Заключение

Во время второй мировой войны на территории стран Среднего Востока не происходило военных действий в прямом смысле слова. Однако роль Среднего Востока в борьбе между двумя воюющими коалициями была, пожалуй, еще более значительной, чем в 1914–1918 гг. Готовясь к вооруженной борьбе за мировое господство, гитлеровские стратеги уделяли особое внимание восточному направлению. Завоевание стран Ближнего и Среднего Востока дало бы Германии возможность перерезать британские имперские коммуникации, создать плацдарм для подготовки ударов по Индии и важнейшим участкам тыла Советского Союза — Закавказью и Средней Азии, захватить богатейшие источники стратегического сырья и прежде всего нефти.

Еще за несколько лет до начала второй мировой войны гитлеровцы развернули интенсивную деятельность в Турции, арабских странах, Иране. С помощью мошеннически применяемой системы «клиринга» (безвалютных расчетов) Германия обеспечила себе преобладающее положение на рынках этих стран, выкачивая оттуда сырье и продовольствие, а взамен щедро наводняя их немецкими эрзацами. Учитывая опыт первой мировой войны, гитлеровцы рассчитывали, что экономическая интервенция расчистит почву для военного и политического подчинения Германии государств Ближнего и Среднего Востока. Многочисленные немецкие промышленные, коммерческие, транспортные фирмы, банки и т. п. были заняты отнюдь не «безобидной» экономической деятельностью. Под видом инженеров, финансовых экспертов, коммивояжеров в страны Востока засылались профессиональные шпионы и диверсанты, выполнявшие задания германского генерального штаба, гестапо, национал-социалистского руководства. Гитлеровская военная разведка широко использовала в Иране немецких ученых, например, известного ориенталиста Герцфельда, а также агентов, разъезжавших в качестве «туристов». Во главе этой шпионско-диверсионной сети на Ближнем и Среднем Востоке находилась опытные фашистские разведчики: Этель и Шюнеман — в Иране, Гробба — в Ираке, Шапоруж — в Сирии, Франц фон-Папен — в Турции.

Разумеется, нацисты находили агентов и в местных влиятельных кругах, видевших в немецком и итальянском фашизме опору в борьбе против демократического движения трудящихся масс. В частности, в Иране гитлеровская агентура действовала под [196] покровительством и при активном содействий самого Шаха Реза Пехлеви и его окружения.

Происки гитлеровской Германии, явно угрожавшие важнейшим интересам Великобритании, казалось, должны были бы вызвать энергичное противодействие со стороны англичан. Но правительство Невилля Чемберлена смотрело сквозь пальцы на деятельность немецких агентов на Востоке. Для английских «мюнхенцев» главным врагом был попрежнему Советский Союз.

В первый период второй мировой войны (сентябрь 1939 г. — май 1940 г.) все попытки британских империалистов и их французских союзников были сосредоточены не столько на борьбе против Германии, сколько на подготовке агрессивных действий против СССР. Наряду с активной помощью, оказывавшейся англичанами и французами Финляндии во время спровоцированной финскими реакционерами советско-финской войны 1939–1940 гг., правящие круги Англии и Франции готовили вооруженное нападение на советские закавказские республики.

Эта задача была поставлена перед расквартированной в Сирии французской армией Вейгана, координировавшей свои действия с английской армией Уэйвелла в Египте. Вейган в сотрудничестве с де-Голлем и английским командованием, еще в конце 1939 г. разрабатывал план вторжения в Закавказье, похваляясь, что «с некоторыми подкреплениями и двумя сотнями самолетов он овладел бы Кавказом и вошел бы в Россию, как «нож в масло»{260}. В июле 1940 г., т. е. после крушения Франции, эти планы все же не были покинуты. 11 июля 1940 г. Нейл Маклин внес в правительство запрос относительно опубликованных в германской «Белой книге» сообщений о том, что «Британия готовится к нападению на Бакинские нефтяные промыслы»{261}. На этот запрос последовал уклончивый ответ помощника британского министра иностранных дел Батлера, который, ссылаясь на советско-германский договор о нейтралитете, заявил: «Обязанностью генерального штаба было выяснить, возможно ли, если возникнет в том необходимость, воспрепятствовать выкачке нефти с Кавказских промыслов»{262}.

Эта преступная политика имела для Франции и Англии тяжелые последствия. Накануне поражения Франции вступила в войну фашистская Италия. Итальянские войска вторглись в Египет, Судан и Британское Сомали. Возникла непосредственная угроза британским позициям у Суэцкого канала и Красного моря. Однако Гитлер, готовившийся к разбойничьему нападению на СССР, не послал в Африку своих войск. Уйэвеллу пришлось иметь дело только с итальянской армией Грациани, далеко не отличавшейся высокими боевыми качествами. [197]

Итальянские войска были задержаны перед Сиди-Баррани; английское командование получило возможность подтянуть резервы и подготовить контрудар. В результате наступления английских войск зимой 1940/41 г. итальянцы не только были изгнаны из Египта, но вынуждены были очистить всю Киренаику. В Восточной Африке английские и южно-африканские войска при активной помощи абиссинских партизан вытеснили итальянцев из Сомали, Эритреи и Абиссинии. Но эти успехи англичан не имели серьезного значения, так как весной 1941 г. Гитлер перешел к активным действиям на восточных театрах. При содействии французского марионеточного правительства Петэна, предоставившего немцам свои порты и базы на средиземноморском побережье Франции и в Тунисе, в Триполитанию были переброшены несколько германских танковых и моторизованных дивизий, входивших в состав «африканского корпуса» генерала Роммеля. Он же принял командование итало-немецкими войсками на ливийско-египетском фронте. Под ударами немецко-итальянских войск англичане в первой половине апреля позорно отступили к египетской границе.

