Кампания 1828 г.

Начало военных действий. Тотчас же по объявлении войны 6-й и 7-й корпуса перешли границу и без сопротивления заняли Валахию и Молдавию; 7-й корпус подступил к важнейшей крепости Нижнего Дуная — Браилову: 6-й же корпус временно приостановился в Валахии. Предназначенный для занятия Добруджи 3-й корпус генерала Рудзевича сосредоточился к деревне Сатуново, где намечена была переправа через Дунай. Подготовка к переправе, вследствие неблагоприятных местных условий, отняла около двух недель.

25 мая к месту переправы прибывает наша Дунайская флотилия с материалом для наводки мостов и десантными частями. На следующий день, на рассвете, причалили к нашему берегу 40 запорожских дубов{187} с сечевиками{188}, жившими [387] в Добрудже, а теперь пожелавшими оказать помощь русской армии и тем заслужить право на возвращение на родину. Запорожцев привел кошевой атаман Гладкий.

Утром 27 мая к деревне Сатуново прибыл император Николай Павлович. Тотчас же началась переправа. Наши батареи и суда окутались дымом. 17-й и 18-й Егерские полки во главе с генералом Курносовым сели на легкие лодки запорожцев. Опытные запорожцы, отлично знавшие местность, быстро переплыли Дунай и высадили егерей скрытно от турок в кустарнике на правом фланге турецкой позиции. Пройдя около версты по пояс в воде, егеря внезапно обрушились на турок. Завязался бой. Пока внимание турок было всецело поглощено егерями, появившимися так неожиданно на правом фланге турецкой позиции, успел переправиться через Дунай наш 2-й эшелон — 2-я бригада 9-й пехотной дивизии. Присутствие монарха одушевляло войска; все стремились заслужить царское спасибо. Турки не выдержали стремительной атаки с фронта и с фланга и бежали, бросив артиллерию и лагерь. Так, с ничтожными потерями в 112 человек, 3-й корпус перешел через Дунай. На следующий день приступили к наводке моста. 30 мая весь 3-й корпус со всеми своими обозами был на правом берегу Дуная. В тот же день сдалась крепость Исакча. Запорожцы за оказанную важную услугу были награждены; Гладкий получил полковничий чин.

Переправившись через Дунай, 3-й корпус двинулся к Карасу. Попутно выделялись отряды для осады крепостей Добруджи, оставленных в тылу (Мачин, Тулча, Гирсово, Кюстенджи). Когда были выделены отряды под крепости, то в главных силах оставалось не более 15 тысяч. Конечно, нельзя было помышлять со столь незначительными силами двинуться в глубь страны. Пришлось корпусу остановиться возле сильной крепости Браилов. Император Николай Павлович, присутствуя при действующей армии, убедился в недостаточности сил ее и послал повеление 2-му пехотному корпусу выступить в поход. Еще раньше, с началом войны, двинута была к Дунаю гвардия. Все эти подкрепления не могли прибыть раньше августа, только 4-й резервный конный корпус ожидался в конце июня. Таким образом, пришлось [390] приостановить наступление в самое благоприятное время для ведения операций, летние месяцы были потеряны; давалось время врагу разобраться в обстановке и принять меры противодействия. Теперь же, в ожидании подхода подкреплений, всеобщее внимание привлекала крепость Браилов.

Крепость Браилов лежала на левом берегу Дуная. Она имела ограду бастионного начертания. Рвы были облицованы камнем. На верках было установлено 278 орудий. Гарнизон крепости состоял из 12 тысяч человек, в их числе — много местных жителей. Части 7-го корпуса сосредоточились к Браилову 9 мая. С прибытием осадного парка начались работы. Осаду повели против двух смежных бастионов. Земляные работы подвигались очень успешно. Уже 26 мая устроено было венчание гласиса на атакуемом фронте, но наша артиллерия действовала слабо. По местным условиям нельзя было устроить анфиладные батареи и пришлось действовать только фронтальным огнем. Чтобы устроить брешь, приступили к минным работам. К 3 июня подкопы были готовы; решено было взорвать горны и одновременно штурмовать крепость. Для атаки каждой бреши назначалась бригада пехоты с двумя орудиями и ротой пионер. В частном резерве к штурмующим оставили также бригаду пехоты; остальные войска составили общий резерв. Одна из мин взорвалась раньше срока и завалила землей соседнюю мину. Вместо двух брешей образовалась одна. Войска тотчас после взрыва бросились на штурм. Правая колонна, уткнувшись в целую стену, тщетно пыталась взобраться на вал. Люди столпились у стены, неся большие потери.

