Полтавское сражение

25 июня наша армия, покинув лагерь у д. Семеновки, продвинулась еще на три версты к осажденному городу и расположилась у д. Яковцы, устроив здесь новый укрепленный лагерь. Намеченным днем атаки шведов было 29 июня, день ангела Петра, но 25-го в русский лагерь прибыл перебежчик, доложивший царю, что 27-го шведы предполагают атаковать русскую армию. «На начинающего Бог», — промолвил спокойно царь, узнав эту новость, и стал делать последние приготовления к бою.

На предстоящий бой он смотрел как на «зело опасное дело», как на решительное неизбежное средство, к которому нужно прибегнуть для достижения желанной цели.

Укрепленный лагерь русской армии у д. Яковцы тылом своим примыкал к крутому берегу реки Ворсклы. Вправо от лагеря тянулась лощина, а влево простирался лес до полтавского Крестовоздвиженского монастыря. Перед фронтом находилась поляна шириной до двух верст, окаймленная с северо-запада другим лесом. Между этим лесом и монастырским оставался открытый промежуток шириной до одной версты. Этим свободным промежутком только и могли воспользоваться шведы для подхода [181] от Полтавы к русскому лагерю. Чтобы принять бой при наиболее благоприятных условиях, Петр приказал построить в проходе между лесами шесть отдельных сомкнутых укреплений (редутов), находящихся на расстоянии ружейного выстрела один от другого. Эта укрепленная линия была передовой позицией, на которую должна была наткнуться наступающая шведская армия. Шведам приходилось либо штурмовать эти редуты, на что нужно было бы потратить много сил и времени, либо прорваться между редутами, подставляя фланги при прорыве под огонь из укреплений. Блестящая мысль создать такую прерывчатую линию отдельных сомкнутых укреплений на поле сражения принадлежала самому Петру, до него ни один полководец не применил этого превосходного приема.

Значение укрепленной линии редутов увеличивалось еще тем, что, прорвавшись сквозь эту огневую полосу, шведы попадали на поляну перед нашим укрепленным лагерем, подставляя свой правый фланг под огонь из последнего. 26 июня Петр приказал построить еще одну укрепленную линию из четырех редутов, проходящую от середины первой, под прямым углом к ней. Эта новая линия должна была разрезать наступающие колонны шведов, сразу разделив их пополам. За недостатком времени из этих четырех редутов ко дню сражения были закончены лишь два.

Постройкой тет-де-пона у пункта переправы через реку Ворсклу, двух укрепленных лагерей, одного — у Семеновки, другого — у д. Яковцы, и линии редутов Петр Великий блестяще подготовил поле сражения в инженерном отношении. В случае наступления противника он должен был действовать в таком направлении, в каком было желательно и выгодно русским.

Ко дню решительного боя армия русского царя состояла из 61 батальона пехоты, 23 драгунских полков и одного эскадрона (Генеральный), нескольких тысяч казаков и 72 орудий, всего около 50 тысяч человек. По численности эта армия не так уж сильно превосходила ту, которую так легко разгромил за девять лет до Полтавской битвы [182] молодой шведский король под Нарвой небольшими силами; но велика была разница между участниками нарвского поражения и той грозной силой, с которой предстояло вновь вступить в бой шведскому королю. Девятилетняя суровая боевая школа воспитала и образовала молодую русскую армию. Как сталь, закаляясь в огне, становится упругой и твердой, так укреплялась в борьбе русская армия. Уже первые кровавые страницы ее истории пестрели славными именами одержанных побед. В рядах армии были полки, покрывшие себя славой уже при завоевании Прибалтийского края, при взятии шведских крепостей, наконец, в славном бою у Лесной. В рядах полков много было опытных воинов, вполне усвоивших ратное дело. Немало славных имен боевых начальников, доблестных сподвижников царя, выдвинула также 9-летняя война.

Было царю с кем совет держать. Его ближайшими помощниками были: фельдмаршал граф Б. П. Шереметев, спокойный, осторожный, но основательно усвоивший военное дело; князь А. Д. Меншиков, превосходный кавалерийский генерал, соединявший в себе рассудительность с быстрой решительностью и смелостью; далее следовали храбрые военачальники: князь М. М. Голицын, князь А. И. Репнин и превосходный артиллерист и инженер Я. В. Брюс.