В то же время германская агентура произвела государственный переворот в Ираке. Власть захватил реакционный лидер Рашид-Али Гайлани, тесно связанный с германской и итальянской разведками. Новое правительство оказало противодействие английским войскам, высадившимся в Басре, перерезало нефтепровод, соединяющий Мосульский район с палестинским портом Хайфой, и пыталось затопить нефтепромыслы.

В Сирии комиссар правительства Петэна изменник Денц послушно выполнял директивы гитлеровского командования. При его содействии туда были переброшены сотни немецких разведчиков и диверсантов и даже целые отряды немецких парашютистов. С сирийских баз немцы предполагали развернуть операции широкого масштаба в Ираке и Иране.

Турция 18 июня 1941 г. (за четыре дня до нападения гитлеровцев на СССР) подписала с Германией договор «о дружбе и ненападении». Наконец, в Иране правительство Реза-шаха, ободренное успехами Германии, окончательно предоставило свободу действий наводнившим страну гитлеровским агентам.

Положение англичан стало критическим. Если бы гитлеровское командование смогло бросить на северо-африканский и ближневосточный театры крупные резервы и организовать наступление, то, по всей вероятности, немцам удалось бы без большого труда выйти на ближние подступы к Индии. Но Гитлер этого не смог осуществить. В результате мудрой сталинской политики Советский Союз к лету 1940 г. успешно завершил формирование «восточного» фронта от Балтийского до Черного моря, создав мощную преграду гитлеровской агрессии.

Только благодаря созданию прочного барьера на востоке Европы Англия избежала вторжения гитлеровских армий на Британские острова, удержала свои позиции на подступах к Суэцкому [198] каналу и даже оказалась в состоянии ликвидировать германскую угрозу в Сирии и Ираке.

Отряд английских войск, высадившийся в Басре, преодолел слабое сопротивление иракских войск Рашид-Али, которые не получили поддержки местного населения. Отразив попытки противника овладеть аэродромом в Хаббание и нефтяным районом, английские войска 31 мая 1941 г. заняли Багдад. Рашид-Али бежал. Возвратившееся в Ирак прежнее правительство возобновило сотрудничество с англичанами. Развивая успех, британские войска, вместе с отрядами «Сражающейся Франции», вступили на территорию Сирии. Попытки Денца оказывать сопротивление собственными силами не увенчались успехом. 21 июня англичане заняли Дамаск, а 11 июля — Бейрут (Ливан).

Разбойничье нападение Гитлера на Советский Союз создало коренной поворот в ходе второй мировой войны. Товарищ Сталин указывал, что хотя вторая мировая война, подобно предыдущей, явилась результатом кризиса капиталистической системы мирового хозяйства, но она существенно отличалась от войны 1914–1918 гг. по своему характеру. Поскольку Германия, Италия, Япония установили у себя фашистский террористический режим, который они намеревались распространить на все страны мира, война против этих государств приняла антифашистский, освободительный характер. «Вступление Советского Союза в войну против государств оси, — говорил товарищ Сталин, — могло лишь усилить, — и действительно усилило, — антифашистский и освободительный характер Второй мировой войны»{263}.

Героическое и стойкое сопротивление Советской Армии, сорвавшее авантюристический гитлеровский план молниеносной войны, спасло Англию от угрожавшей ей катастрофы. Одним из первых непосредственных результатов англо-советского соглашения о взаимной помощи, заключенного 12 июня 1941 г., были энергичные действия обеих держав в Иране, приведшие к ликвидации опаснейшего очага германской агрессии. Не приходится сомневаться в том, что Англия, при ее тогдашнем тяжелом положении, не могла решить эту задачу одна.

В конце августа советские и британские войска вступили на иранскую территорию. Гитлеровские очаги были уничтожены. Реакционное иранское правительство Али Мансура пало. Реза-шах Пехлеви отрекся от престола в пользу своего сына и покинул пределы Ирана. Угроза жизненным центрам СССР — советскому Азербайджану, советской Туркмении, Каспийскому морю, а также Индии — была устранена.

Вслед за тем в ноябре 1941 г. англичане начали наступление на ливийском фронте и к концу декабря снова выбили противника из Киренаики, заняв Бенгази. Это, однако, еще не было окончательным исходом борьбы за Ближний и Средний Восток. [199]

Летом 1942 г., воспользовавшись скрытым и явным саботажем открытия второго фронта англо-американскими империалистическими кругами, Гитлер, очистив от резервов весь свой западноевропейский тыл, бросил все силы фашистской Германии и ее союзников на советско-германский фронт, в наступление против Советской Армии, сосредоточив главную ударную свою группировку на одном юго-западном направлении против Сталинграда. Как известно, главная стратегическая цель этого наступления состояла в том, чтобы обойти Москву с востока, отрезать столицу нашей Родины от Волги и Урала, а затем захватить ее и принудить Советский Союз к капитуляции; помимо этой главной цели, немцы стремились прорваться на Кавказ и овладеть нефтяными районами Баку и Грозного.

