Выборы в 1960 году — урок на будущее
Подготовка к интервенции в заливе Кочинос наложила свой отпечаток на кампанию по выборам президента в 1960 году, хотя американские избиратели и не догадывались об этом.
Миллионы телезрителей наблюдали за дебатами между Ричардом Никсоном и Джоном Кеннеди, и все же они пошли к избирательным урнам, даже не подозревая, какие скрытые причины заставили каждого кандидата публично заявить о своей позиции по кубинскому вопросу. За кулисами и та и другая сторона испытывала глубокую обеспокоенность за исход подготовляемого ЦРУ вторжения на Кубу.
Чтобы лучше понять характер тайной драмы, разыгравшейся в 1960 году среди сторонников Никсона и Кеннеди в связи с планируемым вторжением, нужно коснуться традиции, сложившейся еще в 1944 году.
В тот год Рузвельт дал указание ознакомить кандидата республиканцев на пост президента Томаса Дьюи с разведывательными материалами. В 1952 году президент Трумэн распорядился ознакомить с собранной ЦРУ информацией генерала Эйзенхауэра и Эдлая Стивенсона.
Еще через четыре года, теперь уже в соответствии с установившейся практикой, ЦРУ по указанию Эйзенхауэра начало знакомить с разведывательными материалами Стивенсона. 18 июля 1960 года Эйзенхауэр послал Кеннеди и кандидату демократов на пост вице-президента [286] сенатору Линдону Джонсону телеграммы одного и того же содержания, предлагая установить порядок, при котором «ответственный чиновник центрального разведывательного управления периодически давал бы информацию о международном положении... В связи с секретным характером такой информации она будет предназначаться исключительно для вас лично».
Кеннеди и Джонсон приняли предложение Эйзенхауэра. 23 июля 1960 года тогдашний начальник центрального разведывательного управления Аллен Даллес и два его помощника — Джемс Брук и Гейтс Ллойд — прилетели в Хианнис на самолете, принадлежавшем, судя по опознавательным знакам, частному лицу. У Брука и Ллойда были с собой портфели с секретными материалами.
В беседе, продолжавшейся два с половиной часа и происходившей на каменной террасе виллы Кеннеди у Нантукетского пролива, Даллес ознакомил кандидата демократов на пост президента с тем, что сам Кеннеди впоследствии на одной из пресс-конференций назвал «многими серьезными проблемами во всем мире». По словам Кеннеди, эти проблемы обсуждались детально; он дал понять, что особое внимание было уделено Кубе и Африке.
27 июля Даллес прилетел на ферму Джонсона в Техасе, переночевал здесь и ознакомил его с международной обстановкой. Во время предвыборной кампании Даллес беседовал с Кеннеди еще раз — 19 сентября.
23 сентября, спустя несколько дней после второй беседы с Даллесом, отвечая в печати на вопросы, заданные газетами объединения Скриппс-Говард, Кеннеди сказал: «Нужно поддерживать силы, сражающиеся за свободу Кубы в эмиграции и в горах на самой Кубе, и помогать им».
6 октября Кеннеди выступил в Цинциннати со своей самой важной речью о Кубе. «Мы надеемся, — заявил он, — что развитие событий снова позволит нам оказать сильное влияние на исход борьбы в защиту свободы Кубы. Пока же нужно вдохновлять свободолюбивых кубинцев, которые возглавляют сопротивление Кастро».
Высказывания Кеннеди усиливали тревогу в лагере Никсона. Никсон и его помощники не знали, осведомлен ли Кеннеди о плане интервенции, и если осведомлен, [287] то в какой мере. Им не было известно, информировал ли об этом Даллес Кеннеди. Никсон и его окружение опасались, как бы кандидат демократов не поставил себе в заслугу свою причастность к разработке плана вторжения, осуществить которое должен был президент-республиканец. Ведь не кто иной, как Эйзенхауэр, — президент-республиканец, — в мае 1960 года приказал ЦРУ приступить к вооружению и обучению кубинских эмигрантов. Никсон и его советники считали, что подготовляемое центральным разведывательным управлением вторжение должно произойти до 8 ноября, то есть до дня выборов.
Это в частном порядке подтвердил позднее один из наиболее близких к Никсону советников. По его словам, Никсон надеялся, что вторжение произойдет до выборов, и что его избрание было бы обеспечено, если бы правительство Эйзенхауэра, у которого он был вице-президентом, уничтожило Кастро перед самым окончанием предвыборной кампании.