Видя замешательство колонны, начальник штаба осадного корпуса генерал Сухозанет приказал правой колонне повернуть к соседней бреши. Обе наши штурмующие колонны и подоспевший резерв столпились перед узкой брешью в крепостной стене. По груде обломков люди бесстрашно карабкались на верх обвала. Турки встречали храбрецов градом пуль, камней, ручных гранат. Картечь в упор расстреливала штурмующих. Несмотря на адский огонь, наши войска взобрались наверх и схватились в штыки. Однако почти весь гарнизон Браилова стянулся к угрожаемому пункту и заслонил [394] собой зияющую брешь. Видя невозможность прорваться в крепость, начальник осады великий князь Михаил Павлович приказал штурмующим войскам отступить. При штурме 3 июня мы потеряли 92 офицера и 2655 нижних чинов. Мужество русских войск произвело потрясающее впечатление на турок. Через два дня после штурма комендант начал переговоры о сдаче. 7 июня крепость капитулировала, 8-тысячному гарнизону разрешено было удалиться в Силистрию.

Падение Браилова послужило как бы сигналом к сдаче целого ряда крепостей в Добрудже. Эмоциональные турки были угнетены и считали невозможным сопротивляться за стенами своих крепостей. В течение двух недель пали Мачин, Гирсово, Тулча и Кюстенджи. Особенно важное значение для русской армии имела последняя крепость, так как, будучи приморской, она могла служить первой промежуточной базой на береговой коммуникационной линии русской армии.

Мало-помалу с падением крепостей высвобождались войска 3-го и 7-го корпусов и стягивались к Карасу. Но все же раньше конца июня нельзя было помышлять о дальнейшем движении к Балканам. Турки умело воспользовались промедлением русской армии: Шумла и Варна получили сильные гарнизоны и снабжены были запасами.

Продолжительная стоянка в Добруджи весьма неблагоприятно отразилась на санитарном состоянии русской армии. Появились лихорадка и дизентерия. Госпитали и лазареты наполнялись больными. Чувствовался сильный недостаток в фураже, вызвавший падеж лошадей и скота. Бездействие изнуряло армию больше, чем тяжкий поход, косило ряды войск сильнее, чем пули и штыки в кровопролитном бою.

Наступление к Балканам. Во второй половине июня к Карасу сосредоточилась большая часть 3-го и 7-го корпусов. Главнокомандующий располагал силами до 45 тысяч и мог немедля предпринять дальнейшее наступление. После долгих обсуждений в главной квартире остановились на следующем решении: половина войск 6-го корпуса под начальством генерала Рота приступит к осаде Силистрии; остальная часть этого корпуса остается в Валахии наблюдать за крепостями на участке Видин — Рущук. Эскадра Черноморского флота [395] под начальством адмирала Грейга, приняв на борт десантный отрад, овладевший 12 июня Анапой, следует к Варне. Туда же через Карасу — Базарджик направляются и главные силы армии под начальством графа Витгенштейна.

Движение главных сил из Карасу началось 24 июня. На следующий день наш авангард занял Базарджик. К концу июня в Шумле собралось 40 тысяч отборных турецких сил во главе с сераскиром Гуссейном-пашой. Конные отряды турок патрулировали местность в направлении на север. Можно было предполагать, что турецкая армия, состоящая главным образом из молодых регулярных частей, примет бой в поле. Победа над армией, покинувшей Шумлу, обеспечивала бы дальнейшую операцию в Варне. До 30 июня наши главные силы оставались в Базарджике. Сюда собралось за выделением частей для охраны тыла не более 35 тысяч. Получено было известие, что флот и десант из-под Анапы еще не прибыли к Варне.

