Глава X.

Наступление советских войск на западном направлении

Боевые действия Калининского и Северо-Западного фронтов на ржевско-сычевском и торопецко-холмском направлениях

Боевые действия войск Калининского фронта с 8 по 21 января 1942 г. Наступление на Ржев и выход в район Сычевки (схема 19)

Войскам Калининского фронта для развития успеха декабрьского контрнаступления необходимо было продолжать удар в направлении Ржев, Сычевка, Вязьма. Поэтому основные действия фронта в январе 1942 г. происходили в полосах 39-й и 29-й армий. Эти армии, а также 11-й кавалерийский корпус составили главную группировку фронта, в полосе действий которой развернулась наиболее напряженная борьба с противником.

Основным силам 9-й немецкой полевой армии, отступавшим к Ржеву, в начале января удалось, хотя и с большими потерями, отойти на подготовленные оборонительные позиции севернее Ржева и оказать упорное сопротивление наступавшим. Вследствие этого войскам Калининского фронта пришлось отказаться от фронтального удара на Ржев с севера и обходить город с запада. Здесь 39-я и 29-я армии прорвали оборону противника, сюда же был направлен и 11-й кавалерийский корпус.

Теперь события развивались таким образом.

39-я армия (361, 373, 355, 381, 183 и 357-я стрелковые дивизии, 46-я и 54-я кавалерийские дивизии — подвижная группа полковника Соколова, 148-й и 165-й отдельные танковые батальоны, 102, 103 и 202-й отдельные гвардейские минометные батальоны, 360, 646, 1 и 3/366 ап РГК), наступая в полосе Глазово, Чертшшно справа и Новое, Ржев слева, теснила войска 6-го армейского корпуса. Прикрываясь на флангах 46-й и 54-й кавалерийскими дивизиями, войска армии постепенно расширяли прорыв западнее Ржева и после овладения Мончалово и Чертолино рассекли оборонявшиеся [324] перед ними вражеские войска на две части: одна из них (основные силы 6-го армейского корпуса) была отброшена к востоку (к Ржеву), другая (часть сил 256-й пехотной дивизии и кавбригада СС) — к западу (к Оленино).

Противник несколькими батальонами 6-го армейского корпуса и кавбригадой СС 6–7 января пытался атаковать передовые части 39-й армии, нанося удар вдоль дороги Ржев — Кокошкино, но был отброшен. Войска армии, отражая контратаки противника, продвигались вперед — частью сил на восток, в сторону Ржева, основными же силами — в направлении Осуги. 8 января передовые части армии достигли рубежа р. Осуга в районе Павлюки.

Последовательно перемещая ось наступления 39-й армии к западу, командование фронта 8 января приказало ей в дальнейшем наступать в направлении западнее Зальково, Губино, Бочарово, Орехово. Город Ржев переходил в полосу 29-й армии.

В течение 9 января войска 39-й армии, уже не встречая особого сопротивления противника и имея впереди 46-ю кавалерийскую дивизию, продолжали продвигаться к Осуге и Сычевке. 10 января 46-я кавалерийская дивизия достигла района Нащекино (20 км северо-западнее Сычевки).

Быстрый выход 39-й армии на фланг и в тыл ржевской группировки противника изменил обстановку в районе Ржева и вызывал необходимость перегруппировки и 29-й армии к западу от Ржева с целью быстрейшего его захвата путем обхода.

Поэтому Ставка Верховного Главнокомандования 11 января приказала командующему Калининским фронтом: в связи с тем что дальнейшее оставление Ржева в руках противника создает угрозу флангового удара для основной ударной группировки фронта, наступающей в направлении Сычевки и Вязьмы, в течение 11 и ни в коем случае не позднее 12 января овладеть Ржевом, использовав для этого часть сил 39-й (две-три стрелковые дивизии) и все силы 29-й армий.

На основании этого распоряжения командование фронта приказало 39-й армии возможно быстрее захватить Ржев ударом с запада, частью же сил одновременно овладеть Осугой и Сычевкой. Для выполнения приказа армии отводились одни сутки. Однако для прикрытия участка прорыва со стороны Оленино командующий армией выделил недостаточно сил. Если вначале для этой цели была назначена 54-я кавалерийская дивизия, а затем 357-я стрелковая дивизия, то позднее там, на рубеже Соломине, Чертолино (участок 12–15 км), был оставлен для прикрытия лишь один стрелковый полк. Кроме того, обстановка в полосе 39-й армии осложнялась отставанием от нее соседней справа 22-й армии.

10 января главные силы 39-й армии достигли района 8–10 км южнее железной дороги Ржев — Великие Луки, а левофланговые войска 22-й армии в это время еще вели упорные бои уступом назад в районе Трушково (юго-восточнее Молодой Туд) с частями 206-й и 256-й пехотных дивизий. [325]

Авиация противника, заметив продвижение головных дивизий 39-й армии западнее и юго-западнее Ржева, установила за ними наблюдение, а затем начала их энергично атаковать. К тому же не имевшая достаточных возимых запасов продфуража армия почти сразу же была вынуждена перейти на снабжение из местных скудных запасов, основательно разграбленных гитлеровцами. Армейский транспорт (два неполных автобатальона в составе около 300 автомашин и гужевой батальон) мог перевезти только одну четверть суточной потребности для армии. С выходом наступавших в район Осуга, Сычевка тылы армии сильно растянулись; при этом они базировались на одну грунтовую дорогу, которая в некоторых местах (в районе прорыва у дер. Ножкино) проходила в 3,5–4 км от противника и постоянно подвергалась обстрелу.

Наступавшие полки, понесшие потери, насчитывали всего по 600–650 человек (по 100–150 штыков), а маршевые роты пополнения, предназначенные для армии, отставали.

В итоге всего этого продвижение армии к югу происходило с большими трудностями: фронт и глубина растягивались, между дивизиями образовались значительные промежутки.

Для облегчения положения армии и в целях большего сосредоточения ее сил на сычевском направлении 14 января три ее левофланговые дивизии (183, 381 и 361-я) были переданы в соседнюю, 29-ю армию, а из последней в состав 39-й армии передавались 252-я и 369-я стрелковые дивизии.

К 15 января соединения армии занимали следующее положение: 373-я и 355-я стрелковые дивизии, подойдя к Сычевке, вели бой юго-западнее и севернее города; 361-я дивизия — на рубеже Бочарово, Аленино; 381, 183 и 174-я дивизии вели наступление на Ржев с юго-запада и запада на рубеже Толстиково, Перхурово, Бурмусово, Копытиха. 262-я стрелковая дивизия вела бои в районе Осуги. Вновь переданные в состав армии дивизии находились на марше из района западнее Ржева в район Сычевки.

11-й кавалерийский корпус был введен в прорыв, созданный 39-й армией западнее Ржева, 11–12 января. В его состав входили 18, 24, 82-я кавалерийские и 2-я гвардейская мотострелковая дивизии. Однако эти четыре соединения, вместе взятые, имели 5800 человек, а также 5000 коней, 2 гаубицы (122-мм), 47 орудий (37 — и 45-мм), 35 минометов (82 — и 120-мм) и 27 противотанковых ружей. Малочисленный и технически слабооснащенный, этот корпус не мог решить крупных задач и в данном случае не обеспечивал наращивания сил, необходимых для улучшения обстановки на сычевском направлении. Но все же наличие конницы в полосе действий 39-й армии оказывало ей поддержку и на первое время обеспечивало ее тыл и фланг.

Задача корпуса заключалась в том, чтобы, перегруппировавшись вдоль фронта из полосы 31-й в полосу 39-й армии, к 11 января выйти в район Мончалово. Затем, действуя из-за правого фланга [326] 39-й армии в общем направлении на Дугино, не позднее 12 января достигнуть района западнее Сычевки и отрезать пути на запад сычевской группировке противника. В дальнейшем корпусу предстояло перерезать автостраду Москва — Минск и железную дорогу Москва — Смоленск западнее Вязьмы (в районе ст. Семлево) во взаимодействии с 1-м гвардейским кавалерийским корпусом Западного фронта, наступавшим на Вязьму из района юго-западнее Юхнова.

12 января корпус после четырехдневного марша вдоль фронта по маршруту Подол, Панино, Борисово своими кавалерийскими дивизиями пересек железную дорогу Ржев — Великие Луки западнее ст. Мончалово и, выдвигаясь далее к югу, 24-й кавалерийской дивизией захватил Шаниху (20 км юго-западнее Сычевки). 14 января в этот район вышли передовые части остальных дивизий, а затем сосредоточились и главные силы корпуса.

Однако выход кавалерийского корпуса в район юго-западнее Сычевки существенно обстановки здесь не изменил. Войска 39-й армии были скованы упорными боями с противником, прикрывавшим сычевское направление. Поэтому командование фронта вынуждено было примерно на неделю задержать конницу на фланге 39-й армии до окончательного выяснения обстановки.

В итоге 39-я армия и 11-й кавалерийский корпус в первой половине января выполнили лишь первую часть поставленной перед ними задачи. Они вышли в район Сычевки, однако захватить этот важный пункт не смогли.

29-й армии (220, 369, 252, 243, 246 и 174-я стрелковые дивизии, 644, 510, 1 и 2/432 ап РГК, 143-й и 159-й отдельные танковые батальоны, 39-й и 29-й отдельные гвардейские минометные батальоны), наступавшей на Ржев с севера, не удалось сбить войска 6-го армейского корпуса противника с занимаемых ими позиций севернее Ржева. Атаки ее малочисленных стрелковых дивизий отражались обороной противника, удерживавшего с крайним напряжением подступы к Ржеву и ясно понимавшего, какие последствия для него повлечет потеря этого города.

Успех продвижения 39-й армии, а затем и 11-го кавалерийского корпуса западнее Ржева давал надежду активизировать также и действия правофланговых дивизий 29-й армии. Поэтому 8 января командующий 29-й армией в соответствии с указаниями командования фронта решил в ночь на 9 января, произведя перегруппировку, овладеть Ржевом и к исходу дня выйти на рубеж Васютино, Замятине, Пищагино{371}.

Нужно заметить, что такая задача вряд ли была достижима в тех условиях. Дивизиям первого эшелона армии (220, 369 и 243-я) предстояло наступать в полосе шириной до 30 км и в течение суток продвинуться на глубину до 40–45 км в условиях зимнего бездорожья и сильных морозов. Кроме того, они должны [327] были с боем овладеть и самим Ржевом. Хотя в армии имелся второй эшелон в составе трех стрелковых дивизий (174, 252 и 246-я), но он имел задачу развивать успех не в глубину, а из-за правого фланга первого эшелона для удара на Ржев. В завершение всего перегруппировка войск армии к правому флангу из-за тяжелых дорожных условий на сутки запоздала.

Начав 10 января наступление, дивизии первого эшелона армии не смогли добиться успеха. Поскольку же передовые части 39-й армии в это время приближались к Сычевке, более выгодным казалось продолжать уже начатую перегруппировку войск 29-й армии в сторону левого фланга 39-й армии с тем, чтобы совместно с ней овладеть Ржевом ударом с северо-запада.

10 и 11 января эта перегруппировка была произведена. Дивизии второго эшелона армии были выведены в район Стар. Коростелево, откуда и начали наступление на Ржев. Однако фронт армии расширился до 40 км, и почти весь второй эшелон оказался введенным в сражение. Атаки наших весьма ослабленных потерями дивизий{372}, встречая упорное сопротивление противника, не получали желаемого развития.

Вначале казалось, что в связи с перегруппировкой некоторых дивизий 29-й армии к западу от Ржева обстановка на смежных флангах 29-й и 39-й армий несколько улучшилась{373}. Но к этому времени 39-я армия вынуждена была растянуть свой фронт до 60–70 км и имела под Ржевом только три стрелковые дивизии, действовавшие на широком фронте. Основные же ее силы наступали в направлении Сычевки.

Чтобы укрепить положение на стыке этих армий, командование фронта переподчинило левофланговые дивизии 39-й армии командующему 29-й армией, тем самым была обеспечена большая целеустремленность в действиях той и другой (39-й — на сычевском направлении, а 29-й — против Ржева). К 15 января правофланговые дивизии 29-й армии вели бои на рубеже Бочарово, Толстиково, Бурмусово, Мужищево, Митьково, Нов.-Копытиха. 369-я стрелковая дивизия после боев за Горбово была отведена в Борисово; 200-я вела бои за Дешевку; 243-я оборонялась на рубеже Бельково, Немцово; 185-я, переданная в состав 29-й армии, сосредоточилась в районе ст. Мончалово.

Однако операция по овладению районом Ржева прежде всего ввиду недостаточности сил затянулась, а организация нового наступления 29-й армии требовала дополнительного времени.

Таким образом, наступление войск Калининского фронта на направлении его главного удара в первой половине января имело ограниченный успех и быстрого развития в глубину не получило, [328] несмотря на все усилия командования и войск. Недостаточность сил и средств являлась основной причиной замедления наступления.

На остальных участках Калининского фронта за этот период произошли следующие изменения.

22-я армия (179, 186 и 178-я стрелковые дивизии), наступая частью сил своего левого фланга (178 сд) одновременно с правофланговыми соединениями 39-й армии, вела бои в районе восточнее Сухуша; войсками же центра и правого фланга по-прежнему находилась на позициях восточнее Селижарово по восточному берегу р. Волга. 14 января в связи с отходом 253-й и 102-й пехотных дивизий 23-го армейского корпуса, вызванным начавшимся наступлением армий левого крыла Северо-Западного 'фронта из района Осташкова, передовые отряды армии овладели рядом населенных пунктов. 15 января, начав общее наступление, войска армии на правом фланге овладели Селижарово, в центре частью сил переправились через Волгу у Палихово, на левом фланге вели бои на фронте Овчинники, Березуй, Ерин, Шпалево.

31-я армия (в прежнем составе) к тому же времени вела бои с частями 161-й и 162-й пехотных дивизий противника на рубеже Иружа (сев.), Терешково, Кромзино.

30-я армия (в прежнем составе), встретив упорное сопротивление 36-й моторизованной и 2-й танковой дивизий противника на рубеже Ступино, Ягодино, Головино, Коршиково, Хлопово-Городище, Макарово, после ряда напряженных боев приступила к перегруппировке сил.

Подводя итоги действий Калининского фронта за первые 7–8 суток операции, следует отметить, что наибольший успех войска фронта имели на сычевском направлении — на направлении своего главного удара. Однако этот успех был ограниченным. Хотя войска 39-й армии и вышли на подступы к Сычевке и даже временно захватывали городской железнодорожный вокзал, но овладеть городом все же не смогли. Железная дорога Ржев — Сычевка — Вязьма оставалась в руках противника.

Войска 9-й немецкой армии упорно сопротивлялись, особенно в районах Ржева и Сычевки. Против 39-й армии, находившейся на рубеже Сычевка, Осуга, противник бросил 1-ю танковую дивизию, ранее действовавшую в полосе 30-й армии (в районе Лотошино), а также части 208-й пехотной дивизии, переброшенной по железной дороге из резерва (из Смоленска). Район Ржева удерживался соединениями 6-го армейского корпуса. Восточнее Ржева группировка противника была прежняя. Она сдерживала наступление наших 31-й и 30-й армий на зубцовском направлении. На селижаровском направлении войска 23-го немецкого армейского корпуса вынуждены были отходить к югу в связи с начавшимся наступлением войск Северо-Западного фронта, продвигавшихся к г. Торопец. [329]

В этой обстановке наступление Калининского фронта продолжалось в соответствии с директивой командования фронта от 17 января, которая ставила армиям следующие задачи: 22-й — обеспечивать правый фланг фронта; 29-й — ударной группой продолжать наступление и овладеть Ржевом, севернее же Ржева перейти к обороне; 39-й армии — продолжать наступление в направлении на Вязьму, прочно обеспечив свое положение в районе Сычевка, Осуга; 11-му кавалерийскому корпусу наступать на ст. Семлево; 31-й армии наступать левым флангом на Зубцов; 30-й армии наступать в общем направлении Погорелое-Городище, Сычевка.