Но продвижение гитлеровских армий к нижнему Поволжью и Кавказу угрожало не только Советскому Союзу. Гитлер и его подручные связывали с этой операцией еще более сумасбродные планы — вторжение в Иран и выход на подступы к Индии. Этот замысел представлялся гитлеровцам вполне реальным; им было хорошо известно, что правящие круги Турции ждали лишь благоприятного момента, чтобы пропустить германские войска через турецкую территорию в Ирак и Иран. Турецкая реакционная верхушка, открыто сотрудничавшая с германской агентурой, вела гнусную политику, враждебную Советскому Союзу. В то же время японцы теснили англичан и китайцев в Бирме, все ближе подбираясь к северо-восточным пределам Индии — Ассаму и Бенгалии.

* * *

Внутреннее положение Индии было в этот период чрезвычайно напряженным. Вскоре после начала второй мировой войны Исполнительный комитет Индийского национального конгресса, под давлением народных масс, опубликовал заявление, в котором предлагал английскому правительству отчетливо сформулировать его цели и задачи, в частности, в области индийской политики. «Подразумевают ли они, — говорилось в этом документе, — уничтожение империализма и обращение с Индией, как со свободной страной, чья политика будет направляться в соответствии с желаниями ее народа?» На этот вопрос вице-король Индии Линлитгоу не дал вразумительного ответа, ограничившись туманным обещанием предоставить Индии «после войны» статус доминиона и предложением создать «консультативный комитет из индийцев». Эти неуклюжие увертки, напоминавшие политику англичан в годы предыдущей войны, вызвали сильнейшее возмущение среди индусов. Тем не менее британское правительство оставалось верным себе. В Индии был введен строжайший полицейский режим, начались репрессии против демократических партий и общественных организаций. Экономическое положение широких масс населения с каждым днем ухудшалось, так как англичане использовали материальные и людские ресурсы Индии еще шире, чем в 1914–1918 гг. [200]

По данным, приведенным сотрудником штаба англо-индийской армии генералом Мольсуортом, Индия к концу 1943 г. имела в составе вооруженных сил около 2 млн. чел., из них 500 тыс. были отправлены за границу; ежемесячный контингент призываемых в ряды всех родов войск составлял около 55 тыс. чел.

Помимо хлопчатобумажных, джутовых и прочих текстильных изделий, которыми Индия снабжала англичан в огромных количествах, здесь были организованы новые отрасли военной промышленности, изготовлявшие орудия среднего калибра, снаряды, бомбы, гранаты, противотанковые мины, автоматы, броню, бинокли, телескопы, хронометры, компасы и т. п. «Союзные войска, — сообщает Мольсуорт, — носили обмундирование, изготовленное в Индии, ходили в обуви индийского производства. Почти 90 проц. палаток, защищавших войска от изнуряющего зноя, брезентов и покрышек, предохраняющих танки, самолеты и автомашины от губительного песка, прибыли из Индии. Большие количества стальных конструкций, десантных судов, электроприборов и почти весь лес были поставлены Индией»{264}.

Индийские капиталисты извлекли немалые выгоды из высокой экономической конъюнктуры военного времени. Напротив, рабочий класс, крестьянство, ремесленники, мелкие торговцы, трудовая интеллигенция очутились в отчаянном положении. Инфляция, рост цен, возрастающий недостаток продовольствия и промышленных товаров широкого потребления, непомерно возросшее налоговое бремя, усиление помещичьей и капиталистической эксплоатации — все это создало для народов Индии невыносимые условия существования. Кроме того, вывоз хлеба и риса из различных индийских провинций привел к страшному голодному мору в Бенгалии и других районах.

Немецко-фашистская агентура, стремясь ослабить и разложить тыл Британской империи, развернула в Индии широкую антианглийскую пропаганду, рассчитанную на использование индийского национального движения в корыстных интересах гитлеровской Германии. К немецкой пропаганде присоединилась японская. Империалисты Японии готовились к вступлению в войну, а Индия являлась одним из важнейших объектов японской агрессии. Эта ситуация породила значительный разброд в Индии.

Индийские «правящие князья» и значительная часть помещиков и крупной буржуазии, крепко связанных с английским колониальным режимом, так же как в 1914–1918 гг., объявили о безоговорочной поддержке Британской империи. Некоторая же часть индусских националистов, во главе с одним из лидеров конгресса Субха Чандра Бозом, который прежде щеголял левыми фразами, заняли откровенную профашистскую и прояпонскую позицию. Вскоре Боз перебрался в Бирму и создал там с помощью японцев так называемую «Индийскую национальную армию» численностью в 60 тыс. [201] чел., которая вместе с японцами и под их верховным командованием должна была сражаться против союзных войск.

Прогрессивные же демократические силы индийского народа видели свою задачу в том, чтобы всемерно содействовать борьбе Объединенных Наций против гитлеровской Германии и империалистической Японии, но в то же время не ослаблять усилий, направленных на достижение полной независимости.

