Глава II.

Массовый выход в тыл врага

1.
Впереди фронтов

К концу зимы и весной 1942 г. общая обстановка, сложившаяся на фронте и в тылу противника, способствовала тому, что командование бригады главное внимание переключило на выполнение основных задач, поставленных перед ОМСБОНом Ставкой Верховного Главнокомандования и Наркоматом внутренних дел.

Наступило время интенсивного формирования спецотрядов и спецгрупп и организации их массового выхода в тыл врага. При этом районы их дислокации и действий определялись стратегическими целями, поставленными Ставкой перед советской разведкой, задачами, стоящими перед отдельными фронтами, и конкретными условиями, сложившимися в данное время на временно оккупированных немецко-фашистскими войсками территориях.

К весне 1942 г. партизанское движение стало принимать подлинно всенародный характер. Резко изменилось к нему и отношение руководства гитлеровской Германии. Если в июле 1941 г. Гитлер явно недооценивал угрозу, которую представляло партизанское движение для оккупационных властей и фашистской армии, и даже с определенной долей пренебрежения говорил: «...партизанская война имеет свои преимущества: она [81] дает возможность истреблять все, что восстает против нас», — то уже через два месяца он вынужден был признать: «Действия партизан представляют крайнюю опасность нашим коммуникациям»{157}. Фашистская разведка тщательно следила за переброской отрядов и групп специального назначения в свой тыл и неоднократно фиксировала ее возросшую интенсивность в начале 1942 г.

Засылка отрядов ОМСБОНа в их тыл начала серьезно беспокоить командование немецко-фашистской армии. В одном из докладов главного командования немецкой армии Гитлеру, датируемом весной 1942 г., говорилось: «В течение зимы 1941/42 г. через линию фронта были переправлены или сброшены с парашютом в немецкий тыл фанатично настроенные и надежные члены партии, прошедшие военную подготовку, или кадровые офицеры...»{158} В донесении этот факт рассматривался как стремление обеспечить партизан и подпольщиков опытными руководителями и говорилось, что перед карателями в качестве первоочередной ставится задача уничтожения десантников.

При определении районов дислокации отрядов и групп ОМСБОНа в тылу врага командованием бригады учитывались состояние партизанского движения и подполья в данной местности, наличие в ней базы, способной принять забрасываемые с Большой земли отряды и обеспечить выполнение перевалочной функции на пути отрядов и групп к заданному месту назначения. Боевая деятельность омсбоновцев в тылу врага в 1942–1944 гг. осуществлялась по заданиям командующих Западным, Центральным, Брянским, 1, 2, 3-м Белорусскими и 1-м Украинским фронтами.

Перед ними ставились следующие основные задачи:

— сбор разведывательных данных и информации военного, экономического и социально-политического характера;

— разрушение стратегических железнодорожных и шоссейных магистралей и других коммуникаций в прифронтовой зоне и в глубоком тылу противника, выведение из строя важных транспортных узлов;

— срыв железнодорожных и автоперевозок живой силы и техники противника на фронт;

— разрушение мостов, станционных сооружений;

— всяческое препятствие вывозу в Германию советских [82] граждан, техники и награбленной фашистами национальной собственности советского народа и имущества граждан;

— разгром воинских, жандармских и полицейских гарнизонов;

— вывод из строя промышленных предприятий, электростанций, средств связи{159}.

В начале 1942 г. большинство отрядов переходило линию фронта в Калужской области на участках 10-й и 16-й армий. Оттуда уходили на заданные им территории (главным образом в Брянскую и Орловскую области, в районы Белорусского и Украинского Полесья) многие из первых отрядов ОМСБОНа.

Вторым направлением массового их выхода в глубокий тыл врага являлся в тот период путь в Белоруссию и Смоленскую область через лесные массивы западной части Калининской области с центром в Торопце.

Районы действий отрядов определялись по согласованию с Генеральным штабом Красной Армии и штабами фронтов. В числе главных объектов разведывательных и диверсионных действий омсбоновцев стали важнейшие железнодорожные узлы и транспортные коммуникации противника, а также крупные административные и промышленные центры, в их числе — Киев, Минск, Ровно, Смоленск, Брянск, Гомель, Витебск, Полоцк, Симферополь, Краснодар и др.

В течение 1942 и 1943 гг. отряды и спецгруппы из состава воинов бригады были заброшены на территории почти всех временно оккупированных областей РСФСР, на Украину и в Белоруссию, в республики Прибалтики и на Северный Кавказ. Всем спецотрядам и спецгруппам ОМСБОНа присваивались кодовые названия, и они сохраняли свою самостоятельность в течение всего времени пребывания в тылу врага. В зависимости от характера основного задания отряды то сохраняли свой первоначальный состав, избегая его расширения (преимущественно отряды, имевшие особые разведывательные задачи), то вырастали в бригады и даже соединения (если основное задание включало такую цель).

Важное значение, как учил опыт отрядов, выходивших в тыл летом 1941 — зимой 1942 г., имел правильный, обоснованный выбор способа переброски того или иного отряда и определение примерного маршрута его движения в заданный район. Учитывались данные фронтовой [83] и партизанской разведок о конкретной обстановке на данном участке фронта и в зоне маршрута движения отряда; сведения о партизанских базах, отрядах и группах; о гарнизонах регулярной немецкой армии, частей гестапо и абвера, полицейских. Способы поведения отряда на маршруте движения и степень соблюдения конспирации определялись характером его конкретного задания. Немаловажное значение имел учет трудностей, связанных с конкретными природными условиями в районе движения отряда (наличие лесных массивов, болот, открытых местностей, транспортных магистралей, плотность заселения и т. д.) и с погодными условиями (сильный мороз, весенняя распутица, темные или лунные ночи, безветрие или метель и т.д.).

С учетом возможных изменений обстоятельств разрабатывались варианты маршрутов движения. Как правило, реальные маршруты, проделанные отрядами ценой героических, подчас нечеловеческих, усилий, максимального напряжения и предельной мобилизации внутренних резервов сил и воли бойцов и командиров, значительно отличались от предполагаемых. Но в то же время последние определяли их общее направление.

Основным способом переброски отрядов в тыл врага в первое время был переход линии фронта (в зимние месяцы, как правило, на лыжах).

Но с середины 1942 г. все большее, а впоследствии — основное значение приобрел выброс отрядов на парашютах. Для обучения бойцов парашютному делу использовались аэродромы во Внукове, Долгопрудном, Монине. Постепенно ОМСБОН, по определению командира бригады М. Ф. Орлова, приобрел характер парашютно-десантного соединения. В бригаде был объявлен «парашютный всеобуч». Парашютно-десантную службу в бригаде возглавлял старший лейтенант Р. М. Парнас. В группу инструкторов входили: чемпионка мира по парашютному спорту А. Шишмарева, В. Антонов, И. Литвин, А. Обухов, В. Пабаусский, В. Петрухов, П. Шапиро, К. Егоров{160}.

Совместными усилиями они подготовили свыше 3 тыс. воинов-парашютистов. Около ста раз перелетал линию фронта сержант В. Петрухов, сопровождая десантников и грузовые сбросы для спецотрядов{161}. Столько же вылетал в тыл врага инструктор парашютного дела В. Антонов. Осенью 1944 г. при выполнении боевого [84] задания по сбросу грузов в Восточную Пруссию отважный воин погиб{162}. В общей сложности инструкторами парашютно-десантной службы (ПДС) было совершено свыше 800 боевых вылетов в тыл врага{163}. Переброска отрядов возлагалась на авиаполки, выделенные для обслуживания партизан. Наибольшую часть полетов в тыл врага осуществили летчики авиаполков, которыми командовали Герой Советского Союза Гризодубова, Козьмин и Чанкапуридзе{164}. Способ заброски отрядов на парашютах имел ряд преимуществ. Ведь «пеший» способ был связан с большим риском и опасностями в момент перехода линии фронта и на многокилометровом походе к месту назначения; с преодолениями трудностей похода, изматывавших бойцов; с жестким лимитированием необходимых грузов; с длительной затяжкой сроков выполнения задания на месте и т. д.

Выброс отрядов на парашютах в этом смысле имел много преимуществ. Но и здесь неизбежными были тяжелые накладки. Были и отдельные неоправданные жертвы. Имели место случаи неточного выброса отрядов вследствие ошибок, допущенных штурманами, а также по другим причинам; случались и сбросы, совпадавшие по времени с карательными операциями фашистов в данном районе. В отдельных случаях парашютисты попадали под обстрел врага или же безнадежно зависали на высоких соснах, гибли из-за нераскрытия парашютов. Но это были единичные чрезвычайные происшествия, уроки которых тщательно изучались с целью ликвидации самой возможности подобных ошибок. Эти факты и связанные с ними потери не могли изменить отношения офицеров и бойцов отрядов ОМСБОНа к парашютному десантированию как к самому эффективному способу их переброски в тыл врага. Этот способ оставался наиболее предпочтительным вплоть до выбросов отрядов под Кенигсберг и Берлин в начале 1945 г.

В декабре 1941 г. ОМСБОНу было придано авиазвено в составе 13 командиров, пилотов и механиков.

Возглавлял авиазвено капитан В. И. Митин. Политруком был летчик капитан А. М. Гриненко{165}.

Однако авиаслужба ОМСБОНа не была обеспечена ни должной материальной базой, ни кадрами и не могла даже в малой степени удовлетворить потребности бригады. Необходимость постоянно обращаться за помощью в армейские авиачасти создавала большие трудности [85] при переброске отрядов в тыл противника и своевременном обеспечении их боевыми грузами. Сужались возможности оперативной авиасвязи с отрядами, действовавшими в тылу врага, и быстрого оказания помощи в экстренных случаях. Все это принуждало в ряде случаев отказываться от парашютного десанта и применять способ пешего перехода линии фронта. Тем не менее авиаслужба части самоотверженно выполняла свою задачу. Ее летчиками и штурманами В. И. Митиным, старшим лейтенантом М. Л. Колесниковым, капитаном А. И. Гриненко, младшим лейтенантом В. И. Корякиным было совершено 346 боевых вылетов{166}.

...В марте 1943 г. самолет, на котором возвращался с задания инструктор ПДС В. Пабаусский, уже над нашей территорией был сбит немецким истребителем. Машина, на борту которой были летчики и инструктор-парашютист, загорелась.

— Всем оставить машину! — приказал первый пилот. Но выполнить этот приказ было непросто: одну дверь самолета заклинило, а у второй бушевал пожар: из бензобака, пробитого осколками снаряда, выливался бензин и тут же загорался.

— Высота — 7 четыре тысячи метров! Прыгайте затяжным и не раскрывайте парашюта, пока не собьете пламя! — скомандовал Пабаусский. Сам он-, согласно инструкции, прыгнул последним. На нем горела одежда. От искры загорелся парашют. И Владимир не раскрыл его, пока не сбил пламени! Как только он приземлился, тотчас же, несмотря на тяжелые ожоги лица и тела, бросился на поиск товарищей. Один из них — второй пилот самолета — вышел ему навстречу. Вдвоем отыскали третьего — стрелка-радиста. У него оказался перелом ноги. Вскоре он умер в госпитале. Москва прислала за В. Пабаусским специальный самолет. Целый год он провел в госпиталях, а затем вернулся в строй и продолжал готовить парашютистов-десантников{167}.

Авиапарашютная служба ОМСБОНа, сложившаяся к осени 1942 г., обеспечивала парашютную подготовку отрядов и групп и сопровождение их до места выброса. На протяжении всего срока их пребывания в тылу врага она доставляла им с воздуха оружие, боеприпасы, подрывное имущество, обмундирование, почту. О масштабах этой работы свидетельствуют следующие данные: [86] в общей сложности за годы войны в тыл врага было выброшено на парашютах и перевезено с партизанских аэродромов на Большую землю 1372 человека, доставлено отрядам до 400 т различных грузов{168}.

Не меньшее значение имела работа радистов ОМСБОНа как в Центре, так и в спецотрядах. Начальником радиослужбы был майор А. Л. Ломоносов. Интернациональный взвод лейтенанта В. Е. Тихменева обеспечивал связь ОМСБОНа с фронтами.

* * *

Основное внимание штаба Западного фронта и командования ОМСБОНа в начале 1942 г. было приковано к районам Брянска и Смоленска. Это определялось военно-стратегическим значением этих пунктов и ведущих к ним железнодорожных и шоссейных магистралей.

Эти коммуникации и их крупнейшие узлы — Брянск и Смоленск — являлись жизненно важными для немецко-фашистских армий группы «Центр», обеспечивая переброску живой силы, военной техники, боеприпасов. По ним осуществлялась также переброска воинских частей на различные участки гигантского фронта, шли на Запад эшелоны с ранеными и награбленным советским добром. В Смоленске и его окрестностях находились штаб группы немецко-фашистских армий «Центр», тыловые учреждения фронта, командование войсками «СС», управление службы абвера и созданные оккупантами школы для подготовки диверсантов и шпионов, засылаемых в тыл советских войск.

Брянские леса уже в это время стали крупнейшей на оккупированной территории РСФСР партизанской зоной, где шло активное формирование партизанских отрядов и откуда направлялись разведывательно-диверсионные отряды и группы в районы Белорусского и Украинского Полесья.

Первым этапом подготовки отрядов к выполнению заданий был подбор их командного состава. Кандидатуры командиров отрядов (групп), их заместителей, начальников штабов и начальников разведки отбирались руководством НКВД по рекомендации командования ОМСБОНа из числа кадровых офицеров-чекистов и пограничников, имевших опыт разведывательной и диверсионной деятельности, в том числе в партизанских [87] условиях, и обладавших качествами, необходимыми для руководства боевым коллективом, которому предстояло действовать в экстремальных условиях вражеского тыла. Из молодых офицеров предпочтение отдавалось тем, кто хорошо проявил себя в битве под Москвой.

Не менее важным для обеспечения идейной и моральной сплоченности бойцов отряда в условиях предельной и ежеминутной опасности, постоянного риска, необычайного физического и психического напряжения, связанного с долгим пребыванием и борьбой в тылу врага, являлся подбор кандидатур комиссаров отрядов, парторгов и комсоргов.

Особое внимание их подбору уделяли комиссары бригады и ее политотдел во главе с его начальником подполковником Л. А. Студниковым.

Отбор личного состава отрядов был очень тщательным. Командиры отрядов набирали бойцов из разных подразделений 1-го и 2-го полков. Им предстояло пройти вместе по вражеским тылам сотни километров, в течение многих месяцев делить трудности и опасности, вместе ходить в разведку и на диверсии, громить вражеские гарнизоны, бороться с карателями.

Вот почему в течение двух-трех недель, пока отряды готовились к заданию — получали экипировку, интенсивно тренировались в условиях, близких к партизанским, пристреливали оружие, совершенствовали свои знания в минноподрывном деле и т. д., командиры тщательно присматривались к бойцам, а бойцы — друг к другу. Все это делалось для того, чтобы в тыл врага выходили сплоченные, физически и морально готовые к выполнению задания боевые коллективы. Определившийся в своем составе отряд выделялся в самостоятельную боевую единицу. Иногда он поселялся изолированно, обычно в каком-либо дачном месте Подмосковья.

Необходимо было каждый отряд обеспечить специалистами разного профиля: подрывниками, разведчиками, бойцами-автоматчиками, радистами, врачами и санинструкторами. Подобрать такой состав в ряде случаев было чрезвычайно трудно. Не обходилось и без накладок. Так, недостаточно учитывался такой психологический фактор, как боевое содружество бойцов определенных взводов и рот, которое сложилось в битве под Москвой и в ходе других фронтовых операций. Это приводило к тому, что затягивались сроки «притирки» [88] бойцов и командиров друг к другу. Это отрицательно сказывалось на первом этапе боевой жизни отрядов.

Серьезная трудность, которую приходилось преодолевать ОМСБОНу в течение всех лет войны, заключалась в том, что материально-техническое обеспечение бригады далеко не соответствовало масштабам и значимости стоящих перед нею задач. Снабжение ОМСБОНа и созданных на его базе партизанских отрядов и бригад было недостаточным. В этом нашло отражение состояние снабжения всей Красной Армии в начальный период войны.

Острая нужда испытывалась прежде всего в автоматах, минах различных образцов, взрывчатке. А ведь ОМСБОНу приходилось выделять из своих скудных резервов мины и взрывчатку для местных партизан и подпольщиков. Отряды снабжались устаревшими, громоздкими типами источников питания раций.

Но вот отряд сформировался. Начинался период упорной учебы и тренировок в условиях, приближенных к партизанским. «Целые дни, — вспоминает А. В. Цессарский, врач второго отряда Д. Н. Медведева, — проводил отряд в тренировочных походах по лесу. Мы учились пользоваться компасом, двигаться по азимуту. Устраивали учебные засады. Занятиями руководил комиссар отряда Стехов. Он придумывал различные задачи и требовал для их выполнения выдумки и смекалки. Тут он присматривался к людям, выяснял их силы и возможности»{169}. В программу боевой подготовки входило и изучение конкретного опыта разведывательной и диверсионной деятельности «бывалых» воинов, вернувшихся с первых заданий. Отрабатывались способы закладки учебных мин под рельсы и их маскировки. Занятия проводились ночами на магистралях Московской железной дороги{170}. Большое внимание уделялось лыжной и парашютной подготовке.

В ряде случаев в тыл врага направлялось одновременно несколько отрядов. Каждый отряд или группу отрядов до линии фронта сопровождали представители штаба бригады или командиры полков ОМСБОНа. На них возлагалась задача организации перехода линии фронта, осуществления связи со штабами фронта и армий и с фронтовой разведкой. Последняя выделяла для отрядов ОМСБОНа проводников или же группы разведчиков, [89] одновременно с ними уходившие на задания в тыл врага.

Проводы первых отрядов в тыл врага проходили в ОМСБОНе в торжественной обстановке. Все свободные от нарядов бойцы и командиры провожали товарищей добрыми напутствиями и пожеланиями успехов и скорой встречи с ними в тылу врага.

В жизни ОМСБОНа такие проводы на задания и встречи однополчан по их возвращении в бригаду стали доброй традицией.

В феврале — июне 1942 г. за линию фронта ушло более 20 отрядов{171}.

Переход линии фронта в этот период осуществлялся в основном на флангах центральной группировки немецко-фашистских армий, противостоящей войскам Западного и Калининского фронтов. Здесь не было сплошной линии фронта. Отдельные узлы обороны чередовались с промежуточными участками — зонами патрулирования и наблюдения. Именно эти участки и избирались как места переходов в тыл врага. Их хорошо знали и ими пользовались армейские разведчики — проводники омсбоновских отрядов. «Иногда фронтовые части, — вспоминает М. Ф. Орлов, неоднократно сопровождавший отряды, — чтобы облегчить переход, завязывали бои с гитлеровцами на соседних участках и отвлекали их внимание»{172}.

Переходы линии фронта боевыми подразделениями, какими являлись омсбоновские отряды, всегда были сопряжены с неимоверными трудностями, опасностью, риском. Не случайно командиры и бойцы отрядов считали такой переход едва ли не самой трудной частью задания.

К сожалению, подготовка отрядов не включала в программу тактику перехода линии фронта, слабо обобщался опыт предшествующих отрядов. Из-за отсутствия четких разведданных, которыми -должна была обеспечить отряды армейская разведка, они нередко сталкивались с непредвиденными обстоятельствами: то на Их пути неожиданно возникала глубоко эшелонированная оборона, то оказывалась сплошная линия фронта там, где предполагалось «окно», и т. д. В результате отрядам нередко приходилось прорываться с боем, неся значительные потери, или откладывать сроки перехода, или изменять его место. Но переход линии фронта был [90] в лучшем случае половиной дела. Отрядам предстояло пройти сотни километров в прифронтовой полосе, густо нашпигованной воинскими частями, охранными отрядами и полицией. Наиболее опасными на маршрутах движения были переходы железнодорожных и шоссейных магистралей и водных рубежей. Ситуация в прифронтовом тылу часто менялась, отряды сталкивались с неожиданным появлением новых гарнизонов. Их подстерегали засады. Вслед за ними по лыжне, оставлявшей предательский след, устремлялись в погоню охранники и полицейские.

Но мужественным бойцам — «москвичам», как их называли местные жители, «ночным призракам», как их окрестили немцы, — помогали местное население и партизаны. Несмотря на неимоверные трудности, опасности и жертвы, «москвичи» чувствовали себя на родной земле прочно и уверенно. Они несли с собою привет Большой земли, укрепляли веру в победу над врагом, в близкое освобождение, вдохновляли сотни и тысячи людей на активную борьбу с оккупантами и предателями и сами черпали силы из родников народного патриотизма. Важное значение для развития партизанского движения и усиления партизанских ударов по врагу на этом этапе имела организаторская работа омсбоновских отрядов по объединению мелких разрозненных групп местных партизан в сводные отряды под руководством наиболее опытных командиров. В ряде случаев руководство новыми отрядами поручалось офицерам и сержантам-омсбоновцам. С лета 1942 г. вся деятельность омсбоновских спецгрупп и отрядов координировалась с Центральным, Белорусским и Украинским штабами партизанского движения.

Проследуем маршрутами бойцов ОМСБОНа, уходивших в тыл врага в начале 1942 г., по следам их памяти, подкрепленной достоверностью документов, попытаемся разделить с ними и трудности партизанского быта и борьбы, и радость боевых удач, и горечь потерь.

2.
В «Смоленском треугольнике»

В ходе зимнего наступления 1941/42 г. Красная Армия нанесла тяжелый урон группам немецко-фашистских армий «Центр» и «Север». Гитлеровцы начали спешную [91] переброску войск с Запада на советско-германский фронт.

В начале 1942 г. Ставка Верховного Главнокомандования и штаб Западного фронта особенно остро нуждались в подробной информации о планах находящегося в Смоленске штаба группы немецко-фашистских армий «Центр», о расположенных в этом районе тыловых службах и аэродромах противника, об интенсивности и характере военных перевозок по железнодорожным и шоссейным магистралям Орша — Смоленск — Дорогобуж — Вязьма, Витебск — Смоленск, Витебск — Орша. Стратегическое значение этого «треугольника» определялось и тем, что здесь вдоль Минского шоссе проходила (на глубине 1 м) линия связи, соединявшая штаб группы армий «Центр» и фронт с Берлином.

Вместе с тем все эти объекты в «Смоленском треугольнике» в очень слабой степени подвергались в то время партизанским ударам. Плохо работала и партизанская разведка: в Центр поступали лишь отдельные, отрывочные сведения{173}.

Для сбора разведывательной информации, срыва военных перевозок, всемерного выведения из строя стратегической линии связи и железнодорожных магистралей штаб Западного фронта попросил Наркомат внутренних дел направить в треугольник Смоленск — Орша — Витебск семь разведывательно-диверсионных отрядов в составе 250 человек{174}.

В срочном порядке в казармах в Лосиноостровском (ныне г. Бабушкин), где располагались тогда 1-й и 2-й полки ОМСБОНа, шло формирование отрядов. Первые четыре возглавили старшие лейтенанты Н. А. Балашов и С. Л. Матросов, капитаны Н. С. Артамонов и Г. Ф. Шевченко. Общее руководство ими было возложено на майора П. А. Коровина. В состав отрядов вошли и воины-спортсмены, и бывшие преподаватели и студенты Московского института физической культуры М. Емец, Ф. Белинский, И. Орлов, В. Апреликов, И. Любимов, Е. Репин, Н. Солнцев (отряд Балашова); П. Кураев, С. Телков, Н. Чуканов, Терентьев (отряд Шевченко); А. Едличко, В. Масляков, С. Расторгуев (отряд Матросова); С. Лявданский (отряд Артамонова) и др.{175} Одновременно офицерам Ф. Ф. Озмителю, Г. М. Хвостову и М, К. Бажанову было поручено сформировать еще три отряда. В конце марта 1942 г. семь отрядов в составе [92] 259 офицеров и солдат были переброшены за линию фронта{176}. Об этом командир бригады полковник М. Ф. Орлов доложил командующему Западным фронтом Г. К. Жукову. На рапорте — резолюция полководца, так определяющая основные задачи отрядов:

«1. Уничтожить (так в подл. — Авт.) железные дороги Смоленск — Орша, Смоленск — Вязьма, Смоленск — Рославль, Кричев — Рославль;

2. Разведка и точный учет подхода (очевидно, подвозок. — Авт. ) по этим линиям к Западному фронту;

3. Вскрывать средоточие войск в районе Минск, Бобруйск, Витебск, Гомель»{177}.