Лучшим документальным подтверждением сказанного может служить статья Герберта Клейна, бывшего секретаря Никсона по вопросам печати в предвыборной кампании 1960 года, опубликованная 25 марта 1962 года в редактируемой им газете «Сан-Диего юнион». В этой откровенной и очень интересной статье, не получившей почему-то широкой известности, хотя она вполне того заслуживает, Клейн рассказывает, что происходило за кулисами в лагере Никсона в 1960 году.
«С самого начала предвыборной кампании 1960 года, — пишет Клейн, — многие из нас были убеждены, что вопрос о Кубе может стать решающим на выборах, в которых победитель получит самое незначительное за всю историю большинство голосов...
Только мы четверо из аппарата Никсона знали о том, что эмигранты готовятся к высадке на Кубу. Однако нам было категорически запрещено говорить об этом, и, несмотря на многочисленные соблазны, мы не нарушили запрета.
Разъезжая по стране в ходе длительной предвыборной кампании, мы тешили себя надеждой, что обучение эмигрантов не отнимет много времени, а высадка закончится успешно, и свержение Кастро явится мощным фактором в пользу Никсона... [288]
Но в связи с тем, что обучение эмигрантов проходило недостаточно быстрыми темпами, высадка до выборов не могла состояться...»
Далее Клейн пишет, что вторжение, если бы оно состоялось до выборов, позволило бы в ходе предвыборной кампании предать гласности написанный Никсоном еще в 1959 году секретный меморандум, в котором он отрицательно характеризовал Кастро. Клейн упоминает, что в свое время Никсон настаивал на жесткой политике в отношении Кубы и что именно в результате этого началось обучение эмигрантов.
В то время как люди Никсона каждую минуту ждали вторжения, стратеги из лагеря Кеннеди надеялись, что этого не произойдет. Вместе с тем они систематически получали тревожные сигналы о подготовке какой-то операции с использованием кубинских эмигрантов. Сведения о том, что кубинские эмигранты проходят обучение, поступали из разных источников, и в частности от некоторых бдительных журналистов.
20 октября Кеннеди и Никсон оказались в Нью-Йорке и готовились к четвертому, последнему, совместному выступлению по телевидению, назначенному на следующий вечер. Днем журналисты, сопровождавшие кандидата от демократов, были предупреждены, что следует ожидать важного заявления Кеннеди. И действительно, вечером они получили текст заявления, заранее отпечатанный мимеографическим способом, причем наиболее важный абзац оказался на самой последней странице.
«Мы должны, — говорилось в нем, — поддержать выступающие против Кастро силы как в эмиграции, так и на самой Кубе, поскольку они вселяют надежду на свержение Кастро. До сих пор эти борцы за свободу, по существу, не получали поддержки от нашего правительства».
В книге «Шесть кризисов», написанной полтора года спустя, Никсон заявляет, что, ознакомившись с этим заявлением Кеннеди, он «вышел из себя». Никсон утверждает, что «тайное обучение кубинских эмигрантов было начато центральным разведывательным управлением в значительной степени благодаря моим настояниям» и что «политику, предусматривающую такое обучение, правительство приняло в результате моей прямой поддержки». Кеннеди же, по мнению Никсона, пытался [289] присвоить то, что вице-президент считал своим детищем.
Никсон пишет, что он поручил министру внутренних дел Фреду Ситону (его советнику во время предвыборной кампании) немедленно позвонить в Белый дом и узнать, информировал ли Даллес Кеннеди о том, что центральное разведывательное управление уже несколько месяцев не только помогает кубинским эмигрантам, но и обучает их перед вторжением на Кубу.
Ситон через полчаса доложил, что Кеннеди был информирован об этой операции ЦРУ.
Таким образом, утверждает далее Никсон, Кеннеди предлагал политику, которую уже проводило (правда, втайне) американское правительство, о чем он был осведомлен.
«Я решил, — заявил Никсон, — что должен любой ценой обеспечить сохранение тайны этой операции и избегать даже малейших намеков на то, что правительство Соединенных Штатов оказывает помощь мятежникам как на Кубе, так и вне ее. Больше того, мне следовало пойти на другую крайность: критиковать предложение Кеннеди о предоставлении этой помощи как неправильное, безответственное и нарушающее наши договорные обязательства».
На следующий вечер, во время четвертого совместного с Кеннеди выступления по телевидению Никсон критиковал его предложение как «опасное и безответственное». Он сказал, что реализация этого предложения привела бы к нарушению сразу пяти договоров между Соединенными Штатами и Латинской Америкой, а также Устава Организации Объединенных Наций.
22 октября, выступая в Аллентауне, Никсон заявил: «Кеннеди предлагает, чтобы правительство США поддержало революцию на Кубе. Я утверждаю, что это самое потрясающее и безответственное предложение, которое когда-либо в истории нашей страны выдвигал кандидат на пост президента... Он выступает с фантастической рекомендацией правительству США оказывать прямую помощь выступающим против Кастро силам как на Кубе, так и вне ее...