Силы шведов значительно уступали по численности нашим. В состав армии ко дню боя входило 24 батальона пехоты, 41 эскадрон конницы и 4 орудия, всего около 25 тысяч человек. Кроме того, около 6 тысяч шведов, казаков и запорожцев было оставлено частью для охраны укреплений под Полтавой, частью для прикрытия обоза и артиллерии, не принимавшей участия в бою за недостатком боевых припасов, наконец, частью для сторожевой службы вдоль реки Ворсклы, между Полтавой и Переволочной.

Положение шведской армии было тяжелым. Во всем ощущалась крайняя нужда; постоянные тревоги истощили силы солдат. Надежды на содействие Станислава Лещинского и турок не оправдались. Безрезультатные действия [183] шведской армии под Полтавой являлись грозным симптомом бессилия «непобедимых», но упрямый Карл XII как бы не замечал того бедственного положения, в каком очутилась его армия. Лучшим решением для него было снятие осады и немедленное отступление за Днепр; принимать же решительный бой и опасно, и нецелесообразно, искать боя было уже безрассудно, а между тем Карл XII останавливается именно на решении начать бой первым.

26 июня русская армия, ввиду близости шведов и возможности их нападения, уже изготовилась к встрече противника. Линию редутов заняли два батальона пехоты [185] под начальством генерала Айгустова. За редутами стала вся конница под начальством Меншикова. Казаки Скоропадского расположились на дорогах, ведущих от Полтавы на запад, с целью воспрепятствовать отступлению противника кратчайшими путями на Польшу. Наконец, главные силы армии разместились в укрепленном лагере у д. Яковцы.

Одновременно с подготовкой поля сражения к назревающему бою Петр Великий не позабыл поднять дух своей армии. Царь и его армия накануне боя возносили горячие молитвы Всевышнему Творцу о даровании победы. Царь Петр объезжал стройные ряды молодых полков и напоминал им об исключительной важности для России предстоящего боя. Петр говорил своим войскам о погибельных для нашего Отечества замыслах шведского короля, мечтающего унизить Россию, разделить ее на небольшие уделы. Царь напоминал о том, как с помощью Божьей разрушились козни врагов. Верным присяге остался малороссийский народ, не получил шведский король обещанной помощи от Мазепы и польского короля, не поддержали его турки и татары. Невзгоды, лишения и частичные наши победы подорвали силы шведской армии; немного уж осталось врагов. Нужно довершить победу над остатками шведских сил. «Порадейте же, товарищи! Вера, Церковь и Отечество того от вас требуют».

Гвардейским полкам царь напомнил о глумлении врага над святою нашей церковью, о кичливости шведского короля, который расписал уже в Москве квартиры для своего войска и своего генерала Шпара назначил московским комендантом. И под влиянием этих царских речей разгорались жаждой мести сердца русских воинов, проникались они несокрушимой решимостью положить живот свой за дорогое Отечество и великого своего, горячо любимого царя. На царский призыв от имени армии ответил горячей речью М. М. Голицын: «Великодержавный царь-государь. Ты видел труд и верность наши, видел храбрость твоих солдат в бою с Левенгауптом, когда целый день стояли под огнем и не смешали шеренг, не уступили [186] ни пяди земли; четыре раза от стрельбы ружья разгорались, четыре раза сумы и карманы патронами наполняли. Ныне же войско то же и мы, рабы твои, те же. Уповаем на Бога такой же иметь подвиг и ныне, какой и тогда». — «И я уповаю», — сказал царь.

Последний завет царя своим воинам накануне боя выражен был в бессмертном приказе, прочитанном войскам перед сражением и вызвавшем высокий подъем духа армии. «Воины, — говорил Царь, — вот пришел час, который решит судьбу Отечества. Итак, не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество, за православную нашу веру и Церковь. Не должна вас также смущать слава неприятеля, будто бы непобедимого, которой ложь вы сами своими победами над ним неоднократно доказали. Имейте в сражении пред очами вашими правду и Бога, поборающего на вас. А о Петре ведайте, что Ему жизнь Его не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния вашего».

Весь день 26 июня в шведском стане, под Полтавой, шли спешные приготовления к предстоящему бою. Превозмогая сильную боль, причиняемую раной, король отдавал последние распоряжения. Пехота разделена была на четыре колонны и должна была начать наступление. За пехотой в шести колоннах следовала конница. Король не мог, вследствие раны, сесть на коня и лично командовать своей армией в день боя, поэтому главнокомандующим он назначил фельдмаршала Реншильда; общее же командование над пехотой было поручено генералу Левенгаупту.