Одновременно о посылке отрядов было доложено генерал-полковнику И. С. Коневу{178}.

По выполнений спецзаданий фронта этим отрядам было предписано возвратиться в Москву.

Боевой опыт, накопленный ими на смоленской земле, имел для омсбоновцев чрезвычайно важное значение. Его особая ценность заключалась в том, что впервые был осуществлен единовременный выход в тыл врага целой группы отрядов, имевших общую задачу и действовавших на одной территории. И также впервые стратегически важным магистралям наносился массированный долговременный удар.

Источники позволяют с достаточной определенностью и полнотой проследить боевой путь этих отрядов, их разведывательную и диверсионную деятельность, рассказать о ее результатах. Этот путь был наполнен партизанскими буднями и героическими свершениями, непрерывной борьбой с охранниками и преследовавшими отряды карателями. Он был связан с преодолением неимоверных трудностей и с тяжелыми утратами. Но он имел своим главным итогом успешное выполнение ответственного задания. Непрерывными ударами по коммуникациям была оказана существенная помощь фронту. Верховное командование Советской Армии получило важные разведданные общестратегического значения.

Линию фронта отряды переходили в ночь на 31 марта 1942 г. на позициях 16-й армии генерала Рокоссовского (участок Козельск — Киров) с помощью армейских разведчиков{179}. Фашистам удалось обнаружить бойцов. Отряды понесли первые потери. Тогда фронтовые части по приказу члена Военного совета 16-й армии А. А. Лобачева завязали отвлекающие бои и помогли [93] омсбоновцам пробраться в тыл врага. В условиях затянувшейся снежной и морозной зимы 1942 г. переход линии фронта и последующий поход отрядов в заданный район оказались неимоверно трудными. К тому же фашисты сразу же засекли их и преследовали буквально по пятам. Приходилось преодолевать и неожиданные препятствия. На пути отрядов лежало Варшавское шоссе, проходившее на этом участке по высокой насыпи. Фашисты облили ее водой. Образовались высокие снежно-ледяные валы. Пришлось, применив саперные лопатки, вырубать ступеньки и подниматься по этой самодельной лестнице. При переходе шоссе был убит спортсмен-омсбоновец лыжник Ф. Белинский. Была повреждена рация. Связь группы П. Коровина с Центром и штабом фронта прервалась на целых три недели{180}.

12 апреля 1942 г. группа майора П. Коровина вышла в район Дорогобужа и остановилась в д. Петрово, где размещался штаб партизанской дивизии В. С. Воронченко. В этом же районе действовала 1-я дивизия конного корпуса генерала Белова. Майор Коровин установил связь с командиром дивизии генералом Барановым.

У д. Глинки четыре отряда группы разошлись на отведенные для них участки магистрали Дорогобуж — Смоленск{181}. С начала апреля до июля 1942 г. действовали их разведчики и подрывники, ведя наблюдения за военными перевозками, спуская под откос эшелоны, минируя шоссе, взрывая мосты.

Особенно эффективными были единовременные выходы всех четырех отрядов группы П. А. Коровина на магистраль Смоленск — Вязьма. Дважды они выводили ее из строя одновременно и на большом протяжении. В этих операциях особенно отличились подрывные группы В. Апреликова, М. Бортового{182} и И. К. Щербы (отряд Артамонова). Последняя взорвала фугасом в 120 кг тола водопропускную трубу на магистрали Москва — Минск, надолго выведя ее из строя{183}.

За период с 18 апреля по 13 мая 1942 г. подрывники четырех отрядов установили 70 мин. Были уничтожены 11 эшелонов врага, железнодорожный и шоссейный мосты, подорвано 46 автомашин, четыре тягача, три мотоцикла. Движение на железных дорогах было прервано в общей сложности на 50 суток. Враг потерял [94] около 2600 солдат и офицеров. Была оказана помощь 12 партизанским отрядам. Через линию фронта провели около 400 окруженцев и партизан{184}.

После выполнения задания 8 июня отряды соединились у д. Кучерово для совместного выхода в советский тыл и в 20-х числах июня 1942 г. вышли к д. Савинки. Но 25 июня радиосвязь с группой отрядов Коровина вновь была потеряна.

Отряду Н. С. Артамонова удалось вернуться самостоятельно, перейдя линию фронта на соседнем участке, но не удалось избежать потерь: погибли бойцы А. Лявданский, Шадрин, Епифанов, Филиппов, Горюнов, радистка Таня{185}. Значительно сложнее оказалась обстановка под Юхновом, где попытались перейти линию фронта остальные три отряда. Долгое время командованию ОМСБОНа ничего не было известно о судьбе отрядов Балашова, Матросова, Шевченко. В апреле 1943 г. воины этих отрядов были исключены из списков бригады, как пропавшие без вести. Только в 1980-х гг. ветеранам отряда В. А. Корзенкову и Л. Д. Картошкину удалось в результате многолетних, настойчивых и кропотливых поисков, в которых им помогали юные следопыты Москвы и Смоленской и Калужской областей, восстановить правду о судьбе офицеров и бойцов этих отрядов.

«Большинство потерь мы понесли тогда, когда, выполнив задание, пробивались к своим», — вспоминает участник событий омсбоновец В. Типаков{186}.

Судьба трех отрядов сложилась трагически. Они совершили труднейший поход по болотистой местности. При подходе к линии фронта майор Коровин направил к передовой две группы разведчиков. Однако место перехода линии фронта было выбрано неудачно. Разведке так и не удалось обнаружить прохода в линиях глубокой обороны немцев.

Обе группы не вернулись из разведки. Как позже выяснилось, группа А. Катулина погибла в бою с фронтовыми подразделениями немцев. Группа Бурондасова, понеся потери, сумела прорваться через линию фронта.

27 июня у д. Савинки фашисты окружили отряд Коровина плотным кольцом. С утра завязался тяжелый бой. В самом начале сражения был ранен в ногу капитан Коровин. Командование принял лейтенант Г. Шевченко. [95]

Он лично возглавил штурмовую группу и повел ее в атаку. Трижды поднимал он в атаку бойцов. В первых рядах в атаку шли студенты Института физкультуры В. Масляков, А. Тепляков, М. Ковальский, П. Кураев, И. Орлов. У Шевченко был в бою выбит глаз, оторвало левую кисть, но отважный воин продолжал сражаться. В последний момент боя бойцы-инфизкультовцы поднялись в атаку в полный рост, штурмуя пулеметные гнезда врага. Но силы были неравными. Раненые сражались до последнего патрона. В списке павших воинов-омсбоновцев из отряда Коровина, хранящемся в ЦМ внутренних войск МВД СССР, названо 81 имя, и в их числе — 14 студентов и преподавателей ЦГОЛИФКа.

Имена павших занесены на мемориальную доску, установленную на территории совхоза «Климовский» Юхновского района Калужской области{187}.

Фашистам удалось захватить 11 тяжелораненых в плен. Среди них оказались П. Коровин и Г. Шевченко. Вскоре раненых поместили в эшелон и направили в Германию. В районе Борисова майору П. А. Коровину удалось проломить пол вагона и бежать. Вместе с ним бежали 70 советских военнопленных. Вскоре Коровин прибыл в отряд «Мстители»{188}. Г. Шевченко оказался в фашистском концлагере, где возглавил подпольную коммунистическую организацию. Фашисты казнили героя. Перед казнью он подарил лагерному врачу Лобадину портсигар с надписью: «Доктору Лобадину от смертника Г. Шевченко. Москва. Инфизкульт». Спустя много лет этот портсигар был передан участниками Сопротивления Музею Центрального государственного института физической культуры{189}{*17}.

28 февраля 1942 г. в тыл врага из Москвы направился отряд «Грозный» под командованием Ф. Ф. Озмителя в составе 29 бойцов. Начальником разведки отряда был лейтенант госбезопасности С. Буторов. В состав отряда входили младший лейтенант Н. Пеньков, подрывники Г. Демидов, П. Антипов, А. Казицкий, пулеметчики И. Пешков, В. Зорин, военфельдшер З. Чернышова и др. Основной целью отряда было ведение разведывательной и диверсионной работы. Линию фронта перешли в районе г. Демидова. 29 марта, перейдя [96] с помощью местных партизан Володи Куриленко и Ивана Борисова железную дорогу и шоссе Смоленск — Витебск{190}, вышли в Дубровенский район Витебской области. Здесь, близ д. Озеры, расположились лагерем.

На пути к заданному месту отряд неоднократно выдерживал бой с противником. У д. Хохловка бойцы «Грозного» разгромили немецкий обоз. В бою был ранен боец И. Грудский{191}{*18}. Была повреждена рация. Связь с Центром временно прервалась.

На подходе к железной дороге Витебск — Смоленск отряд был обнаружен немцами и... вновь исчез! Фашисты тщетно искали его в лесах и близлежащих селах: по решению Озмителя отряд залег в овраг на открытой местности в снегу. Расчет командира на то, что здесь враг искать его не будет, вполне оправдал себя.

Рядом с «Грозным» в Дубровенском районе действовал разведотряд под командованием старшины Н. Соколова. При участии Ф. Ф. Озмителя был создан местный отряд под командованием лейтенанта госбезопасности Н. Талерко. Ф. Ф. Озмитель при необходимости возглавлял действия всех трех отрядов{192}.

На боевом счету «Грозного» было девять эшелонов с живой силой и техникой врага, сотни убитых гитлеровцев и полицейских. Отряд потерял бойцов В. Лазарева, Н. Пенькова, А. Гуревича.

Наряду с разведкой и диверсиями отряд «Грозный» успешно выполнял и специальные чекистские задания. Так, в конце мая 1942 г. разведчики отряда информировали Центр о том, что от станции Красное в сторону Смоленска прошли два эшелона с офицерами и солдатами, одетыми в красноармейскую форму. Как выяснилось, это была особая команда «Зондерфербанд Граукопф» в составе 313 человек, имевшая задание пробраться в действующий в тылу врага конный корпус генерала П. А. Белова, убить командира, склонить бойцов к переходу на сторону немцев или деморализовать корпус. Коварный план был сорван Советским командованием, направившим по сигналу «Грозного» в Вяземские леса десантников-парашютистов{193}.

В сентябре 1942 г. «Грозный» вернулся в Москву.

29 марта 1942 г. в «Смоленский треугольник» вышел отряд «Новатор» капитана Г. М. Хвостова в составе [97] 37 человек. Среди командиров и бойцов отряда — парторг П. Пилюгин, радист Б. Баталов, подрывники и разведчики В. Хатунцев, А. Нахмансон, Д. Киселев, В. Крохин, братья Ю. и Б. Калашниковы, В. Пронин, А. Малюгин. Целью отряда было: сбор разведывательных данных о железнодорожной магистрали Витебск — Смоленск, проведение диверсий и срыв перевозок по ней. От базы отряда в лесном урочище Узнош-Мох пролегли партизанские тропы к железной дороге.

Разведчикам отряда Н. Панову, А. Гонтюрову, С. Будаеву, братьям Калашниковым удалось дополнительно разведать и нанести на карту расположение гарнизонов, нащупать наиболее уязвимые места в охране дороги. Разведчики собрали также сведения о дислокации и перемещениях оккупационных войск и полицейских формированиях, о методах и приемах борьбы с партизанами, о системе охраны коммуникаций.

Сообщая Центру о настроении населения оккупированных территорий, капитан Г. М. Хвостов особо отмечал: «Абсолютное большинство населения хорошо относится к партизанам, оказывая им всестороннюю помощь»{194}.

Каждую диверсию обычно предваряло тщательное изучение на месте системы охраны дороги и подступов к намеченному месту минирования.

...Много часов пролежал 7 апреля 1942 г. сержант В. Крохин, наблюдая «железку», изучая интенсивность движения, маршрут патрулей и периодичность их смены, намечая подходы к полотну. Его подрывной группе в составе младшего командира А. Нахмансона, Л. Гладышева, П. Пилюгина, Л. Гладкова, Г. Гребнева, И. Крылова и В. Антонова предстояло установить девять мин замедленного действия на участке между станциями Плоская и Голынка. На вторые сутки сержанту Нахмансону удалось установить две мины, после чего группа залегла на дневку в 1,5 км от железной дороги. Прикрываясь кустарником, вырыли в снегу яму диаметром 10 м и глубиной 30 см. Вскоре немцы засекли подрывников. Бойцы заняли круговую оборону. Первая атака немцев была отбита. В перестрелке был убит В. Крохин, а А. Нахмансон ранен в обе ноги. Выбирая место дневки, бойцы не учли, что оно оказалось зажатым между железной дорогой и проходящим совсем рядом шоссе. А отсюда угрожала главная опасность. [98]

Вскоре по шоссе со стороны ст. Плоская к месту недавнего боя подошли две машины с немцами. Нахмансон, невзирая на раны, продолжал командовать группой. Он приказал поставить все оставшиеся мины на боевой взвод, а сам, взяв две мины, залег на максимально возможном отдалении от товарищей. Завязался бой, во время которого неожиданно для остальных бойцов почти одновременно взорвались обе мины Нахмансона, который был разорван на части. Его пять товарищей, воспользовавшись растерянностью врага, отступившего на 500 м, стали поспешно отходить к лесу. Опомнившись, немцы открыли по ним огонь. Пал, сраженный пулей, Гладков. Четверо оставшихся подрывников во главе с Гладышевым пришли на базу отряда Каминского в д. Б. Арестово{*19}. В тяжелом положении оказалась через некоторое время и подрывная группа А. Гонтюрова из отряда капитана Хвостова в составе П. Пилюгина, Б. Баталова, А. Малюгина, В. Хатунцева, Б. Калашникова, Д. Киселева. Семи бойцам, вооруженным автоматами, винтовками, ручным пулеметом и гранатами, пришлось выдержать 12-часовой бой с 70 немцами и полицаями. Омсбоновцы сражались геройски, отбив три атаки противника. До последнего дыхания били по врагу из пулемета А. Малюгин, А. Гонтюров, П. Пилюгин. Шестерых врагов уничтожил из снайперской винтовки В. Хатунцев, продолжая сражаться, несмотря на ранение. Открыв минометный огонь, немцы вновь пошли в атаку. В. Хатунцев, Б. Калашников, Д. Киселев отбили ее гранатами. И в это время на помощь товарищам прибыл основной состав отряда. Партизаны выиграли бой{195}.

Только в течение первого месяца подрывниками отряда Хвостова было сброшено под откос 10 эшелонов [99] противника. При этом они использовали новые системы мин — мины замедленного действия (МЗД). В мае 1942 г. подрывники отряда перенесли действия на линию Смоленск — Гусино.

Встревоженные размахом диверсионных действий отряда, фашисты всполошились. Распространился слух о том, что в их тыл был заброшен целый полк Красной Армии{196}. Против отряда были брошены регулярные части карателей, усиленные минометами и поддержанные авиацией.

В тяжелых боях отряд понес большие потери. Уже к середине июля в строю оставалось 13 бойцов. Выполнив задание, отряд в августе 1942 г. вернулся на Большую землю. На боевом счету было десять эшелонов противника, 12 автомашин. В Центр было передано пять особо важных донесений{197}.

28 февраля 1942 г. на одном из участков Калининского фронта в тыл врага вышел отряд «Сатурн» под командованием капитана А. И. Воропаева. Комиссаром отряда был А. Н. Гармс, начальником штаба — П. Предтеченский, начальником разведки — Ф. С. Рядчиков{198}.

В состав отряда «Сатурн» входило 27 человек, в том числе семь партизан-медведевцев. В их числе были уроженец Смоленска разведчик М. Петров (Макс), успешно действовавший в отряде «Митя», а также воины-спортсмены А. Кирш, К. Иванов, Л. Цирульников, И. Базылев, И. Рогачев, прославленная лыжница, трехкратная чемпионка страны Л. Кулакова{199}.

Основными задачами отряда были: разведка территорий и объектов в зоне размещения штабов и управлений группы армий «Центр»; разведка и разгром немецкой школы разведчиков в Красном Бору; проведение разведки и диверсий на железнодорожной линии Смоленск — Вязьма{200}. Зимой 1941/42 г. эта магистраль оставалась фактически единственной, снабжавшей немецко-фашистские войска, противостоящие Западному фронту, так как магистраль Смоленск — Сухиничи была перерезана партизанами местного отряда «Дедушка» и конным корпусом генерала Белова.

Отряд обосновался в 35 км от Смоленска, в «Соколиной даче»{*20} Демидовского леса, и с самого же начала [100] действовал в Смоленской области совместно с бригадой «Бати» — Н. З. Коляды — и партизанским полком С. Гришина{201}.

Много раз выходили на диверсии подрывники отряда. Группа К. Иванова в составе А. Кирша, Л. Цирульникова, И. Базылева и местного партизана из отряда И. Р. Шлапакова комсомольца В. Куриленко установила на одном из перегонов мину с электрическим детонатором. Но взрыва не произошло. Минер А. Кирш на следующую ночь вернулся к заряду, нашел неисправность и заменил электродетонатор. Этот эпизод не был единичным в практике подрывников ОМСБОНа — слишком труден и опасен был путь на «железку», слишком дорогими были каждая мина и каждый заряд тола. И важно было заставить каждую мину сработать, с каким бы риском это ни было связано! На этот раз мина «сработала»: был спущен под откос эшелон с живой силой врага. Погибло до 300 фашистов{202}.

Вскоре после прибытия на базу отряд «Сатурн» приступил к решению разведывательных задач. Первым в Смоленск был направлен уроженец этого города Максим Петров (Макс).

Переодевшись в штатское, он ушел в город, но в назначенный срок не вернулся на базу. Пришедшая в отряд из Смоленска участница местного подполья учительница Л. А. Младова сообщила, что по возвращении из Смоленска Макс был схвачен полицейскими в д. Бабки. Они передали его гестаповцам. Мужественный патриот был подвергнут зверским пыткам, но фашистам не удалось сломить его волю. 4 марта 1942 г. М. К. Петров был расстрелян на площади. Сотни согнанных фашистами людей стали свидетелями его геройской смерти. Среди них была и Л. Младова{203}. Отважная подпольщица продолжила его дело и передала в отряд много важных сведений. Но 16 мая 1942 г. она была выдана предателем и разделила участь Макса. После зверских пыток Л. Младова была расстреляна у д. Лентьево{204}.

Разведчики отряда «Сатурн» сумели быстро наладить связь с местными партизанами, организовали подпольные группы в Смоленске, неоднократно ходили в город. Разведгруппами Ф. Рябчикова и А. Кирша были добыты сведения о местах средоточия вражеских эшелонов и об аэродромах противника в районе Смоленска. [101]

Эти данные стали ориентирами для советской бомбардировочной авиации. В результате успешного налета были уничтожены на земле 35 самолетов противника, казармы летчиков и бензобаза{205}. Л. Кулаковой с разведчицей из местного отряда удалось проникнуть в поселок Красный Бор и собрать сведения о находившейся здесь школе шпионов-радистов «Сатурн»{206}{*21}.

Данные о переброске противником войск и грузов из Вязьмы в Смоленск и о скоплении войск на стыке Западного и Брянского фронтов, полученные разведчиками отрядов ОМСБОНа, помогли командованию Западного фронта разгадать готовящийся маневр врага — нанесение удара по флангам советских войск.

Для получения разведданных в Смоленск трижды ходила Л. Кулакова{207}.

23 апреля 1942 г. группа бойцов под командованием начальника штаба отряда П. Предтеченского возвращалась с успешной операции, предпринятой против полицейских. На пути в лагерь у д. Линьки наткнулись на танковую засаду. В неравном бою погибли П. Предтеченский, В. Бородин, Е. Долголеев, Е. Снохин, смертельно ранена Л. Кулакова{208}.

11 мая при возвращении с задания группа К. Иванова была окружена карателями в хате старосты — связного отряда Е. Цирульникова (выдала бойцов его сестра, проживавшая напротив). До начала боя К. Иванов высадил в окно двух малолетних детей хозяина и тем спас им жизнь, но сам вскоре был убит в перестрелке. Дважды раненный В. Куриленко и А. Кирш продолжали борьбу. Фашисты подожгли избу.

Тогда А. Кирш, бывший в отряде переводчиком, пошел на хитрость и крикнул по-немецки: «Прекратите стрельбу! Это недоразумение! Вы бьете по своим!» Воспользовавшись замешательством немцев, А. Кирш и В. Куриленко покинули избу. Их прикрыл огнем с чердака хозяин дома. Киршу удалось донести Володю Куриленко на себе до д. Зыки, откуда на подводе он пытался доставить его в лагерь, но по пути герой скончался. [102]

Имя его навсегда вошло в историю Великой Отечественной войны. Прах Героя Советского Союза В. Куриленко после войны был перенесен к стене Смоленского кремля{209}.

Подрывники отряда «Сатурн» спустили под откос семь эшелонов с живой силой и техникой, уничтожили до 2 тыс. немецких солдат и офицеров. Отряд перевел через линию фронта 564 бойца. В боях с фашистами погибли десять человек{210}.

Исключительно трудным оказался путь в «Смоленский треугольник» и для отряда «Особые» под командованием старшего лейтенанта М. К. Бажанова. Только 10 дней довелось бойцам отдохнуть в Москве. В конце марта 1942 г. отряд в составе 35 человек вышел на новое задание. Во вражеский тыл направлялся боевой коллектив, обогащенный опытом смелых действий на фронте и в тылу врага, испытавший радость боевых удач и горечь тяжелых утрат. Состав был пополнен воинами-спортсменами. Комиссаром отряда стал лейтенант госбезопасности А. И. Авдеев, описавший впоследствии боевой путь «Особых» в книге «Там помнят о нас» (М., 1985). В состав отряда входили, в числе других, воины-спортсмены: штангист В. Крылов, боксер С. Щербаков, фехтовальщик С. Корнилов, футболист Г. Иванов, боксеры Высоцкий и В. Лозовский, а также Б. Галушкин, А. Моргунов, И. Келишев, В. Правдив, П. Маркин, Н. Голохматов, бойцы И. Макропуло, П. Широков, военфельдшер А. Вергун{211}. Сержант Голохматов отличался особой смелостью и находчивостью. Это о нем писала газета «Победа за нами»: «Для него нет невыполнимого задания»{212}.

29 марта 1942 г. отряд перешел на лыжах линию фронта в районе Трубилова, на болотистом участке между деревнями Соминки и Бель. С ходу он углубился в тыл врага, стремясь быстрее оставить позади самую опасную — фронтовую — зону, насыщенную укрепленными участками и гарнизонами. Однако даже для бойцов этого отряда путь с грузом до 50 кг на бойца оказался непосильно тяжелым. В течение ночи удавалось пройти не более 10 км.

По пути на базу препятствиями встали железнодорожная магистраль и шоссе Смоленск — Витебск, проходившие на сравнительно небольшом расстоянии и по насыпям высотой до 20–25 м. Последние километры [103] оказались самыми трудными: труднопреодолимой преградой встала на маршруте отряда река Березина, покрытая предательски тонким апрельским льдом с полыньями. Пришлось оставить в тайнике часть груза — мешки с толом и мины. Форсировали Березину ночью, лежа на лыжах и отталкиваясь руками ото льда.

5 апреля отряд прибыл к месту назначения, в район местечка Бабиновичи. В лесу с вековыми соснами приступили к устройству временного лагеря. В тот же день радист В. Ковров передал в Центр первую радиограмму: «Прибыли на основную базу благополучно. Ведем разведку района расположения отряда и объектов противника»{213}. 7 апреля группа бойцов под командованием Б. Галушкина была направлена за грузом взрывчатки, оставленным в пути. И уже в апреле на железнодорожную магистраль вышли первые четыре группы подрывников. И сразу же столкнулись с непредвиденными трудностями: на их пути оказались засады, охрана дороги была усилена. При закладке мины трагически погиб командир отделения С. Корнилов. Группа В. Правдина была обстреляна немецким патрулем{214}.

Но неудачи не обескуражили бойцов отряда. Подрывники быстро научились работать с минами замедленного действия. И вскоре группы И. Макропуло и С. Щербакова пустили под откос первые эшелоны врага с живой силой и техникой{215}.

