Красный Балтийский флот и оборона Петрограда осенью 1919 г.
Южный фронт
К осени 1919 г. войска Колчака были полностью разгромлены, и Рабоче-Крестьянская Красная армия добивала их остатки на равнинах Сибири. На юге страны наступала 150-тысячная армия генерала Деникина, которая с помощью капиталистических государств, особенно Англии и Франции, сумела в сентябре одержать ряд успехов. Более месяца белогвардейская конница генерала Мамонтова действовала в тылу войск Южного фронта. 21 сентября 1919 г. деникинские банды заняли Курск. Деникин наступал широким фронтом от Волги до румынской границы. После занятия Курска его войска заняли Глухов, ст. Касторную, ст. Мало-Архангельск и ряд других пунктов. Противник, направляя главный удар на Москву, быстро приближался к Орлу. В конце сентября 1919 г. на Петроградском фронте стали активизироваться банды Юденича. Английский флот на Балтике готовился к новым операциям против Кронштадта и Петрограда.
И. В. Сталин, анализируя военное положение на юге и провал первого похода Антанты, говорил:
«Советская Россия осталась цела и невредима.
Но людоеды Антанты не унывали. К осени 19 года был задуман новый план сокрушительного похода. Колчак, естественно, был снят со счета. Центр тяжести был перенесен с востока на юг, откуда Деникин должен был нанести главный удар. Юденичу был предоставлен, как весной, вспомогательный удар — новый поход на Петроград»{56}.
В связи с создавшимся положением на Южном фронте петроградский пролетариат и моряки Красного Балтийского флота спешно направили на фронт свои отряды.
8 сентября 1919 г. Петроград послал на фронт более 300 ответственных работников. Балтийский флот направил в распоряжение [86] 8-й армии Южного фронта 1-й экспедиционный отряд в 429 человек при 8 пулеметах. Пленум ЦК РКП(б), учитывая создавшееся положение на юге, 26 сентября в своем решении указал на необходимость перевода на военную работу максимального количества коммунистов и сочувствующих, работающих в центральных и местных советских учреждениях (за исключением Наркомвоена, Наркомпути и Наркомпрода).
В первый день наступления на Петроград генерала Юденича, т. е. 11 октября, Балтийский флот послал еще в помощь Южному фронту тысячный отряд моряков.
В. И. Ленин высоко оценил инициативу питерцев. В статье «Пример петроградских рабочих» он писал:
«Взятие Курска и движение врага на Орел ставят перед нами задачу: дать добавочные силы, чтобы отразить здесь неприятеля. И петроградские рабочие своим примером показали, что они правильно учли задачу. Не скрывая от себя опасности, нисколько не преуменьшая ее, мы говорим: пример Петрограда, доказал, что у нас добавочные силы есть. Чтобы отразить наступление на Орел, чтобы перейти в наступление на Курск и Харьков, надо, сверх того, чем мы располагаем, мобилизовать лучших работников из пролетариата. Серьезна опасность, созданная падением Курска. Никогда еще не был враг так близко от Москвы. Но для отражения этой опасности, в добавление к прежним силам войска, мы двигаем новые отряды передовых рабочих, способных создать перелом настроения в отступающих частях...
Неустойчивые элементы будут укреплены, настроение будет поднято, перелом будет достигнут. Пролетариат, как бывало постоянно в нашей революции, поддержит и направит колеблющиеся слои трудящегося населения.
В Петрограде рабочим давно уже приходится нести на себе еще больше тягот, чем рабочим в других промышленных центрах. И голод, и военная опасность, и вытягивание лучших рабочих на советские должности по всей России — от всего этого питерский пролетариат страдал больше, чем пролетариат других мест.
И все же мы видим, что ни малейшего уныния, ни малейшего упадка сил среди питерских рабочих нет. Наоборот. Они закалены. Они нашли новые силы. Они выдвигают свежих борцов. Они превосходно выполняют задачу передового отряда, посылая помощь и поддержку туда, где она более всего требуется»{57}.
6 октября 1919 г. деникинские банды захватили Воронеж.
Коммунисты Москвы, Иваново-Вознесенска и других городов были мобилизованы на Южный фронт. Второй съезд РКСМ, происходивший в Москве с 5 по 8 октября 1919 г., принял постановление о мобилизации членов союза от 16 лет для защиты Республики и обслуживания фронта и тыла Красной армии.
«Наступал решающий, переломный момент всей гражданской войны... Продовольственные затруднения чрезвычайно обострились. [87] Промышленность останавливалась от недостатка топлива. Внутри страны и даже в самой Москве зашевелились контрреволюционные элементы. Опасность угрожала Туле, опасность нависла над Москвой.
Надо спасать положение. И на южный фронт ЦК посылает в качестве члена РВС товарища Сталина...» {58}
Товарищ Сталин прежде всего со всей решительностью отверг старый троцкистский предательский оперативный план, выгодный интервентам и генералу Деникину.
Товарищ Сталин на основе тщательного изучения обстановки разработал новый стратегический план окончательного и быстрого разгрома войск Деникина. И. В. Сталин едко высмеивал в письмах к В. И. Ленину директиву Главкома о нанесении главного удара от Царицына на Новороссийск «через донские степи по линии, по которой может быть и удобно летать нашим авиаторам, но уже совершенно невозможно будет бродить нашей пехоте и артиллерии. Нечего и доказывать, что этот сумасбродный (предполагаемый) поход в среде вражеской нам, в условиях абсолютного бездорожья, грозит нам полным крахом. Нетрудно понять, что этот поход на казачьи станицы, как это показала недавняя практика, может лишь сплотить казаков против нас вокруг Деникина для защиты своих станиц, может лишь выставить Деникина спасителем Дона, может лишь создать армию казаков для Деникина, т. е. может лишь усилить Деникина»{59}.
В том же письме к Ленину товарищ Сталин изложил свой стратегический план: «Необходимо теперь же, не теряя времени, изменить уже отмененный практикой старый план, заменив его планом основного удара через Харьков — Донецкий бассейн на. Ростов: вo-первых, здесь мы будем иметь среду не враждебную, наоборот, — симпатизирующую нам, что облегчит наше продвижение; во-вторых, мы получаем важнейшую железнодорожную сеть (донецкую) и основную артерию, питающую армию Деникина, — линию Воронеж — Ростов... В-третьих, этим продвижением мы рассекаем армию Деникина на две части, из коих Добровольческую оставляем на съедение Махно, а казачьи армии ставим под угрозу захода им в тыл; в-четвертых, мы получаем возможность поссорить казаков с Деникиным, который (Деникин) в случае нашего успешного продвижения постарается передвинуть казачьи части на запад, на что большинство казаков не пойдет... В-пятых, мы получаем уголь, а Деникин остается без угля. С принятием этого плана нельзя медлить... Короче: старый уже отмененный жизнью план ни в коем случае не следует гальванизировать, — это опасно для Республики, это наверняка облегчит положение Деникина. Его надо заменить другим планом. Обстоятельства и условия не только назрели для этого, но [88] и повелительно диктуют такую замену... Без этого моя работа на Южном фронте становится бессмысленной, преступной, ненужной... Ваш Сталин»{60}.
Этот замечательный по своей идее, смелый, обоснованный со всех точек зрения сталинский стратегический план разгрома войск Деникина был полностью поддержан Лениным и принят Центральным Комитетом РКП(б).
Под гениальным руководством товарища Сталина 150-тысячная армия Южного фронта перестраивалась и готовилась к решительному сражению с армией Деникина. От победы на этом фронте зависели судьбы Пролетарской революции в России.
Концентрация юденических банд на Петроградском фронте и операции Балтийского флота и Онежской флотилии в сентябре 1919 г.
На Петроградском фронте в сентябре 1919 г. было относительно спокойно. Северный белогвардейский корпус был преобразован в августе 1919 г. в северо-западную армию, было организовано и марионеточное «северо-западное правительство». Во главе армии стоял генерал Юденич — ставленник Антанты. Войска северо-западной армии закрепились на линии Псковского и Чудского озер и реки Наровы до Финского залива, занимая небольшую территорию с городами Гдовом и Нарвой. Эти города соединялись железнодорожной линией с Ревелем, Воспользовавшись таким выгодным положением, Англия снабдила армию Юденича необходимым снаряжением и вооружением.
Весь сентябрь Юденич потратил на то, чтобы пополнить свои войска и подготовить их к новому нападению на Петроград. К концу сентября 1919 г. армия Юденича представляла уже довольно внушительную силу, в ней насчитывалось 17 800 штыков, 700 сабель, 57 орудий, 500 пулеметов, 4 бронепоезда, английские танки, аэропланы и т. д. Накапливание сил противника происходило на глазах предательского троцкистско-зиновьевского руководства в Петрограде. Оно всячески саботировало указания Центрального Комитета РКП(б), Ленина и Сталина о необходимости добить остатки банд Юденича на территории Советской России. Злейшие враги народа не только саботировали указания партии, но и недвусмысленно якшались со шпионами из штаба 7-й армии и Балтийского флота и выступали в роли их сердобольных защитников. Они готовили с Полем Дьюксом и его сообщниками удар в спину революционного пролетариата Петрограда, готовили поражение Красной армии и сдачу Петрограда.