Не имея осадной артиллерии, оставшейся в Браилове, наши войска не могли тотчас же приступить к осаде крепости. При таких обстоятельствах принято было новое решение: идти к Шумле и выманить в поле армию Гуссейн-паши. Во исполнение этого решения армия выступила 4 июля из Базарджика и 6-го заняла Енибазар. Отсюда для обеспечения флангов выслали отряд (4500 человек) Сухтелена к Варне и 3-тысячный отрад Бенкендорфа в Праводы, важный узел путей к Балканам. При главных силах находился государь, воодушевлявший своим присутствием войска.

В полдень 8 июля при переходе через речку Буланлык наша армия столкнулась с 15-тысячным турецким отрядом. После упорной стычки турки в беспорядке бежали в крепость. Наша армия, преследуя бегущих, подошла к Шумле. Сильные укрепления Шумлы прикрывали обширный лагерь армии Гуссейна-паши. Эта армия, напуганная неудачей турецкого авангарда у Баланлыка, не намеревалась оставлять укреплений. Мы оказались, таким образом, под Шумлой в весьма затруднительном положении. Атаковать с 30 тысячами крепость, укрывающую 40-тысячную армию, было очень рискованно; для осады у нас совершенно не было средств; блокада [396] с незначительными силами не обещала также успеха. При таких обстоятельствах в Енибазаре был собран военный совет, который, обсудив положение нашей армии, постановил: главными силами блокировать Шумлу; отдельным отрядом Рота и Меншикова осаждать Силистрию и Варну.

В каждой из осажденных крепостей находился гарнизон большей численности, чем осаждающий отряд: в Шумле — 40-тысячная армия Гуссейна блокировалась 30-тысячной русской армией; против 20-тысячного гарнизона Силистрии действовал 10-тысячный отряд генерала Рота, наконец, 10-тысячному гарнизону Варны противостояли 4500 бойцов Сухтелена, и к ним должен был присоединиться из-под Анапы десант численностью 3500 человек. Не оставалось в районе операций даже незначительного общего резерва. Опасное раздробление сил могло привести к частичному поражению наших отрядов. Только пассивность врага да выдающиеся качества наших закаленных войск устраняли опасность. Кампания, начатая с недостаточными силами, грозила затянуться. И без того тревожная политическая обстановка могла измениться для нас к худшему. Центральным пунктом на театре войны в этот период являлась обширная и сильная турецкая крепость Шумла, скрывавшая за своими верками цвет турецкой армии и привлекшая под свои стены главные силы русских. Под Шумлой можно было ожидать развития важных событий.

Блокада Шумлы. 8 июля главные силы русской армии приступили к блокаде сильной крепости Шумлы. Укрепления Шумлы расположены были в лощине между скалистыми выступами отрога Малых Балкан. Главный фронт укреплений протяженностью больше пяти верст находился между деревнями Чингаль и Стража. За этой линией возвышается плато, окаймленное со всех сторон скалистыми обрывами и увенчанное несколькими укреплениями, совершенно недоступными. Плато покрыто густым лесом, пересеченным в нескольких направлениях дорогами, соединявшими Шумлу с Константинополем.

Укрепления Шумлы состояли из главной ограды, земляных верков и нескольких отдельных редутов, составлявших [397] за главной оградой 2-ю линию обороны. На командующих высотах, у д. Стража, расположено было отдельное укрепление с сильным профилем — тактический ключ позиции. Все укрепления со свойственным туркам искусством были возведены с учетом рельефа местности. Чтобы отрезать крепость от внешнего мира, необходимо было обложить Шумлинское плато со всех сторон, заняв линию протяженностью до 35 верст.