Шведские войска строились по колоннам. Карл XII в коляске объезжал войска и старался ободрить их речами. Напоминая своим воинам о былой славе, об одержанных блестящих победах, король внушал им веру в свои силы, в несомненный предстоящий успех. Он и теперь продолжал презрительно относиться к своему врагу и, не сомневаясь в поражении русской армии, приглашал своих воинов на пир в шатре московского царя. «Он приготовил [187] нам много кушаний, — говорил шведский король, — идите же завтра туда, куда ведет вас слава». И действительно, многие из генералов шведской армии попали на следующий день на пир в шатер московского царя, но... лишь в качестве военнопленных.

Промелькнула короткая летняя ночь. В два часа ночи, чуть заалелся восток, шведский король снова появился перед своей армией. Тихо было во вражеском стане. Стройные колонны уже изготовились к движению. «Начинайте с Богом», — громко сказал король Реншильду и повелительным жестом руки указал на лагерь русской армии. Раздались короткие, тихие команды — и глубокие колонны шведской пехоты, заколыхавшись, одновременно тронулись с места и направились к темневшей вдали линии русских укреплений. Гулко звучали шаги, нарушая покой летнего утра. Не спали уже и русские. Зоркие и внимательные разъезды тотчас же обнаружили движение врага и донесли о его наступлении Меншикову, который дал знать об этом царю. Князь Меншиков, выстроив своих драгун в боевой порядок, смело двинулся навстречу шведам, желая их встретить как можно раньше и тем выиграть время для изготовки к бою главных сил. Когда шведы увидели двигавшийся против них стройно, как на параде, широкий фронт русских драгун, то, по команде «кавалерия вперед», их конница быстро проскакала в промежутки между колоннами своей пехоты и стремительно бросилась на нашу конницу. В третьем часу утра перед редутами кипел уже горячий бой. Сперва шведские кирасиры потеснили нашу кавалерию, но, быстро оправившись, наша конница частыми повторными ударами оттеснила шведов. Нижегородский драгунский полк стремительной атакой отбросил шведских кирасир, причем кирасирский штандарт захватывается каптенармусом полка Аврамом Антоновым. Потеряв еще несколько знамен, шведская конница отхлынула назад и укрылась за свою пехоту, восстанавливая расстроенный порядок. Тогда на смену своей конницы выдвинулась славившаяся стремительными и настойчивыми атаками [188] шведская пехота. Она все усилия направила на овладение редутами, которые мешали всему боевому порядку продвинуться вперед, нарушая его стройность и устойчивость. Но защитники редутов уже были вполне готовы достойно встретить врага.

Заряженные фузеи зловеще выглядывают из-за земляных насыпей. Задние шеренги наготове держат заряженные ружья, чтобы передать их в переднюю линию, когда последняя откроет огонь. Тяжелым было положение защитников двух незаконченных редутов, выдвинутых вперед. Лишь небольшие насыпи скрывают гарнизоны этих укреплений, на которые должен обрушиться первый натиск врага. Дружными залпами встретили русские приближающихся шведов. Огонь не остановил врага. Правофланговая колонна генерала Росса, приблизившись к передовому редуту, стремительно бросилась в штыки и переколола немногих защитников его. С таким же порывом овладевают шведы вторым неоконченным редутом. Нападения на третий и последующий редуты уже отбиты дружным огнем обороняющихся. Жестокий упорный бой продолжался больше часу; за это время главные силы русских успели изготовиться к бою, а потому нашей молодецкой коннице и славным немногочисленным защитникам редутов Петр посылает приказание отойти на главную позицию у укрепленного лагеря.

Но князю Меншикову, остановившему порыв шведов, заставившему их прекратить наступление, жаль было отходить; он желал здесь же, у передовых редутов, совершенно покончить со шведами. И вместо того, чтобы отступить, он просит царя разрешить ему остаться, где он стоял, и прислать ему на подмогу хотя бы немного пехоты.