На всем фронте продолжалось напряженное сражение, особенно под Ржевом, Осугой и Сычевкой. Левое крыло фронта медленно продвигалось в направлении Погорелое-Городище.

К концу второй декады января войска соседнего крыла Северо-Западного фронта овладели г. Торопец и выдвинулись на линию железной дороги Ржев — Великие Луки. В связи с этим Ставка ВГК решила передать 3-ю и 4-ю ударные армии в состав Калининского фронта.

В 21 час 15 минут 19 января об этом была дана соответствующая директива. 3-я и 4-я ударные армии передавались из Северо-Западного Калининскому фронту с б часов 22 января 1942 г., Калининскому фронту при этом приказывалось:

а) 39-й армией и 11-м кавалерийским корпусом решительно наступать в направлении ст. Семлево (западнее Вязьмы) и непозднее 21 января замкнуть в этом районе совместно с войсками Западного фронта, наступающими со стороны Мосальска, кольцо окружения гжатско-вяземской группировки противника с целью ее разгрома;

б) силами 29-й и 31-й армий не позднее 21 января овладеть городами Ржев и Зубцов;

в) 3-й ударной армией наступать от Холма на Великие Луки и далее на Витебск, Орша, отрезать Смоленск с запада, обеспечив овладение этим городом.

Таким образом, из содержания директивы видно, что советское Верховное Главнокомандование ставило вопрос не только о захвате Ржева, но и Смоленска. Оно само указало задачи армиям фронта, чем ограничило свободу действий его командования. Это, конечно, не являлось правильным методом руководства и свидетельствовало о том, что И. В. Сталин продолжал слишком оптимистически оценивать общую обстановку.

Выполняя указания директивы от 19 января, командование фронта в этот же день поставило следующие задачи армиям: 3-й ударной — развивать наступление в направлении Великих Лук; 4-й ударной армии продолжать наступление в направлении Велижа; 22-й армии, обеспечивая правый фланг и тыл 39-й и 29-й армий, наступать в направлении Белого; 39-й армии продолжать уничтожение противника в районе Осуга, Сычевка, не допуская его прорыва на запад и северо-запад; 29-й армии завершить [330] окружение и уничтожение ржевской группировки противника и овладеть Ржевом; 31-й армии наступать в направлении Зубцова.

Однако слишком широко задуманный замысел Ставки ВТК не являлся вполне реальным, так как вновь была допущена переоценка значения одержанных успехов. 3-я и 4-я ударные армии к этому времени уже сильно растянулись в глубину, их войска устали, понесли потери и были связаны боями с противником всеми своими силами на широких фронтах. Возможности остальных армий Калининского фронта были весьма ограниченными. Кроме всего, противник, остававшийся до сего времени сравнительно пассивным, перешел к активным действиям в районе к западу от Ржева. В результате сильных контратак 21 января ему удалось захватить Стар. Коростелево.

С этого момента на ржевском направлении стали назревать события, сильно осложнившие обстановку и положение 39-й и 29-й армий, а также 11-го кавалерийского корпуса.

Задержав наступление наших войск севернее Ржева и под Сычевкой, противник в общем верно оценил всю опасность образовавшегося прорыва его обороны западнее Ржева и поэтому стремился контрударами с востока (из района Ржева) и с запада (с рубежа Молодой Туд, Оленино) в общем направлении вдоль южного берега Волги (по Селижаровскому шоссе) и железной дороги Ржев — Великие Луки восстановить утраченное положение. Этим он рассчитывал устранить угрозу окружения своей ржевской группировки, усилить оборону Ржева и отрезать наши войска, действовавшие южнее р. Волга, от их главных сил, остававшихся еще на ее северном берегу.

В связи с этими контрмероприятиями противника западнее Ржева создалась весьма сложная обстановка. Войска 29-й армии вместо продолжения наступления сами вынуждены были отражать сильные контратаки противника, поддержанные танками и авиацией. Сил у армии для отражения этих контратак (западнее Ржева) было недостаточно, и поэтому 21 января командование фронта приняло решение на перегруппировку 30-й армии с левого фланга фронта в полосу действий 29-й армии, силы которой были на исходе.

Наступление левого крыла Северо-Западного фронта на холмском и торопецком направлениях. Передача 3-й и 4-й ударных армий в состав Калининского фронта (схема 20)

Это наступление в оперативном отношении было связано с наступлением Калининского фронта, но проходило в совершенно других условиях. Войска Северо-Западного фронта в течение двух месяцев, с конца октября 1941 г., находились на сравнительно спокойном участке советско-германского фронта, где противник не предпринимал особо активных действий. Поэтому обе стороны на участке фронта между Старой Руссой и Селижарово находились в положении позиционной обороны. Активные действия происходили только на старорусском направлении, где наша 11-я армия вела наступление на Старую Руссу. [331]

С середины декабря 1941 г. войска фронта приступили к подготовке наступления на торопецком направлении: производили перегруппировки, сосредоточение войск и подвоз необходимых средств тылового обеспечения.

Противник перед фронтом имел в обороне до восьми расчетных дивизий, в том числе 290, 30, 12, 32 и 123-ю пехотные, моторизованную дивизию СС «Мертвая голова», два пехотных полка в резерве в районе Молвотицы, до четырех батальонов в районе Андреаполь, разведывательный отряд кавбригады СС в районе Пено и разведывательные отряды 251-й и 253-й пехотных дивизий по западному берегу оз. Волго (на участке Бол. Лохово, Бор). Непосредственно против левого крыла фронта в обороне находилось до трех пехотных дивизий и одна кавбригада противника.

Из военно-воздушных сил в полосе фронта действовали 1-я бомбардировочная эскадра «Гинденбург» в составе 40–50 самолетов Ю-88; 2-й отряд 1-й группы 76-й бомбардировочной эскадры в составе 7–9 самолетов Ю-88 и один разведывательный отряд. Аэродромы базирования авиации находились в районах Рашеп (5 км юго-западнее Новгорода), Сольцы, Старая Русса, Гривочки (7 км юго-восточнее Дно).

Начавшееся 8 января под Старой Руссой наступление 11-й армии Северо-Западного фронта велось лишь на одном операционном направлении и привлекло внимание гитлеровского командования, особенно когда часть сил армии (182-я стрелковая дивизия) ворвалась на северную окраину города. Обстановка стала более благоприятной, когда 9 января перешла в наступление своим левым флангом и 34-я армия. Ее левофланговые соединения в этот день продвинулись на 10 км.

Противник имел в своем распоряжении достаточно времени для усовершенствования обороны и построил ее главным образом на системе укрепленных круговых опорных пунктов и узлов сопротивления, расположенных вокруг населенных пунктов и перекрестков дорог.

Условия для наступления в полосе Северо-Западного фронта были сложными. Большое количество лесисто-болотистых, озерных и речных преград (озера Велье, Волго, Селигер, реки Волга, Западная Двина); суровая зима — снегопады, метели, морозы до 30–40°; снежный покров глубиной 60–100 и более сантиметров; весьма ограниченное количество дорог, вследствие чего войскам приходилось прокладывать по целине колонные пути, — все это сильно осложняло действия войск, особенно на холмском и торопецком направлениях, где было наибольшее количество занесенных снегом лесных массивов и меньше всего дорог.

Наступление левого крыла фронта — 3-й и 4-й ударных{374} армий фронта началось 9 января. [332]

3-я ударная армия (23, 33, 257-я стрелковые дивизии, 20, 27, 31, 45, 54 и 42-я стрелковые бригады, два артполка РГК, два танковых батальона) после полуторачасовой артиллерийской подготовки (фронт наступления 27 км, артиллерийская плотность в среднем 9–10 орудий и минометов на 1 км фронта) атаковала противника своим левым флангом в 4 часа, правым флангом и центром — в 9 часов. Сильное сопротивление противника, а также недостаточность боевого опыта и боевой техники в войсках вновь сформированной армии не могли сразу привести к быстрому прорыву обороны противника. В первый же день операции начались затяжные бои за населенные пункты в главной полосе обороны противника, и войска продвигались вперед медленно.

4-я ударная армия (249, 332, 334, 358 и 360-я стрелковые дивизии, 21, 39, 48 и 51-я стрелковые бригады, два артполка РГК, два минометных дивизиона и два танковых батальона) после двухчасовой артиллерийской подготовки (фронт наступления 70 км, средняя артиллерийская плотность 10–12 орудий на 1 км фронта) перешла в наступление в 10 часов 30 минут. Преодолевая упорное сопротивление противника, глубокий снег и бездорожье, войска армии также медленно продвигались вперед.

Общее продвижение войск ударной группы фронта в первый день наступления было относительно невысоким: 3-я ударная армия продвинулась на 5–7 км, 4-я — на 8–15 км.

Недостаточна была поддержка наступающих войск со стороны ВВС фронта и армий, которые в течение 9 января совершили всего 66 самолето-вылетов на разведывательные поиски и прикрытие ударных группировок армий.

Результаты первого дня наступления не удовлетворили командование фронта. 10 января им были даны указания, в которых отмечались недостатки в действиях войск армий и требовалось в дальнейшем действовать более решительно.

Командующему 3-й ударной армией генерал-лейтенанту М. А. Пуркаеву указывалось, что, несмотря на требования не задерживаться у отдельных населенных пунктов, а обходить их, войска армии втягивались в затяжные бои за них. Командование фронта требовало принять самые энергичные меры для выхода к исходу 10 января на рубеж Ескино, Волго-Верховье. Лыжным батальонам ставилась задача захватить Молвотицы (15 км северо-западнее Ескино).

Аналогичные указания были даны и командующему 4-й ударной армией генерал-полковнику А. И. Еременко. Она должна была обеспечить наступление 3-й ударной армии с юга и выйти на рубеж Битуха, Лауга, Куничинково.

10 января обе армии продолжали наступление, устраняя недостатки, выявившиеся в первые дни боев. 3-я ударная армия вновь продвинулась на 8–10 км и своими левофланговыми соединениями овладела Подгорье, Колода. Войска 4-й ударной армии к исходу дня овладели Сосново (на западном берегу оз. Стерж), [333] Лопатино, Пено, Жукопа и продвинулись вперед на 3–10 км. ВВС фронта произвели 146 самолето-вылетов (почти в два с половиной раза больше, чем 9 января).

Особенности района боевых действий (леса, глубокий снег, бездорожье) вынуждали в ряде случаев наступавшие войска рассредоточивать свои усилия, что могло ослабить силу ударов. В связи с этим командование фронта вновь дало указания армиям о способах действий, которые необходимо было применять.

В последующие дни операции наступление обеих армий развивалось более успешно. 11 января 3-я ударная армия продвинулась еще на 6–8 км; 4-я армия на направлении главного удара (на Андреаполь) продвинулась до 6 км и достигла Щеверево, разбив кавбригаду СС, переброшенную гитлеровским командованием из района Нелидово, Оленино.

В целом за первые три дня наступления войска левого крыла Северо-Западного фронта продвинулись вперед на 25–30 км и добились ощутимого успеха, преодолев в основном глубину тактической зоны вражеской обороны. Во всей полосе действий 3-й и 4-й ударных армий сопротивление противника в целом было сломлено, и его войска начали отход в юго-западном и южном направлениях.

Успешно действовали и левофланговые войска соседней, 34-й армии, методически (по 3–4 км в день) продвигавшиеся вперед и охватывавшие район Демянска с юга.

Но все же общий темп продвижения оставался недостаточным. Необходимо было быстрее его наращивать, чтобы обеспечить развитие достигнутого успеха. Вот почему командование фронта и командование армий в дальнейшем стремились к более быстрому продвижению войск.

Через неделю после начада операции стало очевидным, что обе армии хотя и продвигаются, но действуют по расходящимся направлениям, постепенно растягивая фронт. 3-я ударная армия 17 января на своем правом фланге вела бои в районе Молвотицы и окрестных населенных пунктов; на левом фланге ее главные силы вышли на рубеж Княжий Клин (12 км восточнее Холма), оз. Волкота. 4-я ударная армия к тому же времени, преследуя разрозненные группы противника, к исходу дня вышла на фронт Власьево (16 км севернее Торопца), Чернышево, Каменка. Таким образом, фронт 3-й ударной армии к этому времени растянулся более чем на 100 км (от Молвотицы до оз. Волкота); 4-й ударной армии — также до 100 км (севернее Торопца, Западной Двины и Нелидово). Между наступавшими соединениями обеих армий, особенно в 3-й ударной армии, создались значительные разрывы, причем продвижение последней на некоторое время затормозилось. 20 января ее правофланговые войска все еще продолжали бои за Молвотицы, левофланговые вели наступление на Холм, стремясь перехватить шоссе Холм — Торопец.

4-я ударная армия действовала более активно. Главной задачей для нее в это время являлось овладение Торопцом, важным [334] в оперативном отношении пунктом. Его удержанию противник придавал большое значение. Генерал-фельдмаршал фон Клюге требовал удерживать Торопец при всех обстоятельствах.

Однако противнику удержать город не удалось. 21 января в 8 часов Торопец был взят войсками 4-й ударной армии (249-й стрелковой дивизией и 48-й стрелковой бригадой). Одновременно был очищен от противника г. Западная Двина, окружен Старый Торопец и взят населенный пункт Стар. Торопа. Железная дорога Ржев — Великие Луки была перехвачена.

В Торопце наши войска захватили значительные трофеи: различное вооружение, боевую технику и несколько складов с продовольствием и боеприпасами. В ходе боя за город сдались в плен пехотные подразделения противника во главе с их офицерами.

В это же время, к исходу 21 января, 3-я ударная армия, продолжая наступление в общем направлении на Великие Луки, после напряженных боев подошла к г. Холм и передовыми частями вышла на шоссе Холм — Торопец (20 км южнее Холма, свх. Подмолодье, Снопово).

Овладение Торопцом означало, что противостоявшие левому крылу Северо-Западного фронта войска 9-й армии противника были разбиты, а фронт его обороны на этом направлении прорван на значительную глубину.

Оперативным итогом наступления левого крыла Северо-Западного фронта на данном этапе был выход его на линию железной дороги Ржев — Великие Луки.

С вечера 22 января 3-я и 4-я ударные армии в соответствии с директивой Ставки Верховного Главнокомандования были переданы в состав Калининского фронта. Для организации управления в район их действий прибыла оперативная группа штаба этого фронта.

Таким образом, боевые действия 3-й и 4-й ударных армий в составе Северо-Западного фронта закончились.

Наступление левого крыла этого фронта на холмском и особенно на торопецком направлениях имело успех. Наши войска вышли глубоко во фланг группы армий «Центр» и создали угрозу ей с запада. Однако этот удар, нанесенный ограниченными силами и на большом удалении от района Вязьмы, где происходили главные события, не смог решающим образом повлиять на всю оперативно-стратегическую обстановку в центре советско-германского фронта.

