{1} Есть мнение, что единственный источник, повествующий о Либерталии и ее вожде Миссоне, — талантливая мистификация Даниэля Дефо, настолько талантливая, что в нее поверил Петр I, снарядивший незадолго до своей смерти морскую экспедицию на Мадагаскар для установления дипломатических отношений с государством пиратов. Вопрос этот до конца так и не прояснился.

Картина первая

{2} Относительно этого топонима ученые не пришли к единому мнению. Называют обычно или Евфрат, или Красное море. Не говоря уже о том, что египтяне прекрасно ощущали различие между рекой и морем (а в тексте упоминается «море великое»), в пользу второй гипотезы говорит еще ряд фактов. «My» по-египетски означает «вода», «кед» — «создавать»; значит, словосочетание «му-кед» можно понять как «нечто, созданное из воды». Если допустить, что вместо «кед» следует читать «кедем», получится еще конкретнее: «вода востока». К Евфрату все это едва ли имеет отношение по двум причинам: корабли Рамсеса плыли по Му-Кед в Пунт, а эта страна находилась в Африке; египтянам ни к чему было снаряжать столь громадный флот, чтобы достигнуть Месопотамии, расположенной по соседству с Благодатным Полумесяцем. Следовательно, под Му-Кед нужно понимать Красное море, имевшее у египтян еще одно имя — Уадж-Ур — «Великая Зелень».

{3} Любопытно, что уже в законах шестого царя I Вавилонской династии Хаммурапи, составленных примерно в 1760 г. до н. э., проведено правовое различие между парусными и весельными судами. Как современное морское право требует, чтобы судно с механическим движителем уступало дорогу парусному, так §240 законов Хаммурапи гласит: «Если весельное судно ударило парусное судно и потопило (его), (то) судовладелец, чье судно было потоплено, может (клятвенно) показать перед богом все, что погибло на его судне, и весельное (судно), которое потопило парусное судно, должно возместить ему его судно и все погибшее у него» (36, с. 171).

Картина вторая

{4} Даже народ кефтиу, часто встречавшийся в египетских надписях, долго отождествлялся с финикийцами. Э. Мейер, например, «считал за посредников, сообразно с господствовавшими до сих пор взглядами, финикиян. Но... Макс Мюллер (Asien und Europa nach altägipt. Denkmälern, 1893) доказал, что кафты египетских надписей, владевшие искусством, близким к микенскому, совершавшие большие морские путешествия и господствовавшие над островами Средиземного моря, были не финикиянами, а жителями Малой Азии, пожалуй, даже Киликии...» (89, с. 20). Одни неверные теории заменялись другими — и никто не заподозрил в этом могущественном народе критян!

{5} Аналогию Талу можно найти в Спарте и Финикии. Почитаемый спартанцами Аполлон Карнейский изображался в медных доспехах, скрывавших тело, Полагают, [223] что этот культ занесен с Крита дорийцами. Посвященный ему праздник Карнеи состоял преимущественно из военных игр и был настолько почитаем, что спартанцы даже отказались выступить к Марафону против персов на том лишь основании, что у них в это время проводились Карнеи (10, VI, 106; VII, 206). Праздник этот устраивался в месяце карнее, в течение 9 дней до полнолуния начиная с 7-го дня месяца (примерно с 22 июля). На связь с Финикией указывают действия Тала по отношению к чужеземцам, напоминающие обычай человеческих жертвоприношений: медный идол Молоха раскалялся на огне, и на его протянутые руки возлагалась жертва.