Мужественный отпор защитников редутов, поддержанных конницей, заставляет Карла XII решиться на обход редутов с северной стороны. Отойдя немного назад и плотно сомкнувшись, шведы двинулись мимо продольных редутов с их северной стороны. Но наша конница, руководимая Меншиковым, вовремя заметила маневр шведов, быстро передвинулась к северу и могучей [189] стеной крепко заслонила промежуток между редутами и Будищенским лесом. Здесь вновь наши драгуны вступили в горячий бой со смелым и энергичным противником, всеми силами стараясь не допустить его за линию поперечных редутов. Четырнадцать знамен и штандартов были трофеями нашей конницы в этой славной сече. Взятые знамена были отправлены к Петру как доказательство нашего успеха на передовой позиции. Тем не менее, однако, царь вновь шлет приказание Меншикову отвести конницу назад.

В это же время Петр узнает, что при движении к северу от продольных редутов шведская армия разделилась надвое и часть ее, в составе шести батальонов и нескольких эскадронов под начальством генералов Росса и Шлиппенбаха, оказалась отрезанной редутами от остальных войск и, опасаясь отдельного поражения, укрылась в лесу, лежащем к югу от редутов.

От орлиного взора Петра, зорко наблюдавшего за ходом боя, не укрылось опасное положение колонны Шлиппенбаха и Росса. Решив нанести поражение этой колонне, царь приказывает Меншикову с пятью батальонами пехоты и пятью драгунскими полками переправиться к Монастырскому лесу и остановить Росса.

Начальствование над всей остальной конницей, бывшей у редутов, царь поручает генералу Боуру, которому и приказывает тотчас же отходить на правый фланг укрепленного лагеря.

Расстроенная и понесшая большие потери колонна Росса была стремительно атакована Меншиковым. Потрясенная предшествующим боем, она не сдержала натиска свежих русских сил и после короткого боя в совершенном беспорядке бросилась дальше в лес. Остатки колонны Росса бросились к укрепленному лагерю, устроенному под Полтавой, надеясь здесь найти спасение. Для преследования этих беглецов Меншиков отрядил пехоту под начальством генерала Ренцеля, а с конницей поспешил вернуться на поляну, где назревал уже решительный момент боя. [190]

Генерал Ренцель принудил Росса и большую часть пехоты, оставленную Карлом XII под Полтавой, положить оружие. Мазепа с мятежными казаками и часть шведов, завидев русскую пехоту, бежали вниз по Ворскле к Переволочне.

Тем временем фельдмаршал Реншильд, видя отступление нашей конницы и маленьких геройских гарнизонов редутов, приказывает своей пехоте прорваться сквозь линию русских укреплений. Приказание это тотчас же исполняется.

Но едва лишь шведская пехота, понесшая большие потери и крайне расстроенная, прошла сквозь линию редутов на полянку, как загрохотала русская артиллерия из укрепленного лагеря, к которому правый фланг шведского боевого порядка приблизился теперь на 100 шагов. Густая картечь косила шведские ряды. Этого убийственного огня не могла выдержать стойкая шведская пехота и в беспорядке отхлынула влево, к Будищенскому лесу. Здесь шведам пришлось переменить под прямым углом свой боевой порядок, чтобы стать фронтом к русскому укрепленному лагерю. Вслед за пехотой на поляну прорвалась шведская конница.

Первоначально Петр предполагал оставить часть сил в укрепленном лагере, другую же часть построить на флангах, вне укрепленного лагеря, и этими войсками ударить в оба фланга вражеской линии, если бы она атаковала наш лагерь. Однако шведы медлили, очевидно, ожидая подкреплений: колонну Росса и Мазепу с казаками, которому послано было приказание прибыть на поле битвы. Видя нерешительность врага, Петр решает большую часть армии вывести из лагеря, построить боевой порядок и выжидать, что будет дальше; девять же батальонов, в качестве общего резерва, оставить в лагере.