Красный Балтийский флот и Онежская флотилия в течение сентября 1919 г. провели ряд операций, свидетельствовавших об их боевой готовности. Так, например, 2 сентября отряд в составе эскадренных миноносцев «Свобода» и «Константин», а также тральщика «Стрела» получил приказание выставить минное заграждение [89] на подходах к Биоркэ. Заградительная операция была выполнена удачно. Невзирая на то что с Северного берега Финляндии прожектор противника освещал наши эсминцы (по всей вероятности враг не замечал их присутствия), они быстро закончили постановку заграждения. На постановку мин «Константину» потребовалось 19 минут, а «Свободе» только 10 минут. Отряд через 2 ч. 8 м. уже стал на якорь на Большом рейде.
4 сентября в Финском заливе на одном из наших минных заграждений взорвался английский эскадренный миноносец «Верулам».
4 и 6 сентября английский эсминец обстреливал район Пейпия. В районе Сескара, Деманстейнской банки и Копорской губы ежедневно появлялось от 1 до 10 эсминцев, 1–2 крейсера, 2–3 подводные лодки. 10 сентября один из эсминцев противника обстреливал дорогу в районе Систо-Палкино, а 11 сентября в том же районе обстреливал нашу батарею. Все эти обстрелы серьезного ущерба нашим войскам не причинили. 14 сентября катера противника попытались дважды проникнуть сначала в район форта «О», а затем форта «Т». По другой же версии, катера в этот день выполняли операцию по постановке минного заграждения. Однако катера были обнаружены нашими фортами и принуждены были возвратиться в свою базу, не осуществив возложенных на них задач.
Командование Балтийским флотом, выполняя указания И. В. Сталина, большое внимание уделяло поднятию боеспособности фортов и всей крепости Кронштадт. Англичане и белофинны прилагали все усилия для того, чтобы сломить политико-моральное состояние бойцов крепости, ежедневно совершая налеты на Кронштадт. Противник великолепно учитывал, что без падения Кронштадта со всеми его фортами и батареями о взятии Петрограда нечего и думать. После подавления контрреволюционного мятежа на Красной Горке во всех подразделениях крепости была проведена большая работа по усилению боевой подготовки. Личный состав форта был проверен. Весь малонадежный в политическом отношении элемент удален из крепости. Значительно возросла партийная прослойка среди бойцов крепости. Форт «О» представлял собою крепко сколоченную, боеспособную единицу. Половину личного состава форта составляли коммунисты и сочувствующие. По отзывам инспектировавших лиц, остальные северные форты Кронштадта находились в боеспособном состоянии. Артиллерия — главное оружие форта — содержалась в отличном состоянии. Командный состав был подобран почти целиком из коммунистов и сочувствующих. На фортах Красная Горка и Серая Лошадь, так же как и в других частях и на кораблях флота, комиссарским составом и парторганизациями широко проводилась партийно-политическая работа. Одновременно на соединениях Балтийского флота проходили усиленным темпом занятия по боевой подготовке.
В течение сентября противник, в частности англичане, продолжал свои пиратские воздушные налеты на Кронштадт. [90]
17 сентября с трех неприятельских самолетов было сброшено несколько бомб, которые вызвали пожар в портовом лесном складе. Пожарная команда порта и моряки быстро ликвидировали пожар. Огнем нашей зенитной артиллерии с фортов был подбит и захвачен один английский самолет.
Наша авиация не оставалась в долгу у англичан. Правда, по сравнению с англичанами она сделала меньше налетов. В четырех налетах участвовало 18 самолетов и было сброшено до 40 бомб; но результат действий наших летчиков несравненно выше, чем английских. 2 сентября 6 советских самолетов совершили налет на Териоки, для бомбардировки форта Ино. Летчики сбросили над фортом 16 1/2 пудов бомб. Самолеты были обстреляны ураганным огнем зенитной артиллерии противника.
7 сентября наша эскадрилья в составе 7 самолетов совершила удачный налет на тот же форт Ино. Летчики сбросили на здания форта, платформу и полотно железной дороги 25 бомб.
20 сентября они повторили налет на форт Ино. Было сброшено на орудийные башни и казармы 10 пудов бомб. Противник понес большие потери.
8 сентябре 1919 г. экспедиционный отряд моряков выехал из Петрограда в распоряжение начальника 6-й стрелковой дивизии. 9 сентября на станции Мшинская произошло соединение с другим отрядом моряков. 10 сентября объединенный экспедиционный отряд направился в деревню Вязь, где и расположился на ночлег. На другой день отряд моряков получил приказание: «В 5 часов утра 12 сентября начать переправу через реку Лугу, оттеснить противника от берега и занять деревни Малый и Большой Хилок». В точно назначенное время отряд моряков подошел к переправе и под артиллерийским огнем противника переправился через реку. В 14 часов 12 сентября отряд без потерь занял деревни Малый и Большой Хилок. 13 сентября отряд моряков занял утром деревню Ледынки, а затем повел наступление на деревни Осмино и Сара-Лагу. Ввиду того что экспедиционный отряд моряков Балтфлота далеко выдвинулся впереди красноармейских частей, потеряв с ними связь, ему приказано было переправиться на правый берег реки Луги.
С 16 по 19 сентября отряд вторично переправился через реку Лугу, где и закрепился. Наконец, после некоторых передвижений, 21 сентября отряд получил приказание немедленно перейти в тыл — в деревню Карловская, что он и выполнил. До начала нового наступления войск Юденича отряд моряков боевых заданий не получал.
На Петрозаводском участке Междуозерного района Петроградского фронта белофинны продолжали занимать полуостров Заонежье и пытались развивать наступление в направлении железнодорожной линии на Петрозаводск. Командование Междуозерного района решило путем высадки десанта судами Онежской военной флотилии окончательно овладеть островом Климецкий, имевшим важное стратегическое значение для дальнейшего наступления в Заонежье. Поэтому после первой неудавшейся попытки [91] высадки десанта в 80 человек 10–12 сентября была разработана вторая операция. По этому плану предполагалось высадить на острове Климецкий более мощный десант в 410 человек из состава 6-го стрелкового Финского полка 1-й стрелковой дивизии.
Десант был погружен в Петрозаводске на транспорты, и в 1 час 13 сентября Онежская флотилия в составе эсминца «Сторожевой», 2 заградителей, 5 канонерских лодок и 3 транспортов вышла в операцию. В 7 ч. 30 м. транспорты, подойдя к Вой-губе, начали совершенно неожиданно для противника высаживать десант. Десант быстро захватил остров. Заградители и канонерские лодки обстреляли Сенную губу и Сенной погост. Сильное сопротивление было оказано противником при занятии десантом деревни Косальга. 14 сентября к 1 ч. 30 м. остров Климецкий под ударами нашего десанта был окончательно очищен от белофиннов. Во время операции белофинские самолеты несколько раз безрезультатно атаковали наши корабли.
17 сентября два заградителя Онежской флотилии с транспортом, на котором помещался десантный отряд моряков, уничтожили батареи белофиннов на острове Сосковец (у входа в Уницкую губу). Орудийным огнем заградителей батарея на острове была приведена к молчанию, а высаженный десант моряков взорвал орудия батареи. Ручное оружие, замки от орудий и другое имущество было захвачено десантом на корабли флотилии и доставлено в Петрозаводск.
Наконец, из боевых действий Онежской флотилии в сентябре 1919 г. следует отметить отлично проведенную Лижемскую операцию.
После того как в середине сентября противник, наступая на железнодорожной линии, захватил в бою станцию Лижма и наши сухопутные части отошли к станции Кивач в направлении на Петрозаводск, этот важный пункт оказался под серьезной угрозой нападения белофиннов.
Сухопутное командование решило парализовать начавшееся наступление белофиннов высадкой армейского десанта в тыл противника. Местом высадки десанта избрали пристань Лижму в заливе Чорга. 25 сентября по заранее разработанному плану Онежская флотилия в 0 ч. 35 м. вышла в операцию. Армейский десант в количестве 500 штыков был посажен на три транспорта 24 сентября. В операции по высадке десанта в Лижме принимали участие 18 кораблей. В 11 ч. 45 м. 25 сентября транспорты под прикрытием канонерских лодок подошли к пристани Лижма и начали высадку десанта. Противник пытался обстрелом с бронепоезда и налетами гидропланов помешать высадке, но огнем судовой артиллерии бронепоезд и гидропланы были отогнаны. В 13 часов десант был успешно высажен и сразу же вступил в бой с противником. 27 сентября на помощь высаженному в Лижме десантному отряду был выслан отряд красноармейцев из деревни Кондопога. Кроме того, по распоряжению командования флотилии, в северной части губы Чорга высадился в тот же день десантный отряд моряков при содействии двух канонерских [92] лодок и двух сторожевых судов, который занял 7-й разъезд по железной дороге. Таким образом, все три отряда, взаимодействуя с частями 2-й бригады, успешно начали теснить противника, нанося ему ощутительные удары.
Лижемская операция имела огромное значение, так как своевременная высадка десанта в тыл противника расстроила все его расчеты и сняла угрозу его продвижения на Петрозаводск, а следовательно, и на железнодорожный узел Званку с целью охвата Петрограда с востока.
Противник в конце сентября 1919 г. был отброшен нашими войсками на Петроградском участке далеко к северу. Это было достигнуто при самом активном участии Онежской военной флотилии. Реввоенсовет Балтийского флота отметил боевую работу Онежской флотилии в телеграмме, где всему личному составу флотилии была выражена глубокая благодарность за мужество и храбрость, проявленные в сентябрьских боях с неприятельскими береговыми батареями, за успешные десантные операции.