Наконец, Мусульманская лига, возражая против требований конгрессистов, выдвинула в 1940 г. лозунг создания в Индии отдельного мусульманского государства Пакистан (буквально «страна чистых»). В состав этого предполагаемого мусульманского государства должны были войти те провинции Индии (Пенджаб, Синд, Северо-западная пограничная провинция, Бенгалия, Ассам), в которых большинство населения составляют мусульмане.

Лозунг Пакистана был логическим завершением реакционной политики британского империализма, который на протяжении почти двух веков искусственно разжигал рознь между двумя основными религиозными общинами Индии при активной помощи реакционных кругов мусульман и индусов. Нет надобности пояснять, что такое разделение страны по чисто религиозному признаку, не имеющее ничего общего с прогрессивно-демократическим принципом самоопределения наций, отнюдь не отвечало интересам и законным стремлениям многочисленных народностей Индии. В марте 1942 г. британское правительство Черчилля сделало новую попытку достичь соглашения с индийской буржуазией. Эта миссия была возложена на члена коалиционного кабинета лейбориста Стафорда Криппса, который отправился в Индию для переговоров с представителями различных индийских политических партий и группировок. Но и Криппс не пошел дальше весьма неопределенного обещания предоставить Индии по окончании войны статус доминиона. Его предложения были отвергнуты. Переговоры провалились.

Между тем над Индией нависла непосредственная опасность вражеского вторжения со стороны Японии и Германии.

Опасность, угрожавшая Индии, была устранена, но отнюдь не англо-индийскими войсками. Решающую роль в спасении Индии от германского и японского вторжения сыграла героическая Советская Армия, которая, осуществляя стратегический план своего гениального полководца товарища Сталина, разгромила гитлеровские полчища под Сталинградом и на Кавказе. Великая победа советских Вооруженных Сил не только помешала государствам оси выполнить их план в отношении Среднего Востока, но и создала решающий перелом на всех театрах второй мировой войны.

Избавившись от этой угрозы, Великобритания приступает к осуществлению своих агрессивных целей. Правда, Черчилль и его сподвижники — как консерваторы, так и лейбористы — все еще были вынуждены прикидываться искренними поборниками мира, демократии, дружественного сотрудничества с СССР, но под покровом лицемерных деклараций и заверений все явственнее проступали хорошо знакомые волчьи черты хищного британского империализма. [202] Об этом свидетельствовала реакционная империалистическая политика английского командования в Иране, Ираке, Палестине, Греции. Об этом свидетельствовало и применение во второй мировой войне классических принципов английской стратегии.

Обосновывая доктрину «непрямого действия», Лиддель Гарт писал: «Если правительство считает, что противник обладает военным превосходством на генеральном или на каком-либо второстепенном театре войны, оно вправе придерживаться «стратегии ограниченных целей». Оно может выждать, пока баланс сил не будет изменен вмешательством союзников или переброской войск с другого театра. Оно может также все время ограничивать свои военные усилия, в ожидании, пока экономические и морские действия решат исход войны. Оно может, наконец, притти к заключению, что сокрушение неприятельской мощи ему не под силу, либо не окупит затраченных усилий и что цель его военной политики может быть достигнута путем захвата территорий, которые могут быть впоследствии сохранены, или использованы в качестве объекта для торга с противником при мирных переговорах»{265}. Именно в этом духе действовал в свое время Уильям Питт. По тому же пути в наши дни пошли его духовные преемники Невилль Чемберлен и Уинстон Черчилль. Достаточно вспомнить о стараниях Черчилля сорвать или, по крайней мере, оттянуть открытие второго фронта в Европе, о его настойчивых попытках протащить «балканский вариант» второго фронта, о проводимой по его плану концентрации военных усилий Великобритании на средиземноморских и азиатских театрах. Следуя классическим традициям британской дипломатии, современные «питты» оказывали в ходе войны деятельную поддержку всем реакционным силам Европы и использовали свое оружие против освободительного движения народов. Английские военные руководители вероломно нарушали свои союзнические обязательства, покидая своих союзников в трудный момент (как это было с Чехословакией, Польшей, Норвегией, Францией, Грецией и т. д.) или ведя за их спиной постыдный торг с противником (как они вели его за спиной Советского Союза).

Характеризуя нарушение англичанами и американцами их союзнического долга во время войны, Советское информационное бюро констатировало: «Они исходят из того, что сильный союзник опасен, что усиление союзника не в их интересах, что лучше иметь слабого союзника, чем сильного, а если он все же усиливается, — нужно принять меры к его ослаблению»{266}.

Все усилия правительства Черчилля в последний период войны были направлены на то, чтобы обеспечить Великобритании руководящее положение в Европе и еще больше расширить и укрепить ее гегемонию в Африке и Азии и, разумеется, прежде всего на Среднем Востоке. [203]

Британские дипломаты и стратеги в своих расчетах основывались на том, что война приведет к значительному ослаблению Советского Союза, а стало быть, даст возможность империалистам продиктовать советскому правительству свои условия, чтобы затем легко и быстро ликвидировать народно-освободительное движение в Европе и колониях. Исходя из этих иезуитских соображений, Черчилль и его единомышленники с легким сердцем ставили свои подписи на таких документах, как «Атлантическая хартия», решения Тегеранской, Ялтинской, Потсдамской конференций, заранее зная, что эти справедливые демократические принципы в подходящий момент будут ими сброшены со счетов, обращены в ничто.