В период этого наступления наши вновь сформированные армии показали высокую активность и воинскую доблесть. Если вначале, вступив впервые в бой, они продвигались замедленно, то в дальнейшем, быстро овладев способами борьбы с опорными пунктами противника и приобретя сноровку действий на трудной местности в суровых зимних условиях, преодолели этот недостаток.

Особенно хорошо действовала 249-я стрелковая дивизия 4-й ударной армии под командованием генерал-майора Г, Ф. Тарасова, [335] наступавшая в направлении Андреаполь, Торопец. Ее личный состав в наступательных боях проявлял мужество, стойкость и высокую боевую дисциплину. Всему фронту стали известны имена лейтенанта Мишкина, подполковника Назаренко, майора Андреева, сержанта Великотного, разведчиков Девяткина, Маликова, Прилепина, Полякова, старшего лейтенанта Козлецова, политрука Валупкова и других, отличившихся в боях. За успешные боевые действия 249-я стрелковая дивизия была награждена орденом Ленина и преобразована в 16-ю гвардейскую.

Доблестно действовали также 332, 358 и 360-я стрелковые дивизии, а также другие соединения обеих армий.

В результате наступления с 9 по 20–21 января 3-я и 4-я ударные армии продвинулись вперед более чем на 120 км, освободили от противника свыше 200 населенных пунктов и захватили 221 орудие, 90 минометов, 12 танков и бронемашин, 705 автомашин, 18 радиостанций, 1 понтонно-переправочный парк и много другого военного имущества.

Дальнейшие действия Калининского фронта. Выход войск фронта к Вязьме и Велижу (схемы 19 и 21)

Несмотря на передачу Калининскому фронту двух армий Северо-Западного фронта, на ржевском направлении решительного перелома так и не произошло. 22 января в 10 часов утра не менее двух полков 6-го армейского корпуса противника при поддержке танков и бомбовых ударов авиации перешли в наступление западнее Ржева и заняли Ножкино, Нов.-Коросте-лево и некоторые другие населенные пункты на южном и северном берегах Волги. Одновременно врагу удалось контрударом из Трушково оттеснить на северный берег Волги части 178-й стрелковой дивизии 22-й армии, которые находились восточнее этого населенного пункта.

Командование фронта вначале рассчитывало отразить контрудар противника посредством частичных перегруппировок и вводом в бой из резерва 243-й стрелковой дивизии с целью восстановить положение в районе Стар.-Коростелево. Однако, более детально проанализировав положение, командующий фронтом признал необходимым ускорить перегруппировку 30-й армии в район Оленино, Чертолино, так как именно здесь, западнее Ржева, решался исход операции.

Распоряжение командующему 30-й армией было отдано в этот же день (22 января).

К исходу 23 января войска 30-й армии, передав свои участки 31-й армии, головой главных сил прошли рубеж Родня, Боровая. Штаб армии в этот же день прибыл в Куры и приступил к подготовке наступления, чтобы ликвидировать прорыв врага в районе Нов.-Коростелево{375} [336]

23 января противник контрударом из района Ржева захватил на южном берегу Волги деревни Бургово, Жуково, Рязанцево (все пункты в 6–8 км севернее Мончалово) и соединился со своими войсками, наступавшими со стороны Нелидово, сомкнув фронт западнее Ржева в районе прорыва. Вскоре на этом участке фронта образовался «коридор»: часть сил врага, развернувшись к северу (Стар.-Корсстелево, Соломино), упорно отражала атаки ослабленной 29-й армии, а затем подошедшей 30-й армии со стороны р. Волга; другая часть — фронтом на юг (Мужищево, Бродниково) противодействовала войскам 29-й армии со стороны Мончалово, Чертолино.

«Коридор» разобщил войска Калининского фронта на две группы: одна из них (22-я, 30-я, 31-я и часть 29-й армий) осталась «а северном берегу Волги и на северных подступах к Ржеву, другая (39-я армия, основные силы 29-й армии и 11-й кавалерийский корпус) — юго-западнее и южнее Ржева, между Чертолино и Сычевкой.

Для ликвидации «коридора» и восстановления положения западнее Ржева 30-й армии было приказано продолжать атаковать противника в южном направлении — на Кокошкино, а 29-й армии (основными силами) наступать в том же направлении на север. Но противник успел закрепиться на захваченных позициях и ожесточенно их оборонял, в результате чего существенных изменений в положении сторон западнее Ржева не произошло.

39-я армия, находившаяся в полосе шириной до 60 км, с фронтом, обращенным к железной дороге Ржев — Сычевка, 22 января перешла в наступление на Осугу и Сычевку, но противник успел и здесь укрепиться и сосредоточить крупные силы в районе железной дороги (1-ю и 2-ю танковые дивизии, дивизию СС «Рейх» и другие части). Гитлеровцы упорно обороняли занимаемые ими населенные пункты и особенно железнодорожные станции, переходя на ряде участков в контратаки.

В итоге войска 39-й армии, вынужденные действовать на широком фронте, при нарушенных сообщениях с тылом, ощущая недостаток в продовольствии и боеприпасах, должны были во всей полосе перейти к обороне. Борьба начала принимать затяжные позиционные формы.

11-й кавалерийский корпус до 20 января находился в полосе 39-й армии в районе к западу и юго-западу от Сычевки (штаб корпуса — Бехтеево), прикрывая ее фланг. С 20 января он начал наступать в направлении на Семлево (схема 21) и вскоре вышел в район Голочелово, Барсуково, где 26 января временно перехватил автостраду Москва — Минск. В дальнейшем, встреченный сильным сопротивлением на подступах к Вязьме, корпус, имевший мало сил, также вынужден был перейти к обороне северо-западнее города.

К концу января 1942 г, войска главной группировки Калининского [337] фронта вследствие недостатка сил и средств не смогли полностью завершить с севера окружение гжатско-вяземской группировки противника. Их действия стали приобретать позиционный характер. Атаки позиций противника продолжались лишь на отдельных направлениях, но сил для их развития явно недоставало.

Тем временем 3-я и 4-я ударные армии продолжали наступление на Великие Луки и Рудню (60 км северо-западнее Смоленска). С 22 по 29 января они продвинулись вперед более чем на 120 км и завязали бои за города Холм, Великие Луки и Велиж. Войска 22-й армии вели бои в районе Оленино и за г. Белый, левофланговые соединения 31-й армии выдвинулись в район Погорелое-Городище.

Глубокое вклинение советских войск в сторону Великих Лук, Велижа сильно обеспокоило вражеское командование и вызвало у него серьезные опасения за левый фланг группы армий «Центр». 30 января в Витебск было переброшено управление 3-й танковой армии (из Карманово, севернее Гжатска) с задачей организовать оборону северо-западного фланга центральной группы армий на стыке между 9-й армией и группой армий «Север».

В состав 3-й танковой армии были включены 59-й армейский корпус и другие соединения и части.

Подводя краткий итог действиям Калининского фронта в январе, следует отметить, что в целом замысел Ставки ВГК, предусматривавший нанесение этим фронтом в указанный срок сокрушающего глубокого удара в направлениях Ржев, Сычевка, Вязьма и Торопец, Рудня, Смоленск, полностью выполнен быть не мог, несмотря на героические усилия войск и настойчивость их командования.

Основными причинами этого являлись слишком широкий фронт наступления, малочисленность наступавших войск, отсутствие резервов для развития успеха, недостаток танков, артиллерии, авиации, боеприпасов и других материальных средств, обеспеченность которыми к концу января не улучшилась, а, наоборот, по ряду показателей ухудшилась.

Например, к исходу января фронт имел всего около 35 танков; артиллерийские полки РГК насчитывали в своем составе от 6 и лишь в отдельных случаях до 18 орудий в каждом; количественный состав подавляющего большинства стрелковых дивизий не превышал 3000–3700 человек; нужных резервов в распоряжении фронтового командования не было, так как никаких дополнительных сил на фронт переброшено быть не могло; в армиях запасы боеприпасов всех видов иссякали, и на фронтовых базах их почти не оставалось, а отдельных видов вовсе не было; не хватало продовольствия и горюче-смазочных материалов; недостаток транспортных средств создавал отставание и растянутость тылов. Продвижение войск усложняли отсутствие наезженных дорог, глубокие снега и сильные морозы. [338]

Все это резко повлияло на результат операции. И все же даже при таких неблагоприятных условиях самоотверженные и настойчивые действия войск фронта, граничившие, по существу, с пределом их возможностей, создали опаснейший кризис в обстановке на северном крыле немецко-фашистской группы армий «Центр». Пополнение Калининского фронта хотя бы некоторым количеством дополнительных сил и средств, очевидно, давало бы возможность полностью разгромить противника.

Наступление Западного фронта на волоколамско-гжатском, юхновско-вяземском и кировском направлениях

В январе 1942 г. в соответствии с общим замыслом Ставки ВГК войска Западного фронта продолжали операции с целью разгрома вражеских войск, оборонявших подступы к Вязьме с востока и юго-востока. Наступление Западного фронта проходило в оперативном отношении в иных условиях, чем Северо-Западного и Калининского фронтов. Если на Северо-Западном фронте подготовка наступления происходила в сравнительно спокойных условиях, то почти все войска Западного фронта, продолжая свое наступление, в течение более четырех недель находились в непрерывном и напряженном сражении (за исключением небольшой [339] паузы на Правом крыле). Северо-Западный фронт наносил главный удар своим левым крылом (3-я и 4-я ударные армии), а Калининский фронт — центром (39-я и 29-я армии); таким образом, эти фронты сосредоточивали свои усилия в основном на одном направлении для каждого. Западный же фронт наносил одновременно три удара: правое крыло — 1-я ударная, 20, 16-я армии, центр — 5-я и 33-я армии, левое крыло (главный удар) — 43, 49, 50, 10-я армии и группа Белова.

Правое крыло фронта должно было прорвать подготовленную оборону противника западнее Волоколамска и, развивая удар в направлении Шаховской, совместно с 39-й и 29-й армиями Калининского фронта разгромить войска 9-й полевой и 3-й танковой армий противника. Главный удар здесь наносила 20-я армия.

Армии центра фронта имели задачей овладеть городами Можайск, Гжатск, Боровск, Верея; затем ударом по кратчайшему направлению на Вязьму во взаимодействии с другими войсками фронта захватить этот город, являвшийся главным стратегическим пунктом группы армий «Центр».

Войска левого крыла фронта должны были овладеть городами Мятлево, Кондрово, Юхнов, прорвать оборону противника юго-западнее Юхнова вдоль Варшавского шоссе, а затем нанести удар совместно с войсками центра фронта и 11-м кавалерийским корпусом Калининского фронта в общем направлении на Вязьму, завершая этим окружение ржевско-вяземской группировки противника (9-й и 4-й полевых, 3-й и 4-й танковых армий).

Из других особенностей, относящихся к обстановке на Западном фронте, необходимо указать, что полоса его действий по сравнению с полосами соседних фронтов была весьма широкой — более 500 км. Имея в своем составе девять армий, Западный фронт по-прежнему являлся наиболее сильным из всех других, однако обстановка, фактически сложившаяся в ходе непрекращавшегося контрнаступления, вынуждала его решать задачи сразу на нескольких направлениях, так как давать передышку отходившему противнику было недопустимо. Второго эшелона и сильных резервов фронт не имел, поскольку никаких дополнительных крупных сил он не получал.

Против войск фронта продолжали действовать главные силы группы армий «Центр». Их положение в результате понесенного поражения было тяжелым. Так, командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Гёпнер в начале января доносил фельдмаршалу фон Клюге:

«...Продолжается сильный нажим противника... противник продолжает атаковать с выделением большого количества танков. На участке 46-го моторизованного корпуса (южнее Волоколамска) постоянные атаки не дают покоя войскам ...постоянное сильное напряжение и отсутствие всяких резервов делают невозможным продолжительное удержание позиций ...отведение фронта назад на позицию восточнее Гжатск становится необходимым». [340]

Одновременно генерал Гёпнер в этих донесениях докладывал, что боевой состав дивизий в его армии очень мал, что его войска ежедневно несут потери, что не хватает тяжелого оружия, особенно противотанкового (в 5-м армейском корпусе оставалось два 50-мм противотанковых и несколько 88-мм зенитных орудий), боеприпасов и т. д.

Операция Западного фронта началась, как указывалось, в ходе непрерывавшегося сражения. Наиболее крупные события происходили на волоколамско-гжатском, можайско-гжатском, медынско-вяземском и юхновско-вяземском операционных направлениях. На многих участках фронта войскам пришлось прорывать хорошо подготовленную оборону противника. Первым примером таких действий явилось наступление 20-й армии западнее Волоколамска, которое началось 10 января. Перейдя в наступление после двухнедельной паузы, ее войска во взаимодействии с 1-й ударной и 16-й армиями взломали передний край обороны противника, выбили его с занимаемых позиций и начали продвигаться вперед. Таким образом, с 10 января все армии Западного фронта наступали.

Наступление правого крыла Западного фронта. Прорыв обороны противника под Волоколамском и развитие успеха на гжатском направлении (схема 19)

В то время когда 39-я и 29-я армии Калининского фронта вели бои за Ржев и приближались к Сычевке, войска правого крыла Западного фронта заканчивали подготовку прорыва подготовленного оборонительного рубежа противника западнее Волоколамска. Здесь находились части 6-й и 5-й танковых, 106-й и 35-й пехотных дивизий из состава 5-го армейского и 46-го моторизованного корпусов противника. В соответствии с директивой командования фронта от 6 января 1942 г. нанесение главного удара возлагалось на 20-ю армию, которой было приказано подготовить наступление на фронте Михайловка, Ананьино{376} и в последующем захватить Шаховскую. Задачей первого дня ставился выход на фронт Исаково, Курьяново, Чубарово, задачей второго дня — захват подвижной группой Шаховской и развитие затем удара на Гжатск. Атака — утром 9 января.

Общая глубина задачи армии (до Шаховской) составляла 32 км, задача первого дня — 12 км. 20-я армия должна была наступать во взаимодействии с 1-й ударной и 16-й армиями — своими соседями справа и слева, задача которых состояла в том, чтобы активными действиями на смежных флангах поддерживать ее наступление.

К началу наступления 20-я армия была усилена за счет войск этих армий, и соотношение ее сил в полосе наступления с противником было: по пехоте 3,2: 1, по орудиям 3,5: 1, по минометам 4,0 : 1 и по танкам 2 : 1{377}. [341]

Артиллерийские плотности на направлении главного удара при средней плотности около 50 орудий и минометов на 1 км прорыва фронта в отдельных соединениях достигали 75 орудий и минометов (всех калибров) . Такой плотности удалось достичь впервые и за счет того, что на узкий участок главного удара армии было стянуто возможно большее количество имевшихся средств подавления{378}.

Оперативное построение армии включало первый эшелон (пять стрелковых бригад, две стрелковые дивизии, три танковые бригады), эшелон (группу) развития прорыва (2-й гвардейский кавалерийский корпус трехдивизионного состава{379}, танковая бригада, пять лыжных батальонов) и резерв (две стрелковые бригады). Первый эшелон армии поддерживали шесть приданных артиллерийских полков РГК и два дивизиона реактивной артиллерии.

Продолжительность артиллерийской подготовки была спланирована на 90 минут.

Как видно из всего сказанного, наступление, 20-й армии было подготовлено с возможной тщательностью, хотя и не обеспечивалось полностью всем необходимым. Поучительно оно и по своему выполнению.