Ликвидация шпионско-диверсионных организаций в Петрограде
Перед наступлением банд Юденича на Петроград осенью 1919 г. между Советской Россией и Эстонией шли переговоры о заключении мира. Этот факт широко использовали троцкистско-зиновьевские реставраторы капитализма в нашей стране, желая притупить революционную бдительность бойцов и партийно-комсомольских организаций, отвлечь их от нарастающей угрозы нового нападения на Петроград. Троцкисты и зиновьевцы, демобилизуя красноармейцев, матросов и рабочих, утверждали, что Петроград находится в полной безопасности. Всех, кто сигнализировал о возрастающей угрозе и требовал усиления оборонительных мероприятий, презрительно считали «паникерами». После отъезда И. В. Сталина из Петрограда в штабе 7-й армии и Балтийского флота шпионы и диверсанты из организации Поля Дьюкса развернули контрреволюционную работу. Люндеквист со своей шайкой заговорщиков разработал оперативный план захвата Петрограда Юденичем и через шпиона Кюрца переслал этот план в штаб юденических банд. При помощи шпионов Юденич и командование английским флотом на Балтике были во всех подробностях осведомлены о положении в частях 7-й армии и Балтийском флоте.
Как выяснилось на следствии, заговорщики широко финансировались Англией и Францией и подготовляли восстание в Петрограде к тому моменту, когда войска Юденича осенью 1919 г. подойдут к городу. Заговорщики даже сформировали «правительство».
Приводим документ Всероссийской Чрезвычайной Комиссии, касающийся заговора: «Еще задолго до наступления Юденича на Петроград Петроградскому отделу «Национального центра» в лице Штейнингера, ныне расстрелянного, было поручено Юденичем озаботиться сформированием нового правительства из [94] среды нынешних московских и петроградских общественных деятелей. После ареста Штейнингера сформирование кабинета взял на себя профессор Быков, бывший редактор «Торгово-Промышленной Газеты». К моменту наступления Юденича на Петроград это правительство намечалось в следующем составе: председатель — Быков, министр финансов — бывший товарищ министра при самодержавии Вебер, министр путей сообщения — инженер Альбрехт, министр культа — бывший товарищ министра при Керенском Карташев, министр морских дел — адмирал Развозов, его заместитель — адмирал Бахирев. На должность петроградского градоначальника был намечен начальник штаба N-й армии, полковник генерального штаба Люндеквист. Был организован уже департамент полиции.
В настоящее время весь состав этого правительства «заседает» в Петрограде на Гороховой, в доме 2, в помещении ВЧК»{61}.
В контрреволюционную шпионскую организацию, кроме кадетов и Люндеквиста, этого матерого шпиона, ставленника иуды Троцкого и Зиновьева, входили крупные военные и военно-морские специалисты, работавшие в штабах 7-й армии и Балтийского флота. Изменники родины систематически снабжали Юденича сведениями военно-оперативного и военно-политического характера.
В. И. Ленин говорил на VII съезде Советов: «Когда Советская власть переживает трудные минуты, когда среди буржуазных элементов заговоры и когда в критический момент удается эти заговоры открыть, то — что же, они открываются совершенно случайно? Нет, не случайно. Они потому открываются, что заговорщикам приходится жить среди масс, потому что им нельзя обойтись без рабочих и крестьян, а тут они в своей деятельности, в конце концов, натыкаются на людей, которые идут в... Ч.К., и говорят: «А там-то собрались эксплуататоры»{62}.
План шпионов и предателей, несмотря на противодействие махрового предателя революции Зиновьева, всячески защищавшего и выгораживавшего Люндеквиста, был сорван.
Наступление интервентов на Петроград
В конце сентября 1919 г. Юденич, выполняя план второго похода Антанты, перешел к активным операциям против Красной армии. Оперативный план Юденича, рассчитанный на захват Петрограда, в основном сводился к тому, чтобы двумя группами: одной, главной, в Ямбургском направлении и другой, вспомогательной, в Лужском, внезапно сбить наши войска и, воспользовавшись замешательством, быстро выдвинуться на линию Гатчина — Тосно и Луга — Новгород, перерезав все железнодорожные магистрали на Петроград с юга и юго-запада, тем самым лишив возможности войска, обороняющие Петроград, получать [95] подкрепления из Москвы, Смоленска и других городов Советской России. 28 сентября 1919 г. Юденич в Псковском и Лужском направлениях провел демонстративное наступление, желая отвлечь красные войска с Ямбургского направления. В связи с этим штаб 7-й армии снял из-под Ямбурга 18-ю бригаду 6-й стрелковой дивизии — наиболее крепкую, боеспособную часть — и перебросил ее в Лужский район. Эта переброска войск была ускорена белогвардейскими заговорщиками с вредительской целью. В войсках Юденича была проведена перегруппировка сил, причем основной кулак был сосредоточен под Ямбургом. Шла подготовка к прорыву фронта и стремительному наступлению на Петроград.
Первая декада октября 1919 г. прошла в частых налетах английских самолетов на Кронштадт и форты. Они совершили за это время 7 бомбардировок, повреждения от которых были крайне незначительны. 4 октября наша эскадрилья в составе 9 самолетов ответила воздушным налетом на финское побережье.
В 7 часов утра 11 октября ударная группа войск, Юденича под Ямбургом под прикрытием английских танков перешла в энергичное наступление. На подступах к Ямбургу завязался кровопролитный бой. Далеко уступающие по численности наши советские войска под напором превосходящих сил противника начали отступать. Фронт оказался прорванным. Ямбург был занят противником. Воспользовавшись первыми успехами, враг продолжал их развивать, продвигаясь на Петроград.
12 октября отступление наших частей Петроградского фронта шло на участках 6-й и 2-й стрелковых дивизий. Попытки восстановить порядок в отступающих частях ни к чему не привели. €вязь дивизий между собой была утрачена. 13 октября банды Юденича продолжали наступление.
По указанию Ленина высшее командование двинуло из Москвы, Тулы, Смоленска, Новгород-Северска, Твери и Новгорода пополнения для 7-й армии (по Октябрьской железной дороге). В этот день командование 7-й армии в своем оперативном приказе предлагало частям армии: 6-й дивизии, усиленной приданными ей экспедиционным отрядом моряков Балтийского флота и 2-м Башкирским стрелковым полком, закрепиться на участке от деревни Устье до станции Волосово; 2-й стрелковой дивизии, пополнив 1-ю и 2-ю бригады, перейти в наступление и выйти на линию Волосово — Сосницы — Вязь — Красные горы — Сабцы; 19-й стрелковой дивизии предписывалось на своем участке также перейти в наступление, выровнявшись по фронту со 2-й стрелковой дивизией. Приказ о переходе в наступление наши расстроенные части выполнить не смогли. К вечеру 14 октября противник, наступая на Гатчину, двумя колоннами на севере прорезал наше расположение на участке Колодези — Елизаветино, а на юге наступал на станцию Сиверская, охватывая левый фланг 6-й дивизии. Только на некоторых пунктах наши части оказывали сопротивление (бои за станцию Кикерино), а в общем [96] по всему фронту 7-я армия продолжала отступать. На фронте создалось весьма тяжелое положение.
14 октября Ленин обратился к Исполкому Петроградского Совета со следующей телеграммой:
«Ясно, что наступление белых — маневр, чтобы отвлечь наш натиск на юге. Отбейте врага, ударьте на Ямбург и Гдов. Проведите мобилизацию работников на фронт... Надо успеть их прогнать, чтобы вы могли опять оказывать свою помощь югу»{63}.
Между тем, троцкистско-зиновьевские предатели продолжали вести в Петрограде разлагающую работу, стараясь всеми средствами изобразить дело так, что угроза Петрограду имеется только «в воображении», что численность войск Юденича меньше, чем в первом его наступлении, что войска Юденича крайне слабы в техническом отношении и т. д. Эта разлагающая работа помогла Юденичу как нельзя лучше. Разговорами о слабости противника враги пытались сорвать подготовку решительного отпора противнику. Партийные организации и районные советы Петрограда, желавшие быстрее выполнить указания Ленин; о мобилизации всех сил и средств на оборону города, встречали противодействие со стороны вражеских элементов. Но врагам не удалось заглушить эту инициативу. В районах шла напряженная работа по обороне города.
По приказанию В. И. Ленина 15 октября Петроград был объявлен на осадном положении. Предатели из троцкистско-зиновьевского лагеря для того, чтобы посеять панику и ослабить оборону, начали проводить подготовку эвакуации крупнейших оборонных заводов Петрограда в разные города страны, что еще в мае 1919 г. встретило решительное осуждение В. И. Ленина. Например, было предложено эвакуировать Ижорский и Путиловский заводы. Ижорские и путиловские рабочие, поддержанные партийными организациями, с возмущением отвергли такое предложение, как капитулянтское, и записали это в специально принятой резолюции. Распоряжение об эвакуации заводов было отменено советским правительством. Вредительский план таким образом и здесь был сорван.
В. И. Ленин в своем выступлении в Свердловском университете так оценивал причины наступления Юденича и наших неуспехов:
«Мы имеем точные сообщения о том, что в Англии военный министр Черчилль и партия капиталистов предприняли эту военную авантюру на Петроград, чтобы показать возможность быстро покончить с Советской Россией, и что там английская пресса рассматривает эту авантюру, как последнюю ставку шовинистов и министра Черчилля, вопреки несомненной воле большинства населения.