Русская армия, выведенная из лагеря вперед, строит боевой порядок, разделенный на три участка: в центре — пехота в две линии, конница — на флангах. Правое крыло пехоты составили 13 батальонов из состава дивизии князя Голицына; сюда входили полки: Преображенский, Семеновский, [191] Ингерманландский и Астраханский и один гренадерский батальон. В центре в две линии стали 14 батальонов дивизии Репнина; на левом фланге 15 батальонов дивизии Алларта. Для лучшего осуществления принципа взаимной поддержки за каждым батальоном 1-й линии стал во 2-й линии батальон того же полка. Начальствование всей пехотой поручено было царем фельдмаршалу Б. П. Шереметеву. На правом фланге стало 18 драгунских полков под начальством Боура, на левом — шесть драгунских полков под начальством Меншикова, «понеже тамо его прибытие потребнейше было». Остальные же шесть полков драгун под начальством князя Волконского были отправлены к Скоропадскому, чтобы подкрепить его и дать ему возможность поддерживать связь с главной армией Петра. Фельдмаршал Шереметев пытался было доказать царю, что ослаблять перед решительным боем свою армию отправкой шести полков рискованно, но тот не изменил своего решения, а осторожному Шереметеву сказал, что «больше побеждает разум и искусство, нежели множество». Насколько сильно горели желанием русские войска постоять за царя и Родину в день Полтавского боя, свидетельствует то, что оставленные в резерве солдаты молили царя со слезами не лишать их чести принять участие в бою. «Мы, надежда-государь, ни в чем не провинились перед тобой, мы несли равные с другими труды и тягости и ожидали с нетерпением сего дня. За что же отлучаемся от них?» Царь успокоил их. «Дети, — сказал он им, — вы ни в чем, конечно, не проступились, но надобно вам охранять ретраншемент и молить Бога о победе; вы равную со сражающимися получите милость мою и награду».

Шведы построили свою пехоту в одну линию со слабыми резервами во второй. Карл XII желал удлинить свой боевой порядок ввиду большой длины русского фронта. Шведская конница поровну стала на флангах своей пехоты. Перед правым крылом боевого порядка приказал везти себя в качалке Карл XII.

Был девятый час утра. Построение боевого порядка русской армии закончилось. В мундире гвардейского полковника, [192] с обнаженной шпагой, Петр объезжал войска, отдавая последние распоряжения. Вот окончен уже последний смотр.

Царь дает последнее наставление фельдмаршалу Шереметеву: «Господин фельдмаршал, поручаю вам мою армию и надеюсь, что в начальствовании оною поступите вы согласно предписанию, вам данному, а в случае непредвиденном — как искусный полководец. Моя же должность надзирать за всем и быть готовым на секурс во всех местах, где требовать будет опасность и нужда».

Ровно в девять часов боевой порядок шведской армии пришел в движение. В ответ на это всколыхнулась так же и русская армия. Все уже и уже становилась полоса, разделяющая врагов. Загрохотала русская артиллерия, осыпая шведов чугунным и свинцовым дождем. Однако шведы, не расстраивая рядов, продолжали мужественно идти вперед. Подойдя на ружейный выстрел, шведы открыли по всей линии огонь из мушкетов, на который оживленно отвечали русские ружейным и артиллерийским огнем. Но скоротечен был этот огнестрельный бой. Вслед за ним, окутанные пороховым дымом, обе армии с громкими криками ринулись навстречу друг другу, и закипела жаркая рукопашная схватка...

Воодушевляемое присутствием короля, правое крыло шведской пехоты яростно атаковало наш левый фланг. Первый батальон Новгородского полка не выдержал стремительного натиска и подался назад. Образовался в передней линии нашей пехоты опасный прорыв боевого порядка. Но зоркий глаз Петра уже заметил смятение на нашем левом фланге. Из второй линии царь берет 2-й батальон новгородцев и во главе него бросается в опасное место. Кругом свистят пули. Вот одна из них пробивает царское седло, другая пронизывает шляпу, покрывавшую чело великого полководца, и, наконец, третья ударяет в крест на богатырской груди Помазанника Божия. Но хранил Господь великого государя в пылу кровавой сечи. Прибытие царя положило предел успехам шведов. Порядок на левом фланге восстановлен. По всей линии кипит [193] яростный рукопашный бой. Плотно прильнули одна к другой враждующие стороны. Страшная работа штыков и сабель, прикладов, пик и алебард сеет вокруг разрушение и смерть. Ужасный яростный стон битвы потрясает воздух. Последним бешеным порывом стремились шведы сломить сопротивление врага, чтобы положить конец лишениям, переносимым в этой стране. Но не под силу было им одолеть великого русского царя, зорко следившего за боем. Сперва в двух-трех местах под натиском русских дрогнули шведы. Вторая линия русской пехоты влилась в первую, усилив напор на врага, а таявшая тонкая линия шведов не получала уже никаких подкреплений. Наши фланговые части охватили боевой порядок шведов. Уже заметно изнемогают они от напряженного рукопашного боя. Пытается король воодушевить своих воинов и появляется в месте самой горячей схватки. Но вот ядро разбивает носилки короля, и он падает на землю. По рядам шведской армии пронеслась с молниеносной быстротой ужасная весть о гибели короля. И дрогнули тогда шведские полки. Уже в нескольких местах прорвана шведская линия, — расстроились ряды их полков. Очнувшись от падения, Карл XII приказал посадить себя на скрещенные пики и высоко поднять вверх, чтобы все видели его. Но и эта мера не помогла. Расстроенные толпы шведов, потеряв всякий порядок, как испуганное стадо, бросились к Будищенскому лесу. «Шведы, шведы, — взывал король к своим воинам, но его крик не мог остановить бегущей толпы. Из 24 драбантов, окружавших шведского короля, лишь трое остались в живых. Впавшего в обморок короля едва успели вывезти с поля битвы, посадить в карету и отправить к Переволочне.