Недостаток сил у осаждающих заставил отказаться от полного обложения Шумлы. Русские ограничились блокадой с восточного фронта, расположив войска на 10-верстовом участке между деревнями Стража и Мораш. Постепенно [398] на этой линии осаждающие возвели 27 редутов. Такая блокада, конечно, не достигла цели, так как Шумла сохранила связь со страной, получая все необходимое для находящейся внутри нее армии. Построив блокадную линию, наша армия делает попытку прервать сообщение крепости с внешним миром. 15 июля наши войска отбили у турок укрепленную высоту у д. Стражи, командующую над Разградской дорогой. Здесь осаждающие построили редут №5 и прервали движение турецких транспортов из Разграда в Шумлу. Теперь внимание осаждающих привлекла д. Киостешь, с захватом которой прервалось сообщение Шумлы на Осман-Базар и Эски-Стамбул.

3 августа отряд генерала Ридигера произвел набег на д. Киостеш и разбил здесь 3-тысячный отряд турок, но, при возвращении в укрепленный лагерь, наш отряд был окружен в ущелье среди леса огромными силами турок и лишь с большим трудом пробился, потеряв 24 офицера и 450 нижних чинов убитыми и раненными и одно орудие. После этой неудачи активные действия осаждающего корпуса прекратились. Турки, убедившись в малочисленности русских войск, сами переходят в наступление. Одна за другой следуют вылазки. В ночь с 14 на 15 августа турки внезапно напали на фланги нашей блокадной линии. Нападение было отражено после упорного боя. На наших сообщениях появилась турецкая конница. 27 августа последовала новая сильная вылазка из крепости. На этот раз турки напали на центр блокадной линии. После энергичного отпора они и на этот раз вынуждены были укрыться за стенами крепости.

Положение русской армии под Шумлой становилось очень тяжелым. Войска был изнурены земляными работами и караульной службой. Ощущался большой недостаток в продовольствии и фураже. Стали развиваться эпидемии; настроение в армии было угнетенное. Отказавшись от дальнейших попыток блокировать Шумлу, граф Витгенштейн стянул войска и ограничился наблюдением за крепостью. Главнокомандующий уже помышлял отвести армию к Енибазару, но в это время обстановка на театре войны изменилась. В конце августа прибыла к Балканам гвардия. Государь повелел, чтобы [399] она направлена была для осады Варны. Главнокомандующему также было велено оставить часть сил для наблюдения за Шумлой, а остальными войсками усилить корпус, осаждающий Варну. Витгенштейн остался с небольшими частями 3-го 7-го корпусов. Турки, несмотря на огромное превосходство в силах, не решались атаковать наш обсервационный отряд.

Таким образом, операции против Шумлы не увенчались успехом, но все же предпринятая блокада, сменившаяся наблюдением, отвлекла главную массу турецких сил от Варны, которая и явилась в первый период войны главным объектом действий для русской армии.

Осада Варны. Приморская крепость Варна имела очень большое значение, как лучший порт на западном побережье Черного моря, и в то же время преграждала береговые пути через Балканы к Константинополю. Вместе с Шумлой она составляет вторую оборонительную линию известного четырехугольника балканских крепостей (Рущук — Силистрия — Шумла — Варна).

Крепость Варна расположена на левом высоком берегу реки Варна-дере, вытекающей из Девнинского озера. На юге от Варны простирается широкой полосой болотистая равнина, проходимая лишь по нескольким дорогам-дефиле. На севере холмистая местность покрыта садами и виноградниками. Окрестности Варны окружены скалистыми, покрытыми лесами и весьма затруднительными для движения отрогами Балкан. Ядро крепости обнесено было оградой бастионного начертания. За крепостную ограду в поле вынесено было несколько люнетов: на запад — на расстоянии 500 шагов и на север — 1500 шагов.

Во время осады турки продолжали создавать контр-апроши в виде окопов, ложементов и т. п. Главную ограду окаймлял ров с каменной облицовкой. Незначительная глубина у берега не позволяла большим кораблям подходить на расстояние пушечного выстрела к крепости. К началу операций под Варной в крепости было 162 орудия. Гарнизон состоял из 10 тысяч. Комендантом назначен был Юсуф-паша. Оборона Варны облегчалась болотистым лиманом Девно: для [400] осады нужно было иметь два самостоятельных отряда на обоих берегах лимана. Сообщение между этими отрядами можно было поддерживать морем или кружными путями (через горы 35 верст). Восточный и южный фронты крепости, прикрытые морем и болотами, вовсе были не доступны для атаки.