{6} Что это позднейшая легенда, видно из сопоставления времени жизни Миноса и Ликурга. Фукидид (35, I, 18) и некоторые позднейшие авторы считали, что Ликург принял критские законы в 819г. до н.э., Эратосфен называл 884 г. до н. э. По Плутарху, его деятельность относилась примерно к 776 г. до н. э. Историк Тимей полагал, что Ликургов было два, а немецкий исследователь Гельцер — что слово «ликург» не имя, а титул жрецов Аполлона в Спарте (85, с. 538, прим. 28; с. 540, прим. 42). Быть может, он основывался при этом на косвенных указаниях Геродота (10, I, 65-66) и Страбона (33, С366), приводивших к выводу, что Ликурговы законы «считались оракулами; был избран целый совет жрецов, чтобы истолковать смысл Ликурговых законов» (85, с. 140). Гелланик Митиленский вообще не упоминал имя Ликурга и сообщал, что государственное устройство дали Спарте Эврисфен и Прокл, а легенду о Ликурге сочинил в IV в. до н. э. спартанский царь Павсаний, изгнанный из отечества. Связь критского и спартанского государственного устройства усматривалась, между прочим, в том, что в обоих государствах было по 100 городов или округов — число, по-видимому, искусственно поддерживавшееся постоянным (ср.: 9, III, 106; 11а, II, 649; 33, С362). Отсюда будто бы произошел обычай гекатомбы — жертвы из 100 быков, по одному от каждого города. Далее Страбон приводит мнение Эфора о том, что Ликург был на 5 поколений моложе Алтемена, внука Миноса (33, С481). Как видим, вопрос этот запутан не меньше, чем вопрос о личности Миноса. Бесспорно лишь мнение Страбона о том, что «впоследствии критские законы весьма сильно изменились к худшему» (33, С477). Но и здесь ставит в тупик его уверение, что «после тирренцев, которые более прочих тревожили набегами Наше море, критяне унаследовали от тирренцев занятие морским разбоем. Впоследствии их разбой прекратили киликийцы». Вопрос в том, говорит ли Страбон о критянах времени Миноса (как Фукидид) или о критянах III — II вв. до н. э. (как Леонид Тарентский). В первом случае картина была бы верна, если вместо «тирренцы» (=этруски) читать «тирийцы» (=финикийцы).

{7} А. А. Захаров отмечает, что аналогичный праздник — «бег Аписа» — существовал в Египте, и высказывает предположение, что «оттуда и были перенесены таврокатапсии на Крит и далее на материк Греции и в Малую Азию» (80, с. 81).

{8} Сюжет этого древнейшего мифа были использован в «Телемахиде» — поэме, относящейся, как полагают, к 776 г. до н.э., то есть современной Гомеровым, и повествующей о сыне Одиссея Телемахе. Возможно, это другое название «Телегонии» — последней, восьмой книги «киклического эпоса», принадлежащей поэту VI в. до н. э. Эвгаммону Киренскому и непосредственно продолжающей «Одиссею». Византийский философ и грамматик V в. Прокл донес до нас лишь самый общий смысл этой поэмы. В ней повествуется, как подросший сын Одиссея и Кирли Телегон, желая отыскать своего отца по совету матери, после долгих блужданий попал на Итаку и немедленно принялся грабить ее. Итакийцы, встретившие пиратов оружием, призвали на помощь своего царя, и Телегон, не зная его в лицо, убил Одиссея в схватке. Узнав имя убитого из причитаний его родни, Телегон увез тело Одиссея, а также Пенелопу и сводного своего брата Телемаха на Эю, где Кирка сделала его семью бессмертной. Поэма заканчивалась двойной свадьбой Телегона и Пенелопы, Телемаха и Кирки. Эта история легла также в основу сюжета трагедий Софокла и Пакувия, сохранившихся фрагментарно. [224]

{9} Аполлодор Афинский следует иной, неизвестной нам традиции. Так, вместо 5 беотийских вождей и 50 кораблей, указанных Гомером, он упоминает 10 вождей и 40 кораблей; оба Гомеровых Аякса у него Эанты; пилосский флот у него состоит из 40 кораблей вместо 90, аркадский — из 7 вместо 60 (при этом подчеркивается очень важное указание Гомера, что сами аркадяне, невежественные в морском деле, не имели флота и корабли им дал Агамемнон), критский — 40 вместо 80, гиртониянский — 30 вместо 40. Вместо двух вождей у орхоменцев и фокидян он указывает по 4. Всего, по Аполлодору, объединенный флот насчитывал 1013 кораблей (на самом деле, по его же списку, — 1023). Мнение Аполлодора важно тем, что среди его несохранившихся произведений были комментарии к «Илиаде» («О гомеровском каталоге кораблей»).