Подобно яростному урагану понеслась русская конница вслед за бежавшей шведской армией и до самого леса рубила и брала в плен бежавших. Шведские генералы, офицеры и толпы воинов, бросая оружие, протягивали руки к победителям, взывая о пощаде. У леса преследование регулярной армией прекратилось; лишь казаки продолжали гнаться за остатками шведской армии, [195] уходившей вниз по Ворскле к Переволочне. Победа русских была полная. Шведы потеряли более девяти тысяч убитыми и ранеными и 2700 пленными. Победа достигнута была «малою кровию»: у нас выбыло из строя 1345 человек убитыми и 3290 ранеными. В числе пленных шведских генералов находились: Пиппер, первый министр короля, и главнокомандующий фельдмаршал Реншильд. Окончился кровавый бой. Яркое летнее солнце своими палящими лучами осветило место битвы, где горой были навалены трупы павших в бою, стояли лужи запекшейся крови, раздавались стоны раненых.

Толпа сподвижников царя тесным кольцом окружила своего победителя. Преклонив меч, царь сердечно благодарил своих соратников: «Здравствуйте, сыны Отечества, чады мои возлюбленные. Потом трудов моих создал я вас; без вас государству, как телу без души, жить невозможно. Вы, имея любовь к Богу, к вере православной, к отечеству, славе и ко мне, не щадили живота своего и на тысячу смертей устремлялись небоязненно. Храбрые дела ваши не будут забвенны у потомства».

Князья Голицын и Меншиков от лица армии приветствовали царя с блестящей победой, восторженно прославляя его как вдохновителя и руководителя армии во время боя, появлявшегося в нужные минуты там, где необходима была помощь, не щадя жизни, бросавшегося в самые опасные места. Приведенные в порядок русские полки построились на поле битвы. С непокрытой головой объезжал царь свои доблестные полки и благодарил войска за совершенный подвиг и понесенные труды.

На месте боя было совершено благодарственное молебствие. После молебна в раскинутых шатрах состоялся торжественный пир. Царь пригласил к столу всех своих генералов, а также пленных шведских генералов, которым приказал вернуть шпаги. Во время пира царь, подняв кубок, провозгласил: «Пью здоровье моего брата Карла». Затем царь, вторично подняв кубок, сказал: «Пью здоровье наших учителей». — «Кто же эти учители?» — спросил Реншильд. — «Вы, господа шведы», — ответил [197] царь. «Хорошо же Ваше Величество отблагодарили своих учителей», — с грустной улыбкой заметил пленный фельдмаршал.

Вечером выступили гвардейские полки, посаженные на коней, и 10 драгунских полков под общим начальством Боура для дальнейшего преследования врага.

Рано утром на следующий день после битвы состоялось погребение павших воинов. Царь отметил заслуги положивших за Родину живот свой храбрых благочестивых воинов. Высокий курган насыпали над братской могилой, а на вершине свежего могильного холма Петр собственноручно водрузил крест с надписью: «Воины благочестивые, за благочестие кровию венчавшиеся, лето от воплощения Бога-Слова 1709 июня 24-го дня».

Воздав последний долг убиенным, Петр отправил еще и Меншикова для преследования шведов, подчинив ему высланные вперед войска, а сам поехал в Полтаву.

Царь обнял доблестного коменданта крепости, Келена, поблагодарил за совершенный подвиг и поздравил с производством в генералы. Затем государь посетил больных и раненых и побывал на крепостных валах, столь обильно политых кровью за три месяца осады.