Вы знаете, что нам и латышское, и литовское, и эстонское правительства ответили согласием на предложение начать переговоры о мире. И, естественно, что эти последние известия вызвали [97] колебания в наших войсках, вызвали в них надежду, что война оканчивается. Переговоры уже начались. А в это время Англия собрала остатки своих судов и высадила несколько тысяч белогвардейцев, которые были снабжены великолепными техническими средствами. Но они не могут ввозить их к нам, не усыпивши народ обманом, потому что в Англии и Франции были случаи, что попытки грузить военные припасы на пароходы оканчивались неудачей, ибо портовые рабочие устраивали стачки и говорили, что они пароходов, которые везут истребительное снаряжение в Советскую Россию, не допустят. И английским империалистам приходилось брать из других стран это снаряжение, обманывая свой народ. Неудивительно поэтому, что они пустили на Советскую Россию несколько сотен или тысяч русских белогвардейских офицеров...
Этим и вызвано то, что, когда мы со стороны Литвы и Латвии ожидали перемирия, неприятель одержал в первые дни такие громадные успехи, бросив эти силы на Петроградский фронт»{64}.
В. И. Ленин, как видно из приведенного, оценивая причины наших неудач, считал, что широко распространенные в армии настроения успокоенности в связи с переговорами о мире с Эстонией отрицательно сказались на боеспособности 7-й армии. Ленин вынужден был 18 октября обратиться в Петроградский Комитет партии с телеграммой такого содержания:
«Думаю, что соглашение с Эстонией против Юденича невозможно, ибо она, если даже захочет, то бессильна что-либо сделать. Притом база Юденича, вероятно, не в Эстонии, а вне ее на берегу моря под прикрытием английского флота. Мы послали Вам много войска, все дело в быстроте наступления на Юденича и в окружении его. Налегайте изо всех сил для ускорения. Громадное восстание в тылу Деникина на Кавказе и наши успехи в Сибири позволяют надеяться на полную победу, если мы бешено ускорим ликвидацию Юденича»{65}.
Войска Юденича, продолжая наступление, начали теснить наши части, оборонявшие побережье Финского залива. Этот участок фронта до 14 октября оставался относительно пассивным. В 23 ч. 30 м. 14 октября два полка противника с боем заняли деревни Устье и Липово. 15 октября утром нами была оставлена деревня Кандыкуля в 14 верстах западнее Красной Горки. Противник имел большое количество пулеметов, а конница превосходила нашу почти в два раза.
14 октября белоэстонцы под прикрытием англо-эстонского флота высадили десант у пристани Пейпия (Копорский залив). Десант состоял из 1000 человек финских и эстонских добровольцев при 250 лошадях с двумя 6-дюймовыми и двумя 3-дюймовыми орудиями. Немедленно после высадки десант начал движение на деревню Керново, соединившись с сухопутными эстонскими частями юденической армии. Два эстонских эсминца, две канонерские [98] лодки, один ледокол и тральщики в этот день проводили операцию по уничтожению батарей в районе деревни Калите, но меткий огонь с наших фортов Красная Горка и Серая Лошадь, как доносил комбриг 8, «отогнал от побережья корабли противника, причем два неприятельских эсминца получили попадания: один в корму, а другой в нос»{66}.
Одновременно этот район обстреливался английскими кораблями. Белоэстонцы вечером 14 октября высадили второй десант скаутов у Калищенской пристани, а также отряд из эстонских матросов, который 15 октября занял дер. Каравалдай. Таким образом, совместными действиями сухопутных частей и белоэстонских десантов красноармейские части были оттеснены к концу дня 15 октября на расстояние 10–12 километров от Красной Горки. Нашим фортам Красная Горка и Серая Лошадь угрожала серьезная опасность. Нужны были экстренные и радикальные меры. Поэтому Реввоенсовет Балтийского флота решил усилить оборонявшийся 622-й стрелковый полк 8-й бригады экспедиционным отрядом моряков в 2000 человек.
15 октября вечером 3-й экспедиционный отряд моряков Балтийского флота прибыл в распоряжение комбрига 8 и вместе с 622-м стрелковым полком занял оборонительную линию от деревни Шепелева до Кузницы, юго-западнее Петергофа. Собственно 3-й экспедиционный отряд моряков занимал район Вешпи — Коваши — Узигонт. 622-й полк и 3-й экспедиционный отряд балтийцев прикрыли отступление расстроенной 6-й дивизии и все удары юденических банд приняли на себя. Эти части мужественно защищали полученную им оборонительную линию, и, несмотря на ожесточенные атаки противника, не уступили ни одной пяди Советской земли вплоть до решительного наступления наших частей и разгрома войск Юденича. Все попытки противника продвинуться и захватить Красную Горку разбивались об упорство и героизм моряков и красноармейцев. Наступление левого приморского фланга юденических войск было приостановлено.
Английские самолеты с воздуха бомбили форт Красная Горка, стараясь посеять панику среди его героических защитников. Вот что говорит оперативная сводка к 22 часам 15 октября 1919 г.:
«В 10 часов на Красногорский{67} налетели два аэроплана, сброшено 4 бомбы, они попали в казармы, убит один, ранено 15. 12 час. 30 мин. неприятельским аэропланом сброшено безрезультатно 3 бомбы на Краснофлотский. В 15 час. в районе Краснофлотского неприятельскими аэропланами сброшено несколько бомб. Ранено 2.
19 час. пост Сан-Галли снят из-за сильного обстрела пулеметным огнем. В 20 час. противник силою около 100 человек повел наступление на Шепель. Меры к ликвидации наступления приняты»{68}. [99]
16 октября противник занял Красное Село (в 25 верстах от Петрограда), Лугу, станцию Новоселье и станцию Вырица. Юденические банды приближались к Детскому Селу и Гатчине. Около 9 часов утра воздушной разведкой Балтийского флота были обнаружены у мыса Долгий Нос 11 больших кораблей (по предположению транспортов) и в 6 милях на запад 5 английских эскадренных миноносцев. Английский флот подвозил с моря подкрепления войскам Юденича. Вечером 16 октября стало известно, что на северо-запад от Сан-Галли появились два крейсера, идущие курсом в Копорский залив. Эсминец «Азард», дважды выходивший в море в сопровождении двух подводных лодок для практических занятий, был дважды атакован английскими самолетами, но каждый раз безрезультатно. Английские самолеты атаковали также форт Краснофлотский и обстреляли из пулемета привязной аэростат, который был временно выведен из строя. Противник в этот день обстреливал с моря артиллерийским огнем Вепши — Коваши, вел наступление на наши позиции, а также наступал на деревню Усть-Рудица при поддержке бомбометного огня. В ночь на 17 октября он занял эту деревню, несмотря на то что форты Передовой и Краснофлотский поддерживали наши войска своим огнем. Угроза Петрограду стала совершенно очевидной и реальной. Требовалось гигантское напряжение сил, чтобы отстоять и спасти город пролетарской революции.
В. И. Ленин взял руководство обороной Петрограда в свои руки. 15 октября 1919 г. Ленин провел на заседании Политбюро Центрального Комитета большевистской партии решение «Петроград не сдавать», а 17 октября он обратился к рабочим и красноармейцам Петрограда с пламенным письмом, в котором призывал во что бы то ни стало отстоять Петроград от юденических банд.
В этом письме В. И. Ленин писал:
«Товарищи! Наступил решительный момент. Царские генералы еще раз получили припасы в: военное снабжение от капиталистов Англии, Франции, Америки, еще раз с бандами помещичьих сынков пытаются взять красный Питер. Враг напал среди переговоров с Эстляндией о мире, напал на наших красноармейцев, поверивших в эти переговоры. Этот изменнический характер нападения — отчасти объясняет быстрые успехи врага. Взяты Красное Село. Гатчина, Вырица. Перерезаны две железные дороги к Питеру. Враг стремится перерезать третью, Николаевскую, и четвертую, Вологодскую, чтобы взять Питер голодом.
Товарищи! Вы все знаете и видите, какая громадная угроза повисла над Петроградом. В несколько дней решается судьба Петрограда, решается судьба одной из твердынь Советской власти в России.
Мне незачем говорить петроградским рабочим и красноармейцам об их долге. Вся история двухлетней беспримерной по трудности и беспримерной по победам советской борьбы с буржуазией всего мира показала нам со стороны питерских рабочих не только образец исполнения долга, но и образец высочайшего героизма, [100] невиданного в мире революционного энтузиазма и самоотвержения.
Товарищи! Решается судьба Петрограда. Враг старается взять нас врасплох. У него слабые, даже ничтожные силы, он силен быстротою, наглостью офицеров, техникой снабжения и вооружения. Помощь Питеру близка, мы двинули ее. Мы гораздо сильнее врага. Бейтесь до последней капли крови, товарищи, держитесь за каждую пядь земли, будьте стойки до конца, победа недалека. Победа будет за. нами. В. Ульянов-Ленин»{69}.
Замечательное по своей силе письмо В. И. Ленина буквально подняло весь трудящийся Петроград, всех бойцов и командиров, красноармейцев и моряков-балтийцев, преданных сынов социалистической родины на защиту своего родного города. Письма читалось на заводах и фабриках, в парткомах, в ротах, в кубриках, на улицах, в трамваях. Всюду и неизменно был один ответ — биться с врагом до конца. В город врага не пускать.
Мероприятия по защите Петрограда
Письмо В. И. Ленина быстро облетело все корабли и части Красного Балтийского флота и крепости Кронштадт. Моряки и красноармейцы, выступая на собраниях, клялись: «Умрем, но славного революционного города Питера бандитам не отдадим».
Трудящиеся Петрограда, красноармейцы и моряки великолепна понимали, какая громадная опасность угрожала родному городу, и тысячами шли на фронт, чтобы в смертельной схватке с юденическими бандами отстоять город и уничтожить врага.