Операция 20-й армии началась 10 января в 8 часов артиллерийской подготовкой первоначально на фронте вспомогательного удара армии (артиллерийская плотность — 9 орудий и минометов на 1 км фронта), а в 9 часов — в полосе главного удара. Артиллерийская подготовка включала: 15-минутный огневой налет, 30-минутное подавление наблюдаемых целей на переднем крае противника, 5-минутный огневой налет, 5-минутный ложный перенос огня, 5-минутный огневой налет, 15-минутное подавление наблюдаемых целей, 5-минутный огневой налет, 5-минутный ложный перенос огня, 5-минутный огневой налет. Для обеспечения боя в глубине были подготовлены заградительные и сосредоточенные артиллерийские огни по важнейшим опорным пунктам противника (Ильинское, Бол. Голоперово и др.). Последовательная артил [342] лерийская подготовка имела целью отвлечь внимание противника от направления главного удара, что и было в целом достигнуто.

В 10 часов 30 минут пехота, имея впереди танки, поднялась в атаку{380}. Передний край обороны 35-й пехотной дивизии противника был взломан быстро. К 12 часам войска армии овладели ближайшими опорными пунктами противника Захарино (группа Ф. Т. Ремизова) и Тимонино (352-я стрелковая дивизия). Однако на остальных участках фронта противник оборонялся очень упорно. Наступавшим войскам (особенно танкам) приходилось преодолевать по целине глубокий снежный покров в условиях метели. В итоге за день боя продвижение составило всего 3–4 км.

Одновременно с 20-й армией перешли в наступление левофланговые соединения 1-й ударной армии. Но и они по тем же причинам продвинулись вперед относительно немного.

Штаб 20-й армии имел намерение подвижной группой помочь войскам первого эшелона. Однако командование фронта не разрешило этого, указав, что подвижную группу следует вводить в бой только после прорыва оборонительной полосы противника на всю ее тактическую глубину. Иначе, подчеркивало командование фронта, ввод конницы никакого эффекта не даст, а приведет только к ее уничтожению{381}.

В последующие дни, особенно 12 января, когда в полосе 20-й армии стрелковые части вклинились в оборону противника на глубину до 5–6 км и овладели Афанасово и Курьяново (группа Катукова){382}, наступление развивалось более успешно.

С утра 13 января командование армии решило ввести в наметившуюся брешь эшелон развития прорыва. Однако ввод его в сражение был несколько преждевременным, так как оборона противника еще не была прорвана полностью. 2-му гвардейскому кавалерийскому корпусу пришлось в течение двух суток завершать прорыв в районе Высоково, где завязались упорные бои.

К 15 января в результате совместных действий 20-й армии и 1-й ударной армии, которая в ходе трехдневных боев силами 2-й гвардейской и 56-й отдельных стрелковых бригад выбила противника из Сидельницы, созданный в обороне противника прорыв был увеличен до 15–20 км в глубину и расширен до 15 км по фронту. Противник продолжал упорно обороняться. Нашим войскам приходилось преодолевать минные поля и проволочные заграждения из двух полос по пяти рядов каждая (в районах Бурцево, Андреевское).

Продвижение наступавших войск было хотя и безостановочным, но довольно медленным (до 4–5 км в сутки). 16 января войска 20-й армии вели бои на рубеже севернее Бурцево, Андреевское, Рождествено. 1-я ударная армия в этот день продвинулась [343] на 10–12 км и вышла на рубеж Лотошино, Кульпино (12 км западнее Яропольца), Пленицино{383}.

16 января перешли в наступление войска 16-й армии. В первый же день сражения они выбили противника из 14 населенных пунктов, превращенных гитлеровцами в узлы сопротивления. К исходу дня армия вела бои на рубеже Чернево, Нов. Ботово (3,5 км юго-западнее Осташево) и далее по р. Руза.

Успешное, хотя и недостаточно быстро развивавшееся наступление 20-й и смежных с ней флангов 1-й ударной и 16-й армий позволило сравнительно глубоко вклиниться в оборону противника. Это сразу же повлияло на общий характер действий его войск перед правым крылом Западного фронта. Можайская группировка (войска 4-й танковой армии), оказавшись под непосредственной угрозой флангового удара советских войск со стороны Волоколамска, а также под воздействием начавшегося наступления 5-й армии вдоль автострады Москва — Минск, начала общий отход на Гжатский оборонительный рубеж. В связи с этим ось главного удара 20-й армии командованием фронта была несколько смещена к югу — на Середу и Гжатск{384}, что было, конечно, правильным и своевременным, поскольку это направление выводило наступавшие войска на фланг можайско-гжатской группировки.

В результате семидневного наступления войска правого крыла фронта продвинулись вперед на 25–30 км. Противник по-прежнему всемерно стремился задержать наступление 1-й' ударной, 20-й и 16-й армий. Для развития достигнутого успеха и доведения его до полной победы требовались дополнительные усилия, но произошло нечто обратное.

18 января, в самый разгар сражения, Ставка Верховного Главнокомандования специальной директивой в адрес командования фронта и одновременно командования 1-й ударной армии приказывала к исходу 19 января вывести из сражения в Резерв Верховного Главнокомандования в район Завидово, Решетниково, Клин, Покровка, Высоковск 1-ю ударную армию. После доукомплектования армия подлежала переброске на другое стратегическое направление (северо-западное). Такое решение коренным образом ухудшало положение дел на правом крыле Западного фронта.

Во исполнение директивы 1-я ударная армия распоряжением командования фронта была остановлена на рубеже Дулепово, Якутино, Акинькино{385}, а затем ее войска, сменяемые частями 20-й армии, начали выход из боя и сосредоточение в указанных им районах в тылу.

Ударная сила правого крыла Западного фронта была резко , ослаблена. Полоса наступления 20-й армии, ставшей теперь правофланговой, увеличилась в два раза, а это изменило всю обстановку и соотношение сил с противником на ее фронте. [344]

Несомненно, в данном случае Верховное Главнокомандование допустило крупную ошибку, которая решающим образом повлияла на завершение совместной операции Калининского и правого крыла Западного фронтов по разгрому северного крыла группы армий «Центр» противника. Вывод из сражения целой армии в тот момент, когда требовалось максимальное напряжение всех сил для достижения уже близкой победы, был явно ошибочным решением. И вновь причина этого — слишком оптимистическая оценка Верховным Главнокомандующим И. В. Сталиным общей обстановки на фронте и, главное, недооценка сохранившихся еще оборонительных возможностей вражеской группы армий «Центр», которую он, видимо, считал находящейся «при последнем издыхании». Она действительно была на грани полного разгрома, и он бы неминуемо последовал при условии максимального сосредоточения всех усилий наших ограниченных сил, а не ослабления их, как это фактически произошло.

Известная доля ответственности за это ложится также и на командование Западного фронта, которое, зная истинное положение дел, не сумело доказать Верховному Главнокомандующему нецелесообразность его решения. Впрочем, сделать это было трудно из-за известной особой чувствительности И. В. Сталина к критике его распоряжений. Попытки руководящих лиц штаба Западного фронта в переговорах с Генеральным штабом добиться пересмотра решения или хотя бы его отсрочки были безуспешны.

19 января части 2-го гвардейского кавалерийского корпуса, теснившие противника в юго-западном направлении, овладели Середой{386}, остальные войска 20-й армии также продвинулись.

21 января с правого крыла Западного фронта было снято управление 16-й армии во главе с генерал-лейтенантом К. К. Рокоссовским и спешно переброшено на левое крыло — в район Сухиничи, где начался сильный контрудар противника из района Жиздры. Войска 16-й армии были переданы в 5-ю армию.

Как уже отмечалось выше, Брянский фронт находился в отношении левого крыла Западного фронта уступом назад, почти под прямым углом, на расстоянии более чем 100 км. Это сильно беспокоило командование Западного фронта и требовало от него серьезного внимания по обеспечению своего фланга и тыла с юга.

Преждевременное ослабление правого крыла фронта выводом 1-й ударной армии, решительно снизившее его наступательные возможности, как и следовало ожидать, привело к постепенному «затуханию» наступления 20-й и 5-й армий. После овладения районами Княжьи Горы, Спас-Вилки, Куклово к 23 января наши войска завязали упорные бои за укрепленные опорные пункты противника Кучино, Барсуки, Граватово. 25 января начались сильные контратаки противника. Сражение приняло затяжной характер. Предпринимавшиеся частные атаки укрепленных позиций противника, [345] особенно в районах населенных пунктов, желаемого развития не получали. Войска армий понесли значительные потери, материальных средств не хватало, сопротивление врага возрастало, и все яснее стал ощущаться недостаток сил для продолжения наступления{387}.

Таким образом, успешно начавшаяся и имевшая хорошие перспективы наступательная операция 20-й армии при поддержке войск 1-й ударной и 16-й армий имела в общем ограниченные результаты. За две недели напряженного сражения она продвинулась на 40–50 км и, выйдя к новым подготовленным гжатским оборонительным позициям противника (так называемая «линия фюрера») на рубеже Васильевское, Быково, вынуждена была приостановиться. Взаимодействие войск правого крыла Западного фронта с войсками 39-й армии Калининского фронта, наступавшими на Сычевку, не достигло конечной цели. Расстояние между ними к этому времени (по линии Карманово, Сычевка) составляло всего лишь около 50 км, но преодолеть его войска обоих фронтов так и не смогли.

Войска 9-й полевой и 4-й танковой армий противника, сознававшие, какая грозная опасность нависла над ними, оказывали ожесточенное сопротивление, упорно отстаивая буквально каждый метр территории. Командование группы армий «Центр» принимало все меры для усиления своих войск в том районе. В треугольнике Ржев, Сычевка, Гжатск к концу января находились значительные силы врага — 6, 27, 5-й армейские и 41, 46 и 56-й моторизованные корпуса, оборонявшие с востока, севера и запада подступы к железным дорогам Ржев — Вязьма и Смоленск — Вязьма, а также к Минской автостраде. Эти дороги являлись для противника основными коммуникациями его ржевско-вяземской группировки, и от удержания их любой ценой зависела ее дальнейшая судьба.

Наступление армий центра Западного фронта на можайском направлении и освобождение Московской области. рорыв 33-й армии к Вязьме (схема 22)

В то время как войска правого крыла Западного фронта наступали на волоколамско-гжатском направлении, 5-я армия (19, 32, 50, 108, 144, 329, 336 сд, 82 мсд, 37, 43, 60 сбр, 20 тбр), имевшая задачей к 16 января овладеть Можайском{388}, после успешных боев в районе Маурино прорвала своей 32-й стрелковой дивизией оборону противника и 9 января овладела этим населенным пунктом. Быстро перебросив 329-ю стрелковую дивизию с правого фланга армии к участку прорыва (на левый фланг), армия в дальнейшем усилила натиск на противника южнее автострады Москва — Минск и одновременно энергично повела наступление вдоль самой автострады на Можайск. 14 января войска [346] армии овладели Дорохово (60-я стрелковая бригада и 82-я мотострелковая дивизия) и Симбухово, а 17 января — Рузой. Продолжая наступление и отбрасывая противника, ее войска вскоре вышли на подступы к Можайску. Охватив 50-й стрелковой и 82-й мотострелковой дивизиями город с севера, а 108-й стрелковой дивизией с юга, армия 20 января заняла Можайск{389} и продолжала наступление вдоль автострады в направлении на Уваровку. 22 января 19-я стрелковая дивизия овладела Уваровкой{390} — последним крупным опорным пунктом немецко-фашистских войск на территории Московской области. 26 января войска армии заняли станцию Батюшково. 30 января на линии (иск.) Быково, Курьяново, Семеновское завязались напряженные затяжные бои в обстановке резко возросшего сопротивления противника на подготовленных им к обороне позициях.

В итоге 5-я армия в течение трех недель с успехом продвинулась на 80–90 км, но так же, как и 20-я армия, вынуждена была затем задержаться из-за недостатка сил. В ее стрелковых дивизиях из-за понесенных потерь оставалось по 2,5 тыс. человек. Имея широкую полосу наступления (до 45 км), армия не могла с ходу прорвать оборону противника.

Южнее 5-й армии вела наступление 33-я армия (93, 110, 113, 160, 201, 222, 338 сд и 1 гв. мсд), имевшая задачей наступать в обход Можайска с юга и к 15 января овладеть Вереей{391}. Наступление ее происходило в иных условиях, чем у соседей справа. Если армии правого крыла фронта наступали относительно прямолинейно, производя в общем несложные перегруппировки, то 33-й армии приходилось довольно резко менять направления своих ударов, совершая сложные перегруппировки. Действия ее были весьма маневренными.

После овладения Боровском (4 января) наступление 201, 160 и 338-й стрелковых дивизий в направлении Вереи вследствие упорного сопротивления противника развивалось медленно. Ввиду этого командование армии, перегруппировав силы, нанесло на Верею два удара: 1-й гвардейской мотострелковой и 113-й стрелковой дивизиями с юга (вдоль р. Протва), а 222-й и 110-й стрелковыми дивизиями — с востока. 19 января Верея была освобождена от противника{392}.

Но к этому времени стало уже ясным, что 5-я армия и без помощи 33-й армии сумеет овладеть Можайском. Поэтому 17 января командование фронта поставило новую задачу 33-й армии — одновременно с ликвидацией противника в районе Вереи главные силы с утра 19 января выводить в район Дубна, Замытское, имея дальнейшей задачей в зависимости от обстановки удар прямо на Вязьму или в обход ее с юга. [347]

Такая задача объяснялась тем, что наступление 33-й армии вывело ее на ближайшее расстояние к Вязьме, и поэтому создалась возможность, повернув из района Вереи на Дубну, Замытское, нанести удар в направлении этого важного пункта, к которому с юга уже продвигался 1-й гвардейский кавалерийский корпус под командованием генерала Белова.

Сразу же после овладения Вереей некоторые дивизии 33-й армии (93, 113 и 338-я стрелковые) начали маневр в юго-западном направлении (на Шанский Завод, ст. Угрюмово).

Сплошного фронта обороны противника на новом направлении удара армии уже не было. Гитлеровские войска спешно отходили по отдельным направлениям, однако выполняли это довольно организованно.

В ряде случаев войскам армии неоднократно приходилось отбивать контратаки отдельных группировок противника с запада. Так, 222-я стрелковая дивизия 21 января вела бои за Хорошилово, Юрьево, Васькино, которыми и овладела. 113-я стрелковая дивизия 22 января отбивала атаки противника в районе Шанского Завода.

24 января головные дивизии армии вступили в бой с противником на рубеже Пономариха, Шевнево. Вражеская авиация, помогая своим наземным войскам, усилила удары по соединениям армии, подходившим из глубины, [348] 25 января наша головная 93-я стрелковая дивизия овладела ст. Угрюмово, а 26 января войска армии, форсировав р. Воря, захватили Вязищи, Лушихино и Мамуши.

Выход передовых дивизий армии в этот район показывал, что им удалось с ходу и внезапно для противника глубоко вклиниться в его оборону и овладеть рядом важных опорных пунктов, открывавших дорогу на Вязьму.