За период с 29 марта по 23 июля 1942 г. отряд Бажанова на участке Красное — Осиновка подорвал 11 эшелонов, взорвал железнодорожное полотно в 53 местах, передал 5 ценных разведданных о скоплениях немецко-фашистских войск. Бойцами отряда было уничтожено 1500 фашистских солдат и офицеров{216}.

Обрадовала омсбоновцев и неожиданная встреча с однополчанами из отряда «Грозный». После потери рации этот отряд не имел связи с Москвой. Центр поручил «Особым» найти товарищей. Оказалось, что они находятся рядом, и разведчики «Грозного», узнав от местных жителей о появлении нового отряда «москвичей», сами явились к «Особым».

М. Бажанов сразу же направился на встречу с Ф. Озмителем. Оба отряда продолжительное время действовали в тесном контакте.

В начале апреля 1942 г. «Особые» выдержали свой первый бой с карателями и принудили их отступить. [104]

В бою был ранен В. Правдин. Пришлось искать новое место для базы отряда. Ею стал сосновый бор близ ст. Красное на магистрали Смоленск — Орша.

Сюда и вернулась группа Б. Галушкина, которой пришлось выдержать шестичасовой бой с фашистами на берегу Березины. Карателей на группу навел предатель-староста д. Могильня, в которой бойцы взяли подводы для доставки на базу груза.

В неравном бою погиб В. Кунин. В. Крылов и М. Лобов, прикрывшие товарищей, форсировавших на плоту Березину, были ранены, схвачены фашистами и позднее расстреляны в застенках гестапо{217}.

С середины апреля диверсионная деятельность отряда значительно активизировалась. Особенно частыми стали выходы на «железку» после получения из Москвы груза со взрывчаткой и минами.

27 мая 1942 г. Бажанов получил радиограмму из Центра: «Обстановка требует максимального усиления разведки о воинских перевозках противника по железной дороге и шоссейным магистралям. Необходимо вскрыть: количество поездов, колонн транспорта, проходящих в каждом направлении, характер грузов, рода войск, количество, наличие техники, особенно танков, артиллерии, нумерацию частей, пункты перевалки и сосредоточения войск и грузов. Одновременно с усилением разведки активизируйте боевые действия. Особенно на железной дороге. Регулярно информируйте Центр»{218}.

Эта радиограмма интересна как документ, наглядно знакомящий с руководящей деятельностью Центра. Она свидетельствует как о том, какая именно информация интересовала Центр и штаб фронта, так и о том, что в каждом отдельном случае Центр детально конкретизировал задачи разведывательной и диверсионной деятельности, уделяя первой приоритетное значение.

Выполняя приказ Центра, отряд в мае — июле 1942 г. активизировал свою деятельность. Так, только за период с 31 мая по 7 июня 1942 г. на шоссе Смоленск — Орша было подорвано 11 автомашин, в том числе три легковых. Было убито до 40 солдат и офицеров. 16 июля подорвали воинский эшелон из семи классных вагонов, среди убитых — генерал и много офицеров. В ночь на 18 июля группа И. Рогожина взорвала эшелон на перегоне Смоленск — Орша. Было уничтожено 17 вагонов с живой силой и техникой{219}. [105]

В мае 1942 г. группе бойцов отряда в составе шести бойцов-спортсменов под командованием лейтенанта Б. Галушкина было поручено необычное задание. Во время минирования железнодорожного полотна 12 мая 1942 г. в бою с немцами, охранявшими дорогу, был тяжело ранен минер студент Инфизкульта С. Насынов{*22}. Его доставили в лагерь, где были приняты все возможные меры для спасения жизни бойца. Но он нуждался в квалифицированной хирургической помощи и длительном лечении в госпитале. Решение пришло сразу: вынести Насынова на Большую землю. Центр дал разрешение на выход группы сопровождения с раненым товарищем в советский тыл. Одновременно было приказано доставить в Москву секретные материалы, добытые разведчиками отряда и представлявшие исключительную ценность для Советского командования и органов госбезопасности{220}.

18 дней длился беспримерный по своей дерзости, трудности и проявленным бойцами упорству и героизму поход группы лейтенанта Б. Галушкина, включавший бойцов П. Маркина, С. Щербакова, В. Правдина, И. Головенкова, А. Андреева (выполнял функции санитара) за линию фронта. В условиях весенней распутицы, через леса и болота, обходя гарнизоны и населенные пункты, преодолевая железнодорожные магистрали и большаки, голод и холод, неся по очереди самодельные носилки с раненым товарищем, группа упорно и самоотверженно продвигалась по азимуту на восток. На всем протяжении необычного пути в 120 км длиною бойцы заботливо ухаживали за С. Насыновым, перевязывая его, стараясь облегчить мучительную боль. Группе довелось выдержать не один бой с противником.

Приведем только два эпизода этого необычного похода.

...На шестой день пути Галушкин принял решение зайти в деревню, чтобы дать группе отдохнуть и достать продовольствие. Остановились в крайней хате, помыли и перевязали Насынова. Хозяин накормил бойцов и предложил переспать в хате. Но Галушкина что-то насторожило. Спать ушли в сарай. Включив карманный [106] фонарь, Галушкин обнаружил люк с дверцей — тайный ход в огород, за которым был лес. На рассвете в деревню нагрянул конный отряд немцев, предупрежденных предателем — хозяином хаты. Каратели нацелили на сарай пулемет. Но группа благополучно ушла через люк в лес, оставив в сарае мину-ловушку. Вторая мина была поставлена у входа в болото. На нее наткнулись немцы, а их овчарки оказались бесполезны в болоте...{221}

В один из последних дней похода группа услышала сильную перестрелку. Выяснилось, что группа оказалась в тылу у карателей, окруживших местный партизанский отряд. Галушкин мгновенно принял решение. Оставив в надежном месте раненого, автоматчики неожиданно ударили по фашистам с тыла. Это вызвало у немцев панику и замешательство. Партизаны воспользовались этим и прорвали вражеское кольцо. Они выразили благодарность за неожиданную помощь, снабдили галушкинцев продуктами и дали проводника, который провел их к линии фронта в районе Щучьего озера. Здесь группа выдержала свой последний на маршруте и самый тяжелый бой. В минуту наибольшей опасности командир привязал секретные документы к гранате и отдал Насынову. Тот без слов понял командира...

Но с фронта уже шла помощь: по приказу Москвы навстречу группе с боем прорвались армейцы и вывели ее в расположение своей части. Это произошло 5 июня 1942 г. Необычное задание было выполнено — и без потерь!{222}{*23}

Волнующими были встречи возвращавшихся из вражеского тыла бойцов с однополчанами. Тяжело переживали омсбоновцы известие о гибели боевых друзей, гордились подвигами товарищей, множившими боевые традиции части. А семь отрядов продолжали успешно выполнять задания фронта.

Приведем еще несколько примеров из летописи [107] диверсионных действий омсбоновских отрядов в «Смоленском треугольнике».

В январе 1942 г. подрывная группа В. Крылова в составе Н. Ананьева, П. Маркина, Г. Иванова, И. Макропуло, И. Келышева, Н. Голохматова (отряд Бажанова) получила приказ уничтожить мост через реку Жиздру на перегоне Судомир — Сухиничи. Операция длилась 14 часов на 40-градусном морозе! Двигались к мосту на лыжах под огнем врага. Крылову и Ананьеву удалось снять часовых, после чего подрывники подвесили заряд к опоре. В. Крылов поджег шнур — и мост взлетел на воздух. Группа, несмотря на сильный огонь противника, успешно отошла{223}.

В отряд П. Шемякина поступило донесение о том, что по перегону Ново-Белица — Добруш (железная дорога Гомель — Харьков) проследуют в такое-то время эшелоны с танками и живой силой. Оба состава были спущены под откос{224}. Восемь эшелонов на этом участке уничтожила подрывная группа А. Завгороднего{225}.

2 мая 1942 г. у станции Заольша (под Лиозно) подрывники отряда Ф. Озмителя взорвали крупный эшелон с танками, автомашинами и боеприпасами. Движение на дороге Витебск — Смоленск было остановлено на 28 часов{226}.

За период с 27 мая по 16 августа 1942 г. подрывники этого отряда подорвали на перегоне между станциями Осиповка и Красное (магистраль Минск — Смоленск) пять эшелонов с живой силой и техникой врага. Было убито и ранено около 900 офицеров и солдат{227}.

Группой подрывников отряда Шевченко под командованием комиссара А. З. Катулина на перегоне Колодная — Духовская был взорван железнодорожный мост с проходившим по нему эшелоном с танками и артиллерией. На участке образовался большой затор. Три ночи подряд этот участок дороги бомбила советская авиация, наведенная на объект разведчиками отряда. 10 суток дорога бездействовала{228}.

20 апреля 1942 г. подрывники группы Бажанова «отметили» день рождения Гитлера выходом четырех групп на железную дорогу Смоленск — Вязьма. Ими впервые были применены мины «стаканчики», начиненные новым взрывчатым веществом. Командование предупредило минеров о том, что ни один «стаканчик» не должен попасть к врагу. И когда вследствие ошибки [108] подрывника И. Домашнего мина не взорвалась, подрывники вернулись к месту ее установки, нашли мину и заставили ее сработать{229}.

Приведем некоторые итоги омсбоновского массированного удара по «Смоленскому треугольнику».

Только в течение первого месяца их действий подрывники семи отрядов установили на магистралях 70 мин. В 18 местах им удалось разрушить полотно железных дорог. Было взорвано три моста, спущено под откос 11 эшелонов. В общей сложности движение поездов было прервано на 20 суток{230}.

Особенно успешно действовал отряд капитана Бажанова. За восемь месяцев пребывания в тылу врага его бойцы подорвали 10 эшелонов, взорвали мост на шоссе Орша — Смоленск, 29 автомашин с вражескими солдатами и военными грузами; разрушили в 53 местах железнодорожную магистраль и в 40 местах — телеграфную и телефонную связь противника; разгромили шесть вражеских гарнизонов{231}. Исключительную ценность представляли добытые разведчиками отряда данные.

Но и отряд понес тяжелые потери. В беспрерывных боях с карателями, патрулями, засадами и во время диверсионных операций бойцы отряда выдержали 53 столкновения с врагом — погибло 12 бойцов и офицеров{232}. 18 июля в лагере произошел трагический случай: при взрыве самодельной мины погиб боец А. Моргунов и был тяжело ранен командир отряда. Вскоре отряду было приказано возвращаться на Большую землю. 30 июля, преодолев труднопроходимое, топкое болото, отряд перешел линию фронта близ д. Большие Черкасы. С собой омсбоновцы привели группу партизан призывного возраста{233}.

В итоге действий трех отрядов — Бажанова, Хвостова и Артамонова — было спущено под откос 25 воинских эшелонов с живой силой и техникой, уничтожено 46 автомашин, передано Центру и штабу Западного фронта 26 разведданных. Бойцы выдержали 67 боевых столкновений с противником. Было уничтожено 1600 гитлеровских солдат и офицеров (в том числе 1400 в ходе диверсионных актов){234}. Потери отрядов составляли: убитыми, утонувшими при форсировании Днепра и подорвавшимися на своих минах — 17, пропавшими без вести — 12, ранеными — 18 человек{235}. [109]

Омсбоновские отряды в течение зимы 1941/42 г. неоднократно направлялись также в распоряжение командующих фронтами и армиями для выполнения конкретных заданий непосредственно на фронте. Так, в феврале 1942 г. на Западный фронт для восстановления правительственной связи отбыла отдельная рота в составе 250 человек под командованием капитана П. В. Иванова{236}.

Командовавший в начале 1942 г. Западным фронтом генерал армии Г. К. Жуков высоко оценил действия омсбоновцев, оказавших фронту существенную помощь. Начальник инженерных войск фронта генерал-майор М. Воробьев в свою очередь в письме руководству НКВД от 24 декабря 1942 г. отмечал: «Выделявшиеся из состава Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД СССР по просьбе командования Западным фронтом в марте 1942 г. отряды по разрушению коммуникаций в тылу врага с задачей справились и подтвердили целесообразность высылки таковых»{237}.

На следующем этапе войны, когда определился решающий перевес сил на стороне Советской Армии и стратегическая инициатива целиком перешла к ней, отпала необходимость в непосредственном участии формирований ОМСБОНа во фронтовых операциях. После Курской битвы помощь ОМСБОНа армиям фронта выражалась главным образом в разведывательных и диверсионных действиях его отрядов в тылу врага. Вместе с тем отряды ОМСБОНа по мере их соединения с наступавшими частями Советской Армии участвовали в решении боевых задач, в подавлении сопротивления окруженных немецко-фашистских частей, в разминировании освобожденных городов и населенных пунктов, в выявлении и обезвреживании вражеской агентуры.

3.
Путь в леса Брянщины и Белоруссии

В конце зимы 1941/42 г. командование ОМСБОНа широко использовало для засылки в тыл врага Суражские или Витебские «ворота» — лесной коридор на участке армий Калининского фронта, ведущий в лесные массивы Витебщины и Северной Смоленщины.

Этим путем, проложенным разведчиками 4-й Ударной армии и партизанами, прошли многие омсбоновские отряды. Многие из них находились в тылу врага долгие месяцы, годы, вырастая в бригады и соединения. [110]

Основной перевалочной базой стал старинный русский город Торопец. Отсюда отряды уходили в леса Смоленской и Ленинградской областей и в Белоруссию.

5 марта 1942 г. между Велижем и Усвятами линию фронта пересек отряд «Неуловимые» под командованием майора М. С. Прудникова, командира 1-го батальона 2-го мотострелкового полка ОМСБОНа. Отряд в составе 29 человек был сформирован в своей основе из бойцов этого батальона. Комиссаром отряда был назначен политрук Б. Л. Глезин, начальником разведки — А. А. Чернышов, начальником штаба — П. А. Корабельников, военфельдшером — А. Павлюченкова, радистом — В. Пинаев. В состав отряда входили также его парторг И. Попов, лейтенант Щенников, старшина П. Широков, сержант Б. Табачников, снайпер и подрывник Е. Телегуев, подрывники X. Бадоев, В. Никольский, Л. Друч, И. Безбородов, Н. Рогачев, М. Шаров, С. Пушкин, Э. Соломон.

Путь отряда от Торопца через болота и лесные массивы пролег к хутору Забелье. По пути отряд сделал остановки в деревнях Сычево и Крутилево. В последней каратели попытались навязать отряду бой, но М. С. Прудников вовремя увел «Неуловимых». Уже 15 марта 1942 г. группа подрывников в составе Попова, Волкова, Индыкова, Константинова, Палихи во главе с командиром отряда взорвала железнодорожный мост у ст. Опухлики, где находились фашистские бронепоезда, и парализовала их действия. Так был открыт счет диверсиям{238}.

Придя в Полоцкий район, отряд расположился в лесу близ д. Зеленки и сразу же приступил к выполнению боевых задач. Прежде всего была установлена связь с Полоцким подпольным РК партии и местными партизанами. Отряд стал быстро пополняться. В его состав влились партизанские группы И. Комлева, П. Лученка, А. Пятойкина, М. Чеверикина, А. Меркуля, сотни местных жителей, окруженцев, беженцев из лагерей{239}.

Подводя первые итоги организационной и политической деятельности отряда, М. С. Прудников радировал в Центр 21 июня 1942 г.: «Организовано семь отрядов. Всего людей около семисот. В сорока населенных пунктах по существу народная власть. В селах и деревнях партизанские семьи охраняются партизанами и созданными группами самообороны. С целью затруднить [111] проникновение немцев в партизанский район взорвано и сожжено двадцать мостов, созданы заминированные завалы. Организацию отрядов, несмотря на сильное противодействие гитлеровцев, продолжаем»{240}. Тем самым «Неуловимые» внесли свой весомый вклад в создание крупного партизанского края на стыке РСФСР, Белоруссии и Латвии, который стал основной базой дальнейшего развития партизанской борьбы в трех соседних республиках{241}.

Летом 1942 г. в Витебской области в значительной степени благодаря действиям «Неуловимых» резко возросло число диверсий. Только в течение июня было осуществлено 50 диверсий{242}. «Неуловимые» оказали помощь местному отряду П. М. Машерова в трудный для него момент.

В целом за весь период действия «Неуловимыми» было создано 16 отрядов, входивших в одноименную бригаду, а позже — в соединение{243}. Их командирами, как правило, назначались опытные офицеры и сержанты Якимов, Шинкарев, Дюжин, Тищенко, Лученок, Четверяков, Бадоев{244}. В мае 1943 г. М. Прудников был отозван в Москву. Командиром бригады стал майор А. Г. Морозов, начальником штаба — его однофамилец С. С. Морозов, начальником разведки — Н. В. Волков.

В сентябре 1943 г. был получен приказ Центра о переходе бригады из Полоцкого района Витебской области в Барановичскую область. «В условиях осенней распутицы, а затем начавшейся зимы, — вспоминает полковник А. Морозов, — подвергаясь бомбежкам фашистской авиации и ведя бои с полицейскими гарнизонами, бригада прошла около 450 километров»{245}. Во время рейда велась разведка, совершались диверсии, широко проводилась разъяснительная работа среди населения. К 10 декабря 1943 г. достигли Налибокской пущи. Штаб бригады разместился в деревнях Бакшты и Заберезь, а отряды расположились по окраинам пущи, территории партизанского края площадью около 400 кв. км. Был установлен тесный контакт с подпольным Барановичским ОК КП(б)Б. А. Морозов и комиссар бригады В. Безенцев были введены в состав Юратишковского райкома КП(б)Б.

Боевая активность бригады все более возрастала. Только с января по июль 1944 г. было спущено под откос [112] 103 эшелона. За этот же период было взорвано 10 мостов. Враг потерял убитыми и ранеными до 5 тыс. человек и 253 — пленными{246}. В начале июля 1944 г. бригада в составе 1132 бойцов соединилась с Красной Армией{247}.

Путь в тыл врага для целого ряда первых омсбоновских отрядов, уходивших зимой 1942 г. в Брянские леса, Смоленскую область, на территорию Белорусского и Украинского Полесья, начинался и в Калужской области, на боевых участках, занимаемых 16-й и 10-й армиями Западного фронта.

В конце января 1942 г. был создан отряд «Славный». В его состав вошли и бойцы отряда Васина, отведенного на отдых в прифронтовой тыл. Командиром «Славного» был назначен старший лейтенант А. П. Шестаков, комиссаром — политрук В. С. Пегов, начальником штаба — старший лейтенант И. Ф. Медведченко, начальником разведки — В. В. Рыкин, врачом — И. Ю. Давыдов.

«Илья Давыдов, — писал М. Ф. Орлов, — буквально перед самой войной окончил медицинский институт, но в полку он приобрел репутацию хорошего хирурга. В душе Илья был романтиком, писал стихи, а в бою часто забывал, что его главным оружием является скальпель, а не старый чекистский маузер в колодке, которыми, кстати сказать, поспешили вооружиться все наши молодые врачи»{248}. Полковник в отставке И. Ю. Давыдов стал впоследствии автором книг «Юность уходит в бой», «Священная высота» и др., в которых описаны боевые дела и подвиги бойцов и командиров «Славного».

Основной задачей отряда являлись разведывательные и диверсионные действия в районе железной дороги Брянск — Гомель и оказание помощи в развитии партизанского движения. Вместе с группой воинов-спортсменов, пополнивших отряд, командование отряда срочно прибыло в Козельск. Здесь окончательно определился боевой состав «Славного», включавшего 49 офицеров и бойцов. В их числе было 18 заслуженных мастеров и мастеров спорта. Командирами подразделений и бойцами отряда стали штангист Н. Шатов, гребец А. Долгушин, дискоболы А. Исаев и Л. Митропольский, бегуны Г. Ермолаев и М. Иванькович, пловцы К. Мадей и Е. Мельников (военфельдшер отряда), борец Б. Газиев, акробат В. Семенов. Некоторое время отряд в своем [113] новом составе находился в Козельске. Шел короткий, но очень важный период сплочения отряда, проверки командиров и бойцов в ходе интенсивной учебы. Бойцы сразу же полюбили своего командира и прониклись доверием к нему. «Невысокий коренастый крепыш капитан Шестаков с первых дней завоевал доверие именитых бойцов-спортсменов, — вспоминает И. Давыдов. — Он пользовался безграничным доверием, высоким командирским авторитетом»{249}. Чувство особого уважения и доверия к командиру вызывал орден Красного Знамени, которым он был награжден за умелые действия под Москвой.

Перед выходом отряда в тыл врага А. П. Шестакова принял в штабе 16-й армии генерал К. К. Рокоссовский. Командующий армией уточнил задачи отряда и отдал распоряжение начальнику разведотдела армии обеспечить переход линии фронта отрядом{250}.

Местом перехода был выбран участок близ станции Пробуждение, у д. Маклаки, памятной омсбоновцам по тяжелым боям, которые вели здесь совсем недавно отряды Лазнюка, Горбачева, Васина и Бажанова.

В ночь на 20 февраля 1942 г. части 16-й армии открыли огонь на соседних участках фронта, отвлекая на себя внимание немцев. Это дало возможность отряду незаметно проскочить передовую линию{251}. Вот как описывает эту памятную для отряда ночь И. Давыдов: «Полная луна светила мягко и, казалось, тревожно. Отряд лыжников, растянувшись в цепочку, тихо шел вдоль линии фронта. Многие бойцы тащили на веревках санки с вещевыми мешками и ящиками с боеприпасами. Второй взвод вез еще и до отказа нагруженную волокушу. Впереди легко скользил на лыжах головной дозор — Фролов, Коржуев, Долгушин и Ермолаев. С тыла колонну прикрывали пулеметчики Али Исаев и Иван Захаренков.

Слева, совсем близко, то и дело взлетали осветительные ракеты. Временами слышались басовитые очереди крупнокалиберных пулеметов. К ним присоединялись иногда и отрывистые залпы артиллерийских батарей... В лунном мареве утонули Хлуднево и большая братская могила однополчан... Наш отряд принял сегодня от погибших товарищей эстафету подвига. Завтра ее примут другие»{252}.

В первую ночь удалось лишь ненамного оторваться [114] от передовой: мешали тяжелый груз на волокушах, глубокий снег, жестокий мороз. Дневали в небольшом лесу, заняв круговую оборону и заминировав за собою лыжню. Следующей ночью у Людиновского большака расстались с фронтовыми разведчиками. Пятисуточный поход в глубокий тыл оказался неимоверно трудным. Первым препятствием на пути отряда встали огромные снежные валы по обеим сторонам шоссе. На шестые сутки отряд достиг лесной деревушки Дутлово, расположенной на границе Брянских лесов. Здесь сделали первый теплый привал. Затем углубились в лес и тут, в центре Дятьковской партизанской зоны, устроили свой первый лагерь. Вскоре перешли в поселок Ивоть. Отсюда поддерживали связь с местными партизанами, а также с подпольными партийными органами Брянской области. Одновременно поддерживалась живая связь со штабами 16-й и 10-й армий. Разведгруппы Ерофеева и Сафонова дважды переходили линию фронта, доставляя в штабы важные сведения и секретные документы, и возвращались с запасами боеприпасов и медикаментов.

Вскоре отряд получил срочное задание от командования ОМСБОНа — найти терпящий бедствие отряд «Решительный», который под командованием лейтенанта А. Е. Чупеева в составе 30 человек вышел из Москвы почти одновременно со «Славным».

Отряд вели медведевцы М. Оборотов и А. Ковалев. В ночь со 2 на 3 марта 29 лыжников проникли в тыл противника в районе Дударовского стеклозавода и сразу же приступили к сбору разведданных. Часами маскируясь в глубоком снегу при морозе свыше 20°, бойцы вели наблюдение за продвижением вражеских эшелонов. Радист П. Смачных тут же передавал эти сведения в Центр. Разведчики обнаружили крупный склад с боеприпасами, а затем место дислокации танкового полка противника. Данные были переданы в Центр. Советской авиацией был совершен массированный налет на оба объекта{253}. Казалось, отряд начал свои действия успешно. Но вскоре обнаружилась плохая обеспеченность отряда. Отсутствие валенок привело к тяжелым обмораживаниям и гибели нескольких бойцов. Умер самый молодой в. отряде солдат, московский комсомолец-доброволец В. Утевский, а вслед за ним — боец Давлетчин. Из-за отсутствия запасных частей вышла из строя [115] рация. Отряд был лишен связи с Центром. Не на высоте оказалось и командование отряда: до железной дороги Орел — Брянск шли в заданном направлении, а затем сбились с маршрута. Спасло то, что в д. Гореликовы Дворики встретились с брянскими партизанами Дуки и Ромашина, которые сообщили об отряде Чупеева шестаковцам{254}.