Вторая партийная неделя по постановлению Петроградского Комитета Российской Коммунистической партии (большевиков) проходила в Петрограде и Кронштадте с 12 по 20 октября 1919 г. Эта неделя проводилась на основании решения сентябрьского Пленума Центрального Комитета РКП(б).
Партийная неделя дала приток в партию новых членов, большинство которых тут же изъявило желание пойти на фронт и там в боях доказать свою преданность коммунизму. Во время партийной недели в Петрограде записалось свыше трех тысяч человек. Это был большой успех петроградской организации, свидетельствовавший об огромном авторитете ленинско-сталинской партии в широчайших массах трудящихся. Много питерских рабочих ушли на фронт и там вступили в ряды большевиков. В Москве за партийную неделю в октябре 1919 г. вступили в партию 13 600 человек. Не отставал от Москвы и Петрограда и Красный Балтийский флот. Политорганы и партийные организации Красной Балтики, как и в первую августовскую неделю, развернули большую агитационную и пропагандистскую работу среди широких масс моряков. В кубриках, на собраниях, митингах, в клубах разъяснялись задачи партийной недели, читались статьи [101] В. И. Ленина, особенно те места, где он говорит, что партия не сулит выгод и зовет на трудную, тяжелую, боевую работу.
Всего по Красному Балтийскому флоту и Онежской флотилии во время второй партийной недели в партию вступило более 2000 человек. Это были товарищи, преданные делу коммунизма, изъявившие желание сражаться с бандами Юденича, состоя в рядах большевистской партии. На судах действующего отряда флота, особенно на эсминцах, в партию записывалось до 80–90% состава всей команды. Шесть тысяч бойцов-коммунаров получил Балтийский флот за две партийные недели, проведенные по указанию Центрального Комитета партии.
В. И. Ленин в связи с итогами партийной недели в Москве писал:
«Побеждает на войне тот, у кого больше резервов, больше источников силы, больше выдержки в народной толще.
У нас всего этого больше, чем у белых, больше, чем у «всемирно-могущественного» англо-французского империализма, этого колосса на глиняных ногах. У нас этого больше, ибо мы можем черпать и долго еще будем черпать все более и более глубоко из среды рабочих и трудящихся крестьян, из среды тех классов, которые капитализмом были угнетены и которые составляют везде подавляющее большинство населения. Мы можем черпать из этого обширнейшего резервуара, ибо он дает нам самых искренних, самых закаленных тяготами жизни, самых близких к рабочим и крестьянам вождей их в деле строительства социализма.
У наших врагов, ни у русской буржуазии, ни у всемирной, нет ничего даже отдаленно похожего на этот резервуар, у них все больше колеблется почва под ногами, у них все больше уходят бывшие их сторонники из рабочих и крестьян»{70}.
В. И. Ленин лично занимался вопросами обороны Петрограда и руководил всем ходом подготовки к решительным боям на подступах к Петрограду. Войска 7-й армии готовились к сокрушительному наступлению на обнаглевшие банды Юденича.
Петроградская партийная организация имела в своих руках мощное организационное оружие — это разработанный при непосредственном участии товарища Сталина план обороны Петрограда в мае — июне 1919 г. В плане обороны Петрограда в октябре 1919 г. с максимальной полнотой были отражены основные указания товарища Сталина, а также весь богатейший опыт героической обороны Петрограда под его гениальным руководством.
Вся партийная организация Петрограда была мобилизована. Петроградский комсомол горячо откликнулся на призыв В. И. Ленина и в тяжелый и ответственный момент встал в ряды защитников города. Рабочие фабрик и заводов, следуя примеру коммунистов и комсомольцев, организовывались в отряды. Женщины не отставали от мужчин. Подъем был необычайный. 17 октября был создан штаб внутренней обороны Петрограда. Вслед за этим 18 и 19 октября в 11 районах города организовались районные [102] штабы, которые возглавлялись районными руководящими партийными работниками. При районных штабах были созданы рабочие отряды, в общей сложности насчитывавшие до 7000 человек Районные штабы разработали планы обороны и внутренней охраны каждого района.
Город в течение нескольких дней превратился в вооруженный лагерь.
Кронштадт и Балтийский флот в эти дни также готовились к решительному отпору. Линейный корабль «Севастополь» (теперь «Парижская Коммуна») по распоряжению командования армии был поставлен у Гутуевского Острова, а два эскадренных миноносца «Всадник» и «Гайдамак» — у устья дамбы Морского канала. Кроме того, в Морском канале против Стрельны были поставлены два эсминца типа «Новик» и в Путиловском бассейне — эскадренный миноносец «Инженер-механик Дмитриев». Эти бое вые корабли должны были поддерживать артиллерийским огнем наши части во время предстоявшего наступления.
В Кронштадте, в Петрограде и на кораблях Балтийского флота шло спешное формирование морских экспедиционных отрядов. Моряки буквально рвались на фронт, чтобы в смертельной схватке с врагом отшвырнуть его от ворот Петрограда. С 13 октября до момента полного разгрома Юденича моряки Балтийского флота послали на Петроградский фронт более десяти экспедиционных отрядов общей численностью около И тысяч человек. Это были стойкие отряды, дравшиеся с удивительным героизмом. Отряды входили в 6-ю и 2-ю стрелковые дивизии, часть отрядов была брошена в Колпинскую ударную группу. Отряды моряков Балтийского флота в эти дни можно было видеть на всех наиболее важных участках фронта 7-й армии.
Мероприятия по укреплению Петроградского фронта, проведенные Центральным Комитетом партии и советским правительством под руководством товарища Ленина (направление на фронт свежих частей, очищение командного состава от политически неблагонадежных элементов и т. д.), огромная работа, развернутая петроградской партийной организацией по обороне Петрограда (формирование и посылка на фронт коммунистических отрядов, мобилизация коммунистов и комсомольцев в части, оборонявшие подступы к Петрограду, организация внутренней обороны Петрограда и т. д.), — все это не могло не сказаться на повышении и быстром росте боеспособности 7-й армии. Коммунистические пополнения, рабочие Петрограда и Москвы, комсомольцы, курсанты, моряки-балтийцы, политработники, влившись в части 7-й и 15-й армий, создали определенный перелом в настроениях бойцов и командного состава. Под руководством политических органов на фронте развернулась интенсивная партийная работа. Живое слово политработника, коммуниста, рабочего доходило до сознания бойцов и влияло на их политико-моральное состояние. Печать — газеты Ц. О. «Правда», «Боевая Правда» — орган Политотдела 7-й армии, «Красный Балтийский Флот» — орган Политотдела Красного Балтийского флота, петроградские газеты, многочисленные [103] листовки и плакаты также призывали к защите подступов к Петрограду. Личный пример коммунистов, политработников, командиров, самоотверженная работа парторганизации частей — создавали в красноармейцах бодрое, боевое настроение. 7-я армия ощетинилась сталью штыков и загородила неприступной стеной, славный город, Ленина от юденическо-антантовских банд.
Генеральное сражение на подступах к Петрограду
Полчища Юденича продолжали наступление по плану, разработанному шпионом Люндеквистом. 17 и 18 октября они заняли Красное Село и прорвали фронт 6-й стрелковой дивизии в направлении Финляндская колония — Стрельна. Командование 7-й армии отдало приказание 6-й стрелковой дивизии немедленно восстановить положение, а 2-й дивизии правым флангом содействовать продвижению левого фланга 6-й дивизии и установить с ней связь. Начальнику Морских сил предложено назначить отряд миноносцев для ликвидации прорыва в районе Разбегай — Постава.
На правом фланге Приморского участка фронта английские миноносцы ежедневно производили обстрел наших войск, занимавших прибрежные позиции. Борьба с миноносцами крайне затруднялась тем обстоятельством, что посты службы связи Устье, Ручьи, Липово были сняты. Побережье Копорского залива осталось без защиты. Противник мог незаметно приближаться к берегу и, скрываясь, за мысом Долгий Нос, безнаказанно бомбардировать наши позиции. Местонахождение английских миноносцев, откуда они обстреливали нас, было неизвестно. Поэтому батареи Передового и Краснофлотского стреляли вслепую. Обстрел с английских миноносцев сильно мешал нашим войскам переходить в наступление.
18 октября на этом участке фронта, который защищали главным образом морские отряды Красного Балтийского флота, в районе Краснофлотского — Толбухин маяк наблюдались полеты неприятельских самолетов со стороны Биоркэ, причем один из самолетов сбросил на форт четыре бомбы. Наши форты обстреливали артиллерийским огнем деревни Липово, Ручьи, Старое и Новое Калище, Вереполь и южную окраину деревни Усть-Рудицы. В Копорском заливе попрежнему находились три или четыре английских эсминца. Около 16 ч. 30 м. 18 октября два эсминца противника открыли огонь по постам Сан-Галли и Шепелеву. Во время обстрела два моряка были убиты и несколько ранены. Огонь наших фортов заставил эсминцы противника уйти в море.
Хотя положение на всем фронте 7-й и 15-й армий оставалось тяжелым, все же бои под Петроградом 18 и 19 октября уже показали возросшую боеспособность частей Красной армии. 18 октября морской отряд курсантов на Красносельском участке при взятии деревни Разбегай в ожесточенном бою разбил отряд князя Ливена, состоявший из офицеров и студентов. Срочно [104] направленный на фронт 16 октября отряд, состоявший из 485 курсантов училища командного состава флота при 5 пулеметах, 17 октября занял боевые позиции на фронте. Весь отряд был одет в черные кожаные тужурки и состоял из старых моряков-коммунистов. Не успели морские курсанты прибыть на платформу Сергиевской пустыни, как обнаружили шпионку, под видом «сестры милосердия» проникшую в отряд. При обыске этой шпионки в штабе отряда нашли донесение, адресованное в штаб армии Юденича, в котором речь шла об отряде морских курсантов. В донесении указывалось точное месторасположение отряда.