{10} Профессия андраподиста ('ανδραποδιστής), возможно, была известна уже Гомеру: в «Илиаде» (VII, 475) он употребляет слово 'ανδράποδον — «обращенный в рабство». Это понятие встречается особенно часто начиная с V в. до н. э. (Аристофан, Ксенофонт, Лисин, Платон) и вплоть до IV в. до н. э. (Исей). Им оперировали также Демосфен, Лукиан, Плутарх. Эта профессия породила и практику андролепсии ( 'ανδροληψία), узаконенную в аттическом уголовном праве, — захват или похищение (арест) до трех граждан того государства, где был убит афинский гражданин. Это право предоставлялось родственникам убитого, и, если соотечественники захваченных отказывались или не могли выдать убийцу, заложники продавались в рабство. В коммерческом праве существовал другой термин, известный судебным ораторам Демосфену (47, I, 13) и Лисию (18, XXX, 28), — σύλον, или σύλαι, выражавший право захвата имущества, ареста корабля и фрахта чужеземного купца. Насколько зыбки границы между этими понятиями, видно из других значений слова σύλαι: захват неприятельских кораблей во время войны (= каперство) и просто грабеж (например, в «Илиаде», XIII, 201).

{11} Второе имя Париса — Александр (Защитник людей) напоминает о его роли, аналогичной роли критского Тала, «ибо он отбивал пиратские набеги и защищал стада овец» (3, III, XI, 5).

{12} Другие версии легенды повествуют, что то ли это восстание возглавлял сын Идоменея, то ли некий Левк, соблазнивший по проискам Навплия жену Идоменея Меду, убивший ее вместе с дочерью Клиситирой и ставший тираном на Крите (3, Эпитома, VI, 9-10). Одиссей, выдавая себя за критянина (11б, XIII, 259-268), уверяет, что он собственноручно убил копьем из засады сына Идоменея — Орсилоха. Можно сколько угодно спорить о том, вымышленный персонаж Орсилох или нет (больше он нигде не упоминается), но что невозможно измыслить гибель сына могущественного и широко прославленного царя — это бесспорно. Можно предположить, что восстание охватило и подвластные Криту острова, в частности Сицилию. Только этим можно объяснить тот загадочный факт, что Идоменей, явно искавший убежища в Сицилии, был вынужден высадиться в Апулии. Обращает на себя внимание также указание Геродота (10, VII, 170), что, когда после осады Миносом города Камик его флот возвращался домой, буря тоже прибила его к Апулии, где критяне основали город Гирию и стали называться мессапиями.

{13} Древним был известен так называемый большой год, учение о котором родилось в Вавилоне, было популярно на всем Востоке и попало в Грецию, а затем в Рим. «Большим годом» считался обычно период, по прошествии которого жизнь на Земле уничтожается огнем и водой, после чего начинается новый цикл. Демокрит исчислял такой период 10800 годами, Цицерон — 11340. Как отголосок первого из них можно рассматривать устройство Аттики времен Солона: в ней насчитывалось 360 родов по 30 членов каждый, то есть постоянное число семейств насчитывало 10800 (85, с. 254). Культовый, общеизвестный «большой год» составлял 9 лет, что нашло отражение в мифе о Минотавре и в замечании Гомера о том, что Минос каждые 9 лет (по завершении цикла) общался с Зевсом, корректируя свои законы. Культовый «торжественный большой год» (85, с. 394) равнялся 99 месяцам, то есть 8 годам и 3 месяцам, чуть меньше 9 лет, составивших бы 108 месяцев [225] — сотую часть Демокритова «большого года». Другая традиция называет не 9, а 8 лет: 8 лет и 1 месяц искупал свои грехи Геракл (3, II, V, 11), 8 лет — Аполлон (там же, прим. 40 на с. 152). Если воспользоваться «большим годом», равным 8 или 9 годам, получим соответственно 1430 и 1460 гг. до н. э. Эти даты поразительно точны, если помнить о приближенности радиоуглеродных датировок. Не следует забывать и о том, что греки считали продолжительностью жизни одного поколения чуть больше 30 лет (10, II, 142).