От них на поиск отряда «Решительный» были направлены партизаны Л. Митропольский, Г. Ермолаев, М. Шурупов. Одновременно парторг «Славного» В. Фролов и разведчик Б. Газаев были направлены на задание в Брянск. Близ д. Журиничи, в доме лесника, они были окружены ротой эсэсовцев. Неравный бой длился несколько часов. Тяжело раненный Фролов был зверски добит штыками фашистов. В бою погиб и проводник из Людиновского партизанского отряда. Судьба Б. Газаева осталась неизвестной{255}. Только в конце апреля бойцы Ф. Бухман, С. Константинов, С. Дворецкий и П. Баранов и неутомимый Л. Митропольский нашли отряд Чупеева в районе Орловых Двориков. Вскоре группу чупеевцев переправили на базу шестаковцев{256}.

Спасая товарищей, настоящий боевой и спортивный подвиг совершил А. Долгушин. В течение всей ночи он переправлял на базу отряда «Славный» тяжело обмороженных чупеевцев через р. Болву, превратившуюся во время весеннего разлива в многокилометровое озеро. Вслед за тем свой подвиг врача совершил И. Давыдов. За сутки, почти без отдыха, он и военфельдшер чупеевцев М. Тарасов сделали 16 операций, спасая жизни товарищей, у многих из которых уже начиналась гангрена. Оперировали при свете свечей в партизанской землянке, обнесенной парашютной тканью. Приходилось использовать самые примитивные инструменты, жестко экономить обезболивающие средства. Когда подошла очередь оперировать бойца А. Зевелева, у которого омертвели пальцы правой ноги, обезболивающих средств уже не стало. Пришлось резать ножовкой по живому.

Впоследствии медицинская практика ОМСБОНа узнает немало примеров нечеловеческого напряжения сил, воли, предельной выдержки, проявленных и врачами, и оперируемыми бойцами бригады в тылу врага.

Тяжелораненых удалось эвакуировать в тыл на [116] самолетах с партизанского аэродрома{257}. Для перевозки раненых на аэродром использовали узкоколейку, соединявшую Мальцевские заводы. Здесь пригодились навыки, сила и спортивная сноровка гребца А. Долгушина, который «оседлал» ручную дрезину. «Троллик», как ее называли в отряде, использовался для связи с местными партизанами и аэродромом, для перевозки грузов и раненых. Фашистские самолеты держали узкоколейку под постоянным прицелом. Однажды во время карательной операции фашистов А. Долгушин вез на дрезине пакет с донесением под обстрелом «фоккевульфа». В другой раз, зайдя в тыл врага, он неожиданным огнем заставил его отступить, оказав большую помощь местному отряду{258}.

Почти три месяца «Славный» находился в Дятьковском районе близ «партизанской столицы» — Дятькова. И все это время узкоколейка, соединявшая Дятьково с Батышевом, надежно служила отряду.

За это время в «Славный» влились бойцы омсбоновских отрядов П. Куриленко и А. Чупеева. Отряд быстро рос за счет местных жителей, офицеров и солдат из числа «окруженцев» и военнопленных, бежавших из фашистских лагерей. Временно, по пути в заданный район, на базе «Славного» остановился и действовал вместе с ним омсбоновский отряд «Вперед» под командованием капитана П. Г. Шемякина.

Этот отряд вышел в тыл врага почти одновременно со «Славным».

В мае 1942 г. «Славный», форсировав Десну, вышел в Жиздринский район. Временной базой отряда стала д. Упрусы. 1 июня 1942 г. в расположение отряда «Славный» была сброшена спецгруппа лейтенанта Еремина «Ракета» в составе семи человек. Радист отряда В. К. Владимирский вспоминает, что группа имела задание проникнуть в г. Орел, собрать важные разведданные и совершить акт возмездия над фашистским палачом — комендантом Орла. Первую часть задания группа выполнила, а вторую не удалось, так как фашистский генерал, опасаясь справедливой мести советских патриотов, отбыл в Берлин{259}.

Спецгруппа прошла по тылам врага свыше 500 км, собрала и передала в Центр много ценных разведданных{260}.

Летом 1942 г., удачно выйдя из блокированного [117] карателями района, отряд «Славный» перешел в Клетнянский лес. Вскоре майор Шестаков был назначен командиром 3-й Клетнянской партизанской бригады, которая наносила,смелые удары по вражеским гарнизонам на станциях Рассуха, Худилово и др.{261} Впоследствии отряд действовал на территории Смоленской, Гомельской, Могилевской, Минской и Барановичской областей, пройдя по тылам врага несколько тысяч километров.

Отряд, один из самых боевых и результативных, за 2,5 года в тылу врага совершил сотни диверсий, выдержал десятки боевых схваток, уничтожил несколько тысяч фашистских офицеров и солдат и огромное количество боевой техники врага{*24}. Но и сам «Славный» понес большие потери: в боях с карателями и при выполнении боевых заданий погибло 74 десантника, ранено 108{262}. В июне 1944 г. трагически погиб командир отряда. После смерти Шестакова командование отрядом перешло к К. А. Мадею. 7 июля отряд в количестве 315 бойцов соединился в Юратишковском районе Барановичской области с Красной Армией{263}.

Летом 1942 г. в Гомельскую область из Брянской перешел и отряд «Вперед». Он был сформирован в начале 1942 г. Командиром отряда был капитан П. Г. Шемякин, комиссаром — П. Г. Малюгин, начальником штаба стал М. А. Шульгин, бывший начштаба отряда «Решительный», врачом — А. Бронзов. В состав отряда входило 30 человек, и в их числе спортсмены-воины: пловец И. Лобанов, боксеры А. Гибов, Ю. Облезов, волейболист А. Завгородний, бойцы Г. Коптенко, В. Голуб, О. Лоран-Астафьев. Переводчиком и разведчиком отряда был австриец Ф. Кропф{264}.

Свой боевой путь отряд начал с Красной площади. Перед Мавзолеем Ленина бойцы дали торжественную клятву с честью выполнить задание Родины. Так было положено начало одной из замечательных традиций бригады — начинать задание с клятвы у могилы великого вождя{265}.

Основными задачами отряда были:

— сбор сведений о системе укреплений Гомеля — важного стратегического центра на юго-востоке Белоруссии, о находившихся там на переформировании [118] вражеских частях, а также данных о штабе 221-й охранной дивизии и об управлении абвера;

— выведение из строя Гомельского железнодорожного узла и магистралей Гомель — Брянск, Гомель — Харьков, Гомель — Чернигов{266}.

Переход линии фронта был удачным. «Наверное, как бы ни отличались условия перехода линии фронта, — пишет О. Лоран-Астафьев, — в целом они схожи — по ощущению опасности, по нервному напряжению и по большим физическим перегрузкам. У кого-то ломалась лыжа, застревала вдруг «волокуша», внезапно взлетали ослепительные ракеты, и немцы начинали обстрел дежурными пулеметами, чаще всего наугад, а тебе кажется, что ты обнаружен...»{267}

На пятые сутки отряд прибыл в Дятьковский район и здесь, у ст. Волынь, встретился с шестаковцами.

В тылу врага неоднократно происходили встречи омсбоновцев, предусмотренные запланированными маршрутами движения отрядов, и каждый раз все волновались и радовались. С особым нетерпением бойцы ждали писем от родных, газет (как правило, они были уже большой давности, но для них — свежие!), известий о боевых друзьях, об омсбоновских новостях.

Находясь в Дятьковском районе, шемякинцы провели ряд успешных операций. Их состав пополнился в июне 1942 г. партизанами Мглинского отряда Орловской области, понесшего в боях с карателями тяжелые потери. В это же время группа разведчиков под командованием Ф. Кропфа ушла в Гомельскую область с заданием подыскать удобное место для нового лагеря.

А вскоре вслед за нею направился и весь отряд{268}.

По прибытии отряда в Гомельскую область подпольный обком партии созвал совещание всех командиров и комиссаров партизанских отрядов области. Капитан Шемякин информировал участников о положении на фронтах, о жизни Москвы и советского тыла. Выполняя директивы Центра и Центрального штаба партизанского движения (далее — ЦШПД){*25}, он предложил объединить действия мелких и разрозненных партизанских отрядов области. По решению совещания был создан объединенный штаб для координации действий всех [119] партизанских отрядов области. Командиром штаба был избран П. Г. Шемякин, комиссаром — первый секретарь подпольного ОК КП(б)Б А. А. Куцак. В каждом отряде были введены должности начальников разведки. Охрану зоны деревень взяли на себя отряды самообороны{269}.

Аналогично действовали, выполняя директивы Центра, и другие отряды ОМСБОНа. Тем самым они выступали активными помощниками подпольных партийных органов в деле организационного оформления и укрепления партизанских зон в Белоруссии. Шемякинцы обеспечили штаб зоны походной радиостанцией, помогли наладить радиосвязь с Центральным и Белорусским штабами партизанского движения. Радисты отряда «Вперед» Ю. Колесников и С. Кузнецов обучили радистов местных отрядов пользованию рацией и приемам кодирования и расшифровки{270}. Прибытие шемякинцев как отряда «москвичей» явилось событием исключительной важности по своему политическому, нравственному и психологическому воздействию на партизан и местных жителей.

«Посланцы Большой земли... влили новые силы в ряды народных мстителей, принесли с собой еще большую уверенность в нашей победе», — вспоминал бывший командир местного отряда «Буря» Н. Михайлашев{271}.

Осенью 1943 г. бригада «Вперед» в составе 2 тыс. бойцов соединилась с Красной Армией. На ее счету было свыше 80 эшелонов врага, десятки боевых операций. В Центр неоднократно передавались ценнейшие разведданные{272}.

...В ночь на 7 марта 1942 г. в районе расположения 4-й Ударной армии линию фронта на участке между Велижем и Усвятами перешел на лыжах отряд «Боевой» в составе 45 бойцов под командованием старшего лейтенанта А. С. Горячева.

Комиссаром отряда был В. Л. Неклюдов, а с августа 1942 г., после того как А. С. Горячев был отозван в Москву, он стал его командиром, начальником разведки — бывший егерь В. М. Хартулари, начальником штаба — В. М. Лидов, старшим радистом — С. Кустов. В составе отряда были альпинист Е. Иванов, тренер по гимнастике Л. Егоров, марафонец М. Андреев, спортсмены Н. Румак, И. Захаров, А. Наумов, В. Лебедев, Ю. Иванов, Н. Подшиваленко, А. Анисимов, Г. Капустенок. [120]

Разведчики 2-й стрелковой дивизии перевели отряд через линию фронта между Велижем и Усвятами. На вторые сутки перешли железнодорожную магистраль Витебск — Невель, а затем Полоцк — Невель.

Перед отрядом была поставлена задача всемерно срывать перевозки противника на участке Полоцк — Двинск. Но он имел и специальное чекистское задание — парализовать действия карательной экспедиции эсэсовской части, сформированной из спортсменов-фашистов, прошедших специальную подготовку и имевших опыт борьбы с партизанами и подпольщиками в оккупированных странах Европы.

Отряд действовал в Россонском, Полоцком, Дриссенском районах Витебской области, а в 1943–1944 гг. — в ряде районов Витебской и Гродненской областей и на юге Литовской ССР{273}. Более двух лет провели бойцы «Боевого» в тылу врага. В задачу отряда входило также всемерное содействие развитию партизанского движения на севере Белоруссии и в Литве. 20 июня 1944 г. отряд, личный состав которого составил к тому времени 317 бойцов и командиров, соединился с Красной Армией. Отряд потерял 16 бойцов.

Наиболее напряженным по числу переходов отрядами ОМСБОНа линии фронта через Суражские «ворота» явился, пожалуй, март 1942 г.: командиры отрядов стремились успеть выйти в тыл врага до начала весенней распутицы.

В числе первых вышел отряд капитана М. Миронова, действовавший в Псковском и Порховском районах{274}.

22 января 1942 г. из Москвы в тыл врага направился отряд «Победа» под командованием лейтенанта И. М. Кузина в составе 36 человек{275}. Около месяца шел отряд на лыжах по тылам противника к месту назначения — в Борисовский район Минской области, где действовал до 18 августа 1942 г.{276} Один из первых по времени выхода отрядов «москвичей» в Белоруссию, он повсеместно притягивал к себе восторженное внимание местных жителей и партизан. Огромное впечатление производили внешний вид отряда: его армейская форма, выправка и дисциплинированность, его вооружение, ведь автоматы в это время не были в достатке даже в армии! Но более всего, пожалуй, привлекала походная радиостанция. [121]

Радист отряда П. А. Соболев вспоминает о том, что, оказавшись в тылу врага, он «окончательно убедился в великом значении связи, особенно в первые месяцы партизанского движения. Отряд, имевший регулярную связь с Большой землей, как магнит притягивал другие отряды и местное население. Постоянная связь с Центром удваивала наши силы, поднимала настроение партизан, которые в трудных условиях с честью выполняли боевые задания»{277}.

Штаб отряда повсеместно устанавливал связи с местными партизанами и подпольем.

Прочную связь установили кузинцы с отрядом К. Заслонова. Отряд Кузина снабжал заслоновцев оружием и боеприпасами, минами и взрывчаткой.

Весной 1942 г. К. Заслонов вместе с комиссаром А. Андреевым и группой бойцов неоднократно приходил в отряд Кузина. Радист П. Соболев первым сообщил на Большую землю об этом отряде и помог Заслонову установить самостоятельную связь с Центром.

Бойцы отряда «Победа» выдержали не один бой с фашистскими войсками и полицейскими. Попав в засаду в одной из деревень, бойцы не растерялись. По приказу командира они окружили два взвода фашистов на подступах к деревне и в рукопашном бою уничтожили 35 фашистов, 7 человек было взято в плен. В числе трофеев были 2 автомата, 31 винтовка, станковый пулемет, 5 ручных ротных минометов{278}.

Отряд «Победа» спустил под откос 19 эшелонов с живой силой и техникой противника, уничтожил семь мостов, 111 танков и автомашин, в 30 боевых схватках уничтожил 2519 гитлеровцев{279}.

В начале марта 1942 г. линию фронта пересек отряд «Местные» в составе 25 человек, в основном пограничников и жителей Белоруссии (отсюда и название). Отряд возглавил подполковник С. А. Ваупшасов, принявший псевдоним Градов. Комиссаром отряда стал старший лейтенант Г. С. Морозкин, начальником штаба — капитан А. Г. Луньков, врачом — И. Лаврик. С. А. Ваупшасов включил в состав отряда несколько воинов-интернационалистов, и в их числе австрийца-шуцбундовца К. А. Добрицгофера, прозванного в отряде за силу и огромный рост Дубом. В конце 1941 — начале 1942 г. отряд участвовал в боевых действиях под Москвой, ходил в тыл врага, истреблял вражеские [122] десанты. В тыл врага уходил обстрелянный, спаянный фронтовой дружбой боевой коллектив. 5 марта 1942 г. вышли из Торопца. Фронт переходили на лыжах в районе Великих Лук, у д. Собакино. Армейские лыжники-сибиряки отвлекли внимание немцев. Однако вскоре после того, как отряд углубился в немецкий тыл, он был обстрелян фашистами. В бою был ранен Добрицгофер, которого пришлось оставить в надежном месте{*26}.

Больше месяца продолжался боевой путь отряда к месту назначения. По пути организовывали митинги крестьян в деревнях Койки и Гурки. В д. Замошье уничтожили группу полицейских.

Трудным препятствием на пути отряда встала Березина: мост, отмеченный на карте командира, оказался сожженным. По доскам, проложенным поперек пролетов, перебрались на правый берег реки. В конце апреля отряд прибыл в Логойский район Минской области. В 50 км от Минска, в урочище Княжий Ключ (бывшее имение князя Радзивилла), разбили лагерь и приступили к выполнению основных задач: ведению непрерывной разведки в Минске и районе; содействию развитию партизанского движения и подпольной борьбы; проведению диверсий на магистралях Минск — Бобруйск — Осиповичи, Минск — Барановичи, Мозырь — Пинск и на шоссейных дорогах{280}. Сразу же по прибытии на место, как вспоминал С. А. Ваупшасов, «установили крепкую связь с местными партизанскими отрядами, многие из которых с нашей помощью выросли в крупные части. В большой отряд выросла и наша группа»{281}. По инициативе С. А. Ваупшасова был создан Военный совет партизанского движения северо-восточной зоны Минской области. Председателем был избран подполковник Градов, заместителем — командир отряда «Мститель» майор В. Т. Воронянский.

На заседании Минского подпольного ОК КП(б)Б в конце февраля 1943 г. было решено, что подпольный горком партии будет находиться не в самом городе, а в партизанской зоне, вместе со спецотрядом Градова{282}.

Тогда же по рекомендации обкома в состав Минского горкома партии был введен Градов. [123]

Рекомендуя Ваупшасова в состав подпольного горкома, секретарь Минского обкома КП(б)Б В. И. Козлов сказал: «Он командует спецотрядом уже полтора года, и все это время отряд работает на Минск. Он связан с Градовым больше, чем другие наши партизанские формирования»{283}.

8 августа 1943 г. подпольный горком партии в составе 12 человек во главе с секретарем С. К. Лещеней прибыл в расположение бригады Градова{284}, штаб которой осуществлял координацию действий 23 партизанских отрядов зоны общей численностью 3,5 тыс. человек{285}. Объединенный отряд Градова, включавший приданный ему отряд Кускова и группу «Овод» под командованием капитана И. И. Родина, прибывшую в мае 1942 г., насчитывал до 170 человек, а вскоре вырос в бригаду. Он имел связь с подпольными группами в Минске, Слуцке, Осиповичах, Бобруйске и других населенных пунктах. Более 400 подпольщиков выполняли задания, полученные от Центра и ЦШПД через Градова.

К началу 1944 г. бригада Градова выросла в крупное партизанское соединение, включавшее 10 бригад и отрядов.

За два года подрывниками-градовцами было спущено под откос 187 эшелонов с живой силой и техникой врага, взорвано 42 моста, уничтожено более 14,5 тыс. фашистов, 82 автомашины, 69 танков, 28 орудий, 6 бронемашин. Градовцы разгромили 16 полицейских участков, 31 волостную и одну городскую управу. В районах области фактически была восстановлена Советская власть. Партизанские отряды стали органами этой власти{286}.

Подпольные группы, созданные отрядом Градова в белорусских городах, совершили 52 крупные диверсии, в том числе 40 — в Минске{287}.

С 1942 г. градовцы базировались в районе Червонного бора. Летний лагерь находился близ д. Маконь, в лесном массиве у Красного Берега на р. Волма (приток р. Свислочь), а зимний — у д. Кленовка, близ р. Свислочь. На своей базе градовцы продолжали принимать спецгруппы и спецотряды «москвичей». Так, в сентябре 1942 г. приняли группу «Береза» под командованием И. Вильджюнаса, которой помогли перейти в Литву{288}. [124]

В мае 1943 г. к ним были сброшены группа капитана А. Ф. Козлова и группа «Юрий» майора Ю. Куцина, а в марте 1944 г. прибыл отряд старшего лейтенанта Д. И. Кузнецова.

Подполковник Градов осуществлял общее руководство борьбой партизан с карателями и деятельностью партизанской контрразведки. В начале июля 1944 г. отряд Градова получил приказ идти в Восточную Пруссию и в соответствии с ним начал продвижение к заданной цели. Но 6 июля 1944 г. в м. Самохваловичи (18 км от Минска) отряд остановили советские патрули. Выяснилось, что партизаны к этому времени оказались в «окружении» советских войск. Но в ряде мест между ними и партизанами находились разобщенные немецкие части, ушедшие в леса и продолжавшие сопротивление. Отряд занял участок обороны и удерживал его до подхода фронтовых частей.

В 23 часа 6 июля 1944 г. отряд вступил в Минск{289}.

7 июля произошла встреча командира отряда с минскими подпольщиками из группы Чирка, выполнявшими задание Градова. В последние дни оккупации Минска и при отступлении немцев им удалось спасти от уничтожения заводы им. Мясникова, им. Кирова, им. Ворошилова, фабрику «Большевик», вторую электростанцию, а также Дом Красной Армии и здание Театра оперы и балета{290}.

18 марта 1942 г. из Торопца к фронту направился спецотряд под командованием П. Г. Лопатина («Дяди Коли») в составе 23 человек. Большую часть отряда составляли бойцы отряда «Митя», отсюда и его кодовое название «Бывалые». Комиссаром отряда был А. Езубчик (затем — Чулицкий), начальником разведки — В. Рудак, начальником штаба — В. Большаков. С «Дядей Колей» (Лопатиным) уходили также в тыл врага А. Красовский, И. Соколка, Г. Батура, П. Хмелевский, А. Волошин, Рудаков{291}.

12 мая отряд без потерь достиг Паликовского леса, где и разбил свой лагерь на островах на правом берегу Березины. Так было положено начало крупной партизанской бригаде. Отряд, затем бригада действовали в Логойском, Смолевичском, Борисовском и Червенском районах Минской области. В бригаду «Дяди Коли» входили «Бывалые», а также шесть местных отрядов: «Коммунар», им. В. И. Чапаева, им. И. В. Сталина, [125] «Буря», им. Ф. Э. Дзержинского, «За Отечество». 28 июня 1944 г. на встречу с Красной Армией под Минском вышло партизанское соединение общей численностью 1042 человека. На его счету было 132 воинских эшелона, 53 моста, 43 выведенных из строя промышленных предприятия и склада, 507 танков и автомашин. В 52 боевых схватках «Бывалые» вывели из строя 11,5 тыс. фашистских солдат и офицеров{292}.

В апреле 1942 г. к «Бывалым» была сброшена спецгруппа «Артур» под командованием И. Ф. Золотаря. В группу входили восемь человек, в том числе старший лейтенант В. Храмцов, минер П. Набоков, радистка Таня. Вначале группа действовала совместно с «Бывалыми», но вскоре выросла в отряд и перешла в Оршанский, затем в Смолевичский, Крупский и Толочинский районы Минской области, 2 июля 1944 г. на встречу с Красной Армией вышла бригада в составе более 300 человек{293}.

Из Торопца осенью 1942 г. начинался и рейд в тыл врага отряда «Боевой» под командованием А. К. Флегонтова. Комиссаром отряда был Г. Р. Червонков, начальником штаба — Ф. Ф. Тараненко, врачом — М. И. Лагутин, радистами — Н. Бушков и Хоробрых. Отряд в составе 132 человек — омсбоновцев и фронтовиков — был посажен на фронте на коней. Линию фронта перешли между Велижем и Усвятами в ночь на 21 августа 1942 г.{294} Начался полуторамесячный рейд по белорусской земле. Бойцы отряда гордились тем, что их командир возглавлял партизан Приморья.

Появление конного отряда Флегонтова вызывало чувство изумления, восхищения и гордости даже у видавших виды партизан.

«Посланцы Москвы, — вспоминал Герой Советского Союза бывший командир 752-го партизанского отряда Минской области В. Ливенцев, — и небольшие группы и подразделения покрупнее не единожды бывали в наших отрядах. Но такое случилось впервые: без малого полтораста конников в армейской форме, с положенными знаками различия — рейдовый кавалерийский отряд»{295}. На вооружений отряда были автоматы, противотанковые ружья, мины с дистанционными взрывателями. Отряд, взаимодействуя с местными партизанами, сразу же стал наносить ощутимые удары по врагу. Так, в ночь на 26 августа 1942 г. подрывники вывели из строя [126] 10-километровый участок железнодорожного полотна Витебск — Полоцк. Взорвали будку обходчика, водосточную трубу под полотном и само полотно. Дорога не работала в течение шести дней{296}.

