Завоевание берегов Балтийского моря

Уже через две недели после нарвского погрома, Петр писал Шереметеву: «Понеже не лесть есть при несчастье всего лишатися, того ради вам повелеваем при взятом и начатом деле быть, то есть над конницей Новгородского и Черкасского, с которыми, как мы и прежде показывали (но в ту пору мало людей было), ближних мест беречь, для последующего времени, и идти вдаль, для лучшего вреда неприятелю...» Таким образом Петр давал директиву своим войскам: оберегать границы государства и в то же время идти вперед, готовясь нанести удар по неприятелю.

Группировка наших сил, расположенных у северо-западной границы государства, была такова: в окрестностях Пскова — 30 тысяч под начальством Шереметева; у Новгорода и Ладоги — 10 тысяч под начальством Апраксина; Репнину с 20-тысячным отрядом приказано двинуться в Курляндию на помощь королю Августу II. К выполнению активной задачи наши войска приступают крайне осторожно, несмотря на превосходство в силах над оставленными Карлом в Ингерманландии и Лифляндии войсками Кронгиорта и Шлиппенбаха. Нарвская катастрофа еще свежа в памяти у всех.

После настоятельных повелений царя Шереметев начинает посылать партии в пределы Лифляндии. Происходят в течение лета 1701 г. стычки с войсками Шлиппенбаха. Русские разоряют шведскую область, шведы совершают набеги на наши пределы и мстят за разорения. Так, в обоюдных набегах, протекает время до осени. Налеты [126] русских становятся все более и более смелыми. Наконец во главе крупного 18-тысячного отряда, состоящего из 8 тысяч пехоты и 10 тысяч конницы, Шереметев нападает на главные силы Шлиппенбаха у мызы Эрестефер, причем шведы теряют до 3 тысяч убитыми, восемь знамен, четыре орудия и около 400 пленными. Наши потери — около 1 тысячи.

Русские могли праздновать первую победу, первый крупный успех новой вооруженной силы. «Слава Богу, — сказал Петр, узнавши о победе, — мы дошли до того, что шведов побеждать можем; пока сражаясь двое против одного, но скоро начнем побеждать их и равным числом».

Эта первая победа рассеивала немного тот мрак уныния, который обволок русскую землю после нарвского погрома.

За первым успехом вскоре последовали другие. Летом 1702 г. разбиты были неприятельские флотилии на Чудском и Ладожском озерах, а вслед за тем Шереметев повторил набег и совершенно разгромил при мызе Гуммельсгоф отряд Шлиппенбаха, который потерял 5,5 тысяч из 6, всю артиллерию и знамена. В этом же году Апраксин разбил на реке Ижоре войска Кронгиорта.

Известия об этих победах Петр получил на Белом море, где он находился с гвардейскими полками, чтобы защитить от шведского десанта Архангельск. Новые победы очень обрадовали царя и чрезвычайно благотворно повлияли на русские войска. Победы убедили нашу армию, что шведов можно одолеть. В этих небольших походах и боях наши войска начинали приобретать мало-помалу боевой опыт. Здесь, в прибалтийском крае, молодая русская армия проходила боевую школу. Набеги в Лифляндию, сопровождавшиеся постепенным разорением этой области, имели конечной целью разобщение шведских войск Шлиппенбаха от базировавшегося на Выборг отряда Кронгиорта. Теперь, после победы при Гуммельсгофе, задачу эту можно было считать наполовину решенной: русским оставалось только прочно утвердиться на какой-либо оборонительной линии между отрядами Шлиппенбаха и [127] Кронгиорта, и разъединение неприятельских войск было бы достигнуто окончательно. Выяснившаяся на горьком опыте чрезмерная трудность для только что родившейся русской армии осады первоклассной крепости Нарвы заставила царя отказаться от стремления к овладению линии р. Нарвы, и теперь взоры его обращаются к р. Неве — этой важнейшей артерии прибалтийского края, важнейшему водному пути.

Течение Невы прикрывалось двумя шведскими крепостями: у истока, при Ладожском озере, вход в Неву запирался Нотебургом — древним русским Орешком; близ устья же Невы, при впадении в Финский залив, находилась крепость Ниеншанц.