После непродолжительных боев с противником на рубеже р. Воря 113, 338 и 160-я стрелковые дивизии армии в течение 26–28 января еще глубже вклинились в его расположение и достигли рубежа Кузнецовка (30 км юго-восточнее Вязьмы), Морозове, Федотково, Буслава{393}. В последующие дни эта группа дивизий еще более приблизилась к Вязьме. Противник в излучине р. Угра стремился задержать наше продвижение, особенно в районе Пажога, но эти его попытки успеха не имели, и 1 февраля 113-я стрелковая дивизия достигла района Дашковка, 160-я стрелковая дивизия — района Лядо и 338-я — Воробьевка (юго-западнее Лядо). 2 февраля эта группировка 33-й армии начала наступление на Вязьму: 113-я стрелковая дивизия с рубежа Дашковка, Ястребы на Бозню (2 км юго-восточнее Вязьмы); 160-я — с рубежа Лядо на Алексеевское; 338 — я — из района Воробьевки на Казаково.

Однако это наступление желаемого развития не получило. Гитлеровское командование, отдавая себе отчет, чем грозит для него потеря Вязьмы, в «пожарном» порядке организовывало на ее подступах оборону, стягивая туда войска, откуда только могло. В бой против наших дивизий были введены танки и авиация, а в 33-й армии их не было вовсе. Вражеские контратаки следовали одна за другой.

Таким образом, непосредственно под Вязьмой завязались ожесточенные бои, при этом в весьма трудных условиях для выдвинувшихся туда войск 33-й армии. Ввиду очень плохого состояния занесенных снегом дорог и непрерывных боев остальные войска 33-й армии растянулись в глубину на 75–80 км. Противник же, нанеся в это время сильный контрудар в районе Захарово (на р. Воря, западнее Извольска) одновременно с севера и юга, перерезал сообщения прорвавшихся к Вязьме наших трех дивизий и закрыл прорыв своего фронта у Захарове. 33-я армия ввиду этого оказалась в двух разобщенных группировках: три стрелковые дивизии (с командующим армией генерал-лейтенантом М. Г. Ефремовым и небольшой оперативной группой штаба армии во главе с полковником С. И. Киносяном) — под Вязьмой, основная же группировка (во главе с начальником штаба армии генерал-майором А. К. Кондратьевым) — на рубеже Износки и севернее.

Вначале этому событию командования армии и фронта не придали особого значения, рассчитывая, что положение будет быстро восстановлено. В район Захарово была брошена небольшая [349] группа, примерно 1,5–2 малочисленных полка пехоты с несколькими танками под командованием генерал-майора В. А, Ревякина, Для содействия ей были привлечены также части 9-й гвардейской стрелковой дивизии. Однако противник успел закрепиться, и выбить его этими силами не удалось.

Чтобы содействовать 33-й армии, по решению командования фронта в р_айон Знаменка, Желанье в течение 18–22 января был высажен 250-й воздушнодесантный полк под командованием майора Н. Л. Солдатова и 1-й и 2-й батальоны 201-й воздушнодесант — ной бригады 4-го воздушнодесантного корпуса под командованием капитанов Суржика и Калашникова (общая численность 1650 человек при двух 45-мм орудиях, 11 минометах, 10 станковых и 28 ручных пулеметах). Эти отряды, действуя в тылу противника, сковали часть его сил, а некоторые из них потом соединились с нашими наступавшими войсками, но решающего влияния на обстановку они оказать не смогли ввиду своей малочисленности и небольшой технической оснащенности.

Кроме этих воздушнодесантных отрядов советским командованием 27 января в районе Озеречня, Таборы была высажена 8-я воздушнодесантная бригада в составе 2100 человек того же воздушнодесантного корпуса под командованием полковника Онуфриева. Но она с 33-й армией не взаимодействовала, так как имела другие задачи. [350]

В итоге январского наступления 5-я и 33-я армии центра фронта вышли на подступы к Гжатску и Вязьме. Общая глубина их продвижения составила: для 5-й армии — 80–90 км, для 33-й армии — 130–150 км. Дальнейшее их наступление здесь задержалось.

Наступление войск левого крыла Западного фронта на юхновском, кировском и болховском направлениях. Отражение контрудара противника в районе Сухиничи (схемы 22 и 23)

Наступление войск левого крыла Западного фронта в январе 1942 г. охватывает действия его 43, 49, 50 и 10-й армий, группы генерала Белова, а также 61-й армии, переданной из Брянского в Западный фронт в середине января, уже в ходе наступления. Директивой командования Западного фронта от 9 января и дополнительными указаниями от 14 января войскам левого крыла фронта были поставлены задачи: разгромить кондрово-юхновско-медынскую группировку противника, перехватить железную дорогу Вязьма — Брянск в районе Киров, Люди-ново и в дальнейшем наступать в общем направлении на Вязьму с целью окружения можайско-гжатско-вяземской группировки противника во взаимодействии с наступавшими войсками Калининского фронта и армиями правого крыла и центра Западного фронта.

Наступление этих войск велось в более сложных условиях, чем на правом крыле и в центре. В конце декабря 1941 — начале января 1942 г. в результате успешного удара войск левого крыла Западного фронта между флангами 4-й полевой и 2-й танковой армий на участке Юхнов, Белев был создан и последовательно расширялся далее (до 100–150 км) оперативный прорыв, где вначале сплошного фронта уже не было ни у противника, ни у наступавших советских войск. Вот почему боевые действия в полосе прорыва для наших войск приобрели форму наступления на отдельных направлениях, а для противника — форму «очаговой» обороны. Особенно сложной оказалась обстановка в полосах действий 10-й армии и группы генерала Белова.

Главные усилия 43-й армии (17, 53, 415 сд, 5 вдк, 26 тбр){394} после овладения ею Малоярославцем были направлены в основном на захват Медыни — весьма важного опорного пункта противника на Варшавском шоссе. К 8 января войска армии вели сражение на рубеже р. Лужа, где противник на подготовленных позициях пытался оказать упорное сопротивление. Сосредоточенными ударами армия преодолела его оборону и продолжала наступление на Медынь. 14 января город был освобожден.

Овладение Медынью являлось крупным успехом и создавало возможность развить удар во фланг юхновской группировке противника. Но враг очень упорно оборонялся вдоль Варшавского шоссе, а наступавшие войска армии были малочисленными. Поэтому только 16 января удалось захватить опорный пункт Кошняки [351] и передовыми частями выйти в район Износки. Остальные силы армии к этому времени вели бои на рубеже р. Шаня.

Здесь завязались ожесточенные бои. Лишь к 29 января войскам армии удалось преодолеть оборону противника, овладеть Мятлево{395} и выйти на рубеж р. Изверь.

На этом продвижение 43-й армии, по существу, закончилось. В дальнейшем она вела затяжные бои в районе Износки, Извольск и в районе юго-западнее Мятлево. Охват юхновской группировки противника с севера для 43-й армии оказался непосильным. Эта группировка врага по-прежнему продолжала упорно обороняться, причем в ее составе появились части 57, 23, 12 и 43-го армейских корпусов 4-й полевой армии. Ликвидация врага в районе Юхнова продолжалась до марта 1942 г.

49-я армия (5 гв., 60, 133, 173, 194, 238 сд, 19, 26, 30, 34 сбр, 18 и 23 тбр) вела наступление в общем направлении Детчино, Кондрово, Юхнов. Наибольшее сопротивление противник оказывал вначале на рубеже р. Суходрев. Соединения армии на 8 января занимали следующее положение: 5-я гвардейская стрелковая дивизия, 34-я и 30-я стрелковые бригады наступали на Мотякино, которым и овладели в этот день; 133-я стрелковая дивизия и 19-я стрелковая бригада готовились к наступлению на Детчино; 173-я стрелковая дивизия готовилась к наступлению на Лисенки; 238-я стрелковая дивизия отражала контратаки противника из районов Мызги и Николаевки.

В связи с успехом нашего наступления в полосах соседних армий (43-й и 50-й) 9 января сопротивление противника перед 49-й армией было преодолено, и он начал отход на запад под прикрытием арьергардов. Войска армии, сломив сопротивление этих арьергардов{396}, овладели Детчино, рядом других населенных пунктов и начали преследование. Однако 15–16 января противник вновь оказал упорное сопротивление на рубеже Кондрово, Полотняный Завод. После напряженных боев войска армии 18 января овладели Полотняным Заводом, а 19 января — Кондрово, откуда продолжали наступление, отбрасывая противника на запад, к Варшавскому шоссе.

К концу января 49-я армия вплотную подошла к рубежу Руденка, Федюково и другим населенным пунктам восточнее Варшавского шоссе, где вновь встретила упорную оборону противника на подготовленных позициях.

В итоге с 8 по 31 января 49-я армия продвинулась с рубежа р. Суходрев до Варшавского шоссе северо-восточнее Юхнова на 55–60 км. Это продвижение к Юхнову с востока хотя и было замедленным, но все же существенно способствовало наступлению 43-й армии на медынско-мятлевском направлении и 50-й армии на [352] калужско-юхновском направлении, оперативно составляя с ними единое целое.

50-я армия (154, 217, 258, 290, 340, 413 сд, 31 кд, 112 тд; 32 тбр) наступала в сложных условиях. Выполняя поставленную ей задачу — удар на Юхнов с юго-востока — и встречая при этом упорное сопротивление вначале южнее Полотняного Завода, на восточном берегу р. Угра, а затем западнее и южнее этой реки, войска армии в ходе операции последовательно перегруппировывались к левому флангу с целью охвата правого фланга оборонявшегося перед ними противника. Перегруппировка проводилась во взаимодействии с войсками группы генерала Белова, наступавшей вначале на Юхнов, а затем на Мосальск.

Уже к 8 января фронт 50-й армии и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса между Калугой и Юхновом был обращен в основном к северу.

9 января группа генерала Белова, находившаяся в районах Зубово, Давыдове, Прудищи, приступила к выполнению новой задачи: с занимаемого рубежа ее войска начали перегруппировку в направлении на Мосальск, который они должны были захватить во взаимодействии с правофланговыми дивизиями 10-й армии. Левофланговые войска 50-й армии должны были принять район, который занимали до того войска группы генерала Белова, и вести наступление на Юхнов также и с юга (вдоль дороги Мосальск — Юхнов).

Противник упорно сопротивлялся, и наступление левофланговых войск 50-й армии (290, 413 и 173-я стрелковые дивизии) развивалось медленно. Лишь правый ее фланг с утра 10 января успешно продвигался вперед вдоль южного берега р. Угра и одновременно с войсками 49-й армии приближался к Юхнову.

К середине января стало очевидным, что наступление 50-й армии на Юхнов затормозилось. Опорные пункты противника Кудиново, Зубово, Прудищи и др. продолжали упорно сопротивляться. Положение войск армии к концу месяца (30 января) изменилось лишь за счет некоторых перегруппировок и сохранилось, по существу, до марта, так как все попытки захватить Юхнов обходом с юга успеха не имели. Как и в других армиях фронта, достаточных сил для развития наступления в 50-й армии не хватало.

Группа генерала Белова (1 и 2 гв, 57, 75 кд, 239 и 325 сд) в начале января быстрее всех выдвинулась к Юхнову и завязала бои на южных подступах к нему еще до подхода 50-й армии. Но здесь наша конница столкнулась с сильной группировкой противника, закрепившейся в опорных пунктах и оборонявшейся при поддержке отдельных групп танков. Дальнейшая задержка группы южнее Юхнова являлась нецелесообразной, поэтому командование фронта после выхода левофланговых соединений 50-й армии в район действия конницы приняло решение направить ее на Мосальск. [353]

Успешно выполнив новую задачу и овладев этим городом{397}, войска группы генерала Белова повели наступление на Людково, Соловьевку, прорываясь через Варшавское шоссе в направлении на Вязьму. Однако и здесь противник успел организовать сильную оборону, преодолеть которую конница, хотя и усиленная небольшим количеством танков и пехотой, с ходу не смогла{398}.

Немецко-фашистское командование понимало всю важность удержания в своих руках Варшавского шоссе, являвшегося коммуникацией для войск южного фланга 4-й полевой армии, и принимало все меры для укрепления на подступах к нему своих позиций. Система его обороны состояла здесь из опорных пунктов и узлов сопротивления, соединенных траншеями, с минными полями и хорошо организованным огнем.

С середины января войска группы продолжали бои в районе Лаврищево, Соловьевка, стремясь нащупать место для прорыва на север. Наконец в ночь на 25 января одному из лыжных батальонов группы удалось захватить участок шоссе у моста через р. Пополта{399}. Немедленно сюда были подтянуты главные силы группы. К утру 27 января три кавалерийские дивизии с одним полком 325-й стрелковой дивизии под прикрытием 239-й стрелковой дивизии на рубеже Червленово, Проходы, Сонино, Шиши{400} пересекли шоссе между Мосальским большаком и р. Пополта и начали свой марш-маневр на Вязьму{401}.

Противник стремился восстановить положение в этом районе контратаками, временно даже добился этого, но в ночь на 29 января вновь был выбит. В ночь на 30 января переход через шоссе был завершен, и главные силы группы генерала Белова во главе с ним и штабом 1-го гвардейского кавалерийского корпуса вышли через прорыв в район Федотково, Хорошилово, севернее Варшавского шоссе{402}. Одновременно в районе Тыновки была установлена связь с воздушнодесантным отрядом майора Суржика. Продолжая движение к Вязьме, 2 февраля конница достигла района Стогово (12 км южнее Вязьмы).

Узкий «коридор», созданный у пересечения Варшавского шоссе с р. Пополта, несмотря на оставленное там прикрытие, вскоре вновь был занят противником. Вследствие этого не удалось перевести через шоссе большую часть дивизионной конной артиллерии и часть зенитных средств. Но полковая конная артиллерия была переброшена.

Дальнейший успех группы зависел от быстроты ее действий. Поэтому командование фронта приказало генералу Белову двигаться [354] вперед с наличными силами, не ввязываясь больше в затяжные бои у Варшавского шоссе.

Выход группы генерала Белова в район Вязьмы в оперативном отношении в общем совпадал по времени с выходом к ней трех дивизий 33-й армии и 11-го кавалерийского корпуса Калининского фронта (11-й кавалерийский корпус подошел к Вязьме 28 января, группа трех дивизий 33-й армии — утром 2 февраля, войска группы Белова — вечером 2 февраля). Однако тактически их наступление непосредственно на город не было как следует увязано ни по распределению задач, ни по времени и месту. Вследствие этого противник, спешно подтянувший туда кроме пехоты танки, артиллерию и бомбардировочную авиацию, удержал в своих руках город. Известную роль сыграло также и то, что командиры кавалерийских соединений опасались втягивать конницу в уличные бои. Отсюда произошла задержка атаки города с ходу, что повлияло на ее внезапность, дав противнику время для усиления обороны.

Поскольку к Вязьме вышли войска двух фронтов, несомненно, следовало бы для объединения их действий назначить одного начальника, чего также не было своевременно сделано.

После ожесточенных боев на подступах к Вязьме, протекавших с переменным успехом, выяснилось, что противник сосредоточил там крупные силы и овладеть этим городом нашими наличными силами невозможно. Поэтому в дальнейшем группа генерала Белова (точнее, теперь уже только 1-й гвардейский кавалерийский корпус) была направлена в рейд по тылам противника в общем направлении на Дорогобуж. 14 февраля она совместно с партизанами овладела им и активно действовала в его районе до начала лета 1942 г., сковывая этим значительные силы противника, выделенные им для охраны коммуникаций.