1 июля к Варне подошел отряд генерала Сухтелена, чтобы прикрыть со стороны Варны блокаду Шумлы, и расположился против западного фаса Варны, укрепив занятую позицию четырьмя редутами. Видя перед собой незначительный отряд русских, турки ежедневно стали производить сильные вылазки и, располагая вдвое превосходящими силами, заставили Сухтелена снять блокаду и отойти на несколько верст, к д. Дервент-Киой.

В последних числах июля к Варне наконец прибыли Анапский отряд князя Меншикова и флот адмирала Грейга. Варненский отряд усилился до 10 тысяч. Командование возложено было на князя Меншикова. 25 июля приступили к обложению крепости с северной стороны. Для прикрытия осадной линии от вылазок из крепости возвели укрепленную позицию из шести редутов, соединенных траншеями. Флотилия гребных судов под командой капитана 2-го ранга Мелихова атаковала стоящую на Варненском рейде турецкую флотилию из 13 судов и овладела ею. Вследствие недостатка войск у осаждающих ограничились обложением Варны с северной стороны. Против южного фронта послали небольшой конный отряд генерала Акинфиева. Этот отряд овладел переправой у Гебеджи, но не мог прервать сообщений Варны, так как за рекой Камчиком турки собрали значительные силы.

В начале августа два больших транспорта с прикрытием из 4 тысяч прорвались в крепость.

Для инженерной атаки князь Меншиков избрал часть северного фронта, сильную по профилю, но удобную для нас вследствие близости флота. Турки оборонялись весьма активно, но все же к концу августа наши подступы были доведены до 50 шагов от крепостного рва. Турецкие орудия на атакованном фронте были подбиты; прилегающая часть города разрушена. 28 августа в стенах зияли уже бреши. [401]

В этот день под Варну прибыла долгожданная гвардия. Силы осаждающих возросли до 30 тысяч при 112 осадных и 52 судовых орудиях. Теперь силы наши позволяли обложить крепость и с южной стороны. Против южного фронта направлен был 5-тысячный отряд генерала Головина. Он занял высоты к югу от Варны и построил укрепленную позицию, завершив линию обложения. Но положение отряда Головина вскоре стало весьма тяжелым: в тылу у него, в полутора переходах от Варны, за р. Камчик, у с. Дервиш Иован, собрались большие силы турок под начальством великого визиря. [402]

Приходилось опасаться нападения на тыл отряда. Тогда генерал Головин с частью сил занял фланговую позицию на мысе Галата, имея от этой позиции огневую связь с нашим флотом, блокирующим Варну с моря. Для деблокады Варны кроме армии великого визиря послано было из Шумлы 15 тысяч под командой Омера-паши. Этот отряд подошел 14 сентября к Варне и расположился на горе Курт-тепе, в двух верстах от отряда Головина. Омер-паша получил подкрепление от великого визиря и располагал силами до 30 тысяч при 16 орудиях.

Князь Меншиков, узнав о движении из Шумлы Омера-паши, усилил отряд Головина до 8500 солдат. Общее командование на южном фронте было возложено на генерала Бистрома. 3-тысячный отряд Сухозанета двинулся к Гассан-Лару для действия на сообщение Омера-паши с Шумлой. С этой же целью из войск, наблюдавших за Шумлой, был выделен отряд принца Евгения Вюртембергского. В общем под начальством принца Евгения собралось 8500 бойцов при 42 орудиях.

15 сентября, до прибытия в Гассан-Лар принца Евгения, генерал Сухозанет разбил небольшой турецкий отряд, строивший укрепление у Гассан-Лара, а 16-го произвел лично беглую рекогносцировку турецкого укрепленного лагеря у Курт-Тепе. Генерал Сухозанет вынес впечатление, что турок не более 8 тысяч, что позиция их очень доступна для атаки со стороны Гассан-Лара и что они, видимо, деморализованы. Между тем в этот же день турки яростно атаковали позицию генерала Бистрома и успели прорваться до обоза; сильная вылазка почти одновременно была произведена из крепости. Только благодаря стойкости и мужеству наших войск в обоих местах нападения турок были отражены.