В сентябре 1702 г. русские войска со всех сторон потянулись к Нотебургу. Крепость занимала важное стратегическое положение. Она построена была на острове у самого истока Невы. Небольшой гарнизон, в 500–600 человек, при 140 орудиях надежно защищал крепость от попыток овладеть ею открытой силой.

Петр сосредоточил у Нотебурга войска Шереметева из Пскова, Репнина из Новгорода и прибыл сюда лично из Архангельска во главе гвардейских полков. Нотебург был обложен войсками по обоим берегам Невы.

Чтобы полностью окружить Нотебург, Петр сосредоточил на Ладожском озере, у истока Невы, флотилию, а 50 больших лодок переволокли в Неву. Когда тесное обложение было закончено, приступили к осаде. Осадой руководил Петр, хотя звание главнокомандующего сохранил Шереметев, получавший обо всем донесения от государя.

Две недели наши орудия громили стены Нотебурга. Башни были повреждены, но удобопроходимых обвалов в стенах сделать не удалось. От частой стрельбы многие орудия пришли в негодное состояние; снарядов оставалось немного. Тогда на военном совете было решено штурмовать Нотебург.

Штурм состоялся 11 октября. Из всех полков накануне вызваны были охотники. Они ночью разместились на судах, собранных на Ладожском озере, и ждали условного [128] сигнала. На рассвете с царской батареи дали три залпа. Тогда флотилия устремилась к крепости. Первое нападение было отбито мужественным гарнизоном. На выручку прибыли гвардейцы под командой князя Голицына и майора Карпова. Под страшным огнем преображенцы и семеновцы приступили к острову и начали устанавливать штурмовые лестницы около проломов. Лестницы оказались короткими. У подошвы стен стояли штурмующие войска под огненным дождем. Несколько часов, неся ужасные потери, тщетно старались наши войска взобраться на стены. Петр послал уже приказание Голицыну отступать. Но Голицын приказал оттолкнуть лодки от берега, и для войск оставался лишь один путь: на стены крепости. На берегу Невы между тем Меншиков собрал свежие силы и готовился к переправе на остров. Такая настойчивость русских потрясла гарнизон. Как только начался новый жестокий приступ, огонь с верков прекратился; по приказанию коменданта барабаны гулко ударили «сдачу». Дружные радостные клики победителей загремели на обоих берегах красавицы Невы. Первая шведская крепость сдавалась царю Петру. «Ключ» к дальнейшим завоеваниям на балтийском побережье взят был в сильные руки державного вождя русской армии. «Зело жесток сей орех был, однако ж, слава Богу, счастливо разгрызен», — так писал Петр о взятии древнего Орешка.

Переименованная в Шлиссельбург, крепость была исправлена и занята сильным гарнизоном. Первым комендантом Шлиссельбурга был бомбардир поручик Преображенского полка А. Д. Меншиков.

Весною 1703 г. начинается дальнейшее поступательное движение русских войск к морским берегам. Только 60-верстная полоса отделяет теперь армию Петра от заветного моря.

Объектом действий намечена была шведская крепость Ниеншанц. Слабо укрепленная, во главе со старым больным комендантом, полковником Апполовым, эта крепость не могла оказать такого сопротивления, как Нотебург. После 12-часовой артиллерийской канонады подвезенной [129] из Шлиссельбурга нашей артиллерии крепость Ниеншанц 1 мая сдалась.

Со взятием Ниеншанца к русским перешла вся оборонительная линия р. Невы, а вместе с тем Россия приобрела опорный пункт у самого морского берега. Было сделано великое дело. Русский орел пробился сквозь построенные врагом преграды к открытому морю.

Неделю спустя после взятия Ниеншанца царем была одержана и первая победа на море. Это славное дело было результатом искусства и доблести царя.

Не зная о падении Ниеншанца, шведский флот, приблизившись к устью Невы, дал сигнал двумя пушечными выстрелами. Русские ответили также двумя выстрелами.