Картина третья

{14} На тесную связь карфагенян и массилиев указывает, например, то, что Элисса пользовалась услугами массилийских жриц, отзываясь о них как о самых могущественных в тех краях (9, IV, 480-491). Британская энциклопедия (ст. «Marseilles») со ссылками на французских авторов указывает, что «поселение греков в водах, которые карфагеняне зарезервировали для своей собственной коммерции, не было бы успешным без борьбы на море; нет ничего неправдоподобного в том, что финикийцы селились в Марселе в догреческий период и имя города — финикийское, означающее «поселение»». Известно, что в Массалии был карфагенский квартал, храмы пунийских богов и резиденции должностного лица — суффета. Однако о ранней истории города практически ничего не известно, и это позволяет строить самые разнообразные версии, опираясь на одни и те же скудные, разрозненные факты.

{15} Ормерод колеблется в оценке этой версии. В одном случае (119, с. 129) он относится к ней с недоверием, сопровождая словом «очевидно», в другом говорит о «так называемых» тирренцах (с. 127) и т. п. Цибарт же безоговорочно ее отвергает, ставя знак равенства между тирренскими и этрусскими пиратами (122, с. 21-22).

{16} Иногда сомневаются, что в древнесемитском «б» могло перейти в «т», то есть что, например, «Барсиб» могло превратиться в «Таршиш». Известно, однако, что в клинописи не различались согласные «п-ф», «к-х», «т-д», «б-в-п» и некоторые другие. Отчасти это сохранилось в иврите, так было и в древнесемитских алфавитах. Не говоря уже об озвучивании семитских слов арабами в более позднее время (например, аккадско-финикийско-древнесемитский корень brzl, обозначающий «металл», превратился у них в frzl, т. е. b заместилось f), можно вспомнить арамейское название сирийского города plmr (Пальмира), в устах семитов превратившееся в tdmr (Тадмор). Здесь p=t, а поскольку «р» и «b» практически не различались, то можно сказать, что b=t, как в случае с Таршишем. К тому же первая буква в слове «Таршиш» (тав) — смычная и в античное время произносилась близко к греческой «тэте» (фите). Их нередко путали. Аналогичным образом Тукультиапал-Эшарра превратился в Тиглатпаласара, а затем в библейского Феглафелласара, а Ашурахиддин (Асархаддон), потеряв буквосочетание chd, стал Асарданом. Все эти метаморфозы могли первоначально происходить в устной речи, на слух, а уже потом закрепляться на письме.

{17} И. Ш. Шифман относит изобретение триеры и пентеры к IV в. до н. э., а М. Лазарев — к V в. (108, с. 59; 86, с. 50).

Картина четвертая

{18} Слово Δωριεύς можно понимать как имя, но возможны и другие переводы: «дорийское судно», «спартанское судно» и т. п.

{19} Э. Ч. Семпл указывает побережье от Эпира до Мессины (from Epirus to Messina), однако здесь ошибка или, возможно, опечатка, основанная на созвучии сицилийской Мессины (Messina) и пелопоннесской Мессены (Messene), основанной [226] в 370 г. до н. э. Эпаминондом. Поскольку же Мессена никогда не располагалась на побережье, то речь здесь может идти только о всей области Мессении, что и указано в переводе. Мессению иногда называли также Мессеной (Страбон), как и Мессину (Геродот).

Картина пятая

{20} Цицерон не указывает местоположения Одиссейской гавани. Гавань с таким названием есть к северу от Сиракуз: бухта Улиссе в заливе Катания, но Гераклеон напал на Клеомена с юго-западного побережья Сицилии, из-за Пахинского мыса. Наиболее вероятно, что Одиссейская гавань находилась между мысами Кастеллаццо и Марца в районе банки Чирче, хранящей в своем названии имя волшебницы Кирки, или Цирцеи, с которой имел дело Одиссей. Подобные топонимы («по принадлежности») нередко связывались друг с другом.

{21} В других источниках имя этого пиратского атамана — Пирганио (59, VI, 3). Возможно, однако, что это было прозвище.

{22} Приведена версия Саллюстия и Веллея Патеркула. По данным Диодора (49, X, 1) и Ливия (57, Ер., XCVII), эта битва произошла двумя годами позже, в 72 г. до н.э., а Марк Антоний, заключив с пиратами позорный для римлян мир, умер год спустя. Этой версии придерживается и Ормерод (119, с. 227).