Случилось, однако, нечто такое, чего не предвидели самонадеянные и близорукие английские политики. Советский Союз, одержав всемирно-историческую победу в Великой Отечественной войне, не только не ослабел, но стал еще более могучим, чем прежде. Цепь империалистического фронта снова оказалась прорванной: страны Центральной и Юго-восточной Европы, служившие до войны опорными базами империалистов, отпали от капиталистической системы, вступили на путь народной демократии и социализма. Национально-освободительное движение угнетенных народов Востока поднялось на более высокую ступень, все больше смыкаясь с прогрессивным демократическим движением Запада.

Кризис колониальной системы империализма, начавшийся во время войны 1914–1918 гг., значительно усилился и углубился в результате второй мировой войны.

Внутри самого империалистического лагеря произошли существенные перемены. Первостепенная роль среди капиталистических держав стала принадлежать Соединенным Штатам Америки, не только не пострадавшим от войны, а, напротив, извлекшим огромные выгоды из своего положения монопольного кредитора и поставщика вооружения, военных материалов, продовольствия и т. д. Разжиревший на чужой крови, американский империализм в послевоенные годы становится руководящей силой капиталистического мира и выступает в роли претендента на мировое господство.

Британская же империя вышла из войны значительно ослабленной. Очутившись в финансово-экономической зависимости от Уоллстрита, уступая американцам в сухопутном, морском и воздушном вооружении, Англия вынуждена была стать «младшим партнером» в американско-английском блоке. «Американский экспансионистский курс, — говорил А. А. Жданов, — исходит из того, что следует не только не выпускать Англию из экономических тисков зависимости от США, которая установилась во время войны, а, наоборот, усиливать нажим на Англию с тем, чтобы постепенно отобрать у неё контроль над колониями, вытеснить Англию из её сфер влияния и низвести на положение вассальной державы»{267}.

В новой послевоенной обстановке англичане уже не могут применять [204] с прежним успехом старые, испытанные методы колониальной политики и стратегии. Британские правящие круги вынуждены изобретать более гибкие, обходные маневры, чтобы отстоять хотя бы некоторые важнейшие позиции своей шатающейся империи. К такого рода маневрам относится раздел Индии на два государства: Хиндустан (Индийский Союз) и Пакистан, с предоставлением им «статуса доминионов».

Долго сдерживаемое возмущение индийских народных масс вылилось в начале 1946 г. в мощный революционный взрыв. В феврале 1946 г. на кораблях индийского флота, стоявших в портах Бомбея, Карачи и Мадраса, вспыхнуло восстание. Моряки потребовали немедленного провозглашения независимости Индии, прекращения колониального режима, объединения индусов и мусульман, освобождения политических заключенных и т. п. Английские флаги на кораблях были спущены, их заменили флаги Конгресса и Мусульманской лиги. Рабочие профсоюзы Бомбея, в которых руководящую роль играли коммунисты, выразили свою солидарность с восставшими моряками, объявив всеобщую стачку. Текстильщики и железнодорожники крупнейшего индустриального центра и порта Индии единодушно откликнулись на этот призыв. Однако руководство Национального конгресса в этот ответственный момент не оправдало доверия и надежд народа. От имени Конгресса выступил Валлабхай Патель, который публично высказался против забастовки рабочих и призвал к ее немедленному прекращению. Английское командование двинуло свои войска и полицию против восставших. Произошли вооруженные столкновения, стоившие жизни множеству забастовщиков. Восстание флота было подавлено.

Тем не менее английские правящие круги отдавали себе отчет в серьезности положения. Они понимали, что в создавшихся после войны политических условиях обычные репрессии, которыми удавалось «водворять порядок» в Индии прежде, уже не могут привести к успеху. Вскоре после бомбейских событий в Индию прибыла из Лондона английская правительственная делегация. В результате длительных переговоров с индийскими буржуазными партиями в августе 1947 г. английский план был окончательно утвержден и проведен в жизнь. Индия была разделена на два государства, получивших статус доминионов Британской империи, — Индийский Союз (Хиндустан) и Пакистан. Размеры территории Пакистана были несколько урезаны по сравнению с первоначальными требованиями Мусульманской лиги. В его состав вошли: западная часть Пенджаба, Синд, Белуджистан, Северо-западная пограничная провинция, северо-восточная часть Бенгалии и юго-восточная часть Ассама. Таким образом, новосозданный мусульманский доминион состоит из двух обособленных частей: на северо-западе и на северо-востоке Индии, отделенных друг от друга значительной полосой территории, принадлежащей Индийскому Союзу (протяжением с запада на восток приблизительно 1300 км). Остальная, наибольшая часть Индии, за исключением княжеств, вошла в состав Индийского Союза. Что касается княжеств как [205] индусских, так и мусульманских, то им был предоставлен выбор; либо сохранить свою «независимость», либо присоединиться к одному из двух доминионов. В Индийском Союзе и в Пакистане были сформированы правительства, однако в каждом из них учреждался пост генерал-губернатора, представляющего общеимперскую верховную власть английского короля.