Когда шведы ввели два корабля в устье Невы, царь решил внезапным нападением овладеть судами. Тридцать лодок с посаженными в них гвардейцами во главе с капитаном бомбардирской роты, разделясь на две флотилии, под покровом ночи приблизились к неприятельским судам. После нескольких дружных залпов гвардейцы бросились на суда врукопашную. Царь первым взобрался на 14-пушечный корабль «Астрель». Оба корабля (другой корабль носил название «Гедан») были взяты так быстро, что лишь восемь лодок успели принять участие в этом лихом деле. Первый выход в море завершился удачей. По единогласному решению генералов бомбардирский капитан Петр Михайлов, герой и вдохновитель этого молодецкого подвига, был награжден орденом святого Андрея Первозванного. Такую же высокую награду получили помощники Петра — Меншиков и Головин.

По взятии Ниеншанца возник вопрос, оставить ли Здесь крепость для прикрытия будущего торгового порта или искать другого места, так как Ниеншанц был удален от моря. Собранный для обсуждения столь важного вопроса военный совет решил: «искать другого места». После тщательной рекогносцировки царь остановился на решении возвести крепость на острове Люст-Элант, что в переводе означает «веселый остров». Здесь 16 мая 1703 г., в день Святой Троицы, положено было основание [130] Санкт-Петербургу. Прежде всего заложили Петропавловскую крепость из шести больверков, или бастионов. В крепости одновременно с бастионами положено основание деревянной церкви во имя святых апостолов Петра и Павла. Мало-помалу крепость застраивалась. Подле церкви прорыт был канал для снабжения крепости водой. По сторонам канала построили дома коменданта и плац-майора, цейхгауз, или арсенал, и провиантские магазины. К северу от крепости, за протоком Невы, устроили кронверк. На царском бастионе на высокой мачте взвился крепостной флаг, заменяемый в торжественные дни штандартом — желтым знаменем с русским орлом вверху и символическим изображением четырех морей внизу: Белого и Каспийского — древнего достояния Руси; Азовского и Балтийского, приобретенных трудами и заботами Петра.

С занятием устья Невы главная артерия края перешла в руки Петра. Чтобы упрочить за собою обладание Невой, Петр оттесняет врага на север и на юг от Невы.

На реке Сестре царь одержал победу над Кронгиортом и, отбросив шведов до линии Выборг — Кексгольм, обеспечил защиту своих новых владений со стороны Финляндии. К югу от Невы в течение лета завоеваны крепости Ямы и Копорье. Этим новая столица прикрыта была со стороны Эстляндии. Чтобы прикрыть новую столицу со стороны моря от покушений шведского флота, царь спешно возводит на острове Котлин крепость Кроншлот, а для активной борьбы с вражеским флотом строит на олонецких верфях русский флот.

Петр Великий расширяет завоеванный плацдарм по обоим берегам Невы, направляя свои усилия на запад, против крепостей Дерпт и Нарва. Обе крепости были осаждены одновременно и к осени того же года перешли в руки русских.

Прошло четыре года с тех пор, как нестройные толпы русских рекрутов были разбиты и рассеяны Карлом XII под стенами Нарвы. И вот вновь под этими же стенами собралась армия Петра. Но теперь она уже представляла [131] грозную силу. За нею были ряд крупных побед, четырехлетний боевой опыт. С присоединением войск Шереметева под Нарвой собралось до 45 тысяч русских войск. Артиллерия осаждающих состояла из 66 пушек и 83 мортир. Шведский гарнизон крепости состоял из 4555 человек. Верки были исправны, артиллерия многочисленна. Комендантом Нарвы был все тот же храбрый Горн, видевший поражение и позор русской армии в 1700 г. Он был преисполнен решимости отстоять крепость во что бы то ни стало, надеясь на выручку со стороны Шлиппенбаха, по слухам, находившегося вблизи Везенберга.

Осада началась в первых числах июня, но сначала вяло продвигалась; с прибытием Петра работы оживились. В начале августа на двух бастионах уже зияли огромные бреши. Фельдмаршал Огилви предложил Горну сдать крепость. Комендант ответил глумлением на это предложение. Петр приказал прочитать ответ коменданта перед фронтом войск и решил штурмовать твердыню.

На штурм в передовую линию было назначено 1600 человек, разделенных на три штурмовые колонны. Впереди этих колонн должны были следовать солдаты, осужденные за побеги. Они должны были нести штурмовые лестницы. Выполнение опасного поручения давало им случай заслужить прощение.