Что касается трех дивизий 33-й армии, то когда выяснилось (к концу февраля — началу марта 1942 г.), что овладеть Вязьмой имевшимися там силами невозможно, командование фронта предложило командующему армией, который находился с ними, отвести их в район лесов между Вязьмой и Юхновом. Там успешно действовали наши крупные партизанские отряды. Задерживать далее под Вязьмой эти ставшие к тому времени весьма малочисленными (по 2000–3000 человек) соединения, без сомнения, не следовало.

Однако генерал-лейтенант М. Г. Ефремов в ответ на это предложение в достаточно уверенной форме высказался за прорыв к главным силам своей армии в районе Захарово и немедленно двинулся в этом направлении, выключив радиосвязь с фронтом{403}. [355]

Командование фронта, получив последнее донесение генерала Ефремова, приказало командующему 43-й армией организовать удар навстречу этим дивизиям. Но и двухсторонний прорыв не удался, ибо противник сопротивлялся упорнейшим образом.

В этом бою погибли геройской смертью генерал-лейтенант М. Г. Ефремов и ряд других офицеров армии, а остатки дивизий, не преследуемые противником, отошли в леса, где присоединились к партизанам.

10-я армия (322, 323, 324, 326, 328, 330 сд), как и прежде, находилась на заходящем фланге Западного фронта, что придавало особый характер ее действиям. Ведя непрерывно бои в течение месяца в условиях зимнего бездорожья, армия наступала по отдельным направлениям. Ее дивизии, опрокидывая врага, двигались на запад, в основном вдоль дорог, вне локтевой связи друг с другом на интервалах 20–30 км и более. 8 января они находились в 6–8 км восточнее линии Киров, Людиново, Жиздра{404}. Общая ширина полосы наступления армии (от Мосальска до Жиздры) стала достигать к этому времени 110–120 км.

В директиве от 9 января 1942 г. командование Западного фронта приказало армии овладеть Кировом и выйти на железную [356] дорогу Вязьма — Брянск между Занозной и Людиново, а затем иметь в виду обеспечение и содействие развитию удара на Вязьму. Армия была весьма близка к выполнению поставленных перед ней задач: 9 января ее войска заняли Людиново{405}, 11 января -Киров{406} и наступали правым флангом на Чипляево, а левым — на Жиздру.

В этом положении начались упорные бои с противником, стремившимся не допустить дальнейшего развития нашего наступления в направлении Чипляево, Занозная и западнее г. Киров. Особое упорство противник проявлял на рубеже Людиново, Жиздра, Зикеево. Он по-прежнему удерживал в тылу армии блокированный город Сухиничи.

Начиная с 12 января войска противника приступили к «прощупыванию» левого фланга армии, контратакуя наши войска пехотой с танками, особенно в районе Зикеево и в направлении на Сухиничи. Его авиация группами самолетов бомбила и обстреливала боевые порядки войск армии, а окруженный в Сухиничи гарнизон противника начал активную разведку на нескольких участках, отыскивая наиболее слабые места в расположении частей 324-й дивизии.

Было очевидно, что противник, учитывая глубокий выход войск 10-й армии к западу (в район Кирова), ее растянутое по фронту положение, а также слабо прикрытый уступ между флангами Западного и Брянского фронтов, готовил контрудар.

Разрыв между этими фронтами беспокоил не только командование Западного фронта, но и Ставку Верховного Главнокомандования. По ее распоряжению 61-я армия Брянского фронта, которой командовал генерал-лейтенант М. М. Попов, с 13 января 1942 г. была передана в состав Западного фронта{407}. Однако задача армии по уничтожению белевско-болховской группировки противника не была изменена Ставкой, в то время как армию следовало направить на заполнение разрыва между фронтами.

На левом фланге 10-й армии развернулись напряженные бои. Нанося сосредоточенный удар вдоль железной дороги Зикеево — Сухиничи, противник оттеснил растянутые по фронту части 322-й стрелковой дивизии к северо-востоку и стал продвигаться вперед. 19 января части дивизии были вытеснены из Людиново, и немецко-фашистские войска вновь овладели этим пунктом. Таким образом, за одну неделю обстановка на левом фланге армии сильно осложнилась. Было установлено, что со стороны противника на Сухиничи ведет наступление 208-я пехотная дивизия, усиленная частями 4-й танковой дивизии.

За первые 7–8 дней наступления сосредоточенные в «кулак» войска противника, используя свое фланговое положение и промежутки в расположении наших войск, продвинулись вперед на [357] 40–45 км. Это было началом типичного немецкого контрудара, на этот раз в основание «клина» наступавших войск левого фланга 10-й армии. Наше наступление здесь приостановилось. Растянувшиеся по фронту и попавшие под сильный фланговый удар противника части 10-й армии вынуждены были отойти к северу от Людиново, к северо-западу и северо-востоку от Жиздры и перейти к обороне.

Штаб армии некоторое время не смог еще полностью разобраться в обстановке и, надеясь справиться самостоятельно, особо тревожных донесений в штаб фронта пока не представлял. Ввиду этого проведенные командованием фронта мероприятия также несколько запаздывали.

Направленная в район событий из резерва фронта 12-я гвардейская стрелковая дивизия 20 января находилась на марше в районе Горбенки (25 км северо-западнее Калуги), а 22 января дошла до Изьялово (5 км восточнее Мещовска), будучи, таким образом, от места кризиса еще в 50 км.

Крупным мероприятием фронта являлась переброска управления 16-й армии с правого на левое крыло фронта, чтобы образовать там за счет перегруппировок новую армию для надежного обеспечения левого фланга фронта с юго-запада и юга. Но эта переброска началась только 21 января и заняла почти неделю.

Командование 10-й армии только к 22 января успело закончить перегруппировку своих войск для отражения контрудара. Оно сосредоточило предназначенные для этого силы в районах Шипиловка, Игнатовка, Крутая (323-я стрелковая дивизия) и Лутовня, Будские Выселки, Чернышино (322-я стрелковая дивизия), намереваясь окружить прорвавшегося противника. Для этого 323-й стрелковой дивизии предстояло нанести удар в восточном направлении на Маклаки во взаимодействии с 328-й стрелковой дивизией, которая вела бой на рубеже Хлуднево, Гульцово; 322-й стрелковой дивизии — наступать на Дубровку, Усты и окружить противника в этом районе{408}.

Противник не прекращал активных действий и после упорных боев с переменным успехом в районе Думиничи продолжал рваться [358] в сторону Сухиничи для деблокады своих окруженных войск. Завязались бои в районах Хлуднево, Гульцово, Усты{409}.

23 января войска 10-й армии приступили к ликвидации контрудара противника; 323-я стрелковая дивизия начала наступление в направлении Маклаки, Брынь, 322-я дивизия — на Думиничи, Брынь. Одновременно 328-я стрелковая дивизия во взаимодействии с подошедшей 12-й гвардейской стрелковой дивизией наступала в направлении Усты (8 км северо-восточнее Думиничи). Однако противник всюду ожесточенно оборонялся, и завязались упорные бои.

В это же время ударом на Михалевичи начала прорыв из окружения сухиничская группировка противника (в целом силой до дивизии под командованием генерала фон Гильза). Части 324-й стрелковой дивизии в этом районе не смогли отразить ее сосредоточенной атаки и лишь задержали дальнейшее распространение противника, но не надолго. 25 января ему удалось занять Николаево, южнее Михалевичи, а затем и Воронеты. Бой на этом направлении продолжался до 27 января. В этот день группировка противника соединилась в районе Николаево с войсками наступавшей с юга жиздринской группировки. Сил для ликвидации окруженного в районе Сухиничи противника у 10-й армии не хватало, так как блокада осуществлялась одной лишь 324-й стрелковой дивизией, понесшей к тому же значительные потери в предшествующих боях.

С 24 часов 27 января в районе Сухиничи была создана новая, 16-я армия во главе с прибывшим сюда с правого крыла фронта управлением этой армии. В ее состав были переданы из 10-й армии пять стрелковых дивизий (323, 328, 324, 322 и 12-я гвардейская), одна танковая бригада (146-я) и два лыжных батальона. 10-я армия с оставшимися у нее двумя дивизиями и вновь переданной в ее состав 385-й стрелковой дивизией продолжала удерживать ранее занимаемые ею рубежи к северо-западу от правого фланга 16-й армии.

Дальнейшие боевые действия на жиздринском направлении вела уже 16-я армия, войска которой 29 января заняли г. Сухиничи, а затем начали наступление в общем направлении на Жиздру. К исходу 30 января войска армии, оттеснив противника, занимали следующее положение: 323-я стрелковая дивизия, наступая с запада, вела бой за Слободку, Маклаки, Поляны; 328-я — за Хлуднево, Кишеевка; 12-я гвардейская — за Куклино, Пищалово; 324-я — за Казарь, Хомутово; 322-я — за Речицу, Лошево{410}. Против войск армии действовали 216-я и 208-я пехотные и части 4-й танковой дивизий, упорно оборонявшие подступы к Жиздре.

Контрударом из района Жиздры на Сухиничи противник значительно осложнил обстановку на фронте 10-й армии и даже в [359] целом на левом крыле Западного фронта. Этот контрудар в конечном итоге был отражен, однако на первом его этапе противнику удалось продвинуться на север до 60 км и более, приостановив тем самым дальнейшее продвижение на запад войск 10-й армии и выручив из окружения в г. Сухиничи группу генерала фон Гильза.

Сам по себе этот контрудар противника имел ограниченную цель. Но он подтвердил опасное положение левого крыла Западного фронта, создавшееся из-за уступа, о котором уже упоминалось, и даже разрыва между смежными крыльями Западного и Брянского фронтов, а также из-за общего недостатка наших сил. В данном случае цель противника была ограниченной, и нам удалось справиться с создавшимся частным кризисом. Но ничто не гарантировало от повторения вражеского контрудара более крупными силами и с более решительными задачами.

Поэтому командованию Западного фронта пришлось срочно изыскивать силы и средства для упрочения положения на своем левом крыле. На жиздринском направлении развертывалась 16-я армия. Но беда в том, что это объединение появилось не как результат дополнительного усиления фронта, а посредством перегруппировок ограниченных наличных его сил, что ослабило наступательные возможности на других направлениях. Правда, Ставка передала еще из Брянского Западному фронту 61-ю армию, но это существенно изменить положения дел не могло.

Передача 61-й армии Западному фронту произошла с 6 часов 13 января. В ее составе были 342, 346, 350, 356 и 387-я стрелковые, 91-я и 83-я кавалерийские дивизии, 66-я танковая бригада, 142-й отдельный танковый батальон, 207-й артиллерийский полк, два гвардейских минометных дивизиона и 239-й автобат. В армии к этому времени насчитывалось 42 829 солдат и офицеров, 164 полевых и 70 противотанковых орудий, 372 миномета всех калибров и 25 танков (в основном легких).

Одновременно с передачей 61-й армии к фронту присоединялась и полоса ее действий, составлявшая 75–80 км. Разграничительная линия между фронтами теперь проходила через Ряжск, ст. Малевка, Кузнецове (10 км севернее Мценска), Льгово, ст. Белые Берега, Мглин, ст. Салтановка. При этом армия не имела свободных сил, чтобы заполнить 70-км разрыв между ней и левым [360] крылом Западного фронта, так как должна была вначале ликвидировать болховскую группировку противника.

Таким образом, к моменту передачи в состав Западного фронта 61-я армия продолжала напряженную борьбу с войсками 2-й танковой армии, упорно оборонявшимися в районе Белев, Волхов. Новой задачи она, естественно, получить не могла, и вначале ее действия протекали, по существу, изолированно от остальных армий левого крыла Западного фронта (она еще выполняла задачи по плану Брянского фронта). А разрыв пришлось заполнять войсками 16-й армии.

Положение 61-й армии было следующее: 91-я кавалерийская дивизия вела бои на рубеже Песоченка, Кирейково, Ивановка; 350-я стрелковая дивизия — на рубеже Леоновский, Железница; 346-я — севернее Железница, Вейно; 342-я — на рубеже Ретюнь, Ровна, Каменка, Фатьяново. Против них были 56, 167 и 112-я пехотные дивизии противника. Остальные части армии находились на восточном берегу р. Ока, между Фатьяново и Толкачево (южнее Белева){411}.

После ряда перегруппировок армия повела наступление своим правым флангом в направлении на Узкое, имея в виду обойти болховскую группировку противника с запада. Однако это наступление развивалось медленно. К концу января кавалерийская группа (83-я и 91-я кавалерийские дивизии) вела бои в районе Узкое; 350-я стрелковая дивизия — за Васильевское, Вязовую; 387-я — за Новоигинский, Верх. Радомку; 346-я — за Середичи, Сиголаево, Кирейково.

Противник на ряде участков переходил в контратаки, чтобы задержать наше наступление. Бои приняли затяжной характер. Все же к концу января правофланговым войскам армии удалось продвинуться в целом на глубину 55–60 км (до линии Вейно, Узкое) и охватить фланг болховской группировки немецко-фашистских войск.

Занимая к концу января фронт шириной 140–150 км на рубеже Узкое, Вейно, Чегодаево, армия уже не имела сил продолжать наступление. Однако она сомкнула свой правый фланг с левым флангом вновь развернувшейся 16-й армии. С этого времени обе эти армии обеспечивали левое крыло Западного фронта вдоль уступа между Западным и Брянским фронтами. Борьба с противником постепенно стала здесь принимать позиционный характер; обе стороны находились в непосредственном соприкосновении Друг с другом и вели в основном огневые бои.

Обстановка к началу февраля 1942 г.

Характерные особенности январского наступления Бойцы, командиры и политработники всех родов войск с полным правом могут гордиться своим участием в великой победе, одержанной ими над сильнейшим врагом в исторической битве под Москвой. Однако добиться окружения и полного уничтожения главных сил группы армий «Центр» не удалось, несмотря на энергичное [361] наступление. Отсутствие крупных танковых соединений, мощной авиации, достаточно сильной артиллерии, притока свежих резервов, малочисленность войск, большой недостаток и трудности материального обеспечения (в первую очередь средств вооружения и боеприпасов) — все это делало невозможным стремительное развитие успеха в глубину после того, как уже были осуществлены прорывы фронта обороны противника. Эти прорывы тем не менее создавали весьма критическую обстановку для немецко-фашистских войск и вынуждали их вновь и вновь к общему поспешному отходу на подготавливаемые тыловые оборонительные рубежи. Но, подойдя к ним, армии фронта опять-таки не имели сил и средств для их новых прорывов, и борьба стала постепенно приобретать позиционные формы, как это произошло на Западном и на соседних, Калининском и Брянском фронтах. В последующем Западный фронт был в состоянии проводить операции только на отдельных участках с ограниченными целями (например, операция по овладению Юхновом в марте).

Некоторыми военными историками высказывается мнение, что январское наступление Западного фронта привело бы к более решительным результатам, если бы вместо общего наступления всем фронтом были проведены только два сосредоточенных удара — на правом и на левом его крыльях, в общем направлении на Вязьму при переходе в центре фронта к обороне (сковыванию).

Такое мнение, если его объективно проанализировать, является необоснованным и вытекает из неверной оценки общей обстановки, в которой находился тогда Западный фронт.

Прежде всего, нужно иметь в виду, что январское наступление для войск этого фронта являлось непосредственным продолжением непрекращавшегося контрнаступления, начатого 6 декабря 1941 г. Все армии безостановочно и победоносно наступали, за исключением правого крыла, где создалась короткая оперативная пауза, хотя и там бои не прекращались ни на один день.