Вечером 16-го в Гассан-Лар прибыл принц Евгений. На следующий день он также произвел лично рекогносцировку, но вынес совершенно иное впечатление и тотчас же написал в Главную квартиру, что турок много, что позиции их сильны, а подступы к ним сложны, что путь отступления нашего отряда идет по узким дефиле и крайне неудобен. Однако Главная квартира еще до получения донесения [403] принца Евгения, учитывая благоприятные данные, сообщенные генералом Сухозанетом, прислала принцу Евгению приказ решительно атаковать турок на Курт-Тепе 18 сентября. В приказе сообщалось, что атака будет поддержана войсками Бистрома.

Сражение при Курт-Тепе. Обширная плоская гора Курт-Тепе являлась узлом путей, соединяющих Варну с Бургасом и Праводами. Турки устроили на вершине лагерь, обнеся его окопами. Перед окопами было насыпано несколько редутов. Протяженность лагеря с востока на запад полторы версты, а с севера на юг — две версты. Крупные скаты давали прикрытие лагерю с фронта и флангов. Склоны гор покрыты густым лесом и кустарником, и лишь небольшая открытая полоса шириной в 200–300 шагов окаймляла турецкий лагерь. Только на восточном фронте (со стороны генерала Бистрома) местность была более открытая, допускавшая действие артиллерии и конницы. На дороге, идущей из Гассан-Лара, в полуверсте от турецкого лагеря, была небольшая поляна. Турки возвели на ней редут. От лагеря эта поляна отделялась двумя оврагами. В случае неудачи турки могли отступить на юг, по дороге на Бургас.

Принц Вюртембергский для атаки располагал 8500 солдат, в том числе 1800 человек конницы. Отряд Бистрома, будучи связан осадой, мог выделить всего 2000 бойцов. Оба наши отряда были удалены на 15 верст друг от друга; командование над ними не было объединено, и связь совершенно не поддерживалась. Этим разъединенным отрядам приходилось атаковать укрепленную позицию, обороняемую 25 тысячами турок.

Утром 18 сентября войска принца Евгения в одной колонне двинулись из Гассан-Лара к турецкой позиции. Для демонстрации в тыл туркам со стороны с. Айран-Киой послан был конный отряд графа Ностица. При подходе нашей колонны к поляне с редутом турки открыли огонь, но редут тотчас же был взят головными частями. На поляне отряд из походной колонны перестроился в боевой порядок. Около редута поставили 10 орудий и открыли из них огонь по неприятельскому лагерю; остальная артиллерия за недостатком [404] места отошла в резерв. По обе стороны орудий построилась пехота в две линии в колоннах для атаки. На флангах пехоты стала кавалерия, но из-за отсутствия места для развертывания эскадроны оставались в походной колонне.

Едва построение боевого порядка было закончено, как масса турок из-за оврага бросилась на наш фронт. Дружными залпами четыре последовательные атаки были отражены. Для воодушевления отряда принц прочел перед фронтом записку, полученную от государя, с повелением атаковать Курт-Тепе. Войска были воодушевлены и рвались в бой. Принц находил невозможным без основательной артиллерийской подготовки идти в атаку. Наша артиллерийская позиция была тесна и расположена далеко от лагеря турок, поэтому принц Евгений выслал вперед генерала Дурново с Азовским полком и двумя орудиями, чтобы отбросить турок от берега оврага и занять позицию, куда можно было сосредоточить 30 наших орудий. Азовцы лихо атаковали турок и отбросили их из леса к лагерю, подойдя на 500 шагов к неприятельским окопам. Оправившись от удара, турки перешли в контратаку и массами устремились на азовцев. Генерал Дурново и почти все высшие начальники были убиты. Полк понес огромные потери, но стойко держался против врага.