В начале сентября «Боевой» форсировал Западную Двину, затем реки Цну, Свислочь, Плиссу. Отряд, непрерывно преследуемый врагами, двигался в ночное время, совершая обходные маневры, ложные возвраты с целью оторваться от карателей и запутать следы. За 52 дня рейда было пройдено более 600 км. На всем пути — от Полоцка через Жодино — Червень — Липень — Тальку до Червенского района — устанавливали связи с местными партизанами, проводили вместе с ними боевые операции и диверсии, обучали минноподрывному делу местных партизан. По прибытии в Червенский район Минской области создали с согласия ЦШПД и местных отрядов бригаду в составе кавалерийского отряда «Боевой», местных отрядов Тихомирова, Ливенцева, Кузнецова, Филипских и прибывшего из-за линии фронта 44-го отряда под общим командованием А. К. Флегонтова.

Отряды, сохраняя относительную самостоятельность, совершали по планам, разработанным штабом бригады, совместные крупные диверсии, налеты на гарнизоны, удары по коммуникациям врага. Так, к концу декабря 1942 г. бригаде удалось парализовать железные дороги Могилев — Осиповичи, Минск — Москва, Минск — Бобруйск, которые действовали теперь с минимальной загрузкой. Фашисты были вынуждены до минимума сократить движение и на шоссейных дорогах Минской области{297}.

Бригада именовалась «За Родину». После гибели в одном из боев Флегонтова бригаде было присвоено имя ее командира.

В конце 1943 г. партизанская кавалерийская бригада им. Флегонтова под командованием Ф. Ф. Тараненко перебралась в Брестскую область{298}.

26 октября 1942 г. в Брестскую область была сброшена на парашютах спецгруппа «Сокол» под командованием подполковника К. П. Орловского (Роман). Опытный разведчик-чекист, он прекрасно знал эти места, где еще в гражданскую войну командовал партизанским отрядом{299}. Группа имела целью содействовать развитию партизанского движения и активизации разведывательной [127] и диверсионной работы в Барановичской, Брестской и Пинской областях. В составе группы было немало уроженцев этих мест. Она базировалась в глухих Машуковских лесах, неподалеку от г. Барановичи. Комиссаром был Г. Ивашкевич, радистом — А. Блинов. Вскоре в группу влилось несколько мелких местных партизанских отрядов. К Орловскому шли местные жители, «окруженцы», беженцы из лагерей военнопленных. Однако вскоре случилось непредвиденное.

...В феврале 1943 г. К. П. Орловский разработал план операции под кодовым наименованием «Кабанья охота». Ее целью была ликвидация гауляйтера Белоруссии Коха{*27} и руководителя окружной фашистской администрации гебитскомиссара Фенса. Замысел был построен на основе данных разведки, полученных от связного — лесника В. Хапетского. Он сообщил о том, что гитлеровцы готовятся развлечь гауляйтера охотой на кабанов. Были сообщены время выхода, предполагаемое место охоты, маршрут движения.

16 февраля 1943 г.. группа бойцов отряда во главе с командиром залегла в засаде. В шестом часу утра показалось 11 саней. К. П. Орловский принял решение: ждать возвращения фашистов с охоты и нанести удар в тот момент, когда они будут предельно утомлены, расслаблены и менее бдительны. В этом случае внезапность нападения давала большие шансы на успех операции.

Ждать в засаде, на снегу и морозе, пришлось долгих двенадцать часов. Но вот появились враги. Вся группа в предельном напряжении. В руках К. П. Орловского на изготовке к броску две толовые шашки.

Вот как описаны дальнейшие события в книге «Мятежное сердце», посвященной Орловскому: «Вот и сани, где в медвежьей дохе, блаженно развалившись, полулежал Фридрих Фенс. Орловский вскакивает на колено, кидает первую шашку. Взрыв! Завязывается перестрелка. Орловский следит за Фенсом, вновь поднимается, чтобы кинуть вторую шашку. Взмахивает рукой, но... шальная пуля попадает в детонатор. Шашка взрывается в руке»{300}. Боец-интернационалист испанец Хусто Лопес вытащил командира из-подчогня, наложил самодельную шину на раненую руку и сделал перевязку. Тем [128] самым он остановил кровотечение и фактически спас жизнь командиру. Группа продолжала бой. Перебив всех офицеров и эсэсовскую охрану, партизаны скрылись в лесу и затем доставили командира в ближайший партизанский отряд. Партизанский хирург В. А. Лекомцев начал делать Орловскому срочную операцию. Ее не смог прервать и налет фашистской авиации: операция была продолжена в лесу. Были ампутированы правая рука и кисть левой. При этом единственным инструментом под рукой хирурга оказалась слесарная ножовка. Не было обезболивающих средств. К. П. Орловский мужественно перенес операцию. Уже через три месяца он радировал в Москву: «Выздоровел. Приступил к командованию отрядом»{301}. Центр настаивал на возвращении Орловского в Москву, но он согласился на это только после третьего вызова, в конце августа 1943 г.{302} Специальная группа в составе врача, медсестры и 20 автоматчиков, проделав 200-километровый путь, доставила К. П. Орловского на партизанский аэродром, находившийся близ д. Загалье Любанского района Минской области, куда прибыл направленный за ним самолет{303}.

Летом 1943 г. отряд «Сокол» уже насчитывал до 200 бойцов. На его основе были созданы отряды им. Кирова и им. Свердлова. К этому времени сложилась и широкая сеть разведчиков и связных отряда, успешно действовавших в Барановичах, Бресте, Белостоке, Минске, Лунинце, в ряде городов Польши{304}.

Осенью 1943 г. командование отрядом принял заместитель Орловского Агабеков{305}. Но вскоре он возглавил вновь образованный отряд. Командование «Соколом» перешло к С. А. Никольскому{306}.

В августе 1943 г. из Москвы для усиления разведывательной и диверсионной деятельности на юге Западной Белоруссии был направлен отряд капитана А. Г. Миронова в составе 28 человек. Парашютисты приземлились в районе д. Песчанка Минской области, в расположении бригады Градова, оттуда в сопровождении группы проводников ушли на базу отряда «Сокол».

В мае 1943 г. в Минскую область была десантирована спецгруппа «Юрий» в составе 18 человек. Командиром группы был назначен опытный разведчик Ю. М. Куцин.

В состав группы были включены четыре немецких [129] антифашиста. Группа имела целью проведение разведывательных и диверсионных действий в Минске и его окрестностях; оказание помощи партизанам, обучение их подрывному делу; содействие развитию подпольного движения и его активизацию, организацию и осуществление актов возмездия над главными гитлеровскими палачами в Белоруссии и их приспешниками, предателями Родины{307}. Группа вначале базировалась в бригаде П. Г. Лопатина, а затем в бригаде Градова и в 1-й Минской бригаде.

Вскоре на улицах.Минска появился разведчик отряда Карл Кляйнюнге с документами на имя обер-лейтенанта полевой жандармерии Отто Шульца. Разведчики отряда Градова связали его с минскими подпольщиками. Среди них он был известен под именем Виктор.

В подпольную группу, действовавшую под руководством группы «Юрий», входили: учительница М. П. Чижевская и ее дочь Елена, минская комсомолка, студентка медицинского института Н. П. Моисеева, доцент Белорусского университета Е. М. Зубкович, бухгалтер О. И. Беляева (Вербицкая), коммунисты Л. Драгун и Ф. Простак и др. Подпольщики обеспечивали разведчиков жильем в нелегальных квартирах, выполняли их задания. От группы «Юрий» в Центр поступали сведения о возводимых немцами в Минске и его районе оборонительных сооружениях, о перемещениях фашистских войск, о засылаемых в партизанские отряды и в советский тыл агентах противника. При участии разведчиков группы были созданы новые подпольные группы в Минске и окрестностях. Разведчики снабжали подпольщиков оружием, минами, антифашистской литературой, непосредственно участвовали в осуществляемых ими операциях.

С 26 июня по 30 октября 1942 г. в районе Мстиславль — Климовичи действовала группа старшего лейтенанта Метелкина в составе 14 человек{308}. Бойцы спустили под откос четыре эшелона, взорвали два моста, 15 промышленных предприятий и складов. В 19 боевых столкновениях было уничтожено 244 солдата и офицера противника{309}.

В июне 1942 г. в район ст. Зленка был заброшен разведывательно-диверсионный отряд «Храбрецы» в составе 14 человек под командованием чекиста А. М. Рабцевича. Комиссаром отряда был немецкий коммунист, [130] политэмигрант К. Линке. В числе других бойцов отряда были Н. Рослик, М. Пискунов, С. Змушко, Г. Игнатов. Отряд проделал путь в 200 км к заданному месту действий, форсировав с помощью местных жителей-проводников реки Сож и Днепр. Свыше года «Храбрецы» успешно действовали на территории Бобруйского, Кировского и Жлобинского районов Минской области{310}. В конце 1943 г. по решению ЦШПД отряд «Храбрецы» был направлен на запад. Его путь пролег по территории Полесской, Барановичской, Минской областей и далее — в Польшу и Германию. На боевом счету отряда свыше 200 диверсий, десятки ожесточенных схваток с врагом{311}.

В начале 1943 г. по заданию Калининского фронта в Белоруссию были направлены отряды лейтенантов Жидкова и Чикина, а в мае — Озмителя, Галушкина, Воропаева, Корниенко{312}{*28}.

4.
На украину и в белоруссию

Наряду с Белоруссией одними из главных направлений засылки отрядов и спецгрупп ОМСБОНа в 1942 г. являлись Украинское Полесье и Приднепровье.

Ставка Верховного Главнокомандования, штабы фронтов и армий, органы государственной безопасности нуждались в систематической информации, исходящей из районов Ровно, превращенного оккупационными властями в «столицу» Украины, Винницы, близ которой была ставка Гитлера на Восточном фронте, а также из Киева, Житомира, Львова и других крупнейших городов и транспортных узлов Правобережной и Западной Украины. Необходимо было усилить удары по стратегически важным коммуникациям противника и по военным объектам, оказывать всемерную помощь и поддержку подпольным партийным органам в развитии партизанского движения. Перед разведчиками ОМСБОНа была поставлена также задача сбора сведений о чудовищных преступлениях фашистских оккупантов и об ущербе, наносимом ими советскому народу.

Одним из первых летом 1942 г. на Украину был направлен отряд полковника Д. Н. Медведева «Победители»{313}. Комиссаром отряда стал заместитель командира [131] 2-го полка ОМСБОНа по политчасти С. Т. Стехов, начальником штаба — майор Пашун, начальником разведки — С. Творогов, врачом — А. Цессарский. В составе отряда в тыл врага направлялся разведчик Н. И. Кузнецов, чье имя впоследствии станет легендарным. Д. Н. Медведев включил в состав отряда как его костяк бойцов и командиров, бывших с ним на первом задании в Брянских лесах. Очень тщательным был дополнительный отбор бойцов из состава 1-го и 2-го полков бригады.

Отряд «Победители» численностью около 100 человек, и в их числе 14 испанцев, перебрался из казарм в лагерь, где шла напряженная учеба.

Подготовка отряда к заданию заняла около месяца.

Одновременно в конспиративной квартире дома № 20 по ул. Карла Маркса (Москва) по особой программе готовился к заданию Н. И. Кузнецов, добиваясь полного перевоплощения в немецкого офицера Пауля Зиберта. Разведчика готовил капитан государственной безопасности Ф. И. Бакин. Вот как описывает одну из их встреч на этой квартире А. В. Цессарский: «...капитан был впущен лишь после длительных переговоров через входную дверь и после того, как он тщательно обследовал лестничную клетку снизу доверху. Войдя в тускло освещенную прихожую, он понял причину всех этих предосторожностей. Кузнецов был в полной форме вермахта, с Железным крестом и медалью за участие в зимней кампании под Москвой. Мундир отлично сидел на этом рослом, широкоплечем человеке, а твердый подбородок, тонкие, почти бескровные, крепко сжатые губы, правильный хрящеватый нос, высокий лоб — все свидетельствовало о чисто арийском происхождении. «Привыкаю к этой шкурке», — процедил сквозь зубы Кузнецов, приглашая Бакина в комнату»{314}.

Капитан приносил разведчику свежие берлинские газеты и журналы: надо было постоянно быть в курсе всех событий, происходивших в «третьем рейхе» и в немецкой армии.

Местом действий отряда «Победители» были определены Сарненские леса. Однако с целью конспирации, стремясь отвлечь внимание фашистской контрразведки от этих мест, было решено выбросить отряд в Мозырские леса, откуда затем ему предстояло добираться пешком в заданный район. Подобный прием использовался в [132] практике омсбоновских спецотрядов и спецгрупп многократно.

Решено было также десантировать отряд не одновременно, а группами в несколько заходов. Местом сбора всех групп отряда в тылу врага была определена местность близ села Мухоеды, на границе Полесской и Ровенской областей.

Но боевая действительность внесла существенные коррективы в этот план. На деле группы отряда вследствие разных причин, и в первую очередь из-за неточных выбросов с самолетов, оказывались оторванными однд от другой на расстоянии до 500 км. Путь некоторых из них к месту встречи отряда был сопряжен с трудными походами, тяжелыми боями и первыми потерями{315}.

Первая группа под командованием С. Творогова была сброшена южнее Житомира, в безлесной местности, в 300 км от намеченного пункта, и направилась к месту встречи. Вскоре связь с нею прервалась. Позднее выяснилось, что группу в 14 человек дважды окружали многократно превосходящие силы карателей. В первом бою медведевцы уничтожили более полусотни эсэсовцев, но потеряли девять товарищей. Окруженные вторично в одной из хат соседней деревни, пять бойцов приняли бой. Трое, в их числе и С. Творогов, были убиты. Лишь двоим удалось уйти. До конца войны, как позже выяснилось, они оставались в местном партизанском отряде{316}.

Вторая группа{*29} была сброшена 10 июня 1942 г. в районе Толстого Леса, в 100 км севернее Киева. Это было вызвано тем, что командование бригады поручило группе оказать срочную помощь разведчику из сброшенной в мае группы В. В. Кочеткова, который повредил ноги при приземлении. С этой целью с группой направлялся врач отряда Цессарский. Он и сделал пострадавшему срочную операцию{*30}. Однако две следующие [133] группы, Пашуна и Стехова, которые должен был принять В. В. Кочетков, были сброшены в других местах.

И лишь пятый самолет, в котором летели Д. Н. Медведев, А. А. Лукин, радистка А. Л. Шерстнева и группа испанцев, приземлился точно на костры Кочеткова.

Путь каждой из групп к месту встречи — в Мозырские леса — был чрезвычайно трудным и опасным. Пришлось выдержать не один бой с противником. Так, 25 июня 1942 г. в Мозырском лесу 25 медведевцев приняли бой со 160 карателями. Они уничтожили свыше 40 гитлеровцев, в том числе 7 офицеров, захватили большие трофеи. Но и отряд понес потери: были ранены испанец Флорежакс, бойцы Каминский, Пастоногов. Особенно тяжело переживали товарищи гибель в бою любимца отряда знаменитого конькобежца Анатолия Капчинского{317}.

В начале 1943 г. в Москву по вызову Центра был направлен А. А. Лукин. В конце февраля он вернулся в отряд. Вместе с ним приземлилась последняя группа отряда. В ее составе был боец Г. Шмуйловский.

В конце августа 1942 г. отряд Медведева пришел в Сарненские леса, ставшие его основной базой. Отряд «Победители» действовал под Ровно до весны 1944 г. в тесном контакте с Ровенскими ОК и ГК КП(б)У, местными партизанами и подпольщиками, а также с находившимися в Ровенской и Житомирской областях отрядами ОМСБОНа. Выполняя свою главную задачу — разведку, «Победители» с целью ее конспирации действовали как обычные партизанские отряды, совершая диверсии, меняя лагеря, маневрируя вблизи Ровно.

«Нас в лесах Ровенщины, — пишет А. Цессарский, — подстерегали многочисленные опасности: полицейские, каратели, националисты, провокаторы. Два года мы жили, не выпуская из рук оружия, не снимая сапог ни днем ни ночью... Чуть ли не каждую неделю мы разрушали свое жилье, переходили на новое место и строили вновь. Мы почти постоянно вели наступательные и оборонительные бои. Теряли товарищей, обретали новых»{318}. Медведевцы постоянно ощущали поддержку и помощь Москвы. 8 октября 1942 г. в Цуманские леса были сброшены к «Победителям» врач В. Павлова, дочь болгарского революционера академика Тодора Павлова, и ее юный друг Асен Драганов.

На базы медведевцев и в 1943–1944 гг. неоднократно [134] сбрасывали спецгруппы однополчан. На их базах останавливались отряды омсбоновцев на пути к местам своего назначения. Тай, осенью 1943 г. в Цуманских лесах, в урочище Лопатень, медведевцы принимали в своем лагере отряд «Олимп» под командованием В. А. Карасева. Однополчане вместе отметили 26-ю годовщину Великого Октября{319}.

К концу 1943 г. отряд «Победители» насчитывал 1500 офицеров и бойцов. Он выдержал около 92 открытых схваток с врагом. Подрывники отряда спустили под откос 80 эшелонов, взорвали четыре моста, уничтожили 106 танков и автомашин{320}. Но особое значение имели добытые медведевцами ценнейшие разведданные. Отряд находился в тылу врага до апреля 1944 г. «Победители» стойко выдерживали схватки с врагом, уничтожив 15 тыс. человек{321}. В начале апреля тяжело заболевший командир отряда Д. Н. Медведев был отправлен в Москву. 27 апреля в м. Цумань, где располагался отряд в составе 720 человек, прибыл майор С. И. Иванов, назначенный его командиром. Вскоре отряд, действовавший без малого два года в тылу врага, возвратился в Москву{322}.

14 марта 1942 г. в тыл врага ушел отряд «Ходоки» в составе 15 человек под командованием Е. И. Мирковского{323}. Отряд развернулся на границе Белоруссии и Украины и имел основной задачей выведение из строя железной дороги Чернигов — Овруч. Два с половиной года отряд действовал на территории Орловской, Гомельской, Черниговской, Житомирской и Брестской областей, проделав по тылам врага путь в 3,5 тыс. км. С момента выхода численность отряда возросла в 20 раз Разведывательная, диверсионная и боевая деятельность отряда «Ходоки» отличалась особой находчивостью и дерзостью. Не случайно гитлеровское командование, потеряв надежду поймать Мирковского и разгромить отряд, назначило за голову командира огромную денежную премию{324}.

На боевом счету «Ходоков» — 51 спущенный под откос вражеский эшелон, 10 уничтоженных железнодорожных и шоссейных мостов, два самолета, 75 танков и автомашин. В 39 открытых столкновениях было убито и ранено 3959 офицеров и солдат фашистской армии{325}.

В августе 1942 г. в районе г. Олевска Житомирской области был сброшен на парашютах отряд подполковника [135] Н. А. Прокопюка «Охотники» в составе 64 человек. Комиссаром был майор И. П. Галигузов, начальником штаба — старший лейтенант А. А. Горович. Отряд, выросший затем в бригаду, действовал вначале в Киевской области, в Цуманских лесах, затем на территории Западной Украины, а с начала 1944 г. — в Польше. К этому времени Н. А. Прокопюк командовал уже соединением в составе четырех отрядов, общей численностью 1570 человек{326}.

Весной 1942 г. командованию ОМСБОНа было поручено сформировать отряд для выполнения особого задания Ставки в районе Запорожья. С этой целью была создана спецгруппа «Энергетики», состоящая из командира — лейтенанта В. П. Шепеля, мастера спорта, бывшего инструктора ДСО «Динамо», комиссара В. А. Ласкина, заместителя командира по разведке — капитана госбезопасности А. А. Вишневского, радистки А. Соболевой. В группу входили также омсбоновцы-спортсмены, уроженцы Днепропетровска, Запорожья и Крыма: И. Карсали, И. Оськин, И. Чапыга — «три Ивана», как называли их в отряде, В. Барсуков, Д. Коробка, Е. Погребной, Г. Лавриненко.

Вскоре в Центр поступило донесение: «В ночь с 18 на 19 мая 1942 года на самолете «Дуглас» нами переправлена в район Запорожья специальная разведывательная группа под кодовым названием «Энергетики». Группе поставлена задача — вести разведку в районе Запорожья и осуществлять диверсионные действия на участке железной дороги Синельниково — Севастополь. Выброска группы произведена над Днепровскими плавнями, приблизительно в 20–25 км южнее города Запорожье»{327}. Однако «Энергетики» на связь с Центром не вышли. Позже выяснилось, что десантирование было неудачным: группа потеряла три грузовых парашюта с продовольствием, взрывчаткой и минами. От удара о ствол дерева был поврежден передатчик радиостанции «Север». Так с самого начала судьба группы «Энергетики» начала складываться драматически и вскоре трагически завершилась...

В ночь с 9 на 10 июня в плавни была сброшена поисковая группа «Моряки» под командованием старшины А. Собянина в составе радиста В. Иванова и подрывников И. Дудки и А. Ходарева. Десантники были обнаружены. Целые сутки длился бой четырех омсбоновцев [136] против 400 карателей. Взять десантников живыми фашистам не удалось.

О судьбе группы «Энергетики» стало достоверно известно лишь после войны из материалов процесса над военными преступниками — предателями Родины и бывшими полицейскими, проходившего в Запорожье. Как выяснилось, в Днепровских плавнях лесниками были обнаружены парашюты и грузовые мешки. Вскоре немецкой охранке в Запорожье было сообщено о появлении в плавнях неизвестных людей. Против парашютистов были брошены каратели.

В бою с ними погибли И. Чапыга и Е. Погребной, тяжело ранен капитан Вишневский. Он был схвачен карателями и после пыток зверски убит. Остальным десантникам удалось оторваться от преследователей. Но у пос. Веселое Запорожской области они вновь были обнаружены в момент отдыха в скирде сена. Омсбоновцы заняли круговую оборону. Тогда фашисты подожгли сено. Но бой продолжался. Последними гранатами себя и приблизившихся к ним фашистов взорвали Шепель, Карсали, Соболева, Барсуков.

С конца 1942 г. определилась активизация партизанского движения. В приказе Верховного Главнокомандующего № 738 от 5 сентября 1942 г. «О задачах партизанского движения» конкретизировались цели, направления и способы боевых действий в тылу врага. В числе других в нем ставились задачи физического уничтожения противника, его боевой техники, уничтожения военных объектов, расширения диверсионной борьбы на коммуникациях врага, истребления гарнизонов, развития подпольного движения в городах, усиления разведки и контрразведки, организации новых партизанских отрядов. Этими указаниями Ставки руководствовались и омсбоновские отряды.

После Сталинградской и Курской битв в развитии партизанского движения на временно оккупированных территориях страны наступил новый этап: оно приняло подлинно всенародный характер. В 1943–1944 гг. в тылу противника сражалось около 1,5 млн народных мстителей{328}. Они опирались на всемерную помощь и поддержку населения и черпали новые силы из его рядов. Это способствовало тому, что усилившиеся попытки оккупационных властей подавить партизанское и подпольное движение, а также все чудовищные меры, [137] направленные на ужесточение режима и уничтожение партизанских районов, оказывались по сути бесплодными: пламя партизанской борьбы разгоралось все шире, все более ощутимыми становились удары партизан и подпольщиков по фашистским оккупантам. Партизанское движение в этот период характеризовалось не только грандиозными масштабами, но и более высокой степенью организованности, централизацией и координацией руководства борьбой партизан и подпольщиков. Повсеместно в тылу врага были созданы обширные партизанские зоны, на территории которых была восстановлена Советская власть, действовали советские законы. Партизанские бригады вырастали в мощные соединения, оснащенные новейшим оружием и обогащенные двухлетним опытом борьбы. Укрепилась связь партизан с советским тылом.

Тыл имел теперь большие возможности для регулярного обеспечения партизан оружием, боеприпасами, взрывчаткой, минами, медикаментами, а также для эвакуации из партизанских зон раненых партизан, семей подпольщиков, детей. Партизанское движение превратилось в грозную силу, которая все больше влияла на ход вооруженной борьбы на советско-германском фронте{329}.

На развитии партизанского движения благоприятно сказалась активизация деятельности ОМСБОНа в тылу врага. Этому способствовало и изучение и обобщение накопленного опыта разведывательной и диверсионной деятельности. 23 августа 1942 г. командование ОМСБОНа с целью изучения накопленного опыта провело совещание командиров и комиссаров отрядов, вернувшихся из тыла врага. Своим опытом поделились лейтенант Каминский и политрук Москалев, капитан Хвостов и политрук Строганов, капитан Бажанов и лейтенант Авдеев, лейтенант Миронов и младший лейтенант Волжин, сержанты Крупа и Школьников{330}.