{23} Данные приводятся по Г. Ормероду (119, с. 236-238), критически обобщившему отрывочные сведения древних авторов (46, 95; 52, III, 6, и др.). Свидетельства этих авторов и их анализ тем более важны, что лаконичный текст Плутарха о том, что Помпей разделил все Средиземноморье на 13 секторов, интерпретируется исследователями по-разному.

Картина шестая

{24} Геродот определенно указывает на Кремны Скифские на западном берегу Меотиды. Но пересечение Черного моря людьми, не сведущими в мореходстве, на примитивных судах, да еще благополучный проход через Керченский пролив — дело сомнительное. Поэтому можно предположить, что он называет этот город, чтобы объяснить, каким образом жительницы Малой Азии попали в Скифию и образовали там государство. Кремны Скифские могли быть основаны в процессе вторичной колонизации выходцами из Кремны Пафлагонской (примерно в 24 км восточнее Амасры). Но само существование этого города в Скифии сомнительно: он упоминается только Геродотом, а его название (Кручи), естественное для гористого малоазийского побережья, вызывает недоумение применительно к равнинным берегам Западного Приазовья. Если принять, что амазонки добрались только до Кремны Пафлагонской, это означало бы, что они проплыли свыше 400 км против течения, то есть при сильном восточном ветре. Для них и это было бы немало.

{25} Так у Плиния. По другим источникам, их звали Амфистрат и Рек или Крек (33, С495) либо Амфий и Керкий (65, XV, 17).

{26} Страбон относит Плиния к разряду людей, «которые вовсе не заботятся об истине», и указывает другое количество собирающихся в Диоскурии народов — 70 (33, С498). Мнение Страбона о том, что Диоскурию основали спартанцы (33, С495), основано на спартанском происхождении Диоскуров. Большего доверия заслуживают указания на то, что этот город — милетский.

{27} Как видно из текста, тавры поклонялись Ифигении — верховной жрице Артемиды, обожествленной после перенесения ее Артемидой в Тавриду. Это явно грецизированный вариант Девы. Согласно Аммиану Маркеллину, имя таврской богини было Орсилоха; он отождествляет ее с Дианой (Артемидой). Возможно, это критское имя: Орсилохом звали и сына Идоменея, убитого Одиссеем. Да и само [227] название тавров — «быков» — заставляет вспомнить Крит. В этой связи небезынтересно отметить и эпитеты Артемиды — Ифигения (Родоначальница) и Ортия (Прямостоящая). Второй эпитет прилагался к Артемиде как к богине — покровительнице деревьев и растительности, то есть того, из чего делают корабли, плетут канаты, изготовляют паруса, добывают смолу и т. д. В этом случае Артемида могла выступать у тавров и как морская богиня, сестра критского Аполлона Мореходного.

{28} В. П. Бузескул (72, с. 81) трактует этот пассаж иначе: «В Синопе Перикл оставил Ламаха с 13 кораблями и соответствующим числом воинов для действий против местного тирана Тимесилая». Но, по Плутарху, Тимесилай был правителем Синопы, дружественным к афинянам, и только после его изгнания синопцами Перикл послал туда 600 афинских добровольцев, предоставив им право наряду с синопцами «поделить между собой дома и землю, прежде принадлежавшие тиранам». Был ли Тимесилай свергнут афинскими воинами, привезенными Периклом, или с их помощью — неизвестно. Во всяком случае такая задача перед ними не ставилась.

{29} Текст декрета поврежден, возможно другое прочтение: не «выкуп из плена», а «освобождение от расходов» (71, с. 131).

{30} Геродот сообщает, что лидийский царь Крез отправил посольство в Дельфы вопросить, следует ли ему идти войной на персов. Пифия ответила, что, перейдя пограничную реку Галис, Крез разрушит великое царство. Лидийцы вторглись в земли персов и были наголову разбиты. Предсказание оракула исполнилось, но не так, как ожидал Крез: разрушенным оказалось его собственное царство.

Подстрочные примечания