Для организации сосредоточенных ударов наличными силами самого фронта требовались большие и сложные перегруппировки в крайне тяжелых дорожных условиях, а значит, пришлось бы приостановить ход наступления, дав тем самым противнику передышку. За это время он успел бы прочно закрыть прорыв между Юхновом и Жиздрой, по крайней мере локализовать наши прорывы у Можайска, Боровска и Малоярославца, еще более усовершенствовать свою оборону и вывести часть сил в резерв.

В общем, такое решение только сыграло бы на руку противнику, предоставило ему оперативную свободу и позволило без помехи маневрировать своими силами вдоль фронта, к чему он всемерно и стремился. Никакое сковывание не ввело бы его в заблуждение, и при тогдашнем соотношении сил и средств мы, конечно, не смогли бы добиться значительного успеха, которого все же достигли и который имел большое значение, так как представлял собой новую победу над противником, отброшенным еще дальше [362] от Москвы. Эти соображения в особых доказательствах не нуждаются, достаточно только вспомнить, что весьма небольшая пауза на правом крыле фронта привела к значительным трудностям при прорыве там позиционной обороны противника в первой половине января.

В той обстановке единственным мероприятием, дававшим реальную надежду на полный успех операции, являлось усиление крыльев фронта новыми сильными резервами, которые в свое время имелись под Москвой у Ставки Верховного Главнокомандования{412}. Об усилении фронта боевой техникой говорить не приходится. В то время это было невозможно, поскольку вся армия испытывала в ней самую острую нужду.

Однако нужно признать, что на правом крыле фронта и в тех условиях можно было добиться во взаимодействии с Калининским фронтом более крупных результатов, если бы не произошло ослабления этого крыла внезапным для фронта выводом из сражения 1-й ударной армии.

В оперативном отношении некоторые действия армий Западного фронта в январе 1942 г. могут служить достаточно поучительными примерами и являются весьма разнообразными по своим способам и формам. Здесь нашли применение прорывы подготовленной обороны противника (в зимних условиях) силами общевойсковых армий; рассечение фронта противника силами общевойсковой (33-й) армии; прорыв через подготовленную оборону противника 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерала Белова во взаимодействии с пехотой и воздушным десантом. Формы операций были также весьма разнообразны: фронт наносил удары своими крыльями по сходящимся направлениям (Волоколамск, Гжатск, Вязьма и Калуга, Юхнов, Вязьма); 20-я армия при прорыве применила конно-механизированный эшелон развития прорыва (правда, к сожалению, небольшой); 5, 50 и 61-я армии наступали с последовательной перегруппировкой своих войск в процессе операций в сторону одного из флангов; 33-я армия совершала в ходе своего наступления смелые маневры с переменой направлений ударов в зависимости от изменений обстановки; 10-я армия вела наступление по отдельным направлениям без сплошного фронта; группа генерала Белова дала много хороших примеров энергичных действий конницы в тесном взаимодействии с пехотой, танками и подвижными лыжными частями. Немногочисленные артиллерийские полки РГК и реактивные дивизионы («катюши») фронтового подчинения быстро перебрасывались в зависимости от обстановки с одного направления на другое. Малочисленный автотранспорт фронта в целом использовался для подвоза и эвакуации маневренно и целесообразно и со своими весьма сложными задачами в основном справился, хотя и с огромным напряжением. [363]

Здесь же можно отметить первые довольно успешные опыты взаимодействия наземных войск с воздушными десантами в сложной боевой обстановке в условиях зимы, а также снабжение войск по воздуху (части 33-й армии и группа Белова под Вязьмой).

Наши Военно-воздушные силы, действуя с большим напряжением, настойчиво стремились выполнить стоявшие перед ними задачи по прикрытию войск с воздуха и их поддержке, производя в среднем на всех трех фронтах до 450 самолето-вылетов в сутки. Некоторое снижение активности нашей авиации в январе 1942 г. обусловливалось главным образом сокращением возможности использования сил и средств 6-го истребительного авиационного корпуса ПВО Москвы и ВВС Московского военного округа, так как линия фронта последовательно отдалялась от столицы.

Сокращение количества нашей истребительной авиации значительно затрудняло для нас воздушную обстановку, так как авиация противника в связи с этим повысила свою активность по сравнению с декабрем 1941 г. (более чем на 700 самолето-пролетов}, нанося бомбовые удары главным образом по нашим наступающим войскам. Наша же бомбардировочная авиация, имевшая на вооружении самолеты старых систем (ТБ-3 и СБ), как правило, могла действовать только по ночам (в светлое время наши тихоходные деревянные бомбардировщики легко сбивались противником, так как необходимого истребительного прикрытия им выделить было невозможно).

Необходимо также отметить, что на эффективности действий нашей авиации сказывалось нередко имевшее место равномерное распределение авиации по всем участкам громадного фронта наступления. Распыление имевшейся в то время авиации объяснялось тогдашними недостатками организационной структуры ВВС (наличие ВВС в армиях).

И все же, несмотря на свою малочисленность, советская авиация доблестно оказывала всю возможную для нее помощь наземным войскам. Опыт использования ее в наступательных операциях под Москвой оказал большое влияние на дальнейшее совершенствование организационной структуры ВВС (переход к системе воздушных армий), на боевое применение, а также выработку способов взаимодействия авиации и сухопутных войск.

Имелись, конечно, и существенные недочеты и ошибки, допущенные со стороны командования всех степеней. Главной из них являлась общая переоценка собственного крупного успеха и некоторая недооценка состояния войск противника. Следствием этой основной ошибки явились другие просчеты. Имели место случаи недостаточно четкой организации и поддержания взаимодействия между фронтами, особенно к северу и западу от Вязьмы, а также между армиями со стороны командования фронта, между дивизиями — со стороны командования армий и между полками — со стороны командования дивизий. Особенно неважно обстояло дело в этом отношении в боях за Вязьму, когда не было назначено [364] общего начальника для действующих там войск двух фронтов, а командование фронта организовать их взаимодействие в тактическом плане, пользуясь только радио, не смогло.

Действия вновь сформированных дивизий, бригад и лыжных батальонов стали в целом более умелыми, но все еще имели место лобовые атаки на опорные пункты противника, приводившие к излишним потерям и выталкиванию из них противника. Имелись также недостатки в организации взаимодействия между пехотой, танками, артиллерией и авиацией в боях.

Ставка Верховного Главнокомандования не сохранила под Москвой в своих руках достаточных резервов и поэтому существенной помощи фронту в нужные моменты оказать не могла {413}. Окруженная в г. Сухиничи группа генерала фон Гильза не была своевременно ликвидирована исключительно из-за крайнего недостатка сил. В самом деле, эта группа, имевшая в своем составе два пехотных полка, саперный батальон, артиллерию и другие части — в общем количестве силой до дивизии, была блокирована одной нашей уже понесшей потери в боях 324-й стрелковой дивизией (недавно сформированной). Когда начался контрудар противника из района Жиздры на Сухиничи, прорваться навстречу ему сосредоточенным ударом из весьма жидкого кольца окружения этой группе, естественно, не представляло большого труда (геббельсовская пропаганда этот прорыв тут же разрекламировала как «подвиг», а командир группы был награжден Гитлером Рыцарским крестом).

Таковы итоги и характерные особенности наступления нашего наиболее сильного — Западного фронта за период с 10 по 31 января 1942 г.

Как видно из описания январских наступательных действий всех наших трех фронтов, они вновь добились успехов: продвинулись вперед на различных направлениях на 60–100, 150–250 км и опять нанесли крупные потери противнику. По собственным немецким данным, войска группы армий «Центр» безвозвратно потеряли огромное количество личного состава, много вооружения и боевой техники всех видов.

Однако фронты не смогли полностью довести до конца возложенные на них Верховным Главнокомандованием задачи. В их полосах к концу января создалась сложная обстановка. Северо-Западный фронт продолжал вести борьбу с войсками 16-й армии противника на старорусском и вновь образовавшемся демянском направлениях. Калининский фронт, войска которого (с учетом переданных в процессе операции 4-й и 3-й ударных армий) растянулись по линии до 800 км (от Холма до Погорелое-Городище, [365] считая все изгибы фронта), охватывал левый фланг группы армий «Центр», но не имел уже сил для завершения своего наступления. Западный фронт, передовые части которого, как и Калининского, находились непосредственно под Вязьмой, вновь значительна отбросил противника на запад от Москвы и надежно приковал главные силы группы армий «Центр» к их позициям, но большего добиться тоже был не в силах. Имея свои войска также на линии до 800 км, и этот фронт приостановил продвижение, сохранив возможность продолжать операции только на отдельных направлениях с ограниченными целями при условии проведения для этого дополнительных крупных внутренних перегруппировок.

Гитлеровское верховное командование и командование группы армий «Центр» весьма опасались за фланги и тыл этой группы и принимали все меры к тому, чтобы задержать любой ценой наступление советских войск. Из документов противника видно, что для организации обороны на ржевском, гжатском и юхновском направлениях спешно готовилось большое количество различных оборонительных рубежей: «коричневая линия», «линия Гессен», «линия Кенигсберг», «линия фюрера» и другие.

Были созданы импровизированные группировки войск: «группа Шевалери», «группа Фишер», «группа Мейнди», «группа Траут», «группа Визе», «группа Делле», «группа Люттвитц», «группа Гильза», «группа Эбербаха» и другие. Лихорадочное создание этих «линий» и «групп», без всякого сомнения, свидетельствует о весьма трудном, кризисном положении войск противника, понесших тяжелое поражение под Москвой. Для того чтобы как-то удержаться и спасти то, что осталось, требовались крайнее напряжение всех сил, всякого рода импровизации, ломка и раздергивание организационной структуры войск.

Необходимо также отметить, что высшее командование противника строго запрещало своим войскам всякий отход, так как в условиях понесенного страшного поражения и зимы он грозил полным развалом и катастрофой. За малейшее проявление «нервозности и неустойчивости войск» Гитлер самолично или через соответствующих командующих и генералов немедленно применял репрессивные меры по отношению к провинившимся. Так, по его приказанию в конце декабря 1941 г. был отстранен от должности командир 6-го армейского корпуса, войска которого вели неудачные бои под Ржевом, а в двадцатых числах января генерал-фельдмаршал фон Клюге (новый командующий группой армий «Центр») потребовал предания суду генерала графа Рёдерна, войска которого не смогли удержать Торопец. Что касается усиления действовавших на фронте соединений свежими резервами, то ни высшее германское командование, ни командование на местах вначале существенно помочь своим войскам не могли. Характерно, например, что в момент снятия с должности командира 6-го армейского корпуса Гитлер не нашел ничего лучшего, как усилить 9-ю армию... [366] 12-й железнодорожной саперной ротой. Лишь впоследствии (в начале января) на московское направление стали прибывать из глубины 108, 339, 246-я и другие дивизии; некоторые из них (например, 208-я) по частям бросались на различные участки фронта — одновременно в район Сычевки и в район Жиздры. О тогдашнем состоянии гитлеровских войск и настроении их начальников свидетельствует один из немецких документов.

«Генерал-фельдмаршал фон Клюге и начальник штаба командования группы армий, — отмечается в журнале боевых действий группы армий «Центр» за 30 декабря 1941 г., — во время вечернего разговора по телефону убедили генерал-полковника Штрауса (командующий 9-й армией. — Ред.) в том, что о предлагаемом им отступлении не может быть и речи, поскольку оно может вызвать бесконечный отход, который захватит группы армий «Север» и «Юг». Поэтому «генерал-фельдмаршал фон Клюге просит генерал-полковника Штрауса воздействовать на генералов и командиров дивизий в том смысле, что в будущем не должен ставиться вопрос об отступлении перед противником и что бои должны приниматься. Существующее в настоящее время паническое состояние должно быть преодолено».

Германское командование опасалось и внимательно следило за действиями советских партизан в своем тылу и старалось вести борьбу с ними. Так, 26 января в донесении 4-й полевой армии отмечались нападения партизан в районе юго-восточнее Городечна (18 км северо-восточнее Спас-Деменска); 27 января отмечалось передвижение партизан численностью до 200 человек у станции Баскаково (22 км севернее Куземы) в восточном направлении; в это же время в районе Молоди (16 км севернее Великих Лук) действовал хорошо вооруженный партизанский отряд численностью около 250 человек; усиленная деятельность партизан отмечалась также в районе Мытишино (50 км юго-западнее Вязьмы) и восточнее Ельни.

30 января об усилении разведывательной деятельности партизан сообщалось также в донесениях 9-й армии, при этом указывалось, что в 12 км северо-восточнее Великих Лук партизанами была окружена разведывательная рота врага и что освободить ее не удалось. 31 января вновь отмечалось усиление деятельности партизан, а также «террористические акты» и нападения партизан и красноармейцев на немецкие тылы, и в частности на ст. Крынки (22 км юго-восточнее Витебска).

Таким образом, наши партизаны сильно беспокоили тыл противника и причиняли немало хлопот его войскам и командованию.

Не меньшее беспокойство доставляли советские воздушные десанты, которые, хотя и в небольшом количестве, были выброшены в январе во вражеском тылу.

27 января штаб 40-го армейского корпуса отмечал, что 12–15 русских транспортных самолетов высадили десант в районе [367] Ельня, Дорогобуж{414} и что на ст. Митино (48 км западнее Вязьмы) также обнаружены советские парашютисты, сброшенные с 20 транспортных самолетов; 28 января сообщалось о высадке советских парашютистов в районе Субботники (40 км южнее Вязьмы); 29 января парашютисты были замечены восточнее и южнее Алферове, восточнее ст. Издешково, в Заречной и Ермолино (все пункты в 25–42 км западнее и юго-западнее Вязьмы); выброска парашютистов в районе Заречной (36 км юго-западнее Вязьмы) отмечалась также и 30 января.

31 января в донесении штаба 4-й танковой армии указывалось, что были вновь высажены большие группы парашютистов южнее автострады в пяти пунктах (Дроздово, южнее ст. Алферове, Игнатово, Городок и ст. Дорогобуж), что северо-западнее Александровской также приземлились группы парашютистов. Далее в донесениях говорилось, что за последнее время советское командование практикует высадку в тылу немцев групп диверсантов численностью до 400 человек, снабженных большим количеством взрывчатых веществ.

Таким образом, противник находился в постоянном напряжении и беспокойстве за свои тылы. Совместная героическая борьба действовавших в тылу врага партизан и воздушных десантов создавала для него серьезные затруднения уже в то время.

***

В начале февраля 1942 г. цикл гигантских по масштабам операций на центральном стратегическом направлении советско-германского фронта, включавший в себя оборону подступов к Москве, наше контрнаступление и наступление и получивший в целом название «битва под Москвой», фактически закончился. Правда, советское Верховное Главнокомандование в это время еще надеялось добиться в течение оставшихся зимних месяцев окончательного разгрома ржевско-сычевско-вяземской группировки противника.

Ввиду общности задач на западном стратегическом направлении и необходимости обеспечения тесного взаимодействия между Калининским и Западным фронтами с 1 февраля 1942 г. в соответствии с указаниями Ставки Верховного Главнокомандования была восстановлена должность Главнокомандующего войск Западного направления, обязанности которого возлагались по совместительству с командованием фронта на генерала армии Г. К. Жукова. Начальником штаба Главнокомандующего направления был назначен генерал-полковник В. Д. Соколовский. Начальником штаба Западного фронта с 25 января 1942 г. назначался генерал-майор В. С. Голушкевич, который до этого был заместителем начальника штаба — начальником оперативного отдела штаба фронта. [368]

Хотя продолжение наступательных операций и было желательным, у обоих фронтов западного направления не хватало для этого сил и средств. Ставка ВГК, исчерпав свои резервы для действий на других стратегических направлениях, также не могла их существенно усилить.