На выручку азовцам под командой генерала Симанского прибыли два батальона Днепровского и 1-го Украинского полков. Врезавшись в массы турок, работая штыками и прикладами, наша пехота достигла укрепленного лагеря и ворвалась в него. Новые полчища турок бросились на поддержку своих. Наши пять батальонов не в силах были сдержать этот новый натиск. Потеряв более половины людей в рукопашной схватке, батальоны наши отошли к опушке леса и здесь остановились, отбивая одну за другой атаки турок. Принц Евгений имел еще неизрасходованные резервы, но, считая атаку без артиллерийской подготовки бесцельной и не имея возможности по местным условиям воспользоваться своей артиллерией, он отдал приказание отступать к Гассан-Лару. Кровопролитный бой на юго-западном фронте окончился. Колонна принца Евгения потеряла 1400 человек, [405] сам начальник отряда был ранен. Когда бой на западном фронте уже был закончен, последовали три атаки на северный фас турецкого лагеря войсками генерала Бистрома. Наши батальоны доходили до рва, но горсть храбрецов не могла сломить натиска огромного отряда турок.

Неудача при Курт-Тепе была результатом игнорирования с нашей стороны создавшейся обстановки. Силы врага были очень велики, мы же назначили для атаки укрепленного лагеря более чем в два раза меньшие силы. Наши отряды действовали врозь, без связи. Многочисленная конница и сильная наша артиллерия не могли действовать на гористой закрытой местности. Атаки наши велись разрозненно. Мнение, что противник деморализован, было совершенно ошибочным. Наши начальники и солдаты в этом бою вели себя, как истинные герои, и своей отменной храбростью произвели на врага потрясающее впечатление. После этого сражения турки утратили окончательно наступательный порыв и, простояв в бездействии 11 дней на Курт-Тепе, не подав помощи варненскому гарнизону, покинули свой лагерь и ушли за реку Камчик.

После сражения под Курт-Тепе отряд принца Евгения был разделен. Часть его расположилась у брода Габеджи; конница осталась у Гассан-Лара, а остальные войска усилили отряд генерала Бистрома.

Продолжение осады Варны. Осадные работы под Варной с прибытием всех наших войск, предназначенных для осады, быстро продвигались вперед. Артиллерия пробила в стенах бреши, глыбы земли были взорваны; устроены переходы через рвы. Защитники отчаянно сопротивлялись. Вылазки следовали одна за другой. В наши траншеи непрерывно лился огненный дождь. Наиболее успешно шли осадные работы против первого бастиона. Чтобы дать возможность пионерам устроить здесь венчание бреши, решено было штурмовать этот бастион. На штурм вызвали охотников.

На рассвете 25 сентября охотники без выстрела ворвались через брешь в бастион и истребили его защитников. Небольшой отряд наших удальцов, увлеченный успехом, ворвался в город, преследуя бегущих турок. В крепости поднялась тревога. [406] Со всех сторон к угрожающему пункту спешили турецкие резервы. Горсть наших храбрецов быстро уничтожили; первым бастионом снова завладели турки. Хотя штурм 25 сентября, предпринятый частью наших сил, был отбит, но неослабевающая энергия русских и их непосредственная близость так подавляюще действовали на варненский гарнизон, что дальнейшее сопротивление считалось невозможным.

26 сентября турки предложили начать переговоры о сдаче. Капитуляция состоялась 29 сентября. Восемьсот человек из состава гарнизона во главе с комендантом сохранили оружие, дав клятву не сражаться в текущей войне, 4 тысячи отпущено безоружными, 6 тысяч остались в плену. На верках взято 178 орудий. За все время осады мы потеряли под Варной 290 офицеров и около 3000 нижних чинов. Взятие Варны было наиболее крупным, успешным для нас событием в течение кампании 1828 года. Варна являлась важным промежуточным пунктом на операционной линии к Константинополю и как бы приближала русскую армию к конечной цели. [407]

Овладев Варной, мы могли продолжать кампанию, причем очередной задачей являлся переход через Балканы. Однако позднее время года, крайнее изнурение наших войск и, наконец, недостаточная численность армии заставили нас отказаться от немедленного выполнения этой серьезной задачи.