Часть отряда в 100 человек при 4 пулеметах оказалась почти окруженной, так как белые обошли их с тыла. Командование этой части отряда решило с бою взять деревню Разбегай, где засел противник. Отряд под обстрелом противника подошел к деревне. По цепи пошла команда: «Как только немного затихнет огонь противника, сразу на ура». Так и сделали. С криками «ура» курсанты перешли реку.
Пулеметы открыли огонь. Моряки бросились в атаку. Деревню Разбегай защищал отряд, или полк, как его именовали белые, под командой князя Ливена. Полк состоял из 300 человек, главным образом офицеров. Несмотря на численное превосходство, полк был красными моряками-курсантами разбит наголову. На поле боя белые оставили свыше 100 трупов. Отряд морских курсантов захватил в деревне Разбегай штаб полка, 4 пулемета, 5 автоматов и 25 человек пленными. Моряки-курсанты потеряли: убитыми 13 человек, ранеными 56 и без вести пропавшими 5 человек. Этот успешный бой явился как бы сигналом для дальнейшего разгрома юденических банд.
Башкирская бригада на Красносельском участке после короткой артиллерийской перестрелки, при поддержке бронепоезда, перешла в наступление, оттеснив противника по Красносельскому шоссе. Вторая дивизия в этот день отбила натиск противника. В Краснофлотском районе наши части с утра 19 октября перешли в наступление и заняли деревню Кандыкюля и восточную часть деревни Новые Калищи. Завязался упорный бой. В боях участвовал отряд моряков-балтийцев. В этот же день с боя была занята деревня Усть-Рудица.
Вот что рассказывали об этом раненые моряки:
«19 октября мы получили приказ взять деревню Усть-Рудицу, занятую белыми. Часа в четыре утра отрядили 30 человек разведчиков — узнать профиль местности, расположение противника и, если удастся, численность его.
Получив нужные сведения, пошли. Рассыпались в цепь. Наступали перебежками. Деревня как на ладони. Было часов 7 утра, светло. Белые неоднократно кричали: «Переходите к нам». Мы не отвечали. Связь работала отлично, приказания исполнялись немедленно и точно. Наседали. Цепь ужималась и уплотнялась.
«Вперед» — резко прозвучала, наконец, команда. Все с криком «ура», ружья на перевес, бросились в атаку. Чем больше было [105] препятствий, тем больше с нашей стороны нарастало ожесточение, и, помнится, как у меня, так и у всех остальных товарищей было одно желание, одно стремление: «Вперед, вперед!»
Выбили белых из окопов... Вот деревня.
Не менее часа мы дрались и не только с противником, но и с пришедшим к нему подкреплением. Потом засели в окопы противника, окружавшие деревню. Наша связь безустанно работала.
Ждем подкреплений, а пока что завязалась перестрелка: мы сыплем, в нас сыплют...
Вот идут наши... Нам не терпится... Они бегут к нам. Опять затакали пулеметы белых. Мы как будто не слышим: одно желание — скорей. Как только наши резервы поровнялись с окопами — одно общее, дружное, громовое «ура», и мы идем на деревню.
В этой схватке я и несколько других товарищей были ранены... Командиры бились впереди, плечо к плечу с нами... Примерно шли. Тоже и комиссары бок-о-бок.
Чего же еще, — стволы ружей, положенные на мокрую землю, с треском шипели, как. сало на сковородке. Значит, жарко им было... Поработали. Раза четыре ходили в атаку. Дрались часа четыре подряд. Но деревню моряки все-таки взяли. Выбили белых. Ничего, покрошили их. Это нам сообщил товарищ, раненный после нас.
Теперь у нас одно желание: скорей выправиться, и на фронт»{71}.
За период с 15 по 19 октября Политический отдел Балтийского флота выпустил три воззвания, которые были распространены среди моряков Балтики.
В частях и на кораблях флота выпускался «Плакатный Вестник», в котором помещались оперативные и политические сводки с комментариями.
Удар но противнику на правом фланге был серьезным; боевым успехом; но начавшееся наступление морских отрядов было в известной мере парализовано сильной артиллерийской поддержкой, которую в это время оказывали юденическим войскам английские крейсера и эскадренные миноносцы с моря. Отряды моряков вынуждены были отступить на прежние позиции. Противник перешел на этом участке в наступление. Завязались ожесточенные бои, в результате которых наши части полностью удержали свои позиции.
Штаб юденических войск принял решение бросить в бой все свои резервы, напрячь последние силы, но овладеть Петроградом.
20 октября войска Юденича на ряде участков Петроградского фронта одерживали последнюю победу. Наши части 7-й армии под сильным нажимом противника отошли на заранее укрепленные позиции. Особенно сильным был нажим противника на участке 2-й стрелковой дивизии и Колпино-Тосненской группы красных войск. Противник овладел Детским Селом и Павловском. [106]
Части 2-й стрелковой дивизии отошли на позиции Пулковских высот (последний тактический рубеж, занятие которого позволяло противнику вторгнуться в пределы города). Весь день 20 октября под Пулковом, в районе Детского Села, Павловска, Колпино шли кровопролитные бои. Здесь решалась участь Петрограда. Юденические войска свой главный удар направили на Пулково. На Псковско-Лужеком направлении (фронт 15-й Красной армии) противник также добился успехов и занял Лугу, а затем узловую железнодорожную станцию Батецкая на линии Петроград — Дно и Луга — Новгород. В Копорском заливе английский крейсер и 4 эскадренных миноносца продолжали обстрел побережья, занятого нашими войсками. Самолеты противника неоднократно производили налеты в районе нашего форта Краснофлотский. Морские отряды, перешедшие 20 октября вечером в контрнаступление на деревню Усть-Рудица, были встречены сильным ружейным и пулеметным огнем и закрепились в версте севернее этой деревни.
К вечеру 20 октября на Петроградском фронте были получены известия о крупных победах, одержанных Красной армией на Южном фронте. Войска Южного фронта под руководством товарища Сталина 19 октября нанесли поражение под Воронежем белогвардейским бандам. Наша славная конница разгромила конные части генералов Мамонтова и Шкуро. 20 октября наши части после упорных боев заняли Орел. Товарищ Сталин лично руководил всеми операциями и осуществлял свой гениальный план. На Южном фронте, в результате достигнутых крупных побед Красной армии, создался перелом, предрешивший дальнейший разгром Деникина.
Товарищ Сталин таким образом оценивал успехи войск Южного фронта в этот период: «Первые, решительные успехи нашей пехоты обозначились в боях под Орлом, в районе Кром-Дмитровска. Здесь нашей пехотой был разбит первый корпус (лучший корпус) добровольческой армии, корпус генерала Кутепова с корниловской, дроздовской, марковской и алексеевской дивизиями.
Первые же решительные успехи нашей конницы обозначились в боях под Воронежом, в районе реки Икорец, Усманъ, Воронеж и Дон. Здесь наша конная группа т. Буденного впервые встретилась грудь с грудью с соединенными корпусами Шкуро — Мамонтова и, встретившись с ними, опрокинула их.
Нашими успехами под Орлом и Воронежом был заложен фундамент всему дальнейшему продвижению наших армий на юг»{72}.
Известие о крупных победах над войсками Деникина, одержанных под руководством гениального Сталина, было встречено всеми бойцами Петроградского фронта с огромным энтузиазмом. Оно вызвало величайший подъем в войсках.
В истории гражданской войны в СССР не было, пожалуй, более яркого факта непосредственного влияния операции одного [107] фронта на другой. Это свидетельствует об единстве стратегического замысла, разработанного Лениным и Сталиным для разгрома врага. Дальнейший ход событий это положение со всей четкостью подтверждает. Победы на Южном фронте сказались и в укреплении морально-политической стойкости войск Петроградского фронта и в использовании опыта сталинских методов применения системы фланговых ударов при наступлении. Это сказалось и на методичности проведения самого наступления, которое классически осуществлялось товарищем Сталиным в период отражения первого наступления Родзянко — Юденича на Петроград, а затем и на Южном фронте.
Командование 7-й армии 20 октября отдало приказ о переходе войск в решительное наступление. К этому времени противник по всему фронту встречал сопротивление наших войск. За каждую пядь земли шла упорная борьба. Была закончена перегруппировка войск на всем фронте 7-й и 15-й армий. В приказе командования говорилось, что противник сгруппировал большую часть своих войск и сил между Варшавской и Московско-Виндавской железными дорогами и сумел оттеснить части 2-й дивизии от Детского Села и Павловска. Срок перехода в решительное наступление на фронте 6-й и 2-й стрелковых дивизий и Колпино-Тосненской группы войск (в районе станции Тосно) был указан на 21 октября 1919 г.
Части 6-й дивизии должны были атаковать противника на фронте Константиновка — Новоселье — Разбегай с целью выхода на Ропща — Красное Село, а 2-й дивизии было приказано упорно оборонять позицию Туйпола — Шушары.
Колпино-Тосненская группа с отрядом питерских курсантов должна была атаковать противника на фронте Детское Село — Вангамыза — полустанок Владимирская с целью выхода на линию Красное Село — Гатчина.