Поэтому оба фронта хотя и сохраняли выгодное оперативное положение по отношению к противнику (за исключением уступа между смежными крыльями Западного и Брянского фронтов), но смогли до весны проводить только отдельные операции с ограниченными целями, приводившие к частным успехам.

Весенняя распутица приостановила и эти операции. Фронты, пользуясь затишьем, накапливали силы и средства и проводили энергичную подготовку к лету. Однако в конце весны — начале лета 1942 г. главные события Великой Отечественной войны разыгрались на юге, и в силу этого на западном направлении вопрос освобождения от противника Ржева, Вязьмы и последующего наступления на Смоленск был решен только весной и летом 1943 г.

Битва под Москвой, несмотря на то что уцелевшим остаткам войск группы армий «Центр» противника удалось с трудом спастись от полного разгрома, явилась величайшей исторической победой советского народа и его Вооруженных Сил, одержанной под руководством Коммунистической партии Советского Союза.

Битва за Москву — образец величайшего героизма советских воинов

В итоге январского наступления армии Западного фронта снова продвинулись на 60–150 км и еще дальше отбросили противника от Москвы, создав при этом на ряде участков фронта глубокие вклинения в его расположение и прорвавшись конницей 1-го гвардейского кавалерийского корпуса (усиленного воздушнодесантными частями) в глубокий тыл группы армий «Центр» на ее центральном участке.

Несмотря на тяжелые зимние условия, потери, усталость от непрерывных напряженных боев, малочисленность боевого состава, недостаток боевой техники, транспортных средств и боеприпасов, войска фронта проявили высокую доблесть и настойчиво стремились выполнить поставленные перед ними задачи. Многие соединения показали образцы мужества, стойкости и боевой выучки. Среди них в первую очередь следует отметить 40-ю стрелковую [369] бригаду, 82-ю мотострелковую дивизию, 9-ю гвардейскую, 108-ю и 32-ю стрелковые дивизии, 50-ю стрелковую дивизию, 43-ю стрелковую (курсантскую) бригаду, 28-ю стрелковую бригаду, 1-й гвардейский кавалерийский корпус.

Эти войска, стяжавшие себе боевую славу еще в начале битвы под Москвой, продолжали с честью поддерживать ее и в дальнейших боях. Кроме них в январских боях особо отличились также другие соединения, как, например, 35, 49, 64-я стрелковые, 9-я и 11-я танковые бригады, 10-я и 12-я гвардейские, 110, 222, 133, 238, 328, 93-я стрелковые дивизии и многие другие стрелковые, танковые, кавалерийские, воздушнодесантные, авиационные, артиллерийские, инженерные и специальные соединения и части.

Личный состав войск всех фронтов, сражавшихся под Москвой, проявил в боях с врагом исключительно высокую политическую сознательность, самоотверженность, воинскую доблесть и боевую дисциплину как в период обороны, так и в периоды контрнаступления и общего наступления.

Размеры данного труда не дают возможности перечислить многочисленные факты воинского героизма, проявленного солдатами, командирами и политическими работниками в тяжелых боях за свою Родину и ее сердце — Москву. Поэтому здесь возможно привести только отдельные характерные в этом отношении -примеры.

Мы уже рассказывали о выдающейся стойкости и массовом героизме, проявленных в оборонительных боях личным составом частей 316-й стрелковой дивизии под командованием генерал-майора И. В. Панфилова (16-я армия). Всей нашей стране известны и дороги имена героев-панфиловцев. Их подвиг навсегда вошел в историю Великой Отечественной войны как образец величайшего героизма советских воинов. В нем раскрылись во всем величии высокие моральные и боевые качества советских людей, их горячая любовь к Родине, верность воинской присяге и священная ненависть к жестокому, беспощадному врагу.

16 ноября 1941 г. в частях 316-й стрелковой дивизии совершили героические подвиги и десятки других бойцов и командиров. Так, в районе дер. Строково оборонялась группа саперов в 11 человек во главе с командиром взвода младшим лейтенантом П. Г. Фирстовым и политруком роты А. Павловым. Она на целый день задержала здесь врага{415}. Все саперы погибли, но не пропустили фашистские танки. Советское правительство высоко оценило действия этой группы бойцов. Все одиннадцать воинов-героев посмертно были награждены орденом Ленина.

Близ с. Мыканино на участке знаменитого 1073-го стрелкового полка, в котором служили герои-панфиловцы, 17 воинов — истребителей танков под командованием А. Георгиева также геройски [370] выполнили приказ — погибли все, но не пропустили вражеские танки{416}.

Сотни героев отличились в боях на подступах к Москве в 78-й стрелковой дивизии (16-я армия). Так, комсомолец-пулеметчик Максим Хаметов за один день отбил десять атак эсэсовцев. Случилось так, что на несколько часов он оказался отрезанным от своего подразделения. Лишь под вечер к отважному комсомольцу пробилась группа саперов. На подступах к холму, который оборонял Хаметов, они обнаружили около двухсот убитых гитлеровцев.

Героически сражались тысячи и десятки тысяч советских воинов. Легкораненые настойчиво просили не отправлять их в тыл, оставались в строю и даже убегали из госпиталей в свой полк.

Завидную боевую славу в сражениях под Москвой снискали себе воины-сибиряки, входившие в состав дивизий, вновь сформированных в Сибири. Вместе с москвичами, уральцами, украинцами, белорусами, представителями всех братских народов нашей страны они разгромили отборные фашистские армии.

Агитаторы 49-го стрелкового полка 50-й стрелковой дивизии 5-й армии Михеев и Долгунин, используя небольшие паузы и перерывы между боями, доводили до воинов сводки Советского информбюро о положении на фронтах, поддерживали их в курсе важнейших международных событий. В бою они своим бесстрашием воодушевляли бойцов на стойкое удержание позиций, первыми поднимались в контратаки. Агитатор Михеев в одной из контратак уничтожил пять фашистских солдат.

Старший лейтенант 1-й гвардейской танковой бригады Д. Лавриненко в боях за Москву со своим подразделением уничтожил 52 вражеских танка и много гитлеровских солдат и офицеров.

В напряженном бою за дер. Алексеевка 15 декабря комиссар батальона 17-й отдельной стрелковой бригады Давыдов находился в роте, действовавшей на правом фланге батальона. Рота попала под сильный артиллерийско-пулеметный огонь противника. Комиссар батальона сначала принял меры, чтобы вывести ее из-под обстрела и привести в порядок, а затем смело атаковал врага и овладел селом. В этой же бригаде рядовой Исаев по своей инициативе заменил в бою убитого командира роты (все офицеры также выбыли из строя). Смелой и решительной атакой во фланг противнику рота под командованием Исаева внесла в ряды гитлеровцев смятение и панику, чем способствовала успешному выполнению боевой задачи своего батальона. За умелое управление ротой во время боя, смелость и инициативу Исаев был произведен в офицеры и назначен командиром роты{417}.

Воины 9-й стрелковой роты 920-го стрелкового полка под руководством офицера Белова в бою за населенный пункт Чуприяново скрытно подбирались к закопанным в землю на южной [371] окраине деревни фашистским танкам и выводили их из строя, уничтожая экипажи{418}.

Командир авиазвена 11-го истребительного авиаполка лейтенант В. Е. Ковалев своим звеном атаковал 14 декабря в районе г. Клин немецко-фашистскую колонну. Зенитная батарея, прикрывавшая гитлеровцев, открыла огонь по нашим истребителям, Один из ее снарядов попал в мотор самолета Ковалева, и машина загорелась. Храбрый летчик условными сигналами сообщил товарищам, что выходит из строя, и перевел машину на пикирование. Стремительно надвигаясь на зенитную батарею противника, Ковалев не переставал вести огонь по вражеским артиллеристам. Он успел выпустить по ним все боеприпасы, а затем врезался в батарею. Произошел взрыв, на батарее возник пожар, начали рваться снаряды. Так были уничтожены зенитная батарея врага, ее расчеты и несколько автомашин с боеприпасами. За этот подвиг Президиум Верховного Совета СССР посмертно присвоил лейтенанту В. Е. Ковалеву высокое звание Героя Советского Союза.

При овладении дер. Прудное рядовой 415-й стрелковой дивизии 50-й армии Инкин, переползая от бойца к бойцу, передавал поставленную командиром роты задачу, помог ручному пулеметчику [372] соседнего подразделения быстро устранить неисправности пулемета и подготовить оружие к бою. С началом атаки Инкин первым по сигналу командира бросился вперед, своим примером увлек за собой бойцов взвода на штурм позиции противника и первым же ворвался в Прудное{419}.

Солдат 918-го стрелкового полка Колюмнюк проявил исключительную стойкость и упорство в бою при отражении вражеских контратак в районе дер. Трояново. В адрес этого доблестного воина начальник политотдела 31-й армии направил письмо, в котором говорилось: «Узнав о Ваших славных подвигах, командование и политотдел армии выражают Вам благодарность и считают вправе гордиться Вами»{420}. Письмо было зачитано всему личному составу подразделения. Оно оказало большое влияние на всех воинов и усилило их стремление еще лучше выполнять боевые задачи. Подобные письма и боевые записки отличившимся воинам явились своеобразными листками-молниями, получившими в последующем широкое распространение в наших войсках.

Действовавший в составе 1-й ударной армии 8-й лыжный батальон показал в бою примеры героизма, храбрости и воинского умения. Командир роты младший лейтенант Жирков только в бою за дер. Степаново вывел из строя два танка противника. В бою за дер. Носово батальон, разгромив подразделение противника, захватил три исправных орудия, десять пулеметов и другие трофеи{421}.

В боях за г. Верея подразделения и части 338-й стрелковой дивизии 33-й армии совершили 13 января тяжелый обходный маневр по глубокому снегу и в результате внезапных действий заняли три населенных пункта — Лучино, Совьяки, Петровское{422}. Благодаря умелому руководству командира батальона 1-й гвардейской мотострелковой дивизии старшего лейтенанта Шепунова, политрука Печерского и бесстрашию бойцов во время наступления на дер. Сотниково, где оборонялось до 600 гитлеровцев с танками, противнику был нанесен внезапный удар, и он в панике бежал из населенного пункта, оставив на поле боя около 80 убитых, один исправный танк, два тяжелых миномета, пять пулеметов, много машин и один сожженный танк{423}.

Наряду с пехотинцами, танкистами и артиллеристами проявляли смелость, инициативу на поле боя воины других родов войск и служб. Так, взвод саперов 480-го отдельного саперного батальона 342-й стрелковой дивизии 61-й армии, действуя в ночь на 11 января совместно со стрелковым полком в наступлении на Лиховецкие Выселки и закрепляя местность на танкоопасных направлениях против ночных контратак вражеских танков, был обнаружен противником и попал под его сильный пулеметный огонь. [373]

Командир этого взвода лейтенант Люлюк не растерялся и с возгласом «За Родину, вперед!» бросился во главе своих бойцов в атаку. За взводом саперов поднялись стрелковые подразделения. В результате этого Лиховецкие Выселки были взяты{424}.

Во время боя за населенный пункт Чуприяновка личному составу 920-го стрелкового полка (30-я армия) пришлось преодо — левать ожесточенное сопротивление противника, имевшего сильные укрепления. Бой непрерывно длился 27 часов. Выбитые из населенного пункта гитлеровцы бросались в яростные контратаки, но с большими для них потерями откатывались обратно. Во время этого упорного боя противник задержал атакующие подразделения 359-й стрелковой дивизии фланговым пулеметным огнем из дзота. Ценой своей жизни солдат-комсомолец Шевляков обеспечил продвижение подразделения вперед. Он незаметно подполз к огневой точке и своим телом прижал ствол вражеского пулемета [374] к земле, закрыл амбразуру дзота и открыл путь своим товарищам по оружию.

Геройски сражались в тылу врага в районе дер. Хлуднево 17 воинов лыжного батальона 16-й армии во главе с политруком Павлычевым. Отражая яростные атаки многократно превосходящих сил противника, воины-лыжники оборонялись до последнего. Они все погибли, но не сдались живыми врагу{425}. Их подвиг широко был известен в войсках Западного фронта.

Героические подвиги советских воинов в ожесточенных боях способствовали рождению новых и новых героев, которые с беззаветной отвагой и храбростью шли на смертельную схватку с врагом.

Говоря о высокой боевой стойкости и активности наших сражавшихся с величайшим напряжением войск, об их невиданном моральном подъеме, который помогал победоносно выполнить сложные задачи в труднейших, критических условиях, мы снова и снова с благодарностью вспоминаем о тех, кто нес в массы воинов горячее слово нашей партии, кто вел партийно-политическую работу в войсках. Эта работа во всех ее звеньях имела огромнейшее значение для нашей победы.

Политические и партийные органы фронтов, проводя в ходе январского наступления огромную организационную и агитационно-пропагандистскую работу, главное острие ее направляли на обеспечение дальнейшего повышения политико-морального и боевого духа войск в связи с одержанной нами победой в период ноябрьской обороны и декабрьского контрнаступления под Москвой.

Они разъясняли личному составу, что противник, имея в своем тылу подготовленные для обороны рубежи, будет оказывать на них упорное сопротивление нашим наступающим войскам. В связи с этим при подготовке к боевым действиям особое внимание всех бойцов и командиров обращалось на необходимость использования накопленного боевого опыта по блокированию укрепленных огневых точек, опорных пунктов и узлов сопротивления, на применение обходов флангов противника и широкое проведение внезапных атак.

В период общего наступления войск Западного, Калининского и правого крыла Северо-Западного фронтов политорганы и партийные организации уделяли много внимания вопросам обобщения накопленного опыта партийно-политической работы. В упорных и длительных боях, когда роль партийно-политической работы была очень велика, это имело важное значение. Усиление внимания всех политорганов к оказанию конкретной помощи партийным и комсомольским организациям войск улучшало дальнейшую работу по увеличению и боевой закалке их рядов. Коммунисты были душой [375] боевых успехов подразделений и частей. Их напористость и мужество в тяжелых наступательных боях, когда требовалось «прогрызать» оборону врага и при отражении его контратак поднимать и вести людей в бой, служили для всех примером.

Обобщение опыта партийно-политической работы помогло политорганам и парторганизациям более успешно решить многие вопросы, особенно такие, как обеспечение авангардной роли коммунистов и комсомольцев в боях и повышение уровня и целенаправленности агитационно-пропагандистской работы. Многие политорганы по своему боевому опыту приходили к выводу о необходимости на время боя назначать заместителей парторгов и комсоргов рот, а также иметь подготовленных коммунистов и комсомольцев для замены выбывших из строя агитаторов. Это, бесспорно, способствовало непрерывности партийно-политической работы в боевой обстановке. Политорганы и партийные организации и в этот период битвы под Москвой оказали большую помощь войскам и их командованию в организации нанесения новых ударов по врагу и приобрели еще большую практику политического обеспечения крупных наступательных операций и боев. Что касается методов работы, то они были в основном теми же, что и в период контрнаступления. Разумеется, по мере накопления опыта они продолжали совершенствоваться и расширяться. [376]