Военные действия на Дунае. Одновременно с решительными операциями под Шумлой и Варной, войска 2-й армии, заняв Валахию, действовали на обширном театре левого берега Дуная. Западная часть Валахии, или так называемая Малая Валахия, была занята 10-тысячным отрядом генерала Бороздина. Войска, растянувшись по течению Дуная, наблюдали участок от Калафата до Журжи. За Калафатом и Видином наблюдал отряд генерала Гейсмара. Этот отряд (3–4 тысячи) действовал весьма успешно и не раз отражал попытки турок прорваться на север Валахии.

14 сентября отряд разбил наголову при Боглешти 25-тысячную турецкую армию. Блистательная победа дала благие результаты. Турки прекратили совершенно набеги за Дунай; гарнизон же сильной крепости Калафат, устрашенный искусством и отвагой русских войск, сдался без боя.

Блокада Силистрии. Близость к нашей операционной линии придунайской крепости Силистрии принудил нас одновременно с движением на юг, к Шумле и Варне, отрядить 10-тысячный отряд Рота. В середине сентября отряд генерала Рота сменил 2-й пехотный корпус. Хотя с этого времени мы и получили под Силистрией перевес в силах, но за неимением осадной артиллерии должны были ограничиться блокадой. Наконец в середине октября прибыли осадная артиллерия и часть 3-го корпуса из-под Шумлы. Силы были в сборе, но обстановка для осадных работ стала совершенно неблагоприятной: наступили холода, полили дожди. Положение осаждающих стало чрезвычайно тяжелым; наши войска прекратили осаду и отошли на зимние квартиры на левый берег Дуная.

К началу ноября наша армия расположилась на обоих берегах Дуная следующим образом: 1-й и 3-й пехотные корпуса, 17-я пехотная дивизия и 4-й конный корпус — в Валахии, [416] сводный корпус генерала Красовского — в Добрудже, 6-й и 7-й пехотные корпуса — в крепостях Варна, Праводы, Базарджик, и из Мангалии гвардия вернулась в Россию.

Состояние армии было очень тяжелое. Чума и злокачественная лихорадка косили ряды войск. Госпитали и лазареты принимали в 10 раз большее число больных, чем полагалось. Некоторые полки остались в составе 200–300 человек. Те, кто остался в строю, были крайне изнурены и нуждались в продолжительном отдыхе. При таких обстоятельствах, конечно, нельзя было помышлять о зимней кампании; пришлось прекратить военные действия до весны.

Итоги кампании. Несмотря на благоприятную обстановку в самом начале кампании (слабость противника; разброс его сил), нам не удалось достигнуть сразу решительных результатов. Весь наш успех сводился к следующему: Валахия была прочно занята нашими войсками; взяты крепости Браилов, Варна и несколько мелких; за Дунаем мы утвердились в приморской полосе до Варны. Главная причина столь малорезультативной кампании заключалась, как выше было уже отмечено, в том, что сразу для ведения войны на обширном и труднодоступном театре было назначено слишком мало сил; подкрепления были малочисленными и прибывали с большим опозданием. Недостатки устройства интендантской части вело к постоянным задержкам и затруднениям при выполнении задуманных операций. Неналаженность санитарной части привела к вспышке тяжких эпидемий.

Много было допущено ошибок в стратегическом и тактическом отношениях: чрезмерная разброска сил на театре войны; одновременная блокада и осада многих крепостей при отсутствии осадных средств и войск, освобождение турецких гарнизонов при овладении крепостями; неумелые разведки, разрозненность действий в боях (Курт-Тепе). При всех этих ошибках и недочетах следует отметить примерную дисциплину, не пошатнувшуюся ни разу даже при самых тяжелых обстоятельствах, отменное мужество начальников и солдат. Только благодаря этим качествам русской армии мы справились благополучно с испытаниями, выпавшими на долю нашей армии в 1828 г., и даже имели успех. [417]