Начальник внутренней обороны Петрограда должен был привести в полную боевую готовность оборону города к 1 часу 21 октября.
В приказе начальнику Морских сил ставилась задача поддержать 6-ю дивизию артиллерийским огнем боевых судов флота. Наступление 6-й дивизии и Колпино-Тосненской группы войск намечалось на 6 часов 21 октября.
Начальнику воздушной обороны Петрограда было приказано выслать воздушную разведку на Детское Село, Гатчину, Красное Село и бомбить Красное — Детское.
В приказе командования 7-й армии ясна идея охвата с флангов основной группировки юденических войск (1-й белогвардейский корпус), сконцентрированных под Пулковом. Наступавшая 6-я стрелковая дивизия (от Лигово) на Красное Село и Колпино-Тосненская группа (ст. Колпино — Тосно) на линию Гатчина — Красное Село должны были сжать в клещи 1-й корпус Юденича и уничтожить его живую силу. Оперативным объектом для обеих наступавших групп было Красное Село. Весь день 20 октября шла подготовка к наступлению. На фронт были доставлены первые два [108] танка, которые ударным порядком изготовили рабочие Обуховского завода. В порядке подготовки к наступлению 20 октября с 17 ч. 30 м. до 18 часов линейный корабль «Севастополь» 12-дюймовыми орудиями обстрелял Красное Село. Наши войска, полные уверенности в своей победе над ненавистным врагом, усиленно готовились к наступлению. В это время Юденич со своей свитой, «пьяненный успехами, заявлял, что 21 октября он будет полным хозяином Петрограда. Когда генералу Родзянко предложили в бинокль посмотреть на город, то он наотрез отказался, заявив, что скоро будет въезжать на Невский проспект под колокольный звон. 20 октября Юденич по радио сообщил всему миру о вступлении белогвардейцев в Петроград. Так называемое «северо-западное правительство» темных дельцов, помещиков и «демократов», составленное по указке английского правительства, готовилось ко въезду в город. Юденичем уже были назначены губернатор Петрограда, градоначальник, полицмейстер и т. д. Все было предусмотрено вплоть до мелочей, даже кем будет захвачено Главное Адмиралтейство.
Ночь на 21 октября прошла в колоссальном напряжении — шла усиленная подготовка к наступлению. Командир линкора «Севастополь» т. Ставицкий, руководивший обстрелом позиций юденических банд тяжелой артиллерией, рассказывает: «В тревожную ночь, решившую судьбу города, никто на корабле не спал. Имея при себе баржу с боеприпасами, линейный корабль готовился к стрельбе. В 4 ч. 30 м. было получено распоряжение командования 7-й армии: «6-ю залпами с промежутками по 3 минуты обстрелять северную оконечность Красное Село, окончить стрельбу ровно в 5 ч. 30 м., после чего войска перейдут в наступление».
Линейный корабль «Севастополь» в точности выполнил приказание командования и своим метким огнем внес смятение в ряды противника. Ровно в 6 часов утра 21 октября началось наступление красных войск в соответствии с приказом командования 7-й армии. Артиллерийская подготовка, проведенная при участии тяжелой артиллерии флота, дала весьма положительные результаты. Началось генеральное сражение. В сражении с обеих сторон участвовало не менее 30 тысяч человек.
Части Красной армии, отряды моряков и петроградских рабочих в этом сражении дрались, по выражению участников, как львы, как преданные сыны своей социалистической родины, проявляя беззаветный героизм, отвагу и мужество. Много бойцов, командиров и политработников пало смертью героев на подступах к Петрограду. Но исход генерального сражения, начавшегося в 6 час. утра 21 октября 1919 г., определился в нашу пользу.
Трагическая гибель трех эсминцев Красного Балтийского флота в ночь на 21 октября 1919 г.
В тот момент, когда части нашей 7-й армии перешли в решительное наступление против Юденича, когда началось кровопролитное сражение, около параллели мыса Долгий Нос при выполнении [109] боевой операции погибли три эскадренных миноносца Красного Балтийского флота — «Гавриил», «Константин» и «Свобода». Они подорвались на минном заграждении. Это была огромная потеря. Систематические, почти ежедневные обстрелы английскими крейсерами и эсминцами наших позиций на берегу сдерживали наступление красноармейских частей, сковывали их боевую деятельность. Накануне решительного наступления 7-й армии под Петроградом для активной поддержки сухопутных сил, оперировавших на побережье, была задумана командованием флота боевая заградительная операция, проведение которой, естественно, было связано с большим риском и трудностями.
20 октября Реввоенсовет Балтийского флота в своей директиве на имя начальника действующего отряда таким образом сформулировал боевое задание:
«Предлагается вам в ночь с 20-го на 21-е октября выполнить постановку минного заграждения в Копорском заливе по прилагаемому плану. Для операции назначаются четыре эскадренных миноносца типа «Новик». Операция должна быть произведена, скрытно от неприятеля. Рекомендуется начать постановку с южного конца заграждения. Расстояние между минами — 150 футов. Время выхода и возвращения эскадренных миноносцев представляется на ваше усмотрение. На походе разрешается иметь затемненные кильватерные огни. Вы должны озаботиться о том, чтобы выход эсминцев был обставлен в навигационном отношении наилучшим образом. О своих предположенных передвижениях заблаговременно предупредите коменданта крепости и коменданта форта «Краснофлотский». Обстановка: морская — в море держится значительное число неприятельских эскадренных миноносцев, база которых недостаточно хорошо выяснена (есть предположение, что они ночуют у Сойкинского берега или в Лужской губе); сухопутная — наши части занимают прибрежную линию с Шепелевского маяка. От Киндекюля к югу побережье в руках неприятеля»{73}.
Выполнение этой директивы было поручено начальником действующего отряда 1-му дивизиону эскадренных миноносцев в составе: «Гавриил», «Свобода», «Азард» и «Константин». Они. должны были принять мины по 60 штук на каждый и после окончания приемки стать на якорь на Большом Кронштадтском рейде. Съемка с якоря и выход в операцию намечались на 2 часа 21 октября. Ход 9 узлов до места постановки. В случае встречи с превосходными силами противника эсминцы обязывались прекратить постановку и возвратиться в базу. Выбрасывать мины за борт или не выбрасывать — предоставлялось усмотрению начальника дивизиона эсминцев. Комендант крепости и коменданты фортов были поставлены в известность об операции и обязывались в случае необходимости оказать огневую поддержку. Получив такие указания, начальник 1-го дивизиона приступил к выполнению операции.
В назначенный срок, т. е. 21 октября ровно в 2 часа, эскадренные [110] миноносцы «Гавриил», «Свобода», «Константин» и «Азард» снялись с якоря и в строе кильватера проследовали в море. Обстановка дальнейшего похода дивизиона эсминцев обрисована в рапорте командира эскадренного миноносца «Азард»:
«В 2 часа 21 октября по сигналу с «Гавриила» снялся с якоря и вступил в кильватер «Константину», в строю был концевым. Идя 9-узловым ходом по створу Николаевских маяков, 2 ч. 30 м. прошли боновое заграждение. 4 ч. 19 м. прошли первую шаровую веху, повидимому, срезанную одним из впереди идущих миноносцев, повернул на курс 208° истинный, большая волна, свежий ветер SW, видимости никакой. 4 ч. 55 м. прошли вторую шаровую веху, причем ее не было видно, легли на курс W, размахи качки до 20 градусов. 5 ч. 5 м. потерял строй, 5 ч. 20 м. вступил в строй, курс 188° истинный, момента поворота не имею, пройдя этим курсом приблизительно 4,3 мили, 5 ч. 45 м. около параллели «Долгого Носа» увидел впереди на «Гаврииле» сноп огня, за которым последовал сильный взрыв.
По сигналу с впереди идущих миноносцев был дан полный задний ход. В это время на впереди идущем «Константине» последовал второй и третий оглушительные взрывы, и все обволокло густым паром и места взрыва мною были потеряны. Постояв некоторое время и попробовав вызвать по радио «Свободу», ответа не получил. 6 ч. 20 м. лег на курс 8° истинный, ход 19 узлов, 6 ч. 30 м. повернул Ost истинный, 6 ч. 40 м. лег от шаровой вехи 28° истинный. 6 ч. 59 м. легли на створ Николаевских маяков, поворотной вехи не видел. 8 ч. 15 м. вошли в Кронштадтскую гавань. В море были видны: непрерывно работавший луч прожектора, со Стирсуддена, с перерывами работавший из глубины Копорского залива постоянный огонь на Wst от второй поворотной вехи и мелькающие огни в разных направлениях в Копорском заливе»{74}.