На рассвете 30 июня Петр с двумя пехотными полками и драгунами выступил из лагеря к Переволочне, но до прихода царя здесь уже произошли решительные события.

Лишь около часу дня очнулся Карл XII от глубокого обморока, в который впал на поле битвы. Коляска быстро уносила его от злополучного места боя. Придя в себя, король стал звать своих генералов и тут узнал об ужасных потерях, понесенных его армией. Первой мыслью его было повернуть обратно всю эту массу и вступить снова в бой с русскими войсками, но окружающие генералы доказали королю всю нелепость этой попытки. Тогда король приказал забрать весь обоз и оставшуюся артиллерию и двигаться дальше вниз по Ворскле. Он надеялся присоединить к себе небольшие отряды, выставленные вдоль Ворсклы, и с ними еще раз вступить в бой с русскими. В Новых Сенжарах получено было тревожное известие [198] о приближении погони, посланной царем. Пришлось сжечь обоз, раздать лошадей пехоте и спешно двинуться дальше к Переволочне. В дороге сломалась королевская коляска и страдающему от раны Карлу XII пришлось сесть на коня. Вечером 29 июня шведы достигли Переволочни. Перед ними расстилался широкий Днепр. Лишь несколько запорожских челноков ютились у крутого берега. А погоня все ближе и ближе. Король все еще верил в возможность дальнейшего сопротивления. Дух его войск был подорван; силы истощены, много безоружных, нет артиллерии, порох подмочен. Войска не могли уже оказать сопротивления врагу, упоенному только что выигранной блестящей победой. Долго уговаривали генералы упрямого короля переправиться через Днепр, не ожидая прибытия русских. Наконец он согласился. С ним переправились Мазепа, несколько генералов, свита и отряд силой около двух тысяч. Остальные войска, под начальством генерала Левенгаупта, остались на левом берегу Днепра.

Печальна была участь этих обломков некогда грозной силы. Левенгаупт старался на следующий день после переправы короля привести в порядок врученное ему войско, но роковая весть о прибытии русских на полуслове прервала его распоряжения. Меншиков, прибывший с 9-тысячным отрядом к Переволочне, послал парламентера с предложением сдаться. Левенгаупт созвал на совещание начальников, и здесь выяснилось, что сопротивление невозможно. Начальники не верили уже в своих солдат. Тогда Левенгаупт решил сложить оружие. Здесь сдалось около 14 тысяч человек, досталось 28 орудий и 127 знамен.

1 июля к Переволочне прибыл Петр. Узнав, что шведскому королю удалось избежать плена, он послал в погоню за Днепр два конных отряда. Одному из отрядов, под начальством князя Волконского, удалось настигнуть шведов на реке Южный Буг. Шведский отряд был разбит, частью уничтожен, частью пленен, но Карлу XII с Мазепой и свитой в несколько десятков человек вновь удалось переправиться через реку Буг в пределы Турции. [199]

6 июля Петр вернулся в Полтаву и здесь осыпал щедрыми царскими милостями за славную победу всех своих сподвижников.

Молодая русская армия, а с нею вместе великая обновляющаяся страна радостно приветствовали Полтавскую победу. Этой великой победой начинался для нашей Родины новый исторический период существования. Надломлены были силы грозного врага на Севере. Решена была судьба тех завоеваний на Балтийском побережье, которые открывали нам водные пути на Запад. Теперь новая столица царя была обеспечена защитой и могла спокойно расширяться и развиваться. В борьбе между Россией и Швецией в день Полтавской битвы на поляне, окаймленной лесами, зародилась Россия как великая держава, здесь же начала свое существование другая Швеция: скромное, второстепенное королевство, пришедшее на смену могущественной и грозной властительнице Севера.

Полтавская победа закрепила на вечные времена за Россией южные ее пределы. Улеглись волнения на Украине; население Малой России, проливавшее кровь за святое общерусское дело, отстаивавшее Полтаву вместе с московскими воинами, отныне стало сливаться в один прочный, неразделенный организм с Великой Русью. Сердце Украины, Полтава, явилось несокрушимым оплотом общегосударственного дела.