Подобные совещания командованием ОМСБОНа проводились неоднократно.

Особое внимание при этом уделялось разбору боевых, разведывательных и диверсионных операций, выявлению ошибок, упущений и недостатков при формировании спецотрядов и спецгрупп, организации их переброски за линию фронта и в руководстве их деятельностью в тылу врага. Выводы нашли отражение в материалах боевых отчетов и в итоговых документах, обобщающих [138] боевой опыт ОМСБОНа и результаты его деятельности на фронтах и в тылу врага{331}. В числе основных ошибок, недостатков и упущений в них отмечены следующие:

1. Недостаточная изученность штабом ОМСБОНа и его офицерами, ответственными за переброску групп в тыл врага, места перехода линии фронтов или конкретной ситуации в предполагаемом районе выброса парашютного десанта; ошибки штурманов и пилотов в ряде случаев приводили к трагическим последствиям. Имели место серьезные просчеты в подборе командиров отдельных спецотрядов и спецгрупп. В некоторых случаях неспособность командиров руководить отрядом проявлялась уже при попытке перехода линии фронта. Такие отряды отзывались Центром и расформировывались{*31}. Хуже обстояло дело, когда несоответствие командира этой роли выявлялось в тылу врага. Так было, например, с Горячевым, отозванным в Москву, а также с офицерами Чупеевым и Ворошиловым. Но если первый оправдал себя впоследствии на новой должности в отряде Шестакова и пал смертью храбрых при выполнении боевого задания, то с Ворошиловым дело обстояло иначе. В значительной степени из-за некомпетентности и ошибочных действий командира отряд вскоре после выхода в тыл врага потерял 19 человек убитыми и пропавшими без вести, не успев фактически почти ничего сделать из основного задания. Имели место случаи, когда отдельные командиры, стремясь, очевидно, утвердить свой авторитет, шли на преступный шаг и без суда и следствия, без доказательства виновности приговаривали бойцов к расстрелу. Так были расстреляны красноармейцы И. Гриднев, Г. Пелипенко и Д. Шклярский{*32} (отряды Ворошилова и Кузина){332}. Случаи самочинных полевых судов имели место и в некоторых других отрядах.

2. Материальная база ОМСБОНа и соответственно материальная оснащенность отрядов, особенно в первый период войны (1941–1942 гг.), не соответствовали сложности и трудности задач, которые им приходилось решать в тылу врага. Они выходили в тыл с крупногабаритными [139] рациями, батареями, с тяжелыми установками электродвижков и т. д. В отдельных случаях на каждого бойца приходилось от 40 до 50 кг различных грузов. Это делало отряды немобильными, малоподвижными. Первые отряды были оснащены в основном карабинами. В суровые зимы 1941, 1942, 1943 гг. из-за недостатка валенок частыми были случаи обморожений. Крайне отрицательно сказывалась необеспеченность отрядов и тем более подрывных групп точными картами местности. На имевшихся многое не соответствовало реальной действительности, что нередко приводило к опасным для отрядов ситуациям. Выше отмечалось, что фактическое отсутствие у бригады авиатранспортных средств сковывало оперативность десантников, принуждало многие отряды к чреватым потерями переходам линии фронта с последующим изнурительным и опасным многонедельным продвижением к месту базирования.

3. Выявились и недостатки в физической, спортивной, а в ряде случаев — и в специальной боевой подготовке бойцов. Следствием их были во многих случаях замедленное продвижение отрядов, гибель подрывников от неосторожного обращения со взрывчаткой и минами, неоправданные потери в бою. Нередкими были случаи потери радиосвязи отрядов с Центром и штабами фронтов. Вследствие потери связи, например, спецгруппа Н. И. Лапина (13 человек) вынуждена была вернуться с задания преждевременно{333}.

4. Подчас командованием ОМСБОНа отдавались приказы, принятые без учета реальной ситуации. Так, в 1944–1945 гг., в условиях успешных наступательных действий Красной Армии, многие отряды получали приказы о перемещении на Запад, в том числе в Восточную Польшу, Словакию, Румынию, Венгрию, Восточную Пруссию. При этом не всегда было известно о физическом состоянии бойцов и командиров, многие из которых по 1,5–2 года и более без перерыва действовали в тылу врага и остро нуждались в психологической разрядке и отдыхе. О том, насколько важен учет психологического состояния бойцов, свидетельствует тот факт, что в отдельных отрядах имели место даже единичные случаи дезертирства и самострелов (это не относилось к основному составу бригады). Отряды нуждались в боевом и материальном переоснащении. А это не всегда удавалось своевременно осуществить. В ряде случаев [140] командование ОМСБОНа не учитывало быстрых темпов продвижения советских войск, когда они обгоняли отходившие на запад отряды ОМСБОНа. Так было, например, с отрядами Медведева, Шестакова, Мадея, Градова и некоторыми другими..

Не приходится доказывать, что своевременный учет этих недостатков и упущений способствовал бы более успешным действиям спецотрядов и спецгрупп ОМСБОНа в тылу врага и меньшим потерям.

Но в целом, как отмечали командование и штабы ОМСБОНа и фронтов, командиры спецотрядов и спецгрупп успешно справлялись с поставленными перед ними задачами, а их личный состав проявил сплоченность, выдержку, энергию, мужество и отвагу{334}.

* * *

К лету 1943 г. резко возросло количество отрядов и групп бригады, действовавших на оккупированной территории{335}. Некоторые из них, как уже отмечалось, разрослись в бригады и соединения. Состав других, как диктовал характер их задания, оставался стабильным и не превышал 25–30 человек. Обычной стала посылка спецгрупп в составе опытных разведчиков, диверсантов, радистов, минеров в крупные партизанские соединения с целью обучения партизан и оказания помощи в выполнении наиболее ответственных заданий. Так, летом 1943 г. в соединение С. А. Ковпака была заброшена спецгруппа майора И. У. Юркина. Опытный чекист стал впоследствии начальником особого отдела 1-й Украинской советской партизанской дивизии им. С. А. Ковпака.

Тогда же на аэродром соединений генерала Сабурова прибыла группа «Вымпел» майора И. П. Шилова, направлявшаяся под Новоград-Волынский в первое Молдавское соединение партизан{*33}.

Следует отметить, что в бригаде все время происходила смена отрядов и спецгрупп: возвращались с заданий «бывалые», одновременно создавались новые отряды и группы. Всего же к концу 1943 г. из состава ОМСБОНа было сформировано для действий в тылу врага 134 спецотряда и спецгруппы общей численностью 2575 человек{336}. Число партизанских отрядов, организованных омсбоновцами из местного населения, достигло [141] 40. В них состояло около 4300 человек. Около 2 тыс. лиц призывного возраста были переправлены омсбоновскими отрядами через линию фронта и переданы в распоряжение соответствующих военкоматов{337}.

При переправке отрядов в тыл врага все чаще стали прибегать к помощи авиации. Самолеты чаще стали совершать посадки в расположении отрядов Медведева, Градова, Шестакова, Лопатина. Омсбоновцы пользовались также аэродромами соединений Ковпака, Федорова, Сабурова. Тем самым появились возможности для организации смены личных составов отрядов; вызова командиров и комиссаров в Москву для отчетов, обмена информацией, инструктажей; посещения представителями командования ОМСБОНа и его штаба отрядов на местах и оказания им помощи; доставки на Большую землю раненых, военнопленных, важных документов и т. д.{338} Возможность переброски раненых в Москву имела принципиальное значение, так как этим не только создавались нормальные условия для оперативного вмешательства и лечения, но и укреплялся моральный дух бойцов отрядов и спецгрупп. В то же время эвакуация раненых увеличивала маневренность и дееспособность отрядов.

Все более весомым становился вклад омсбоновцев в общее дело борьбы с немецко-фашистскими захватчиками в тылу врага. Отмечая это обстоятельство, бывший начальник Центрального штаба партизанского движения генерал П. К. Пономаренко писал о том, что большинство спецотрядов, спецгрупп, действовавших в тылу немецко-фашистских войск, было создано в ОМСБОНе и что превращение их в крупные отряды и соединения «способствовало росту партизанского движения, а с другой стороны, в огромной степени расширяло возможности для разведывательной и контрразведывательной работы»{339}. Оценивая боевые заслуги воинов ОМСБОНа, П. К. Пономаренко писал далее: «Эти кадры бесстрашных организаторов и бойцов чекистов сыграли значительную роль в развитии всенародной борьбы в тылу противника»{340}.

Летом 1943 г. значительно расширилась география действий омсбоновских отрядов и групп в тылу врага. Наряду с Белоруссией и Украиной они сражались теперь в Крыму, Молдавии, Прибалтике, а с начала 1944 г. — на территории оккупированных стран Восточной [142] и Центральной Европы в боевом содружестве с польскими, словацкими, чешскими, венгерскими, болгарскими, югославскими партизанами.

* * *

После Курской битвы 1943 г. основное внимание в стратегических планах Советского командования занимала Правобережная Украина. Сюда и было приковано в первую очередь внимание командования ОМСБОНа. К выходу в тыл врага в районы Ровно, Киева, Горного Крыма готовились новые отряды и спецгруппы.

Еще в августе 1942 г. в ОМСБОНе был сформирован отряд «Олимп» под командованием капитана-пограничника В. А. Карасева и комиссара М. И. Филоненко, умело действовавших в 1941 г. под Москвой и в Калужской области. Наименование отряда объяснялось тем, что ему первоначально предназначалось действовать в высокогорных районах Кавказа. Бойцы были обеспечены альпийским снаряжением, прошли горнолыжную подготовку. Но в начале 1943 г. в связи с коренным изменением положения на Юге в пользу советских войск необходимость в отправке отряда на Кавказ отпала. Ему предстояло теперь действовать на Украине, в районах Житомирской и Киевской, а затем и Ровенской областей, и решать задачи, поставленные командованием Украинского фронта{341}.

В январе 1943 г. отряд был доукомплектован: в него вошли боевые группы капитанов госбезопасности А. Пегушина и П. Перминова. Численность отряда составила 58 человек. Начальником штаба стал А. Пегушин, но вскоре после прибытия на место он был тяжело ранен и отправлен в Москву. Его сменил старший лейтенант пограничник Н. И. Крючков. Парторгом отряда был Е. Ивлиев, впоследствии ярко описавший его боевой путь в документальной повести «Были огненных лет». В составе отряда в числе других вышли в тыл врага воины-спортсмены Н. Новаторов, Э. Блицау (Марат), А. Гибов, Ю. Облезов, И. Лобанов, В. Рассадин, X. Тбоев, Я. Тадеев, Н. Пасько, П. Ярославцев, В. Исаев, подрывник и переводчик А. Батян, радисты И. Хрисовой, Н. Тернюк, врач Н. Рогачева.

И на этот раз прозвучала клятва бойцов отряда у Мавзолея В. И. Ленина. 20 января 1943 г. отряд вышел из Москвы{342}. Путь лежал в Торопец, оттуда 9 февраля бойцы вышли к линии фронта. [143]

Разведчики отряда и 4-й Ударной армии предложили смелый план перехода линии фронта по лощине, пролегавшей между двумя укрепленными фашистами высотками. На следующий день отряд и сопровождавшие его семь армейских разведчиков, идя на лыжах след в след, незаметно для врага прошли этим путем мимо фашистских дозоров и дзотов и с ходу углубились на 10 км за линию фронта{343}.

Так начался 29-дневный поход отряда с северо-востока Белоруссии на юг республики и далее, за Припять, в район Овруча. На этом пути длиною до 2 тыс. км бойцам отряда пришлось преодолеть несколько железных и шоссейных дорог, форсировать десятки рек и речушек, в том числе Ловать, Западную Двину, Птичь, Березину, Свислочь и — в середине марта 1943 г., в условиях начавшегося ледохода, — Припять. Путь пролегал по бесконечным болотам, лесам и открытой местности. Пришлось выдержать не один бой с карателями, обходить гарнизоны, возможные засады и ловушки. Большая заслуга в том, что отряд проделал этот путь без потерь, принадлежит разведчикам и проводникам, которых повсеместно давали отряду белорусские партизаны. В начале апреля отряд достиг границы Белоруссии и Украины и здесь, в лесу у сел Мухоеды и Углы, разбил свой лагерь. Местом базы избрали песчаную возвышенность в центре окруженного лесами и болотами островка. Бойцы окрестили ее Лысая гора, а свой лагерь назвали Лысогорском. Вскоре разведка доложила, что в соседнем селе Толстый Лес остановилось на отдых соединение прославленного партизанского командира Героя Советского Союза генерала С. А. Ковпака. В. А. Карасев сразу же направился на встречу с ним{344}.

В соседних районах Гомельской и Житомирской областей действовали отряды Е. И. Мирковского, Дяди Кости, соединения Маликова и Сабурова. Лагерь «Олимпа» располагался в восточной части этого обширного партизанского края. Вблизи лагеря создали временный аэродром.

Летом 1943 г. сюда был сброшен минноподрывной отряд Е. А. Ободовского{345}.

Отряд Карасева поддерживал тесную связь с соседями и участвовал в совместных операциях. Он вобрал в себя несколько мелких разрозненных отрядов и стал быстро расти за счет местного населения. Из Лысогорска [144] пути разведчиков, связных и подрывников отряда пролегли к Овручу, Житомиру, Киеву, Гомелю и к соединяющим их «железкам» и шоссейным магистралям{*34}.

К этому времени Житомирская область стала одним из крупных очагов партизанского движения в фашистском тылу. Определенная доля заслуги в этом принадлежит и отряду «Олимп». Оккупационные и военные власти прилагали все усилия для подавления партизанского движения и подполья в крае, но вынуждены были в конце концов признаться в своем бессилии. Так, гебитскомиссар Житомира генерал Лайзер доносил своему начальству, что он чувствует себя относительно спокойно только в трех районах Житомирщины, и назвал этот край большевистским островом{346}.

Объединенные силы партизан вели успешную борьбу против карателей, наноси им большие потери. Но неизбежными были потери и у партизан. При разных обстоятельствах погибли бойцы отряда «Олимп» В. Божок, А. Новобранец, В. Баранов, Г, Бобров, А. Яицкий. Товарищи похоронили их на Лысой горе. Позднее их останки были перенесены в д. Рудня Мечная (Овручский район).

Осенью 1943 г. отряд получил приказ перейти в Ровенскую область и развернуть там разведывательную и диверсионную работу{347}. Проделав 500-километровый поход, отряд, получивший теперь имя Александра Невского, встретился под Ровно с отрядом Медведева и некоторое время находился на его базе в Берестянах. Здесь произошло совещание командиров омсбоновских отрядов. В совещании приняли участие Д. Медведев, Н. Прокопюк, В. Карасев. Был намечен план совместных ударов по врагу{348}. В январе 1944 г. начался героический рейд соединения по территории Украины, Белоруссии, а затем Польши, Чехословакии и Венгрии. Тысячи километров прошли с боями по тылам противника бойцы соединения, оказав братскую помощь партизанам и народам этих стран и с честью выполнив свой интернациональный долг. Два года действовали карасевцы в тылу врага, вписав много замечательных страниц в историю партизанского движения в нашей стране и в странах Восточной Европы. 13 февраля 1945 г. соединение им. Александра Невского в составе более 2 тыс. человек вышло навстречу Красной Армии. [145]

В марте 1943 г. на базу соединения генерала Сабурова, находившегося в это время на территории Белоруссии, был сброшен на парашютах отряд им. Богдана Хмельницкого под командованием майора В. В. Лебедя. Бойцами отряда, насчитывавшего 20 человек, были воины ОМСБОНа, в основном бывшие студенты Института физической культуры — И. Келишев, Б. Бутенко, П. Печников, Г. Москаленко, С. Гурский, Ф. Донченко, Н. Кирсанов, Г. Скляр, И. Баранов; радистом — Н. Максимович.

Прибытие его на Украину совпало по времени с перемещением крупнейших соединений украинских партизан под командованием генералов Сабурова, Ковпака и Федорова в лесные районы Житомирской, Волынской и Ровенской областей.

Еще в Белоруссии отряд им. Богдана Хмельницкого вобрал в себя несколько групп, и в их числе прибывшую в августе 1943 г. из Москвы группу старшего лейтенанта Ф. Ф. Фонченко, партизан из соединений Сабурова и из местных отрядов. Теперь в отряде было около 100 бойцов. Его гордостью стала конная разведка — 20 всадников. На пути к месту следования отряд совершил несколько диверсий и провел разведку в районах Шепетовки и Новограда-Волынского. Лагерь был разбит в Рододищенских лесах, на берегу р. Случь. Район разведывательных и диверсионных действий отряда простирался от Ровно до Кракова.

Летом 1943 г. в помощь спецотряду им. Богдана Хмельницкого на Западную Украину была направлена спецгруппа в составе 22 человек{349}.

Весной 1944 г. отряд им. Богдана Хмельницкого ушел ,на запад и продолжал действовать в странах Восточной и Центральной Европы до конца войны{350}.

Начиная со второй половины 1943 г. командование ОМСБОНа уже имело возможность забрасывать в тыл врага крупные отряды, численностью до 150 человек. Таким был, например, отряд «Гвардия» капитана В. Н. Воронова, направленный в район оз. Белое (Ровенская область). В отряд входили старший лейтенант Ковалев, сержант Хусандинов, радисты Н. Кепанов и В. Рихтер. Выполнив разведзадание на Украине, отряд переместился в Полесскую, а затем в Пинскую и Брестскую области, где стал лагерем в районе Худлина. В 1944 г. отряд перешел в Августовские леса с целью [146] активизации разведывательных и диверсионных действий в Литве и Восточной Пруссии{351}.

Командование ОМСБОНа уделяло большое внимание оказанию помощи Севастополю и партизанам Крыма. В 1942 г. в Крым были сброшены спецгруппы В. Аранова «Витязи» и Кахара Адашева «Крымчаки»{352}. В их состав входили крымчане-разведчики Кондратов и Т. Гайнанов, бойцы-спортсмены Н. Михайлиди, Г. Шиман, А. Зубочикянц, А. Давлетов, В. Давиденко, радист С. Полозов{353}.

В марте 1943 г. в Крым была направлена спецгруппа майора Арабаджиева «Соколы», в которую вошли старший лейтенант Н. Ф. Забаро, радист В. П. Бочков, младшие лейтенанты медслужбы Валентина Винниченко, Ирина Лошкарева, старший лейтенант Устер, старший сержант В. П. Дёрибин, Р. Г. Анненков{354}. Арабаджиев взял на себя руководство деятельностью омсбоновских десантников в Крыму и связанных с ними подпольщиков. Вскоре было принято решение: в целях успешного выполнения разведывательных задач бойцам группы «Соколы» перейти на легальное положение и обосноваться в Симферополе и его окрестностях. С помощью подпольщиков-армян были добыты бланки паспортов и другие документы{355}. Арабаджиев превратился в ветеринарного врача, а Валентина Винниченко стала кухаркой больницы с. Воинка, где была сильная подпольная группа. В сентябре 1943 г. по распоряжению Арабаджиева она перебралась в Симферополь{356}. По рации командованию Красной Армии были переданы важные разведданные{357}.

Подрывники успешно действовали на коммуникациях Крыма. Два эшелона пустил под откос К. Абашев{358}.

Инструктор-подрывник, бывший студент Института физкультуры Г. Шиман обучал своих земляков — крымских партизан минноподрывному делу и сам участвовал в ряде крупных диверсионных операций — уничтожении железнодорожного моста, минировании магистралей и др. Им были уничтожены несколько автомашин и подорван эшелон — 12 вагонов с живой силой и техникой{359}. Пригодились и технические навыки Г. Шимана: он помог партизанам восстановить захваченный ими самолет{360}. К осени 1943 г. зона действий группы Арабаджиева значительно расширилась. Партизанские тропы подрывников пролегали в Перекоп, Джанкой, Сейтлер, Керчь, Феодосию, Бахчисарай{361}. [147]

Но в ноябре 1943 г. подпольщикам Крыма был нанесен тяжелый удар. Предатель Ящинин выдал группу, действовавшую в Симферополе и на территории Северного Крыма. Эсэсовцы арестовали свыше 80 человек, и в их числе омсбоновских десантников. В застенках гестапо арестованных зверски пытали. Но фашистам не удалось сломить волю патриотов. В декабре 1943 г. десантники групп «Крымчаки» и «Соколы» — братья Кондратовы, Адашев, Коган, Забара, Зубочикянц, Чикин, Устер, Мирошниченко, Маслов, Гричакин, Нилов, Терехов, Валентина Винниченко и Ирина Лошкарева — были расстреляны, а трупы их сброшены в колодец{362}. Этот тяжелейший удар не сломил воинов-десантников. С нарастающей результативностью борьбу продолжали испанцы Хосе и Педро, бойцы-спортсмены А. Сосунов, Ш. Хасанов, радист В. Вайншток, опытный минер В. Юдин. Последний действовал под псевдонимом Игорь. В отряде его в шутку именовали «хранителем казны»: ему была доверена сохранность 2 млн рейхсмарок, выделенных командованием для спецгруппы и крымских партизан. В Зуевском лесу деньги были переданы по назначению{363}.

В апреле 1944 г., накануне освобождения Крыма, десантники провели дерзкую операцию в самом Симферополе. 20 партизан, переодетых в немецкую форму, на двух машинах подъехали к дому бургомистра города. По данным разведки, здесь хранились большие запасы продовольствия, в котором остро нуждались голодавшие много месяцев партизаны и скрывавшиеся под их охраной местные жители. Бургомистр оказал сопротивление и был убит. Захваченные в большом количестве колбаса, мясо, сало, зерно были доставлены в лагерь пятью бойцами{364}. Так была выполнена первая часть задачи. 15 бойцов остались в Симферополе с заданием нейтрализовать возможные действия немцев по истреблению жителей города и важных объектов.

...Разведка доносила, что в одном из дворов засела рота немцев... Группа смело атаковала ее, взяла в плен и обезоружила 97 человек. В этот же день в город вступили советские войска{365}.

* * *

...Как уже отмечалось, места базирования и районы действия омсбоновских отрядов были относительно стабильными, [148] хотя многим из них приходилось менять свои лагеря по нескольку раз на протяжении срока пребывания в тылу врага. Основной причиной перемещения того или иного отряда (бригады, соединения) в другой район действий, как правило, являлось коренное изменение положения на фронте вследствие успешных наступательных действий Красной Армии. В этом случае отряд обычно получал из Центра новое задание и шел на новое место, нередко располагавшееся за тысячи километров от старой базы. Стремительно наступавшие советские войска в 1944–1945 гг. часто обгоняли движущиеся к заданной местности отряды, и тогда они возвращались в Москву. Но многие омсбоновские отряды, вышедшие в немецкий тыл в 1942–1943 гг., и выросшие на их основе бригады и соединения продолжали действовать за линией фронта вплоть до завершающего этапа войны. Но если до конца 1944 г. они действовали на своей территории, повседневно ощущая помощь и поддержку населения, то на новом этапе этим отрядам и отдельным спецгруппам приходилось действовать за рубежами Родины, в совершенно иной обстановке и иных условиях.

...В середине октября 1943 г. соединение им. Александра Невского получило из Центра приказ: завершить операции в Житомирской области и выйти в район Ровно. Здесь гитлеровцы к этому времени сконцентрировали крупную группировку войск, предназначенную для уничтожения партизан в районе «столицы» Украины. Необходимо было прийти на помощь партизанам Ровенской и Львовской областей. Затем соединению предстояло продолжить путь на запад. 500-километровый поход был завершен к 7 ноября 1943 г. 26-ю годовщину Октября встречали в лагере Медведева. Но на следующий день началась карательная операция. Бойцы обоих соединений в тяжелых боях отбили все атаки противника, разгромили его. Немцы и полицейские бежали, бросая раненых и трупы убитых. Были захвачены боевые трофеи. На следующий день оба соединения вместе ушли на запад{366}.

Соединению майора Карасева предстояло еще более полутора лет действовать в глубоком тылу врага. На его боевом счету к весне 1945 г. было 56 вражеских эшелонов, 27 взорванных мостов, 7 самолетов, 355 танков и автомашин, 100 открытых схваток с противником, в ходе которых было убито и ранено 6160 немецких [149] солдат и офицеров, полицейских и бандеровцев. Соединение вобрало в себя 1960 человек. Было создано 24 новых партизанских отряда{367}.