Такой раздел, создававший постоянный источник индусско-му-сульманских распрей, оставлявший в Индии очаги британского влияния в виде «независимых» индийских княжеств, давал очевидные выгоды британскому империализму, который в сущности сохранял в своих руках верховный контроль над Индией. Еще в самом начале разделения, когда началось массовое переселение индусов из Пакистана в Хиндустан, а мусульман в обратном направлении, вспыхнули кровавые распри между обеими религиозными общинами. В последующие годы столкновения неоднократно повторялись, принимая самые различные формы. В начале 1950 г. имели место новые индусско-мусульманские побоища в Западной Бенгалии, входящей в состав Хиндустана, и в Восточной Бенгалии, перешедшей к Пакистану. Само собой разумеется, что во всех этих событиях британский империализм оказывался в роли «третьего радующегося».

Подрывная деятельность английской агентуры проявилась и в известном Кашмирском конфликт, возникшем между Индией и Пакистаном в конце 1947 г. Кашмир граничит на западе с Пакистаном, на юге с Индийским Союзом. 80 проц. его четырехмиллионного населения составляют мусульмане, но во главе его находится индусская династия Догра. После раздела Индии Кашмир наряду с прочими туземными княжествами получил «независимость», но правительства Пакистана и Индии наперебой старались добиться согласия кашмирского магараджи Хари Синга на присоединение его владений к их территориям. В конце октября 1947 г. вооруженные отряды мусульманских племен из Северо-западной пограничной провинции вторглись в Кашмир, чтобы свергнуть власть индусского магараджи и включить княжество в состав Пакистана. Правительство Индии ответило на это вторжение отправкой своих войск в Кашмир. Начались военные действия, сопровождавшиеся разрушением городов и сел, грабежами и насилиями над мирными жителями. Индийское правительство внесло жалобу на действия Пакистана в Совет Безопасности ООН.

Во всем этом деле ясно чувствовалась направляющая рука английской режиссуры. Кашмир с давних пор представлял значительную ценность для Англии. Расположенное на стыке границ Афганистана, Советского Союза и Синь-Цзяна (Западный Китай), это княжество являлось важнейшей стратегической базой британского империализма на Среднем Востоке.

После окончания второй мировой войны, когда США и Англия перешли к политике агрессии и подготовки новой мировой войны против Советского Союза, Народной республики Китая и других стран народной демократии, стратегическая ценность Кашмира [206] еще больше повысилась. Добавим, что Кашмир располагает обильными запасами угля, нефти, железной руды и цветных металлов.

Еще до войны в Кашмире возникло народно-демократическое движение, которое было поддержано широкими массами трудящихся. Во время войны, а особенно после ее окончания, это движение приобрело огромные размеры. Возглавившая его «Национальная конференция» поставила своей целью ликвидацию феодально-деспотического режима магараджи Хари Синга, создание в Кашмире демократического строя и отмену ограничений для мусульман. Возможность падения реакционного режима магараджи не на шутку встревожила не только кашмирскую правящую верхушку, но и ее покровителей — британских империалистов. Лейбористское правительство Эттли-Бевина, продолжая традиционную линию агрессивной колониальной политики на Востоке, прибегло к испытанному маневру — загребанию жара чужими руками.

Англичане предпочитали, чтобы Кашмир был присоединен к Пакистану, ибо пакистанские правящие круги находились в большей зависимости от британского империализма, чем индийские. Руководящие посты в центральной и местной администрации Пакистана находились в руках англичан, так же как и командование пакистанской армией; по английским расчетам, мусульманская феодально-клерикальная верхушка, господствующая в Пакистане, была более способна быстро и решительно подавить освободительное движение мусульманских народных масс Кашмира. Орудием осуществления своих замыслов англичане сделали племена Северозападной Индии.

Эти племена, воинственные и свободолюбивые, на протяжении последних ста лет постоянно боролись против британского владычества и отстаивали свою независимость. Однако их феодальные вожди, ханы и сердары, нередко вступали в сделки с английскими агентами, получая от них всевозможные субсидии и подачки. Так случилось и на этот раз. Опираясь на старинные патриархальные традиции, на свое все еще огромное влияние среди отсталых масс, эти вожди втянули северо-западные пограничные племена в военную авантюру. Поход в Кашмир был организован под лозунгом «освобождения» мусульман от власти индусов, участие в нем англичан тщательно скрывалось. Все же кашмирская авантюра сорвалась. Большинство населения Кашмира не только не поддержало вторгнувшиеся племена, а, напротив, оказало им стойкое сопротивление. Отряды кашмирской «народной милиции» во взаимодействии с индийскими войсками отбили наступление племен и очистили от них большую часть территории княжества. Война в Кашмире повлекла за собой очередную вспышку индусско-мусуль-манских столкновений в различных частях Индии.

Сделка, заключенная лейбористским правительством Эттли-Бевина с верхушкой индусской и мусульманской буржуазии, разумеется, не привела и не могла привести к независимости Индии. Командные высоты в экономике обоих индийских доминионов, контроль [207] над их вооруженными силами, над их внешней и в значительной степени внутренней политикой попрежнему находится в руках англичан. В мае 1949 г. конференция стран «британского содружества», в которой участвовали Индия и Пакистан, вынесла решение, согласно которому Индия становится «независимой республикой», но остается в составе «содружества» и признает английского короля «символом имперского единства».