Полтавская победа вводит Россию в семью великих держав, призванных управлять человечеством. Государства Западной Европы расступились и дали почетное место великому русскому народу. С нескрываемым изумлением созерцали они могучий рост молодого государства, еще так недавно почти неизвестного среди европейских народов. Для всех стало ясно, что отныне новая великая северная держава станет оказывать сильное влияние на судьбу Европы. Западные государи стали искать союза с русским царем, предлагали ему свою дружбу.

Полтавская победа, выдвинувшая на столь видное место в мировой истории русский народ, тем самым выдвигала и все славянство, нашедшее в лице русского народа [201] достойного представителя и могучего защитника общеславянских интересов.

В Полтавской победе Петр нашел радостное удовлетворение за все понесенные им тяжелые труды. Эта победа показала, что царь ведет свою державу по верному пути. До Полтавской победы многочисленные враги царя говорили, что вводимые новшества погубят Московское царство, что затеянная им война причинит русскому народу неисчислимые бедствия. Русский народ осознал значение преобразований, вводимых в стране царем, и теперь за ним, за его сподвижниками неудержимой лавиной покатилась вперед навстречу просвещению и культуре масса русского народа.

Молодая, но уже упоенная громкой всемирной славой, русская армия после Полтавской победы окончательно окрепла духом. Много ей предстояло еще впереди поработать на кровавой ниве, чтобы упрочить за Россией имя великой державы. Но теперь русская армия бодро глядела вперед. Под сенью знамен, развевавшихся в пороховом дыму на поле битвы под Полтавой, наша армия готова была идти на новые подвиги, уверенная в своих силах, уверенная в успехе. Полтавская победа явилась последним ярким актом двухлетней кампании 1708–1709 гг. Эта кампания представляет глубокий интерес в стратегическом и тактическом отношении. В ней рельефно выразилось понимание Петром обстановки, ясно определился его талант как полководца. Вся кампания проникнута идеей подставления противнику сильной стороны и уклонения слабой. План русских вполне соображен со свойствами местности, с качествами своей армии и способом действий противника. Далеко за пределами своей страны встретила русская армия приближающегося врага, осуществляя принцип активной обороны государства. Когда Карл XII потянулся за русской армией, то Петр, пользуясь беспредельной глубиной своего царства, завлек врага внутрь страны, стал временно избегать решительного боя, желая сначала изнурить врага, ослабить его порыв, надорвать силы. Для выполнения этого плана армия царя, отступая перед шведами, уничтожает запасы в стране, тревожит противника постоянными нападениями мелких отрядов. Когда [202] же поставленная цель была достигнута, когда ослабленная, наполовину растаявшая, лишенная боевых припасов, обманутая в ожиданиях шведская армия очутилась на далекой Украине, искусный вождь русской армии наносит ей окончательный удар.

Как великий сердцевед, знал Петр, что дух выше плоти, и он принимает все меры к тому, чтобы поднять дух своей армии. Накануне боя он взывает к лучшим чувствам русского солдата, побуждая его постоять до конца за Отечество, церковь, веру православную, и мы видим, как жаждали русские воины выполнить на поле брани священный завет возлюбленного своего царя. Но если великолепна была нравственная подготовка армии в день боя, то не меньшее удивление возбуждают и прочие меры, принятые царем накануне знаменательного сражения. Мы видели, что царь сосредоточил ко дню боя все силы, чтобы иметь перевес над врагом. Подготовка поля сражения созданием передовой позиции, укрепленных лагерей и предмостного укрепления делали Петра Великого хозяином поля битвы. Он подчинил себе волю врага, заставил его разыграть бой так, как наиболее выгодно было для русской армии, достигшей этой победы с «легким трудом и малою кровию». Зоркий опытный глаз и твердая воля царя не покидают армию и во время Полтавского боя. Он все видит, всюду поспевает. Где опасность, там и вдохновенный полководец. Дрогнули новгородцы в 1-й линии, но уже 2-я линия под начальством царя вливается в 1-го, заполняя промежуток. «В сем нужном случае за людей и Отечество, не щадя своей особы, поступая, как доброму приводцу надлежит», мчался царь навстречу смертельной опасности.

Методическая стратегия Петра в кампанию 1708–1709 гг. была противопоставлена авантюристической стратегии его соперника, Карла XII, стратегии, основанной на полном пренебрежении и принципами, и обстановкой; стратегии грандиозной, но фантастической в своих предначертаниях и азартной в их исполнении.

Такое противопоставление не могло не закончиться полным торжеством разума и искусства над легкомыслием и азартом. [203]