9 октября 1943 г. в Житомирскую область был заброшен спецотряд старшего лейтенанта Гринько. Подрывники отряда подорвали мост на р. Вишья, задержав колонну фашистских танков. Это помогло партизанскому соединению генерала Наумова, оказавшемуся в кольце карателей, выйти из окружения без потерь. Ими же был взорван мост через Буг. 12 ноября 1943 г. подпольщики, связанные с отрядом, взорвали турбогенератор на заводе взрывотары, а также сожгли склад горючего и две казармы. В 1944–1945 гг. отряд действовал в Барановичской области и в Восточной Польше{368}.

В центре внимания командования ОМСБОНа на протяжении всего 1943 г. продолжала оставаться Белоруссия. К этому времени на ее территории сложились крупные партизанские зоны.

К началу 1944 г. партизаны Белоруссии контролировали территорию общей площадью 108 тыс. кв. км, т. е. 60 % всех временно оккупированных земель республики. Более трети этой территории приходилось на партизанские зоны. И почти в каждой партизанской зоне действовали отряды и спецгруппы ОМСБОНа. В 1943 г. их число значительно возросло.

Один за другим направлялись на базы бригад и соединений Градова, Прудникова, Лопатина отряды разведчиков и подрывников. Штаб ОМСБОНа периодически докладывал командованию о дислокации спецотрядов и спецгрупп в тылу врага на определенную дату. Данные наносились на большую карту, висевшую в кабинете начальника штаба (улица Чкалова, 36). Вот, например, данные на 25 марта 1944 г. о дислокации отрядов на территории Белоруссии:

1. Бригада капитана Лопатина (1800 чел.) — район действий — Минск — Борисов.

2. Отряд лейтенанта Распопова (33 чел.) — Пинск — Лунинец — Барановичи.

3. Отряд лейтенанта Шихова (45 чел.) — Лунинец — Барановичи, Лунинец — Пинск.

4. Спецгруппа Дорошенко (15 чел.) — Барановичи — Минск.

5. Отряд майора Золотаря (150 чел.) — Минск — Борисов. [150]

6. Отряд майора Никольского (160 чел.) — Лунинец — Борисов, Брест — Москва.

7. Отряд Парамонова (37 чел.) — Барановичи — Лунинец, Лунинец — Пинск.

8. Спецгруппа майора Волокитина (150 чел.) — Барановичи — Кобрин.

9. Бригада майора Морозова («Неуловимые» — 1400 чел.) — Минск — Барановичи, Минск — Молодечно, Лида — Барановичи.

10. Бригада подполковника Ваупшасова (600 чел.) — Минск — Бобруйск, Минск — Борисов, Минск — Слуцк.

11. Отряд старшего лейтенанта Кузнецова (30 чел.) — Минск — Бобруйск.

12. Спецгруппа Агабекова — в движении.

13. Спецгруппа капитана Воронова (88 чел.) — район Кобрина.

14. Отряд майора Коровина (50 чел.) — Брест — Холм{369}.

Происшедшие к этому времени перемены в масштабах и организации партизанского движения вызвали паническую тревогу у оккупационных властей. Об этом свидетельствует, в частности, донесение, поступившее в Берлин из Полоцка. «Мелкие разрозненные партизанские отряды, — отмечалось в нем, — превратились теперь в хорошо организованные боеспособные подразделения. Численность партизан в Полоцком и Россонском районах намного увеличилась... В конечном счете, — вынуждены были признать «правители города», — внутреннее положение в городах Полоцк, Себеж, Идрица определяется развитием партизанского движения»{370}. Этот документ — яркое свидетельство растерянности и полной беспомощности оккупационных властей. В нем дана и своеобразная оценка деятельности «Неуловимых». Отряды бригады располагались полукольцом к западу, северу и востоку от Полоцка и действовали в тесном контакте с соседними соединениями В. Е. Лобанка, Д. В. Тябута, И. А. Петракова, Батьки Миная — М. Шмырева и др. Таким образом, в Витебской области к этому времени сложилась крупная группировка омсбоновских отрядов. Так обстояло дело и в других партизанских зонах Белоруссии. Вплоть до освобождения республики летом 1944 г. на партизанских аэродромах один за другим спускались на парашютах спецотряды и группы [151] десантников-москвичей. Некоторые из них шли к месту назначения через линию фронта, используя Витебские и Бобруйские «ворота».

28 мая 1943 г. в расположение бригады Дяди Коли (П. Г. Лопатина), действовавшего под Борисовом, спустился на парашютах отряд «Гром» под командованием старшего лейтенанта Ф. Ф. Озмителя. В состав отряда он включил омсбоновцев, бывших с ним в тылу врага в 1942 г. в отряде «Грозный»: Г. Демидова, И. Пешкова, С. Солонинкина, Г. Симона, Н. Ефимова{371}.

В июле 1943 г. в районе Полоцка приземлился отряд «Максим» под командованием майора Л. М. Корчагина в составе 80 бойцов. Отсюда путь отряда пролег под Остров и Псков. В Ленинградской области отряд вел успешную разведку, Приведем только один факт. Бойцами отряда был взят в плен писарь дивизии «Норд» Вернер. Он сообщил много сведений. В течение недели их передавал в Москву радист отряда А. Крылов{372}.

Выполнив задание, отряд соединился с Красной Армией весной 1944 г.

Летом 1943 г. в свой отряд «Артур», входивший в бригаду Дяди Коли, вернулся из Москвы его командир И. Ф. Золотарь. По приказу Центра он объединил отряды, выросшие из спецгрупп ОМСБОНа, в сводный, которому было присвоено имя Ф. Э. Дзержинского{373}. Туда же 10 августа была десантирована группа «Помощь» под командованием лейтенанта Б. Л. Галушкина (Лавра). Наименованием как бы подчеркивалось, что группа послана была для оказания помощи соединению П. Г. Лопатина{374}. В ее состав был включен опытный минер-инструктор Я. С. Штейнберг.

Основным заданием группы было проведение разведки и диверсий на транспортных коммуникациях и линиях связи противника. В состав группы входило 18 человек, и в их числе — заместитель командира лейтенант Б. Жуков, опытный разведчик И. Гудзь, разведчики и подрывники К. Кирпиченок, С. Панин, Г. Шиман, В. Дмитриев, Н. Селезнев, С. Кушнир.

При приземлении группу постигла неудача: пропали тюки со взрывчаткой и продуктами. Об этом сразу же было сообщено в Центр. Вскоре группа на том же аэродроме в районе озера Палик принимала сброшенный с самолета груз. Вслед за тем в Центр поступило первое боевое донесение: «В августе 1943 г. группа «Помощь» [152] приступила к работе. Полностью уничтожен направляющийся на фронт немецкий эшелон с боевой техникой... Лавр»{375}. Так был открыт боевой счет группы.

Таким образом, в Борисовской партизанской зоне летом 1943 г. сложилась вторая крупная партизанская группировка омсбоновцев, включавшая бригаду Лопатина, отряды «Гром» Озмителя, «Помощь» Б. Галушкина, «Артур» И. Золотаря и отряд чекиста Метелкина. В декабре 1943 г. четыре последних вошли в объединенный отряд чекистов им. Ф. Э. Дзержинского.

Третья группировка омсбоновских отрядов находилась на юге Минской области и в Белорусском Полесье. Ее основу составляли бригады С. А. Ваупшасова (Градова) и К. П. Орловского.

Успешная деятельность омсбоновских спецотрядов и спецгрупп в тылу врага обеспечила им особое доверие высшего командования Красной Армии. Об этом убедительно свидетельствуют обращения командующих фронтами маршала Г. К. Жукова и генерала армии К. К. Рокоссовского в Ставку и к командованию ОМСБОНа с просьбой о направлении новых отрядов для выполнения особо важных конкретных заданий Центрального и Западного фронтов.

По их просьбе в мае 1943 г. в тыл центральной группировки фашистских войск отбыли спецотряды старшего лейтенанта Матвеева и лейтенантов С. А. Каминского и А. Н. Шихова в составе 24 человек каждый{376}. Они получили задание по проведению разведки и диверсионной работы на важнейших железнодорожных коммуникациях врага. При этом ставилась конкретная задача нанесения ударов по узловым железнодорожным станциям Унеча и Гомель. Омсбоновцы успешно справились с этой чрезвычайно сложной задачей{*35}. Об этом убедительно свидетельствует оценка действий оперативных отрядов ОМСБОНа, данная командующим 1-м Белорусским фронтом генералом армии К. К. Рокоссовским. В телеграмме от 24 декабря 1943 г., адресованной в НКГБ СССР, он писал: «Учитывая успешную работу в тылу врага спецотрядов Вашего наркомата, действовавших под командованием тт. Каминского, Матвеева, Шихова и оказавших существенную помощь фронту в деле разрушения Унечского и Гомельского [153] железнодорожных узлов противника, мы просим оказывать дальнейшую помощь Белорусскому фронту посылкой ваших диверсионно-разведывательных отрядов для воздействия на перевозки и разрушение основных железнодорожных коммуникаций в тылу противника»{377}. Конкретизируя задание, командующий фронтом поставил перед направляемыми в тыл врага отрядами задачу сбора данных о мероприятиях и действиях противника в районах Минска, Бобруйска, Пинска, железнодорожных станций Старушка и Лунинец; о месторасположении войск, аэродромов, складов, баз и других важных объектов; о перемещениях войск и характере грузовых военных перевозок и т. д., и т. д.

Эти данные необходимы были командованию в связи с разработкой плана операции «Багратион», в осуществлении которого большое значение придавалось действиям партизан Белоруссии.

В ответ на просьбу фронта командование ОМСБОНа сформировало в конце 1943 г. три новых спецотряда общей численностью 110 человек. Командование отрядами было поручено офицерам-чекистам А. Н. Шихову (отряд «Богатыри» — 46 человек), Д. П. Распопову (отряд «Борцы» — 32 человека), Д. И. Кузнецову (отряд «Молот» — 32 человека){378}. Отряды получили задание: посредством диверсий «воздействовать на коммуникации и маневренность войск врага в его тылу в направлении действий Белорусского фронта и вести разведывательную работу»{379}. В состав отрядов были включены семь офицеров состава фронтовой разведки и три сержанта — фронтовых радиста{380}.

10 января 1944 г. все три отряда прибыли на Киевский вокзал столицы и погрузились в теплушки, прикрепленные к поезду «Москва — Брянск».

Путь через Брянск и Унечу лежал в г. Речица, где располагался штаб 1-го Белорусского фронта. За Брянском двери теплушек, несмотря на мороз, были раскрыты. Еще бы! Ведь многим бойцам эти места были так знакомы по прошлому, совсем недавнему заданию! Подрывники В. Голуб, В. Рассадин, Б. Бурондасов, Я. Фокин, Л. Семин, А. Завгородний, Д. Киселев, П. Бобров, Б. Мартынов с волнением всматривались в раскрывавшийся перед ними зимний пейзаж: по обе стороны недавно восстановленного пути то тут, то там виднелись еще не убранные, лежащие на боку разбитые паровозы [154] и вагоны. Может быть, впервые так зримо и наглядно перед ними предстали результаты их боевых заданий. Сколько раз в составе отрядов Шихова, Каминского, Матвеева пробирались они короткими летними ночами 1943 г. к этой дороге! Какого напряжения сил и нервов стоила каждая операция! Как радовались сообщениям разведчиков и связных о ее итогах! Картины, разворачивавшиеся перед их глазами, воскрешали в памяти детали. Перебивая и дополняя друг друга, делились воспоминаниями с «новичками», которые с завистью смотрели на «бывалых»{*36}.

В Речице командиры отрядов встретились с командующим фронтом генералом армии К. К. Рокоссовским, который уточнил задания и отдал распоряжение обеспечить отряды транспортом и доставить в недавно освобожденный партизанами Овруч.

Морозным утром 14 января 1944 г. колонна мощных «студебеккеров» двинулась в сторону Овруча, куда прибыла на следующий день{381}. Отсюда отрядам предстояло проникнуть через Бобруйские «ворота» в тыл врага и выйти в заданные районы действий. 17 января три отряда на восьми мощных автомашинах были доставлены в д. Тартак, расположенную в 60 км за линией фронта. Это был редкий случай осуществления глубокого автодесанта в тыл врага{382}. Отсюда отрядам предстояло совершить лыжный переход к местам базирования. Бойцы несли на себе в общей сложности до 5 т различных грузов, включая рации, питание к ним, мины и тол.

В каждый отряд были включены офицеры связи с радистами от разведотдела Белорусского фронта для обеспечения службы информации и связи со штабом фронта.

Первоначально все три отряда передвигались вместе. Но обстановка в Полесье оказалась более сложной, чем предполагалось: сюда прибыли новые части и гитлеровцы организовали глубокоэшелонированную оборону, закрыв тем самым лесные «ворота», соединявшие Житомирскую область с партизанским краем. Отрядам было приказано самостоятельно перейти линию фронта и продвигаться к месту назначения.

По-разному сложился путь каждого из отрядов. Отряд «Богатыри» А. Н. Шихова в составе 46 человек [155] перешел линию фронта в ночь на 8 февраля 1942 г. За десять суток бойцы прошли около 400 км, преодолели Пинские болота, форсировали реки Ствига, Моства и Припять, пересекли железную дорогу Мозырь — Пинск и 17 февраля, выдержав неоднократные бои с фашистскими войсками, прибыли в д. Чудны Барановичской области, которая и стала базой отряда{383}.

Отряд Д. П. Распопова «Борцы» в составе 32 человек перешел линию фронта 10 февраля 1944 г. в 40 км юго-восточнее Житковичей, прошел за 12 суток 460 км и, переправившись через реки Припять, Случь и Моства, стал лагерем в 40 км от железной дороги Барановичи — Лунинец. Объектом диверсионной деятельности отряда стал участок железной дороги Лунинец — Пинск{384}.

Сохранившийся в личном архиве полковника М. Ф. Орлова отчет командира отряда «Молот» старшего лейтенанта Д. И. Кузнецова дает достаточно подробное представление о боевом пути отряда и о результатах его диверсионных и разведывательных действий.

Отряд перешел линию фронта 16 февраля 1944 г. в 50 км юго-западнее ст. Житковичи. Его путь к месту назначения оказался наиболее длительным и трудным. Немцы преследовали отряд, навязывая ему тяжелые бои. Преодолев за 32 дня 650 км пути по лесам и болотам Полесской, Пинской и Минской областей, форсировав реки Ствигу, Припять и Случь, отряд 21 марта 1944 г. прибыл на базу Градова в Пуховичском районе Минской области{385}.

«Условия перехода, — отмечалось в отчете, — были исключительно трудными еще и потому, что 11 бойцов заболели сыпным тифом. В трудных условиях вражеского тыла бойцы быстро поправились и были возвращены в строй»{386}.

За этими скупыми строками — подлинный подвиг боевых друзей заболевших воинов, местных партизан и мирных жителей, приложивших все усилия для того, чтобы вернуть их в строй. Для местных жителей это было связано с огромным риском: малейшее подозрение в связях с партизанами грозило им и их семьям арестом, пытками и смертью. Но подлинный гуманизм и патриотизм советских людей помогли им преодолеть чувство страха и смело и мужественно выполнять свой гражданский долг. Сколько подобных, казалось бы, незаметных, но от этого не менее героических поступков было совершено [156] советскими людьми в годы войны на временно оккупированных врагом территориях! Помощь и поддержка, оказываемые местными жителями партизанам и десантникам, в конечном счете являлись едва ли не главным условием успешного выполнения боевых заданий.

Отряд «Молот» действовал в треугольнике Минск — Слуцк — Бобруйск. Особое внимание при этом было обращено на стратегически важную для немцев железную дорогу Минск — Бобруйск.

Командир отряда Д. И. Кузнецов, худощавый, среднего роста, крепкого телосложения, стройный, подтянутый тридцатилетний офицер, в прошлом шуйский рабочий, до войны преподавал в Московском институте физической культуры.

Рядом с ним его заместитель лейтенант М. Артемьев выглядел коренастым крепышом. Начальнику разведки капитану А. Сабинину было более 45 лет. Молодым бойцам он казался чуть ли не стариком. Могли ли они в свои 18–20 лет представить себе тогда, насколько было ему тяжелее, чем им, переносить все выпавшие на долю отряда испытания! В полную меру они осознали это лишь много лет спустя. Но бойцы отряда быстро оценили его как чекиста и разведчика, мужественно и профессионально грамотно выполнявшего особое задание и оберегавшего отряд от вражеских лазутчиков.

Радистками отряда были Н. Тюрина, Л. Прохорова и В. Коваленко. Валерия Коваленко была самой юной в отряде: ей не исполнилось и 18-ти, но партизанкой она стала уже в 16 лет на своей Родине — Украине.

Бойцы заботливо опекали трех «музыкантш», как с легкой руки командира они называли радисток: несли в походах — сверх обязательной «выкладки» — питание для раций и трехногого «солдата» ДРП-6»и» — ручную динамо-машину, чертыхаясь, крутили ее во время радиосеансов.

...Когда бывшие бойцы отряда «Молот», ныне седые ветераны войны и труда, встречаясь, вспоминают пережитое, память прежде всего воскрешает детали неимоверно тяжелого, почти двухмесячного похода по лесным массивам и бесконечным, едва прихваченным тонким льдом болотам Полесья и Пинщины. Казалось, гнилая вода всей земли встала здесь неодолимой преградой на пути отряда. [157]

22 января 1944 г. Центру была передана первая радиограмма: «Линию фронта перешли с Украины западнее г. Овруч. Потерь не имеем».{*37} Первые десятки километров шли на лыжах. Но вскоре пришлось от них отказаться: «ростепель», как говорят в Белоруссии, спутала все карты. Лыжи отдали местным партизанам, предусмотрительно оставив себе по одной лыжной палке. И они сослужили бойцам добрую службу. С их помощью они «ощупывали» лед, проверяя перед каждым шагом его прочность. А когда кто-либо из них, оступившись, проваливался в ледяную воду по пояс, а то и по шею и даже с головой, товарищи с помощью палок помогали ему вновь подняться на лед.

Радистка отряда Валерия Коваленко вспоминает: «Монотонность ходьбы и усталость клонят ко сну. Как вскину глаза и немного распрямлюсь, вижу впереди себя высокую сутулую фигуру капитана Сабинина... Так шли уже много часов. Небо — низкое, хмуро-серое. Легкая поземка смела снег со льда. Под его тонким слоем угадывается черный зев болота. Вдруг раздался треск — и впереди уже нет фигуры капитана — лишь его голова торчит над полыньей. Он успел только вовремя разбросить по сторонам руки и, удержавшись надо льдом, растерянно произнес: «Товарищи! Что же это такое?!» Несмотря на серьезность положения, все, кто слышал эти слова, грохнули смехом. А я так просто залилась хохотом. И тут же была наказана: в следующее мгновение сама очутилась по пояс в воде».

На помощь Валерии поспешил старшина отряда Аверкин, но неудачно: лед треснул под ним, и он провалился под лед с головой. Когда он вынырнул, на нем не оказалось ни вещмешка, ни автомата, ни шапки-ушанки. Раз за разом, вновь и вновь Аверкин нырял под лед, пока не вынырнул с автоматом в руках. Это только несколько эпизодов «ледяного» похода отряда{*38}.

Уже во время этого тяжелейшего маршрута по вражескому тылу отряд открыл счет своим боевым делам. Бойцы спускали фашистские эшелоны, уничтожали полицейские комендатуры, вели разведку, передавая ценные сведения в штаб 1-го Белорусского фронта и в Центр. [158]

На всем пути отряду оказывали большую помощь и поддержку местные жители и партизаны. Повсюду известие о том, что идут «москвичи», передаваемое «народным телеграфом», обгоняло отряд. Бойцов радостно и тепло встречали, окружали вниманием и заботой, делясь с ними последним; засыпали вопросами о Москве, о положении на фронтах; со слезами на глазах рассказывали о жертвах страшных фашистских злодеяний, об изуверской жестокости бандеровцев и власовцев; просили бить врага без пощады.

Но это создавало и опасную ситуацию: о переходе тремя отрядами линии фронта вскоре узнали фашисты. На их пути появились засады полицаев и власовцев. Фашистское командование организовало настоящую охоту за десантниками: их преследовали кавалеристы, обстреливал бронепоезд, искали с воздуха, самолеты-разведчики. Благодаря умелым действиям командиров и разведки каждый раз удавалось выходить из опасных положений и из небольших стычек с врагом без потерь.

Отряды проходили целые районы, где под охраной партизанских бригад и соединений была восстановлена Советская власть, действовали советские законы. Незабываемое впечатление на бойцов произвели своей организованностью, дисциплиной, дерзкими, но тщательно подготовленными действиями конная бригада Тихомирова, соединение В. Козлова, бригада Мормулева.

В «партизанской столице» — с. Песочном — был свой клуб, под который была приспособлена длинная хозяйственная постройка. 2 марта 1944 г. бойцов отряда «Молот» пригласили в этот клуб на торжественное собрание и концерт, посвященные двухлетию отряда им. Щорса. Неожиданным сюрпризом для москвичей явился высокий исполнительский уровень некоторых номеров. Как выяснилось, выступали партизаны, в недавнем прошлом профессиональные артисты: гипнотизер из Смоленска, певец из Ленинграда и др. Взволнованно воспринимались партизанские песни, наполненные болью и гневом, в них звучал страстный призыв к борьбе с оккупантами. Концерт завершился выступлением радистки отряда Нади Тюриной. Она передала партизанам привет из далекой столицы, рассказала о положении на фронтах. В эту мартовскую ночь на поляне, освещенной серебристым светом полной луны, танцевали до рассвета. [159]

И вновь поход по партизанским зонам и территории, контролируемой немцами и полицаями.

Не забыть лесных куреней, где ютились семьями, спасаясь от карателей и полицаев, жители полесских и пинских сел и хуторов. Их косил страшный недуг — сыпной тиф. В связи с заболеванием бойцов «Молот» вынужден был приостановить движение. Заботу о больных взяли на себя фельдшер отряда И. Житло, радистки, партизанские врачи, местные жители с. Мрочки Гресского района Минской области. Благодаря их заботам все больные вернулись в строй.

В конце марта 1944 г. отряд прибыл без потерь на базу соединения Градова. Здесь произошла волнующая встреча с однополчанами, ушедшими в тыл врага в марте 1942 г. Уже самим своим видом лагерь создавал впечатление стабильности, уверенности, силы: добротные, отапливаемые зимние землянки, площадь для построений и занятий, стрельбище, медицинская часть, хозблок. К дереву прибит свежий номер стенгазеты. Нити связей тянулись отсюда более чем к 400 подпольным организациям и группам. Соединение Градова можно было по праву назвать интернациональным: среди бойцов были венгерские, австрийские, немецкие антифашисты и целая рота чехов и словаков. Как мы узнали, эта рота, с которой установили связь градовцы, прибыла в лагерь из Минска на грузовиках, с оружием и боеприпасами и сразу же активно включилась в борьбу с фашистами. По вечерам у партизанских костров звучали наряду с русскими и белорусскими задорные чешские и словацкие песни. В лагере хорошо была поставлена спортивная и физическая подготовка. Сказалась роль воинов-спортсменов!

На следующий по прибытии отряда день перед бойцами «Молота» выступил командир соединения. Ваупшасов ознакомил с конкретной обстановкой в районе будущих действий, с системой охраны железных дорог и выразил уверенность, что отряд выполнит свою задачу, обещав всемерную помощь.

В тот же день приказом командира отряда были созданы три группы подрывников под командованием: Ф. Эскрибано (зона действия — участок железной дороги Минск — Бобруйск), В. Щетинина (участок Минск — Вильно), И. Бездудного (дорога Минск — Борисов). Но при этом основные усилия отряда были сосредоточены [160] на магистрали Минск — Бобруйск. Приступили к работе и разведчики отряда, используя сложившиеся у градовцев широкие связи с подпольщиками.

Еще раньше в Центр начали поступать донесения о результатах разведывательных и диверсионных действий отрядов А. И. Шихова и Д. П. Распопова.