Несколько месяцев спустя это «соломоново решение» было претворено в жизнь: 26 января 1950 г. Индия официально провозглашается республикой, входящей в состав «британского содружества». Ее первым президентом был избран один из буржуазных лидеров Конгресса Раджендра Прасад. Однако эквилибристический трюк английской дипломатии и ее индийских сателлитов не изменил положения вещей. Всякому трезвому наблюдателю ясно, что «независимая Индийская республика» попрежнему находится в зависимости от британского империализма. Что касается Пакистана, то он сохранил статус британского доминиона и его правящие круги послушно выполняют директивы Лондона. К аналогичным маневрам прибегают англичане в Бирме, Ираке, Сирии и Палестине.

Тем не менее ослабевшая в военном и экономическом отношении Великобритания не в состоянии воспрепятствовать проникновению американского империализма в «священные» зоны своих колониальных интересов: в Индию, Афганистан, Иран. Даже могущественная «Англо-Иранская нефтяная компания» была вынуждена поделиться своей монополией с американскими нефтяными трестами. Соперничество между обеими империалистическими державами продолжается и теперь. В Иране, Аравии, Сирии, Палестине каждая из них вербует себе приверженцев и агентов среди местных реакционных политических и военных кругов. Не исключено, что в будущем это соперничество и противоречия могут принять еще более острый характер. Однако пока Англия в основных вопросах международной политики действует заодно с Соединенными Штатами.

Политика американско-английского блока по отношению к странам Среднего Востока в наши дни определяется его общими агрессивными, империалистическими целями. Правящие круги США и Великобритании стремятся овладеть природными богатствами и рынками этих стран, поработить их политически, а главное использовать их для разбойничьей войны против Советского Союза и стран народной демократии.

Вслед за Грецией и Турцией американско-английский блок прибирает к рукам и Иран. При помощи реакционных продажных иранских политиканов американцы и англичане беспощадно расправляются с честными передовыми иранскими патриотами и превращают северные провинции Ирана, примыкающие к СССР, в сплошной укрепленный плацдарм. Кое-какие шаги подобного же рода предприняты и в Афганистане. [208]

Наконец, Индии отводится руководящая роль в сколачивании реакционного блока стран Юго-восточной Азии под англо-американской эгидой. Насмерть перепуганные ростом народно-демократических сил в своей стране и в сопредельных странах, правящие круги Индии и Пакистана ищут военной и экономической поддержки у британских и американских империалистов.

В январе 1949 г. индийское правительство Джавахарлала Неру взяло на себя инициативу по созыву конференции стран Азии и Дальнего Востока якобы для обсуждения Индийского вопроса. Однако конференция, собравшаяся в Дели, сравнительно мало занималась этой темой, ограничившись вынесением бледной и весьма неудовлетворительной резолюции. Зато главное внимание конференции было приковано к проблемам экономического и военного сотрудничества. Под этим «сотрудничеством» подразумевалось создание нового «регионального» блока, которому предстоит стать одним из филиалов англо-американской агрессивной системы, охватывающей своими щупальцами весь мир и возглавляемой реакционным «Северо-атлантическим пактом».

Поездка Джавахарлала Неру в США в октябре 1949 г. и его откровенные публичные выступления в различных американских городах ясно подтверждают твердое намерение буржуазно-помещичьей верхушки Индии взять на себя неприглядную роль англоамериканского жандарма в Азии.

Английская агентура развернула активную деятельность в Тибете. Британские империалисты с давних времен стремились наложить свою лапу на эту страну с тем, чтобы овладеть ее почти неразработанными природными богатствами, а главное, приобрести чрезвычайно ценную стратегическую позицию для экспансии в Китае и Средней Азии.

Верховный суверенитет над Тибетом всегда принадлежал Китаю, что было подтверждено рядом международных соглашений, в которых участвовала и Англия. Тем не менее разные английские правительства на протяжении минувших пятидесяти лет делали попытку за попыткой отторгнуть Тибет от Китая. До тех пор, пока в Китае у власти находилась реакционная, продажная гоминдановская клика, британские империалисты могли беспрепятственно осуществлять свои происки в Тибете. Победа Китайской народно-освободительной армии, приведшая к изгнанию гоминдановских предателей и созданию Народно-демократической республики Китая, побудила английских и американских политиков перейти в Тибете к открытым агрессивным действиям. Английская дипломатия при полной поддержке США стала снова добиваться отторжения Тибета от Китая. Под лицемерным лозунгом «независимости» Тибета вожаки империалистического лагеря хотели бы создать здесь «форпост против коммунизма», т. е., иными словами, превратить его в одну из баз агрессии против Китая и СССР. В этом деле англо-американским империалистам активно помогают гоминдановские отщепенцы, изгнанные из Китая победоносными войсками Народной армии, правящие круги Индии и Пакистана и, наконец, [209] реакционная ламаистская верхушка самого Тибета, всячески препятствующая развитию народно-демократического движения в стране, в интересах сохранения своих привилегий, своей деспотической власти над трудящимися массами.

Английская военная разведка постаралась наводнить Тибет своими тайными и явными агентами. Руководимая англичанами «Индийская миссия» в Лхассе стала главным штабом шпионажа и подрывной пропаганды, главным центром притяжения всех реакционных антинародных сил. Вопреки желаниям большинства тибетского народа здесь подготовлялся преступный заговор, имевший своей целью порабощение Тибета империалистическими хищниками.