Утром 9 августа все приготовления к штурму были закончены, а в два часа дня начался приступ. Для поддержки штурмующих из лагеря выведена была вся армия. К трем часам главный вал был уже в нашей власти. Первыми взошли на вал во главе с генералом Чамберсом гвардейские полки. Отброшенный со стен с остатками гарнизона, Горн укрылся в старом городе и приказал бить сдачу, но гул битвы, рокот орудий, трескотня ружей, яростные крики штурмующих заглушали сигналы. Ворота были взломаны, и штурмующие ворвались внутрь крепости. Началось преследование и беспощадное истребление гарнизона и жителей. Кровопролитие было остановлено через четыре часа после взятия крепости Петром, прибывшим в город. Только цитадель Ивангорода на правом берегу [132] Нарвы осталась во власти шведов. Через неделю гарнизон Ивангорода капитулировал.

С падением Дерпта и Нарвы район, покоренный силой русского оружия, еще более расширился. Вся Ингерманландия с рядом опорных пунктов была в нашей власти. Эстляндия и Лифляндия очищены от шведских войск, и только Рига, Пернов и Ревель заняты были шведскими гарнизонами.

Русская власть стала быстро утверждаться в завоеванной области. С необычайной быстротой создается новая столица, краса и гордость Полуночного края.

С уверенностью принялся Петр хозяйничать в завоеванной стране.

Боевыми событиями 1704 г. закончился первый период Великой Северной войны, так называемая Ингерманландская операция, которая привела Россию к берегам Балтийского моря. Кроме достижения крупных стратегических результатов, этот период войны для молодой петровской армии был великолепной боевой школой. В походах, победах, боях и при штурмах постепенно происходила закалка молодых петровских полков. Каждый род войск осваивает основанные на боевом опыте тактические приемы. Все войска настроены на то, чтобы в наступлении искать исхода борьбы с врагом. В короткий промежуток времени свершается огромнейшая перемена в области тактических воззрений в сравнении с предшествующим, дореформенным периодом. Пехота выражает явную тенденцию к рукопашному бою. Конница приучается к решению крупных стратегических задач на театре войны, но в то же время принимает деятельное участие в боевых столкновениях на поле сражения. Вновь созданная конница с первых же дней своего существования становится конницей драгунского типа. Она сражается в конном строю, но, когда требуют обстоятельства, спешивается. Артиллерия быстро совершенствуется, превращаясь из громоздкого обоза в подвижный род войск, преследующий даже конницу при набегах. [133]

Явный успех наблюдается в развитии инженерного искусства, но в этой области преобладает взгляд на предпочтение решительного штурма прочим способам овладения укрепленными пунктами.

Обращаясь к проявлению стратегического таланта Петра в период Ингерманландской операции, нельзя не отметить глубины замысла и замечательного искусства в достижении цели. Нужно было вырвать из рук сильного врага древнюю русскую область, существенно необходимую для Московского царства.

После искусной политической подготовки наступает черед военных операций; объектом действий избирается важнейшая крепость намеченного для завоевания края, отдающая этот край в руки победителя, причем достигается также сближение с союзником по борьбе. Первая попытка оканчивается неудачей, но гибкий ум и железная воля Петра тотчас же находят выход из создавшегося тяжелого положения. К завоеванию края приступают с другой стороны. Царь намечает новое операционное направление, более кружное, но зато и более безопасное. В способ достижения цели вносится перемена: вместо стремительности вводится более соответствующая сложившейся обстановке осторожность. Все действия Петра, руководящего во всех мелочах операциями, вполне целесообразны. Систематически и последовательно он овладевает нужной для него прибрежной полосой и прочно закрепляет ее за собой.

В то время как из нарвской победы Карл XII не сумел извлечь ни малейшего практического результата для себя и для своей страны, Петр Великий из нарвского поражения извлекает массу выгоды для своей армии, для всего русского государства.

Предстояла еще для Петра долгая, упорная и опасная борьба с могучим врагом, но конечная цель войны была уже достигнута благодаря выдающемуся искусству царя. В первый же период борьбы Россия стояла у моря и могла извлекать все выгоды достигнутого положения. Но борьба предстояла долгая и упорная. [134]