Выполнив задание и оказав существенную помощь фронту накануне операции «Багратион» и в период ее осуществления, все три отряда вернулись в Москву в августе 1944 г.{*39}

* * *

В 1943–1944 гг. командование ОМСБОНа усилило помощь и партизанам республик Советской Прибалтики. В конце 1943 г. в Рудницкую пущу, под Вильнюсом, вышли две разведывательные группы отряда «Боевой». Они установили связь с литовскими и латышскими партизанами и с партизанами Польши. Одновременно в Литву прибыла оперативная группа майора С. А. Волокитина. В нее входили омсбоновцы-интернационалисты: испанцы, поляки, литовцы, немцы. Первая группа во главе с командиром успешно приземлилась в расположении отряда И. Вильджунаса. Вслед за тем в распоряжение С. Волокитина прибыл с территории Украины отряд «Гвардия». Вскоре из-под Минска пришла от Градова «немецкая» группа во главе с политруком Николаевым. Так сложился интернациональный отряд омсбоновцев под командованием Майора Серго, как звали в отряде командира. В него вошли отряды «Гвардия», «Гвадалахара», «Дружина», «Комета» и несколько малых групп. Объединенный штаб, располагавшийся под Вильнюсом, именовали Малым Центром: сюда поступали сведения от разведчиков, и отсюда они передавались в Большой Центр — Москву. А сведения эти шли из Литвы, Латвии, Польши, Восточной Пруссии, куда проникали разведчики Малого Центра.

Особое задание имел отряд «Гвадалахара»: его разведчики под видом офицеров и солдат испанской «Голубой дивизии» проникали в Вильнюс и Каунас. Ситуация осложнилась тем, что эта дивизия к тому времени была переведена в другое место. Но у наших разведчиков [161] были безупречные документы, и они не вызывали подозрений. Им удалось собрать важные сведения и длительное время вести разведку в этих городах. Одновременно бойцы ОМСБОНа — поляки и немцы — вели разведку в Варшаве, Кракове, городах Восточной Пруссии. Бойцы интернационального отряда совершили ряд крупных диверсий. В августе 1944 г. отряд возвратился в Москву без потерь{387}.

5.
Штрихи партизанского быта

Центром, командованием ОМСБОНа, командирами и политработниками спецотрядов и спецгрупп большое внимание уделялось организации быта десантников, их снабжению продовольствием, обеспечению медицинской помощью, налаживанию и ведению боевой и политической учебы и организации досуга бойцов. Все это способствовало укреплению морального и психологического климата, от чего не в последнем счете зависело и нормальное функционирование спецотрядов и спецгрупп в условиях вражеского тыла, и успешное выполнение поставленных перед ними задач.

Организаторами всей партийно-политической и воспитательной работы были комиссары отрядов и бригад, опиравшиеся на партийные и комсомольские организации. Их главной задачей являлось укрепление морально-политического духа бойцов и командиров. Решающую роль здесь играло правдивое слово о положении на фронтах и в бригаде.

В спецотрядах ОМСБОНа было немало замечательных комиссаров. В их ряду особо выделялся комиссар отряда «Победители» С. Т. Стехов. Он был душой и организатором политической и воспитательной работы, а в опасные минуты давал личный пример храбрости и отваги. Не будет преувеличением отметить, что в подвигах бесстрашного разведчика Н. Кузнецова проявилась и большая, кропотливая работа его наставников Д. Н. Медведева и С. Т. Стехова.

Особое внимание уделялось работе с местными жителями.

Среди населения распространялись газеты, листовки, прокламации, сводки информбюро, проводилась агитационная работа. Партизаны обучали местных жителей стрельбе, методам наблюдения за врагом и способам [162] обороны. Бригада «Вперед», например, проводила такую работу в 30 деревнях{388}.

В отрядах, бригадах и соединениях действовали партийные и комсомольские ячейки, проводились их собрания. Обсуждались вопросы об авангардной роли коммунистов и комсомольцев в боевой жизни отрядов, о работе среди местного населения, о политучебе и воспитательной работе среди бойцов, о приеме новых членов в ряды партии, комсомола и др.

Так, в канун 25-й годовщины Октября в кандидаты в члены партии был принят подрывник И. Любимов, на счету которого было четыре вражеских эшелона. Рекомендацию бойцу, бежавшему из фашистского плена, дал С. А. Ваупшасов. Тогда же в члены партии был принят боец Усольцев. На этом же собрании была создана единая парторганизация отрядов бригады. Она насчитывала 32 члена и 16 кандидатов партии{389}. В 1944 г. парторганизация уже насчитывала 100 коммунистов.

В отряде Бажанова накануне 1 мая 1942 г. в члены КПСС были приняты подрывники В. Дубенский и Н. Ананьев. Накануне, выполняя приказ Центра, они спустили под откос специальный эшелон с фашистской техникой.

В феврале 1943 г. в бригаде была оформлена комсомольская организация и избран комитет ВЛКСМ. Комсомольцы «Неуловимых» по заданию подпольного райкома партии помогли организовать в 20 населенных пунктах Полоцкого района подпольные комсомольские ячейки. Большую работу здесь провел комсорг отряда боец-ифлиец Д. Файнгелерент{390}.

Практиковались «летучие» партийные и комсомольские собрания, которые проводились перед очередным походом или боевой операцией. Так, в отряде «Олимп» в октябре 1943 г. перед его выходом в рейд под Ровно состоялось партийное собрание с повесткой дня: «Роль коммунистов в ответственном переходе». Были распределены конкретные обязанности между членами партии. Коммунисту С Будницкому было поручено руководство подготовкой и распределением в пути среди местного населения сводок Совинформбюро, газет, листовок; коммунистам разведки — обеспечить четкую ее работу; коммунистам-врачам — контроль за работой медслужбы и т. д.{391}

О формах и масштабах партийно-политической работы, [163] проводимой в отрядах ОМСБОНа, свидетельствует пример парторганизации «Боевого». За время пребывания в тылу врага было проведено 46 общих партийно-комсомольских собраний, выпущено 290 боевых листков, 13 номеров отрядной газеты.

Только за десять месяцев (1943–1944 гг.) в Дриссенском, Россонском и Освейском районах было проведено около 150 собраний и бесед с местным населением; в них участвовало 10 тыс. человек. В гарнизон противника было заслано окбло 500 экземпляров сводок Совинформбюро. Общее руководство этой работой осуществляли батальонный комиссар А. Я. Мильцман и В. Н. Зеленецкая, преподававшая марксизм-ленинизм в Московском историко-архивном институте{*40}.

«...Коммунисты и комсомольцы, находясь на заданиях, показывали личный пример, были в авангарде всего личного состава. В боях с немецко-фашистскими захватчиками в глубоком тылу врага... коммунисты и комсомольцы показали, что они умеют свято хранить и умножать славные традиции нашей части», — отмечалось в отчете о боевой деятельности ОМСБОНа. Показательно, что из 5172 человек, награжденных в годы войны орденами и медалями, 3939 были коммунистами и комсомольцами. Из 15 офицеров и бойцов ОМСБОНа, которым к весне 1944 г. было присвоено звание Героя Советского Союза, 11 были коммунистами и комсомольцами{*41}.

О высоком моральном духе бойцов омсбоновских отрядов убедительно свидетельствует и то обстоятельство, что в их жизни в тылу врага особое место занимала культурно-просветительная работа и художественная самодеятельность. Среди бойцов было немало известных артистов, музыкантов, чтецов, акробатов, начинающих поэтов, писателей и журналистов. Особый творческий дух в отряды вносили бойцы — бывшие студенты московских вузов, и прежде всего ифлийцы, а также воины-интернационалисты. В отрядах, бригадах и соединениях работали кружки художественной самодеятельности, драматические коллективы, агитбригады, концертные бригады. В бригаде «Неуловимые» был создан ансамбль песни и пляски, который дал сотни [164] концертов для партизан и жителей деревень и сел партизанской зоны. Только в ноябре 1942 г. ансамбль дал 39 концертов, на которых присутствовало 6 тыс. человек{392}.

Огромной радостью для партизан и местных жителей была возможность увидеть советские кинофильмы. Так, в 1942 г. Москва прислала документальную ленту «Разгром немцев под Москвой». В отрядах, деревнях и селах Витебской области она демонстрировалась 300 раз. Ее успели просмотреть свыше 50 тыс. человек{393}. Трудно переоценить идейное, психологическое и. моральное воздействие этих сеансов!

Омсбоновцы стремились отметить митингами и концертами каждую праздничную дату, которой посвящались и боевые подарки подрывников.

31 декабря 1943 г. медведевцы дали новогодний концерт для детей партизанских семей и окрестных сел в с. Верхополье. Выступали Максим Греков, бывший студент театрального училища им. Щукина, ифлиец С. Шишмарев, боец Мансура (Дед Мороз) и др. «В самую большую избу села набилось много народа. Тесно. Приподнятое настроение, улыбки. Дети очень быстро перестали стесняться, зачарованно рассматривают маленькую елочку, украшенную самодельными игрушками, а на вершине елки — пятиконечная звезда.

Партизаны, глядя на ребят, тоже оттаяли, на несколько мгновений забыв, где им приходится встречать этот добрый праздник» — так пишет об этом событии С. Стрельцов{394}.

Дед Мороз раздавал ребятам трофейные продукты — сахар, мед, консервы.

7 ноября 1943 г. в отряде состоялся интернациональный концерт, в котором приняли участие русские, грузины, белорусы, украинцы, армяне, осетины, поляки, испанцы, болгары. Каждая группа артистов выступала на родном языке. А. Драганов читал на болгарском языке стихи X. Ботева, а В. Попова — в переводе на русский{395}. В этот день на лесной поляне спортсмены отряда провели спартакиаду, в которой приняли участие бойцы пяти взводов. Наградой победителям служили банки консервов{396}.

Драмкружок медведевцев репетировал «Гамлета» Шекспира. Роль Офелии взял на себя боец-ифлиец Г. Шмуйловский. Участники кружка Базанов, Цессарский, [165] Шмуйловский сыграли перед бойцами сцены из оперы «Евгений Онегин» под сопровождение самодеятельного «оркестра». Однажды Базанов предложил бойцам завести рукописную книгу стихов любимых поэтов. Этой книгой зачитывались бойцы. В некоторых отрядах действовали даже библиотеки, скомплектованные из книг, взятых с собою бойцами или же найденных в деревнях и селах.

С большой любовью и старанием бойцы выпускали боевые листки и стенгазеты. Всеобщий смех вызывали острые карикатуры, дружеские шаржи, сатира и юмор.

Популярным видом искусства в отрядах была живопись. Многие партизанские художники в часы досуга рисовали бытовые и военные сцены, пейзажи, портреты боевых товарищей. В отряде Шемякина доброй славой пользовался художник Володя Рогинский. Он создал портреты разведчиков и подрывников Б. Смирнова, В. Рассадина, К. Смелова, С. Глебова и других, а к Новому году сделал сюрприз бойцам — из снега вылепил у входа в штабную землянку двух львов{397}.

У партизан была категорически запрещена игра в карты.

...Однажды комиссар медведевцев С. Т. Стехов как бы невзначай вырезал из дерева фигурку шахматного коня. Вскоре в отряде появилось 10 полных комплектов шахмат.

Спортивные тренировки, ежедневные зарядка и бег были нормой жизни омсбоновских отрядов.

Партизаны соседних отрядов совместно проводили свой досуг, обменивались концертными программами, устраивали соревнования по волейболу, шахматам, городкам. Так было, например, в отрядах В. Карасева, Н. Прокопюка, Д. Медведева.

Интенсивная духовная жизнь отрядов в тылу врага являлась важной составной партизанских будней, убедительно свидетельствовала о высоком моральном духе бойцов и командиров омсбоновских отрядов. «Сильными духом» назвал Д. Н. Медведев своих «боевых друзей. И может быть, наиболее убедительным свидетельством силы духа омсбоновцев является то, что и в экстремальных условиях партизанской жизни многие из них редкие свободные часы свои отдавали литературному и художественному творчеству.

Жизнь и борьба на грани ежечасного риска и [166] предельная психологическая напряженность обостряли восприятие и порождали потребность запечатлеть увиденное и пережитое. Так, вопреки строжайшим запретам заполнялись дневники (как правило, на языке личного шифра), писались рассказы и очерки, зарождались замыслы будущих книг в партизанских «чумах», шалашах, землянках, а то и у пней, заменявших столы уединявшимся и сосредоточенным бойцам, и чаще других — ифлийцам. Друзья знали: в эти минуты мешать им и отвлекать их нельзя.

А. В. Цессарский в своей книге запечатлел образ одного из них — ифлийца Гриши Шмуйловского: «Ночью, после первомайского праздника, возвращаясь от раненых к своему шалашу, я увидел Гришу у костра перед штабом. Он что-то быстро писал на листках бумаги. Я разобрал первую строчку: «Он был ранен в самом начале боя». «Ты пишешь рассказ, Гриша? О чем?» Он с трудом отвлекся от своих мыслей: «Я должен записать. Обо всем, что здесь происходит. О каждом. Должен. Ты понимаешь, я чувствую это как необходимость. Ты подумай... пройдет время, нас не будет — одних раньше, других позже... Но то, что мы делаем, что несем в сердце, что рождается здесь, в боях, вместе с нами это не должно погибнуть. Это должно войти в сердце потомков как частица их духовного богатства. В этом смысл наших страданий и радостей»{398}.

Несколько слов об организации партизанского быта. Первейшей заботой командования отрядов, а затем бригад и соединений было создание партизанской базы или лагеря. Начиналась эта работа с выбора наиболее подходящего места. Оно должно было отвечать целому ряду условий, таких, как относительная близость к основным объектам разведки и диверсий, скрытность и защищенность.

Более всего для лагеря подходили зеленые песчаные островки, окруженные труднопроходимыми болотами и лесами. Определив место, приступали к строительству лагеря. На временных стоянках строили шатровые шалаши: сходящиеся шатром слеги наполовину высоты прикрывали густым слоем лапника, верхнюю часть шатра оставляли открытой для дыма, внутри шалаша горел костер, поддерживать огонь в котором входило в обязанности дневального. Спали по двое, подложив под себя один полушубок и накрываясь вторым. [167]

Постоянная база представляла собой целый городок относительно благоустроенных землянок, планировка и расположение которых определялись их назначением. Как правило, в центре лагеря размещались штабная землянка и землянка медчасти. Их окружали жилые землянки, где по отделениям размещались бойцы. Партизаны стремились по возможности благоустроить свой быт. Так, в лагере Градова в Гресском лесу землянки изнутри были обтянуты парашютным шелком. Лагеря больших отрядов и бригад имели развитые хозяйственные службы: столярные, сапожные, слесарные и швейные мастерские, конюшни, бани. Специальные площадки отводились для построений, ведения боевой и политической учебы. Неподалеку от лагерей расчищали площадки для приема авиасбросов и парашютистов.

Подходы к лагерю, как правило, минировались. Минные заграждения имели оборонительную и сигнальную функции, так как взрывы предупреждали о приближении врага. В то же время они резко ограничивали маневренность карателей. Охрану осуществляли часовые, дозорные и выдвинутые на несколько километров от лагеря секреты.

В строительство каждого такого лагеря было вложено много труда и смекалки. Партизанская жизнь предъявляла серьезные требования к каждому бойцу. Нужно было владеть всеми видами оружия, минноподрывной техникой, навыками разведчика и вместе с тем уметь делать все необходимое по хозяйству: строить шалаши и землянки, разжечь костер, молоть муку и печь хлеб, починить обувь и одежду, смастерить все необходимое, запрячь коня в телегу, сплести лапти, сварить обед, подоить корову, выкопать колодец и многое другое.

В лагерях омсбоновских отрядов соблюдался армейский порядок, в основе которого лежала безупречная дисциплина и неукоснительное соблюдение уставных требований. Был введен строжайший запрет на употребление спиртных напитков.

Вот как описывает лагерь отряда Градова бывший секретарь Минского горкома партии С. К. Лещеня:

«...Сразу бросилось в глаза, что в отряде поддерживается строгий порядок. Лагерь размещен в красивой березовой роще, неподалеку от деревни Боровцы. Палатки и шалаши выстроились будто солдаты на плацу, выдерживая равнение. Людей совсем мало. Большинство [168] на заданиях, а те, что в лагере, заняты делом. Словом, впечатление такое, что ты не в партизанском отряде, а в кадровой воинской части»{399}.

Примерно такое же впечатление производил на местных партизан лагерь карасевцев:

«...Нам понравился лагерь Карасева. На небольшой возвышенности протяженностью около 300 метров, зигзагообразно тянувшейся в густом сосновом бору, были построены землянки.

...Ближайшие подступы к лагерю были со всех сторон заминированы. По всему периметру вокруг лагеря были сооружены окопы, ходы сообщения, пулеметные ячейки. Причем это сделано надежно, по-хозяйски и надолго.

На берегу небольшой речушки была столовая, чуть далее — баня, срубленная из спиленных сосновых бревен»{400}.

Главной заботой хозяйственников являлось снабжение отрядов продовольствием. Большую помощь и поддержку в этом оказывало местное население. Так, в партизанских зонах Белоруссии хлеб, мясо, сало и другие продукты крестьяне сдавали партизанам организованно, в счет госпоставок, под соответствующие расписки. Но основным способом снабжения отрядов продовольствием были так называемые хозяйственные операции, часто представлявшие собой боевые столкновения с противником, нападения на его обозы и склады. Га кой, например, была операция «Соль», осуществленная бойцами отряда «Олимп». С обеспечением солью в партизанских зонах было особенно тяжело. Остро ощущалось ее отсутствие и партизанами и крестьянами.

Разведка отряда доложила, что из гарнизонной базы в Ельске выехал обоз с солью — восемь подвод под охраной колонны конников. Группа П. Ярославцева устроила засаду на дороге на перегоне Ельск — Новая Рудня, а у с. Будки противника поджидала кавалерийская группа Е. Ивлиева. Кавалеристы разгромили вражеских конников, охранявших ехавшего с обозом в фаэтоне шефа жандармов, и уничтожили прибывших на машине карателей. А группа П. Ярославцева захватила обоз. Взяв часть соли для нужд отряда, бойцы предложили повозочным везти соль в деревню, где ее раздали крестьянам{401}.

Большое внимание командование уделяло обеспечению [169] продовольствием групп, уходящих на задание. С этой целью в отряде «Победители», например, было налажено производство копченых колбас{402}. Исключительное внимание уделялось охране лагерей и баз отрядов.

Специальная система контрольных пунктов с соответствующей сигнализацией помогала оповещать подрывные группы, находящиеся вне лагеря, о месте нахождения отряда или о месте возможной встречи в тех случаях, когда немцы начинали карательные операции и отряд вынужден был оставить прежний лагерь.

В обычные, будничные дни для всех бойцов, не бывших на заданиях и в охране, проводилась боевая учеба. В бригадах и соединениях было налажено обучение вновь пришедших в отряды партизан из числа местных жителей. Занятия по особой программе вели офицеры и сержанты омсбоновцы. Так, в бригаде «Неуловимые» занятия по тактике и минноподрывному делу вели X. Бадоев, А. Никольский, Е. Телегуев, Б. Табачников, Самосюк, Э. Соломон, В. Майский. Они же проводили занятия и в соседних партизанских соединениях{403}.

Постепенно бригады и соединения обрастали большим хозяйством. Так, в ноябре 1943 г. при выходе из Цуманских лесов колонна медведевцев растянулась на марше на 3 км. Обоз включал до 50 фурманок: везли раненых и боеприпасы, продовольствие — бочки с засоленным мясом и салом, ящики с колбасой, посуду, хозяйство оружейной, столярной и сапожной мастерских, трофеи{404}.

Партизанская жизнь требовала умения преодолевать повседневные испытания — труднейшие многокилометровые походы, когда груз каждого бойца достигал 40–50 кг; когда неделями не снимали с себя одежду и обувь, не мыли тело, более или менее сытно не ели; когда карательные экспедиции сменяли одна другую, а бой — ночные марш-броски и новые столкновения с врагами. Привычными явлениями, если к этому можно привыкнуть, были постоянное недоедание, а то и голод в течение длительного времени, холод, борьба со вшивостью, чесоткой, тифом, цингой. Требовались величайшая внутренняя мобилизованность каждого бойца, организованность и строжайшая дисциплина, чтобы выдержать эти испытания и быть всегда в боевой готовности.

Особую заботу в лагерях проявляли о больных [170] и раненых. В центре внимания командования отрядами, бригадами и соединениями все время оставалась медицинская служба. Постепенно она обрастала автономным хозяйством, со своими землянками, операционными, аптеками, стоматологическими пунктами. Возглавляли медслужбу молодые военврачи, вчерашние выпускники медицинских институтов, приобретшие в тылу врага огромный практический и организационный опыт: И. Давыдов (отряд «Славный»), А. Цессарский, Щербинина, В. Павлова (отряд «Победители»), А. Савкова, Н. Рогачева, Н. Судоплатов, И. Смирнов (отряд «Олимп») и др. Геройски проявили себя в тылу врага военфельдшеры отрядов и групп, санитарки — бывшие студентки вузов З. Первушина, З. Чернышова, А. Павлюченкова. Впоследствии, по мере того как отряды вырастали в бригады и соединения, в каждой роте появлялась своя медицинская служба с военврачом, фельдшером, санинструктором. Последних готовили в соединениях на специальных курсах.

Судьба раненых и больных, как вспоминает А. Цессарский, глубоко волновала весь отряд{405}. Для них создавали специальные кухни. Много усилий прилагалось для обеспечения медслужбы медикаментами и хирургическими инструментами. Их сбрасывали на парашютах, доставали через подпольщиков в городах.

Для больных и раненых заготовляли продукты, березовый сок, заячью капусту, чернику, малину, бруснику, клюкву, дикий чеснок, целебные травы; их поили хвойным настоем{406}.

И результаты героических усилий омсбоновских медиков были поистине поразительными: так, в условиях беспокойной партизанской жизни, с ее тревогами, боями, передвижениями, острой недостачей самого необходимого, в бригаде Д. Н. Медведева из общего числа 250 раненых 238 были возвращены в строй!{407} Врачам-терапевтам приходилось уже в лагерных условиях овладевать специальностью хирургов. Ими были сделаны десятки сложнейших операций, и при этом многие, особенно в первые месяцы пребывания в тылу врага, — с помощью самых примитивных инструментов.

Так, А. Цессарский вынужден был ампутировать бойцу Фролову гангренозную ногу... дровяной пилой. Он же ампутировал поперечной пилой ногу Н. Фадееву, оперировал Хосе Гросса, у которого была разбита разрывной [171] пулей лопатка, и многих других бойцов. К счастью, в его распоряжении был наркоз{408}. Ему же удалось спасти бойца Шаликова, раненного в область печени{409}. Особенно частыми были случаи легких ранений, а также обморожений, ожогов и... потертостей ног во время бесконечных партизанских походов.

Спасение раненых было делом всех бойцов. Приведем случай из практики отряда «Победители». В бою с карателями был ранен боец В. Быков. Требовалась срочная операция. В это время каратели подошли к лагерю, и необходимо было срочно уходить в глубь леса. Но Д. Н. Медведев приказал роте Базанова во что бы то ни стало задержать противника на 30 минут: столько требовалось А. Цессарскому для завершения операции. И партизаны и врач сделали все возможное. Жизнь бойца была спасена, а отряд благополучно отошел в лес{410}.

Мы привели примеры из практики медслужбы отряда «Победители». Это объясняется тем, что ее опыт нашел подробное освещение в замечательной книге А. В. Цессарского «Записки партизанского врача». Но эти примеры были характерны для практики медицинских служб каждого из омсбоновских отрядов.

И каждый отряд стремился во что бы то ни стало обеспечить доставку тяжелораненых и тяжелобольных в прифронтовые госпитали и советский тыл.

Омсбоновские врачи оказывали медицинскую помощь местному населению, принимали роды, обходили больных, организовывали борьбу с эпидемиями, вели санитарно-гигиеническую пропаганду.

Партизаны помогали местным жителям сеять хлеб и убирать урожай.

...В августе 1942 г. бойцы «Неуловимых» вышли с крестьянами на уборку урожая. Им пыталась помешать фашистская авиация. Бойцы вели огонь по самолетам. В течение трех дней ими было сбито два бомбардировщика и один истребитель врага{411}. [172]