Но путь агрессорам преграждает могучий международный лагерь сторонников мира и демократии, руководимый великим Советским Союзом. На протяжении послевоенных лет неуклонно и безостановочно идет процесс роста и укрепления прогрессивных народно-демократических сил во всем мире, в том числе в колониях и зависимых странах Востока.

1949–1950 гг. отмечены замечательными историческими успехами антиимпериалистического движения. Образование Германской демократической республики, как указывал товарищ Сталин, явилось поворотным пунктом в истории Европы. Благодаря блестящим победам Китайской народно-освободительной армии Китай был освобожден от тирании реакционной гоминдановской клики — агентуры англо-американского империализма. Китайский народ создал свою Народную республику, вступившую в ряды международного антиимпериалистического лагеря. Успешно решается Народно-освободительной армией Китая задача по освобождению Тибета от империалистического гнета. Пламя освободительной демократической борьбы все ярче разгорается в Индонезии, Индокитае, Бирме, Малайе, Вьетнаме. Ни силой оружия, ни интригами и подкупами не остановить империалистической реакции этого мощного движения сотен миллионов угнетенных людей.

Известие о том, что Советский Союз обладает атомным оружием, нанесло сокрушительный удар авантюристической политике атомного шантажа, на которой строились главные расчеты вашингтонских и лондонских реакционеров, мечтающих о владычестве над всем миром.

Наконец, исторический договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, заключенный 14 февраля 1950 г. между Советским Союзом и Китайской народной республикой, в корне изменил международную политическую ситуацию. Братское объединение двух величайших народов мира создало крепчайший оплот для прогрессивных народно-освободительных сил Азии, борющихся за мир, демократию и национальную независимость.

В судорожных попытках удержать свое господство над колониальными странами Востока заправилы империалистического лагеря переходят к открытой вооруженной агрессии. В конце июня 1950 г. американские империалисты развязали открытую вооруженную интервенцию в Корее. Британское лейбористское [210] правительство полностью поддержало в этой преступной авантюре своих заокеанских партнеров. В Лондоне рассчитывали извлечь некоторые выгоды из создавшегося положения, полагая, что США завязнут в дальневосточных делах, а британский империализм сможет воспользоваться этим, чтобы восстановить утерянные позиции на Среднем и Ближнем Востоке. Английское правительство сперва думало ограничиться предоставлением в помощь американским интервентам только небольших морских и воздушных сил. Однако вскоре в Корею был отправлен также контингент английских наземных войск.

Столь активное участие в корейской войне вовсе не входило в расчеты британских империалистов, которым приходится вести серьезную борьбу с усиливающимся народно-освободительным движением в Малайе и оборонять прочие английские колонии и военные базы в Юго-восточной Азии и на Среднем Востоке. Тем не менее правящие круги Великобритании, теряющие последние остатки своей политической самостоятельности, вынуждены послушно выполнять волю трумэнов и ачесонов.

События в Корее показали, что американские империалисты в своих методах колониальной политики являются последователями англичан. Еще сравнительно недавно американский империализм прикидывался противником вооруженного насилия и колониальных захватов, маскируя свою экспансию демагогическими лозунгами «открытых дверей» и «мирного проникновения» в слабые и отсталые страны Востока. Теперь эта лицемерная личина сброшена.

Соединенные Штаты разоблачили себя как жестокий и хищный агрессор. Они нагло попирают суверенитет и свободу миролюбивых народов, стремясь навязать им силой оружия свое политическое, экономическое и военное господство. Американские войска разрушают и жгут мирные корейские города и деревни, не только не уступая в расправах и грабеже британским колониальным армиям, а также гитлеровским полчищам в период второй мировой войны, но и превосходя их в своих зверствах над мирным населением:

Американские поджигатели войны, выступая под фальшивой вывеской Организации Объединенных Наций, оказывают сильнейшее давление на своих сателлитов, требуя от них поставок пушечного мяса.

Английские колонизаторы XIX и начала XX вв., несмотря на многочисленные пороки своей военной организации, все же в конечном счете добивались желаемого эффекта и одерживали победы. Как мы видели, это объяснялось главным образом экономической и культурной отсталостью восточных народов, их политической раздробленностью, отсутствием передового идейного руководства. Борьбой народных масс Азии против иноземных захватчиков в те времена большей частью руководили представители феодальной знати и духовенства, которых английским агентам было сравнительно нетрудно ссорить между собой или подкупать различными подачками.

В наши дни положение в Азии коренным образом изменилось. Американским и английским захватчикам противостоят там [211] прогрессивные народно-освободительные силы, руководимые коммунистическими партиями, пользующиеся поддержкой всего международного антиимпериалистического лагеря, возглавляемого великим Советским Союзом.

Канули в вечность те времена, когда карательные отряды колонизаторов совершали лихие военные прогулки, наводя ужас на беззащитное мирное население. Народы Азии и Африки не хотят больше служить разменной монетой и пушечным мясом для империалистических дипломатов, генералов и финансовых дельцов. Они твердо решили стать хозяевами своей судьбы.

Колониальная система империализма вообще, и английского в частности, трещит по всем швам. И не за горами тот день, когда человечество увидит ее окончательное крушение.