Из четырех эскадренных миноносцев вернулся из похода только один «Азард», который и сообщил первым весть о трагической гибели на минном заграждении остальных эсминцев. На этих трех кораблях погибло 485 моряков, командиров и политработников. Погибли четыре боевых большевистских, комиссара — комиссар дивизиона эсминцев В. П. Флягин, комиссар эсминца «Гавриил» Н. П. Лепешкин, комиссар эсминца «Свобода» П. Я. Малыгин, комиссар эсминца «Константин» С. А. Фролов. В команде погибших кораблей было 90% коммунистов и сочувствующих. Из 32 лиц командного, начальствующего и политического состава не спасся ни один человек. Погибли также 24 человека с минного заградителя «Нарова», прикомандированных к этим кораблям на период операции. Спаслись с погибших эсминцев: 19 человек с эсминца «Гавриил» и 6 человек с эсминца «Свобода». Семь моряков попали на берег, занятый белогвардейцами, и были, за исключением одного, которому удалось спастись, зверски убиты. [111]
Один из спасшихся с эсминца «Гавриил», т. Качкин, рассказывал:
«Ровно в 2 часа ночи звонок поставил нас по своим местам. Приготовив корабль к бою, по одному выходили наверх. Ветер дул уже сильнее, немного покачивало... Вдали к западу от Биоркэ лучи прожектора лизали темный горизонт. «Эге, англичане тоже не спят, наверное поджидают», подумал я и спустился к динамомашине... Жара была невыносимая. Доходило до 60° по Цельсию, так как все было задраено, да еще тентами прикрыты просветы. Временами заходил механик, и слышно было, как он при выходе отдавал приказание: «От клапанов не отходить». Подлив в подшипники масла, вышел наверх... В глазах замелькали искры. Силой взрыва меня бросило в сторону. Очнувшись, я быстро, как пуля, выскочил на верхнюю палубу и не узнал корабля. Все было сброшено с палубы: и орудия с прислугой, [112] и мины, и те минеры, что группами спешили их приготовить. Кто-то в волнах чуть слышно прокричал «Товарищи!».
Смертельно раненый «Гавриил», шипя, кренился на левый борт. Мы сгруппировались на своих местах. Командир отдавал приказания вголосовую. Вдруг второй, за ним третий взрыв. Где-то в темноте возгласы: «Смерть капиталу! Да здравствует советская власть!».
Настала напряженная минута. Темная осенняя ночь и сильный ветер мешали спуску шлюпок на воду. От взрыва тали перемешались с проводами радиотелеграфа. Команда спускала шлюпки. За бортом послышался разговор. Перегнувшись через поручни. я заметил нескольких товарищей, стоявших на отводе. К ним подходил тузик. Они, быстро спрыгнув в него, отвалили. Им вслед кто-то крикнул: «Передайте привет, пусть не поминают нас лихом». По одному мы начали спрыгивать в шлюпку. Ветер все удалял шлюпку от тонувшего корабля в сторону. Расстояние между нами и «Гавриилом» увеличивалось. Мы молча сидели на банках.. Не хотелось браться за весла. Все впились глазами в корабль — что-то хотелось крикнуть, да не было сил. Все точно оцепенели.
Вдруг перед нашими глазами взлетает с раздирающим громом гора воды, освещенная огнем. Мы кое-как поставили шлюпку на вал носом. Гора воды с шумом упала вниз, на минуту подняла нас кверху и снова все стихло. Никого не было видно. Волны сравняли все. Лишь ветер свищет и кидает шлюпку.
«Ну, что ж. ребята, грести куда-нибудь будем?» — наконец заговорили на корме... Одному товарищу пришла мысль в голову: «Стой, ребята, — заявил он, — когда мы шли сюда, нам прожекторы светили в правый борт. Стало быть, теперь нам надо итти так, чтобы они светили в левый борт, и мы выйдем к своим родным берегам». Все согласились, разобрали весла, рулевого посадили за старшину и пошли по волнам, отливая временами воду кто руками, кто сапогами.
Начинало светать. На горизонте заметили верхушку маяка — это был Шепелевский. Решено было высадиться у Шелелевского маяка, но один из нас, достав замоченную вчерашнюю газету, прочел, что фронт белых передвигается к Шепелевскому маяку, и последний находится под обстрелом белогвардейцев и наших красных войск. Хоть мы и устали порядком, но единодушно решили итти на ближайший форт Серая Лошадь. Мы стали подходить ближе. На берегу группировались люди в черном. Мы подняли сигнал «Ясно вижу». Вдруг налетел шквал, выбросил нас и перевернул шлюпку. Поплыли к берегу. На берегу нас принял наш красный морской караул. Дали нам теплое помещение. Мы начали обсушиваться. Принесли по кусочку хлеба и по пачке папирос. Через полчаса к нам привели еще шесть человек. Это были моряки со «Свободы», добравшиеся на тузике вслед за нами. Обсушившись и согревшись, мы, в количестве 25 человек, отправились на форт Красная Горка, а затем в Кронштадт. В Кронштадте мы узнали о благополучном возвращении «Азарда».
Сразу же после получения известия о гибели трех эскадренных [113] миноносцев Реввоенсовет Балтийского флота образовал следственную комиссию для выяснения всех фактов, которые послужили причиной этой тяжелой катастрофы. Следственная комиссия отметила чрезвычайно слабую налаженность аппарата службы связи и почти полное отсутствие разведки. Личный состав был мало знаком с обстановкой, в которой должна была проходить заградительная операция эсминцев. Между прочим, как раз на это командиры эсминцев на совещании перед операцией настойчиво указывали. Обстановка, которая была дана в директиве Реввоенсовета и указаниях начальника действующего отряда, характеризовалась чересчур общими чертами.
Комиссия установила, что все донесения постов службы связи о движении неприятеля не наносились на кальку. Комиссия в своих выводах отметила также, что «общий характер заграждений Кронштадтской крепости и выхода из них был противнику известен, а, судя по характеру деятельности нашего флота, этот план не подвергся изменению (что неприятель мог заключить по движению миноносцев, тральщиков и подводных лодок), нужно было предполагать, что противник примет все меры к заграждению наиболее посещаемых нашим флотом путей, ведущих к районам его операций».
Наконец, комиссия нашла, что ввиду полной темноты и большой волны эсминцы во время хода держались на близком расстоянии друг к другу, боясь растеряться. Поэтому взрыв первого миноносца, попавшего на минную банку, оказался слишком поздним предупреждением для остальных, и следовавшие за «Гавриилом» в кильватер «Свобода» и «Константин» взорвались, имея задний ход.
Таковы основные причины гибели трех эскадренных миноносцев Балтийского флота, которые установила следственная комиссия. На самом деле следственная комиссия до конца своего дела не довела, не вскрыла подлинной причины гибели миноносцев.
Как это сейчас установлено с неопровержимой ясностью, гибель трех эскадренных миноносцев была связана с предательскими действиями некоторых лиц из командного состава Балтийского флота.
Группа бывших морских офицеров, занимавшая командные должности на кораблях и главным образом в штабе Балтийского флота, в середине октября 1919 г., т. е. незадолго до трагической гибели трех эсминцев, предложила английской контрразведке и командованию английским флотом план сдачи англичанам четырех эскадренных миноносцев типа «Новик». В этом плане были подробно разработаны всевозможные обстоятельства, при которых может произойти сдача миноносцев — там указывалось точно, когда, где и как пойдут наши эскадренные миноносцы из Кронштадта в разведку. Английскому флоту, оперировавшему в Финском заливе, предлагалось, в случае появления советских миноносцев, не препятствовать выходу в залив и затем превосходными силами окружить их и заставить сдаться. Изменники [114] были в курсе того, что в помощь английской эскадре пришел монитор типа «Эребус» с 15-дюймовой артиллерией. Поэтому они советовали английскому командованию выставить в узком проливе между минными полями монитор, чтобы не допустить возвращения советских эскадренных миноносцев из операции в Кронштадт и при содействии других кораблей английского флота взять их в плен. Этот план предателей попал в руки к начальнику русского разведывательного пункта в Выборге Юриесону, который и продал его английскому командованию{75}.
Вся обстановка трагической гибели «Гавриила», «Свободы» и «Константина» свидетельствует о том, что англичане прекрасно знали о начавшейся заградительной операции советских эсминцев 21 октября, и поэтому в районе предполагаемой постановки мин английское командование сосредоточило корабли своей эскадры. О том, что во время похода вблизи находились корабли противника, говорят многочисленные показания спасшихся и команды эсминца «Азард», уцелевшего благодаря умелому маневрированию командира. Командир эсминца «Азард» т. Несвицкий в своих воспоминаниях говорит: «Вокруг мелькали неопределенные огни, говорившие о близости противника. На «Азарде» отдавалась предварительная команда о постановке мин»{76}.
По утверждению командира «Азард», при обратном возвращении эсминца в базу он видел в середине Копорского залива «быстро промчавшийся под кормой темный силуэт, блеснувший факелом пламени». Таким образом совершенно очевидно, что англичане пытались осуществить предложенный предателями родины план захвата эсминцев, но темная ночь и катастрофа, постигшая наши три корабля, сорвали этот план. План операции был составлен в штабе Балтийского флота и действующего отряда при участии изменников.
Здесь уместно будет привести замечательные слова товарища Сталина, сказанные им на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) в 1937 г.: «Чтобы выиграть сражение во время войны, для этого может потребоваться несколько корпусов красноармейцев. А для того, чтобы провалить этот выигрыш на фронте, для этого достаточно несколько человек шпионов где-нибудь в штабе армии или даже в штабе дивизии, могущих выкрасть оперативный план и передать его противнику. Чтобы построить большой железнодорожный мост, для этого требуются тысячи людей. Но чтобы его взорвать, на это достаточно всего несколько человек».
Гибель трех кораблей вызвала горячие отклики моряков Балтийского флота. В эти дни флотская газета была заполнена заметками бойцов и командиров Красной Балтики, посвященными эсминцам «Гавриилу», «Свободе» и «Константину».
В течение нескольких дней на побережье Финского залива прибой выбрасывал на берег трупы погибших героев-балтийцев [115] из воды извлекли около 400 трупов, которые были с почестями похоронены на Советской земле. Место для братской могилы было выбрано на высоком берегу, у самого моря, на виду Кронштадта на форту Краснофлотский.