Вы понимаете, что это будет означать? Мы грубо нарушим пять договоров со странами Америки, включая Боготское соглашение 1948 года. Мы нарушим также [290] наши торжественные обязательства перед Организацией Объединенных Наций...»
Обеспокоенный критикой Никсона, Кеннеди по рекомендации своих советников послал ему в конце октября телеграмму, в которой утверждал, что никогда не предлагал ранее и не предлагает сейчас вторжения на Кубу в нарушение договорных обязательств. В процессе предвыборной кампании он больше ни разу не упоминал о помощи кубинским эмигрантам.
В марте 1962 года, после появления книги Никсона, где утверждалось, что Кеннеди был своевременно информирован о планах интервенции на Плайя-Хирон и умышленно поставил под угрозу тайну ее подготовки, Белый дом немедленно выступил с опровержением, правильность которого засвидетельствовал Аллен Даллес.
Секретарь Белого дома по вопросам печати Пьер Сэлинджер заявил, что до своего избрания президентом в 1960 году Кеннеди «не знал ни о том, что происходит обучение эмигрантов, ни о том, что существуют какие-то планы вторжения на Кубу». По словам Сэлинджера, Кеннеди впервые узнал об операции против Кубы 18 ноября 1960 года, то есть через десять дней после выборов, когда с согласия Эйзенхауэра его информировали Даллес и Биссел.
Сейчас есть основания предполагать, что Кеннеди и не хотел, чтобы в ходе предвыборной кампании его информировали об оперативных делах (вроде подготовки вторжения на Кубу) именно из-за нежелания ограничивать себе свободу действий.
Кроме того, спор Никсона с Кеннеди и Даллесом — кому и что было сообщено — не имеет, в сущности, особого значения. Независимо от того, что именно узнал Кеннеди из бесед с руководителями центрального разведывательного управления, он и его советники знали о готовящемся вторжении из других источников.
Вывод напрашивается сам собой: на предвыборную стратегию и официальную позицию обоих кандидатов в президенты США прямое влияние оказала секретная операция, подготавливаемая невидимым правительством.
(Все три главнейшие проблемы, обсуждавшиеся в заключительные дни предвыборной кампании 1960 года, имели непосредственное отношение к тайным операциям. [291]
Во-первых, речь шла о Кубе; во-вторых, об островах Куэмой и Матсу и, в-третьих, о том, следовало ли президенту Эйзенхауэру извиниться перед главой советского правительства за полет Пауэрса на У-2 и тем самым предотвратить срыв Парижского совещания на высшем уровне.)
Суть вопроса состоит, таким образом, в том, что в результате деятельности невидимого правительства компрометируется и опошляется избирательный процесс — основа всякого подлинного демократического правительства.
В своих выступлениях о Кубе оба кандидата подразумевали секретный план, о котором избиратели ничего не знали. Отдавая голоса за того или иного кандидата, они в какой-то мере основывали свое решение на заявлениях, не соответствующих истине.
Как уже отмечалось, один из кандидатов, Никсон, значительно позже признался, что во время предвыборной кампании якобы для сохранения тайны разработанного ЦРУ плана вторжения, он публично заявил о своей позиции, полностью противоположной его подлинной точке зрения.
Однако миллионы зрителей, следивших в тот вечер за дискуссией Кеннеди и Никсона по телевидению, не знали, что кандидаты замалчивают одни факты и искажают другие.
Понятно, что о плане вторжения нельзя было объявлять во всеуслышание, по телевидению. Но возникает резонный вопрос: как избиратель может сделать правильный выбор, если кандидат лжет?
Люди, возражающие против установления более жесткого и тщательного контроля над деятельностью секретных государственных учреждений, упорно твердят, что в американской системе правления имеется достаточно гарантий против злоупотреблений. Теоретически — да. А на деле невидимое правительство так опутывает своими щупальцами весь избирательный процесс, что кандидат выступает перед избирателями с поддержкой одного курса действий, а в действительности является сторонником совершенно противоположного курса. Именно так произошло в 1960 году, и нет никаких гарантий, что история не повторится. [292]
С нашей политической системой что-то случилось, и случилось плохое, если кандидаты на пост президента определяют перед народом свою позицию по тем или иным вопросам (или полностью меняют ее) под влиянием каких-то секретных операций, о которых избиратели ничего не знают и не имеют права знать.
Невидимое правительство незримо участвовало в президентских выборах в 1960 году, и это важный урок на будущее. [293]