на совещании представителей администрации и командования «дистрикта Галиция». В Центр поступила ценнейшая информация{795}.

А на следующий день «средь бела дня», как сообщала шведская газета «Автенбладет», во Львове были убиты вице-губернатор Галиции доктор Бауэр и высокопоставленный чиновник Шнайдер{796}. 12 февраля на мосту у Куровичей при попытке задержать машину П. Зиберта (Н. Кузнецова) им был убит майор фельджандармерии Кантер{797}.

Осуществить эти дерзкие акты возмездия, ошеломившие врага и вызвавшие панику и растерянность фашистской администрации Ровно и Львова, Н. И. Кузнецов мог только при поддержке партизан отряда Д. Н. Медведева и связанных с ним подпольщиков — Н. Струтинского, А. Каминского, В. Довгер, Н. Гнитюка, Б. Зюкова, Л. Лисовской и др.

Тактика физического уничтожения фашистских палачей [283] по партизанским и всенародным приговорам требует дальнейшего анализа и всесторонней оценки с позиций марксистско-ленинской методологии. Каждый такой акт, бесспорно, являлся проявлением справедливого возмездия военным преступникам за совершенные ими злодеяния. Подготовка и осуществление буквально каждого такого акта были связаны для непосредственных исполнителей со смертельным риском и предельным психическим накалом. Они требовали от них крайнего напряжения духовных и физических сил, готовности к самопожертвованию, подлинного героизма. Эти акции несомненно демонстрировали силу партизанского движения, вызывали подъем патриотических сил населения оккупированных территорий. Но нельзя не отметить и то, что они вызывали и такую ответную реакцию, как массовое истребление мирных жителей. Так было, например, после убийства гауляйтера Кубе, когда в Минске были уничтожены тысячи мирных жителей. Так было и после покушения на фон Готтберга, когда фашисты убили в районе Конаровки более 1000 человек, а остальных жителей этого района Минска увезли в лагерь смерти Тростенец. Так было и в ряде других случаев.

Сказанное выше отнюдь не умаляет героизма непосредственных исполнителей народной воли и величия их подвига.

Но перед историками встает закономерный вопрос: оправдано ли убийство одного или нескольких фашистских палачей такими жертвами? Ведь их наказание было неотвратимым, а кара — неизбежной.

* * *

Одной из задач, поставленных командованием перед спецотрядами ОМСБОНа, было оказание содействия партизанам и подпольщикам в спасении жизни советских людей, которым грозила опасность. Так, группа «Юрий» с помощью подпольщиков неоднократно переправляла к партизанам жителей Минска, как правило — с семьями, а также бежавших из лагерей для военнопленных советских офицеров и солдат.

В июне 1943 г. по инициативе Градова начался вывод населения из Минска в леса, под защиту партизан бригады. [284] Тогда же при бригаде был создан семейный лагерь, в котором первоначально было 100 семей.

По заданию Центра разведчики отряда при содействии подпольщиков успешно провели операцию по спасению и вывозу из Минска в лагерь 1-й Минской бригады видного советского ученого, историка-востоковеда, профессора Белорусского университета академика Н. М. Никольского с его семьей и научным архивом. Фашисты попытались пробиться в расположение бригады и вновь захватить ученого. Во время боев с карателями Н. М. Никольского и его семью надежно охраняли бойцы отряда «Юрий». Вскоре он был доставлен на самолете в Москву. В семье Ю. М. Куцына хранится нотариально заверенная копия свидетельства, в котором Н. М. Никольский удостоверяет этот факт и выражает глубокую признательность своим спасителям и командиру группы.

В период оккупации не прекращалась научная и экспериментальная деятельность селекционной станции Белорусской Академии наук в Заозерье (под Минском).

В декабре 1943 г. немцы ужесточили режим на станции. Возникла реальная угроза ее ограбления и уничтожения. Сотрудники станции при содействии подпольщиков и партизан Градова сумели спрятать часть запасов выведенных ими ценных сортов картофеля, зерновых и зернобобовых культур и научный архив. Это создало возможность быстрого возобновления на станции селекционной работы после освобождения Белоруссии. В марте 1944 г. руководитель станции академик П. И. Альсмик с женой были доставлены в лагерь Ваупшасова{798}.

Вскоре С. А. Ваупшасов докладывал на заседании Минского подпольного горкома партии об опыте создания семейного лагеря. Минский горком рекомендовал всем отрядам Южной зоны изучить и использовать этот опыт в целях спасения жизней советских людей{799}.

В 1943–1944 гг. «семейные лагеря» были созданы при многих партизанских базах. Они объединяли десятки тысяч советских людей, спасенных от фашистского порабощения и угрозы уничтожения.

В 1944 г. перед освобождением Белоруссии одной из важнейших для партизан стала задача спасения советских людей от угрозы уничтожения или угона в Германию. Для ее решения использовались самые различные [285] средства. Так, подпольщик Н. Г. Гаврилов и машинист Н. М. Маркевич вывозили военнопленных из Минска в тендере паровоза, а затем переправляли в лагерь Градова{800}. Железнодорожники способствовали бегству из эшелонов советских людей, угоняемых фашистами в Германию.

Комсомольцы-подпольщики Минска организовали побег из лагерного госпиталя находившихся там на лечении военнопленных и переправку их на базу бригады П. Г. Лопатина{801}. [286]